Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
Рассказчик: Николай Векшин
По убыванию: %, гг., S ; По возрастанию: %, гг., S
В ОЧЕРЕДИ ЗА СЧАСТЬЕМ - Девушка, Вы - крайняя за счастьем? - Нет, я первая. А крайние - во-о-о-н там. - О, как же Вы прекрасны в этом платье! - А ну-ка отвали! Ты рядом не стоял!
Алкаш Андрюха стоял на пороге забегаловки и целился глазом в ближайшую бутылку. Милиционер Вован отодвинул бутылку, вытащил из штанов пистолет и дрогнул скулой: "Убью!". "Я ее тоже люблю!" - обрадовано ответил Андрюха и доверчиво шагнул вперед. Милиционер вытащил автомат. В глазах Андрюхи погасла надежда. Он упал без чувств... Вован допил остатки водки, молча отодвинул ногой бездыханное тело, вышел на улицу маленького городка и потопал в Москву. Когда до столицы оставалось всего 350 км, он остановился на обочине и потопал в лес. Пройдя 5 км, он расстегнул ширинку и блаженно устремил глаза вверх. И увидел на елке затаившегося волка. "Не надо было пить одному!", - с тоской подумал Вован. Волк в ответ щелкнул зубами. Все происходило медленно, как в страшном сне: волк слез с дерева вниз и откусил милиционеру левую ногу; потом принялся за правую; потом... Когда от милиционера осталась одна ширинка, волка стошнило; слишком сильно были пропитаны водкой все части тела несчастного Вована.
Ее зовут Карма. Она наш вождь, то бишь гуру. Когда она поет свою мантру, у нас возбуждаются чакры. Она гладит нас своим голосом, не прибегая к руке или утюгу. Когда она бьет руками воздух, колыхая пышными бедрами, у нас прерывается дыхание. Мы молимся на нее, стараясь не наброситься. Слюна вожделения течет с наших торчащих усов и штанов. Хочется разложить ее на лопатки, расцарапать когтистыми лапами, убить, завывывывывая в экстазе, и обрести карму счастья.
- Мой муж ведет себя как подлец! - А именно? - Ночами не обращает на меня внимания. - А ты? - Каждую ночь пытаюсь его разбудить. - А он? - Храпит. - А ты? - Ухожу до утра к соседу.
Девчонки голодали. И пошли воровать картошку. Прямо у фонарного столба. В темноте разве много наворуешь? Но тут из сарая вылез дед-строж и раскрыл им свои объятия с крючковатой палкой. Валька с Танькой толкнули его в лужу. Дед ласково спросил: "Эй, девки, с башкой у вас все благополучно!?". А подруги стали выковыривать из луж картошку со словами: "Как горох! Зато чистенькая!". И наелись ее до отвала, аж стекла очков вспотели.
Приписав в юморестке стих Лермонтова Пушкину, я хотел довести юмор до черного. И, похоже, это удалось: каждый второй читатель начал меня убеждать, что "Белеет парус" написал не Пушкин, а Горький.
Характер мой врачуют не врачи, А снег с дождём и истины разбег. Гореть средь грёз! Сады должны цвести! Напьюсь! И смерть воскликнет: "Здравствуй, человек!"
Когда-нибудь, коль стану графоманом, О кошке я с окошком напишу. И в плошку понарошку для обмана Немножко корма кошке положу. Ведь в прошлой жизни, тяжко замерзая, Я мошек на морозе не ловил. Дорожку прямо к сердцу пролагая, Я стих бы этот просто удалил (Вариант: Я б эту кошку просто удавил).
Да простит меня слабая половина человечества, которая самая прекрасная из двух, но женщина - это все равно, что пьяный автомеханик: долбит куда попало, меняет что не нужно, заботится только о зеркалах заднего вида и буферах, тянет резину, заламывает цену, безостановочно сыплет невразумительными словами и с глубокомысленным видом сообщает, что без печати в паспорте никто никуда не поедет.
Эх, не трусь, девчонка! Разве ты теряешь Свой дублон иль пенни, доллар или рубль? Главное - ты снова сердце открываешь. А медяк со скорбью кинь на дно - "буль-буль"!
- Говорят, что Наполеон обожал запах Жозефины и поэтому просил, чтобы она мылась пореже. - А когда вернулся из морозной России с насморком, то ему стало всё равно.