Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
Эпитафия на могильной плите: «Спи спокойно, дорогой товарищ. Факты не подтвердились».
Предложили мне работу - торговать на лесоторговый магазин в один из райцентров края. Далековато, но в советские времена устроиться в такое место можно было только по очень большому блату. Когда я впервые увидел склад, на котором мне предстояло что-то заработать, меня поразила громадная чёрная гора посреди двора. По всем склонам горы была жиденькая поросль амброзии, цикория и лопухов. Видимо почва была не самая подходящая для дендрария. Действительно, земля была слишком кислой, ибо это была вовсе не земля, а трёхсоттонная куча угля, который собирался годами и не был востребован населением. Уголь всегда был на особом учёте у нашего государства, и следили за его реализацией все. В магазин давали список всех жителей района. На каждый двор отпускалось строго по две тонны стратегического топлива. При продаже строго обязательно надо было выписывать накладную, где указывалась фамилия покупателя, его домашний адрес, отпускаемое количество, цена и сумма. Но лимитировалась продажа только угля крупного, марок АК (антрацит крупный) и АО (антрацит орех). В гораздо больших количествах поступал в продажу очень мелкий уголь марки АС (антрацит семечка). Слишком мелкий уголь плотно забивал печные топки и не горел. Вот и накопилось этой семечки такая гора. По этой причине, никаких ограничений на продажу этого угля не было. Короче, говна для родного народа правителям было не жалко. Каждый мог купить сколько захочет, тем не менее, при продаже этого самого говна, выписывать накладную надо было обязательно. Вообще, этот уголёк можно использовать в котельных, где тяга достигается наддувом, но продавать организациям было запрещено категорически. Первое время я привыкал, знакомился с обстановкой и людьми. План выполнялся спокойно, определённые мысли, насчёт угольной горы, у меня уже зародились. Дело не в том, что мне очень в тюрьму захотелось. Эта громадная, неопрятная гора стала моим личным врагом. Со своими подножиями и отрогами она заняла почти половину территории. Некуда было складировать пиломатериал. Грузовики, разворачиваясь, всё больше растаскивали этот угольный порошок по двору. В сухую ветреную погоду во рту чувствовался кислый, противный вкус, в дождь покупатели бросали на эту чёрную кашу доски и топали по ним. Доски становились чёрными и их никто не хотел покупать. Однажды приехала из конторы начальница и поведала, что по вине двух магазинов райпо не выполняет план. Очень просила постараться сдать побольше выручки, перекрыть недовыполнение плана. Мой план созрел давно и я решил рискнуть. Поехал в один из колхозов, с председателем которого я был в хороших отношениях и предложил купить для их котельной хорошо знакомую ему гору угля за наличный расчёт. Он выразил уверенность, что посадят нас обоих. Я поклялся, что никогда нi на каком допросе не назову адрес, куда делся уголь. На следующий день нанятые со стороны экскаватор и два Камаза начали энергично расправляться с противной кучей. Выручка для спасения плана была, но для сдачи её в кассу необходимо было понаписыватьь гору накладных, свидетельствующих о том, что уголь был продан населению. Ночью спать не пришлось. Поначалу легко вспоминал фамилии знакомых селян, их адреса и «отпускал» им по две-три тонны. Дальше пришлось выдумывать фамилии и адреса станиц и хуторов ближайших районов края. Выдумывал, писал, пересчитывал суммы и материл тех идиотов, которые придумали эту несусветную глупость. Ну почему при продаже миллионного ассортимента других товаров нет необходимости спрашивать у покупателей их фамилии и домашние адреса? Это ведь не тот уголь, который распределялся в исполкомах особыми списками, которые утверждались в райкомах. Эти дурацкие бумажки сошьют в толстые бухгалтерские