Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
У каждой пары есть мгновения, когда мир истончается, наполняется светом, звенит, готовый в любой момент разлететься на куски. Есть и темные тяжелые моменты, когда кажется, будто между вами пролегла трещина – вестница будущего разрыва. А есть времена, когда кажется, что огонь в костре вашей любви давно угас, и лишь холодный ветер безжалостно задувает угли взаимного уважения.
Так случилось и у нас с Ингой. Мы начали встречаться еще в школе, после её неожиданного признания. Как это часто бывает, после такого признания начинаешь смотреть на девушку по-другому. Так случилось и со мной. Я как-то незаметно умудрился влюбиться в ту, которую раньше не замечал. Уже в универе мы поженились. И не по залету, а по любви. После универа появился Рома, а через два года Инга родила мне Машу. Быт как-то легко закрутил нас. Я устроился электриком сначала в одну фирму, потом в другую. Затем позвали в большую компанию старшим. Инга внезапно тоже нашла дело по душе.
Казалось, все хорошо живи и радуйся. И мы действительно радовались. Двадцать лет жизни пролетели в одно мгновение и вот ты лысеющий толстеющий усатый мужик, а рядом с тобой отнюдь не та грациозная гибкая лань, что была когда-то. Дети повзрослели и сами разлетелись, кто куда. А мы… Наверно тогда и начались наши проблемы с Ингой.
Нам не хватало чего-то общего. Чего-то, что опять сплавило бы нас в единое целое. Мы стали чаще ссориться. Я уходил в свою мастерскую и вырезал деревянные фигурки. Инга уходила на огород летом и к подружкам зимой. Мы отдалялись друг от друга. А потом бахнул этот чертов вирус. В конторе начались сокращения и меня естественно турнули. Но это не слишком озаботило нас с Ингой. С ипотекой мы давно рассчитались, с огорода были кой-какие овощи. Да и у нас оставались небольшие накопления. К тому же Инга, то, как раз продолжала работать. Но беда подкралась, откуда не ждали. Из-за вируса все сидели по домам, и я был не исключением. Раньше, когда я уходил на работу мы хоть отдыхали друг от друга, а теперь стали ссориться значительно чаще. Был большой соблазн уехать в город или отправить туда жену, но ни я, ни она не решились на этот шаг. Видимо сердцем чуяли, что это только ухудшит ситуацию. Поэтому сидели на даче, ругались, орали друг на друга, но и что делать не знали.
К концу карантина мы уже убить друг друга готовы были. Именно тогда и появился Вадим. Весьма вовремя, надо сказать, появился. С ним мы вместе работали в одной из первых контор, и близко с тех пор не общались, хотя и контактов не теряли. Хорошие электрики все друг друга знают, особенно в нашем маленьком городке. Он и позвал меня в эту контору. Благо у нас не Москва и полицаи с огнеметами по улицам в поисках нарушителей не разъезжают. Платили там хорошо, а работа слабо отличалась от того чем я занимался раньше. Я перебрался в город и навещал жену по выходным. И вроде все успокоилось, но с тех пор между нами поселился какой-то лёд, которого не было раньше. И я понятия не имел, как этот лед растопить.
А потом я познакомился с Кириллом. К тому времени мы крепко сдружились с Вадиком, и он позвал мен к другу на день рождения. Естественно с женой, но Инга отказалась. Сказала, что у нее голова болит. День рождения праздновали на даче и с Вадиком мы приехали туда еще засветло. Небольшой аккуратный дом и участок вокруг него был непросто обжит. Казалось, здесь произошел взрыв вагона перевозившего сумасшедших, и они разбежались по территории и теперь активно наводили свои порядки. В этом доме постоянно что-то хлопало, стучало, смеялось, кричало, пело, звенело, жужжало. По всей территории были разбросаны детские игрушки, какие-то шины, перевернутая вверх ногами раскрытая стремянка, обрывки цепи, приколоченные к забору, позвякивали на ветру, и где-то на высоте пяти метров хлопало на ветру белье. Я подивился тому, как они его туда засунули. И вишенкой на торте вся стена дома была обклеена заламинированными советскими плакатами: «Нет», «Не болтай», «Родина-мать зовет», «Честью семьи дорожи» и другие. Настоящая коллекция!
