Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
Рассказчик: Андрей Смолин
По убыванию: %, гг., S ; По возрастанию: %, гг., S
Жена моего друга, стоит ее благоверному где-то подорваться на стакане, сразу закатывает истерики, при этом ее интересует только один вопрос - любит ли он ее, а если любит, почему пьет как собака? Однажды друган поддал выше нормы, настолько выше, что разморенный теплым июльским солнцем заснул прямо на скамейке в сквере. Через какое-то время к нему подошли два стража порядка. Диалог, который между ними состоялся, другану поведали в местном вытрезвителе на следующее утро, под истеричный хохот; - Гражданин, ваши документы?! - Люблю, люблю … - Ваши документы, гражданин!!? - Ну, сказал же, люблю … - Да он невменяемый! - при этом один из стражей довольно прилично охреначил другана резиновой дубинкой, - документы давай! - Ой-ой-ой! Да говорю же, люблю, сильно люблю!!!
- Я человек трудолюбивый - всегда говорил Витек, - вот только это качество я никак не могу проявить в полную меру, потому что его забивают другие. Видимо к этим качествам можно было отнести и такие примеры, когда он, вручая автомобильный насос Сереге, говорил: - Давай, Серега, сто качков ты, и сто я, - кивая на спущенное колесо мотоцикла. Где-то качке на семидесятом сделанным Серегой, он щелкал пальцем по покрышке колеса, которая звенела как закаленная сталь и интересовался: - Как думаешь, Серег, оно не лопнет?
Сегодня иду по Андропова, навстречу девушка с собачкой. Девушка как картинка, а вот про собаку много сказать не могу - не специалист. Но, важно то, что относится она к той породе, у которой частое прерывистое дыхание, постоянно высунутый язык и бегущая слюна. А еще она вся какая-то дерганная, то сама прет хозяйку, то та ее. Тут же у дорожки, на газоне, работают несколько озеленителей. Один из них долго смотрит на собачку и спрашивает у хозяйки: - А шо это она у вас так дышит? Та, в резко-агрессивной форме: - Не ваше дело! Как надо так и дышит. Устала она! Озеленитель чешет голову на затылке: - Так я шо-то не пойму, вы ее прогуливаете, или до смерти решили загонять?!
Годен. Тут у меня племянник после армии решил податься в ОМОН. При наборе в данное подразделение все кандидаты проходят тест у психиатра. Васька парень не глупый, но бесшабашный, поэтому тест выглядел так; На вопрос - «семейное положение» - он не задумываясь написал - «нормальное». «Ваше любимое оружие» - вылилось в «Муху», с устным объяснением, что если бить, то наверняка. Были еще вопросы, но суть не в этом. Психиатр просмотрев тест, тяжело вздохнул, еще раз посмотрел на бравую Васькину внешность и на фоне тотальной нехватки бойцов, наложил аналогично-бесшабашное резюме; - «МИНИМАЛЬНО ГОДЕН».
Вот тебе и скрытые резервы … О правдивости истории говорить не буду, жизнь сама все расставит по местам. Короче дело было так. Собрались мои два друга на охоту, да не куда-нибудь, а на медведя. Один-то кое-что в этом деле понимал, хаживал со знакомым егерем, раза два или три, а второй, так тот на жаргоне автомобилистов просто «чайник». Так дальше и буду их называть, чтобы именами настоящими не поставить в неудобную ситуации. Значит тот, который профессионал, имел ружье пятизарядное - полуавтомат, ну а чайник простенькую одностволочку, правда того же калибра. К делу они подготовились основательно, петлю тросовую сделали, доски для «насеста» притарабанили, ну и естественно приманку в виде нескольких килограмм говядины с запашком. Петлю на тропу, насест на дерево - устроились. Весь вечер профессионал над чайником ехидничал, в сторону ружьеца его одноствольного недвусмысленные шутки отпускал, мол, пока перезарядишь, медведь тобой не только позавтракать, поужинать успеет. Под эти подколочки и стемнело. Просидев часов до трех, оба охотничка стали погружаться в дрему и не взреви по утренней зорьке угодивший в петлю медведь, спали бы часов до десяти. Но тот, почувствовав как затянулась на теле сталь 6-мм троса, сыграл такой подъем, что просто удивительно как друганы с дерева не попадали. Стрелять начали навскидку не продирая глаз, и все бы ничего, да вот только по рассказу профессионала, когда он в четвертый раз нажал на спусковой крючок своего полуавтомата, ему уже казалось, что рядом стреляют если не очередями, то явно не из одностволки. Его смутные сомнения подтвердил душераздирающий крик: - Патроны давай, твою мать! Патроны давай! В этот момент профессионал проснулся окончательно и явственно вспомнил, что у чайника патронов было на два больше чем у него. Медведь был забыт тут же и профессионал стал скептически осматривать свой полуавтомат, в котором оставался еще один патрон. От мыслей: «как же так» и «этого не может быть», его постоянно отвлекали мелькающие вблизи обезумевшие глаза, чем-то напоминающие днища бутылок из-под шампанского и навязчивый всепроникающий крик: - «давай патроны!». Так как медведь признаков жизни уже не подавал, да и откуда, если, как потом выяснилось, он был пронизан одиннадцатью пулями, из-за чего его шкура годилась только как дуршлаг для откидывания макарон, то профессионал начал тщательный и дотошный опрос. Тот показал, что действительно все патроны в количестве семи штук давно и старательно выпущены по потенциальной мишени и надо бы еще, но нету! На все остальные вопросы, типа: - «как стрелял, как ружье держал, как перезаряжал? » - профессионал получил четкий и исчерпывающий ответ - «а я помню?!».
Иду, смотрю ментовская машина едет - ДПС. И вдруг парень который у фонарного столба стоял и че-то пригибался как от них побежит к кустам. Уж не знаю сколько он выжимал, но ДПСники его на своей шестерке еле догнали. Оно и правильно шестерка до ста километров за 17,5 секунд разгоняется, а парень видимо спринтером был. Но в машине лошадиных сил больше. В аккурат около кустов они ему дорогу и перекрыли. Выскочили из машины, все как всегда - сэр, приказываем вам остановиться, руки на голову... Хотя нет, это я с чем-то перепутал. Один ему палкой по почкам, а второй от машины че-то орет. Короче запихал, тот что с палкой, парня на заднее сиденье, сам сел и покатили они. Я еще подумал - оперативно, бля. Да только они далеко не проехали, почти рядом со мной и остановились. Я почки-то на всякий случай прикрыл. А они одновременно дверки свои распахнули, выскочили, шустро так. И задние тоже нараспашку. А оттуда парень вылезает, но не так быстро как бежал, а вальяжно так, как ковбой из салуна. Один мент другому кричит. - Ты нахера его в машину запихал?! А второй: - Так ты же сам орал - в машину его, в отделении разберемся. Я же думал он от нас убегает. - Соображать надо, когда убегают, а когда просто бегут! Все, поехали, давай! - Да подожди ты, там же не продохнуть! Я на парня-то посмотрел, который к кустам все так же по-ковбойски медленно кандыбал и понял – не зря бежал. Когда прижмет, стометровку и за шесть секунд пробежишь… Да и менты видимо поняли, что иногда действительно лучше сначала покричать – сэр, приказываю остановиться. Руки на голову. Объясните причину своего бега….
Когда в каких-либо соревнованиях проигрывает наша сборная, я всегда сокрушаюсь и считаю, что все это потому, что мало привлекают армию. Аргумент? Да пожалуйста. Соревнования по лыжному забегу на десять километров, на кубок района, собрали всю элиту этого вида спорта. Каждое предприятие и учебное заведение посчитало своим долгом выставить команду. Не обошло это стороной и армейский гарнизон, приславший взвод лучших солдат. Участники ехидно посматривали на воинов в длинных шинелях с мощными двухкилограммовыми палками, и лыжами под названием «Уссурийские». Изяществом эти лыжи не блистали и вряд ли могли бы составить конкуренцию, «Быстрицам», «Удмуртии» и другим наиболее популярным в то время моделям, но у них было другое преимущество … Старт, решено было начать со стадиона районного назначения, который тоже имел свою особенность, а именно, приличную площадь, могущую вместить несколько сотен человек и очень узкий выход на остальное жизненное пространство. Народ, резко и активно стартанувший, втиснувшись в узкую горловину застопорился, в это время его и нагнал взвод солдат. Четко, подчиняясь командам молодого лейтенанта: - «раз-два, раз-два», и не обращая никакого внимания на производимый треск, взвод прошел через народ, аки нож сквозь сало, и первым выскочил на лыжню. Как первым ушел, так первым и пришел, все под ту же команду. Так как даже те, кто смогли все же уберечь свои лыжи при начале забега, обходить их на узкой лыжне не рискнули. Ну, а те, кому повезло немного меньше, радовались тому, что под «уссурийские» попали только их лыжи, а не они сами. Армию надо привлекать - армию!!!
Вчера ко мне приятель заскочил, интеллигентнейшей души человек с двумя высшими образованиями, дай, говорит, по интернету поброжу. Ну, мне не жалко. На некоторых сайтах всплывают заставки довольно крамольного содержания, и черт его дернул на одну такую заставку мышкой щелкнуть. Сайт посвящался безграничной любви с братьями нашими меньшими, которые лают, но не кусают. Заплевав экран монитора, друган достал из кармана сотовый и начал звонить; - Алло Надь!(его жена) Это я. Светка дома?( двенадцатилетняя дочь) Дома? Ну, вот и хорошо, ты ей скажи, пусть хоть плачет, хоть не плачет, но собаку мы покупать не будем!!! Да, да!!! Так и передай - только через мой труп!
Когда-то в далекой юности во время летних каникул, довелось мне поработать в одной геологической партии. Ничего особенного конечно, так возможность подработать без всякой квалификации, подсобным рабочим. Да, в общем-то, и речь не обо мне, а о водителе партийной ГТСМки – Валерии. Молодой человек, только что демобилизованный из армии, где, кстати, тоже был водителем, только БТРа и большую часть службы проведшего в горах Афгана. Водителем он был от бога. Ну, так по крайней мере о нем говорили все в партии. Оно и действительно. Машину он свою холил и лелеял. И она ему платила тем же. Никогда, за время своей трехмесячной работы, я не помню случая, чтобы его ГТСМка где-то встала, а он пиная гусеницу приговаривал – мозга компонсирует. И не было маршрута, которого бы он не мог пройти. Может быть за счет своего умения, а может за счет молниеносной реакции, которой он обладал. Сам он нам иногда вечерами рассказывал, что эта реакция и взаимоотношения с машиной не раз спасали ему жизнь, да и окружающим тоже. В это нельзя было не поверить, потому что подтверждением тому была боевая награда. Вот про эту реакцию речь и пойдет. В тот жаркий июльский день зарплаты, партия перебиралась на новый стан. Валера мотался туда-сюда, перевозя оборудование, людей и прочий необходимый инвентарь. А начальник партии на служебном УАЗике-«головастике» уехал за деньгами в город. Приехав к стану, Валера получил команду отдохнуть, так как нужно было этого начальника дождаться, перегрузив из его УАЗа в ГТСМ что-то необходимое, а заодно и зарплату получить. Усталость видимо сказалась. Валера закемарил прямо в кабине с открытой нараспашку дверкой. Что ему снилось, я не знаю. Мож тот же Афган, но спал он довольно крепко, раз не услышал как подъехал УАЗик. А тот, сдав задом к ГТСМке, остановился метрах в двух-трех и из него вылез очень довольный начальник партии. Балагур и весельчак даже в тяжелые периоды. Здесь такого периода не было и настроение у него было, можно сказать: «ваще». Оглядев стан, он узрел спящего Валеру. - А че это он спит, когда я ему зарплату привез? – не понял он и спросил об этом у подошедшего бригадира. - Так вас ждал, вот и приснул немного, – ответил тот. - Ну, так вот он я, а вообще на работе спать не положено, - похохатывая, произнес начальник, приближаясь к ГТСМке. – Как работать, значит, так он бодрствует, а как зарплату получать, так спать что ли? А ну подъем!!! – рявкнул он у дверки своим громовым голосом. Которым, кстати, без всякого мобильника мог за три перевала свободно отдавать команды подчиненным в полевых условиях. – Вперед… - «за зарплатой» он договорить не успел, так и замерев с открытым ртом. Потому что вжикнул стартер, взревел мотор и лязгнув гусеницами ГТСМка в каком-то прыжке рванула вперед. Реакция Валеру не подвела и в этот раз, но слишком малое расстояние было до заднего борта УАЗа. Хрустнули доски, треснули задние фонари и машина откатилась вперед. Начальник захлопнул рот. – Да…- почесав лоб, произнес он, - я понял, шутка не удалась. Ну, ты это, – обратился он к выскочившему из кабины Валере и рассматривающему деянье рук своих, - особо не переживай. За ремонт я сам заплачу.
Недавно, знакомый таксист рассказал; - Ранним утром останавливает меня клиент. Видок у него, не дай бог каждому. Видно, что с глубочайшего похмелья, аж зеленый весь. Подбрось, говорит, меня на Вавилова, полторы сотни плачу. Ну, я не гордый, тем более, что в такую рань клиентов раз-два и обчелся. Садись, говорю. Сел он на переднее, сиденье, мать моя, духан перегара, аж глаза режет. А на улице, между прочим, моросит. Ну, я дворники включил. Они когда туда-сюда забегали, он на них как загипнотизированный уставился. И вижу, прямо на глазах, еще больше зеленеет. Поворачивается ко мне, в глазах мольба, выключи, говорит, братан, а то они меня укачивают. С ними я до Вавилова не дотяну, прямо здесь вырвет …
Актуально. Тут случай вспомнился, правда он покрытый многослойной пылью, но думаю, что и в сегодняшние дни будет актуален. За окном уже начали потрескивать морозы и комендант общежития издала указ «оклеить окна». Вечером вахтерша-тетя Нюра принесла на наш этаж кастрюльку с самолично разведенным ее клейстером то ли мучным, то ли крахмальным. Оный был передан чуть ли не под роспись этажному старосте - Саньке. Тот вечером решил студентов не грузить и засунул клейстер в холодильник, наивно полагая, что найдется завтра наиболее приемлемое время. Утром весь этаж был поднят на ноги его криком; - Твою мать, ну-ка признавайтесь гады, кто клейстер сожрал?! - потрясая почти пустой кастрюлей с болтающейся в ней ложкой, разорялся он.
Еду раз в купе. Полка верхняя, лежу - читаю. Единственный попутчик, дедок лет за шестьдесят, делал несколько попыток заговорить, но я отнекивался, увлеченный книгой. На одной из узловых станций, в купе заходит молодая девчушка. Подскочила к окну, кому-то помахала, поезд тронулся, уселась напротив деда, Голову ручкой подперла, в окно смотрит и усиленно жует жевательную резинку, периодически надувая пузыри, которые довольно звонко лопаются. Дедок, предпринимает попытку с ней заговорить; - А чем это, дитятко, ты так щелкаешь? Та одаривает его взглядом полным морального пренебрежения: - Вам этого не понять, жвачка это у меня! - Ну, почему же не понять, я сам «дирол» жую - обидевшись на такое отношение, произносит дед. - И ты знаешь, здорово он от кариеса помогает. Вот смотри, второй год жую и ни одной новой червоточины! После этих слов он засовывает в рот руку и достает вставные челюсти, суя их под нос обалдевшей девчушке. - А по молотости пес этой швашки ох я мушился, веть фсе жупы покнили! При этом он бросает челюсти в стакан, стоящий на столике. Девчушка сиганула из купе аки птица. Минут через пять проводница привела к нам какого-то мужичка, который всю дорогу употреблял с дедом горькую, и был несказанно рад знакомству.
Давненько это было, в те дни когда среди нас, поселковых подростков, существовало мнение, что «прошерстить» чужой огород на предмет съедания в нем клубники и прочих деликатесов садово-огородного произростания, дело отнюдь не преступное, а скорее даже геройское. В тот день весьма приличная группа поселковой молодежи такой огород присмотрела, благо его хозяева отправились в отпуск на юг. Логическая цепь, что раз без хозяина значит ничье, а раз ничье, то значит наше, привела к выводу, что как стемнеет надо брать. Сумерек дождались с трудом, а попробуйте сами, когда мысли наполняют рот привкусом сладких сочных ягод. В общем как только небо посерело, так и рванули. О том, что за данной плантацией может кто-то присматривать из соседей, даже мысли не возникало - а зря. Потому как охранник у данного огорода все же был. В виде дедка-соседа, по договоренности с хозяевами положившего начало российской частной системе охраны. Узрев «окучивающую» огород молодежь, которая не по виду не по количеству саранче не уступала, он сразу перешел к активным действиям, сбегав в дом за старенькой берданкой. Воспринятая «варварами» из-за наступивших сумерек палкой, берданка на молодежь должного впечатления не произвела и на приказы деда покинуть охраняемую им территорию, его посылали так далеко, что он туда бы и в молодости не дошел, а не то что в пенсионном возрасте. Дедок был не обидчивым и восприняв высказывания в свой адрес как должное, спокойно вогнал в стволы пару патронов с солью. То, что это была действительно соль, а не дробь или тем более картечь он мог поклясться даже на конституции, по причине того, что других патронов у него дома просто не имелось. Но тем не менее, огонь на поражение он открывать не стал, хотя возможно в свое время и был «ворошиловским стрелком», а как положено по уставу, произвел первый выстрел в воздух. Создавая тем самым серьезность обстановки. Гром выстрела, произвел на огороде что-то подобное фурору и отнюдь не оттого, что многие были удивленны, что палка тоже стреляет. Старт из позиции «сидя и на четвереньках» был одновременным и достойным похвалы лучших спринтеров того времени. В секунду преодолев свободное пространство все потомки Квакина, вдруг почему-то сгрудились у единственного выхода из огороженной территории, замерев в остолбененном состоянии. Картина была страшной.
