Общий выпуск

Господин поручик, мы играем в "угадай - разгодай". Скажите, что такое гололёд?
Поручик:
-ГОЛО ЛЁД это прекрасная ГОЛая дама с холодным как ЛЁД темпераментом.

Коктус

Противоугонка

глава 3
Рисунок

Дойти до воды я не успел, получив неожиданный сильный шлепок по попе и будучи схвачен за ухо своей бабкой, которая подбежала сзади.

- Ах ты зараза такая! Я же говорила на речку не ходить! – раскричалась она, выворачивая мое ухо и нанося увесистые шлепки, - ах ты паршивец этакий! Какой черт тебя сюда понес?

Я даже не знал за что хвататься, и уху больно, вот-вот оторвется, и заднице несладко. Так и прыгал, то с визгом вцепляясь в бабкину руку, держащую мое ухо, то пытаясь прикрыть зад. И все это посреди пляжа, на виду у всех, под смешки наблюдающих.

- Да ладно Вам, хватит уже! – за меня вступился Бородатый, - чего малька лупить то, срамить только.

Тяжело дыша, бабка остановилась, выпрямилась и наконец отпустила мое ухо.

- Сама разберусь! – пригладив растрепавшиеся седые волосы, бросила он Бородатому и схватив меня за руку, потащила домой. Сзади раздался и тут же оборвался свист. Поспевая за бабкой, потирая горячее ухо, я обернулся и увидел, как Серый навешивает Удаву подзатыльник.

В доме на кухне бабка поставила меня голышом в большое железное корыто и, как совсем маленького, сама оттерла въевшуюся грязь мочалкой с горячей водой и мылом, заставив держать голову запрокинутой, что б остановить кровянку из носа. Она еще продолжала ругать меня, но уже тихо, без крика, иногда переходя на шепот.

- Ну что, что ты там забыл? Одному нельзя, ты же знаешь! Какого хрена?

- Я плавать учился, - гнусавил я, зажав нос.

- Ты думаешь вообще, чего делаешь? Что у тебя в голове?

- Серое вещество, мозги, - ответил я ее же словами (она сама меня так учила!)

- Вот именно, серое вещество, а не мозги! Горе ты мое луковое!- она наяривала меня мочалкой, - Кто тебя так, с кем подрался?

- С Удавом, он обзывался, - я не врал бабке никогда.

- Господи, ну за что мне это? Какой еще удав? Тьфу на тебя! Прости Господи, спаси и сохрани!

Затем она обтерла меня полотенцем, одела на меня чистую майку и, навесив дополнительный звонкий шлепок отправила «на ковер».


Отправиться «на ковер» означало быть своеобразно наказанным.
Этот способ наказания бабка наверно придумала сама, поскольку я его нигде и никогда больше не встречал.
Суть была в том, что какое-то время, определяемое бабкой, я должен был находиться на большом, почти во всю комнату, ковре, не имея права сойти с него. При этом на мне могли быть одеты майка или рубашка, носки, но не трусы.
Сколько себя помню, с самых первых осознанных воспоминаний, этот красный ворсистый ковер был неотрывной частью всех интерьеров, в которых мы с ней жили. Делать на нем позволялось все, что угодно - играть, рисовать, прыгать, хоть на голове стоять – пожалуйста! Но не реветь, не орать, и самое главное не сходить с ковра ни на шаг – за это неизбежно следовало несколько ощутимых шлепков.
Оставляя меня на ковре, сама бабка могла заниматься своими домашними делами, при этом иногда проверяя где я, или просто сидела на диване, наблюдая за мной, или даже участвуя в моих детских играх. Я подозреваю, что у бабки были какие-то наклонности в этом отношении, поскольку это наказание применялось ко мне довольно часто, но исключительно только в то время, когда дома больше никого не было.
Рассказать об этом кому-либо мне и в голову не приходило, наоборот, бабка грозилась рассказать об этом же и родителям, и знакомым, и вообще всем, если я уж совсем разбаловывался и не слушался. Поскольку первые девять лет своей жизни я провел под ее присмотром, (за исключением одного года у родителей, когда умер дед, и пока бабка не вышла замуж во второй раз), я привык иногда бывать «на ковре», и относился к этому без какого-либо стеснения, воспринимая это, как легкое наказание.

Отец наказывал гораздо жестче, ставя меня в угол хоть и одетым, но не стесняясь ни своих, ни моих присутствовавших при этом друзей. Вот это было позорно.

