Самые смешные истории за день!

Про спасение на водах 15.
О трамваях (мимоза?).
"Любовь есть! Я ею занимался..."
Свердловск, середина 80х. Третий курс, дело идёт к зимней сессии. Общага живёт полной жизнью. Пьянки, гулянки, излишества и непотребщина. На учёбу всем (почти всем) наплевать. Студенческая традиция, решать проблемы в последний момент.
Институт проводит очередной слёт, конгресс или конференцию. Со всей страны понаехали "пламенные борцы" и "неравнодушный" комсомол. Одного такого активиста подселили к нам в комнату. Пару дней он пытался показать, что: "Я не такая". Потом пообвыкся, убедился, что "верных ленинцев" и стукачей среди нас нет. Расслабился и запил по чёрному.
Комсорг тоже человек. Утром вставать не желал, просил подать шампанского, пытался забить на партучёбу и требовал продолжения банкета. Мы берегли дегенерата. Будили, не без садизма конечно. И опохмелив, выгоняли на очередной семинар. Так прошла неделя. Мероприятие закончилось. Нашему невольному товарищу, пришло время нести полученные "знания" по месту учёбы и жительства.
Перед отъездом он знатно проставился, решив отблагодарить за "нежную" дружбу и терпение. Как часто бывает у выпивших мужиков, ближе к ночи ему захотелось большой и чистой любви, желательно не продажной. Мы выразили недоумение: "Тебе, что дома этого не хватает?". Реакция наша была понятна. Дело в том, что парень прибыл к нам из города Иваново, который тогда считался городом невест. Чувак рулил комсомолом в местном текстильном ВУЗе и по нашему разумению, должен быть рад, что на время избавился от назойливой опеки.
Оказалось всё очень запущено. У человека была непростая ситуация и жена. Кобелировать на месте учёбы ему мешал страх распрощаться с комсомольской карьерой. Он был типичной "собакой на сене". Имея блядовитую натуру, не гулял сам и не давал другим. Блюл кодекс советского человека и комсомольца.
В то время, вылететь из института за "аморалку", было запросто. Будущий видный партиец был не дурак и не позволял себе лишнего. Жил аскетом и страдал.
Принципы гостеприимства никто не отменял. Мы сжалились над ущербным и достали заветный список. Список легендарных гейш и заслуженных куртизанок нашей общаги. В нём были номера комнат и имена, самых отъявленых профур. Вещь безусловно ценная и тщательно хранимая. Там были только самые отвязные леди. Те, к которым можно зайти в любое время дня и ночи, не рискуя нарваться на непонимание.
Комсомолец подарок проигнорировал, что было неожиданно. В пьяной и сумбурной речи он заявил, что не намерен путаться с кем попало. Сообщил, что познакомился на дебатах с очаровательной феей и хочет нанести ей визит вежливости. От нас просит только сопровождающего. Дело его осложнялось тем, что ненаглядная живёт с соседкой. Без компаньона, ему там появляться было не с руки.
Добровольцев не нашлось. Пришлось бросать жребий. Выпало мне. Повезло или нет? Не уверен и сейчас.
Захватив с собой несколько бутылок, мы пошли в гости. Благо было недалеко, только перейти в соседний корпус.
Разумеется нас никто не ждал. Девчонки уже спали, но попробуй объясни это двум забулдыгам. Натянуто улыбаясь, нас пригласили на чай.
Первая бутылка шампанского растопила лёд. Вторая развязала языки. После третьей и четвёртой все друг друга зауважали.
После пятой, комсорг и фея прониклись взаимным чувством. Меня и соседку попросили не "убивать любовь" и отправили гулять.
