Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
В ХРАМЕ БАТЮШКА ИСПОВЕДАЕТ ПРИХОЖАНОК. ПЕРВАЯ ПОДХОДИТ: "КАК ВЕЛИЧАТЬ ТЕБЯ, РАБА БОЖЬЯ?" "ВЕРА". СКОЛЬКО РАЗ СОГРЕШИЛА?" "ДВА РАЗА..." БАТЮШКА: "ДВА НА ДВА - ЧЕТЫРЕ, ЧЕТЫРЕ НА ДВА - ВОСЕМЬ, СТУПАЙ ДОМОЙ, ПОМОЛИСЬ ВОСЕМЬ РАЗ - БОГ ПРОСТИТ" ПОДХОДИТ ОЧЕРЕДНАЯ. БАТЮШКА ЕЙ ТОТ ЖЕ ВОПРОС, А ОНА ОТВЕЧАЕТ: "ДВА С ПОЛОВИНОЙ" БАТЮШКА: "ДВА С ПОЛОВИНОЙ НА ДВА С ПОЛОВИНОЙ... ВОТ ЧТО, ПОДИ ДОЕБИСЬ - У МЕНЯ С ДРОБЯМИ ПЛОХО..."
Священник на исповеди. Приходит первая женщина. Он ей: "Говори, раба божья, сколько раз изменила мужу?" "Два раза" Поп: "Два на два - четыре, четыре на два - восемь. Пойди домой, помолись восемь раз - Бог простит". Приходит вторая.Тот же вопрос. Она отвечает: "Три раза". Поп: "Три на три - девять, девять на три - двадцать семь. Пойди домой, помолись двадцать семь раз - Бог простит". Приходит третья, тот же вопрос, та отвечает: "Два с половиной раза". Поп: "Два с половиной на два с половиной... Вот что, раба божья, поди домой, доебись - у меня с дробями плохо!"
Моя фамилия Троцкий. Я ненавижу преподавать литературу. Я родился в Москве. Мой колледж находится в Нью-Гэмпшире. Нью-Гэмпшир – сельский штат. Из-за моей фамилии ко мне на курс записываются одни леваки. Учиться литературе у самого Троцкогo. – Вы родственники? – всегда спрашивают они. Они самоуверенны, думают, что всё знают лучше всех. Я ненавижу своих студентов. Мои студенты не любят больших городов. Они никогда не едят суши. – Есть сырую рыбу? Бррр... От нас до Бостона – полтора часа на машине. Они там годами не бывают. Убеждены, что им посчастливилось жить в лучшем месте на земле. Я ненавижу их глаза. Всегда самоуверенные и пустые. На мой курс записываются по необходимости. Чтобы получить диплом, нужен хотя бы один курс по литературе. Перед лекцией я прошу их выключить мобильники. Все равно, у кого-то обязательно звонит телефон. Именно тогда, когда я им читаю вслух. – Sorry about that, – говорят они. Я работаю в плохом колледже. Моих студентов не приняли в университеты. Поэтому они здесь. Я должен ставить им хорошие оценки. Так у нас положено. Они платят за диплом с оценками. А не за знания. Я должен преподавать им литературу. Они не любят читать. Сегодня начало семестра. Первая лекция. Неделю назад я послал им задание. Прочитать два рассказа Эдгара По. Короткие понятные рассказы. Никто не успеет уснуть при чтении. Мой кабинет находится в цокольном этаже. В нем нет окон. Я тут работаю, когда нет лекций. Здесь, внизу, нет мобильной связи. Ничего не отвлекает. Я пишу роман. Я запираю дверь, чтобы не было видно, как я достаю бутылку из рюкзака. Я живу в Америке и пишу роман на русском. Непонятно зачем. Через десять лет Россия распадется на 10 маленьких государств. Русская литература будет никому не нужна. Меня приняли на работу в колледж, потому что я вовремя засмеялся. Во время интервью декан повел меня в столовую. – Сюда я водил на ланч Иосифа Бродского, – сказал мне декан. – После его лекции. Мы с Бродским заказали гамбургеры. На его гамбургер села муха. Бродский свернул салфетку, чтобы ее убить. В этот момент на первую муху села вторая. Мухи имели секс. – Не убивай их, пока они не кончат! – сказал я Бродскому. Декан засмеялся. Его большой живот трепыхался, когда он хохотал над своей шуткой. Я тоже засмеялся. – У тебя тонкое европейские чувство юмора, – сказал я декану. – Я вставлю твою историю в свой роман.
Я сбежал в Америку, потому что меня не приняли в Союз Писателей. Из списка из 50 вступающих Зося Кирсанова вычеркнула мое имя. В последний момент. Приняли 49 человек. Никто за меня не заступился. Меня предали все. Я стал домушником. По ночам залезал в пустые квартиры через окно. Выносил драгоценности и аппаратуру. Если бы квартира оказалась не пустой, я, наверное, мог бы и убить хозяина. Если русской литературы нет, то все позволено. Потом я уехал в Америку.