В свете восходящей луны, прямо у калитки распластался Игорь. Его бледное и немного синеватое лицо залитое кровью, представляло звериный оскал и признаков жизни не подавало. Дыхание, дерганье руками и ногами присутствующее в живом теле, тоже напрочь отсутствовало и это был полный крындец. - Ой убили, убили! - не выдержав затянувшейся паузы, заголосила одна из банды налетчиков особь женского пола. Ее тут же подхватили еще несколько подельниц, усилив этот крик многократно. Больше всего он смутил дедка-охранника. Шустро по-молодецки перемахнув через забор он устремился к группе замершей молодежи. Картина действительно была ужасной. - Хлопчики, да как же так, я же в воздух стрелял! - запричитал он, - да у меня и в патронах соль! На него никто не обращал внимания, девчонки голосили, а парубки смачно глотали сбегающую по щекам мужскую скупую слезу, от мыслей потери товарища. И тут произошло чудо. Игорек шевельнул сначала ногой, потом рукой, пустил изо рта кровавую пену в последствии оказавшейся недожеванной клубникой и так резко подскочил с места, что заставил всех вздрогнуть. О зомби, тогда еще никто не слышал, но все равно все напряглись, а дед даже выронил из рук ружье. Подскочив и оглядев безумным взглядом окруживших его товарищей Игорек сделал немыслимый бросок и прорвав живое кольцо вновь со всего размаха врубился головой в калиточный столб. Рука с раздавленной клубникой инстинктивно схватилась за ушибленное место и он был «убит» повторно. «Крови» на голове и лице стало еще больше, оскал еще страшнее, дыхание вновь пропало. - Да ну вас! - держась рукой за сердце, произнес дед, - жрите что хотите! Чтоб вы падлы подавились! Его состояние можно было понять, ведь еще минуту назад он с интенсивностью компьютера о которых тогда еще и не слышали, высчитывал траекторию выпущенного вверх соляного заряда и представлял себя узником ГУЛАГА. Но жрать уже никто не хотел. Лишь Серега подняв за шкирку вновь подающего признаки жизни Игорька, злобно прошипел; - Я тебе сколько раз говорил козел, чтобы ты очки носил, а то перед девчонками ему стыдно!
Блондинка. Вот вы говорите блондинка, блондинка, а думаете брюнетам от этого легче? Скажу сразу, что про легкомыслие всех поголовно блондинок я не верю однозначно и тому есть весомый пример. История эта, заметьте не байка, а история - голая ложь, да и имена в ней изменены до неузнаваемости. В общем так. Лет десять назад была у меня знакомая семья. Года три они уже тогда прожили. Она блондинка - назовем ее к примеру Леной, а он брюнет и пусть будет Васей. А еще у меня есть друг Коля, человек патологически совестливый и холостой. Так вот, в один прекрасный день всех троих свела весело гуляющая вечеринка. В трехкомнатную квартиру набилось человек тридцать много пьющих, танцующих и поющих людей. Чем уж Коля приглянулся Лене, утверждать не берусь, но она дважды приглашала его на «белый» танец. Во время этого танца она бесстыдно прижималась к нему своей блондинистой фигурой, а здесь еще раз отмечу, надо вспомнить, что Коля был человек холостой и даже не имеющий постоянной любовницы. В связи с этим он как мог оттопыривал зад, боясь ненароком не прижаться передом к Ленкиному бедру. Но та видно все понимала и так. А откуда бы тогда взяться словам: - Ты минут через пять в прихожую выйди. Коля, преодолевая свою совесть, как ни странно подчинился. Выйдя в прихожую, освещенную неярким настенным бра, он кроме шкафа-вешалки ничего не увидел. Дойдя до входных дверей он хмыкнул и хотел вернуться в комнату, но тут из висящих в шкафчике шуб и пальто выдвинулась девичья рука которая ухватила его за штанину. Что было дальше, описывать трудно, но он четко услышал как вжикнул замок на его ширинке и, поддавшись инстинкту, прижался к вороху одежды. Сказать, что Ленка была непревзойденной по качеству оральных ласк - значит не сказать ничего, поэтому теряя сознание от удовольствия Коля ухватился обеими руками за полку для головных уборов, делая вид, что ищет там шапку. В прихожую заглядывали какие-то люди, щурившись смотрели на Колю в свете тускло-горевшего бра, спрашивали, куда он собрался. А он, с лицом искаженным оргазмом, что-то кивал им в ответ. Надо сказать, что лицо и эмоции, которые на нем отражались, а также желание Николая их скрыть, людей пугали и повторно они ничего не спрашивали. И может все бы ничего, если бы через минуту в дверях прихожей не показался Вася. - Ты куда, Коля? - вопросил он, дергая сослуживца за плечо. - Наверное, скучно стало, оно и понятно без пары-то. Ну ты не уходи, иди с Ленкой еще потанцуй. Ты не бойся, я не ревную. При этом он не прекращал дергать Колю за плечо, в то время как его благоверная, решив во что бы то ни стало довести дело до конца, дергала того совсем за другое место. - Да, да! - почти падая на отказавших ногах, произнес Коля, - иди, иди, я сейчас тоже приду. По окончанию всей этой эпопеи, Колю очень долго мучила совесть. И в один прекрасный день он решил сознаться. Приняв на грудь, он отвел Васю в темный закоулок их офиса (тогда еще конторы) и начал: - Помнишь, на вечеринке у …, мы в прихожей с тобой разговаривали, так ведь в это время твоя жена тебе со мной изменяла. Вася посмотрел на него злобно: - Слышь, Коль, ты если нажрался, то хоть понимай, что ты гонишь, если это бред, так все равно мог бы что-нибудь поинтересней придумать. Небось на Ленку глаз положил, поссорить нас хочешь? Да у нее бы ума на это никогда не хватило бы! На моих-то глазах. И только тогда Коля понял, что глупенькая блондинка учла абсолютно все, и как ни крути, любое его слово действительно похоже на бред, поэтому быстро добавил: - Да, да, извини, действительно идиотизм какой-то! Хотел пошутить, но шутка действительно идиотская. А Ленка, между прочим, видимо до сих пор самая глупая и блондинистая жена. И мой совет брюнетам и шатенам, прежде чем смеяться над блондинкой, подумайте, может ей это нужно.
Относительность. Вчера в курилке, ненароком подслушал один разговор. Передам дословно; - Ну вот, завтра уже выходные. Хреново только, что два, ну, что за два дня успеешь … - Ну, Сергеич, не скажи. Вон у меня племянник, за один выходной столько успел, что девять лет «строгача» схлопотал.
Друг рассказал. В Нижнем дело было. Кто бывал в наших местах, знает, что напротив гребного канала есть такое гористое место, приют для влюбленных. В один из дней, а вернее ночей, занесла туда и меня нелегкая. Подруга была, ох и страстная, до сих пор с дрожью вспоминаю. Ну да ладно. Устроились мы неплохо. Моя старенькая «семерочка» такого бедлама не видела уже давно. Что уж между нами происходило, рассказывать не буду, сами понимаете - интим! Но в один прекрасный момент, на самом пике оральных ласк, подружка моя оказалась сверху да еще и задом к боковому водительскому окну. И то ли я в горячке, то ли она, но кто-то из нас «ручничок» в нейтральное положение отщелкнул. Тогда-то я об этом не сном ни духом, а сейчас с уверенностью могу сказать, что так и было. Короче машинешка-то моя под уклончик и покатилась. Сиди мы тихо, так может и почувствовали бы, а так при нашей ситуации, я и не заметил, а подруга может и поняла, да значенья не придала. Занятие мы прервали, от вспышки света и сумасшедшего грохота кузова. Как мы принимали, нормальное положение, рассказывать тоже не буду, это совсем другая история, а вот то, что машина катится, я понял сразу. Среагировал надо сказать, моментально, не смотря на то, что меня отвлекал яркий луч, проникающий снаружи в салон. Многие, наверно подумали сейчас об инопланетянах, а это был простой российский мент, правда с довольно мощным фонариком. У них видно хобби такое, ночью по горкам лазить, да подвыпивших влюбленных на деньги обувать. Стучал по кузову он бешено. Дальше, в стиле диалога; - Пьян? - Нет. - Дыхни. - Фу-у-у. - Слышь, а как ты трезвый до такого додумался, чтобы на ходу этим заниматься? - Да, машина сама покатилась, я и не слышал. Ты это, друг, давай возьми полтинник, да разойдемся как в море корабли. А то сам понимаешь, на каком месте ты нас прервал. - Полтинник?!! Да у тебя совесть есть?! Да как минимум стольник. Ты себя на моем месте представь. Иду. Навстречу машина катится, без всяких габаритов и опознавательных знаков. Тихо катится, беззвучно. Меня это сразу смутило. Думал, меня увидят, остановятся. Нехрена, как катилась так и катится, словно всадник без головы. Ты представь, какую я жуть испытал, хотел уже напарника орать. И тут о фонарике вспомнил. Лучше бы не вспоминал!!! Я ведь когда эту «рожу» которая на меня из-за стекла одним глазом смотрела, увидел, чуть «кондрата» не словил! Что же ты пухленьких таких выбираешь. Я ведь подумал, что это циклоп из Синбада-морехода за рулем сидит. Да ты если такими делами в машине занимаешься, хоть бы стекла затонировал! Короче, стольник с тебя, и скажи спасибо, что еще легко отделался!
Стоило самолету хлопнуться об посадочную полосу города Якутска, стюардесса объявила, что температура за бортом -53 градуса по Цельсию. Двести шагов от самолета до здания аэровокзала я пронесся аки пуля, но все равно успел почувствовать на своем теле дыхание полюсов холода. Хотя экипирован я был вполне прилично, спасло только то, что меня встречали. А встретив приодели в летный меховой костюм, унты, лисью шапку и умотали здоровенным шарфом, после намотки которого на лице незакрытыми остались только узкие щели для глаз. Машины с двойными стеклами я тоже увидел там впервые, да и еще много всякого интересного, описать которое можно только в отдельной книге, но это я думаю, сделают и без меня. А вот то, как я удивил аборигенов, думаю пера достойно. На третий день своего пребывания я немного аклиматизировался. Понял, что жить можно, да и температура окружающей среды в середине дня подымалась до более приемлемой градусов в -45. Ходить замотанным как кукла, скажу вам точно, не совсем приятно, поэтому в один прекрасный миг я вспомнил об народном средстве, и уже на следующий день щеголял с полностью открытым лицом. Естественно, что аборигены начали посматривать на меня косо, мол, нос не боишься отморозить? Желая поразить их еще больше, на следующий день я закатал и уши у шапки-ушанки, посмеиваясь, что такой мороз мы на Сахалине и за мороз-то не считаем. Так и сказал, глядя друзьям в глаза: - Я бы, ребята, и костюм этот летный скинул, да боюсь когда в майке по дороге пойду, меня неправильно поймут! Добавило ли мне это авторитета, я не знаю, но то, что все начали сразу интересоваться нашей островной погодой - истинный факт. Два или три дня я чувствовал себя героем, скептически посматривая на местных, которые через свои «щели» с уважением взирали на меня. Но язык мой - враг мой! Раскололся я, что никакая это не закалка, а просто дедовский метод, натирать оголенные части тела стручковым красным перцем. Этот перец дает такой прилив крови, что если эта часть к примеру лицо, то «горит» оно не хуже чем костер. И тут уж никакой мороз не страшен. Сказал и забыл, а то, что у всего этого будет продолжение, я даже помыслить не мог. Но развязка наступила дня через три-четыре. Друг, у которого я гостевал, в тот день куда-то отъехал, но зато к вечеру обещал подойти еще один наш общий товарищ - Славка. Поэтому то, что придется скучать в одиночестве, мне не светило. Смотря по местному телеканалу знаменитый фильм-сериал «Семнадцать мгновений весны», который кто-то из местных мэтров от культуры на волне тогдашней всеобщей суверенитизации и национализации продублировал на коренной язык Саха, я покатывался по дивану от смеха, когда Мюллер со Штирлицем гыркали друг на друга на непонятном, но очень смешном языке. Беды ничего не предвещало, но тут раздался дверной звонок. Его отличие от аналогичных в другое время было лишь в том, что он был беспрерывен и как-то настойчиво зол. Мысленно рассуждая, кто бы так мог звонить, я не торопясь пошел к дверям. Не успел я щелкнуть замком, как тут же был отброшен от двери мощным ударом и что-то черное вытанцовывая на ходу то ли чечетку то ли гопак пронеслось через прихожую. Вот эти крики: - «Убью гада! Фашист поганый! Садист сахалинский! » - были самыми нежными и ласковыми из того, что я услышал. Согласитесь, что начала вечера было более чем впечатляющим. Понимая, что надо срочно принимать меры самообороны, я обшаривал прихожую взглядом в поисках чего-то сносного и желательно тяжелого. Тем временем это черное чудище, оказавшееся как ни странно Славкой, начало рвать на себе одежду. Да-да! Именно рвать, а не снимать. - «К драке готовится! » - подумал я, - «вот только, что я ему такого сделал? » Сорвав с себя какой-то олений зипун и дико крича как раненый зверь, Славка начал драть с ног унты. - «Вот блин, каратист что ли? » - мелькнула еще одна мысль - «видимо голой пяткой меня хочет поразить наповал! » - беспорядочно анализировал я, помня, что во всех видеофильмах настоящие каратисты и конг-фуисты дерутся почему-то всегда босоногими. Надо было срочно действовать, ведь хрен его знает, может это у них ритуал такой, убивать гостя на седьмой день пребывания или местный шаман какую-нибудь порчу наслал. Самое лучшее было бы конечно бежать, но раздетым на пятидесятиградусный мороз тоже не очень приятно, и тут произошло непредвиденное. Содрав унты, Славка бросился не на меня, а в ванну, откуда тут же раздался шум льющейся воды и полный оргазма крик глубочайшего удовлетворения. Страх прошел, но чувство недопонимания осталось и я решил заглянуть в помывочное помещение совмещенное с санузлом. Славка сидел на краю ванны, опустив ноги под струю воды. Лицо его источало флюиды величайшего блаженства. Периодически он похрюкивал от удовольствия томно вздыхая. Почувствовав, что я зашел, он повернулся ко мне и прохрипел: - И все равно ты гад, Андрюха, ведь ты же мог меня инвалидом оставить! - проблеял он, кивнув на свои ступни. Кстати видок у этих ступней был не совсем нормальный. Нет, они не были деформированы или уродливы, все дело было в цвете, а цвет этот был ярко бордово-красным. Обычно такой цвет присущ лапам гуся, но Славка-то был человеком. - Ты это? Ну, объясни что к чему, я ведь можно сказать, тоже пострадал. Ведь до сих пор мандраж бьет, да и нервный тик еще не прошел, - поняв, что самое страшное уже позади, поинтересовался я у аборигена. - А, что объяснять. Про перец ты рассказывал? Ну так вот я твоим советом и воспользовался. Рожу правда тереть не стал, а ноги у меня с детства мерзнут. Всегда мерзнут, даже в унтах. Сегодня вспомнил твой народный метод, натер от души и сюда подался. Поначалу-то ничего было, потом печь потихоньку начало, ну я думаю - хорошо, главное ведь действительно не мерзнут. Но дальше хуже, зажгло так, что как будто в кипяток наступил. Домой-то уже возвращаться поздно было, сюда гораздо ближе, ну я и попер. И чем быстрей пру, тем сильнее горит, а тут ты еще двери не открываешь! Результат сам видишь. И я вот сейчас знаешь о чем думаю? - О чем? - скромно потупив глаза, от стыда за то, что действительно не предупредил друзей о чреватости намазывания потеющих частей тела и о том, что как только заходишь в тепло, нужно все смывать с мылом, поинтересовался я. - О том, что хорошо, что у меня с детства не мерзнут яйца! А то ведь тогда бы обязательно были трупы, либо мой, а если бы я выжил, то тогда уж твой!
