Поиск по автору:

Да, страшную историю рассказала мне щас одна знакомая...
- ...она из тех, кого секс вообще не интересует, ну ни капельки. Вот отсутствует у человека такая потребность - по-моему, тут к врачу нужно обращаться. Представляешь, бывшему мужу в самый интимный момент она говорила: "Ты только чайник не забудь поставить, когда закончишь".
- О, так вот почему он ее бросил...
- Да нет, ты что, они не из-за этого развелись... Он ее просто с любовником застукал...

Пока жена медитировала возле витрины с мороженым, определяя, какое лакомство не содержит растительных жиров, Верочка где-то раздобыла пустую корзинку для продуктов и быстренько стала в нее накладывать: сосиски, плавленые сырки, недорогие йогурты "Чудо", пару пакетов молока "Северная долина" 2.5% жирности; потом перешла к хлебной полке и положила нарезной батон и три "Майские булочки", потом вспомнила: "Папе нужен кофе" - и схватила баночку вечно распродажного "Нескафе". Уже у самой кассы она взяла одно шоколадное яйцо и, обернувшись ко мне, спросила: "У тебя есть сигареты?"
Я только руками всплеснул: "Вот так хозяюшка!". Жена, правда, выбравшая наконец правильное мороженое, половину этой кризисной корзины забраковала. Но есть надежда, что 3-летний наш экономист научит свою безалаберную мать уму-разуму)))

РАБОТА
Так уж сложилось, и я не знаю, кого тут благодарить, но у меня была всегда очень необычная, я бы даже сказал, редкая работа. Вот вспоминается мне сейчас одна странная история с работой в Москве.
Однажды лет сто тому назад моя тогдашняя гражданская жена попросила меня помочь ей снять в Москве жилье. «Максимка, – говорит, – помоги, я ведь тебя так люблю, мне одной страшно искать квартиру». При этом предполагалась, что в квартире этой будет жить она сама, без меня, а я останусь в своем родном Нижнем Новгороде. То есть она меня по сути бросала, но выглядело это просто как переезд в другой город, без акцентирования на расставании. И я при этом должен был решить ей вопрос с жильем. Конечно, я не раздумывая помчался в Москву помогать бедной девушке.
В Москве я накупил газет и начал изучать обстановку: требования у жены были четкими – максимум две станции от кольцевой, однушка и по адекватной цене. Сижу, звоню, о просмотрах договариваюсь, а сам думаю: все равно мне тут дня три куковать, дай-ка я еще на работу еще поустраиваюсь. Полистал газеты, в пару мест позвонил, кое-куда отправил своё резюме.
Квартиру нашел быстро, хорошая, на ВДНХ, агентам 50%, все довольны.
Позвонили мне и из двух мест, куда я кинул своё резюме, пригласили на собеседование. Одно место мне сразу приглянулось – продвигатель жидких обоев. Это такая кашица из микроскопических бумажек, добавляешь туда воды или там клея и обмазываешь этой жижей стены – вот тебе и жидкие обои. Какой-то чувак изобрел эти обои и выгодно ими торговал, а я, редкой породы маркетолог, должен был ему помочь продавать их еще больше, веселее и бодрее!
Чувак меня слегка напугал – бог с ними, с этими обоями, но он почему-то задавал слишком много личных вопросов: служил ли я в армии, не боюсь ли я замкнутого пространства, если ли у меня девушка, брат, не вегетарианец ли я и т. д. Общались мы у него в кабинете, где всё, включая письменные принадлежности, было обмазано его жидкими обоями – потолок, стены, мебель и даже пол были покрыты разнотипными жидкими обоями. Генеральный по жидким обоям курил дорогие сигары и выпускал ароматные облачка дыма мне прямо в лицо, свет в кабинете был тусклый, ближе к интимному. Приятный мужик, я сразу ему сказал, что не представляю жизни без его жидких обоев, на этом и разошлись. Он сказал, что будет думать по моему поводу, я сказал, что буду ждать его ответа, и ушел.