В литинституте я учился на семинаре у Винокурова. – У Пастернака метафоры в каждой строфе, а у Троцкого – в каждой строчке, – говорил обо мне Винокуров. – Не чересчур ли? Я ненавижу Винокурова.
Глеб Стариков с моего курса умер в Германии от передозировки. Ленка Алферова заведует поэзией в журнале «Новый Мир». Я преподаю Эдгара По в Манчестер Коммюнити Колледже. Я имел секс с Ленкой Алферовой. Давно. На рояле. В ЦДЛе, в актовом зале. Этот рояль подарил ЦДЛу Сергей Михалков. В 1943 году они с Эль–Регистаном писали на нем гимн Советского Союза.
Часы показывают 7:55 вечера. Моя лекция начинается через пять минут. Здание пусто. В восемь всего две лекции, моя и Грегори О'Райли. Грегори преподает курс креативного письма. Он любит начинать свой курс с Айн Рэнд. Я терпеть не могу Айн Рэнд. Я наливаю себе еще стаканчик хереса. Последний перед лекцией. Потом беру папку с рассказами, компьютер и выхожу из кабинета. В коридоре вдоль стены – штабели кирпича. В нашем крыле идут строительные работы. Их начали давно. Их заморозили три года назад из–за нехватки средств. Кризис. У штата – дефицит бюджета. Нам не поднимают зарплату уже три года. Мне платят гроши. Я поднимаюсь на лифте на пятый этаж и вхожу в аудиторию. – Здравствуйте, – говорю я студентам. – Моя фамилия Троцкий, в этом семестре я буду вести у вас курс американской литературы. Добро пожаловать! У меня в группе 23 студента. На меня смотрят 23 пары глаз. Меня раздражают их глаза. – Вы родственник Льва Троцкого? – спрашивает кто-то. Я должен отвечать вежливо. В конце семестра студенты ставят мне оценку за преподавание. Оценка идет на стол к декану. Я должен быть дружелюбен. Студенты должны быть довольны. – Нет, – улыбаюсь я им до ушей. – Просто однофамилец.
– В моем курсе, – говорю я им стандартные слова, – я ставлю перед собой вполне определенную, очень конкретную цель – сделать каждого из вас, без исключений, великолепным экспертом по американской литературе. За тринадцать недель нашего курса мы изучим тринадцать писателей, и коснемся целого ряда тем, таких как война, любовь, предательство, расизм, самоубийство, рабство, самоидентификация, свобода, женская эмансипация – все это нашло отражение в нашей удивительной и замечательной американской литературе. Мы углубимся во все эти многообразные и противоречивые темы сообща, коллективно, мы будем вместе читать, дискутировать и писать. – Наш силлабус я поместил на веб-страницу, – продолжаю, широко им улыбаясь, – и давайте сразу договоримся, что никакой бумаги в нашем курсе не будет. Пожалуйста, только обмен файлами через имэйл. Пусть у нас будет эксклюзивно «зеленый» курс, давайте сохраним деревья! Краем глаза я наблюдаю за их реакцией. Идиотские левацкие сантименты действуют. Студенты довольны. Я заработал несколько очков. Я ненавижу эту «зеленую» болтовню. Она рассчитана на оболваненных простачков. Я ненавижу Обаму. Паяц.
– В моем силлабусе, – говорю, – вы найдете список из двенадцати книг. Двенадцать книг двенадцати писателей, тех, кого мы с вами будем изучать в этом семестре. – Немедленный вопрос, – продолжаю, – вопрос, которые многие из вас могут задать, – а где же мой любимый писатель? Почему его нет в нашем списке? Почему мы будем говорить об Эдгаре По и не будем упоминать о Доне ДеЛилло? Почему мы будем говорить о Сэлинджере, и не будем изучать Джона Апдайка? Мой ответ на этот вопрос – так устроен наш курс. Мы просто не в состоянии охватить всех и вся, и наш список имеет лишь одну цель – попытаться хотя бы частично пролить свет лишь на главные, лишь на основные тренды американской литературы. – Хочу упомянуть еще об одном, – продолжаю, – в этом курсе я буду следовать своей давней и всегда очень успешной стратегии. Стратегии, которая всегда была безмерно популярной среди моих студентов. А именно, последнего, тринадцатого автора для изучения вы выберете сами. Ваш выбор, я надеюсь, будет основан не на личных пристрастиях (кого я люблю читать?). Напротив, вы выберете для всех нас того писателя, изучение творчества которого достойным образом завершит интеллектуальную траекторию нашего курса.
– Теперь об оценках, – заканчиваю, – вы должны будете написать две работы, от пяти до восьми страниц, и сдать экзамен. И вот на что вам следует обратить особое внимание. Это очень, очень важно, это, по сути, главное, что вы должны сделать, чтобы получить хорошую оценку. Ваши работы должны быть оформлены по стандарту Эм-Эл-Эй, сегодня этот стандарт является общепринятым. А именно, вы должны использовать шрифт Таймс Нью Роман, размер 12pt. Поля слева и справа должны быть – один дюйм. После знаков препинания, таких как точка или запятая, вы должны оставлять пробел. Ваши страницы должны быть перенумерованы, причем номер страницы должен стоять в правом верхнем углу. Мое имя, номер курса и дата должны находится на первой странице вашей работы, в левом верхнем углу. Если вы что-либо цитируете, то цитату нужно обязательно брать в кавычки. Еще раз, это очень и очень важно, это, наверное, главное для того, чтобы успешно завершить мой курс.
