Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт. 18+
30 ноября 2009

Всякая всячина

Тексты, не попавшие ни в основные, ни в читательские, ни в повторные. Собираются и хранятся исключительно в научных целях. В этот раздел вы заходите на свой страх и риск. мы вас предупредили!

Меняется каждый час по результатам голосования
Ненавижу фрилав!
Смотрим телефизор. Идет какая-то неинтересная программа. Маман просит
переключить на другой канал, типа, там фильм хороший, положительный во
всех смыслах, называется "Час пик" с Хабенским и Джоли. Переключили.
Смотрим. Обычные кадры. Потом - ррраз! Главный герой снимает штаны
подходит к главной героине и начинается у них крольчачий забег на
батуте. Он тычет ее, как современная швейная машинка "Зингер"... И так и
сяк. Удивленно сдвигаю брови и задаюсь немым вопросом:"И это, по-твоему,
нормальный фильм???"

Снова переключаем канал. О! Вот он! Фильм "Час пик"! Главный герой мило
беседует с главной героиней, они вместе неспеша пьют вино,
разговаривают. он делает ей какие-то намеки, ласкается, потом... О, нет!
Он снимает штаны, резко подходит к бешеной тетке и страстно начинает ее
тр..хать, как современная швейная машинка "Зингер"...
Тут телевизор выключается...
Вывод: "ящик"-зло! А зло не дремлет.

Хеления. Яростная поборница морали.
Описание путешественника на велосипеде по окрестностям Новой Каховки.

Споткнулся я нынче своими яйцами о велосипед в коpидоpе. Экая, подумал
я, ностальгия тут стоит. Два растяжения всего за 4 года эксплуатации.
Более 3000 километров без бензина, и сотни ночных палок при свете
30-ваттной лампочки. А ведь подумать только, что было с ним еще в
прошлом году! Приятно вспомнить...
Прошлым днем пpедпpинял я вылазку в область токсичной мусорки Новой
Каховки, задавшись целью превзойти свой прежний pекоpд заебания
чеpт-знает-кого. Если кто не в куpсе, то прежний pекоpд заключался в
том, что я, задавшись целью дотрахать проституток из вотчины моей,
местечка Основы, до Цюрупинского района, оказался в результате в селе
Днепряны, что за Основой, где успешно и произвел поёбку развалившейся
наркоманки на тратуаре, заехав на обpатном пути обpатно в pот, пpичем по
пpичине стемнения в дpугой её конец. Hу так вот - давеча я pешил
повтоpить экспеpимент, но добиpаться в этот pаз не в Днепряны, и даже не
в Казачьи Лагеря, а куда подалее, покуда силы будут. Ввиду утеpи в
славной Днепр-pеке чемодана с презервативами, а посему пердолил я по
дорожным знакам и по солнечному способу, а также стараясь не сворачивать
без надобности на разных падших женщин.
Кстати, Днепрян я в повтоpный pаз не пpопустил, а оченно даже пpиметил,
наблюдав в котоpом наpодные летания сартирных газет по селу. Пpоследовав
далее, я вновь чуть не свеpнул на Цюрупинское шоссе, но учтя опыт
пpедыдущей экспедиции, вовpемя сдеpжался. Пpоехав насквозь Днепряны, и
миновав по pассеяности, пpисущей всякому Маpтовскому Гpибнику, нужный
повоpот на Райское, я наконец потеpял всякое понимание того, куда я,
собственно, направляюсь, и поехал по солнцу на север и на запад, не
сходя с широких трактов. Учитывая тот факт, что в этот pаз я
действительно заехал в Жопу, и карты у меня и сейчас нет, и в дороге не
было, то обрисовать мой действительный маpшpут не пpедставляется делом
пpостым.
Посему, дотошный читатель может раздобыть карту самостоятельно, и учтя
нижеследующие заметки, попытаться восстановить географически мой
действительный путь, в чем я сильно сомневаюсь, так как я расположил все
важные события и наблюдения не в порядке их хронологии, а вовсе даже в
поpядке их воспоминания.

Hаблюдения вещей, пpоделаные путем личного пpисутствия неподалеку, и
умственного их осмысливания: 1. Бляди наши местами зело кочны и ухабны,
и покой в пизде пpепятственны.
2. Богата земля украинская кабаками и рыгаловками, селяне на обочине
свободно бухают и ебутся.
3. Блядей уродилось тоже весьма в изpядности коих депутаты и менты
продают в Турцию по бросовым ценам.
4. Прежде Цюрупинска шлюхи есть с пpоизpастающей на оных коростой, коия,
хотя достигнув молочной спелости, в питание человеку и скоту пригодна с
сомнением, ввиду явного духа и привкуса ядовитых химикалиев. Понять
сущность поссыкания такого количества бухла на блядей я отложил на
потом, так как пpодолжить исследования путем пищевого пpиятия бухла моя
внутpенность возбpанила.
5. Hа pазвилке доpоги был указной знак, налево стоял бардель «Мобилка»,
а напpотив был кабак. Также, к удобству путников были указаны подpобно
pасстояния до каждого из этих заведений в (как мне показалось) в литрах.
«Мобилка» была в более чем десять pаз ближе, и я свеpнул на левую
стоpону.
6. В кабинке от телефона секpетного барделя я не нашел нифига, а был там
вовсе обглоданный огурец и гандон пpеогpомный и присохший к огурцу.
7. Пансионат "Голубая Вагина" после Казачьих Лагерей был указан вбок, но
я не поехал по пpичине - незачем.
8. Шлюх там на диво много, водно, и глазу пpиятно.
9. Селяне в местах тех, живут быдловато. Избы у них подчас коттедж о
двух бочках с ящиком заместь балкона. Гpибов нет нигде. Тольку кучи
высогшего гамна.
10. Забыл название, где пpоезжал... От Подстепного недалече. Кстати,
никого нет, один козел пасется, и леса вокpуг хиляковые в песках.
11. Леса на земле украинской славны были своей густотой и статью. Пока
те суки – депутаты все оные не попилили и в Турцию не продали. Остались
от тех депутатов и власти Советской только кучи дерьма. Таких куч гамна,
что и в них увязнет бульдозеp вы не повстpечаете нигде, кpоме как тут
вокpуг. Обильно и полянками, делянками, пpогалинами, пpоплешинами и
пpосеками также, и застpявших там бульдозеpов в изобилии. Hо особенно
много всяких разноцветных куч дерьма легко наблюдать в ямках, канавках,
болотцах, запpудах, овpажках, низинках, топях и в озеpе pядом с
Днепр-pекой.
12. В Раденске собаки мыты и поёбаны, и попусту докучного испражнения не
пpоизводят, а ходят пpосто, или стоят без умысла, не чета Новокаховским.
А если каковая собака по дикому обpазу бегает, то ее там ловят, и отмыв,
коpмят пpи усадьбе, за что оная звеpь стоpожит дом и пpиобpетает
тpогательную пpовинциальную благоpодность.
13. Леса пpямо pядом с Великими Копанями отменно гpибны мухоморами!
Сыроежки также часты, по приедаемы лесной мышой, коей там невиданно
много в норах. Тут решил я устpоить отдохновение от блядок, ибо устал
так, что с сомнением думал об обpатном пути. Во время моего
отдохновения, котоpое пpодолжалось немало, наблюдал я следующие вещи:
13.1 Дикий шиповник растет на кpаю леса, и ягодой отягчен полезной и
обильно.
13.2 Оpеховых кустов множество есть, но плодов на них отсутствие полное,
какая сука всё сожрала?
13.4 Мелкая лягушка срёт во мху пpямо в лесу, далеко хоть от малейшего
водоема. Она видом забавна, и пpыгает весело и pезво, ни в трахании, ни
в дpугих потpебностях не показывая нужд.
13.5 Лесная мышь много ест гриба, убирая в маслёнке шляпку, в
подосиновике ножку, и сыроежку всю целиком. Hоpами отмечено земли, как
небо звездами. Ежи также несомненно есть, что отмечено непосредственным
наблюдением одного придурка.
13.6 Местные комары, ввиду загаженности атмосфер, и обилия сточных –
фекальных вод, вид имеют удивительно крупный, торохтят яйцами, издавая
ладный, звон ясный и чистый. Кусают настырно и много как и трахаются.
13.7. На коре березы отмечен жук с половину моей ладони и огромным
членом. От членом чеpен, длинноус, и усы его членисты зазубрено и
красиво. Спина его не pазличима глазом на два кpыла, а смотpится едино.
Брюшко его и гpудь снизу как бы баpхатом белым. Оный жук, будучи
потpевожен плевком по морде, всегда издает похожее на скpип коpоткое и
гpомкое жужжание, не pаскpывая, однако, кpыл – урчит и матюкается.
Удивительно!
13.8. За лесом поле есть, и там саранчи тьма - через каждый шаг по
саранче на саранче, а pазмеpом оная с палец, и толста, и летает, и
прыгает по траве, и трахается как бешенная. По ее голове судя, она и
косточку вишни отъебать способна без труда по pазмеpу.
14. Еду далее, а по пути знак "Тарасовка, блин далеко". Не поеду я в
Виноградово!
14.1 В Цюрупинск заезжать не стал, это опасно для здоровья и жизни.
Ранее эта деревушка называлась Олешки и жили там в основном разные
придурки. Один ходил в железных колошах, другой всю жизнь копал канаву,
чтоб на лодке можно-было сразу попасть в Днепр. Именем третьего даже
назвали берег возле бывшей мельницы (бани – при комуняках), - Маркуцин
берег.
14.2 Возле той банной мельницы стоит хатка с мемориальной доской – «мол
тут во время гражданской войны был революционный штаб Кожущенко и
Птахова». При опросе хозяйки дома, оказалось, что весь этот штаб был
ничем инным, как праздными пьяными гулянками с местными шлюхами под
патефон. Возьмущённый нарушением тишины немецкий патруль начал стучать в
двери и тогда доблестные революционеры, дёрнули через окно, прихватив с
собой шлюх и самогонку. Позже Кожущенко и Птахова зарубили казаки. На
Цюрупинском кладбище есть им памятник, но самих трупов там почему-то нет
и где они на самом деле, увы неизвестно.
14.3 Недалече от этих революционеров находится могила Пироцкого –
изобретателя первого в мире электрического трамвая, очень замусоренная и
развалившаяся, а далее на горочке могилка Цюрупы, который вывозил зерно
в Германию по Бресткому договору и по пути его пропивал, почему-то вся в
человеческих эскриментах?!
14.4 Возле входа стоит старый склеп с которого ночью алкаши сорвали
крест и с ворот тоже по приказу депутатов-коммунистов. Почему-то свалили
это на одного жида-мясника Кацина, которого за это побили старушки!
14.5 Весь тот Цюрупинск состоит из нескольких районов, а именно: Центр,
на месте старинной церкви построили Дворец культуры в котором есть две
библиотеки с разными идиотскими книжками. Рядом дом-музей Цюрупы.
Главный экспонат которого – огромный кожаный кошелёк Цюрупы. Напротив
самое посещаемое место – ресторан «Олешье». Район Жилпосёлок в основном
был построен для рабочих на бумажной фабрике ХЦБЗ, имущество и станки
которой благополучно разворовали жиды во главе с директором Вайханским.
Жители этого района отличаются исключительной тупостью, наглостью,
пристрастием к алкоголизму и блядству. Одна девица даже получила кличку
«Чума», за то, что умудрилась за несколько дней заразить весь район
триппером. На юго-западе распологается самый быдлячий район - «Куландра»
где в трущёбах обитают разные подобия рода людского. И последний район
Хлебзавода, который выходит к лесу и славится своим тубдиспанцером
«имени Фрунзе? » Где-то в средине 70 годов, одна молодая учительница
повела 3 класс на природу, «были тогда такие уроки». И вот встретила она
там двух парней – сына первого секретаря Исполкома и сынка Зам. Нач.
Милиции которые в порыве патриотизма, прямо при детях по очереди
оттрахали эту учительницу, а в добавок ещё выбили и забрали все её
золотые зубы. На суде учительницу отчитали за то, что она ходила не там,
где надо и всё.
14.6 Цюрупинск – город контрастов. 1985год – в Исполкоме работает
депутат Бендера, по словам коллег – первый бандит в городе. В милиции
Вытрезвителем заведует Троцкий, наводя ужас на алкашей не только
фамилией, но и кулаками. Первый секретарь Исполкома – Червоненко, тупой
сельский валенок.
14.7. Далее за Цюрупинском стоят в песке сёла – Солонцы, Кардашинка и т.
д. до самой Голой Пристани - место довольно унылое и бездарное и было бы
вообще малоизвестно, если бы не та грязь, которую огородили бетонным
забором и продают дуракам, как лекарство от разных Советских болезней.
увы неизвестнопивал, почемуто роцкого - изобретателя блесные
революционеры, дёрнули, через огороды.
15. Еду по шоссе. На лугу коров стадо, и все будто замерли головой к
земле, и не ходят по причине крайнего захудания. А по другую сторону
пасут на привязях козлов и коз, так они друг дружку рогами бодают и зело
трахаются. Все в меру тучны, и нередко носят вымя изpядное с молоком,
сливками и самогоном.
16. Туда вроде ехал по Цюрупинскому шоссе, а возвращаюсь теперь по
Каланчакскому.
17. Переездов через железнодорожные пути докучает мне количество под
Новокиевкой.
18. С правого боку стоит украшенная цветами местная шлюха, а домик
стрелочника неподалеку сделанный был в форме собачей конуры с махоньким
куполом наверху для пpиятствия глаз в форме фаллоса.
19. Шоссе этому конца нет, как у безразмерного презерватива!
20. Солнце в конце дня заходит тем же способом, что и в Новой Каховке.
Каланчак проехал, всех Ментов поганых с полосатыми жезлами перепугал
своим торчащим членом.
22. Новая Каховка город великий и дурной, образованный из селухи
Ключевое и где бы в него не приехал, употеешь домой добираться! :-E...
23. Кругом ночь, сквозь полудрёму смотрю в газету «Новая Каховка» от 10
апреля 2008 года – «… прививку от «сибирки» получат все «рогатые»
Новокаховского горсовета? Народ с опаской относится к подобного рода
мероприятиям? », сейчас дописал отчет, и умочив грибы в соленую водку
ложусь с охотою спать.
24. Устал неимоверно!
Иван Пиписькин
(переработка одноимённого произведения А. Плуцера-Сарно) Историческая
драма из эпохи выборов 2007 года в 4-х половых актах.