Саня приехал ко мне неожиданно. Нет, ну не сказать, что совсем, но несмотря на давно ведущиеся разговоры сам факт был спонтанным. Дали отпуск и он не долго думая и не давая телеграммы взял билет на самолет, позвонив мне из аэропорта уже по прилету. - Ты не нервничай, я же не ребенок, спокойно езжай на работу, а я пока городок ваш посмотрю, уж наверно не заблужусь - убеждал он меня с вечера. – Глядишь с подругой с какой-нибудь познакомлюсь, за три тысячи верст уж наверно жене никто не донесет, а в нашем поселке сам знаешь что такое «налево сходить». А альтернативы и не было. На утро были запланированы серьезные дела и даже ради приезда друга отменить их было не в моих силах. День пролетел довольно быстро, но вернувшись домой Саньку я не обнаружил. Когда часам к девяти вечера раздался звонок в двери, я уже думал, что мне предпринимать для его поисков. Тем не менее физиономия Санька была очень довольной и жизнерадостной. - Андрюха, тут такое дело, я с девушкой познакомился, красивая как картинка. Но …, есть одна проблема. Надо где-то спиртного достать. - Совсем обалдел, в такое-то время … - стуча по стеклу часового циферблата, урезонил его я. Но кстати время суток было не самым главным, ведь на дворе был одна тысяча девятьсот восемьдесят шестой год, для тех кто забыл, напомню, что это было время горбачевского сухого закона. - Где же мы тебе найдем это спиртное, за ним днем-то надо в километровой очереди простоять, а ты на ночь глядя. - Нет Андрюх, ты что хочешь думай, но найти надо, я себе такого никогда не прощу, ты знаешь какая она красивая и адрес дала, так и сказала – бери выпить и приходи, я тебя буду ждать. А я пообещал, что же мне теперь обманщиком быть. Вот если ты ко мне приедешь, я для тебя все сделаю … В общем настроен он был очень даже серьезно. Пришлось принимать активные меры, с обзваниванием знакомых, родственников и просто черных бутлегеров. Через десять-пятнадцать минут проблема была решена и заведя старенькую «трешку» мы рванули по указанному адресу. Брали впрок. Все это за неимением другой тары было сложено в обыкновенную авоську или сетку, уже не помню как их тогда называли и я спросил у Санька адрес. Тот замялся, потому что ослепленный красотой местной герлы и витающий в мечтах предстоящих любовных утех, он даже не додумался его записать. - Что, вообще не помнишь?! – опешил я, понимая, что вся эта суета была практически ненужной. - Да подожди ты, не сбивай, улица …, улица …, а вот, улица Чернова, точно Чернова, я еще думал кто это такой. - Ну ты попал, Санек, да ты знаешь, что это за район? - Нет, а что, криминальный что ли? - Ну как тебе сказать, может и не криминальный, но район-то этот моряцким у нас называется. Его пароходство для своих работяг строило, там же все морячки, ну те, что моряков с моря ждут. Твоя-то красавица, как ее там, наверно тоже из этих? - Да я не знаю, но красивая она, ее Ленкой зовут, поехали Андрюх, время-то уже много. Хмыкнув, я не стал больше ничего объяснять, выжимая педаль сцепления и включая передачу. - Квартира восемьдесят шесть, - напомнил мне Санек. - А дом какой? - Дом …? Дом не помню, Андрюх, хоть убей не помню, улицу запомнил, квартиру тоже, а дом нет … - растеряно разводя руками, остолбенел на сиденье Санек, - а че их там много, что ли, - домов этих? - Ну много-мало, а штук двадцать наверное будет, вспоминая расположения улицы и давясь от смеха заверил его я. - А я в каждую восемьдесят шестую буду заходить, не убьют же меня если я ошибся! – твердо заверил Саня, видимо ни при каких обстоятельствах не собирающийся отказываться от своих планов на ночь. - Ну-ну, давай! Вот первый – притормаживая у пятиподъездной пятиэтажки, ехидно произнес я. Санек громыхнув бутылками в сетке, рванул на выход. Мне ничего не оставалось делать как идти следом, не бросать же другана в такой ситуации. Не успела затихнуть трель звонка, как дверь распахнулась. Молодая бабенка в изрядном подпитии внимательно рассмотрела Санька и распахнув двери еще шире, сказала – заходи! - Извините, я Лену ищу … - залопотал Санек. Но бабенка не обращая никакого внимания на его слова ухватила за рукав куртки и деранула вовнутрь квартиры так, что тот едва успел упереться руками в дверной косяк, чуть не распластав бутылки об бетонную стену. - Мне Лена нужна! – отчаянно сопротивляясь, пыхтел он. - А я не нравлюсь что ли? - обескураженная таким яростным сопротивлением, произнесла бабенка, - меня Света зовут. Наконец-то вырвавшийся из ее цепких рук Санек, громыхая бутылками скатился по лестничному пролету, старательно поправляя куртку. Притормозив на площадке, где я давясь от смеха ожидал его, он злобно буркнул – чумная какая-то, поехали в другой дом. В следующем доме, звонил он намного дольше, зато и двери ему открыли сразу три особи женского пола, разгоряченные то ли пляской то ли еще чем, они, перекрывая звук ревущего в квартире магнитофона увидев Санька взвизгнули как-то радостно-оргазменно; - Ой, к нам мужчина с выпивкой! Заходи! Правда на этот раз, Санек уже наученный горьким опытом, от дверей отскочил предварительно. - Девчонки, мне Лена нужна - опасливо поглядывая на них, произнес он. - Ну нужна Лена, значит будет тебе Лена, - стараясь взять Санька в кольцо, начали окружать они его на площадке как профессиональные охотницы-тигроловы. - Слушай, похоже я пользуюсь у местных женщин большим спросом, - опять скатившись по ступеням произнес взволнованный Санек, - я че правда такой красивый? Что они на меня бросаются? - Наверно да! – хмыкнув, поддержал я другана. В третьем доме дверь Саньку не открыли, может не было никого, а может занято уже все было, но потарабанив минут пять он успокоился. Зато в четвертом была Лена, правда та или не та, так до сих пор и покрыто мраком неизвестности. - Мне бы Лену, - всматриваясь в лицо открывшей дверь девушки, буркнул Санек. - Ну я Лена. - Лена! – радость Санька была нескрываемой, - а я уж думал, что тебя не найду. - Ну видишь нашел, а раз нашел заходи – отодвигаясь в сторону и освобождая дверной проем расплывшись в улыбке произнесла та. Наверно я все же был рад за Санька, что он наконец-то нашел свою красавицу, да и он своей радости не скрывал и все бы ничего если бы в освободившемся дверном проеме не появилась явно мужская и явно помято-небритая рожа. Санек ударил по тормозам. Рожа оглядела его придирчиво, но вскрикнула не нервно, а довольно радостно; - Заходи братан! - Да вы понимаете …, тут это …, тут такое дело … - залопотал Санек, включая задний ход, - я наверное ошибся! Мы тут с товарищем местным – кивнув вниз на меня, как бы намекая, что бить его сразу не надо – одну девушку ищем, а номер дома не помним. - Да понимаю конечно, какой разговор пацаны. Ты Лена иди готовь на стол, а я сейчас с ребятами покурю и зайдем! – по хозяйски распорядился тот. – Тут расклад такой братаны – когда за Леной закрылась дверь заговорщицки произнес он – вас наверно сам бог послал, я ведь третий день от нее вырваться не могу. Она ведь стерва когда из дома уходит – дверь на замок, а у меня уже сил нет, да и я ведь в командировке здесь, меня и на работе наверно потеряли. Вы заходите, грамм по сто вдарим и я под шумок свалю! А девка – во! Огонь-баба! – тыча Саньку под нос, задранный вверх большой палец, яростно убеждал он. – Детей нет, мужик в море еще месяц будет – не пожалеешь! Да и тебе она подругу враз найдет, к ней вон соседка каждые полчаса заскакивает, все меня соблазнить хочет, - обращаясь уже ко мне, подытожил он. - Нет, я свою Лену буду искать! – твердо заверил Санек, увлекая меня вниз. Правда пыл его уже спал и как только мы вывались на улицу, настрой у него уже был совсем другой. – А поедем домой Андрюха, выпить у нас полно, посидим службу нашу героическую вспомним. А бабы … - а бабы хрен с ними, завтра еще будет день. На том и порешили. Правда на следующий день Санек в город не пошел, пролежав на диване с книжкой в руках. Так было и на второй и на третий день, а когда я понял, что надо что-то менять и собрал небольшую вечеринку пригласив двух подружек, Санек после принятых ста грамм сразу поинтересовался – а вот скажите Галя – обращаясь к потенциальной партнерше, произнес он – а вы случайно не морячка???
Сегодня нужно было сгонять в одно место. Вышел, поймал тачку. Неплохая двенашка. За рулем человек с Востока или Кавказа, я плохо разбираюсь. Едем. Он давит, я думаю. Вдруг хрясь – голубь со всего маха в лобовое стекло. Страшновато - не ожидаючи. Мы семьдесят перли, а он вообще хрен знает скоко. Водила резко по тормозам. В зад к его двенашке сразу влетела Ауди, а потом еще Форд притерся к спарке. Когда от шока отошли, водила вылез, посмотрел сначала на отлетевший задний бампер и другие повреждения. Подошел к валяющемуся на обочине голубю. Склонился. Видимо желая посмотреть тому в глаза. Потом опять оглядел парящую и матерящуюся колонну и эмоционально хлопнул себя по ляжке: - Хей, бля! Зачем надо, а!? Гастелло, да?!
Вчера был в зоопарке, там около детских аттракционов стоит аппарат по предсказанию судьбы по левой руке. К нему небольшая, но очередь. Встаю в нее, и как только наступил мой час, даю администратору три червонца, говоря, что мне три раза подряд. Та сначала упирается, твердя, что можно только один раз, но народ начинает меня поддерживать, мол, деньги дал - имеет право. После перипетий, очередь уже не к аппарату, а ко мне, посмотреть результат. Чудо новых технологий, выдает три абсолютно разных предсказания, глобально противоречащих друг другу. Народ смеется, очередь рассасывается на нет. Администратор смотрит на меня довольно злобно, и что-то шипит, правда не очень громко. Сделав круг и по «старому» и по «новому», вновь подхожу к аппарату, там опять очередь. Встаю, зажав в руке три червонца. Администратор, видно, меня узнала, ну, а как по-другому расценить ее фразу: - А вы, мужчина, в очередь не вставайте, потому что после этой женщины (кивает на ту, что передо мной) у меня технический перерыв!
Друг рассказал. На одном из занятий по физике, преподаватель попросил студентов привести пример, когда случайное событие привело к научному открытию. Более шестидесяти процентов привели пример Архимеда и его ванны, тридцать девять процентов написали про яблоко и Ньютона, и только друг красочно расписал, что при драке за кусок мяса в первобытном сообществе, оный кусок был выбит из рук и упал в костер. Так был открыт шашлык. Преподавателя поразило не само изложение научного открытия и даже не его факт, а ответ, который она получила на свой вопрос: - Как вы до такого додумались? - Да, понимаете, что-то очень кушать хотелось!
Мой друг в детстве был заядлым мотогонщиком, это хобби ему на всю жизнь меточку оставило. Руки у него после одного неудачного падения в плечевых суставах вылетали. Картина конечно страшная, но факт оставался фактом. На майские отдыхали мы весело, так весело, что по исходу первого литра на брата застолье плавно перешло в турнир по вольной и особо вольной борьбе. Призером нашей компании стать хотел каждый, поэтому и прикладывал максимальные усилия. У Сереги это усилие закончилось вышеобозначенным выходом сустава, после чего правая рука повисла как плеть на сухожилиях. Уж что он переживает в такие моменты, описывать не буду, но у кого-то хватило ума везти его в больницу. Приехали. Сразу поняли, что майский праздник - праздник всей страны, а особенно небольшой поселковой больницы, так как, кроме «немного» пьяной медсестры, помощь оказывать нам никто не собирался. Увидев Серегину руку, единственное, что она могла сделать, это спросить, есть ли у нас выпить. Хлопнув граненый стакан, она еще раз посмотрела на руку, и в ее глазах мы прочли, что единственное, что она нам может посоветовать, это пристрелить Серегу, чтобы не мучился. Правда, наша настойчивость ее немного протрезвила, и она вдруг вспомнила, что у них есть дежурный врач, который сейчас выйдет, если она его сможет разбудить. Уж не знаю как она это делала, но врач вышел. Увидев Серегину руку, он тоже попросил что-нибудь выпить. Смачно крякнув после принятого стакана, он начал: - Я, мужики, вообще-то гинеколог по специализации … У Сереги от начала такого монолога резко прекратились боли, и произошло выпадение еще одного сустава, правда, на этот раз челюстного. Но врач продолжал: - Дело, конечно, непривычное, но когда нас в институте в совхоз стройотрядом гоняли, я, помню, быку ногу вставлял. Он ее тоже вывихнул …. Только вот, блин, там того быка один скотник сначала по башке какой-то кувалдой трахнул, чтобы он не дергался … После этих слов, врач, обвел помещение приемного покоя мутноватым взглядом, и каждый из нас подумал о своем. О чем думал Серега, я не знаю, а он не признается, но то, что мы стали свидетелями чуда, истинный факт. Сначала с треском захлопнулась его челюсть. Потом он сказал «Ой», рука щелкнула и встала на место. - Все! Все! Мужики, она сама прошла! - даже не заорал, а как-то оргазменно заблеял он, - сама встала! - Встала? - услышав родственное его специализации слово, удивился врач, - так че, и вправлять не надо!? Хлопнув с нами еще один стаканчик, врач попросил медсестру больше его не будить, а я после этого случая почему-то поверил в чудодейственную силу слова.
Уж не знаю что тогда придумало руководство Сахлеса, но то, что полтора десятка лучших шоферов со всех леспромхозов послали в Японию, истинный факт. Возможно партию новых самосвалов хотели прикупить, да водителей на стажировку отправили или еще чего-то там, но сказали так - поедете на месяц и не ударьте в грязь лицом! Валюту правда не обещали, времена не те, но зато средний заработок и всевозможные премии гарантировали. В число командированных попал и мой друг Колька. А как не попадешь, если за ним уже четыре года переходящий вымпел лучшего водителя. В общем собрал Колек рюкзачек и настроился заграницу покорять. Да не тут-то было, в смысле не все так просто, потому как к вечеру поглаживая его по волосато-мускулистой груди, жена как бы невзначай пропела; - Я Коля тебе там списочек составила. Командировочные вам все равно в валюте выдадут, так что прикупи там кой-какой товар, ну в общем все, что привезти разрешат. Да может там еще кой-какую «шабашачку» срубишь, ты-то у меня мужик разворотливый! - с тем и уснула. А Коля полночи мучился, все думал как он там на ихнии йены, товар прикупать будет. Список-то на двух листах мелким шрифтом был. К утру еще и теща подскочила, у той почерк хоть и покрупней, да листов побольше. А после тещи как прорвало - братья, сестры, кумовья, да и друзья закадычные, прямо косяком повалили. Валюту никто не дает, но требуют, кто пылесос, а кто и видеомагнитофон. Колек из рюкзачка все выложил, вплоть до исподнего, так как окромя списков, туда больше ничего и не помещалось. С тем и тронулся. Командировка месячная, но вернулся Коля через неделю. И первого встретившегося однопосельчанина на вопрос - «ну как там за бугром?», послал таким трехэтажным матом, что японскими иероглифами его не-то что написать, выговорить невозможно. Да что там по-японски, у земляка после этого послания, на русский язык две недели аллергия была.
Такой же ответ на аналогичные вопросы, получили и остальные вплоть до жены с тещей, а в дальнейшем Колек вообще перешел на сленг дальневосточных партизан, в смысле его пытали, а он молчал. Две или три недели весь леспромхозовский поселок находился в отупенном незнании и если бы не вовремя выданная зарплата, кто его знает, чем бы все закончилось. Но зарплату дали вовремя, и Колек вместе с остальным коллективом гаража плотно засел в одном из боксов с приличным запасом спиртного. После третьего стакана, мужики ненавязчиво-дружески тыкая его кулаком в грудь или локтем под ребра с применением вопроса «а ты меня уважаешь?», все же добились искреннего повествования. На мою удачу заглянул в бокс и я, теперь вот вам от Колькиного лица могу пересказать. - Приплыли мы туда на теплоходе, да от нас-то ходу, часов двенадцать. Поселили нас в гостинице, хотя может и не гостиница а общежитие, но все цивильно, как у нас в райкоме где мне грамоту вручали. День по городу повозили, городок небольшой, но чистый - жуть! Плюнуть некуда! С каждым окурком к урне бегаешь, ноги чуть по колено не стерли. Но красиво, магазинов полно, товаров этих, что меня привезти просили немерено и никаких очередей. Вот думаю командировочные выдадут, я по этим магазинчикам и прошвырнусь. На следующий день, на работу повезли. Автобус такой шикарный, спецовку выдали - хоть на танцы. Машины, все новые. Переводчик объяснил, что мы грунт из карьера будем возить, дамбу на море отсыпать. Ну думаю, сейчас я вам империалисты покажу, как умеет работать настоящий русский мужик. Покажу, как план перевыполнять. В общем настроился серьезно. От карьера до дамбы крюк километров пятьдесят, я еду, а сам смотрю где шабашку срубить. Напарник-то мой - япошка, по-русски ни бум-бум, он-то может и знает где подкалымить можно, да как спросишь? Подъезжаем к карьеру, я уже хотел вниз нырять, а этот наставник давай орать что-то, рожи корчить, в общем показывает чтобы я остановился. Ну я встал - мне не жалко. Смотрю, из карьера самосвал поднимается груженный, возле нас остановился из него японец выпрыгнул и к нам идет. Напарник мне показывает, мол, вылазь. Я вылез, пересели в тот, что с грунтом, поперли на дамбу. И так целый день туда-сюда. Я этому наставнику в глаза свои права тычу, показываю, что у меня первый класс, мол, я и сам в карьер могу. Да у нас - кричу - карьеры в двадцать раз больше! Мы дороги-то вон какие для лесовозов отсыпаем, вам с вашей дамбой такое и не снилось. А тот ни в какую, все показывает, что моя работа возить, а в карьер другой спускается. Короче, шесть часов я эту дорогу утюжил, как челнок. В гостиницу привезли, рук-ног не чувствую, одним словом, как выжатый лимон. Упал на кровать, думаю что-то тут не так, а что, понять не могу. Коллеги мои, что с других леспромхозов, тоже лежат, даже первый день работы обмыть никто не предложил. С утра снова в бой.
Наставник мой, постоянно что-то курлычет, но по роже вижу, что не быть мне образцом ударного труда в их капиталистическом мире. Тогда я решил ему выпить предложить, говорю, гаишников все равно на трассе нет, давай в шинок сгоняем да грамм по сто накатим. Нихрена не понимает! Но с помощью пантомимы и общенациональных жестов я ему все же объяснил. Он когда понял, что я хочу, челюсть на панель уронил. Вы мужики не верьте, что японцы узкоглазые, он свои зеньки так вылупил, что нам такая круглость и не снилась! И хочется мне ему по хлебалу щелкнуть, да интернациональная совесть не позволяет. Все он не доволен, что курю в кабине, а где еще курить если ни одного перекура. Я ему раз сказал, что у меня перекур, так он всю кабину слюной забрызгал, все в часы пальцем тыкал, мол, график у нас. Короче к концу второго дня, я не только о шабашках забыл, а и как пейзаж придорожный выглядит. Вот одна дорога перед глазами стоит и больше ни черта. И дорога эта - мать ее …, она ведь как стекло, ни кочки на ней, ни ямины. Как на такой дороге экстра-класс вождения покажешь? Чувствую, деградирую я, в смысле, вроде еще как человек, но уже какой-то ненастоящий. Индивидуальности абсолютно никакой. Вот здесь-то я, ведь тому же Сереге десять километров форы дам и машина у меня раз в двадцать больше проходит, а почему? Да потому что я машину и дорогу нутром чую, я каждую ямину просчитываю под каким углом мне в нее войти, чтобы машину не тряхнуло и мосты не повырывало. Эх, да что объяснять! А там, катись да катись, рулем-то только на поворотах и кручу. Короче, на второй день мы вечером опять не пили, вроде и пора, а сбегать в этот маркет, все отказываются. На третий день наставников убрали. Видимо решили, что мы и без них справимся. Переводчик объяснил, что радио, которое в машине стоит это не радио вовсе, а рация и если что не так, надо на кнопку нажать и говорить что случилось. Ну без наставника я себя веселей почувствовал, сразу о шабашках вспомнил. Еду, головой верчу, смотрю кому машину грунта пихнуть можно или отвезти что куда. Вижу стройка какая-то, от дороги километра два, но для зверь-машины это ведь не крюк. С трассы на примыкающую свернул и туда. Подъезжаю, смотрю все как положено работяги пашут, среди них один самурай тусуется, ну в смысле бугор по нашему, я к нему. Говорю - братан нерусский тебе грунт нужен? - и на машину показываю. Он головой кивает, улыбается, но толком не поймешь, толи нужен толи нет. Я говорю - ну если нужен, давай тащи мани-мани, в смысле иены мать вашу, рублей тридцать, да показывай куда высыпать - он опять головой кивает, а сам телефон из кармана тащит. Я между прочим, сразу почувствовал, что какая-то лажа здесь, думаю надо дергать пока не замели. Выскочил опять на трассу, думаю хрен с ним, не удалось грунта толкнуть, солярочку продам. Встал на трассе, смотрю мини-вен какой-то прет, по выхлопу вроде дизелек, ну я его тормознул. Пока объяснял, что солярки у меня выше крыши и что я ему ее за полцены толкну, ихнии гаишники прилетели. И так я и не понял, толи они действительно не хрена по-русски не понимают, толи бестолковые совсем.