Краем глаза я наблюдаю за их реакцией. Упоминание Эм-Эл-Эй подействовало. Как всегда. Они поняли, что курс будет легким и требования преподавателя легко удовлетворить. Я заработал еще несколько очков. – А какой адрес у нашей веб-страницы? – спрашивает кто-то. – Откуда мы должны скачать наш силлабус? Я поворачиваюсь к доске, ищу мел. Мела нет. Я поворачиваюсь к студентам и широко улыбаюсь. – Нет мела, – развожу я руки и улыбаюсь еще шире, – подождите, пожалуйста, минутку, я сейчас его для нас раздобуду. Я выхожу из комнаты и спускаюсь на третий этаж. В аудиторию к Грегори О'Райли. Грегори очень скрупулезен, у него всегда все есть. Мы с Грегори договариваемся встретиться после лекций в пабе за углом. Выпить пива, или чего–нибудь покрепче. И погонять шары по зеленому сукну. Через минуту я возвращаюсь к своим студентам с мелом в руках. Я пишу на доске адрес веб-страницы крупными буквами. Всегда надо писать крупными буквами. Об этом никто кроме меня не знает. Если писать мелкими, то студенты ставят преподавателям плохие оценки. А если крупными – хорошие. Я заметил это лет пять назад. Я открываю свой компьютер. – Извините, – говорю я студентам, – я должен послать декану имэйл, написать, сколько студентов пришли на первую лекцию. Я отправляю имэйл и закрываю компьютер. – А сейчас, – говорю, – когда с формальностями покончено, давайте наконец поговорим о деле. Давайте поговорим о том, ради чего мы здесь все собрались. Давайте поговорим о литературе. Пожалуйста, поднимите руки те, кто выполнил домашнее задание. Поднимите руки те, кто прочитал два рассказа Эдгара По. Таких в аудитории нет. Как и ожидалось. – Не беда! – улыбаюсь я. – Я сейчас прочитаю вам вслух первый рассказ Эдгара По, озаглавленный «Сердце–обличитель». А потом мы его обсудим. Я начинаю читать. На меня смотрят 23 пары пустых глаз. ”Я нервный, – читаю я, – очень даже нервный, просто до ужаса, таким уж уродился; но как можно называть меня сумасшедшим? От болезни чувства мои только обострились – они вовсе не ослабели, не притупились. И в особенности – тонкость слуха. Я слышал все, что совершалось на небе и на земле. Я слышал многое, что совершалось в аду. Какой я после этого сумасшедший?..”
– Зачем мы это изучаем? – спросила студентка с первой парты, Джессика, когда я закончил чтение. – Зачем мы читаем об убийствах? Джессика левая. Левые не любят смотреть по телевизору насилие. Но им не мешает секс. Правые против секса на телевидении, но насилие их не раздражает. – Джессика, – отвечаю, – это очень правильный вопрос. Спасибо тебе за него. Действительно, разве не красота является целью искусства? Разве писатели, поэты не должны создавать что-то прекрасное? Ты ведь это хотела спросить? Джессика кивает. – В моем курсе, – отвечаю, – я буду приветствовать свободу мнений и критическое мышление. Вы можете высказывать любую точку зрения, и я поощрительно отнесся бы к тому, если бы Джессика в своей работе попыталась бы убедительно обосновать свою интересную идею. И попытаться опровергнуть иную, противоположную точку зрения. Ту, которую я через мгновение сформулирую. – В нашем курсе, – продолжаю, – мы изучаем литературу. Во всем ее многообразии. И можем ли мы искусственно ограничить ее задачу лишь развлечением читателя? Можем ли мы игнорировать книги о рабстве? О закабаленном положении женщины? О войне во Вьетнаме? – Мне противно было слушать рассказ, – не сдается Джессика. – Зачем он писал о расчленении? – Ты права, – отвечаю, – во многом ты права. Но зачем, позволь спросить, люди видят сны? – отвечаю. – И почему нам снятся порою кошмары? Ведь природа, наверное, устроила все это с какой-то целью? – Действительно, – улыбается Джон с заднего ряда, – зачем нам снятся кошмары? – Ответа на этот вопрос вам никто не даст, – улыбаюсь я, – но одна точка зрения заключается в том, что наш жизненный опыт ограничен, недостаточен. И мы порою просто не знаем, как бы мы повели себя в той или иной ситуации. И наш мозг, во время сна, проигрывает множество немыслимых вариантов. Так чтобы мы, после этого, наяву, лучше интуитивно понимали, кто мы и как нам поступить. – С книгами то же самое, – говорю я, улыбаясь, – мы читаем книги, примеряем на себя жизнь героев, их мысли, чувства, их мотивацию, колебания, и за счет этого мы становимся душевно богаче. Мы лучше себя понимаем. И у нас появляются моральные ориентиры. Я делаю паузу. Какую чушь я несу! Я прошу прошения у студентов. У меня ладони плохо снабжаются кровью, им всегда холодно. Я надеваю шерстяные перчатки. Я ношу перчатки даже летом, по вечерам, когда прохладно. Я начинаю читать им второй рассказ Эдгара По, «Амонтильядо». ”Ни словом, ни поступком, – читал я, – я не дал Фортунато повода усомниться в моем наилучшем