Мы угнездились на подоконнике и открыли очередную бутылку. В милой беседе время шло незаметно. Естественно, было предложено переместиться ко мне и предаться греху. Мадмуазель ответила вежливым и твёрдым отказом. Я не настаивал. Озабочености предметом не было, по ряду веских причин. В нашем ВУЗе соотношение гендеров было 80\20. В общаге дела обстояли ещё печальней. На две девятиэтажки, был всего один мужской этаж. Мы были избалованы излишним вниманием и обласканы судьбой. Предложение существенно превышало спрос.
Ночь прошла и мы расстались, почти друзьями. Я забрал "Казанову из Иваново" и отправился домой.
Через пару дней, с удивлением заметил, что думаю о ней. Видимо чем-то зацепила, не зря проговорили всю ночь. Решил найти, но как? Мы тогда были очень пьяны и дорогу показывал человек из Иванова. Я не помнил номера комнаты и очень примерно этаж (3-8). Даже имени не знал, когда представлялись не расслышал. Потом неудобно было спросить. Классический сюжет из Золушки. Только вместо туфельки, пьяное тело Ивановского комсомольца.
Посидел несколько дней у входа в общагу, но случайно потерянная девушка (ДСП), не нашлась. Потом началась зачётная неделя и стало не до сантиментов.
Проявив героические усилия в отрубании "хвостов" и сдав десятки просроченных коллоквиумов и лабораторных, мы с другом "Толстым", вышли из института. Было около полудня. Сели в трамвай до общаги. Неделя без сна дала о себе знать. Нас мгновенно накрыло и мы крепко уснули.
Проснулся от того, что кто-то звал меня по имени и тряс за плечо. Знакомый голос звал: "Вова вставай. Мы уже приехали". Открыв глаза увидел "Золушку", сама нашлась. Трамвай уже стоял на нашей остановке. Забыв разбудить друга, я выскочил наружу, пока ДСП вновь не потерялась. На улице было темно, похоже мы с товарищем проспали долго и сделали несколько кругов. "Толстый" ожидаемо поехал в ещё один рейс. "Прости меня старина, так обстоятельства сложились".
До общаги было 500 метров. Шли молча. Надо было что-то говорить, но меня как заклинило. Хотелось поведать, что вспоминал и пытался найти. Извиниться за скотское поведение комсомольца и своё тоже. Но я завис и видимо надолго. Когда добрались я попрощался и пошёл домой. В спину прозвучало: "Ты это куда? Кто обещал любить меня вечно? Пойдём со мной, дам шанс реабилитироваться и доказать слова делом". И меня повели, как телка на верёвочке.
Комсомольская фея отсутствовала. Она сдала сессию досрочно и уехала на малую родину. Я залип у новой подружки на месяц. Всё очень понравилось. Обо мне нежно заботились, вкусно кормили и "проверяли уроки". Опыта совместного проживания с женщиной у меня не было. "Всё было впервые и вновь". Нега, покой и уверенность в завтрашнем дне, стоят дорого. Я впервые не уехал домой на каникулы. Но однажды, вернулась соседка и пора было сваливать. Уходить не хотелось, очень не хотелось. Мы решили не расставаться и снять квартиру.
За помощью я обратился к родному дядьке. У него было две квартиры, одну он сдавал. Отказать мне было нельзя, его родня сожрала бы заживо. Доходы он тоже не хотел терять. Хитрая бестия, как обычно выкрутилась и предложила альтернативу.
Родственик трудился личным водителем у начальника средней руки, на Вторчермете. Знал обо всём на свете и стабильно "ощипывал" работодателя. У него на примете, как раз была очередная тема.
Предприятие построило новый детсад и на днях запустило его в действие. Что делать со старым зданием, ещё не решили. Поэтому решили объект "заморозить", минимум на год. На его охрану выделили 4 ставки сторожей. Дядик подсуетился и уже оформил сторожами пару бичей. Собирался платить им по бутылке водки в неделю, остальное себе. Я появился очень вовремя и забрал две оставшиеся ставки себе. Оформился сам и подписал "Толстого". Друг утешился десяткой в месяц, с условием вовремя расписываться в зарплатной ведомости.