Я им говорю - машина сломалась, как это по вашему, ну короче кирдык-хана, а у братана я ключ на двадцать два спрашивал - ни черта не понимают. Документы смотрели, потом по своей и по моей рации что чирикали, руками махали и все улыбались как идиоты. Я плюнул, поехал дальше. Вечером, меня этот мужичек, что с нами на теплоходе плыл в сторонку отозвал. Я между прочим, еще на теплоходе заметил, что странный какой-то водила. С нами не бухал, все особнячком и костюмчик у него какой-то не шоферской. Вот этот мужичек мне и говорит - «ты Коля кончай ерундой мается, дальше Сахалина мы тебя конечно не сошлем, но за твои концерты мы тебе и дома такую жизнь устроим - мало не покажется! Ну я же не тупой, сразу понял что к чему. Еще два дня отпилил по этой дороге. Она мне гадина уже по ночам снится начала, ям на ней нет, так я уже каждое пятнышко на ней запомнил, и надо же такому случится, что машина у меня заломилась. Пофыркала, пофыркала и сдохла. Ну думаю лафа, щас меня на ремонт оттащат, с местными слесарями водочки попью. Да и в город надо бы смотаться, баба ведь глаза повыцарапывает если ничего не подвезу. На кнопку нажал, ору - давай тягач мать вашу, машине амба! Минут пять орал, пока они нашего переводчика к рации не пригласили, тому-то я уж объяснил от души. А сам думаю, пока тягач пригонят, надо посмотреть что там к чему. Капот задрал, залез - вникаю. Сложного ничего нет, только лишних коробочек и проводов многовато. Короче присмотрелся, вижу к топливной аппаратуре проводок какой-то подходит, но слетел. Я его на место воткнул, стартером вжикнул - завелась. Заглушил, проводок снял обратно - в город-то надо! Приехала аварийка. Мою машину подцепили, а мне другую подогнали, показывают, мол, давай наяривай. И тут я понял, что магазинов и водки со слесарями, мне не видать как собственных ушей. А еще я понял, что еще два дня, и в дурку мне прямая дорога. Очумел я вконец! Вечером подошел к тому мужику в пиджаке, говорю, делай, что хочешь, но отправляй меня домой, как хошь отправляй иначе покусаю. Как пить дать покусаю, потому что я уже от этой жизни японской, озверел! Ну он мужик сообразительный, понял сразу, говорит - «ты виду не подавай, нечего народ провоцировать, а лучше скажи, что заболел. Я тебя как больного, первым же нашим судном, домой и отправлю» - так кстати и сделали. Вот только дома и осознал, что к чему. Оно ведь как, со стороны-то глядя, там хорошо все. Машина новая, дороги ровные, жилье и жратва цивильные, а вот индивидуальности нет. Я там никто - серое безмозглое существо выполняющее свою работу, которую я должен делать не так как хочу, а как мне сказали. Это здесь я и директора и завгара могу на хрен послать и буду прав, потому что я план перевыполняю и вымпел лучшего водителя у меня, а там послать только меня могут …
Море вздуется бурливо …. Такие слова есть в одной, всем известной сказке, но сейчас вы читаете не сказку, а историю, хотя в ней тоже есть море. Правда, море в ней не вздувается, а скорее сдувается, в смысле находится в состоянии отлива, да и на брег вышли не тридцать три богатыря, а два автомобиля, марки ЗиЛ и УаЗ, благо песчаная полоса при отливе по своей ровности не уступает первоклассному покрытию из асфальта. Мой приятель, в то время еще лейтенант ГАИ, был отправлен непосредственным начальником на место ДТП. Прибыв в район аварии, Анатолий посмотрел сначала направо, потом налево, и только потом по центру. Апофеозом данного осмотра, стали широко разведенные им руки, и реплика: - «твою мать, ну как же так!??», - и ведь было отчего. На широченной, щестидесятиметровой, песчаной полосе отлива, мирно стояли две машины, буданувшие друг друга точно в «лоб». Настолько точно, что осевое смещение было сантиметров в десять, не больше. То, что «глухари» бывают не только в уголовном розыске, но и в доблестной автоинспекции, Толик понял сразу и однозначно. Правда, оставалась еще надежда, что кто-то из водил сдуру возьмет вину на себя, но шансы были минимальные. - Ну, как же так?! - повторился Толян, приблизившись с мирно курящим водителям, в одном из которых он признал парторга городского бумкомбината, являющегося предприятием районного и даже немного областного значения. - Как, как! - передразнил его водила с ЗиЛа, - знамо как! Обнакновенно! Чмяк! И кирдык-хана! - А если серьезно? - прервал его Толик, - ведь на такой полосе и пара десятков «Белазов» без труда разъедется! - Так, а я и говорю серьезно. Еду. Песочек мокренький, ровненький, не то, что наша грунтовка. Притопил немножко, но в пределах правил, а тут вот, товарищ навстречу. Ну, я вправо и он вправо, я влево и он влево, я опять вправо, но и он туда же, вот здесь и встретились! - А вы что скажете, Сергей Петрович? - переведя взгляд на парторга и призывая к помощи в установлении истины, спросил Анатолий. - Так, а что я скажу? В общем-то, правильно товарищ поясняет, только сначала я влево и он влево, я вправо и он вправо, потом я влево и он туда же! - Так …, понятно. - довольно невесело протянул Толян. Невесело было потому, что несмотря на оптимистичное заявление, непонятно было практически все. Да и как, в нормальной гаишниковской голове, могли уложиться две столкнувшиеся лоб в лоб машины, на полосе, где каждой для маневра отпускалось метров по тридцать. - Ну, вы что, вот так вот перли друг на друга и по другому даже помыслить не могли? К примеру, если он туда, то вы сюда! - поняв, что ситуация патовая, возмутился Толян. И тут перл, достойный классиков коммунистической идеологии, выдал парторг. Правда, история умалчивает, была ли это шутка с его стороны или действительно говорил он от чистого сердца. Но, как бы там ни было, слова эти запали в душу Толяна надолго, так надолго, что он поделился ими со мной через столько-то лет, ну, а я, естественно, с вами. - А, вот это вы зря, товарищ, - выдвинувшись вперед, и кажется, даже поправив галстук, произнес парторг, - мы, между прочим, граждане советские и воспитывались на одной идеологической платформе, так что мыслить по разному нам не позволит наша патриотическая совесть!
Тут недавно, одна знакомая рассказала, правда некоторые подробности я упустил, ну да думаю поймете. Есть у нас оказывается такой христианский, а может и доставшийся от языческих предков, обряд, когда девушки на какой-то там праздник гадают. Вот как раз-то на него, в смысле праздник, в одном из мест, собралась кучка девчат. Приняв на грудь для усиления эффекта гадания, они что-то там нагадали и потом одна из них вспомнила, что в эту ночь, если спросить у первого прохожего мужчины его имя, есть стопроцентная вероятность, что будущий суженый будет именно с таким же. Сказано - сделано. Выпорхнули стайкой на улицу, давай к прохожим мужикам приставать, имена требовать. Третьей по очереди явно не везло, мужиков на дороге как обрезало. И тут в конце улицы появилась разнополая парочка. Подружки наседают, мол ерунда, что со спутницей, иди имя спытай, ну девчушка и решилась. Подходит к паре и: - Извините, мужчина, а как вас зовут? Мужик как-то смутившись выдает: - Коля. Девчушка довольна, имя это ей нравилось, но в последний момент уже почти отходя, ее смутили глаза спутницы тезки ее суженого. В общем, стали они по размерам как дно пивной бутылки. Поворачивается она к своему партнеру и в изумленно-очумелой форме вопрошает: - Какой Коля, ты же мне сказал, что Сережа? Мужик еще больше смутился и стоит ни жив ни мертв. Девчушку этот вопрос заинтересовал, так как имя Сергей ей тоже нравилось, и она решила выяснить все до конца. - Так Коля или Сережа? Спутница мужика настаивает, что это Сережа, а мужик стоит как язык проглотив. Тут остальные девчушки подскочили, которых истина тоже заинтересовала. Короче суть да дело, состоялся такой диалог: - Так как вас зовут, мужчина? - Да Сергей его зовут, что я не знаю что ли, мы с ним уже вторую неделю встречаемся. Сереж, я ведь правду говорю? - Да, да! Я просто ляпнул, не подумав, пошутить хотел! - Ничего себе шуточки, тут между прочим вопрос жизни и смерти, один раз в году так можно гадать! Я, между прочим, точно должна знать, кому из знакомых предпочтенье отдавать. У тебя какой нибудь документ есть, чтобы я спокойно спала? - Да какой документ, совсем обалдели?! Нет у меня с собой ничего. - Ну, что ты врешь, Сережа? У тебя же паспорт в кармане, ты же из него только сейчас деньги доставал, когда мы пиво покупали. Покажи девчонкам, пусть успокоятся. Что было дальше, опускаю, скажу лишь, что в конце выяснилось, что по паспорту Коля-Сережа оказался Василий Петровичем, женатым и имеющим двоих детей, а еще были последствия …
Если сидящий в электричке напротив меня восьми-девятилетний мальчик с мамой был неискренен, то поверьте на слово, скоро он объявится на Анекдотах ру. Долго и внимательно рассматривал выпрошенный у мамы билет, потом спросил: - Мама, а в Москве наверно люди культурные живут? - Да сынок, но вряд ли культурней чем у нас в Туле, а с чего ты так решил? - Да вот видишь как они написали «Москва Кал», а у нас просто говорят, что Москва гавно … Я не выдержал, посмотрел на свой билет, действительно станция Москва – Каланчевская так и написана.
В столярном цехе зоны строго режима, где довелось мне потрудиться вольнонаемным механиком, работал и тянул срок заключенный по имени Миша. Неплохой такой паренек, весьма даже трудолюбивый. План спускаемый руководством он на своем четырехстороннем станке выполнял, в пьянках и дебошах замечен не был и поэтому когда на четвертом году своего восьмилетнего срока он собрался женится на «заочнице», администрация была не против. - Завтра свиданку трехдневную дают, Ленка приезжает, - весело поведал он мне, как только их привели из жилой зоны. - Значит жениться будешь? - также весело поинтересовался я. На утвердительный кивок от души поздравил. Следующие три дня Мишки не было. Вспоминать я, конечно, о нем не вспоминал, но увидев на четвертый день, замер с открытым ртом. От прежнего Мишки остались только глаза и маркированная роба. Сидящие на топчане глаза были безумно счастливы, и здесь я впервые понял, что когда классики описывают пылающие очи, в их словах нет ни грамма лжи. Глаза излучали что-то безумное, неподвластное человеческому сознанию. Остального лица просто не было видно из-за его черноты и какой-то бухенвальдской втянутости во всех местах. - Ну что, Миша, женился? - отойдя от шока, поинтересовался я. Ответом на мой вопрос был только какой-то гортанный рык, выражающий абсолютный оргазм. Рык повторялся трижды или четырежды, видимо воспоминания накатывались волнами. - Что-то исхудал ты, Мих? Или невеста еды не привезла? - все так же наивно старался поддержать я разговор. - Андрюха, ты совсем обалдел?! Какая нахрен жратва, я же настоящую живую бабу четыре года не видел! - Ну и что, женщина она и есть женщина, хоть через год, хоть через четыре? - все с той же бестолковой вольной наивностью продолжил я, - а вот домашних харчей тебе еще долго не видеть, так что мог бы и пожрать. - Да конечно, что ты ему объясняешь, он этих баб каждый день видит. Ты лучше нам расскажи, как она? - прервали нас остальные сидельцы, сгрудившиеся возле Миши косяком. - Давайте я посплю, пацаны, а потом вам все расскажу, - отбивался Миша от тех, кто требовал от него подробностей, видимо в отличии от меня, они его понимали. - Я ведь трое суток не спал! - давя на жалость, просил он отсрочку. Народ сжалился, но ненадолго, так как часа через три цех фактически «встал» по причине короткого замыкания в электрощите. Доказывать, что это была не случайность, а диверсия, я не буду, но факт остается фактом. - Так что, так целые трое суток и не спал? - поинтересовался кто-то, когда после безуспешных попыток растолкать на Мишу было опрокинуто полведра воды. - Не, ну сознание несколько раз все же терял, но недолго, минут на пятнадцать-двадцать, не больше, - оправдывался тот, отжимая робу. Интимные подробности его рассказа описывать не буду, а вот на некоторых вопросах внимание заострю. - Ну, а она-то как? - поинтересовался кто-то после того как Миша в течении получаса, брызгая во все стороны слюной, красочно, с применением пантомимы, описывал как он трое суток «жарил» новоиспеченную супругу во всех мыслимых и немыслимых позах. Описываемые им сексуально-трудовые успехи отодвинули на второй план все, даже такую общесоюзную стройку как БАМ и покорение космоса. - Она …? - Миша как-то в одночасье скис, - она странная какая-то. Вот прикиньте, пацаны, мы когда расписались и нас в домик для свиданий проводили, она все твердила, что любит меня безумно. Все говорила, что я гораздо лучше на самом деле, чем она думала. И когда мы с ней на кровать завалились, она поначалу такой страстной и темпераментной была, что и словами не описать. А на вторые сутки как-то сникла, нет, шевелиться она еще шевелилась, но мне кажется ее движения были лишь для того чтобы меня на пол сбросить или коленкой мне по … садануть. Плакать че-то начала, кушать говорит хочу, как будто ее на воле не кормили. Истерики мне закатывала. А потом вообще заснула. Слышь, пацаны, может она фригидная? Я про таких слышал, им по фигу, что мужик на ней, они от этого никакого кайфа не получает. И когда я ее все же расталкивал, она мне про любовь больше ничего не говорила, так я думаю может она мне и вначале врала? Когда свиданка закончилась, я ее спрашиваю ты ко мне на следующий год приедешь? На долгосрочное? Так она мне знаете че сказала? - «Я» - говорит - «лучше Миша, тебя дома подожду, вот выйдешь ты и будет у нас с тобой все хорошо! А на свиданье если и буду приезжать, то только на краткосрочные».
Тут недавно один знакомый рассказал - про охоту. В смысле как он с друзьями на утренней зорьке уточек решил пострелять. Озерцо выбрали с вечера. Часов до трех ночи попили-поели и позиции заняли. Тишина райская, слышно как травинки под росой гнутся. И вот в этой-то тишине вдруг раздается довольно громкое кряканье. Кто не профессионал, подумали что это селезень свою уточку подзывает. Короче, крякнуло довольно сильно, а секунд через пять повторилось. Ну народ в предрассветной мгле глазами по водной глади и воздушному пространству зашарил, курками защелкал. А щелчки эти, все в той же тишине, подобны грому. По водной поверхности их на полкилометра слышно. Видно поэтому из ближайших кустов и раздался душераздирающий крик: - Не стреляйте, мужики! Живот прихватило, видно съел что-то не то!
Тесть моего брата относится к той категории людей, для которых придумать байку, как он убил на охоте зайца, из которого потом жена натопила полтора тазика жира - раз плюнуть. Но иногда его безобидные истории становятся довольно осязаемы и имеют практический финал. О такой и расскажу. Купил дядя Ваня корову. Неплохую - почти два ведра молока давала. Кормит он ее, доит, молочко на приемный пункт сдает. Там и новых знакомых нашел, так сказать, коллег по сельхозбизнесу. Встречаются на приемном пункте, новостями делятся, как продуктивность повысить рассуждают. Через какое-то время дядя Ваня сообразил, что сдавать молоко дело довольно прибыльное и решил прикупить еще одну коровку. Сказано - сделано. Молока повез в два раза больше. Тут знакомый мужичок подвалил, мол, откуда столько? Дядя Ваня возьми да ляпни, мол, журнал немецкий выписал, что-то вроде нашего «Приусадебного хозяйства», и в нем мол, секреты всякие, буржуазные, как удои повысить. Переводить тяжело, но результат налицо. Мужичок аж загорелся весь, мол, что да как? Да у меня, говорит дядя Ваня, корова молоко оказывается зажимала, а в этом журнале написано, что ей при дойке надо рога сжимать и чертеж струбцинки нарисован. Я, говорит, сначала не верил, а потом сделал и видишь, удой в два раза повысился! Мужик, чуть не со слезами, мол, и у меня корова зажимает, дай мол струбцинку. Дядя Ваня упирается, объясняет, что за изготовление оной токарям на заводе почти ящик водки поставил. Вещь, мол, дорогая! А в конце, чтобы от мужичка отмазаться, возьми да ляпни, что мол и веревкой с палочкой рога можно скрутить. Сказал и забыл. Дня через три прилетает к нему домой незнакомая бабенка. Видок у нее, упаси боже. Фингал на все лицо. В руках палка и с нею-то она на дядь Ваню в драку бросается. С трудом разобрались. Вот ее рассказ; - Коровка у нас спокойная, муху не обидит. Да только смотрю, мужик-то мой возле нее второй день шастает, все что-то приноравливает и пристраивает к ее рогам. Сегодня села доить, а он с какой-то веревкой у ее башки встал. Накинул петлю на рога и давай палочкой крутить. И все спрашивает, мол, молока больше доится или нет. Милка-то наша как-то занервничала, хвостом замахала, а он все - больше или нет? Я дою, а сама слышу, что у нее рога уже потрескивать начали, того и гляди отлетят. Но, видно, и ее терпенью конец пришел, его-то не достать, а мне копытом как шуранула, я аж через весь сарай вместе с ведром летела! Вишь какой синяк! Ну я своему козлу тоже рога пообломала, вот, аж черенок на вилах сломала, хотела и тебе, ведь он сказал, что ты ему посоветовал, да пока бежала сюда, злость прошла! С того дня дядя Ваня как-то меньше стал придумывать, да и когда говорит, предупреждает, что фантазия. В общем, как сейчас выражаются - базар фильтрует!