к нему расположении. По–прежнему я улыбался ему в лицо; и он не знал, что теперь я улыбаюсь при мысли о его неминуемой гибели. Я сказал ему, – читал я: – Дорогой Фортунато, как я рад, что вас встретил. Какой у вас цветущий вид. А мне сегодня прислали бочонок амонтильядо; по крайней мере, продавец утверждает, что это амонтильядо. Еще миг, – читал я, – и я приковал его к граниту. В стену были вделаны два кольца, на расстоянии двух футов одно от другого. Вынув ключ из замка, – читал я, – я отступил назад и покинул нишу. Под ними, – читал я, – обнаружился порядочный запас обтесанных камней и известки. С помощью этих материалов, действуя моей лопаткой, я принялся поспешно замуровывать вход в нишу.”
– Опять убийство, – с улыбкой прокомментировал Джон с последней парты. – Нет, ну тут хотя бы расчленения нету, – улыбнулась и Джессика, – я уже начинаю привыкать к литературе. – До конца занятий еще час, – объявляю я, – но нашу программу на сегодня мы исчерпали. В аудитории оживление. Все рады закончить это мучение пораньше. Я – в первую очередь. – Я отпущу вас, – говорю я, – после небольшого лабораторного задания. Кто из вас хоть раз в жизни пробовал амонтильядо? Выясняется, что никто. – Я знаю, – говорю я, – что наши правила не позволяют употреблять алкоголь в стенах колледжа. Но в данном случае я всю ответственность беру на себя. У меня внизу в кабинете есть несколько бутылок настоящего амонтильядо. Мы сейчас его продегустируем, и я отпущу вас до среды.
Я вывожу всех из аудитории и веду вниз по лестнице – Амонтильядо! – восклицает Джон. Я улыбаюсь.
Я открываю дверь кабинета. Мой кабинет маленький, а нас 24 человека. – Вот что, – говорю я им, – берите коробку с бутылками и картофельные чипсы. – Подождите, – говорю, – зимой, во время снегопада у нас бывают перебои электричества. На этот случай у меня где–то припасены свечи. Я нахожу свечи и раздаю им. – Амонтильядо! – восклицает Джон.
Мы идем в необитаемое крыло здания, туда, где 3 года назад начали ремонт. Это крыло отгорожено от остальной части перегородкой из проволочной сетки. В перегородке – дверь на замке. Я отрываю дверь своим ключом. Год назад я забыл дома ключ от кабинета, и наш декан одолжил мне свой мастер–ключ. Я сделал копию. Я могу открыть любую дверь в нашем здании.
Мы зажигаем свечи и идем в дальний конец крыла. – Амонтильядо! – восклицает Джон. Мы находим небольшую комнату, входим и плотно закрываем за собой дверь. – Амонтильядо! – смеется Джон. Мы открываем бутылки. Джессике нравится амонтильядо. – Кажется, – говорю я, – у нас подобралась неплохая группа, семестр обещает быть интересным. – Твой курс гораздо увлекательнее, чем я думала, – улыбается Джессика. Я улыбаюсь в ответ. – Амонтильядо! – восклицает Джон. Чипсы кончаются. У меня в кабинете есть еще несколько пачек. Я иду за ними. Я выхожу из комнаты и закрываю за собой дверь. Дверь прочная, металлическая. Возможно, здесь была раньше какая-то лаборатория. Я достаю из кармана большой навесной замок из титанового сплава. Я запираю аудиторию на замок. Как я все продумал! Я не оставляю отпечатков пальцев – на руках перчатки. Я надел их заранее, чтобы не вызвать подозрений. Рядом с дверью – пластиковое ведро с жидким цементом. Я принес сюда этот цемент сегодня утром. Меня никто не видел. Рядом с дверью – штабель кирпича. Я беру в руки мастерок и начинаю замуровывать дверь. Для надежности нужно заложить ее двойной кирпичной стеной. Я работаю быстро. В армии я служил в стройбате. Меня били и надо мной издевались каждый день. Но кирпичи укладывать я научился. Как я все продумал! Я заранее убрал из аудитории мел. Я спустился к Грегори в 8:05. Я сказал ему, что студенты по какой–то причине не пришли. Я сказал, что буду ждать его в пабе. Я буду в пабе через 20 минут, раньше Грегори. У меня будет алиби. Я отправил имэйл декану в 8:10, сказав, что ни один студент на лекцию не явился. Декан прочтет мой имэйл только утром. Меня заподозрить невозможно! В это крыло здания никто не войдет еще год или два. Когда кризис закончится и ремонт возобновится, их найдут. Выяснится, что амонтильядо куплено в штате Мериленд. Чипсы я тоже купил в Мериленде. И свечи. Неделю назад. После того как я проверил базу данных студентов. Обычно у нас все студенты местные. В этот раз двое, Джессика и Джон, из Мериленда. Неделю назад Джессика попросила своего бывшего бойфренда оставить ее в покое. На фейсбуке. Бойфренд работает в магазине стройматериалов. Я купил цемент и замок в его магазине. Конечно, скажете вы, студенты были замурованы в подвале с бутылками Амонтильядо. Все ясно! Ниточки ведут в мой кабинет. Но уверяю вас, в нашем штате Нью-Гэмпшир ни один полицейский не читал Эдгара По. Литература никому не нужна.
