Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
Рассказчик: Деникин_А
По убыванию: %, гг., S ; По возрастанию: %, гг., S
Одно время, многие наши студенты, отправлялись на каникулы в США; одни мир смотрели, другие просто зарабатывали, но все получали хорошую практику в английском и в разных житейских ситуациях. Вот и Леночка - дочка хороших моих знакомых, как-то сама разобралась, в интернете всё нашла и убедила родителей отпустить её за океан. Связалась с фирмой, которая предлагала отправиться в Бостон делать в аэропорту уборку в салонах лайнеров, прибывающих из рейсов. Прибыв на место, Лена была сразу неприятно ошарашена сообщением о том, что сразу к работе её допустить не могут – работа в международном аэропорту, непосредственно в самолётах, требует проверки личности специальными службами. Почти три недели пришлось ждать. Познакомилась с ровесницей из Шотландии, которая тоже приехала на заработки, по этой же самой студенческой программе. Вместе сняли квартиру, вместе искали возможность подрабатывать, чтобы как-то питаться и платить за квартиру. Наконец, проверка закончилась. Все новенькие работники прошли подробный инструктаж. Уборка салона самолёта проводится клининговой бригадой в строго определённом порядке. Все, забытые пассажирами, вещи бригадир помещает в пакеты, на которые прицепляются бирки с данными о дате, рейсе и месте, на котором была обнаружена вещь. Кто-то снимает чехлы с сидений, кто-то пылесосит, следом протирают пластмассовые детали сидений и салона, удаляют свежие пятна. В первый же рабочий день, Лена обнаружила, что на полу салонов иногда находятся самые разнообразные монеты утерянные пассажирами. По монетам можно географию изучать. Спросила бригадира; тот посоветовал собирать коллекцию. Однажды, на полу, под креслом Лена, обнаружила небольшой рулон долларов свёрнутых и, перетянутых простой канцелярской резинкой. Сняла резинку и посмотрела. Десять двадцатидолларовых бумажек. Для неё, потерявшей двадцать дней в ожидании работы это конечно деньги. Лена задумалась - а вдруг, эти двести баксов потеряла такая же голодная студентка. В тоже время, дойдут ли эти деньги до хозяина, если она расскажет о находке? Всё-таки, свернула купюры опять в рулон и позвала бригадира. На следующий день её позвали в офис клининговой службы. Поблагодарили за работу и отдельно за возврат найденных денег. И, уж совсем неожиданно, подарили плейер, да такой крутой, что тех двухсот баксов, на покупку точно не хватило бы. Когда вернулась после работы на квартиру, обнаружила заплаканную подружку. Та собирала свои вещи.. Как оказалось, эта девушка, работая в другой бригаде, тоже нашла точно такой рулон долларов, но промолчала и оставила их себе. Когда уходила с работы, её отозвала охрана. Как бы невзначай, спросили - не произошло ли чего необычного на работе. Девушка замялась. Тогда прямо в лоб ей заявили, что она уволена и её занесли в чёрный список граждан, которым въезд на территорию Соединённых Штатов навсегда запрёщён. А нашей Леночке, кроме того, разрешили подработку в магазине сувениров, в здании аэровокзала.
Истории, вроде совершенно разные, тем более между ними такие промежутки времени, что долго не мог решить – соединять ли в одну. Конец восьмидесятых. Отправились как-то за грибами. Приехали далеко не первыми. На протяжении нескольких километров на обочине гравийки стоят машины. Народ весь в лесу. Наконец, пригнездился в хвост какому-то жигулёнку. На задней полке, под стеклом, лежит милицейская фуражка. Вот, говорю, - рядом с ментамии и машину оставлять безопасней. Выходим, разбираем вёдра и углубляемся в лес. Вся придорожная территория, вся, давно проверена и истоптана. Пока нашли первый гриб, ушли чёрти куда. Потихоньку, стали появляться нетронутые полянки. Ну, не в грибах дело. Когда, усталые, но довольные вернулись к машине, перед нами открылась картинка – возле шестёрки, что с милицейской фуражечкой, трапезничает такая же компания, как и мы - два мужика со своими дамами. Грибов у них побольше, чем у нас, но настроение куда похуже. Хреновое, прямо сказать. А причина угрюмости ихней в том, что машина у них левой стороной стоит на колёсах, а правой на брюхе. Верней на бревнышке, которое кем-то использовалось, как домкрат. Поздоровались. С чувством тревоги я обошёл свою машину… Слава богу, всё в порядке. Даже дворники на месте. Вот – говорит один из мужчин – специально фуражку товарища под стекло положил, а паразиты - воры, видимо, не заметили её и обворовали. Если бы фуражку эту увидели, то точно пострадали бы вы, а не я. Да вряд ли – говорю – скорей, фуражечка ваша, милицейская, как предмет охраны, действует в городе и то только на честных людей, а в лесу, для преступного элемента она, действует, скорей, как красная тряпка на быка. Вот, б….! – повернулся водитель к своему другу. Лучше бы ты напялил её на башку эту свою фуражку и собирал бы в ней грибы. Вот только грибы тебя бы точно испугались и поразбежались бы. Бессильной его злости не было предела. Товарищ его, видимо, и сам это понял без моей иронии и кивает с виноватым видом. Я полез в багажник. У меня всё на месте. - доставай запаску и не горюй. Сам достал свою запаску и спросил, откуда они сами. Оказалось, что живём даже не очень далеко друг от друга. Сообща, подняли правый бок, накинули колёса, а …болтов нет. Ни одного. Ну это вообще свинство! Пришлось нам обоим, снять по болту с каждого живого колеса и, не спеша, поехали в город, в гараж к потерпевшему. Когда прощались и расшаркивались, от денег я отказался и тогда владелец милицейской фуражки протянул мне визитку. Потом вдруг спросил ручку и на обратной стороне дописал домашний номер. Глядя на написанный номер, я стал представлять, что это за кадр – последние четыре цифры городского номера все пятёрки! А это было ещё советское время. Когда стал визитку стал рассматривать, изумлению моему не было предела: подполковник милиции. Даже ГАИ! Первое время показывал эту визитку друзьям, постепенно забыл. Ничего серьёзного со мной не случалось. С гаишниками на дороге привык разбираться сам. Сколько прошло времени, даже не скажу. Наступили суровые девяностые годы. Однажды вечером заехал к Володе - товарищу по работе. Сидим чай пьём, прикидываем, как дальше жить. Засиделись почти до полуночи. Вдруг телефон. Его жена, здоровается, немножко беседует и передаёт трубку мужу. Вова с первых слов очень удивляется и, прикрыв трубку, говорит мне, что звонит Серёга - одноклассник, с которым не виделись лет сто. Вдруг Володя сильно посерьёзнел и стал что-то уточнять. Потом рассказывает мне, что Серёга этот приехал в Краснодар к родителям из Москвы, где живёт после окончания МГУ. Приехал на машине, и сейчас, только что, у него случилась авария. Его «четвёрку» догнала, и бок - о- бок ударила Волга. В Волге три грузина. Внаглую, забрали ключи, машину с места аварии отогнали и требуют таких денег, которых у него даже на всю поездку не было. Короче, надо как-то постараться помочь. Так – говорю - пора! Что – спрашивает Володя - сразу домой пора? Да нет. Достаю бумажник с документами. Вот и визитка. На служебные номера, конечно, звонить глупо. Набираю первые цифры и следом четыре пятёрочки. Подняли не сразу. Дико извиняюсь и напоминаю, как он сам давал мне визитку и свой домашний номер. Показалось, что сам В. В. даже рад моему ночному звонку. Коротко излагаю суть. Спрашивает где место происшествия и мою фамилию. Всё, ждите там. Мы с Вовой, быстренько, ко мне в машину и едем по адресу. Частный сектор. На проезжей части пустынной улицы, стоит Волга. Правый бок немного ободран. Увидав нас, из прокуренной машины повылазили возбуждённые кавказцы. А где вторая машина – спрашиваем. - Дэнги привезли? - С деньгами разберёмся, а где машина и водитель? Тут подоспел и наш водитель. Он ждал нас неподалёку в телефонной будке. Познакомились. Серёга высокий и худющий очкарик. Сейчас появилось выражение – «ботаник». Вот это типичный он. Конечно, для этих полублатных кавказцев, в безлюдном районе, с номерами московской области, он просто находка. - А где же машина? Машина стоит носом к забору в кустах. Две двери и крыло изрядно примяты. У Волги, конечно, металл потолще будет. Беседа с участниками столкновения не получается, они требуют дэнги и «включают почасовой счётчик». Спорить, с ними о чём-то, совершенно бесполезно. Наконец со светом фар и синим маячком подъезжает милицейский РАФик. Грузины кидаются навстречу ментам и, наперебой, орут свою версию происшествия. Капитан велел всем замолчать и спросил кто здесь… и называет мою фамилию. Настроение наших оппонентов сразу изменилось. Капитан попросил документы обоих водителей. Посвежевший Серёга сообщил, что документы с ключами у него забрали и машину его перегнали в палисадник. Ни хрена себе! – восхитились менты. Один из соискателей денежной премии моментально полез в Волгу, отдал капитану Серёжины права и ключи. На ходу придумал версию, что тот сам признал свою вину и документы с ключами отдал в залог. У водителя Волги своих документов на машину не оказалось вообще. Пока объясняли где и почему их техпаспорт, неожиданно подъехала ещё одна машина и тоже милицейская. Но на этот раз УАЗик, и не гаишный. Этот экипаж оказался в бронежилетах и с автоматами. Два капитана поприветствовали друг друга, и второй сказал, что дежурный из батальона ГАИ попросил проконтролировать, как дела. Уж больно время неспокойное, тем более ночь. Перепуганные кавказцы стали заверять, что у них претензий никаких нет и они готовы разойтись с миром. Но тут настала наша пора идти в атаку – машина новая, повреждена. Короче, деньги на капот, вот тогда разъезжаемся. Сторговаться помог капитан. Сколько дэнэг требовали, столько и платите! Брюнеты хором завыли. - Столка нелзя. Это была шютка. - У нас времени на торговлю нет – строго сказал капитан. Или при нас расплачиваетесь, или… Договорить не успел. Деньги нашлись на месте. Неожиданно разбогатевший Серёга, стал отсчитывать часть купюр для выражения искренней благодарности родной милиции. Капитан отказался, поведав, что за вызов должен платить виновник. Отдельно. - Харашо – сказал водитель и достал какую-то купюру. - Ты совсем плохой? - спросил капитан. - Нас за дураков держишь? - А сколько? - Столько же, сколько и за ущерб - не моргнув глазом объявил капитан или … Он в двух словах изложил возможные варианты. Это же надо! Такие деньги у них опять нашлись. Правда, на этот раз сумму собирали в складчину. - Тэпэр можем ехат? – спрашивает водитель. И тут вмешивается второй капитан: - Здрасьте! А мы, что бесплатно сюда ехали? Бесплатно вас тут охраняем? И щёлкнул затвором автомата. Вымогатели подняли такой жалобный вой, что сам Станиславский расплакался бы. Первый капитан повернулся к нам: - Всё, с этими генацвалями побеседуют, чтобы они за вами не поехали. Просто подержат их. Счастливого пути. Скоро всё забылось. Бывая в Москве, я пару раз заезжал в гости к Серёге, который жил в Троицке – совсем рядом с Москвой. Прошло больше двух лет. Собрались мы с кумом моим в столицу. В те времена, в начале каждого апреля, в экспоцентре на Красной Пресне, проводилась международная строительная выставка. Моя отечественная семёрка куму казалась ненадёжной и постыдной, для посещения столицы. Отправились на его Тойоте, которой в обед исполнилось сто лет. Неполадки начались ещё в Тульской области. В Москве, все наличные деньги полетели в кассу какого-то автосервиса.. Уже и выставка закончилась и послезавтра Пасха. Наконец, вроде всё наладили. Пока машина на ходу, отправились в обратный путь. Только выехали на МКАД, как японский двигатель замолчал и всё. Тут я вспомнил о Серёге. Убедил своего кума, что нам бы дотащиться до Троицка, а там познакомлю его с хорошим парнем, который сам из Краснодара, и в беде нас не оставит. Лучше варианта не нашлось. Кое-как притащились поздно вечером. Дверь открыла жена. Меня она уже знала и была необычайно рада. Но когда вышел Сергей, то, почему-то кинулся навстречу не ко мне, а моему спутнику. Они стали тискать друг друга и хлопать по плечам. Вот уж мир тесен – они тоже оказались одноклассниками. Наутро Серёжа освободил гараж и, пока мы изучали конструкцию японского инжекторного двигателя, он приводил местных Кулибиных. Всё бестолку. Под вечер, к гаражу вслед за Серёгина «четвёркой» подъехали две изрядно потрепанные БМВ. Из салонов повылазили братки. Серёжа, наш «ботаник», скромно представил обе стороны друг другу, объяснив, что это ребята из Солнцева, они могут вообще всё. У некоторых видимые участки рук изрядно покрыты далеко не временными татушками. Всё молодёжь лет двадцати - тридцати. Все молчаливы. Кто главней не понять. Двое полезли под капот. Остальные молча расселись кто где. Серёга пропал. Потихоньку стал склеиваться разговор. Оказалось, что Серёга наш уже ядерной физикой не занимается, а с друзьями по институту взяли в аренду несколько гектаров земли и увлекаются выращиванием корнеплодов, которые развозят по ближайшим столовым и детским садам. Тем и живут. Солнцевские ребята – их «крыша», без которой никак нельзя. Они решают все проблемы «подведомственных» предпринимателей. Даже если проблема приехала чёрти откуда на поломанном дрыстопале. Через часик братки пошептались, нам велели руками ничего не трогать, сели в свои Бэшки и укатили. Откровенно, мы уже никого не ждали. Вернулась одна машина уже почти в одиннадцать ночи. Привезли какие-то пластмассовые датчики и громадную катушку зажигания от неизвестной никому техники. Время опять бесполезно потянулось. Было ясно, что они и сами бестолку убивают своё предпраздничное время, и нам спать не дают. Серёга опять с нами. Сидим боремся со сном, перекидываемся вопросами – ответами. И, вдруг мотор запустился. Заработал, так тихо и мирно зашептал. Главный спец стал сокрушаться, что постоянно повторял одну и ту же ошибку, поэтому так долго возился. Отужинать с нами они отказались – торопились в церковь на Крестный Ход. Помыли растатуированные руки, сели в свой «Бумер» и умчались в темноту. Если бы не те грибы, познакомился бы я с Солнцевской братвой?
