Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
Рассказчик: Вацык
По убыванию: %, гг., S ; По возрастанию: %, гг., S
Пару мюнхенских медиков пригласили на "хэллоуин" - событие в ФРГ не ахти какое важное, но все же приметное. Жена взяла напрокат наряды для себя и супруга, однако перед самым отъездом чувствует острую головную боль и хочет остаться дома. Раздосадованный муж натягивает свой костюм и уезжает, жена принимает аспирин и ложится в постель. Около девяти вечера она просыпается - головной боли как не бывало - и решает посетить вечеринку. Сразу по приезде видит: муж напропалую флиртует со всеми женщинами. Так как он не знает, какой именно костюм выбрала себе супруга, дама смело направляется к "блядуну", танцует с ним пару вальсов и, в конце концов, разрешает ему затащить себя в одну из темных комнат, где они часа полтора горячо любятся, не стаскивая масок... Не дожидаясь полуночи (когда все обязаны открыть лицо), дама возвращается домой и с нетерпением ждет мужа. Едва тот переступает порог дома, она спрашивает: - Милый, как ты повеселился? - Ай, и не спрашивай... - устало бросает муж. - Без тебя - какое веселье? - Так ты не танцевал даже, что ли? - заводится дама. - Какое там - "танцевал"? С кем? Там же одни уродины! Хорошо, пришли Вебер и Майер, и мы весь вечер играли в покер. Только чудак, которому я одолжил на вечер свой костюм, говорил, что ему удалось неплохо так повеселиться...
Знакомый студент-юрист из Мюнхена, рассказал о том, как недавно буквально вся их группа "залетела" на одной из контрольных. Профессор, и ранее не отличавшийся особыми симпатиями к их довольно ершистой компании, предложил разрешить тяжбу двух соседей: ветки яблонь в саду одного нависали над клумбами с тюльпанами другого, и яблоки, падая, ломали цветочные стебли. Одна часть студентов встала на сторону любителя тюльпанов, другая рьяно защищала садовода, все вместе блеснули знаниями тонкостей головоломного германского законодательства. А в результате-то выяснилось: яблоки опадают осенью, тюльпаны цветут весной, и, стало быть, ситуация, сконструированная гадом-профессором, в жизни ни за что не случится. Все протесты профессор парировал холодно: здравый рассудок надо включать прежде, чем вспоминать статьи и параграфы.
Бывший шеф (он в Германии - один из строительных магнатов) как-то рассказал. Едва в ФРГ запустили "шестисотую" серию "Мерседесов", как один из его приятелей, тоже деньгами не обиженный, купил себе новинку. Но через два дня вернулся к торговцу с рекламацией: во время езды в салоне раздавались странные громыхающие звуки. Торговец проверил машину самым тщательным образом - но так ничего и не обнаружил. Бизнесмен уехал. Но спустя сутки вернулся с той же претензией. По настоянию клиента, "мерс" стали разбирать "до основанья, а затем"... В полости левой двери была обнаружена 0,33-литровая бутылочка из-под "Кока-колы" со стеклянным шариком и запиской внутри. В записке красовалось: - Ну что, жирная капиталистическая свинья? Наконец-то ты меня обнаружил!!!
Приятель рассказал. В дни его студенчества привел он как-то под ночь подругу, чтобы просто и без выкобенивания потрахаться, в комнату в общаге. Жил он в этой комнате, разумеется, не один, а с корешем. Ну и, понятное дело, кто из них в ту или иную ночь без бабы оставался, честно изображал из себя спящего. Трахает приятель девку эту по новой и по новой, во вкус вошел, ну и девка, ессно, тоже. Койка скрипит, девка постанывает. Вот-вот небо в алмазах откроется... - Ах, милый!.. Ах, да!.. Ах, как я хочу, чтобы ты кончил!!! Наверное, кое-какой этикет был все же нарушен, поскольку в ту же минуту соседняя кровать зашевелилась и послышался не очень радостный голос: - А если бы ты знал, как Я хочу, чтобы ты кончил...
