Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
Рассказчик: Никитин
По убыванию: %, гг., S ; По возрастанию: %, гг., S
Скатала бабка-коммунистка колобок. Взяла его в руки, погладила по круглой маковке и с любовью сказала: - Ну, прямо вылитый Ильич, такой же крутой и лобастенький Сейчас испеку его, придут внуки, угощу их гостинцем. Услышал это колобок и гневно воскликнул: - Ты, что старая, совсем охренела. Мне еще надо с этой либеральной блядью – Лисой разобраться и переворот в лесном Совете учинить.
На рождество Мальвина подарила Буратино колпачок и заточку для карандашей. - Не понял? - Простодушно спросил Буратино. - Какой ты непонятливый, мой милый сучок! Колпачок тебе нужен, чтобы защититься от членовредительства, а точилка пригодится как средство от тупости.
Молодой, полный сил грузин на приеме у врача-сексопатолога. - Дарагой, доктор, помоги! Совсем эрриктивный дизфункций замучал. Как вставлю вэчэром, всю ночь винуть не могу. Забил когда спал. Помоги, дарагой доктор, с этой нехароший дизфункций сладит!
- Присаживайся! - Я лучше постою. - А чего сквозь зубы говоришь, разболелись что ли? - Да нет, шеф вчера напихал, как следует за мой язык. Теперь рот открыть боюсь. - Везет же некоторым. А у меня шеф интеллигент, даже обматерить не может.
На биржевой вышке стоят бразильский реал и российский рубль. - Будешь прыгать солдатиком? – спрашивает реал. - Нет, рыбкой, так глубже нырну, - отвечает ему рубль.
Встретились два братка в камере следственного изолятора, покалякали о своих делах, один из них вдруг крепко обнял другого и радостно сказпал: - Поздравляю, Петруха, теперь ты как Путин пойдешь на третий срок!
- Изя, как сейчас с мясом в России? - Таки фифти на фифти: говядину приходится импортировать, а вот пушечного, по мнению многих российских политиков, до фига.
Первоапрельская юмористическая передача в прямом эфире подходит к концу. Ведущий посматривает в сторону режиссера, который должен показать ему, когда следует заканчивать передачу. Наконец режиссер поднимает над своей головой сведенные крест-накрест руки, и ведущий произносит в эфир: - Нам показывают конец…. Не успевает он произнести заключительное слова фразы «передачи» и попрощаться с телезрителями, как один из участников телешоу, опережая его, спрашивает: - Интересно, чей это конец показывают нашему телеведущему. Сразу после этого в эфир идет музыкальная заставка, передача заканчивается, и вопрос о конце остается без ответа.
Дружеская пирушка была в разгаре. Гости оживленно общались друг с другом и с удовольствием поглощали напитки и еду. Хозяин застолья Львович в приподнятом настроении ухаживал за гостями: разливал алкоголь, подкладывал закуску, менял посуду, не упуская при этом возможность поучаствовать в общем разговоре: вставить уместную реплику или смешной анекдот, большим знатоком которых он был. Ему, 70-летнему уроженцу Северного Кавказа, вынужденно покинувшему свою родину в начале девяностых годов, такие посиделки всегда были в радость. Они скрашивали его холостяцкий быт и частично возвращали ощущение полноты жизни, которой он наслаждался в недавнем прошлом. Среди разнообразной снеди, которой Львович потчевал своих гостей, были запеченные лещи. Чтобы приготовить их, Львович сходил на рынок и выбрал там самых свежих и жирных рыбин. По рецепту, который ему когда-то передала мать, он запек их в духовке и выставил на стол, когда гости неплохо заморили червячка. Запеченные лещи рыба вкусная, но опасная. Сотни мелких косточек пронизывают его тело, особенно в области спинного плавника, там, где самое нежное и вкусное мясо. Попадая в горло, эти косточки впиваются в плоть как пиявки и застревают накрепко, вызывая неприятное раздражение и боль. По этой причине леща вкушать нужно очень осторожно, не торопясь и по возможности молча. Поедание леща – это, по сути, особый ритуал, в котором молчание залог хорошего настроения и здоровья. Увлеченный ролью гостеприимного хозяина и оживленного разговора, хозяин застолья пренебрежительно отнесся к главной заповеди едока леща – вкушай молча, и поплатился за это. Острая как иголка косточка, пользуясь его невниманием, проскользнула в горло и засела в его глубине. Львович попытался легким откашливанием извлечь косточку из горла, но она заартачилась и осталась сидеть на полюбившемся ей месте. Не говоря ничего своим гостям о постигшей его неприятности, Львович вышел на балкон, чтобы более решительным откашливанием извлечь засевшую кость из своего горла. Кашлять ему пришлось сильнее и сильнее, так как кость не реагировала на его потуги. Осатанев от упрямства косточки, Львович стал надрывать свои легкие и горло на пределе своих физических возможностей. Амплитуда и частота колебаний его головы при вынужденном кашле приняли такие размеры, что зубные протезы, до этого крепко сидевшие в его рту, не удержались на челюсти, выскочили из открытого рта и полетели вниз с 7-ого этажа. Все было бы для Львовича ничего, если бы под его балконом не располагалась площадка с мусорным контейнером, в который по закону подлости, точно попал выпавший изо рта протез. Неожиданный оборот дела заставил Львовича забыть о застрявшей в его горле косточке и практически мгновенно принять единственно приемлемое в той ситуации решение: спуститься вниз, пройти к контейнеру и найти в нем свои зубные протезы. Задача была вполне решаемой, так как протезы, скорее всего, должны были лежать поверх мусора. Снова не сказав ни слова о происшедшем своим гостям, дабы не нарушать их праздничное настроение и не выставлять себя в роли беззубого старца, Львович вышел из квартиры и направился к лифту. Сразу вызвать лифт не удалось. Как назло его постоянно перехватывали жильцы с других этажей. В результате спуститься на первый этаж удалось минут через пять. От дверей подъезда до площадки с контейнером, которая располагалась за углом, было метров 120. Казалось бы пустяк. Но для семидесятилетнего человека, к тому же страдающего хромотой, это уже значительное расстояние, требующее минимум три минуты на прохождение. В итоге всех задержек Львович обогнул угол здания, за которым находился контейнер минут через восемь, после того как вышел из своей квартиры. Как тут не вспомнить слова из знаменитой новогодней песни Людмилы Гурченко, в которой поется о том, что даже в пять минут можно сделать очень много. Понятно, что за восемь минут может произойти еще больше. И в случае с зубными протезами Львовича так и вышло. Пока он ждал лифт, спускался на нем вниз, ковылял к площадке с контейнером, на эту площадку заехал мусоровоз. Водителю мусоровоза потребовалось несколько минут, чтобы подцепить контейнер и поднять его в воздух на манипуляторе. Когда Львович вынырнул из-за угла дома, содержимое контейнера мусорной лавиной низвергалось в дурно пахнущее чрево мусоровоза. Вместе с бумагой, пластиком и отходами домашнего быта туда же устремился и челюсть Львовича. Возвратить ее на старое место во рту уже было невозможно. Можно, конечно, было попросить водителя высыпать часть мусора на землю и покопаться в нем в поисках протеза. Но сама мысль о том, что ему придется копаться в поиске протеза в куче мусора на виду у проходящих мимо людей, была для Львовича невозможной. Он молча проводил в последний путь свой протез, повернулся и направился к себе в квартиру, где захмелевшие гости продолжали веселое застолье, ничего не зная о несчастье, приключившемся с их гостеприимным хозяином.
- У тебя есть хобби? - Да, я коллекционирую членистоногих? - Мужиков, что ли? - Да, нет, мужик у меня один, просто мы с ним увлекаемся лепидоптерологией. - Лебидоптерология, звучит круто! А втроем ей можно заниматься?