Ну, помните старый анекдот, про рабочего оружейного завода, который много лет собирал дома швейную машинку из наворованных деталей, но у него, почему-то, всегда получался пулемёт? Так и русский народ - мучается, перебирает кандидатов, выбирает Госдуму, а получается только говно.
Ведущие экономисты России подсчитали, что если руководителю Газпрома Миллеру повысить оклад всего в два раза, то средняя зарплата россиян автоматически вырастет сразу на пять процентов.
В восьмидесятые годы мне часто приходилось проходить воинскую переподготовку. Причём всегда только в одном авиаполку. В каждый призыв я малевал различные стенды, общался со многими лётчиками и не только в ленкомнате. Знал практически всех. Недавно встретил тогдашнего знакомого служивого. Говорили недолго, но как-то одновременно вспомнили историю, с одним, тогда ещё старлеем. Однажды, в самый обыкновенный субботний вечер, автобус увёз несколько человек на аэродром. Самые обыкновенные ночные полёты. Каждый, кто в графике, взлетает, выполняет стандартные задания и на посадку. Не так уж неожиданно для осени, опустился туман. В небе старший лейтенант Валерий Дрынь. Диспетчер уточняет ситуацию и дает пилоту команду уходить на другой аэродром, в соседний полк. В полутора сотнях километров никакого тумана. Небо чистое до горизонта. Неожиданно ситуация делается чрезвычайной – Дрынь настоятельно просит разрешить посадку на свой аэродром. Вслепую. С командного пункта категорический запрет. Туман превращается в сплошное молоко. МИГ кружит над аэродромом и просит связаться с командиром полка и просить разрешения сесть по приборам. На тренажёре он, Дрынь, делал это десятки раз. Но, то тренажёр! Там катастрофы виртуальные… Все притихли. Через несколько минут, командирский Газик завозит взъерошенного полковника на аэродром. Тот садится рядом с диспетчером. - Дрынь, ты уверен? - Товарищ полковник, да не хрен делать. Я на свою полосу и без приборов сяду. С закрытыми глазами. Вот через пять минут увидите. - Ну давай, сукин сын. Сначала сядь, потом хвастай. - Захожу. Наливайте стакан. Едва ревущее мутное пятно промчалось по посадочной полосе все, кто был на полётах, кинулись вслед за истребителем. Ни пожарники, ни скорая не понадобились. Когда Валера предстал пред влажными очами командира, тот спросил – ну что взбрело так рисковать, но уговаривать, просить разрешения сесть при нулевой видимости! - Товарищ полковник, у капитана Николаева сегодня сын родился. Ну как я мог пропустить такое событие! Через несколько дней капитана Дрыня поздравляли с присвоением внеочередного звания.
С пылесосом в руках выхожу к мусорным контейнерам. Привычных бомжей нет. В одном баке ковыряется старушка. С виду, одета вполне опрятно. Бак высокий и бабуля подмостила под ноги катушечный магнитофон. Ситуация, для нашего времени вполне обычная. Разбираю пылесос и вытряхиваю содержимое в какую-то коробку, на предмет поиска всякой мелочёвки, которую пылесос засасывает без разбора. Оба при делах. Мимо баков проходят высоченный молодой человек с дочкой лет шести – семи. Он одет не броско, но очень прилично, а девочка – просто куколка. Принцесса. Мужчина внимательно посмотрел на старушку. Остановился, достал из бумажника купюру и велит дочке подойти к бабуле и дать ей деньги. Девочка подошла и стоит, стесняется. Бабка так увлечена перетряхиванием пакетов, что никого не замечает. Девочка смотрит на отца и пожимает плечами. Тот подходит сам и окликает старушку. Когда та поворачивается в их сторону, он сам протягивает полтинник и просить взять. Бабушка, от неожиданности, чуть с магнитофона не свалилась. - Спасибо – говорит. Денег мне хватает. Телефон, вот потеряла и боюсь, что выбросила с мусором. Ищу свои пакеты. За полчаса набросали полконтейнера. Теперь смутился молодой человек. - Папа – оживилась Принцесса, а ты позвони на бабушкин номер, как обычно твой телефон ищем. Бабуля посмотрела на верхушки деревьев, пошевелила губами и уверенно продиктовала цифры. Мужчина набрал номер. Все затихли. Тишина. Повторили звонок. Тихо. - Ну, слава богу – сказала старушка. А вы не зайдёте ко мне домой – там позвонить? Я тут рядом живу. И они отправились в гости к бабуле.
Когда нефтяные компании поднимают цены на топливо, в дело вмешивается Премьер и требует стабилизировать цены. Цены послушно стабилизируют…на новом уровне…на неделю. Когда цены повышают снова, Премьер вновь требует стабилизации. Стабилизируют вновь и но уже на новом уровне. И опять на недельку. Президент, обычно, в эти моменты крутится перед зеркалом .
История, о подключении к телефонной будке далеко не единичная во времена всеобщего дефицита. Абоненты – нелегалы, даже знакомились с мастерами на участке и, за определённую мзду, узнавали «свои» номера. Подключался народ не только к тоненьким телефонным и электрическим проводочкам. В те же 80-е годы, однажды газифицировали один район. Частный сектор. Длинная траншея тянулась вдоль улицы. Народ платил только за подключение от центральной трубы, во дворы, к своим домам. Конечно, дорого, но газ есть газ и иметь его в доме хотели все. Но не у всех была возможность платить такие деньги. Или желание. Когда, вдоль траншеи растянули трубы, один умный жилец плотно поднасел на прораба и стал доставать того просьбой подключить его дом натихоря, без проекта и прочей бумажно - денежной волокиты. Действительно, если дом не будет числиться, как газифицированный, то никто, никогда не зайдёт проверять исправность газового оборудования. Наконец, прораб сдался и объявил сумму. Когда ударили по рукам, прораб велел ночью самостоятельно прокопать траншею от забора по двору до дома, проложить и засыпать хорошо заизолированную трубу нужного диаметра. Вскоре, закопанная труба стала дожидаться врезки. Вот пришёл день, когда газовики, работая на соседних участках, задержались дольше обычного. Взяв в руки лопаты, они быстренько прорыли траншею от центральной ветки до забора и под забором до дворовой трубы. Сварка заняла несколько минут. Так же быстро траншею засыпали и даже тротуару вернули первоначальный вид. Когда дали газ, праздник был в домах не только у официальных абонентов, но и у С. - самого умного жильца района. Вот только месяц спустя, голубой огонёк в его доме неожиданно скис, а там и вовсе потух. Встревоженный хозяин забегал по соседям, поглядывал на их газовые плиты. У всех всё нормально. Непонятно. Помучался какое-то время, поплевал на ладони и взялся за лопату. К великому изумлению, между тротуаром и трассой газопровода, на небольшой глубине, был обнаружен бытовой газовый баллон. К сожалению, требующий заправки. Говорили, что тогда об этой истории написали даже в какой-то центральной газете.
Жители деревни Красные Пидорасы, в едином порыве, поддержали инициативу руководства партии Дебильная Россия, исполнять Гимн Советскому Союзу не только, перед каждым матчем первенства колхоза по футболу, но и перед каждым киносеансом в клубе, перед открытием магазинов и перед выгоном скотины на пастбище.
Расскажу историю, которая в течении многих лет была моей страшной тайной. Было время, когда на стадион ходили не как на войну, как сейчас, не зная, вернёшься ли живой, а как на праздник. Задолго до матча вся территория вокруг стадиона заполнялась бесчисленными буфетами. Играла музыка. Народ постепенно разминался кто беленькой, кто красненьким. Пиво было одного сорта, но его было море. Некоторые точки продолжали работать даже после матча, до сумерек. Отправились, однажды, мы с родственником на матч и встретили возле бочки с пивом моего начальника. Пить стало веселей. В перерыве между таймами, как все нормальные люди, успели сбегать попить пивка. После матча добавили ещё. Стало темнеть. Потихоньку потопали к остановке, откуда все могли разъехаться в разные стороны. Стемнело. Широченная улица хорошо освещена. Настроение а-атличное! А пива–то выпили – будь здоров! Пришло время сходить т. с. до ветру. Улица совершенно пустынная. Я, как человек стеснительный направился во двор пятиэтажки к кустам сирени. А начальник с моим Мишкой, как люди культурные, разместились над урной. Ну чем ни писсуар? Пива я выпил действительно много, потому, что когда вышел на улицу, увидел отходящий автобус. Друзей моих нет! Такая обида взяла, что поймали машину, а меня просто бросили. В те годы, я на всех соревнованиях коллективов, стометровку легко выбегал из 11,5 сек. А тут такая обида, да ещё и пиво слил, и как дал я за автобусом! А метров через сто, поперёк трамвайная линия. Тут я их настиг и забарабанил кулаком по автобусу. Двери открылись и мне даже подали руку. В автобусе одни мужики. Все хохочут так, что слёзы на глазах. Даже водитель ржёт за рулём. Умирают со смеха и два, милиционера, один из которых подал мне, так любезно, руку. Трясутся в хохоте и мои собутыльники. А куда автобус? – спрашиваю. Менты хором: - Как куда? На 2-ю Пятилетку. - На хрена мне Пятилетка? Мишка, чё ты сюда впёрся? Забыл, где дом? Мент говорит – Домой завтра, а пока, бай-бай в вытрезвитель. В вытрезвителе хохотали все. Менты не могли припомнить подобного случая, чтобы клиент добровольно бежал за автобусом, боясь не попасть на водные процедуры. Конечно, менты поступали подло. Чего проще подогнать автобус к стадиону после матча и план готов, но, учитывая «добровольную сдачу властям» наутро, наши письма на производство, дежурный не стал отправлять почтой, а дал под роспись в руки. Днём, на работе мы с начальником, сочинили протокол товарищеского собрания, на котором коллектив нас сильно осудил. Шлёпнули печать, и я отвёз ответ на место нашего ночлега, на 2-ю Пятилетку. Во всём бывает свой плюс. Из-за моего спринта, никто даже не вспомнил о факте нарушения общественного порядка в мусорную урну. А карячилось бы им по 15 суток, без сомнений.