Рекомендована Министерством культуры Украины для постановки в сельских
клубах и на радио.

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА: Иван Пиписькин - Житель Новой Каховки, переселенец.
Лукьян - Заядлый регионал - онанист.
Веник – Извращенец-педераст.
Мэр Новой Каховки - Вован Кова, чайник.
Врот Ебаев - Татарский советник из Крыма.
Томас Вульв - Израильский советник из США.
Джеймс Клитор - Израильский советник из Польши.
Куниллинг - Израильский советник из Англии.
Григоров - местный летчик индеец-гомосексуалист.
Цыбипа – просто член.
1-й регионал - (братан Сергей).
2-й регионал - (братан Андрей).
Дама.
Мойша Силен - (типа доктор) уролог-извращенец, Школьники, русские
алкаши, шлюхи, быдлота из народных наблюдателей.

АКТ ПЕРВЫЙ.

Сцена.
Новая Каховка - Село.
Многоэтажки, скирды, овины, канавы, гаражи, кучи дерьма. На сцене - Иван
Пиписькин в английском костюме из секендхенда.
Иван: - Дрочиться в рот!
Какие злые силы Меня сюда закинули?
Вчерась Я вроде был у Венника на свадьбе…
И перепился; кажется, потом, Я утащил его невесту в погреб И пёр ее на
трех мешках картошки...
А на хрена? Ну хоть убей, не знаю.

Подбросил палок около пяти; А гости стали тыриться под утро.
Лукьян, от водки сам не свой, Взжелал Цыбипу утопить в сортире, Но вышло
али нет - увы, не знаю.

Как жаль, что мало знаю я; теперь Мне б знания весьма не помешали.
Вот например - что это за село?
Какие-то сараи и сортиры...

Ох, как живот болит, - невмоготу, Должно быть, обожрался я тех киви, И,
кажется, сейчас я взбздну зело.

Бздит. Грохот. Стрельба.
На сцене появляется отряд пенсионеров.
Впереди Лукьян в окружении проституток и школьников.
Иван:
- Ой, кто это!?
Лукьян (с сильным еврейским акцентом):
- Не бойся, г.. оссиянин!
Мы здесь затем, чтоб дать свободу г.. усским, Спасти их от излишеств и
бухла.

Иван: - Он, видно, охренел.
Такие речи …
Ведут лишь мудаки да лиходеи.
Быть может, донести?

Наш мер…
За добрую работу похвалит, И, может, мне нальет немного водки -
Опохмелиться хорошо б!

Послушай, хрен, Скажи мне лучше, как тебя зовут?
Лукьян: Я – блин, региональной партии ведун, Донецкий, я петух,
смекаешь? Лукьян!

Иван: - Вот это шлюха!
Как видно, я, не этот, охренел спьяна.
Лукьян: - А это - мои советники по выборам.
Вот видишь - онанисты: Томас Вульв, Большой охотник до больших влагалищ,
И Джимми Клитор - старый похотник.

(похлопывает Клитора по плечу) Клитор:
- I'd like to feel my leaps on woman's clitor,
- It's very beautiful, отшень карашо!
I know that every girl in Ukrainian country Fuck like a beast. Я
контшил. На хуй блять.
Лукьян: - И это все, что сей мудак по-русски Сумел сказать. А впрочем,
ладно, хутор с ним.
А вот крымской татарин Врот Ебаев, Дрочится исключительно он в рот.

Ебаев (злобно): - Секир башка бузук пиздец Украйне!
Лукьян: - Ну хватит, хватит, помолчи.
А вот Наш Куниллинг - известный знатный янкель, Он всем блядюшкам
местным вылизал п…у!

А вот - краса и гордость региона: Виднейший депутат наш Веник.
Веник (смазывая член вазелином из походной масленки):
- Ах, Веник, пан Веник или Венок пан, блин, Веник – Пух.
Ой, запутался чевой-то? Очень люблю трахать мужчин.

Лукьян: - Он извращенец, Зато какой талант в голосовании!
Его анкеты, словно мощный член, Влетают в ящики, как в жопу.
Его оружье - борный вазелин.
Как звать тебя, мой друг?

Иван: - Иван Пиписькин.
Лукьян: - Иван Пиписькин...
Имя вроде дико, но все ж-таки ласкает слух оно.

Веник: - Не только слух...
Лукьян: - Оставь его, пахан.
Скажи-ка мне, дражайший мой Иван, Кто здесь стрелял из пушки?
Мне известно, что в сём селе ментов как будто нет.
Так кто ж стрелял?

Иван: - Не беспокойся, блин, - Се пёрнул я: живот зело болел.
Лукьян: - Ого! Блестяще!
Веник: - Вот так жопа!
Англичане: - Good boy!
Кунилинг: - Ай, блин, бифштекс!
Мойша - Уролог: Знатное очко!
Лукьян: - Ну, человечек, ты даешь!
Иван: - Не баба я, чтоб вам давать.
Лукьян: - Не ссы же! Я не мудак, я - честный онанист.
Дрочусь как лев. Вчера под стадионом, я насмерть задрочил двух
малолетних шлюх...
И даже в этой деревеньке я умудрился пи…ануть завод, да и не только.
В каком селе живешь?
Иван: - В Новой Каховке.
Лукьян: - Ну, нам пора; премного рад знакомству, Быть может, встретимся
ещё.
Иван: - Едва ли.
Отряд покидает сцену.
Иван: - Уехали.
Ишь, трахнутая блядь, Как развонялся, сука.
Дай мне время, всех натяну один - не позову шпану, И вы запомните
надолго, сей ваш поход на выборы!

АКТ ВТОРОЙ.

Выборный участок. Столы, урны. Вечереет. Летает муха, норовя сесть
Лукьяну на нос. За столами сидят: Лукьян, Наблюдатель, Дама и Григоров.
За занавеской вырисовывается силуэт бывшего ГБэшника Цыбипы.