Где-то лет в одиннадцать я категорически отказался встать в угол и имел с Отцом первый настоящий мужской разговор. Он замахнулся было на меня, но я предупредительно поднял табурет, давая понять, что буду защищаться.

- Ты что?! Руку поднимаешь? На кого?! – страшно, как-то утробно и медленно произнес Батя, все же опуская занесенную ладонь.

«Да пойми ты! Не унижай меня, лучше ударь, но не унижай!» - кричал я ему молча, глядя прямо в глаза. Табурет с грохотом упал на пол. «На! Бей! Только в угол я не встану!», я поднял к нему свое лицо. Мы молча стояли друг против друга, уперевшись взглядами. На шум вошла Мама. Тут же оценив обстановку она встала между нами.

- Только без рукоприкладства! – строго объявила она Отцу, отталкивая меня к дверям, - Спокойно! Этого в нашем доме еще не хватало! – она поставила табурет на место, - Марш к себе! – это уже относилось ко мне, - Уроки сегодня сама проверю!

После разговора с Мамой, Батя тогда сдался и не нашел ничего другого, как запретить мне смотреть телевизор и гулять в течение двух дней.
Я одержал победу, и дал Отцу (сознательно!) сохранить его авторитет надо мной, изменив способ наказания. А той же ночью, у себя в комнате я тихо плакал в подушку, жалея его. Ведь все могло произойти по другому, мирно, только пойми он меня!


- А теперь на ковер! Живо, и что б я тебя не слышала! – скомандовала бабка, и звонко шлепнула меня по попе вдогонку.

Я убежал в большую комнату на втором этаже, служившую гостиной, на этот самый ковер. Бабка не забыла прихватить его из города, переезжая сюда, к новому деду.

Да и не в нем, ковре, было дело, тогда я уже понимал, что мне просто нельзя выходить из комнаты. Побродив по ковру, я начал прокручивать в башке последние события. Помывка, пляж, драка, Бородатый, Небо, Река и … Лодка! Конечно было обидно, что все вот так получилось. Еще дед придет со своим прутом, об этом даже думать не хотелось.
Машинально я взял с этажерки тетрадь и карандаши, и уселся за стол. Открыв тетрадь на чистом листе, я задумчиво нарисовал загогулину, положив голову на бок.

«А все-таки здорово, что я не утонул», - подумалось мне, и я провел черту над загогулиной. Тут я увидел, что эта черта – это тот берег реки, а загогулина это часть острова перед ним. Я встал со стула и дорисовал наш берег, мостки на нем и лодку. Затем себя, гордо стоящего на заветном пятачке, с флагом в руке (чтоб дед видел), потом самого деда у сарая и Удава, стоящего на мостках и завидующего мне. Его я нарисовал оранжевым карандашом, пометив синим глаза и плавки, добавив черный фингал под глазом. Потом в углу появился черный железный решетчатый ящик – там должен сидеть петух. Затем ехидно ухмыляясь, я решил снять плавки с Удава (чтоб все видели!) Зачирикать синий цвет оранжевым получилось плохо, но я-то знал, что он голый. Оранжевый карандаш сломался, но свой флаг в руке я превратил в синие плавки Удава. Я добавил пляжников, показывающих на Удава руками и прут в руке деда. Получилось замечательно. Даже зеленый Бородатый в своей зеленой резинке смеялся над Удавом, называя его шибздиком.

Раздумывая, что бы еще добавить, я услышал тяжелые шаги деда на лестнице. Быстро оглянувшись, я спрятался под столом, укрывшись за свисающей скатертью.
Одно дело бабка, ну положит к себе на колени, ну отшлепает, посмеиваясь и щекоча, это привычно, да и не больно совсем, но совсем другое дед - быть опять отхлестанным прутом я совсем не хотел. Из-под полога скатерти я видел ноги деда, который походил по гостиной, заглянул в мою комнатку, вернулся, постоял возле стола, постукивая пальцами по столешнице, и, раскашлявшись, вышел обратно на лестницу.

- Где малек? – я услышал, как он где-то внизу громко обратился к бабке.

- А, на улице где-то болтается. А чего тебе от него?

- Да так просто, не вижу его, вот и спрашиваю. Если что, я в сарае, скажи ему, если искать будет, - с этими словами он вышел.