Спасибо, morcowkin. Напомнил тут студенческие времена. На стройфаке есть такая дисциплина – Теория упругости. Вкратце, это область сопромата, уже когда материал не может достойно сопротивляться нагрузке и как он ведёт себя при разрушении. Рассказывать и объяснять абсолютно нечего. Только дикие формулы и формулы. Курс вёл высокий, красивый молодой человек по фамилии Дунаев. Эдакий Ален Делон, только покрупней. Носил шикарные костюмы, яркие галстуки. На девчат наших смотреть было больно, когда Дунаев заходил в аудиторию. Заходил, приветливо здоровался. Вместо переклички немного рассказывал о Париже, Стокгольме и прочих столицах, куда ему приходилось «мотаться» на различные конференции. С ехидцей спрашивал, на чём остановились на прошлой лекции. Нормальным людям не понять было на чём остановились и спотыкаясь диктовали ему из конспектов последние формулы. Дунаев подхватывал и, на память, чесал дальше. Вот и сессия. Пришло время сдавать теория упругости. Конспекты были у всех, но что по ним рассказывать на экзамене неизвестно. Старшекурсники успокаивали и уверяли, что Дунаев – лапочка. Время экзамена. «Лапочки» нет. После часа ожиданий подъезжает на Волге наш Дунаев. Просит прощения и велит всем сразу зайти в аудиторию. Прошагал между рядами и раздал билеты. Сообщил, что отойдёт на пол часика. Категорически запретил пользоваться учебником. Конспектами – пожалуйста. Прошёл час, второй, третий. Всё все сто раз выучили накарябанные формулы. Мандраж сменился усталостью. Разбрелись в ожидании. Наконец, Волга приехала. Все успели подготовиться? – спрашивает. Все – загудели мы хором и почувствовали, что мандраж вернулся. Значит так, - говорит Преп – те, кто чувствует, что знает на пять, садится в первый ряд, кто не уверен – размещайтесь за вторыми столами, а если кого устроит троечка – будьте любезны, на последний ряд. Все, как по команде ринулись на последний ряд и буквально поприлипали к задней стене комнаты. Что-то мне подсказало и я, внаглую, сел за стол Дунаева, лицом к нему. - Вы уверены в своих знаниях? - Конечно - отвечаю. - Я рад за вас. Вашу зачётку. И ставит мне «отлично». Шум, грохот – половина группы рванула за первый стол. Когда утихомирились, Дунаев спросил, кто следующий, отложил исписанный лист взял наугад, другой билет. Естес-сно, тот ни в зуб ногой. Вам неуд – объявляет «Лапочка». Все с первого ряда, вновь меняют дислокацию на прежнюю. Все успокоились? Теперь так, – объясняет новые правила Дунаев, - Вызываю всех по списку. Всем ставлю «хорошо», кому мало - приходит завтра. Все довольные и спокойные быстренько стали подходить и получать обещанные чевёрки. Экзамен закончился. Но несколько человек к столу не подошли. Покажите ваши зачетки, попросил Преп. Посмотрев на оценки за прошлые сессии, кое-кому поставил пятёрки - Тот студент, что не сдал, не ушёл? Верните его! Тройка устроит? – спрашивает Преп. - Да, спасибо. Дунаев удовлетворённо улыбается и ставит ему «хорошо».
Напомнила вчерашняя история про такси. Давным-давно, когда дочка садик посещала, а жена была снова в декрете, приходилось ночами «шабашить» на своей «копейке». В итоге «докатался», пока нож в шею не получил. Но сейчас другая история. Стою возле машины на привокзальной площади. Откуда-то появился мужчина лет тридцати пяти. К нему ринулись несколько водителей. От таксистов он отмахнулся сразу и решительно. Этим он отбил интерес и частников – слишком подозрительно. Стал мужчина прохаживаться и обращаться к водилам. Подходит ко мне. Ему нужно срочно в Туапсе. Платит семьдесят рублей. Щедро! У всех это вызывало ещё большее опасение, а у меня абсолютно никакого чувства беспокойства, тем более страха. При моих инженерских ста тридцати в месяц, это и вторая детская кроватка и возможность отдохнуть от извоза и пожить по-человечески. Короче, согласен. Водители меня отзывают и дают советы типа получить деньги вперёд, мимо постов ГАИ ехать медленно, обращая на себя внимание, заезжать на заправки и больше беседовать с людьми… Помчались. Дорога пустая. Машины ночью на трассе, в те годы, были редким явлением. Нигде не останавливались. Нормальный человек. Поболтали о Жигулях – Москвичах. Оба пожаловались, что зарплаты не всегда хватает. Въезжаем в Туапсе. Обычно пассажиров везут на автостанцию. Но мне он так шикарно заплатил, что предлагаю подвезти по нужному адресу. Отказывается. Только подъехали к пустынной автостанции, как пассажир напрягся и говорит: - Назад в Краснодар. И поясняет – опоздали. Разворачиваюсь. Через несколько кварталов, мой пассажир достаёт бумажник, протягивает стольник: - бегом в Сочи на Морвокзал. Деньги очень большие, но уже не только в них дело. Человек уж очень расстроен. Разворачиваюсь и пулей летим в Сочи. В Сочи и ночью жизнь не прекращается. Люди гуляют по набережной. Потихоньку подъезжаю к Морпорту. Полно машин. Притормаживаю. Неожиданно нас обгоняет белая Волга и резко меня подрезает. Я и обматерить никого не успел, как из Волги вылетели трое мужчин. Один подбежал ко мне, а двое к пассажирской двери. Не могу понять, что происходит и куда это я вляпался. Распахнули нам двери. Мой пассажир спокойно повернулся, и вытянул руки навстречу браслетам. Ему помогли выпрямиться из салона. Минутку – говорит мой клиент – я должен заплатить водителю. Вы же знаете, что он не причём. Показал глазами на левый карман. Один достал его бумажник – Сколько? Пассажир глянул на меня – Пятьсот! - Не многовато? – спрашивает один из группы захвата. - В самый раз. Нам–то с вами какая разница? Мужчина «отстегнул» мне деньги и говорит: - Не всегда так хорошо кончается, докатаешься.
Сижу у стоматолога с открытым ртом. Чувство всем знакомое – как на электрическом стуле. Влево–вправо кресла с такими же несчастными. Соседнее кресло освобождается. Врач - пожилая миловидная дама называет санитарке фамилию и та, приоткрыв дверь, выкрикивает её в коридор. Молодой человек заводит сухонькую старушку. Вдвоём с врачом усаживают её в кресло. - Откроем ротик, – ласково так говорит врач, - как у нас тут красиво. На что жалуетесь? - Зуб сломался, – отвечает бабуля, – и теперь язык натёрся. И кушать, и разговаривать больно. - Как зуб? – удивляется врач. - Это что, не протезы? - Зачем мне протезы, когда мои родные ещё хорошие. - А сколько вам лет? - Восемьдесят третий, доченька. - С ума сойти! – восклицает изумлённая дантистка, – посмотрите сюда, призывает коллег, бабуле за восемьдесят, а все зубы свои и целые. Заглянуть бабке в рот захотелось даже некоторым пациентам. Когда публика разошлась, врач занялась зубом и спрашивает: - Как же вы, бабушка, умудрились на старости лет сломать–таки зуб? - АЭХИ ГГЫЗЛА – отвечает старушка широко открытым ртом. Ржали даже те, кто минуту назад плакал от боли.
Одно время собирались с друзьями по пятницам на преферанс. Однажды, когда команда была уже в сборе, один товарищ - Игорь, просит играть без него – ему обязательно надо съездить по делу. Дела-то, буквально на одну минутку, но пока туда, пока обратно… Короче ждать, наверное, нет смысла. Когда оказалось, что ехать совсем недалеко, я высказал мнение, что при желании, на машине, туда можно домчаться минут за пять, пять обратно, итак, минут пятнадцать можно и подождать. Подождать, согласны все, но Игорь моего оптимизма на счёт времени не разделил. Я предложил спор на коньяк. Товарищ предложение принял, но эксперимент отложили. Он уехал, а мы втроем остались. Вернулся он через полчасика с коньяком. Задержку объяснил очередью в гастрономе . Оказывается, Игорёк попробовал проверить время пути и уложился в пять минут, причём и туда и обратно, после чего, честно признал себя проигравшим и не стал откладывать с долгом. Через неделю, при встрече, я тоже протянул ему бутылку. На вопрос, «с какого хрена?» я поведал, что сам сделал несколько попыток на том же маршруте и, ни разу, выиграть заочный спор не смог.
Недавно, захожу на рынок. Холод собачий. Падает и тает мокрый снег. В ряду, между двумя прилавками, лежит пёс. Перед его мордой перчатка. Перчатка эта никому не нужна, но собака не знает этого и честно охраняет. Так бы они и лежали, но торговки раздражены тем, что собака рычит и покупатели обходят это место подальше. Дождались охранника. Только начал приближаться, как пёс приподнялся, и обнажил зубы. Парень погрозил ему милицейской дубинкой. Нос собаки угрожающе сморщился. шерсть на загривке стала дыбом. …твою мать, а ну, пшёл отсюда! - заорал охранник. В ответ, пёс положил лапу на перчатку и очень доходчиво зарычал. Охранник всё понял, посоветовал торговкам перебраться на другие прилавки и свалил. Пёс опять улёгся. Не успели бабки принять решение, как к месту событий подошла, навьюченная сумками женщина. Пёс вскочил, повернулся и побежал по своим собачьим делам. Увидев перчатку, женщина подняла её и показала публике вторую такую же. Очевидцы наперебой стали хвалить её умную и добросовестную собаку. Нет у меня никаких собак - сказала удивлённая женщина, а эту в первый раз вижу . Ну, какой академик Павлов объяснит, что побудило бездомного пса, рискуя шкурой, охранять чужую вещь!
История о том, как, благодаря невообразимому случаю, ко мне вернулась фотоплёнка, утерянная тридцать лет назад, на некоторое время, заметно увеличило мою почту. Писали мне мои знакомые, поздравляя и желая увидеть старые фотографии. Но одна знакомая, Катерина не только поздравила меня с находкой, но и предложила встречу, обещая рассказать и показать факты из жизни, не менее интересные. Сама она из, печально известной, теперь на всю страну, своими “доблестными правоохренительными” органами, станицы Кущёвской, Краснодарского края. Мне станица была известна, не только, как географическая точка. В одном полку, рядом с Кущёвкой я великое множество раз, проходил воинскую переподготовку. “Партизанил”- кому понятно это выражение. В станицу мотались постоянно. Пиво, кино, танцы… На одном из автобусных маршрутов веселило название одной автобусной остановки. Называлась она -“Секретная часть”. Действительно остановка находилась рядом с кирпичным забором, который был украшен шевелюрой из колючей проволоки. Что творилось за этим забором - могли знать только жители станицы, ибо часть, была ужасно засекреченной. Я тут отвлёкся, чтобы подтвердить моё знакомство со станицей и персонажами.