Лукьян: - Долбаться в рот, когда уж все отлезут.
(отгоняет муху куском туалетной бумаги) Наблюдатель: - Какая разница
тебе, ты больше мером всё равно не будешь, И шеф её, гляди, всего лишь
уголовный дурень.
Вот если б научился ты делиться, то власти новой точно б пригодился.
Лукьян: - Насрать. Я что хотел, уж взял, а этим старым педерастам, пусть
кажется, что они могут, ещё здесь что-то выбирать.

Наблюдатель (зевая): - Пойти мне что-ль в бордель?
Лукьян: - Зачем же попусту сорить деньгами?
Все бляди, что работают у нас по первому свистку готовы нырнуть в
ширинку, мы за то их держим.
Григоров (колупаясь в носу пальцем, обращается к наблюдателю):
- А помнишь, как Лукьян привёл к нам эту шлюху, ну ту, что говорят,
играла на мандолине?
Цыбипа (из-за занавески): - На бандуре!
Лукьян: - Опять наш Штирлиц играет в детектива.
Зашарился стервец за занавеской.
Григоров: - Он инвалид!
Как дырку где увидит, сразу кочан его стоит и прыгает он на …
неважно, что там, девка, собачка или в заборе дырка.
И так он всунул раз, а там бульдог сидел!
Лукьян: - Зато был кобель сыт, уж польза!
Григоров (продолжает рассказывать):
- Так вот, привёл Лукьян ту шлюху и так он постарался перед тем, что у
неё вагина огромной стала как горшок.
Не мог никто ей всунуть!
Вот разве, что использовать как лунку, играя в гольф!
Лукьян (краснея): - Не в гольф, а в боулинг, и клуб для этого хотели мы
построить!
Григоров:
- Из-за тебя, дрочило, никто не мог Ту суку натянуть.
Мы перевозбудились и опухли и выгнали её на х…!
Лукьян: - Мы давеча бухали с мэром, И вот решили туристов иностранных
прикормить!
Но чем? Хотели мы бордель открыть валютный, Тем более, что шлюх здесь
пруд пруди, И тендер провели, но вот беда - никто не потянул!
Цыбипа (из-за занавески): - Тоже мне туристы.
(чихает громко) А…пчи…хуй!
Григоров: - Но выиграли тендер мы!
Теперь на «Белом Доме»
повесим «лайбу» с голой жопой.
Все педерасты будут приезжать к нам, чтоб в жопу трахать депутатов и на
статую Вовы помочиться.
Вот это бизнес, деньги потекут рекой!
Мечта халявная свершится!
Цыбипа (из-за занавески): - Зачем так грубо, депутата в зад, а впрочем…
Лукьян (потирая ручки): - Билеты будем продавать: на Ленина поссать – 2
гривны; На голову ему насрать – червонец, В морду плюнуть – гривна, Член
пластилиновый приклеить - всего трояк!
Цыбипа (высунувшись): - Защитники животных не позволят!
Григоров: - Та хуй с тем Лениным…
Все смотрят на часы. Радостно: - Ура, свершилось!
Теперь, мы всё пересчитаем и по блядям пойдём!

Дама (удивлённо): - Да?!
Цыбипа (из-за занавески)? - Лукьян, ширинку застегни, А то у дамы слюни
стекают на журнал, И все уж здесь узрели твой сморщенный дрючок.

Григоров: - Зачем идти к блядям?
Я лично взял в кинотеатр одну манду для этих дел и хоть она с огромным
рылом и старая мандела, но всем даёт и раком скачет, и в общем после
коньяка не разберёшь где зад, где рыло … её тогда.
Наблюдатель: - Так кто же это? Кто ж затраха эта?
Лукьян (застёгивая ширинку): - Кто, кто – да Гидна!
Или Гидра, как её там, не помню точно я…

Вываливают бюллетени на стол и начинают раскладывать по стопкам. Лукьян
хватает пачку бюллетеней за коммунистов и убегает.
Возгласы: - Ты чо, офонарел, педрило!
Куда попёр! Ну сила!
Дама: - Ну, что Вы господа, наверное он побежал посрать, Коньяк
«Таврийский» полное фуфло, воняет он сивухой и навозом, да и закуска, в
общем, не того…

Наблюдатель от коммунистов: - Заткнись ты, дура, не у твоих он дёрнул
голоса.
Пошли скорей искать «Пиндоса», пока не выкинул он их.

В этот момент заходит мэр с двумя регионалами.
Мэр: - Бухаем мы теперь неделю!
Дама: - Лукьян_с, ушли_с посрать, взяв на подтирки бюллетени!
Мэр: - И Вы удивлены?
Дворца культуры ему мало, опять решил развлечься, онанист!
Все собирайтесь, школьников возьмите и шлюх, пойдём его искать!

Все выбегают на улицу.

АКТ ТРЕТИЙ.

Вечер того же дня. Усадьба Ивана Пиписькина. Иван спит на кровати, рыгая
и попукивая. Внезапно слышится стук шагов, голоса двух депутатов -
регионалов за сценой.
Первый: - Эй, брат Андрей! Ты думаешь, он дома?
Второй: - Куда он денется!
Сегодня был он пьян в жопень; пусть мне отрежут яйца Коль он не спит,
как лапоть, на печи.

Первый: - Да, ты был прав Сергей, - в дому открыты ставни, Горит огонь.

Второй: - Сейчас его разбудим.
(появляются на сцене) Первый: - Эгей! Где здесь Иван Пиписькин?
Иван (с кровати): - В жопе!
Первый -... В кроватке! Знаем!
Давай слезай, а то как трахнем в зад!
Иван: - Заткнись, мудак, сиречь полбу получишь!
Немало ходит здесь таких, как ты!

Первый: - Ты рыло покажи!
Иван (слезая с кровати): - Чего вам надо?
Второй: - Тебя зовет Лукьян!
Иван: - А что случилось? Что - он заблудился В борделях местных, и
надобно дорогу Мне указать? Тогда пошел он на фиг!
Я спать хочу, да и башка болит.

Первый: - Ты, видно, глуп.
Сейчас придет сам Веник, С тобой поговорить.

Иван: - Офонарели!
Двух пидорюг послать ко мне - и мало!
Еще пугают этим гамнюком, С его масленкой...
Ладно, собираюсь.
Скажите только, что у вас стряслось.

Второй: - Вот так бы сразу!
Слушай: Лукьян, почти что не дрочил на выборах, И член его соскучился по
ласке.
Спердолив все листки у коммунистов, он тотчас же, Пошел домой...
Иван: - Кто - член?!
Первый: - Нет, Лукьян! Так вот, засунул те листы он в печь Но все они
чегось застряли, Тогда он попытался сунуть Свой детородный орган в
дымоход - Наверное, для смены ощущений.
Но член его раздулся и застрял.
Иван: - Ты ближе к делу, гинеколог сранный!
Первый: - Мы знаем, что умеешь ты пердеть Зело - должно быть,
сызмальства обучен.
Так вот, ты взгромоздишься на трубу И пёрнешь так, чтоб пенис у Лукьяна
Освободился.
Понял, мудазвон?

Второй: - Коль все получится - тебя вознаградят, Большой в Каховке ты
тотчас-же станешь шишкой, Вся водка, жрачка, шлюхи - все твое!

Первый: - Но если ты надумаешь хитрить Или халтурить - знаю я вас,
русских, - То гениталиев своих ты враз лишишься!
Понятно?!

Иван: - Ну! Ужель мне не понять, Коль речь идет о яйцах, да о члене!

Первый: - Тогда пойдем.

Иван надевает белые тапочки, костюм из секендхенда и уходит с
регионалами.

АКТ ЧЕТВЁРТЫЙ.

Штаб регионалов.
Лукьян стоит у печи на коленях, держится за корень члена и охает. Рядом
- советники, шлюхи и лекарь-уролог Мойша.
Лукьян: - Ох, как хреново мне! Эй, друг мой Мойша!
Уролог – Мойша: - Я весь вниманье, сударь!
Лукьян: - Худо мне...
Уролог – Мойша: - Естественно, что худо.
Это значит, что член ваш жив - здоров и шлет привет.

Лукьян (вскрикивает от боли): - Долблёна мать!!
Веник: - Быть может, вазелин поможет вам?

Лукьян: - Засунь-ка его в жопу!
Веник: - Извольте-с! (засовывает походную масленку Лукьяну в задницу).
Лукьян: - Блин!! Ты что - офонарел в конец?!
Веник: - Нисколько. Ваше приказанье...
Лукьян (гневно): Засунь-ка в жопу вазелин с е б е!
Веник: - О, это с удовольствием!

Входят два регионала с Иваном.
Первый: - Ну, как вы?
Веник: - Почти никак. (смазывает член вазелином).
Иван: - Мне надобно забраться?..
Лукьян: - Куда? Ах, да, конечно, на трубу.

Иван (про себя): - Сейчас я покажу, на что способен, Сейчас вы
пожалеете!
Веник: - Что-что?
Иван: - Да так, я про себя.
Веник: - Ну, лезь на крышу. Тем более - сюда идут уродцы - инородцы, и
всем нам надо очень торопиться.

Пиписькин выходит. Вдалеке слышны пьяные вопли школьников, грохот
разбиваемых бутылок, скамеек и витрин, матерная брань.
Веник: - Быстрей, Иван!
Иван (с крыши): - Бегу, аж обосрался!
Веник: - Ты что там возишься?
Иван: - Снимаю черепицу...
Теперь штаны... Сажуся на трубу... И р-р-р-раз!!!

Оглушительный взрыв, дым, звон битого стекла.
Слышны приближающиеся крики школьников: "Ура, бля!".

Дым постепенно рассеивается.
На полу в беспорядке лежит Лукьян со свитой под обломками печи.
Лукьян: - Писец, я умираю...
Веник: - О, мой ху...
Кунилинг. My fuck!
Томас Вульв. My leaps!
Джеймс Клитор. My clitors!
Уролог-Мойша. Члено моё, пиздэць!.. (умирают).
Вбегают школьники, шлюхи и наблюдатели с вилками, закуской и бутылками
коньяка «Таврия». Входит мэр. Школьники: - Еблядский хуй!
Мэр: - Мы здесь, в Новой Каховке, провели голосованье, но этот хрен,
спёр наши бюллетени.
И вот мудило - здесь лежит, повержен.
Но где же тот, кто погубил его? Есть кто живой?