книги и отправят в архив. Никогда, никто ни при какой погоде, даже не вздумает читать этот бред, или даже просто просматривать. Единственное, что сделают – проверят суммы в сводных реестрах. Часам к двум ночи у меня уже полностью иссякли остатки фантазии, а от злости уже хотелось выть. И вдруг пришла простенькая идея, как быстрее закончить этот каторжный «мартышкин труд». Я стал писать фамилии, всем известных тогда, знаменитостей и здорово расширил географию своих продаж. Первым таким «покупателем» неликвидного угля оказалась гражданка Пугачёва А. Б. Свои три тонны она отвезла прямиком в Москву, куда-то на Шаболовку. Нона Гаприндашвили поехала на Камазе с углём в Тбилиси на проспект Церетели. Анатолий Карпов порадовал своих родителей, которые жили в далёком Златоусте. Не знаю, были ли какие осложнения в Шереметьево у Виктора Корчного, но вице чемпион мира по шахматам свои три тонны уголька рискнул везти в Швейцарию, в Цюрих. Ну, бывший советский шахматист оказался единственным зарубежным покупателем. Вполне хватало советских артистов, спортсменов, видных политических и общественных деятелей. Когда начало светать, я уже подбил суммы, написал сводный реестр, и с чувством глубоко исполненного долга отправился в бухгалтерию с выручкой и документами к ним. Как обычно сверили сумму в реестре с выручкой, и понесли радостные вести о том, что выполнен квартальный план реализации и о том, что население неожиданно раскупило всю-всю кучу «семечки». Выглядела эта молниеносная продажа трёхсоттонной кучи неликвидного дерьма весьма подозрительно. Посыпались вопросы, на которые я отвечал, что всем посетителям говорил, что по слухам, в этом году по причине частых аварий на Донбассе, поступлений угля не будет совсем. Народ, якобы с перепугу, расхватал то говно, что было. У нас в стране все привыкли к тому, что такого рода слухи всегда стопроцентно подтверждаются. Территория магазина стала чистой и просторной. Все доски были сложены в штабели. Работать стало приятней и легче стало вести учёт. Года два спустя, когда я уже давно уволился и покинул станицу, меня вдруг срочно вызвали в бухгалтерию сельпо. Когда я туда заявился, на меня все женщины глядели, как на смертельно больного. Оказывается КРУ делало плановую проверку и кто-то, совершенно случайно, открыл сшив с накладными двухлетней давности и на глаза попался «документ», подтверждающий факт продажи угля гражданке Гаприндашвили, проживающей в столице Грузии. Стало интересно. Почитали остальные бумажки и, радостно потерев замаранные многочисленными взятками ладошки, ласково попросили объяснений. Новому, к тому времени, председателю сельпо не оставалось ничего, как вызвать меня для объяснений. Вопрос поставлен был конкретно – куда я дел уголь? Я ответил, что если случайно сохранились в бухгалтерии старые накладные, то можно, просмотрев их, установить кому и сколько было его продано. На ехидный вопрос, откуда в станице появилось столько знаменитостей, нуждающихся в хреновом угле, пришлось объяснять, что в лицо я мало кого знаю, а фамилии и адреса писал в накладные со слов покупателей. Даже если у меня самого тогда и были сомнения в правдивости данных, требовать паспорта я не имел права. Итак, если возникла необходимость проверки фактов продажи именно этим лицам, видимо, нужно вызвать всех подозрительных покупателей в этот кабинет и потребовать от них объяснительные. Лично для меня нет никакой разницы, кто покупает хлеб и спички, одежду, обувь, уголь. Чтобы не возникали подобные вопросы, надо готовить и давать во все магазины страны списки всех граждан, кому разрешена покупка неликвидных товаров. Сельповцы с удивлением приоткрыли рты. Видимо, нечасто им приходилось выслушивать наглые азы юридического ликбеза, первой заповедью которого является правило – признание смягчает вину, а непризнание освобождает от ответственности.