В феврале 2010г Украинская Госслужба контроля за перемещением культурных ценностей через границу, передала Российскому Мемориальному Комплексу 1186 писем, вывезенных гитлеровцами в июне-июле 1941 года из оккупированной территории Западной Украины. Именно из Каменец-Подольской области. Это были самые первые письма с фронта. Хранились эти реликвии в Австрии в фондах музеев Вены. Занимался вывозом почты в Европу, ныне здравствующий герр Ольштегер, который рассказал, что почта вывозилась и изучалась, для «анализа настроения бойцов Красной армии». Украина потребовала от Австрии возврата почты. Что, вскоре, и состоялось. Их общего количества писем, 9 были переданы в Мемориал Краснодарского края. На одном из этих девяти, фронтовых “треугольничков”, отправленных из окопов 69 лет назад, карандашом написан адрес: Краснодарский край, станица Кущёвка. Колхоз Красный Ударник, улица Фрунзе, дом 38. Светловской Анне Матвеевне. Этого колхоза давно нет, но благодаря статье "Письмо из 41 года", А. Мавриной - корреспондента Кущёвской газеты «Вперед» от 20 апреля 2010 года, письмо получила родная сестра бойца, которой сейчас 94 года и его дети, одна из которых Катерина, с которой я начал историю,- его дочь. Очень и очень жаль, что это письмо не пришло двумя годами раньше. Его бы получил сам автор – рядовой Красной армии Светловский.
В восьмидесятые годы приходилось мне иногда ездить в командировки в славный город Гудермес. Тогда местные чеченцы называли его Сердцем Чечни, раз уж столица – Грозный. Так вот в этом, позже полностью разрушенном, Гудермесе в советские времена был крупный завод медицинского инструмента. Именно оттуда по всей стране доставлялись скальпели, пилы, долота, всё чем пользовались хирурги, стоматологи, ортопеды. Там, при заводе, был даже большой музей профессора Г. Илизарова, который все свои уникальные изобретения, заказывал именно на этом заводе и поставил на ноги тысячи калек. Все изделия проходили цех гальваники, после которого серый и невзрачный металл превращался в блестящий, нарядный инструмент. И посетила меня однажды идея восстановить блеск ключей от машины. В следующую поездку я захватил из дома, оба комплекта и, прибыв на завод, попросил одну женщину, работающую в цехе, отхрормировать ключики. Взялась с удовольствием. В тот раз в Гудермес я приехал не один, а с товарищем. Заранее купили обратные билеты на проходящий поезд. Вспомнил о ключах перед отъездом. Побежал в цех. Нужной женщины на месте не оказалось. Мастер сказал, что Тоня – мой любимый гальваник - болеет который день, а живёт она где-то в новых пятиэтажках. Точно в которой не знает. Надо на месте поспрашивать. Заскочили в кадры. Там подтвердили район, но номера дома-квартиры не знают. Торопимся с Вовочкой в новый район. Ряд параллельных пятиэтажек, друг от друга ничем не отличающихся. Ни названия улиц, ни номеров домов, в самом деле, нет - район слишком новый. Бегаем от дома к дому, мотаемся по подъездам, то, что слышим от редких жильцов, результата не даёт. Среди бела дня, взрослое население на работе. Дома сидят древние старухи, владеющие русским примерно как я чеченским. До поезда уже меньше часа. Лёгкая паника заставляет бегать по квартирам всё быстрей. И вдруг, с одного балкона, нас с Вовой кто-то окликает. Задираем головы. Пожилая женщина в ярком халате подзывает нас поближе. Объясняем цель суматохи. Поднимайтесь ко мне – говорит – я эту Тоню знаю и быстро найду. Взлетаем на третий этаж. Предлагает присесть и звонит по телефону. Почему-то с русской Тоней она говорит на местном диалекте. Наконец кладёт трубку и радует, что Тоня к нам уже спешит. А пока угощает нас чаем, со всякими вареньями и печеньями. Времени уже не хватает. Хочу пойти навстречу, чтобы встретить её по дороге, но гостеприимная хозяйка внаглую цепляется за плечи и не пускает. Вова рванул из квартиры – хрен там. Входная дверь заперта. Уговариваем, показываем билеты на паровозик. Бесполезно. Наконец звонок в дверь. Радостно вскакиваем, В квартиру заходит наряд милиции. Теперь всё ясно. Бдительная чеченская бабуля оказалась матерью майора милиции, Гудермесского начальника угро. Начинаем с билетов на поезд. Майор понимает всё с полуслова. Звонит по телефону. Через минуту отправляет куда-то молодого сержанта, а сами спокойно все спускаемся вниз к машине. Ещё минуты три-четыре и сержант машет нам от соседнего дома. На милицейском УАЗике подъезжаем к нему. Из подъезда вылетает наша Тоня. Едем на завод. Майор, кажется, волнуется больше нас. Ещё минут пять и Тоня выбегает из проходной с блестящими ключами. УАЗ с сиреной мчится на вокзал. Поезд ещё стоит. За рулём настоящий джигит - УАЗ залетает на платформу и тормозит возле нужного вагона. Конечно, сейчас в это поверить даже сложно, а когда-то такое отношение кавказцев к русским гостям даже удивительным не было.
Есть в Краснодаре ресторан "Мадьяр". Как-то были мы туда приглашены друзьями отметить их серебрянный юбилей. За столиком нас человек десять-двенадцать. Обслуживает паренёк, подпоясаный тканью. Значит действительно мадьяр. В разгар застолья наш официант делает лицо очень загадочным и просит внимания. Все послушно вытягивают шеи в его сторону. Мадьяр достаёт из кармана три игральных кости и повествует, что по старинному венгерскому обычаю, все посетители должны бросать кости. Если у кого-либо выпадут все три одинаковых камня, тот, от заведения, получит ценный приз. Интересно. Стали по очереди бросать. Доходит очередь до моей дамы. "расколотила" она кубики в стакане и... на стол. На глазах изумлённой публики выпали три тройки. Наш мадьяр выкатил глазища и окаменел. После неприлично приличной паузы, заулыбался и отправился куда-то за кулисы. Пока он отсутствовал выпили за успех и стали гадать - что будет в качестве приза. Наконец появился наш массовик-затейник. Вид что-то слишком жалкий. С виноватой улыбкой протянул... свой фирменный блокнотик, для записей дополнительных заказов. Сказал, что это и есть приз, на память от заведения. Половина страниц давно вырвана. Бедный хлопчик, в общем хохоте, чуть не плакал. Но мне больше стало жалко свою спутницу. Встал и вышел, вроде до ветру. Когда официант проходил мимо, отозвал его. Вам тут никому не стыдно - спрашиваю. Парень отвечает, что администратор проверил наш заказ, счёл его слабоватыми и запретил что-либо дарить. Я дал ему, приготовленные триста рублей, и велел принести, якобы от фирмы, бутылку. Через пяток минут, появился улыбающийся официант, объявил, что блокнот - это была просто шутка и, с торжественным видом, поставил на стол ведёрко с шампанским. Все дружно зааплодировали. Мне, втихоря, было приятней всех. Но стало ещё приятней, когда уже на выходе, провожая, парень потихоньку протянул мне деньги и сказал, что их велел мне вернуть администратор.
История многолетней давности, которую хочется посвятить новоиспечённой полиции. В своё время, мне часто приходились бывать в Баку. Фрукты в долинах Азербайджана самые вкусные, а цветы самые красивые. И цены на них обозначены такие, что хочется купить все. Однажды, торопясь к какому-то празднику, решил я лететь домой самолётом. Билет в руках. До посадки минут пятнадцать–двадцать. В помещении аэровокзала продают цветы. Гвоздики, с кулак величиной, по сорок копеек за штуку. Протягиваю десятку и прошу семь штук. Получаю цветы и всё. Спрашиваю сдачи, но в ответ пожелание счастливо улететь. Повторяю просьбу, но продавец просто уходит. Стою, жду. Дождался. Он возвращается, но не сам, а с милиционером. Громче чем объявляют по селектору о рейсах, сообщает, что я украл у него гвоздики, платить не желаю и он меня поймал. Милиционер просит предъявить документы, кладёт мой паспорт с билетом в карман штанов и просит дать цветы. Протягиваю. Неожиданно, он захватывает мою руку с букетом и пытается заломить мне её за спину. Ну, чтобы это получилось, нужен как минимум ещё один такой же подонок. Мне достаточно напрячь руку и понемножку поворачиваться, и демонстрация приёма самбо превращается в идиотский танец. Мне часто в жизни везло. На этот раз, неожиданно помощь пришла со стороны свидетелей. Этот скандал происходил на глазах толпы пассажиров, ожидающих рейс на Москву. Вокруг нас образовалось плотное кольцо. Одна статная рыжеволосая женщина громко и чётко сказала, что если меня не отпустят сию же секунду, то она отложит свой полёт и вернётся к самому товарищу Алиеву, с которым рассталась два часа назад. Реакция была моментальной. Милиционер оставил мою руку и вместе с моим паспортом вытащил из кармана свой грязный носовой платок. Продавец тоже проявил сообразительность, достав червонец, сказал, что с меня денег не надо вообще, что это мне подарок. Мне оставалось подарить эти цветы своей спасительнице и поблагодарить всех посочувствовавших мне. И разлетелись мы в разные стороны. Дело совсем не в том, что это произошло в Баку. Это будни нашей милиции.
