Брошу камень-историю в огород молодежи, которая в смартфонах живет и детства грязного босого не видит. Лет 15 назад учился в 10 классе в небольшом городке Нижегородской области. Учился хорошо, но на секцию бокса, качалку время всегда находил. Была у нас пацанов древняя забава- войнушка, и играли в нее от мала до велика. В отрядах были бойцы от пяти до 18 лет, и мы с другом- десятиклассники еще не самые старые. Один друг постарше в армию уходил, проводы гулял,а к нам на войнушку прибежать из-за праздничного стола не забыл. Кто-то скажет бред, нонсенс, а я скажу:Правда! Шиком считалось по форме соответствовать солдату:ХБшка,разгрузка,берцы или сапоги кирзовые, зимой- валенки и ушанка со звездой. Оружие в почете самодельное: пулеметы,гранотометы, снайперки, вместо гранат – петарды «Корсар». Основные бои проходили в ближайшем лесу или в сарайном массиве, который прилегал к десятку двухэтажек. Лабиринты действующих и брошенных сараев, порой не раз горевших, создавали нужный антураж Грозного. Почему-то,насмотревшись невзоровского «Чистилища» все хотели туда попасть и повоевать. Не пришлось к счастью!Мой одноклассник Толян, живший в другом районе города и тоже бредивший войной и армией на весенних каникулах пришел в гости поучаствовать в нашей любимой игре. Выглядел устрашающе: в шапке с самодельными прорезями для глаз, в бушлате с нашивками ВДВ и спецназа разведки, с деревянным пулеметом, замастаченным под РПК из бревна толщиной с ногу с коробчатым магазином из здоровой алюминиевой банки и в валенках. Да зима тогда затянулась, и снег в конце марта не хотел таять. Надо сказать, что в сарайном массиве стоял ряд полуразрушенных деревянных туалетов время от времени используемых по нужде владельцами сараев. У нас, местных было правило в туалетах не прятаться, оборону у очка не занимать. Но вот начался бой,и группа наших врагов скрылась в сарайном Грозном. Нам с Толяном нужно было «зачистить» массив от нечисти,используя силу деревянного оружия,мат и грохот петард. Как в плохом американсом кино мы решили разделиться…Я шел по лабиринту сараев наготове, ожидая нападения и сжимая в руках деревянный АКС. НО вдруг со стороны туалетов, которые были как раз в центре массива слышу взрыв петарды и картавое Толяново ТГА-ТА-ТА ТГА-ТА-ТА-ТГГГ из деревянного бревнопулемета. Потом тишина и отборный сочный мат мужика по кличке Фашист(не любил он нас детей-вот погремуху такую и заработал)!Звучало: "Тебе ***сколько лет** ты **по сараям шаришься с поленом**** ,вам баб пора атата!" А что случилось? Толян,не знакомый с правилом не укрываться в туалетах, проходя мимо них, услышал странные звуки и решил: ТАМ ВРАГ!А он должен быть уничтожен!Штурм провел в лучших традициях «Альфы» и «Вымпела». Раскатал шапочку,закрыв лицо, чиркунул петарду и бросил ее в щель деревянного ДЗОТа. После взрыва мощной ногой в валенке выбил дверь и расстрелял длинной очередью из пулемета скорее всего деморализованного и контуженного врага. Толич сиял от своей гениальности и крутизны. А Там сорокалетний мужик по кличке Фашист уселся с папироской и обрывками влажных газет справить большую человеческую нужду. Кто бывал в таких туалетах, его поймет – есть там особый шарм (особенно по весне, когда мух нет). А тут вдруг – это чудо со взрывом,снесенной дверью и картавым ТГА-ТА-Та.Трудно представить,что творилось в душе Фашиста,помог ли ему Толич с нуждой побыстрее справиться- не знаю. Я видел, как отступал Толян,не бросив оружие и не сдавшись…А пацаны,прибежавшие на шум боя,орали: «Прикладом его,Толян,прикладом!»

Ходил я как-то со знакомой девушкой в поход выходного дня на байдарке по реке Наре. Середина мая, хорошая погода, приятная речка… Все было хорошо. Уезжали мы обратно домой со станции Нара, что в Наро-Фоминске. Сложили байдарку, пришли на платформу, ждем электричку. А тут наряд милиции (начало 2000-х). Двое молодых в форме первым делом ко мне:
- Нож есть? Показывай!
Логика понятна – туристы, значит с ножами. Я достаю своего красавца, купленного на рынке за небольшие деньги, но из хорошей стали. Обычная деревянная ручка, простое прямое лезвие сантиметров 15.
- Тааак… Документы на нож есть?
- Нет, я на рынке купил, обычный нож…
- Обычный или нет – проверим, пошли с нами!
Оставил девушку с вещами на платформе, пошли здесь же в линейный отдел милиции (ЛОВД). Завели меня в кабинет к старшему. Кабинет небольшой, голубовато-серой краской весь покрашен, два стола посередине, за одним из них сидит мужик лет 40, какие-то бумаги заполняет. Голову поднял, мол, чего надо?
- Задержали с ножом, по виду – холодное оружие, документов на него нет. Вот он.
Кладут на стол нож. Старший его повертел, померял толщину линейкой, посгибал…
- Холодное или нет – покажет экспертиза. Оформляйте изъятие, адреса-явки запишите и пусть идет.
Я в непонятках:
- Куда идти? А нож?
- Идти домой! Результаты экспертизы придут, будем решать, что делать – привлекать к ответственности или вернем и иди своей дорогой! Если в течение двух недель не позвоним и письма не будет – приезжай забирай нож.
Я грустный пошел на платформу. Две недели под дамокловым мечом – привлекут, не привлекут? – прошли быстро. Отвечать за нож не хотелось, но и терять его было жалко.
Через две недели поехал в ЛОВД выяснять свою судьбу.
На платформе первыми, кого увидел, были те двое молодых, которые меня забирали. Они увидели меня, закричали «Вон он! Стой!» и кинулись ко мне. Я с перепугу решил, что песенка моя спета и чуть не задал дёру, но бежать было некуда. Прощаясь со свободой, дождался этих.
- Ты же за ножом, да?! – заорали они.
- Ну, наверное, там же экспертизу делали, результаты, наверное, какие-то пришли…
- Результат нормальный, не холодный нож. Но ты к Степанычу так не ходи, обязательно бутылку хорошую возьми, а то хана тебе!
- А что такое?
- Он тебе сам скажет!
Я в непонятках зашел в магазин возле станции, купил водки, взяв на всякий случай целый литр, и медленно пошел навстречу судьбе.
Нашел кабинет, постучал. Оттуда рык: «Кто там?! Войдите!».
Приоткрываю дверь, заглядываю. Первая мысль – я не туда попал! Кабинет грязно-коричневый, весь, в каких-то пятнах, пол деревянный неравномерно вспученный, воняет какой-то дрянью… За одним столом сидят двое каких-то ментов, но за вторым вроде как Степаныч – тот старший, что нож забрал. Вхожу целиком, говорю, что за ножом приехал, две недели прошло, я ничего не получал и мне не звонили…
Степаныч подскочил на стуле и рванулся ко мне. Я чуть за дверь не выпрыгнул, но не успел. Он меня рукой схватил и силой посадил на стул возле стола, резко открыл ящик стола и кинул на стол нож. Нож был мой, совершенно не изменившийся, но завернутый в бумажку экспертизы.
- Забирай его! До холодного ему не хватило 0.2 мм толщины лезвия, но ты с ним не ходи, продай или выкини!
- А что не так? – тихонечко спросил я.
- Слишком хороший!
Я тупо смотрел на Степаныча и пытался понять, что не так. Двое ментов за соседним столом давились от смеха и в конце концов не выдержали, их прорвало и они заржали в голос.
- Шо вы гогочете, суки! Вторую неделю меня имеют во все дыры да еще и из зарплаты вычитают! Забирай свой нож и проваливай отсюда! – это уже мне.
Я поставил бутылку на стол, схватил нож и убежал. На платформе встретились снова двое молодых ментов.
- Смотри, живой! Степаныч нож отдал?
- Да, отдал. Парни, объясните, а что случилось-то?
Вот тут наступил момент истины. Все время срываясь на хохот они рассказали, что, когда я вышел, Степаныч положил нож в ящик и решил все документы по нему оформить вечером. Вечером же, сидя с этими двумя в кабинете, он его достал и начал заполнять запрос на экспертизу. Напарники его вертели нож в руках, пробовали резать им бумагу, строгать деревяшку и в один голос говорили, что сталь отличная и заточка прекрасная, и вообще классный нож, хоть и с рынка. Степанычу это надоело и он, взяв нож в руки и повертев его, сказал: «Да че вы к нему прицепились, обычный нож! Вон, если по батарее постучать…». Договорить он не успел, потому что взмахнул ножом и ударил лезвием по трубе возле радиатора батареи. Я так понял, что он хотел продемонстрировать, что лезвие об батарею тупанет, но вместо этого неожиданно нож разрубил трубу чуть не до середины и из нее фонтаном ударила горячая темно-бурая вода. Видать труба была совсем старая и проржавевшая. Сразу залило почти весь стол с бумагами-документами, добило аж до двери, в комнате пар и вода фигачили не переставая. Пока эти трое бегали и искали кран, чтобы перекрыть воду (а уже вечер, никого почти нет, где кран никто не знает), залило весь кабинет, вода пошла в коридор через порог. Когда нашли кран и начали его закручивать, сорвали его, и вода залила еще всю подсобку где-то в подвале… Пока приехали вызванные сантехники, весь коридор был в воде, весь этаж – в пару. В результате пришлось менять весь крановый узел, половину труб на этаже, включая радиаторы в кабинетах, которые оказались на грани подыхания. Пол в кабинете Степаныча разбух от горячей воды, да и в коридоре тоже. Начальник ЛОВД орал на Степаныча несколько дней и часть ремонта заставил оплачивать из его зарплаты. Собственно, ремонт еще не закончился, а все еще продолжался. Степаныч от всего этого ходил охреневший, мечтал, чтобы нож оказался по экспертизе холодным оружием, «чтобы этот сука-турист ответил по полной», но уже через неделю экспертиза дала отказ. Вот последнюю неделю он не просыхал и был злой, как черт.
- Так что ты парень судьбу не испытывай, получил нож и вали отсюда по-быстрому! Бутылку ему поставил?
- Да.
- Ну ладно, может успокоится. Все, иди, вон твоя электричка!
Я ехал в электричке в Москву и щупал свой нож. Да, сталь была хороша, нож мне нравился. Но Степаныча было жалко.

Не смешно, банально, и проминусят, конечно, но вот захотелось поделиться.
На фоне уже поднадоевшего и затухающего яичного психоза, в последний вагончик...
Просто к теме тщеты надежд и хрупкости радостей и мечт,
коротенько, не задержу.

Итак, разгар приснопапмятных голодных и холодных 90-х годов.
Знакомая платформа в дальнем Подмосковье (где рядом в паре километров в лесу наша дачка), и летом-то малолюдная, а уж сейчас, в ледяном январе, когда всего несколько мёрзлых пустых электричек там останавливаются в сутки, среди лесов, полей и снегов, она выглядит совсем непривычно - заиндевевшая, промороженная насквозь, в мрачноватой синеве быстро падающих сумерек. И ни души.
Деревянный зелёный домик, где десятки советских лет была касса, сгорел дотла ещё летом, восстанавливать его не стали. Звенящая тишина нарушается только скрипом снега у меня под ногами.
Холод пробирается в рукава, за шиворот... замёрз, устал,
но... я доволен.

Моя субботняя яичная экспедиция в область увенчалась успехом, я добрался-таки от платформы до знакомого по летним дням крохотного магазинчика при птицеферме, где среди карамелек и пыльных консервов скучает целиком укутанная в шерсть дама, продающая ЯЙЦА.
ОГРОМНЫЕ, ДВУХЖЕЛТКОВЫЕ, белые - выбраковку с фермы разведения, не годные для получения цыплят.
И продают их здесь вдвое дешевле, чем в Москве в магазинах выставлены мелкие - а купить десяток-другой яиц по "отпущенным" ценам было тогда для простого молодого инженера поступком, требовавшим некоторой решимости.

Мне повезло трижды. Магазинчик работал! Яйца были! И мне, чужаку, их, без особой охоты, но продали - много, очень много!
В моей огромной корзине ДВЕНАДЦАТЬ ДЕСЯТКОВ россыпью, укутанные пледом - с решетками-поддонами их не отдавали, их не хватало тогда, ферма требовала возврат.
Я горд и счастлив, я удачно вложил значительную часть зарплаты, хорошей, но маленькой, полученной вчера, и прямо-таки тающей в руках от разгула гипер-инфляции.
Вся семья будет сыта какое-то время - и жена с маленькой дочкой, и мама, и ещё живые бабуля с дедом, руками построившим в 50-е ту самую маленькую дачу.
До входа на платформу ещё метров сто пятьдесят.

И вдруг я слышу шум приближающегося поезда. Поезд идет к Москве... и вдруг я с ужасом понимаю по звуку, что он тормозит... Да, он останавливается!
Последняя электричка пришла раньше расписания!!!
Бегу, как могу, ледяной воздух жжёт легкие, бегу, ещё бегу, быстрее бегу... поезд совсем рядом, он останавливается... перебегаю пути перед его носом по деревянным мосткам, в свете фар в упор - а он стоит уже, двери открылись... Остается лишь один марш лестницы на платформу, и можно запрыгнуть в первую дверь...

И на первой ступени лестницы нога попадает на лёд.
Начинаю падение затылком назад. Корзина сама собой взлетает в воздух...вперёд… И ВНИЗ.
Все 12 десятков... с размаху... о ступени... с высоты.
Свет померк. Но сознание вернулось сразу, и решение надо было принимать немедленно.
Поезд последний до завтрашнего утра, мороз, лес... и до закрытия дверей - последние секунды.
Бросил треснувшую корзину с месивом, вскочил в поезд, уселся в холодном вагоне, и, под шум его разгона, верчу в руках измазанный яйцами плед. Экспедиция не удалась. Только два своих, к счастью, остались со мной. А снаружи темно уже...

Морали нет.
Вот просто вспомнилось, как мы жили тогда.
Пойду зафигачу-ка я омлет, пожалуй...

Две истории про 9 мая

Первая история детсадовская. Детки в маечках, в колготочках, лет по пять-шесть. У каждого какие-то бумажные цветочки в руках. Перед ними кондовый советский стул. На стуле кусок ватмана. На ватмане из пластилина с пришпандоренной георгиевской ленточкой какой-то натюрморт. Воспитательница говорит: «А теперь возложим цветы к нашему мемориалу!» И эти карапузы идут с бумажными цветками к нарисованному черт знает чему, встают на колено и «возлагают». Вот эта херня была способом вспомнить героев войны и отдать им дань!

Я предложил: в садике, в конце концов, есть пищеблок — откройте газовую конфорку, скажите, что это — Вечный огонь и поклоняйтесь кухонной плите в память о миллионах жертв войны!

А вторая история школьная. Старшеклассников на большой перемене выводят в коридор, всем раздают портреты на палочках. Чьи портреты – непонятно. Но черно-белые, «старинные». Может, в Яндексе нашли, может, еще как-то добыли. Школьников строят, портреты в руках, завуч говорит: «Главное, — не смейтесь!» А потом по команде вся эта компания идет по коридору, и это шествие снимают на видео. А видео потом прилагается к отчету «Бессмертный полк» в нашей школе».

Я думаю об этом и понимаю, что вот эти люди и есть настоящие враги народа. Те, кто такое придумывают, для разрушения страны, ее духовности и нравственных основ делают во сто крат больше, чем любые профессиональные разрушители и диверсанты.

Слов они не понимают, мозгов у них нет. Я принципиальный противник насилия, но когда я вижу и слышу про такое, мне хочется этих людей просто бить. Потому что никакого иного способа общения с ними нет.

Жена мужа твоей сестры

Приходит ко мне дизайнер, занимающийся оформлением заказов. И лицо у него странное — как у стюардессы, которая идет в кабину пилотов, чтобы сообщить, что в салоне сидит террорист.
- Салли, ты не могла бы подойти в мой кабинет?
- А что случилось?
- Тебе лучше самой посмотреть…
- Только не говори, что книгу в типографии хреново напечатали, я этого просто не переживу!
- Нет, книгу еще не привозили, но ты подойди...
Заинтригованная, иду к дизайнерам. Посреди кабинета стоит женщина средних лет и держит в руках стопку бумаги формата А4. На меня реагирует с какой-то подозрительной радостью.
- Девушка, объясните, почему мне здесь не хотят помочь!
- А что у вас случилось?
- Я хочу напечатать портрет любимого человека на холсте. У него скоро день рождения! У моего мужа день рождения!
- То есть вы частное лицо?
- Да, я хочу напечатать один портрет своего мужа! Своего мужа, понимаете?
- Мы, к сожалению, по таким вопросам с частными лицами не работаем. Да и холст у нас не текстильный, а из специальной бумаги. Вам лучше обратиться в какую-нибудь небольшую частную рекламную фирму.
- Но я хочу у вас! - она настаивает, а глазки как-то подозрительно светятся. И тут она показывает, что у нее на бумажках, которыми она усиленно трясет: распечатанные на плохом черно-белом принтере фотографии.
Я беру у нее из рук все фото, внимательно разглядываю и возвращаю со вздохом:
- Видите ли, даже если бы мы согласились напечатать один портрет по заказу частного лица, у вас все фото очень плохого качества. Пусть муж сфотографируется в салоне.
- Но поймите, девушка, я хочу сделать сюрприз к годовщине наших отношений!
- Так сделайте, - пожимаю плечами. - А мы ничем помочь не можем.
- Я сейчас пойду жаловаться к вашему начальству, что вы мне отказываете! - говорит она зло.
- Идите, - соглашаюсь я. - Но больше нас от работы не отвлекайте.
Женщина еще некоторое время стоит посреди кабинета, будто бы ищет наиболее сильные аргументы, но ничего, видимо, не придумав, убирается восвояси.
- И как это понимать? - чуть ли не хором спрашивают дизайнеры, которые очень внимательно следили за нашим диалогом. - Почему эта странная баба принесла фото ТВОЕГО мужа?!

Почему, почему… Потому что бывают люди-козлы. Еще в марте один такой знакомый попросил мужа дать небольшую юридическую консультацию его сестре, очень просил. Дело было довольно простое — права потребителя — и муж согласился. Он у меня вообще жалостливый персонаж, не может отказать в простых просьбах посторонним людям, за что был неоднократно мной грубо порицаем. В итоге пришла женщина, вела себя вроде бы вежливо и вопросы задавала по делу, но муж остался в убеждении, что с ней что-то не так. Смотрела странно, напряженно, словно у него на лице были написаны одной ей видимые тайные знаки, и не выражала особого интереса к делу, по которому пришла, хотя, по ее словам, для нее это очень важно. Консультация была короткой, от денег муж отказался, и на том бы всему и закончиться, но это было только начало. Я бы сказала, прелюдия.

На следующий день начался конфетно-букетный период. Женщина позвонила моему мужу, попросила встретиться с ней в кафе. Он отказался, сославшись на то, что дал ей достаточно сведений по ее делу, а если ей их мало, то лучше нанять юриста или обратиться в общество защиты прав потребителей. Она извинилась и попрощалась. Вечером нашла его в соцсетях и начала писать что-то типа «как дела?», «что делаешь?», «я думаю о тебе».

Муж осторожно спросил у своего знакомого, почему его сестра так себя ведет. Тот ушел в отказ: мол, понятия не имею, может, ты ей понравился, не бери в голову. А дальше — больше. Мужу посыпались смс-ки из серии «моя любовь все победит, и будем вместе мы всегда», «я думаю о тебе — а значит, и ты думаешь обо мне», «мне снилось наше будущее, мы будем счастливы». Мрак, в общем. Мой благоверный, понятное дело, занес поклонницу в черный список. И она стала караулить его у работы. Иногда подходила с радостным видом и восклицаниями о том, что они же договорились сегодня встретиться в кафе, и отделаться от нее было очень непросто. Иногда просто молча смотрела издалека. Оставляла у него на работе мелкие подарки — ежедневник, конфеты, коньяк с открытками в виде сердечка. Хорошо, что на работе у мужа коллеги люди серьезные, шутить не умеют (каждое мое появление там — моральная травма), а то подняли бы «объект страсти» на смех.

Спустя некоторое время через знакомых знакомых я выяснила, что дама эта психически нездорова (как бы ничего нового, но у нее, как выяснилось, есть и справка, и пенсия по инвалидности). Она преследует всех мужчин, с которыми имеет дело. Например, вызывает сантехника на какую-то небольшую неполадку. Он чинит, берет деньги, уходит. Через день-другой она звонит снова, зовет на другую неполадку, тот приходит — вроде все порядке, а она его встречает при полном параде, с вином и угощением. И так далее. Живет с родителями, которые в уже очень преклонном возрасте. Рассказывает родственникам и знакомым, что у нее появился поклонник, который дарит ей цветы и приглашает на свидания. Потом начинает буквально рыдать и истерить, якобы он ее бросил. И семья вместо того, чтобы как-то пробовать организовать ей лечение, просто ищет для нее «жертв». И вот когда однажды она купила что-то с браком (то ли фен, то ли что-то в этом роде), брат надоумил ее сходить к юристу на консультацию — и посоветовал моего мужа. Договорился о приеме — и вуаля, сестра поглощена «новой любовью», родных не донимает. Кандидатура моего мужа, что характерно, эту семью полностью устраивает, поскольку он человек по характеру мягкий, грубо не пошлет и вреда не причинит (а то пыталась она преследовать одного таксиста, так тот ее чуть не избил, увез в промзону и выкинул из машины, потом с полицией искали). Находчивые суки, да?

Что предпринять в такой ситуации, муж как юрист не представлял совершенно. Подобное преследование ни под какие санкции не подпадает, вдобавок женщина со справкой, даже если она начнет на него кидаться — что с нее взять? У нас и сильно буйных не госпитализируют, пока кого-то не покалечат основательно. Муж звонил этому суке-знакомому, просил убедить сестру оставить преследование, лучше смотреть за ней, врачу показать. Знакомый только пожимал плечами: мол, ничего не могу сделать.

И вот в итоге она заявилась ко мне в контору, точно зная, что здесь работает «разлучница». Объяснив коллегам, что мужа преследует психически больная женщина, я решила действовать сама. Телефон брата «соперницы» у меня был. И я позвонила.
- Здравствуй, любимый!
- Вы куда звоните? - изумился он.
- Тебе, Коленька, - нежно ответила я. - Давай встретимся в кафе.
- Вы меня с кем-то спутали?
- Я Салли, жена мужа твоей сестры, - объяснила я. - Понял теперь?

И он ведь понял. Он, сука, очень быстро понял, к чему я веду. Например, к тому, что его жена ни за что не поверит, что он не ходил на сторону или хотя бы не пытался, если я начну писать ему нежные смс и прочее. Я-то без справки. А если не поверит, еще что-нибудь придумаю. Главное — начать и углубить. Что далеко ходить за примерами - тут, на Пикабу, были тематические истории. И Коленька, тварь, смекнул, что я очень, очень разозлилась, и сейчас будет ответочка с задействованием всех моих ресурсов, потому что у меня работа такая - накапливать полезные знакомства.

Не считая майских праздников (которые были-таки совсем не праздниками, но это уже другая история), больше двух недель нас с мужем никто не преследует. Привет тебе, Коленька, если ты читаешь Пикабу.

