Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
с 12.07.2004 по 18.07.2004
Самые смешные стишки за неделю!
упорядоченные по результатам голосования пользователей
Приехал в город поезд грохочущий, Захлопнув двери, скрылся в туннель. А сверху пышет вулкан клокочущий: Гремят компрессоры, стонет дрель, Кувалда лязгает, фрезы клацают, Сверло алмазное рвет цемент, А из под люка канализации Дымит удушливо экскремент. Средь небоскребов что в небо высятся Помои с грязью текут рекой. У бака с мусором нищий крысится И безнадежно трясет рукой. Народ струится кипящей лавою Под вездесущий моторный рев. А у тележки с мясной отравою Столпилась очередь жадных ртов.
И только в здании тихо, благостно, Царит таинственный полумрак. И так спокойно, легко и радостно... Среди охранников и собак! За дверью гулко сирена ухает, В стекле тревожно мелькает свет. Собаки сумки усердно нюхают И ищут бомбу, которой нет. Охранник сердито косится в пол-ока, Собаки скалятся как на зверей. Сюда бы еще колючую проволоку И вышку со снайпером у дверей!
Оставь надежду сюда входящий. Один хозяин здесь правит бал: На трон возвышающий, в прах сводящий, И горы сдвигающий капитал. Здесь есть акулы, и есть рыбешки. Не хочешь быть съеденным - не зевай! Загнись, засохни, сложись гармошкой, Разбейся в доску, а норму давай! В зеленых кубиках низко-тоненьких, В зеленый экран запечатав страх, Сидят рабы бумажек зелененьких С тоской зеленой в пустых глазах. На злого босса косясь встревоженно, Понять пытаясь графиков муть, Сидят на митингах с постными рожами, Глазами хлопая, чтоб не уснуть. С лицом мешками синими меченым, Забыв про сон и времени счет, Сидят затравленно поздним вечером, Очередной готовя отчет.
А где-то ставки звучат высокие, В экранах цифры строкой бегут. Трясут листками ковбои-брокеры, В тотализаторе деньги жгут. Сулит им рынок богатства лавры. На красных мордах - азарт и пыл! За каждой цифрой - стада кентавров, Людской ресурс лошадинных сил, Что пашут и возят и силятся грезить Как им превратится в нормальных людей. Но люди лишь те - кто умеет ездить И на переправах менять лошадей. Они говорят, что индийские клячи Не хуже кентавров груз тащат свой. Так почему б не запрячь их? Тем паче Питаются клячи одной лишь травой.
Вот так и пашем, пока не выбросят. И молим бога, чтоб пронесло. Надеясь лишь повышение выпросить И, изловчившись, вскочить в седло. Ярмо на шее сдавило глотку нам! Но и наездники нам под стать: За деньги яростно хлещут плеткою И позволяют себя хлестать!
И лишь собаки недаром крутятся: Найдут террориста. И бомбу найдут. Они не за деньги - за мясо трудятся! И будем надеятся - не подведут.
Жил-был в селе один поп домовитый, Сеял он много пшеницы и жита Проса, гречихи, ячменя, овса… Живности тоже было у отца Много, и коней, коров и овечек, Птицы… Зажиточный был человечек, Всяким хозяйством обиловал дом. Жил он с попадьей лет двадцать вдвоем, Дочку одну лишь на старость имея, Пухлую, белую, будто лилея, Только лишь мало была учена, Выросла дома в деревне она. Трудно управиться с этим хозяйством, Рук не добьешься всегда попрошайством, В доме ж работа весьма нелегка. Поп нанимает на двор батрака. Благо, попался здоровый детина, Ражий, досужий и в месяц-полтина. - Ну, так и ладно, иди, поживешь, Как твое имя? - Тогда-доебешь. «Экая притча! - и поп сплюнул даже. - Скверное имя, не слыхивал гаже, - Так он подумал. - Но что за нужда? Лишь бы работал усердно всегда». Стала работа люба батракова, Всем он доволен, не вымолвит слова, Все по хозяйству толчется весь день, Малому, видно, работать не лень. - Как тебя звать? - попадья раз спросила. - Черна-пизда. - «Что за вражая сила? - Думает так же себе попадья. - С нужды то имя не вымолвлю я, Кличка-то эта уж больно скромна». Как-то о том же спросила поповна. - Судорга, - ей отвечает батрак: Три он названия выдумал так. Осень прошла, и зима наступила, Спать батраку на дворе запретила, Спит он с семейством поповым в избе, Спит, и забаву придумал себе. Думает он: «Ведь нельзя полюбовно Сладить насчет еботухи с поповной, Этой ведь штуки не сделаешь днем, Ну, значит, нужно раскинуть умом, И уж тогда увернется едва ли…» Раз перед праздником все крепко спали, Только на сон попадья и чутка, Слышит в светелке она батрака. - Батюшка, слышишь? - попа она будит. - Черна-пизда там на дочери блудит. - Поп же спросонья не все разобрал. - Экая важность! - жене он сказал. - Девке уж стукнуло лет восемнадцать, Нечего делу тому удивляться. - Дочку меж тем разбудила возня. - Маменька! Судорга мучит меня. - Бог с тобой, дочка! Скорее крестися, Да хорошенько возьми протянися. - Так, не смекнувши в чем дело, совет Дочери мать посылает в ответ. Матери воли нарушить не смея, Целкой она угостила злодея. В окна меж тем пономарь застучал, Поп, то услышав, тотчас закричал, Сладко на ложе еще потягаясь, Утреню в церкви служить собираясь: - Вынеси ключ-то, а после уснешь! Как бишь тебя там? Тогда-доебешь!