Только-только с поезда сойдя, пишу... Возвращался я из Кельна в Мюнхен, домой на покой. Сидел, в окошко глазел да пивко тепловатое потягивал. На полпути подсела в наш вагон такая колоритная русскоговорящая семья. Ну хрен там, никакие не "новые русские" (этим-то чего в поездах делать!), однако с претензиями... И с собакой здоровенной. А у собаки морда - похлеще, чем у Майка Тайсона. Но - добротой светится. А помимо собаки, дочка у них с собой была: маленькая, смекалистая, подвижная. Судя по репликам родителей, Машей дочку звали... А собаку (источник тот же) - Джиной. Ну, в смысле, как Лоллобриджиду... Родители Маши степенно так переговаривались, дочку время от времени одергивали (когда слишком шалила и не в тему зарывалась, значит). Потом устали покрикивать, к себе подозвали и воспитательный час устроили. Религиозные темы прорабатывать стали... Мол, какие десять заповедей в декалог входят, кто такие ангелы и т.п. Специально не вслушивался, но, поскольку родители Маши были уверены "на все сто", что в вагоне, кроме них, по-русски никто не бельмеса, тон диалога был довольно громким. Покончив с религией, папа с мамой перешли к мирской тематике: литература там тебе, понимашь, искусство, музыка. По-моему, они свою Машу уже давно в суперменши готовить решили. И, надо отдать должное, получалось у них вроде неслабо... Поезд пер на все 250 км в час, воспитательный процесс подходил к концу. Маша быстро и подробно осознавала правила поведения семилетней девочки в мультикультурном обществе, а собака Джина все это время бесстыже дрыхла рядом со спортивной сумкой, которой не нашлось места на верхней (багажной) полке. И тут в вагон вошел турок-уборщик, смахивавший с узеньких столиков в синий пластиковый мешок брошенные пассажирами макулатуру, стеклотару и остатки дорожного провианта. Дело было к позднему вечеру, и движения уборщика казались не совсем отточенными. Во всяком случае, он непростительно небрежно саданул ладонью по поверхности стола, за которым вот-вот жрала образцовая баварская семья - "папи", "мами" и два упитанных сына типа ильфо-петровского Паши Эмильевича. Засаленные салфетки прыгнули в мешок очень даже ловко, баночки из-под "колы" - тоже. А вот с кусочком недоеденной булочки явно не сложилось: улетела она в сторону, на метр-полтора от дрыхнущей Джины... Такой реакции я не видел даже у хоккейных вратарей. Псина метнулась за хлебушком, как лосось на стремнине, уцепила его еще в воздухе и, пугливо глядя на хозяев-интеллигентов, стала кромсать "шматок" изо всех сил. Лицо папы стало багровым. Позабыв о Маше, он (на весь вагон, между прочим) рявкнул: "Фу!!!!". Джина давилась булочкой, никак не реагируя на перемену обстановки... У мамы отвисла челюсть. И тут, в "сверхскоростной" тишине, раздался-запищал Машин серебристый голосок: - Джина, фу! Ну, пожалуйста, Джина! Ну, Джинка... Ну?.. Ну и пиздец тебе, Джина!!! Я имел удовольствие наблюдать последствия "пиздеца" все оставшиеся полтора часа езды до Мюнхена...
Такое тоже случается, хотя и редко. Зазвали меня в один день на вечеринку - не в самом нынешнем смысле вечеринку, но на что-то наподобие... Публика подобралась завидная: доктора, профессора, эмигранты, диссиденты, отсиденты. В огромадных размеров гостиной пахло сладким датским трубочным табаком, вареными раками и нечищенным чесноком. По телевизору пела Маша Распутина, по радио передавали последние известия со "Свободы", по кухне дежурили чьи-то бабы (пардон: дамы) - хотя и с переменным успехом. "Гвоздями" салонной программы были два дедули-непримиренца, оттянувшие по году с лишним "за пропаганду буржуазного образа жизни". У первого коньком была тема Плутарха, у второго - Кьеркегор и его высказывания. Дедов этих некоторое время умышленно не сводили, дабы не засирать мозги гостям. Но... Рыбак рыбака чует издалека. Снюхались оба деда-диссидента, разговорились. А как только разговорились - мигом же и повздорили. Тот, который горой за Плутарха стоял, начал втемяшивать собеседнику: мол, нынешняя литература - это артефакт (можно, я не буду переводить?), вся литература исчерпала себя еще в античные времена, и даже в средневековье авторы всего лишь пересказывали сюжеты, а не сочиняли новые. "Кьеркьегоровец" отбрехивался, как умел. Сссылался то на Фрейда, то на Фромма, то на Корнея Чуковского. Большая половина гостей, для которой подобного рода разговоры казались дискриминирующими, поспешила выпасть в осадок. Спустя несколько минут из гостиной послышались звуки половой случки: "А-ах! Аххх! А-а-ахх!". Центр нашей компании сместился в сторону кухни. Там можно было пожрать, покурить, посмеяться всласть и - что самое главное - не встревать в разговоры "на высокие материи". Спустя несколько минут из гостиной, в которой оставили обоих дедов-политологов, послышались громкие крики, перемежаемые самой бесстыдной матерщиной. Хозяйка дома некоторое время уверяла гостей в том, что именно в эту минуту происходит разговор, от результата которого зависит судьба России и прилегающих к ней стран. Правда, на лице ее читалась искренняя неуверенность. В тесной кухне пили водку, дешевое бренди и курили сигареты среднего класса. Гости завидовали обоим диссидентам долго и нудно. До тех пор, пока самый обожравшийся из всей компании не решился войти в "святая святых" и поинтересоваться предметом дискуссии. Вот и выяснилось: сидели деды у экрана телевизора, политику в сторону откинули, переключили телек на Уимблдон - и на самом полном серьезе пробовали решить один-единственный вопрос: какого, бля, цвета трусы у Габриэлы Сабатини...
История редкая, но правдивая. В 60-е годы один из студентов оксфордского колледжа, порывшись в архивах alma mater, обнаружил, что, согласно предписанию, действующему еще со времен Генриха VIII, во время подготовки к ответу экзаменуемый вправе потребовать от экзаменаторов бокал "клере" - французского красного вина светловатого оттенка - для "поднятия тонуса". Чтобы приколоться и заодно проверить знание преподами традиций именитого заведения, студент принялся настаивать на этом праве. Оказалось, что никто из принимавших экзамен о подобном не слыхал. О странной ситуации немедленно доложили "наверх". Убедившись в том, что молодой человек прав, начальство колледжа сиюминутно отправило "гонца за бутылочкой винца", и студент, в конце концов, получил свой "клере". Правда, сразу после того, как "всезнайка" ответил на все вопросы (экзамен длился около четырех часов), ему сообщили: его ответы признаны недействительными, поскольку он, вопреки все тому же предписанию, явился на экзамен, нарушив "форму одежды" - не надев... желтых чулок.