Второй звонок был из мегакрутой компании по производству печатей и штампов «Графика-М». Я приехал на Таганку в отличном настроении, после жидких обоев любое собеседование мне было в радость. Собственник бизнеса Евгений Смирнов, в очень элегантном миланском костюме, небесно-бирюзовой английской рубашке и просто ебанической красоты галстуке, – произвел на меня неизгладимое впечатление. Он гонял меня по маркетинговому анализу, задавал неудобные вопросы, называл меня Максом, пристально смотрел мне в глаза. Я сразу в него влюбился, он такой прикольный человек; под конец я сказал, что для меня было бы огромной честью, если надо, и погибнуть на фронтах маркетинга под флагом «Графики-М», щелкнул каблуками и вытянул правую руку вверх. Мне сказали, что позвонят, если посчитают нужным, и я покинул офис.
Так как квартиру я снял, делать мне в Москве было нечего, и я рванул на родину в Нижний Новгород, там я работал на двух средних работах, на ННТВ и в компании «Бастион».
Через неделю мне позвонила жена и сказала, чтоб я срочно укладывал вещи и переезжал в ее квартиру в Москву. Вслед за ней позвонил чувак из жидких обоев и сказал, что берет меня на работу, ну и сразу же следом раздался звонок из «Графики М»: завтра, мне сказали, меня ждут на рабочем месте. Я решил, что жидкие обои – это слишком круто для меня, и решил пойти к Евгению Смирнову продвигать его печати и штампы. Позвонил на две свои работы в НН, сказал, что они и не заметят моего исчезновения, купил билет и уже утром был в Москве.
Закинув вещи домой, в ту самую квартиру на ВДНХ, я пошел на новую работу в Москве. Президент «Графики-М» Евгений не обманул: $600 в месяц, я просто и мечтать о таком не мог, тем более небольшие дивиденды мне капали из Нижнего Новгорода, что ж, я считал, что неплохо устроился.
Товары оказались интересными: печати и штампы TRODAT и СOLOP, штемпельная краска, первые лазерные гравировальные аппараты по 50 тысяч долларов за штуку, тампонная печать, сувенирка, канцтовары, оборудование для фольгирования, для изготовления визиток, бумага и много чего еще. Несколько десятков филиалов по Москве, филиалы в Питере, Казани, в Хельсинки. Вы знаете, что такое валидаторы? Это такие машинки, которые так громко и необычно строчат, когда вам продают билет на самолет, эти машинки заправляются определенного типа штемпельной краской. А вы знаете, кто поставляет эти аппараты, например, в Аэрофлот, это сотни тысяч авиакасс по стране… В общем, это серьезный бизнес, все непросто.
Мгновенно погрузившись в тему, я остервенело принялся за работу: рисовал стратегические планы, разрабатывал концепции, писал статьи, расщеплял спрос, креативил и заваливал президента компании своими гениальными разработками. Женя частенько жил прямо на работе, – дело в том, что фабрика, склады, магазин и офисный пул занимали на Таганке целых 4 этажа с прилегающей территорией, а на 5-м этаже был его пентхаус. Нет, у него было много мест для жилья, но иногда он спал прямо над нами, своими сотрудниками, на пятом этаже, в своем лофте на 750 кв. метров.
Правила в компании были очень строгими: опоздание 1 минута – 5 долларов, больше 15 минут – увольнение. Вцепившиеся в свои офисные должности сотрудники ходили вечно напряженными, волками смотря друг на друга, нередко стучали на своих же, почему-то у всех в столах лежал порезанный на дольки Сникерс, и в течение рабочего дня они брали по кусочку и проглатывали, и после этого становились немного добрее и расслабленнее…
Так было везде – кроме отдела маркетинга. У меня все было совсем по-другому. – Женя! – Максим! – Президент! – Мой личный креативный директор! Не беда что там, в отделе маркетинга, уже была девочка до меня – вначале меня взяли в помощь ей, а потом эту девочку потеснили, и я стал главным в отделе.
Женя с удовольствием смотрел мои наработки, ему все нравилось – окрыленный успехом, я бежал к коммерческому директору: «вот, вот, – я тряс своими рукописями, графиками, стратегиями, – вот Евгений одобрил…»
Посмотрев на мои листочки, даже не вникая в суть, коммерческий говорил: «Максим, не сейчас, давай потом, денег нет».