Все имена вымышлены, а совпадения случайны
ПАМЯТИ ДРУГА
Пьеса для барабана с оркестром в трёх актах. Половых

Посреди сцены стоит гроб накрытый красным кумачом. В нём на протяжении всего представления Смерть душит Борщика. На стене висит портрет старика Крупского, в паре метров фотография Че. Гевары. Между ними мечется тень отца Гамлета, не зная кому она принадлежит. То уходит демонстративно со сцены, закрывая все аккаунты, то опять возвращается на сайт. И так раз восемь.
Где-то в высоте Зевс мечет молнии и разбрасывает баны.
Тревожно звучит музыка и слышен мужской хор:
⁃ Вихри враждебные веют на нами...
В зале появляется группа мужчин тянущая за ноги на сцену Chicago95. Его голова, в пыжиковой шапке, стучит по ступеням сцены. Их наконец-то освещает прожектор и мы видим, что командует парадом майор ОМОНа и по совместительству брат Борщика
⁃ Ну что, с-с-сука? Будешь знать теперь, как при буржуинах Борщика супчиком обзывать и пинает Chicago. Какие-то предметы разлетаются по сцене, но шапка держится на башке. Внезапно вступает трио девушек в темноте летней ночи в составе Иришки и АААлевтины:
⁃ Ой, мама, Чике дам, Чике дам! Ой, мама, Чике дам, Чике дам! Ириша подбегает к Chicago и с силой бьёт ему по рёбрам носком кирзача. Из нагрудного кармана выпадает ручка Parker Duofold Esparto. Как бы в порыве страсти Ириша наклоняется, незаметно поднимает ручку и впиваясь поцелуем Чике в губы, снимает с руки Philippe Patek. Публика неиствовует. Дамы бросают на сцену чепчики и поют:
Ой, мама, Чике дам, Чике дам! Ой, мама, Чике дам, Чике дам!
АААлевтина в знак протеста, что не ей достался Parker, громко хлопает дверью аккаунта, грозит Зевсу зелёными медведями на велосипедями и покидает сцену. Ириша рыдает на плече бригадира оркестра. Но он её грубо отталкивает и спешит на сцену.
На сцену выходит оркестр латвийских народных инструментов в составе Мойши, Элияха и Пэтра. Бригадир, под звуки траурного марша голосом Жванецкого строго спрашивает
⁃ Так ми таки будем уже хоронить или я ещё могу продать анестезию? Ему не успевают ответить, так как на сцене появляется Маруся в кожанке на голое тело, красной косынке и с наганом в руке. Растёгивая кожанку левой рукой, она начинает стрелять с правой. Chicago с каждым выстрелом дёргается и с него отваливаются буквы. Остаётся только Сhica за пару секунд
⁃ Что, комиссарского тела захотелось? На, на! Бери меня!! С тобой два раза пообщаться хватит, чтобы забыть тебя навсегда, масонская морда!
Внезапно на сцене появляется совсем Юна девица.
⁃ Сами попробуйте застрелится,- кричит она. Играйте в русскую рулетку или турецкий гамбит, сцыкуны.
⁃ Кто сцыкуны? ,- спрашивает старый хрыч Крупский. Выпрыгивает за рамки портрета, выхватывает у Маруси наган из руки и не целясь стреляет по своим друзьям Корсету, Виллису и себе в голову. Первые две пули отскакивают, а после третей Валодя падает на пол.
⁃ Я привык доводить начатое дело до конца,- кричит он. Маруся хватает наган. Крутит барабан со всех сторон, дозаряжает, прикладывает ствол к виску... Выстрел! Какое невезение. Как бы не крутить барабан, но если он полностью заряжен, то барабан не барабанит. Со словами:
⁃ Барабан был плох, барабанщик бог,- Машка падает на сцену, оголяя большую, красивую, накачанную мужскую грудь. Толпа художников бросается делать фотографии для конкурса сисек.
В зале странный мужчина, в надвинутой на глаза кепи пытается продать желающим аспирин, пирамидон и цитрамон. В тоже время показывает разное оружие, вынимая его смуглой рукой в лайковой перчатке из широких штанин Тем временем в тщедушном тельце Борщика разгорается большое и яркое сердце Данко. Оно испепеляет Смерть. Борщик зачёрпивает маленькой ладошкой большую горсть пепла и подбегает к Чико. Старается посыпать ему голову, но ничего не получается. Пыжиковая шапка не снимается, так как приколочена стальными гвоздями. Но от пепла все раны на его теле заживают. Слёзы благодарности льются из глаз Чики на Борщика и тот медленно, но уверенно превращается в мясистый и острый Суп Харчо. Публика неиствовуется. Все обнимаются, целуются, поздравляют друг друга с Днём Восьмого марта, Президетскими выборами и забрасывают апошек шапками. Сводный хор нумерированных Юр поёт
⁃ Если друг оказался вдруг...
По залу с большим ведром попкорна и грязноватым половником прохаживается между рядами некто Дуся. Не стесняясь, насильно раздаёт всем попкорн. Хотят они или не хотят. Как бы ни к кому конкретно не обращаясь постоянно бубнит
⁃ Приходите к нам на Пидорас free-zone. Это такое место где все пидорасы чувствуют себя свободно, комфортно и защищённо.
По сцене бегает Ггаф и развешивает везде ссылки на Ютюб и другие ресурсы. Сцену заполоняют кошечки и собачки. Публика забрасывает артистов мимозами и сахарной пудрой. Кулисы закрываются большой светящейся надписью:

БЕРЕГИТЕ АВТОРОВ. ОНИ СУПИК ВАШЕЙ ЖИЗНИ, МАТЬ ВАШУ
Зи енд

— В Благовещенский?
Морозов вздрогнул и открыл глаза. Когда он успел задремать?
— Туда... — он привычно посмотрел на часы, — а чего так долго выходили-то? Дороже будет на сто рублей за ожидание.
Один из пассажиров, что сел рядом, светло-русый и голубоглазый, внимательно посмотрел на него, пожал плечами и кивнул. Ещё и улыбнулся как старому знакомому, Морозов даже покосился - может "постоянщик"? Да, нет, вроде...
Зато второй, чернявый и смуглый, сходу начал возмущаться с заднего сиденья.
— А если мы не согласны доплачивать? Да, и за что? Эсэмэска пришла, мы сразу и вышли. Вам положено ждать клиентов...
— Пять минут! — грубо оборвал его Морозов. — А я вас почти пятнадцать прождал! За это время можно в лес выехать и могилу там себе выкопать, — он тронулся с места и прибавил громкости радио.
Смуглолицый опасливо взглянул на него сзади и, видимо решив, что ругаться выйдет дороже, замолчал, обиженно выпятив губы.
Пассажиров Морозов не любил и часто хамил им намеренно, отбивая охоту с ним спорить, да и вообще вести какие-либо разговоры. Они платят, он везёт, всё просто. Ради чего с ними болтать, коронки стёсывать?
Когда он уже высадил их в Благовещенском и повернул в парк, позвонила жена:
— Миш, мы с Анькой к маме в деревню поехали, не теряй. Морс на подоконнике, а рис я в холодильник поставила, сам разогреешь.
— Ладно, а когда приедете?
— Завтра вечером. Ты на машине ещё? Можешь в «Музторге» Аньке флейту купить? И самоучитель для неё…
— Флейту?
— Ну, да, флейту, ей сегодня после медосмотра в школе посоветовали. Дыхательную гимнастику прописали делать и флейту сказали купить, лёгкие развивать.
— Хорошо... — он отключился и, не сдержавшись, матюкнулся. На прошлой неделе дочку водили к стоматологу и там назначали носить брекеты, насчитав за курс больше тридцати тысяч. А теперь, вот, ещё и флейту купи. Придётся сменщика просить туда докинуть...
Сменщика Морозов тоже не любил. Молодой, вечно опаздывает, в башке ветер гуляет, наработает обычно минималку, а дальше девок всю ночь катает. А чтоб за машиной смотреть, так не дождёшься.
Давеча оставил ему авто, записку написал, чтоб масло проверил. Через день приехал, на панели тоже записка: "Проверил, надо долить!" Тьфу!
А, главное, говори, не говори, только зубы сушит, да моргает как аварийка. Напарничек, мля...
Спустя полчаса Морозов, чертыхаясь про себя, купил блок-флейту и шедший с ней в комплекте самоучитель с нотным приложением. Денег вышло как за полторы смены.
Дома он выложил покупки на диван и, поужинав в одиночестве на кухне, достал из холодильника початую бутылку "Журавлей". Морозову нравилось после смены выпить пару рюмок, "для циркуляции", как объяснял он жене. Но сегодня, едва он опрокинул первую стопку, водка попала не в то горло и он, подавившись, долго кашлял и отпивался морсом.
Поставив бутылку обратно, он прошёл в зал, решив просто посмотреть какой-нибудь сериал.
Тут на глаза ему и попалась флейта.
Морозов осторожно достал её из узкого замшевого чехла и внимательно рассмотрел. Флейта ему неожиданно понравилась. Деревянная, гладкая на ощупь, с множеством аккуратных дырочек на поверхности, она походила на огромный старинный ключ от какой-то таинственной двери.
Он вдохнул, поднёс флейту к губам и несмело дунул в мундштук. Флейта отозвалась коротким, но приятным звуком, и Морозов из любопытства принялся листать самоучитель.
Прочитав историю инструмента, он дошёл до первого урока, где наглядно было показано, как именно нужно зажать определённые дырочки, чтобы получилась песенка «Жили у бабуси». Это оказалось совсем нетрудно – даже в его неумелых руках флейта лежала удобно и вскоре, при несложном переборе пальцами, он вполне внятно прогудел эту нехитрую мелодию.
Удивлённо покрутив головой, Морозов перешёл ко второму уроку и после небольшой тренировки довольно лихо сыграл "Я с комариком плясала".
Невольно увлёкшись этим необычным для себя занятием, он пролистнул страницу и принялся осваивать знакомый ещё по школьным дискотекам битловский «Yesterday».
И эта мелодия покорилась ему легко. Его пальцы будто ожили после долгой спячки и с поразительной для него самого ловкостью двигались по инструменту. А какое-то внутреннее, доселе незнакомое, чувство ритма ему подсказывало, когда и как нужно правильно дуть, словно он повторял то, что когда-то уже репетировал.
Не прошло и четверти часа, как он сносно исполнил "На поле танки грохотали", причём на повторе припева он ещё сымпровизировал и выдал задорный проигрыш, сам не понимая, как это произошло.
Потрясённый своими нечаянно открывшимися способностями он даже вскочил и начал ходить по комнате. Решил было пойти покурить, но передумал и снова сел штудировать самоучитель, закончив лишь, когда соседи снизу забарабанили по батарее. К этому моменту он уже осваивал довольно сложные произведения из классики и, только взглянув на часы, обнаружил, что прозанимался до поздней ночи.
Проснувшись, Морозов какое-то время лежал в кровати, обдумывая планы на выходные. Обычно, оставаясь в субботу один, он любил устраивать себе, как он сам это называл, "свинодень". С утра делал себе бутерброды с колбасой и сыром, доставал из холодильника спиртное и весь день до вечера валялся на диване, переключая каналы и потихоньку опустошая бутылку.
Но сегодня пить Морозову абсолютно не хотелось. От одной только мысли о водке у него засаднило горло, и он невольно прокашлялся. Немного поразмышляв, он решил собрать полочку из "Икеи", что уже месяц просила сделать жена, и съездить в гости к Нинке. Нинка, его постоянная пассия из привокзальной «пельмешки», сегодня как раз была дома.
Наскоро приняв душ и побрившись, он позавтракал остатками риса и присев на диван написал Нинке многообещающее сообщение.
Флейта лежала рядом, там, где он её ночью и оставил. Чуть поколебавшись, он достал её из чехла, решив проверить, не приснилось ли ему его вчерашнее развлечение.
И тут всё повторилось.
Сам не понимая почему, Морозов снова и снова проигрывал по очереди все уроки, уже почти не заглядывая в ноты. Пальцы его всё быстрее бегали по флейте пока, спустя пару часов непрерывного музицирования, он вдруг не осознал, что играет практически без самоучителя.
Тогда он закрыл книгу и попробовал по памяти подобрать различные произведения. Невероятно, но и это далось ему без труда! Абсолютно все мелодии лились так же уверенно и свободно, словно он разговаривал со старыми знакомыми.
Морозов отложил флейту. Чертовщина какая-то... а может надо просто крикнуть изо всех сил, чтобы всё стало как прежде?
Он встал, подошёл к висящему на стене зеркалу и тщательно вгляделся в отражение, словно старался отыскать в нём какие-то новые черты. Нет, ничего нового он там не увидел. Из зеркала на него смотрела давно знакомая физиономия. Свежевыбритая, даже шрам на подбородке стал заметен. Остался ещё с девяностых, когда они делили площадь у вокзала с «частниками».
Какое-то время он бродил по квартире, обдумывая происходящее.
Ещё вчера вечером его жизнь была понятной, предсказуемой и, как следствие, комфортной. С какого вдруг сегодня он сидит и пиликает на дудке? Да ещё так словно всю жизнь этим занимался?
Ему даже в голову пришла безусловно дикая и шальная мысль, что с таким умением он может вполне выступать на улице, как это делают уличные музыканты. Или, например, в подземном переходе.
Сперва он даже улыбнулся, представив себе эту картину. Бред, конечно... Или не бред?
Мысль, несмотря на всю свою нелепость, совершенно не давала ему покоя.
Полочка оставалась лежать на балконе в так и не распакованной коробке, Нинкины сообщения гневно пикали в мобильнике, но он ничего не замечал. Его всё неудержимей тянуло из дома.
А, действительно, почему нет, подумалось ему, что тут такого-то? Ну, опозорюсь и что с того? Кому я нужен-то?
Он ещё с полчаса боролся с этой абсурдной идеей, гоня её прочь и призывая себя к здравому смыслу, потом плюнул и начал одеваться.
Переход он специально выбрал в пешеходной зоне, подальше от стоянок с такси, понимая какого рода шутки посыплются на него, если кто-то из знакомых увидит его с флейтой.
Спустившись вниз, он отошёл от лестницы, встав в небольшую гранитную нишу, одну из тех, что шли по всей стене. Сердце его прыгало в груди от волнения, но, немного постояв и попривыкнув, он взял себя в руки. Мимо шли по своим делам какие-то люди, никто не обращал на него внимания. Подняв воротник и натянув кепку поглубже, он достал флейту и, дождавшись, когда в переходе будет поменьше прохожих, поднёс её ко рту. Пальцы чётко встали над своими отверстиями…
— Клён ты мой опавший, клён заледенелый... — Звук флейты громко разнёсся по всему длинному переходу.
Самое интересное, что с того момента, как он начал играть, Морозов полностью успокоился. Он будто растворился в музыке, что заполнила весь мир вокруг него, и, полузакрыв глаза, вдохновенно выводил трели, словно и не было никакого перехода, а он сидел дома на своём диване.
— Деньги-то куда?
Морозов очнулся.
— Деньги-то куда тебе? — напротив стоял пожилой мужик с авоськой и благожелательно улыбаясь протягивал ему мелочь на ладони. — Держи, растрогал ты меня, молодец…
Мужик ушёл, а Морозов, чуть поколебавшись, достал из кармана пакет, поставил его перед собой и заиграл снова. Вскоре в пакете звякнуло.
Примерно через час, когда Морозов дошёл до «Лунной сонаты», возле него возникли две потрёпанные личности, от которых доносился дружный запах перегара. На поклонников Бетховена они явно не походили. Одна из личностей была небритая и худая, а вторая держала в руках потёртую дамскую сумочку. Судя по сумочке, это была женщина.
Они с удивлением смотрели на Морозова и тот, что худой подошёл к нему поближе.
— Чеши отсюдова, пудель, — процедил он сквозь жёлтые зубы, — это наше место, щас Танька тут петь будет.
Морозов в ответ прищурился, аккуратно вложил флейту в чехол и, оглядевшись по сторонам, молча и сильно заехал гостю с правой под рёбра. От удара тот всхлипнул и, согнувшись пополам, отступил обратно к Таньке. Затем они оба отошли в сторону и после краткого совещания побрели наверх по лестнице.
Больше Морозова никто не беспокоил, и он спокойно продолжил свой концерт, перейдя на более подходящий моменту «Турецкий марш».
К концу дня переход наводнился людьми, и Морозов с удовлетворением заметил, что деньги в пакете прибавляются прямо на глазах. Пару раз он перекладывал их в карман куртки, раскладывая отдельно монеты и мелкие купюры. А когда он уже хотел уходить, к нему подошла компания из подвыпивших немцев и они, дружно хлопая в ладоши под "Комарика", положили ему в пакет сразу тысячу.
Вернувшись домой, он выложил из карманов все деньги и пересчитал. С тысячей вышло примерно столько же, сколько у него обычно получалось за смену.
— Ого! — подивилась вечером жена, увидев лежащую на трюмо кучу мелочи, — ты по церквям кого-то возил что ли?
— Типа того, — ушёл он от ответа, — давай ужинать что ли...
Поев, он покурил на балконе и прилёг на диван перед телевизором. Водки ему по-прежнему не хотелось.
Перебирая каналы, он неожиданно для себя остановился на канале "Культура", который до этого никогда не смотрел. Там, как по заказу, шёл какой-то концерт классической музыки, где солировала флейта. Мелодия, чарующая и тонкая, ему понравилась, и он отложил пульт в сторону.
Жена, посмотрев на него, хмыкнула и ушла смотреть своё шоу на кухню, а он дослушал концерт до конца и отправился спать уже под полночь.
Назавтра, выйдя на смену, и привычно лавируя в потоке машин Морозов долго размышлял о своём вчерашнем выступлении. И чем дольше он об этом думал, тем больше убеждался, что ничего удивительного с ним не происходит. По всей видимости, у него оказался скрытый музыкальный слух. Такое бывает, он сам слышал. Просто раньше не было подходящего момента это выяснить. А теперь, вот, что-то его разбудило, и Морозов стал гораздо глубже понимать музыку. Он даже выключил своё любимое "Дорожное радио", ему стало казаться, что все его любимые исполнители жутко фальшивят. А, кроме того, ему снова безудержно хотелось музицировать. Властно, словно моряка море, его влекла к флейте какая-то неведомая сила, полностью завладев его сознанием. В голове крутились фрагменты полузнакомых мелодий, неясные, мутные, звучали обрывки песенных фраз, которые он дополнял своими собственными, непонятно откуда взявшимися, вариациями.
Дотерпев так до полудня и, убедив себя, что клин клином вышибают, он заехал домой за флейтой и вскоре стоял в уже знакомом переходе. Начал он в этот раз сразу с классики, и проиграв примерно полчаса, заметил, что за ним, открыв рот, наблюдает какой-то «ботанического» вида субъект с футляром для скрипки в руках. Послушав несколько произведений, субъект подошёл поближе, сунул в пакет Морозову мелочь и вдруг обратился с неожиданным вопросом:
— Вы, простите, у кого учились, коллега? У Купермана? Или у Самойлова?
— Чего? — не понял его Морозов, но на всякий случай добавил, — иди, давай…
Скрипач безропотно отошёл на несколько шагов и, постояв так ещё некоторое время, исчез.
Спустя час он появился снова, ведя с собою высокого, похожего на иностранца старика, в длинном чёрном пальто и шляпе с широкими полями.
Встав за колонну, подальше от Морозова, они, переглядываясь, слушали, как он по памяти проигрывал вчерашний концерт, необъяснимым образом отлично уложившийся у него в голове.
Музыка и вправду была трогательная и красивая. Несколько прохожих остановились послушать, а одна женщина даже всплакнула и, достав из кошелька сторублёвку, сунула её прямо в карман его куртки. Морозов уже решил, что на сегодня ему хватит и пошёл к выходу, как услышал сзади какой-то шум.
— Извините! — старик в шляпе не успевал за Морозовым, семеня ногами по скользкому гранитному полу.
— Ну, — повернулся он к незнакомцу, — что хотел-то?
— Понимаете, нам через день выступать на фестивале в Рахманиновском, а у нас Кохман, наш первый флейтист заболел. А вы... вы, — он остановился и, задыхаясь умоляюще тронул Морозова за плечо пытаясь договорить, — прошу вас, выслушайте меня!
Морозов остановился, дав ему возможность отдышаться.
— Вы… вы же просто гений! Я думал, Славин шутит! — Старик всплеснул руками. — У вас… у вашей флейты просто неземное, небесное звучание! Какой чистый тембр! Вы же сейчас играли «Потерянный концерт»? Знаменитую партиту для флейты соло ля-минор?
Морозов молча пожал плечами.
— Как? — поразился незнакомец, — вы даже не знаете? Это бесценное произведение Шуберта случайно нашли в чулане на чердаке дома, где он жил, — он в изумлении посмотрел на Морозова. — Нет, вы определённо феномен! Простите, я не представился, это от волнения. Моя фамилия Мшанский, я дирижёр симфонического оркестра Московской филармонии, возможно, вы слышали?
— Ну, вроде... — мотнул головой Морозов.
— Понимаете, это гениальное сочинение написано исключительно для деревянной флейты. Все шесть виолончелей призваны лишь оттенять её звучание. Этот концерт весьма редко звучит в «живом» исполнении. Ведь во всём мире всего несколько человек способны его сыграть. Мы репетировали полгода и вот... Прошу вас, помогите нам!
— От меня-то чего надо? — начал сердиться на деда Морозов, не понимая, к чему тот клонит.
— Замените нам Кохмана, — он умоляюще простёр к Морозову руки. — Всего один концерт…
Морозов отвернулся и снова зашагал на выход. Дед почти бежал рядом.
— Что вам стоит, вы же играете здесь, причём за копейки. А мы вам выпишем приличный гонорар, тот, что вы попросите, практически любую сумму в пределах разумного. И потом... — он тронул Морозова за рукав, — я готов сразу взять вас в основной состав. Подумайте, у нас этой осенью гастроли в Вене, а зимой в Лондоне. Да что там гастроли, с такой игрой мы вам устроим сольные концерты! А это уже совершенно другие деньги! Очень приличные!
— Отвали, — Морозов ускорил шаг и дед остался стоять, растерянно глядя ему вслед и опустив руки.
Сев в машину, Морозов на мгновение задумался. Он не всё понял, из того, что говорил ему этот чудаковатый старик, но его слова про гонорар запали в память. Морозов вспомнил про следующий платёж по ипотеке, про зимнюю резину, про грядущие расходы на Анькины брекеты... Потом вздохнул, завёл двигатель и, развернувшись, подъехал к старику, что уже брёл по тротуару:
— Слышь, командир... а сколько за концерт? Тридцать тысяч дашь?
Встреча с Нинкой не принесла ему привычную удовлетворённость. Даже в самый главный момент определённая поступательность их действа настроила его на некую ритмичность, отозвавшуюся в нём целым сонмом самых разных мелодий. С трудом завершив такой приятный ранее процесс, Морозов откинулся на подушку и устало закурил. С ним точно что-то происходило. И дело тут было не в Нинке.
Все звуки вокруг него словно ожили, и он вдруг стал замечать то, на что раньше не обращал никакого внимания. Любой уличный шум, скрип двери, сигнал автомобиля, лай собак, даже шорох листвы под ногами – всё теперь приобрело для него какую-то непонятную и пугающую мелодичность.
Нинка, как обычно, убежала хлопотать на кухню, готовя чай и оттуда сообщая Морозову все свои нехитрые новости - в начале месяца в декрет у них ушли сразу две посудомойки, а в прошлую пятницу они справляли день рождения повара Артурика, с которым она лихо сплясала лезгинку.
В голове жгуче заиграл мотив лезгинки и Морозов, отказавшись от чая, начал собираться.
— Как сам? – поинтересовался сменщик, забирая у него ключи от машины. — Чёт смурной какой-то…
— Всё отлично, — буркнул в ответ Морозов, — спасибо «Столичной» …
— Бухал вчера что ли?
— Да, не, — Морозов поморщился, — не идёт чего-то...
Дома он прилёг на диван и заснул беспокойным рваным сном. Проснулся он от ощущения, что на него кто-то пристально смотрит.
— Морозов, — рядом стояла супруга с круглыми глазами, — там дед какой-то блаженный звонил, тебя спрашивал. Говорит аванс за концерт готов... сразу все тридцать тысяч... и что костюм тебе нужно мерить…
Она присела к Морозову в ноги и жалобно заскулила:
— Миш, ты чего? Ты что натворил-то? Какой ещё костюм? Ты с кем там опять связался?
— Да не голоси, ты! — рявкнул Морозов на супругу, — сама же вечно ноешь, что денег нет…
Он без аппетита поужинал и вышел перекурить на балкон. На душе у него было тревожно и неспокойно. Привычный мир рушился прямо на глазах, а что было впереди пугало его своей новизной и призрачностью.
Он щёлкнул зажигалкой, выкурил сигарету, потом достал новую, размял и неожиданно для себя тихо заплакал, глядя в тёмное, по-осеннему мутное небо. Он и сам не помнил, когда плакал в последний раз, но сейчас слёзы ручьём катились по его щекам, крупными каплями падая вниз, в темноту двора. Снизу доносились, чьи-то тихие голоса, негромкий смех и едва различимая музыка. Музыка, что была теперь повсюду.

