Новые истории - основной выпуск

В ресторанчике за нами сидели две фройляйн 20 и 21 года. У них на столе
к нашему приходу стоял кувшин с пивком литра на 2... К нашему уходу он
был уже почти пуст. Барышни очень громко тарахтели за жизнь в общем и
целом. Кто кому подходит, кто кому не подходит, сессия, кто козел, а кто
стерва и т. д.

И уже перед нашим уходом (сидим ждем счет), одна из них (блондинка,
честное-пионерское!) доверительным шепотом (так что слышат все за нашим
столом) подруге сообщает: "А ты знаешь ПОЧЕМУ я ногти себе коротко
стригу!? Потому что я один раз мыла голову и поцарапала ЧЕРЕП"...

Нам осталось только громко изумиться вслух. И продолжать изумляться еще
минут 5 пока не дошли до машины.

Читал anekdot.ru и вспомнился случай. Было это лет 7-8 тому назад. День
города. Общегородская пьянка. Сие действо само по себе достойно описания
на anekdot.ru, но сейчас речь не об этом. Вобщем встретились с друганом,
выпили чего-уже-не-помню. Пошарахались, посмотрели на пьяные рожи, свои
показали. Захотелось догнаться. А денег-то и нет, мало взяли с собой
почему-то. До моего дома ближе, но я в то время стеснялся домой
заявляться в пьяном виде. Если был пьяный, приходил поздно ночью, чтоб
никто не видел. Решили идти к другу, благо он тоже недалеко живет. Ну,
вобщем, пришли к его девятиэтажке, он наверх поднялся, а я у подъезда
остался. Время позднее, темновато уже, фонари не работают, только один
вдалеке светит. Стою, жду. И тут из этого подъезда вываливается
здоровенный мужик, пьяный в дугу. В майке, семейных трусах и тапочках. В
руках палка где-то с метр длиной и довольно толстая. Ну, он оглядывает
двор, видит меня и заворачивает в мою сторону. Причем палку держит так,
как будто собирается этой палкой дать мне песды. Я немного напрягся.
Подваливает он ко мне, смотрит сверху вниз (притом, что я сам не мелкий,
метр восемьдесят у меня тогда было). Я уже одну ногу в сторону отставил,
готовясь свалить если что. И тут он выдыхает – "Давай запустим!".
Оказалось это у него петарда такая для фейерверка. Запустили. Херово
полетело честно говоря :)

Муж долго и внимательно рассматривает в зеркале свое отражение (что ему
не свойственно). Подхожу, интересуюсь причиной.

- Да никак не пойму: я стал лучше выглядеть или хуже видеть.

На днях еду в автобусе. Смотрю - рядом с окном надпись: "При аварии
разбить стекло молотком". И, действительно, рядом с надписью на
кронштейне висит специальный молоточек ярко-красного цвета. Однако, с
учетом национального менталитета, молоточек через отверстие в ручке
надежно прикручен к стенки здоровенным болтом. Видимо предполагается,
что перед аварией водитель должен передать в салон отвертку "под крест".

Лет восемь назад я начал небольшой общий бизнес с хорошим другом.
Мы не продержались и года. Разногласия, переходящие в ссоры, разрушили и
дружбу и бизнес.
Однажды он просто забрал все деньги и вывез товар, оставив мне помещение
и неясные перспективы. Вскоре я восстановил нормальную работу этой точки
и, месяцев через пять, пошла прибыль.
Тут он появился снова. Требовал еще денег. Для большей моей уступчивости
привел какого-то начинающего бандита. Мне пришлось звонить своей
криминальной крыше. "Крыши" договорились о "стрелке".

В назначенный день бандиты, мои и его, обнимались, шумно радовались
встрече, укоризненно пеняли нам, что мы, бестолковые коммерсы, не можем
сами решить свои пустяковые проблемы, и отрываем их, занятых людей, от
важных дел.
Я чувствовал себя уверенно, поскольку мои бандиты, выслушав меня,
сказали, что по всем понятиям моя позиция безупречна, и наоборот, это он
должен мне денег. Смущало меня то, что мой оппонент выглядел так же
уверенно, значит, его бандиты сказали ему то же самое.