Минувший уик-энд наша компания провела "на шашлыках". Устроились на берегу озерца. Спустя какое-то время вблизи появились два молодых человека не совсем джентльменского вида и явненько так подшофе. На дворе март еще не закончился - а эти двое затеяли в "молодых моржей" играть. Разделись, потрусили окунаться в воду. Одному из "моржат" стало, видимо, очень хорошо (после подпоя-то), и он, стоя по пояс в воде, начал подпрыгивать и обрызгивать кореша водой: - Эх-х, Валерка! Ух-х, кайф, да?! И - ни с того ни с сего, восторженно: - Валерка! У меня член - первого сорта! Первого! Мне еще ни одна баба не сказала, что у меня член - второго сорта! Второй как-то глубокомысленно посмотрел на него, после чего сочувствующе произнес: - Просто у тебя еще никогда не было бабы первого сорта...
Моя свадьба. Невеста была еврейских кровей, а потому праздник явно удался. Стол слабым не выглядел. И мясного, и спиртного - всего вдоволь. Людей - полным-полно. По большей части незнакомых. Привели и одну из бабушек моей ненаглядной. У бабушки, надо признаться, в голове (по старости) царила цветная суматоха, и каждый ее день, как мне представлялось, напоминал 1 апреля. Гуляем, веселимся. За бабушкой терпеливо ухаживает брат моего тестя. Какой-то помятого вида ансамбль отпел очередной кусок халтурного репертуара, в кабаке полутишина-полукайф... И тут - скрипучий голос на весь зал: - Арканечка! А что это за поц сидит рядышком с нашей Линочкой? Арканечка (брат тестя) деликатно шепчет бабуле на ухо все подробности. - А-а-ах! Так это - жених?! Кто бы мог подумать? Такой интеллигентный молодой человек... Мне, по совести, понравилась только вторая бабулина реплика.
Один из берлинских киноактеров-плэйбоев славился до недавнего времени крайне грубым обращением с девицами-поклонницами: отоспав с девкой всласть, вышвыривал ее из дому без обиняков. Сейчас, говорят, стал немножко поосмотрительнее: "прощаясь" с очередной постельной пассией, он сообщил ей, что едет в Голливуд недели эдак на три и что она может пожить в его пентхаузе еще денька два, после чего должна собирать шмотки и проваливать... Вернувшись из Голливуда, он действительно застал жилище пустым. Только на мраморном телефонном столике лежала трубка, из которой слышались не совсем понятные звуки. "Секрет" стал ему известен спустя неделю: обиженная девица на прощание набрала номер автометеослужбы для моряков в Японии. За эти прогнозы погоды киноактеру пришлось выложить "каких-нибудь" тридцать тысяч бундесмарок... Злые языки уверяют, что девка была из России.
Случилось это в ту пору, когда у нас "секса еще не было" - в середине 80-х годов. Большинство курсантов нашей "военно-журналистской" роты поступило во Львовскую политуху прямиком со школьной скамьи, в нежном возрасте 16-17 лет. Половое дозревание в сугубо мужском (за некоторыми исключениями) коллективе шло болезненно, сказывались и нехватка опыта, и крайне редкие возможности этот опыт приобрести. Основную информацию, проливающую свет на особенности отношений мужчины и женщины, мы получали от наших "стариков" - сержантов, поставленных на должности командиров отделений и групп. В отличие от нас, сержанты чаще всего были людьми искушенными, имевшие практику в "этом деле". Одним из сержантов стал и некий Костик Рева (фамилию я изменил, ибо она роли вроде как не играет), прозванный всеми Кокой. Кока поступил в "политуху" из погранвойск, служил на западных рубежах нашей необъятной родины на КПП Мостиска, в честь чего ребята сочинили маленькую песенку по типу чебурашкиной: - Я был тогда отличной Собакой пограничной... Ну и так далее. Кока был персоной загадочной: в чем-то - одиозной, в чем-то - мистической, в чем-то - злой и кощунственной. Любил прихвастнуть и приврать. Раз в полтора-два месяца он пересказывал ставшую уже знакомой каждому из наших ребят историю о том, как к ним на КПП приезжала с концертом Алла Пугачева. По словам Коки, сразу после концерта она начала к нему приставать, причем самым непотребным образом, и ему пришлось утолить страсть Аллы Борисовны прямо в близлежащих кустах. Слушать эту историю было отчасти приятно и занятно: новая версия непременно изобиловала подробностями, либо отсутствовавшими в прежней, либо противоречившими ей. Это Кока поклялся нашему Ленчику Саввину (внешность его можно сравнить с внешностью сегодняшнего голливудского "херувимчика" Ди Каприо), что трахнет его еще до выпуска из училища. Это Кока страстно и самозабвенно пропагандировал нам, желторотым юнцам, прелести анального секса, после чего однажды Андрюша Змеинский растерянно спросил: - Костя, так если это... если женщину в зад трахнуть можно... получается, что и мужчину тоже? - Ну! А я тебе о чем говорю?! - радостно потер ладошами Кока. Но дело не в этом. Время шло, мы