(С)robertyumen

До Нового Года ещё есть время... Но всё же...
Быль.
Тётя Димона работала в детском саду воспиталкой и была человеком очень творческим и идейным. В канун Нового Года собралась она наприглашать к себе домой своих родственников и друзей с семьями (то есть с супругами и детьми) отметить вместе этот добрый праздник. Для полного антуража не хватало только Деда Мороза и Снегурочки, которые должны были подарить присутствующим детям подарки, заботливо купленные их же родителями, предварительно выслушав стишок или песенку, подготовленную чадами специально для этого случая. Всё событие должно было произойти, понятно дело, вечером 31 декабря.
За несколько дней тётя Лена выловила своего взрослого племянника, гуляющего со своим другом Пашей на улице, и попросила побыть его этим Дедом Морозом. Вообще-то нужна была ещё и Снегурочка, но провести кастинг и утвердить на эту роль какую-нибудь свою знакомую даму было поручено самому «Деду Морозу». За эту небольшую и приятную миссию обещался быть и небольшой гонорар…
Самое главное! Технология раздачи подарков была такова: На каждом свёртке была наклейка с именем ребёнка, и все они были сложены в большой красный мешок, поэтому решено было сначала насладиться всеми выступлениями, а потом по очереди раздать подарки, читая имена на наклейках, чтобы не дай Бог что-нибудь не попало не в те руки. Следующим вечером мешок с подарками и костюмы, взятые из детского сада, были вручены Димону, также были обговорены точно время и детали миссии.
31 декабря утром Димон и Паша поехали на машине Димона за ёлкой, потому что в том месте, где собирались они сами отмечать Новый Год, этого гордого вечнозелёного дерева ещё не было… Срубив самым браконьерским способом небольшую ель, в лесу за городом, друзья отправились назад… И всё бы ничего, только в том агрегате, который Димон гордо именовал своим автомобилем, напрочь перестала работать печка, которая и до этого была не самым исправным узлом этого «пепелаца». Замёрзли они жутко, и было решено заехать к Паше выпить чаю и согреться, благо время позволяло… Чая у Паши не оказалось, но зато были обнаружены две бутылки водки и бутыль шампанского. Начали провожать Старый Год с водки…, потом добили игристым напитком. В какой-то момент, в порыве веселья, вдруг вспомнили про праздник у тёти Димона. Надо сказать, что Снегурочка найдена не была, так как про всё было забыто наглухо. Но тётю Лену и её гостей подводить было нельзя! Сгоняли в соседний дом к Димону за мешком с подарками и костюмами. По пути к тёте (минут 20 трезвой ходьбы), была куплена и выпита ещё бутылка шампанского для храбрости и решено, что Дедом Морозом будет Паша, а Димон, имеющий более хрупкое телосложение, будет внучкой Снегурочкой. Переодевшись во дворе и сложив свои куртки в мешок с подарками, эти два пьяных в стельку типа вошли в подъезд и на лифте отправились поздравлять ни в чём не повинных детей. Перепутав этажи, они сначала позвонили не в ту дверь, потом всё-таки, кое-как сориентировавшись, нажали на звонок в квартиру не ожидавшей беды тёти Лены. Они были впущены в светлые, празднично украшенные, и полные людей апартаменты.
В тепле всё выпитое ранее начало действовать с удвоенной силой, поэтому Снегурочку, которая начала падать, пришлось прислонить к дверному косяку при входе в гостинную, выглядела «она» не очень, девичья коса под шапкой съехала на бок, сзади выглядывал бритый затылок, а спереди лыбилась пьяная, далёкая от всех представлений о внешности внучки Деда Мороза, рожа…, короче, тётя Лена совсем не ожидала увидеть своего племянника в таком амплуа! Паша старался держаться молодцом, ведь его посадили на стул посередине комнаты, и в руках был волшебный посох, на который можно было опираться, чтобы не свалиться со стула. Дети стали по очереди рассказывать стихи, петь песенки, танцевать и даже показывать фокусы… Но Паша плохо их видел, ему было очень жарко, плохо и стыдно, в глазах троилось, ватная борода лезла в рот при каждом вдохе. Наконец «концерт» закончился. Преодолев все муки, Паша вручил детям подарки, выкрикивая, точнее выхрипывая их имена. Остался один маленький мальчик…

Мальчик (обиженным голосом, громко,чтобы слышала мама- также мальчик вместо буквы «Р» произносил букву «Д»):
- А мне подадок?!
Паша (далее Дед Мороз, роясь в мешке, в котором лежат их с Димой собственные куртки, тем более в пьяном состоянии - свёрток с подарком никак не найти):
- Мальчик, ты не волнуйся, дедушка волшебник, сейчас найдёт твой подарок.
Мальчик:
- А мне подадок??!!
Дед Мороз:
- Мальчик, ты успокойся, дедушка - волшебник, он к тебе через леса, вьюги и снега мчался на тройке коней, потом на упряжке оленей, он сейчас наколдует, и будет тебе подарок!
Мальчик:
- А мнееее подадок???!!!
Дед Мороз (истекая потом, роясь в мешке, периодически выплёвывая бороду):
- Сейчас, мальчик, сейчас… Дедушка волшебный, он найдёт…
Мальчик:
- А мнеееее подааадок?????!!!!!!!

И тут раздался хриплый бас пьяной Снегурочки, державшейся за дверь, до этого притихшей и не привлекавшей к себе никакого внимания. Внучка Мороза громко произнесла: «Слышь,ты… А ну отъ..бись от дедушки!»

Надо сказать, что до этого момента все взрослые, присутствовавшие на этом праздничном действе, воспринимали всё как занимательную игру. И благоговея восхищались актёрским талантом Дедушки Мороза.
В воздухе повисла напряжённая пауза…..

Чем закончилось это выступление, история умалчивает. Но люди, проходящие по улице Слесарной, мимо второго подъезда дома номер 31, приблизительно в десять вечера, видели удивительную картину: у подъезда, на снегу на животе лежала Снегурочка, на ней сверху сидел Дед Мороз и, держа её за голову, намотав на руку русую косу, тыкал её мордой в снег, приговаривая при этом: «Ты что, бля, там же дети! Стыдуха какая! Ох бля, стыдоба!»

Занавес.

[ПРО МАЛЬЧИКА, ЯДЕРНЫЙ ОГОНЬ и ПАРАД]

Внезапно(!), как и все, что разрабатывается генштабом ВС РФ, началась репетиция парада. Сигнал был дан ровно в тот момент, когда мне потребовалось перейти через Новый Арбат. Подземные переходы моментально превратились в неприступные дзоты и я непроизвольно расслабил булки: было понятно, что ближайшие 30 минут ни отцы, ни их дети, ни влюбленные, ни спешащие в аэропорт, ни «я только спросить» - никто никуда не пойдет, кроме тяжелой техники.

Танков в свое время я насмотрелся вдоволь, поэтому стал заниматься people watching, смотреть на мир глазами Дроздова. Большинство граждан (99%) упоенно ипашили селфи на фоне коптящих самоходных установок, систем залпового огня и баллистических ракет. Женщины в возрасте по-матерински махали десантникам и считали отвечающих вслух. Девушки помоложе не понимали, отчего розовеют их щеки. Мужики моментально и явным образом поделились на служивших и откосивших. Но история внезапно(!) не об этом.

В толпе зевак стояла мама с маленьким мальчиком, лет 4-5. Мальчик держал ее за руку и смотрел на проезжающий иконостас Российского ВПК. Но делал это не с комсомольским восхищением, как другие дети, а скорее, с оценивающим любопытством ветеринара, препарирующего тушку редкого утконоса, исключительно в образовательных целях. Ничего личного. «Парень как будто из кино про искусственный интеллект» - подумал я. И тут он заговорил:
- Мааам?
- Да, Сереженька.
- А зачем нам стооолько ракет и танков?
- Чтобы уничтожать врагов, дорогой. Если кто-то нападет на нас - мы сразу ответим.
* мальчик Сережа помолчал с минуту, словно что-то считал...
- Мам, а помнишь на той неделе мы с Сашей подрались?
- Да, а что?
- Ну ты мне сказала, что все споры надо решать интеллигентно и что пускать в ход кулаки - это метод дебилов.
- Ну, помню. А что?
- Мама, то есть, мы, выходит, дебилы?
* мама пыталась махать руками, вызывая заклинание телепортации домой, но портал не открывался.
- Сережа нет! Просто, понимаешь.... В общем, дипломатия - правильный путь. Но, вдруг наши враги не захотят играть по правилам и тогда нам надо будет защищаться? А мы тут ррррраз и готовы к отпору, понимаешь? Ну, если драки избежать нельзя.
*Сережа еще с полминуты смотрел на дорогу молча. По ней шла колонна комплексов С-400 и временами пролетали черные машины с номерами «ЕКХ».
- Мааам?
- Да, Сереженька.
- А помните мы с Денисом подрались зимой и вы с папой меня отругали?
- Правильно, драться нехорошо, потому, что....
- Нет, я не про то. Папа тогда сказал, что, если не можешь избежать драки, надо бить первым, помнишь? Значит мы готовимся кого-то первыми бить, если драка неизбежна?
- Нет, дорогой, мы никого не собираемся первыми бить!
*тут мама перестала держаться единой линии и поплыла по морю контента, хватаясь за первую попавшуюся соломинку*
- Просто это парад Победы, понимаешь? Дедушка наш воевал! И мы нацистов победили! Они напали, а мы их победили. Вот, чтобы больше не нападали, мы им показываем, что их ждет. Чтобы они еще до нападения знали, что мы опять победим. Понимаешь?
- Понимаю, мам.
* мама выдохнула с физически ощутимым облегчением и снова вернулась к инстаграму. Секунд шесть у нее это получалось.
- Мааам?
- Что?!
- А дедушка мне сказал, что больше войны никогда не будет, потому, что все сдохнут в первый же день в ядерном огне, потому, что какие-то чмошники не поделят нефтепровод. И я, вероятнее всего, сдохну первым, потому, что они меня не знают.
*тень от маминой челюсти упала на горячий московский асфальт
- Мам, я сначала тоже удивился, но на счет меня точно, он два раза повторил, что я буду первым.
- Это тебе дедушка сказал?!?! Который из двух? *мама явно собралась звонить и навалять люлей своему отцу или свекру*
- Оба, мамуль. Я папу папы сначала спросил, а потом твоего папу спросил, не наврал ли папин папа и твой папа сказал, что папы не врут. Особенно про войну. Еще он сказал- «зато про нее врут все остальные». И папа папы с ним согласился. Поэтому ты не переживай, я тебя не осуждаю. Я знаю, что ты врешь про войну. Деда меня предупредил, что твой нежный и воздушный мозг не способен осознать природу абсолютного днища с кровищей. Не женское это дело! Он сказал, что вы, женщины, поэтому и красивые.
- 8-0
- У меня только один вопрос.
- Какой, сынок?...
- А что такое чмошники? Мы их видели?
- Наверняка, сынок. На-вер-ня-ка.
*мама убрала телефон в сумочку, стала на колени и поцеловала Сережу в лобик. Потом посмотрела на танки и больше почему-то не захотела с ними фотографироваться. Может быть, ей стало душно от паров соляры, а может быть, дедушки Сережи не врали.
- Пойдем отсюда, дорогой. Расскажи, что еще дедушки тебе рассказывали про меня?
*Сережа остановился, ошеломленный, потянул маму за руку и тихо сказал:
- Невероятно, но они меня предупреждали, что рано или поздно ты задашь мне этот вопрос и что тогда я должен буду....
*** на этом месте танки заглушили их удаляющиеся голоса.

P.S. Все совпадения случайны

В тот год не было первого снега. Тот, который неожиданно повалил в октябре, был слишком ранним даже для первого, и все с уверенностью рассуждали, что он точно растает и не ляжет. Доводы были разные, но один стальнее другого: личный опыт, народные приметы (даже тех народов, у которых снега отродясь не бывало) и желание отсрочить зиму придавали уверенности этим рассуждениям: первый снег тает всегда. Но снег никого не слушал, а может, и слушал, да просто (как я и предположил) не был первым. Он падал и падал... Сначала таял в жирной грязи дорог, на оставшихся жёлтых листьях и лип к подошвам, потом покрыл всё трусливым тоненьким слоем и продолжил падать. Исчезли дороги, а после, укатанные машинами, стали неожиданно ровными и гладкими. Не то что летом. Исчезла тропа в сопках и долго ждала смельчаков, которые первыми пойдут по ней и пробьют дорогу в базу. Она всё ждала, а снег всё падал и падал, и пока только серые будни водили по ней за собой чёрные ночи.

В тех краях зима больше всего похожа на сказку: народа там живёт мало, ни фабрик, ни заводов – вообще минимум цивилизации, и снег лежит почти везде нетронутым и ярко-белым, накрывая себя поверху глухой тишиной. Именно из-за этой тишины и хочется зимой впадать в спячку; это весной или осенью тянет непременно куда-то бежать и срочно что-то делать, а зимой чем меньше движений, тем гармоничнее на фоне природы себя чувствуешь, - лёг, укутался, чай рядом поставил и всё - до мая меня не трогайте, будьте так любезны.

Когда снега навалило столько, что скрылись деревья и кусты, а брошенные машины в посёлке начали служить детям горками для катания на санках, стало очевидно даже самым упёртым консерваторам, что он уже точно не сойдёт и народные приметы в этот раз не сработали, и все смирились с неизбежностью. А с неизбежностью больше ничего сделать и нельзя.

- Вот поди ж ты, - бурчал второй в цепочке смельчаков, топчущих тропу, зам, - законы природы и то сбои дают!

- Не то что твои постановления пленумов, да? - оборачивался к нему старпом (всегда шёл первым – как определял тропу, никто понять не мог), - они-то нас никогда не подведут! Ой, что это я! Это же раньше было, а теперь-то их отменили за ненадобностью! Как жить? Как жить? Того и гляди небеса рухнут!

- И кто уже удивится?

- Боги?

- Даёшь ты! Один был – дедушка Ленин – и того свергли, а прочие давно уж померли. Как тебя к самостоятельному управлению кораблём допустили без знания основ мироздания?

- Так меня же допускали его уничтожать, а не постигать! Разные вещи же. А так да, повезло, что ни одного попа в приёмной комиссии не было, успел я проскочить, видишь, пока духовность возрождать не начали.

- Думаешь, начнут?

- Поспорим?

Остальная цепочка шла молча: на вершинах сопок снег, подчищаемый ветром, едва доходил до колена, но в низинах кое-где брели и по пояс. Старпому-то было нипочём, зам тоже из породы старых коней, а молодёжь дышала тяжело – особенно те, которые участвовали в мероприятии впервые.

- Ха! Вот она – Нерпичья! – крякнул зам, когда с вершины последней сопки открылся вид на дорогу к пирсам и сами пирсы с пока чёрными, как бельма, лодками на общем белоснежном фоне.

- Всё, - старпом резко выдохнул и остановился, - не могу больше!

-Да ладно, - тронул его за плечо зам, - не так всё плохо, чего ты? Выкарабкаемся как-нибудь, ну могло же быть и хуже, понимаешь? Война могла быть, разруха, американцы кругом. И тебя всё равно командиром назначат, ну чего ты, ну потерпи, ты же умный, ты же монстр в вопросах боевой подготовки!

Старпом распахнул полы шинели и ковырялся внутри, слегка притопывая:

- Да не о том я, чего ты меня баюкаешь? Не могу больше терпеть в себе чай! Надо срочно привязать коня. Думал, дотерплю до парохода, ан нет. Отвернитесь там, э! Старпом писать будет!

- Это вы кому? – удивился управленец (третий в цепочке). – Нам или женщинам в штабе кричите? Мы-то, можно подумать, не видели там чего или, можно ещё подумать, там есть у Вас чем нас удивить!

- Так, блядь! – взялся за дело зам. -Разговорчики в строю! Кому сказано отвернуться! Рассуждают они! Распустились!

- Пусть только это, в бок коня привязывает, а не на тропу!

- Да без вас капитан второго ранга не разберётся, как ему поссать! А!

- Без нас-то, может, и разберётся, а нам по его разбору ходить потом не больно-то и охота!

- Ну что вы, наговорились? – старпом оправлялся. - Я уж всё. Или подождать, пока вы драку не затеете?

Зам сдвинул шапку на затылок, от прилипших ко лбу волос повалил пар.

- Какую драку? Мы же офицеры!

- Ну офицерскую, значит. Повыхватываете шпаги и ну на снег кровью полоскать! Вот бы я посмотрел!

- Но нет. Двигай давай, посмотрун.

Вниз скатились быстро. На дороге, почищенной каким-то заезжим трактором (своего в дивизии не было), долго и не спеша отряхивались, высыпали, держась друг за друга, снег из ботиноки курили.

- Ну вот, - старпом снял шапку, - вечером обратно пройдём, и готова тропа! Молодцы мы, да?

-Молодцовее и не бывает! – поддержал его зам. - О, командарм наш из штаба идёт!

Командир шёл медленно, о чём-то задумавшись, смотрел себе под ноги (понуро, - подумал бы незнакомый человек, но мы же не незнакомцы – так думать не станем) и совсем как-то по-детски мило махал портфелем, и особенно умилительно это смотрелась не из-за возраста, а из-за его крупной фигуры. На самом деле, он был довольно молод, чуть за сорок, но командирская служба быстро старит мужчин. Тех, которых не сживает со света вовсе. Увидев своих офицеров, явно обрадовался и ускорился.

- Товарищи офицеры (был и один мичман, но отчего бы не сделать ему приятно, видимо, решил командир), - командир жал всем по очереди руки, - что, решили сегодня здесь игнорировать суточный план, не заходя на корабль?

- Отнюдь! – засмеялся старпом. - Физподготовка у меня в плане! Вот и отработали ходьбу по пересечённой местности!

- А! То-то я смотрю, вы заснеженные, а баб снежных вокруг и не видно! Где, думаю, извалялись?

- Плохо Вы о нас, тащ командир думаете! Уж мы-то всегда найдём, в чём изваляться!

- И баб?

- Заметьте, тащ командир, не я это предложил!

К кораблю пошли не торопясь: впереди командир со старпомом и замом, а остальные – чуть сзади, для соблюдения необходимой почтительности. Командир почтительность тоже ценил и, рассказывая о каких-то штабных делах старпому с замом, периодически оборачивался, чтоб и задним было его хорошо слыхать. Хотя задним мало интереса было до штабных дел, что их касается – и так доведут. Спустившись от второго КПП к судоремонтному заводу, они постепенно скрывались из нашего вида; почти и не различить уже было - люди там идут или стая чёрных воронов, которая устала лететь и пошла по своим делам пешком. Да и снег. Сначала редко и не спеша, а потом всё гуще и гуще, он опять пошёл.

Всегда, когда снег уже улёгся, но не успел ещё стать рыхлым и тяжёлым, в воздухе витает какое-то ожидание. Ждут чего-то все, даже те, кто утверждают, что не ждут уже ничего: кто Нового года с чудесами, кто весны, которая и сама по себе – чудо, а кто и просто пенсии. Но одно дело, когда снег укладывается к концу ноября – началу декабря, а совсем ведь другое, когда в раннем октябре. Сколько можно носить в себе лёгкое невесомое ожидание без видимого срока его исполнения и не упустить его в грустное разочарование, что вот, опять всё как всегда? И не было же в этом году повода, который отличал бы его от прошлого, позапрошлого или будет отличать от будущего, но откуда-то берётся это ощущение ожидания чего-то непременно светлого. Может, из снега?

Проскочил ноябрь, декабрь перевалил уже далеко за свою середину и по ощущениям тех, для кого эта зима была первой в Заполярье, Новый год уже прошёл, а нет – всё ещё висел и уже почти на носу. Странное ощущение – я его ещё помню.

Тропа снегом уже не зарастала – раз протоптанная, она всегда стояла всю зиму: цепочки людей в обе стороны не кончались.

- Ну что, Вася, ходил ли ты вчера к Лене? – спрашивал один спецтрюмный в спину другого, топая за ним по тропе.

- Ходил, Гена, ходил.

Они были одноклассниками и дружили ещё с училища, а потом так повезло, что и на службу вместе устроились.

- Ну и как там она?

- Как там она. Жопа вообще. Как тень стала, смотрит вроде на тебя, а вроде как и внутрь, рассеянная, глаза опухшие, руки трясутся. Полы там помыл вчера, снежинок на окна наклеил, велел держаться и верить в лучшее. Надеяться. Потом и моя с работы подгребла, сидели там с ней на кухне и делали вид, что разговаривают о посторонних вещах. Странная это штука, надежда, да, Вася?

- Жизнь вообще странная штука, вот что я тебе скажу, Гена.

- Это понятно, но вот смотри, без надежды, оно всё проще выходило бы, разве нет? Хорошо – значит хорошо, плохо – значит плохо, и приспосабливайся к этому плохо, учись жить в нём прямо сейчас, а то сидишь, сопли распускаешь – надеешься. К чему всё это? Потом же всё равно приспосабливаться. Я думаю, знаешь что, Вася, что Надежду эту самую Пандора из ящика своего выпустила. Ну там, представь, крышку приоткрыла, а хитрюга эта аккурат сверху и сидела, на всех несчастьях верхом, и раз – выпрыгнула к нам. Пандора-то передумала потом, чего это, мол, я людишек-то, а поздно: вот она, Надежда, с нами уже живёт и по свету шастает.

- Ну нас с тобой забыли спросить, когда эту надежду придумывали. И Пандору.

- Забыли, а могли бы! Уж мы-то насоветовали бы, как оно лучше сделать. Что там Миша?

- А Миша вчера подрался в садике, потому что они спорили, чей папка погиб, а чей домой вернётся, и там шкет какой-то утверждал, что его папка из штурманов и наверняка жив, а вот Мишкин, механик, точно погиб. Ну и помутузили друг друга. Воспитательница в шоке, молоденькая какая-то, в этом году только приехала, примите меры, говорит Лене и той, второй маме, а те детей в охапку, да по домам – плакать, чтоб никто не видел. О, глянь, - командир. Товарищ командир! Товарищ командир! Подождите нас!!!

Оба бегом понеслись с сопки вниз, проваливаясь местами в снег и даже пару раз упав в мягкие сугробы, но не обращая на это внимания – спешили.

Командир стоял и ждал – знал, чего бегут.

-Здра желаем! Ну что Вы – узнали чего?