Работал в командировке в Геленджике. Приехал к нам из Москвы шефмонтаж. Гена – приятный в общении молодой человек. Жили мы с ним на частной квартире. Вместе питались. Готовили сами. Однажды на базаре закупили продукты. Навьючились, как верблюды и тут Геннадий, выкатив из орбит глаза, бросает пакеты с продуктами на асфальт и с жалобным стоном, не выбирая дороги, расталкивая всех на пути, понёсся в сторону таблички «туалет». Говорил же ему, что никогда нельзя жрать на базарах и вокзалах, тем более беляши и чебуреки. Лучше трижды умереть с голоду, чем один раз от пищевого отравления. Ну что поделать? Пытаюсь взять в руки все пакеты одновременно. А тут ещё барсетка путается. Перемещаюсь к свободному столу и, наконец, контролирую ситуацию над пакетами. Минут через несколько, идёт, виновато улыбаясь, виновник небольшой паники. Сумки в руки и идём на стройку. Там к ужасу своему, обнаруживаю, что барсетки нет. В ней паспорт, полис медстрахования, рублей четыреста всякими мелкими купюрами и самое главное много – много товарных чеков. Кроме меня они никому вообще не нужны, но без них все, приобретённые на подотчётные деньги, материалы и инструменты пойдут за мой счет. Перебираем все сумки и пакеты. Нет. Возвращаюсь на рынок. За две минуты становлюсь рекордсменом юга России по бегу по переполненной курортниками улице. Расспрашиваю всех торговцев, там, где что-то покупал и где возился с горой покупок. Никто ничего. Нахожу участкового. Спрашивает, когда обнаружил пропажу. Полчаса? - переспрашивает, - это уже давно. Теперь надо идти на улицу Горького в горотдел и спокойно писать заявление об утере. Дежурный заявления не принимает – в день пропажи я обязан обращаться к участковому, который двадцать минут назад, послал меня сюда. На рынке его уже нет. На следующий день я опять в милиции. Уже другой дежурный выслушивает меня и велит пройти в такой-то кабинет к такому-то следователю. В кабинете следователей два. С интересом слушают. Уточняют сколько было денег и на какую сумму было товарных чеков. Когда перехожу к желанию написать заявление о краже, спрашивают мои документы. Поясняю, что пришёл с заявлением о краже этого самого паспорта и прочего. Один свирепеет и нависнув надо мной нахрапом требует предъявить паспорт. Пытаюсь вернуться к началу рассказа. Второй, более спокойный, перебивает и советует «заплатить штраф за нахождение в чужом городе без паспорта». В противном случае обещает посадить в обезьянник до выяснения личности, с тем же штрафом. «Штраф на месте» - триста рублей. О квитанции и речи быть не может. Упорно возвращаюсь к краже. Переглядываются и спрашивают друг друга, платил ли я штраф. Сходятся на том, что не платил. Опять предлагают заплатить штраф и не попадаться им на глаза. Поворачиваюсь и ухожу. Выйдя на улицу, звоню в Краснодар товарищу в УВД края. Он серьёзно удивлён и велит минут через десять зайти к начальнику паспортного стола майору Павлову. Захожу, называюсь. Вкратце обрисовываю ситуацию. Отправляет к уже знакомому дежурному. Почему, спрашивает, сразу стал жаловаться? Тем более в Управление. Говорю, что мне не сложно позвонить ещё раз. Убирает глаза и просит извинить – работы очень много - всякие пидоры портят с утра настроение. Опять отправляет в тот же кабинет. На этот раз следователь один. Сразу извиняется и просит забрать триста рублей, которые я «забыл» у него в кабинете. Диктует текст заявления. Сначала всё ладненько, но когда доходит до факта кражи, убеждает меня, что Геленджик – город образцовый и краж не бывает вообще. Я прекрасно знаю, что при восстановлении паспорта, сумма штрафа будет сильно зависеть от того, была ли кража, или это моё личное ротозейство. А ещё я, теоретически, мог паспорт продать врагу, поменять на бутылку вина… Прошу пару минут подождать, пока перезвоню в Краснодар и проконсультируюсь. Парень чуть не плачет, просит не звонить и предлагает компромисс – он выдаёт мне справку о краже, а я пишу заявление об утере. По рукам. Еду в Краснодар восстанавливать паспорт. Фотографируюсь. Консультируюсь со своим спасителем и вдруг звонок. Спрашивают меня. Терял ли я паспорт? Да, отвечаю, его у меня украли в Геленджике. У вас его не крали – говорит мужской голос. Он найден на рынке. И он начинает объяснять, где я могу его получить. Объясняю, что я в данный момент нахожусь в Краснодаре. Голос просит подождать, пока он мне не перезвонит. Жду. Время идет. Уже жалею, что теряю время. Через час звонок. Тот же голос диктует рейс и номер автобуса, которым он отправил из Геленджика паспорт мне в Краснодар. Встречаю автобус, говорю водителю фамилию. Водитель протягивает мне не паспорт, а... мою барсетку! Пытаюсь расплатиться – говорит, что отправитель заплатил. Но ещё больше удивился, когда проверяя содержимое, я убедился, что не пропало абсолютно ничего. Я бы поверил, что барсетку уронил, или как-то ещё потерял, но странный произошёл факт с деньгами. Вместо кучи бумажек разного достоинства, лежали четыре купюры по сто рублей и один полтинник.
Звонок. Звонит школьный товарищ. - Ты с интернетом дружишь? – спрашивает. - Ну, в определённых рамках, да, - отвечаю. - Тогда быстро заходи на краевой Форум, и в рубрике «Фото – видео» ищи «нетривиальную историю» и читай и смотри. Открываю, захожу и читаю нижескопированный текст
Нетривиальная история. Автор - Stravaganza 0 - 15.02.2011 - 2:58
Шёл я как-то раз по блошиному рынку, где дедушки с бабушками продают всякий хлам. Смотрю, у одного старичка среди старых ключей, железок, винных пробок, и другого мусора, который он считал товаром, лежит одна-единственная широкая плёнка. Меня это удивило, так как больше никаких фотографических принадлежностей на его прилавке-газетке я не заметил. Подошёл, взял в руки, смотрю - она уже экспонирована. Будучи заинтригован, спрашиваю, зачем дедуля продаёт уже отснятую плёнку? Дед в ответ клянётся и божится, что плёнка чистая, не отснятая, и вообще самая что ни на есть отличная. Попытался указать старичку на имевшуюся на ролике надпись "экспонировано", но ветеран идёт в отказ, и продолжает настаивать, что плёнка чистая, на неё вот хоть сейчас бери и снимай, лучше плёнки в мире не найдёшь, и всё в том же духе. На вопрос, откуда у него эта плёнка, пенсионер ничего вразумительного ответить не смог, явно и сам уже не помнил. История эта показалась мне смешной, и я эту плёнку купил. Валялась она у меня долго, но как-то раз, проявляя свои чёрно-белые плёнки, я её проявил. Оказалась классической "любительской" плёнкой, (любительская-это термин, которым в том фотолабе, где я тогда работал, называли плёнки, на которых в тридцать шесть кадров вмещалось несколько дней рождения, поездка на море, и новый год) - тут тебе и зима, и лето, и всё это в двенадцати кадрах 6х6. После этого закинул я эту небрежно промытую плёночку, и пролежала она лет десять, не меньше. И вот, наткнувшись на неё недавно, мне показалось свинством держать у себя кусочек чьей-то семейной истории, и даже не попытаться найти тех, для кого быть может эти кадры бесценны. В связи с этим прошу местных завсегдатаев всмотреться в эти лица, может увидите кого-то из знакомых, всё-таки не каждый же в этом городе вёл свою семейную летопись на широкий формат? http://forums.kuban.ru/forum/viewtopic_new.php?t=3801254&all=all
Следом за этим текстом размещены четыре чёрно-белых фотографии, один только взгляд на которые заставил обомлеть и чуть не выдавил слёзы. На снимках я с семьёй лет тридцать назад. Дети совсем маленькие. Звоню старшей дочери. По примеру товарища прошу зайти на этот Форум. Там за компом внук. Через пару минут слышу в трубке вопль изумления. На «телефонном форуме» восстановили в памяти случай, когда 29 лет назад, торопясь, отправились с женой в кино на машине. Когда выходили из кинотеатра, я издали увидел, что в салоне моей машины горит свет. Стало ясно – вор торопился и не прихлопнул дверь. Вместе с курткой пропал мой любимый «Любитель-2» - самый дешёвый и один из лучших фотоаппаратов того времени и кассета с отснятой плёнкой. Можно ли было предположить, что снимки вернутся ко мне треть века спустя?
Борьбу с собственным населением, в нашей стране, не прекращало никогда ни одно правительство, начиная с октября 17 года. Менялись формы, методы и масштабы. В восьмидесятые годы был период одной из форм геноцида, когда тогдашний Генсек Горбачёв, со своими подсказчиками Лигачёвым и Лукъяненко, объявили непримиримую борьбу с пьянством. Спиртное было запрещено практически вообще. Появилось выражение «ОДЕКОЛОНЫ ПИЩЕВЫХ СОРТОВ». Резко участились случаи отравлений спиртосодержащими жидкостями. Пошло по стране мнение о необходимости переименовать город Винницу в Чайницу. Даже работники партийных и советских органов, отправляя своих водителей в гастрономы и на базы, требовали от них строжайшей конспирации, потому что сами они пить не прекращали, а сдавали друг друга с превеликим удовольствием. Очень поощрялись в СМИ безалкогольные свадьбы и похороны. Спиртное предварительно разливалось в чайники и кувшины для компотов. В осиротевшие, полупустые рестораны и кафе врывались наряды милиции и зорко следили за посетителями, которые пили из чашек чай и закусывали его квашеной капустой. Обычно они выбирали один-два столика и делали проверку содержимого чайников и кувшинов. Издевательства всегда поводились по стандартному сценарию. Напоминали людям о действии Высочайшего Указа, запугивали арестом и различными видами расстрелов и конфискаций. С показным раздражением, выдёргивали свои руки из ласковых объятий несчастных пленников и, наконец, к великому облегчению всех присутствующих, брали взятки и отправлялись к местам очередных поборов. Во всех организациях, в обязательном порядке всех добровольно– принудительно записывали в так называемые «общества трезвости». Выбирали и вожаков этих сборищ – Председателей обществ трезвости. На нашем заводе выбор почему-то пал на меня. Видимо моя природная отёчность подсказывала заводскому активу, что я своё уже выпил и могу со спокойной совестью читать людям идиотские лекции на тему «ужасного вреда алкоголя на хилые организмы советских людей, в свете решения антинародного правительства». На первую лекцию собралось не более двадцати человек. Это при списочном составе более четырёхсот. Глаза мои виновато бегали то по несчастным лицам присутствующих работников, то перескакивали на дурацкую инструкцию, выданную ленинским райкомом партии. Язык с трудом поворачивался во рту. Очень непростое это дело – находясь в трезвом уме и полной памяти говорить людям глупости. Чтобы как-то пробудить народ от лекционной спячки, потихоньку стал делиться своим личным мнением о том, что если уж пить, так то, что сделал сам. Сам я, за короткий срок, освоил технологию изготовления абсолютно чистого пшеничного спирта. Из него я делал водочку, на порядок лучшую «монопольки». Вот и пообещал в следующий раз поделиться знаниями. Через неделю я был обрадован необычно большой явкой. Почти половина зала была заполнена слушателями. На этот раз лекция началась легче, даже как-то веселее, а уж когда я постепенно перешёл на технологию в интерес к лекции превзошёл все мои ожидания. В этот день я ограничился только объяснением технологии изготовления бражки. Народ домой не особенно спешил и меня стали просить закончить антиалкогольный курс в этот же вечер, не откладывая на неделю. В следующий четверг зал был полон. А тут прибыли проверяющие из райкома партии. Они откровенно были поражены битком набитым залом. Почти все присутствовавшие имели ручки и тетрадки. Делились друг с другом листками для записи. Ломали пополам карандаши. Сияя от удовольствия я начал рассказывать, своей понимающей аудитории, сказку о белом бычке, который ежедневно напивался так, что на утро не мог идти на работу. Допился до цирроза печени. Потерял работу, семью и т. д. и т. п. Когда удовлетворённые райкомовские гости покинули актовый зал, народ стал просить повторить содержание предыдущей лекции. Пришлось опять объяснять, как правильно выбирать пшеницу, в каких условиях и как её проращивать, как готовить бражку. Далее речь пошла о способах перегонки в домашних условиях, о необходимости второй перегонки, способах очистки спирта и наконец о рецептах изготовления водочки. Практических занятий я, по понятным причинам, не проводил, но через пару недель, некоторые благодарные слушатели стали приносить мне на работу результаты своих домашних практикумов, на предмет оценки качества. Спустя несколько лет, когда в магазинах появилось всего вдоволь, встретил я одного бывшего работника завода – Владимира Ф., члена тогдашнего общества трезвости. Каково было моё изумление, когда я услышал, что после моих лекций он попробовал сварить собственную самогонку и не оставил этого занятия до сих пор. Его водка по качеству лучше водки многих производителей, а её себестоимость гораздо ниже цен магазинного ассортимента. Оглядываясь через годы, улыбаюсь - приятно думать, что по факту моих «лекций» никуда, никаких сигналов не поступало. Меня никто тогда не сдал.