Через неделю я стал домовладельцем. Заполучил в полное распоряжение двухэтажный особняк на тихой улице и солидные землевладения. "Мой" дом был построен в духе сталинского ампира, окружён красивой кованной изгородью и бесплатными атракционами. В виде бонуса прилагался халявный телефон и 200 рублей ежемесячного дохода. Я чувствовал себя миллионером. Не хватало только мебели. Та которая имелась, была расчитана на лилипутов. Издержки производства, это был бывший детский садик. Проблемой это не стало. Я переговорил с комендой общаги и под обещание своего койкоместа, выторговал двуспальную кровать, пару столов, стулья и фикус. Шторы, шкафы и портреты вождей в новом доме были.
После тщательного исследования "собственности", в подвале была обнаружена душевая, прачечная и кухня. Всё работало. ДСП освоила "инструментарий" и мы стали самодостаточны.
Есть старый анекдот, в котором первокурсник спрашивает препода: "Все говорят, что студенчество лучшее время в жизни. А я этого не ощущаю." На это мудрый препод ответил: "Студенческая пора считается лучшим периодом в жизни. Это правда. Всё просто сынок, дальше будет ещё хуже.".
Мы с подружкой опровергли это утверждение. Для нас это была лучшая пора в жизни. Для меня точно.
Владение собственностью приносит доходы. Всего через неделю, смог убедиться в этом на практике. Однажды утром ДСП обратилась ко мне с просьбой. Её стройотряд искал место, для встречи с дружественным стройотрядом. Намечалась около 50 человек. Ребята предложили 200 за всех. Взял 100, всё таки один из отрядов был родным для моей милой. С нас требовалось предоставить помещение и место для костра. Не вопрос. Запросто.
Так с той поры и повелось. У нас стабильно зависали стройотрядовцы. Пели песни, жгли костры и устраивали танцы. Кого только не перебывало. УПИ, Горный, Мед, Пед. Случилось несколько "комсомольских" свадеб. Две пары жили у нас около месяца, пока не нашли квартиру. К лету, от количества новых друзей, кончилось место в записной книжке.
"Эта музыка будет вечной". Неправда. К середине лета милая защитила диплом и отбыла по распределению. Дом опустел и я бухал неделю. Одиночество угнетало. Больше мы не встречались. Она звонила ещё с полгода, рыдала и просила забрать её оттуда. Я предлагал забить на отработку и сваливать, она не решилась. После пропала окончательно.
Кто мы были друг для друга? Четыре года разницы в возрасте,очень много, когда тебе 19. Но как выяснилось, не забыл. Печалька.
Реакция замещения была почти по Фрейду. Я попытался заменить одну, огромным множеством. Не помогло. Видимо Зигмунд был туповат или со славянами это работает по другому. Сублимация не задалась.
Ко мне паребрались с десяток друзей и мы прожили в нашем замке ещё год. Наша коммуна носила гордое название "Мутный глаз" и напоминала собой анархический батальон.
Потом стало скучно. Пришли строители и начали ремонт. Соседство с мужичками в фуфайках не задалось. И мы распрощались с нашим любимым домом. Через три месяца я защитился и уехал, навсегда сохранив в памяти это чудесное время.
P.S. История написана и болталась на "винте" почти месяц. Пытался её сокращать, а она становилась всё длинней. Сам не знаю зачем её написал. Писательского "зуда" у меня нет. Love Story это вообще не моё. Зачем мы вообще пишем истории? Кажется я нашёл ответ. Со временем всё забывается и это один из способов "попасть" в то время. Ощутить то настроение и эмоции. Вернуть, пусть и ненадолго то ощущение счастья и бесшабашности. Как то так.
Владимир.
28.01.2023.