Я продолжал рожать идеи и сценарии и делиться ими с Евгением. Тот продолжал меня хвалить. Через полгода мой пыл поутих, я понял, что ничего из того, что я делаю, никогда не будет реализовано. Все было отлично, кроме того, что мне абсолютно нечего было делать. Так как стены во всем рабочем пуле были прозрачными, из стекла, сидеть просто или втыкать в комп было нельзя, да и компьютера у меня не было, я был пишущий ручками маркетолог. Сидеть сложа руки нельзя, но и работы нет – те несколько вывесок и несколько площадей в крупных газетах вела девочка, а моя работа была радовать президента раз в месяц своими новыми разработками, остальное же время нужно было просто для вида «работать», ведь стены прозрачные, а 600 долларов в месяц мне очень нравились.
И я стал писать слово «работать» на листках бумаги. Приходил в 9 часов утра, садился за свой стол, брал ручку и сосредоточенно начинал писать: «работать, работать, работать, работать, работать, работать, работать, работать, работать, работать, работать, работать, работать, работать, работать, работать, работать, работать, работать, работать, работать, работать», – когда я полностью исписывал этим словом лист формата А4, я брал следующий и вновь писал: «работать, работать, работать, работать, работать, работать, работать, работать, работать, работать, работать, работать, работать, работать, работать, работать, работать, работать, работать, работать, работать, работать».
После того как я исписывал 40-50 листов, я выборочно брал некоторые листки и перечеркивал их, а затем рвал.
Это слово я писал около двух лет, а потом мне это надоело, и я уволился. Я уже был на грани безумия. Президент «Графики-М» Евгений Смирнов, когда я принес ему заявление об уходе, очень сильно удивился и долго не хотел подписывать его, все спрашивал меня: Макс, ну ты че, собака, куда ты собрался? Тебе что, не нравится у нас?
«Нравится, – тихо сказал я, – но мне нужно двигаться дальше, и вообще я хотел бы стать писателем…»
«Ну, если писателем, тогда иди, – сказал Евгений, – я давно заметил, что ты что-то сочиняешь… Но если передумаешь, знай: двери к нам для тебя всегда открыты!»

Иногда я жалею, что ушел с той работы – она, конечно, странная, но в своем роде интересная…

Сейчас на площадке Верочка увидела чужую бабушку – она у нас вообще очень любит бабушек, особенно толстых, – и принялась ее очаровывать: помурлыкала, сосчитала до 10, рассказала стишок, дотронулась языком до кончика носа и т.д. Бабушка, очарованная, заулыбалась, стала ее хвалить, полезла в карман за конфеткой… И тут внучка бабушки, примерно Верина ровесница, все это время в остолбенении наблюдавшая за ними, не выдержала и громко закричала, чуть не плача: «БАБУШКА, ЭТО НЕ Я!!!»

МЕТРО В НЬЮ-ЙОРКЕ
При всей нелюбви моей к этому вавилонскому столпотворению на колесах, метро в NYC функциональное, разветвленное, не самое красивое и чистое, но дающее возможность многомиллионному городу (с 4-мя миллионами туристов ежедневно!) передвигаться и добираться практически повсюду. Цена поездки растет ежегодно, они без этого не могут, но к тому, что цены в Нью-Йорке всегда за пределами разумного, все привыкли.
И, что самое удивительное, метро Нью-Йорка – относительно безопасное.
Да, да, тут не так уж опасно, как может показаться. Я, например, фотографировал более 20 станций метро. Все съемки делал, в основном, в 3 часа утра, когда людей практически нет, и команда уборщиков в желтых жилетах уже закончила свою работу. Если снимать чуть раньше, то почти в каждом кадре мелькнет этот ядовито-желтый жилет на ком-то из работников.
За все эти годы съемок, я ни разу не видел даже малейшей угрозы для себя и моего оборудования, которое стоит около десяти тысяч долларов. Снимал я, за редким исключением, в одиночку.
Расскажу случай, который произошел со мной лет 5 назад.