Третий их друг, Коля, возвращался (или не возвращался) на аварийной подводной лодке из соседней дивизии. Она давно должна была закончить поход и к 25 декабря вернуться, но потерпела аварию (пожар – было в сухом донесении) и её сейчас практически без хода тащили в базу. «Есть пострадавшие, остальной экипаж чувствует себя нормально», - было в том же донесении. И всё, молчание. Что такое «пострадавший» для сухого языка военно-морских донесений, никто толком объяснить не мог. Ломали руки, ноги, обжигались, переохлаждались, травмировали головы, но пострадавшими от этого не считались в достаточной степени, чтоб беспокоить этим штабы – это, если исходить из общего опыта. Вот сиди и гадай, как они там пострадали, а уж фамилий тем более было не добиться: не положено.

- Привет, ребята. Да ничего толком – связь есть, но про погибших не говорят. Сами-то знают наверняка, но не говорят. Семью проведываете его?

- Да, я вчера ходил, а сегодня Гена сходит.

- Держится?

- С трудом.

- Сын его как?

- Да маленький он совсем ещё, уверен, что плохого не бывает. Письмо Деду Морозу написал, чтоб папку ему к Новому году домой вернул. Я, говорит, хорошим мальчиком весь год был, маму слушался, кашу ел и молоко с пенкой пил - Дед Мороз меня послушает.

- Дед Мороз, блядь, совсем не лишний в такой ситуации. Пригодился бы. Вы на Новый год собираетесь?

- Собираемся, но она не пойдёт никуда, сами к ним пойдём, наши жёны наготовят заранее, если будет из чего, и будем с ними встречать. Ну дети хоть поиграются, хули, праздник же.
РЕКЛАМА

- Правильно. Это правильно – молодцы вы. Вы знаете что, там в корабельной кассе есть деньги ещё, скажите помощнику, что я велел вам их отдать, хер с ней с этой бумагой, канцелярщиной и картриджами, сделайте там нормально всё: мандаринов накупите, конфет. Детям чтоб хоть бы.

- Да не надо, тащ командир…

- Я спрашивал тебя, надо или не надо? Я как сказал – так берёте и делаете. Надо будет вас спросить – я спрошу. Что за неуместное стеснение? Зачем его демонстрировать в самых неподходящих местах? Верхний! Помощника мне вызови!

Пока Вася с Геной курили на срезе пирса, командир отдавал помощнику указания и тыкал в их сторону пальцем. Потом грозил пальцем помощнику и показывал им кулак, помощник утвердительно кивал головой и строго смотрел на спецтрюмных, а в конце, нелепо даже для такой ситуации, отдал командиру честь:

- Есть, тащ командир! Лично проконтролирую! Оба ко мне! (добавил уже в сторону офицеров).

Офицеры в ответ показали ему ещё довольно жирные бычки, вопросительно пожали плечами и сделали вот так бровями; помощник понимающе кивнул, но строго смотреть не перестал - любил это дело. Дождавшись Васю с Геной, строго-настрого проинструктировал их по поводу того, в каких пропорциях следует потратить корабельные деньги на новогодний стол, какие корабельные деньги – уточнили Вася с Геной, а те, ответил помощник, которые вы получите у меня ровно через один час и двадцать минут, а сейчас я пойду наскребать их по сусекам и попрошу без опозданий, потому что я не механик и мне бока отлёживать некогда в отличие от.

Денег было и правда не так много, чтоб принципиально упираться их брать. Вася с Геной отнесли их своим жёнам, а потом ещё удивлялись, как это из таких сравнительно небольших денег можно накупить вот эту вот всю сравнительно большую кучу, а жёны отвечали, что это им не гайки крутить – тут соображать уметь нужно и, пока резали, заправляли и готовили, неловко радовались наступающему празднику – это всегда неловко, когда у тебя всё хорошо, а у друга твоего не пойми как, и поделать ты ничего с этим не можешь. И надежда эта ещё. Сбивает с толку.

Лена их не ждала – заранее не предупреждали, чтоб не упиралась и не отнекивалась, а пришли сюрпризом, но Мишка искренне обрадовался, хотя как ещё можно радоваться в пять лет? Пока накрывали стол, Лена сидела потухшая и смотрела в окно, в процессе подготовки участие принимала мало и больше из остатков вежливости, которые отчаяние в ней ещё не потушило, дети весело играли, и только им и было по-настоящему весело.

К двадцати трём часам уселись за стол – должен был прийти Дед Мороз, которого снарядила дивизия для поздравления семей задержавшегося экипажа, но провожать старый год Лена отказалась наотрез, как будто это могло на что-то повлиять, но кто мы такие, чтоб рассуждать об этом, не чувствуя того, что чувствовала тогда она?

Дед Мороз пришёл нарядный и абсолютно трезвый. Миша без запинки прочитал стишок про ёлочку, глядя блестящими глазками в глаза старика-волшебника и задыхаясь от волнения на длинных окончаниях. Дед Мороз Мишу похвалил за стих и старания в течение всего года, рассказал ему, как мчался на оленях, чтоб успеть поздравить всех детей с Новым годом, правда Снегурочка? У Снегурочки, видимо, нервы были послабее, и она с трудом улыбалась, но старательно кивнула. Вот тебе подарок от нас, Миша, сказал Дед Мороз и вытащил из своего мешка какую-то игрушку (никто потом так и не смог вспомнить, какую именно), протянув её малышу. Миша растеряно захлопал глазами и, потянув было руки навстречу, резко убрал их за спину, не отрывая взгляда от глаз Деда Мороза.

- Что такое, малыш? – спросил Дед Мороз.

- Я не просил игрушек, - тихо и было слышно, что волнуясь, ответил Миша, - я просил, папу чтоб ты мне вернул.

И заплакал. В плаче этом не было капризных ноток, или истерики, или злости – он просто стоял, держал руки за спиной, смотрел в глаза Деду Морозу, а слёзы текли по щекам двумя ручьями, за слезами некрасиво запузырились сопли. Первой не выдержала Снегурочка, потом Лена выскочила в ванную, а потом и жёны Васи с Геной, не то чтобы в голос и картинно, а как-то тихо и спокойно заревели.

- Что за шум, а драки нет? – оттолкнув Снегурочку дверью, домой ворвался Коля.

В прихожей сразу отчётливо завоняло горелым: у Коли не было левой брови, вся скула отчётливо желтела проходящим синяком, он смешно свистел на буквах «ч» и «ш» по причине отсутствия клыка и резца слева, но довольно улыбался.

Первым опомнился Миша. С криком «Спасибо, дедушка!» он бросился папе на шею, на крик ребёнка из ванной выглянула Лена и через миг уже тихо плакала на левом Колином погоне.

- О, тут нормально у вас, в смысле у меня, - из-под Миши и Лены глуховато говорил Коля, - что тут, думаю, мои, скучают же, а тут на тебе: и стол, и снежинки на окнах, и друзья, и Дед Мороз!

- Ты скажи, что там у вас, а то мне ещё половину семей обходить, - Дед Мороз взял Колю под локоть.

- Да нормально всё у нас, ну погорели, ну там я вон бровь спалил, да зубы выбил, кто легче, кто тяжелее, но живы все, нам сказали про телеграмму, кто придумал эту секретность, а? Правда?

- Ух ты, ёпта, хорошо-то как! – и Дед Мороз властно указал Васе и Гене бровями в сторону кухни.

На кухне он плюхнулся на табуретку, снял нарядную красную шапку в звёздах и мишуре, обнажив под ней самую что ни на есть лысину в венчике седоватых волос, и сделался каким-то нелепым существом: от бровей и выше обычным мужиком, а ниже – сказочным персонажем.

-Наливайте!- махнул он рукой Васе с Геной. - Теперь можно и даже нужно! В пизду такой праздник, как сегодня, не могу, ноги не несут. А что делать, надо же, да? Ну дети же, а тут пацанёнок заплакал и я… ну, бля, хоть в окно сигай, что, хуёвый волшебник из меня, думаю, а тут на тебе и не хуёвый, получается. Что за барство? В стакан налей- нафиг мне стопка твоя, что я – барышня?

Хлопнули по стакану – Дед Мороз пил жадно, как воду, глотая кадыком и запрокинув голову. От закуски отказался, показал – наливай ещё. Зашла Снегурочка в слезах:

- Мне налейте.

- Так ты же не пьёшь?

- А я и не буду пить. Я буду собирать пробки.

- Душу свою затыкать?

- Именно. Давайте, ребята, с Новым годом вас!

Хлопнули ещё.

- О, смотрите,- Снегурочка показала в окно, - опять снег пошёл. Красиво, да?

- А меня тошнит уже от снега, - буркнул Дед Мороз, глядя на улицу. - Вот всё думаю, сходить в госпиталь и спросить у врачей, не бывает ли аллергии на снег, а то отчего я, как в окно выгляну, снег увижу, так каждый раз сдерживаюсь, чтоб не вырвало. Как думаете, комиссуют по аллергии на снег? Нет? И я так думаю, вот и не иду. Ну давайте по третьей, да мы пойдём.

- Э, дедушка! В руках себя держи, я тебя носить потом не буду!

- Да теперь можно, внученька, теперь-то ребята домой вернулись – кому мы нужны особо? Теперь там и так праздник взаправдашний, а не вот это вот вся вата и мандарины. Давай – наливай.

В кухню заскочил Коля, уже без шинели и в домашних тапочках.

- Ребята! Ребята, какие же вы молодцы, а? Я с корабля бягу – валасы назад, тут же думаю, что, мои, а я им икру несу, шоколад, вина бутылку, а тут на тебе! Ребята, я всё отдам! Нам обещали на днях пайковые выдать, я всё…

- Я не поэт, Коля,- перебил его Вася,- но я скажу стихами…

- Ты так смешно свистишь на буквах «ч», «с» и «ша», - перебил Васю Гена.

- Ага! – согласился Коля.- И это я приноровился уже, а сначала вообще форменный цирк был. Командир сказал, что если бы он раньше знал, то сам мне зубы выбил вместо того огнетушителя - так я ему настроение поднимаю!

- Что там было-то у вас?

- Да жопа была, давайте потом? Было, да прошло - не хочу сейчас об этом! Не, ребята, пить пока не буду, со своими посидим, потом уже, ладно?

Заглянула жена Гены:

- Геннадий, на выход,! И Василия с собой прихватите.

- Да вы что, ребята? Куда? Давайте у нас, вы как так, а?

- Вы посидите, а мы позже зайдём, у нас тут есть ещё дела, да Гена?

- Да? А, дааа!

У подъезда распрощались с Дедом Морозом и Снегурочкой. Постояли, думая, куда податься.

- Беременная Лена. Тест у неё Коле в подарок приготовлен положительный. В фольге и со шнурком, всё как положено, - объяснила Генина жена. - Так чего мы там будем мельтешить, дело интимное. Пойдём к нам, посидим пока, ну или к вам, а потом уже к ним зайдём, после курантов, когда Коля в себя придёт. Гена, что ты делаешь, скажи на милость?

Гена стоял запрокинув голову и открыв рот.

- Снежинки ловлю, - объяснил он компании, - вот почему они падают прямо, а вокруг моего рта сворачивают?

- Потому, что ты лошара, - объяснил Вася,- лошара ми кантара! Смотри, как надо, салага!

И Вася, ловко маневрируя, словил несколько снежинок ртом.

- Спорим, я больше словлю?

- Спорим! Девчонки, считайте!

- Да ну вас, дурачьё! Ну какое же дурачьё, а?

После того, как Гена победил со счётом сорок семь на сорок пять, они двинулись на площадь, а потом посидеть у кого-нибудь, не то у Гены, не то у Васи, но, впрочем, какая разница? И если бы Коля вместо того, чтоб кружить на руках Лену и Мишу по очереди (он морщился от треснутого ребра, но тихонько, чтоб никто не видел), смотрел в окно, то он увидел бы, как друзья исчезают, укутываясь крупными снежинками, которые падали уже сплошной стеной и почти не кружились, а мягко стелились под ноги. И становилось сказочно красиво и пахло чудом.

Я иногда думаю, что учёные врут, что снежинки состоят всего лишь из двух атомов водорода и одного атома кислорода – где-то в их составе есть какой-то магический ингредиент, ведь откуда-то берётся это ощущение в воздухе, а откуда тогда? Да и чудеса случаются иногда, хотя, в общем и целом, жизнь не сказка, конечно.

Я люблю кататься на велике, причём где-нибудь подальше от людей, машин,
всякого шума. Где-нибудь по грунтовкам, среди полей, лесов, озёр.
Если посмотреть в яндекс картах на область чуть северо-западнее
Новокуйбышевска, можно увидеть довольно большой остров, ограниченный
реками Кривуша, Сухая Самарка и Волга. Размеры острова где-то 20 на 50
км в самом широком и длинном месте. Но эти 20 на 50 км по прямой, а на
этом острове по прямой передвигаться нельзя, так как там такое
количество ручьёв, речушек, рек, луж, болот, топей, озёр, рощ, зарослей
кустарника и т. п., что все дорожки и тропинки петляют как корабль,
совершающий противолодочный манёвр. И тропинок там очень много, потому
что этот остров очень популярен у охотников, рыболовов, браконьеров,
грибников, собирателей ягод и просто любителей покататься на вездеходной
технике, потому что там много всякой добычи для всех этих охотников на
дары природы. И тропинки эти зачастую ведут в никуда. Т. е. пылишь ты по
дороге, которая плавно переходит в тропинку, которая через некоторое
время просто обрывается посреди поля или рощи. Почему так – не знаю.
Природа там очень пышная: трава выше головы, кусты в два-три
человеческих роста, деревья в высоту метров по 30 – не джунгли, конечно,
но для Самарской области очень даже богато.
Я обычно доезжаю на машине до переправы через р. Кривуша (это южный
берег острова), бросаю её там, достаю велик, переправляюсь и катаюсь по
острову, наслаждаясь свежим воздухом, ароматами трав и пением птиц.
Проезжаю километров 15-25 по средней степени убитости грунтовке (я езжу
в разные места, поэтому и расстояние разное), добираюсь до Волги (это
другая сторона острова, и там полно песчаных пляжей), купаюсь, загораю,
наслаждаюсь видом на Жигулёвские горы, устраиваю небольшой пикничок из
того, что с собой взял, а потом обратно. Всего это у меня занимает часов
5-7 (да, переправа работает с 6 утра до 7:30 вечера).
Так было и в этот раз, по крайней мере, до половины пути всё шло именно
так. На велосипеде я доехал до Волги, причём последняя часть пути шла по
залитым грязью грунтовкам (похоже, чем ближе к Волге, тем больше воды в
грунте, поэтому дороги долго не просыхают). Мне даже понравилось на
минимальной скорости (передача 1-2) перебираться с пробуксовками через
грязевую жижу, которой там были заполнены все низинки. Я несколько раз
сплавал, перекусил, при этом пришлось отдать часть еды как дань невесть
откуда взявшимся двум собакам неизвестной породы, потом с часок
повытягивался на тёплом песочке в полном одиночестве и засобирался
назад. Поначалу я с ленцой покручивал педали, потому что ещё не отошёл
от той расслабленности, которая меня накрыла на берегу. Но потом над
головой загрохотало, и слегка заморосил дождик, поэтому я прибавил.
Успел я проехать километров 5 (всего назад ехать в этот раз мне было
километров 15-17), и тут меня накрыло грозой.
- Мне пиздец, - сказал я жене по телефону, - до переправы я должен
успеть добраться вовремя, но велик придётся бросить, так как ехать на
нём нельзя – грязно, скользко, - катить его рядом по дороге тоже нельзя
– грязь набивается между колесом и крылом, катить по траве тоже не
вариант, так как трава мне по плечо. Так что вернусь поздно.
Успокоив, таким образом, супругу, я взвалил велик на себя (сука тяжёлая,
на раму-карбон денег нет, а стальная рама с колёсами в районе 15 кг,
которые приходится тащить одной рукой) и, периодически поскальзываясь по
грязи, зашлёпал в сторону дома. Я решил пронести велосипед немного
подальше, так как когда начался дождь, я был на узкой дороге, идущей
посреди длинного болота, и велик там, особо, спрятать негде.
Ну, проскользил-пропадал-прошёл я пару км и набрёл на рыбаков. Они туда
приехали на Ниве, с ночевкой (т. е. водка-пиво, еда включены). Добрые и
не совсем трезвые люди, едва увидев меня, предложили мне пива и водки
(от последней я отказался, сказал, что у меня на переправе машина стоит
и мне ещё ехать). А пивка стаканчик съел, благо дело шлёпать такими
темпами по самым оптимистичным подсчётам мне было ещё часа 2, за это
время, учитывая физическую нагрузку, этот стаканчик улетучился бы, а
немного допинга для поднятия боевого духа войск в такой ситуации не
помешает. Один мужик (хозяин Нивы) предложил мне оставаться ночевать с
ними, так как уже поздно (6 часов вечера) и до переправы я могу не
успеть.
Я, как честный долб… неумный человек, сказал, что меня ждёт жена,
поэтому я пошёл дальше, а вам спасибо за угощение.
Валера, так звали хозяина т/с, тогда предложил оставить им хотя бы
велик, так как с такой обузой я далеко не уйду. Он заверил, что они его
не украдут. Я поколебался пару секунд и согласился (мужики выглядели
нормальными работягами). Дал мне свой адрес и номер телефона, и мы
договорились, что встретимся на следующий день в обед, когда они
вернутся домой. Заодно, они посоветовали мне идти не той дорогой, по
которой ездят машины, и по которой приехал я, а свернуть на тропинку, по
которой, по их словам, можно будет здорово срезать и выйти без всяких
петляний сразу к переправе. Я их поблагодарил, в очередной раз отказался
от «посошка» и резвым шагом направился дальше, сука, Хабаров, блин
Сусанин долбаный.
По тропинке идти было легко: не было велика на горбу, и под ногами была
примятая трава, по которой не скользили ноги. Настроение было хорошее,
вокруг никого не было, после дождя в перелесках висел туман, было тихо.
Я представлял себя в доисторическом ливневом лесу (сырость и дымка после
дождя располагают, знаете ли), когда ещё не было машин, заводов и вообще
цивилизации, когда твоё выживание зависело только от тебя самого, твоих
сил, ума, выносливости. И чувствовал я себя в это время полным сил,
молодым, здоровым и очень умным, что вот так здорово выбрал лёгкую и
короткую дорогу. По дороге обдирал и трескал торн (ягода такая вяжущая),
в голове были всякие лёгкие и глупые мысли…
Так прошёл час. Время 7 вечера, а переправы я так и не вижу. Я прибавил
шаг, туман прибавил плотности, а солнце убавило яркости (кстати, спасибо
Медведу, после перевода часов на московское время у нас сейчас темнеет
часов в 8 вечера)…
Взглянул на телефон: 19:05 – местность абсолютно незнакомая, спросить
дорогу не у кого, но под ногами кончилась тропинка и началась грунтовка,
что как бы, ободряло. Понижал настроение тот факт, что по раскисшей
земле опять стало тяжело идти. Но делать нечего, время поджимает, и я
побежал.
19:20 – бежать по лужам весело не получается, дорога скользкая,
постоянно петляет, от неё расходятся другие дороги и тропинки, которые
хз, куда ведут. Поэтому путь выбираю по принципу «примерно в ту сторону,
в которой должна быть переправа».
19:25 – я понял, что торопиться больше некуда и, хотя на мне были всего
лишь майка и шорты, при этом я был промокший насквозь, приближающейся
ночи я не сильно испугался. Я знал, что надо идти прямо, и я выйду к
Кривуше. Почему меня это ободряло? Потому что у свояка есть моторная
лодка, и он меня вывезет.
Позвонил свояку, сказал, что я хз где, но иду верным путём. Бери лодку,
поезжай вдоль берега и смотри, не помашет ли кто в темноте чем-нибудь
светящимся. Это буду я, а пока отбой, а то у меня телефон разряжается
(ага, как в плохом американском кино).
Телефон я выключил совсем, так как начались звонки от жены и родителей,
типа, где ты, как. Понятно, что они переживают, но помощи от такой
заботы ноль, а вреда при садящемся аккумуляторе – более, чем до фига.
Почти стемнело, а я был хрен знает где, но с дороги не сворачивал и
сохранял бодрость духа. И тут я заметил, что закат у меня слева, т. е. я
иду на север… в сторону Волги…
- Ебёна мать! – я повернулся назад и увидел вдали огни большого (не
города) НПЗ. Новокуйбышевского НПЗ. А чуть в стороне отсвет в облаках от
Новокуйбышевска и, чуть далее, вероятно, от Самары.
Ещё где-то час быстрым шагом в обратную сторону. Совсем темно, дорога
почти неразличима, над головой бесшумно летают совы (т. е. звуков вообще
никаких – ни хлопанья, ни шуршания крыльев; лишь тени на фоне неба). И
если в поле хоть что-то видно в отсвечивающих от облаков городских огнях
(удивительно, как далеко этот свет распространяется), то в лесу ничего
не увидишь, пока об это не ударишься. А дороги в лесу просто страх
Божий. Запросто можно совершенно неожиданно шагнуть в лужу по колено
глубиной, упасть, встать, шарахнуться лбом о толстый сук и пнуть бревно.
- Ну, что за суканах! – отсвет от города впереди, не больше 5 км, а
дорога идёт по полю влево и назад или вправо и назад.
- Эй, есть здесь кто-нибудь?! Помогите! – а в ответ тишина.
«Господи, ну выведи меня хоть куда-нибудь!!! Сейчас ещё тепло, но в
мокрых мойке и шортах провести ночь и встретить рассвет… не знаю, по
крайней мере, очень не желательно. Возможно, это моя самая большая и
самая последняя ошибка, но я пойду вперёд, напролом».
Идти ночью по лесу удовольствие довольно посредственное. Из-за того, что
ничего не видно, все ветки, брёвна, ямки – твои. Потом лес кончился, и
начались кусты чего-то охрененно колючего (шиповник, торн?), по которым
я шёл не помню сколько, но долго. Потом была ежевика (я это понял,
потому что кусты низкие, а колючки не такие длинные). Потом какой-то луг
с травой по пояс (кстати, как объяснить тот факт, что на лугу, где нет
ни единого дерева, валяется до хера коряг?). Потом болото (немного
ссыкотно ночью переходить незнакомое болото) – хорошо, хоть неглубокое –
по колено, не больше. Когда я понял, что болото мельчает, а склон идёт
вверх, я обрадовался, что наконец-то на твёрдой земле, и можно больше не
бояться утонуть… и тут же получил от дерева суком в глаз.
А главное вокруг тишина. Ведь ночь с субботы на воскресенье, народу
должно быть полно. Ведь когда ещё светло было, слышал же выстрелы
охотников с разных сторон, а ту все как умерли.
Опять перелез через какие-то кусты и уткнулся в болото побольше. Здесь
была видна открытая вода, и лезть через него я побоялся (не потому, что
я такой умный, а потому, что телефон воду не любит, а это – мой
единственный способ сообщить о себе).
Куда идти, направо или налево? Хз какое длинное это болото. А может это
и не болото, а речка или озеро. Но это явно не Кривуша, слишком уж узкая
(-ое?). Может быть проход к Кривуше совсем рядом, стоит только правильно
повернуть. А повернёшь неправильно - будешь до утра блуждать.
- Лю-у-у-уди! Помогите! – попытка – не пытка, вдруг кто отзовётся.
Тихо. Пойду налево.
Я уже топал часа 4-5. Ноги после езды на велике, прогулки и занятия в
качалке (в четверг ходил) начало сводить. А камыш на берегу этого
водоёма, падла, высокий и не понятно как растущий. То он в воде, а то на
берегу. И идёшь так же: то хлюпаешь и чавкаешь, а то шуршишь по траве и
хрустишь сломанными ветками. Поэтому, чтобы не пугать местных пиявок, я
взял выше по склону и тут же получил заслуженный джеб от толстой ветки
какого-то местного баобаба. В голове пролетело: «Гадёныш. Даже если
влупить со всей дури по этой дуре, только себе хуже сделаешь».
Прогуливаясь по крутому заросшему ежевикой берегу этого болото-озера,
легко не заметить не только ветки, но и целые деревья, особенно упавшие.
Одно из них, как мне показалось, радостно легло под меня. Очередной уже
удар по левой любимой голени, полёт с вытянутыми руками в темноту,
приземление опять на какие-то ветки помельче, соскальзывание с них и,
наконец, контрольный в лоб. Итог: ноги как красная мокрая тряпочка, руки
в занозах, изодраны до плеч, зато мой лоб оно не победило!
Вот тут, когда я растёкся трепыхающейся лужицей по земле, мне стало так
сильно неохота больше никуда идти. Ведь сижу же в траве, хоть и мокрой,
но не холодной ещё. И ноги больше убивать не надо. Правда жрать хочется,
аж зубы сводит. Зря я сегодня полбатона собакам отдал. Сейчас бы
заточил, и веселее стало б сразу.
И на фоне этих мыслей услышал гогот. Бля, люди!
- Лю-у-у-уди! Помогите! Мужики! – кричал я довольно гаденько и
неубедительно, потому что до этого уже оборался и сорвал голос.
А в ответ опять гогот. Ну, ничего, мы не гордые, сами допрёмся.
А теперь представьте, сидят мужики уютно за столиком после охоты. Над
столом очень тусклая лампа, едва видно друг друга. На столе полный
комплект охотника (см. «Особенности национальной охоты»). Травят байки,
и тут треск в лесу и на них выходит такое 2-метровое чудо, как у Райкина
«весь в паутине, весь в бычках»
- А это чё такое? – отозвался первый, кто смог подобрать челюсть.
- Мужики, я заблудился, спасите! Где здесь переправа, где Кривуша? Меня
на берегу ждут, подскажите, я пойду, а то я совсем не знаю, где я!..
Я ещё что-то хотел сказать, но меня уже грамотно усадили в самое удобное
раскладное кресло (которое потом под моим весом слегка погнулось и
чуть-чуть поломалась, напрочь), в одну руку дали бутер с колбасой с моё
лицо размером (а лица у нас нормальные такие), в другую кружку с водкой.
Я даже и не помню уже, как всё это произошло. Как-то очень быстро.
Собаки (у них было две) подбежали ко мне и стали вылизывать кровь с ног
(голодные?).
Первые две кружки даже закусывать не стал, само пролетело.
- Ты как сюда попал? Здесь же островок, тут вода со всех сторон, ты
переплывал что ли?
- Нет, я пешком шёл.
- Да как ты прошёл, здесь кругом вода. Откуда ты?
- Да, не знаю я как прошёл. Не помню. Секунду, дайте, я хоть своим
позвоню, скажу, чтоб не волновались. Дорогу мне подскажете? Или за мной
могут приплыть на лодке.
- Нет, ты отсюда никуда не дойдёшь, и доплыть к тебе никто не сможет.
Тут сплошные протоки, ерики и болота. Тут днём-то тяжело объяснить, как
доехать, а ночью даже пытаться нечего. Оставайся с нами, мы люди не
злые, тут два нейрохирурга, один невропатолог и один авиадиспетчер. Мы
тебя не обидим, не боись.
Теперь понятно, откуда такой профессионализм и слаженность действий при
спасении заплутавшего. Дальше они всё пытались от меня добиться, как я
вообще к ним попал. Это их какое-то специальное место, уединённое,
тихое. Они сюда поохотиться на уток приезжают иногда. С горем пополам,
наконец, совместно определили, где я плутал и как сюда попал. Одно не
поняли, как я к ним на островок посуху пришёл, там же вода кругом.
- А вы из Самары или из Новокуйбышевска?
- Да кто откуда.
- А невропатологи из Новокуйбышевска есть? А то у меня там мама
медсестрой работает.
- Есть. Но этого не может быть, я там всех знаю, у всех дети маленькие.
Я назвал Ф. И. О. своей матери.
- Денис?!
Оказалось, один из них – врач, работавший с моей мамой. Мы с ним друг
друга немного знаем. А не разглядели друг друга, потому что лампочка
тусклая очень была, еле-еле видно.
Никто не стал спорить, что повод выпить более, чем достойный. Найти за
день людей, которые согласятся за спасибо отвезти твой велосипед почти
до дома; уйти с дороги, совершенно сбиться с пути и случайно ночью на
каком-то островке набрести на людей (при этом не моральных уродов
каких-нибудь) и найти среди них знакомого! Короче, все за столом
согласились, что без помощи сверху тут не обошлось.
Меня полностью переодели (все свои тряпки пришлось выжимать, даже
трусы), накормили-напоили, дали спальник, а утром отвезли на эту
долбаную переправу к моей машине.
PS. Велик уже забрал.