Потащила сегодня в сервис дочкин элекросамокат.
Работают там нормальные мужики - пацан сказал, пацан сделал:)
Без этих всех интеллигентских штучек:)
До этого напилась чаю.
Еле дошла (ну вы меня понимаете):)
Захожу:
- Простите, а где у вас... ээээ .... носик припудрить?
- Зачем? Вы и так прекрасно выглядите.
- Понимаете, если я сейчас не припудрю носик, я УМРУ!
Мужик смотрит на меня дикими глазами:
- Зеркало там!
И показывает на стену:))))

Mнoгo paз пepeчитывaлa тpexлeтнeмy cынy Moйдoдыpa. И, кaк любят дeлaть мнoгиe poдитeли, ocтaнaвливaлacь в кoнцe пpeдлoжeния, дaбы дaть чaдy дoгoвopить зa мeня.
Пpиближaeмcя к мoмeнтy "И пoдyшкa, кaк лягyшкa, ycкaкaлa oт мeня. Я зa cвeчкy, cвeчкa..." И ждy пpoдoлжeниe. "B пoпy", - гpycтнo вздыxaeт cын, кoтopый yжe нecкoлькo днeй тeмпepaтypит...

Разгар застолья.
Подвыпившая дама "слегка за 45" огорченно вздыхает и жалуется малознакомой соседке за столом: "Уже даже ЭЛТОН ДЖОН - и тот замуж вышел! А я - все никак, блин!"

Набрав стаж сначала учеником, а потом родителем, я успел перевидать как минимум полсотни школьных учителей. Большинство из них, к сожалению, не заслуживают доброго слова. Некоторые были откровенно профнепригодны – как, например, математичка Наталья Георгиевна, однажды выставившая классу семнадцать двоек только из-за того, что сверяла ответы не с тем вариантом в методичке. Некоторые были откровенными сволочами, без детализации. Больше всего было никаких: не то чтобы плохих, а просто тех, кто отсиживал на уроках свои жопочасы, пока школьники к ним "дураком пришёл, дураком ушёл". Некоторые были не то чтобы хорошими учителями, но по крайней мере хорошими людьми – как моя классная руководительница Любовь Александровна, однажды метко сказавшая: "Вы, Саша, поступили в университет не благодаря нашей школе, а вопреки ей". Сам я всегда называл свою детскую альма матер "очень средняя школа номер сто сорок четыре" и был с физичкой в этом вопросе совершенно согласен. Человек шесть я бы назвал хорошими учителями – в частности, математиков Валентину Николаевну, Бориса Соломоновича и Инну Дорофеевну. И кроме того, мне очень повезло: я встретил двух настоящих учителей, по призванию и таланту, учителей с большой буквы. Первым из них был студент-практикант, Борис Михайлович. Он лишь один год преподавал у нас историю – и в тот год историю на честные четыре с плюсом знал даже Натаров. Тот самый Натаров, который за всю остальную школу ни разу не получил ничего выше очень натянутой тройки, а после девятого класса с облегчением и радостью ушёл работать грузчиком в ближайшую булочную. Вторая – к сожалению, не помню её имени – преподавательница литературы с подготовительных курсов при МАИ. О, это было нечто особенное. Молодая женщина с бигудишными блондинистыми кудряшками, одетая в какие-то нелепые бабушкины туфли и пальто, буквально с ридикюлем, мгновенно и разительно преображалась, стоило ей начать говорить. На каждом занятии она становилась одухотворённой энергией с горящими глазами, человеком не нашей эпохи, словно сошедшим со страниц книги 19-го века, и даже о нуднейших произведениях вроде "Отцов и детей" рассказывала так ярко, так глубоко и вдохновенно, что было почти невозможно в них следом за ней не влюбиться.

Главным педагогическим талантом "англичанки" Тамары Александровны был голос. Громкий командный голос. Когда Тамара Александровна, дежуря по школе, не дай бог замечала прогульщика – об этом узнавал как минимум весь этаж, прилежно трудившийся в своих кабинетах. Уроки она вела тише, хотя и не намного. Других педагогических талантов в ней, честно говоря, не было. Я с ней всегда "расходился бортами" – благо, мои родители совершили большую ошибку и с четырёх лет водили меня учиться английскому. В результате я возненавидел этот язык и, конечно, знал его очень плохо, но волей-неволей запомнил достаточно, чтобы без проблем отвечать на уроках. Так бы я и ненавидел его до сих пор, если бы не программирование: обнаружив лет в пятнадцать, что вся толковая литература по специальности на английском, я за пару лет хорошо выучил язык, просто читая книги. Полюбить – не полюбил, но стал относиться гораздо спокойнее.