Летел над Балашихой клин чухонских журавлей, Отрыгивая в воздухе ту клюкву, что они намедни наебнули. Ты, друг мой, этих птиц болотных не жалей, Хоть криком жалобным своим они нутро тебе перевернули.
Летели твари гнусные над городом моим, Загаживая улицы и крыши, что блестели ранее на солнце. Следил печальным взором с неба Укко за деяньем мерзким сим, И слезы капали из глаз языческого бога всех чухонцев.
Какого черта вы, трясиной проклятые дети, Болтаетесь по голубому небу, тонну ягод поглотив? На протяжении всего полета говноделы эти Бомбят округу и курлычут свой занудливый мотив.
Уж лучше бы вы в Африке свивали гнездышки свои, Плодя птенцов, как негр плодит свой род неисчислимый. Угваздали в полете Пермь, насрали бы в Твери, Лишь бы оставили в покое город мой любимый.
…И выходили дворники со скорбным взором и с совком в руке, Иные волокли с упреком и тоской в душе лопаты, И даже из дивизии Дзержинского приехал взвод на БМП, И МЧС оказывало помощь, с улиц вывозя дерьмо куда-то.
ЗВЕЗДЫ В.Асмолов "Ушел вглубь гениального Я - и не вернулся..." (Мудрятина) Звезды дышат Вечностью, Выдыхая вирши, Перед человечеством Душу потроша. Звезды в ночь безлунную На арену вышли, Мыслями заумными Головы кружа.
Звезды пишут стонами, Выйдя на помосты, Смешивая тоннами Краски бытия! Грозные пророчества Извергают звезды, В нас с вершины творчества Фразами плюя! (Филиппу К. посвящается)
Острый локоть, сальный локон, Рыбий глаз. Сверхзавуалированность фраз! Непонятны, но занятны и умны Ассоциативные блины!
Ты спросил у лифта, стоя: "Сколько твое сердце стоит?" Коза ностра, Коза ностра - видно очень все серьезно, Если с лифтом говоришь ты - значит едет твоя крыша...
Полная хуйня, Жить мне неохота. В жопе геморрой, И с утра блевота. Понос с золотухой И хуй весь в пятнах. Похоже на сифилис. Явление неприятное! Но лечиться не хочу, Лучше пойду подрочу. Ой, и хуй не стоит. Похоже, что это СПИД!
Клен стоит на улице, Дует ветерок И листочки кружатся В хороводе снов. Все на свете белом Создано любить И от этих чувствов Деточек родить. Но идут годочки, Листики кружатся, А девчушки милой Нет уж сил дождаться. А быть может все логично: Так заведено, И подружку милую Встретишь все равно. Встретишь и полюбишь- И тепло в душе, А листочки кружатся В небесной синеве. Надо только чувствовать Всю эту любовь И растить девчушечку С девственных годов. Страсти места нет в любви- Это по-любому, И поэтому любовь Не уйдет к другому. Ну а если ты не любишь И не кружатся листы, То тебе это не нужно Сколько не живи. Но лишь только в небе Клин из журавлей- Солнце светит ярче И любовь светлей.
Давным-давно Хрущев решил, что нужно повсеместно выращивать кукурузу. Даже там, где она раньше не росла. Что было делать крестьянам? Об этом, об их энтузиазме - мой стих…
Болотные ананасы
Во саду ли в огороде, Вдоль реки и на болоте Финны при любой погоде Сеют рис, сажают хлопок, Высоко задравши попы.
Пашут, рук не покладая… «Пусть взойдет во славу края Кукуруза яровая, И озимые бананы Укко нам пошлет, как манну».
Эту песню пели финны, Дружно надрывая спины, Между кочек апельсины В землю зыбкую сажая, Ожидая урожая.
Снег заваливает фрукты, Поливает дождь их нудный, Урожай взрастает скудный. Но чухна - народ упрямый, Не беда, что вечно пьяный:
Он в рождественскую ночь Смог похмелье превозмочь И растениям помочь, Вовремя внеся компост, Торф и свеженький навоз.
И с крестьянскою заботой Поливал народ болота, Хоть была плохой погода, А мороз стоял подчас, Что трещал под лыжей наст.
Воздалось им по заслугам, Урожай послал им Укко: На гектар - пятьсот грамм лука, Каждому - радикулит, Геморрой и простатит.