Едет заяц в электричке и поет "Мы едем,едем,едем,в натуре два вагона" подходит к нему лиса и говорит "Ну если ,ты заяц,еще раз за поешь я тебе кишки вырву",а он опять " мы едем, едем, едем, в натуре два вагона". Лиса "Ну все держись",а заяц "Подожди ,Лисичка, пой дем вый дем за дверь".Вышли, пум, бам, тара-рам,выносит заяц лису дохлую. И опять "Мы едем, едем, едем, в натуре два вагона" подходит к нему волк и говорит "Если ты еще раз за поешь уши оторву". Снова "Мы едем, едем, едем, в натуре два вагона" "Ну все, заяц, тебе к рышка" "Подожди ,волчик, пойдемь выйдем за дверь". Опять грохот выносит заяц волка по лу живого.Опять "Мы едем, едем, едем, в натуре Два вагона" медведь подходит и говорит "Еще за поешь убью".И в новь "Мы едем, едем, едем, в натуре два вагона" "Ну все тебе хана" "подожди ,медведь, пойдем выйдем",тут волк очухался и говорит "Не ходи ,медведь их там в натуре два вагона"
Кавказец у врача. -Доктор, помоги, пожайлуста! Понимаешь, грудь болит, сердце болит, давление поднялось, ноги начинают отказывать... Что делать, доктор?! -А вы мне расскажите, какой образ жизни вы ведете? -Да какой образ, доктор? Утром просыпаешся, жену два раза трахнешь и бегом на работу, на работе у меня секретарша молодая, ее два раза трахнешь, а потом начинается: беготня, заседания, совещания. В обеденный перерыв-у меня женщина есть. Приходишь к ней домой, ее два раза трахнешь-и опять на работу. Секретаршу два раза трахнешь. Потом опять-заседания, совещания. С работы иду домой-у меня еще одна женщина. Зайдешь-ее два раза трахнешь. Приходишь домой, разбитый, усталый, ну, перед сном жену два раза трахнешь. -Ну, а как же вы отдыхаете? Как вы выходные дни проводите? -Я, доктор, горы очень люблю, в горы езжу. А у меня в горах есть два мальчика: один на субботу, а другой на воскресенье. -Ну разве можно так себя перетруждать?! Вот от этого все ваши и болячки. -Послушай, доктор, правду говоришь?! -Ну, конечно, правду! Разве можно так себя насиловать?! --Послушай, доктор, поклянись мамой, что ты мне правду говоришь! -Ну, конечно, правду! -Ой, доктор, ты мне прямо камень с сердца снял! Я-то думал, что у меня это все от онанизма! <>
Два еврея идут по одной из одесских улочек. Вдруг один другого спрашивает: - Абрам, вот если бы у тебя было два загородных дома, ты бы мне один подарил? - Сема, о чем ты говоришь? Если бы у меня было два одинаковых загородных дома, то конечно один из них был бы твой. Идут дальше. Через пару минут первый опять спрашивает: - Абрам, а вот если бы у тебя было две шикарных машины, скажем, два 600 мерседаса, то ты бы мне один из них подарил? - Сема, о чем вопрос? Ты же был на свадьбе у моего сына. Конечно, я бы тебе один из них подарил. Проходит еще пара минут и первый опять спрашивает: - Абрам, а если бы у тебя было две курицы... - Сема, ну это же нечестно. Ты же знаешь, что у меня есть две курицы.
Один мужик теплым летним вечером купался в лесном озере. Когда он заплыл далековато от берега, чья-то рука ухватила его за яйца и могильный голос из-под воды стросил: - Плюс два или минус два? Мужик испугался, но смекнул, что "минус два" означает минус два его родных яйца и поэтому ответил: - Плюс два. Приплывает на берег, заглядывает в трусы, а там четыре яйца!!! Вот тебе и "плюс два"! Надо исправлять положение. Заплыву-ка я еще раз и на вопрос отвечу "минус два". Заплывает он на то же место. Чья-то рука хватает его за яйца и могильный голос спрашивает: -Плюс четыре или минус четыре?
