Отдел кадров иногда выдает перлы!
Работают у нас (как и во многих организациях) люди, которые раньше имели
совсем другую специальность, скажем, бывшие военные, бывшие педагоги и
всякие другие бывшие. Все-таки мы - редакция, разные люди приходят. Так
вот, однажды было такое. Скончалась, значит, директор Петербургского
Дома Книги. А наша фирма имеет косвенное отношение к этому Дому Книги. И
вот слышим мы такой диалог начальницы отдела кадров с одним из наших
сотрудников:
- Иван Алексеевич, надо помочь!
- В чем дело?
- Иван Алексеевич, надо завтра помочь нести гроб...
- А почему вы выбрали для этого меня?
- Ну, вы же бывший врач!... О_О

LORD

Один мой бывший коллега, а теперь просто хороший приятель, возглавлял
отдел безопасности большого государственного предприятия. Поскольку он
был бывшим сотрудником КГБ (СБУ в Украине), то каждый год на день чекиста
обзванивал своих бывших коллег и поздравлял с праздником, так сказать
поддерживал хорошие отношения.
И вот в один из дней чекиста я сижу рядом и наблюдаю как он из старых
записных книжек выуживает номера телефона и обзванивает бывших
сотрудников. Под конец остается один из номер телефона, который
постоянно занят. После пятнадцатой попытки мой приятель не выдерживает и
в сердцах произносит сакраментальную фразу "ПОШЕЛ НА Х.." После этого,
подпер голову рукой, задумался и вслух спросил "Кого б еще
поздравить?..."
Естественно, фраза стала крылатой не только на нашем предприятии.

Муж (слава Богу, теперь бывший) является домой, что называется, "на
рогах". Точнее, на своих четверых, ибо передвигаться мог исключительно
по-собачьи.
Я (в очередной раз):
- Ах ты, сволочь пьяная! Да ты посмотри на себя! Да мне перед соседями
стыдно! Да я тебе щас (кто был в моей шкуре, поймут, что именно я
выкрикивала и какую лексику применяла).
Мычит, ничего не говорит, смотрит ласково, мутными такими глазенками
неопределенного цвета.
Я (уже в полуистерике):
- Блин, да как же ты дополз в таком виде? Да ты хоть знаешь, на каком
свете живешь? Ты хоть с кем живешь, помнишь?
Бывший принимает сидячее положение и раскачиваясь, как еврей на молитве,
выдает что-то вроде: "ну, с тобой".
Я: А как меня зовут, помнишь?
Глаза бывшего съезжаются на переносице, рука тянется к затылку, лицо на
какое-то время приобретает лирически-задумчивое выражение. И - наконец:
"Конечно, помню".
Я: И как же?
Бывший (растягивая губы загадочной улыбке): ЛЮБИМАЯ!

А теперь расскажу свою историю. Пять лет назад, глубокой ночью, сижу на
подмосковном полустанке, жду электричку. Рядом садится какой-то мужик...
Мы с ним, натурально, разговорились. Как два русских человека, о
политике да всяких делах в России. И постепенно я отметил интересную,
крайне позитивную тенденцию в его разговоре: мол, теперь, при Путине все
подымется, военные заводы снова пущены в ход, военные заказы получили,
улучшилось снабжение армии, Россия подымается с колен... Когда я
окончательно уверился, что это засланный казачок, и начал ломать голову,
почему именно я был ему нужен, ведь он целенаправленно так именно ко мне
подсел, при наличии свободных-то скамеек - он упомянул про то, что
автомобили "BMW" в самой Германии считаются лучшими именно нашей,
калиниградской сборки. Что немцы, при покупке в салонах, спрашивают
именно их. Спорить я с ним не стал, но категорически не поверил. Такого
не могло быть, потому что такого не бывает никогда.

... Два года назад была у меня некоторая сделка с бывшим военным
летчиком. Транспортником. Даже не одна - регулярно приходилось
встречаться. Я еще на горном велосипеде на встречу приезжал, а он сильно
интересовался этим делом. Типа, заодно консультировал его по выбору
модели и всякого там навесного оборудования. Ну, а поскольку срочную я
служил в транспортной авиации, нам было и еще много чего обсудить.
Отличный, кстати, мужик - как и все летчики. Ну, да там плохие долго не
задерживаются...

Авиацию мой собеседник давно бросил (у него родился ребенок, а зарплату
не платили месяцами). Правда, когда говорил о ней, родимой, то в глазах
его была такая непередаваемая тоска... У меня сейчас, наверное, тоже, но
совсем по другой причине... Ну да дело не в том.

С тех пор сделал он блестящую карьеру, и стал самым что ни на есть
главным менеджером по продажам одного немецкого автомобиля на территории
всего бывшего СССР (какого - не спрашивайте, все равно не скажу:). То
есть, главный менеджер, конечно, немец, но тот сидит в Неметчине, а
русский специалист вроде как при нем, но сидит в Москве. И болтается
туда-сюда по разным городам, налаживая сбыт, типа.

А друг моего собеседника, тоже бывший летун (они сами так себя называют,
чтобы вы знали) как раз торгует автомобилями "BMW". Типа у него самый
крутой московский салон (они все, топ-менеждеры, близкие друзья:) Тут я
вспомнил моего странного ночного собеседника, да прямо так в лоб моего
летуна и спросил. И что вы думаете? Оказалось - это была правда. В
смысле - правда про Калиниград:)

Так вот, поехал этот друг летчика в самую что ни на есть Баварию,
знакомиться с производством. Ведут его на завод. И он не верит своим
глазам: во всех сборочных цехах нет ни одного арийского лица. Ни
единого. Все сплошь турки да китайцы. Китайцы да турки. Один раз только
мелькнул инженер по наладке оборудования, типичный белобрысый немец.
Мелькнул, и пропал навсегда, как будто и не было его. Ну, и начальство в
кабинетах тоже немецкое. А в цехах сплошь черноволосые да косоглазые.
Друг летчика, такой офигевший от увиденного, спрашивает своего
проводника: "А что, немцев у вас тут совсем, что ли, нет?" Ему отвечают:
как нет? Конечно, есть.

И ведут в цех, где монтируют сложную электронику, устанавливают всякие
там бортовые компьютеры, парктроники, датчики, все это подгоняют да
налаживают. При этом известии я вздохнул с облегчением: по молодости
всегда испытывал любовь именно к этой марке, однажды даже чуть было не
купил (с возрастом увлечение прошло:). А оказалось, вздохнул зря...

Войдя в цех, наш свидетель был поражен. Там работали... дауны. Одни
дауны, и никого кроме них. Как-то вяло, по даунски, с характерными
дебильными лицами копошились между сборочными рядами... "А что мы можем
сделать?" - оправдывался немецкий босс, - "нам за это государство огого
какие налоги скашивает".
История произошла давно, задолго до нынешнего кризиса. Как там теперь
баварский концерн справляется - ума не приложу. Может, поставил на
конвеер дрессированных обезьян... А что? У меня вон, кошки
скооперировались, да научились дверь открывать. Один на ручке лапами
повисает, нажимая ее вниз, а другой с разбегу бьет лбом в дверь... И еще
смотрят на меня так вызывающе: "Ты все понял, Бегемот? "Интеллектуальное
решение задач животными"...

Ну так вот, по поводу Калиниграда. Там поступили очень просто -
использовали военную систему госприемки. Оставшуюся еще от времен
бывшего СССР. Завинтил один винтик - и в ведомости расписался. И потом
сразу становится известно, кто какой брак произвел. Если случись какой
выход узла из строя, возврат там, рекламация, а то и автоавария - то
бракодела находят мгновенно, и нещадно рублем бьют. Или даже увольняют.
А иногда и то, и другое вместе. И все там за свои места трясутся.
Порядок, дисциплина на производстве - огого. Известно, что они там до
бээмвэшек выпускали. Это вам не Германия какая-нибудь...

И BMW российской сборки теперь считаются лучшими в мире. Есть о чем
подумать, правда?

Приятель, тихий улыбчивый приятный человек, очень лёгкий в общении, в
80-е был молодым офицером ГРУ со специализацией на США. Для читателей,
далёких от шпионской тематики, поясню, что ГРУ – это Главное
разведывательное управление Советской армии, отличавшееся в своей
международной деятельности гораздо большими успехами, чем вечные
конкуренты из КГБ. Чтобы не светиться, числился приятель при одном штабе
на незаметной должности. Под него была выстроена целая параллельная
биография.

Служебная необходимость периодически гнала приятеля за рубеж и
заставляла застревать там надолго. Но начальство требовало от него
добывать с американцев информацию всегда за пределами их родины, на
всяких международных выставках. Может, валюту экономили, или считали,
что так безопаснее для самого агента. Попасть в США оставалось для него
недостижимой мечтой. Понятия не имею, насколько успешно ему работалось –
несмотря на откровенность по многим вопросам, этот общительный человек
умеет молчать. Своё удостоверение полковника ГРУ он показал мне только в
начале 90-х в день, когда его уволили под сокращение. Не думаю, что от
обиды – про своих коллег и начальство он по сей день не сказал ни
единого худого слова. Просто счёл, что ничего его больше не связывает с
организацией, выкинувшей его на улицу в 35 лет в середине успешной
карьеры. В тот год он рано поседел. Но это у них в роду, ему идёт.
Полковничье звание объяснил тем, что в те годы старшие офицерские звания
раздавались в российской армии легко, вместо зарплаты, которую всё равно
тут же сжирала инфляция.

Отставной офицер средних лет, ни хрена не умеющий делать, кроме своей
бывшей работы – в начале 90-х это была обычная, грустная история.
Кончалась она обычно должностью топтуна-охранника. Но отставной офицер
военной разведки великолепно знал язык вероятного противника и умел
добывать информацию. Он немедленно подал заявку на грантовый конкурс, на
обучение в магистратуре США по теме «Информационная безопасность».
Никаких подписок о невыезде своей бывшей конторе он никогда не давал.
Для офицера ГРУ это было бы просто смешно. В графе «род занятий» честно
указал «безработный». В тот год одним из приоритетов американского
конкурса была адаптация уволенных российских офицеров молодого возраста,
наверно чтобы не пошли в международные террористы. На собеседовании
обаял всю комиссию и прошёл по конкурсу тридцать человек на место.

Так бывший полковник ГРУ с американской специализацией впервые попал в
США, на целых полтора года. После первого года учёбы у него появилось
право на летнюю стажировку. Которая оплачивалась стипендией программы
примерно в 2 тысячи долларов в месяц, из средств наивных американских
налогоплательщиков. В США таких летних вакансий море – работай
пожалуйста всё лето бесплатно или за гроши, пока нормальные сотрудники
отдыхают. Но в самых крутых организациях очень строгие входные
требования. Без пяти минут магистр одного из лучших американских
университетов мог претендовать на любую. По старой памяти ему
приглянулась одна вакансия в Вашингтоне. В результате всё лето недавний
полковник ГРУ с интересом проработал скромным сотрудником отдела
информационной безопасности Пентагона. Бывшие российские коллеги
пытались к нему подкатиться всего один раз. Они откровенно пояснили, что
вербовка нужна им только для галочки и для прокатиться в Вашингтон. В
ответ он процитировал им знаменитый закон Паркинсона в собственной
редакции: «Всякое заветное желание исполняется только тогда, когда в нём
отпадает всякая необходимость…»

90-ые годы. Уже не СССР, но ещё и не самостийная Латвия. (Как говаривал
М. Задорнов: «Ну какая же из улицы Ленина улица Бривибас/Свободы? Когда
на ней каждый человек сможет всё свободно купить, что ему хочется, вот
тогда это и будет улица Свободы!») Какие-то национально думающие
проходимцы уже вовсю штампуют паспорта истинных латышей штампом
«гражданина», остальные 60% населения ещё надеются что пронесёт. Дома,
огороды, колхозы и леса (к сожалению метро так и не построили) полным
ходом передают их прежним (читай: довоенным) владельцам. Философски идея
может и не самая плохая: отдать украденное советским режимом назад; но
на практике отформатированные СССР-ом мозги превратили идею не то в
балаган, не то в бардак. Возвращённые дома в аварийном состоянии за
год-другой перешли в действительно демократическое аварийное состояние.
Новый старый владелец домов «на всякий случай» выживает жильцов, жильцы
выживают как могут. Огородики в 5 соток, с которых некоторые наивные
товарищи решили уж было питаться чтобы выжить, вернули тоже чёрт знает
кому и чёрт знает зачем. С лесами – всё просто. Лес можно спилить и
продать подешёвке. И остались в Латвии одни пеньки, бурьянные пустыри на
месте бывших полей и не-граждане, тоскливо косящиеся в сторону всех
недалёких границ.
Да, подумали наверху бывшие комсомольские вожаки с физического (так
почему-то сложилось) факультета: а как же нам добиться нормального
европейского процента граждан? (Как оказалось, все оторванные республики
бывшего СССР и Югославии восточнее Урала серьёзные такие кандидаты на
вступление в Европейское Сообщество.) Раз-два и все рижские предприятия
с лёгкостью подвели к банкроту: и Рижский Вагоностроительный, и ВЭФ, и
Радиотехника, и Альфа, и РАФ... - Теперь-то «они» точно уберутся. Увы,
куда уж было ехать бедным «русским» всех национальностей – в России
Ельцин разбазаривал уже последние российские предприятия.
В общем, заговорился я, наболело! В остальном латвийский бардак был
очень похож на российский: мафия, бандитизм, бомжи, разруха... А
рассказать я хотел следующую историю.
Приехал как-то к знакомым из Германии один весь из себя такой немец.
Нет-нет, не бизнесмен с бешеными бабками! На что ему такой туризьм!!! –
Такой вот... «Юный натуралист» - «Подкоплю у себя на Неметчине бабок
небольших, съезжу культурно в недорогую страну, повыпендриваюсь». Как
мне сказали, (а немецкий я понимал тогда слишком уж средне, хуже было
только со «школьным» английским – но тут бы я вообще уже не гнал
лошадей) у молодого немца было две фишки: природа и жизнь конкретных
людей. С первым было совсем просто: сводил я его в долину Гауи, попали
вместе в грозу, досыта накормили комаров – полная программа; но немец,
понятное дело, делает вид, что он и не такое видывал. Может так оно и
было. Не мог я тогда у него спросить. Говорит, представь мне кого-то,
какого-нибудь своего друга, поинтереснее, имеется в виду. Друзей у меня
было не так уж и много, одолжили ему велосипед и поехали к Геше.
Приехали. Хутор из одного дома, довоенной постройки. Хозяйка ещё Гешу с
родителями не выгнала, деньги дерёт, ремонта нет и «когда будет - не
знаю». То же относится и к сараю, дороге, двору, ко всему, в общем.
Кирпичный домик так и норовит уронить кирпич. В сарае ворота не
закрываются, бывший гараж провалился нафик в подпол. Крыша красиво так
просела по типу китайских храмов. Туалета нет даже системы «сортир».
Соседи Геши, бесцельно шляющиеся по двору с котами, отличаются от бомжей
только наличием крыши над головой.
Ну, туда-сюда, я быстренько вспомнил немецкий разговорный и начал
переводить разговор Геши с немцем. Прямо стоя во дворе, болтали, возле
навозно-говенной кучи.
- Ну, учусь я в универе, - начал друг, - всю неделю живу в Риге, на
выходные приезжаю сюда, домой. Повезло, что моя тётя в Риге живёт, я
бесплатно могу у неё жить. А учусь я на факультете радиоэлектроники.
Мама мне выдаёт на неделю 70 сантимов, больше у неё без работы всё равно
нет, я еду зайцем на поезде – у нас так принято, покупаю себе килограмм
макарон за 40 сантимов – ну, понятно, немного молока, картошки, там,
тащу с собой. Там всего-то в Риге от вокзала часика два ходьбы. Примерно
как и в универ каждый день от тётки. А вообще ничего – я привык.
Единственно, если тёткин сын опять в замок спичек насуёт, тогда в
квартиру нельзя попасть. Или вот он на прошлой неделе мой весь рюкзак с
овощами хотел прямо сразу в понедельник упереть для своих друзей,
перехватил я его, повезло! Но что ты ему сделаешь, он психически –
полный идиот. Мать свою избил раз. Она к ментам пошла, а они сказали: -
Ещё раз жалоба на него будет, оштрафуем мать!
- Твою мать! – Так наверно бы и мог только сказать немец, если бы немцы
выражались. А сказал он, наверно, просто: Шайсе, то бишь: «Дерьмо»! Но
от его совершенно офигевшего вида как-то потеплело на душе. Хоть в
чём-то мы круче Европы!!! (Хотя всё же круче было бы быть круче Европы
в совершенно другом.) И ничего! Многие выжили тогда! И если бы я не
выжил, сейчас не писал бы для вас. И если бы друг сейчас не стал бы
примерным семьянином и работягой с подобием зарплаты – кризис, я бы
наверно «пощадил» бы его и написал бы о чём-то другом.