Оглядываясь, самой большой удачей в моей жизни считаю то, что ещё в детстве, мне повезло, когда я попал в класс, в котором русский и литературу преподавал старый, как тогда казалось, и мудрый Семён Соломонович, которого все называли просто Соломоном. Его уроки были настолько глубокими и интересными, что его постоянно приглашали с лекциями в различные литературные общества и кружки, в другие школы. Существовавший тогда Дом учителя называли «Дом Соломона». Не помню, какой был класс, когда подошли мы к творчеству Тургенева. К Муму. Соломон, как всегда, начал тему издалека. Когда речь пошла уже о самой повести, он, стараясь, чтобы класс максимально прочувствовал глубину трагедии, поведал, что за многие годы работы, ему приходилось много раз прочитывать на уроках текст и всегда многие, расчувствовавшись, не могли сдержать слёз. Вот это, на мой взгляд, он сделал совершенно напрасно. Когда он закончил читать сам текст Муму, все, действительно были очень расстроены. А у меня хватило наглости на выходку - приподнявшись, так, на парте, начал оглядывать класс и, слегка кивая головой, демонстративно пересчитывать плачущих девочек. - Марш из класса! После уроков ко мне! Такого разъярённого Соломона мы никогда не видели. Когда я зашел к нему в кабинет завуча, он был черней тучи, но спросил уже совершенно спокойно: - Тебе не стыдно? - Семён Соломонович, а для чего вы предупредили нас о необходимости плакать? Соломон посмотрел в глаза, улыбнулся и произнёс: - Как быстро вы выросли.
Вчера Доктор Ватсон 1985 напомнил эпизод из Детства. Это было в начальной школе. Один из родителей, профессиональный фотограф стал вести в школе фотокружок. Я соврал, что у отца есть фотоаппарат и записался. В ту пору технология снимков была древней и, Grubas не даст соврать, очень интересной. Учились выбирать правильно выгодную глубину резкости, устанавливать диафрагму, выдержку... "Нащёлканые" плёнки проявляли сообща в какой-то комнате, выделенной для занятий кружка, затем совершалось главное таинство - печать снимков. Это дело производилось в абсолютно тёмном помещении, при свете красного фонаря. На двух сдвинутых столах расставляли увеличитель, кюветы с водой и фоторастворами и фонарь красного света. Вокруг натянуты верёвки с прищепками для сушки отпечатанных фотографий. Все кружковцы, во главе с руководителем, сгорбившись вокруг стола, восторгались следя за проявкой снимков, когда на чистом листе фотобумаги, покачиваемом в растворе проявителя постепенно появляется изабражение. Это очень занимательно, особенно когда там твои фотографии и снимки разные и, однажды, мне наскучило десятки раз восторгаться чудесным появлением одной и той же чужой мне кошки в разных ракурсах при разных вариантах освещения. Я стал крутить головой и рассматривать обстановку в тёмном помещении. Моё внимание привлекла электророзетка. Розетки, в ту пору, были поразительными с точки зрения техники безопасности - эти самые две "дырочки", куда вставляется вилка, выпирали латунной окантовкой. Через минуту разглядывания розетки мне пришла в голову мысль проверить действие этого чуда, дающего свет и тепло. Сложив ладошку буквой "V", я сунул два пальчика в эти манящие дырочки. Меня так шваркнуло, что сдвинутые столы разъехались, моментально наступила кромешная тьма. Всё полетело под крики и визги обезумевших юных фотографов. Стали метаться в поисках двери. Положение усугубили верёвки, с мокрыми фотками, на которых чуть не повесился руководитель, пока искал то ключ от предварительно запертой двери, то выключатель. Он орал, призывая всех к спокойствию и ещё больше нагнетал панику. Когда кошмар закончился, я, перепуганный больше всех, честно сказал о причине трагедии. Из кружка был исключён моментально, тем более, что у меня не было фотоаппарата.
Эпитафия на могильной плите: «Спи спокойно, дорогой товарищ. Факты не подтвердились».
Предложили мне работу - торговать на лесоторговый магазин в один из райцентров края. Далековато, но в советские времена устроиться в такое место можно было только по очень большому блату. Когда я впервые увидел склад, на котором мне предстояло что-то заработать, меня поразила громадная чёрная гора посреди двора. По всем склонам горы была жиденькая поросль амброзии, цикория и лопухов. Видимо почва была не самая подходящая для дендрария. Действительно, земля была слишком кислой, ибо это была вовсе не земля, а трёхсоттонная куча угля, который собирался годами и не был востребован населением. Уголь всегда был на особом учёте у нашего государства, и следили за его реализацией все. В магазин давали список всех жителей района. На каждый двор отпускалось строго по две тонны стратегического топлива. При продаже строго обязательно надо было выписывать накладную, где указывалась фамилия покупателя, его домашний адрес, отпускаемое количество, цена и сумма. Но лимитировалась продажа только угля крупного, марок АК (антрацит крупный) и АО (антрацит орех). В гораздо больших количествах поступал в продажу очень мелкий уголь марки АС (антрацит семечка). Слишком мелкий уголь плотно забивал печные топки и не горел. Вот и накопилось этой семечки такая гора. По этой причине, никаких ограничений на продажу этого угля не было. Короче, говна для родного народа правителям было не жалко. Каждый мог купить сколько захочет, тем не менее, при продаже этого самого говна, выписывать накладную надо было обязательно. Вообще, этот уголёк можно использовать в котельных, где тяга достигается наддувом, но продавать организациям было запрещено категорически. Первое время я привыкал, знакомился с обстановкой и людьми. План выполнялся спокойно, определённые мысли, насчёт угольной горы, у меня уже зародились. Дело не в том, что мне очень в тюрьму захотелось. Эта громадная, неопрятная гора стала моим личным врагом. Со своими подножиями и отрогами она заняла почти половину территории. Некуда было складировать пиломатериал. Грузовики, разворачиваясь, всё больше растаскивали этот угольный порошок по двору. В сухую ветреную погоду во рту чувствовался кислый, противный вкус, в дождь покупатели бросали на эту чёрную кашу доски и топали по ним. Доски становились чёрными и их никто не хотел покупать. Однажды приехала из конторы начальница и поведала, что по вине двух магазинов райпо не выполняет план. Очень просила постараться сдать побольше выручки, перекрыть недовыполнение плана. Мой план созрел давно и я решил рискнуть. Поехал в один из колхозов, с председателем которого я был в хороших отношениях и предложил купить для их котельной хорошо знакомую ему гору угля за наличный расчёт. Он выразил уверенность, что посадят нас обоих. Я поклялся, что никогда нi на каком допросе не назову адрес, куда делся уголь. На следующий день нанятые со стороны экскаватор и два Камаза начали энергично расправляться с противной кучей. Выручка для спасения плана была, но для сдачи её в кассу необходимо было понаписыватьь гору накладных, свидетельствующих о том, что уголь был продан населению. Ночью спать не пришлось. Поначалу легко вспоминал фамилии знакомых селян, их адреса и «отпускал» им по две-три тонны. Дальше пришлось выдумывать фамилии и адреса станиц и хуторов ближайших районов края. Выдумывал, писал, пересчитывал суммы и материл тех идиотов, которые придумали эту несусветную глупость. Ну почему при продаже миллионного ассортимента других товаров нет необходимости спрашивать у покупателей их фамилии и домашние адреса? Это ведь не тот уголь, который распределялся в исполкомах особыми списками, которые утверждались в райкомах. Эти дурацкие бумажки сошьют в толстые бухгалтерские книги и отправят в архив. Никогда, никто ни при какой погоде, даже не вздумает читать этот бред, или даже просто просматривать. Единственное, что сделают – проверят суммы в сводных реестрах. Часам к двум ночи у меня уже полностью иссякли остатки фантазии, а от злости уже хотелось выть. И вдруг пришла простенькая идея, как быстрее закончить этот каторжный «мартышкин труд». Я стал писать фамилии, всем известных тогда, знаменитостей и здорово расширил географию своих продаж. Первым таким «покупателем» неликвидного угля оказалась гражданка Пугачёва А. Б. Свои три тонны она отвезла прямиком в Москву, куда-то на Шаболовку. Нона Гаприндашвили поехала на Камазе с углём в Тбилиси на проспект Церетели. Анатолий Карпов порадовал своих родителей, которые жили в далёком Златоусте. Не знаю, были ли какие осложнения в Шереметьево у Виктора Корчного, но вице чемпион мира по шахматам свои три тонны уголька рискнул везти в Швейцарию, в Цюрих. Ну, бывший советский шахматист оказался единственным зарубежным покупателем. Вполне хватало советских артистов, спортсменов, видных политических и общественных деятелей. Когда начало светать, я уже подбил суммы, написал сводный реестр, и с чувством глубоко исполненного долга отправился в бухгалтерию с выручкой и документами к ним. Как обычно сверили сумму в реестре с выручкой, и понесли радостные вести о том, что выполнен квартальный план реализации и о том, что население неожиданно раскупило всю-всю кучу «семечки». Выглядела эта молниеносная продажа трёхсоттонной кучи неликвидного дерьма весьма подозрительно. Посыпались вопросы, на которые я отвечал, что всем посетителям говорил, что по слухам, в этом году по причине частых аварий на Донбассе, поступлений угля не будет совсем. Народ, якобы с перепугу, расхватал то говно, что было. У нас в стране все привыкли к тому, что такого рода слухи всегда стопроцентно подтверждаются. Территория магазина стала чистой и просторной. Все доски были сложены в штабели. Работать стало приятней и легче стало вести учёт. Года два спустя, когда я уже давно уволился и покинул станицу, меня вдруг срочно вызвали в бухгалтерию сельпо. Когда я туда заявился, на меня все женщины глядели, как на смертельно больного. Оказывается КРУ делало плановую проверку и кто-то, совершенно случайно, открыл сшив с накладными двухлетней давности и на глаза попался «документ», подтверждающий факт продажи угля гражданке Гаприндашвили, проживающей в столице Грузии. Стало интересно. Почитали остальные бумажки и, радостно потерев замаранные многочисленными взятками ладошки, ласково попросили объяснений. Новому, к тому времени, председателю сельпо не оставалось ничего, как вызвать меня для объяснений. Вопрос поставлен был конкретно – куда я дел уголь? Я ответил, что если случайно сохранились в бухгалтерии старые накладные, то можно, просмотрев их, установить кому и сколько было его продано. На ехидный вопрос, откуда в станице появилось столько знаменитостей, нуждающихся в хреновом угле, пришлось объяснять, что в лицо я мало кого знаю, а фамилии и адреса писал в накладные со слов покупателей. Даже если у меня самого тогда и были сомнения в правдивости данных, требовать паспорта я не имел права. Итак, если возникла необходимость проверки фактов продажи именно этим лицам, видимо, нужно вызвать всех подозрительных покупателей в этот кабинет и потребовать от них объяснительные. Лично для меня нет никакой разницы, кто покупает хлеб и спички, одежду, обувь, уголь. Чтобы не возникали подобные вопросы, надо готовить и давать во все магазины страны списки всех граждан, кому разрешена покупка неликвидных товаров. Сельповцы с удивлением приоткрыли рты. Видимо, нечасто им приходилось выслушивать наглые азы юридического ликбеза, первой заповедью которого является правило – признание смягчает вину, а непризнание освобождает от ответственности.