"Стрелка" происходила в прекрасной березовой роще. Выслушав меня и моего
бывшего компаньона, бандиты предложили нам прогуляться, пока они все
обсудят, и вынесут решение.
Я бродил между берез, и не представлял, как они обставят свой вердикт,
ведь либо те, либо эти должны "потерять лицо".
А они нашли прекрасный выход.
Все осталось, как было на тот момент. Ни я не платил денег своему
оппоненту, ни он мне. После стрелки мы с ним расстались, чтобы уже
никогда больше не встречаться. Ни мои бандиты, ни его, не потеряли лицо,
получив, при этом, от нас деньги за хлопоты.

Они нам сказали: "Вы так хорошо раньше дружили, работайте снова
вместе!"

Немолодой.

В Москве менты шмонают народ на предмет отсутствия московской
регистрации. Они смотрят, у кого там внешний вид не совсем русский
(волосы слишком черные, глаза слишком узкие и т. п.), и подваливают к
такому несчастному. Раньше, бывало, урвут денежку и отпустят с богом.
Хотя, конечно, бывают и неподкупные сотрудники. А в последнее время,
например, таджиков разных там и прочих лиц иноземного происхождения
по-простому сразу загребают и увозят с собой. Такую картину, в
частности, наблюдал недавно возле железнодорожной станции под
двусмысленным названием "Красный Строитель" Moskovalainen, коренной
москвич, финн по национальности. И рассказал потом историю, которая
имела место быть этим летом на той самой станции.
Топает Moskovalainen, значит, с электрички в офис, а там как раз два
мента рассматривают вылезших из вагонов пассажиров, чтобы выловить среди
них нелегалов. Русских не трогают, а лиц неславянской внешности в
пределах прямой видимости пока что нет. И вот один из стражей порядка
замечает наметанным глазом, как идет, возвышаясь над толпой,
Moskovalainen со своим явно не русским лицом. Мент радостно показывает
на него своему напарнику: типа, вот, давай у него документы прошмонаем!
А более опытный менток посмотрел и говорит своему младшему собрату:
"Нет, у него не надо! Он... э-э-э..." Тут он замялся, не зная, что сказать:
Moskovalainen точно уж не русский, даже славянином его не назовешь.
Подумав немного, мент закончил фразу: "Это ЕВРОПЕЕЦ! "

История не моя, пересказана много раз, но несмотря на это достоверна!
В нашем городе раньше была учебная база летного училища. И мой знакомый
работал там не помню кем точно, техником, короче. У каждого такого же
как и он рабочего была форма. Она хранилась на базе и редко оттуда
вывозилась – это было неудобно. Еще бы, везти домой(а база находилась
далеко) ради того чтобы постирать, зашить кое-где дыры и пришить пару
пуговиц не имело смысла. Все равно снова испачкается, порвется, а
пуговицы потеряются. Потому рабочая одежда всегда и у каждого была
грязная, а если уж отрывалось что, то можно связать проволокой. Особенно
эффектно смотрелись ботинки, также "перевязанные".
Но вот размеренную жизнь нарушил новенький, на первый трудовой день
прибывший одетым "с иголочки". Но выделился среди остальных он не только
аккуратной формой, но и тем, что в первый же день у него случился
эпилептический припадок. Вызвали "скорую". Нужно везти в психиатрическую
больницу. Нужен сопровождающий. Схватили первого попавшегося техника
одетого "по обычаю" рабочих будней. Пока ехали до места эпилептик
"очухался".
В приемном отделении. Вышли санитары. Кто же их "клиент"? Сидят двое:
один чистенький и аккуратный, другой грязный и весь обмотан проволокой.

Вскоре, к счастью, все разрешилось...

посвящено4 от 05...
играем в преф, звучит вопрос - сколько времени, взявший прикуп смотрит
на часы и отвечает - "без пяти восемь..." тут же заказывает восьмерную и
остается без пяти..

Из "Известий"
(http://www.izvestia.ru/special/article3098076/)

"Такое ощущение, что город только что отбомбили, причем с применением
химического оружия. Встретить на улице лиц мужской национальности,
которые твердо стояли бы на ногах, невозможно."

... лиц мужской национальности...

Попалась на глаза реклама духов с феромонами - дескать, повышенное
внимание противоположного пола вам гарантировано и все мужики будут
провожать вас голодными глазами. Девушки, поверьте, есть лучший способ!