По двору носились разновозрастные дети, разноразмерные собаки и с крыши за этим бедламом невозмутимо наблюдала серая кошка. Пока я оглядывался, Вадим куда-то исчез. Поискав его глазами, я увидел в углу мангал, рядом с которым стояли трое мужиков примерно моего возраста и занимались тем, чем люди привыкли заниматься, выехав на природу: Пили пиво и жарили мясо. Одним из этих мужиков был пропавший Вадик, другой работал в той же конторе, но в соседнем отделе, а вот третьего я не знал.
Я подошел и поздоровался. Вадик на всякий случай представил мне свою компанию. Того что работал с нами звали Аскером, второго Николаем. Я обратился к Николаю, полагая его хозяином дома. Кивнув на советские плакаты, я спросил:
– Коллекционируете.
Тот кивнул, отхлебнул от бутылки и с улыбкой произнёс:
– Коллеционирует. Вот, смотри, что достал в качестве презента.
С этими словами он достал из папки, которую держал под мышкой, еще один заламинированный плакат. На нем была изображена когтистая лапа, тянущаяся к кобуре, а рядом шла надпись: «Товарищ береги оружие! К нему тянется рука врага». Я с восторгом наблюдал плакат, который с детства помнился мне по фильму «Место встречи изменить нельзя». Вдруг рядом раздался голос с хрипотцой:
– Товарищ береги… А дело то поважнее нагана будет! А?
Все подскочили от неожиданности, а подошедший мужичонка заливисто рассмеялся. Мой собеседник с удивлением обнаружил, что плакат перекочевал в чужие руки и с негодованием воскликнул:
– Какого хрена, Кирилл? Это ж сюрприз!
Тот снова рассмеялся, подмигнул и весело сказал:
– Сюрприз удался. Повешу в спальне. Думаю, Машка не будет возражать. О! Новенький. Как ты уже понял, меня зовут Кирилл. Чувствуй себя, как дома в этом бедламе, если сумеешь, конечно.
Он протянул мне свою руку. Глядя на его пухлую фигуру, я мог ожидать, что и ладонь окажется мягкой, но я ошибся. Как и у меня, у хозяина дома оказались жесткие мозолистые руки. Видимо, тоже много ими работает. Я поздоровался и тоже представился:
– Серега. А это все ваши дети?
Тот усмехнулся, с какой-то хитринкой во взгляде и сказал:
– Наши. Мои вон те трое, что пытаются удержать девчонку на собаке. Девчонка Аскера. А те двое, что думают, как бы стырить у нас пиво это Колины. Вадиковская дочь слишком серьезная и взрослая для этих игр и помогает Машке. А ну, разойдись малышня, дайте прокатиться!
Разогнав детей, Кирилл бросился к собаке. У меня отвисла челюсть. У Аскеровой дочери тоже. Остальные даже не обернулись. Я сравнил габариты собаки и «наездника» и понял, что собаке грозят тяжелые увечья. Я обернулся к Николаю и спросил:
– Он напился?
Тот с улыбкой покачал головой и сказал:
– Не. Кирюха ни капли спиртного в рот не берет. Смотри.
Разогнав детей, он взял собаку подмышку и начал скакать с ней по двору. Дочь Аскера стояла, открыв рот, а вот дети Кирилла, ничуть не смущаясь, скакали за папкой. Собака имела уставший и обреченный вид. Не выдержав зрелища, я начал смеяться. Вслед за мной начала смеяться и девчонка. Подойдя к конуре, Кирилл церемонно положил собаку перед будкой, встал на колени и поклонился ей. То же проделали его дети. Глядя на них, я подумал, что все-таки попал в сумасшедший дом. Мне снова потребовались пояснения от соседа:
– Он сумасшедший? Или сектант какой?
