Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
Рассказчик: BloodGarry
По убыванию: %, гг., S ; По возрастанию: %, гг., S
Пришел к нам в отдел служить офицер из армии. Там он дослужился аж до подполковника, но ничего не умел. То есть, может быть, что-то такое военное он и в самом деле умел, но в милиции был величиной даже не нулевой, а отрицательной. Как говорится, произведение знания на звание – величина постоянная. Тем не менее сам товарищ подполковник этого не понимал и упорно лез со своим неумным руководством. Лично я из-за него напился пьяным, когда товарищ подполковник потребовал с меня объяснительную – кто мне позволил задерживать домушника не в соответствии с утвержденным Руководством квартальным планом мероприятий. Но я терпеливый, только напился, а вот мой коллега не выдержал. Коллега увлеченно "колол" некоего гражданина, задержанного за разбой, когда в кабинет вломился товарищ подполковник. И с порога стал руководить, хороня своей тупостью все усилия коллеги. И в итоге коллегу перемкнуло. Он крепко взял Руководителя за лацкан, вытолкал в коридор и резко сказал что-то вроде "Вали отсюда, мудила, и не мешай людям работать!". Разумеется, товарищ подполковник не мог оставить дело так. Он написал донос, стыдливо названный рапортом, нашему начальнику СКМ. Начальник, прекрасно зная особенности руководства товарища подполковника, подошел к делу со всей бескомпромиссностью и принципиальностью офицера российской милиции. Он назначил служебное расследование, результатом которого явилось Распоряжение. Текст этого Распоряжения заслуживает того, чтобы быть приведенным дословно: "... установил, что 16 декабря 200* года в 17-30 старший оперуполномоченный ОУР ***ого УВД капитан милиции ***ов А. М. публично наименовал заместителя начальника ОУР ***ого УВД подполковника милиции ***ина К. И. МУДИЛОЙ, чем причинил вред охраняемым законом правам заместителя начальника ОУР ***ого УВД подполковника милиции ***ина К. И., а также нарушил Положение о службе в органах внутренних дел. В связи с этим приказываю: 1. За нарушение охраняемых законом прав заместителя начальника ОУР ***ого УВД подполковника милиции ***ина К. И., а также Положения о службе в органах внутренних дел, выразившееся в публичном наименовании МУДИЛОЙ, старшему оперуполномоченному ОУР ***ого УВД капитану милиции ***ову А. М. объявить выговор. 2. Категорически запретить старшему оперуполномоченному ОУР ***ого УВД капитану милиции ***ову А. М. впредь публично именовать МУДИЛОЙ подполковника милиции ***ина К. И. 3. Данное распоряжение объявить всему личному составу СКМ ***ого УВД. Начальникам подразделений провести с личным составом инструктаж о недопустимости публичного именования МУДИЛОЙ подполковника милиции ***ина К. И." Вроде бы все по правилам. Как говорится, порок наказан, а добродетель торжествует. Коллега не слишком удручен своим новым выговором – как говорится, не первый и не последний. А вот товарища подполковника с тех пор по всему городу называют не иначе как "ТАЙНЫЙ МУДИЛА". Правда, не публично – распоряжение начальника все-таки исполняется.
В то прекрасное летнее утро мне не повезло. Попытка улизнуть со службы после суточного дежурства и отоспаться была пресечена на корню. Бдительный шеф караулил меня на автостоянке и не дал сбыться мечтам. Оказалось, что в районе снова объявился один робкий гражданин, уже пару лет стеснявшийся зайти в милицию и сделать чистосердечное признание. Иногда этот гражданин все-таки заезжал в наш район, но от робости так и не решался зайти, а лишь грабил пару квартир и скрывался снова. Так вот мне вместо заслуженного отдыха было поручено доставить страдальца в контору. «Тут дела-то на десять минут. Возьми своего стажера, - тут шеф ловко поймал за рукав моего стажера, - и действуй!» Шеф играл беспроигрышно. В присутствии стажера мне было неудобно послать его в известное всем место – пришлось идти в незримый бой. В адресе застенчивого гражданина, конечно, не оказалось. Пришлось тихо и незаметно подождать его в машине. И тут я почувствовал, что засыпаю. Наглухо, как в темную воду. Вообще-то сон в засаде штука выгодная – фамилию засони вырубают на мраморной доске в холле главка, разом списываются все сокрытые от учета заявления, начальство обещает выделить семье квартиру… Тут я вспомнил, что у меня пока нет семьи, и проснулся. Бдительный стажер храпел и причмокивал, как вампир. Пришлось прибавить громкость приемника. По радио через каждые пять минут шла дурная реклама – народ заманивали в Олимпийский на концерт Бориса Сичкина. «Я Буба Касторский, оригинальный куплетист!» - орал приемник. Реклама оказалась кстати – на выпусках новостей я начинал клевать носом, но очередной вопль «Я Буба Касторский, оригинальный куплетист!» взбадривал. Вместо десяти минут застенчивого гражданина пришлось ждать полдня. В очередной раз проснувшись, я как раз увидел героя, спешащего к подъезду. Дальнейшее было вроде бы просто – вышел из машины, взял его за рукав, хотел представиться. И тут с губ вместо трафаретного «Пройдемте, гражданин!» неожиданно сорвалось «Я Буба Касторский, оригинальный куплетист! Пройдемте в машину!» Я понимал, что сказал что-то не то. Гражданин, похоже, тоже не впечатлился моим представлением и стал отчаянно вырываться. Двигательные рефлексы у меня все-таки остались – вырваться человеку не удалось. Впихнув его в машину, я наставительно сказал: «Лучше не дергайся - я Буба Касторский, оригинальный куплетист!» Дурное чувство – понимаю, что несу что-то глупое, но вот что? Наваждение спало только в конторе, когда прекратился гипноз радио. Я сдал наконец-то вступившего на путь исправления страдальца в дежурную часть, оформил протокол задержания, и помдеж повлек очередную жертву в недра архипелага ГУЛАГ. На пороге задержанный с укором посмотрел в мою сторону: «Эх, гражданин начальник… Лучше бы ты и впрямь был Буба Касторский!»