Ну птичку-говоруна из мультфильма наверное многие помнят и знают, но речь как ни странно сегодня пойдет не об ней. Попал я в хирургическое отделение одной районной больницы. Пока врачи рассуждали - отрезать или дать таблеток, чтобы само отвалилось, я бесцельно пролеживал кровать с толстой книгой в руках. И все было ничего, если бы в нашу палату, рассчитанную на шесть человек, не подселили свежего клиента с трамбозом вен. Мужичок в годах, давно уже за шестьдесят перевалило, так что жизненного опыта у него выше крыши. Всю свою сознательную жизнь он проработал водилой, да не просто водилой, а персональным, у высшего руководства районного и областного масштаба. Байки, про своих некогда боссов, он мог травить часами, и поначалу мне это даже нравилось. Вот только стиль изложения у него был довольно мудреный, т.е. он не мог просто сказать - «проехал по дороге», - т.к. эта фраза в его изложении обрастала подробностями; пейзажа, погоды, расцветки встречных машин, истории строительства данного полотна, структуры придорожной почвы и еще многого другого, что делало трехсловную байку длиною километров в пятнадцать мелким шрифтом. Короче, на третий день я уже одурел окончательно. Мне снились эти дороги и пейзажи беспрерывно. Заочно я уже знал в лицо все руководство области и района, начиная с 1950 года. Медсестра, давая мне лошадиными дозами димедрол, участливо спрашивала - "из-за болей уснуть не можете?" А я не мог уже не только уснуть, я не мог уже жить. Такие технические средства, как вата в ушах, должного эффекта не приносили, потому что голос персонального водителя проникал сквозь кожу. Послать его куда подальше, так, как это сделали остальные постояльцы палаты, я не мог по причине совести и разницы в возрасте, и он этим бессовестно пользовался. Под его: - «значит, дело было так …», я засыпал и просыпался. Мой хитрый маневр, в шесть часов утра, не открывая глаз, хватать полотенце и выбегать в коридор, не возвращаясь в течении всего дня в палату, он разгадал сразу, для чего в пять утра ставил на проходе стул и внимательно наблюдал, когда у меня дрогнут веки, чтобы произнести свое коронное - «значит дело было так …» - и потом следовать за мной в умывальник. Свою дальнейшую перспективу я узнал по одному невинному вопросу, когда спросил, есть ли у него жена, и почему она к нему не приходит. Его ответ: - «есть, но она сейчас в дурдоме, у нее какие-то психические отклонения признали» - заставил меня действовать более активно, и в тот же день я пошел к хирургу. - Либо режьте, либо выписывайте ко всем чертям! - с порога заявил я. - Да я бы рад, но не могу, свищ вроде затягивается, но стопроцентной гарантии, что тебе в госпитале в нутрях что-то не оставили, у меня нет. Надо бы еще понаблюдать. - Тогда переведите в другую палату, а не то в окно выброшусь! - твердо, без дрожи в голосе заявил я. - Вот это можно, - вникнув в мои проблемы, согласился он. В тот же день я был переведен в другую палату и в другое крыло отделения. Впервые за пять последних ночей, я заснул как младенец. Утром, весело посвистывая, я взял полотенце и широко распахнул дверь палаты. Глаза мои распахнулись гораздо шире. В коридоре, на стульчике, напротив дверей, сидел персональный водитель, который, увидев меня, радостно возопил: - Так я тебе не дорассказал, значит дело было так … В тот же день я, плюнув на больничный лист, сбежал домой.
Не люблю описывать мистические случаи, но видимо придется. Уж больно ситуация неординарная, хотя и началась все, все с той же тяги русского человека к крепким и не очень – алкогольным напиткам. Дядя Леша пил всегда, ну по крайней мере насколько я его помню. Такой тихий и домашний алкоголик. С началом перестройки сначала из-за сухого закона, а потом из-за нехватки денег, от водочки он потихоньку отошел, перейдя на изготовление домашних спиртосодержащих напитков. Бражечка, домашнее вино и самогоночка в его закромах не переводилась никогда. Соседям и власти он неприятностей не доставлял и единственным, но очень ярым противником его злоупотреблений была законная вторая половина, другими словами – супруга, тетя Настя. Вот уж действительно несовпадение взглядов, ну насколько дядя Леша это дело любил, настолько тетя Настя ненавидела. Дядя Леша ставил, а она находила и уничтожала. А он где только не ставил, а она где только не находила, но в один прекрасный день дядя Леша придумал выход и начал ставить на чердачке летней кухни, в маленькое окошечко которого тетя Настя, намного превышающая дядьку по комплекции, пролезть не могла. Ставил он свою хренотень (какую-то смесь, похожую на вино и на брашку) в стеклянных трехлитровых банках, по всей вероятности потому, что всю тару покрупней тетя Настя давно перебила. Хотя в общем-то и удобно: одна баночка готова, вторая на подходе, третья на взводе, четвертая на заправке, ну и так далее и тому подобно. В один довольно жаркий день дядя Леша, употребив уже дошедшую до кондиции банку, сонно клевал носом за столом на летней кухне, в полудреме выслушивая нотации тети Насти, а она разошлась не на шутку. - И когда же ты, старый пень, пить-то бросишь?! Да к тебе спичку поднеси полыхнешь синим пламенем, проспиртовался ведь весь. Неужели на свете бога нет, чтобы он тебя, алкаша старого, покарал!!! Услышав про бога, старый атеист дядя Леша поднял на нее осоловелые глаза и произнес: - Потому что бога нет! А если бы и был, то он на моей стороне – потому как тоже мужик! А мужик мужику всегда нальет! Не успел дядя Леша договорить последнюю фразу, как наверху что-то громыхнуло. Ну, не небеса конечно разверзлись, но ухнуло прилично, настолько прилично, что тетя Настя инстинктивно втянула голову в плечи. А через минуту закапало. Натурально закапало и даже тоненькими струйками потекло, да не куда-нибудь, а прямо в кружку и тарелку, стоящую перед дядей Лешей. Ну он-то сообразил сразу, пьяный не пьяный, а врубился, что одна из его банок не выдержала. Ухватив кружку с налившейся туда жидкостью и сунув ее под теть Настин нос, он рявкнул: - Видала - брашка! Значит, есть бог и со мной он заодно! – в перерывах между глотками яростно доказывал он – налил ведь! Ничего не понимающая тетя Настя, хотя и тоже не очень верующая, только отчаянно крестилась.
Мужская месть. Это сейчас семечки «от Бабы Нюры» продаются в любом ларьке или киоске, а тогда на севере, где подсолнух просто не успевал вызревать физически, они были тотальным дефицитом. А что на свете всего вкуснее и милее? - правильно, этот самый дефицит, даже если он подгоревший и подгнивший. Короче - у тех, чьи родственники жили например на Кубани, было перед нами одно огромное преимущество, а именно посылки с этим мусорящим дефицитом. Такие родственники у Колька были, и раз в месяц им приходила посылка. Его бабуля торговала ими у магазина, уж и не помню почем, но баснословно-спекулятивная цена. Несмотря на такие «корни», Колек был парень неплохой, и когда ему удавалось стебануть у бабки этих самых семечек, он делился с нами щедро и честно. Стоило нам заметить его приближающегося к лавочке, где мы собирались по вечерам, с прилично оттопыренным карманом, все знали, что «праздник» нам обеспечен. Была в нашей компании Люська - симпатичная девчонка, но с таким жизненным настроем, что я уже тогда понял, откуда берутся стервы. Она подлетала к Кольку первой. - Колек, дай семечек, а я тебя поцелую! - щебетала она. Уж не знаю какие Колек испытывал к ней чувства, но его рука тут же ныряла в карман и, несмотря на свои небольшие размеры, зачерпывала семечек так, что и в экскаваторный ковш не поместилось бы. Люська, огребя свою порцию, которая была гораздо больше чем все, что оставалось другим, тут же забывала о своем обещании поцелуя и спокойно усаживалась на скамейку. Потребовать обещанного у Колька видимо не хватало совести и он злой от того, что его опять обманули, усаживался на другой конец лавки. Нет, он не шантажировал ее и даже не подкупал, потому что вся инициатива исходила от нее, просто было обидно, да и кто знает, что у него было там на душе. По крайней мере я так думаю, что он воровал у бабки семечки как раз из-за этого обещания, так как сам он щелкал их мало, а утром иногда появлялся с новым бланшем. Ну да ладно. На четвертый или десятый раз, он наконец-то понял, что его просто разводят как лоха и созрел у него план. Для осуществления оного он прорезал в одном из карманов приличную дырку и не одевая трусов натянул брюки. Насыпав в левый карман приличную порцию семечек, в правый через проделанную дырку он засунул то, что называется «мужским достоинством» и проследовал на улицу. - Коль, дай семечек, а я тебя за это поцелую, - как всегда первой подскочила к нему Люська. - Да на, бери сколько хочешь! - повернувшись к ней правым карманом, безропотно согласился он. Люська запулила туда руку, с желанием ухватить еще больше, чем ей всегда доставалось. Эмоции, которые отразились на ее лице, когда рука провалилась на всю глубину, были неописуемы. Времена такие были - что поцелуй и тот считался развратом! А тут в полную величину да с жаром ухватить побольше! Стервой, конечно, она так до конца жизни и осталась, видимо поздно начали воспитательный процесс, но Колька больше не обманывала никогда.
Это сейчас куда ни плюнь обязательно попадешь либо в бизнесмена либо в предпринимателя, а в далеком восемьдесят третьем я и слово-то такое редко слышал, не говоря уж о самих представителях такой тяжелой профессии. Но исключения были, и одним таким исключением стал приехавший к нам на север за «длинным рублем» паренек с Винницкой области, устроившийся водителем на снабженческий «ЗиЛ» нашего леспромхоза. Неплохой такой паренек и как водитель тоже, по крайней мере я такой вывод сделал, съездив с ним в пару краткосрочных командировок. Интересное началось гораздо позже, а именно тогда, когда в одной из поездок забарахлил движок машины. Заглох и не заводится. Толик долго ковырялся под капотом, объясняя свое отношение к этому рыдвану на смеси русского языка и украинской мовы, в итоге из кузова был выдернут канат и в родные пенаты мы двигались уже в виде гужевой повозки, где вместо лошади был взявший нас на абордаж какой-то Камаз. По прибытию на место назначения, Толик – я так думаю из лучших человеческих побуждений, выдернул из кошелька пять рублей и побежал рассчитываться с водителем тяглового средства, видимо совсем забыв из-за нервной обстановки, где он находится. Естественно, что убеленный сединой дедок – водитель Камаза, всю жизнь проработавший на севере, послал его вместе с пятью рублями очень далеко, я так думаю, что даже дальше территориального пространства Советского Союза, а мне потом пришлось долго объяснять Толику, что на севере взаимовыручка не основана на материально-денежных отношениях. Толик вник. В тот памятный день командировка намечалась в областной центр, что от нашего леспромхоза километрах в четырехстах. Туда груза не было и планировалось проскочить налегке, но странное дело, как только мы выехали на трассу областного значения, Толик ударил по тормозам. Я ничего не понимая наблюдал как он довольно шустро запрыгнул в кузов и так же шустро сбросил оттуда на землю жесткую сцепку. Не успел он подтащить ее к переднему бамперу, как из-за поворота выскочил груженный КраЗ, которому Толик отчаянно махнул рукой. Минут через пять мы были прочно закреплены за его фаркоп, а отдувающийся Толян запрыгнул в кабину. - Не понял? – только и смог произнести я, наблюдающий всю эту свистопляску. - А что тут непонятного, он тоже в город едет, - заверил меня тот. - Так мы сломались, что ли? – все еще не имея возможности найти логическую цепь, задавал я глупые и наивные вопросы. - Ниче мы не сломались, просто дорогу я не знаю, а на жесткой сцепке и выспаться можно! Такому «зверю» - кивнув на рванувший нас с места КраЗ – мы как пушинка, – устраиваясь поудобней, объяснил Толян – видимо в душе поражаясь моей беспросветной тупости. – Доедем с ветерком, а бензин я продам – закатывая глаза в предвкушении будущих барышей, довел он свою предпринимательскую мысль до конца. Ехать на жесткой сцепке, в общем-то не плохо, особенно когда первые сто километров сидишь с открытым ртом в нирваническом состоянии. Правда, немного мешает летящая из-под колес ведущей машины пыль, но разве это помеха при таком полете предпринимательской мысли. Сейчас, конечно, я смотрю на это совсем по-другому, но тогда …, тогда я мягко говоря находился в том же состоянии как папуас увидевший самолет. Не, ну стебануть на родном заводике пачку пиломатериала, которую потом можно продать, это еще куда ни шло, но разве это сравнимо с такой комбинацией? Толик спокойно читал газетку и иногда мигал фарами, если было желание выскочить по малой нужде. Когда на землю опустились сумерки, он вообще закемарил. А я думал – я всю дорогу думал и иногда мысли заводили меня в такую даль, что я косо посматривал на своего водителя, прикидывая какую хрень он может еще придумать и не окажусь ли завтра я в роли КраЗа, когда Толик захочет еще что-нибудь экономить и продавать. Мысли эти были довольно черные и пугающие! Правда, бизнес Толяна прогорел, северный край стер его предпринимательскую мысль на нет, бензин просто некому было продать. Ну и действительно - кому его продашь, если любую машину останови и канистрочку-то обязательно нальют – забесплатно!
Вот тебе и фокус … Ну скажите, кто в детстве не любил фокусы? А в особенности не смотреть, а показывать. Когда собранный тобой народ в восхищении и непонимании разводит руки, охает, ахает и просит показать секрет. Наверное, каждый. Один фокус разучил и я, нет, ну не один конечно, но этот был конкретный, могущий поставить в тупик любого. Только вот незадача, что никакими паранормальными способностями организма я не обладал да и не обладаю. Поэтому выглядел фокус так: Бралась колода карт, желательно новых, чтобы не вызывать у окружающих подозрений в их крапленности. Мне туго завязывались глаза, желательно черным и непрозрачным материалом. После этого я отворачивал голову назад как можно сильней, брал колоду и на ощупь доставал из нее любые карты, которые называли участвующие. Попадаемость была стопроцентной и фокус имел дикий аншлаг. Зрители, как знакомые так и незнакомые, пытали меня, предлагая огромные по тем временам гонорары за право обладания таким секретом. Я отмахивался, мотивируя тем, что для этого надо иметь «музыкальные пальцы, годовые тренировки и все такое прочее» - короче, не выдавал даже под пытками. Был у меня в то время друг Сашка. Дважды или трижды пытал меня так, что дело чуть не доходило до драки. Я плел ему всякую муру, что надо иметь чувствительную кожу и что я сам чуть ли не полгода стирал пальцы о шерсть, что красный цвет дает тепло, а черный чувство страха, ну а белый холодит. Он усиленно все повторял и ежедневно тренировался. Летом меня родители отправили в пионерский лагерь, где я тоже показывал этот фокус и имел такую же популярность как Кио. Стойко отстояв две смены подряд, вернулся домой. На следующий день ко мне пришел Сашка. - Смотри! - сказал он. Достав новую нераспечатанную колоду, он тщательно ее перетасовал, завязал глаза и начал медленно ощупывать картинку вытаскиваемой им карты. Карты он не различал, но зато почти безошибочно угадывал цвет масти. Моя челюсть отпала почти до пола. Этого просто не могло быть, а Санек все продолжал и продолжал. На всей колоде он ошибся всего раза два или три. - Видал, уже получается! - окончив процесс, заверил он меня, - еще пару месяцев тренировки и буду как ты не только масть, но и картинку прощупывать. Я не в силах был захлопнуть челюсть, да и как ее захлопнешь, если в комнате нас было двое, а для моего фокуса обязательно должен быть третий в виде «подсадной утки», который кашлял или давил ногой под столом, когда в руках оказывалась нужная карта. Но я нашел в себе силы промолчать. Судьба развела нас, и я встретил Саньку через несколько лет. Догадайтесь, кем он стал? Правильно - шулером экстра-класса. Приняв на грудь за встречу, я все же раскололся. - Да ерунда! - сказал Саня, - я ведь потом сам догадался, правда года через два. А вот смотри, - доставая из кармана новую колоду карт, начал он прямо на столе в ресторане. - Говори! Я называл карты и он находил их безошибочно. Хотя может, колода и была крапленой. Ну да это не суть важно.
В тот вечер сосед по лестничной площадке ворвался ко мне галопом. Запах свежего перегара, взлохмаченные волосы и безумный взгляд говорили о неординарности ситуации. - Можно я позвоню, Надьку паралич разбил! - сметая меня со своего пути и не дожидаясь согласия, пронесся он к телефону. - Алло, алло, это скорая? Срочно приезжайте, у меня жену паралич разбил! Да, да, и не шевелится и не разговаривает. Вообще признаков жизни не подает. Не, ну дышит! Быстрей приезжайте. А, адрес? ………………. Скорей приезжайте. Прокричав все это в трубку, он, опять же не замечая меня на своем пути, пулей выскочил обратно. Скорая приехала на удивительно быстро. Через дверь было слышно, как сосед, что-то говоря, повел их к себе в квартиру. Еще через некоторое время за стеной раздались какие-то крики, а потом гомерический хохот, перемещающийся из квартиры на лестничную площадку. Любопытство пересилило меня. Выглянув в коридор, я увидел, как ухахатывающиеся фельдшер и сестра требовали с обезумевшего соседа пятьдесят рублей, за ложный вызов. Прояснения внесла соседка, заглянувшая к нам часа через два, на огонек. Вот ее дословное изложение; - Мой-то козел, третий день пьет. Я уж его и убеждала и просила, а его как черт попутал. Ну, и сегодня я решила его игнорировать. Слышу, в прихожей скребется, судя по звукам, опять балдой. Я на кровать легла, глаза в потолок уперла, думаю, ни жрать давать не буду, ни разговаривать. Заходит в комнату, сразу ко мне, прощения просить. Я молчу. Он говорил, говорил, потом пальцем меня ткнул. Я молчу, хотя саму смех разбирает. Так он меня по щекам похлопал и бежать. Я даже не поняла куда. Но решила его игнорировать до конца. Лежу дальше, он опять прибежал, встал у кровати, на меня таращится. Потом звонок в дверь. Я уже вставать хотела, а тут он с врачами в комнату ворвался, на меня пальцем тычет, вот, говорит она - парализованная! Тут уж я не выдержала, встала и по хлебалу ему, чтобы перед чужими людьми не позорил! Кстати, сосед, от пережитого, завязал. По сей день не пьет!