Но Коля расхохотался и хлопнул меня по плечу.
– Про сектанта, что-то новенькое. Обычно люди при знакомстве с ним ограничивают варианты сумасшествием. Не волнуйся. Он нормальный. Понормальней всех нас вместе взятых будет. Ты еще привыкнешь. О привет, Маш. Настен, здравствуй. Из дома вышла высокая светловолосая женщина и маленькая хрупкая девушка с черными, как у японок, глазами. В последней я признал дочь Вадика. Но вот что странно, в машине её с нами не было. Я посмотрел на Вадима с удивлением, но тот лишь махнул своей огромной ладонью.
– Не бери в голову. Они с Машкой подружки. Так что она со вчерашнего дня тут.
Жена Кирилла оказалась женщиной высокого роста и мощного телосложения. Но при этом она не была толстой. При взгляде на нее, почему-то приходили на ум избитые фразочки, вроде «толстой кости» или «гренадерского телосложения». При этом от мужа она отличалась разительно не только и не столько внешностью. Кирилл был сгустком энергии, не способным ни секунды усидеть на месте. Его глаза лучились задором и юношеским блеском, а движения были резкие и порывистые. Даже несмотря на то, что его волосы были густо усеяны сединой, он казался значительно моложе своих лет.
Маша же обладала медлительными плавными движениями. Она все делала, не торопясь, а ее глаза светились какой-то мудростью. Да и говорить попусту она не любила. При ее сложении двигалась она на удивление грациозно. Удивительная пара. И все же смотрелись они гармонично. Со стороны казалось, будто это шаловливый ребенок и спокойная и заботливая мать. Вот только я печенкой чуял, что это впечатление обманчиво, и главой семьи все же являлся Кирилл, несмотря на свое несерьезное поведение.
Праздник шёл своим чередом. Водки на столе не было. Из алкоголя на столе гостями выставлено пара бутылок вина и пиво. Вскоре, то ли от пива, то ли от свежего воздуха в голове зашумело, и я пошел проветриться. Не помню, как оказался на заднем дворике, но одно место меня там просто поразило. Везде царил тот же самый бедлам, как и везде, но один участок метров десять на десять разительно отличался. Он отличался не только от всей остальной территории, но и от всего, что я когда-то видел. Мне повезло увидеть его именно на закате. Свет умирающего солнца подсветил черные изломанные камни, серый песок, тьму быстрого потока. На этом участке тоже был хаос, но хаос упорядоченный. Хаос, над которым долгое время трудился человек, создавая совершенство. Мне казалось, что я увидел инопланетный пейзаж холодной и неприютливой планеты. Где дует пронизывающий ветер среди острых как бритва торчащих камней, где серый песок грозит засосать в свои объятия неосторожного путника, где даже вода несет угрозу.
Я поежился. И это все создал Кирилл? Сложно поверить в то, что такой жизнерадостный человек мог создать такой холодный и мертвый сад камней. Но я стоял и пялился, не в силах отвести взгляд. Эти камни засасывали в себя, создавали ощущение одиночества и безнадежности, причиняли почти физическую боль.
Неожиданно мне на плечо легла рука, и я вздрогнул, будто проснулся от липкого сна. За спиной стоял Кирилл и протягивал мне холодную бутылку минералки. Я с благодарностью принял воду и приложил ко лбу. Кирилл тоже взглянул на инопланетный пейзаж и произнес:
– Ты нашел мой мертвый сад. Кусочек прошлой жизни. Сядь и насладись им. Он дает чистую незамутненную виной, раскаянием или другими глупостями боль.
Я удивился. Слышать такие слова от человека, который весь вечер вел себя, как ребенок, было удивительно. Настолько удивительно, что я даже спросил:
– Получается, это маска? И елочные игрушки поддельные?