Бабка торопливо поднялась ко мне.

- На, оденься, - она кинула мне трусы и шорты, - тебя там дед ищет, в сарай пошел.

Я оделся, но идти в сарай совсем не спешил. Если уж бабке кто-то успел сказать, что произошло, то деду доложили точно.
Я собрался было вернуться к рисунку, как улицы раздался свист.
Мое окно выходило в обратную от двора сторону, под ним был разбит чахлый цветник, окаймленный тропинкой вокруг дома, за которой плотной с человеческий рост стеной стоял кустарник, отгораживающий наши владения от соседских.
Я выглянул в окно и увидел Серого, Удава и того паренька с ними, разглядывающих окна нашего дома. Они увидели меня и приветственно помахали руками. Я раскрыл окно.

- Как ты там? – подойдя ближе, спросил Серый.

- Нормально – ответил я, разглядывая сверху фингал под глазом Удава.

- Слушай, тебя там дед ищет.

- Знаю

- Нас просил поискать. Выйдешь?

- Выйду, - со вздохом ответил я, понимая, что теперь никуда не деться.

В 1920 году будущий нобелевский лауреат Вернер Гейзенберг, поступил в Мюнхенский университет, став учеником профессора Зоммерфельда, окунувшись в мир современной теоретической физики.
В 1923 году он подготовил диссертацию по теоретической гидродинамике, но не учёл, что для получения степени необходимо сдать экзамен и по экспериментальной физике.
Эта тема была предложена Зоммерфельдом, который полагал, что более классическая тематика упростит защиту.
Однако, помимо диссертации, для получения степени доктора философии было необходимо сдать устный экзамен по трём предметам.
Особенно трудным оказалось испытание по экспериментальной физике, которой Гейзенберг не уделял особого внимания.
В итоге он не смог ответить ни на один вопрос профессора Вильгельма Вина (о разрешающей силе интерферометра Фабри-Перо, микроскопа, телескопа и о принципе работы свинцового аккумулятора), но благодаря заступничеству Зоммерфельда ему всё же поставили наинизшую оценку, достаточную для присуждения степени.

При походе в туалет всегда открываю кран, чтобы никто не услышал, как я смотрю тик-ток.

А что выбираете вы?

Анти фейки

Как всё-таки меняется время! Когда в начале 1990-х новый учитель физики спросил у нас: «А что это за 'фуск' написан на всех стенах?» [да ещё и написал его мелом на школьной доске], то весь класс краснел и стеснялся его произнести так, как его было принято произносить тогда — жёстко и в плохих компаниях.
А сейчас переделали его в «фейк» и звучит это уже отовсюду, хоть с первых каналов телевидения.
Вот как в потоке новостей нормальный человек может понять фальшивка это или нет:

НОВОСТЬ 1. Россия, Украина и Германия договариваются о строительстве щкол Славяно-Германской дружбы, в которых будет усиленно преподаваться немецкий язык и немецкая культура. Пилотным регионом предлагается донецкая Горловка. Все стороны сошлись на том, что парты должны быть исключительно не парные, а одинарные, чтобы дети учились мыслить самостоятельно. И внимание самое интересное: самым сложным вопросом для сторон является проблема выбора цвета фасадов. Так одна из сторон настаивает на окраске фасадов в цвета радуги, вторая сторона предпочитает персонажей немецкого фольклора, третья сторона планирует выработать решение по этому ключевому вопросу на уровне министерства иностранных дел и пока что склоняется к розовому цвету.
Целый час думал — так и не смог понять: какая сторона за какое оформление фасадов?

НОВОСТЬ 2. По одному из ведущих каналов телевидения Германии планируют начать показывать российский сериал «Воронины» в современной компьютерной озвучке [это когда тональность и интонация актёра-оригинала сохранены, но всё уже произносится на языке зрителя]. Рабочая версия фильма в немецком переводе: «Галя, жрать!», но на момент выхода фильма рассматривается ещё и название: «Поставь Галочку на место!»

НОВОСТЬ 3. На центральных каналах телевидения России планируют показать подборку творчества [фильмы, КВНы] действующего Президента Украины.

КАК!? Как отличить правду от лжи?

Мертвая девушка, ещё 40 минут девушка.

Как будто парни могут.

После матча ЧМ Испания - Япония немцы снова били китайцев.
Почему китайцев?
Потому, что японцев в Германии мало, бурятов нет совсем, а китайцев много.