Хорошо было налажено планирование при советской власти. Недаром гулял в народе простенький анекдот: В армянское радио поступил вопрос: - Можно ли сделать так, чтобы в пустыне Сахаре вообще не стало песка? - Да. Для этого туда надо отправить на недельку Госплан СССР. А вот другой анекдот, а может и не совсем анекдот, ибо это уже совершенно реальный случай, каких было превеликое множество. В основе экономического планирования существовало железное правило: для составления различных разнарядок, все заявки принимались министерствами и ведомствами за год вперед до второго сентября. Горы макулатуры отправлялись в Первопрестольную. Специально обученные чиновники разбирались и планировали что и как могли. То, что получилось, утверждали у своих министров, после чего эти разнарядки автоматически, приобретали статус Закона, причём закона более незыблемого, чем Закон всемирного тяготения. При строительстве одного дома, для увеличения мощности котельной нужны были два агрегата. Название у них – водяные водоподогреватели. Напланировали нам получать их через год в городе Воронеже. Стройка у меня двигалась быстрей намеченных сроков, что было в советские времена непривычно, и создавало массу неудобств снабженцам. Наш снабженец от меня отвернулся и перестал со мной не только разговаривать, но даже водку пить. Стал я звонить на завод - изготовитель в город Воронеж – бесполезно. По телефону потыкали меня носом в разнарядку и всё. В нашем министерстве вспомнили, что где то на свете есть город Волгоград, где тоже, оказывается, их изготавливали. Посоветовали попробовать договориться с городом Волгоградом. Волгоградцы поставкой порадовать не могли, но подсказали, что эти агрегаты изготавливают так же в городе Краснодаре на ремонтно-механическом заводе и волгоградские теплотехники сами возят их из этого Краснодара. Видимо в нашем министерстве прочные знания в географии СССР ограничивались МКАДом. Сел на трамвай и отправился по городу Краснодару на РМЗ. Оказалось, что там эти подогреватели действительно изготавливают и это основная их продукция. Вот, только продать никак не могут, потому, что у них очень напряжённый план поставок в волгоградскую область. Посоветовали связаться с волгоградскими тепловиками - может там поназаказывали лишнего. Вот если они откажутся от парочки штук в мою пользу, тогда, через наши министерства, вопрос можно будет решить. Сам я эти агрегаты никогда в глаза не видел и попросил разрешения пройти в цех, посмотреть, что это такое – водоподогреватель. Когда увидел, что по всей территории их валяется великое множество, у меня затеплилась надежда. Выбрав, из общего коллектива, рабочего с самым красным носом, я спросил, можно ли, чисто теоретически, заполучить парочку таких агрегатов. Он ответил, что это очень непросто. Для этого я должен иметь за забором грузовик и водки столько, сколько нужно изделий. Позвонил своему директору и через час грузовик привёз мне две бутылки спирта. Эти самые изделия весили килограмм по двести. По этой причине, в переправке через забор и погрузке принимал участие, наверное, весь коллектив завода. Работа спорилась. Минут через десять мой красноносый друг, обрадовавшись, что у меня для него не водка, а замечательный спирт, дал команду, и мне моментально приволокли и погрузили третий подогреватель. В запас. Все рабочие, дружно стали объяснять мне, что в трудные времена, я всегда смогу поменять эту вещь на бутылку водки. Я чувствовал себя героем до тех пор, пока не пришло время сдачи дома в эксплуатацию. Документов на приход ни в бухгалтерии ни в снабжении, почему-то не было. И тут забыли все, что я – герой и стали требовать от меня документы об оплате и накладные. Вот тут и помог мне третий подогреватель. Монтажная организация, за него перестала требовать какие-то дурацкие бумажки и вопрос отпал. Снабженец снова стал моим другом. А через полгода воронежский механический завод, в категоричной форме, стал требовать оплаты и самовывоза заказанных, полтора года назад, водяных водоподогревателей, в количестве двух штук, согласно разнарядке №, от… Снабженец снова перестал меня узнавать.
На воинские сборы в нашу армию призывали много всякого околоавиационного люда. С некоторыми приходилось «служить» вместе по нескольку раз и многие «запасные бойцы» друг друга хорошо знали. Знакомство с одним - сослуживцем имело, много лет спустя, забавное продолжение. Итак, однажды, начальник каких то очередных сборов, стал выяснять, кто из «партизан» на что способен. Этот опрос проводился в плане определения возможности оказания материальной или технической помощи авиаполку. Один из «партизан» - Женька Ершов, сообщил, что у него, электросварщика, есть крупные связи чуть ли не в министерстве чёрной металлургии и если его отпустят со сборов на недельку домой, то он организует пару вагончиков стальных труб прямо в адрес авиаполка. Причём по цене необогащённой руды. Это сладкое слово халява! Ершова не только отпускают домой, но и сами отправляют его «оказией» на полковом автобусе. Появился он через месяц и не моргнув глазом объяснил, что то ли у министра был понос, то ли у его первого зама золотуха, но, к сожалению, ничего не получилось. Ну что поделать? На нет и суда нет. Лет, эдак через двадцать в стране наступила пора вседозволенности, когда одни жулики ринулись в Чубайсы, Мавроди, Абрамовичи и во всякие, прочие олигархи, другие, масштабом поменьше, стали потомственными астрологами и целителями. И вот, однажды, в местной газете, среди различного рекламного хлама, вижу знакомое лицо. Моментально вспоминаю кто на фотографии – сварщик Ершов. Читаю текст – оказывается, Ершов Евгений Иванович (бывший «Главный по трубам» при министерстве чёрной металлургии), является потомственным целителем. Судя по рекламе, спектр возможностей вчерашнего электросварщика был настолько широк, что практически все известные человечеству болезни, становились излечимыми. Этот "потомственный" долгое время мелькал в каждом выпуске. Встречаюсь с другом стоматологом. Вовочка, в молодости летал в аэроклубе и мы с ним постоянно "переподготавливались" в Советской армии, и он тоже хорошо знал «Главного по трубам». И вот он мне рассказывает, что, на днях одна из его пациенток поведала о своих способностях, с помощью небесных сил, исцелять людей от любых болезней. Он поинтересовался - почему же она, обладая таким даром, сама себя не излечит от кариеса? Она надулась и с гордостью сообщила, что она ученица САМОГО Евгения Ивановича Ершова и у неё есть Диплом международного образца, выданный ей лично Учителем, и она достигла таких высот, что сама уже не лечит, а преподаёт на курсах исцеления.
Одна китайская мудрость гласит: - Кто знает своё дело - тот работает, кто работать не умеет – тот учит, как надо работать, а кто даже учить не может – тот учит, как надо учить. Ну и, для вящей убедительности, выдаёт самиздатовские "Дипломы международного образца".
Такие замечательные осенние дни. Больше похоже на сентябрь-октябрь. Четыре выходных. Отправились с друзьями в горы, в Гузерипль. Бывали там не раз. На самой вершине горы Монах родник с чистейшей водой. Правда, восхождение не самое простое. Полкилометра довольно крутого подъёма когда-то одолевали за три часа, а сейчас посмотрим. Машиной доехали до каких-то строений. Раньше тут никто не проживал. Но в последние годы пошла мода «приватизации» земель. Местные чиновники, наперегонки с бандюками федерального уровня, лихорадочно столбят под дачи гектары лесов. Местные строители пообещали полную сохранность машины. Пока беседовали с мужиками, нам заглядывал в глаза и дружелюбно помахивал лохматым хвостом, симпатичный пёсик. А уж когда его угостили конфетой, он всем своим видом дал понять, что он друг навеки и вызвался сопровождать нас. Путь ему был явно знаком. Он легко убегал вперёд, поджидал нас. Иногда не ленился и бежал назад, к отстающим. Когда останавливались перевести дух, наш лохматый проводник почти не отдыхал. Было интересно – когда ему надоест покорять вершину. Оказалось, что он честно шёл с нами до конца. Предположили, что пёс намерен принять участие в ужине с шашлыками. Последние метры сильно растянули нашу компанию. Только чудовищная жажда тянула к роднику и заставляла переставлять налитые чугуном ноги. Лидером, как и ожидалось, оказался пёс, причём без видимых признаков усталости. Победитель справедливо получает всё. Забежав на вершину, эта псина стала торопливо лакать долгожданную влагу, а родника там, ну… лужица с миску размером. Желание животного утолить жажду вполне понятно. Но, похлебав водицы, эта подлая псина, на наших глазах повернулась вполоборота к родничку и с удовольствием справила туда малую, простите, нужду. Под наши вопли, пёс отбежал в сторону, оценил ситуацию и не дожидаясь смерти, помчался прочь. Когда на следующий день мы спустились к машине, собаки не было. Спросили рабочего. Тот покрутил головой туда-сюда – а хрен его знает, только что тут крутился.
В магазине стройматериалов довелось, на днях, увидеть картинку. Возле громадного рулона линолеума стоят два работника в зелёных халатах и совершенно ничего не делают, что совершенно недопустимо в недоразвитом капиталистическом обществе. Это заметил молодой человек очень внушительных размеров, в рубашке фирменного цвета магазина. Видимо менеджер. Налетел. Показательно громко поинтересовался причиной простоя. Те ответили, что ждут погрузчик, чтобы перевезти линолеум. Давно сами бы подняли и перетащили - учит их грозный менеджер - может погрузчик этот сломался и никогда не придёт. Больно тяжёлый - отвечают те. Грозный менеджер, явно привыкший демонстрировать силушку и срывать аплодисменты, поплевал на громадные ладони, сказал то ли подчинённым, то ли всем присутствующим в зале, простите в магазине: - Учитесь, как надо. Присел на корточки, обхватил с одного края рулон, и стал выпрямляться. Его ноги подняли задницу, насколько позволила длина рук. Рулон не шелохнулся. Руки как забетонированные. Подёргав задом в разных плоскостях, богатырь выпрямился и назидательно сказал: - Вот так! Только надо человек шесть.
Полонез на Чубайсе. Выезжали на рыбалку, когда небо уже было затянуто тучами. Приехали ещё до дождя. Бетонка, по высокой насыпи вдоль канала, довольно узкая и товарищ прижал машину к самому краю дамбы. Успели достать снасти, по разу выпить. Забросили удочки и тут началось. Ливень загнал нас в машину и нам оставалось только спокойно трапезничать. Утром на небе уже не было ни облачка. Рыбалка как рыбалка. Когда началась жара, собрались домой, но оказалось, что обочина оставалась скользкой. Не просохла. При первой же попытке тронуться с места, задок « Жигулёнка» угрожающе сместился в сторону канала. Всё - говорю. Стоп. Даже не шевелись. Оглянулись - рыбаков нет, но далеко в поле работает трактор. Отправился к нему за помощью. Трактор ярко жёлтого цвета, сновал между оросительными каналами и таскал за собой какое-то железо. Тракторист, лет сорока - шестидесяти, только выяснив, что ему обязательно нальют, моментально отцепил свою технику и пригласил меня в кабину. Я и не подозревал, что гусеничные трактора могут летать. Вытащить машину на бетон было делом одной минуты. Водочку мы выпили вечером, но Михаил в машине всегда возил пепси-кольную бутылочку медицинского спирта. Спирту тракторист был рад необычайно. Не смутило его, то, что спирт из раскалённой на солнце машины был ужасно тёплым, если не горячим. Откладывать выпивку на потом было никак нельзя. Когда Мишка наливал в подставленный стакан, наш спаситель не выдержал и, наклонив другой рукой горлышко бутылочки, сурово сказал: - Не жадничай! Обиженный Миша отдал ему бутылку и предупредил, что спирт чистый . Со словами «за всё хорошее» тракторист втянул в себя почти пол стакана, грызанул луковицу и смачно захрустел. Зрелище, скажу вам, потрясающее. Закурил. Язык развязался. Представился, Генкой. Стал давать различные житейские советы. Мы сделали попытку уехать, но он попросил чуток повременить – сам он, видите ли, никогда не пьёт. Стали его уговаривать оставить на вечер, мол, жара, а ему ещё работать. В ответ Гена поведал, что выпимши на своём «Чубайсе», он кивнул затылком в сторону работающего трактора, может станцевать полонез Огинского. Налил, выпил, загрыз и решительно полез в трактор. Тот под ним взревел и понёсся вниз с дамбы. По полю он летел по траектории, о которой говорят «как бык поссал». Видимо это и был обещанный танец. К сожалению, музыка в голове Гены закончилась быстро. Метров через двести трактор влетел в небольшой канал, повалился набок и заглох. Когда мы подбежали, Гена спокойно лежал в тракторе на боку и спал. Попытались разбудить, но он только дико обматерил нас. Всё-таки было очень жарко.