Он посмотрел на меня и усмехнулся:
– Конечно, маска. Только вот почему если маска, то сразу ненастоящее? Если долго носить маску, то он срастается с твоим лицом и становится частью тебя. Сегодня ты видел настоящего меня. И сейчас ты видишь настоящего меня. И десять лет назад ты увидел бы настоящего меня. Люди обладают даром меняться. Даром прекрасным и одновременно отвратительным.
Кирилл смотрел на меня, ожидая чего-то, и я спросил:
– Отвратительным? Но разве изменения это не хорошо?
Кирилл снова усмехнулся и кивнул:
– Хорошо. Только каждый раз, когда ты меняешься, умирает прежний ты и создается новый. Человек проходит через череду смертей и возрождений. Вот в чем настоящая суть реинкарнации.
Кирилл отвернулся и снова взглянул на «сад». Я тоже посмотрел туда и вновь почувствовал одиночество. Не выдержав, я спросил:
– Зачем эти камни?
Но Кирилл не ответил. Он заговорил о другом:
– Ты когда-нибудь слышал о флагеллантах? Их движение появилось в тринадцатом веке, если мне не изменяет память. Они считали, что служить Богу и искупать свои грехи можно лишь через умерщвление плоти. Конечно, они практиковали жесточайшую аскезу и не прикасались к женщинам, но главное было не это. Главное, что они шли к Богу через боль. У каждого была плетка с шипами, вплетенными в узелки, и этой плеткой они пороли себя. Конечно, я не могу влезть в их шкуру, но думаю рано или поздно они начинали получать удовольствие от этой порки. Таков разум человеческий. Он гибок и умеет подстраиваться под все, что не может его убить. Этот сад памятник всем мазохистам, женам, которые любят своих мужей не вопреки, а за то, что их бьют, алкологоликам, и тем, кто наслаждается на пути саморазрушения. А еще это памятка мне. Кусочек моего прошлого.
Я с изумлением смотр на Кирилла. Такие философские рассуждения от человека-ребенка я услышать, явно не ожидал. И все же в них что-то было. Что-то касающееся меня и Инги. Поэтому я спросил:
– Ты ведь тоже шел по этому пути. Расскажешь.
Он тяжело вздохнул, еще раз взглянул на камни и почти весело сказал:
– К черту. Не я так эти оболтусы расскажут. А они обязательно все переврут. Лет десять назад я был обычным скучным человеком. Была у меня жена, дочка. Я раздражался по пустякам, иногда выпивал, иногда ругался с женой. В общем, все как у всех. Вот только «не такими, как все» становятся не от хорошей жизни. Как то я возвращался с семьей с дачи. Был слегка навеселе. Думал: «Что случится?». Полупустая знакомая дорога, десять километров всего ехать. С закрытыми глазами добраться можно. Не добрались. Из-за поворота выскочил лихач. Не знаю, что изменилось, если бы я был трезвым, может и ничего. Но думаю, что у моей жены и дочки всяко шансов было бы больше. Дочь умерла на месте, жена через три дня в больнице. Лихача по кусочкам собирали. А я отделался сломанной рукой. Вот уж правда Бог дураков и пьяниц хранит. Хотя это наверно одно и то же.
Права у меня, конечно, забрали, но там и без освидетельствования видно было, кто виноват. Поэтому не сел. Но тогда думал, что уж лучше бы сел. Представляешь, какого быть тем из-за кого умерли два самых дорогих тебе человека. Я начал пить. Уходил в запои по две недели. С работы турнули. Нашел шабашки. Так и жил. Алкогольный угар сменялся короткими периодами трезвости, когда возвращалась боль. Я с каким-то удовлетворением и даже нетерпением смотрел, как разрушаю свою жизнь. Думаешь, алкоголики не понимают к чему все идет? Конечно, понимают. Они же не совсем идиоты. Беда только в том, что они идут туда сознательно. Хотят дойти туда.
А потом случилось это. Я сидел на кухне и бухал. Вдруг поднимаю взгляд, а напротив моя Катька сидит. Подложила руки под щеки и смотрит. Катькой жену мою звали. Я тогда, помнится, даже не удивился, как моя покойная жена на кухне оказалась. Спросил ее: «Кать, ты чего здесь?».