Когда я после работы и института не успевала приготовить ужин для
голодного мужа, приходилось просить маму выручить. Она жила рядом с моим
институтом, после учебы я забегала домой и забирала уже готовую еду.
Ну так вот, .... попробуйте проехать через весь город с горячей
кастрюлей, благоухающей мясом со специями, убедитесь сами, никакие духи
с феромонами не могут с этим сравнится)))
Galchatina

История отчасти напоминает "Понедельник начинается в субботу" (любимая
книжка!), ночевку Привалова в избе на курногах. На случай, если кто-то
вдруг не читал, коротко изложу. Старуха почему-то постелила ему на полу,
хотя в комнате стоял вполне приличный на вид диван. А когда он нахально
перелег на диван и заснул, тут-то и началась вся эта фантасмагория с
русалками на ветвях и говорящими котами. Оказалось, что диван не
простой, а волшебный и транслирует обычную реальность в сказочную.

Мне, после нескольких лет жизни за границей, потребовалось посетить
Санкт-Петербург. Деньги на гостиницу, прямо скажем, были, но мама
некстати вспомнила, что вдова моего троюродного дяди живет совсем одна в
двухкомнатной квартире практически на Невском. Из того, что дядя
когда-то носил меня, двухлетнего, на руках, а тетушка обожала мужа, мама
сделала логически небезупречный вывод, что Эмма Марковна будет мне очень
рада.

Тетушка оказалась величественной, несмотря на очевидную бедность, дамой
лет семидесяти, наполовину глухой, но в остальном прекрасно
сохранившейся. Она долго потчевала меня на кухне чаем с сухариками и
рассказами о покойном муже.

Мой дядя, как выяснилось, был не просто так дядей, а светилом оборонной
науки, автором нескольких книг и лауреатом разнообразных премий. Он умер
около двадцати лет назад, внезапно и загадочно: во время домашней
вечеринки, посвященной присуждению очередной премии, прилег на диван, а
когда гости разошлись и тетушка решила его разбудить, тело уже остыло.
Причина смерти осталась невыясненной: дядя регулярно проходил
диспансеризацию, ежедневно делал зарядку с пудовой гирей и по всем
параметрам был здоров как бык.

Эмма Марковна так и не оправилась от его смерти, в чем я убедился
непосредственно после ужина. Тетушка торжественно провозгласила: "А
сейчас я покажу тебе Его комнату" - и огромным ключом отперла дверь в
одну из комнат своей квартиры. Большой, тридцатиметровый, наверное, зал
был превращен в музей-квартиру. Со всех стен на меня смотрели дядины
фотографии в разные периоды его жизни, между ними располагались
авторские свидетельства и медали ВДНХ. Письменный стол у балконной двери
был завален бумагами и выглядел так, словно человек только что из-за
него встал, вот только все газеты и журналы на нем датировались 85-м
годом. Еще один стол, обеденный, изображал роковую вечеринку: на нем
стояли чашки и блюдца, слава богу, пустые и чистые, и несколько початых
бутылок, среди которых я с легким уколом ностальгии узнал токайское вино
и "андроповку" с зеленой наклейкой. У одной стены стоял широкий кожаный
диван – последнее пристанище покойного дяди, у противоположной –
супружеская кровать с подушками в вышитых наволочках.

Тетушка провела меня по комнате, останавливаясь у каждого экспоната и
хорошо поставленным голосом экскурсовода рассказывая, за что Георгий
Львович получил очередную премию и с кем он изображен на очередном фото.
Окончив экскурсию, она с глубокой задумчивостью спросила:
- Куда же мне тебя положить?
Сама она обитала во второй комнате, девятиметровой, сплошь заставленной
и заваленной стариковской рухлядью.
- Может, на диван? – нерешительно предложил я.
- Что ты, - возмутилась тетушка, - как можно! Ведь это же Его диван!
Иногда Он сюда приходит. Я замечаю, что сдвинут стул или подушка. А
один раз оставил кровавое пятно.

Откровенно говоря, в этот момент мне следовало подхватить чемодан и
исчезнуть в направлении ближайшей гостиницы. Но сил после
двенадцатичасового перелета не осталось, и я обреченно наблюдал, как
Эмма Марковна приволокла откуда-то едва живую раскладушку, поставила ее
в комнате-музее у самой двери и застелила сомнительной свежести бельем.
Засыпая, я услышал щелчок замка: тетушка перед сном по привычке заперла
комнату снаружи. Стучать и кричать ввиду ее глухоты было бесполезно,
оставалось надеяться, что тетушка не совсем еще выжила из ума и не
забудет отпереть меня утром, а в крайнем случае можно позвонить ей с
сотового.