Очень пьяный муж возвращается домой после нескольких дней отсутствия и быстро садится есть, чтобы жена не заметила его состояние.
Муж ест и нахваливает: Дорогая, какая хорошая и свежая у тебя уха! Рыбки как будто еще плавают!
Жена: Ах, ты пьяный гад! Вынь ложку из аквариума!

Ямщик, не гони ложь идей!

- Слышь, Пятровна, а чем польские футболисты от наших отличаются, они ведь тоже по полю не бегають, а ходють?
- Да, подруга, они ходють, но вприпрыжку!

Однажды вечером Анжела попала в пробку. А планировала, чтобы наоборот.

Начало https://www.anekdot.ru/id/1360991/

Над озером туман

— Антон, к тебе пришли!
— Кто ко мне… О Боже, Зира!
— Да. И мужа привела.
— Сейчас… сейчас… Я даже умыться не успел.
— …Проходите, он быстро.

— Здравствуйте, рад вас видеть. Зира, как ты?…
— Тошик, у меня нет слов… Просто нет. Поговорите с Серхатом, а я займу Эрни полезным делом.

— …Тошик…
— Почему вы называете меня Тошиком!
— На турецкий манер, если не возражаешь.
— В общем-то нет.
— У нас такого имени нет, но если Зира мне родит сына, — будет.
— Ну, это как-то… Даже неудобно.
— Это мне должно быть неудобно, что решил без твоего согласия.
— Согласия на что?
— Назвать сына в твою честь.
— Да ладно тебе, что я такого сделал!
— Не знаю, — кто тебя в этот мир послал и зачем. Может у тебя все руки в крови, может Бог отступился от тебя. Но ты вернул мне жену. Я твой должник, и хочу, чтобы ты это знал.
— Да… ничего особенного.
— Скажу как мужчина мужчине — если любишь, то поймёшь. Я попал в рай при жизни. Она стала такой, какой была десять лет назад.
— Что же в ней было!
— Что в людях сейчас! Я хожу по улицам — и не вижу глаз. Я вижу контактные линзы, которыми они отражают мир. И это страшно! Невозможно достучаться ни до одной живой души. Да можно ли души назвать живыми, если они задыхаются под этими линзами!…
— Серхат, ты прям поэт…
— Да, я пишу стихи. Зира не говорила? Пока только на арабском. Для меня он второй родной… Или третий — всё время путаю. Я родился и вырос в Ленинграде. Когда-нибудь начну писать и на русском, обязательно.
— Неужели так быстро почувствовал изменения?
— А ты! Ты должен был увидеть, что вчера пришла одна женщина, а сегодня другая.
— Да, почувствовал. Просто… думал, — мне показалось.
— Тебе знаком Коран, ислам?
— Немного… Я интересовался вашей культурой.
— Ты верующий?
— Сегодня предстоит крещение в православной церкви.
— Это хорошо. Человек без веры не человек.
— …В целом, я так понимаю, результат удовлетворительный. Но Зира должна прийти ещё раз. Я должен убедиться, что всё хорошо.
— Как скажешь, брат.
— Брат?… Бодрит, однако… Серхат, а как вы назовёте ребёнка, если родится дочка?
— Пока не знаю. Хочу дочку, пусть в доме будет две Зиры — большая и маленькая. А жена хочет сына.
— Кто бы ни был — это будет ваш ребёнок… Зира–маленькая… Забавно.
— Назови ты.
— Серхат! Что ты!… Я же не…
— Тошик, мы давно не переживали такой радости… Прошу!
— …Мне… Хорошо! Дай слово, что никто об этом не узнает.
— Клянусь Аллахом!
— Скажите ей… что её зовут… София.