Именно о том, как я возненавидел этот язык, я и рассказал Тамаре Александровне, когда уже после университета однажды ночью вдруг столкнулся с ней в парке, выгуливая собак. И вот тогда она меня поразила. Объясняя, насколько я неправ, она тихим, мелодичным, волшебным голосом почти два часа рассказывала мне про английскую литературу, особенно про поэзию, цитируя по памяти самые разные тексты, включая какие-то средневековые песни на староанглийском. Той ночью она вдруг воплотилась в ту вдохновенную и талантливую литераторшу, о которой я упомянул чуть раньше. И остался единственный вопрос, который я так и не додумался ей задать – почему за все годы она ни разу не демонстрировала этого в школе?

В прошлом месяце я вылетел из института и отправился устраиваться на работу, из вариантов были должность оператора ПК на овощебазе и программиста в космическом НИИ неподалёку. На овощебазу меня не взяли из-за недостатка опыта, а писать софт для космических аппаратов я устроился буквально в тот же день и без каких-либо особых проблем.
Что неудивительно:
На овощебазе ошибки имеют значение - есть риск остаться без овощей.
А космическим аппаратам без разницы, как им тонуть - с софтом или без него.

В последнее время в новостях то и дело мелькают сообщения о том, что где-то демонтировали памятник Александру Пушкину. В связи с этим хочется в очередной раз восхититься строками поэта: «Я памятник себе воздвиг нерукотворный...»

Ко мне тут на улице подошли два подозрительных субъекта, начали что-то про Бога, веру и каких-то свидетелей вещать. Книгу какую-то хотели за сто рублей мне подарить. В середине нашей непродолжительной беседы я осознал, что меня пытаются завербовать в свои ряды свидетели Иеговы. Вежливо объяснив им, что я атеист, я вдруг поймал себя вот на какой мысли: Видимо, неспроста они ходят парами, ведь ходи они по одному, точно отгребали бы хороших люлей!

Эйфория от Эйфории

Эпиграф. «А сейчас с песней и танцем перед вами выступит академик архитектуры Василь Василич Навстратов.... Похлопаем ему, товарищи!» [1]
---
Год этак 1988-й. Я — шестиклассник. Только что пришёл домой из УПК [*]. И тут родители вернулись.
Отец начинает допытываться: «Здание УПК снесли?» — «Нет. А почему?...» — «Компьютеры-Корветы украли и одни голые стены остались?» — «Нет. Ну а почему?...» — «На улице Пушкинская канал прорыли, воду пустили и теперь там венецианские гондолы плавают?...» — «Нет. Но почему, наконец?...» — «Ну а почему тогда глаза круглые и волосы дыбором стоят? Жена! Иди послушай, что сын расскажет! Явно будет интересно.»

А дальше рассказ шестиклассника: «Я понимаешь, с народонаселения деньги собрал. На эти деньги решил караван снарядить. В экзотичные страны. Специи там и ещё какой выгодный товар. Неожиданно караван вернулся целый и невредимый и никакие бандюганы-рэкетиры его по дороге не грабанули, как всегда было. То есть я с большими барышами оставался. И тут... казначей удрал со всеми моими деньгами.»

Дальше естественная реакция: «Таак. Понятно... Высокохудожественное полотно нарисовал.... Мочальной кистью причём... Сыночек. А ты сегодня что на обед ел, что пил?» - «Да я себе из растворимого кофе, сахара и сливочного масла с булочкой такой крем-торт по-быстрому сделал! И с чаем его! Ничего другого даже и не хочется! А Эйфория — это королевство такое. Игрушка компьютерная. Русская. Там твой народ, твой бюджет, право собирать налоги. И главное — сегодня дали целый урок поиграть, а казначей эйфорийский вот так вот со мной поступил...»

Сноски
* УПК — это учебно-производственный комбинат. В нём школьники осваивали азы рабочих и инженерных специальностей. Под это в СССР выделялся целый день в неделю. Рааз и через пару-тройку лет ты — настоящий оператор Персонального Компьютера.

Ссылки
1. Фильм «Верные друзья» (1954)
2. «Россия - загадочная страна: дела сердечные» https://www.anekdot.ru/id/1282319/
3. «Имена» https://www.anekdot.ru/id/577396/

Живу в Ташкенте. Местный русский.
Как известно, к нам убежало много россиян. А ещё недавно было очень холодно -13° днём!