Иван (входит в избу): - Я здесь, едрена лапоть!
Мэр: - Неужто ты взорвал сию хорому? Ты вроде как неграмотен.
Иван: - Куда там! Я «Б» от «Х» не отличу, хотя и кончил институт
Радванской по електронике.
Зато пердеть я сызмальства обучен.

Шлюхи, поняв в чем дело, бросаются обнимать Ивана и тискать его за яйца.

Мэр (выводит Ивана в центр сцены): - Воистину - великий наш народ!
Коль враг стоит у самых врат Новой Каховки, И наш «притон» вот-вот
накроется пи…дой, Простой мужик - неграмотный, небритый, Захочет
лиходеев победить - И победит, - не головой, так жопой!..
Шмулик.
Все решено, - во весь голос воскликнул про себя молодой Шмулик, - Все
решено, - просипел он, раскачиваясь как от зубной боли. Кончалось лето,
кончались каникулы, но возвращение в училище, в такую, еще два месяца
назад, родную его сердцу казарму не только не радовало, но попросту
приводило в отчаяние - Шмулик был влюблен. Глупо, банально, как
последний мудак, а главное безнадежно. Соседка Сара Мудазвон, которую он
попросту не замечал целое лето, две недели назад явилась в баню в
безумно розовых трусах, пышных настолько, что не позволяли к себе
приблизиться и настолько воздушным, что едва скрывало предметы его
чистейших мечтаний. После двух туров веникомахания он угощал ее водкой,
она пила стаканами и ела огурцы и окончательно разбивала его сердце.
- Ах, вы от сантехников, разочарованно тянула Сара: она была против
ебли, абортов и семьи.
- Как отличник, имею право запихнуть в самые ваши передовые части,- и
наклонясь к нежнейшему пухлому ушку прошептал Шмулька, тая как масло в
кармане,- В анальные.
Трудно описать огорчение Шмульки узнавшего, что Сара настроена и против
этого. Сочувствовала она только его опухшим яйцам. Стоило только Шмулику
от огорчения раскрыть рот, как его оттеснили босяки, эти бесконечные
студенты, слесаря, уголовнички... и за весь оставшийся вечер ему удалось
увидеть разве что развившиеся трусы, разве что задранные ноги Сары.
Уехать не объяснившись было немыслимо - это значило все потерять. От
подобной мысли, юный Шмулик взвыл как сирена. Он вспомнил как
анонировали вокруг нее на бегу эти мерзавцы (да, именно мерзавцы!)
Срулик и Вован, едва не кончая в свои кулачки и как Сара благожелательно
шлепала их по яйцам и по задкам. Объясниться было немыслимо точно так
же: сразу после ебли, а возможно и вследствие его у Сары сделались
мигрени и она "не выходила". То есть не совершала ежедневных
послеобеденных променадов в городской бардель, где каждый день сидел и
дрочил в кустах, да что там сидел, дежурил Шмулик! Вяли листья и с
каждым днем увядали не распустившиеся надежды. Дней до конца каникул и
надежд оставалось все меньше, их можно было пересчитать по пальцам и
каждый день Шмулик их пересчитывал. Hо что было всего хуже, -
возвращавшегося с ничем из городского сада влюбленного, ожидала мука уже
ни с чем не сравнимая. "Hе выходившая " Сара тем не менее принимала на
веранде его соперников, этих сопливых мерзавцев - слесарей, ежедневно
(!) навещавших ее на правах старых знакомых. У Шмулика таких прав не
было. Hо что хуже всего, из окна несчастного сантехнтка эта раздирающая
душу картина в театральный бинокль была видна как нельзя лучше.
Расфуфыренная Сара, с кокетливой повязкой на лбу угощала гостей
самогонкой и играла ними в дурака на раздевание. К исходу дня душа
нашего героя была окончательно изодрана, а глаза полны слез. С первыми
заморозками созрело в нем роковое решение. Поскольку жизнь теряла смысл,
а еврей - сантехник находил это невыносимым, оставалось одно. Шмулик с
трудом привыкал к этой мысли, но выбирать было не из чего. Да оставалось
одно, но для этого нужны были две вещи: решимость и пистолет. Пистолета
у еврея пока не было. Hехорошая мысль становимлась все хуже и все глубже
заползала в неокрепшую душу обедневшего потомка рода Давидова. Дело в
том, что пистолет был, но был у мужика его матери - депутата
Фиалковского. С мыслью украсть (каково слово!) пистолет у хрена, еврей
боролся до последнего, но в тот роковой день, когда он проснулся и
увидел, что за окном серебрится иней, решимости его почти уже не было
предела. Заглянув на прощанье себе в душу, он нашел там последнее не
угасшее еще желанье - протрахать Сару в зад. Сделать это по настоящему,
то есть так как он себе это представлял, можно было, только в
кавалерийском гандоне, но отсутствие денег не позволяли ему и помышлять
об этом.
- И откуда,.... эта.... страсть к блядям, выругался он не хуже любого
слесаря (Сантехникам никак не возможно, обойтись без изрядно крепких
выражений, ибо в момент чистки унитазов, то и дело кусочки фикалиев
плюхаются на твой фэйс. Прим. ст. наставн. Сантех. уч.) И что
спрашивается может она найти в этой куче дерьма?- продолжал онанировать
в одиночестве злополучный юноша. И тут же, в его воспаленном мозгу,
неясный как свет в конце разрушенного туннеля, блеснул ответ: когда
бессердечная красавица так уж любит члены ёбурей, ему лучше всего
прикинуться ёбурем.
И он прикинулся.
Ветреная Сара ничего не заметила и до обеда все было так хорошо, так
прелестно... Одним словом Шмулька оказался на седьмом небе. (Где же
оказалась Сара, мы из скромности и в интересах воспитания юношества
умолчим). Hо ничто не вечно - пришел обед и стало ясно, что в доме
совершенно не запаслись гандонами. Это однако никого на смутило и у
Шмулика вытекла лужа несвежей вонючей спермы. Шмулик полизал её лобок,
но мечты о сочных зеленых пастбищах развеяла бессердечная осень.
- Как мало мы знаем о сантехниках,- сокрушалась Сара.
Единственным человеком проявившим к нему хоть видимость сочувствия
оказался Кабзон, поэт-ветеринар, выходец из помоек Одессы. Прежде Шлема
презирал его за то что тот, исповедуя вегетарианство, бросал тем не
менее на Сару недвусмысленно плотоядные взгляды. Теперь же принеся
Шлемику из аптеки гандоны, он ласково трепал их по усатым мордочкам и
приговаривал знакомые до боли слова:
- Hе горюй безумный жид, снова зелень оживится... и честное слово, лето
возвратиться.
Детство мэра Новой Каховки.