Первая кровь. Любимый фильм моего родственника: «Рембо - первая кровь». Это так, типа преамбула. Его сосед по дачному участку решил стать фермером, вернее мини-фермером, то есть прикупил с десяток курочек-несушек, в расчете летом поесть свежие яйца, а зимой быть с куринным мясом. Процесс пошел, в смысле яйца у курей были. Недельки через две заходит он к Мишке: - Слышь, сосед, какая хренотень, кто-то в сарай ко мне повадился. Я думал куры нестись перестали, оказывается нет, вчера палочку в двери воткнул, утром сбита. - Наверно, бомжи - жрать-то охота, а может кто и из наших, - поддержал его Мишка. - А давай ловушку поставим. - Какую ловушку? - обрадовано поинтересовался сосед, которому видимо было влом сидеть всю ночь возле курятника. - Обыкновенную. Пойдем-ка твой сарай посмотрим. Походив минут пять у сарая и в нем самом, Мишка решил, что самое эффектное будет брус на растяжке. Прикинув на какой высоте, он подвязал довольно мощный брусок под потолком, а бечевку к двери. - Смотри только сам не забудь! - заботливо предупредил он соседа, - захочешь зайти, вот эту веревочку сначала отвяжи и только потом дверь открывай, понял? Сосед весело кивал головой, мысленно представляя как сегодня ночью поплатятся любители чужих яиц. Потирая руки, он предложил Мишке это дело спрыснуть, выкатив на стол почти литр самогона. Домой Мишка ушел в беспамятстве. Ближе к обеду, на следующий день, появился сосед с перевязанной как у героя гражданской войны головой. - Забыл, Мишаня, как есть забыл! - осторожно трогая рукой повязку с проступившим на ней кровавым пятном, сокрушался он. - Вчера здорово перебрали, а с утра все забыл. Добре шарахнуло! Но главное, яйца все на месте, - радостно закончил он. Яйца были на месте где-то с неделю. Через неделю на горизонте вновь замаячил сосед. - Опять гады залезли, мало того что яйца все собрали, так еще и несушку утащили! - со слезой на глазах пожаловался он. - А давай вьетнамскую ловушку поставим! - желая помочь от чистого сердца, предложил Мишка. - Какую еще вьетнамскую? - насторожился сосед. - Да проще некуда - заверил его Мишка, - сверлим в тротуарной доске дырку, снизу подлаживаем палочку с гвоздем, он на эту доску наступает и прокалывает ногу. По хромоте мы его и вычисляем. - А я на нее не наступлю? - потрогав свежий шрам на голове, заволновался сосед. - Конечно нет, ты-то будешь знать какая доска. - Ну ладно, давай, - правда как-то без энтузиазма согласился сосед. Мишка сделал все в лучших традициях жанра. Доска прогибалась как положено, гвоздь выходил на приличную высоту и расхитителю частного имущества должно было не повезти в любом случае. В пять часов утра над дачным поселком разнеслось: - Ой-е-ей, твою мать! Ой-е-ей! Разнеслось так, что обычно спящий до восьми Мишка подскочил как по тревоге. Базлал явно сосед. Напялив брюки, мой родственник бросился на помощь. Сосед сидел у сарая, обхватив двумя руками ступню и с выпученными глазами не прекращал базлать. Нога в тапочке была проколота почти насквозь. - Убирай свою китайскую ловушку! - завидев Мишку, заорал он, - сейчас же убирай! Не находя слов для утешения соседа, Мишаня сбегал домой за йодом и бинтом. Наскоро оказав первую помощь, он тут же уничтожил творенье рук своих. Сосед прихромал к нему на следующее утро. - Мишаня, опять двух курей стебанули! Не знаю, что и делать, - тяжело присев на стул у входа, пожаловался он, - нахрена я вчера в такую рань поперся. Если бы не со сна, я бы конечно на эту доску не наступил, а так заспал все! - Слышь, Филипыч, а давай оттяжку поставим! - встрепенулся Мишка. - Каку еще таку оттяжку? - нервно напрягся сосед. - Да это на руках не объяснишь, тут показывать в натуре надо, - засуетился Мишка, - но вещь безотказная, хряпнет так, что мало не покажется! - Да-а-а! Да делай что хошь! - с довольно мрачным лицом, произнес сосед, - тока это, Миш, ты сначала меня уж застрели что ли, чтобы сразу без мучений, а то боюсь, что завтра опять запамятую.
Фамилия моего соседа Михаила была, конечно, не Кулибин, но сути дела это не меняло. И если Архимеду, чтобы перевернуть землю, нужен был только рычаг, то Мишке для его технических изобретений хватало двигателя от мотоцикла ИЖ-Юпитер-2. Восемнадцать лошадей, которых сдуру запихали в него производители, при Мишкином уме и сноровке вполне хватило, чтобы создать …. Хотя обо всем по порядку. А начнем, пожалуй, мы с рассуждений, вот к примеру, что бы сделали вы, будь у вас такой двигатель? Не можете ничего придумать? Тогда загляните в журнал «Юный техник» или «Техника молодежи» начала семидесятых и там вы обязательно найдете то, что нужно. По крайней мере Мишка же нашел, а так как это был наверное зимний номер, то нашел он там чертежи аэросаней. Дело заспорилось, благо в соседнем поселке был действующий военный аэродром, где за бутылку можно было купить неплохой остов от учебной ракеты, который при небольшой доработке стал прекрасным началом. Дюралевые полозья для лыж тоже не проблема, а главное в этом деле винт. Вот с винтом Мишаня повозился, делая его из цельного березового полена. Первоначально у него получались только Буратины, но потом дело пошло на лад. Сверившись с чертежами и подправив немного топором после доводки наждачной шкуркой, Мишка водрузил винт на место и приступил к испытаниям. Надо сказать, что испытания прошли не очень удачно, потому что в спешке Миша забыл продумать и поставить тормоз, в связи с этим проскочив огород служивший ему полигоном, затормозил только за счет забора, выбив три доски и немного помяв нос учебной ракеты, которая выполняла роль двухместной кабины. Доработав тормоза в виде двух металлических штырей, которые при нажатии на педали должны были впиваться в наст, а при использовании по одному выполнять роль фрикционов для улучшения возможности поворотов, Мишка выгнал свое чудо на дорогу.
Ну фурор не фурор, а народ удивил! Хотя в поселке и без него изобретательных и образованных людей хватало. Были, правда, и необразованные, например как его бабка-соседка, которая чуть не попав под ужасно ревущие аэросани перекрестилась, плюнула стараясь попасть Мишке в лицо и послала его со всем научно-техническим прогрессом совсем необразованно и очень далеко. Мишка не обиделся, помня, что и другим изобретателям и первопроходцам приходилось несладко, и порулил к поселковому вино-водочному магазину, наверняка зная, что весь цвет мужского населения находится именно там, несмотря на морозную погоду. Так оно и было. Тусуясь на площадке возле магазина, народ, увидев чудо, отложил в сторону все политические вопросы и замер с немного приоткрытыми ртами. Взрезая наст железными штырями как плугом землю, Мишка грациозно затормозил на площадке, давая народу возможность потерять сознание от удивления и восхищения.. Подождав и удовлетворившись произведенным эффектом, он начал не менее эффектный разворот. Утопив левый штырь в наст насколько позволяла сила ноги и вывернув переднюю лыжу до предела, Миша поддал газку. Рев двигателя с примитивным глушителем лишил его возможности что-либо слышать и поэтому он даже не обратил внимание, что вращающийся сзади винт начал крошить народ как нож капусту. Аэросани, описывая дугу, успели рубануть винтом двоих, правда одному повезло - удар пришелся скользом по плечу, а вот второму … - второму не повезло вообще в смысле смертельно! Уворачиваясь от винта, мелькающего как шашка Чапаева, он отпрянул вовремя, но поскользнулся и сетка с четырьмя полноценными поллитрами попала в «зону». Естественно, что поллитры разлетелись в окружающее пространство мириадами капель и осколков, а их потеря превратила мужика в Мишкиного «кровника». Вот только время мести еще не наступило, так как в тот момент народ спасался как мог, то есть бежал с искаженными лицами в разные стороны. Мишке же это бегство казалось ничем иным как эскортным сопровождением, а маты, вырывающиеся из глоток, - криками радости и восхищения. От всего этого Мишаню обуяла гордыня, и даже тогда когда не вписавшиеся в поворот сани, упершись в прилавок летнего неработающего рынка, вынуждены были остановиться и народ бросился к нему, он все еще думал, что ему окажут почести как Гагарину. Со стороны оно, кстати, так и выглядело. Выдернув Мишу с сиденья пилота, народ несколько раз подбросил его вверх, правда, при этом забывая поймать, а еще почему-то в порыве восхищения норовил пнуть ногой в живот. Вечером к Мишке домой пришел участковый. - Ты, Миша, аэросани-то разбери! - строго сказал он. - Это хорошо, что Федотов в полушубке был да пьяный, а пьяным и дуракам - при слове дуракам участковый почему-то посмотрел на Мишу, - всегда везет, а так ведь ты его запросто убить мог, если бы винтом по башке вдарил! На винт-то заграждение какое-то надо было ставить что ж у тебя там в журнале не написано, что ли? Или поленился? Мишка угрюмо молчал, искоса поглядывая на участкового заплывшим глазом и инстинктивно сжимался, когда стоящая здесь же у стола мать делала какое-нибудь резкое движение. Делал он это не зря. Экзекуция, которой он подвергся когда она отдала четыре поллитры в погашение «кровной мести» и восполнение ущерба, была настолько интенсивно-доходчивой, что в сравнении с ней мордобой на площади был просто детской шалостью. И по всей вероятности ожидалось еще и продолжение.
Зима пролетела незаметно. Порубленные топором, в порыве материнского гнева, аэросани восстановлению не подлежали, поэтому до самой весны Мишка строгал новый винт. Этот новый превосходил старый по всем параметрам - на просторной веранде, которую изобретатель переоборудовал в мастерскую, он едва умещался и при поворотах задевал за стены. - Ты что это, стервец, опять задумал? - разглядывая творенье сыновьих рук, как-то раз поинтересовалась тетя Надя. - Вертолет буду делать, - угрюмо пробурчал Мишка. - Совсем одурел, какой вертолет, мало тебе саней было!? Уж скорей бы тебя в армию забрали, хоть пару лет пожила бы спокойно. Жаль, батьки у нас нет, он бы тебе показал вертолет! Но на Мишку эти разговоры влияли мало, его больше интересовал другой вопрос, хватит ли у мотоциклетного двигателя мощи, чтобы поднять его в небо. Чтобы это понять, первый экспериментальный образец было решено сделать в упрощенной форме, но даже на это ушло полтора года интенсивного труда, благо в армию его не забрали и он устроился на работу слесарем в механические мастерские. Там уж Мишаня развернулся не на шутку. Работа над летательным аппаратом не то что кипела, она бурлила как смола в котле. К весне следующего года все было готово и Мишка на припекающем солнышке проводил последние доводки и протяжки. Изобретение его на вертолет было похоже мало и, насколько мне позволяет память, оно больше смахивало на топографическую вышку или Эйфелеву башню в миниатюре. Трапецию треноги из труб увенчивал двухлопастной винт, правда, не деревянный, как поначалу было задумано, а настоящий, приобретенный Мишкой все на том же аэродроме с какого-то списанного винтового самолета. На верхней площадке треноги был закреплен двигатель от мотоцикла, а на нижней Мишкино седалище с педалью управления газом и еще какими-то наворотами. Был еще бензобак и, по-моему, больше ничего, хотя нет, была еще веревка, которая крепилась одним концом к трубе треноги, а вторым к стене сарая. Видимо, взлететь Мишка все же рассчитывал и, помня испытания аэросаней без тормозов, на этот раз подстраховался, ограничив подъем несколькими метрами веревки. Да и технику безопасности пилот теперь уважал, и это мы поняли, когда приникнув к щелям забора увидели, как он напялил на голову мотоциклетный шлем и, сев в изготовленное им кресло, привязался ремнями. Кроме нас - поселковых пацанов, у первого полета были еще два свидетеля, только что закончивших остекление теть Надиной теплицы. - Слышь, Надь, а че это твой лоботряс там ковыряется? - протянул один из них, ополаскивая руки и готовясь сесть за накрытый под навесом стол, - негоже так, мужика дома имеешь, а нас подрядила теплицу стеклить! - Да …, - махнув в сторону Мишки рукой и ставя на стол бутылку, вздохнула та, - чем бы дитя не тешилось, лишь бы водку не пило да воровать не начало. В это время на Мишкином чуде заработал движок и лопасти медленно, но уверено начали свое вращение через ременно-шкивную передачу. Мужики отставили в сторону стаканы, а у тети Нади лицо вмиг вытянулось и побледнело. Хотя это было только начало. Двигатель взревел сильнее, тренога дернулась, но пошла не вверх как того ожидал пилот-изобретатель, а под наш вырвавшийся изо ртов визг, куда-то вбок в аккурат на стоящую в пяти метрах и только что застекленную теплицу. Звон разбиваемого стекла, треск ломаемых реек и перекладин, последние всхрюки двигателя и душераздирающий крик тети Нади - все смешалось в одну кучу, а через секунду все было кончено. Над местом катастрофы неназванного летающего аппарата повисла гробовая тишина. Первым, как ни странно, пришел в себя Мишаня. Довольно шустро освободившись от ремней и не снимая мотоциклетного шлема, он рысью устремился по огороду, лихо перемахнув в конце него через забор. Что кричала тетя Надя, я уже и не помню, да если бы и помнил, все равно не написал бы, так как ни одна цензура такое не пропустит. Мужики находились в коме минут пятнадцать, не меньше. Откуда-то, как из-под земли, на стартовой площадке появилась бабка-соседка, которую Мишаня чуть не задавил аэросанями. Она, вникнув что к чему, почему-то начала смеяться и смех этот был похож на хохот гиены, и видимо из-за всего из-за этого Мишка три дня не появлялся дома. Больше Мишка не изобретал ничего, хотя двигатель почти не повредился и с него еще вполне можно было бы сделать, ну например ракету или хотя бы танк, и ими уже полностью уничтожить весь поселок и его население. Может, так бы оно и было, да только тетя Надя стала все держать под жестким контролем. Все, что ни приносилось в последующем Мишкой домой и вызывало в ней хоть какие-то минимальные сомнения, тут же уничтожалось. Мелочевка топилась в туалете, что покрупнее выбрасывалось за забор, а то, что нельзя было выволочь и выбросить, нещадно рубилось топором на месте. В конечном итоге Мишка запил, и как и большинство невостребованных Кулибиных, прозябает по сегодняшний день со стаканом в руках.
На одной из вечеринок проходящих в их доме, один мой знакомый будучи еще тинэйджером решил использовать ситуацию в корыстных целях. То есть попросту увезти одну из подруг своего старшего брата, изрядно к тому времени «поддавшую». План вырабатывался в течении часа или двух и на взгляд моего знакомого он был безупречен, а значит и не должен был дать сбоя. Выждав момент, когда подружка приняла совсем выше нормы и вышла подышать на улицу, он подошел к ней помахивая ключами от нового мотоцикла подаренного родителями накануне. - Может покатаемся? - предложил он, - освежимся! Девушка посмотрела на него с интересом. - И куда поедем? - Ну можно съездить в горы, там красиво даже ночью и воздух свежий. Тут всего-то двадцать километров. После этих слов его план начал трещать по швам, хотя если вернее, то трещать он начал потому, что его напрочь рвала уговариваемая им особь женского пола. - Двадцать километров, говоришь. Значит ты туда меня отвезешь, а потом скажешь, что не повезешь обратно до тех пор пока я не займусь с тобой любовью? Такой пункт в плане был и разоблаченный парнишка поник головой, что-то нечленораздельно мыча. А девушка продолжала. - А так как идти пешком я не в силах, да и просто не хочу, то я вынуждена буду согласиться. И мне придется заниматься этим самым, лежа на холодных камнях и отгоняя веткой комаров от твоей задницы! Знакомый сглотнул подступивший к горлу комок и сник еще больше, но девушка не успокаивалась. - Поэтому я не хочу кататься на твоем мотоцикле …, но …, раз уж я все равно была бы согласна тебе отдаться, так может пойдем в твою комнату, там по крайней мере есть кровать, да и условия получше!
Вчера моего другана жена чуть до инфаркта не довела. А дело было так: Приходит он с работы домой. Прямо в дверях на него бросается благоверная в шелковом халате на голое тело и обливаясь слезами причитает: - Коля, Коля, ты меня убьешь! Но я правда не хотела, все как-то само получилось! Коль, ты меня прости, я тебе изменила …! Естественно, что после этих слов он ее прерывает: - И где этот козел?!! - рявкает он, обводя покрасневшими глазами домашние апартаменты и прислушиваясь к шорохам в шкафу. - Там же где и стоял, в зале на столе. Я, Коль, правда не хотела, я игру новую записала, а он заставку выдал, что изменены параметры конфигурации. Это очень страшно?
Свадьба была бурной и веселой. Женился мой знакомый Санька. Народ сидящий за столами в качестве приглашенных, нет-нет, да перешептывался. - Повезло Саньку, невеста-то красавица, прям картинка, глаз не оторвать. - Да пора уж ему баламуту остепениться, ведь кроме своей рыбалки он больше ничего и не признает. Что ни день, то на речку. А тут смотрю последнее время не в болотных сапогах шастает, а в костюмчике и с цветами. - Да природа свое берет, такая девка его на коротком поводке будет держать. Забудет Санек про рыбалку, точно остепенится! А там и дети пойдут. Надо спросить может снасти свои продаст, удочки-то у него классные. Такие разговоры за столом были неспроста, Санек был страстным любителем рыбалки, скорее даже не любителем, а просто патологическим маньяком этого дела. Сколько его помню, без удочки раза два всего и видел. Сверстники после работы водку пьют, а этот рюкзак на спину и на ближайшую речушку. Свадьба гуляла дня три. Следующая моя встреча с Саньком произошла примерно через месяц. Как, наверное нетрудно догадаться, произошла она на речке под странным названием «Унжа», куда я отправился половить гольца. Продвигаясь по бережку, я обогнул раскидистый куст нависший над водой и как говорится нос к носу столкнулся с Саньком, азартно наблюдающим за поплавком. - Санек, ты что же это молодую бросил, ведь вроде медовый месяц еще не закончился? - только и смог произнести я вместо приветствия. - А, Андрюха, привет. Почему это бросил, ничего я не бросал, все на месте при мне, - кивнув головой немного назад и вбок, произнес он. Только в тот момент я и обратил внимание, что в прибрежных кустах торчит голова его благоверной. Ничего спросить я больше не успел. У Санька клюнуло. Не выпуская из левой руки сигарету, он держа правой удилище, подсек профессионально. Довольно приличный голец сантиметров в тридцать, описав сверкающую в солнечных лучах дугу, полетел не к Саньку, а в кусты к его второй половине. Та довольно шустро ухватила трепыхающуюся рыбу, сдернула ее с крючка и водрузила в небольшой «баян» на спине. Надев новый икряной тампон, она отпустила леску, давая возможность Саньку вновь забросить. - Плюнула? - довольно строго поинтересовался он. - Да плюнула, плюнула! Давай лови. - Видал?! - обратился он ко мне, - стажируется. Уже почти все умеет, через недельку придется удочку доверить. Ну что я мог сказать - остепенился, мать его …!