Приходит как то мужик к Богу и говорит: - Слушай Бог,вот у нас два глаза,два уха,две ноги,две руки,два яйца, целых тридцать два ребра,а вот хуй всего один.Нехорошо как-то получается. Бог говорит: - Ладно я подумаю. Встречаются они снова через неделю.Мужик спрашивает Бога: - Ну что придумал? - Да я говорит вот подумал,тридцать два члена я тебе еще найду куда воткнуть,но куда девать корзину яиц я не знаю.
Сидит мужик на берегу озера.Жара,искупаться хочется,а везде таблички: "В Воду не залезать,опасно!".Сидел.сидел-решил залезть.Только до буйков доплыл-чувствует что-то за яйца схватило и спрашивает его: -Плюс два или минус два? Мужик думал"Скажу минус два вообще ничего не будет и ответил: -Плюс два! выплывает на берег ,а унего четыре яйца между ног болтается.Посидел на берегу,подумал.Ну думает ,залезу в воду спросит "Плюс два или минус два"-скажу "минус два" и все будет в норме. Залез опять в воду ,только до буйков доплывает,опять его за яйца холодная рука хватает и аопрос: -Плюс четыре или минус четыре?
Встречаются два друга. Один другому и говорит. Слушай у меня проблема- выиграл в лотерею кучу денег и теперь не знаю что делать. Машину купить или жениться? Ну говорит другой - разве ж это проблема!!! Ну если ты женишься - то это так ... А вот если ты машину купишь- то у тебя есть два путя. Либо ты на най разобьешься, либо нет. Если нет - то это так... А если разобъешься- то у тебя есть два путя. Либо насмерть , либо нет. Если нет- то это так... А если насмерть- то утебя есть два путя. Либо тебя похоронят , либо кремируют. Если кремируют- то это так... А если закопают - то у тебя есть два путя. Либо из тебя кустарник выростет, либо дерево. Если кустарник- то это так... А если дерево -то у тебя есть два путя. Либо из тебя картон сделают, либо туалетную бумагу. Если картон- то это так... А если туалетную бумагу- то утебя есть два путя. Либо ты в мужской туалет попадешь, либо в женский. Если в мужской- то это так ... А если в женский- ТО ЗАЧЕМ ТЕБЕ ЖЕНИТЬСЯ?!!!
Пара занимается любовью. И вдруг жена спрашивает мужа: - Дорогой, во мне есть что-нибудь хорошее? - Конечно, есть. Но я это скоро выну.
Едет мужик по мосту. Смотрит - девушка стоит, прыгать собралась. Он по тормозам. Кричит: - Что вы делаете! Не вздумайте! Она: - У меня такой депресняк. Жить не хочу! Все, прыгаю... Он: - Погоди! Я моряк, я протащу тебя на пароход. Упрячу тебя в трюме. Мы приплывем в Париж. Ты увидишь Лондон, Рим... У тебя пройдут все твои депресняки, и ты будешь жить... ...И уговорил... Привел на корабль и поплыли. Каждый вечер наведывался к ней в трюм... Приносил ей еду... Ну и трахал ее, естественно, всласть. И прошло так недели две. И вот однажды капитан, делая обход, нашел ее в трюме. И взмолилась девушка: - Умоляю вас, не увольняйте морячка! Он такой хороший... Он мне жизнь спас. У меня была такая депрессия. Я почти покончила с собой. А он привел меня сюда. Он обещал, что я увижу Лондон, Париж, Рим... и вновь обрету счастье... А капитан в ответ: - Какой Лондон, девушка, какой Париж? Это Ладожский паром!
- Что за бестактность! Я вам говорю, что моя жена ждет ребенка, а вы спрашиваете, от кого? - Ну извините, пожалуйста, я думал, что вы знаете...
Встречаются два приятеля, один из них радостный такой. - Ты, что такой веселый? - спрашивает другой - В больницу ходил! - Ну и что сказали - здоров? - Да нет, сказали - импотент! - Какой ужас!!! - Да ты не понимаешь - как гора с плеч!
Мужчина проходит мимо девятиэтажного дома. Сверху со свистом падает рояль. Мужчина в ужасе застывает. В трех сантиметрах от головы рояль останавливается. Из него появляется веселая рожа: - Испугался?! Щелбан за испуг. Вася, поднимай!
Пришел мужик к любовнице, сделал свои дела, лежит кайфует. Хорошо... Вдруг смотрит - таракан по стене ползет, поднял мужик руку, а таракан взмолился: - Мужик, не убивай меня, я тебе пригожусь. У мужика настроение хорошее: - Ладно, живи. Вдруг раздался звонок в дверь - пришел муж любовницы. Мужик мечется, не знает куда деваться и смотрит - тот таракан ползет. - Таракан, обещал - выручай. - Хорошо, дерни себя два раза за член - станешь тараканом. - Э, меня не проведешь... А назад как? - Дернешь еще два раза - станешь снова мужиком. Дернул себя мужик два раза за член, стал тараканом, заполз за батарею, сидит смотрит, как муж по комнате ищет, под кровать, в шкаф заглядывает. Никого не нашел муж, ушел. А мужик вылез из-за батареи, дерг себя два раза за член - ничего не произошло, как был тараканом, так и остался. Дерг еще два раза - ничего. Дерг. Дерг. Дерг. Вдруг раздается голос с неба: - Петров, мало того, что вы на собрании спите, так вы еще и онанируете!