А она усмехнулась так знакомо и говорит: «Тебя дурака вытаскивать пришла. Или ты думаешь, раз нас похоронил, то теперь себя хоронить пора? Хрен тебе через плечо! Трезвей и начинай жить!» Я тогда схватился за голову. Не мог ей в глаза смотреть. А когда поднял взгляд, ее уже не было. Тогда и взялся за ум – бросил пить, устроился на работу. Но с каждым днем я все больше чувствовал себя флагеллантом. Каждый вечер я истязал себя за смерть родных. Нет не физически, но морально и психологически избивать себя даже больнее. И что хуже того, эти самоистязания мне начали нравиться. Знаешь, какое самое страшное чувство человека? Кто-то говорит ревность, кто-то страх, писатели веками ставили в голову угла ненависть. Но самое страшное чувство жалость к себе. Оно разрушает человека быстрее алкоголя.
Однажды Вадик вытащил меня на природу праздновать свой день рождения. Я отказывался, но он буквально за руку меня туда притащил. Я сидел вроде со всеми, но отдельно. И, конечно, не пил. Рядом играла Настюха. У нее постоянно были какие-то дела. Заварить понарошку чай, напоить куклу, нанести ей макияж, и я подумал, что если кто и не жалеет себя, то это дети. А значит надо превратиться в ребенка. В тот вечер друзья меня едва в психушку не упекли, но потом привыкли. Да, я и сам привык. И в какой-то момент понял, что это уже не маска. Это я сам. Жизнь как-то очень незаметно наладилась. Я встретил Машку. Она младше меня, младше на десять лет, но все думают, что это я младше. Это ее ужасно бесит. Потом пошли детки. И вот я здесь. А это… Это привет из прошлой жизни. Напоминание, что те, кто жалеют себя, окажутся тут, среди этих камней. Ладно, пойдем к остальным, а то Вадик уже два раза светил своей взволнованной мордой.
Я встал и, сделав первый шаг, едва не упал на траву. Шнурки на моих кроссовках оказались красиво привязаны друг к другу. Кирилл издал крик индейца, подпрыгнул на месте и, заливисто смеясь, убежал за угол. Я смотрел, как он бежит, раскинув руки и запрокинув голову, и вспомнил себя в детстве.
Когда на следующий день я приехал домой, Инга мельком взглянула на меня. И я изумился тому, что не замечал этого раньше. Ее взгляд был усталый и даже какой-то испуганный. Как мы пришли к этому? Как мы умудрились превратить радость двух сердец в раздражение и усталость? Я подошел, обнял её и спросил:
– Пойдем, погуляем?
Она в удивлении приподняла брови:
– Сейчас? А куда?
Я поцеловал её в шею, щекоча усами, и ответил:
– Конечно, сейчас. Если не поторопимся, то колесо обозрения закроется. А еще я хотел покататься на карусельке.
– Тебе, что шесть лет?
Несмотря на серьезный тон Инга улыбалась, живо напомнив мне ту девчонку, в которую я влюбился в школе.
– Конечно, нет! Это тебе шесть. А мне восемь.
Инга рассмеялась и я понял, что у нас все будет хорошо. Главное не жалеть себя.
Навеяно историей №1124167 Вечер пятницы, есть желание оттянуться, беру в Ашане бутылку неплохого вискаря и с десяток банок хорошего немецкого пива. Пробиваю на кассе и выхожу. Сразу после выхода ручки пластикового пакеты рвутся и пакет падает вниз на камень… бутылка разбилась и осколками порезала банки, в воздухе разносятся ароматы виски и пива, вокруг застыли мужики глядя то на лужу, то на меня. На их лицах происходит постоянная смена массы чувств, горя, сожаления, сопереживания и т.д. Вечер безнадёжно испорчен…
Положили меня неделю назад в больницу. Оперировали. В тот же день(после операции) у соседки по палате обнаружили ковид. Вызвали её с палаты. Отсутствовала она минут 30. Пришла убитая и говорит что её переводят в другую больницу из-за проблем по женской части. Все медики моментально переоделись в защитные костюмы. Мы насели на соседку а она плачет и молчит. Я её прямо спросила. Ковид? Говорю, скажи пожалуйста честно. У нас у всех дети маленькие дома. А она совсем разрыдалась и призналась что врачи ЗАПРЕТИЛИ сообщать нам что у неё ковид. Сказали всем твердить что по женски... Ну вот зачем они так а...