Так вот иду значит сегодня к метро, сугробы уже начали таять.
Вижу группу россиян - их обычно сразу заметно. Вокруг них чистые дорожки без снега, а они как-будто специально выбрали нерастаявший сугроб.
И стоят на нём!
Родное...

В Алма-Ате (Казахстан) несколько лет назад проблему взаимного столкновения трамваев и автомобилей решили очень легко.
Назвали причиной таких аварий ненадлежащее техническое состояние трамваев, и натурально закрыли трамвайное депо. Трамваев нет теперь, наверное некоторые довольны. Особенно те, кому достался огромный участок земли практически в центре самого дорогого города РК.

Столкновение интересов

Медленно объезжаю машины попавшие в аварию перед пешеходным переходом. Произошло все несколько минут назад, водители только приходят в себя. Оцениваю шансы повреждения, и невольно обращаю внимание на рисунки рядом с номерами. Дайвер в акваланге и ластах плывёт, хоккеист на вбрасывании шайбы, рыбак с выгнутым спиннингом, лишь у первого тормознувшего надпись на заднем стекле: - "дал, дал, ушёл"*...

*Дал левой, дал правой, ушел. То есть два удара, блок и в сторону.

Живу один, детей нет, математика реально — вообще не пригодилась.

ТЯНЬ-ШАНЬСКАЯ РУЛЕТКА
(продолжение)
Начало https://www.anekdot.ru/id/1371414/


25 июня, утро

— Спускаться, конечно, не подниматься, но к вечеру доберёмся.
— Саныч, к вечеру это хорошо. Но потом три часа с лишним за рулём это уже не очень хорошо.
— По очереди, в чём проблема…
— Опять кофеин жрать…
— На базе выспимся…
— Саныч, а на базе сгущёнка осталась ещё?
— Леха, тебя могила исправит!
— Не, ну, а чё… Мы работу сделали, всё чисто. Имею право на глюкозу?
— Имеешь, имеешь… Петь, как ты?
— Да пусть жрёт, жалко что ли…
— …А тогда зажать хотел!
— Дурак ты, Лёха, и уши у тебя холодные.
— Договорится кто-то сейчас у меня.
— …Да хватит вам уже… помолчите… нам топать ещё и топать…


26 июня

— Здравствуйте, товарищи офицеры. Выспались?
— Товарищ полковник… Вы как здесь!...
— Мимо шёл, дай, думаю, проведаю. Может чего надо, а у меня уже есть…
— Шутить изволите, Пал Петрович?
— Есть у меня, Владимир Александрович.
— Звать?
— Пить хочется…
— Сейчас… Бойцы, на выход.
— …Здравия желаем, тащ полковник!
— Вольно… Пока чай пью, — общий сбор, приготовить вещи к отъезду.
— Куда, тащ полковник?
— В Ташкент.
— …сглазили…


— Ну что, господин… Виджасингх, так и будем упираться?… Никакой вы не Виджасингх. Кого обмануть хотите? Давайте начистоту, гражданин хороший.
— С чего вы взяли?... Претензий ко мне никаких, а мой самолёт уже в небе… Кто мне оплатит проживание в гостинице, наконец!
— Да какая гостиница… Здесь переночуешь, а может и не здесь… Потерпите немного, вы же терпели?... У вас оплачена гостиница… гостиница оплачена аж за два месяца. Но вас там никто не помнит. Вопрос, гражданин хороший, — где вы жили всё это время.

«Где же я прокололся… Документы настоящие, пусть пробивают… По улицам не болтался, ничего не высматривал… Остаётся один вариант, — ждали меня… Да, ждали…»

— …В разных местах… снимал комнаты…
— С номером в гостинице снимал комнату?... В Ташкенте?...
— Нет, в пригороде. Не люблю большие города.
— Дели большой город?...
— Я из Пондишери.
— Скажи нам что-нибудь на хинди или бенгали.
— Вы знаете эти языки?
— Нет, но я узнаю их звучание.
— Я тоже не знаю. Мой родной — тамил и французский. Мы не часть Индии, мы союзное государство. Как у вас Болгария, например, или Монголия.
— Всё… надоело с тобой время терять… Скоро заберут, и под скополамином заговоришь как миленький. Заодно расскажешь, с какой целью крутился в районе флюоритовой обогатительной фабрики.

