Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
Рассказчик: Vova
По убыванию: %, гг., S ; По возрастанию: %, гг., S
На уроке закона божьего священник говорит детям: - Сейчас я расскажу вам, как появился первый человек. - Батюшка, - говорит Вовочка, - я бы послушал, как появился третий человек!
В Питерском метро, по рассказам моего друга, появилась новая реклама, изрядно поднимающая настроение. Звучит так:
Жениха себе найду я Лишь в колготках "Элледуе".
На прилагаемой картинке изображена баба, которая критически оглядывает двух стоящих перед ней мужиков. Видимо, соображая, который же из них в колготках.
Историю рассказал случайный знакомый - врач-гинеколог - в ночном поезде Москва-Санкт-Петербург. Как-то на прием к нему пришла молоденькая-молоденькая девчонка, лет 14. - Доктор, - говорит - живот болит.
Ну, он пока стандартные вопросы позадавал, как зовут, да живете ли половой жизнью, пока бумаги позаполнял - только тут и пришло ему в голову: а что это она с животом-то первым делом - к гинекологу?! Ну, не долго думая, он ее прямо об этом и спросил. Почему, мол, не к гастроэнтерологу, не к терапевту? А она начинает: - Понимаете, доктор, мне тут противозачаточное средство посоветовали, так у меня живот заболел после того, как я его применять начала. - Что за средство? - спрашивает. - Лимон. Сказали, очень хорошо помогает. Врач, предчувствуя недоброе, размещает пациентку в надлежащее устройство - и обалдевает: лимон! То есть самый настоящий, круглый и желтый. Неизвестно, сильно ли пришлось стараться барышне, устанавливая сие противозачаточное устройство, только обратно оно, в полном соответствии со строением женского естества, вылезать отказывалось. Промучившись некоторое время, моему знакомому удалось-таки извлечь причину девичьего недомогания, каковая причина, надо сказать, уже имела на себе следы многочисленных попыток неудачного извлечения. Вытерев пот со лба, он в сердцах ей говорит: - Дура! Дольку надо брать, дольку, понимаешь?!
Та, мешая слезы со словами признательности, скрывается за дверью. И тут врачу приходит мысль: Ведь не один лимон там помещался, коли уж она его успела "использовать"!
Поистине безграничны возможности человеческого организма!
Моему бывшему однокласснику довелось после техникума проходить практику в славном городе Волгограде. Думаю, не надо объяснять, в чем преимущественно практиковались выпускники техникума летом вдали от родных стен Санкт-Петербурга. Естественно, после очередной практики ребята куда-то пропали, конец истории терялся в тумане, а мой приятель очнулся в "аквариуме" с пустой головой и, как это бывает, совершенно прозрачными глазами.
На "разбор полетов" его вызвал усталый майор милиции, видно, вконец одуревший от ночного дежурства и мелочевки, которой ему приходилось заниматься. Типа моего товарища.
Далее между ними разворачивается такой диалог:
Майор: - Ну, давай. Пиши объяснительную. Приятель: - А чего писать-то? - Ну, как чего? Как все было, с кем, сколько. Не знаешь, что ли? - Не помню... - Хорошо, давай так. С кем пил, помнишь?
Приятель пару минут изображает на лице раздумье, хотя заранее ясно, что - нет, ничего он не помнит. Он и вообще был немного тормознутый.
- Не помню. - Ну а что пил, помнишь?
Снова раздумье.
- Не помню...
Майору этот диалог уже в печенках сидит, но отчитываться-то как-то надо! - Ну хорошо. Вино пили?
Взор приятеля немного светлеет:
- Пили. - Ну, вот и напиши! - с этими словами майор протягивает ему лист и ручку.
Надо сказать, что приятель и так-то видел плохо, а с похмелья и вовсе никак. Кроме того, по русскому и прочему чистописанию имел средний балл примерно два с половиной. И вот на этом листе он начинает медленно и ужасно коряво выводить:
"Я.... Пил....вино...".
Процесс занимает минут пять - семь. Вконец раздосадованный майор, видя, как все это тяжело им обоим дается, говорит:
- Ну ладно, хватит. Ты тут мне до вечера писать будешь. Поставь дату, распишись. Приятель, стиснув зубы, минуты за три выполняет и это. С чем и уходит, держась за квитанцию о штрафе.
После этого по местному отделению долго гуляла официальная бумага следующего содержания (орфография сохранена):
"Обяснитильная записка. Я пил вино. (Дата, подпись)".