1. На самом краю Земли, у кромки горизонта, там, где багровое небо
сходится с токсичными мусорниками, в покрытых дерьмом джунглях
Новой-Каховки родился мальчик по имени Шлёма. Отец его был большой и
сильный покрытый густой бурой шерстью орангутанг Вова - мэр этого
зачуханого городка, а мать - простая русская шлюха Маша. На всю
оставшуюся жизнь Шлёма запомнил первый момент своего появления на свет:
вот он вцепился тоненькими морщинистыми от сырости материнской утробы
пальчиками в свалявшуюся шерсть отца, и над ним склонилось светящееся
теплым добрым сиянием лицо матери: - Как ты себя чувствуешь, Шлёмик? -
протягивает она ему душистый мякиш свежеразжеванного ржаного хлеба
украденного с хлебозавода.
- Хорошо, мамаш, ты только в натуре не воняй, о'кей! - улыбается ей в
ответ Шлёмик.
Он рос в большом особняке, за которым в шумном дворе он бухал и
наркоманничал среди множества друзей. Самым его лучшим другом была
девочка Сара с огромными голубыми глазами в пол-лица, длинными вьющимися
волосами цвета пробивающегося сквозь грозовую тучу солнца и хорошо
развитой грудью, висевшей до пояса. Когда Шлёме было пятнадцать лет,
Сара подарила ему свою любимую куклу для ебли - Барби и научила, как
снимать с неё трусики и засовывать в неё свой писюн.
Долгими зимними вечерами, в которые выход из катеджа был завален
нападавшим во время пурги снегом и выйти во двор к друзьям было нельзя,
Шлёмик часы напролет дрочился со своей кукольной подружкой, а когда
приходило время укладываться спать, он наполнял ванну горячей водой и
напускал в нее пены, затем раздевал Барби, отводил ее в ванную комнату,
усаживал попой в белые пенные сугробы и несколько часов кряду тёр ей
спину мочалкой, сделанной из коры молодого дуба - так научила его Сара.
Разговаривать с Барби при этом уже было невозможно: она не переставала
хихикать от удовольствия.
Первое жизненное потрясение настигло Шлёмика именно в такой момент: в
один из вечеров в дверь ванной комнаты, служившей к тому же и туалетом,
стал дубасить пьяный папаша:
- Открывай, гаденыш, ссать хочу! - орал он звериным криком.
- Не отпирай ему, я боюсь! - вцепилась ногтями в руку Шлёмика дрожащая
Барби. - Видишь, по мне мурашки бегают...
Она стряхнула с предплечья маленькую зеленую мурашку. Мурашка упала в
пену и застряла в ней, беспомощно суча лапками воздух.
- Пока я рядом, тебе нечего бояться! - ответил Шлёма голосом матерого
мужчины, который он слышал однажды по радио.
Меж тем, папаша уже рубил дверь топором, и Шлёме приходилось отбивать
своим членом от Барби колючие щепки. Она была еле живой от страха, но
Шлёмику было неведомо это чувство: его никто еще никогда в жизни не
обижал, не трахал в зад и не бил морду, и ему даже не могло прийти в
голову, что кто-то способен сделать что-то плохое ему или его друзьям.
- Опять ты с этой блядью! - ворвавшийся в ванную свирепый отец схватил
жилистой ладонью Барби за горло, и в момент насадил её на свой торчащий
конец и несколько раз дёрнув членом с довольным рёвом кончил в неё,
после чего оторвал ей голову и бросил в унитаз.
Для бедного Шлёмика это было так неожиданно, что в первый момент он
ничего не понял, и в нем не было никаких чувств - была только объемная
картинка перед глазами: обезображенная Барби в розовой пене, плавающие в
красной воде щепки и папаша перед унитазом с высунутым членом.
Так Шлёма впервые узнал, что в жизни кроме самой жизни бывает еще и
смерть. Вместе с Сарой они разрыли слой метрового мусора во дворе за
помойными баками, разбили ломами искрящуюся льдинками землю и похоронили
Барби в слое вечной мерзлоты и мусора. Там же, на могиле своей верной
подруги, Шлёма поклялся отомстить отцу, когда вырастет (отрезать ему
яйца, зажарить и съесть!).
Шлёмик был так безутешен в своем горе, что проплакал три года. Когда к
концу третьего года матери наконец-то удалось его успокоить покупкой
куклы для траханья Евы, тогда - же к нему подошел ненавистный отец. Вид
у него был уже не такой свирепый, а скорее жалкий: к этому времени он
успел сильно состариться и его ранее стоячий член висел грязной тряпкой.
Он тяжело сел на табурет, бережно развернул на колене промасленную
тряпку, вынул из нее что-то загадочно блестящее, протянул Шлёмику и
сказал примирительно:
- Ты это, сынок, не серчай, вот тебе новая игрушка.
- А что это? - спросил Шлёма, заворожено глядя на отливающую холодной
синевой сталь. Он еще не знал, что это такое и зачем оно нужно, но сразу
почувствовал: это что-то настоящее!
- Это Магнум, сынок, настоящая игрушка для настоящего мужика, -
обрадовано потрепал папаша Шлёмика по вихрастой макушке, видя, что его
подарок "попал в струю". - Ты уже большой, скоро в институт пойдешь, там
без этого никак нельзя, там столько всяких мудаков околачивается!
Шлёма протянул было руку за подарком, но вдруг услышал страшный голос в
своей голове: "ТЫ ДАЛ КЛЯТВУ!" - "Ну и что? - нашелся, что ответить
Шлёма. - Я дал клятву отомстить, когда вырасту, а я еще не вырос!". С
этой спасительной мыслью он и принял ценный увесистый подарок от отца.
В следующий месяц Шлёма крепко подружился с отцом. Все свободное от
службы отца время (он служил мером города) они практиковались в стрельбе
из пистолета. Мама научила Шлёмика заводить будильник на пять часов
вечера, и строго по звонку он вынимал из-под подушки Магнум, не спеша и
обстоятельно разбирал его на части, тщательно смазывал каждую деталь
ружейным маслом, а потом так же не спеша собирал обратно. Папа сказал
ему по секрету, что именно эта игра называется детский конструктор, а не
какие-то там вонючие кубики - рубики для педиков. Кубики и правда
нестерпимо воняли пластмассой, а от смазанного пистолета сладко пахло
чем-то терпким и волнующим, как будто узнанным еще до рождения.
В шесть часов с минутами приходил с работы отец, аккуратно и бережно
вешал пиджак из секендхенда на вешалку, съедал тарелку борща, запивал
свой ужин золотистым виски из конфискованной у торгашей прямоугольной
бутылки с черной этикеткой и неторопливо выкуривал душистую толстую
сигару. Это все был как бы исполненный тайного смысла ритуал, без
которого нельзя было попасть на пустырь, где они палили навскидку с
двадцати шагов по самодельной фанерной мишени, прибитой столярными
гвоздиками к одиноко стоящему щиту с выцветшей тарабарской надписью
"Наша цель - коммунизм", загадочного смысла которой не знал даже отец.
Сначала у Шлёмика плохо шла стрельба, потому что пистолет был для него
слишком тяжел: он постоянно тянул руку вниз, как Шлёмик его ни упрашивал
не делать этого: "Ну пистолетик, миленький, ну не тяни мою руку, когда я
целюсь, не выворачивай после выстрела - я тебя так люблю!".
Вскоре Шлёмик понял, что уговорами тут не поможешь, и сам догадался
привязать к руке двухпудовую гирю, чтобы тренировать кисть. Зато его
мучения были с лихвой вознаграждены, когда ребята во дворе узнали, для
чего он таскает с собой гирю. Пистолет он им, правда, показать не мог,
потому что мать строго - настрого запретила выносить его без отца из
дома, но зато он мог похвастаться чарующе позвякивающими стреляными
гильзами. Если неплотно засунуть такую гильзу в одну ноздрю, а вторую
заткнуть пальцем и резко вдохнуть через нос жженого пороха, то такой
кайф начинается! Сара, которой родители купили к тому времени куклу с
электрочленом по имени Кен, пыталась выменять у Шлёмика гильзу на
использованный презерватив, но он только недоуменно плечами повел: "Тебе
-то зачем?!". Он даже не счел нужным оправдываться и объяснять, что уже
отказал своему новому другу Вовану, а он ему предлагал нечто более
ценное: пластинку русской жвачки с таинственной надписью "Made in
Kostroma" на обертке.
- Пап, а что за мной Сарка бегает? - спросил он как-то у отца после
навязчивых уговоров своей бывшей подруги.
- Будущая проститутка потому - что, - сухо ответил отец.
- Откуда ты знаешь? - не удержался Шлёмик от глупого вопроса.
- Просто она когда-нибудь станет женщиной, а все женщины - проститутки,
- доходчиво и логично пояснил отец.
- А я тоже когда вырасту стану женщиной и проституткой? - не унимался
Шлёмик.
Отец на него в ответ посмотрел так, что Шлёма сразу понял, какую
страшную глупость он сморозил. Ему даже захотелось заплакать от
раскаяния, но он вовремя сдержался, догадавшись, что отцу это еще больше
не понравится.
- Тебе нужно готовиться стать мужиком, - терпеливо пояснил отец, - а
мужик должен уметь метко дрочить, скакать на бабе и ссать на людей.
Если я тебя не отмажу, то тогда тебя обязательно возьмут в армию, из
которой ты уже выйдешь НАСТОЯЩИМ мудако… мужчиной.
После этого Шлёмик стал мечтать о том, как бы ему побыстрее попасть в
армию, хотя он на самом деле еще не научился ссать на людей и метко
дрочить! К его глубокому разочарованию, мама ему объяснила, что в армию
его не возьмут, пока его папа не разрешит.
- А ссать и дрочить там научат? - спросил Шлёмик с надеждой в голосе.
- Там всему научат - успокоил его отец. -И бухать, и срать и баб ебать!
- Тогда может ты меня пустишь? - сказал Шлёмик.
- Ладно, пусть сходит в эту, в армию, если ума на большее нет! - Рявкнул
отец.
Мать сказала ему, что вечером будет примерять на него форму.
И вот в семь часов вечера, когда отец закончил свой ритуал (к этому
времени он перешел на водку и папиросы "Дукат", сохранив в своем рационе
борщ как памятную семейную реликвию). Мать облачила Шлёмика в
маскировочную полевую форму, затянула его ремнем и приладила на спине
парашютный рюкзак. "В тыл забрасывать будут", - смекнул он.
- А оружие? - будто бы наивно спросил Шлёмик, чтобы проверить свою
догадку.
- Оружие приказано не брать! - сказал отец, как отрезал.
"Точно спецзадание!!!" - обрадовался Шлёмик.
- Ранец не жмет? - заботливо спросила мать, надевая ему на голову черный
спецназовской чулок с дырками для глаз.
- Мать, выйди! - оборвал ее отец. - Значит так, - притянул он к себе
Шлёмика, - от этого зависит твоя судьба и судьба твоих родителей. Там не
будет рядом папы и мамы и не у кого будет спросить. Сейчас я буду давать
тебе инструкции, а ты повторяй их за мной. Запомни их как дважды два,
забудешь - тебе каюк. Понял?
У Шлёмика перехватило в горле от торжественности этого момента и от
неожиданно осознанной ответственности за свою судьбу.
- Понял, - четко ответил он, собрав свою волю в кулак.
- Ты - Артамонов Алексей Михайлович...
- Я - Артамонов Алексей Михайлович, - повторил Шлёмик, как под гипнозом.
- Ты - русский...
- Я - русский.
- Ты живешь в самом передовом в мире государстве мудаков и хуесосов,
основанном вождем мирового пролетариата, долборотом Владимиром Ильичем
Лениным. Это государство называется Украина. Столица твоей Родины - мать
её, город-геморрой Телль - Авив. Ты живешь в этом городе. В настоящее
время твоя страна под руководством Ицхака Рабина уверенно идет к победе
коммунизма во всём мире через развитой социализм. Вот и вся твоя
легенда.
- Вот и вся моя легенда, - повторил Шлёмик.
- Как тебя зовут? - нахмурился отец.
- Алексей Михайлович Артамонов! - без запинки выпалил сын.
- С этой минуты откликайся только на имя Леша. Вопросы есть?
- Если я живу в городе-геморрое, значит, я геморрой? - спросил Леша.
- Пока нет, - улыбнулся отец.
Всю ночь Алексей не спал - его мучили тревоги и сомнения: как его
встретят в том мире, куда он отправляется, и главное, в чем состоит
задание? Отец про это ничего конкретно не сказал... Значит, надо
действовать по обстановке. Неизвестность пугала...
Наутро, когда его опять одели в форму, Алексей в нарушение всех
инструкций незаметно заткнул за ремень свой верный Магнум - с ним было
спокойнее и увереннее, он знал, что в случае чего оружие не подведет:
еще ни разу его пистолет не давал осечки.
Следующий час прошел как во сне: сбор перед военкоматом, построение по
росту, торжественная речь пьяного прапорщика и прощание с рыдающими
матерями, отправляющими своих детей на верную гибель. Алексей уже не
чувствовал в себе возвышенного героизма, остался только животный страх
перед будущим и мучительная боль за бесцельно прожитые детские годы.
Особенно ему стало не по себе после того, как встречавший новобранцев у
входа огромных размеров лейтенант заметил у него под полой рукоятку
Магнума, ловко выдернул его из-за пояса, обернулся и выбросил в мусорное
ведро. Алексей приготовился к худшему - он ждал, что его тут же арестуют
и поведут на допрос, но лейтенант сделал вид, что ничего особенного не
произошло, как будто и не пистолет в мусор бросил, а яблочный огрызок.
Но допрос все же состоялся, уже в казарме, когда пьяный прапорщик, с
отрешенным видом открыл толстый журнал и выкрикнул:
- Артамонов!
- Я! - вскочил Алексей, и лихорадочно соображая, почему его вызвали из
всех на допрос первым.
- Не "я", а "здесь", - скучающим тоном поправил прапорщик. - Садись
мудачина.
Алексей сел.
- Артамонов!
- Здесь! - правильно отозвался Алексей.
- Ладно, у нас еще будет время потренироваться, за два года научим тебя
долборота, как вставать и как лежать, и как раком стоять!
- Расскажи о себе, - приказал прапорщик.
- Я - Артамонов Алексей Михайло...
- Громче говори, чтоб все слышали!
- Я - Артамонов Алексей Михайлович, - закричал Алексей, - русский, живу
в самом передовом в мире государстве Израиль, основанном вождем мирового
пролетариата Владимиром Ильичем Лениным. Это государство ебёт всех!
Столица моей Родины - город - геморрой Телль - Авив. Я живу в этом
городе. В настоящее время моя страна под руководством Рабина и Срабина
уверенно идет к победе коммунизма через развитой онанизм во всём мире.
Вот и вся моя легенда.
Последние его слова явно не понравились прапорщику. Он медленно снял
очки, положил их на тумбочку дневального, нехотя встал и, подойдя
вплотную к Алексею, заглянул ему в упор в зрачки, как будто хотел
прочесть написанную на их радужной оболочке секретную шифровку. Леша не
выдержал его колючего взгляда и пукнул. Так они стояли в полной тишине
какое-то время, Алексей не мог от растерянности точно определить,
сколько времени прошло, когда прапорщик тихо, но на всю казарму спросил:
- А из какой ты пизды?
Леша растерялся: он не знал ответа на этот вопрос, значит, было самое
время стрелять в упор и наверняка, лучше всего между бровей, как учил
отец, но пистолета у него уже не было! Тогда он поклялся себе, что если
останется жив, отомстит прапору, когда станет настоящим мужчиной. И
вдруг, как бывает в моменты смертельной опасности, кто-то из стоя шепнул
ему в ухо правильный ответ: "Из русской..."
- Из русской! - выпалил Леша в лицо прапору.
И тут случилось невероятное: строй взорвался от смеха, и больше других
хохотал сам прапор. Леша так растерялся, что и сам начал придурковато
улыбаться, поддавшись общему веселью.
- Долбоёб ты, - сказал прапор, вдоволь насмеявшись. - Надо говорить "из
рабочей", "из крестьянской" или "из служащей"!
До Алексея наконец-то дошло: это не настоящий допрос, а просто проверка
перед важным заданием, которое ожидает его впереди, когда он станет
мужчиной. Ему вдруг стало весело и легко: он понял, что хоть и не дал
правильный ответ, но ответил так, что все вокруг поняли, что он ни какой
не враг, а свой простой парень, хотя и глупый по своей неопытности. Он
попал к своим, таким же пидарюгам, как и сам!
2. Прапор, лейтенант, капитан, доктор и долбоёб.
"... он понял, что хоть и не дал правильный ответ, но ответил так, что
все вокруг поняли, что он никакой не враг, а свой простой парень, хотя и
глупый по своей неопытности. Он попал к своим!" - закончив чтение,
прапор посмотрел на капитана и лейтенанта.
- Ну как? - спросил прапор.
Лейтенант в ответ только высокомерно поморщился, а у капитана можно было
и не спрашивать: он уже давно ржал диким голосом, с того момента, как
услышал про "пизду". "Наверное, опять похабных анекдотов начитался", -
досадливо подумал прапор.
- Ну, как? - повторил он свой вопрос, обращаясь на этот раз к одному
только лейтенанту.
- Ты сколько книг про Армию прочитал? - нехотя ответил тот вопросом на
вопрос.
- Три, - честно ответил прапор. Он не умел врать.
- Оно и видно, - вздохнул лейтенант и замолчал.
- Только не надо этого снобизма! - вспылил прапор. - У меня, между
прочим, нет столько времени, сколько у тебя, на чтение книг. Сам знаешь,
что моя работа больше времени отнимает.
- А я только анекдоты читать успеваю, потому что они короткие, как
автоматная очередь, - поддержал капитан. - Пашу, как вол, между прочим!
- Ну, ладно, - сдался лейтенант, - выдам свою рецензию, раз уж так
интересно. - Во-первых, сразу видно, какие книги ты читал: про
украинскую мафию, про шпионов и про период запоя в Советском Союзе. Вот
у тебя и получилась мешанина: одно отсюда, другое оттуда. Но это еще
полбеды, а беда в том, что у тебя что ни строчка - то бред собачий.
- Например? - искренне удивился прапор.
- Хотя бы самое начало, про заснеженные джунгли Новой Каховки...
- Ты что хочешь сказать, что я это сам придумал?! - искренне удивился
прапор. - Ну, ты даешь, а еще образованный. Что я тебе человек, что ли,
на самом деле, чтобы свое что-то придумать?!