«Фабрика?... какая такая фабрика!...»

— У меня дипломатическая неприкосновенность!
— Какой же ты настырный… Заруби себе на носу, — рашидовщина закончилась два года назад, теперь мы здесь власть. И вам здесь нечего делать. Скажи, чего тебе не сиделось на своей Лубянке?...
— …Что шумим?
— Вы кто такой?
— Комитет Гос Безопасности, подполковник Нигматуллин.

«Вот и всё… с прожарки не соскочить…»


— Капитан, чёрную «Волгу» видишь?
— Вижу, тащ полковник.
— Люди Нигматуллина. Нейтрализовать.
— Как?
— По ситуации, лишь бы под ногами не путались у меня…


— Добрый вечер, товарищи. По какому поводу собрались?
— Забродин… мог бы догадаться…
— Ну вот видишь, как удачно всё сложилось… Я человека своего забираю. Не возражаешь?
— Что ты, полковник, какие могут быть возражения. Только уйти далеко не сможете.
— Фархад Назирович, ты в Бога веришь?
— Это не важно.
— Ну смотри, Фари, тебе видней… А за ребят своих помолись на всякий случай, чтобы живыми остались. Ты меня понял?
— Ну, полковник…
— Мишель, за мной…


— Капитан, номера настоящие?
— Нет, конечно.
— Всё равно поменяй, целей будем… Так… здесь остановись… Быстро в машину… Да выброси ты ключи эти проклятые! Кому они понадобятся!... Герман, ты как?
— Да нормально, Пал Петрович.
— Устал?
— Ничуть. Правда, когда Нигматуллин появился… В общем, скис немного.
— За руль садись, ребята вымотались, да и я не в форме.
— Куда?
— Подальше от Ташкента, что-то жарко стало здесь… В Чимкент.
— Тоже не Чукотка.
— А здесь уж совсем припекло… Домой хочу.
— Соскучились по генералу Будрину?
— Типун те на язык... Вот ничему тебя, Гера, жизнь не учит… За дорогой следи. Пожалуйста...


4 июля

— Здравствуйте, товарищи офицеры.
— Здравия желаем, тащ генерал!
— Да сидите уж, сидите… Пал Петрович, не надо, я с краешку пристроюсь… Паша, что за мебель у тебя… хрень какая-то неудобная, а не стулья…
— Юрь Василич, может, на мой сядете всё-таки?
— …Хм… а себе-то стульчик приличный выбрал… Ну хитёр, полковник. Хозяйственный...

Будрин расхохотался в голос так, что стёкла задрожали.

— Доставайте, что там у вас… Ну доставайте же! Знаю ведь, не просто так сидите.

На столе появились низкие круглые стаканы и початая бутылка Ка Вэ.

— Ну и мне налейте по такому случаю… За ваше возвращение, сынки… Я ненадолго, не задержусь, так сказать…

Генерал посмотрел на просвет опустевший стакан.

— Премий не будет, повышений не будет, присвоений не будет… Надеюсь, это никого не удивило.
— Тащ генерал…
— Помолчи, Паш, я быстро… Князева отдаю тебе.
— Спасибо, Юрь Василич.
— Не за что.
— Да есть…
— А майора Ставроцкого я у тебя забираю.
— Товарищ генерал!... Ну как же так…
— От оперативной работы отстранён с завтрашнего дня, приказ у меня на столе… После Ташкента ему в поле не выходить год… может и два. А за два года, судя по тому, что мы уже знаем, про него забудут. Да и про нас тоже.

Будрин с улыбкой рассмеялся.

— Не унывайте, воины, вся жизнь впереди. И отпуск. Завтра пятница, оформите документы, получите отпускные, если успеете, конечно, и свободны до начала августа. Только попрошу из Москвы пока не уезжать, всё-таки отпуск с понедельника… А я пойду… Попрощайтесь с товарищем майором… Ставроцкий, за мной.