Как и следовало ожидать, раскладушка развалилась после того, как я в
третий раз повернулся на другой бок. Восстановлению она не подлежала,
спать на полу оказалось невозможно, и я решительно перетащил постель на
диван, искренне надеясь, что покойник простит мне вторжение на его
территорию. Тут в голове всплыла вышеописанная сцена из "Понедельника".
Посмеявшись над сходством моего положения с положением Привалова, я стал
засыпать. Но мысли уже двинулись в определенном направлении: покойники,
русалки, говорящие коты...

Мне снился покойный Георгий Львович. Сойдя сразу со всех своих
портретов, он ходил вокруг меня, шаркал ногами, чем-то скрипел и завывал
замогильным голосом:
- Отдай диван, ублюдок!
- Это не диван, - заученно отвечал я. – Или, в доступной для вас форме,
это есть не совсем диван.
- Вы это прекратите! - орал покойник и тянулся скрюченными пальцами к
моему горлу.
Я содрал закрутившуюся вокруг шеи простыню и наконец проснулся. В
комнате было темно. У противоположной стены, судя по всему, происходил
шабаш ведьм: что-то там выло, стонало, стучало и ухало на тысячу
голосов.

Должен сказать, что я сугубый материалист и в нечистую силу никогда не
верил. Если бы не двенадцать часов в самолете, комната покойника, диван
и русалки, я наверняка реагировал бы более адекватно. Но учитывая все
перечисленные факторы... Я набрал полную грудь воздуха и заорал изо всех
сил:
- Сгинь, нечистая!
И дальше почему-то по-английски:
- Стоять, так твою перетак! Оружие на пол, руки за голову!

Ответом мне был полный запредельного ужаса, переходящий местами в
ультразвук женский визг.

Через минуту, все еще вздрагивая и вытряхивая из ушей остатки визга, я
наконец сподобился включить свет. В кровати, натянув до подбородков
одеяло и глядя на меня квадратными от ужаса глазами, лежала парочка.
Девушка была совсем зеленого цвета, и ее участие в разговоре
ограничилось громкой икотой. А мужик, слегка заикаясь, спросил:
- Т-ты кто?
- П-племянник, - я тоже слегка заикался.
- Врешь, это я п-племянник.

Эмма Марковна оказалась не так одинока, как мы с мамой думали. У нее
нашелся еще один троюродный племянник, работяга с Путиловкого (кстати,
по имени Витька – еще один привет от братьев Стругацких). Тетушка
отношений с ним не поддерживала, но несколько лет назад попросила за
небольшую мзду сварить железную решетку для балкона. Сложив в один
пасьянс тетушкину глухоту, ее образ жизни и пустующую шикарную комнату в
центре Питера, Витька задумал и осуществил дерзкий план по превращению
дома-музея в дом свиданий. Для этого потребовалось только слегка
изменить конструкцию решетки, чтобы ее можно было открыть с наружной
стороны. Код подъезда он знал, а перелезть на балкон из окна лестничной
площадки было проще простого. С тех пор Витька регулярно приходовал в
дядиной комнате разнообразных дам, удачно скрывая свои похождения от
жены. Пока наконец не нарвался на меня.

С Витькой мы почти подружились. Икающую девицу с горем пополам отпоили
бывшим токайским (во что оно превратилось после двадцати лет выдержки,
сказать не могу, не решился попробовать). Неразрешимую проблему
представляло мокрое пятно, оставленное ею с перепуга на тетиной
простыне. Попытки ликвидировать пятно путем размахивания простыней перед
вентилятором ни к чему не привели. Пришлось заправить кровать как есть и
надеяться, что тетушка ничего не заметит.

Под утро я проводил гостей через балкон и перетащил свою постель обратно
на пол. Как только тетушка меня отперла, даже не попив чаю, удрал в
гостиницу, где наконец выспался. Телефонами мы с Витькой не обменялись,
так что ни о дальнейшей судьбе девицы, ни о том, как пережила испытание
Витькина потенция, ничего сообщить не могу. Когда моя мама позвонила
Эмме Марковне поздравить ее с днем рождения, та разговаривала с мамой
подчеркнуто сухо и в конце концов открыто заявила, что мамин сын, то
бишь я, - невоспитанный дикарь, в грош не ставящий чувства других людей,
не знающий элементарных приличий и вдобавок страдающий энурезом.