мужали и добывали первые крохи опыта собственными силами. Приезжая в училище после отпуска, щедро делились друг с другом историями похлеще Кокиных. И все же этого рыжеусого пройдоху переплюнуть никому не удалось. К началу третьего курса он вернулся из родного Киева возбужденный, но физически не очень бодрый: его походка напоминала шаркающие шаги геморройника майора Билинского из строевого отдела (за это Билинскому дали кличку "майор Вихрь"). Выяснилось: под конец отпуска Коке захотелось взбляднуть напоследок, сперва он отправился в дискотеку, но бабы сниматься не спешили. Купив бутылку "Советского Игристого", Кока поехал трахаться к "проверенному варианту" - однако и здесь его постигла неудача: у "варианта" был в гостях другой мужик. По дороге домой Кока подснял в метро странного вида бабенку: мужиковатую на морду, но под алкоголь - собственно, еще ничего. Бабенка назвалась Валей. Жили они, как оказалось, в одном районе. Дорога в "район" (по-моему, на Виноградари) лежала через парк. В парке Кока предложил даме сесть на скамеечку, закурить... Хлебнули пару раз "игристого". Заиграло... Баба потянулась к Кокиной ширинке и принялась "отрабатывать практику". Кока гладил ее то по голове, то по плечам, то по спине. Затем пятерня его полезла ниже, ниже, ниже... В канун самого сладкого момента правая Кокина ладошка вползла сквозь расстегнутую "молнию" в джинсы незнакомки и нащупала... самые натуральные мужские яйца!!! От "такого бескультурья" Кока оторопел. Резко отдернув руку от гениталий "незнакомки", он изо всех сил влепил "сраному педриле" плюху в ухо. Ну, да... От неожиданости, обиды и физической боли педрила, лакомившийся Кокиным мужским началом, инстинктивно стиснул зубы... Сперва Кока увидел "небо в алмазах", спустя несколько секунд - голую задницу пидора, по ходу дела (=бегства) натягивавшего на себя штаны. Слава аллаху, медики успокоили: сказали, что прививка от бешенства Коке не грозит...
На приеме у врача. - Ну, проходите, проходите, дружок. Что-то мне ваше лицо уж очень знакомо. Вы у меня в прошлом году были? - Ну, был... - А-а-а, вспоминаю, вспоминаю... Семенов?! - Ну да, Семенов... - Ага! Плеврит?! - Нет, Николай.
В одном большом городе ФРГ. Приятель каким-то макаром умудрился устроиться на работу водителем поезда метро (или, по-здешнему, У-Бана). У немцев принято перед посадкой предупреждать: "Битте, цурюк бляйбен!" - в смысле, пожалуйста, оставайтесь на своих местах. Так этот клоун умудряется на каждой второй остановке впиливать по микрофону "Битте, цурюк, БЛЯДИ!!!". Город не называю только потому, что, упаси Господь, какое-то сознательное чмо его заложит.
Бакинская консерватория. Парень пригласил к себе домой девушку, за которой долго и без особого успеха ухаживал. Засиделись допоздна. Парень предлагает: - Куда же ты в ночь поедешь? Оставайся у меня, переночуешь... - Ну да! У тебя же только одна кровать, - отнекивается подруга. - Да ладно тебе! Не бойся. Будем спать, как... Ну, как брат с сестрой! На такое условие девчонка согласна. Легли. Парень дождался, пока подруга чуток задремала, наехал на нее, сунул... - Эх, ты... - сонно и с упреком тянет девчонка. - А еще говорил: "как брат с сестрой"... - Прости, сестра... Твой брат оказался подонком, - не растерялся тот.
- Сема, вы уже слышали? К нам на Брайтон приехал театр лилипутов из Молдавии! - Боря, о чем вы говорите?! Какой театр? Каких лилипутов? Из какой Молдавии? Это же к Циперовичу внуки из Кишинева на лето приехали...
P.S. Авторы этого милого диалога - ребята из клуба "Канотье" (США).
Недавняя встреча нашей (заграничной, но русскоязычной) редакции с читателями прошла, в принципе, спокойно. Если не считать забавной пьяной выходки одного из гостей, невзлюбившего доморощенную поэтессу, неудержимо распинавшуюся в любви к нашим литературным страничкам. Дама эта рвалась к микрофону (и получала его) до тех пор, пока всем не надоело. Признания в любви она довольно часто чередовала с рассказами о личном жизненном пути, творческих поползновениях и прочих малозначащих подробностях. В числе оных оказались ее неустанное занятие живописью (рисованием?) и изнурительная работа в одной из гинекологических клиник. - Так я не поняла: что же вы, в конце концов, рисуете? - удивленно спросила ее одна из гостий. В зале наступила удручающая тишина. Поэтесса, видимо, пыталась припомнить сюжеты и темы, свирепо морщила лоб и гримасничала. С ответом явно не складывалось... Тут-то и помог подвыпивший мужик, чудом забредший "к нам на огонек". - А вот что лечит, то и рисует! - от всей души шандарахнул он довольно громким голоском. Публика взорвалась мгновенно. "Творческий" вечер приобрел совершенно иной колорит. Многие гости принялись вспоминать Дали и (почему-то) Кандинского. Поэтесса предпочла уйти...