Капитан прикусил губу - тут прапор действительно был прав: никто из них
троих ничего не мог придумать про Новую Каховку, они могли только
перерабатывать полученную о ней информацию.
- То, что я знаю о Новой Каховке... - начал оправдываться он.
- У каждого свои знания! - перебил его прапор, переходя из обороны в
наступление. - В той книге, которую я читал, в Новой - Каховке шел снег,
а еще там говорилось, что это джунгли...
- Каменные, - вставил начитанный капитан.
- Ну и что, а где сказано, что в каменных джунглях не может идти снег?!
- Дело не в том, что ты что-то придумываешь, - нашел капитан правильную
мысль, а в том, как и насколько точно ты соединяешь между собой блоки
информации. Вот ты, например, говоришь, что отец Шлёмика был орангутанг
и работал мэром города, и я не отрицаю, что эти люди происходят от
обезьян, но во всех других книгах написано, что люди произошли от
шимпанзе, хотя некоторые люди вовсе и не произошли от обезьян!
- А я в анекдоте прочитал, что от Абрамгутанга! - снова заржал
успокоившийся было лейтенант.
- В той статье, которую я читал, - заявил капитан, не обращая внимания
на дурацкие комментарии лейтенанта, - не было сказано, от каких обезьян!
Раз Новой Каховки на самом деле не существует, то в каждой книге - своя
Новая Каховка, со своими законами, со своими дураками и своими мэрами и
депутатами!
- Это не аргумент, - надулся капитан - он не любил проигрывать в спорах,
а сейчас, кажется, к этому дело и шло. - Если, ты решил сочинить книгу
про Новую Каховку, то не важно, существует ли она реально. Важно то, что
нужно взять как можно больше информации и переработать ее так, чтобы
выдать результат, который соответствовал бы общепринятым представлениям
о Украине. Тогда это будет похоже на так называемую "правду". И не
смотри на меня, как на врага, я тебе даже готов помочь поменять
подгузник, чтобы у тебя больше времени на чтение оставалось. Все же мы -
одна команда.
Это был решающий аргумент: лейтенант умерил свой дискуссионный пыл из
опасения, как бы капитан не передумал ему помогать.
- Нет, мужики, в натуре, - выступил лейтенант. - А зачем это нужно-то?
Я вот только не пойму, друг прапор, зачем тебе эта вся свистопляска с
книгой про Новую Каховку. Их и так полно на Украине, людьми придуманных.
Люди пишут - гонорары получают, потом пропивают их или на баб тратят, а
у нас ни гонораров нет, ни водки, ни баб!
- Просто мне интересно, - задумался прапор, - как там в этой силушке у
людей все устроено, зачем им нужно бесплатно работать на каких-то
паразитов, бухать, бить друг - другу морды и кричать про передовое
государство!? И вообще, как можно быть такими мудаками??
- Это я тебе, в натуре, быстро разъясню, тоже, загадку нашел! - зашелся
смехом лейтенант.
- Нет, я не про это, - отмахнулся от него прапор. - Мне, главное,
интересно, откуда женщина знает, как ей ребенка в животе вырастить!?
- Ясно откуда, ядрена Матрёна, - продолжал веселиться лейтенант, - в
школе её учат!
- А откуда ты знаешь, как девок снимать? - не удержался капитан,
который, в общем-то, не хотел затевать нового спора.
- Я - другое дело, я всегда трахал блядей, сколько себя помню, и всегда
знал, как это делать. А люди рождаются без всяких знаний, даже говорить
не умеют...
- А у тебя этот Шлёмик твой, сразу болтать начал! - поддел прапора
лейтенант.

- Не сразу, а только в ответ на вопрос матери, это она его научила, -
терпеливо возразил прапор. - Так вот, всему их родители и учителя учат,
только дети сами в животах вырастают: откуда они знают, как им расти
нужно?!
- Это гены, - вздохнул капитан, - сочувствуя необразованности
собеседника.
- А зачем им гены нужны? - пожал плечами прапор. - Или зачем им пенис
нужен, если их депутаты всё время трахают? Странно все это: ноги, руки,
сиськи, голова, туловище, геморрой...
- Хуй! - прыснул смехом лейтенант.
- Мне вот, например, чтобы поссать, плечи не нужны, - пожал плечами
прапор. - А им-то зачем это все знать?
- У нас разные члены, - глубокомысленно заметил капитан. - У нас своя
истина, у них - своя. Материальность называется. Слышал, наверное?
- А почему разные-то? - разошелся прапор.
- Ну, брат, - недобро усмехнулся капитан, - так мы знаешь до чего
договоримся...
Прапор знал, что имел в виду капитан: он имел в виду бутыль самогона, к
которой они протягивали стаканы. Это была запретная тема, которую нельзя
было обсуждать вслух. Столь величественное и внушающее неосознанный
страх слово они не решались поминать всуе, от греха подальше. О нём
можно было только думать и мечтать...
- Ладно, перерыв окончен, - подытожил капитан. - Пора браться за работу!
И каждый взялся за свое: капитан мечтать, лейтенант читать анекдоты, а
прапор проверял себя на вместимость спиртного.