Камменты:
xxx: Адрес больницы!?
ts: Посмотрим что будет дальше. Тесты не брали. Уже двоих выписали ts: СПб Джанелидзе
Со слов друга. Сами мы из Краматорска. Есть у меня сотрудник. Решил он весной 2014 года отправиться в Крым. Крым отжали. Ладно. Тада, грит, пойду в мае сплавляться на байдах по Донцу. Ага, разбежался. Краматорск и Славянск захватили ополченцы. Ок, грит, займусь тада ремонтом балкона, давно собирался. Застеклил. А балкон его аккурат смотрит на Карачун. И именно к ним во время одного из обстрелов с Карачуна залетел снаряд, расхреначил балкон, пробил стену и застрял в холодильнике. Хорошо хоть дома никого не было. С тех пор боюсь его в отпуск отпускать!
Все-таки достали меня, изучил я «жизнь и творчество» юной шведской экоактивистки Греты Тунберг… «И стало очень мне, друзья, и кюхельбекерно, и тошно». Потому что — ну не может же этого быть в нормальном мире, не может явно нездоровый (до степени необходимости медикаментозного лечения) подросток, под бурные аплодисменты, при полной поддержке общества отказавшийся даже от школьного уровня образования (общественность аж захлебывается слюнями от восторга по поводу ее «забастовки») стать кумиром миллионов (или даже миллиардов) и биться в истерике на трибуне ООН, выкрикивая легко опровергаемую неправду. Но, поскольку мы это наблюдаем — то напрашивается вывод: мир ненормален, сошел с ума. По крайней мере, то что мы объединяем словом «европейская цивилизация» — точно. Или его свели и продолжают сводить с ума, совершенно целенаправленно.
Левацкое безумие (тоталитарная человеконенавистническая идеология, не имеющая ничего общего с либерализмом или социальной справедливостью) захлестывает наш мир. И, как мне кажется, тут замкнутый круг — современные СМИ и социальные сети отучили людей вдумываться в смысл текста, воспринимать мысль, анализировать аргументацию. Всё восприятие сегодня построено на клипах, вспышках, на эмоциях и «на нерве». В дискуссии и в борьбе за симпатии зрителей побеждает тот, кто сумеет вовремя показать страшную картинку, взять противника «на горло», задавить эмоциями, перевизжать и вовремя пустить пену изо рта.
Собственно, даже само слово «дискуссия» тут приходится использовать уже чисто условно. Речь давным-давно не идет о том, чтобы переубедить оппонента или логически убедить зрителей, чтобы они пришли к каким-то выводам. Леваки не понимают и не принимают других результатов, кроме уничтожения врага, и даже симпатии «взятых на горло» масс им нужны только для того, чтобы добиваться своих деструктивных политических целей. Вы полагаете, что все это движение хоть насколько-то озабочено реальными проблемами Земли? Нет, ну есть некоторое количество вполне искренних, но не слишком грамотных «Грет Тунберг», которые используются в качестве тарана для разрушения экономики и истеризации населения, но если сделать пару шагов назад и охватить картину в целом, в масштабах Земли, то увидим интересное: бешеные атаки европейских экоактивистов направлены, в первую очередь, на захват власти и разрушение экономики в тех регионах планеты, где и так с экологией и выбросами парниковых газов все более-менее неплохо. Но я что-то не видел ничего подобного ни в Китае, ни в Индии с их окрестностями, где три миллиарда человек в процессе своей деятельности выбрасывают ¾ всех парниковых газов (только Китай выбрасывает 28% мирового «выхлопа» СО2) и, наверное, больше 90% иных загрязнений на планете. Не видал я таких протестов и в, например, Саудовской Аравии или Иране, где добывается нефть. Можно я неполиткорректно спрошу: «а почему так-то?» А почему евроактивисты наглухо игнорируют мусорную проблему в России, где она уже скоро приобретет китайские масштабы? «Все нормально»?