— Эрни, я побежал. Следующая электричка через час, хочу успеть до окончания службы.
— Ну, до встречи. Рад был, честное слово.
— А вино!… М-м…
— Антон, подожди… Возьми.
— Триста рублей?!… За что!…
— Зира передала.
— Они с ума сошли!… Нет, я не могу это взять.
— Стоп–стоп–стоп!… Я тем более. Представь себе их лица, когда я буду возвращать деньги. Представил?… Бери, не разбогатеешь.
— Да уж… Тогда… Я знаю, как их истратить. Куплю кольца Марине и себе, прямо сегодня.
— Хорошее дело… Появишься в городе — звони или сразу в магазин.
— Обещаю.
— До встречи.
— Пока… Да, Эрни… вот ещё что…

— На Сестрорецк?
— На Белоостров.
— Еле успел… Свободно?
— Ради Бога.
— …Чудесная погода, правда? Давно такой осени не было.
— Не возражаю.
— Не возражаете против моих слов или погоды?
— И то, и другое… Мне сегодня вообще возражать не хочется.
— Приятно слышать… Редкое качество по нынешним временам.
— Что же в нём такого особенного!
— Не особенное, если я Вас правильно понял, — редкое. Сейчас возражателей развелось столько, что приходится удивляться, — как мы до сих пор живы.
— Не вижу связи.
— Связь простая. Представьте, как рабочий на заводе начнёт возражать против технологической карты, или военный — против приказа командира. Представили?… То-то…
— А вы по какой части, если не секрет?
— Я-то? Да так. Я, можно сказать, специалист широкого профиля. Как Вы, например.
— Быстро Вы делаете выводы. Не слишком ли поспешно?
— О нет! У Вас на лбу написано два высших образования, причём из разных областей. И умные внимательные глаза, которые Вы неумело прячете.
— Поторопились Вы, однако. Образование у меня самое среднее. А ум… Давно, знаете ли, живу, — много знаю.
— Не скажите, коллега! Знавал многих стариков с умом детей потомственных алкоголиков. Это не скрыть, как не пытайтесь.
— Коллега?
— Мне так думается.
— В чём же наша… э-э… коллегиальность!
— Как Вам сказать… Я своего рода доброжелатель.
— Хотите вина?
— Сегодня, увы, мне нужен трезвый ум. Доброжелательность иногда накладывает некоторые ограничения. Вам знакомо это слово?
— Что-то припоминаю.
— Шутить изволите, — прекрасно… Хотелось бы Вас поздравить, коллега…
— Опять?
— Не обессудьте… Так вот… Но заранее как-то не принято.
— О чём Вы?
— О церкви в Лисьем Носу.
— Откуда Вы знаете!
— Я про Вас много чего знаю… коллега. Вы ведь… доброжелатель?… О чём Вы задумались?… о чём Вы задумались…

— …Эрни, у тебя есть что-нибудь из артекаинового ряда ?
— Зуб заболел?
— Фурункул вскочил под коленкой. Болит, зараза. Надо попробовать выдавить.
— Сейчас… поищу… Нету, только лидокаин .
— Пойдёт, всё не по живому.
— Помочь?
— Желательно, одному не справиться. Только поаккуратней… Быстро-то как! Вчера даже намёка не было.
— Может укусил кто… Посмотри, зубы не отпечатались?
— Разве что Виталик.
— …Антон…
— Что?
— Зубы…
— Шутишь!
— Посмотри сам.
— Та-ак… Эрни, ты прочитал много разных книжек. Что-нибудь подобное встречалось?
— Ты первый.
— Спасибо, утешил. Что будем делать?
— Противостолбнячную сыворотку… в смысле — от бешенства, прививку.
— Давай перекисью обработаем. Мало ли…
— Мигом!… Ногу поверни… Всё чисто… Так что насчёт бешенства?
— О чём ты говоришь! Что я, — по ночам бегаю наперегонки с волками? Включи мозг!
— Тогда что?
— Ну и какой толк с твоих книжек? Только глаза посадил.
— След не свежий. Уже пошла синева.
— Конечно! Проколов не видно, только отпечатки остались. Образовалась гематома.
— Давай кровь стравим.
— Да брось ты, поздно уже, бодягой обойдусь… Идея! Пятаки есть? Штучки три–четыре.
— Зачем?
— Приложу, бинтом замотаю, — через пару дней опухоли не будет.
— Не вопрос… Держи.
— …Не пойдёт.
— Почему?
— Отваливаются.
— И что?
— Если помогают, то приклеиваются к больному участку. Это что-то другое.
— При ходьбе мешает сильно?
— Терпимо. Какие наши действия?
— Не ко мне.
— И я не знаю. Значит, ничего делать и не будем. Посмотрю, что будет дальше… Виталику ни слова.