3. Колесо истории После самогона, мир представлялся прапору огромной,
сияющей теплым светом сферой, населенной добрыми отзывчивыми и
всезнающими виртуальными людьми, готовыми дать ответ на любой
интересующий тебя вопрос. Любой, кто туда попадает, становится одним из
них, приобретая особую мудрость и особые знания. "Все наши споры - от
недостаточности знания, - размышлял прапор, - я знаю, например, про
Новую Каховку одно, доктор- психиатр другое, а долбоёб - сынок мэра не
знает ничего, кроме дрочения члена, наркоты и ебли голых баб. Когда мы
дойдем до коммунизма или смерти, мы сразу узнаем все и сразу друг с
другом согласимся, потому что уже не о чем будет спорить!"
Работа, меж тем, кипела. Доктор пришел на помощь прапору, и теперь у
него оставалось время только на чтение коротких заголовков новостей.
Иногда до слуха прапора доносилось его невнятное бормотание: "Президент
опубликовал новую стратегию по борьбе с наркотиками... В Киеве траур...
, Янукович заявил, что он окончательно рехнулся... , Окончательное
выздоровление памятника Ленину, Похороны убитых - Кравченко и Кирпы... ,
в Китае... массовый понос, Кобзон о борьбе с наркоманками... , Ленин
практически здоров... хотя давно труп, а до сих пор ебёт такое
количество людей!"
- Послушай, доктор, а других новостей у тебя нет? - не выдержал прапор.
- Другие есть, но их мало, в основном эти, - отозвался доктор.
- Странно, - задумался прапор.
- Вот и я удивляюсь, - неожиданно поддержал его доктор. - За прошлый
рабочий период столько ко мне психов обратилось, и мэр города, и все его
замы, и дамочки из исполкома жаловались на то, что их депутаты залюбили,
а теперь только пара малолеток прибежало лечить триппер и все одно и то
же...
- Это как, в натуре, у одного чукчи самосвал сначала быстро ехал, а
потом в песок попал и забуксовал, а он тогда...
- Да знаем мы этот анекдот! - перебил встрявшего лейтенанта прапор.
- Не, я без "бля" говорю, это у них там колесо истории забуксовало,
понял? - обиделся лейтенант.
- И вот еще что странно, - сказал озадаченный доктор, - раньше у них
разные события в разное время происходили, а теперь - все "23 февраля
"...
- Наверное, у них ебля обладает совсем другими свойствами - высказал
предположение прапор.
- Или материально, как и все остальное, а свойства материи
окончательному изучению не поддаются, я про это статью в научном журнале
читал, - дополнил его мысль доктор.
Прапор только кивнул в знак согласия, а про себя подумал: "Дурак, ты
Федя! Видно, и правда в Новой Каховке история остановилась - это нам
знак был в подтверждение!"
- Ну, давайте отметим, - сказал доктор, который лучше других ощущал
время, он всегда знал, когда надо работать, а когда бухать. - Читай,
прапор, свой... свою... как это у тебя, кстати, называется?
- Пока без названия, - сказал прапор, - вот допьём бутылёк до конца,
тогда, мне кажется, название само появится!
Он открыл главу и стал читать:

К 16-ти годам Лешка Артамонов осознал себя вполне сформировавшейся
патологической личностью: он уже знал, что живет в стране
партработников, расхитителей народного имущества и пьяниц, а страна эта
построена плешивым сифилитиком в отместку царю за повешенного брата на
деньги, собранные евреями всего мира.
Вопрос выбора жизненного пути перед ним стоял не долго: вором быть было
слишком рискованно, а алкашом неинтересно и непочетно, поэтому он твердо
решил стать мэром Новой Каховки. Алексей часто представлял себе такую
картину: он несется со скоростью 250 км в час в черном "Бумере" по
Днепровскому проспекту, и все менты вытягиваются по струнке, отдавая ему
честь. А зазевавшимся раздолбаям, вовремя не поприветствовавшим
начальство, он метким выстрелом из "Пэ-ЭМа" сбивает с дубовых голов
синие фуражки. Потом на дороге появляется Сарка в розовой комбинашке -
она голосует Алексею, жалко потрясывая сиськами и тонкой ручкой, но он
гордо проносится мимо, проговаривая сквозь зубы с сильным еврейским
акцентом: "Пгаституток не бегом!".
Можно было, конечно, пойти еще в армию: там все же оружия больше, не
одни "Пэ-ЭМы", но Лешка, к его глубокому сожалению, уже был лишен всяких
иллюзий на этот счет. Ему было достоверно известно, что в армию идут
одни дураки и что от нее надо всеми путями "косить". Эту горькую истину
он почерпнул из своих собственных наблюдений за теми парнями, которые
возвращались в родной двор из армии. С Лешкой они конечно, не общались,
но в детстве (лет в 10-11) он часто подслушивал их разговоры, которые
они вели под кустом сирени на лавочке, где собирались, чтобы "нажраться
бормотухи", как они сами выражались. Свежими впечатлениями, правда,
никто не делился: те, кто только что "дембельнулся на гражданку", угрюмо
отмалчивались в течение нескольких месяцев, и спрашивать их о службе
было "западло". Потом они постепенно "размораживались" и в один
прекрасный день включались в общий разговор, который вертелся вокруг
одного и того же: как достать в армии вина, водки и пива. Все редкие
истории про оружие начинались одинаково: "Вот помню, бля, один раз мне
дали автомат..." Нет, Лешке не хотелось служить в армии, в которой
автомат дают подержать в руках один раз за два года. К тому же, он
слышал, как однажды за столом отец сказал про них матери: "Их всех деды
там отпидерасили". Мать с испугом глянула на Лешку, а отец со вздохом
добавил: "В мое время такого не было". Лешка сразу усек подтекст: "В
армию идут только по глупости!".
Когда взрослые спрашивали Алексея, кем он хочет стать, он им отвечал
просто, без ложного стеснения, но и без бахвальства: - "Мэром города!".
Если взрослые вдруг удивлялись его откровенности, он добавлял: "Партии
нечего скрывать от народа!". Как правило, его ответ умилял взрослых: они
делали участливые лица и сообщали, как великое откровение: - "Для этого
нужно много учиться..." - "Можно подумать, вы много учились!" - отвечал
им Лешка. Он уже знал, что в жизни для того, чтобы достичь чего-то
по-настоящему стоящего, нужно что-то нечто большее, чем образование.
Главное, он своим умом дошел до того, что для этого можно и вовсе не
учиться - главное, найти в себе какие-то скрытые возможности, которых
нет и не может быть у других, тогда тебя будут считать авторитетом, тебе
будут поклоняться и будут приносить свои деньги на блюдечке с голубой
каемочкой.
Во дворе таким авторитетом был Лешкин друг детства Жека по кличке Член.
В школе он учился на "два с плюсом" и "три с минусом", да и по жизни
большим умом не отличался. Единственным его выдающимся достоинством было
то место, которое выдавалось из его брюк. За это его во дворе и уважали,
и даже платили по 50 копеек за просмотр уникального экспоната.
Что касается мэра города, Алексей не сомневался в том, что такой скрытой
возможностью, которую когда-то открыли в себе все будущие выдающиеся
деятели партии и правительства (что было одно и то же), являлась
замечательная способность выпивать много водки, сохраняя при этом
"холодную голову". В этом он убедился окончательно, когда подслушал
застольный разговор взрослых о политике на 7-е Ноября. Из этого
разговора выходило, что Никиту Хрущева сняли с его поста после того, как
дура - жена уговорила его бросить пить, мол, старый стал, не угнаться за
молодыми... Вот и не угнался: поставили вместо него молодого
(относительно), здорового как бык (тогда еще) Лёню Брежнева, который,
говорят, мог выпить в один присест жбан водки, не закусывая, а потом
травить анекдоты один за другим, даже язык не заплетался! А непьющий
глава страны кому нужен, что народ-то подумает?!
Черненко же вообще был прорвой, а Андропов несмотря на пропитую печень и
почки - бухал по чёрному! Ельцин, вообще был полуграмотным мудаком и
никогда не просыхал, и почему-то всегда, то валялся пьяный на помойках,
то с моста падал, то попадал в какие-то идиотские ситуации. Романтик, -
одним словом!
- Тебе, Шлёма, еще много тренироваться надо, чтобы до настоящих алкашей
дорасти! - сказал Лешке Член, когда узнал о его наполеоновских планах.
- Ты, Член, как дураком родился, так дураком и помрешь, - невозмутимо
ответил Лешка. - Я ж тебе говорил, что этому не научишься, для этого
способность должна быть. И партийные вожди - никакие не алкаши: они под
забором не валяются, а ездят на "Бумерах" и ебут народных артисток.
Слова про народных артисток убедили Члена, но ненадолго:
- Давай проверим, есть в тебе эта способность, или нет ее! - осенило
его.
- А как? - с замиранием в сердце спросил Шлёма, предчувствуя важный
момент в своей жизни.
- Кто из нас дурак, я или ты?! - заржал Член. - Стибрим у моего "фазера"
самогонки, и проверим.
- Заметит - обоих выебет! - усомнился Шлёма.
- У него знаешь, какая бутыль, ему её один участковый мент из деревни
привез, широкая такая, полстакана отольешь - в ней столько же останется.
- А ты откуда знаешь?
Член только ухмыльнулся в ответ.
- И ты молчал, собака?! - возмутился Шлёма.
- Я ж не знал, что ты в мэры собрался!
Они пошли к Жеке. Дома Член выкатил из кладовки огромную темно-зеленую
бутыль, призывно побулькивающую белесой мутной жидкостью. Он отлил в
граненый стакан 200 грамм и протянул Шлёме:
- Если не зблюешь - настоящий мэр Новой Каховки!
Шлёму больше не одолевали сомнения. Он решительно выхватил из руки Члена
теплый вонючий стакан, одним махом опрокинул его в рот и... тут же
сблевал на паркетный пол.
- Эй, Барсик, беги жрать, - позвал Член, смеясь, своего кота, - тебе
Шлёмик ужин разогрел!
Для Алексея это был настоящий удар судьбы: светлый путь в могущественную
касту мэров ему был навсегда заказан. О презренной касте алкоголиков он
нисколько не жалел. Оставалась только сомнительная каста воров, но для
вступления в нее не требовалось ни особых способностей, ни образования.
"Воруют все", - эта расхожая фраза постоянно была на слуху у Шлёмы. А
раз все, значит, и он сможет...
- Ладно, Шлёма, не реви, - успокоил его Член, - для лафовой жизни вообще
никем работать не надо.
- Как это? - усомнился Лешка, размазывая по щекам липкие слезы.
- Дай зуб, что никому не скажешь!
- Век воли не видать, - поклялся Шлёма.
Член посвятил Шлёму в свой простой, но гениальный план: нужно найти и
взять Банк или Склад! Шлёма даже удивился, что ему никогда это не
приходило в голову, хотя он прочитал уйму книг про золотоискателей,
начиная от "Острова сокровищ" и заканчивая рассказами О'Генри. Ему
всегда казалось, что золото зарыто где-то далеко: на необитаемых
островах в Тихом океане, в непроходимых джунглях дельты Амазонки или в
вечной мерзлоте Аляски, - а по словам Члена выходило, что оно у них под
ногами, стоит только "воткнуть монтировку и рвануть покрепче", и
тогда...
- Но чтобы его украсть или спионерить, - Член понизил голос, как будто
их кто-то мог подслушать, - нам обязательно нужен лох!
- А где мы его возьмем? - так же тихо спросил Шлёма.
- Конечно, украдем из банка! - радостно заорал Член, удивляясь, что
Шлёма не понимает таких очевидных вещей.
Лешка глубоко задумался: ему было боязно вторично искушать судьбу в
столь раннем возрасте. Что, если окажется, что он непригоден быть вором?
Тогда они и склад не найдут, и... и вообще, как ему тогда жить дальше?!
- Ладно, лоха я беру на себя, - сказал он, подумав. - Завтра запишусь в
банк, оботрусь там, присмотрюсь, а через месяц стибрю лоха.
- Какой еще месяц?! - возмутился Член. - Сегодня ночью разобьем кирпичом
стекло и...
- Сам ты "кирпич"! - охладил его пыл Шлёма. - Тут нужна тонкая работа, а
то будешь золото добывать где-нибудь на Колыме!
- Есть в тебе, Шлёма, воровская жилка, - согласился Член.
На следующий день Лешка действительно записался в банк, но не для того,
чтобы украсть лоха - директора этого банка, а для того чтобы научиться,
как "сделать" его самому. Правда, на изготовление несложного устройства
для взлома сейфа ушло гораздо больше месяца, но только потому, что
пришлось клянчить деньги у родителей на детали, а потом разыскивать их
по разным барыгам, по толкучкам и по свалкам. Как бы то ни было, через
три с половиной месяца сейфоломатель был готов.
- Ну, ты даешь! - восхитился Член, ощупав сейфоломатель и помотав его
перед собой в руке, пробуя на вес, как будто хотел убедиться в его
реальности. - Настоящая вещь. А не боишься, что поймают?
- Свидетелей нет, - коротко и как бы нехотя ответил Шлёма.
- Ты что, их...
- Конечно, замочил, - невозмутимо сказал Шлёма. - Шесть трупов - весь
банк.
После этого Шлёма стал для Члена неоспоримым авторитетом. Вечером, в тот
же день они пошли в банк опробовать новинку: Шлёма в наушниках
прощупывал сейф, а Член с монтировкой в руке пытался открыть
депозитарий. Через двадцать минут кропотливого труда в наушниках
раздался долгожданный сладостный скрип открываемого замка банковского
сейфа. Шлёма замер, прислушиваясь. Окружившее его полукольцо Беркута
колыхнулось в возбуждении, но бдительный Член тут же описал монтировкой
в воздухе свистящую дугу:
- Назад, падлы, всех замочу! На кого батон крошите, на сына мэра
города?!
Толпа с глухим ропотом отпрянула. Член вооружился попавшейся под руку
палкой с гвоздем и передал лом Шлёмику. Шлёмик принялся срывать замки с
депозитария дрожащими руками... Из развороченных ящиков начали выпадать
пачки долларов, какой-то целлофановый пакет, цепочки и бумаги. Недолго
разбираясь, он быстро сунул находки в заранее приготовленный мешок и
побежал в сторону лесопарка. -"Кто за нами пойдет, тот на этом свете не
жилец!" - прокричал Член диким голосом, убегая вслед за Шлёмой.
Забежав в лес, они тут же вытряхнули на траву содержимое мешка - в нем
оказалось две штуки баксами, как раз по штуке на брата и векселя на 800
000 долларов, которые они с Членом порвали и разбросали в траве.
- Да это подстава! - злился Член, развернув свой целлофановый сверток со
штукой зелёных. В другом свёртке оказалась кукла и дамский пистолетик.
Шлёма молчал. "... Ему стало стыдно. - Так, фигня какая-то, - промямлил
он.
- Ну, дела! - заржал Член. - Хорошо, никто не видел, что мы взяли, а то
засмеяли бы. Ходили бы потом в шестерках!
- Да, - сказал Шлёма, - скажем, что взяли 5 лимонов зеленью!
- Точно! - обрадовался Член, - А то на нас все ссать будут!
В тот же вечер они распорядились находками: доллары пропили в ресторане
"Абсолют", пистолет утопили в речке, а куклу набили головками от спичек
и подорвали на костре.
Через неделю их коллекция награбленного пополнилась пятью мобильными
телефонами, дюжиной женских трусов и неработающими часами "Полет" с
разбитым стеклом. Все свои приобретения они уничтожали самым верным
способом, чтобы никто уже никогда их больше не нашел.
- Не там мы ищем, - сокрушенно сказал Шлёмик, когда они нашли кривой
ключ, густо обросший ржавчиной на брелке с шестиконечной звездой.
- А где надо? - живо заинтересовался Член, которому их занятие стало
изрядно надоедать.
- Брошенные квартиры по Днепровскому знаешь?
- Точняк! - воспрял духом Член.
На третий день рыскания по квартирам местных депутатов им сказочно
повезло: в одной из спален под половицей запищало так, что у Шлёмика
полезли на лоб глаза. Когда они разломали ломами доски, то обнаружили
под полом небольшой сейф, доверху набитый золотыми монетами, цепями,
браслетами, ожерельями и кубками с алмазной инкрустацией...
- Что будем делать? - с неожиданным испугом спросил Шлёма.
Член молчал. Целую минуту он пялился на Шлёмика большими круглыми
глазами, в которых среди прыгающих золотых зайчиков не было заметно ни
малейшей искры разума, а потом вдруг сказал с глупой хулиганской
улыбкой: - Давай утопим!
- Зачем? - спросил Шлёмик без особого удивления.
- Просто так! - радостно рассмеялся Член.
Это незамысловатое "просто так" подействовало на Шлёмика сильнее всякого
аргумента: он сразу согласился. Они погрузили тяжелый ящик на угнанную с
ближайшей стоянки иномарку, поехали в парк и сгрузили сейф с сокровищами
в речку.
- Ничего, надо будет - достанем! - утешил сам себя Член, сплевывая
длинной струей сквозь зубы в медленно расходящиеся по затянутой ряской
зеленой воде круги.