О некоторых особенностях человеческого организма, которые многие называют странностями, говорить можно много, но, не взирая на избитость темы, хочу на одном остановиться. Был жаркий летний день. Наша небольшая компания сидела в самопальной беседке, вяло перекидываясь в карты и потягивая теплое пиво. Улица была безлюдна, поэтому бегущий по ней человек вызвал в нас неподдельный интерес. Бежал он экстравагантно, так в основном бегают северные олени, только в случае с ним все происходило как замедленном действии видеофильма. Взгляд его был сосредоточен и схож с решимостью Павки Корчагина. Внешние раздражители были жестко и стопроцентно игнорированы. - Да это же Юрка-нос, куда это он побежал, - подскочив с места, заволновался один из нас. - Юра, Юра, подожди! - Не надо его останавливать, это опасно! - подскочил другой, - пусть бежит. Естественно, что мы потребовали разъяснений. - Да у него, понимаете, организм такой, автопилотом обладает! Вот он пьет, пьет, а когда норму добирает, подскакивает и бежит домой, где бы он не находился. Некоторые утверждают, что по пять километров пробегает! Домой забежит, и там спать падает. Вот такой человек. - Так опасно-то почему? - поинтересовался кто-то из нас. - Да я его раз сдуру, зимой, все же остановил. На крики он не реагировал, так я его за плечо схватил. Остановить-то остановил, а о том, что он, где останавливается, там и засыпает, не знал. Пришлось на себе до его дома тащить. Не оставлять же замерзать. А там километра полтора было. И ведь, гад, вроде с виду худой, но тяжелый, падла! Не, мужики, чревато это, пусть сам бежит!
Восемь быков - хозяйство для частника не только большое, но и довольно суетливое, особенно когда бычки уже не младенческого возраста. Но, тем не менее, мой друг Виктор с ними справлялся без особых проблем. Правда, тоже не без экстраординарных ситуаций. Об одной такой и хочу рассказать. Все быки были проименованны, да никакими-то там цифрами и кличками, а настоящими - фактически человеческими именами. Были там и Бори с Кешами, да и Мишки с Вовками. Так вот в один прекрасный день, пропал Мишка. Пропал бесследно, так что вся деревенская разведка не могла предоставить не только фактических, но и аналитических данных. Витек, сбился с ног. Четыреста, пропавших килограмм живого веса, пересчитанные им в денежный эквивалент, не давали покоя ни днем, ни ночью. На ноги были подняты все родственники и знакомые. Вся - тогда еще государственная техника, была задействована на розыск вышеупомянутого животного, днем и ночью, бороздя просторы районного масштаба. На исходе третьих суток Мишка нашелся, да нигде ни будь, а прямо в стаде совхозных телок, пасущихся на летнем выпасе. Пастухи-скотники, блюдущие это стадо круглые сутки, по причине беспробудного пьянства увеличения поголовья не заметили, и не упади Мишка посреди поля от переизбытка любовных утех, его бы не обнаружили до поздней осени. Витек, был с Мишкой строг, так прямо и сказал; - Ну, падла, я тебе устрою кузькину мать. Бегом домой! Мишка, который до этого строптивым нравом не отличался, повел себя неадекватно. Обозрев хозяина и кормильца замутненным взглядом, он как-то глухо мукнул, что в переводе на русский язык, могло означать только одно, мол, а не пошел бы ты на … хозяин, и вновь устремился в новоиспеченный гарем в преддверии очередной оргии. Такого, Витек стерпеть уже не мог, видимо сказывалась нервная обстановка последних дней. В ход был пущен, довольно длинный и хлесткий прут. Поддавшись напору, Мишка, нехотя, но довольно шустро засеменил домой. Все шесть километров, своего пути, он с тоской оглядывался назад и укоряющее смотрел на хозяина, но прут, делал свое дело. Что зрело в голове полуторагодовалого бычка сказать трудно, но как только на горизонте появились родные пенаты, он видимо решил, что достаточно проводил хозяина. Резко взбрыкнув, он устремился назад, со скоростью достойной МиГ-29. Ясно дело, что Витек такую скорость развить не мог и поэтому устремился домой с мыслью оседлать мотоцикл «Урал». Техническое решение вопроса, заключалось во вновь пойманном Мишке, который, довольно толстой веревкой был привязан за рога к раме, вышеназванного транспортного средства. Надо отдать должное уральским умельцам, так как их железный конь с честью тащил упирающегося Мишку по проселочной дороге. Подвело другое, а именно веревка, которая перетерлась о колесо, прямо у калитки родного дома. Бык, вновь почувствовав свободу, не смотря на усталость, вновь пошел по хорошо изученному за день маршруту. Не зря ведь говорят, что любовь зла. Вот только не знаю насколько зла она, но то, что Витек был в гневе, сомнений не вызывало. Этот гнев, подвиг его не привлечение к решению вопроса, двух родственников, вооруженных уже не прутками, а приличными оглоблями. И жены, которая была взята с собой для обратной перегонки транспортного средства. Превратив оглобли в клюшки для гольфа, а быка, соответственно в мячик, трое мужиков, через некоторое время, классически вкатили его в лузу, в виде калитки скотного двора. Апофеозом, данного воспитательного процесса, стало действо, которое я увидел дня через три, после вышеозначенного события. В тот день, мы с Витьком мирно курили у него во дворе, похлебывая пиво. Первый раз я даже не обратил внимания, но зато когда бык прибежал во двор, раз в третий, это вызвало у меня определенный интерес. - Чего это он?! - рассматривая, прибежавшего во двор бычка, поинтересовался я. Его очумленный взгляд, тяжелое дыхание и метание по загону, не совсем соответствовало поведению, этих, немного туповатых животных. - Отмечаться прибежал! - вяло посетовал Витек. - Как это, отмечаться? - не понял я. В это время, бык узрев наконец-то хозяина, в одночасье успокоился и вяло поплелся пастись дальше. - Обыкновенно отмечаться, - продолжил Витек, - каждый час, вот уже второй день прибегает. Отметится, что на месте, и опять пастись. Одну оглоблю мы ведь об него напрочь сломали!
Вот вспомнилось на пасху: Валерка готовился к пасхе основательно. Будучи токарем в мехмастерских, он уже точно знал из чего будет его пасхальное яйцо. Стальная заготовка лежала на станине токарного станка, остальное было делом техники, которой Валерке было не занимать… Тогда в конце семидесятых, когда церковь была отдалена от государства как земля от солнца, пасхальный праздник приобрел черты языческих обрядов. Столкнув пасхальные яйца концами, можно было не только произнести «Христос воскреси», но и поиметь некую материальную прибыль заключающуюся в разбитом пасхальном яйце оппонента. На это Валерка и рассчитывал, в прошлом году он делал деревянное, но остальной народ тоже не дураки, и поэтому в этом он пошел на «усиление». Яйцо получилось на славу, покрашенное, оно отличалось от настоящего только весом. Обойдя поселок, Валерка влет нахлопал себе приличный пакетик куриных яиц и с улыбкой оставлял вмятины даже на деревянных, которых действительно по сравнению с прошлым годом у народа добавилось основательно. Далее Валера переместился в слаженную компанию, с которой он справлял все праздники - пасха не была исключением. Правда, здесь выигранные пасхальные яйца в пакет им не складывались, а шли на закуску к обильно наливаемой водке. Как всегда бывает в таких случаях, водки было гораздо больше чем закуски и большая часть компании через некоторое время начала погружаться в летаргическое состояние. В какой-то момент Валера бдительность потерял и его ноу-хау в виде железного яйца оказалось на столе среди яичной скорлупы, а сам хозяин заклевал носом, погружаясь в сладостную дремоту. Серега обвел компанию взглядом - все спали, а выпить еще хотелось. Тяжело вздохнув и отметив про себя, что пить в одиночку это уже алкоголизм, Серега налил в стакан, обсматривая стол в поисках закуски. Кроме лежащего на столе яйца, его мутный взгляд ничего не наблюдал. Ухватив его, он даже не удивился неестественной тяжести, так как в этот момент его больше интересовал вопрос с кем бы христоснуться. Не найдя для этого дела компаньона и решив, что в такой праздник разбивать яйцо об стол очень даже грешно, он посчитал склонившуюся Валеркину голову самым приемлемым объектом. - Христос воскресе, Валера… - произнес он, опуская яйцо на Валеркину макушку. Раздавшийся звук не был похож на ломающуюся скорлупу и Серега с удивлением разглядывал яйцо на котором не было ни единой трещинки. И может все было бы ничего, если бы главным лозунгом Сереги не была поговорка: «терпенье и труд, все перетрут». Потирая на следующий день бугристую от шишек голову и вздрагивая от ужаса воспоминаний окончания вчерашнего праздника, Валера зашвырнул злосчастное яйцо как можно дальше в дебри палисадника.
Два моих другана, пробухав почти сутки, на фоне похмельного синдрома решили задобрить своих благоверных, цветами. Колян купил один тюльпан в мягкой целофановой упаковке, а Славка букет первоклассных роз в количестве семи штук в праздничном, жестком подбукетнике. Колян ухахатывался неделю, а на мой вопрос в чем причина, поведал: - Моя-то мне тюльпаном по хлебалу несколько раз шуранула, с него все лепестки и листья пооблетели, а вот ты бы на Славкину рожу посмотрел! Такое ощущение, что он с дюжиной кошек передрался!!!
Дом - милый дом. Ну кто из нас не мечтал о собственном доме? Не ошибусь, если скажу, что многие. В числе этих многих была и моя вторая половина. Видимо поэтому, как только мы переехали в областной центр в стандартную двухкомнатную квартиру, она мне так и сказала - что хочешь делай, а дом чтобы у нас был! Легко сказать был, а если он стоит чертову уйму денег, тогда как? Но многолетний опыт семейной жизни подсказывал, что просьбы - читай приказы, лучше всего выполнять как можно быстрее, во избежание глобальных катастроф, и я начал искать. Объявление попало в руки совсем случайно, хотя позже меня начали одолевать сомнения насчет этой случайности, но в тот момент я читал его и не верил своим глазам. А оно гласило; «Двухэтажный дом с участком в пятнадцать соток, продается недорого». Это «недорого», при предварительном телефонном разговоре определилось в конкретную сумму пятнадцать тысяч - естественно не рублей. Я так понял, что по тыще за сотку, а дом вообще бесплатно, поэтому сразу договорился о встрече. У высокого, но немного покосившегося забора нас встретила довольно приятная женщина среднего возраста, представившаяся хозяйкой. «Защебетала» она сходу, даже не дав нам времени назвать свои имена. - Пойдемте, я вам покажу где я отдыхаю, - ухватив меня за рукав куртки, потянула она. Ее порыв я понял сразу, как только оказался на месте. Участок заканчивался ручьем. Да-да, именно настоящим ручейком, весело журчащим среди нескольких деревьев. Перед ручьем была небольшая окультуренная полянка, на которой стоял шезлонг и столик. - Присядьте, - подводя меня к шезлонгу, произнесла женщина, в дальнейшем назвавшаяся Людмилой Петровной. Поддаваясь ее натиску и доброжелательности, я присел. - Глаза закройте, - вновь распорядилась она. Райское место - понял я сразу. Ручеек журчал, чирикала какая-то птичка, грело солнышко. Потянуло в сон и пропало любое желание что-либо еще выяснять и рассматривать. Дала бы она в этот момент мне документы, я бы подписал все не глядя. - А когда на улице погода плохая, я отдыхаю у камина, - вывела меня из состояния нирваны Людмила Петровна, - пойдемте, я вам покажу, он у меня на втором этаже. Ясно дело, что мы подымались на второй этаж только с одним желанием - посмотреть камин. - Стройку специально не стали завершать, - посетовала хозяйка, когда мы подымались по лестнице без перил, - каждый ведь хочет все сделать под себя, вот я и решила, приедут новые хозяева, косметику сами завершат, чтобы все к душе было, - без умолку стрекотала она. Косметика в ее подразумении заключалась во всем, включая не прошпаклеванные брусовые стены второго этажа. - Будем растапливать? - почему-то посмотрев в окно, поинтересовалась Людмила Петровна, усаживая меня в кресло у камина. Пришлось отнекиваться и ссылаться на нехватку времени. - Ну как хотите, а то знаете как здесь хорошо, ноги к огню вытянешь и сидишь, а на улице дождь тарабанит … - Да ладно, - вмешалась моя супруга, - вы лучше скажите, почва здесь хорошая? - Как в Краснодаре - палку сади и та расти будет, - рубанула рукой хозяйка, - мы сюда знаете сколько навоза завезли, машин десять не меньше - А сами почему ничего не садили? - поинтересовалась жена. - Да все как-то руки не доходили, мы ведь этот дом для отдыха купили, приедешь - птички поют, какие уж тут посадки. - Так, а продаете почему? - насторожился я. - Решили на материк уехать, дело-то к пенсии, - среагировала Людмила Петровна. - А если без машины, как сюда добираться из города? - вновь вмешалась моя вторая половина, по-хозяйски осматривая из окна пятнадцать соток будущих урожаев. - Так просто совсем - вот она железная дорога! - перейдя на вторую сторону дома, кивнула в окно хозяйка. - А вот там, чуть дальше, станция, минут десять ходу, если не торопясь. Железная дорога действительно была рядом - это радовало, ведь не придется жену и детей в каждый след на машине возить. Ни о чем другом в этот момент не подумалось. Тотальный осмотр дома показал, что это была в прошлом деревенская изба, которую облагородили снаружи и возвели над ней второй этаж в черновом варианте. Правда, этому шедевру частного строительства и цена соответствовала, да и разговоры, что все надо сделать своими руками, тоже на сознание давили - ведь только тогда все должно было быть хорошо! - Будете думать - поторапливайтесь, а то у меня знаете клиентов сколько, вы сегодня уже шестые, - заверила нас Людмила Петровна. - Я ведь цену не ломлю как некоторые! Думали мы с женой сутки - поторапливались, черт бы нас побрал! На следующий день к вечеру ударили по рукам. Документы, как ни странно, оформились почти моментально. Как только все было скреплено подписями и деньги нажитые непосильным трудом перекочевали в карман к Людмиле Петровне, она растрогалась. - Все вам оставлю, и инвентарь садовый, и мебель какая есть! Не тащить же мне все это на материк, перевозка дороже обойдется. А вы люди хорошие - пользуйтесь! Позже я понял, что ей это просто было все лень тащить на помойку, но в тот момент поблагодарил, даже хотел еще пару сотен сунуть, хорошо хоть отказалась - видно совесть была. Первое, что я сделал, попав теперь уже в свой дом, это растопил камин. Ну уж очень хотелось посидеть вытянув ноги к огню и подумать как обустроить тут все под себя. В окно я сдуру не посмотрел, а надо было бы! Так как в тот день на улице был приличный ветерок. Поэтому как только щепочки затлели и дым сначала потянуло вверх как и положено, вернулся он почти мгновенно. Первым же порывом ветерка, его швырнуло обратно и вместе с разгорающимися щепками, разметало по комнате. Пожара не было только потому, что я был молод и довольно шустер. С немного испорченным настроением я решил оставить выяснение причин до утра, вспомня поговорку - утро вечера мудренее! Диван, который нам оставила добросердечная хозяйка, принял меня не очень дружелюбно, впившись пружиной в бок, и я сразу понял почему на нем было такое толстое покрывало в день нашего первого прихода. Не успел я скомпоновать себе что-то похожее на спальное место, дом затрясся. Да-да! Затрясся самым натуральным образом, я поначалу даже подумал о землетрясении, которые у нас на Сахалине иногда бывают, но все было гораздо проще - это был груженный товарняк. Пер он по такой нужной и близкой железной дороге - недуром! Вибрация в доме была такая, что держись я рукой не за спинку дивана, а например …, ну хотя бы за определенную часть своего тела, клянусь богом, что за время этого перегона я бы достиг как минимум трех оргазмов. По этой ветке, оказываются возили уголь на городскую ТЭЦ и каждую ночь не меньше трех эшалонов, а иногда и больше, но это я узнал гораздо позже. К утру я свой дом уже не любил - если можно так сказать. Единственное, что хотелось сделать для его благоустройства, это растопить при хорошем ветре камин и не тушить разлетевшиеся щепки и поленья. Жена выслушала меня с пониманием, так и сказала - хорош дурака валять, камин у него при ветре не горит и поезда ходят, все сделаем и привыкнешь! Надо лучше подумать, что по осени из деревьев и кустарников можно посадить! Да и целину не мешало бы вспахать, а остальное вскопать, чтобы по весне меньше травы было! Сказано - сделано! Дурное дело оно не хитрое. Ближе к осени нанял трактор, он мне взлохматил участок любо-дорого. Только вот в почве вместо десяти машин навоза просматривались в основном какие-то консервные банки, тряпки, бутылки и еще много всякой дребедени. Поначалу я выдергивал их из-под плуга, все надеясь, что найду клад, но когда всей этой трехомудии насобиралось на добрый самосвал, я понял всю тщетность своих попыток. Радовало только то, что углы и внутри остова теплицы и парника копала лопатой жена - ну времени у нее побольше было! В общем, к зиме мы участок подготовили. По периметру участка натыкали каких деревцов и кустарника, завезенных по инициативе супруги из какого-то найденного ее питомника. Зиму я ездил, кое-что шпаклевал, следил за котлом, клеил, строгал, прибивал, короче делал всю как мне было нужно, понимая, что доделать наверное жизни не хватит. А еще я мечтал о лете, когда сяду в шезлонге у ручейка и буду есть клубнику со своего участка. Весна подкралась незаметно. Чем сильнее пригревало солнышко, тем больше я мрачнел, видя как пробивающийся из под снега ручеек начинает заворачивать на мой участок. Оказывается, мрачнел я зря - там надо было сразу стреляться! Солнышко пригрело по настоящему и ручеек превратился в полноводную речку, и тогда я понял, откуда такое обилие банок и бутылок на моем участке. Выше по течению все жители поселка сделали помойки на его берегу. Мощное течение по весне сметало все, а мой участок был то ли ниже, то ли вровень - ну уж точно тупиковый, так как за ним было только небольшое болото, куда летом этот ручей и втекал. Все пятнадцать соток, включая подвал и гараж, превратились в полноценное озеро и что в нем только не плавало …. Воняло страшно! Жена чуть не заработала инфаркт, я отделался нервным тиком. Рад был только сын, который все норовил сделать из закупленных стройматериалов плот. До июня мы наводили марафет, старательно благоустраивая полянку с шезлонгом и наняв мастера для переделки камина. В июне я сказал - пора! Жена согласно кивнула головой. Объявление гласило - «Продается двухэтажный дом, с участком в пятнадцать соток. Недорого!». Это «недорого» выливалось при телефонных звонках в пятнадцать тысяч, но можно было поторговаться. Покупателей я вел к шезлонгу у ручья, а потом к камину. Дом продал за четырнадцать, потому что срочно нужно было выезжать на материк. А через два месяца после продажи, случайно встретил в городе Людмилу Петровну, оказывается у нее как и у меня выезд не сложился. Радовало только то, что жена о доме не заикалась лет десять, а вот сейчас опять начала. Кстати, никто домик не продает - недорого?