Два птеродактиля наблюдают за тем, как Путин на дельтоплане ведет журавлей. Один из них говорит: - Ну, что, нападаем на эту пернатую стаю? - Да ты, что, рехнулся! – Отвечает ему другой. - У них вожак самый крутой птерозавр!
Целый месяц горевал Дуремар, после того как выловил последнюю пиявку из пруда. - Как жить дальше буду - ума не приложу! – Жаловался он всем. Как всегда выручил находчивый Буратино. Он посоветовал Дуремару разводить глистов, красить их в черный цвет и продавать под видом китайских пиявок. - Спасибо тебе, дорогой Буратино, за замечательную инновационную идею! - Сказал растроганный Дуремар. - В знак особой благодарности я буду поставлять тебе китайские пиявки бесплатно всю оставшуюся жизнь!
Побывал Буратино в Амстердаме на улице красных фонарей. Вернулся домой и пожаловал к Мальвине с бэушным светофором. - Буратино, ты, что с ума сошел? Зачем мне светофор? - Отстала ты от жизни, Мальвина. В Амстердаме на каждом доме красный фонарь висит. - Так то ж фонарь, а тут целый светофор. Что теперь ко мне в дом на машинах въезжать будут? - Глупая ты, Мальвина. Ничего не понимаешь в инновациях. Принимай мой презент! Повесишь его над входом и начнешь жить по-европейски. Зажжешь зеленый свет - свободно, зажжешь красный – занято. И красиво, и удобно! - А желтый для чего? - А желтый для обслуживания по льготному тарифу. - Ну, уж нет, Буратино, Европа так Европа! Тариф будет для всех един!
- Paris vaut bien une messe! – Решил отец Гаврила, умыкая из церковной кассы тысячу баксов на туристскую поездку в Париж. Крылатая фраза: Paris vaut bien une messe! (фр.) - Париж стоит мессы!
Винни Пух встретил ослика Иа и стал его распекать за то, что тот вступил в КПРФ. - Ну, какой же ты осел, Иа! Какая муха тебя укусила перед тем, как ты вступил КПРФ. Такие парни как я и ты должны быть в «Единой малине». Только эта партия гарантирует своим членам сладкую жизнь.
- Изя, где работает твой сын? - В Российском феодальном университете. - Почему феодальном, а не федеральном? - А как называть университет, где молодой физик вкалывает за похлебку из чечевицы? - Так пора, резать концы, Изя! - Концы, дружище, у нас давно обрезаны, осталось только чемоданы упаковать.
- Моня, ты знаешь, по информации МВД теплоходом в Омске управлял нетрезвый капитан? - Таки ничего удивительного, Изя. В России трезвые капитаны только в космос летают - гермошлем выпить не позволяет.
- Моня, ты слышал новость, уровень коррупции в России самый низкий в Еврейском автономном округе. - Таки это замечательно, Изя. Теперь никто не будет говорить, что евреи виноваты в коррупции. - Моня, но в Еврейском автономном округе почти не осталось евреев. - Изя, ну и что с того! Евреев в округе уже давно нет, а коррупция таки есть.
- Моня я полностью согласен с Путиным, что нужна сильная оппозиция. - Таки я тоже согласен с ним, Изя. России не помешает сильная оппозиция в США или Китае.
Двухлетний карапуз пристает к отцу с вопросом: - Где мой ебот? Приятель спрашивает молодого папашу: - Что за ебота он ищет? - Это он свою любимую игрушку – робота ищет. Мне и жене постоянно приходится угадывать, о чем говорит сын, так как несколько букв он не выговаривает.