Ебет меня теща с утра и до ночи, То сильно ебет, то не слишком чтоб очень, Ебет за попойки, за трезвость ебет, Ебет меня жирный тупой бегемот! Усядется жопой - ее не свернешь! И хуй эту тушу саму проебешь. Болтаются сиськи и срака трясется… Сама же лет тридцать уже не ебется! Накроет пиздой - сковырнешься едва ли. И хер кому вспомнится, как тебя звали…
Возбужденный мужик возле бани кружит… Уж и солнце уходит, на хуй, с небес. Если баба его дать ему не спешит, Он, маньяк-онанист, отправляется в лес.
Сексуальный маньяк любит выпить пивка, А не крови, бегущей из порванных жил. «Если вздыбился член и есть яйца пока, Почему ж я два месяца с бабой не жил?
Я в кромешной ночи, как в болоте, тонул, Забывая, как еб я женщину в рот. Там я собственной спермы с избытком хлебнул, До чужой вот уже докатился черед!
Я сидел в нужнике и тихонько дрочил, Но к онану привыкнуть так и не смог. Нет угла, где б я сперму свою не пролил, И штанов, что сдержали бы хуя рывок.
Не бывает на свете мужчин без яйца, Нет парней, что все время дрочат в пустоту. Не родился на свете маньяк без конца, Что не трахнул бы бабу - хотя бы одну!
Я бояться отвык голубых мужиков, Их хуев, что вздрочают они с пол пинка. Я боюсь одного - умереть от того, Что я лопну от спермы… Но жив я пока!
Вот бы где-нибудь в бане восстал мой хуек, Вот бы кто-нибудь дал мне там, на полкЕ. Успокоиться сразу тогда бы я смог, И пиписька заснет в моей шустрой руке.
Член бы верно служил и исправно бы еб - Просто так, за любовь! - баб, отдавшихся мне. Но по-прежнему путь мужика одинок… Вот беда: не дают злые бабы чухне!»
В одном городке на границе с Китаем живет один мальчик, которго знают: ребята которые его сильно били, а также девчонки что молча любили.
малыш отзывался на страшное имя которое во всех государствах давно запретили его звали Миша, Мишаня , Мишок, народ в этом городе испытывал шок!
Михло родился, окреп, возмужал и с радостной харей он в сад побежал. В саду было тихо до первой поры, по радио что-то несли "Песняры"
Детвора быстро приняла Мишу в ряды, но тут же отвергла, сказав "отвали". С кликухой такой не то чтобы в сад, а в ясли за деньги брать не хотят.
И тут же обрушился шквал тумаков, Пробили фанеру и Миха готов. Вот с этих времен Мигель загрустил и сладкую месть в своем сердце хранил.
Ходил наш Михуй в школу с номером шесть. Ходил и задумывал злобную месть: "Ворвется он в класс и открутит всем бошки к чертям, затем ухмыльнеться и уйдет по путям..."
Но гнусной фантазии не дано было сбыться И школа прошла, и он дальше стремиться, Но вот институт все поправил опасно, И стал Михаил обращаться ужасно.
Последнею каплей стал обжиг грудины, спины, живота, вообщем полной скотины. Стал миша грубить, раздражаться и злиться, И близким друзьям в кошмарах он сниться.
Если запутался член твой в сети, Ты не садись у прибрежного камня В думах, тупых и печальных: «Куда мне! Мне ни за что не распутать на свете Маленький членик, попавший в сети!» Волю рукам дай, и член без натуги Спермы напустит как в сеть, так и в руки.
В одном городке на границе с Китаем живет один мальчик, которго знают: ребята которые его сильно били, а также девчонки что молча любили.
малыш отзывался на страшное имя которое во всех государствах давно запретили его звали Миша, Мишаня , Мишок, народ в этом городе испытывал шок!
Михло родился, окреп, возмужал и с радостной харей он в сад побежал. В саду было тихо до первой поры, по радио что-то несли "Песняры"
Детвора быстро приняла Мишу в ряды, но тут же отвергла, сказав "отвали". С кликухой такой не то чтобы в сад, а в ясли за деньги брать не хотят.
И тут же обрушился шквал тумаков, Пробили фанеру и Миха готов. Вот с этих времен Мигель загрустил и сладкую месть в своем сердце хранил.
Ходил наш Михуй в школу с номером шесть. Ходил и задумывал злобную месть: "Ворвется он в класс и открутит всем бошки к чертям, затем ухмыльнеться и уйдет по путям..."
Но гнусной фантазии не дано было сбыться И школа прошла, и он дальше стремиться, Но вот институт все поправил опасно, И стал Михаил обращаться ужасно.
Последнею каплей стал обжиг грудины, спины, живота, вообщем полной скотины. Стал миша грубить, раздражаться и злиться, И близким друзьям в кошмарах он сниться.
Ах, табачный злой дым, Как ты мною любим! Как собакою кость дармовая, Как весна соловьем, Как сироп муравьем, Сигаретка моя дорогая. И в дыму я сижу Как сквозь фильтры гляжу, Хоть немножечко щиплет глаза, Ты мой кореш табак, Разве это не так? Ты моя дымовая завеса. Беспрерывно курю Сигаретки смолю, Когда грустно,когда я один. И приходит покой Я доволен собой. Вот спасибо тебе никотин.