Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
Рассказчик: Гекс
По убыванию: %, гг., S ; По возрастанию: %, гг., S
Кенийский бегун Абель Мутай был всего в нескольких футах от финиша, но перепутал финиш с вывесками и остановился, думая, что завершил гонку.
Испанский бегун, Иван Фернандес, стоял за ним и, понимая, что происходит, начал кричать на кенийца, чтобы он продолжил бег. Мутай не знал испанского и не понял. Понимая, что происходит, Фернандес толкнул Мутая к победе.
Журналист спросил Ивана: ′′Зачем ты это сделал?" Иван ответил: ′′Моя мечта заключается в том, чтобы когда-нибудь у нас была такая общественная жизнь, где мы толкаемся и помогаем друг другу побеждать."
Журналист настаивал: ′′Но почему ты дал победить Кении?" Иван ответил: ′′Я не дал ему победить, он собирался победить. Гонка была его."
Журналист настаивал снова: ′′А ведь можно было победить!" Иван посмотрел на него и ответил: ′′ А в чем заслуга моей победы? Какая честь будет в этой медали? Что бы моя мама об этом подумала?"
Мультфильм Александра Татарского о мужичке-недотепе, который отправился в лес на поиски елки, вот уже много лет является непременным атрибутом новогодних праздников. Сегодня сложно представить, почему в 80-х юмор Татарского не просто не оценили, а даже не хотели выпускать мультфильм на экраны. После обвинений в русофобии и насмешкой над советским народом автор оказался в предынфарктном состоянии...
Проблемы с цензурой возникли у Татарского еще во время работы над первым мультфильмом – «Пластилиновой вороной». Ему разрешили его снять в порядке исключения – за то, что он помог разработать анимационные заставки к Олимпиаде-80 на телевидении. Но когда мультфильм был готов, его запретили к показу с формулировкой «идеологически безыдейный». Ситуацию спасли Эльдар Рязанов и Ксения Маринина, в то время работавшие над программой «Кинопанорама» – вопреки запрету, они выпустили мультфильм в эфир. Далее, признанным успехом мультипликатора стала пластилиновая заставка к программе «Спокойной ночи, малыши!», которая вошла в Книгу рекордов Гиннесса по количеству выходов в эфир.
Вдохновленный этим успехом, Татарский принялся за создание нового мультфильма – «Падал прошлогодний снег» по сценарию Сергея Иванова. И вот тут претензий у цензоров было еще больше. Автор вспоминал: «Этот фильм вообще был запрещен, положен на полку, и формулировки были гораздо более гадкие. Если «Ворона» – просто безыдейная глупость, то это уже русофобия, издевательство над советским человеком. Потому что в фильме всего один герой, и он русский (он же в шапке, мужик), и при этом он идиот». Мужичок казался им дурачком и недоумком, а сюжет – насмешкой над всем народом. Местами мультфильм пришлось переозвучить и заново смонтировать.
Композитор Григорий Гладков, написавший музыку к мультфильму, объяснял замысел авторов: «Сила мультфильма в том, что показан характер. Он как бы такой недотёпа, на самом деле он нормальный мудрый деревенский мужичок, а она – любящая его жена. Если б не любила, то со скалкой бы не бегала. А то бегала, искала, волновалась. Мужик нашёл ёлку и принёс её домой, но это было уже в апреле, и он отнёс её обратно. Это вся наша жизнь и весь наш характер такой непутёвый, но мы и ракеты строим, и Олимпиаду проведём, и всё у нас всё-таки получается. Просты мы всё делаем весело и шутя. Самое главное, что герой выдумщик, не дай бог жить со скучными людьми».
Поначалу планировалось, что в мультфильме вообще не будет текста, только восклицания «Ох» и «Ах». Но руководство студии потребовало «разъяснить этот бред» и настояло на том, чтобы сюжет был более конкретным. Александр Татарский вместе со сценаристом Сергеем Ивановым начали придумывать реплики героев. Многие фразы из мультфильма, которые потом ушли в народ, приходилось отстаивать с боем. Например, крамолу увидели во фразе «Кто тут, к примеру, в цари крайний? Никого? Так я первый буду!» В репликах главного героя цензорам мерещились зашифрованные послания.