Причем, градус атак в Европе и (в меньшей мере) в США - растет год от года, «Греты Тунберг» кричат о том, что осталось уже мало времени для радикальнейших действий, что все пропало и мы все умрем (умрем, конечно, а что, у кого-то есть другие предложения?). И, мне кажется, я знаю почему: всему этому экологическому терроризму (без кавычек) осталось существовать, как раз, еще лет 10-12, про которые они кричат, как про «критический срок». Только не потому, что потом «мы все умрем», а потому что судя по современным тенденциям — как раз, через указанный срок роль возобновляемых источников энергии вырастет в атакуемых ими странах настолько, что им не из-за чего будет истерить. Т.е., тот крик с перекошенным лицом, который сегодня вызывает восторг и аплодисменты — начнет восприниматься так, как должно, как повод для немедленной психиатрической помощи.
Причем, произойдет это не их усилиями, а вполне объективно: цена киловатт-часа из возобновляемых источников с развитием технологий (проклинаемых «экоактивистами») упала до коммерчески-выгодного уровня. Все, дальнейшее уже идет само собой. «Срок годности» экологического движения, которое используется в качестве тарана для разрушения западной цивилизации истекает.
И, раз уж эта тема возникла, добавлю пару топиков про Гринпис:
- В ряде стран Гринпис признана экстремистской организацией (а-ля саентологи, например)
- Было доказано, что инициированная Гринпис компания по запрещению использования фреонов (помните - озоновая дыра над Антарктидой) была проплачена химическими гигантами производителями аэрозолей по другой технологии
- Протесты против атомной энергетики - лобби гораздо более грязных и дорогих тепловых электростанций
И несколько обширных цитат:
«Потому что как и всякая сектантская организация, Гринпис основана на пиаре для добывания бабок. А для добывания бабок нужна картинка. И Гринпис использует абсолютно ту же тактику, что и Хамас, — причинить себе вред, снять это на видео и пойти просить с этим деньги. Потому что каждая такая красивая картинка – она выполняет 2 вещи. Во-первых, она отвлекает от существа вопроса. Вместо того, чтобы обсуждать, а надо ли бурить в Арктике, мы обсуждаем «Ах, как этим замечательным людям опять наваляли».
Вообще-то, знаете, платформа Приразломная – частная собственность. На нее лезут среди бела дня. Это называется «Грабеж среди бела дня». Вот, если люди пытаются совершить грабеж среди бела дня, им дают отпор.
В 1991 году в Германии выяснилось, что миллионы марок, пожертвованных Гринпис, оказались на сберегательных счетах спасителей природы. Другой скандал, спустя несколько лет разразился, когда французский журналист, работавший под псевдонимом Оливье Вермонт, проник в офис Гринписа. Он написал книжку «Тайное лицо Гринпис». Из этой книжки следовало, что большая часть доходов компании (а Гринпис превратилась, знаете, в такую компанию, которая окучивает, получает дивиденды с добрых дел), дербанится все это самой организацией в виде зарплат, бонусов и привилегий, что крупные компании платят Гринпису, чтобы он к ним не приставал. Вермонт описал сектантскую организацию, которая копит незаконное досье на политиков (привет Сноудену), занимается инфильтрацией, работает под чужим флагом. И назвал 3 цели Гринпис господин Вермонт. Первая, деньги. Бывшая экологическая организация, по его утверждению, превратилась в машину по добыванию денег из полезных идиотов. Вторая, пропаганда. Создание образов, которые пронзают сердце, чтобы запудрить мозги жертвователям. Это я перевожу с французского. И, наконец, третья, секретность, потому что это закрытость трать, которую не потерпели бы акционеры ни одной публичной компании. И это подписание со своими бывшими руководителями соглашения о неразглашении за огромный золотой парашют.