Встречаются два друга и один другого спрашивает: -Слушай, посоветуй что мне делать, жениться или в армию идти -Смотри, если ты женишься, то тебе сразу пиздец, а если в армию, то у тебя есть два варианта. Ты попадешь либо в пехоту, либо в танковые войска. Если в танковые, то тебе сразу пиздец, а если в пехоту, то у тебя есть два варианта.Тебя убьют либо наши либо немцы. Если наши, то тебе сразу пиздец, а если немцы, то у тебя есть два варианта. Тебя похоронят либо в отдельной, либо в братской могиле. Если в братской, то тебе сразу пиздец, а если в отдельной, то у тебя есть два варианта. На твоей могиле вырастет либо дуб, либо береза. Если дуб, то тебе сразу пиздец, а если береза, то у тебя есть два варианта. Из тебя сделают либо дрова, либо туалетную бумагу. Если мебель, то тебе сразу пиздец, а если туалетную бумагу, то у тебя есть два варианта. Ты попадешь либо в мужской, либо в женский туалет. Если в мужской то тебе сразу пиздец, а если в женский -- на хера тебе жениться
Mужик на пляже залез в воду, вдруг его кто-то под водой хвать за хозяйство и спрашивает: "Ну что, друг, плюс два или минус два?". Мужик думает- лучше уж плюс два, а то как жене без этого дела покажусь? Ну и говорит: Плюс два. Выходит из воды- на самом деле, четыре... Ну, думает, сейчас опять зайду в воду, оно спросит "плюс два или минус два", скажу "минус два" и останусь при своих. Заходит он в воду, тут его кто-то как хвать и спрашивает:"Ну что, мужик, плюс четыре или минус четыре?".....
У одного мужика было два х%я. Женился он и сильно переутомил жену: как только кончит одним, как тут же начинает другим. Надоело ей это дело, и выгнала она его. Пошел мужик в чайхану, сел там и горько заплакал. Подошли два его друга и спрашивают, о чем это он так плачет. - Да вот, - говорит, - так, мол, и так. - А… Не расстраивайся, поправим твое дело! Ты здесь сиди и никуда не уходи. А сами пошли к нему домой. Стучат в ворота и кричат: - Эй! Двух%евый!… Эй, Двух%евый!!! А жена испугалась и думает: "Вай, а эти откуда узнали, что у моего мужа два?…" Подошла к воротам и спрашивает: - Кто там?… - Двух%евый дома? - Нет его… ушел… - Ну ладно. Когда придет - передай ему, что приходили Трех-х%евый и Четырех-х%евый, а у Пяти-х%евого сегодня свадьба, так пусть он придет туда. Жена прикрыла рот рукой и думает: "Ой! Смотри-ка и Трех-х%евые есть, и Четырех-х%евые бывают, и, не дай Бог, Пяти-х%евые!… А у моего-то, только два! Побегу, догоню его!"
Семья олигофренов, отец отправляет сына в магазин: Отец: Купишь две вещи, две, вот видишь два пальца на руке, две вещи надо купить – 1. Спички и 2. Сигареты. Понял? Сын: Понял. Отец: Все, иди. Возвращается сын из магазина, в руках зубная паста. Отец: Ты что? Кретин!!! Я же просил две вещи купить, ДВЕ, ДВЕ-Е-Е!!! ГДЕ ЗУБНАЯ ЩЕТКА!!!
Лето, жара, озеро в лесу. Рыбак решил искупаться. Плавал-плавал, пора уже выходить. Плывет к берегу, вдруг чувствует, что его кто-то руками за яйца схватил и говорит "Плюс два или минус два?". Мужик недумая "Плюс два". Отпустило его, вышел на берег, смотрит, ая него 4 яйца. Ну что делать, думает надо обратно в воду, схватят его, спросят "Плюс два или минус два" он ответи "Минус два и все будет в порядке". Ага. Полез влавать, часа два волны рассекал, уже около самого берега хвать его кто-то за яйцы и спрашивает "Плюс четыре или минус четыре?"
Лето, жара, озеро в лесу. Рыбак решил искупаться. Плавал-плавал, пора уже выходить. Плывет к берегу, вдруг чувствует, что его кто-то руками за яйца схватил и говорит "Плюс два или минус два?". Мужик недумая "Плюс два". Отпустило его, вышел на берег, смотрит, ая него 4 яйца. Ну что делать, думает надо обратно в воду, схватят его, спросят "Плюс два или минус два" он ответи "Минус два и все будет в порядке". Ага. Полез влавать, часа два волны рассекал, уже около самого берега хвать его кто-то за яйцы и спрашивает "Плюс четыре или минус четыре?"