О чём не говорят женщины

О чём не говорят женщины? О своих маленьких позорах. И не врите, что у вас не было ни одного маленького позора, о котором вы никому не говорили. У всех были. По итогам общения с подругами получился вот такой ТОП 10 женских позоров.

1 место. Колготки, которые ты впопыхах сняла вместе с джинсами, и забыла про них. А они про тебя не забыли. И когда в следующий раз ты напялишь эти джинсы - предыдущие колготки сначала целый день будут большим комом лежать у тебя в районе попы, а потом вывалятся из штанины прям в метро. И тебе обязательно об этом скажет какой-нибудь мужик.

2 место. Тебя пригласили в кино. Ты пришла туда нарядная, и на всякий случай в юбке. Потому что фильм про любовь и с постельными сценами. Вдруг мужик в кульминационный момент не удержится, и пожамкает тебя за коленку?
Tы изящно садишься в кинотеатральное кресло, а у него под обивкой два кубометра воздуха. И этот воздух с характерным звуком "прррррррр" громко выходит через дырочку в правом боку. И детский голос с заднего ряда: "Мама, ты слышала как вон та тётя пукнула?"

3 место. Ты случайно знакомишься с Мужчиной Своей Мечты. И идёшь с ним по улице за руку. А дальше как в рекламе: "А это вот мой дом. Зайдёшь на чашечку кофе?"
А ты б зашла!!!! И зашла, и жить бы там осталась, если б не одно но: у тебя сегодня День Большой Стирки. Поэтому сегодня на тебе мамины труселя в сизый горох, длиной до колена, и дедушкина майка-алкоголичка с надписью "Олимпиада-80", которая у тебя под свитером, чтоб теплее было. И ты ему так: "Ох, а я кофе не люблю..." А он тебе: "А какой кофе ты не любишь? У меня очень, очень крепкий кофе! Прям не представляешь какой он крепкий, и какой у него доооолгий эффект!"
И ты стоишь, и орёшь про себя: "Дряяяяяяяяяяяяяяяяянь! Заткнись!!!! Я тебя щас дедовой майкой задушу, сволочь!!!"
И никуда не идёшь. Потому что к Идеальному Мужчине нельзя идти в Маминых Труселях.

4 место. У тебя на 2 недели отключили горячую воду, у тебя снова День Большой Стирки и из доступной чистой одежды только тельняшка бывшего мужа и старые лосины с протёртой жопой, у тебя ПМС и тебя всю закидало прыщами как в славные "Где мои семнадцать лет?", на завтра у тебя запись в салон - корни седые покрасить, и тебе сказали голову не мыть, и сейчас ты быстренько выскочила на улицу, в ближайший магазин за хлебушком. И кого ты первым делом встретила в дверях этого магазина? Правильно. Своего бывшего и его охуительную новую тёлочку. И что самое страшное - бывший тебя признал. И громко сказал: "Сколько лет, сколько зим! А ты ваще не изменилась!"

5 место. Чёртов Т9. В один день ты отправляешь 2 смски: мужчине, который спрашивает "Почему ты вчера трубку не взяла?" и своему начальнику, который вопит: "Ты почему опаздываешь?!"
Первому ты хочешь отправить сообщение: "Малыш, прости, опять какая-то ерунда с телефоном, твои звонки не проходят", но ему улетает "Малыш, прости, опять какаю". А начальнику ты дрожащей рукой набираешь текст: "Извините, я уже бегу", но он получает: "Извините, я уже теку", и долго потом думает. Последствия тут непредсказуемые.

6 место. Классика. Накидаться в субботу литрушечкой мартышечки бьянко - и написать бывшему "Ты мне всю жизнь испортил, дрянь! Но я всё равно тебя люблю!" - и выслать фото с сиськами. А в ответ получить сообщение: "ты кто, и зачем пишешь ночью моему мужику?! ЗЫ. Сиськи, кстати, убогие. У меня больше".

7 место. Проснуться утром в субботу в незнакомом месте, в постели с Самым Страшным Мужиком На Свете. И ничего не помнить. И трусов на тебе нет. А на нём есть. И трусы, и даже ботинки. И куртка на голое тело. И вот сиди и мучайся: было или не было? И где моя сумка? И как отсюда выбираться?

8 место. В один прекрасный день твой мужчина узнаёт, что принцессы всё-таки какают. И узнаёт он это гораздо раньше того дня, когда ему положено было об этом узнать. Просто ты не рассчитала крепость его сна, и собственные возможности. Сон был некрепок, а возможности, оказывается, безграничны. И о том, что принцессы какают - узнал не только твой мужчина, но и весь этаж его дома.

9 место. Получить на 8 марта в подарок от мужика - комплект роскошного белья. Где лифчик на размер больше. И радостный мужик требует, чтобы ты это всё немедля надела прям вот при нём! А ты скорее умрёшь, чем услышишь от него: "Блин... Я ж в магазине просил самый маленький размер. Мне дали этот, и сказали что меньше уже не бывает"
Бывает, малыш, бывает!!!!!!! Вот точно такого же размера и бывает, только в нём три кило пушапа!! А у тебя тут тупо кружево на косточках. И чо я в него положу-то?!

10 место. Идти по улице, разговаривать с подругой по телефону, говорить ей: "Да ну, ожидала канешна большего. там сантиметров восемь, и не донёс ещё вообще. да знаю я, что первый блин комом... Ладно, дам второй шанс лузеру. Хер с ним". А сзади так: "Кха-кха.." Оборачиваешься - а он у тебя за спиной стоит. И всё слышал.
Жаль. Ведь со второго раза всё могло и получиться.

У меня на работе есть приятельница, допустим, Варя. Мы иногда с ней сидим в обеденный перерыв за чашкой чая, болтаем. Недавно она мне рассказала историю про кошку по кличке Ссака. Эта кошка досталась ей в наследство очень сложным путем - от бывшей жены ее брата, допустим, Феди. Бывшая жена Феди при разводе просто не стала ее забирать, потому что переезжала в другой город, ну а сразу ее кому-то сплавить ему было неловко. Да и бывшая, которую он очень любил, по рассказам Вари, еще какое-то время писала и звонила ему - исключительно для того, чтобы узнать о здоровье Ссаки. Он думал, что это - ниточка, которая рано или поздно их свяжет обратно, но, конечно, ошибался.

Федя за Ссакой очень тщательно ухаживал: кормил исключительно рыбкой и мяском, подогретыми до нужной температуры, выращивал для нее на подоконнике свежую зелень, бежал менять наполнитель в горшке сразу, как только Ссака в него роняла хоть каплю. Мчался домой после работы стремглав, так как знал, что, стоит ему задержаться на пару часов, дома его будет ждать вонючий сюрприз, оставленный демонстративно на самом видном месте. Такой у Ссаки был характер. Причем, по словам бывшей фединой девушки, с самого младенчества. Была она породистая, персидская, с брезгливым выражением плосконосой морды, с длинной белоснежной шерстью, которую Федя расчесывал каждый вечер перед сном. Ссака считала это его личной почетной обязанностью. За чересчур резкие движения чесалкой наказывала его ударом когтями по руке.

Ссака ненавидела цветы, вещи из резины и посторонних животных, а также всех Фединых гостей. Он уже наловчился ставить обувь пришедших к нему друзей и родственников на специальную полочку, до которой Ссака не могла допрыгнуть. Если забывал - то ой. Кроме того, Ссака обожала нападать из-под стульев на ноги. Хорошо, если ноги были в джинсах. Но если в шортах или, еще страшнее, в колготках - то тоже ой.

Отгоревав после развода положенное время, Федя нашел новую девушку, допустим, Свету. За Ссакой продолжал тщательно ухаживать - он вообще очень мягкий, добрый и заботливый, и Света влюбилась в него до потери пульса именно из-за его незлобивого характера. После короткого букетно-конфетного периода Федя предложил Свете жить вместе, у него в квартире, но ее вселение было драматичным: сразу стало понятно, что Ссака ее невзлюбила больше всех гостей, вместе взятых. Так, она могла демонстративно присесть на оставленный без присмотра тапочек Светы и надуть туда, презрительно подергивая хвостом и глядя в глаза хозяйке тапочка. То же самое - с любой Светиной вещью, которая случайно (или намеренно) оказывалась на полу. Более того, эта тварь начинала утробно рычать, стоило молодым заняться сексом, поэтому ее обычно выдворяли из комнаты, перед тем как. Правда, она все равно сидела под дверью и завывала, и очень часто по пути в ванную после сами понимаете чего Света или Федя вляпывались в свеженькую какашку, оставленную аккурат под дверью, или в небольшую лужицу.

Ссаку теоретически можно было отдать по объявлению. Но для разведения она не годилась, так как была стерилизованная, а в качестве домашнего любимца не подходила из-за своего мерзкого нрава. Все знакомые были наслышаны о ее особенностях, и только смеялись Феде в лицо, когда он предлагал им пушистую, красивую породистую кошечку совершенно задаром. Однажды ему удалось втюхать ее своей сердобольной сослуживице, которая ворковала над Ссакой "утипути какая беленькая пушистенькая красавица", но Ссака была возвращена обратно уже через неделю. Усыплять ее Федя категорически отказывался, несмотря на явные страдания Светы, на которую Ссака в конце концов начала нападать из засады, и та постоянно ходила с расцарапанными ногами, а Федя ужасно при этом страдал, но поделать с кошкой ничего не мог. Света тоже, даже в отсутствие хозяина, боялась применить к обнаглевшей животине какие-то решительные меры - думала, что после этого их отношения могут стать еще хуже. Хотя, казалось бы, куда хуже-то.

Так бы могло продолжаться довольно долго, если бы Федя со Светой не затеяли ремонт. На время ремонта они решили сначала переехать к моей приятельнице Варе - вместе со Ссакой и ее горшком, а также лежанкой, игрушкой из перьев и тремя мисками (для воды, для мяска и для рыбки) - а потом в отпуск, на юг.

Переезд Ссака перенесла не очень хорошо, в качестве первого жеста при знакомстве присела посреди коридора и начала ссать, и не была жестко отпизжена Варей только потому, что Федя кинулся ее защищать, и сам замыл лужу, и уговаривал потерпеть немного, так как у животного стресс. Варя смотрела на все это, периодически роняя глаз, а Света грустно кивала и шепотом рассказывала, в какой кошмар Ссака превратила ее жизнь с момента переезда к Феде. Варя решительно сказала, что так это оставлять нельзя, и кошку надо перевоспитывать. Варин муж, огромный квадратный Вася, полностью ее в этом намерении поддержал. Особенно когда Федя со Светой наконец отчалили отдыхать, пока рабочие заканчивали ремонт.

Беспредельная Ссакина жизнь закончилась с отъездом хозяина. Теперь после каждого Ссакиного недовольного мява ее пшикали водой из пульверизатора. Ела она теперь хороший сухой корм, к которому два дня после отъезда Феди презрительно не хотела притрагиваться, и даже пыталась закапывать. На третий день, так и быть, съела горсточку. На четвертый уже сожрала эту горсточку за секунду, и изо всех сил демонстрировала готовность съесть еще, но Варя ей больше не дала - по всем меркам Ссаке нужно было похудеть на пару-тройку кило. Короче, через несколько дней она вовсю трескала корм, от которого раньше воротила нос, и куда чего девалось. За лужи она бывала неоднократно наказана тем же пульверизатором с водой, а за ночные вопли - выселением на балкон. Варя подозревает, что Вася в ее отсутствие применял к Ссаке и другие методы воспитания, по крайней мере на него она и вякнуть не смела, а на Варю еще периодически пыталась шипеть - правда, очень издалека. Через 3 недели животное было не узнать. Хотя теперь Варя утверждает, что переломный момент наступил сразу после того, как за Федей и Светой закрылась дверь, а Вася со Ссакой посмотрели друг другу в глаза, и Вася сказал: "Ага, ну теперь-то тебе по-любому пиздец, если вдруг что. Так и знай".

После возвращения молодых из отпуска было решено устроить небольшой банкет, чисто для семьи, вчетвером. Федя не спускал Ссаку с рук, и все причитал, как она похудела. Сетовал, что ее недокармливали все время их отсутствия. На рассказы о безукоризненном соблюдении Ссакой горшечных правил недоверчиво хмурил брови. На пульверизатор смотрел с ужасом.

Света с Варей испекли большой самодельный торт из нескольких коржей, обмазали его вареной сгущенкой и оставили на кухонном. Ссака в их отсутствие, пока в комнате поедалось горячее, слизала всю сгущенку - все-таки в последнее время она была постоянно немножечко голодной. Девочки, пока мальчики не заметили, просто обмазали его снова - благо сгущенка еще оставалась. Решили им ничего не говорить, но сами договорились торт не есть, ну просто... мальчикам все равно, а им было как-то брезгливо. Торт был торжественно водружен в комнате на журнальный столик, на котором еще стоял музыкальный центр. Ссака, пока суть да дело, тоже взгромоздилась сначала на столик, а потом и на музыкальный центр, и все поглядывала на торт сверху вниз, а девочки ее пытались согнать на пол. Федя, соскучившийся по животинке, да еще и к тому же испытывающий чувство вины перед ней, догадываясь, каково ей приходилось в отсутствие хозяина, уговаривал всех не трогать скотинку. Ну подумаешь, сидит смирненько. Смотрит на торт. Она же его не трогает! И даже не пытается! Скотинка тем временем гипнотизировала торт пристальным, немигающим взглядом. Девочки переглядывались. В конце концов, когда все собрались выйти на балкон покурить, и даже уже почти вышли, с журнального столика раздались характерные ритмичные звуки. А это Ссака прицельно блевала на торт, не слезая при этом с музыкального центра. Потом с чувством выполненного долга спрыгнула на пол и гордо удалилась в коридор.

После этого даже Федя больше не спорил, когда ему говорили, что его кошка - редкостная скотина, и пакостит совершенно намеренно. Он признал, что просто не может с ней справиться, и умолял сестру забрать Ссаку к себе насовсем - из-за несомненных успехов в воспитании. Сулился покупать Ссаке самый лучший корм и наполнитель до конца ее дней. Варя, в конце концов пожалев брата и его будущего нерожденного ребенка, который уже был в проекте, согласилась. Вася так просто пожал квадратными плечами и сказал, что не видит совершенно никакой проблемы. Подумаешь, кошка. Пусть будет. Если что- получит пиздюлей, и всех делов.

С тех пор прошло 6 лет. Варя говорит, что Ссака теперь совершенно не та мерзкая тварь, которой была раньше, а вполне порядочная кошка. Во-первых, несколько лет назад ее переименовали в Псаки, и она даже отзывается. Ест все, что дают, и не выпендривается. Гадить где не положено перестала совершенно. Варя уверена, что это действует магия имени. А я думаю, дело просто в том, что теперь-то она наконец узнала, кто на самом деле в доме хозяин, и соблюдает негласные правила поведения. Так-то она всегда была не дура, просто характер сволочной.

Скромный гений

Один из друзей отца в годы перестройки возглавил небольшое столичное НИИ. К этой должности он шел много лет, но конечно без удачи тут не обошлось - все предыдущее руководство НИИ сидевшее на своих местах ещё со времен раннего Брежнева, просто "обновили" решением сверху, отправив на вполне заслуженную пенсию. Друг отца был не то что бы хороший завлаб, но умелый "политик" с некоторыми внутренними связями, и внезапно открывшуюся он не упустил.
Проблема возникла вместе со свалившимся на него счастьем - дела НИИ из года в год шли все более неважно, и уже в 91 году народ начал активно валить. Попытка создать кооператив с треском провалилась- "продукция", если так можно сказать об их разработках, была совершенно вне реального рынка. В 92 году народ побежал уже гурьбой, на работе оставались только те, кому или было идти некуда, или такие люди, как Иван Петрович.
Папин друг был о нем наслышан с первых лет работы. В свои 50 этот скромный труженик карандаша и бумаги был зам. зав. лабом, и то можно сказать по уговорам сверху. И это при том, что за любым казалось бы неразрешимым вопросом со всего НИИ шли исключительно к этому человеку. Иван Петрович был тихим непьющим гением, как и все гении, жившим в своем, особенном мире. От жизни, кроме карандаша, бумаги и тишины вокруг, ему вполне хватало скромной комнаты в коммуналке и продуктов соседнего магазина. В жизни он был неприхотлив до смешного, в быту доверчив, как ребенок, а вкупе с весьма смешной внешностью и холостым состоянием пользовался у женской части коллектива НИИ сочувствием, так остро свойственным российским женщинам. Они вязали ему свитера и носки, дарили на день рождения новую рубашку или носовой платок, и даже прощали ему такое преступление как полное невнимание к ним как к женщинам. Нет, геем Иван Петрович не был, просто его великой страстью была наука, и этой страстью он был полон на все 100%.