Дело происходило в 88-м году в Восточной Германии (тогда еще ГДР), куда мы, пройдя все тесты и уловки 1-го отдела, были отправлены на месяц по программе обмена студентами. День на пятый пребывания там встречаю своего приятеля Леху. Леха за живот держится - разогнуться не может от смеха. "Что такое?" - спрашиваю. И вот что он рассказывает.
Он с одногруппником, скажем, Пашей, повышали свой культурный уровень, гуляя по славному городу Дрездену и заглядывая в всякого рода распивочные и закусочные. Паша был примерным студентом и даже шел на золотую медаль, пил немного, в отношениях с женщинами лишнего себе не позволял. Однако физиологию имел, естественно, как у всякого здорового молодого человека. В том смысле, что напившись да пожравши приспичило ему в туалет. Ну, где-где, а в Германии с этим проблем нет. Леха остался снаружи подождать, Паша гордо отправился в немецкий общественный туалет.
Тут надо сказать, что устроены эти заведения были несколько непривычно для русского восприятия. Посередине зала стоял стол, на котором лежала туалетная бумага. По периметру располагались кабинки, для прохода в которые нужно было кинуть в щель монетку - сколько-то пфеннигов. Ты берешь бумагу, платишь, а когда, сделав свои дела, выходишь, то дверь кабинки (на пружине) за тобой захлопывается. По-немецки рационально и бесхитростно.
Так вот. Минут через пять Леха забеспокоился и зашел следом. Глазам его предстала картина, достойная запечатления в масле и на века. Паша стоял посреди зала со спущенными штанами и в замысловатой позе, придерживая ногой (!) дверцу кабинки, а рукой стараясь дотянуться до стола с туалетной бумагой. Искреннее страдание было написано на его лице, потому что его роста для этого не хватало. Довершали картину испуганно жавшиеся по стенкам немцы, с тихим ужасом на все это взирающие. Завидев Леху, Паша просто-таки взмолился:"Леха! Отец родной! Достань ты мне бумагу! Куда же они, гады, стол ставят!?"
Выйти из кабинки совсем, а потом снова заплатить эту смехотворную сумму, ему и в голову не пришло.
Леха как стоял, так и сломался пополам. Да так дальше и шел, согнувшись.
Нью-Йорк, Брайтон Бич, магазин International Food - типа Елисеевского в лучшие времена. Одна довольно интеллигентного вида женщина лет 55 покупает что-то в рыбном отделе. Продавщица - из того разряда, что "коня на скаку остановит" одним взглядом, смотрела на нее весьма критически, а потом изрекла: - Я вижу, вы-таки не берете шримпов! (с ударением на втором слоге, shrimps - креветки). Ну, та немного смутилась, развела руками - ну, да, мол, не беру. Продавщица, доверительно перегнувшись через прилавок и покрыв бюстом значительную его часть (по-моему, он даже прогнулся), не сбавляя, я бы сказал, обличительного тона, ей говорит (слышно метров на пять): - Женщина, сколько вам лет? Та смущается еще больше и не знает, что и говорить. - Женщина, у вас есть месячные? Женщина смущается окончательно, ищет глазами кого-то - то ли мужа, то ли выход, и вообще готова сквозь землю провалиться. А продавщица не обращает на это внимания и продолжает: - Женщина, слушайте сюда. Таки я вам скажу. Вот мне пятьдесят восемь лет. И у меня есть месячные. А вот видите ее? - и показывает на продавщицу за противоположным прилавком - ей сорок пять, и что вы себе думаете, у нее их есть? У нее их нет! И знаете, почему? Я вам скажу, почему. Потому что она не ест шримпов. А у меня все в порядке, потому что я всегда беру шримпов! Из-за противоположного прилавка вырастает сходных размеров бюст, и слышится: - Это у кого нет месячных? Это у меня нет месячных? У меня есть таких месячных, что вам и не снилось, показать?!
Свидетелями тому - весь магазин в радиусе, повторяю, пяти метров.
Эта история произошла с моими одноклассниками. Звучит она как анекдот, однако имела место в действительности, как я мог заключить из четырех почти независимых источников.