Еврея призывают в армию. Он говорит жене: Понимаешь, Сара, у меня есть два выхода: я могу пойти в армию, а могу не пойти. Если я не пойду, то все хорошо, а если-таки пойду, то у меня есть два выхода... Или я отправлюсь на войну, или не отправлюсь. Если я не отправлюсь на войну, то все хорошо, а вот если-таки отправлюсь, то у меня есть два выхода... Или меня убьют или не убьют. Если меня не убьют, то все хорошо, а если убьют, то у меня есть два выхода... Или я попаду в рай, или я попаду в ад. Если я попаду в рай, то все хорошо, а если я попаду-таки в ад, то у меня есть два выхода... Или я встречусь с чертом, или же не встречусь. Если я не встречусь с чертом, то все хорошо, а если я-таки встречусь с чертом, то у меня есть два выхода... Или черт съест меня, или же я съем черта. Если я съем черта, то все хорошо, а вот если черт съест меня, то у меня опять-таки есть два выхода!
Старший брат говорит младшему: - Мне повестка пришла из военкомата. Я должен явиться с вещами на сборный пункт. - И ты туда пойдешь? - Даже не знаю. - Значит так, сейчас у тебя два выхода: или ты идешь, или ты не идешь. Если идешь – то хорошо, если нет – то за тобой придут менты. Дальше есть два выхода: или ты будешь дома, или нет. Если нет – то хорошо, а если будешь – они тебя доставят силой. Дальше есть два выхода: или ты будешь служить в спокойном месте, или тебя отправят в горячую точку. Если в спокойном месте – то хорошо, если в горячую точку – то там в тебя будут стрелять. Дальше два выхода: или в тебя попадут, или нет. Если нет – то хорошо, если да – то тут есть два выхода: тебя или ранят, или убьют. Если ранят – то хорошо, если убьют – то тут два выхода: ты попадешь либо в Рай, либо в Ад. Если в рай – то хорошо, если в Ад – то тут есть два выхода: или тебя сожрет Сатана, или не сожрет. Если не сожрет – то хорошо, а если сожрет – то у тебя будет только один выход…
Решил как-то Илья Муромец порядок в родном краю навести, всю погань местную изничтожить. Взял он палицу, меч и пошел дело свое богатырское делать. Соловья разбойника сразу влет замочил. Леших вдрызг размочалил. От водяных даже мокрого места не оставил. Только кикимор да ведьм не тронул, потому как не любил с бабами воевать. А те и сами, видя такое дело, присмирели и пакостить больше не обещали. Остался один Змей Горыныч. В общем-то, не вредный был змей, но как напьется, то людей попужать любил. Так что решил Илья и его извести. Для порядку. Вызвал его на смертный бой, и началась великая битва. Вся бабская нечисть кругом собралась. Свистят, улюлюкают, тотализаторы организовывают. Бьется Илья Муромец со Змеем Горынычем, бьется день, бьется другой и все никак победить не может. Отсечет одну голову, а у него в два раза больше становится. Опять отсечет, и опять в два раза больше становится. Уставать стал Илья, а голов у Змея уже два в степени N, при N стремящимся к бесконечности. Ведьмы и кикиморы уже интерес к этому шоу терять стали, расходиться начали потихоньку. И тут одна ведьмочка помоложе да посмекалистее подбежала к Илье и совет дает: "Ты ему член руби! Член!". Илья не дурак был, изловчился и отсек Горынычу член. А их тут же два выросло. Начал Илья по членам колошматить а они как грибы растут со скоростью два в степени M, при M стремящимся к бесконечности. И когда M сравнялась с N, понял Илья, что чего-то не то делает. Остановился он и призадумался, как дальше быть? Да и Змей Горыныч подустал уже. Надоела ему эта возня, и говорит он Илье такую речь - мол, шел бы ты, Илья, домой, а я безобразничать больше никогда не буду, потому как уже и так на всю жизнь набезобразничал, и пить я брошу, и вести себя впредь буду тише самого трезвого мотылька. Поверил Илья Муромец таким словам, и прекратили они бестолковую битву. Пошел Илья победителем домой и встречает по дороге ту самую ведьмочку моложавую. Вспомнил он ее и спрашивает: "Ты зачем мне пустой и бесполезный совет дала – член рубить? Змей и так бы сдался". А та ему такой ответ держит: "Какая нам польза оттого, что у Змея Горыныча было бы два в степени N голов, при N стремящимся к бесконечности? А при условии того, что ты всех наших мужиков извел, два в степени N членов никогда теперь лишними не будут. Даже при N стремящимся к бесконечности". Подивился Илья находчивости женского ума и решил впредь сам наукой заниматься. Многих успехов он в том достиг, вот только математику освоить ему никак не удавалось. Как только видел он слово "многочлен", так сразу вспоминал о чем-то о своем, и терялась у него связь мертвой абстрактной теории и живого конкретного бытия.