Произошла эта беспесды готичная и одновременно абасачная история в
начале девяностых. Мне тогда было лет, эдак, тринадцать. Как раз в ту
пору на экранах телевизоров массового стали мелькать ебла супергероев.
Чакнорисы, джекичаны, вандаммы, рэмбы и прочие любители красиво для
начала получить, а потом и обязательно раздать некислых пиздюлей врагам
и прочим недоброжелателям. Но особняком в этом ряду стоял простой
пендосский парень, Майкл Дудикоф, он же, блять, знаменитый пламенный
американский ниндзя. Некоторым нашим гражданам этот ниндзя засел и занял
круговую оборону в башне так крепко, что хуй выковыряешь, наверное, и по
сей день.
Параллельно поучительно-познавательным кинофильмам про приемные пункты
пиздюлей, в продуктовых магазинах появился алкогольный напиток
"Кириллыч". При разовом его употреблении в голове такие гонки вооружений
начинались, штопесдец. А если хуярить этот чудесный эликсир постоянно,
то башню посещали такие тараканы, что база данных историй болезней
любого желтого дома покажется подростковой энциклопедией. Помимо того,
что нектар Богов "Кириллыч" имел свойство жестоко и подчас неадекватно
выхлестывать, он обладал еще одним неоспоримым преимуществом – стоил
крайне дешево.

Мой сосед в то славное время, ассенизатор по профессии, клоун по
призванию, пожилой, коренастый мужичок дядя Миша, быстро нашел с новым
корешем "Кириллычем" общий язык, точнее сказать, общую, дяди Мишину
глотку. Завтракал с ним, обедал, ужинал, а иногда и вовсе даже
полдничал, сцуко, гурман вобщем еще тот оказался. Поскольку, вкусив этой
бормотухи в одно свое жало, дядя Миша частенько выходил на улицу в
неадекватном состоянии, в поисках, так сказать, приключенческих
катаклизмов и техногенных катастроф, я и мой товарищ Денис, старались не
упустить его выходов в свет, которые по традиции заканчивались самым что
ни на есть реалити-шоу.

Как-то бесцельно бродя возле дома, наши с Денисом окуляры поймали в
перекрестие бухого в жопу дядю Мишу, за полдником заглянувшего в "синий
буфет".
Поскольку дядя Миша работал на ассенизаторской машине, мы с Денисом
постоянно выводили его из шаткого душевного равновесия одним лишь
окриком: "Говночерпий! Говночерпий идет! " Так случилось и в тот летний
вечер. Однако реакция дяди Миши оказалось не совсем обычной. Он не стал
кидать в нас камнями, не предпринял попытки догнать нас и не падал,
счесывая нос. Он даже не стал обзывать нас нехорошими словами...

...За день до этого, вечером, по телевизору показали подряд сразу три
части "Американского ниндзи". Судя по всему, для дяди Миши фильм стал
откровением. Для него это было равносильно эффекту разорвавшегося
снаряда. Кумулятивного снаряда. Вот дядя Миша и словил этот снаряд своей
башней, в результате чего, судя по всему, снаряд окончательно прожег его
видавшую всякие виды лобовую броню.
- Я, сынки, не говночерпий! – вдруг заулыбался улыбкой Брежнева дядя
Миша, - я – ниндзя!
- Пиздите, дядя Миша, ой как пиздите! Какой же ниндзя из вас? – охотно
вступил в диалог Денис.
- А самый что ни на есть настоящий! Проходил обучение! – быстро вошел в
роль дядя Миша и принялся усердно размахивать перед нами руками,
выразительно знакомя нас со смертельным боевым искусством, которое нам,
соплякам, было неподвластно.
- Ну так и я смогу, - сказал я, пытаясь выглядеть как можно более
разочарованным.
- Настоящий ниндзя может по стенам лазить! Для ниндзи это, как вам, дядя
Миша, по пьяни два пальца на ноге обоссать, - подогревал здоровый
спортивный интерес в пожилом "синем" ниндзе Денис.
- Сейчас! – в глазах дяди Миши загорелся огонь и он чуть ли не бегом
понесся домой.

Когда через пять минут он вернулся, мы поняли, что огонь в глазах он уже
успел чуть-чуть притушить новой порцией "Кириллыча". Дядя Миша натянул
на себя старую штопесдец перештопанную майку с логотипом спортивного
общества "Динамо", голубое готичное трико с обвисшими, дырявыми
коленями. Но главное – он нес с собой когти, приспособление, которое
используют электромонтеры для лазания по столбам. Пездец, Фредди Крюгер
к подвигу готов! Обратный отсчет до новой катастрофы, похоже, начался.

Облачив свои ноги в эти самые когти, дядя Миша с нескрываемым
превосходством посмотрел на нас, произнес: "Учитесь, сопляки, пока
мастер жив!", и как распоследняя обезьяна полез по деревянному столбу,
на котором висел уличный фонарь.

"Синий" ниндзя, решительно и стремительно вскарабкался на высоту
примерно три метра над уровнем земли. Мы с Денисом с интересом наблюдали
за нинздей-ассенизатором. Тот, повернув голову к нам, победно и
агрессивно помахал нам сжатым кулаком. "Видали, бля? " - спросил нас
верхолаз и вновь замахал поднятой вверх рукой со сжатым кулаком. В
следующую секунду сраный боевой альпинист потерял равновесие, с пугающей
быстротой замахал руками. Верхняя точка его тела отделилась от столба и
стремительно начала описывать в воздухе полукруг вниз. Ноги же отважного
воина, с оставались на месте, в когтях сжимая деревянный столб. Верхняя
часть тела, описав дугу, развернувшись на 180 градусов, с глухим звуком,
как будто кто-то скинул с крыши мешок с говном, уебалась об столб. Хуев
эквилибрист повис вверх ногами на столбе.
- Ахуеть, четвертый дан! Черный пояс! Вот это ниндзюцу! – захохотал
Денис.

"Синий" ниндзя, уебавшись горбом об столб, пару секунд соображал, потом
аццки оскалился и издал звук: "Ыыыгыыгы". Хуле, ниндзя же, ебанарот. Они
же боли не чувствуют, особенно когда свои выпученные шары "Кириллычем"
зальют.

Прошло еще секунд десять, как дядя Миша изрек: "Ууууу, блять". И
продолжал висеть головой вниз. Картина, блять, " И вы еще спрашиваете,
при чем здесь пиво "Сокол"? Вечер, суканах, в грушевом саду.

Нам стало тревожно за судьбу сэнсея, болтавшегося, как негр на позорном
стобле. Мы побежали звать соседей, чтобы спасать пьяного гимнаста. Но
ситуация для верхолаза дяди Миши опять круто развернулась. И снова на
180 градусов. На наших глазах он исполнил, блять, вторую часть
Марлезонского балета. Видимо от того, что его ступням стало нестерпимо
больно, он обхватил столб руками и начал пытаться освободить ноги. Это
ему, как и подобает настоящему ниндзе, удалось сделать. Теперь уже
нижняя точка тела эквилибриста, там где голова и руки, осталась на
месте, а ноги гуттаперчевого дяди Миши, разведенные в стороны, опять
описали дугу. Опять заложив лихой вираж на 180 градусов, ниндзя теперь
встретился со столбом аккурат яйцами. После чего, с гиканьем, с метровой
высоты, совершил аварийную посадку на земле, использовав вместо шасси
копчик.
- Ахуеть, - сказал Денис и заржал, - за артистичность - 6,5, за технику
исполнения – 7,0.
Посидев немного на жопе, гуру боевых искусств произнес "Ууууу, блять".
После чего завалился на бок, закрыв глаза ушел в сасозерцание и
медитации.

Мы с Денисом подумали, что восточный воин отъехал в мир иной. Сразу
побежали к нему домой, к жене отважного верхолаза. Та как раз смотрела
мексиканский сериал. Известие о том, что ее муж, бесстрашный ниндзя дядя
Миша только что упал с фонарного столба и, возможно, принес себя в
жертву боевым искусствам, настолько ошарашило и одновременно разозлило
ее, что она сорвалась на место трагедии с воем сирены: " Ай-ай-ай, ирод
окаянный! Скотина! Пьянь подзаборная! Сколько же ты будешь еще мои нервы
мотать? Вот тварюка!"

Выбежав на улицу, жена храброго акробата увидела его вполне живым,
здоровым, бухим, жизнерадостно оглядывающим покоренную страшную высоту.

- Ты за каким чертом на столб поперся, дьявол старый? А, козел пьяный,
тебя спрашиваю?! - молвила супруга, уперев руки в бока и горестно качая
головой.
- Починить полез, - тихо выдавил из себя хуев ниндзюцу, виновато склонив
седую голову, почесывая через трико ушибленную аварийной посадкой жопу.
- Чинить! Ты себя в зеркале видел, чинитель? А ну марш домой, антихрист!
Отсыпаться! – раздраженным голосом, не терпящим возражений, ответила
супруга.

"Синий ниндзя", отважный верхолаз, чемпион, бля, паралимпийских игр по
гимнастике, дядя Миша понуро поплел домой, по пути пробурчав нам: "Что,
сволочи малолетние, шестернуть уже успели? Суки, блять!"

На том путь воина и закончился. Такое вот бусидо. На следующее утро дядя
Миша протрезвев, обнаружил, что вчера, во время падения ниндзя в нем
умер. Похоронил ниндзю пожилой ассенизатор утром в сортире.

Но хоть воин-ниндзя в дяде Мише геройски погиб, отжыгать дядя Миша в
последствии не перестал. Видимо вследствие контузии, полученной во время
воздушной катастрофы, отжыги его даже усилились...

Когда-то давно я был курсантом военного училища.
Было это в далеких 90-х годах в стране, которой уже нет – в СССР. На, а
точнее, в "ридной нэньке Украине". При чем, в западной ее части. Для
непосвященных хочу сказать, что западная Украина издревле считалась
националистически настроенной частью этой великой житницы страны. Когда
я поступал в военное училище великая семья братских республик – сестер –
Советский Союз – еще имел место быть, хотя отдельные сестры этой семьи
уже пытались слинять по-тихому из родительского дома, не преминув при
этом прихватить изрядный кусок общего добра. Благо, добра этого, было
завались на бескрайних просторах. Потом грянул первый путч, в результате
которого семья народов распалась окончательно. И как следствие "ридна
нэнька" объявила себя "самостийной и незалежной". Сразу же после этой
объявы она провозгласила национальной идеей - "МОСКАЛИ ГЕТЬ З УКРАЙНЫ",
что означает: "Русские пошли на х....". Летом того же года мы довольные и
молодые, торжественно срулили из житницы, многие как оказалось насовсем.

Только все это было позже, а тогда я поступил и учился в 3 взводе 14-ой
роты, под командованием доблестного командира взвода капитана Шишилова
(в народе "Шиш") и непобедимого и легендарного командира батальона
("комбат") подполковника Поросюка (в том же народе "папа"). О доблести и
легендарности этих личностей я поведаю в другой раз, ибо всуе упоминать
их грешно.
Училище у нас было своеобразное. Готовило оно две категории боевых
офицеров - грозу супостата и смерть ворога, а именно начальников
солдатских клубов и гарнизонных домов офицеров (в народе "КэПээРовцы" -
аббревиатура КПР означает Культурно Просветительная Работа), а так же
журналистов всевозможных военных газет и журналов (в народе "мурзилки").

Для непосвященных поясню, что на первом курсе у нас было 2 роты (по 150
человек приблизительно) – 14-ая и 15-ая, каждая из которых делилась на 4
взвода. Так вот в нашей – 14-ой роте (Бог миловал) были одни
"КэПээРовцы", а в 15-ой роте было 2 взвода "мурзилок". Надо ли говорить,
что в то время мы были сынами своей эпохи и, как и все не любили этих
бумагомарак. Те же отвечали нам взаимностью. К тому же мурзилки
отличались еще жуткой склочностью и тщедушностью, за исключением, разве
что, одного из них – курсанта Макарычева Саши, который обладал
выдающимся - чуть меньше, чем у "Шварца" - бицепсом и интеллектом
кишечного паразита указанного киноактера.
Юношеский максимализм и нерастраченная сексуальная энергия бурлила в нас
создавая дикую, причудливую смесь из сарказма, выпендрежа, злобности и
желания обратить любое действо в "ржач", "угар" и "колики". А поскольку
в армии, тем более в то время, не забалуешь относительно "расслабухи",
то "ржач" приходилось устраивать строго на военную тему, используя
военную же обстановку и подручный материал, который официально
именовался "войсковое хозяйство".
Об одном таком случае я и хочу поведать. Но в качестве предыстории
поясню, что в то время в военные училища поступали не только "салабоны"
типа меня, пришедшие со школьной скамьи, портянок не нюхавшие и
солдатской бляхой по мягкому месту не битые, но и "отцы" военной службы
– "ВЭЭСы" (от сокращения ВС – Вооруженные Силы), те кто в силу
недостатка мозгов, а равно низкого коэффициента интеллектуального
развития, либо в силу отсутствия денег у родителей или не
благосклонности ангела хранителя призваны были таки в "несокрушимую и
легендарную, в боях познавшую радость побед" армию, официально
нареченную – Вооруженные силы Союза Советских Социалистических
Республик, то есть ВС СССР (всем встать, бабам плакать, детям писаться,
равнение на середину).
Так вот было это зимой, которая в тех краях зимой называется лишь по
привычке, а на самом деле есть не что иное, как слякоть, грязь и
гололед.
Заступили мы в караул.
Опять вынужден сделать отступление для допризывников и женщин. Караул,
есть боевая задача в мирное время. В то мирное время нас в караул
готовили как на войну. Поскольку войны давно никто не видал, то основа
всего приготовления, была постирка и поглажка обмундирования. Потому
как, найди наш комбат пятно на форме или грязный подворотничок перед
караулом – не избежать было "тумбочки" вместо увольнения.
Так вот, чистые и сытые, но уставшие еще на стадии подготовки,
вооруженные всерьез и проинструктированные до слез, мы заступили в
караул № 2 находящийся в 15 км от города Львова. Туда нас доставила
дежурная машина. Караул был небольшой: 3 поста по 3 человека плюс,
разводящий младший сержант, к нему в довесок помощник начальника караула
("помначкар") и начальник караула ("начкар") прапорщик Лукошкин.
Приехали мы в караул и принялись принимать караульное помещение.
Принимают его очень просто, чистоту смотрят и имущество с описью сверяют
(стол – 2 шт, стул – 4 шт, шашки игральные 3 комплекта и т.д.).. Опись
эта на стене висит в каждой комнате караульного помещения, а комнат этих
не много – комната начальника караула, комната бодрствующей смены,
комната отдыхающей смены, столовая, подсобка, сушилка и туалет.
Караульное помещение приняли быстро т. к. принимали у третьего курса, а
это значит фразы типа "А вон под столом грязно" не прокатывали в
принципе и при этом больно отдавались в различных частях тела. Так вот,
это все мы резко приняли, и по сменам, по постам разошлись.
Третьекурсники убыли в училище, довольные тем, что на завтра все
училище, а значит и они, разъезжалось на каникулы.
Для нас потянулись долгие часы караула. Бодрствующая смена устав читает
в комнате бодрствующей смены, отдыхающая отдыхает, а часовые на посту
несут службу бодро, ничем не отвлекаясь и не выпуская из рук оружия, как
того требует устав гарнизонной и караульной службы. Начальник караула
бдительно дремлет в своей комнате. Ску-ко-та.
И тут какому-то шутнику из "вээсов" пришла в голову развеселая идея
подшутить над следующим караулом. Тем, что у нас смену принимать будет.
Принимать смену у нас должен был караул, состоящий из мурзилок нашего же
первого курса, а не подшутить над мурзилкой, кода представлялась такая
возможность кэпээровец не мог по определению.
Так вот пришла "вээсу" идея и реализовал он ее следующим образом: в
опись висевшую на стене в комнате бодрствующей смены он дописал три
наименования имущества – "Зильбан (это была фамилия одного из наших
курсантов – Миша Зильбан) подоконный", "Швондэр половой" и "Таран
подзаборный". Дописал он это аккуратно, карандашом, что бы было похоже
на шрифт, видавшей виды печатной машинки, на которой была напечатана эта
злополучная опись.
Ну, естественно весь караул, за исключением прапорщика Лукошкина, был
уведомлен о состоявшейся хохме. И так же естественно, что ждали мы конца
службы еще с большим нетерпением, чем обычно.
И вот он настал долгожданный час народного ликования и праздника души.
Журналисты прибыли менять нас в карауле. Их чистенькие, выглаженные и
тщедушные туловища расползлись по караулке. Началась сдача помещения.
Принимать комнату бодрствующей смены выпало щупленькому очкарику с
детским выражением лица. Сдающим был тот самый вээс боксерской
наружности и таких же габаритов. Принимая имущество по описи мурзилка
был немало удивлен техническим термином "Зильбан подоконный" и
соответственно поинтересовался у сдающего смену курсанта – вээса, что
скрывается под столь неблагозвучным буквосочетанием.
- Салага тряпочный, службы не знаешь, а все туда же в сапоги залез.
Набрали детей в армию водки выпить не с кем! – доходчиво разъяснил ему
сдающий смену детина.
- Да где хоть он? – не сдавался тщедушный журналист.
- Да где ж ему быть-то? – искренне удивился шутник – Как положено под
подоконником, сушится на батарее. Ты тока его не вынимай пока, пусть
высохнет, а то попортиться может.
Мурзилке заметно полегчало. Убедительность, с которой вээс произнес
фразу, была подтверждена демонстрацией огромного кулака, который тот
невзначай почесывал перед носом субтильного журналюги. Последний решил
не искушать судьбу и перешел к следующему наименованию – "Швондэр
половой". Мало ли военных терминов ему еще не известно, рассуждал
очкарик, а вот на глазах у всех оказаться полным профаном не хотелось,
да и получить по шее за чрезмерную придирчивость ему тоже не улыбалось.