Два моих бывших одноклассника, оба Лехи, оба высоченного роста, оба одинаково привлекательные для прекрасного пола, решили эту самую привлекательность претворить в жизнь. Сказано-сделано. Один из них договорился с общей подругой, скажем, Алисой, та проследила за отъездом родителей, пригласила свою подругу, ребята прикупили выпивки, по-моему, один из Лех даже расстарался на цветы - в общем, вечер обещал быть во всех отношениях успешным. Единственное же различие между Лехами состояло в том, что один из них пил умеренно, а второй - нет. В силу этого второй начал принимать на грудь еще с утра, не дожидаясь собственно повода. К моменту визита он был как раз в подобающем состоянии - хохмил, рассказывал армейские байки, играл на гитаре - рубаха-парень. Однако спиртное, принятое в компании, сделало свое дело, и Леха уже чувствовал себя совсем не так хорошо, как казалось снаружи. Наверное, всем знакомо такое состояние, когда ты вроде еще и адекватен, однако адекватность эта держится на честном слове, и ты можешь в любой момент учудить все что угодно.
Далее события разворачивались так. Леха-умеренный с Алисой (хозяйкой, кстати, квартиры) удалились в одну комнату, вторая подруга пошла в душ, ну а Леха-неумеренный, чтобы не терять времени даром, разделся до самого, так сказать, конца. В этот момент раздается звонок в дверь. Кляня все на свете, Алиса бежит открывать. Оказывается, это пришла соседка - женщина лет сорока - одолжить не то сковородку, не то соль, о конкретной цели история умалчивает. Алиса скрывается на кухне. Тут из комнаты - вы догадались. Выходит голый и абсолютно пьяный мужик и начинает тащить соседку за собой. Такого крика, как признавались впоследствие участники действа, ни один их них не слышал давно. Из дальней комнаты выскочил, натягивая на ходу штаны, второй Леха, из кухни примчалась Алиса, вооруженная сковородкой... Вдвоем они отбили соседку, и та ретировалась в расстроенных чувствах. Что при этом испытывала девушка в душе, остается только догадываться.
Алиса была дамой решительной. Вначале голый Леха, за ним его одежда, а за ней второй Леха, путаясь в извинениях и заверениях, покинули гостеприимную квартиру. В коридоре Леха-умеренный стал вставлять второму по полной программе - ты и мудак, ты и алкаш, из-за тебя так вот обломались... И не так была бы история хороша, если бы не ответ:
- Леха... Так я не понял, чего она ушла-то? Вроде, все нормально было...
Представляете?! Он даже не понял, что это соседка, он подумал, что это его подруга, выйдя из душа, вдруг оделась и собралась уходить!
Леха - тот только рукой махнул. Ну а мы, когда услышали, ржали часа два.
Как я попал в Америке (прошу прощения за долгое предисловие).
С недавнего времени я работаю в крупном вирусологическом центре в г. Олбани, столице штата Нью-Йорк. В соответствии в какой-то важной американской программой поддержки молодых дарований из Восточной Европы, типа меня. Ну, и таких, как я еще человек двадцать, русских из них - человек пять, включая бывшие республики. Центр состоит из трех зданий, расположены они далеко, так что между собой практически не видимся.
Одним из мощных средств вирусологии является, выражаясь профессионально, культивирование вирусов в аллантоисной полости куриных эмбрионов. Суть простая: шприцем заражаешь куриное яйцо вирусом, где он (вирус, а не шприц) и нарастает в огромных количествах. А местная лаборатория такого опыта не имеет, и никогда они этого не делали. Ну начальник и подписал меня научить. Причем не сразу всех, а начать с некоей Ханны - очаровательной девушки из Израиля, тоже по какой-то тут международной программе работает. Я в этот момент как раз что-то сосредоточенно делал, поэтому особо к нему не прислушивался, а написал на листочке (по-русски, благо я в этой лаборатории один такой): "Показать Ханне яйца" - и снова занялся своим делом, а листочек приклеил над столом. И так он и висел пару дней, все как-то не выбрать было времени для этой самой Ханны.
Через неделю узнаю, что местные боссы собираются привести к нам остальных русских и нерусских, из тех, что такие же, как и я. Обмен опытом, в общем. Суета, беготня, порядок везде чтоб был, чистота и аккуратность. В такой вот суматохе, перед самым их приходом, вдруг замечаю свой же листочек с сомнительным, прямо скажем, текстом. Что делать? Выбросить - забуду про Ханну, оставить - неудобняк случится. Принимаю решение: этот выбросить, а новый написать. Пишу, чтобы выглядело по-научному: "Позвать Ханну на инокуляцию (т.е. на заражение)". Вешаю на то же место, старый собираюсь выкидывать. Но тут меня снова кто-то куда-то спешно вызывает, и я, как был, с этим листочком в руке несусь. Про листочек уже не думаю - прилепляю где-то по дороге с твердым намерением выкинуть на обратном пути.