С начала 1991 года Иван Петрович, не умевший ориентироваться в изменениях жизни вокруг и не понимавший, что отныне кусок хлеба нужно доставать, а не покупать в соседнем магазине с пустыми полками, стал смотреть на коллег глазами затравленного не кормленного ребенка. Оставшиеся в НИИ сердобольные женщины забили тревогу, но дома у них самих было не густо, поэтому сумев найти момент, о проблеме было доложено другу отца. И он дал указание усиленно кормить Ивана Петровича в том, что осталось от бывшей когда то образцовой столовой. Скромный гений был искренне счастлив и продолжал не замечать творившегося вокруг бардака.
К началу 1993 года ситуация в НИИ стала катастрофической. Папин друг осознал, что единственный путь сохранить хотя бы что-то - это срочно приватизироваться, сдавать помещения под офисы и склады (место было неудачное с точки зрения расположения, и потому интерес тогдашнего бизнеса к нему был минимальным), а дальше - как пойдет.
В один прекрасный день шеф созвал весь оставшийся коллектив у себя в кабинете, разлил водки всем присутствующем и огласил ближайшие перспективы их института в виде практически полного сокращения штатов и перехода на аренду.
Люди слушали молча - все уже и так понимали, что вариантов нет. Деятельность НИИ никак не вписывалась в реалии тогдашнего бизнеса. Постепенно из кабинета разбрелись все. На стуле остался один Иван Петрович. Он смотрел на шефа своими большими, умными и при этом детскими глазами, в которых был один вопрос- а как же я? Что будет со мной?
Папин друг подошел к нему, обнял и со слезами на глазах сказал - Иван, ты столько всего сделал для этого НИИ, что я не могу тебя уволить. Хочешь- оставайся, занимайся своими исследованиями, я дам тебе коморку, и для тебя все будет по-прежнему. Но Иван Петрович, хоть и был совершенным ребенком, все же не мог понять, как можно уволить столько людей. А как же они? Что они будут делать? Как же я без них? Куда пойдет Мария Ивановна, которая вязала мне этот свитер? А Нина Петровна, чьи носки спасали меня от холода в моей комнате зимними ночами? А дядя Миша, который отдал этому институту 40 лет своей жизни - куда он пойдет? Шеф не знал, как ему ответить. и потому сказал ему ставшую затем риторической фразу:
Эх, Иван Петрович, Иван Петрович, был бы ты бизнесменом, ну хоть на 10%, мы бы всех их оставили...
Иван Петрович, вместо того что бы рассмеяться этой горькой шутке, начал задавать шефу вопросы. Детские вопросы, но уровня очень толкового шестиклассника, который пришел с родителями в гости к другу семьи - бизнесмену и "дорвался до общения со взрослым".
Шефу очень хотелось развеяться от тяжелой сцены расставания с коллективом и он начал на них отвечать. Как умная заботливая мать учит своего не по годам толкового сына. За час с небольшим он вкратце объяснил ему ситуацию в НИИ, в стране в целом и даже сумел ответить Ивану Петровичу на вопрос что такое бизнес и откуда сейчас, в этом новом для всех мире капитализма, берутся деньги.
Закончив разговор, шеф уехал по делам приватизации в центр, и вернулся в НИИ только после конца рабочего дня, с большим удивлением обнаружив на стуле рядом со своим кабинетом Ивана Петровича, державшего в руках кипу каких-то бумажек. Пропустив его в свой кабинет, шеф поинтересовался что же он хочет ему показать - очередной прорыв в уже никому не интересной научной деятельности?
Но Иван Петрович показал шефу свои схематические наброски, пришедшие в его золотую голову после утреннего общения с шефом. Нет, это не был план построения корпорации Apple - это были размышления уровня современного восьмиклассника столичной гимназии на тему "как поднять бабла", с поправкой на время. Разумеется, все они были не реализуемыми.
Главное было в другом - Иван Петрович ВООБЩЕ не понимал что такое бизнес. И откуда берутся деньги. В его научном мозгу они печатались банком и обменивались на кефир и хлеб. Остальное его не интересовало.
Вид увольняемых в никуда людей, которые помогали ему в жизни, совершил в его мозгу маленькую революцию.
Он понял, что у него есть цель - получить ресурс для того, что бы все снова стало как и было. И из рассказа шефа он понял, что это деньги. А в идеале - валюта. Это слово он запомнил и оно фигурировало в половине записей.
Шеф был удивлен. И это мягко скажем. Объяснив Ивану Петровичу как можно яснее и четче нежизнеспособность того, что он придумал, и покормив его остатками провизии с утреннего мероприятия, папин друг уехал домой.
Придя с утра, он снова обнаружил нашего гения на стуле у кабинета. Он спал и по нему было видно, что домой он не ездил. В руках у него была папка, целиком набитая бумагами. Просмотрев которые шеф понял, что хотя это все ещё полное детство, процесс нужно направлять. Позвонив своему знакомому, отставному внешторговскому работнику, он попросил того "заглянуть на огонек". Перед знакомством шеф сказал ему замечательную фразу: у тебя же есть внук? Ну вот представь себе, что сегодня ты с ним играешь. Но только по-взрослому.
Через пару дней к этим двоим присоединился бывший сотрудник НИИ, который был в командировках по всему Союзу и "и видавший виды" на всех возможных предприятиях страны.
К концу недели в новоиспеченной конторе уже не смолкали звонки по всей стране, а в НИИ начали наведываться люди из бывшего Внешторга. На следующей неделе были поездки вместе с шефом по другим дышащим на ладан или уже приватизированным НИИ - искались специалисты по некоторым технологиям. Ещё через неделю коллектив из пары бывших инженеров НИИ шефа с парой уже начавших спиваться спецов из других НИИ обкатали нехитрую и вместе с тем поистине гениальную, за пару суток работы под усиленным питанием созданную Иваном Петровичем технологию (дабы не палить контору она жива до наших дней я не буду тут указывать что именно они делали).
А через месяц шеф вместе со своим Внешторговским другом уже летели в самолете с образцом супер востребованной на Западе продукции.
Все производство помещалось в одной из мастерских НИИ, а сырья на просторах тогдашнего постсоветсткого пространства было просто море, причем за копейки.
Когда был заключен контракт и внесена предоплата, шеф обнял Ивана Петровича и сказал: "Я тебе обещал всех вернуть? Я свое слово сдержу". И он реально вернул большую часть костяка, который в тот злополучный день месяц с небольшим назад набился в его кабинет, не ожидая ничего кроме увольнения без пособия.

Узнав подробности получения свалившегося на них счастья в виде пусть и небольших, но привязанных к доллару зарплат и поступавшего по бартеру продуктового набора, люди плакали. Некоторые без слез обнимали красного как рак от смущения Ивана Петровича и говорили одно слово: Спасибо!

P.S. Иван Петрович к сожалению, нелепо погиб через пару лет после описываемых событий, но НИИ, уже приватизированное, и поныне работает в своей области, одним из немногих сохранив первоначальный профиль.

Честь и хвала таким людям, ибо именно они - эти маленькие и незаметные гении - истинные Патриоты нашей Великой Родины!

https://www.youtube.com/watch?v=Gb2BhiwlHSU

Любовь зла – ответишь за козла

Начало мая 2001 года порадовало теплом, поэтому я рубил дровишки в форме одежды номер два: штаны, сапоги и голый торс. А что, солнышко светит, ветерок прохладный, почему бы и не позагорать. Позагорал, блин. Да так удачно, что через неделю оформлялся в больнице: пневмония.

КОЗЛИКИ

В палате нас обитало четверо: Игорь, Сергей, Валентин и я. Познакомились быстро, а с Игорем еще и стали друзьями. Кстати, несмотря на начало дачного сезона, основной контингент пульмонологии состоял почему-то из бабушек. Причем старушки были не просто лихими, а бесшабашными на всю голову.

Заметили мы это почти сразу. Вечером, после стандартной процедуры «мазнули ваткой – воткнули - ойкнул» каждый занимался своим делом. Кто-то читал, кто-то смотрел телевизор. Бабули же, перемигиваясь, сначала дрейфовали по коридору, а потом резко исчезли.
- Может, дрыхнут? - возвращаясь с Игорем из курилки, предположил я.
Тот лишь пожал плечами:
- Или на улице.
- Какие милые козлики!

Опа! Хором икнув от неожиданности, мы выпучили глаза на хихикающих у лестничного пролета козочек восьмидесятилетней выдержки. Вот и бабули нашлись. Глазки блестят, суставы похрустывают. И, главное, весело так, с задорным притопом и намёками. Явно хлебнули втихаря.
- Андрей, - выдохнул Игорь, - вон та, в пуховой шали, наручники вяжет. Сам видел.
- Не тыкай пальцем, решит, что понравилась, - зашипел я, - ой, она подмигнула!
- И что это мы дрожим, - сложив губки бантиком, одна из «молодиц» многозначительно кивнула на бутылку, - может, винца для храбрости?

Честное слово, мы рванули так, что обогнали тапки. Кажется, бежали даже по потолку. При этом губы тряслись, глаза слезились, а в ушах звенело удивленное:
- Ребята, вы куда?
Кто бы мог подумать, что бухие пенсионерки по вечерам выходят на охоту? И ведь сразу не угадаешь, что у них в голове! По своей природе пьяная женщина вообще непредсказуема, а если к тому же связала наручники ...

- Интересно, они знают, в какой мы палате, или нет, - с трудом прокашлявшись, просипел я.
Словно отвечая на вопрос, дверь скрипнула, явив пуховую шаль:
- Ребята, вы здесь?
Сдавленно пискнув, мы тут же нырнули под кровати.
- Ушли, - горестно вздохнула бабуля, - а жаль, всё так хорошо начиналось.
- Слава Богу, пронесло, - подумали мы.
Стоп, а где Серега и Валентин?
- Ребята! – донеслось из коридора.

С тех пор, если я вижу губки бантиком, то сразу икаю.

КОЗЛЫ

Единственный плюс больницы – можно выспаться. Казалось бы, ан нет.
- Кто много спит, тот быстро толстеет, - и, грохнув ведром об пол, в палату шагнула санитарка по кличке Громозека.

Судя по габаритам, лично она просыпалась только ради нашей побудки. Для понимания, весь я – это её нога. Плюс тётка обладала недюжинной силой, легко поднимая кровать вместе с пациентом. Не удержался? Твои проблемы.

Уборка проводилась оригинально: кроме мытья санитарка пинала все, что на полу. Главное, столкнет, а потом бесится:
- Устроили бардак.

Да какой бардак, я здесь не валялся, сама же вытряхнула из кровати. Хорошо еще, что увернуться смог. Нога у тетки, как и рука, была очень тяжелой.

За что она не любила нашу компанию, сказать сложно. Может, кто-то внешне смахивал на зятя или на покойного мужа, умершего от счастья через день после свадьбы. А может, на первую любовь, отказавшуюся от возлежания даже под угрозой переломов и вывиха копчика. Почему я так думаю? Да потому что начинать в палате уборку ровно в шесть утра можно только ради страшной мести!

Ни просьбы, ни уговоры не помогали.
- Послушайте, по распорядку подъем в семь тридцать!
- Ноги убрал!
- В конце концов, дайте поспать!
- Устроили бардак.
Ладно, не нравится тебе кто-то, убей его. В конце концов, защекочи усами насмерть. Беднягу не спасти, но остальные выспятся!
- Ноги убрал!

Да сколько можно! Мы же не нанимались отвечать недосыпом за грехи неизвестных страдальцев. Поэтому на внеочередном собрании кашляющих было принято решение бороться до последнего чиха.

И уже следующим утром тетку ждал сюрприз в виде сумки с огромным воздушным шариком внутри. Хитро спрятанные вокруг иголки притаились в полной боевой готовности.

Все-таки у женщин есть какое-то седьмое чувство, предупреждающее об опасности: Громозека вошла в палату слишком неуверенно и тихо.

Но явное нарушение порядка заставило мгновенно позабыть об осторожности:
- Совсем оборзели. Развели бардак.
И замахнувшись изящной пятидесятикилограммовой ножкой, тётка со всей дури влупила по сумке. Грохот был такой, что в процедурной две капельницы приняли буддизм, а кардиограф признался в любви к электрофорезу.

Знаете, я все-таки восхищаюсь этой женщиной. Другая бы на её месте заорала во всю силу легких. А эта просто улетела на ведре, быстро загребая шваброй, напоследок рыкнув:
- Козлы!
Ну и что, что козлы, зато стали высыпаться. Ведь после того случая уборка в палате начиналась ровно в семь тридцать. Причем вначале грохало ведро, а затем Громозека рычала приветствие:
- Козлы, вы еще за это ответите.

И КОЗЛЫ ОТВЕТИЛИ

Лично я твёрдо уверен в том, что у женщин есть свой бог. Римский, Истерий Падлиус. Это он сделал так, что уже через два дня после воздушного шарика наши, простите, задницы стонали и плакали.

И было от чего. Процесс лечения, кроме таблеток, заключался в трехразовом получении двух уколов. Первый был умеренно болезненный, второй – свыше умеренного. Но молоденькая сестричка, Катя, делала все очень аккуратно и без неприятных ощущений. Поэтому процедура была вполне себе терпимой.

Но вот Истерий услышал Громозекины молитвы. Вероятно, тётка дала клятву не есть после шести вечера больше шести порций весом более шести килограмм. И тронутый этим актом самопожертвования Падлиус отправил Екатерину на курсы, взамен прислав Марию: тоже милую и красивую девушку.

Я заподозрил неладное, когда в палату, оскалившись, заглянула Громозека собственной персоной:
- Авдей, на уколы.
С чего бы это вдруг? Мы недоумённо переглянулись, а вот задница вздрогнула, почуяв опасность.

Ладно, разберемся на месте. Но все подозрения рассеялись, стоило войти в процедурную:
- Здравствуйте, - улыбнулась новая медсестра.
Какая милашка, добрая, приветливая, чего боялся-то?
- Вы так похожи на моего бывшего мужа, - продолжила девушка, - ложитесь.

Церемонно оголив седалище, я уже был готов на затейливый комплимент, как вдруг…
- Ах, ты ж, муха-цокотуха, выдра гватемальская, - мелькнуло в голове после не очень болезненного укола.
- Если погибну, считайте меня трансвеститом! – когда Мария делала второй, я был готов на все, только бы уйти.

Обратный путь до палаты занял не меньше десяти минут. Шел медленно, по стенке, отчаянно хромая.
- Что такое? – удивились мужики, когда моё тело с громким всхлипом рухнуло на кровать.
- Оказался похож на бывшего мужа.
- Не повезло, - вздохнул Игорь, - ладно, пошёл, моя очередь.
Через несколько минут всхлипы раздавались дуэтом:
- Один в один бывший свекор.
А спустя полчаса в палате завывал квартет страдальцев. Сергей поразил сходством с братом коллеги мужа по работе, а Валентин – с троюродным племенным внучатиком почетного свидетеля на свадьбе младшей сестры лучшей подруги свекрови.

Вот так Мария превратилась в Маньку – группенфюрера, а мы шли на уколы, только попрощавшись друг с другом. Кто знает, вернешься ли обратно? Может, прямо на кушетке улетишь в небеса, оставив после себя метровую иглу в холодеющей заднице.

Радовало только одно – вечером колола другая медсестра. Девушка совсем недавно вышла замуж, наслаждалась лучшим периодом семейной жизни и поэтому была веселой и счастливой. Мы же истово молились, чтобы выздороветь до первой ссоры молодых. Они-то помирятся, а вот наши седалища второго группенфюрера не переживут.

Кстати, никаких диверсий в адрес Маньки мы не совершали. Всё-таки девушка. Наверное, поэтому смилостивившийся Истерий подсказал, как облегчить адские муки. О, это был воистину коварный план женского бога.

Я не знаю, что подумали родители, когда одновременно (так вышло!) принесли всем четверым пластмассовые тазики. Я не знаю, что навоображала себе на посту дежурная медсестра, глядя, как мы тащим из ванной наполненную кипятком тару. Я не знаю, кем нас обозвали вездесущие бабули: наркоманами, проститутками или депутатами.

Знаю только одно: сидеть на гнезде неудобно. И не надо ржать! Да, каждый вечер один становился на шухер, пока остальные грели в тазах измученные задницы.

Это был единственный выход. Ведь на третий день мы хромали так, что даже патологоанатом заинтересовался. Ему, видите ли, захотелось изучить, какие процессы начались в молодых организмах.
- Мужики, имейте в виду, есть специальный чистый стол для вип - пациентов. Так что как только, милости просим в морг!

Помирать мы не собирались, а вот горячая водичка – это кайф. Может, именно благодаря ей и выжили, знатно повеселив Истерия, да и все отделение.

Кстати, больше всего от Маньки доставалось мне. И не из-за сходства с бывшим. Просто, решив, что терять нечего, я заходил в процедурную, щелкая тапками и вскидывая руку в известном приветствии.

А на приказ ложиться отвечал громко и четко:
- Яволь, майн группенфюрер.
Да пофигу, семь бед – один ответ, помирать, так с музыкой.