Проблемы продолжились и после того, как мультфильм был готов. На озвучивание пригласили актера Станислава Садальского, однако его имя пришлось убрать из титров. Дело в том, что Садальский вырос в детдоме и всю жизнь пытался разыскать своих родственников. В середине 70-х годов ему удалось найти двоюродную бабушку, которая еще в 1917 году эмигрировала в Германию. Когда им наконец удалось встретиться, Садальскому за общение с иностранкой запретили выезжать за границу, и в качестве наказания его имя велели убрать из титров мультфильма. Хотя зрители и без этого сразу же узнали его голос.
Парадоксальная фраза «Падал прошлогодний снег» показалась Татарскому идеальным названием для мультфильма с абсурдистским юмором, тем более что этой фразе он нашел вполне логичное объяснение – «прошлогодним» можно считать снег, который выпал 31 декабря. Станислав Садальский вспоминал: «Весь наш абсурдный, фантастический фильм он построил на одной фразе, которую считал гениальной: «Падал прошлогодний снег». Мне он долго пытался объяснить: «Ты понимаешь… ноль часов, ноль минут. Нет прошлого, будущего, нет настоящего. Есть безвременье, междумирье. Все замерло. А снег идет… Прошлогодний, понимаешь?». В результате мультфильм «Падал прошлогодний снег» все-таки вышел на экраны – в канун Нового 1984 года. Позже он стал признанной классикой советской мультипликации и одной из самых известных работ Александра Татарского.
Во время обсуждения финальной музыкальной темы мультипликатор попросил композитора Григория Гладкова написать пронзительную мелодию: «Гришка, мультик у нас смешной, но в конце должна быть грустная мелодия. Надо чтобы было, как у Феллини, чтобы было очень весело, а в конце такая грустная мелодия, под которую нас с тобой и похоронят».
В 2007 г. режиссер ушел из жизни – в 56 лет у него остановилось сердце, и, согласно его воле, на похоронах звучала музыка из его самого знаменитого мультфильма...
Самая короткая речь выдающегося юриста Анатолия Фёдоровича Кони.
Судили мальчика–гимназиста, ударившего ножом своего одноклассника. Причиной его отчаянного поступка была ежедневно возобновлявшаяся травля. Мальчик был горбат. «Горбун!» — каждый день на протяжении нескольких лет приветствовал его пострадавший. Кони начал свою речь так: «Здравствуйте, уважаемые присяжные заседатели!» «Здравствуйте, Анатолий Фёдорович!» — ответили присяжные заседатели. «Здравствуйте, уважаемые присяжные заседатели!» «Здравствуйте, Анатолий Фёдорович!» — вновь, но уже с недоумением ответили присяжные. «Здравствуйте, уважаемые присяжные заседатели!» «Да здравствуйте, уже наконец, Анатолий Фёдорович!» — ответили присяжные с сильным раздражением.
Кони вновь и вновь повторял свое приветствие, пока и присяжные, и судьи, и все присутствующие (процессы в те времена были открытыми) не взорвались от ярости, потребовав вывести «этого сумасшедшего» из зала суда.
«А это всего лишь тридцать семь раз», — закончил адвокат.
Однажды молодой человек узнал в прохожем своего учителя. Он подошел к старику и спросил:
- Вы меня не помните? Я был вашим учеником. - Да, я помню тебя третьеклассником. И чем ты занимаешься сейчас? - Я преподаю. - Что же привело тебя к этому выбору? - Не что, а кто. Вы. - Позволь мне полюбопытствовать, в чём же выразилось моё влияние?
- Вы на самом деле не помните? Разрешите мне освежить это в вашей памяти. Однажды мой одноклассник пришел в класс с красивыми часами на руке, которые ему подарили родители. Он их снял и положил в ящик парты. Я всегда мечтал иметь такие часы. Не удержался и решил забрать их из его парты. Вскоре тот мальчик подошел к вам в слезах и пожаловался на кражу. Вы обвели нас всех взглядом и сказали: "Тот, кто забрал часы, принадлежащие этому мальчику, пожалуйста верните их".