Приходит вся эта компания. Туда-сюда, лаборатория, технология,приборы, доходим до моего стола - а над компьютером написано: "Позвать Ханну на инокуляцию".
Ну, благо все свои, медики-вирусологи - наслушался я шуток на тему и самой Ханны, и какова она в смысле инокуляции, и где, и как я ее инокулировал, и что научную душу видно во всем: он и с Ханной не просто так, как все, а - инокулирует, и многое в таком духе... Поржали, одним словом. Ведут их дальше, и вдруг - немая сцена, а потом дикий гогот русскоязычной части! И полная растерянность всех остальных.
Правильно... Увидели первый листочек. "Показать Ханне яйца".
После официальной части всей толпой ходили смотреть на Ханну. С гораздо большим интересом, чем смотрели на приборы.
У нас в институте долгое время работал некий Юра. Фотографом, и неплохим. Фотографии, слайды, на конференциях их показывать - такая вот работа. Потом он стал пить, потом - очень много пить, и в конце концов опустился окончательно, просто-таки до состояния самого настоящего бомжа. О фотографии уже вопрос не стоял, так что Юру перевели в дворники. Семьи у него не было, в квартире жила, вроде бы, сестра, так что он и жить перебрался в институт, в каморку под лестницу. У кого появлялась ненужная одежда, он приносил ее Юре, так что обмундирование у Юры было, можно сказать, казенное. Каждое утро, раньше всех сотрудников, Юра был на боевом посту и бодро держался за метлу, борясь с хроническим похмельем путем трудотерапии. Борода его развевалась по ветру, а вылинявшая тренировочная рубаха (летом) или женское потертое пальто (зимой), не знаю, где только он его отыскал, хлопали при порывах.
По вечерам Юра, распространяя зловоние и угрозу педикулеза, ходил по лабораториям в надежде выпить. Кто давал, кто прогонял, но в итоге часам к семи Юрино похмелье уступало массированному натиску и переходило в очередное беспамятство.
Пришел он и к нам. Спирта у меня тогда не было, о чем я так Юре и сказал. Но видно, его уже отовсюду прогнали, откуда могли, так что в глазах его были боль и отчаяние загнанного зверя. Порыскав взглядом по комнате, он вдруг сфокусировался и спросил:
- А это что у тебя там?
"А это" было пятилитровой бутылью со сливным спиртом.
Боюсь, у меня не хватит слов описать эту жидкость. Это отработанный спирт после различных процедур. Примеси ксилола и формалина придают ему запах - не знаю, с чем сравнить - керосина, что ли... Ацетона... Дихлофоса... А краситель эозин делает его розово-оранжевым по цвету. Кусочки тканей после формалина сообщают ему загадочную мутность и опалесценцию. Пить такое не приходит в голову даже студентам. Но Юра - другое дело. Решался ведь вопрос жизни и смерти. Не в силах выдержать его мольбы, я-таки нацедил в стаканчик грамм пятьдесят.
Юра выпил одним махом. Как партийный работник - стопку водки с серебряного подноса в руках красавицы в кокошнике. Как счастливый отец на свадьбе сына. Мы следили, как завороженные. А Юра даже запивать стал не сразу, а все как будто смаковал. Мы в конце концов спросили (интересно же, что человек чувствует после такого):
- Юра, ну... как?
Ответ нас положил на месте. Юра причмокнул и бодро сказал:
Друг рассказывал, что видел своими глазами. Правда, он не дурак приврать, да и история - из разряда тех, что каждый видел сам - типа про галошу в зубах, или про морского офицера в корыте, едущего по эскалатору. Но больно уж хорошо.
Год 82 - 83. В троллейбусе едет студент. Типичный отличник - худой, с тубусом для чертежей, в очках, и жутко стеснительный на вид. Заходит контролерша - бабища размерами два на два на два, с красной рожей, громовым голосом и ярко выраженной ненавистью ко всем окружающим. Естественно, доходит очередь и до студента.
- Билетик?! - Студент изображает на лице раскаяние, муку и смущение одновременно и начинает шарить по карманам. Карманов много, но билетика, как назло, нет ни в одном. Контролерша потирает руки в предвкушении штрафа, пассажиры обуреваемы противоречивыми чувствами - и потехи хочется, и студента жалко. Вдруг лицо студента светлеет, и он достает из внутреннего кармана пальто - билет! Но не просто билет, а - БИЛЕТ! Размером сантиметров 40 на 60. Нарисован - просто исключительно (ни ксероксов, ни принтеров тогда еще, напомню, не знали). Талантливо и высокохудожественно.