В конце января жителей Нюрнберга потрясла (каждого - по-своему) следующая история. Муж пришел с работы первым и, решив встретить жену ураганным сексом, отправился принимать ванну. Пока он мыл свои мудя, лампочка перегорела. Мужик голяком попер в кухню за новой лампочкой, на обратном пути прихватил стремянку, влез на нее, заменил лампаду. Но решил, что неплохо бы было протереть от пыли и плафончик... В это время жена вернулась домой, окликнула супруга и, поняв, что тот возится в ванной комнате, еле слышно пробралась к месту события. Муж стоял нагишом (спиной к двери) на стремянке и протирал плафон. Жену раззадорила его мошонка, слишком уж откровенно висевшая между волосатых ног. Короче, она протянула руку к "семенному фонду" мужа, дала по яйцам отнюдь не безболезненного щелбана и при этом игриво прикрикнула: - Динь-донн... "Динь-донн" завершился падением мужика со стремянки, переломом ключицы и двух ребер... Дело о разводе уже открыто...
О разнице менталитетов. Кажется, Веничка Ерофеев вспоминал историю, рассказанную в одном из произведений Эренбурга: китаец, извещая русского приятеля о смерти своей жены, жутко хохотал. У нас в Германии случилось нечто похожее. Работали мы с друзьями на местной фирме - точнее, в небольшом филиале бо-о-льшой фирмы. Нашим начальником оказался оставной фельдфебель Бундесвера, низкорослый мужчинка лет около сорока. И вот однажды русский парень по имени Борька прибегает утром (минута в минуту!) на работу и, весь никакой, просит герра Шв. дать ему выходной: вчера вечером у Борьки умер отец. Герр Шв. долго чешет башку, мнется, но в итоге отпускает парня "до следующего рабочего дня". Мы пашем, как и обычно, хотя, откровенно говоря, здорово сочувствуем земляку и корешу. Отца он не видел года четыре, причем возможность приехать на похороны тоже исключена. Герр Шв. долго ходит вблизи нашей "рабочей бригады", кашляет, тузится - и, наконец, выпаливает: - Извините, господа... Может, я не очень понимаю ваши русские традиции... Сегодня господин ННН. отпросился с работы. Сказал, что у него вчера вечером умер отец. Я сопереживаю ему... Но... НО ПОЧЕМУ ОН РЕШИЛ ВЗЯТЬ ВЫХОДНОЙ? ВЕДЬ ОН ВСЁ РАВНО НЕ В СОСТОЯНИИ БЫТЬ РЯДОМ С СЕМЬЁЙ... ЗАТО ОДИН РАБОЧИЙ ДЕНЬ У НЕГО ПОТЕРЯН! Капитализмову в ухо мать!!!
Польша, конец 80-х. Работаю военным корреспондентом очень военной газеты. В язык въехал относительно быстро, с артикуляцией проблем тоже не возникало. Стал покупать местные газеты - главным образом, "Газету выборчу" (ее "Солидарность" основала). Однажды стою у киоска, с продавщицей треплюсь. Подходят две бабы - жены наших же офицеров, между прочим. Только недавно из Союза приехали... Трутся так нервно у стекла витрины, робеют. А витрина - цветная, бля! Конечно, не так, как в Германии или Голландии - но все равно: это вам не ебанутое СибВО или УрВО! Баб явно на сладенькое потянуло. В смысле, на жвачку. - Слышь, пани, - говорит одна по-русски. - А гУма у тебя есть? - Есть, есть, - говорит киоскерша. - Дай, пани, десять... Нет! Двадцать штучек! Откуда ж бабам-то этим знать, что у поляков "гУма" (резина) сразу две разновидности товара означала. Первая - "до жУччя" - и была, собственно, жвачкой, только ее в нашей Легнице в продовольственных магазинах купить можно было. А вторая "гУма" - "до пердолЕня" - обыкновенными гондонами являлась. Дает, значит, киоскерша, бабам два десятка презервативов, мне подмигивает. Бабы платят, сгребают гондоны в сумочки (пополам!) - и вдруг замечают стервозную мину продавщицы. Одна вроде въехала... - Слышь, пани? - спрашивает настороженно. - А эту вот гуму жевать можно? И показывает так мимикой... - А то юж як пани сОбе жиче! ("Ну, это уж как вам самой захочется") - выдает киоскерша.