Я в метро в качестве пассажира практически не езжу т.к. много лет жил в деревне на Лонг Айленде, и у нас там свой транспорт, соединенный с метрополитеном, но через систему электричек. Поэтому в метро попасть для поездки мне удавалось не чаще, чем несколько раз в год, по делу, или на какой-нибудь концерт.
В случае, о котором рассказываю, я ехал по делу, возвращался со съемки. Было около восьми часов вечера. Вагон полупустой. Сижу в наушниках, слушаю музыку.
В вагон входит огромный детина в ярко-желтом спортивном костюме с натянутым на голову капюшоном. Внешне, безошибочно — умственно недоразвитый: слюни на губах, взгляд блуждающий, дебильноватая улыбка, в общем — полный комплект признаков из учебника Ломброзо. Сидит и из-под капюшона, натянутого до самого носа рассматривает людей. Явно смотрит на женщин. У таких дебилов все написано на лице, особенно их половые позывы. Смотрит на всех женщин поочередно, причем, определенно выглядит как кобель в предчувствии сучки.
Одна из женщин, лет 55-ти, случайно встретившись взглядом с этим животным, автоматически ответила ему улыбкой. Животному этого вполне хватило, и он ринулся к женщине, дрожа в предчувствии возможной случки. Сел рядом, бормочет на испанском ей в ухо какую-то белиберду, женщина отодвигается, а скот — за ней. Улыбка его становится все более бессмысленной, слюни текут, ему сейчас важен пол, но не возраст или внешние данные партнерши.
Обстановка накаляется, вокруг нас одни женщины и какой-то черный паренек, безучастно, с закрытыми глазами слушающий плеер. У меня появилась мысль о том, что, как это ни тяжело, но я сегодня должен исполнить роль тимуровца-защитника обиженных и угнетенных. Стал думать, как поступить. Дебил, к сожалению, роста немалого и крепок как дуб. Мне с ним не справиться ни за что, даже если буду очень стараться. Напугать его не удастся, у него функция чувства опасности, похоже, слабо развита, а сейчас, в период течки, и вовсе отсутствует.
Делать нечего, стал я готовиться к бою. Для начала лаптоп аккуратно положил на скамейку, куртку расстегнул, часы снял и стал вспоминать все фильмы с участием Брюса Ли. Пожалел, что не любил их и до конца не досмотрел ни один. Как бы мне это сейчас пригодилось.
А этот маньяк, тем временем, начал тетку щупать за причинные места. Она сильно напугалась, видно лет 30 никто не щупал, пытается кретина от себя отодвинуть, но он упрямо сует ей руку под юбку.
Я решаю, что надо что-то делать и для начала ору: «Эй! Ты что делаешь?» Он отвлекся от тетки — глянуть, откуда звук идет, а женщина тем временем вскочила с сиденья и ринулась ко мне. Наивная, думала, что я смогу ее защитить. Скот этот поднялся во весь свой слоновий рост, вызвав у меня ужас и обильное потоотделение, и направился к нам. Я на всякий случай встаю (как будто умею драться, но только стоя) и готовлюсь к отражению нападения. Мысленно прощаюсь с семьей, надеюсь мои внуки будут приходить на мою могилку с первыми подснежниками, поливать клумбочку и протирать гранитную плиту с моим светлым ликом...
Как вдруг, ноги этого бугая подламываются словно тростинки, и он бухается на колени прямо передо мной. Это черный паренек, сорвавшись с места с ноги пробил уроду прямо под коленку, после чего ударом другой ноги в спину послал его мордой в пол, сел верхом, надел ему наручники, а потом, не спеша, показал мне свой полицейский жетон.
Вот так вот. А паренек этот называется undercover cop. Ночью их в метро, порой, даже больше чем пассажиров.