Троллейбус заржал. Не смеялась только контролерша, в силу своего мировоззрения заподозрившая, что ее поимели, хотя и не до конца понятно, как именно. Вместо этого она рассвирепела и закричала:
- Нет билета - плати рубль штрафу! Будут тут всякие!!!
На бедного студента больно было смотреть. Снова стал он рыться в многочисленных карманах, снова он краснел, бледнел, потел и икал от страха и смущения. Однако вскоре лицо его снова прояснилось, и из тубуса (!) был извлечен бумажный рубль... Размером, разумеется, с хороший стол, правда скатанный так многократно, что и пассажиры-то не сразу въехали, а контролерша - и подавно.
Но когда он его наконец развернул - троллейбус лег от хохота!
Произошла эта история пару лет назад, когда мой сын учился в 7 классе простой американской школы. Мы только переехали в США из Израиля. Стали к нему приставать черные детишки в школьном автобусе. Их трое, а он один - худенький такой очкарик. А не знали они, что он занимался рукопашным боем у тренера Саши с Украины... В общем, вышли они из автобуса, сынуля выбрал того, который поздоровее, ну и вломил ему... Как положено... Остальные не полезли... Сынуля гордый звонит жене на работу: "Мама, я сегодня негру в глаз засветил!!!" Жена в панике: "Как!? Будет синяк, вызовут в школу!!!" На что получает разумный ответ: "Мама! Какой синяк!? Он же черный!"...
За истинность, вернее, за дословную точность, не ручаюсь, поскольку сам слышал эту историю не из первых уст. Вполне возможно, что такое происходило и в других местах, и не единожды, и с вариациями. К тому же, и в самой истории мне все представляется не таким уж однозначным. Тем не менее, за что купил - за то продаю. Мне понравился подход к проблеме.
В исследовательской лаборатории Ленинградского института ядерной физики (ЛИЯФ, а ныне ПИЯФ) молекулярные биологи проводили работы с радиоактивными изотопами. И схема эксперимента была такова, что приходилось расходовать большие объемы спирта. То ли рука не поднималась на такой продукт, то ли просто забывали, но к определенному моменту вдоль стены стоял ряд 20-литровых емкостей, по горлышко заполненных отработанным спиртом. Мутной синеватой жидкостью, содержащей изрядное количество радиоактивности. В общей сложности литров под двести. А выливать ТАКОЕ количество спирта уже определенно не хотелось, хотя что с ним делать - никто не знал. Время от времени грустные ученые замеряли радиоактивность на счетчике - нет, светит, светит, зараза… Идея об очистке спирта уже навязла у всех в зубах, но - ни подходящего метода, ни подходящих рук было так и не найти.
Только что пришедший на работу молодой специалист был, конечно, шокирован зрелищем. Наверное, оно ему напомнило брошенные винные погреба испанского аристократа. И с присущими молодости энергией и изобретательностью он принялся за дело. Начал он странно: пошел на рынок и купил килограмм пять жилистого мяса с хрящами. Профессора и доктора крутили пальцем у виска, но он все же не унимался. Перемолов все это добро в мясорубке, он заполнил получившимся фаршем самую большую, какую только нашел, колонку - такая вертикально стоящая стеклянная труба, сверху которой подается жидкость, протекающая через наполнитель. Как он потом объяснял - ведь наши кишки и желудки, в сущности, то же мясо. Что оседает в организме, делая спирт вредным для потребления, то должно осесть и на моем фарше. Посылка, естественно, была более чем спорная, однако его это не смутило. К колонке присоединяются шланги, сырье - наверх, приемную емкость - вниз - поехали!
После первого же цикла радиоактивность снизилась на несколько порядков! Такой спирт вполне можно было чистить дальше - перегонять, пропускать через ионообменные смолы и в конечном итоге употреблять. Для гарантии все это было проделано. Естественно, радиоактивность на каждом этапе контролировалась профессионалами. И счастливые улыбки расцветали на лицах профессоров и докторов по мере того, как она приближалсь к фоновым цифрам.
Спирт поделили на всех с учетом затраченных усилий. Молодому специалисту досталось больше всех. Повторять, тем не менее, никто не стал - возни много, а спирт давали и так. Важен, видимо, оказался принцип, а не результат.