- Сейчас кто-то дояволькается, - с улыбкой пообещала медсестра.
- Жду, не дождусь, ах, ты ж, тык-тыгыдык, тыгыдык, тыгыдык!
- Вы ругаетесь? – удивилась Манька.
- Конечно, нет, группенфюрер! Просто тыгыдыкнул от переизбытка чувств. А можно поржать лошадкой?
- Можно даже поматериться, - и с этими словами медсестра вонзила второй укол.
- Е…кая сила (удивительная способность, даруемая виагрой)!

Через минуту, с трудом поднявшись, я медленно похромал в коридор.
- Тапочки забыли! – крикнул группенфюрер.

Сами придут, не маленькие. А мне нужно поскорее в палату и на гнездо, горячая водичка ждёт. Даже если кто-то заглянет, пофигу. Уже давно абсолютно пофигу, совсем. А интерес к жизни сузился до размеров стремительно черневшей задницы.
- Эх, житие мое.

Наконец, устроившись в позе орла на мешке картошки, я снова горестно вздохнул:
- Господи, когда же выписка?

Не поверите, в день освобождения ваш покорный слуга, хромая, обогнал два рейсовых автобуса и четыре маршрутки. А вечером моя девушка, заметив темно-сине-черно-зеленое седалище, расплакалась:
- Андрей, скажи честно, тебя пытали?

В общем так, мужики. Женитьба на медсестре – только до гроба! А тем, кто уже думает разводиться, хочу напомнить. За вас, козлов, ответят невиновные и непричастные. Истерию Падлиусу до фонаря, он разбираться не будет. В этом я убедился на собственной заднице.

Автор: Андрей Авдей

Как-то, во время дружеского застолья я рассказывал компании о том, почему КГБ
не смог меня запугать. Четверть польской крови делала для меня невозможной
саму идею поступиться гордыней, даже зная, чем мне это грозит.
Друзья это проиграли в мозгах, примерили на себя, присмирели, помолчали.
Вспомнили, что провожали меня в армию, как навсегда, зная моё неумение
покоряться.
Но потом один из них спросил, не случалось ли мне поступиться гордыней.
И я вспомнил этот позорный факт:
Я честно выживал весь срок службы в жутком стройбате, где комсомольский
секретарь перед строем реально изнасиловал узбекского бойца,
а мой однопризывник попросту повесился. Мне жилось не так уж плохо
после обязательного полугода с лопатой. То элекрик на серьёзной станции,
то завклубом. Ну и серьёзная рок-группа как бонус.
Так и дослужил до приказа, т.е стал дембелем.
Вот тут всё и взорвалось.
Наш ротный, неплохой, добродушный увалень ушёл куда-то на повышение.
Вместо него пришёл нервный лейтенант. Меня это мало касалось, я работал
как специалист, а такие приносят деньги части и их не трогают без надобности.
Но случилось так, что направляясь, как положено в наружный туалет перед
построением я споткнулся и уронил очки, на которые и наступил.
До казармы добрался, но в строй попал с некоторым опозданием.
И наша новая метла начинает меня мести. Мне и так-то тошно, я не вижу лица
человека в двух метрах и как работать ничто, кроме интуиции не подскажет.
А этот правильный служивый начинает мне рассказывать, что я неправилно
понимаю, как это важно, что мы призваны строить, чтобы защитить Родину.
И тут я роняю двухгодичный щит. Я говорю ему, что он призван только
надсмотрщиком. Разговор ведётся в одноэтажной казарме и все его слышат.
Ну и какой у него выбор?
Он требует, чтобы я взял тряпку и помыл пол в казарме. Я отказываюсь, ибо для
дембеля это — позор. Тогда он подносит руку к фуражке и отдаёт приказ по форме.
Это реально меняет дело, потому что неподчинение приказу — штрафбат,
почитай тюрьма.
И вот тут я сломался. Я взял тряпку и проволок её за угол вдоль казармы, ибо этого
было достаточно для показа моего подчинения.
Он меня уверил, что последствий не будет, слово офицера.
Через пару дней он вызвал нас с напарником с работы из зоны.
Мы не могли не опоздать, что и случилось. Мне была объявлена гауптвахта.
Меня нельза было туда без очков. Я мог бы обратиться к замполиту... но гордыня!
И медицинский лейтенант подписал неправедную бумажку.
Три дня на гауптвахте стали свидетельством моей мужественности: выжил.
Пришёл день увольнения. Согласно правилам вырвавшимся на волю новым
гражданским с неплохими деньгами был положен сопровождающий офицер,
обязанный посадить их на соответствующие поезда.
Но, по вполне понятной традиции новые свободные люди скидывались по рублю
для сопровождающего и шли гулять по вновь открывшейся свободе.
Так же было и у нашей, все ещё почти подкомандной, но уже компании.
Но уже после формального прощания мой бывший командир попросил меня
отойти в сторонку для разговора.
Он спросил, не считаю ли я его поведение подлым. Я сказал ему, что я думаю.
Через три месяца я приехал в свою бывшую часть, чтобы помочь моей бывшей
рок-группе записать их новый альбом и узнал продолжение истории.
Мой бывший командир пошёл в кабак, надрался и подрался. Был уволен из армии.

Мало кто знает как лечили в старину Посттравматическое стрессовое расстройство бывших солдат.
Для этого использовали триумфальные врата или арки.
Прошедшему под такой аркой бывшему солдату говорили:
- Вы теперь новый, другой человек и всё что было- осталось за аркой.

Если такой солдат со временем начинал хандрить, ему окружающие напоминали: ты оставил всё прошлое за аркой, живи новой жизнью!
Бывшему солдату необходима морально-визуальная новая точка отчета- что бы перейти от военных действий в мирную жизнь.
В современном мире около 90% бывших активных военнослужащих так и не перешли границу в мирную, спокойную жизнь, продолжая воевать во сне или в жизни.

Kollega, was is letzte Preis! (Ломаный немецкий: Таварыш, скока масына цена последний?)

- Я машину купил!!! - Илья заорал в трубку так, будто он выиграл миллион во всех валютах мира.
- И? Что я должен сделать? Ты на время смотрел? Воскресенье!
- И? Ты меня что не расслышал?!?!?!

Так я узнал о покупке моим приятелем его первого автомобиля. Мы были знакомы уже несколько лет, иногда пересекались в компаниях.

В начале 2000-х еще был рынок в Берлине на Бойссельштрассе. Продавцы там были почти все перекупы, в основном турки и арабы. Если заезжал сторонний продавец, то перекупы бросались на машину как коршуны, создавая впечатление, что ее сейчас разорвут.
Уже через пару минут можно было наблюдать два варианта:
- Какой-то ушлый парень подписывал договор купли/продажи с бывшим владельцем, сбив цену процентoв на 30 ниже рынка, уговаривая его отдать машину на номерах, и что он как самый честный обязательно завтра снимет ее с учета.
- Либо продавец стоял около своей машины, а вокруг него не было никого. Перекупы нарочито обходили эту машину. Видимо, человек не поддался на эту атаку и решил все-таки не отдавать свое добро за бесценок.

Именно на этом рынке и была приобретена моим другом Ильей его первая ласточка: Трехдверный Хёндэ Акцент яркокрасного цвета, 4 года от первой регистрации и с долгим списком бывших владельцев. И это все за 2000 (прописью: две тысячи!) ЕВРО. Мечта любого студента!

Вернувшись в воскресенье вечером в Берлин, мы встретились с Ильей и его девушкой. Решили посидеть в кафе, обмыть покупку. Осматривать машину в темноте смысла не имело.
- Дай Вове бумаги на машину посмотреть - сказала моя девушка.
- Зачем? Там все нормально.
- Вот он и посмотрит.
- На!
- Договор, бриф, инспекция, а где малый бриф (свидетельство о регистрации)?
- Нету, он и не нужен, так продавец сказал, машина на номерах, перерегистрирую так.
- Не перерегистрируешь...

Продавец четко объяснил Илье, что все в порядке. Я не знал, как его переубедить. Набрал номер полиции, описал ситуацию, на другом конце полицейский подтвердил мои слова. У Ильи на лице был четкий вопрос: ЧТО ДЕЛАТь???
Продавец был турком или арабом, говорить по телефону с ним смысла не было.
- Поехали к нему, адрес в договоре есть!
Девушек оставили дома, а сами двинулись к продавцу.
Пятиэтажный типовой дом, район так себе, время: около 0 часов. Звоним снизу в домофон - никто не открывает дверь, включаем русский акцент, отвечает женщина на ломаном немецком: мужа нет дома, я не при делах.
На наше счастье кто-то выходил из подъезда, заходим в дом, поднимаемся наверх, стучим и повторяем просьбу, отдайте документ на машину.
Русский акцент помог, дверь нам не открыли, но сказали, что сейчас сбросят документ через окно.
Спускаемся, но держим дверь.
Не обманули.
Сверток достаточно большой для одного малого брифа.
- Илья, поздравляю! Ты только что приобрел второй автомобиль, судя по комплекту документов (все! документы были в пакете) это Рено Клио. Осталось найти саму машину.
В этот момент на мотороллере подъехал продавец.
Вот тут мы дали "слабину" и отдали ему пакет с документами на Клио. Да, хорошие мы!
Продавец после получения доков не убежал, а сказал, что надо ехать к бывшему владельцу. Он только перепродал нам его машину.
И мы поехали за продавцом... Если бы мне заранее сказали, куда мы поедем, я бы отговорил Илью и сказал, что это не такие уж и большие деньги, он еще заработает, а сейчас давай поедем по домам!
На часах 1 или 2 часа ночи, мы приезжаем в арабское кафе, в котором жизнь бурлит тихо, но так, что не по себе. Проходим через узкий корридор, вокруг молятся люди на ковриках.
Я понимаю белых, забредших в Гарлеме в местную забегаловку. Как на нас смотрели...
Вот он, центр терроризма Ислама!

Однако, вопреки моим жим-жимам, мы вышли оттуда невредимые вместе с бывшим владельцем и после долгих препираний донесли до него, что ему лично надо снять машину с учета.
Через пару дней мой друг приобрел официально свой первый автомобиль. А я считаю тот эпизод официальным началом нашей дружбы.

Теперь я готов входить в такие места, если Илья рядом. Возможно, с оружием, но готов :-)

В 1997 Михаил Горбачев снялся в рекламе американской сети ресторанов Pizza Hut. В ролике последний президент СССР с внучкой заходит в пиццерию, где обедает обычная московская семья. Случилось это потому, что Pizza Hut хотела представить себя как глобальный бренд. А Михаил Горбачев в это время остро нуждался в деньгах. После распада СССР ему была положена большая пенсия, но с учетом гиперинфляции к 1994 году она составляла около двух долларов в месяц.

Достоверно неизвестно, какая из сторон инициировала съемки Горбачева в рекламе Pizza Hut — но переговоры начались вскоре после выборов 1996 года. Американская фирма хотела снять что-то такое, что никому из конкурентов даже не снилось. Горбачев в интервью говорил, что, во-первых, пицца сближает людей, а во-вторых, признавал, что ему очень нужны были деньги. Размер его гонорара не публиковался, но, по оценке Foreign Policy, в пересчете на цены 2019 года он составил не меньше миллиона долларов.

В ходе переговоров бывший президент СССР предъявил несколько условий. Во-первых, за ним должно было остаться право утверждения сценария. Во-вторых, он наотрез отказался есть пиццу в кадре. «Я бывший глава государства, — говорил он. — Есть пиццу я не смогу». В итоге создатели пришли к компромиссу: вместе с Горбачевым в рекламе снялась его внучка Анастасия Вирганская — бывший президент угощает ее пиццей.

Съемки длились два дня, причем интерьер снимали в настоящем ресторане «Пицца Хат» (он располагался на Тверской недалеко от памятника Юрию Долгорукому), но для наружных планов вывеску пришлось повесить на ювелирный магазин рядом на Красной площади: создателям хотелось, чтобы кадры Москвы были максимально узнаваемыми. Создатели также жаловались на погоду: в России было очень холодно, но снега выпало мало — «недостаточно для того, чтобы вид Красной площади соответствовала ожиданиям американских зрителей».

Когда снег, наконец, выпал, Горбачев приехал на съемки с опозданием, и рекламщики даже начали опасаться, что проект сорвется. Когда съемочная группа поприветствовала его возле Кремля, арт-директор BBDO Тед Шэйн заметил: «Мы делаем грандиозный проект». На что бывший президент СССР ответил: «Да уж, мне случалось в этих местах участвовать в грандиозных проектах».

Ты меня не трогай - и я тебя не трону...

Американский актер Джонни Депп предоставил суду 87 записей с камер видеонаблюдения, на которых запечатлено агрессивное поведение его бывшей жены Эмбер Херд. Об этом сообщает портал LADBible со ссылкой на обнародованные юридические документы.

Артист утверждает, что экс-супруга оскорбляла его, а также применяла физическое насилие. По словам актера, Херд часто била его руками и ногами.

Отмечается, что Депп решил приложить видеодоказательства к иску на 50 миллионов долларов, который он подал в начале марта. Он потребовал возмещения ущерба в размере 50 миллионов долларов за статью, написанную его бывшей супругой, где она называет себя «жертвой домашнего насилия». Кроме того, он обвинил артистку в том, что, находясь в браке, она изменяла ему с американским предпринимателем и миллиардером Илоном Маском. По мнению актера, бывшая жена обвинила его в избиениях, чтобы улучшить свою карьеру на фоне появления движения против домогательств #MeToo.

В предоставленных суду документах также говорилось, что в 2016 году Херд почти лишила Деппа пальца. Это случилось из-за того, что в ходе ссоры супруга бросила в него бутылку водки, стеклянные осколки от которой повредили ему кисть.

Пара официально развелась в январе 2017 года. Эмбер Херд неоднократно заявляла, что бывший муж избивал ее.

via

Ну, и по традиции... Как тебе ТАКОЕ, Илон Маск?

Цепи пролетариев и латынь Цезаря (продолжение)

Оставив электрика в полном изумлении, мы благополучно добрались до милицейского уазика, который уже стоял на палубе «кардека», освобожденный от объятий судового погрузчика.
- Здесь нет моих сержантов – резюмировал милицейский прапорщик Мухин очевидное и внимательно посмотрел на меня – а где доктор опыты проводит?
Представив появление прапорщика в каюте Хабарова, я содрогнулся. Круиз патрульного уазика с тремя пьяными ментами, касками, автоматами и бронежилетами в Европу и обратно вряд ли останется незаметным ни здесь не там. Это вам не вечно зимующий бывший полярник Хабаров. Сто пудов начнут искать машину, оружие, людей, если уже не начали.

- Стой тут, охраняй уазик, чтоб не угнали – сказал я прапорщику – сейчас приведу твоих коллег.
- Да как же его угонят? – удивился Мухин – отсюда даже не выехать.
- Это решаемо – ответил я – мы аппарель откроем, а докеры в нашем порту настоящие пролетарии.
- Какие пролетарии? – заинтересовался прапорщик Мухин
- Настоящие, которым нечего терять кроме своих цепей. А цепей у них давно нету, вот и берут чужие без спроса.
- Как берут? – не понял прапорщик.

- Говорю же: без спроса – объяснял я прапорщику – якорь уже висит за бортом судна, только и надо, что аккуратно опустить его в грузовик, припаркованный на причале, и вместе с цепью отвезти в скупку металлолома, понял?
- Понял – согласился прапорщик.
- Вот и стой, а то на крышу твоей машины положат три тонны якоря и четыре смычки цепи, тут твой бобик и сдохнет, только баллоны полопаются.
- Может аппарель не открывать? – голос Мухина был просящий.
- Нельзя – твердо ответил я – по-другому тебе из трюма не выехать.
Оставив милицейского прапорщика бояться портовых пролетариев, я отправился в «Хабаровск» за сержантами Леликом и Боликом.
В "Хабаровске" Лелика и Боблика не было. "Пятнадцатилетний капитан" сидел уже в тельняшке и переводил девиз с татуировки, набитой на плече спящего радиста.
- Веди, вини, дефекали - читал латынь бывшему полярнику бывший подводник, ведя пальцем от буквы к букве - пришел! увидел! обосрался! или обосрал!
- А как же пришел, увидел, победил? - спросил Хабаров и показал герб на пачке Мальборо.
- Для девизов очень важно иметь вариативность высказывания, кто же знает, как дело пойдет – объяснял капитан-наставник – можно обосраться, а можно и обосрать. Двойственное или тройственное значение, игра слов предают девизу мистический, можно сказать сакральный смысл! Вполне возможно, что Гай Юлий Цезарь переделал свой девиз, когда большой политикой занялся и Рубикон перешел!
- Так разбудите Начальника и спросите, что за девиз такой – прервал я историко-лингвистический монолог бывшего подводника.
Радист не хотел просыпаться, но нас было больше, и мы были настойчивы.
Рассказ радиста был короток и прозаичен: татуировку ему делали два года назад в Гондурасе, где организм радиста, отравленный теплой водкой, не выдержал тропической жары и неконтролируемо избавился от излишков, испортив воздух и кушетку в тату-салоне. А набивщик был здоровый и злопамятный.
Дослушав эту карибскую историю, мы выпили, и я спросил:
- А где Лелик и Болик?
- Так доктор с Шуриком их в изолятор увели - ответил Хабаров.
- Зачем? – удивился я и подумал: "а не на каркал ли я про опыты?" Но действительность оказалась еще неожиданней.