Мне стало очень стыдно, но мне не хотелось расставаться с часами, так что я не признался. Вы направились к двери, заперли ее и велели нам всем выстроиться вдоль стены, предупредив: "Я должен проверить все ваши карманы при одном условии, что вы все закроете глаза". Мы послушались, и я почувствовал, что это был самый постыдный момент в моей недолгой жизни. Вы двигались от ученика к ученику, от кармана к карману. Когда вы достали часы из моего кармана, вы продолжали двигаться до конца ряда. Затем вы сказали: "Дети, всё в порядке. Вы можете открыть глаза и вернуться к своим партам". Вы вернули часы владельцу и не произнесли больше ни одного слова по поводу этого инцидента.
Так в тот день вы спасли мою честь и мою душу. Вы не запятнали меня как вора, лгуна, никудышного ребенка. Вы даже не удосужились поговорить со мной об этом эпизоде. Со временем я понял почему. Потому что, как истинный учитель, вы не захотели запятнать достоинство юного, ещё не сформировавшегося ученика. Поэтому я стал педагогом. Оба замолкли под впечатлением этой истории. Затем молодой педагог спросил: - Раз вы меня узнали сегодня, не вспомнили ли вы меня в том эпизоде? Старый учитель ответил: - Дело в том, что я обследовал карманы тоже с закрытыми глазами.
Это был пятьдесят седьмой год. Москва, фестиваль молодежи и студентов. Толпы иностранцев! Впервые! И приехали пять французских композиторов, сочинители всех песен Ива Монтана — Френсис Лемарк, Марк Эрраль, еще какие-то… Знаменитейшие фамилии! И к ним был приставлен Никита Богословский — во-первых как вице- или президент общества СССР-Франция, а во-вторых, у него прекрасный французский.
Ну вот.
А я тогда играл в Эрмитаже «Необыкновенный концерт», а по соседству выступал Утесов. И так как только от меня, «конферансье», зависело, два часа будет идти наш «концерт» или час двадцать, то я быстренько его отыгрывал, чтобы успеть на второе действие к Леониду Осиповичу. Я его обожал.
И вот я выбегаю, смотрю — стоит эта группа: пятеро французов, Никита и Марк Бернес. Он к ним очень тянулся… И идет такая жизнь: Никита что-то острит, французы хохочут. Я ни слова не понимаю, Бернес тоже. И он все время дергает Богословского за рукав: «Никита, что ты сказал?» Тот морщится: «Погоди, Маркуша, ну что ты, ей-богу!» Через минуту опять хохочут. Бернес снова: «Никита, что он сказал?» На третий раз Богословский не выдержал: «Марк, где тебя воспитывали? Мы же разговариваем! Невежливо это, неинтелигентно…»
Потом он ушел добывать контрамарку — французам и себе, и мы остались семеро совсем без языка. Что говорит нормальный человек в такой ситуации? Марк сказал: «Азохн вэй…» Печально так, на выдохе. Тут Френсис Лемарк говорит ему — на идиш: «Ты еврей?» Бернес на идиш же отвечает: «Конечно». «Я тоже еврей», — говорит Лемарк. И повернувшись к коллегам, добавляет: «И он еврей, и он еврей, и он…» Все пятеро оказались чистыми «французами»! И все знают идиш! Марк замечательно знал идиш, я тоже что-то… И мы начали жить своей жизнью, и плевать нам на этот концерт Утесова! Тут по закону жанра приходит — кто? — правильно, Богословский! Мы хохочем, совершенно не замечаем прихода Никиты…
Он послушал-послушал, как мы смеемся, и говорит: «Маркуша, что ты сказал?» А Бернес отвечает:"Подожди, Никита! Где тебя воспитывали, ей-богу? Мы же разговариваем!" Это был единственный раз в моей жизни, когда мое происхождение послужило мне на пользу."