Когда эта история произошла и была совсем свежей, я рассказывал её, со щенячьим восторгом, всем своим близким и знакомым. Позже, вспоминал часто, но рассказывать не решался. История могла показаться маловероятной. В феврале 1972 года, мне, совсем молодому человеку, сделали на работе свадебный подарок – предоставили две путёвки в пансионат «Черноморец». Летом, конечно, о таком подарке и мечтать было смешно. А тут и поздравили меня, и лишили отпуска в летнее время. С первых дней отдыха, было организовано сразу несколько турниров. Я в молодости довольно прилично играл в шахматы. На любительском уровне. На работе первое место было всегда моё. Иногда неплохо выступал за коллектив на городских спартакиадах. Но на серьёзном, профессиональном уровне никогда выступать не приходилось. Записался на шахматный турнир на первенство пансионата. В основном, все партии были скоротечными и лёгкими. В номере, по соседству с нашим, проживала тихая и незаметная чета. Обоим лет под сорок. Где их ни встретишь, он обязательно поддерживал супругу под ручку. В столовой, где всегда все сидели на постоянных местах, они кушали за соседним столиком. Как-то встретились – поздоровались в коридоре. Представились друг другу. Он Миша. Жену не помню. Назвались и мы. Я спросил их отчества, Михаил только головой замотал, мол, не такая уж разница в возрасте. Похвалили меня, как шахматиста – оказывается, они заходили, поглядывали на турнир. Моя молодая жена, от гордости стала рассказывать о моих шахматных успехах на производстве. Миша предложил сыграть с ним. Взяли у дежурной по этажу доску и уселись в холле. Жёны рядом тихо зачирикали что-то. Моя, поначалу, твёрдая позиция, вдруг моментально рассыпалась и стало ясно, что продолжать партию бессмысленно. Я сдался и сказал Мише, что понял где я «прошиб». Он быстренько переставил фигуры в ту позицию, в которой ни у кого преимущества не было. Продолжили по-другому. Пять– шесть ходов хватило, чтобы понять, что мне опять «кранты». Вернулись к знакомой позиции. Я, с учётом ошибок, пошёл по третьему продолжению. Ходы другие, а результат тот же. Итог - за одну партию три поражения. Расставили и начали играть совсем новую партию. Можно много не рассказывать – в каждой партии я имел по два-три поражения. Ни разу, ни одного намёка на ничейный результат. Я, разволновавшись, стал уговаривать Михаила принять участие в турнире. Если я там всех «деру», то уж ему чемпионство обеспечено. Миша наотрез отказался, но с этого момента, в каждой турнирной партии, за меня, кроме собственной жены, болели наши соседи. А по вечерам, после ужина, мы собирались в холле, где я получал свою порцию матов. Первое место я, таки, занял, хотя помогла случайность - основной мой конкурент неожиданно проиграл человеку, у которого до той встречи, вообще побед не было. Вечером перед ужином в клуб-столовую зашёл спортивно-культурный организатор, попросил тишины и объявил, итоги шахматного турнира. Меня и двух других призёров попросил выйти для награждении. И вдруг он сообщил, что в их скромном пансионате отдыхает экс-чемпион мира по шахматам Михаил Таль! И предложил всем присутствующим попросить Михаила Нехемьевича вручить награды победителям турнира. Все в зале закрутили головами, затем встали и начали аплодировать. Понятно, что аплодисменты предназначались не призёрам, а всемирно известному Михаилу Талю, которого в лицо вообще мало кто знал. Вручая мне диплом, Миша улыбнулся: - Ну, что, чемпион, после ужина в холл?
Я решил рассказать вам эту истории в дополнении к чьей-то недавней заметке о простоте и скромности очень рано ушедшего Михаила Таля.
Звонок. Звонит школьный товарищ. - Ты с интернетом дружишь? – спрашивает. - Ну, в определённых рамках, да, - отвечаю. - Тогда быстро заходи на краевой Форум, и в рубрике «Фото – видео» ищи «нетривиальную историю» и читай и смотри. Открываю, захожу и читаю нижескопированный текст
Нетривиальная история. Автор - Stravaganza 0 - 15.02.2011 - 2:58
Шёл я как-то раз по блошиному рынку, где дедушки с бабушками продают всякий хлам. Смотрю, у одного старичка среди старых ключей, железок, винных пробок, и другого мусора, который он считал товаром, лежит одна-единственная широкая плёнка. Меня это удивило, так как больше никаких фотографических принадлежностей на его прилавке-газетке я не заметил. Подошёл, взял в руки, смотрю - она уже экспонирована. Будучи заинтригован, спрашиваю, зачем дедуля продаёт уже отснятую плёнку? Дед в ответ клянётся и божится, что плёнка чистая, не отснятая, и вообще самая что ни на есть отличная. Попытался указать старичку на имевшуюся на ролике надпись "экспонировано", но ветеран идёт в отказ, и продолжает настаивать, что плёнка чистая, на неё вот хоть сейчас бери и снимай, лучше плёнки в мире не найдёшь, и всё в том же духе. На вопрос, откуда у него эта плёнка, пенсионер ничего вразумительного ответить не смог, явно и