Харри Витебский

РЕСНИЧКА
Ехал сейчас в 17-й маршрутке, и там была такая... Лет 19-20, не больше, уставшая, злая, промокшая, с измученным учебой и, наверно, какими-то личными драмами лицом. Тяжелый фиолетовый рюкзак за спиной, мятая кенгурушка явно не по погоде, на голове черт-те что, да еще вдобавок ко всему темные круги под большими ненакрашенными глазами. Выражение лица у девушки поминутно менялось: то становилось злобно-сосредоточенным, то как-то раскисало и молодело лет сразу на 15, и казалось, что она сейчас расплачется. На щеке у девушки лежала ресничка – длинная такая, ярко-черная, хоть и ненакрашенная. Минут 10 наблюдал я за этой ресничкой. Подойти к девушки и спросить, на каком глазу ресница? Стряхнуть её самому? А это удобно? Ничего не говорить, будто не заметил?
Большие карие несчастные глаза. Мокрая кенгуруха. Черт-те что на голове.
Растолкав вокруг здоровенных парней и баб с сумками, приблизился к девушке и, чуть склонившись, прошептал ей на ухо:
– На каком глазу ресница?
Девушка недоуменно и как-то сердито посмотрела на меня. «На каком глазу?» – настойчиво повторил я. Внезапно лицо у девушки стало таким детски-доверчивым, и она ответила тоже шепотом: «На правом».
– Угадала, загадывай желание! – улыбнулся я и, едва коснувшись ее молодого личика, снял ресничку. А потом выдохнул и утонул в автобусной толпе, тем более что была моя остановка.

В магазине ко мне подошел здоровый похмельный мужик. Заглянул в мою почти пустую корзину:
— Что? Дорого все?
Я пожал плечами. Бреду дальше. Он опять появляется передо мной:
— Слышь! Выручи! Я так есть хочу, а денег вообще нет! Купи мне курицу! Курица ведь недорого стоит!
Я посмотрел на ценники. Совершенно не хотелось никому ничего покупать. Но тут закричала моя душа:
— Вдруг человек голодает и просит тебя от отчаянья? Ты ему не поможешь, а он умрет! Ты будешь виноват!
Я ему говорю:
— Подожди меня у выхода из магазина. Не ходи за мной.
Он ушел.
Я купил курицу, вынес. Даю ему в руки.
— Спасибо!
— Пожалуйста.
Но я еще не отошел от него на два шага, как редким пешеходам он принялся эту курицу предлагать:
— Слышь, мужик! Возьми курицу за полтинник!
— Эй, мать! Купи у меня курицу — за пятьдесят рублей отдам.
Я повернулся, хотел что-то сделать…
А что я буду делать? Вырву курицу? Дам по морде? Начну кричать?
В лицо бил мерзкий декабрьский дождь. Меня только что развели. Было обидно и противно. Мужик на мою фигуру не реагировал. Я для него не существовал. У него была своя задача.
Я вернулся домой. Часа через два мне нужно было отлучиться по делам. От подъезда отъезжала неотложка. Консьержка и еще несколько соседок что-то оживленно обсуждали. Я спросил, что случилось?
И Евгения Михайловна с восьмого этажа рассказывает, что пошла в тот самый магазин, где до этого был я. На улице к ней пристал насквозь промокший, трясущийся от холода алкаш, стал предлагать курицу «хотя бы за тридцать рублей». Она пыталась от него отделаться, тогда он вложил ей в руки эту курицу со словами:
— Бери, мать! Бери бесплатно.
И ушел.
Вот с этим приобретением она вернулась домой. А дома дочка Жанна ей выговаривает:
— Вот кто теперь эту курицу будет есть? Где ее твой алкаш взял? Может, она испортилась?
Дочь решила курицу выкинуть, а Евгения Михайловна не разрешает:
— Выкидывать продукты — грех! Даже алкаш не выкинул. Надо кому-нибудь другому отдать, если сами есть не будем.
Вот они стали думать, кому в доме нужна курица с сомнительной биографией. Поняли, что никому. Вроде бы все соседи — вполне благополучные люди. Принести вдруг кому-либо из соседей курицу, даже в вакуумной упаковке, — это странно.
Но на втором этаже живет Галина. Несмотря на возраст, она всегда ярко одевается и похожа на Жанну Агузарову в глубокой старости. А денег у нее нет ни копейки. И кто чем ей все помогают.