— Герман, чай?
— Спасибо, тащ генерал.
— …Тут ведь какое дело, майор… Закончить надо его… Официально ты в отпуске, а вечером выезжаешь в Ленинград на «Авроре».
— Маркус…
— Правильно мыслишь. Забери бумаги, а то потеряет ещё, нам потом искать. Понял?
— Куда уж понятней…
— Погуляешь по родному городу, воздух понюхаешь, мало ли что…
— Не думаю, что припрутся.
— Не сами, так с местными договорятся.
— Тащ генерал, в Москве будут искать, если что.
— Как знать… как знать… Маркус питерский, могут и через него.
— А кроме нас кто про Питер знает?
— Кое-кто уже знает, даже не сомневаюсь.
— Вы что-то не договариваете…
— Умаров убит.
— Как!...
— Вот так…
— Жаль старика…
— Люди видели две машины с ташкентскими номерами у его дома… ну и следы… Пытали.
— А почему не забрали?... Так же проще.
— Не знаю и знать не хочу… Может, не выдержал, а может сердце отказало… не знаю… Так что, Гера, смотри по сторонам… Так… билет на поезд… деньги…
— Юрий Васильевич…
— Молчи, несчастный… По возвращении сюда пока не суйся, пересиди у отца… Рыбалку любишь?
— С братом ходим.
— Ну вот и я с вами схожу. Возьмёте?
— А куда мы денемся.
— Очень на тебя рассчитываю, надо закрыть вопрос до конца следующей недели… Да и делов-то у тебя… один адрес.
— Разрешите идти?
— До свидания, майор.


6 июля

— Алевтина Сергеевна?... Здравствуйте, я звонил вам утром.
— Проходите, Герман Станиславович.
— Можно просто Герман… Я могу видеть Антона?
— Сегодня вряд ли, он у Виталия.
— Кто это?
— Брат его… младший брат его бывшей жены.
— То есть он у него живёт?
— Нет, иногда остаётся ночевать, если Виталик не занят.
— Жаль… надо бы встретиться.
— Да вы проходите. Кофе будете?
— С превеликим удовольствием…


— Алевтина Сергеевна, можно я пока фотографии посмотрю?
— Да смотрите ради Бога… Если хотите, могу и альбом показать… У Виталика телефона пока нет, всё обещают да обещают.
— Я в Ленинграде задержусь на несколько дней, так что ещё увидимся, надеюсь.
— Если срочное что, могу вам адрес дать.
— Нет, спасибо… А как фамилия Виталия?
— Заболотный… Виталий Иванович Заболотный.
— Спасибо, буду знать…

«И буду знать уже послезавтра вечером…»


— …М-м… Вкусно как… А я так и не научился кофе варить, то убегает, то пригорает. Весь в отца.
— А ваша мама?
— Мама умерла от перитонита почти двадцать лет назад.
— Извините…
— Да что вы, Алевтина Сергеевна!... Я хотел спросить… можно?...
— Да ради Бога.
— А кто это на той фотографии?
— На какой, на этой?
— Ну да.
— Мой покойный муж, отец Антона, с другом.
— Больно молод он для друга.
— Они на службе познакомились… лет, наверно, за пять… нет, в шестьдесят седьмом, Санечка пришёл к ним работать после армии.
— Санечка?
— Саша Евдокимов. Потом уехал в Москву, кажется, и сейчас там живёт… Женился, дочка уже большая… Надо Антона спросить, он знает, они встречаются иногда. Антон даже в гости к ним ездил несколько раз… Ой, да что я такое говорю! Антон же был у них недавно, ну, как вернулся из Ташкента.
— …Спасибо за угощение, Алевтина Сергевна, мне пора.
— Антону передать что?
— Да… пожалуй, не надо… Я позвоню, если что. До свидания.


«Вот нахрена попу наган, если поп не хулиган… Евдокимов, значит… Выходит, бумаги уже там… Не утекли бы куда… дело-то серьёзней, чем я думал… А… гулять так гулять! Поеду завтра».

Продолжение следует…