Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
Рассказчик: Естествоиспытатель
По убыванию: %, гг., S ; По возрастанию: %, гг., S
Умирает человек в коммунальной квартире. Собрались соседи вокруг кровати умирающего. Сочувствующие лица. Все его так любят. Тут он говорит, - Вот вы тут собрались, переживаете, а ведь я не был таким замечательным соседом как вы думаете… - ??? - Вот, ты Валентина Петровна, помнишь как твоего мужа забрали в 37-м? Это ведь я настучал! - А вот ты Григорий помнишь как твоя жена ушла от тебя? Это ведь я рассказал ей о твоей любовнице! Ну в общем и так далее, оказался он самым последним человеком. Все зашумели. Да, как такое может быть? Где это видано? Как такого гада приютили на груди? Как такого любили??? Но тут сосед говорит: - Однако признался я вам чтобы мне стало легче, и что бы не помирать такой свиньей. Вы уж простите меня, коли сможете! Ну что делать нечего. Свинья конечно. Но человек умирает. Прощения просит. Надо простить. Простили его, а он и говорит: - есть у меня только одно последнее желание. Выполните? - Ну говори… - Когда я умру, разденьте меня, переверните на живот и воткните в жопу белую розу, вот я ее приготовил. Ну опять соседи зашумели, где это, мол, видано эдакое… - Ну я вас очень прошу! Последняя все-ж просьба… Ну ладно, действительно, ведь человек умирает и надо последнее его желание уважить - согласились соседи. Тут он и умер. Ну раздели его, перевернули на живот, засунули в жопу розу как обещали, и тут звонок в дверь… Входят два здоровых милиционера: - Это тут над трупом глумятся?
Московская консерватория. Пятница. Вечер. Студенты давно разошлись. Небольшая старая аудитория. Запах натертого воском паркета. Притушенный свет. Профессор по классу виолончели наконец один и, закрыв глаза, что-то негромко играет. Тут входит уборщица Мария Петровна. Профессор узнал ее по шагам и, не открывая глаза, спрашивает: - Ну, что тебе, Мария Петровна? - Да вот, Никанор Афанасьевич, проблема у меня. Внучек, Егорка - ему семь лет, а уже онанизмом занимается... - Ннн-да?..... Ну, где он? (продолжает играть на виолончели) - Да вот он (из-за спины Марии Петровны выходит Егорка, неохотно, стесняясь, смотря в пол). Профессор (открывая глаза, но продолжая играть): - Ну что, Егорка, сколько тебе годков-то? - Семь. - Семь? И уже онанизмом занимаешься? - Да, Никакор Афанасьевич, занимаюсь. Профессор, опять закрывая, задумчиво: - Оно и верно. Рано еще, ебстись-то.
Уж коли тут решили действительно написать энциклопедию 80-х, добавлю и я одну романтическую историю.
Итак, было это году в 81-м, во времена знаменитых московских кинофестивалей. Знакомство и общение с девушками летними вечерами после многочасового просмотра в прохладных кинотеатрах было естественным продолжением праздника.
Так, однажды, умудрившись завлечь одну девушку ко мне в гости, я сидел рядом с ней на диване и пытался как-то то ли обнять ее, то ли взять ее руку, в общем, я был молод и не очень опытен, девушка – тоже. Она мягко как могла отбивалась, и со стороны это должно было выглядеть как странная борьба, происходящая под модную французскую музыку.
Я делал попытку за попыткой без всякого успеха. Наконец, я решил, что это совершенно безнадежное дело и воскликнул: "No Pasaran?"
Пьяный в жопу труженик приходит домой. Жена его встречает у порога. - Так опять нажрался! Где деньги, пьянь? - Хрясть его скалкой по голове, хрясть еще раз, и опять и опять… Мужику, понятно, вдруг надоело, он отпихнул жену, и кричит своему семилетнему сыну: - Петька, Петька! А ну иди суда! Петька прибегает. Мужик достает заначатую четвертинку. - А ну-ка, пей сынок! Петька пробует. - Гадость, папа! А ну-ка, пей я тебе сказал! Раз, подзатыльник сынишке… Петька еще делает пару глотков, морщиться. - Не могу папа – гадость такая! - Да? Гадость? А вы тут с мамкой наверное думаете – мы мед пьем!
Майский солнечный день. Тверской бульвар. Запах сирени. На лавочке сидит прекрасная молодая девушка с длинными волосами, в легком платьице. Нежный ветерок делает все эту картину еще романтичнее, подчеркивая привлекательную фигуру. Девушка мечтательно смотрит вдаль… Тут на другом краю лавки садится грязный, вонючий бомж (“человек-сыр”, от которого воняет за сто метров), некоторое время копается в своей черной от грязи сумке и достает от туда отвратительнейший позавчерашний огрызок, поворачивается к девушке, и несколько застенчиво говорит: - Девушка! Девушка, хотите яблоко? Тут его слова и запах доходят до девушки, она вскрикивает: - Да, что Вы, с ума сошли, что ли? Пауза. Бомж, расстроено, но понимающим голосом: - Ну, понятно… О минете не может быть и речи…