сам уже не помнил. История эта показалась мне смешной, и я эту плёнку купил. Валялась она у меня долго, но как-то раз, проявляя свои чёрно-белые плёнки, я её проявил. Оказалась классической "любительской" плёнкой, (любительская-это термин, которым в том фотолабе, где я тогда работал, называли плёнки, на которых в тридцать шесть кадров вмещалось несколько дней рождения, поездка на море, и новый год) - тут тебе и зима, и лето, и всё это в двенадцати кадрах 6х6. После этого закинул я эту небрежно промытую плёночку, и пролежала она лет десять, не меньше. И вот, наткнувшись на неё недавно, мне показалось свинством держать у себя кусочек чьей-то семейной истории, и даже не попытаться найти тех, для кого быть может эти кадры бесценны. В связи с этим прошу местных завсегдатаев всмотреться в эти лица, может увидите кого-то из знакомых, всё-таки не каждый же в этом городе вёл свою семейную летопись на широкий формат? http://forums.kuban.ru/forum/viewtopic_new.php?t=3801254&all=all
Следом за этим текстом размещены четыре чёрно-белых фотографии, один только взгляд на которые заставил обомлеть и чуть не выдавил слёзы. На снимках я с семьёй лет тридцать назад. Дети совсем маленькие. Звоню старшей дочери. По примеру товарища прошу зайти на этот Форум. Там за компом внук. Через пару минут слышу в трубке вопль изумления. На «телефонном форуме» восстановили в памяти случай, когда 29 лет назад, торопясь, отправились с женой в кино на машине. Когда выходили из кинотеатра, я издали увидел, что в салоне моей машины горит свет. Стало ясно – вор торопился и не прихлопнул дверь. Вместе с курткой пропал мой любимый «Любитель-2» - самый дешёвый и один из лучших фотоаппаратов того времени и кассета с отснятой плёнкой. Можно ли было предположить, что снимки вернутся ко мне треть века спустя?
Сначала, анекдот в тему. Надоел людям их кот; гадить стал, где попало, на стол лазить, воровать. Вот и решили его завезти подальше от дома, чтобы не смог вернуться. Отвёз мужик кота на другой край города, но когда вернулся домой, кот уже был на кухне – жрать требовал. На другой день отвёз его подальше от города. Но через часок-другой, кот опять домой вернулся. В третий раз, посадил бедолагу в мешок, кинул в багажник, уехал из города совсем далеко, и начал петлять на машине – дорогу запутывать. Наконец остановился и вытряхнул кота из мешка. Перепуганный кот моментально убежал, а мужик развернулся… и домой. Ехал – ехал. Что-то нет уверенности, что правильно едет. Стал огладываться, прикидывать. Затревожился и звонит домой жене: - Слушай, Васька наш, случаем, домой не пришёл? - Да – говорит жена – вот сидит, умывается. - Слушай, дай ему трубку. Сам я, что-то, дорогу уже не найду. В том, что животные находят обратную дорогу домой, нет ничего удивительного. Им, в отличие от людей, даже нет необходимости запоминать маршрут. Зато человек может добраться в пункт, в котором сам никогда не был. Достаточно сказать извозчику, куда желаете ехать, или немного знать географию. Но вот история, которая произошла в конце семидесятых. В городе, звавшимся тогда Куйбышевом, жила–была семья, и была у них овчарка Весна. Рос в семье сын - Алексей, которому предстояло отслужить срочную армейскую службу. И в один из весенних призывов забрали парня и увезли на два года, как водилось, на другой край страны. Заскучала Весна без своего друга, прямо заболела, а тут ей другая беда. Ещё похуже. Этим же летом семья осуществила давно задуманный план – собрали все свои пожитки и переехали жить в Белоруссию. Точно, в какой город за давностью лет не скажу, да и не нужно это. Бедную собаку, как не любили, но взять с собой сразу не могли, поэтому оставили её друзьям, которых Весна хорошо знала. Собирались забрать, когда обживутся – обустроятся. Через пару месяцев получили из Куйбышева письмо: Весна долго не принимала пищу. Не скулила, не лаяла. Просто лежала с закрытыми глазами. И однажды пропала. Её перестали держать на привязи, и она неожиданно ушла. Большим ударом это стало и для Алексея, который, отслужив два года, вернулся из армии сразу в Белоруссию, на новое место жительства. Пошёл работать на местный завод. Прошёл ещё год. Однажды, работники завода, выходили, как обычно, после смены, из проходной. Внезапно раздались крики – прямиком к проходной, мчалась громадная овчарка. Кто-то стал убегать, кто–то, оторопев, замер. Но собака, выбрав из толпы, летела к одному единственному парню, к Алексею. Кинувшись к нему на грудь, она стала его лизать в лицо. Обалдевший Алексей сам не мог сдержать слёз. Весна нашла своего друга через три с лишним года, самым непостижимым образом, добравшись за полторы тысячи вёрст до пункта, в котором никогда не была и никаких географий не изучала. История эта, в своё время, десятки раз была проверена и перепроверена. Ни один учёный муж не мог дать этому феномену мало–мальски подходящего объяснения.