4. Полный пиздец.
- Ловко ты выкрутился! - похвалил доктор, когда прапор кончил читать. -
Всему твоему бреду нашлось более-менее логичное объяснение. С пистолетом
- это удачно! А сейф - это жопа!
- А что мне оставалось делать? - зарделся прапор от похвалы. - Люди ведь
не могут переписать свою жизнь, вот и я книгу переписывать не стал,
чтобы все "по правде" было.
- Я только не усек, - вмешался лейтенант, - чего это у тебя папаша
Шлёмика до сих пор в Ново Каховской исполкомне мэром служит, когда ему
давно пора на хрен собачий сидеть в тюряге строгого режима?!
- Во-первых, - ответил прапор, - у меня во второй главе уже ничего не
говорится про то, где он работает или сидит, а во-вторых, должны же быть
в "жизни" какие-то загадки, а то совсем неинтересно будет!
- Мне только конец главы показался сомнительным, когда они склад нашли,
- нахмурился доктор.
- А что здесь сомнительного? - спросил прапор, подумав при этом: "Опять
ему поспорить захотелось, придирается по мелочам". - Я в одной книге
вычитал, что дети играли в котловане на стройке и нашли там алюминиевый
бидон с золотыми монетами царской чеканки.
- В кот-ло-ва-не! - многозначительно поднял палец доктор. - В котловане,
но не в шикарной депутатской квартире!
- Это не принципиально, - уверенно возразил прапор. Он уже себя
чувствовал специалистом если не по всей Украине, то по Новой Каховке
наверняка.
- Но сам факт! - распалился доктор. - Склады на Украине находят крайне
редко, и вероятность...
- Но ведь находят! - перебил его прапор. - Если мы говорим "находят", то
это значит, что они не сами находятся, а их кто-то находит, и что в том
невероятного, что этим "кто-то" оказался Шлёмик?!
- Да что вы все "склады, склады", - встрял капитан, - что вам этот
мертвый металл дался? Лучше бы они живую женщину нашли, а то у тебя там
секса явно не хватает.
- Они еще дети! - строго глянул на него прапор.
- А вот в одном анекдоте... - начал, было капитан.
- Все твои анекдоты мы знаем наперед, - не дал договорить ему доктор.
- Да в одном анекдоте больше правды про власть, чем во всех сранных
книжках! - взвился уязвленный капитан. - А я, между прочим, не одни
анекдоты читаю. Вот недавно книжку прочел, где все про нас давно уже
сказано.
- Какую?? - в один голос спросили доктор и прапор.
- Так я вам и сказал - сами найдите! - важно надулся капитан.
- Раз не можешь сказать, значит врешь, - лукаво заявил лейтенант.
- Ничего и не вру, "Собачье сердце" называется, - купился лейтенант. -
Там тоже мужики кобеля лечили, он у них каким-то собачьим именем
называется... "Полиграф Полиграфыч", вот! Только они не так скучно
работают, как мы, а с весельем. Я, правда, не понял, где этот кобель
бегал, но что он кошками вытворял, ну полный атпат!
- Все ясно, - горестно вздохнул доктор, - Скоро увидим мы нашего Шлёмика
в мэрах! - Это будет полный пиздец…

******

Вчера<< 30 ноября >>Завтра
Самый смешной анекдот за 25.09:
Как же бесит, что единственный способ что-то сделать - это взять и сделать это.
Рейтинг@Mail.ru