В воскресенье с утра пришлось загнать любимое авто на сервис. Ровно через минуту после того, как ключи от авто перешли в руки Мастера, позвонила любимая жена. Оказалось, что абсолютно необходимо, причем именно сегодня, купить в каком-то магазине на другом конце города детский стульчик. Все мои отговорки на предмет возможности покупки другого стульчика в магазине поближе были решительно отвергнуты. Как я понял, тот, кто покупает стульчики в магазине поблизости, мало любит свою дочь. Перед лицом неминуемой поездки через весь город бросился к Мастеру. Поздно — с любимого авто уже что-то свинтили. К счастью, добрый Мастер не бросил меня в беде — из некоего подменного фонда мне предоставили другое транспортное средство. Конкретно — ВАЗ-1111 ОКА, то есть Очень Конкретный Автомобиль. Таинственным образом ЭТО даже ездило! В порядке особой любви к клиентам мастера на заднем стекле ЭТОГО красовался треугольник с чайником. Ладно, за неимением гербовой пишем на простой. Худо-бедно докатился до мебельного магазина. Любезная (пока не увидела ЭТО) продавщица помогла найти заветный стульчик. И вот я выхожу из магазина с крохотным детским стульчиком и начинаю отпирать ЭТО (сигнализации там, конечно, не было). Тут-то я и стал жертвой. Две наглые девицы, проходившие мимо, некоторое время хихикали, после чего выдали: - Дяденька, а все остальное у вас тоже такое маленькое? Издевательский хохот граждан на стоянке заглушил мой ответ.
Наши следователи – люди особого склада. По молодости они беспечно считают, что любое дело можно расследовать бесконечно долго. Как в полиции Майами, отдел нравов, с 4-ой серии по 94-ую. Но после хорошего орального секса в прокуратуре (надзирающий за следствием прокурор орет, следователь слушает) эти жрецы Фемиды постигают страшную правду: сроки расследования ограничены. Очень жестко и конкретно. И за нарушение этих сроков оральный секс уже может перейти в анальный. Это была присказка, для понимания обстановки. Сказка начинается, когда только что отсексованная у прокурора девочка-следователь стала срочно закруглять дело. Прокурор до конца недели потребовал или дело, или хорошую порцию вазелина, не будем уточнять зачем. Так вот, в четверг бедная девочка обнаружила, что в деле нету почерковедческой экспертизы. Чертова экспертиза должна была стать основным доказательством вины злодея, без нее в прокуратуру можно было идти только с вазелином. И девочка поплелась к экспертам. А в ЭКУ сидит Павел Стаканыч (назовем его так) – подполковник, отпахавший 27 лет на экспертизах. Стаканыч за свою службу выпил спирта больше, чем многие люди воды, умел ВООБЩЕ все, выслужил себе повышенную пенсию и никого не боялся. Тем более пигалицу-следователя, которой больше всех надо. И на просьбу срочно учинить экспертизу предложил девочке зайти за результатом через месяц... Или через два... А если не перестанет нудеть, то и через три. От безысходности девочка сорвалась на запрещенный и особенно ненавистный Стаканычу прием: - Но мне очень надо! Я же женщина! Стаканыча этим не проймешь: - Тут нет женщин, тут все сотрудники! Через месяц приходи! Но и девочка твердо решила не отступать: - Но я же КРАСИВАЯ женщина! И вот тут Стаканыч сорвался: - Ах, значит красивая?! А голую жопу покажешь? Чтоб мы тут все твою красоту заценили? Вместо того, чтобы хамить или в слезах выскочить вон, девочка пошла ва-банк: - Если для вас это так важно... Честное слово – вы мне завтра экспертизу, а я вам голую попу! Весь отдел затаил дыхание. Девочка поставила себя в очень сложную ситуацию. Или она теперь прослывет на всю контору мошенницей почище своих клиентов – то есть теряет лицо, - либо завтра устроит публичный стриптиз – то есть опять-таки теряет лицо. Но Стаканычу было море по колено: - Договорились! Приходи завтра. Вечером Стаканыч засиделся в отделе за полночь и сделал злополучную экспертизу по всем правилам искусства. На следующий день на работу пришли все эксперты, включая тех, кто был в отгуле и отпуске. До нас слухи дошли неисповедимыми путями, и у нас куда-то пропала половина оперов. В оговоренное время девочка снова заявилась в ЭКУ. Стаканыч на глазах своих коллег, приблудных оперов и просто зевак с торжеством выложил на стол заключение экспертизы. И вот тут-то я и понял, чем юрист отличается от простых смертных. Девочка спокойно убрала заключение в большой пластиковый пакет и ласково сказала: - А теперь показываю голую попу! Из того же пакета был извлечен и развернут свежий номер свежий номер журнала "Хастлер". На развороте красовалось полноцветное и крупноформатное изображение. Гордо показав журнал ошеломленному Стаканычу, девочка повернулась и была такова. Ни до этого случая, ни после я не видел старика в таком состоянии. По всем понятиям, девочка свое слово сдержала, да еще при этом не уронила авторитет. Она же не обещала, что покажет именно СВОЮ часть тела, а не журнальную! Еще пару недель после этого Стаканыч вышвыривал в окно кабинета таинственным образом попадавшие на его стол журналы для взрослых...