Если бы он знал, чем это его малодушие обернется буквально через сутки...
- Швондэр половой, мой маленький друг, душара, - ласково издевался
детина – находится в шкафу с уборочным инвентарем в подсобке. Хочешь?
Иди, смотри, а я на метлы со швабрами еще в войсках насмотрелся.
Мы все в это время столпились в проходе и якобы занимались своими
делами, а на самом же деле мысленно катались по полу от смеха,
предусмотрительно зажимая рты руками.
Мурзилка изрядно нервничал, но с вээсом решил не связываться. Тем более,
что остался последний предмет в описи, а именно "Таран подзаборный", и
вот его то уж он точно проверит.
- А таран где? – поинтересовался будущий обладатель пулицеровской
премии.
- Ты чего читать не умеешь? Под забором. Где ж ему быть? - с невинным
видом произнес детина, чем вызнал приступ сдавленного хохота в коридоре
– Вон в окно глянь и все увидишь.
Под забором на улице действительно лежал таран. Правда, это был не
совсем таран, а точнее это был совсем не таран. Под забором лежал старый
спиленный тополь. Точнее тополиное бревно метров 5-ти в длину и метра
полтора в диаметре. Лежал оно под этим забором, наверное, со времен
гетмана Мазепы, а то и раньше. Было оно полупрогнившим, полупроросшим,
припорошенным снегом и вмерзшим в грунт. При определенной доле
воображения его можно было принять за таран, а поскольку журналист явно
обладал оным воображением, то однозначно согласился с тезисом о
местонахождении тарана. Довольный собой чахлый журналист доложил о
приеме помещения начкару.
Караул был сдан и принят.
Дальше начиналось самое интересное. Не буду рассказывать, как сильно мы
хохотали по дороге домой, как подтрунивали и скабрезничали, и
предвкушали завтрашний день. И вот почему. Как я сказал это была зима, а
точнее самый конец января, и значит, все училище разъезжалось на
каникулы. По традиции первый курс все две недели каникул нес внутреннюю
и караульную службу. Таким образом, менять мурзилок в карауле должны
были мы, то есть наша рота. Когда мы вернулись в расположение, то не
преминули все поведать сослуживцам. Рассказ о зильбане, швондэре и
таране поверг славных курсантов кафедры КПР в состояние дикого восторга,
граничащего с буйным помешательством. Особенно веселился Миша Зильбан,
который сказал, что он однозначно должен завтра заступить в караул и
лично принимать комнату бодрствующей смены.
На следующий день в караул нас провожали как в отпуск, едва не с песнями
и плачем. Каждый дал массу ценных советов относительно того, как лучше
посрамить мурзилок.
Начав принимать караульное помещение, мы быстро приняли свои объекты и
столпились в коридоре, на прежнем месте, ожидая спектакля под названием
"Интеллект против Зильбана подоконного".
Миша спокойно расхаживал по комнате и крутил в руках рамку с описью,
методично сверял указанное в ней имущество с наличествующим в
действительности. Остались три последние наименования.
Публика устроилась поудобней.
Третий звонок.
Рампа.
Занавес.
- Так, где зильбан подоконный? – деловито поинтересовался Миша у
мурзилки.
- Под подоконником, - с видом бывалого вояки, криво усмехнувшись,
ответил тот – Где ж ему быть, ваши как вчера положили сушиться, я его и
не брал. Он мне без надобности.
- Да ты что! – картинно испугался Миша – а вдруг вы его пересушили. Он
же испортиться мог. Тащи его сюда скорей.
Пока мурзилка пыхтел, выгребая из под подоконника всяческий мусор, в
коридоре начиналась тихая истерика. Как не пытались мы заткнуть рты
ладонями, шапками и прочими подручными средствами, вырывающееся из нас
веселье уже нельзя было остановить. Фиеста началась.
Мурзилка вытащив весь мусор из под подоконника и при этом, изрядно
загадив пол, вернулся, как и полагалось ни с чем. На вопрос о том, куда
он дел подоконный зильбан отвечал невнятно, и вид имел растерянный. Не
выспавшийся мозг его еще не отдавал отчета в комичности всего
происходящего и не чувствовал подвоха, мы же веселились от души и
жаждали продолжения банкета.
- Ладно, потерял, купишь новый, а я это как недостаток в постовой
ведомости отражу. – сурово произнес истинный Зильбан.
Надо отметить, что запись в постовой ведомости о потерянном караульном
имуществе имела весьма плачевные последствия. Как минимум заставили бы
покупать новый зильбан, но обычно еще и вкатывали выговор, а это значит,
что никаких увольнений месяц не видать. Мурзилка это прекрасно знал и
понял, что выговор, да еще и в преддверии отпуска перспектива не
радужная, а совсем наоборот, и что с его "счастьем" и с нашим
батяней-комбатом отпуска ему тоже не видать. Жизнь его дала трещину, и
лучше бы он поступил в какой-нибудь заборостроительный институт в родном
городке Гмыздово. Он судорожно вспоминал минувшие сутки и делал
предположения кто же спер из под подоконника зильбан.
Ответов не было, а напротив последовал вопрос.
- Швондэр половой?- поинтересовался Михаил.
Мурзилка не знал, что это только начало. Мы же напротив все отлично
знали и уже лезли на стены и падали на пол от хохота.
- В шкафчике. – обреченно, потухшим голосом промямлил герой пера и
бумаги.
- Тащщщи. – весело скомандовал Миша, чем вызвал у собравшихся в коридоре
колики и стоны, поскольку смеяться уже никто не мог.
Журналист обреченно поплелся в подсобку. Минуты три он гремел там
всеразличным инвентарем и когда появился с пустыми руками, казалось, что
даже уменьшился в размерах и постарел.
Многие из нас к его появлению уже не могли стоять на ногах и просто
сидели на полу, вытирая рукавами слезы. Но когда появился он на пол
повалились даже самые стойкие. Видно вся жизнь промелькнула перед его
глазами, кода он пытался найти этот проклятый швондэр среди швабр,
скребков и веников. Швондэра не было! И не могло быть!!!
Запись в постовой ведомости о двух потерянных вещах из караульного
помещения, означала, по мнению мурзилки, как минимум исключение из
военного училища, с последующей службой в линейных частях, где ему,
натуре тонкой и поэтичной ни выжить, ни за что. Прощай пулицеровская
премия.
- Да чем вы тут занимались? – праведно негодовал Миша, входя в раж. –
Все порастеряли! А мне что делать? Как я службу нести буду?
При этом свою пламенную речь, направленную на борьбу с разгильдяйством
Михаил изрядно разбавлял непечатными выражениями, чем окончательно
низверг мурзилкину веру в себя до уровня плинтуса. Единственное, что не
давало журналисту окончательно свихнуться и покончить с собой прямо в
караульном туалете, так это уверенность в наличии третьего раритета –
Тарана подзаборного.
Слушая излияния Мишы, мурзилка жмурился, ежился и боялся, но точно знал,
что таран на месте, ибо в окно четко видно, что лежит он целехонький у
забора. Когда Миша закончил изливать свою пролетарскую ненависть и
поинтересовался судьбой тарана мурзилка даже не ответил. Он медленно
поднял руку и указал на бревно.
В коридоре публика постепенно приходила в себя, думая, что действо
закончилось. Ну и правда - список кончился, таран на месте, пора
отпускать мурзилок "с миром" в "распалагу" (расположение роты –
казарма). Единственным человеком кто считал, что спектакль не доигран,
был Миша Зильбан. Не для того он напросился в караул, чтоб вот так вот
просто отпустить журналистов. Миша начал второй акт комедии. Начал его с
размахом, да еще с каким. Когда он сказал свою первую фразу, обращенную
к мурзилке, мы, начавшие было приходить в себя, разразились таким
хохотом, что чуть не рухнула крыша караульного помещения.
- А че он там делает? – недоуменно поинтересовался Миша – Его ж сопрут
на улице. Несите его в караулку.
Сказано это было с таким серьезным выражением лица, что мурзилка ни на
секунду не засомневался в сути поставленной задачи. Чуть помявшись он
вышел в коридор и обогнув корчащуюся на полу от приступов смеха массу
курсантов, подошел к своим сокурсникам и возопил о помощи. По уставу
пока он не сдаст помещение, караул не сменится, а значит заступать на
пост опять придется старому караулу. Это отлично понимали его товарищи и
решили помочь однополчанину.
В это время на улице было, как всегда слякостно и моросил весьма мерзкий
дождь со снегом. Возле караульного помещения стояли и мирно курили два
начальника караула – старый и наш новый. Курили и разговаривали о чем-то
своем, прапорщицком. Старый начкар немного удивился, когда увидел весь
свой караул вышедшим как один (за исключением сержантского состава,
который в это время менял посты) из караулки и ушедшим за угол. Но потом
начкар успокоился, видимо решил, что новый караул не пустил их в только,
что принятый (по военному – "отпидоренный") туалет и те пошли отправить
естественную надобность на улице. Удивился, а точнее чуть не облез от
удивления он минут через пять, когда тот самый вверенный ему личный
состав вырулил из-за угла. Личный состав был изрядно перемазан, зол и
изможден. В руках, тот самый личный состав, нес то самое тополиное
бревно.
Несли они его тяжело.
Несли скорбно.
Несли, матерясь, друг на друга и на всю советскую армию.
Несли с надрывом.
Несли до того момента пока наш бравый прапор Лукошкин, то же немало
удивленный, не поинтересовался, куда это они его прут.
- В караулку, - сквозь зубы и на последнем дыхании процедил виновный во
всем этом бардаке мурзилка – а то его сопрут на улице.
Немая сцена "Два прапора смотрят на бревно и ох....ют" закончилась
монологом Лукошкина о нецелесообразности нахождения посторонних,
деревянных, совершенно не стерильных и т.д. и т.п. предметов в
караульном помещении, поскольку перечень имущества, которое должно быть
в караулке определен приказом самого министра обороны, а его (министра
обороны) Лукошкин очень уважает и даже слегка побаивается и поэтому
нарушать его приказы он не согласен ни под каким видом. В этой связи
товарищам курсантам, явно появившимся на свет от противоестественной
связи павиана и бегемота, и как следствие по интеллекту сопоставимыми с
тем самым деревянным предметом, который они несут, он прапорщик
Лукошкин, предлагает отнести данное бревно назад "туды сука, где вы,
б...., его нашли, к х...ям собачим отсюда в п....у".
Овации.
Браво.
Публика стонет и плачет. В борьбе интеллекта и зильбана подоконного
уверено победил зильбан.
Смотреть на туловища человеков, которые ранее были курсантами факультета
журналистики, вошедшими в караулку было нельзя без слез. Мы рыдали, но
только от смеха. Поскольку смеяться сил уже не было их отпустили с миром
в училище.
По рассказам очевидцев все свободные от наряда курсанты 14-ой роты ждали
возвращения караула мурзилок как приезда артистов на гастроли. Кода они
вылезли из машины их встречали гомерическим хохотом и аплодисментами.
Правда, долго никто не мог понять, почему они все грязные будто бы
проделали путь от караула до училища по-пластунски, но когда открылась
правда о переносе бревна, хохот и аплодисменты повторились вновь, причем
с большей силой. Всю ночь караул мурзилок отстирывался в "умывальнике"
(комната для умывания), а потом утюгами сушил форму, т. к. идти в мокрой
с утра на занятья было нельзя.
Бревно это правда, через неделю куда-то вывезли. Уж не знаю совпадение
это или нет.

Летучий змей

В детстве, не совсем далеком, но уже покрывающимся туманом склероза, в каком-то журнале, может «Юный техник», а может еще в каком издании для творческого рукоблудия, мой пытливый взгляд высмотрел схему сборки воздушного змея.
Тогда, в благословенных восьмидесятых, змеи не лежали в магазинах на прилавках и на обочине дорог ими тоже не торговали, и поиметь такое чудо было возможно только через терпение, перемазанную клеем одежду и прямые руки.
Руки у меня были прямые, а вот терпения явно не хватало, но тем не менее в один прекрасный день я настрогав длинных щепок с угла деревянного сарая (за что потом получил громоздких пи@@@дюлей) и вероломно умыкнув у матушки кусок кальки (за что тоже потом получил этих самых) уединился за столом и принялся ваять.
Ваятель из меня, надо прямо сказать, был как из Айвазовского сантехник, но худо-бедно, через пару часов из-под моих рук вышел ШЕДЕВР.
Шедевр был страшен внешне, но сделан добротно и весил как мадам Крачковская. Понятное дело, в аэродинамической трубе я его не продувал, поэтому летные качества были мне неизвестны, но затраченные силы и сам его вид внушали уважение не только у меня, но и у бати, железного и жесткого человека, который увидев ЭТО вздрогнул головой, осторожно потрогал пальчиком и поинтересовался, кого я собираюсь убить.
Вот с этим славным, и как оказалось впоследствии, пророческим напутствием я, подхватив конструкцию под мышку, побежал на поляну, где был простор для моего авиаэксперимента.
Поляна была большая и заросшая высокой, зеленой травой. Предвкушая лавры Жана Батист Мари Шарль Мёнье, я размотал пятиметровую веревку и задумался чем мог. Я, конечно, не читал учение о восходящих потоках и разнице давления в подкрыльном и надкрыльном пространстве, но смутно догадывался, что змей сам по себе не полетит.
Змей, с нарисованным на ней лицом алкоголика-олигофрена, сумрачно лежал в высокой траве и как бы подтверждал мою теорию.
И тут я вспомнил кино, в котором счастливый, до идиотства мальчик бежал по полю, а за ним высоко в небе гордо парил точно такой же змей. Ну, почти такой же.
Сложив в своем тогда еще не богатом опытом, но не идеями, уме всю информацию, я пришел к однозначному выводу: надо бежать! И чем быстрее я побегу, тем выше и красивее полетит змей. Змей считал так же.
Отойдя на край поляны и покрепче ухватив конец веревки, я, судорожно шаркнув ножкой, кинулся бежать к горизонту. Пробежав метров десять, я оглянулся. Подлая змеюка, скалясь кривой ухмылкой, подпрыгивая на кочках и раздвигая траву своим гротескным лицом, волочилась за мной без всякого намерения взлетать.

Я насторожился. Что-то тут было не то. Перебрав в уме различные факторы, влияющие на эксперимент, пришло понимание, что с увеличением скорости бега, есть шанс лицезреть змея в небе, а не в траве, которая достигала мне пупка и весьма мешала развивать скорость.
Вернувшись к месту старта и избрав новое направление, я рванул так, что ветер засвистел в йацах. Я несся как влюбленный истребитель на бреющем, раздвигая траву животом и периодически оборачиваясь назад, чтобы не упустить момент торжества человека над неизведанным. Вот только-только тяжелая змеюка должна была взлететь, как торжество оборвал чей то предсмертный крик. Так громко, жалобно и душевно мог кричать только ёжик, которому на больную лапку наступил невнимательный слон.
Не прекращая бежать, я гутапперчиво вывернул шею и оглянулся. И засучил ногами раза в три быстрее. Я, честно говоря думал, что до этого бежал на пределе сил, но оказывается где-то глубоко внутри имелись скрытые резервы. И причем не маленькие. Высвобождению этих самых резервов способствовало увиденное.
Выбрав себе уютное местечко посередине поляны и примяв маленький пятачок травы, две супружеские пары решили устроить себе литтл-пикник в этот прекрасный, субботний денек. Постелили скатерку и выставили на нее всякое русское угощение в виде водочки, закусочки и запивочки. И сев на попы рядком, как курочки на жердочке, почти скрывшись в траве, только приготовились вкушать эти маленькие, человеческие радости, как внезапно раздвинулась высокая растительность и откуда ни возьмись, неожиданно, как м...вошка из флейты выскочило что-то весьма абстрактного вида, стремительно перевернув пищу и насрав в душу, опять скрылась в траве.
Кто из них вскричал матершинными терминами, я так не понял, да и неинтересно было мне. Важно было то, что на траектории моего следования, по прикидкам никого не должно было быть. Но поскольку я бежал не совсем прямо, а даже конкретно криво, то сам-то я не влетел в эту душевную компанию, а вот змеюка как раз злобным Мамаем пронеслась по столу, собрав своим тучным телом всю нехитрую снедь.
Осторожно за веревку я подтянул к себе пострадавшую рептилию, отчистил ее от кетчупа и, вытащив колечко малосольного огурца из-за планки, поковылял обратно на исходную, по широкой дуге обходя потревоженное сообщество. Огурец я съел.
Вернувшись на позицию и прикинув место, где так внезапно прервался праздник, я определил себе новый путь, который ни в коей мере не должен был пересечься с субботней негой недавних граждан.
Решив, что ну его нафиг находиться на тропе миграции безумного подростка, граждане, аккуратно собрав свою скатерку, перебазировались в другое место, метрах в пятнадцати от предыдущего. Сноровисто умяв травку он расселись чинным рядком вдоль накрытого стола и подняли первый тост.
Высокая трава раздвинулась, и давешнее, диковинное животное из бумаги и древа, прервала спич тостующего на полуслове и, сметя остатки кетчупа со стола, скрылось в зарослях.
Услышав знакомые и красиво связанные фразы, которые подобно стрелам впивались мне в жопу (кстати, про нее тоже там было), я припустил с такой скоростью, что моментально влетел в куст репейника и завалился на бок.
Странно, размышлял мой мозг, в то время, как руки методично сдирали головки репейника с того места, которой в различных вариациях упоминал недавний тамада. Странно, вроде бы по моим расчетам на этом участке поляны никаких людей не предполагалось, так откуда же?
Традиционно скушав еще один огурец и опять очистив от кетчупа многострадального змея, я окольными путями опять поперся на исходную позицию. Змей уже не напоминал того радостного придурка со смеющейся рожицей. После штурма стола и контакта с кетчупом, он скорее походил на грустного манька-убийцу, только что вернувшегося с очередного злодеяния.
... Все закончилось совершенно неожиданно и совсем не так, как я планировал. В очередной раз набрав скорость, я вылетел как раз к застолью, которое в очередной раз совершило перебазировку. Хорошо успел затормозить. Такого подарка наверное они явно не ожидали. Если опустить все матершинные буквы, то они сказали только «О! А вот и...»
Но не зря я целый час бегал по поляне, догнать меня было нереально даже стрижам. Но вот змей, по прежнему не желающий летать и бежавший сзади, подвел меня. Хотя как сказать.
Самый жаждущий справедливой мести товарищ, подбадриваемый одобрительными выкриками коллег, кинулся за мной, желая, наверное, придать моим ушам форму далекую от того, что заложила природа.
Но я был ветер! Я был смерч! Я был неистовый ураган! И все это умножилось на два, когда нетерпеливый гражданин, в пылу азарта погони наступил на моего любимого, ни хрена, как оказалось, не воздушного, а очень даже земного змея, который по прежнему семенил за мной в траве.
Протяжное, горловое «Йоооопт!!!», звук упавшей с Эвереста говядины и рывок веревки в руке, намекнул мне, что товарищ весьма опрометчиво бежал не глядя себе под ноги. А надо, товарищи, всегда смотреть куда идешь. А тем более, бежишь.
Оглянувшись, я только заметил, как высоко-высоко, над зеленою травой, по совершенно правильной параболической траектории, взметнулись две ноги в белых кроссовках и очертив в воздухе правильный полукруг шнурками, скрылись в травке. Из травки раздалось такое, что легкий шелест прошел по поляне, а снующие глубоко в лесу волки стыдливо покраснели.
На завтра, посетив ристалище, я нашел своего деревянно-бумажного, верного, но непутевого друга. В пылу нечеловеческой ярости он был изломан, как судьба Жанны Д'Арк. Жестокая рука мщения прошлась по нему, не оставив целой ни одной деревяшки. Торжественно похоронив свое детище посредством бросания его в пруд и смотав остатки веревки (пригодится еще), я уныло поплелся домой.
... Уже на подходе к дому я радостно вспомнил, что в каком-то журнале видел инструкцию по сборке настоящего, как у индейцев лука. Точь в точь такого, как в книгах моего любимого писателя Ф. Купера.

(с) Сергей Кобах

"Не красота вызывает любовь, а любовь заставляет нас видеть красоту."

Лев Толстой

Занесла меня недавно нелегкая в дом-интернат для умственно-отсталых детей. Встреча с директором, он на подъезде, пока его жду, прогуливаюсь по небольшой аллейке в тени нескольких огромных лип. Территория вроде ухоженная, достаточно чисто, но все равно чувствуется какая-то не очень сразу заметная, но удручающая бедность. Может из-за давно некрашеного забора, может из-за выкрошившегося асфальта на дорожках, может из-за грязных потеков и трещин на штукатурном фасаде здания со старыми деревянными окнами, может еще из-за чего... Или просто место тоску навевает из-за моего знания где я, но общее впечатление складывается весьма противно-тягостное, несмотря на яркий солнечный день.

Навстречу вышла парочка подростков. Парень и девушка державшиеся за руки. Местные, сразу определил я. Парню я бы дал лет шестнадцать, и если бы не взгляд, не карикатурно-глупое, словно обиженное лицо... - вполне себе обычный, достаточно физически развитый подросток с легким, юношеским пушком на щеках. У девочки немного одутловатое лицо и опять же, если бы не эта всеобъемлющая простота и в общем-то сразу заметная недалекость, тоже была бы обычная девчонка.

Каюсь, слишком пристально я их разглядывал, может излишне настороженно-настойчиво и внешне недобро - они заметно занервничали. Девчонка опустила взгляд, смутившись, а парень шагнул вперед, в руке кусок небольшой ветки, толщиной в пару сантиметров с привязанным к концу куском бельевой веревки длиной около метра, получилось что-то типа пародии на кнут. Он поднял руку с этим подобием кнута и угрожающе взмахнул в мою сторону, что-то односложно и неразборчиво сказав. Я благоразумно отступил в сторону, извиняюще подняв на уровень груди руки с раскрытыми ладонями. Вас и так бог обидел, чтобы я еще как-то в этом участвовал и тоже обижал.

Парнишка отвернулся к девчонке и что-то победно сказал. Я перевел взгляд на девушку и меня словно током пронзило. Бог ты мой! Как она на него смотрела! Лицо вдруг преобразилось, стало хорошеньким, взгляд лучился и сиял словно потоком синего света, столько в нем было любви и нежности, смешанной с восхищенной гордостью за своего мужчину...
Я в наш прагматичный век давненько таких любящих женских глаз не видал.
Она погладила юношу по щеке, что-то тихонько сказала, и взяв за руку, повела куда-то в сторону. Впрочем недалеко, в метрах тридцати они сели на деревянную лавочку, всё также держась за руки.

Мда... Меньше всего я в таком месте ожидал увидеть хоть какую-то love story.

- Вы чего здесь? А ну ка марш в корпус на занятия! - это в калитке показался директор, невысокий, лысоватый мужчина в роговых очках с увеличивающими стеклами, отчего глаза его выглядели большими и пронзительными, словно читающими тебя насквозь.
Поздоровались, он снял очки и потер глаза, сразу став другим, каким-то маленьким и беззащитным.
- Наши Ромео с Джульеттой... - словно извиняясь проговорил он, смотря в след удаляющейся парочке.
- И беда... Проблема такая, что не знаем что делать. Их по возрасту давно пора в другие интернаты отправлять. А она из сирот-отказников. В РАЗНЫЕ ИНТЕРНАТЫ! - он скривился словно от неразбавленного уксуса.
- Предыдущий директор никак решиться не мог и вот я теперь тоже... И тянуть больше никак нельзя и разлучить-разрубить не могу, так у них всё трогательно... Вот ездил опять к нашему начальству... Уроды! Старый директор из-за этого на пенсию ушел, потому что не смог ни с кем договориться и чтобы ничего самому не резать по-живому. Вот такие пироги с петрушкой...

Когда я закончив дела с директором, вышел из корпуса, парочка опять сидела на той же лавочке. С каким-то огромным облегчением я вышел за калитку и сел в машину. Уже завел и тут меня словно ужалило: Ну, что я за говнюк, ведь знал куда ехал! Метнулся до ближайшего магазина, приобрел несколько разных шоколадок и пачек печенья, бутыль с колой. Подумав, купил еще небольшой букетик садовых цветов у старушки на улице.

Вернулся обратно, быстро и решительно подошел к лавочке с сидящими подростками. Пакет вручил парню, а букет протянул девушке. Как растерянно-беззащитно и трогательно она на меня посмотрела, зардевшись! Пацан хотел что-то грозно сказать, опять схватившись за свой кнутик и даже стал приподниматься, но посмотрел на подружку, осекся, опустился обратно и как-то потеряно и виновато захлопал ресницами...
- Удачи ребята... - получилось у меня неожиданно очень хрипло. Что тут еще говорить, я резко отвернулся и пошел на выход...