Есть в нашей довольно многочисленной компании два кадра-оригинала, друг на друга отчетливо не похожих. Первый - заводной, шебутной, бабник, любитель выпить и похвастать вволю. Второй - скромняга, тихоня, остряк-интеллектуал. Оба готовы друг друга, мягко говоря, убить. Стоп! Шучу. Ребята они просто славные. Вот только возможности поприкалываться друг над другом никогда не упустят. Итак, сидим всей толпой за парой бутылок чая. Успели даже притомиться. Первый из кадров (назовем его Буян) долго и нудно рассказывает о том, какой он мастер в смысле потребления алкогольных напитков. Истории его знакомы каждому, кто посещал наши сейшн хотя бы раза три. Причем Буян умудряется каждый раз рассказывать одну и ту же историю по-новому. Слава Богу, к этому успели привыкнуть. - ...Ну и, короче, ебанул я тогда бутылки три водяры, - растекается мыслию по древу Буян. - Сижу совсем никакой. Пьяный в жопу. В ЖОП-ПУ! И тут он замечает скромную улыбку второго кадра (назовем его Тихоней). И мгновенно воспламеняется: - Э! Тихоня! Слышь, что говорю? Я был пьян в жопу. А вот ты был хотя бы раз пьяным в жопу? Тихоня слегка краснеет (пьет он умеренно и без особых социальных последствий). Затем громко глотает слюну и отваливает корку, от которой часа полтора безуспешно пыталась отойти вся "дружина". - Ну, в ЖОПУ, предположим, я действительно ни разу пьян не был... Ведь я алкоголь себе В ГОЛОВУ заливаю... Между прочим: Буян смеялся громче и дольше остальных
С чекистами это тоже случается. И даже с почетными. Сегодня коллега рассказал забавную историю. Работал он, как и сегодня, журналистом - но тогда, в те годы оно, в Москве, в редакции центральной газеты, выходившей на иностранном языке (если подробности, по вашему мнению, играют какую-либо роль, уточню: на немецком). И был у них в штате отставной офицер КГБ, на старости лет почему-то переквалифицировавшийся в... фотокорра. Ходил он, разумеется в штатском, но на пиджаке носил честно заработанные им два знака отличия "Почетный чекист СССР". Почему два - никто не знал и не знает поныне. И вот, приходит однажды в редакцию этот фоточекист (назовем его Иван Матвеевич, да?) - весь расстроенный, взбудораженный, перенапряженный. Первым, кто попался ему на пути, оказался мой сегодняшний коллега. - Костя, Костя, вы знаете, что со мной вчера произошло?! - кинулся к нему Иван Матвеевич. - Что? - Значит, звонят... Спрашивают: не у вас ли номер 222-322-223? Да, говорю, у меня. А они: а длина шнура телефонного какая у вас? Не знаю, говорю, не мерял... - Так вы измерьте... Беру, значит, сантиметр, меряю. Получается метр шестьдесят четыре. Ну, я им в трубку и докладываю: метр шестьдесят четыре... А они: возьмите теперь этот шнур... Я им: ну, взял... Они: сложите вчетверо... Я: сложил, говорю... Они: хорошо сложили?.. - Хорошо, хорошо, - говорю. И тут они и заявляют: а теперь засуньте его себе в задницу!.. Вы представляете?! И тут же трубку положили... Не желая связываться с ошарашенным чекистом, коллега отделался двумя-тремя фразами, после чего пошел и пересказал чудовищную драму Ивана Матвеевича всей (или почти всей) редакции. Хорошее настроение на целый день было гарантировано. Но на этом все не закончилось. Спустя пару часов Матвеич заглянул в Костин кабинет и, убедившись, что они находятся "фас-на-фас", поинтересовался: - Костя, вы помните, я вам сегодня об этих телефонных хулиганах рассказал?.. - Помню... - холодея внутри, признался Костя. - Так вот. Я долго думал над этим... Переживал, знаете... Но до сих пор так и не могу понять: что же они имели в виду?
Да ну их на хер, этих иноземных грамотеев! Подружка Ленка только что вернулась с повторного суда (в Германии), решавшего, дать ей политическое убежище или нет. Председательствующий заявил девчонке, что во время первого процесса она сознательно симулировала дефект зрения, чтобы остаться в ФРГ всеми правдами и неправдами. А та не могла въехать - в чем дело и о каком дефекте зрения идет речь. Оказывается, на первом разбирательстве официальной переводчицей у подруги была какая-то югославка. Ленкин ответ на вопрос о семейном положении "я - женщина одинокая" мадам переводчица поняла по-своему. "Один", - рассуждала она, и есть "один", а "-окая" - как и в "черноОКАЯ", "синеОКАЯ"... Сиречь, "одноглазая". Так оно и осталось в протоколе: "в числе причин, препятствующих возвращению госпожи NN в Россию, подательница прошения о политубежище назвала то обстоятельство, что она способна видеть всего лишь одним глазом"... "Абанамат!" - как сказал бы Сергей Довлатов...
Был у меня в Польше редкий кореш по имени Коля. Он переехал жить туда из Украины. Да вот беда: польскому толком так и не выучился, а русский с украинским изрядно подзабыл. Кроме мата, разумеется. Матерился он лихо, но со вкусом. Как-то должны были приехать ко мне в гости родственники жены - люди до омерзения интеллигентные, сквернословия не терпящие. Коля напросился в гости. Я говорю: "Приходи. Но не дай бог матерной "латынью" заговоришь - убью". Коля побожился, что не будет. Сидим, значит. Болтаем. И вдруг у Коли с языка срывается "курва". Я гляжу на него свирепо, он уставился на меня - и как ебнет себя по лбу: - Ой, бьять! Ой, еб твою мать! Што я сказау! Што я сказау!