Со слов заслуженного мастера профтехобразования Сивакова Н. А., записано верно …
Об учащемся СПТУ - 17, Мещерякове, легенды начали ходить со дня его зачисления. Двадцатишестилетний дылда, весело бегал по коридорам и кабинетам, вместе с остальными учащимися, поступившими туда в возрасте пятнадцати и семнадцати лет, в аккурат после восьмого и десятого класса средней школы. Но, уж больно Мещеряков хотел стать трактористом широкого профиля. - Мещеряков, там тебе в бухгалтерию исполнительный лист на алименты пришел! - вот уже в третий раз, такими словами, открывал утреннюю линейку директор училища. Мещеряков чесал голову в районе затылка и невинно вопрошал; - Ну, от кого там еще? Видимо, еще даже не имея прав тракториста, и не будучи «первым парнем» на деревне, Сашок, а именно так его звали, пользовался у женского населения колхоза, огромной популярностью. Ну, да суть не в этом. Три исполнительных листа, отнимали половину 113 рублевой стипендии. Видимо поэтому, когда директор, предложил кому ни будь подработать вместо запившего и уволенного кочегара, Мещерякова интересовал только один вопрос, - а будут ли высчитывать с зарплаты алименты? Так как, положение с отоплением училища, было очень тяжелое, директор пошел на все мыслимые нарушения, и Сашок заступил на вахту. Ночи активного кочегаренья, расплавили остатки мозгов в его перегретой голове и поэтому, подбрасывая уголь в котел, он даже не выключал поддув, в связи с чем, большая часть дыма и гари, проходила не через трубу кочегарки, а через Мещеряковское лицо. В тот день в училище давали степендию. 113 рублей учащимся со средним образованием и 15 рублей тем, кто с неполным. Общая сумма, поделенная на 3,62, вылилась в несколько десятков литров водки, закупленной в местном сельпо, учащимися проживающими в общежитии. Почувствовав самостоятельность и свободу, пэтэушники пили много и жадно. Мастера и комендант, тщетно пытались конфисковать все спиртосодержащие напитки. Нагнав максимально возможную температуру в системе отопления, Сашок решил, что до утра будет достаточно, и тоже отправился в общежитие. Закопченное лицо с ярко контрастирующими зубами и белками глаз, проскочило по безлюдному коридору, до своей комнаты незамеченным. Правда в самой комнате, оно произвело на сожителей, неизгладимое впечатление. Вздрогнув одновременно, как только Сашок появился в дверях, сокурсники отошли минут через пять, но водка еще долго расплескивалась по столу, при желании ее налить в стаканы. - Сашок, пить будешь? - еще подстукивая зубами, от пережитого, с трудом произнес один. И Сашок, сразу отложил в сторону, взятое им полотенце и мыло. Пил он классически, из стакана с «горкой», долго гоняя водку туда-обратно, с небольшим перерывом между первым и вторым стаканом, для выкуривания папироски. Насыщенность учебного курса, плюс ночные смены в кочегарке, сделали его организм очень ослабленным, поэтому четыреста грамм водки и шестнадцать затяжек «Беломором» уронили его тело на пол, где он и заснул в позе отравленного дихлофосом таракана. - Пацаны, с ним что-то делать надо, а то ведь если я об него ночью споткнусь, кондратия мне не миновать? - задумчиво посмотрев на что-то бормотавшего во сне мавра, произнес самый предусмотрительный. - Точно мужики, надо его в коридор выкинуть! - поддержал второй. - Зачем в коридор-то, давайте к кому ни будь из соседей подселим! - возразил третий, самый добросердечный, - ведь человек все же, хоть и грязный. В комнате напротив, где разместились четверо учеников второй группы, укомплектованной из выпускников восьмых классов, выпито все было давно. Народ мирно потчевал на персональных кроватях с чувством выполненного долга. Оно и понятно, стипендия не та, да и в пятнадцать лет, стойкость организма к водке еще толком не выработана. К одному из них, Мещерякова и положили, старательно убеждая, что спать нужно с женой. Сашок, в нирваническом состоянии, согласно кивал головой и даже покорно сделал попытку исполнения супружеского долга. Но получив локтем под дых, от такой же невменяемой «супруги», тут же сладко уснул. В комнате было темно, но не совсем. Сполохи от болтающего уличного фонаря, находившегося напротив окна, нет-нет, да освещали общаговскую обитель. И кто знает, была бы эта история или нет, если бы в один прекрасный момент Вадика Кольсова, являющегося лже-женой Мещерякова, не приспичило по малой нужде, да и «сушняк» замучил. До него, так кричать, могли только двое - Кинг-Конг и Тарзан. Видимо сначала он хотел крикнуть «мама», но шлепающие во сне рядом с его лицом, губы мавра, произвели на него такое впечатление, что проглотив большую часть гласных и согласных, он выдал долгий и протяжный крик "а-аааа!!!" В этом крике, сплелось все; - и любовь к жизни, и самые острые впечатления и даже отчаянность, идущих в атаку. Он, был услышан. Первыми отреагировали, трое сокомнатников. Еще не успела до конца осыпаться с потолка штукатурка и эхо крика, вернуться обратно, они уже стояли по стойке смирно, начиная в унисон подвывать основному солисту. Вторым среагировал Мещеряков, потому как, тоже живой. Подскочив с кровати, по гибонски ухая, он метнулся сначала в один угол комнаты, потом в другой. В свете болтающегося фонаря, его глаза и зубы, приобрели теперь, какой-то хищный оскал, и трое стоящих, поняли, что спасти их смогут только ноги. Возможно, верь они в то время в бога, попробовали бы осенить эту нечесть святым крестом, а так - только двери хлопнули. Четвертый, в лице Вадика, бежать никуда не собирался и не прекращая издавать воющий звук, бессознательно справлял малую нужду, не отходя от «кассы». Из остального контингента общежития, первой среагировала тетя Надя, дородная женщина, очень средних лет, несущая в ту ночь вахту. Она тоже собиралась прикорнуть за столом, наивно полагая, что в четыре часа утра, никаких катаклизмов больше не будет. Но услышав звериный вой, сразу поняла, что ошибалась. Увидев распахнувшуюся дверь вдали коридора и несущихся трех полуголых недорослей, она инстинктивно постаралась перекрыть им путь. За что и поплатилась, будучи сбитой с ног. Правда одного бегуна, она ухватить все же успела, и он теперь бился на ее арбузообразной груди, что-то причитая. Двое не пойманных, перелетев через живой редут, несмотря на двадцати семи градусный мороз, выскочили на улицу, считая, что хуже уже, все равно не будет. В общежитии, начиналась какая-то вялая паника. Сонные лица, выглядывали в коридор, не понимая, что и где, дают. Опосля поговаривали, что многие подумали, что прозвучавший крик, это ничто иное, как крик радости тети Нади, которую кто-то попытался изнасиловать прямо на полу посреди коридора. И только те, кто взглянул в открытую дверь в проеме которой стоял одеревеневший Мещеряков и откуда еще доносилось подвывание Кольсова, спешно ретировались обратно в комнату. С того дня, к прозвищу Мещерякова - «алиментщик» добавилось слово мавр. «Мавр-алиментщик», стал еще более популярным и если бы не Кольсов, долго писающийся по ночам и чуть не отморозившие ноги, двое учащихся, то история бы могла считаться положительной. Но, в связи с данными фактами, когда Сашок заступал в кочегарку на смену, директор училища лично контролировал ситуацию и уходя домой наказывал дежурному воспитателю - глаз с него не спускай, а еще лучше, с вечера в кочегарке закрой, а утром выпустишь!
Довелось мне как-то раз в госпиталь с ранением попасть. Как на операционном столе оказался, сознание вспомнить не позволяет, но как очнулся помню. А очнулся я не после, а во время. Видимо, у них анестезиолог что-то там попутал, или экономили они, но приходить в себя я начал в самый разгар процесса. Ощущения, я вам скажу, не из приятных. Сначала слух пришел, а потом болевые ощущения, но самое сложное в том, что пожаловаться не было никакой возможности. Руки-ноги привязаны, во рту трубка какая-то, да и остаточный наркоз. Зашивали уже на живую. Зато уж, когда руки отвязали, да трубку вытащили, я им выдал все, что об них думал. Помню, что когда я непослушным языком выговаривал мое к ним отношение, хохот в операционной стоял страшный. Почувствовав, что освободилась рука и она вполне подвластна сознанию, я от слов перешел к делу, ухватив ею первое, что в нее попалось. Уж не знаю, как и описать, что было этим первым, но предварительно рука проскочила между ног у операционной сестры. Хотя в принципе я этого и не понимал, и не видел. То, что что-то не так, стало понятно по вскрику, наступившей тишине, и возгласу, который как потом выяснилось, принадлежал хирургу-еврею: - Таня, и ты еще имела совесть спрашивать, будет ли он жить?!!
Станиславский отдыхает... Недавно снимали одну сценку, вернее переснимали, так как снята она была уже довольно давно, но в общем плане не понравилась заказчику. А не понравилась ему игра актера, который, если вкратце, должен был при выходе из состояния блаженного покоя лицезреть реальность и исказиться в лице паническим страхом. Ну переснимать так переснимать, но в связи с большой загрузкой и массой новой работы отложили это в последний эшелон и соответственно начали часов около двадцати трех. Время полвторого ночи, отснято уже дублей десять, но актера или плохо учили или настроение не то было, ну не получается у него и все!. Блаженство покоя есть, а вот панического страха при лицезрении действительности как не было, так и нет. Заходит один из операторов, говорит, ребята, ну давайте завтра отснимем, я уже задолбался жене по телефону объяснять, что я здесь работаю, а не баб студийных трахаю. Побойтесь бога! А кто сказал, что завтра будет лучше чем сегодня, тем более что фрагмент-то плевый, а из-за него весь материал завис. Короче, вердикт был – пока не снимем, не уйдем! Оператор ушел, что-то злобно бормоча себе под нос. И тут минуты через две вижу его на мониторе общего плана тащащим к декорациям какую-то то ли стойку, то ли балку. Особого внимания не придал, но отметил для себя, что за его камерой сидит ассистент, а сам оператор встал у декораций. Пошел новый дубль, план крупный, на всех мониторах лицо актера с разных ракурсов, где он блаженно дремлет на зависть всем остальным. И тут, как только он начал открывать глаза вдруг раздается явно не сценарный крик. Смысл того, что кричал оператор, который заскочил за декорации с притащенной им балкой был таков... Как бы это помягче написать... А, ну вот. Если убрать из его фразы пять матов и заменить их нормальными словами, то предложение выглядело бы так: - Пустите, куртизанки! Дайте я этого гомосексуалиста этой хреновиной по лицу ударю!!! Восклицательных знаком можно было бы написать и больше, но всю страсть эмоций я все равно ими не передам, даже если испишу две-три страницы. А вот напомнить - напомню, что когда за декорации заскакивал разъяренный оператор, актер глаза-то уже приоткрыл... Видимо поэтому это и был последний отснятый в тот день дубль. А вспомнил я об этом потому, что вчера показывал тот материал в конечном варианте заказчику. Он посмотрел и остался очень доволен, а в конце произнес: - Ну вот, ведь можете, если захотите! Да такой игрой актера даже Станиславский остался бы доволен! Смотри, какой всплеск эмоций у актера на лице написан...
Место действия называть не буду, в принципе такое могло случиться где угодно. Суть не в этом, а в том, что я на собственном примере убедился, что жизнь намного сложней чем кажется на первый взгляд. Иду по довольно узенькой столичной улочке. Как всегда бывает в центре, вся обочина и тротуар заставлены машинами. По оставшейся свободной полосе дорожного полотна помимо меня вышагивает личность довольно неординарная. Не вдаваясь в подробности описания, скажу проще - простой столичный бомж в изрядном подпитии. Его движение по дороге также неординарно как и он сам, в смысле зигзагообразно. Уже прикидывая как мне его обогнать чтобы ненароком не совершить дорожно-пешеходное столкновение, слышу как сзади заурчала подъезжающая машина. Естественно я уступаю ей проезжую часть. Серебристый «мерс» одной из последних моделей, мягко шурша шинами и урча двигателем как мартовский кот, скользит по дороге мимо меня. За рулем личность довольно приятная для такой крутой иномарки, в смысле не какой-то там братан с распальцовкой, а так называемый «белый воротничок», как минимум окончивший физмат МГУ. Это понятно не только по его внешнему виду, но и по манере поведения. Кивнув мне за уступленную дорогу в знак благодарности головой, «белый воротничок» переключает все внимание на бомжа и на его лице отражается анализ ситуации. Не ошибусь если скажу, что в тот момент в этой умной голове шел подсчет возможных траекторий движения бомжа со скидкой на ветер, содержание в его крови промилей алкоголя и других второстепенных факторов. Плюс всякие там косинусы и синусы. Бомж на урчанье двигателя не реагирует и продолжает выписывать кренделя, не собираясь уступать дорогу. Просчитав все, водитель мерседеса выдержав пятиметровую дистанцию, решил что самое эффективное для данной ситуации это подача звукового сигнала. Остановив машину, он слегка нажал на клаксон. И началось. Бомж, услышав посторонний звук, резко завернул назад голову. Данное действо напрочь сбило и без того расстроенный вестибулярный аппарат. Вслед за смещенным центром тяжести повело и остальную часть тела. Его движение с повернутой назад головой стало напоминать танец «маленьких лебедей» в сольном исполнении. Наклонившись вбок под сорок пять градусов и семеня ногами в порванных башмаках он попер в сторону «мерса» со скоростью достойной джейрана. Серебристый капот чуда заморских технологий благосклонно принял распластанное на нем тело. Что пил и ел в тот день представитель свободолюбивых граждан, утверждать не берусь. Но, то что все, что скопилось в его желудке за последние сутки решило выплеснуться наружу, истинный факт. Возможно здесь свою роль сыграло резкое движение и нервный стресс, что подтверждалось и возгласом бомжа, который завершив деяние, прохрипел: - Сам козел! Нехрен народ пугать! Кстати, первое его высказывание было безосновательно, потому что козлом никто его не обзывал и вообще водитель молчал, продолжая анализировать. Анализировал он и после того как неспешно открыл дверь и выбрался наружу. Осмотрев внимательно, но издалека, пятно на капоте, состоящее в основном из какой-то политуры с небольшим разбавлением кусками пищевых отходов и проводив взглядом удаляющегося бомжа, он впервые открыл рот: - Неужели единственно правильный вариант в этой ситуации, был идти на таран? - глядя на меня в поисках поддержки, произнес он. - Кстати, вы не знаете где здесь ближайшая мойка?
Вы знаете, как человека свести с ума? Не знаете. Так я сейчас вам объясню, оказывается это очень просто. Попал я раз с колонной машин в стихийный переплет. Одним словом, в пургу. Да такую пургу, что света белого не видно. Водитель мой, молодой паренек, управляющий еще довольно новым ЗиЛом, был в общем-то спокойным. Но здесь и он занервничал. Хорошо хоть, что не одни мы были. Из ближайшего поселка к нам на помощь пробился бульдозер. Первые три машины подцепили тросами, ну а остальные по логике вещей должны были пойти своим ходом, по протоптанной колее. Мы в этой колонне стояли последними. Когда разнеслась команда «трогаемся», Колек классически, включил третью передачу, ну чтобы без пробуксовки, и с подгазовкой отпустил сцепление. Усиленно крутя руль, он периодически спрашивал меня: - Я правильно еду? Что я ему мог ответить. Спереди и с боков - сплошной снежный буран. Порывы ветра, бросающие снег в лобовое стекло, создавали иллюзию движения, машина ревела, а на спидометре стрелка болталась в районе сорокакилометровой отметки. Поэтому я кивал головой в знак согласия. И может быть, все бы и было нормально, если бы через некоторое время я не обратил внимания на торчащую возле дверки машины ивовую ветвь. Она стояла на месте. В тот момент я и понял, что никуда мы не едем, а колеса, накатав в снегу нишу, свободно вращались на месте. Поэтому я спокойно открыл дверь и начал вылазить. - Ты куда? - глаза Колька выражали полное недоумение. - Куда, куда, отлить хочу! Естественно, что после этих слов, Колек резко сбросил газ. И надо же было мне ляпнуть: - Ты давай, давай гони, а то от колонны отстанем. Взгляд Колька уперся в спидометр, на котором опять было сорок, а я выпрыгнув на снег, сделал вид, что бегу, придерживаясь рукой за дверку и расстегивая на ходу ширинку. Видимо иллюзия была вполне достоверной, вот только как я могу развивать такую скорость, Колек видимо понять не мог. Проверяя себя, он еще больше нажал на газ, и стрелка прыгнула на шестьдесят. Я спокойно бежал рядом, при этом умудряясь справлять малую нужду. Глаза Колька стали чуть больше спидометра. Он понимал все, но не понимал как. Сделав дело, я крикнул: - Ну-ка поддай, я пробегу, чуть-чуть согреюсь! И Колек давил, уже почти теряя сознание, так как скорость согласно спидометра подвалила к сотне. Пробежав секунд десять, я запрыгнул в кабину и заорал: - Левее бери, не видишь, с дороги уходим!