- Пытать – буднично ответил Хабаров – хотят узнать где часы и цепочка Шурика, а то те не помнят.
«Мне срочно нужно в изолятор» - понял я.

Недолго музыка играла - недолго фраер танцевал.
Президент таки снял Александра Калашникова с поста главы ФСИН. Несмотря на то, что, теперь уже - бывший директор тюремного ведомства из родной, КГБ-шной конторы. Причины отставки не объясняются, но уже то, что не указывается новая, не менее хлебная должность отставленного, намекает, что это изменение в карьере не почетно. Можно предположить что отставка связана с рядом скандалов, связанных с не совсем гуманным, мягко говоря, обращением со спецконтингентом. Практически одновременно с отстранением Калашникова, задержали и арестовали по обвинению в злоупотреблении должностными полномочиями бывшего заместителя директора ФСИН Валерия Максименко, ушедшего в отставку в марте 2000. Совсем недавно, 10 ноября ФСИН сообщила об увольнении 18 сотрудников саратовского управления службы. И, сдается мне, это даже не верхушка айсберга, а так, пара-тройка льдинок на ней. Даже далекие от пенитенциарной системы граждане понимают, что те, кто охраняют лагеря, если и лучше своих подопечных, то ненамного. Те, кто на самом низу иерархии, младший начсостав, промышляют проносом в зоны "запретов", опера и безопасники - вымогательством, в зависимости от занимаемого в лагерной иерархии положения - от небольших взяток до квартир. Воспитательная служба - торгует свободой. В самом прямом смысле: от того как начальник отряда соберет документы и какую составит характеристику процентов на 80 (если не больше) зависит решение суда. А уж если отрядник в неплохих отношениях с надзирающей прокуратурой... Да и такие "мелочи" как взыскания и, особенно, поощрения ни от кого так не зависят как от воспитателей. Начальники колоний, как правило, даже не читают визируемые ими материалы в суд. Особо одаренные, типа нашего бывшего начальника, получившего, к слову, судимость по делу бывшего Пермского генерала Соколова, вообще заказывают клише со своей подписью, чтобы лишний раз не утруждаться. Да и вообще, зачем "хозяину" заморачиваться такими пустяками? Начальники активно дружат с коммерсантами, сбывая им, имеющиеся в распоряжении вверенных учреждений, ресурсами. Кто - лес, кто - металл, но, практически все - дешевую рабсилу. Бесконвойников и поселенцев, которые работают, практически, за глоток свободы. Зарплата - ну чисто символическая - на 2014 год, к примеру, 20-100 рублей в месяц. Так что замена одного генерала другим, навряд-ли исправит ситуацию. Организованная преступность в среде ФСИН - это уже не заноза, и даже не пораженная гангреной конечность. Сама система весьма напоминает вовсю разлагающийся труп...

В качестве эпиграфа:
"Сочинить анекдот, который превзойдет российскую действительность, уже невозможно. Константина Райкина уволили из Театральной школы Константина Райкина." Ф. Пупер.

Как оказывается, эта история не уникальна. И если имя Константина Аркадьевича Райкина довольно широко известно на просторах бывшего СССР, то имя героя нашей истории известно, без преувеличения каждому жителю планеты. Если, конечно, он не живет последние 15-20 лет на необитаемом острове или не сидит в карцере без права переписки, да к тому же еще слеп и глух.

Давным давно в одной далекой ... нет, не галактике, а эпохе жил был один талантливый рас...путник и неформал. Своих настоящих родителей он не знал. Мать от него отказалась из-за давления со стороны родственников. Она была из благообразной бюргерской семьи, а отец был арабом-проходимцем. Усыновившие его американец и армянка были вынуждены подписать бумагу, что они обязуются оплатить мальчику образование. Что же сделал это поц, когда пошел учиться за деньги, скопленные долгим и кропотливым трудом его приемных родителей? Конечно же бросил его через полгода, потому что гораздо интереснее было вести богемный образ жизни, поглощая ЛСД и покуривая травку. Однако это совершенно не мешало ему придерживаться вегетарианства, исповедовать дзен-буддизм и спать с каждой, согласившейся на это. А может быть просто находившейся не в состоянии отказать после травы-то и ЛСД.
Забавно, что при таком отношении к учебе, этому поцу разрешили безвозмездно, то есть даром, посещать в колледже курсы каллиграфии. Он продолжал "тусоваться", жил где попало, спал на полу, собирал бутылки и ходил столоваться к кришнаитам, ибо те кормили по воскресеньям на халяву. Но кадровый голод заставлял молодые компании той эпохи предлагать работу даже таким отщепенцам. В принципе, его были уже выкинуть из конторы на мороз за рас ...прекрасный внешний вид и хутспу, но чем то он глянулся владельцу конторы и тот перевел его на работу в ночную смену, чтобы не мозолил глаза честным тружениками и не распространял амбре и флюиды в коллективе.
Вероятно, владелец довольно часто захаживал по ночам на ЛСД и травку, поскольку с этим поцем он вел долгие философские беседы о свободе воли и предопределенности выбора. Чем они еще там по ночам занимались, история умалчивает, но парнишка через месяц работы сумел убедить руководство оплатить ему дорогу в вожделенный индийский ашрам, пусть и не на все 100 процентов. Вернувшись через 9 (девять!) месяцев назад, его с радостью приняли в ряды конторы вновь. Там как раз шел мозговой штурм на тему как сделать лучше неведомую ху..дожественную картину, которая должна была стать вершиной эволюции компании. За каждое рацпредложение давали не много ни мало 100 долларов. Как известно, 100 долларов - это всегда 100 долларов. Сейчас на них можно купить примерно одно ничего, если вы таковым считаете пару бутылок самого крепкого пива в мире, крепостью 75%. Ну или бутылочку настоящего французского ХО среднего пошиба. А тогда на эти копейки можно было бы купить примерно половину космического корабля и чертежи второй части в придачу.
Поц воодушевился, сказал все это время изучал в Индии ху..дождества и готов взяться за гуж, вытащив контору из беспросветного мрака к свету истины. Хозяин сначала засумневался, но потом решил, что и так жопа и хуже уже не будет. На самом деле поц ничего не понимал в ху..дожествах, поэтому позвал на помощь своего лепшего кореша, который не шлялся по ашрамам и не жрал ЛСД, а работал во вполне респектабельной конторе с именем. Поц слезно бился в истерике, падал ниц и голосил, что все пропало, клиент уезжает, гипс снимают и не будет ему в жизни счастья, если они вместе за 4 дня не придумают, как улучшить эту неведомую ху ... Кореш проникся, почти не спал 4 дня, но справился с непосильной задачей. Сам виновник торжества в это время его активно подбадривал мотивирующими речами и приносил кофий.
Что же делает наш поц в благодарность? Лобызает корешу ступни, стелится в поклонах, делает 3 раза ку? Нет. Он от щедрот выписывает ему половину от якобы полученных 700 доллАров, бросает работу и отчаливает на сбор яблок со знакомыми сектантами, прихватив реально выплаченные 5 кусков, на которые можно безбедно жить длительное время.
Но не этого алкала душа юноши, он мечтал о куда большем, чем какой-то там полет на Марс. Поэтому взявши в оборот своего кореша, явно страдавшего от недостатка внимания, он заказывает в своей бывшей конторе из..делие. Но не на вырученные ранее деньги, нет. Он удачно продает свою хипстерскую развалюху и заставляет продать кореша единственную по-настоящему дорогую тому вещь. Кореш потихоньку начинает роптать, и чтобы иметь возможность заткнуть ему пасть, поц привлекает в компашку бывшего коллегу. Такого же рас..прекрасного человека, как и он сам.
1 апреля эта троица регистрирует фирму. Лучше дня выбрать было просто невозможно. Если на улице остановить человека в любой стране мира и спросить, с чем у него ассоциируется эта дата - ответ будет очевиден. Удача улыбнулась троице после первой же демонстрации своего из..делия. Нашелся лошок, готовый платить по 500 баксов за продукт, но целиком, а не за вот это вот все. Пришлось сделать лошка без его ведома поручителем по кредиту и оккупировать гараж, выгнав родного, ой нет, приемного отца оттуда на мороз. Работа закипела, поц и коллега как могли подгоняли кореша, но тот явно не справлялся в срок. Поц привлек друга, беременную сестру, бывшую подругу друга на которых постоянно орал и требовал работать точнее, лучше, быстрее. За месяц заказ бы готов. Все 50 ко..робок. Но к этим коробкам не было НИЧЕГО, чтобы они могли в принципе работать. Однако это был "не баг, а фича", потому что остальные поставляли не коробки, а "мебель в щепках". Но поц запомнил, что можно получать доллАры за то, что и так должен был бы положить в комплект. Кстати, приемную мать он привлек к работе в качестве секретаря для ответа на звонки.
Долго сказка сказывается, да не долго дело делается. Пометавшись со своими ко..робками по потенциальным производителям, был поц послан ими в ... венчурный фонд. Основатель посмотрел на босяка и назначил компетентного в вопросах маркетинга, дистрибуции и способного составить бизнес-план человека в помощники. Так родилась Фирма с большой буквы, со своим блек-джеком и акциями, которые поделили поровну: поц, кореш и человек.

Пройдет 8 лет, случится много интереснейших событий, фирма которая была создана поцем 1 апреля станет лидером зарождающейся отрасли, а потом его уволят. Из созданной им компании. Но он вернется. Вернется через 12 лет, чтобы спасти свою Apple.

Так что есть вероятность, что и К.А. Райкин вернется, чтобы сделать свою школу только лучше.

Ранние девяностые, если вдуматься, были жутким временем. Начавшиеся невыплаты зарплаты, реальный страх голода, криминал, спирт "Рояль" в ларьках, тупые кокшеновские комедии, пьяный и обосанный президент в Кремле, комиссионки на каждом углу и далее по списку. Люди ходили покупать шмотки на проходящий китайский поезд, а причиной увольнения в трудовых книжках писали - ликвидация учредителей. Я тогда закончил второй курс тюменского индустриального и, удачно отмазавшись липовой справкой от романтической геологической практики, принял волевое для себя решение не растрачиваться впустую на отдых, а устроиться куда-нибудь подзаработать.

В сущности, выбор работы для студента был тогда невелик. Можно было, к примеру, устроиться сторожить садик или стройку. Преимуществом такой работы было то, что можно было водить по ночам в сторожку знакомых барышень и даже, при наличии состоятельных друзей, брать у них на ночь видак с кассетой увлекательного тевтонского порно. Но я в те дни как раз переживал очередную грандиозную любовную драму и решил на некоторое время подвязать с женщинами с целью осмысливания причин происходящего. Не то, чтобы я хвастаюсь, но девки тогда меня обламывали с редким постоянством. И вдобавок у работы сторожем был ещё один нюанс - при всех потенциальных возможностях она имела серьёзный недостаток - платили мало, всего полтинник в месяц.
Был ещё вариант подстричься покороче и сдаться в какую-нибудь бригаду, кои создавали тогда все кому не лень. Почти все мои товарищи, с кем после армии ходили на бокс, уже торчали в оных. И даже уже успели наполучать в общее пользование старые праворукие шушлайки, на которых важно носились по городу, как совы над просекой. Но саму мысль о том, что придётся лупить кого-либо за то, что у него есть деньги, а у тебя нет, я как-то всегда находил несколько абсурдной, поэтому этот вариант тоже не рассматривал.
*

В конце концов, я решил тупо пойти грузчиком. Они, судя по объявлениям, требовались везде, и зарплата у них была значительно выше, чем у тех же сторожей.
Первое место, куда я устроился, был наш хладокомбинат. Там я проработал, чтобы не соврать, ровно один день. В бухгалтерии на меня завели первую в моей жизни трудовую книжку, где была прописана моя должность - «работник склада». Сам склад, куда меня отправили, располагался в ангаре за толстой железной дверью с табличкой «ЗАКРЫВАЙ ДВЕРИ, БЕРЕГИ ХОЛОД!». Повсюду в нём стояли большие промышленные холодильники. За одним из таких в углу, трое остальных работников склада стоя пили по очереди что-то из мутной стеклянной баночки, запивая это водой из стоявшего на перевёрнутом ящике чайника. Моему появлению никто из них не удивился. Мне лишь сунули старую фуфайку, а вслед за ней и баночку со словами:

- Пей. - Я принюхался. Пахло больницей.
- А закусить есть? - робко поинтересовался я.

Подавший мне банку привстал и, отломив со стенки холодильника кусок намёрзшего там снега, протянул мне, повторив:

- Пей. Ща коров привезут.

Не знаю почему, но я выпил. С трудом, конечно, ибо до этого дня спирт я ни разу в своей жизни не пробовал. Его могучее действие я ощутил практически мгновенно и, видимо, оно и помогло мне выжить в следующие два часа, когда мы крючьями выгружали целую машину коров, точнее их обледенелые туши, которые затем наваливали на заднюю дверь склада, одни на другие до самого потолка. Адский труд. Когда мы к обеду закончили, и пошли к себе в угол пить чай с пряниками, то сил не было даже держать чашку в руках.

После краткого чаепития по кругу была вновь пущена баночка со спиртом, от которой мне даже не пришлось отказываться, потому что к тому времени я уже пьяно дремал, привалившись спиной к холодильнику. Вероятно, меня решили пожалеть и больше не будили, и почти до конца рабочего дня я там и проспал. Проснувшись, я обнаружил, что во сне я завалился набок и лежу возле ящика на своём фофане. Голова моя при этом оказалась зажатой между чайником и холодильником. Всё тело ужасно затекло и кроме этого жутко болели уши. Зажав их руками, я пешком доковылял до второй городской больницы, где по вечерам подрабатывал медбратом одноклассник, учившийся в «меде». На моё счастье была его смена, и он тут же провёл меня к дежурному врачу. Вынесенный мне диагноз удивил всё приёмное отделение.

Как выяснилось при обследовании, одно ухо я умудрился об холодильник обморозить, а на втором, что было рядом с чайником получить ожог первой степени. Доктора, смазали мне уши разными мазями и замотали голову бинтом, взяв с меня честное слово, что в конце недели я появлюсь у них на осмотре, чтобы они могли показать мои чудо-уши студентам мединститута. Случай-то, как они сказали, совершенно уникальный. Я даже немного загордился собою тогда. Правда, когда я причапал домой и смотревшая очередную серию «Просто Марии» мать увидела меня во всей красе, то чувство гордости несколько ослабло. Подумав, что меня избили бандиты-рэкетиры, сирену она тогда врубила нешуточную. Хорошо ещё, что отец был в командировке. Кое-как её успокоив, я прошёл к себе в комнату, отказавшись от ужина.
*

Уши у меня болели ещё несколько дней. Кожа на них начала облазить, отваливаясь целыми кусками, которые с удовольствием пожирал наш домашний кот Кузя, впоследствии по причине безжалостной кастрации перекрещенный в Изю. После того, как уши зажили окончательно, я решил снова поискать работу. Хладокомбинат я уже не рассматривал, поняв, что второй рабочий день мне там не выдержать. На второй день поисков я устроился грузчиком на почтовый участок тюменского железнодорожного вокзала, где честно отработал две недели. Там, слава богу, во время работы не пили, да и люди были постарше и посолидней. Молодой был вообще я один, все остальные годились мне в отцы, называли меня «студент» и с работой особо не напрягали.

Основной моей обязанностью было вслушивание в процесс перекидывания из рук в руки посылок во время разгрузки, с целью обнаружения характерного «булька». Услышав желанный звук, я тихонько присвистывал, и обозначенная посылка укладывалась в особую кучу возле задней стены склада сплошь подрытую воровскими норами. Под вечер такие посылки дербанились в дальнем углу склада, спиртное утаскивалось с той стороны и употреблялось в кустах подальше от вокзальной площади. Алкоголь был в дефиците, и поэтому вероятность получения посылок с возможной выпивкой на нашем участке устойчиво стремилась к нулю.

Зарплату на участке выдавали дважды в месяц, что меня тогда, по всей вероятности, и сгубило. Получив на руки сумму адекватную трём моим месячным стипендиям, я на радостях внял доводам коллег по работе о безусловной святости пролетарских традиций, вместе с ними отправившись проставляться за первую зарплату в нашу привокзальную пельмешку. Вроде как бы выпить по кружке пивка. Там я купил всем по пиву и по беляшу. Сперва хотел взять на закуску появившиеся тогда в продаже чипсы, но бригадир, с сомнением повертевший в руках шуршащий пакетик, веско произнёс:

- Не у каждого коммуниста от картошки хуй стоит.