Два друга: Ашот и Борис учились в консерватории одной из северокавказских республик. Ашот специализировался по классу фортепьяно, а Борис по классу духовых инструментов. Как водится среди молодых музыкантов, друзья обожали музыкальные шутки и розыгрыши и слыли среди своих знакомых большими мастаками по этой части. Чтобы соответствовать своему реноме, друзья постоянно придумывали новые розыгрыши, которые не всегда отвечали правилам хорошего тона. Но, как известно, смешное – это частица безобразного, поэтому «нехорошие», а точнее, неприличные розыгрыши обычно сходили Ашоту и Борису с рук, хотя и вызывали у многих чувства неприятия и раздражения. Сейчас за давностью лет трудно сказать кто первый: Ашот или Борис предложил новую шутку, в которой главными действующими «лицами» были белая попа Ашота и серебристый тромбон Бориса. Сама же шутка сводилась к незамысловатому действу, в ходе которого Ашот оголял свой зад и высовывал его в открытое окно комнаты на первом этаже, выходящее на улицу, а Борис в это время дул в тромбон, имитируя звук истекающих из человеческого чрева газов. По большому счету, совсем невинное развлечение, если сравнивать его с тем, что вытворяют сейчас участники многочисленных лав- и гей-парадов. Изначально розыгрыш был рассчитан на присутствие зрителей. И такие зрители на каждом представлении были. В оговоренный час друзья Ашота и Бориса - завзятые городские балагуры и шалопаи собирались у кафе недалеко от окна, из которого появлялась задница Ашота и звучала «какафония», так остроумно называл Борис свою мелодию на тромбоне, и с юношеским увлечением наблюдали за реакцией людей, попавших в розыгрыш. Они не ограничивались при этом пассивным созерцанием происходящего, а активно участвовали в нем, бросая громкие, зачастую остроумные, реплики и комментарии, превращая, тем самым, розыгрыш в веселый уличный бурлеск. Обычно в качестве объектов шутки выбирались молоденькие девушки. Не догадываясь о том, что их ждет впереди, они в одиночку, парами или группами шли по улице, занятые своими мыслями или разговорами. В массе своей это были целомудренные и добропорядочные девушки, выросшие в строгой патриархальной атмосфере наполовину советского, наполовину мусульманского города. Они стеснялись собственной тени, а голый мужской зад мог присниться им только в страшном сне. И, вдруг, по злой воле Ашота и Бориса такой сон для них становится реальностью: прямо перед собой в настежь раскрытом окне они неожиданно обнаруживают голую мужскую попу, к тому же издающую громкие неблагозвучные звуки. Можно только догадываться, какие чувства испытывали эти невинные овечки в момент розыгрыша. Несомненно, одно – доминировали в их переполошенном сознании чувства удивления, отвращения и негодования. Свидетельством этого были истошные возгласы: «Ужас!», «Какой кошмар!», «Какая мерзость!», «Дерьмо», «Идиот!» и «Придурок!», адресованные Ашоту, стоящему на подоконнике в позе «чего желаете» и благоразумно скрывающему свое лицо. Веселый смех и громкие реплики друзей музыкантов заставляли девушек поскорее ретироваться с «мерзко-пакостного» места, посылая на голову Ашота и его друзей бессильные проклятия. Лишь единицы из них догадывались по веселой реакции молодых людей, что стали объектом розыгрыша и уходили прочь, сокрушаясь над глупой шуткой музыкантов. Проделки Ашота и Бориса с попой и тромбоном продолжалась два дня, в течение которых объектами их розыгрыша стали десятки молоденьких брюнеток, блондинок и шатенок. Самое удивительное, никто из них или из числа случайных прохожих, ставших невольными свидетелями розыгрышей, не заявил в милицию о хулиганстве и не привлек шутников к административной, а, может быть, даже уголовной ответственности. Скорее всего, придя в себя, разыгрываемые