— …О чём Вы задумались?
— Где мы с Вами встречались? Я не припоминаю.
— Может в филармонии на концерте Пеллегрини , или в Театре Эстрады девятого числа.
— И это знаете!
— …Или в Апраксином переулке.
— Так, понятно… Кто Вас послал, — Прохоров или Пиотровская?
— О, Ольге Владимировне до Вас дела нет! Она уже и забыла о Вашем существовании.
— Значит, — эти…
— Не совсем так. Я же говорил, — я доброжелатель. А это значит, что я сам по себе.
— Что Вы хотите?
— Ничего. Я хочу Вас предостеречь.
— Надо же! Отчего, если позволите?…
— От опрометчивых поступков. Не всем нравится то, что Вы делаете. В том числе Ваши сестрорецкие лекции.
— Я поступаю так, как считаю нужным.
— Полностью с Вами согласен. Но кое-кто хочет, чтобы Вы начали поступать так, как нужно им. Понимаете?
— Этого от меня трудно дождаться, ещё трудней добиться.
— Трудно не означает невозможно… Ну что ж, прощайте, коллега, моё время истекло.
— Вы не до Сестрорецка?
— Нет, что Вы! Я только до Вас и обратно. Приятно было побеседовать… Вам пора.

— Молодой человек… молодой человек!…
— Что!…
— Подъезжаем к Лисьему Носу.
— Уже?… Спасибо.
— Не за что.

— Марина…
— Что с тобой!
— Потом… Морковка дома?
— Лепит… Антон, она глиной стол весь извазюкала! Надо что-то делать.
— Сделаем, не волнуйся. Я приготовил специальную досточку для лепки. Научу, как за ней ухаживать.
— Она будет?
— Почему нет! Это несложно и довольно-таки приятно… Вы давно обедали?
— Только что. Поешь?
— Не хочу. Попьем чая перед прогулкой?
— Какой прогулкой!
— Так! Все на чаепитие с пирожными перед прогулкой у озера! Морковке мыть руки! Маме тоже.
— …Тоша, а тебе? Ты же с улицы пришёл!
— А я их не пачкал!… Иди ко мне, моя радость… Как ты?
— Теперь хорошо. Лучше и быть не может.
— Обними меня… Крепче можешь?
— Я тебя задушу-у…
— А я не боюсь… Давай бегом руки мыть, и за стол. Сегодня у нас будет какой-нибудь праздник.
— Какой-нибудь?
— Я ещё не придумал. Ты хочешь праздник?
— А мама?
— И для мамы сделаем праздник.
— Я побежала!

— Тош, смотри, какие красивые!
— Это кленовые. В наших краях они редко желтеют до такого состояния. Вот в Сибири это не редкость.
— А Сибирь далеко?
— Очень далеко. Если идти пешком, это целых тысячу часов! Больше трёх месяцев каждый день по десять часов!
— Далеко… А это?
— Это берёзка листочки сбросила свои… А вот осина. Похож на берёзовый, только зубчики другие. Видишь?
— Покажи дубовые!
— Сейчас… Где-то тут у нас был дуб… Марин, не теряй нас!
— Сами не потеряйтесь.
— Полюшко, смотри, тут жёлуди есть!
— Где!
— Да как много! Некоторые даже шляпки не потеряли.
— Тош, можно?
— Что?
— Взять.
— Домой?
— Ага.
— Бери! Только не разбрасывай, где попало, а то нам от мамы влетит.
— Я сейчас…
— Аккуратней, могут поломаться…
— Тоша, больше не влезает!
— Не жадничай, тебе хватит… Пробегись немного, я пока с мамой.
— Хорошо.

— Что на тебя сегодня нашло…
— Хорошее настроение.
— Полина, близко к ручью не подходи!…
— …Пусть резвится, мы рядом.
— А вдруг?…
— Да брось ты! Придём домой, переоденем–вымоем–высушим, чаем напоим — разве проблема?
— А в чём проблема?
— Хочешь меня напрячь? Сегодня не получится… Вот…
— Что ты делаешь! Встань сейчас же…
— Марина, я прошу выйти за меня замуж.
— Просишь или требуешь?
— Требую.
— Чем докажешь?
— Для начала… вот этим.
— Алмазная грань… красивое какое… Когда ты купил!
— Сегодня.
— Вот почему ты такой…
— Не только.
— Выпил?
— Можно сказать и так. Скорее — испил.
— Что ещё придумал!
— Я крестился.
— Серьёзно?!…
— Марин, такими вещами не шутят… Ты что?…
— Я так рада… Полина… Полина! Беги сюда, Тоша зовёт!
— …Почему Тоша!
— Меня она не послушает… Полина, доча, Тоша сегодня крестился! Поздравь его.
— …Тош…
— Идём домой. Ты уже замёрзла… Ну, кто первый до моста?