Понесли курицу Галине. Дверь у нее никогда не на замке. Постучались — молчит. Толкнули дверь — отворилась. Галина не отвечает. Прошли в квартиру — нашли ее на полу. Вызвали «скорую». Перед уходом, унося на носилках Галину, врачи говорят:
— Если бы мы приехали хоть на несколько минут позже, то не было бы этой женщины в живых. Мы успели в последний момент.
Так курица ненароком спасла жизнь человеку.
Но на этом еще не все. У Евгении Михайловны с дочкой опять раздор: куда девать курицу?
Дочь предлагает выкинуть. Мать — отдать бомжам на улице.
Они оделись и, несмотря на дождь, пошли искать бомжей. Не нашли. Исходили половину района. Дошли до метро. Нет бомжей. Недалеко от метро есть часовня. Решили отнести курицу туда. Тем более рейтинги у курицы высокие: она жизнь человеку спасла. Пусть ее съедят приличные люди.
Вернулись они довольные, но мокрые, хотя уходили с зонтом. Рассказывают консьержке, что рядом с часовней на лавочке под моросящим дождем сидел благообразный старичок с собакой. Вот они ему курицу и подарили. Он своей собаке показывает курицу и говорит:
— Представляешь, Кукуруза (это ее кличка)! Нам на праздник Господь подарок прислал!
Евгения Михайловна с дочкой уже от него отходили. Но ведь когда делаешь добро — это засасывает. Хочется делать еще и еще. Поэтому дочь вернулась и подарила старичку свой зонт. Вот почему они возвратились мокрые. И из-за этой несчастной курицы чуть не заболели. Хорошо, что у консьержки был коньячок.
Я вернулся вечером домой и от раскрасневшейся повеселевшей и разговорчивой консьержки всю эту историю узнал. И выдвинул свою версию:
— Наступает же день Николая Угодника. Вот он соседку нашу Галину и спас. И он же подарок старику прислал! А может, этот старик и был Святитель Николай!
Консьержка возбужденно закивала, и я радостный вернулся домой.
А на следующий день, в воскресенье, я снова пришел в магазин. И стоит этот самый алкаш. У меня на него обиды уже никакой нет. Наоборот! Это такой урок: даже когда тебя обманывают, это может помочь многим!!!
Алкаш меня узнает. Я спрашиваю:
— Чего мою курицу отдал?
— А откуда ты знаешь?
— Я все знаю!
— А что мне с ней делать?
— Мог бы съесть!
— Да что ты! У меня вчера такое похмелье было, что мне как-то о еде мысль в голову не пришла. Зато сегодня я бы поел. Все утро о бульончике из той курицы думаю. Дурак я! Взял и отдал. Может, ты купишь мне другую курицу, а то внутри все сводит!
Я прямо растерялся! А душа кричит:
— Вот что было бы, если ты вчера ему отказал? Посмотри, сколько всего хорошего, благодаря ему, произошло!!! Купи ему курицу!
— Ну ладно! Иди к кассе, я сейчас.
Он уходит, но, уже отдаляясь от меня, разворачивает голову и бросает мне с улыбкой:
— И еще 150 грамм бы хорошо к бульончику!
А затем, уже от касс, кричит на весь магазин голосом, похожим на голос Гармаша, цитируя «Бриллиантовую руку»:
— Сеня! Еще 150 грамм шампанского — и все!
И начинает гулко смеяться.
И все в магазине засмеялись. И три-четыре человека покупателей, и две кассирши.
Ну и я, конечно.
А после магазина думаю: надо пойти к часовне, посмотреть на того старичка, который сидел с собакой. Вдруг я его увижу.
Не знаю, почему-то мне это было важно сделать.
Старичок сидел у часовни. Он и правда был невероятно благообразный, светлый. Сидел уже не там, где нищие, а чуть поодаль, на лавочке. Словно шел по улице и просто решил передохнуть. Рядом лежала его собака.
Старичок смотрел на прохожих и улыбался.
С Николой Зимним вас. Радости! @Александр Казакевич

«ПЕРВЫЙ РАЗ»
Зашел я тут на днях в шоу-рум «Иволга» – котов своих поделочных притащил – а у них там, оказывается, редсовет. Человек 10 молоденьких журналисток, фотографы, дизайнеры – спорят, смеются, доказывают что-то друг другу. Я уж было повернул оглобли – но гнать меня не стали, наоборот, усадили со всеми, налили чаю и предложили поучаствовать в дискуссии.