Ехал в машине и что-то меня на философию развезло. Вот ведь как бывает. Мы как-то уже основательно привыкли к мысли и стереотипы киношные в зубах навязли, что неземная любовь бывает только у супер мужчин и красивых женщин модельной внешности, а обычные-остальные так, типа суррогатами перебиваются. Хотя история знает немало примеров обратного и даже у физически неполноценных, и у отъявленных мерзавцев, убийц и негодяев тоже иногда встречается огромная, чистая и незамутненная ЛЮБОВЬ. А тут еще Макс Покровский по радио оптимистично запел:

"Хочу иметь детей я только от тебя
Пускай ты лилипу-у-ут, а я горбатая.
Забудь, что все вокруг толкают и плюют
Возьми мое тепло, и ласку, и уют..."

Вот такая случилась история. На классическую историю с правильными атрибутами никак не тянет, нет ни нормального действия, ни трагической или оптимистической развязки. Но не дает покоя, который день мне эта ситуация, а ведь даже думать не хочу, как у них там всё сложится, отчего-то сразу тошно... Буду просто верить!

P.S. Всем добра, поменьше рациональности в отношениях, побольше нежности и любви.

«Лучше плохой день на охоте, чем хороший на работе»
Луис Сепульведа

Истории у меня традиционно длинные, кого подобное напрягает – листайте…
Тема неоднозначная – охота на животных, сейчас набегут защитники…, но как у каждой медали, есть и другая сторона, об этом и хочу написать.

Сам я не очень большой любитель и тем более не профессионал, ни ружья, ни винтовки своей нет, хотя стрелять умею и люблю, но как-то больше по мишеням. А друг-одноклассник давно на охоту зазывал, вот и очередной разговор по телефону в начале марта:
- Прилетай же наконец, организую всё в лучшем виде.
- Так у меня ничего нет. Ни одежды подходящей, ни оружия… – прилететь на родину собирался, но без малейшей мысли об охоте.
- Да всё есть, у меня родственник егерем в … нском заказнике, там и снегоход есть, и оденем, и обуем, а я тебе лично любой свой карабин дам, в какой пальцем ткнешь.
- Браконьерничаете?
- Шутишь, что ли? Я лицензий набрал, до сих пор половину не использовал. И на козу несколько (в Сибири так называют косулю), и на лося, и на кабана.
И знаете, так мне вдруг в тайгу на пару-тройку дней сильно захотелось, чтобы ни телефона, ни интернета, только совершенно дикая природа вокруг и суровая правда жизни. Соблазнил он меня короче…

С собой взял немного: горнолыжные очки, вспомнив про снегоход, фланелевую маску для лица (как чулок, только прорези для глаз, ноздрей и рта), шерстяные носки, толстую вязанную шапку, тонкую безрукавку на пуху и комплект специального белья из серии, которые применяют профессиональные спортсмены зимних видов. Хлопчатобумажное термобелье хорошо и телу приятно, но только если не потеешь, а если планируешь активно двигаться, то к телу как раз лучше специальную очень тонкую синтетику, которая вообще не держит влагу, пропуская ее сразу дальше, поэтому оставаясь реально сухой и по факту, и по ощущениям на теле.
Остальное решил - куплю по прилету, и чтобы совсем халявщиком не выглядеть - после охоты оставлю или Димону, или егерю.
А готовиться надо было серьезно, хоть и весенний месяц, но по прогнозу погоды, ночью до -25. Сибирь все-таки. Каждый сибиряк, работающий на пленэре, или долго находящийся на свежем воздухе, знает принцип многослойности в одежде, лучше (и удобнее) работает много тонких слоев, чем один-два, суммарно даже более толстых.
В итоге, одет я был, как луковица…)). Синтетическое белье, про которое писал выше, далее тонкое хб термобелье, потом термобелье «с начесом», фланелевая олимпийка на молнии плотно под подбородок, безрукавка и только потом верхняя одежда. Тут уже современные технологии, куртка и штаны из материалов, пропускающих легко влагу изнутри, но совершенно не намокающие снаружи и почти не пропускающие ветер. Куртка достаточно толстая, до середины бедра, но легкая и обязательно с капюшоном, который можно подзатянуть, как и в поясе, чтобы никаких задуваний. Штаны (комбинезон) купил полегче, горнолыжные – планировал все-таки двигаться, а не в засаде сидеть.
Димон, выдал мне унты, на пару размеров правда больше, но так еще лучше, с шерстяным носком – удобно и свободно, а когда затянул ремешки в икрах – получилось вообще супер. Для тех, кто понимает – лучшей зимней обуви для тайги еще не придумано. На руки, тонкие, но плотные х/б перчатки, а поверх шубенки (варежки, сшитые из овчины, коротким мехом вовнутрь), и как у детей на резинке, пропущенной через рукава, чтобы для быстроты можно было просто скинуть для стрельбы.
Слушайте, да я таким образом одетый могу и на лыжах быстро, и на улице спать в самый мороз…
Сибиряк – это не тот, кто не мерзнет, а кто хорошо одевается…))

Выехали рано утром, двинулись на север области, проехать предстояло примерно 300 километров, из них 200 по трассе, остальное через деревни, где дороги в лучшем случае грейдер. По трассе пролетели достаточно быстро, а потом пришлось несладко. Накануне прошел сильный снегопад с метелью, ничего еще не почистили. Я сменил Димона за рулем и ему несколько раз пришлось выходить и идти вперед, нащупывая дорогу, я ее просто визуально терял, кюветы многими местами замело вровень с дорогой.
Но машина, достаточно старенький дизельный Митсубиси Паджеро 2006 года выпуска, на мое удивление, пер на полном приводе по снегу как танк, и резина хорошая, с крупным протектором, тоже много значит.
Все равно ехали почти 10 часов, последние 20 км. вообще казалось по абсолютно безлюдным, таежным местам.

Я, если честно, ожидал увидеть, что-то типа аскетичной охотничьей избушки. Но въехали в небольшую деревню (домов 15) и подрулили к шикарному двухэтажному, деревянному коттеджу. С огромным двором и множеством хозяйственных построек, поодаль еще один длинный одноэтажный дом и походу рядом баня. Все из массивного бревна из лиственницы.

- Толя – представился невысокий, но крепкий мужик, примерно нашего возраста, с мозолистой рукой, размером, как та лопата.
- Проходите в дом. Поедите с дороги, Хозяйка с младшей позавчера к сестре в Николаевку уехала, но подзастряла там из-за снегопада, поэтому все по-простому.

В доме, конечно, не дизайнерский евроремонт, но весьма достойно и современно. И спутниковое ТВ, и интернет, и ванная с душем с горячей водой, и туалет. Тьфу, подумал я про себя, уехал называется от цивилизации.
Зашли в просторную, вполне современную кухню, где на большом столе уже была выставлена закуска. Немудренная: квашенная капуста с лучком, политая нерафинированным подсолнечным маслом, грузди в сметане, соленные огурцы, какая-то ягода в деревянной чашке, тонко нарезанное темно-красное копченное мясо, баночка с домашней горчицей, баночка с хреном, что-то типа балыка… и тому подобное, но выглядело и пахло это так аппетитно, что у меня громко заурчало в животе и рот заполнился слюной.
Толя заулыбался:
- Располагайтесь, сейчас зайчатину подогрею… - плюхнул на газовую плиту огромную сковороду.
Димон полез в сумку и вытащил пузырь вискаря.
- Убери, сам знаешь…
- Да я чисто, как презент.
- Ну тогда ладно, сейчас принесу, моей попробуете… – Толя вышел.
- Нехило, у нас егеря живут – это уже я, весьма удивленный домом и вообще.
- Видел у него дом отдельно стоит, то типа гостиница. А клиентов у Толяна хватает, сдает, приезжающим охотникам за немалые деньги, ну и другой сервис, банька та же и как проводник по охотничьим угодьям, продает дары леса и огорода, и много чего. Очень неплохо зарабатывает. Но мы гости.

Вернулся Толя, со второго этажа спустился сын, белобрысый, худенький парнишка лет 12. Сели за стол.
Очень плотно поели, а выпили всего по три рюмки (0,5 на троих) самогонки на кедровых орешках с какими-то травками, завтра с утра на охоту. Не торопясь чаевничаем, я Анатолия расспрашиваю, мне именно интересна техническая сторона, как в глухой таежной деревне можно так цивилизоваться.
- Отопление и горячая вода от двухконтурного котла, кочегарку от дома отдельно сделал, топлю дровами и углем. Дров из сухостоя в лесу хоть жопой ешь, вози и пили/руби только, уголь Кузбасский покупаю, две тонны хватает. Можно было чисто дровами, но тогда 3 раза топить надо, а так только утром и вечером достаточно. Вода с колодца, там насос автоматический стоит, а в доме накопитель с мембраной для постоянного давления в системе, вообще внимания не требует. В пятидесяти метрах от дома в низинке выкопал яму 3х4х3 под септик, перекрыл бревном и глиной снаружи засыпал, ниже еще одну яму поменьше для перелива. Закопал трубу пластиковую двухсотку под небольшим наклоном и всё, никакого запаха и никакого ухода не требуется. Ничего не выкачиваю, если вдруг заполнится, выкопаю еще одну яму, а ту засыплю. Земли хватает.
Газа магистрального никакого нет, и никто тянуть сюда за 40км. не будет из-за 40 человек. Обходимся для газовой плиты баллонами, Беларусь со специальной телегой под баллоны раз в месяц приезжает, меняем всей деревней пустые на полные.
- А школа?
- Раньше жена возила в центральную усадьбу за 20км. на буханке (УАЗ-452 фургон), забирая детей еще с одной деревни, ей даже доплачивали за это от администрации, а прошлый и этот год сын полностью на удаленке. Старший в городе уже на 3-м курсе в университете, младшая в этом году только в школу пойдет. Там дальше видно будет. Жена у меня младше на 11 лет, может еще одного настрогаем… – Толя коротко хохотнул.
- Короче, человек с нормальной головой и руками везде хорошо устроиться может, главное не лениться...

Спать легли рано и встали ни свет, ни заря, но пока позавтракали, оделись, провозились со снегоходом и оружием время уже подбиралось к 10. К снегоходу через сцепное автомобильное устройство закрепили «телегу». Фактически кузов автомобильного прицепа, просто поставленный, через основание из стальной, квадратной трубы на широкие лыжи. На днище внутри сетка против скольжения и по центру закреплено высокое автомобильное переднее сидение с подголовником, с какого-то джипа, поворачивающееся по кругу на специальном шарнире, напомнившим мне, что-то военное. Пристегнуться можно ремнями, как на гоночных автомобилях крест-накрест, естественно не с инерционными, а с жестким креплением и подгонкой под свою тушку.
Димон, открыв сейф с оружием, как и обещал предложил выбирать. Собирались на козу, поэтому никакого гладкоствольного я не рассматривал и вначале ухватился сразу за Вепрь с оптикой. Но Димон отсоветовал, во-первых, с оптикой в движении стрелять архисложно, во-вторых, модификация с патроном 7,62х54, отдача сильная, лягается, «шо та лошадь». Рекомендовал какой-то незнакомый мне полуавтомат с патроном 7,62х39, но я взял с него обещание, что с Вепря обязательно постреляем, хоть по банкам.
Я почему так подробно рассказываю, просто у многих всегда присутствует ощущение, что охота это выскочили и пиф-паф ой-ё-ё-ой, простое, кровавое убийство беззащитных зверушек, а на самом деле большая доля удовольствия именно в подготовке, учете всех мелочей, тщательной проверке оружия и другого снаряжения. Предвкушение. Главное не торопиться и не суетиться.

Наконец выехали, Димон за рулем, я пристегнутый в кресле в телеге. Вокруг красота неописуемая, ярчайшее, уже весеннее солнце, белейший нетронутый снег, искрящийся множеством мелких бриллиантов. Я еще раз похвалил себя про себя, что взял с собой горнолыжные очки со стеклом с фотохромным эффектом.
А какой воздух! Ночью было -24, сейчас потеплело немного и этот морозный, с неуловимыми запахами, но такой вкусный, зимний, таежный воздух. Редкое ощущение, когда наслаждаешься только тем, что просто дышишь.
В теле необыкновенная легкость, общее нарастающее возбуждение, преотличнейшее настроение и еще присутствует легкое чувство какой-то нереальности происходящего, словно это всё немного не со мною. Сложно даже описать.

Снегоход очень хорош, 1000 кубовый 4-х тактник, идет легко, друг говорил, что до 160 км./час его разгонял, сейчас идем по целине километров 50-60, но уже разговаривать невозможно, ветер, плюс мне достается снежная пыль еще, поэтому развернул кресло, полностью спрятавшись за спинкой кресла. О, так даже интересней. Покатались минут 40 по полям, между колков и опушек и наконец далеко заметили небольшое стадо косуль, штук 7. Бросились догонять, теперь уже не до ветра. Азарт зашкаливает, даже жарко стало.
Косуля бегает очень быстро, но снег глубокий даже в открытом поле, поэтому не так быстро, как ей хотелось бы. Догнали естественно. Как только мы пытаемся поравняться, стадо поворачивает, получается мы двигаемся по большому радиусу, а они по малому. Димон махнул рукой и что-то прокричал, я приготовился, он резко добавил газу и вот она мишень, скачет большими прыжками в 35 метрах, можно стрелять. Качает немилосердно, ствол ходуном ходит, чего там в открытый прицел можно выцелить, стреляю чисто по направлению ствола. А я дурак оптику еще хотел взять.
Бабах – мимо, козы шарахнулись, снова догоняем, бабах-мимо… Да что ж такое? И так пять раз, весь магазин. Димон остановился, улыбается:
- Садись за руль, мазила… Только резко не поворачивай, помни, сзади телега.

Я достаточно быстро снова догнал стадо и даже не так удобно, как выводили на выстрел меня, но Димон с первого выстрела уложил чуть отставшую козу.
- Учись дурак, свечку держать! – остановившись, засмеялся я, вспомнился старинный анекдот. Поржали от души. Вроде не двигались особо сами, а жарко стало, я убрал капюшон, снял шапку и стянул чулок фланелевой маски, лицо от нее с непривычки немного зудилось. Легкий ветерок обдул кожу. Ох, как хорошо.
- Что, еще одну? Сам.
- Да не, хватит, хорошего помаленьку… - я смотрел на убитое грациозное животное и только теперь во мне стала просыпаться жалость и сожаление.
Закинули тушу в телегу и поехали в деревню.

Товарищ занялся разделкой, а я отцепил телегу и поехал просто погонять на снегоходе по полям и косогорам. До 160 не разгонял, мне до жути хватило, когда на 90 с небольшим, на, казалось бы, плавном подъеме, в конце его - снегоход взлетел минимум на полтора метра от поверхности и пролетев несколько томительных секунд, над плавно уходящим вниз склоном - ухнул в глубокий снег. Я стоял на напряженных полусогнутых ногах, чуть бросило вперед, но вообще никакого значительного удара не почувствовал, только дикий выплеск адреналина, газ не сбрасывал, снегоход чуть привстав под углом, сразу рванул дальше. Развернулся на скорости по большой дуге и повторил несколько раз. Ух, здорово…
Когда в деревне слез со снегохода, то руки/ноги заметно подрагивали, но улыбка не сходила с лица, губы сами раздвигались беспричинно. Не так уж много человеку для мгновений счастья надо…

Анатолий еще с утра затопил баню, попарились от души березовыми вениками, в снег после парной попрыгали, чайку травяного попили и в приятном расслабоне пошли обедать.
Толя, закончив деревенские СПА процедуры чуть раньше, уже закинул на сковороду, порубленную крупными кусками грудинку косули. Двадцать минут и готово. Кто бы чего ни говорил, но свежина, это совершенно другой продукт. Отличия, от охлажденного и тем более замороженного мяса, глобальные. А тут просто праздник вкуса какой-то. Традиционно выпили по три рюмки, только 0,5 на троих, немного поспать и поздно вечером в планах на засадную охоту на кабана пойти.

А пока пьем чай с малиновым вареньем и разговоры разговариваем, вернее слушаем больше Толю, про его дела.
- У нас хищников давно повыбивали, волков лет двадцать-двадцать пять уже нет, последний мишка заходил, когда на севере тайга сильно горела, тоже больше десяти лет назад. Лиса даже на детенышей крупного зверя не охотится. Поэтому живность плодится без меры. Отстреливать излишних в любом случае надо, иначе болезни пойдут, а зимой падеж от бескормицы. Вот я на козу на своем участке в этот год 46 лицензий заявил, а купили только 24, на лося 8 штук, а взяли всего 3. Кабана, правда все 17 забрали. А вот мелочь типа зайцев, вообще никто не берет, так в начале зимы нашествие прямо было, все плодовые деревья ободрали. Местные из окрестных деревень, конечно, браконьерничают помаленьку, тут я сквозь пальцы смотрю (кроме лося), если не наглеют и только для себя берут, а не на продажу. Приезжих же гоняю нещадно, хочешь охотиться, через контору лицензию бери, договариваться на месте не хочу и не буду. Вон Димку тоже заставил лицензии покупать, ибо нефиг, бабки у него есть. Охота сейчас у городских не ради мяса, а ради удовольствия, а за удовольствия надо платить… И лицензия не так много стоит.
Бывают конечно наглые охотничьи компании, посылают грубо, но мне похрену, депутат ты там или сын прокурора, на рожон не лезу, просто пофоткаю аккуратно издали. Видал у меня какое фоторужье мощное? А дорога от нас одна, через центральную усадьбу, одноклассник там начальник РОВД, вот я ему данные скидываю, он пост поставит на дороге - машину тормознут. А там стволы и мясо. И доказательная база налицо. Наказание за браконьерство уже по УК, с конфискацией оружия. Там сами уже разбираются, я туда не лезу, но пару раз свидетелем в суд вызывали. Вот так и живем…

Затронули еще тему таежных пожаров.
- Тайга горела во все времена, даже когда человек еще с дерева не слез. И гореть будет.
Ишь, ученые конспирологические версии строят, почему это в сибирской тайге почти нет деревьев старше 100 лет, хотя и лиственница, и кедр, и ель могут жить больше 250. Катаклизмы какие-то придумывают, чуть ли не вселенского масштаба.
Мне же очевидно почему. Я биофак заканчивал, но не могу в городе, сюда вернулся.
Тайга горит и горела постоянно, с человеком или без. И это ХОРОШО! Потому что в тайге у нас нет насекомых и микроорганизмов, нормально разлагающих целлюлозу, как в тропиках и экваториальных лесах. Вот хвойное дерево в тайге упало, например, от бури, так и будет лежать десятки лет, а севернее, где вечная мерзлота, так и сотни, не отдавая накопленные, выбранные ранее из почвы, вещества обратно. Тут пожар в самый раз, буреломы почистит, вернет все в почву и глядишь, через пару лет на месте пожара уже активная молодая поросль, новый виток жизни во всей красе.
- Так получается - глупо поступают, что тушат?
- Тушить надо только возле деревень и городов, ну еще возле месторождений и трубопроводов, а остальное не трогайте – пусть горит.
- А вся сгореть не может? В какой-нибудь засушливый год…
- Не сгорит, всё равно пожар упрется где-то в речку, где-то в болото или каменистую сопку, или ветер сменится, а там глядишь и дождь, или зима начнется. Площади тайги тоже представьте. Раньше ведь не сгорела, когда совсем не тушили?
- Возмущение «прогрессивной» общественности», от всёпропальщиков, выбросы СО и прочие Греты Тунберг…
- Все это от лукавого. Политическая конъюнктура. Про квоты на СО вообще из серии: Как бы нам еще ограбить ресурсные и производящие страны.
А случится завтра вдруг мощное извержение какого-нибудь вулкана, с выбросом СО, объемом как всё человечество произвело за последние 50 лет? И еще пепла и сажи в атмосферу миллиарды тонн и войдем тогда в малый или даже большой ледниковый период, что уже многие тысячи раз случалось в истории Земли и даже есть на памяти человечества. Какое тогда нафиг глобальное потепление? Про СО сразу все забудут.
Цивилизация на самом деле на климат влияет очень незначительно, по сравнению с Матушкой природой. Надуманное это все…
На самом деле вырубка горазда больше вреда лесу приносит, чем пожары. Забирают только стволы, а пни остаются, ветки тоже не забирают, вот это всё и мешает новой поросли, плюс в почву ничего не попало вообще. Обратили внимание, что вокруг деревень, обычно много полей, свободных от леса мест, даже в тайге? Это все от вырубок. А что-то не особо вижу вопли «прогрессивной общественности» по поводу масштабной, глобально-хищнической вырубки тропических лесов, что природе наносит в разы больший вред, чем все таежные пожары вместе взятые.
Эх, если бы японскую технологию применяли бы, когда все с вырубаемого участка забирается, перерабатывается, до последней веточки и пенечка, а потом вспахивается, удобряется и засеивается…
Но боюсь не доживем мы здесь до таких времен и дети мои вряд ли…

Днем обычно никогда не сплю, а тут только успел вытянуться на перине, как сразу вырубился без сновидений.
А вот встал через 2 часа словно уставший. Спустился на кухню. Уже почти стемнело. Толя с Димой опять чего-то жуют, а мне есть вообще не хочется, по мясу, наверное, 2-х недельную норму перевыполнил. Сел, налил себе чаю чисто за компанию. Мелкий Вовка тут же суетится, похоже тоже собирается.
- Ты с нами пойдешь?
- Нет, я на лося…
- Хм, отец вроде ничего не говорил.
- Та я один…
- В смысле один?! – я аж привстал, а Толик с Димкой ржут, глядя на мое неподдельное недоумение.
- Прикалываетесь, что ли?
- Ну, ты же отказался… - я действительно ранее отказался категорически охотиться на лося. Как-то мне совсем кощунственно показалось убивать такое красивое, мощное животное.
- Хорош мужики, шутковать, куда вы 12-летнего пацана отправляете?!
- Ладно, сядь, успокойся, сейчас все расскажу. А ты снарягу принеси, поправлю… – это Анатолий уже сыну.
- Да я поправил уже все… - недовольно Вовка, но послушно вышел и почти сразу зашел назад, неся моток капроновой веревки в палец толщиной с петлей на конце и копье. Самое натуральное блин… КОПЬЕ!
Длиной чуть больше 2-х метров, с достаточно массивным, стальным наконечником в виде очень вытянутого в одну сторону ромба, с наточенными гранями. В самом широком месте лезвие примерно 6-7 см. и уже толстое в центре. Древко не совсем ровное, а из тонкого древесного ствола, где в районе сучков получились небольшие шишечки. Дерево темное и гладкое, отполированное длительным использованием.
- Ух, ты… Дай посмотреть – все-таки любой мужчина не останется равнодушен к холодному оружию. Я взял копье в руку, легло прям, как родное, сделал несколько движений и словно я с ним на десятке битв уже побывал.
- Надо же… - моему удивлению от такого ощущения не было предела, потрогал осторожно, острейшие грани и кончик.
- А теперь рассказывайте и подробно, если не шутите, как вот с ЭТИМ - пацана на лося отправляете.
Толя уже проверил аркан, а теперь взял у меня копье, достал мелкий точильный брусок и медленными, очень аккуратными движениями принялся водить и по так острыми как бритва граням.
- Скажи, ты бы испугался, встретив маленького волчонка, зная точно, что совсем одного или медвежонка без появления мамки в обозримом будущем?
- Нет конечно, к чему вопрос?
- Вот и лось маленького мальчика совсем не боится, пока тот в мужской возраст входить не начнет.
- Да вы тут охренели что ли?! Куда пацана с копьем на лося?! Еще и одного!

Кто видел лося живьем, тому будет понятно мое возмущение и тревогу. Взрослый - под 500 кг. весом, ростом 2,2-2,3 метра в холке, ну чтобы нагляднее было – посмотрите на свой потолок, если он у вас стандартный, квартирный 2,7 метра, то вот там примерно будет голова этой зверушки. А его знаменитый чудовищный удар сверху-вперед передними острыми копытами легко ломает кости. Человеку пробивает грудную клетку на раз, да даже медведь со взрослым здоровым лосем вообще старается не связываться. И от стаи волков – в большинстве раз отбивается. Или в глубокий снег зайдет или в воду на своих длинных ногах, чтобы волк прыгнуть не мог, а плыть ему уже пришлось, а подставившемуся, череп ударом копыта раскроит легко.