Проникнувшись, я и взял всем беляшей. А после пива, послушавшись мудрых советов, о том, что понижение градуса издревле считается в рабочей среде дурновкусием, я заказал водку, затем под водку пельмени и снова водку. Потом, помню, все дружно стали стрелять у меня мелкие деньги. На все мои опасения, что денег мне уже просто может не хватить рассчитаться, я слышал:

- Да не ссы, студент, завтра скинемся, обратно всё получишь!

После этих благородных, но, как выяснилось впоследствии, совершённо лишённых жизненной почвы заявлений, я, раздав практически весь аванс, захмелел окончательно и вскоре, пропустив всех друзей моих медлительный уход, уже безмятежно дремал за своим столом. Очнулся я уже за полночь, совершенно один, с головою гудевшей как мигалка и полным отсутствием денег в карманах. Вокруг меня, словно герои Эллады, дружно дрыхли вокзальные бомжики. Кое-как добравшись пешком до дома, я, не раздеваясь, рухнул в постель.

На следующий день меня еле-еле подняла мать. С трудом разлепил глаза, я обнаружил, что уже половина одиннадцатого. Спать мне хотелось как собаке Павлова. В ушах шумело так, словно кто-то приложил к ним две огромные морские раковины. Из-за двери доносился разговор родителей:

- Да что с ним творится? - сердито вопрошал у матери вернувшийся утром с командировки отец.
- Может, просто устал? - пыталась та как-то сгладить ситуацию.
- Да какой там устал? К нему же в комнату зайти невозможно, выхлоп стоит как на спиртзаводе. Ладно, вечером с ним поговорю.

На работе я появился только к полудню. На участке все ходили с похмелья злые и зелёные как инопланетяне. В ответ на мои робкие вопросы о деньгах, вчерашние кореша морщась отворачивались и, в конце концов, послали к бригадиру, который суровым рэпом мне объяснил, что никто меня на верёвке туда не водил и соответственно никто никому не должен. А ежели я лично решил угостить товарищей по работе (за что мне, конечно, спасибо), то и должен делать это от души, а не вести себя впоследствии с сослуживцами как кошерная интеллигенция. Тут такое не приветствуется. И вообще работать надо, никто здесь за меня пахать не нанимался.

Использование в бригадировой речи такого стилистического приема как бессоюзие придавало ей особую стремительную выразительность, и, несмотря на жуткую головную боль, до меня мало-помалу дошло, что все мои полумесячные заработанные деньги я, увы, безвозвратно проканал как Буратино курточку. Молча начав работать, я стал обдумывать сложившееся положение, и вскоре, вместе с осознанием факта банального кидалова, ко мне пришло и чувство обиды на коварство вчерашних собутыльников. План мести созрел быстро и к концу трудодня моими стараниями были отобраны и заныканы «на вынос» четыре тяжеленные посылки. В трёх из них по квитанции шли учебники в школу МВД, а в четвёртой ехала кукла, умеющая отчётливо и жалобно говорить «ма-ма» каждый раз, когда посылку переворачивали.

Подготовив, сей злодейский акт возмездия, и, отказавшись от опохмела, я поспешил после работы домой, решив больше на участке не появляться, явственно понимая, что после последней моей выборки деловые отношения с коллегами запросто имеют все шансы перейти в романтические.
*

Третьим моим местом работы, куда меня устроила мать, стала коммерческая фирма «ПЭКо». Устроила через соседку снизу, чей родственник работал там охранником в круглосуточном ларьке, что тогда покрыли весь город, как бык Европу.

- Что мне там делать-то надо? - спросил я мать вечером.
- Будешь там пока на подхвате, лучше уж в ларьке, чем по вокзалам спиваться.

До этого с бизнесом в своей жизни я никогда не сталкивался и вообще, честно говоря, только недавно и узнал, что само слово бизнес пишется через Б.

Моя новая должность называлась помощник руководителя. Появилась она не так давно, но уже начала пользоваться популярностью у нарождающегося бизнесменского корпуса. В принципе, и сама наша фирма возникла недавно. Дядя моего директора, отмутив в свою практически личную собственность несколько энергопредприятий, для проводки каких-то своих тарифов учредил нашу фирму-прокладку, где директором поставил своего племянника. Его он выдернул с какой-то государевой конторы, предоставил ему офис, выделил жильё и подъёмные. Ставить на хозяйство кого-то не из родственников тогда считалось не комильфо. Да и наёмных управленцев, коих сейчас как говна за баней, в начале девяностых просто не было.

Мой директор, получив свои первые в жизни крупные деньжищи, последовательно выполнил весь, свойственный тому времени, алгоритм действий. А именно - приобрёл в «комке» рыжую кожаную куртку-косуху, напечатал себе первые чёрно-белые визитули и купил старый 123-й Mercedes. Мерседес был зелёновато-серый, с задним приводом и дизельным двигателем. Его, некогда блестящая краска, с годами потускнела, приобретя тот бутылочный оттенок, который в старину называли цветом «влюблённой жабы». Нормально мотор заводился только с утра, в нагретом же состоянии капризничал. Тем не менее, шефу его автомобиль очень нравился, он ласково называл его «мой пепелац» и лично периодически выходил вниз протереть ему зеркала. Вот благодаря этому крокодайлу меня и приняли на работу.

Совершив в уме нехитрые арифметические действия, директор вычислил, что взяв меня в штат, он даже сэкономит на времени и на соляре. От меня же требовалось выполнять мелкие поручения, помогать грузить в ларьке товары при подвозе, толкать мерина в случае явного его незавода, либо сидеть внутри при работающем двигателе, пока директор будет выходить из него «делать бизнес».

Ларёк наш находился прямо под окнами нашего офиса. Покупка его была первой коммерческой инициативой моего директора. Что, в принципе, неудивительно, тогда все их ставили. Но с ларьком ему, можно сказать, повезло. Во-первых, стоял он недалеко от центра, а во-вторых, в отличие от тогдашних уличных уродцев, обычно изготовленных из приваренных к швеллеру листов железа, нашей фирме от, не так давно сдохнувшей «выездной торговли», достался профессиональный торговый павильон, настоящий маленький магазинчик.

Сам офис располагался в недавно переделанном под кабинеты бывшем заводском актовом зале с оставшимся соответствующим антуражем. Мне все эти высокие лепные потолки, полированный паркет и огромные хрустальные люстры сильно напоминали загс, куда я весь прошлый курс по переменке таскал своих одногруппниц подавать фальшивые свадебные заявления для получения талонов на заветную отоварку в «брачке». Популярное было тогда среди студентов занятие. Но, в общем-то, со стороны всё у нас в офисе выглядело достаточно солидно. Возле входной двери гордо красовалась табличка «Первая Энергетическая Компания».

Состоял офис из двух кабинетов, причём первый был проходной. В нём под большим цветным постером «Эллен и ребята» сидела нанятая чуть раньше меня секретарша Марина, смазливая лохиня с глупыми газельими глазами, беспрерывно жующая с открытым ртом появившуюся недавно забугорную жвачку «Love is…». Что происходило вокруг неё она особо не понимала, да и не старалась понять. В первый же свой рабочий день я ей задвинул, что, насколько мне известно, наша фирма учреждена для торговли чебурашками, которых шефу будут поставлять из белорусских лесов, где, собственно говоря, чебурашки и водятся. А под вечер случайно услышал, как она на полном серьёзе излагает эту версию какой-то своей подруге по телефону. Телефон стоял перед ней - новенький «Панасоник», по которому она обычно отвечала заученную фразу:

- Нет его, вышел «Мерседес» проверить... А кому перезвонить-то?

Директора она боготворила и при его появлении заметно краснела. Но, в принципе, существо она было безобидное, и всё своё свободное время я торчал возле её стола. Тем более, что там я, по крайней мере, не мёрз.
Во втором же кабинете, где располагался сам директор, всегда стоял ощутимый морозец. Причиной тому было стоявшее в левом углу кабинета невиданное по тем временам чудо - кондиционер. После покупки, думая, что именно так он и должен работать, директор установил его на самое последнее деление, где была нарисована голубая снежинка. Спорить с шефом было особо некому, поэтому в его кабинете холодно было как в вытрезвителе. В правом углу стояла кадка с другой входившей в обиход новинкой - вечнозелёным деревом из искусственной зелени, которое упорно поливала приходившая по вечерам уборщица. Один раз я даже видел, как она, цепко ухватившись, втихаря вырвала пару листочков на рассаду, спрятав их в тряпочку.

Посреди комнаты находился стол, на котором стояла другое заграничное диво - бэушный PC 286 с треснувшим снизу монитором, который шеф включал, когда садился играть на нём в тетрис. Сбоку от стола с компьютером стоял шкаф для документов, за стеклянными дверцами которого заманчиво посверкивали яркими этикетками диковинные разноцветные ликёры «Кюрасао». Время от времени, когда директору надоедало играть на компьютере, он вставал и по очереди вытаскивал бутылки из шкафа, задумчиво рассматривая сквозь них видневшийся в окне кусочек улицы. После чего уровень его деловой активности даже несколько повышался, и директор начинал звонить «по делам». Хотя, дел-то, надо сказать, как раз и не было и, затарив с утра ларёк, добрую часть рабочего дня мой начальник мучался вечным вопросом передовой русской интеллигенции - Чё делать?

Делать ему, в основном, было тупо нечего. Помимо ларька и дядиных тарифов вся деятельность фирмы сводилась к каким-то случайным сделкам, случайные товары покупались у таких же начинающих предпринимателей и продавались случайным людям. Всё это гордо именовалось посреднической деятельностью. В ходу тогда было построение цепочки от владельца товара до конечного покупателя. Там могли находиться совершенно разные фирмы и люди, но бывало, что всё каким-то волшебным образом срасталось, и в конце каждый мог получить свою малую дольку. Вот и наша контора участвовала тогда во множестве таких, по большей части беспонтовых операций и даже умудрялась иногда чего-нибудь продавать.

Схема работы была простая: по рекламе находился потенциальный покупатель, которому нужна была некая продукция, за которую он может рассчитаться каким-либо своим товаром, который в свою очередь пользуется спросом у какого-нибудь третьего или четвёртого лица, часто размещавшего своё объявление в той же самой газете. Оставалось только свести нужных продавцов и покупателей. Самое интересное, что некоторые сделки всё же прокатывали, причём с нашей нехилой наценкой. Но чаще всего посредническая цепочка трагически разрывалась, оставив большинству горе-участников лишь фантомную боль по упущенной выгоде, которую они, как правило, уже успевали посчитать, а некоторые и потратить.
*

Ларёк же работал как часы и, как мне теперь кажется, он один и приносил реальную прибыль. С утра мы с оптовых баз подвозили в него всё то фуфло, которое тогда пользовалось спросом: пепси, пиво багбир, сигареты (магна, бонд и мидвест), цветные презервативы, растворимые соки зуко и юпи, жвачки турбо, коробки с пакетиками сушённых бананов, шоколадки топик, конфеты мамба и прочие деликатесы, некоторые из которых уже и не вспомнишь. Алкоголь потяжелее завозили даже два раза в день: ликёры, водку маккормик и распутин. Наверняка всё это было левое-прелевое, но кому тогда могло прийти в голову, что когда-нибудь товары будут проверять на предмет контрафакта?

Самое замечательное, что, на мой взгляд, было в ларьке это наша продавщица Танька. Продавщицей была она одна, лишь по воскресеньям подменяясь дочкой бухгалтерши. Работать в ларьке ей, по-моему, нравилось. Зарплату ей платили небольшую, но она неплохо добирала на ночных продажах, ведь ларёк был открыт до часу ночи. До этого Танька трудилась на нашем моторном заводе, где она собирала корзины сцепления для «москвичей».

- Я с корзинкой - говорила она - прошла Крым, Рым, Берлин и Токио. Как Красная Шапочка.

Лет ей было немногим за тридцать. Довольно привлекательная для своего возраста разведёнка, хотя уже с некоторой долей осенней усталости в глазах. Меня она всегда поражала перлами, которые с невозмутимым видом без труда выдавала на любое происходившее событие или реагировала на просьбу покупателей. Вот только некоторые из них, которые я сейчас могу припомнить:

- Двери закрывайте - жёны изменять будут!
- Вы зажигалку или покупайте или на место ложьте. Я не Прометей всем огня бесплатно давать!
- Ты почему мимо урны бросил?! Вот из-за таких рождаемость и падает, никто попасть не может!
- Как я вам, молодые люди, икру в вобле нащупаю?! Я вам что - гинеколог?

Вторым нашим работником в ларьке был, навсегда победивший анорексию, охранник Володя. Патологический, по сути, бездельник, как и большинство своих собратьев по профессии. Девяносто процентов своего рабочего времени Володя неторопливо натирал специальной бархоткой свой перстень-печатку, похожую сбоку на лёгкую шахматную фигуру. Тогда, кстати, работать в охране было даже, в какой-то мере, престижно. Это сейчас у нас полстраны охранники, в каждом городе поутру одна картина - толпа мужчин в камуфляже домой с узелками бредёт с дежурства, половина с похмелья.

Видно было, что Танька ему нравилась, он всячески её опекал и очень стремился завоевать её расположение, часто встревая в ссоры с покупателями, приключающиеся по причине её острого языка. Танька же периодически его обламывала.

- Какой целоваться, Володя? - смеялась она - от этого ж только пломбы вылетают.

Володя приглядывал за директорским мерсом, что стоял сбоку от ларька, днём - чтобы не спёрли антенну, а по вечерам, когда становился заметным мигающий красным цветом маячок сигнализации, следил чтобы не пинали по дверям и колёсам. Сигналки тогда только появились, и пнуть по машине, чтоб она заорала на разные голоса, многие прохожие считали удачной мыслью.
Ещё одним охранником в нашем ларьке числился какой-то тайный индивидуум, которого велел оформить туда дядя директора. Ну, вы понимаете, куда ж без них было…
*

Всю первую свою трудовую неделю я проездил с директором на его пепелаце. Первый день на заднем сиденье, а потом, когда директор осознал, что при такой езде он сам больше похож на моего водителя, и рядом. Начиная со второй недели, он уже периодически сажал за руль меня. Я бы лицемерил, если бы утверждал, что такое занятие меня не радовало. Пару раз мне даже удалось засветить из мерса свою физиономию знакомым, что весьма укрепило мой статус «на районе». Кроме этого мы отвозили бухгалтерше печать, накладнушки, счета и прочие важные для бизнеса документы. Вся эта движуха была, по сути, беспонтовая и сейчас всю эту деятельность легко заменили бы факс с электронкой, но тогда всё это казалось абсолютно естественным.

Как правило, пару раз в неделю Директор обычно надумывал посексовать и тогда мы катили к его полюбовнице. Он, как и большинство рано женившихся мужчин, земную жизнь пройдя наполовину, успел ко второй половине обзавестись настоящей своею любовью. Его femme fatale была средних лет красавицей модильянистого типа, с зелёными, как у беды, глазами. Выглядела она, надо отдать ей должное, очень даже ничегошно. Когда мы заезжали за ней, и я пересаживался назад, то переднее седушку приходилось даже отодвигать, чтобы влезали её длинные, в розовых лосинах ноги. Городская секс-индустрия по сравнению с нынешними временами была на зачаточном уровне, поиски спонсора считались тогда в обществе определённой нормой, и такие старлетки пользовались тогда довольно устойчивым спросом у появляющегося предпринимательского класса. Позже с появлением интернета и индивидуалок спрос на услуги подобных дам резко снизился.

Домашнего телефона у неё не было (о сотовых тогда даже не слышали) и для того, чтобы их рандеву состоялось, мы вначале подъезжали к магазину стройтоваров, куда я заходил высмотреть её мужа, лысого и унылого типа, работавшего там продавцом. Удостоверившись, что нужный объект на месте, мы шумахерили к пансионату директорской крали, заскочив по дороге в свой ларёк, где шеф обычно выписывал на себя вафли «Кукуруку», ликёр «Амаретто», сигареты «Магна» и пачку презервативов, (а иногда, исходя из каких-то собственных своих соображений, он брал две), после чего мы летели к его фаворитке. Условившись со мной, вернуться часа через два-два с половиной, он поднимался наверх, а я оставался в мерсе. Несмотря на все свои грандиозные планы, возвращался он уже максимум через часик, и мы уже не торопясь, тащились в офис. В «бункер», как говорил директор.

В случае же когда лысого на месте не было, мы разворачивались обратно, либо ехали на озеро Андреевское мыть машину. Доступ к воде тогда был свободный и мы, искупавшись, до блеска натирали директорский мерс кусками поролона. Толкать после наш унитаз по песку одному было невозможно, и я обычно просил помочь кого-нибудь ещё, внося в сонную жизнь пляжа определённое разнообразие.

Иногда, домчав до города, мы не ехали сразу в офис, а специально ехали прокатиться по нашей главной городской артерии - улице Республики. Это кажется сказкой, но машин тогда было мало и можно было гонять днём по городу из конца в конец как духу божьему над водою. Тем более что тогда на дорогах народ от иномарок просто шугался в разные стороны. Сейчас, когда любая девочка на ренушке готова без проблем протаранить подвернувшуюся ей на пути «каешку», в это верится с трудом, но так и было.