Тема была – «первые»: ну, например, первый фотограф города, первая красавица, первая леди, первые деньги и т. д. и т.п.
Я сижу, рта не раскрываю, изо всех сил чай пью, пытаюсь умное лицо делать – и тут меня спрашивают, очевидно, из вежливости: «Максим, а у вас есть какие-нибудь предложения? Вот о чем бы вам, как читателю, было бы интересно узнать?
Сглотнув, я промямлил:
– Мне?.. Эээээ… Ну, не знаю… Вот про «первый раз», например… В смысле, первый секс…
Тут я подумал, что сморозил глупость, и покраснел. Со всех сторон раздались смешки, а одна из девушек, в желтой кенгурушке, такая умная-умная на вид, язвительно спросила:
– Ну и как же, по-вашему, мы уговорим хоть кого-то рассказать про свой первый раз?
Я втянул голову в плечи, всем своим существом ощущая свое ничтожество.
– Нет, я не говорю даже о том, – продолжала девушка в кенгурушке, – что тема неприличная, это и так ясно. Я про то, что никто, уж поверьте мне, никогда и ни за что не расскажет про свой первый раз.
– Как не расскажет?! – внезапно возмутилась председатель редсовета и по совместительству владелица издания Екатерина Чудакова и даже кулаком по столу стукнула. – Глупости какие, да я вам здесь прямо сейчас расскажу про свой первый раз! Мне не жалко!
Глаза у творческих сотрудников округлились от изумления, а две особенно юные девушки залились румянцем и стыдливо потупили взоры.
– Это у меня случилось в 14 лет – меня родители на все лето в пионерский лагерь отправили, там у нас, в Житомирской области. Лагерь был хороший, всё замечательно, дискотек только не было. И вот решила я как-то выбраться на местную, взрослую, дискотеку. Удалось мне туда пробраться – я высокая была, 1.80, и со стороны могло показаться, что я уже взрослая такая девушка, хотя я конкретно была подростком. Меня там сразу же парень на медленный танец пригласил – я согласилась, конечно, мне лестно было, что вот я в первый раз, можно сказать, на дискотеке, а меня приглашают, ко мне проявляют интерес, со мной разговаривают… Потом мы с этим парнем пошли на лавочку: он меня обнял, поцеловал – я совсем в восторге была, вот, думаю, класс! А парень мне такой и шепчет на ушко: давай, говорит, на полшишечки?..
В кабинете стояла гробовая тишина, девушку в кенгурушке, казалось, парализовало, а мне захотелось закрыть уши, чтобы не слышать столь интимных подробностей от той, кто восседала в директорском кресле на фоне больших белых крыльев.
– А я ему: ну давай…
Теперь уже все сидели красные и старались не смотреть на делящуюся самым сокровенным Катю Чудакову. Я проклинал себя за то, что затронул эту тему.
– Да, – говорю, – давай на полшишечки. – Оборачиваюсь, а вокруг степь. Где же, спрашиваю, мы эти шишечки возьмем?! Они же в лесу растут…
Вот тут парень понимает, что я совсем маленькая, разворачивает меня и пендаль дает под жопу – марш в палату! В свой пионерлагерь!
Я в отряд пришла, а меня там уже вожатый поджидает. Ну что, мол, нагулялась?! И чуть ли не развратной женщиной меня называет. Завтра с тобой, такая-сякая, поговорим. Назавтра весь лагерь построили: Катя Чудакова, выйти из строя… При всех меня за эту дискотеку отчитали и выгнали из лагеря. Я потом несколько дней плакала: невинная девочка – и так они по-свински со мной обошлись, вот ведь какие люди! Так что я этот свой первый раз никогда не забуду!
Тут все выдохнули и заулыбались.
Я победоносно посмотрел на девушку в кенгурушке – вот видишь, хотел я ей сказать, никаких нет запретных тем для человека с интеллектом и чувством юмора!