История сия бесхитростна, как картошка в мундире. Впрочем, к настоящему мундиру она имеет самое непосредственное отношение, ибо рассказчиком ее оказался один из преподавателей военного училища, на ту пору - подполковник. В его лейтенантские годы, а еще точнее - месяцы, первые после выпуска, был он уже "женат по неосторожности" и терпеливо вкушал прелести семейной жизни. По никем не установленной традиции и по собственной широте души приносил наш лейтенант-подполковник домой получку, что называется, "в полном составе". Ни копейки от молодой жены не утаивал. И вот случилось как-то непредвиденное обстоятельство. В день получки ломанулись они всем офицерским коллективом воинского подразделения (чего прежде не бывало) слегка кутнуть. Ну, слегка и кутнули. Не на полную, конечно, но рублей 10-15 из лейтенантской зарплаты к моменту передачи "денюхов" из рук в руки явно недоставало. Молодая жена укоризненно посмотрела на увеселенного мужа и тоненьким голоском протянула: "А где остальные деньги-то?". "Какие остальные?" - всхорохорился тот. - "Ну, ты же все время по 220 рублей приносил... А сейчас вот - всего 200..". И тут лейтенанта осенило. "Ну и правильно, что 200! А ты сколько хотела?! На календарь посмотри, солнышко...". "Солнышко" посмотрело на календарь, но продолжало изображать на лице форменную непонятку. "Месяц-то у нас какой? Февраль? Правильно, февраль... А в феврале сколько дней-то? 28?.. Выходит, короткий месяц. А кто ж тебе за короткий месяц полную зарплату платить-то будет?" - убеждал муж. И убедил! По его словам, года через два-три жена узнала-таки, что ее обводят вокруг пальца (наш герой каждый февраль стоически заначивал чирик-другой) - но... все поняла и даже простила. (Во! Оказывается, без мата тоже истории рассказывать можно! И даже ничего получилось!)
Красота оговорок порой бывает пряной... Одна моя хорошая знакомая, молодая "женщина с картинки" (время от времени она работает для германских фотоагентств) решила сходить к новому парикмахеру, рекомендованному ее лучшей подругой. Парикмахер действительно оказался мастером-кудесником и сотворил из ее волос та-а-акую сказку! Знакомая пришла в неподдельный восторг и, желая, помимо материальной платы, сказать нашему Фигаро пару ласковых слов, громко (на весь салон) произнесла: - Спасибо, Юрген, после твоей работы я, глядя на себя в зеркало, чувствую себя прямо-таки девушкой... Тут-то все находившиеся рядом разразились истерическим смехом. Оказалось. что знакомая чуть-чуть напутала и вместо "Юнге фрАу" (то бишь "девушка" или, если угодно, "молодая женщина") брякнула "юнгфрАу" (дословно: "девственница"). Остряк Юрген не преминул возможности заявить, что за всю двадцатилетнюю практику его труд впервые поставили на одну ступень с работой врача-хирурга, и пообещал выполнять подобные услуги и впредь. А знакомая, пережив парочку трогательных минут, пообещала, в свою очередь, все свое свободное время посвятить тонкостям немецкого языка... Слова она, правда, не сдержала, а потому в скором времени и при удачном раскладе вы, возможно, узнаете и о других курьезах, приключившихся с нею.
Львовское высшее военно-политическое училище. 1985 год. Наш курс стоит на разводе. Командиры рот переговариваются между собой. Офицеры, как известно, - народ отнюдь не сентиментальный. Но тут вдруг одного из ротных (не нашего, ессно) на расслабуху потянуло. Стоит он, значит, и другим ротным на жизнь жалуется. Да так философски и изысканно: говорит, мол, что среди офицерья здесь трудно друга надежного отыскать - не то, что когда-то у них в Забайкалье. Близкого человека, мол, не найдешь, да и черствые и холодные все какие-то. А наш ротный слушал это, слушал - и взорвался. - А ты за свой хуй, - говорит, - возьмись: он тебе и ближе, и теплее...
Поздновато - но, может, все равно смешным покажется. Я - по поводу Дня защитников Отечества. Когда-то, перед курсантским строем, наш ротный, принарядившийся в парадную форму, поздравил подчиненных "с днем 23 февраля и Военно-Морского Флота"...
Для поклонников ЛВВПУ расскажу еще одну байку прямиком из жизни (прошлой). У каждой курсантской роты была своя строевая песня. Красивая ли, нет ли - но была. Училище наше почему-то считалось элитным (несмотря на Сережу Зятьева, который до самого выпуска полагал, что Рейкьявик - это название поп-группы), и поэтому у наивных граждан и гражданок СССР - и, в частности, львовян - за счастье выходило познакомить дочь с кем-либо из будущих офицеров. К вечеру у забора ЛВВПУ собирались массы (не путайте с толпами) людей, включая девиц пубертирующего возраста: зажрав очередную пайку, "политуха" шла по казармам. Не просто шла - шла с песнями. Как и упоминал, каждая компания отожравших орала свою военную песню. У нашей, 10-й, роты таковой оказалась "А ну-ка, шашки под высь!". Теперь представьте себе картину: куча млеющих родителей, горстка подрастающих девиц, свежий вечер и синеющее небо, пахнет каштанами и усердием "защитников Родины". Лихо тянет на лирику. - Ах, курсантики, курсантики... - доносится из-за невысокого решетчатого забора. А в ответ: - А НУ-КА, ШАШКИ ПОД ВЫСЬ!!! МЫ ВСЕ ЖИВЁМ - ЗАЕБИСЬ!!! В нашей роте Ржевского не было. Был Юра Ржевцев. Но не он эту рифму склепал...