Tony Cameron напомнил. Рассказывал очень близкий родственник не только очевидец, но и участник. Не только рассказывал, но есть и фотографии. Только случай ужасный, конечно. Советское время. В Гальском районе тогдашней Грузии шло строительство Ингури ГЭС. Горы. В монтаже опор высоковольтной ЛЭП учавствовал наш экипаж МИ-8. Этот вертолёт до сих пор, по праву, считается одним из лучших вертолётов. В труднодоступные места доставляли элементы опор и контейнеры с крепежом. Груз прицеплялся на внешней подвеске и опускался при снижении машины, но мог быть и сброшен экипажем одним нажатием гашетки. Ну это только в крайнем случае. Все элементы крепежа были производства, тогда ещё, Югославии и стоили громадных денег в валюте. Работали уже несколько дней, но привыкнуть к очень сложной местности и к постоянно меняющимся воздушным потокам невозможно. Были всё время настороже, и на мандраже. И не зря. Во время одного из полётов над глубоким ущельем машину резко швырнуло вниз. Поток был настолько сильным, что инженер, сидящий "на гашетке" моментально сделал аварийный сброс. Контейнер полетел в извивающуюся внизу ленту реки, а вертолёт, резко изменивший свой вес, швырнуло в сторону, ударило об скалу и, с кучей камней, он стал скользить по наклонной стене вниз. Далеко, к счастью, не полетел. "Уселись" на на неширокий уступ, из которого росло большое корявое дерево. Как подымали экипаж не важно. Травмы у всех разные, но все живы. До сих пор хранятся, как память, ботинки шурина без каблуков - оторвались во время аварии. Как водится, былы создана правительственная комиссия их авторитетных специалистом и, конечно, представителей КГБ. Склонились к мнению, что была ошибка экипажа, а именно виной послужили действия инженера, неожиданно сбросившего груз. Не верилось никому, что нисходящий поток мог так сильно швырнуть многотонную машину. Для полной убеждённости решили сделать несколько пробных полётов по тому же маршруту. Во время первого полёта вертолёт камнем упал в пропасть. Никто из экипажа и из членов комиссии, находящихся на борту не выжили. Обвинения с уцелевшего экипажа были сняты. Разумеется, в те времена о таких вещах не сообщали.
Сейчас часто рассказывают - показыват советы по самообороне. Откровенно смешат двухминутные телекурсы обучения хрупких женщин боям без правил. Моя история может послужить советом более реальным. Возвращаюсь из командировки. Автобус пришёл в третьем часу ночи. На вокзале у таксистов требования к пассажирам в несколько раз выше, чем у тех, кто катается по городу в «свободной охоте», поэтому отправляюсь с вокзала пешком ловить машину по дороге. В полутора кварталах на безлюдной улице появляются прохожие. По противоположной стороне идут навстречу три парня. Увидели меня. Двое, через дорогу наискосок, повернули ко мне, а третий ускорил движение и стал заходить сзади. Совершенно напрасно. Состязаться в скорости с такими длинноногими оленями в моём возрасте было смешно. У меня с собой личные документы, какие-то деньги, в руках сумка с рабочими документами и печатью. Да хоть бы и ничего с собой не было, просто так, бесплатно наполучать по башке в мои планы ни как не входило. Закурить у меня было, но как ночью пройти в библиотеку я сразу вспомнить не мог, и быстро сообразил другое- если любым способом не призвать никого в свидетели, то неизвестно, чем все закончится. Нахожу увесистый кусок штукатурки цоколя здания - и запускаю им в окно первого этажа. В тот момент мне нужно было поднять шум и жильцов. Если бы никто не проснулся и не позвонил 02, я мог, хотя бы забросить свою сумку в чужую квартиру через разбитое окно. Меня, по–человечески, все бы поняли и любой скандал, даже с милицией, был бы впоследствии улажен. Видя, что я натворил и услышав оглушительный в ночной тишине хлопок и звон стекла, ночные пешеходы мгновенно изменили свои планы и помчались подальше от этого опасного места. Я остался ждать то ли из чувства долга перед жильцами, то ли из подспудного желания дать побольше фору ночным спринтерам. Подождав с пол минутки, продолжил путь домой. На следующий день, с утра не мог, а после обеда отправился с повинной к пострадавшей стороне, но окно было уже застеклено, и только мелкие кусочки стекла и старой шпатлевки на асфальте напоминали о несостоявшемся происшествии.
Главный тренер "Челси" Карло Анчелотти в автобиографии рассказал о выполнении защитником Юрием Жирковым ритуала посвящения, когда новичок поёт в присутствии всех членов команды.
"Как полузащитник Жирков обладает многими талантами. Единственное – он не умеет петь. Для того чтобы присоединиться к этой команде, недостаточно просто подписать контракт. Есть ещё одно, более сложное испытание, когда никто не проявляет к вам сострадания или жалости. Игрок должен пройти священный ритуал — спеть караоке. Жирков прошёл его во время нашего североамериканского турне в Лос-Анджелесе. После этого его дразнили несколько дней.
Он встал на стул и начал петь. Я никогда не слышал ничего хуже этого. Это была катастрофа, он не попал ни в одну ноту. От смеха игроки едва не подавились едой, а он продолжал петь как тонущая кошка, как застрявшая в дыре свинья. Это длилось целых две минуты. Игроки не пожалели Жиркова — не остановили эту какофонию. Петр Чех хотел надеть свой шлем, чтобы спасти свой слух от его пения. Жирков до сих пор не оправился от этой психологической травмы", — написал Анчелотти.
Было это в те времена, когда "Москвич" автомобилем называли. Дабы собрать на футбол побольше зрителей и увеличить сборы, стали на стадионе сразу после матча разыгрывать лотереи. Все билеты, на все места являлись лотерейными. После каждого матча на зелёный газон вытаскивали большой барабан-лототрон, выносили и расставляли предметы розыгрыша и выкатывали главный приз - "Москвич - 2140". Барабан, наполненный бумажными листочками, крутили, дети доставали их и тут же оглашались места на которые выпадал выигрыш. Счастливые победители тут же спускались с трибун и, предъявив билет, получали выигрыш. Последним разыгрывался Москвич. Всё просто, открыто и честно. Единственное и главное условие - авто необходимо было получить в течении пятнадцати минут после тиража. В середине 80-х абсолютно всё было в стране дефицитом и этим условием исключалась возможность продажи выигрышного билета. Это новшество привело к тому, что билеты на футбол попали в разряд дефицита. В день продажи с утра в кассы выстраивались длюннющие очереди. Около сорока тысяч билетов распродавали в течении нескольких часов. Брали помногу, потому, что реально выигрывали телевизоры, ковры, холодильники и т. д. и пр. На полупустых трибунах народ сидел отдельными кучками с пачками билетов. Итак стоим, однажды, в очереди с другом и рассуждаем, сколько билетов брать. C ума сходить не собираемся. Лично мне и одного бы хватило. Не знаю ни одного случая, чтобы халява счастье принесла. Сошлись на двадцати на двоих. В общую кучу. Только подошла очередь, как подлетает какой-то мужик и просит пропустить его купить один единственный билет НА ФУТБОЛ. Возмущённая очередь орёт. Я мужика вроде не пускаю, но беру один билет лишний и в стороне продаю ему. Ну вот футбол. Мест свободных сколько угодно. Наконец тираж. Всё, что разыгрываеся уходит на другие трибуны. И вот, на поле рядом с барабаном остается только машина. Зачитывают. Трибуна наша. Наш сектор. Ряд наш. Держим веером билеты. Номер среди наших. Листаем, проверяем, но нужного билета нет. Вовочка мой просто осатанел. Итак всё ясно, но он, потрясая пустыми бумажками объясняет, что этот падла на нашем Москвиче уедет. Крутим головами, а мужика этого нигде поблизости не видим. Видимо болеет с другой трибуны. Диктор по стадиону просит главного победителя срочно подойти к тиражной комиссии. Народ не расходится. Всем интересно, кто счастливчик. Время идёт, но никто не идёт за "Москвичом". Меня все это ужасно веселит, а обезумевший, от внезапно свалившегося горя, Вовочка схватился за сердце и "на автомате" повторяет, что этот пидор и у него машину отнял, и сам не берет. Всё. Объявили, что время вышло и автомобиль "Москвич 2140" остался невостребованным. Через день в местной газете в разделе проишествий повилась заметка, в которой описали случай в трамвае. Один мужчина ехал на футбол. Подсел на трамвай на одну остановку. Зашла контролёр. У мужика билета на проезд не оказалось. Принципиальная тётка подняла хай. На остановке двери не открыли и вызвали милицию. Мужика вместо футбола отвезли в околоток. Там по телевизору вместе с ментами посмотрел конец футбола и тираж. Проверили билет, дружно охренели, но помочь уже не было времени.
alexej_d напомнил Супермаркет. Туалет. На сверкающей кафелем стене ряд сияющих белизной писсуаров. К одному из них пристроился молодой человек. Его сынишка, лет около пяти-шести, рассмотрел всё это великолепие, подошёл к свободному писсуару, взялся руками за края, сунул голову внутрь и завыл по-волчьи У-У-У... Папаша, не отрываясь: - Немедленно брось писсуар! Он же грязный. Малыш, не вытаскивая головы, убрал руки с писсуара, отвёл их за спину "ласточкой" и продолжил громче и уверенней: - У-У-У...
Эту историю из жизни Пушкина, ещё в моём детстве рассказал на уроке наш учитель русского и литературы. Не исключено, что он сам придумал её для нас. Дело было в Царскосельском лицее. Однажды, на уроке стихосложения. лицеистам было велено сочинить стих о природе. Сосед Пушкина по парте, или там по столу, стал описывать восход солнца. Быстро написал прекрасное, на его взгляд начало: - На Западе встаёт великолепный Царь Природы... Он прекрасно понимал, что солнце встает только на востоке, но тогда не складывался стих. Терять такую красивую строку ему не хотелось, но и дальше никак не сочинялось. Показал Пушкину. Тот почти сразу дописал: - Смущённые народы не знают, что начать - ложиться спать, или вставать.
К истории ladyLondon от 24.09. В 1996 году слетал мой друг в Англию на чемпионат Европы по футболу. Не сам, а женой Ириной. Когда возвращались, я был в Москве и встретил их в аэропорту. Пока ехали в центр Ира тарахтела о необычайной стране - Англии. Её просто распирало от гордости, что она БЫЛА ТАМ! Остановились зайти в какой-то гастроном. Идём по магазину. Бедная Ира идёт и мучается, что никто не знает, что она в Англии была. Увидев отдел продажи чая, Ира вдруг поворачивается к прилавку и так важно-лениво: - девочки, Я как из Лондона приехала, так нигде не могу чая хорошего попить. Может у вас есть какой-нибудь не очень плохой? Девочки эти моментально предложили ей какую-то коробку за несколько тысяч. - Андрюша, по-моему именно такой чай мы часто пили в Англии. Возьми коробочку. Тот только глянул на цену и на весь магазин: - А ну, шагом марш отсюда! Миллионерша хренова. Под дружный хохот присутствовавших мы пошли на выход.