Езда вообще, надо сказать, была достаточно комфортна. Теперешняя ситуация, при которой кто на дороге пропустит тот кунак, а кто подрезал - кровник, создалась лишь с введением автокредитования, когда на дороги выехал легион соплижуев на кредитных застрахованных авто… Ну, вы помните…

Время от времени мой начальник вывозил свою даму сердца прогуляться, правда, выбор мест для отдыха тогда был довольно ограниченным, это сейчас в Тюмени кафушек как в Париже. А в те времена какие-либо светские мероприятия почти не проводились (вероятнее всего по причине полного отсутствия светского общества) и все развлечения сводились к походу в один из трёх-четырёх тюменских ресторанов, бывшими тогда центрами городской цивилизации.

В зале представители многочисленных блаткомитетов, соседничали с деловыми, челноками и этническими авторитетами. Среди тогдашнего тюменского бомонда считалось естественным ходить в рестораны в спортивных костюмах и сдвигать столики с понравившимися соседками, а главным показателем, демонстрирующим особую утонченность во вкусе, был вопрос к принёсшему заказ официанту:

- Слыышь, а ты сам-то будешь это хавать?!! - и рефреном - Нет, ты скажи – ты сам-то будешь это хавать?!!

Дамы у всех были примерно одинаковые: прокуренные красавицы-потаскухи с химзавивкой, вульгарным макияжем (Матисс отдыхает) и пошлыми манерами, которые тогда, впрочем, были в порядке вещей. Некоторые из наиболее изысканных и продвинутых девиц дружно тестировали появившиеся тогда светящиеся клипсы, что, по общему мнению, придавало им вполне загадочный и мулинружевский вид.
Представления людей о прекрасном всегда обусловлены особенностями их общественного бытия, поэтому сей нарисованный эстетический идеал на тот момент полностью соответствовал общепринятым канонам.

Наверное, учитывая всё это, директор туда обычно не совался, предпочитая тихариться с возлюбленной в кафешке «Белая сова», что открылась тогда на выезде из города.
Договорившись с ней заранее, мы забирали её на углу в двух кварталах от её дома, где она ждала нас у «хлебного», нервно прохаживаясь там как Фанни Каплан по заводу Михельсона.

Сейчас «Сову» уже перестроили, а тогда её внешний вид был довольно эклектичен, и сама постройка походила на дом, где прятали Бен Ладена. Интерьер тоже соответствовал. Стены, оклеенные обоями под шелк, украшали дешёвые картинки в позолочённых рамках. Зал разделялся на кабинки с арками из крашеной и покрытой лаком фанеры.
Музон играл тоже клёвый: «Комбинация», «Технология», «Мираж» и тому подобное. Но сервис был на высоте - всё вкусно и быстро и я всегда наедался там на халву, как щенок на помойке. Тогдашние повара ещё не научились делать порции гомеопатическими, присвоив им мудрённые иностранные имена, как это сейчас повсеместно принято. В каждой кабинке на столе лежала книга жалоб и предложений, и наша зеленоглазая дама всегда писала туда отзывы, которые я потом с удовольствием перечитывал: - Сидели у вас в cаве. Ели люляки баб. Очень понравилось.

Посетив «Сову» мы, если позволяла погода, обычно сворачивали на озеро искупаться. Назад в город, толкнув мерс, за руль садился я, а мой директор с полюбовницей садились ворковать на задние сиденья. Через некоторое время, судя по доносившемуся оттуда директорскому хрюканью, там начинало происходить нечто глубоко интимное. Везти их я старался медленно и только через час подвозил к тому же «хлебному», где, напоследок красиво поцеловав шефа с неистовой компрессией русской драматической актрисы, его пассия выходила из машины и дальше до своего пансионата шла уже пешком, высоко вскидывая колени и на ходу поправляя свои живописно растрепанные волосы.

- В бункер - вздыхал директор.
*
Тот день я запомнил хорошо, что, неудивительно учитывая высокую динамику произошедших в течение его причинно-следственных событий, в результате которых мне довелось первый раз в жизни побывать в соседнем с нами Екатеринбурге..

- Ой, там такое! Гудит как улей родной завод - закатила глаза Танька, когда я с утра появился на работе, - Иди скорее, тебя шеф уже спрашивал.

Гудело всё как раз из-за Таньки. Как выяснилось, прошлой ночью наш Володя, не разобравшись, отлупил у ларька двух молодых людей, покупавших у Таньки три бутылки водки Diamond. Отлупил, неправильно истолковав их фразу:

- Дайманда, три флакона.

Обычно все называли эту водку "Димон".

Пострадавшие умники на беду оказались какими-то мажорами и, пообещав Володе, что его сексуальная жизнь вскоре разнообразится, скрылись в ночи на папиной «девятке», с визгом переключая скорости и оставив после себя лишь черный дымящийся след на асфальте…
Видно сразу же и попёрли жаловаться папикам.
По хорошему, в такой ситуации, на месте родителей нужно было выдать сынкам пару подзатыльников по жёсткому диску, чтоб не шарились по ночам за водкой и делу конец. Но один из отцов, видимо, так не считал и с утра подключил к этому делу свою «страховую компанию».

Поэтому, то утро в нашей фирме и началось с разборок. Володе от греха велели втаптывать домой, что он и сделал, слившись с несвойственным ему проворством. Когда я поднялся в офис, то помимо нашей секретарши обнаружил там сидевшего на стуле у двери директорского кабинета незнакомого парня спортивного вида, на которого испуганная Марина таращилась, словно девственница на вич-инфицированного насильника. За дверями у шефа что-то гневно бурчала подъехавшая мажорская крыша.
В ответ им также гнусаво бубнили присланные директорским дядей «наши». Маринка подслушивала этот диалог, затаив дыхание. По-видимому, переживала за директора. Спортсмены свалили где-то минут через десять. Спустя ещё минут пять выглянул запаренный директор и позвал меня к себе.

- Падай в капсулу - он протянул мне ключи от машины - надо на вокзале одного человека встретить. Он со Свердловска через час на поезде приезжает. Зовут его Григорий Иванович, стой на площади, он сам к тебе подойдёт. Встретишь, привози сюда. Вот тебе на горючку, заправься.

На вокзал я успел вовремя и даже успел заправиться и прокатиться мимо находившегося сбоку от вокзала почтового участка, по пути посигналив бывшим коллегам. Они как раз тусовались там в курилке и, увидев меня за рулём мерседеса, дружно вылупили глаза от удивления. Тогда появиться на мерсе было просто бомбой, это сейчас никого никакой машиной не удивишь. Довольный произведённым эффектом я подрулил на площадь и вскоре ко мне подошёл здоровенный мужик в годах, в костюме и с портфелем.
- Иваныч - протянул он руку. Рука была тоже огромная, ручища я б лучше сказал. Когда мы подъехали к офису, то нас на улице уже ждали директор с дядей. Меня они отправили помогать Таньке, а сами повели гостя в офис.

На обед я повёз их всех вместе в «Сову», где шеф с дядей на пару всячески облизывали гостя. По оказываемым ему знакам внимания было заметно, что он был для них очень важен, дядя даже заказал для «гостя с Урала» песню. Как я понял Иваныч приехал к нам утверждать те самые тарифы, ради которых и открывалась наша фирма. Пили они коньяк «Три бочки», причём Иваныч несмотря на возраст пил больше всех, но не пьянел, что, впрочем, было немудрено учитывая его медвежью конституцию.

Проторчали мы там часа три. Сперва они обсуждали дела, но понемногу, как это обычно бывает за столом, разговор дошёл и до женщин, а точнее до падших женщин, которые тогда только появились по тюменским баням и саунам. Ныне, когда в любой бане имеются собственные штатные куртизанки, а в каждом населённом пункте есть своя объездная, где пасутся «сосущие в терновнике», в это верится с трудом, но, тем не менее, раньше их не было. Наш гость, как выяснилось, ещё не имел опыта общения с профессиональными жрицами любви, но как бы был не против даже на старости лет получить оный, а заодно и подписать те самые заветные тарифы.

Поэтому когда мы вернулись в офис, то директор велел Марине подыскать сауну или баню подходящую ему для отдыха с гостем такого высокого уровня. Сами же они проследовали в кабинет директора, где продолжили поить гостя с Урала коньяком.
Получив такое ЦУ от директора, наша секретарша Марина начала обзванивать сауны, всем своим видом выказывая неодобрение планируемому бесчинству. Лицо у неё при этом было такое, будто её саму глотать заставили. В результате непродолжительных поисков она заарендила сауну на заводе сантехзаготовок, презентовавшую себя как «элитную».

Примерно через полчаса деловая часть встречи, по всей видимости, завершилась, и кабинет шефа покинул его довольный дядя, подмигнув напоследок сердитой Маринке. Ещё минут через пятнадцать вышли шеф с Иванычем и все вместе мы спустились к нашему ларьку, где, взяв упаковку баночного пива, двинули в сауну.

- Надо же - увидев Иваныча, сказала Танька - такой большой и без гармошки.
*

На скамейке возле дверей сантехзаготовок, в позе врубелевского демона, сидел на корточках охранник в камуфляже. Увидев наш мерс, он вскочил и привёл администраторшу, пышную тётку с претензией на элегантность, вышедшую к нам с дежурной улыбкой:

- Отдохнуть к нам? В элитную? Сейчас Виталик подойдёт, всё организует, проходите за мной.

Идти нам пришлось мимо бара, где за стойкой скучала одинокая миловидная деваха и мимо двух других, по всей видимости, «неэлитных» саун, одна из которых была совсем рядом с нашей. В её открытую дверь было видно стол, за которым расположилось несколько накачанных типков криминального вида. Стараясь на них не глядеть, мы подошли к нашей двери, ключ от которой нам вручила администраторша.
В том, что наша сауна была элитной, не было никаких сомнений. Об её элитарности говорило всё - плакаты Ван Дамма и Саманты Фокс на стенах в двух комнатах отдыха, мягкая мебель, музыкальный центр и видеодвойка Фунай, мигавшая в углу красным глазом недобитого терминатора.

На стол мы поставили привезённый с собою Туборг, а в музыкальный центр, чтобы не злить быков за стенкой, воткнули кассету Шуфутинского. Судя по их грозным рожам, в дыню они могли дать из самых общих соображений.
Сама парилка была в отдельном помещении, где был небольшой, обложенный кафелем бассейн и стояло несколько мягких кушеток с простынями на них. Видимо там обычно и происходило всё то, что Мопассан возвышенно называл в своих, довольно смелых на тот момент произведениях, неземной страстью.

Подошедший вскоре Виталик оказался тощим и пронырливым шнырём с бегающими глазами. Волосы у него были длинные, а в левом ухе была серьга в виде пацифистского значка. Вероятно, он был каким-то неформалом.

- Нам гостя нужно уважить - кивнул ему шеф на Иваныча.
- А какие гостю нравятся? - деловито осведомился тот.
- Давай блондинку вези…. получше - буркнул ему Иваныч, недоверчиво глядя на его серёжку, которую он явно принял за признак латентного гомосексуализма.
- Ну, одна блондинка ещё не секс, ещё не секс - фальшиво протянул Виталик, сделав ударение на слове «одна».

Иваныч на миг задумался, взглянул на часы и, решив, по всей видимости, осуществить все свои тайные эротические грёзы, заказал Виталику двоих, поинтересовавшись у него при этом:

- Что, прям бери и делай что хошь? -
- Что хочешь, только не бросай их в терновые кустики - отшутился Виталик и исчез.
*

Мы сели пить пиво и где-то уже через четверть часа на пороге, «дыша духами и туманами», возникли ведомые Виталиком профессионалки. Появились они довольно эффектно, используя весь набор стандартных сексуальных раздражителей - кудри, чулки, каблуки и т.п. Надо сказать, это были первые увиденные мною продажные женщины, и впечатления от них были самые позитивные. Вначале ведь все считали, что проститутки должны быть по определению красивущими как в тех западных фильмах, где мы все их до этого видели. Такие туда и шли. Сейчас, когда в сауну привозят стадо набранных по соседним деревням носорогов, об этом уже никто не вспоминает.

Виталик, получив деньги, дематериализовался, пообещав заглянуть через часик. Иваныч с привезёнными им девицами проследовал в парилку, закрыв за собой дверь, а мы с директором снова плюхнулись в кресла допивать пиво.
Но не успели мы с ним докурить сигареты, как из сауны донёсся возмущённый вопль:

- Вы кого привезли?! Кого привезли?! - Иваныч выбежал к нам босиком, замотанный в простыню, словно римский патриций. На левом плече у него была татуировка в виде русалки в армейской пилотке. Суть его претензий сводилась к следующей фразе:

- ЛЫСЫХ привезли!!!

Редко когда потом я слышал равный по силе эмоционального воздействия крик. Иваныч определённо был не в курсе изменившихся тенденций в intim hair.

- Давай нормальных, нах… мне эти больные! - возмущался он.

Директор резво вскочил и начал его успокаивать, обещая сейчас же позвать нашего волосатого сутенёра и потребовать у него не менее волосатых работниц. Вероятно, дальнейшие события и развивались бы по такому сценарию, если бы не случившееся в следующие секунды происшествие, остановившее все пламенные сентенции и вообще повлёкшее за собой полное изменение амурных планов «гостя с Урала».

А произошло следующее - высказав своё негодование, Иваныч развернулся и направился к бассейну, по пути размахнувшись, чтобы пнуть по стоявшей на полу пустой пивной банке. По банке он, к несчастью для себя, промазал, но зато поскользнулся и, выдав весьма сложный набор телодвижений, обрушился на пол, умудрившись при этом приземлиться на свою же собственную ногу. Нога при падении явственно хрустнула, после чего Иваныч выпучил глаза, широко открыл рот и заорал как Джельсамино.

Мы с директором даже слова сказать не успели, как всё это случилось. Нога его начала опухать прямо на глазах, стремительно достигая в колене размеров футбольного мяча. Иваныч ревел как трубадур. Ситуация быстро выходила из-под контроля и директор решил взять её в свои руки.
Первым делом он пнул по двери в парилке и велел выглянувшим на крик девкам исчезнуть. Шлюх тут же унесло как Элли с Тотошкой. Иваныч перестав на мгновенье вопить, проводил юных прелестниц взглядом полным боли и инфернальной тоски.
Затем, после кратких размышлений директор надумал положить Иваныча на кушетку и таким образом вынести его наружу. С большим трудом напялив на него костюм, мы погрузили мы его на кушетку, еле-еле вытащив её за дверь. Весил он точно не меньше пианино.

В соседней сауне братки лупили нашего Виталика. Тот плакал и обещал им «субботники». Совсем не бить сутенёра в то время было, по меньшей мере, моветоном. А тут им ещё такой колоритный подвернулся….

Увидев Иваныча они на минутку бросили Виталика и выглянули за дверь.

- А чё ногами-то вперёд тащите? Смотри, дядь, зажмуришься, примета плохая, - они дружно хохотнули.

Но потом, войдя в положение, даже послали двоих помоложе, чтоб те помогли нам дотащить Иваныча до выхода. Дальше мы, кое-как загрузив его в наш пепелац, двинули в старую ещё травматологию на Ленина. Иваныч поутих, но периодически издавал продолжительные стонущие звуки, напоминающие тирольские напевы. К счастью доехали мы быстро. В регистратуре сидели две смешливые, похожие на ангелов, медсестры. Мы рассказали им о происшедшем с нашим командировочным несчастном случае, и они сразу же отправили нас на рентген.

- Мать - земля моя родная - присвистнул дежурный врач, взглянув на снимок из рентгенкабинета - гипс-то на лимите. Перелом у тебя, батя.

Гипсовал он ногу минут сорок, насвистывая при этом что-то мажорное. Потом доктор выдал Иванычу пару таблеток и прописал полный покой. Загипсованная во всю длину нога Иваныча стала походить на знаменитую Пизанскую башню. Самое ужасное было то, что штанина на эту ногу уже никак не налазила, и с минуту с ней промучившись, нам пришлось заткнуть её ему за пояс. Вид при этом у Иваныча получился, мягко говоря, нетривиальный. Директор хотел отвезти его на ночь в какую-нибудь гостиницу, но Иваныч отказался.

- Давай домой, - махнул он рукой, - погостил уже…
Когда мы вели его мимо регистратуры, то стоявшие за стойкой весёлые врачихи высунулись и, улыбаясь, посоветовали ему в следующий раз быть осторожнее в командировках.

- Тьфу, бляди, - выйдя за дверь, сплюнул Иваныч.
*

К вокзалу мы подъехали уже в полной темноте. Купив Иванычу в кассе практически последний купейный билет на ближайший поезд до Свердловска, мы за полтинник доштырились с носильщиком, который, погрузив гостя с Урала на свою тележку, довёз его до самого перрона. Там было безлюдно. Лишь местами фланировали личности замаскированные под праздношатающихся дам разного возраста. Тоном человека продающего уворованный с приисков килограмм плутония они шепотом предлагали водку и различные продуктовые дефициты. Опасались они, по-видимому, пары серых мусоров-побирушек, что, словно связанные тюремными браслетами, вместе бродили по перрону. Увидев нашу процессию, они подошли поближе. У одного из них из сапога торчала видеокассета, а второй держал в руке целлофановый пакет с жареными карасями.