Продолжение следует…

Просто так 1.
О формализме.
Еду вчера верхом, по одному из своих обычных маршрутов. В одном месте пересекаю Тропу здоровья. Вдруг слышу детский голосок Дяденька, а вам известно, что в этом месте, ездить на лошади запрещается Оглянулся и увидел девчонку 7-8 лет. Посылать дитятко, показалось мне невежливым. Заинтригованный, я спешился и спросил Отчево же милая, ты так в этом уверена
В ответ на мои слова, сознательный ребёнок, указал мне на приколоченный к сосне аншлаг. Там были указаны правила нахождения граждан в лесу, в частности на этой тропе. В числе прочего, было указано на запрет передвижения на лошади. Вступать в дискуссии, с малолетним буквоедом я не стал и дождался отставших родителей.
Вежливо спросив у них А какого собственно ......., ваше чадо решает за меня, как дальше жить..
Молодой отец извинился, после того, как перестал смеяться. И пояснил следующее. Они сами не понимают, как у них смог вырасти в семье, такой махровый формалист.
Он бывший панк (хотя бывших не бывает), жена бывшая металлюга. Дедушки и бабушки-адекватные и свободные люди. Что случилось с мироощущением зайки, они сами не понимают. Но от фактов не отмахнёшся, что выросло, то выросло.
Мы расстались и я поехал своей дорогой. Оглянувшись, я увидел полный осуждения и негодования взгляд, будущего бюрократа. В нём явно читалось сожаление, что на лошади нет госномеров и поэтому она не сможет сообщить о моём нарушении,куда следует.
Владимир.
01.01.2022.

С наступлением зимних морозов в Европе резко обострилась борьба за дрова человека.

Жена манипулятор
Прихожу домой поставили пожрать я как обычно взял пивка бутылочку. А ту мне жена и говорит.
- Мама приезжает надо бы встретить.
Во блин как серпом по яйцам. У нас с ней обоюдная (любовь) Да и за что её хотя бы уважать всю жизнь на рынке семечками торговала а тесть постоянно пил родила двоих детей и на мужа ни один не похож. Особа крайне неприятная.И когда приезжает обычно сумок на тонну весом.
Вот что бы жене сказать мне эту новость когда я ей с работы звонил. Я бы тогда придумал что угодно что бы не встречать.
-Устал я понимаешь ты устал.
-Иди отдохни время ещё есть.
Вот я в свою комнату зашел сел на диван в руках пива бутылка в рот не лезет.
А тут дочка залетает
-Папа папа возьми меня пожалуйста с собой бабушку встречать .Возьми пожалуйста.
Этой я отказать не могу (жена это знает)
- Хорошо но поедем на метро машина сломалась.
-Давай лучше на такси я закажу.
-Денег у меня нет на такси
-У меня есть.
-У тебя то откуда.
-Да ты же сам давал.
- Ладно пойду машину починю а вы подходите через минут 20
Вышел сижу в машине дочка прибежала
-Ну что поехали
-А мать еде.
-А она не поедет ужин будет готовить.....
Вот так это значит я должен ещё и встретить с поезда
Вот баба без уговогов и нытья сделала как её хочется и не придерёшься.

Моё знание немецкого

Хальт - стоять!
Цурюк - назад!
Нихт шиссен - не стрелять!
Аларм - тревога!

Аусвайс, Ахтунг (внимание), Генук (хватит), Думкопф (идиот)...

"По- немецки цацки- пецки, а по- русски - бутерброд)" - Прекрасная книга "Республика ШКИД", и не менее прекрасный одноименный фильм, памятны мне тоже с детства.(Кроме прочего - в одной недавней интеллектуальной игре была зашифрована фраза, которую именно я разгадал - "У кошки четыре ноги. Позади у неё длинный хвост...")

Алес (капут) - полный капут. Арбайтен! Шнеле!

Цигель, цигель, ай люлю - Помню премьеру этого фильма в единственном тогда нашем Воскресенском кинотеатре. И как я действительно и буквально катался от смеха под сиденьями.

***

Это из книг и фильмов времен моего детства. Мне 60.

Ровесники - добавляйте!