- Да успокойся и послушай наконец – я сел и приготовился слушать.
- Это старинный способ охоты, достаточно безопасный. И я так лосей в детстве брал, и старший мой Андрей, и Вовка второй раз уже пойдет. В прошлом году одного уже так взял. В это время лоси начинают сбиваться в стаи, хоть в остальное время одиночки. Инстинктивно, так как от весеннего яркого солнца и дневного тепла появляется наст, который волка держит, а лось проваливается, поэтому в стаде ему безопаснее. Место у них на том берегу, а ты нашу речку видел, берега крутые, высокие и обрывистые, нормальных спусков немного. Вот один из них в паре километров отсюда, там тропа лосиная уже многолетняя. А сейчас полнолуние, вот по одиночке лоси ночью и идут к месту сбора. Вовка залезет на дерево и ляжет на толстой ветке над тропой. Лось пацана не опасается, по запаху определяет, что детеныш и никого больше. А пробегающему Вовка петлю и накинет. Второй конец к дереву привязан. Тут, пока лось биться в испуге будет - главное не мешкать, а спрыгнуть и быстро выскочить из опасного места, ограниченного длиной веревки. А дальше дело техники, не подходить, где зверь копытами достать может, и копьем начать гонять его по кругу, пока веревка совсем не намотается и не зафиксирует его к дереву. Тогда ударом копья в шею, где артерия и по яремной вене еще. Сразу не попал, повторяй пока не получится. У меня пацаны с детства и с арканом и копьем тренируются, Вовка вон с одного удара валит.
- Анатолий, все это очень интересно, но не боишься ли за сына, ведь рядом не встанешь, не поможешь и даже не посоветуешь… И жена твоя, что на это говорит?
- Боюсь конечно, переживаю. Но как по-другому? Как из мальчиков настоящие Мужчины получаются? За мамкину юбку все время держась, что за размазня вырастет? – Толя ответил несколько зло. – Да и жена у меня местная, все понимает, хоть и ворчит. Пойдет и баста, не обсуждается…

Продолжение следует...

P.S.
История получилась реально объемная, поэтому решил разбить на части.
А то некоторые указательный пальчик колесиком мыши излишне перетрудят…)).
У меня всегда к таким товарищам вопрос: А, как вы вообще книги читаете? Особенно старые. Вот я, даже в нетерпеливом детстве, зачитывался, например, Фенимором Купером или Майн Ридом, где могло быть на 10 страницах только одно описание природы, но не помню, чтобы я как-то сильно парился по этому поводу. Сейчас тем более. Но не сравниваю, упаси боже, те авторы маститые профессионалы, а я мелкий дилетант, поэтому на пространные описания даже не покушаюсь. Но как же подобные события совсем коротко описать? Вот и я не знаю…

А возмущенным могу лишь посоветовать читать только короткие анекдоты и смотреть Тик-ток, раз ваша оперативная память больший объем информации за раз воспринять не в состоянии.
Извиняюсь, что со некоторой злостью это пишу, но достали комментаторы, которым постоянно «длинно». Давно хотел нечто в таком роде ответить.
Кому показалась история интересной, то с продолжением обещаю не тянуть, постараюсь опубликовать в следующем выпуске.

Историей от 23.05 навеяло...
У моих родителей то же было весело 1 апреля 1953 года... Точнее - маме..

Папа служил в одном полку офицером, а мама в соседнем
машинисткой-стенографисткой, служащей СА (не путать с военнослужащими.
Служащий СА - человек гражданский, но ни уволиться, ни перейти на другую
работу, ни ВЫЙТИ ЗАМУЖ, без разрешающего приказа права не имеет.) Да
еще, как на грех, в секретном отделе штаба полка. В те времена попытка
уволиться с такой работы была равна измене родине.
Знакомы мама с папой были давно - папа у будущей тещи снимал комнату,
мама, приезжая домой на каникулы, с ним, конечно, виделась, а, окончив
учебу и вернувшись домой, стала с папой еще и в Дом Офицеров ходить на
танцы. И до дому проводит (в одной халупе живут), и охальники не обидят
- боевой офицер, медали, орден, в войну командовал взводом арт разведки.

Женихались бы они еще долго, но... Папин полк срочно переводят в другое
место, папа получает вызов в академию на учебу, а мамин полк остается на
месте. Если б переводили мамин полк, она могла бы уволиться как младший
ребенок в семье и остаться с родителями. А так - сутки на все про все. А
дело происходит 31.03. 53.... А в стране траур по Сталину.... А никаких
свадеб быть не может вообще.. Всем скорбить!!! А оба дедушки - враги
народа... Бракосочетание детей врагов народа... Да еще и месяца не
прошло, как почил любимый вождь... Но если не жениться Сейчас, потом
друг друга можно и не найти.. Полевые почты менялись, полки
переформировывались, да и вообще, после смерти " Лучшего друга детей
физкультурников" мало кто был уверен в долговечности своего адреса.
Папа не зря получал звания и медали. Воспользовавшись тем, что его полк
грузится, а штаб, у которого надо просить разрешение на брак, ВСЕГДА
грузится одним из первых, и не в теплушки, это потом солдатики с
техникой - им на открытых платформах ехать, под одним чехлом с родимой
пушкой... Хорошо, хоть пушки были большие ОК РГК.
Мамин полк занят захватом соседних казарм, складов, и всего, что в
спешке может быть забыто... Кто хватится маленькой машинистки из штаба,
да и где искать штабных, когда "генеральские" домики освобождаются? Тем
более секретчиков.
Папа хватает маму, его друг бутылки с водкой, и тропой через тайгу
совершают марш бросок в становище живших рядышком нивхов. Их становище
приравнивалось к сельсовету и имело ПЕЧАТЬ и БЛАНКИ. Пробежав 18 км,
обнаружили сторожа Красной Избы, который, испив водки, согласился за
остальные бутылки отпереть избу, поставить Печать в документы, и
выписать свидельство о браке на БЛАНКЕ и с Печатью.
И сам выписал! Затем бытрей-быстрей в свои полки (а вдруг хватились),
мама бежит в пустой барак своего штаба, папа спешно проверяет как
грузятся родные, но уже не его солдпты и пушки, и, пользуясь тем, что он
уже слушатель дааалекой акдемии, нагло грабит продукты "Генеральского"
буфета, погрузив их не в ХЭЧевский вагон, а к своим солдатам. Дружок,
принявший от папы командование над бывшей папиной батареей, клятвенно
заверяет, что папину свадьбу они отметят дружно, весело, но тихо, и
эшелон уходит. Папа собирается зайти домой, но...
Вестовой приносит папе его вещи и сообщает, что папе нужно срочно отбыть
попутной машиной "согласно предписанию"...
Мама, вернувшись со службы домой, узнает что ее муж отбыл... Правда,
передал записку, что ждет ее в Хабаровске 2 недели, в Чите 2 дня, в
Харькове 4 года, а потом всю жизнь по месту службы.
На следующий день, 01.04.1953, мама подала рапорт об увольнении" всязи с
изменением семейного положения". Все, последовательно, от нач канцелярии
до ком полка отвечали, что они не дураки, число нынешнее помнят, и на
розыгрыш не поддаются. Но ПЕЧАТЬ и СВИДЕТЕЛЬСТВО О БРАКЕ оправдали
отданную за них водку, и маму не только уволили, но и (сказалась
вчерашняя добыча) выписали ей литерный билет, чтоб успела догнать мужа,
пока тот в Европу не попал. Европе в ДальВО недоверяли.
Сложнее было доказать бабушке, что мама ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ВЫШЛА ЗАМУЖ.
"Филькиным грамотам" она не верила, а поскольку ни сватовства как
положено, ни застолья, ни приглашенных родичей, соседей и друзей не
было, так и женитьбы не было!!! "И сиди девка в подполе! Ишь чего
удумала, из дому бегти! Где твой муж? Где свидетели? Такую бумажку любой
писарь за бутылку водки напишет!(Тут она была близка к истине)."
Вот тут сыграл свою роль "литерный" за подписью ком полка.
Бабушка поверила, поплакала, как положено, собрала маме в дорогу
нехитрые пожитки и даже благословила портретом Всесоюзного старосты
Калинина в окладе (это уже дедовы шуточки, он бабуле под оклад икон
вставил портреты сов. деятелей. И весело хихикал, глядя, как бабуля
крестится на Калинина и Мичурина. Что с него возьмешь - враг народа...)
Смешнее всех было мне в 1978 году, когда родителям предложили на
серебряннуую свадьбу получить новое свидетельство о браке. Как сказали
бы теперь, гламурненькое. Было такое поветрие в те годы, еще и кольца
обручальные можно было купить с "компенсацией" по 70 р кольцо.(или 35,
70 за два, уже не помню.)
Папа вытащил из заветной полевой сумки, где хранились все документы,(они
так и не привыкли, что в Харькове не бывает таких наводнений, чтоб
хватать документы, детей и бежать к сопке)(правда, я тоже держу все
документы в той же планшетке:-), но это я для "поддержания традиций
семьи", опять же, а вдруг наводнение... :-)) СВИДЕТЕЛЬСТВО О БРАКЕ. И
тут мы впервые его прочитали!!! И оказалось, что не *****ев Евгений
*****вич женился на ###овой Валентине ########вне, а ###ов Валентин
#######вич женился на ******вой Евгении ******не. Хорошая водка была в
офицерских буфетах в 1953 году!
И никто за 25 лет не заметил! Родители новое свидетельство о браке
получили, стыдливо соврав, что старое потеряли, мы с братом им купили
кольца, на "компенсацию" +еще устроили милый банкет в ресторане, и
Бабуля радовалась, что теперь ее дочка по-настоящему вышла замуж.
А СВИДЕТЕЛЬСТВО я храню в той самой полевой сумке..

Что то много я тут уделяю времени рассказам про Туркменское житье -
бытье, можно подумать, что я туда бездельничать приехал, ан нет! Я туда
по делам служебным ездил и конечной целью моего визита в страну Золотого
Века был порт Туркменбаши, что при Советах назывался Красноводском.
Поэтому свое последнее повествование так и назову
Как я не попал в порт Туркменбаши
От Ашгабада до Туркменбаши больше 600 км, дорога лежит через
пустыню, а сейчас хоть и сентябрь, а на улице за 30 это точно, плюс
сухой песчаный ветер. Решили лететь самолетом. Кто решил? Принимающая
сторона - коренной ашхабадский азербайджанец Вагиф, которому больше
нравится имя Вадим и его друг детства, а так же правая рука и личный
водитель, не менее коренной ашхабадец армянин Вазген, в обиходе Вася.
Такой вот интернационал. Да, забыл упомянуть, что Вадим помощник
прокурора Ашгабада, лицо официальное и очень важное, несмотря на свою
молодость.
Лететь нам предстояло не с шикарного Международного аэропорта имени
Сапармурата Туркменбаши, а со старого, городского, построенного еще при
советской власти, лет 50 тому назад, да с тех пор и не ремонтированного.
Облупленное и потрескавшееся здание с характерным и ничем неистребимым
запахом общественного туалета. Единственным украшением здания служил
огромный портрет Сапармурата Туркменбаши. На бетонке аэропорта сиротливо
стоял ЯК-40 с логотипом туркменских авиалиний. Рядом спокойно пощипывали
пожухлую траву две тощие козы.
Процессы посадки и регистрации были объединены и сильно упрощены.
Открыли ржавую калитку, условно преграждающую путь на взлетное поле, в
проеме встал пожилой русский мужик в донельзя застиранной и линялой
форме Аэрофлота, рядом встал строгий туркменский воин - автоматчик,
весом не более полусотни кг и ростом с Калашников, с примкнутым штыком.
Мужик отрывал посадочные купоны от билетов, а воин старательно изучал
паспорт пассажира. Тут надо заметить, что проведенная насколько месяцев
назад реформа туркменской письменности, замена кириллицы на латиницу
турецкого образца, в мгновение ока превратила и без того не шибко
грамотных туркмен в повально безграмотных.
Ну, да ладно, очередь не торопясь двигалась, и дошла до меня. Солдатик
взял в руки мой загранпаспорт:
- Тркменский виза хде?- строго спросил он, тупо глядя в паспорт.
- Вот она, после литовской.
- Почему виза синий?
- Не знаю, такую в вашем посольстве, в Москве поставили.
- А кроме Ашгабатский велаят тебе можно хде ездить? В Тркменбаши можно?
- Можно, можно - ответил за меня Вадим и сунул солдату в нос свои
прокурорские корочки.
В это время около самолета начался какой-то шум, мужик в аэрофлотовской
форме оглянулся, смачно выматерился и сказал:
- Тьфу, мать твою, опять не запускается! Ну, сколько же можно, ему же
почти тридцать лет, ну не живут столько самолеты! Сердар, стой и никого
пока не пускай, а я пойду, узнаю как дела.
И ушел. Солдат по имени Сердар важно повесил автомат на грудь и закрыл
калитку. На поле тем временем появился какой-то важный туркмен в
новенькой форме и, переваливаясь с ноги на ногу, заковылял к самолету.
Это был сам начальник аэропорта, сильно напоминавший артиста Семчева,
того, что пиво «Толстяк» рекламирует. Подошел к самолету, посмотрел,
вытер толстое лицо платочком и отдал какую-то команду. Минут через
двадцать к самолету подъехал жигуль четверка, из которой вышел мулла.
Мулла осмотрел самолет и заголосил. Рядом надрывно завыл Вадим:
- У-у-у-роды! Нормальные люди, когда ломается самолет, зовут механика, а
эти муллу!
И с остервенением начал рвать билеты. Никуда мы не полетели, но в
порт-то все равно надо. Решили ехать на машине. Вадим повесил на свой
Мерседес прокурорские номера(!!) и мы поехали. Дорога отличная, только
скучная, однообразная. Каждые 20-30 км однообразие нарушалось постом
дорожной регулировки, где худенький солдатик -срочник (нет больше ГАИ в
стране! Сапармурат их закрыл, насовсем), изнывая от жары и тяжеленного
автомата, медленно записывал в книгу паспортные данные всех проезжавших
на автомашинах. Изредка попадались придорожные кишлаки, бедные и
пыльные. Поражало одно, на дворе осень, разгар овощей-фруктов, а на
дороге ни малейших признаков торговли. Вадим пояснил, оказывается,
торговать можно только в свободное от работы время, а сейчас в страду,
рабочий день дейханина официально (!) увеличен до 14 часов, значит
хочешь торгуй ночью, не хочешь - спи.
Проехали километров с двести, неожиданно послышалась музыка, в пустыне!
Из-за поворота вынырнуло бескрайнее поле хлопчатника, по которому
ползало не менее сотни сборщиков. Дорога оказалась перегорожена
армейским грузовиком, за которым стояло не менее пяти пассажирских
автобусов и с десяток частных машин, а чуть поодаль, на обочине был
виден древний ПАЗик - агитавтобус, украшенный портретами великого
Президента. Из сего автобуса и лилась национальная музыка. Здесь же
толпилось не менее двух десятков вооруженных автоматами солдат.
Мы остановились, к нам подошел солдат и что-то заговорил по-туркменски,
Вадима передернуло и он что-то резко ему ответил. Солдат не говоря ни
слова перетащил автомат из-за спины на живот и передернул затвор: «Все
выхады! »
Мы подчинились, дело принимало странный и тревожный оборот, но я не
понимал ровным счетом ничего! Вадим достал свое удостоверение и показал
его солдату, однако это не возымело на него никакого влияния.
Неграмотный, что ли? Вадим опять заговорил по-туркменски, солдат молча
кивнул головой в сторону агитавтобуса. Вадим ушел, а мы с Васей
продолжали стоять. Через пару минут появился злой до нельзя Вадим, в
сопровождении офицера, с абсолютно каменным лицом, судя по погонам,
капитана.
- согласно распоряжения Президента Республики Туркменистан Сапармурата
Туркменбаши все граждане республики должны помочь дейханам в сборе
рекордного урожая хлопка! Ставьте свою машину в сторону и идите к
бригадиру, он даст вам фартуки. Наберете по сто килограммов и свободны,
можете ехать дальше!
Нихъя себе поворот сюжета! Теперь понятно, что делают тут и эти
легковушки и рейсовые(!) автобусы. Солдаты перекрыли дорогу, и все люди
сильно добровольно рванули на сбор хлопка. Вадим взял капитана под руку
и что-то зашептал ему на ухо, потом подозвал меня:
- Уважаемый капитан Туркменской армии! Этот господин наш гость из
России, он едет по важным делам в порт Туркменбаши, пропустите его,
пожалуйста!
- Ничего, иностранцы тоже должны помогать нам, туркменам, в сборе
урожая, особенно русские! Мы и так от них многого натерпелись за
семьдесят лет гнета! Сто килограмм это не много, пять-семь часов и все
свободны.
Вадима опять перекосило, и он еще минут сорок ходит гулять с капитаном.
Все это время солдат не спускал с нас с Васей глаз и ствола автомата.
Договорились на сто долларов за меня и пятьдесят за Васю, самого Вадима
освободили от барщины бесплатно, как-никак государев человек. Я
немедленно отдал все требуемые деньги, в такой ситуации и больше отдашь,
после чего мы очень быстро развернулись и рванули обратно в столицу. А
вообще-то сотка баксов - это четырехмесячная зарплата туркменского
служащего средней руки или рабочего на заводе.
Ни в какой порт я так и не попал, впервые в своей жизни я не выполнил
командировочное задание. Весь вечер мы пили, много и рьяно, а утром я
решил покинуть эту «гостеприимную» страну. Вадим, используя свои связи,
быстро переоформил мой билет и вот я в аэропорту. В современном,
международном имени сами знаете кого. Приятная прохлада, милые дамы на
стойке регистрации, таможенный контроль…………
В самый последний момент в зале появляется Вася с огромной, тщательно
упакованной, коробкой фруктов. Таможенник внимательно изучает билет, мой
паспорт, декларацию, а затем требует открыть коробку.
- Что там такой есть? Что недозволенный из Тркменистан везешь?
- Там все в порядке, так фрукту-мрукты, орешки-мерешки, мой подарок в
Россию! - говорит Вадим.
- Нет, надо пожалуйста открывать коробка, Я смотреть буду.
- Нет, не надо открывать, ты все помнешь и это не долетит до Москвы, -
говорит Вадим и сует таможеннику свое удостоверение.
- Харашо, - смиренно говорит он и отмечает мою декларацию.
Мы прощаемся с Вадимом и я медленно, коробка очень тяжелая, а голова
сильно больная, доползаю до СИП -зала. Где с холодным пивом коротаю
время до самолета.
Объявили посадку, к самолету идем длиннющим коридором, вдруг крик:
- Гаспадин из Москвы! Стой пожалста! - Опа, тот самый таможенник бежит.
- Что такое?
- уважаемый гаспадин, я только что совершил служебное преступление и я
немедленно должен его исправить!
- ??????!!
- Я не досмотрел вашу коробку! А это очень надо сделать, под угрозой
экономическая безопасность (!) нашей Родины!
- Ты, что обалдел! Ты видел кто меня провожал!
- Да, видел, но он там остался, а ты здесь! А до самолет двадцать минут
остался!
- Ладно, говори, что ты хочешь.
- Пять долларов надо!
Всего пять долларов за ликвидацию последствий экономической диверсии
против страны, круто блин!
Чудна, ты страна Туркмения! Ну, я полетел, мой горячий привет
Супермурату Туркменбаши.
Начальник от дела.
З.Ы. Ровно через полгода Вадим перебрался в Москву, он теперь работает
в таможне, правоохранительной работой заведует. И оба своих мерина тоже
перетащил, через Азербайджан.

Слышал об этом случае дважды, но далеко не из первых уст. Так что
тапками прошу не бить, за что купил, за то и продаю.

Жила, в общем, одна семья. Родители, дети и дедушка. Жили сначала в
неньке-Украине, а потом уехали на историческую родину в Хайфу. Дедушка
всю жизнь был зубным техником, то есть они в неньке не бедствовали. Вся
квартира в коврах, тогда это считалось круто. И когда настала пора
ехать, дедушка наотрез отказался расставаться с самым большим и пушистым
ковром. Скатал его в рулон и привез с собой в Хайфу. Хотя это сильно
добавило красок в и без того нелегкое путешествие.

В Хайфе ковер ко двору не пришелся. Может, не влез в гостиную, может, по
цвету не подошел, но так и пролежал много лет свернутым на антресолях. А
в то время хамасоиды взяли моду надевать пояса шахидов и кататься в них
в Израиле в рейсовых автобусах. Позже израильтяне кокнули шейха Ясина и
еще парочку кутюрье, и мода сошла на нет. Но до того свободно можно было
поехать, например, на рынок и нарваться в автобусе на показ мод. Вот
дедушка однажды и нарвался.

Похоронив дедушку, его дети решили, что нафиг им не сдалась такая
историческая родина, и нашли способ перебраться в Америку. А перед
отъездом распродали или раздали все крупные вещи. В том числе
злополучный ковер почти насильно всучили не очень близким знакомым не
знаю из какого города, но пусть для определенности из Нагарии. У вас,
мол, первый этаж, с пола дует, так что берите.

Через два дня звонят им эти нагарийцы и требуют приехать в гости
попрощаться. Хайфчане отказываются: вы, мол, с ума сошли, три для до
отлета, дел невпроворот, но те настаивают. Ладно, приехали. Их кормят
ужином, ведут разговоры о разных пустяках. Зачем звали, непонятно.
Наверно, есть какое-то деликатное поручение, но не знают, как
подступиться.

Съели ужин, хозяйка пошла на кухню типа за десертом. И тут хозяин встает
и торжественно объявляет: «А теперь сюрприз!». И такой жест рукой: мол,
парад-алле, смертельный номер. Входит хозяйка. У нее в руках поднос, а
на подносе – гора стодолларовых бумажек. Солидная такая горка, с верхом,
чуть по краям не сваливаются.

Дедушка, оказывается, все деньги, заработанные непосильным трудом на
ниве зубного протезирования, обратил в доллары, закатал в ковер и таким
образом через все таможни привез в Израиль. А детям ничего не рассказал.
Не успел. Он ведь не собирался взрываться в автобусе, а собирался жить
долго и счастливо до ста двадцати лет.

В этой истории, если она, конечно, была, поражает не дедушкина
находчивость, а поступок нагарийских знакомых. Ведь если бы они эти
деньги зажилили, никто бы об этом не узнал. Вообще никто, никогда и ни
при каких обстоятельствах. Химически чистый случай. Хочется надеяться,
что дедушкины дети с ними поделились и они вынесли из этой истории
несколько больше, чем старый ковер и чистую совесть. Но чего не знаю,
того, к сожалению, не знаю.

Еще одна история про майора Полищука.
Итак, начало 80-х, МИИТ, военная кафедра. Просторная аудитория, большая
доска, а по бокам рядом с ней два портрета - Маркса и Энгельса.
Изучаем Уставы, дошли до раздела - кому нужно отдавать честь. А там,
насколько я помню, кроме всех прочих, "... и членам Политбюро". И тут
кто-то из ребят поднимает руку и спрашивает:
- Товарищ майор! А если я этого члена Политбюро в лицо не знаю?
Майор Полищук аж взревел от такого вопроса:
- Что?! Может быть, вы и Леонида Ильича в лицо не знаете?!!!
И одновременно кивнул головой на портрет за спиной. Раздался дружный
хохот, после чего товарищ майор недоуменно оглянулся на портрет и
поправился:
- Извините, это Маркс.
Снова взрыв хохота, после чего Полищук подошел к портрету, наклонился,
прочитал надпись и изрек:
- А-а-а... Это Энгельс....