Сижу у стоматолога с открытым ртом. Чувство всем знакомое – как на электрическом стуле. Влево–вправо кресла с такими же несчастными. Соседнее кресло освобождается. Врач - пожилая миловидная дама называет санитарке фамилию и та, приоткрыв дверь, выкрикивает её в коридор. Молодой человек заводит сухонькую старушку. Вдвоём с врачом усаживают её в кресло. - Откроем ротик, – ласково так говорит врач, - как у нас тут красиво. На что жалуетесь? - Зуб сломался, – отвечает бабуля, – и теперь язык натёрся. И кушать, и разговаривать больно. - Как зуб? – удивляется врач. - Это что, не протезы? - Зачем мне протезы, когда мои родные ещё хорошие. - А сколько вам лет? - Восемьдесят третий, доченька. - С ума сойти! – восклицает изумлённая дантистка, – посмотрите сюда, призывает коллег, бабуле за восемьдесят, а все зубы свои и целые. Заглянуть бабке в рот захотелось даже некоторым пациентам. Когда публика разошлась, врач занялась зубом и спрашивает: - Как же вы, бабушка, умудрились на старости лет сломать–таки зуб? - АЭХИ ГГЫЗЛА – отвечает старушка широко открытым ртом. Ржали даже те, кто минуту назад плакал от боли.
Моя Соня - беспородный щенок, которого я подобрала, ещё в ноябре, когда возвращалась с работы. В восьмом часу было совсем темно и я случайно заметила мокрый дрожащий комочек. Она так окоченела и обессилела, что никак не отреагировала, когда я подняла её с асфальта. Дома я положила её на полотенце возле батареи и открыла банку сгущёного молока. Утром она продолжала спать и я не захотела её будить, чтобы посмотреть, какого пола моя находка. Бог с ним, с полом, раз все время спит, значит будет Соней. Дома Соня редко ходила по квартире, больше спала, но когда мы с ней гуляли, она любила убегать от меня, пряталась за колёсами машин и выбегала только когда я делала вид, что оставляю её и ухожу домой. Сегодня Соня впервые увидела снег, восторгу её не было предела. Она так расшалилась, что перестала меня слушать и, петляя между припаркованными на тротуаре машинами, побежала к дороге. Я уже ору: - Соня! Соня! Ко мне! Вернись, паразитка! А она уже боится, что ей перепадет от меня и быстро–быстро семенит в сторону непрерывного потока машин. Ужас охватил меня, а тут ещё, вдруг со стороны мусорных баков, появилась громадная чумазая дворняга и стремительно понеслась прямиком на мою Соню. Такой псине перекусить щеночка ничего не стоит. Соня только от меня ловко убегать умеет, а эта собака настигла её в три прыжка. И тут случилось чудо! Эта громадная дворняга с ходу сбила Соню с ног и взяла её в зубы. Держала, пока я, с опаской, не подошла к ним. Псина отпустила невредимую Соню и затрусила к своим контейнерам. Со слов перепуганной соседки ваш…
Одно время, многие наши студенты, отправлялись на каникулы в США; одни мир смотрели, другие просто зарабатывали, но все получали хорошую практику в английском и в разных житейских ситуациях. Вот и Леночка - дочка хороших моих знакомых, как-то сама разобралась, в интернете всё нашла и убедила родителей отпустить её за океан. Связалась с фирмой, которая предлагала отправиться в Бостон делать в аэропорту уборку в салонах лайнеров, прибывающих из рейсов. Прибыв на место, Лена была сразу неприятно ошарашена сообщением о том, что сразу к работе её допустить не могут – работа в международном аэропорту, непосредственно в самолётах, требует проверки личности специальными службами. Почти три недели пришлось ждать. Познакомилась с ровесницей из Шотландии, которая тоже приехала на заработки, по этой же самой студенческой программе. Вместе сняли квартиру, вместе искали возможность подрабатывать, чтобы как-то питаться и платить за квартиру. Наконец, проверка закончилась. Все новенькие работники прошли подробный инструктаж. Уборка салона самолёта проводится клининговой бригадой в строго определённом