Они даже обрадовались хоть какому-то развлечению и довели нас до места предполагаемой остановки нашего вагона, идя впереди нашей тележки.
Поезд мы ждали минут двадцать. Директор ушёл покупать у тёток коньяку в дорогу. Иваныч молча сидел на своём портфеле, белея в темноте загипсованной ногой и мрачно смотрел на великое таинство межполового общения, что демонстрировали ему двое собак-любовников обосновавшиеся рядом на рельсах.

Когда подошёл наш поезд, то директор о чём-то переговорил с блондинистой проводницей и подозвал меня к себе.

- Ты давай всё-таки, не в службу, а в дружбу, с Григорием Ивановичем скатайся. Мало ли что… Я позвоню, там встретят, а ты первой же лошадью обратно...

По моему мнению, которое, впрочем, никого не интересовало, ехать мне с ним не имело особого смысла, но и отказаться было неудобно. Особенно после слов о дружбе.
*

В купе, куда мы с директором завели Иваныча уже сидели двое. Бабулька в жёлтой футболке с надписью «Мы остановим гепатит В!», читавшая вслух книжку-сонник, и её внук лет четырёх-пяти от роду, весь в пятнах от ветрянки. Мы соорудили Иванычу что-то типа ложа из матрасов и подушек, и он уселся в него как в кресло. Сам я залез наверх. Директор выдал мне денег и бутылку коньяку для Иваныча, распрощался с ним и откланялся, а мы поехали.
Бабуся, в общих чертах расспросив нас о случившемся, перешла в соннике на слово «баня».

Положение обострялось наличием в купе её внука. Не знаю, что творилось в его маленькой измазанной зелёнкой голове, но, увидев замотанную бинтом ногу Иваныча, он схватил бабулю за руку и громко прошептал:

- Бабушка, это что - МУМИЯ?

И вот почти целый час, этот гадёныш, не переставая, продолжал хныкать:

- Бабушка, это мумия, баба, пожалуйста, убей мумию, бабушка, ну, пожалуйста - канючил он, покуда не отрубился.

Бабуля, видимо привыкшая к его нытью, особо не грелась и продолжала изучать сонник, зачитывая Иванычу самые интересные, с её точки зрения, места. Уютно стучали колеса, позвякивала ложечка в стакане, а она монотонно бормотала:

- Парилка во сне означает, что Вас ждёт нехорошая компания. А если Вы поскользнулись в бане, будьте готовы к некрасивому поступку со стороны домочадцев. А вот сон о парении в новой бане снится завистливым людям, - бабуля сама начала потихоньку заплетаться и, наконец, тоже заснула.

Иваныч с интересом прослушавший всю эту информацию, отхлебнул коньяку и поднял голову на меня.

- Не берёт, спирту бы…. Он достал докторские таблетки и запил их очередным глотком коньяка - Ты когда-нибудь спирт пил?
- Один раз - вспомнил я хладокомбинат - ожог с обморожением получил.
Иваныч впервые за всё время взглянул на меня с уважением.
- А так чтоб чёртики приходили пил? - он помолчал и добавил - а я пил.
Мне стало интересно, и я спросил:
- Ну и что, к вам приходили?
- Черти нет - он помолчал, - Валерка приходил.
- Какой Валерка? - не понял я.
- Валерка из «Неуловимых мстителей» приходил, в очках, - Иваныч гнал уже конкретно.

- Обостряга - подумал я и решил больше ситуацию не провоцировать и молчать как в плену у фашистов.
К счастью Иваныч, приговорив больше половины бутылки, вскоре погрузился в сон, держа перед собой коньяк, словно философ, любующийся цветком лотоса, и я вздохнул с облегчением.

Вот так мы и доехали. Ранним утром прибыли в Екатеринбург, где по приезду к нам в вагон зашли двое встречающих Иваныча молодых людей, и все вместе мы благополучно выгрузили его из вагона.

- Ну, - Иваныч, прощаясь, крепко сжал мне руку, - давай. С блондинками, смотри, осторожней, они несчастье приносят.
*

Город я тогда толком и не посмотрел, после всего вчерашнего зихера и наполовину бессонной ночи сам я уже был как усталая подлодка. Побродил вблизи вокзала, посмотрел в видеосалоне очередной гнусавый боевик и отправился в кассу покупать билет домой. На обратном пути я успел выспаться и заработать из-за сквозняка насморк. В Тюмени я был после обеда и, хотя директор разрешил мне не выходить, отправился на работу, решив оттянуть реакцию родителей на моё появление.

У ларька курила ничуть не удивившаяся моему появлению Танька.

- А Володи так и нет, сгинул как тень отца Гамлета, одна тряпочка и осталась, - грустно улыбнулась мне она, - посидишь смену со мной сегодня? - я кивнул и пошёл доложиться директору…

Проработал я в «ПЭКо» ещё полтора месяца и уволился уже к сентябрю, когда началась учёба в институте.
*

Вот так, собственно говоря, и протекал тот бестолковый водевиль с моим первым трудовым опытом, весь состоявший из нелепых случайностей, в которых, как известно, обычно и реализует себя некая скрытая закономерность

Впереди меня ждал диплом, безработица, мой первый собственный бизнес, первый автомобиль, первые деньги, потраченные на поездки в столицу, покупку дебильных диоровских костюмов, посещение различных злачных мест и прочие «фальшивые бриллианты», как все эти вещи называл Чехов. Само собой разумеется, все эти чудеса планомерно переросли в проблемы, разборы, подставу друзьями и потерю всего заработанного. В общем, всё как у людей, такое в ту некуртуазную пору было сплошь и рядом. Хотя кому-то, безусловно, повезло больше, некоторые тогда даже на английский футбольный клуб успели заработать.

А потом бурные девяностые закончились. Как хрен с бугра откуда-то возник один, никому не известный подполковник, неплохо знавший устройство гитлеровской Германии с её землями и гаулейтерами. Расставил вместо них своих ворюг-губернаторов и начались крысиные двухтысячные. С их кумовством, наглаженными банковскими чмошниками, семинарами по даче откатов, наседающими мигрантами, ежедневными голливудскими авариями на наших дорогах и прочей другой хренью, которую все вы не хуже меня знаете.

Хотя, безусловно, не всё так плохо. Всё, как полагается, идёт своим чередом, я женился, отучился за речкой, объехал полмира, директорствую, дочка растёт как доллар, жизнь продолжается, я б сказал европейски. По выходным мы всей семьёй ездим, как на работу, в какой-нибудь большущий торгово-развлекательный центр. Берем на первом этаже продукты, катим тележку к машине и сгружаем их в багажник.

После чего, на блестящем эскалаторе поднимаемся на второй этаж, где супруга с дочкой, разбив местность на квадраты, с неослабевающим энтузиазмом прочёсывают местные бутики. Я в это время сижу в какой-нибудь сетевой жрачке, пью беспонтовое безалкогольное пиво и листаю городские глянцевые журналы-поминальники, где надоевший всей Тюмени десяток-другой бизнесменов-эксгибиционистов в сотый раз даёт интервью, рассказывая о своих коттеджах, своих детях-индиго, своих часах, авто и собачках. С видом умудрённого сомелье они разглагольствуют, какое вино они предпочитают пить в это время года, и учат подрастающую офисную биомассу как правильно делать бизнес. Это всё очень интересно.

Затем мы обычно подымаемся на четвертый и идём в кино. Если там нет ничего интересного, то едем домой, ставим машину в забитый двор, поднимаемся к себе, кормим псину, кошку и смотрим телевизор с его бесконечными увеселительными передачами и нынешним биологическим разнообразием ботоксных звёзд. Вечером я беру поводок и выгуливаю собаку. Возвращаюсь домой и жена меня спрашивает:

- Ну, как?
- Нормально - рапортую я - две лужи и куча...

Всё не так плохо. Вот только немножко грустно, словно в старом заброшенном парке аттракционов осенью. Но совсем немножко.

А может это просто тупо возрастное. Конечно, девяностые вспоминаются неоднозначно. Время было такое, во многом жёсткое, не серебряный век. И судеб изломанных хватало и прочих задвигов. Но ведь на то время, по сути, и пришлась молодость. Ностальгия, знаете ли, подлая девица. Несмотря на все заплёты, нет, нет, да вспоминаются времена студенчества. Когда в голове не было никаких траблов, детей, жён, любовниц и можно было идти по городу без забот, девчонкам незнакомым на балконе помахать, а через полчаса, все печенюшки у них сожрать и в койку…

О чём, на самом деле, этот мой рассказик я даже и сам уже не понимаю. Догадываюсь только, что пора с ним закругляться, хорош уж вас мучить. Скажу, буквально, ещё пару слов об участниках тех событий:

Мой бывший директор трудится помощником местного областного депутата, коим, естественно, является его дядя. Облысел. Мерседесу не изменил, ездит на «Гелике». Мы бибикаем друг другу на дороге.

Володю встретил недавно, работает начальником службы безопасности большого офисного центра. Весит уже за центнер, узнал его по печатке. Танька живёт с ним, у них сын-студент, они не расписаны.

Маринка неожиданно нашлась через «одноклассников» - вышла замуж за управляющего омским банком, родила ему двух дочек. Муж старше её на двадцать четыре года. Живут в Черногории.

Года три назад в Паттайе, в баре наткнулся на Виталика. Меня он не вспомнил, просто по пьяни разговорились. Он, как я понял, успел тогда понаделать долгов и свалил из России. Работает замдиректора фабрики по выпуску канцелярии. Жена тайка, дети тайцы. Джип «Чирок», свой дом.

С Иванычем я больше не встречался. Где-то уже в конце девяностых, смотря по телеку концерт, посвященный дню энергетика, увидал его сидящим рядом с непотопляемым рыжим основателем олигархического капитализма в России, в ту пору председателем «РАО ЕЭС». Иваныч поседел, но выглядел всё так же бодро и представительно, словно старый опытный гладиатор.

Ну, вот вроде и всех вспомнил. Жизнь словно мудрая учительница потихоньку расставляет нам всем свои отметки.

Спасибо, кто дочитал.
Всем удачи.

Чтоб не носили передачи.)

© robertyumen

Ресторан назывался «Амбассадор», потому что и гостиница, в первом этаже которой он располагался, тоже называлась этим красивым словом, которое в переводе с иностранного обозначает «посол». Поэтому на эмблеме гостиницы и на вывеске ресторана был лаконично изображен самоуверенный, но изящный мужчина в черном костюме, белой сорочке и с галстуком-бабочкой. А чтоб его не спутали с официантом, через плечо у него была красная орденская лента, и восьмиконечная звезда на правом борту пиджака – ну вылитый посол небольшой, но гордой державы.

А вот немолодой мужчина – скажем прямо: пожилой мужчина, скажем еще прямее: старик, подошедший к летней террасе ресторана «Амбассадор», выглядел совсем по-другому – одетый чисто, но очень скромно, сутулый и, главное, вовсе не уверенный в себе. Он робко огляделся, присел за крайний столик, достал из кармана носовой платок и обтер лысину.

Было жарко. Июль. А в этом городе летом часто доходило до тридцати пяти. «Амбассадор» был на солнечной стороне Александровской улицы (бывшей Пролетарской, бывшей 10 лет Октября, бывшей Сталина). Тент с изображением все того же амбассадора с бабочкой и звездой совершенно не давал прохлады. Наоборот, казалось, что в тени тента еще душнее.

К старику подошел официант, положив перед ним целых четыре папки – основное меню, бизнес-ланч, бар и «летний привет от шефа». Раскрыл, разложил на столе.

- Напиточки перед заказом? – и он перечислил все разновидности лимонадов и коктейлей. – Или кофе желаете?

- Сынок! – сказал старик. – Я просто посидеть присел, передохнуть. Жара видишь какая.

- Сударь, – решительно, хотя вполне корректно, возразил официант, – так нельзя. Или вы заказываете, или вы уходите.

- Да я ж просто посидеть! У вас же пусто совсем!

Действительно, на летней террасе не было никого, а если вглядеться в широкие затемненные стекла – то и внутри тоже никого не было. Бармен, стайка официантов у стойки – и охранник у дверей.

Официант пожал плечами:

- Извините, такое правило.

Потом вроде бы сжалился:

- Закажите хоть что-нибудь! Самое, ну типа недорогое. И сидите хоть три часа. Хоть до закрытия.

Старик поводил пальцем по строчкам меню.

- Что ты, сынок. Тут одна газировка стоит как полкило сосисок!

- Тогда извините.

- Да пожалуйста, – вздохнул старик.

- Извините – в смысле, вам придется уйти.

- Прямо вот взашей меня выгонишь?

- Ну зачем же… Я надеюсь на ваше благоразумие.

Он повернулся и пошел к дверям, ведущим в зал. Обернулся. Сделал рукой жест «идете прочь».

Старик, однако, не уходил.

Ну что я буду описывать скандал, который начался? Ну что я буду рассказывать, как четверо официантов и один охранник обступили столик и стали – сначала по-доброму уговаривать старика уйти, потом громко кричали всякие нелестные слова, а потом кто-то даже начал вытаскивать из-под него стул. Почему? Да очень просто! В народе это называется «пойти на принцип». Наверное, официантов разозлило непонятное упрямство старика – так вот же! Кто кого переупрямит.

Вдруг из дверей выскочила совсем юная официантка с подносом. На подносе стояла маленькая бутылка минеральной воды, пустой стакан с ломтиком лимона и трубочкой, и блюдце с тремя «мадленками».

- Кушайте, дедушка! – сказала она, обернулась к своим бессердечным друзьям, сверкнула серыми, полными слез глазами и крикнула: - Отстаньте от него! За все заплачено!

- Наташка! Дура совсем? – всплеснула руками другая официантка. – Сама, что ли, заплатила?

- А кто? Ты, что ли? Сама!

- Смотри, разоришься, всех бомжей кормить!

- Он не бомж! – возмутилась Наташа. – Просто пожилой человек. А вы злые!

- Сама дура!

Старик сидел посреди этого галдежа, глядя на неоткрытую минералку.

Но тут настало второе «вдруг».

Вдруг мимо террасы проехал шикарный автомобиль. Кажется, даже «Бентли». Ну в крайнем случае «Майбах». Автомобиль тормознул, дал задний ход, хлопнула дверца, и оттуда выскочил мужчина в дорогом светлом костюме:

- Федор Семеныч! – бросился он к старику. – Как тесен мир! В ту пятницу мы с вами гуляли по Ницце, и вот пожалуйста!

- Привет, Коля! – сказал старик, чуть привстав и протянув пришельцу руку. – Тоже решил в родные края наведаться? Что у тебя там в «Опербанке»? А то я слыхал…

- Держимся, Федор Семеныч! Пока что держимся! – он обвел глазами официантов и засмеялся: – Счастливая встреча сотрудников с хозяином?

- Для кого-то счастливая, а для кого-то не особо! – сказал старик и вдруг тоном, не допускающим возражений, сказал: - Директора мне! Как его там? Кузьмин Марк Геннадьевич, что ли? Ну-ка, быстро!

Через две минуты директор стоял перед столиком, лопоча: «Федор Семенович, как рады мы вас видеть…» и все такое.

- Хреново с кадрами работаешь, Кузьмин! – сказал старик. – Ты уволен. Директором комплекса «гостиница-ресторан Амбассадор» назначаю Наталью… как твоя фамилия и отчество, деточка?

- Шустова, Наталья Сергеевна.

- Образование у тебя какое?

- Экономический факультет, четвертый курс! На пятый перешла. Я просто летом тут подрабатываю.

- Вот и отлично. То, что надо. Назначаю Наталью Сергеевну Шустову!

- Что вы! Я недостойна! – сказала она.

- Справишься! – и обратился к теперь уже бывшему директору, – Передашь ей дела, Кузьмин. Прямо сегодня. Приказ тебе пришлют. И выходное пособие будет, не кисни!

Он поднялся из-за стола, по-стариковски чмокнул Наташу в щеку, и, обернувшись к своему знакомцу, приехавшему на «Бентли», стал говорить с ним о своих бизнес-делах: банки, курсы, акции, доли и все такое…

Наташа смотрела ему вслед, и счастливые слезы текли по ее щекам. «Я недостойна… - шептала она. – Но я справлюсь!»

***

Наташа разогнала всех сотрудников, наняла новых, главбухом взяла своего молодого человека, и они за три месяца раздербанили весь бизнес, так что осталось только здание, которое потом задешево купил Коля, который на «Бентли».

А Федор Семенович проклял себя за то, что читал такие добрые и нравоучительные истории в интернете, и вот решил, старый дурак, сам попробовать.

(c) Денис Драгунский