Из разряда гнусных. Захотелось мужику потрахаться. Пошел он в самый дешевый кабак, снял самую дешевую бабу. А "баба" девочкой неопытной оказалась... Он ей в рот - не хочет, в жопу - не хочет, раком - тоже не хочет... "Давай, - говорит, - по-простому, по-крестьянски..." Зашли они, значит, в подвал темный, завалил мужик девку на пол, в "миссионерскую" позу, и поехал... Девке вначале плоховато и непривычно было, потом волшебно показалось. Руками в воздухе водить начала - пока на оголенный электрический провод правой рукой не наткнулась... От электрического сотрясения склещились они, влюбленные... Деваться некуда. Встали с земли кое-как, сообразили, что в таком "склеенном" положении удобнее всего провальсировать до ближайшей телефонной будки и вызвать "скорую". Провальсировали, позвонили... - Какая проблема? - холодно спросил дежурный на том конце провода. - Да склещились мы... - Ну и что? По таким делам мы не выезжаем... Кстати, а как вам дозвониться до нас удалось? - Как, как... Вальсировали мы... Круги описывали... - А-а-а, - понимающе говорит дежурный. - Ну тогда попробуйте повальсировать до улицы Кирова, дом 40 - там ближайший медпункт находится. Может, они вас как-нибудь разъединят... Делать опять нечего - надо "вальсировать". Кружит мужик с девкой по городским улицам, намертво сцепленный, кружит - и вдруг как в лоб ей заедет!!! - Ты что?! - орет в испуге девка. - А ничто! Говорил же тебе: раком становись! Стала бы - так сейчас хотя бы в ногу шли...
Урок зоологии. Учительница просит класс назвать самых маленьких животных. Дети дружно вспоминают инфузорию-туфельку, эвглену зеленую и прочую хуетень. Вдруг встает Вовочка и говорит: - Мыцыки! - Что еще за мыцыки?! - охеревает учительница. - А это те, которые водятся на хую у мышей!!! Вовочку выгоняют из класса. - А теперь все успокоились, дети, - говорит учительница, - и вспомним действительно самых маленьких животных... Раздается стук в дверь, дверь открывается и из-за нее высовывается голова Вовочки. - Простите, Марья Иванна, я был неправ. Самые маленькие животные - это пыцыки! - Какие еще пыцыки, Вовочка? - Да это те, которые водятся на хую у мыцыков!
Гусарский клуб. На бильярдном столе лежит голая Наташа Ростова. Гусары засовывают ей в пизду огурец, затем бьют по животу. Тот, в кого попадает огурец, должен поцеловать Наташу в губы. Подходит поручик Ржевский и бросает пренебрежительно: - Господа, а не лучше ли было бы ее просто выебать? - Ах, вечно вы, Ржевский, со своими пошлыми штучками суетесь, - возмущенно отвечает один из гусаров.
Один из грузчиков франкфуртского (на Майне) аэропорта, к собственному удивлению, обнаружил в багаже одного из пассажиров мертвого кота в пестро разукрашенной клетке. Чтобы избежать судебного процесса с хозяином, руководство аэропорта подсуетилось, разыскало кошака, точь-в точь похожего на издохшего, и отправило (с тысячей извинений за "неверно доставленный багаж") владельцу. Тот немедленно набросился на аэропортовского посланца: - Да вы что там, в аэропорту, опупели?!! Это - не мой кот!!! - Как - не ваш?! - наигранно удивился сотрудник. - А вот так! Мой кот подох еще позавчера! И я вез его с собой во Франкфурт, чтобы похоронить...
Летучка в нашей (военной) газете. Фюрер (в смысле - главный редактор) предлагает отыскать "перестроечные" пути - чтобы газету перестали обзывать в войсках "Окопной правдой" и т.п. Вслед за Фюрером поднимается корр. отдела партийной жизни Володя Бут, несет ту же околесицу. После него поднимается мой начальник, Артурка Илькив, и говорит: - Правильно! И пусть Бут сменит имя на "Евгений"? - Почему "Евгений"?! - не понимает Фюрер. - А вы себе на полосе представьте: майор Е.Бут... Артур за свою выходку получил выговор. А я сидел и вспоминал, как в нашей "политухе" (откуда, собственно, и выходили все мы, военно-журналистские клоуны) на кафедре физподготовки, был подполковник Балабух, по имени Евгений. Тот, ходя моим преподом и не был, принимал как-то у меня пересдачу зачета по ФИЗО. Принимал, принимал... Принял! Поставил в "зачетке" - "хорошо". А рядом - роспись: инициал имени и три первые буквы фамилии. Пояснить письменно? Да "Е.Бал" - и несколько закорючек опосля...
Специально для любителей острот из чужеземных Late Nigt Show. В Германии американским Джею Лено и Дэвиду Леттермэну довольно удачно подражает доморощенный Харальд Шмидт. Однако не "грязный Харрик", а ребята из "Samstag Nacht Show" ("Субботнего вечернего шоу") вызвали шквал аплодисментов, когда после "неудачи" Ельцина в аэропорту Шеннон отпустили по этому поводу шуточку: Русские медики открыли новую разновидность сердечной болезни. Правда, они называют ее "цирроз печени".