осознавали, что стали объектом глупой шутки, и у них пропадало желание пойти в милицию и написать жалобу. Нашелся, однако, человек, который решил самостоятельно положить конец затянувшейся шутке музыкантов. Им оказался неизвестный Ворошиловский стрелок, по всей вероятности, живший в доме напротив и неоднократно наблюдавший за тем, как Ашот, Борис и их друзья потешились над девушками. На беду, а может быть, на счастье Ашота, у Ворошиловского стрелка оказалось пневматическое ружье, тоже, между прочим, духовой инструмент, с помощью которого он решил положить конец затянувшейся шутке музыкантов. Когда в очередной раз Ашот высунул свою задницу из окна, а Борис приступил к исполнению «какафонии», Ворошиловский стрелок произвел выстрел из своего ружья и попал свинцовой пулей в правую ягодицу Ашота. Точное попадание пули в цель в данном случае, скорее всего, говорило не о меткости стрелка, а о размерах попы Ашота: в подобную мишень трудно было промахнуться, даже стреляя с закрытыми глазами с расстояния в 50 метров. Получив пулю в задницу, Ашот мигом соскочил с окна и как ошпаренный стал бегать по комнате, почесывая рукой свою попу и болезненно причитая: - Вай-вай, как больно! Меня подстрелили, Боря! У меня в попе сидит пуля! Какая-то сволочь покушалась на мою жизнь! - Не на жизнь, Ашот, а на твой зад. – Поправил друга Борис. - Какая разница, Боря! Это зад пианиста, а в пианистов стрелять нельзя. – Возразил Ашот. - На твоей попе не написано, что ты пианист. Давай, герой, посмотрю твою рану. Осмотр не оставил сомнений - в попе Ашота засела пуля. Извлечь ее подручными средствами не представлялось возможным, и Ашот в сопровождении своих друзей отправился в ближайшую поликлинику. Там хирург легко извлек пулю из раны, посмеявшись над историей ранения, придуманной Ашотом. Оставлять пулю на память у себя пострадавший не стал. Ашоту и его друзьям не составляло большого труда найти Ворошиловского стрелка, чтобы с ним поквитаться. По положению раны на попе Ашота они могли самостоятельно провести несложную баллистическую экспертизу и определить окно, из которого был произведен выстрел. Однако друзья не стали этого делать. Они поняли, что вышли в своем розыгрыше за пределы дозволенного и пришла пора менять свой репертуар. Начало шестидесятых годов прошлого века. Хрущевская оттепель. Первые глотки свободы. Первые попытки снять идеологические шоры в культуре и искусстве. Первые попытки выйти за пределы цензуры в юморе и поведении людей. Догадывались ли тогда Ашот с Борисом, что через 50 лет их розыгрыши на грани фола станут обыденным явлением на ТВ и в Интернете, а шутка с попой и тромбоном будет повторено многократно разными людьми и в разных странах? Скорее всего, нет. Им было тогда не до размышлений о том, что будет популярно в будущем. Они были молоды, озорны и полны желаний жить весело и ярко.
- Фима, скажите мне: смог бы жениться Паниковский, окажись он сейчас в нашей Раше? - Не знаю, Зяма. - А я знаю, конечьно же, нет! - Но почему нет, Зяма? - Потому, что бедный Паниковский, таки и не смог вставить себе зубы. А без зубов, какая свадьба. - Но почему, Зяма, Паниковский таки и не смог вставить себе зубы? - Фима, вы же знаете: в нашей Раше при зубах только акулы бизнеса и голодные волки-чиновники.
Мальвина попросила Буратино проткнуть ей своим острым носом дырочку. Буратино выполнил просьбу Мальвины, но к обоюдному разочарованию золотого ключика не нашел.
- Моня, ты не поверишь, воробьи тоже в оппозиции к нашей власти. - Ты, что, Изя, обкурился. - Таки нет, Моня. Сейчас прохожу по скверу, а там собралась стайка воробьев и что есть мочи чирикает: ЖиВ-ЖиВ, ЖиВ-ЖиВ, ЖиВ-ЖиВ. - И причем тут оппозиция? - А ты прикинь, что они чирикают: жулики и воры, жулики и воры.