порядке. Все, забытые пассажирами, вещи бригадир помещает в пакеты, на которые прицепляются бирки с данными о дате, рейсе и месте, на котором была обнаружена вещь. Кто-то снимает чехлы с сидений, кто-то пылесосит, следом протирают пластмассовые детали сидений и салона, удаляют свежие пятна. В первый же рабочий день, Лена обнаружила, что на полу салонов иногда находятся самые разнообразные монеты утерянные пассажирами. По монетам можно географию изучать. Спросила бригадира; тот посоветовал собирать коллекцию. Однажды, на полу, под креслом Лена, обнаружила небольшой рулон долларов свёрнутых и, перетянутых простой канцелярской резинкой. Сняла резинку и посмотрела. Десять двадцатидолларовых бумажек. Для неё, потерявшей двадцать дней в ожидании работы это конечно деньги. Лена задумалась - а вдруг, эти двести баксов потеряла такая же голодная студентка. В тоже время, дойдут ли эти деньги до хозяина, если она расскажет о находке? Всё-таки, свернула купюры опять в рулон и позвала бригадира. На следующий день её позвали в офис клининговой службы. Поблагодарили за работу и отдельно за возврат найденных денег. И, уж совсем неожиданно, подарили плейер, да такой крутой, что тех двухсот баксов, на покупку точно не хватило бы. Когда вернулась после работы на квартиру, обнаружила заплаканную подружку. Та собирала свои вещи.. Как оказалось, эта девушка, работая в другой бригаде, тоже нашла точно такой рулон долларов, но промолчала и оставила их себе. Когда уходила с работы, её отозвала охрана. Как бы невзначай, спросили - не произошло ли чего необычного на работе. Девушка замялась. Тогда прямо в лоб ей заявили, что она уволена и её занесли в чёрный список граждан, которым въезд на территорию Соединённых Штатов навсегда запрёщён. А нашей Леночке, кроме того, разрешили подработку в магазине сувениров, в здании аэровокзала.
Сегодня все простились с Эдуардом Хилем. Однажды, в середине 70-х Эдуард Хиль пел в Краснодаре в театре оперетты. Зрительный зал был настолько переполнен, в проходах выставили дополнительные стулья. Наши места оказались где-то в геометрическом центре зала. Рядом симпатичная пара лет примерно под тридцать. В антракте, как водится, многие направились, кто курить, кто в буфет. Ушли и соседи. Где-то с третьим звонком, боком, боком протиснулась нахмуренная соседка. Одна. Пока всё в буфете не выпьет не оторвётся – пробормотала она, словно оправдываясь. Свет в зале погас, а сцена, напротив, залилась ярким светом. Улыбающийся Хиль продолжил выступление. Одна песня, вторая…и, наконец, под овации радостной аудитории, Эдик запел долгожданную – У леса на опушке жила Зима в избушке… Внезапно, со стороны бокового прохода, раздался полушепот – полу-вой: - ЛЮ –У-У-У-СЯ! Вот скотина – прошептала наша соседка и втянула голову в плечи. - ЛЮ-У-У-У-СЯ, подними ру-у-у-ку – продолжал выть Люсин спутник. Все, как по команде, повернули головы налево. Хиль замолчал и заулыбался ещё шире. Следом умолк и оркестр. К любителю театральных буфетов, лавируя между дополнительными стульями, уже летела женщина. Видимо администратор. Спас положение Хиль. - Молодой человек – позвал он мужчину – поднимитесь сюда на сцену! Тот, с готовностью, запетлял по проходу. Ему подсказали, где ступеньки. Очутившись на сцене он забыл о своей Люсе, кинулся расцеловывать Эдуарда Хиля и чуть не нырнул в оркестровую яму. Хиль поймал его и подвёл к микрофону: - Зови свою Люсю! Тот так заорал, что зафонили динамики. Готовая провалиться со стыда Люся, согнулась пополам и спрятала лицо в ладони. Тогда Хиль сам попросил Люсю поднять руку. Под аплодисменты публики радостный мужчина завилял на своё место. - Продолжим? – спросил у зрителей Хиль - Сначала!!! – заорал зал Хиль сделал знак дирижёру. - У леса на опушке жила Зима в избушке… Светлая ему память.
