Поиск по автору:

ТАМОЖНЯ ДАЁТ ДОБРО

Попал ко мне в ремонт телевизор SONY 1984 года выпуска. Неисправность пустяковая, с поиском подходящих деталей возился дольше. Ящик оказался чистокровным японцем, и снаружи, и внутри только иероглифы, кроме надписи «SONY» ни одной латинской буквы. Русские буквы на некоторых деталях были, но это отдельная тема. На вопрос «зачем ему этот раритет?», хозяин, Алексей ответил, что хочет восстановить его в память об отце и рассказал, как этот предел мечтаний советского гражданина попал к ним домой.

Сейчас может показаться банальностью, в середине восьмидесятых это был нонсенс. После того, как Горбачёв немного опустил «железный занавес», простому строителю по жребию досталась путёвка на тур в Японию. Стоило денег, но бОльшую часть расходов компенсировал профсоюз, и отец Алексея вместе с другими туристами из СССР отправился в страну восходящего солнца. Программа стандартная: подъём, завтрак, экскурсии по красивым местам и лавкам с сувенирами, вечером в гостиницу любоваться закатом. Естественно, в группе был особист, следящий, чтобы советские туристы не нахватались зарубежной культуры и не болтнули чего лишнего какому-нибудь шпиёну. Как ни странно, именно особист заварил всю кашу с этими телевизорами.

Очередная поездка куда-то на побережье с целью пофотографировать рассвет. Проезжая по городу, кто-то из туристов обратил внимание на стоящие под открытым небом стеллажи с телевизорами. Поинтересовался, что за странный магазин такой, ведь намокнут в случае дождя, да и не огорожено, украсть ведь могут. Японский гид-переводчик объяснил, что это не магазин, это свалка, тут некоторым телевизорам уже больше двух лет. «А почему их не починят?» - «А они не сломаны, просто устарели. Люди покупают себе новые модели, а свои старые приносят и ставят здесь, их потом перерабатывают». После перешёптываний фотографирование рассвета решено было отменить, сославшись на облачную погоду, группа вернулась в отель и отпустила гида отдохнуть. Полагаю, вы догадались, что произошло дальше. Наши «Рубины» и «Темпы» по 20 лет работали пока моль не съест, тут 2 года – и уже на свалке, а он же почти новый и исправный. Тем более особист обеими руками «за», ему тоже хочется импортную игрушку, которую на родине может позволить себе купить в «Берёзке» только крупный член политбюро. Ключевой смысл истории не в этом. Особист прекрасно понимал, что японцы их с этим хламом из страны выпустят, а у нас на родине без документов такой багаж не пройдёт. В лучшем случае без справки «этот слон честно куплен в нашем магазине», телевизоры достанутся членам семей начальства таможни. Если сейчас подделывать документы черевато, тогда было ещё и сложновато, тем более в чужой стране. И отцу Алексея, хозяина той самой «Соньки» в голову пришла идея, одобренная всеми, включая особиста. В радиомагазинах продавались примитивные приёмники, говорящие на одной волне государственную станцию. По нашим деньгам эти приёмнички рубля два, в чеке в их Йенах трёхзначное число, для непосвященного советского человека вполне тянет на цену цветного телевизора. А в чеке и инструкции одни иероглифы, лишь слово «SONY» («Panasonic» и т.п.) иногда латиницей проскакивает. Подходящую тару для придания товарного вида тоже нашли на свалке, японцы – народ педантичный, коробки от телевизоров не бросают в баки с отходами, а аккуратно складывают. Всем без исключения тогда наша таможня дала добро, документы сочли в порядке, а откуда у простого строителя трёхзначная сумма на телевизор – докапываться не стали. Видимо, раз летал за бугор – деньги есть.

P.S. Разочарование случилось дома, когда японский телевизор не признал нашего формата цветности. Вскоре нашёлся умелец, воткнувший туда SECAM’овский транскодер, так и появились там несколько деталей с русскими буквами.

КОМУ-ТО ХАЛЯВА, КОМУ-ТО ОБЛОМ

Преподаватель по материаловедению Фонарь (как зовут его студенты) в очередной раз «загудел». Он не хронический алкаш, но пару-тройку раз в год у него случаются какие-нибудь события – юбилеи и свадьбы у друзей, покупка новой мебели и т.п. Тогда недельный запой обеспечен. В июне, в разгаре экзаменационной сессии, у него родилась внучка, не отметить это он не мог. На работу в институт приходил адекватный, но было видно, что какой-то помятый.

День экзамена. Предмет не сложный, здесь скорее надо не понимать, а тупо зубрить разные умные термины. Скатать со шпаргалки у Фонаря тяжело, я сам лет пятнадцать назад ему это материаловедение сдавал, да и потом не раз наблюдал. Запускает в аудиторию по пять человек, и весь экзамен пристально следит. В этот раз прохожу мимо одной из аудиторий, где у нас на кафедре проводятся экзамены. Грохот, гам. Зашёл успокоить студентов, чтобы ничего не ломали. Встретился взглядом с синим носом и мутным взглядом Фонаря. На экзамене было не пять человек, а две группы, хотя у второй группы по расписанию экзамен в следующий день. Поздоровался, пошёл по своим делам.