Недавно, захожу на рынок. Холод собачий. Падает и тает мокрый снег. В ряду, между двумя прилавками, лежит пёс. Перед его мордой перчатка. Перчатка эта никому не нужна, но собака не знает этого и честно охраняет. Так бы они и лежали, но торговки раздражены тем, что собака рычит и покупатели обходят это место подальше. Дождались охранника. Только начал приближаться, как пёс приподнялся, и обнажил зубы. Парень погрозил ему милицейской дубинкой. Нос собаки угрожающе сморщился. шерсть на загривке стала дыбом. …твою мать, а ну, пшёл отсюда! - заорал охранник. В ответ, пёс положил лапу на перчатку и очень доходчиво зарычал. Охранник всё понял, посоветовал торговкам перебраться на другие прилавки и свалил. Пёс опять улёгся. Не успели бабки принять решение, как к месту событий подошла, навьюченная сумками женщина. Пёс вскочил, повернулся и побежал по своим собачьим делам. Увидев перчатку, женщина подняла её и показала публике вторую такую же. Очевидцы наперебой стали хвалить её умную и добросовестную собаку. Нет у меня никаких собак - сказала удивлённая женщина, а эту в первый раз вижу . Ну, какой академик Павлов объяснит, что побудило бездомного пса, рискуя шкурой, охранять чужую вещь!
Только что прочитал историю про люстру и вспомнил. Где-то в 80-х, катались по просторам страны и купили в Кишиневе люстру. Отечественную. Не то, чтобы дома их не было, но вот именно эта понравилась и взяли на память. Дома собрал её в кучу и стал готовиться к самому главному - на стол одну табуретку и, сверху, еще табуреточку. Дом старый, потолок 3,30. Успешно снял старый светильник, но когда старался попасть кольцом на крюк в потолке, меня качнуло и я, не выпуская люстры из рук, подчинился закону гравитации. Оба получили повреждения разной степени тяжести. Себя не было жалко, а вот люстру было не восстановить. Ну не судьба! Посмотрели на паспорт - покойница наша была изготовлена на Тираспольском заводе какой-то электробытовухи. Говорю жене - хочешь-пиши, а мне стыдно. Пойдем в магазин, выберем новую, а, вообще, и старый светильник не плохой. Жена, в расстроенных чувствах, пишет письмо на этот Тираспольский завод, вкратце описывает историю покупки люстры и её гибели. Для убедительности, прикладывает чек Кишиневского магазина и просит прислать наложенным платежом точно такую люстрочку. В то время все народы были братьями и, буквально через пару недель, получаем почтовое извещение о том, что посылка ждёт нас в почтовом отделении. Оплатили, получили. Казалось бы тут и сказочке конец, но люстра у меня новая, а мозги старые. Как уж случилось, но, когда уже присоединял плафоны, меня опять "качнуло". На этот раз, я не упал, но один плафон ускользнул таки из рук. Что делать? Жена - за перо и снова пишет в Тирасполь. Так мол и так, мужа опять "качнуло", но, на этот раз люстра и четыре плафона уцелели, а один вдребезги. И слёзно просит повторить акт милосердии, выслать наложенным платежом, парочку плафонов - один в запас, вдруг его на высоте опять "качнет". Через две недели получаем посылку с двумя плафонами, без требования об оплате! Но, с сопроводиловкой, в которой уважаемой Л.В. рекомендуют обратиться за помощью к соседу, а мужа, на время монтажа люстры, отправить погулять.