Далее рассказ одного студента. Фонарь ещё на консультации перед экзаменом сказал, чтобы сдавать приходили сразу обе группы. На экзамен пришёл с запахом перегара и явно больной головой. Вопреки своим принципам, пригласил в аудиторию всех сразу, билеты с вопросами раздавать не торопился. Вскоре стало ясно: Фонарю сегодня не до экзамена, ему поскорей бы закончить и с бутылочкой пива отправиться домой. Поставить всем пятёрки – станет ясно, что экзамен сфальсифицирован. Расставить оценки случайным образом – отличники, получившие тройку, накапают в деканат. Тут в его похмельной голове созрел план. Он сказал: «кто хочет трояк, подходите с зачётками». Многие рассчитывали вообще не сдать, желающие халявщики подходили, получали свои трояки. Это в общем то часто практикуется – «вытянуть» двоечников, чтобы не приходить принимать пересдачу. Когда «раздача» трояков закончилась, та же процедура повторилась с четвёрками. Большинство решило, что с пятёрками такую халяву Фонарь точно не устроит и согласились, остались лишь три студента, которые честно готовились и считали «будь что будет, авось вопрос простой достанется и на пять сдам». Проставив четвёрки, Фонарь: «ну а вам троим “отлично”, несите зачётки». На этом экзамен закончился. А троечники потом долго и нецензурно обсуждали, как их Фонарь обломал. Знали бы его план, глядишь стипендию получали бы. Да и другие преподаватели, увидев в зачётке высокую оценку, лучше к студенту относятся.

Рассказал в электричке случайный попутчик, врач больницы в заМКАДовской глубинке.
На всю округу у них осталось всего четыре исправных автомобиля скорой помощи. Носятся по вызовам, как муравьи, но в общем-то справляются. Напасть на станцию скорой помощи свалилась оттуда, откуда не ждали. К 9 мая ветеранам из небольшого отдалённого посёлка власти подарили бесплатную установку телефонов в квартиры. В их число попала одна бабулька, родившаяся в блокадном Ленинграде. И каждое утро у неё стало начинаться со звонка в неотложку, мол «помогите, сердце болит, давление, жар, срочно приезжайте, помираю». Сначала отнеслись к этому серьёзно, даже кардиограмму на дому сделали. Всё в норме, бабка здорова, как космонавт. Откопали медицинскую карту, там тоже всё в порядке, разве что она стоит на учёте у психиатра. А тем временем звонки в скорую продолжались каждый день. И ничего не поделаешь, вызов есть – обязаны ехать, тем более звонки в «ноль-три» фиксируются на областном уровне. И в больницу бабку не положишь, нет оснований. Да вдруг она действительно собралась помирать, окочурится – серьёзные проблемы будут. Так и катались каждый день за двадцать километров, чтобы померить давление. Пока от этой «умирающей» не пришёл второй вызов за день. Приехали, звонок в дверь, помирающая резво бежит открывать. Доктор привычно открывает свой чемоданчик, достаёт оттуда губную гармошку, играет «Лесбинку». Фельдшер, он же водитель, начинает отплясывать под музыку. Пациентка в ступоре. После двухминутного концерта врач убирает гармошку, закрывает чемоданчик, и с фразой «спасибо за внимание» оба уходят. В больницу бабка приехала на первом же автобусе. Вломилась в поликлинический корпус к терапевту (рассказчику этой истории), стала высказывать претензии. Кратко можно передать так: «как это понимать?! Мне плохо, а вы мне вместо врачей прислали скоморохов! Пришли, потанцевали и ушли, а меня срочно нужно в больницу! Или я буду жаловаться!» В ответ доктора на то, что врач лучше знает, болен пациент или нет, у бабки началась истерика. Она запустила в доктора лежащим на столе тонометром, расшвыряла по кабинету бумаги, кулаком разбила стекло на столе.
- Мне нужно в больницу! Если я умру, вы такой срок получите...
- Успокойтесь, ладно, сейчас я направлю вас в больницу, сейчас медсестра вас оформит.
Врач показал жест медсестре, она вышла из кабинета. Через несколько минут буйную санитары проводили в свою машину и направили в больницу. В районную психушку.

ПРОДАВЕЦ ВОЗДУХА

В «лихие девяностые» недалеко от Павелецкого вокзала, напротив входа в МИЭМ располагалась будка шиномонтажа. Обычный вагончик типа строительской бытовки, с необходимым оборудованием и неизменным мастером дядей Лёшей. Клиенты – в основном местные привокзальные бомбилы на «Жигулях». Заведение не солидное, но тогда это был единственный шиномонтаж в окрестностях. И «конкретные пацаны» на дорогих иномарках иногда заезжали с понтом «мужик, мне бы колесо подкачать, лампочка заморгала, что правое заднее подспущено». На что дядя Лёша отвечал: «нет проблем, братан, тебе какой воздух закачивать? Который здесь, компрессором – три штукаря, импортный финский из баллона - двадцать». Для сравнения: булочка с сосиськой в нашей студенческой столовой стоила 1800, бутылка «жигулёвского» 3200. (Имеются ввиду цены до ельцинской деноминации). Были случаи, когда клиент просил не считать его идиотом, в противном случае он шланг с этим финским воздухом запихнёт мастеру в отверстие ниже пояса. Дядя Лёша быстро научился отличать по виду серьёзных клиентов от простых мажоров. «Братан», как правило, говорил что-то типа, что он не лох, чтобы нашей гадостью колёса своего «бумера» накачивать (а дышит он чем?). На тележке выкатывался баллон, по внешнему виду, явно контрастирующий с обстановкой шиномонтажной мастерской. По завершении подкачки колёс импортным воздухом, «не лох» отдавал двадцатку, даже не думая, что стал лохом. Подождав некоторое время после отъезда клиента, дядя Лёша закатывал тот самый, когда-то найденный на свалке и приведённый в порядок баллон, в свою будку, включал компрессор, накачивал баллон до необходимого давления смесью воздуха, выхлопных газов и никотинового дыма, выдыхаемого толпой студентов в пяти метрах от шиномонтажа. И ждал нового «не лоха».