Гринпис не раз и не два ловили на фейках, просто подделках как Хамас. Например, есть известная история с гринписовским фильмом о страшных мучениях кенгуру. Там кенгуру пытают и убивают прямо на камеру. Потом выяснилось (причем, в австралийском суде выяснилось), что людям, которые убивали и пытали на камеру кенгуру, заплатил за это деньги Гринпис. А фильм был, естественно, там «Жертвуйте деньги, спасайте кенгуру».
Самый потрясающий случай геббельсовщины случился в 2006 году, когда Гринпис случайно опубликовал черновик пресс-релиза к приезду Буша в Филадельфию. И черновик гласил дословно: «Прошло 20 лет со времен чернобыльской трагедии, и с тех пор было…» А дальше были поставлены скобки, и в скобках было написано: «А здесь поставь какой-нибудь алармистский и армагедонистский фактоид». «Алармистский фактоид».
Еще одна особенность организации – удивительная способность к взаимному срачу, потому что ряд людей, которые первоначально в ней участвовали, от нее отошли, и после этого не иначе как мошенниками нынешних руководителей Гринписа не называли.
Был, например, человек по имени Пол Уотсон, который ушел в конкурирующую организацию, и писал о Гринписе следующее: «Это глобальная компания по стрижке бабла с людей доброй воли. Мы создали зеленого корпоративного монстра, который жадно кормится из кормушки общественного чувства вины. У них есть армия обманутых волонтеров и платных вербовщиков».
Другой сооснователь Гринпис Патрик Мур заявил, что Гринпис превратилась в организацию экстремизма и политически мотивированных повесток дня. Он обвинил Гринпис в безумной кампании по запрету хлорки – типа, пусть лучше умирают от тифа. И затем фталатов, которые совершенно безобидны.
И вот вся эта там геббельсовщина, постановочные фильмы в стиле «Анатомии протеста», попытки представить себя жертвами, выцыганивание денег у полезных идиотов, все это было бы еще ничего, коль выцыганивалось бы на добрые цели.
К сожалению, я считаю, что Гринпис эксплуатирует одну из самых атавистических черт человека массы – это ненависть и недоверие к прогрессу. Это организация, у которой, на мой взгляд, очень плохое начало. Напомню, что она началась тогда, когда СССР спонсировал движение борьбы за мир. И в числе прочего протестовали против ядерных испытаний. И, вот, в числе этих борцов за мир как раз тогда и образовался Гринпис. И началось с того, что США планировали провести ядерные испытания на Аляске. И тут вдруг в Канаде образовалась группа экологов, которая заявила, что вот тут в земной коре на Аляске разлом, что в случае испытаний там все разломится, что будет цунами.
Вообще надо сказать, что перечень катастроф, которыми экологические алармисты угрожают человечеству, в общем, не очень изменился со времен откровения Иоанна Богослова, и основан на эксплуатации тех же атавистических человеческих страхов. Испытания состоялись, земная кора не треснула. Но в ходе этой истории борцами за мир была применена новая технология – люди на лодке поплыли в район испытаний.
То есть алгоритм понятен. Если кровавые… Ведь, понятно, что там кровавые милитаристские западные режимы при попадании в зону испытаний хотя бы одной шхуны отменяют испытания. Это вам не мирный Советский Союз. Тактика оказалась успешной. За атакой на американцев последовала атака на французов. И самый сказочный билет Гринпис вытянула в 1985 году, потому что тогда судно Гринпис «Rainbow warrior», оно тоже поплыло в район испытаний ядерных французской Полинезии, и французские спецслужбы его к черту взорвали. И мало того, что взорвали, при этом погиб фотограф Фернандо Перейра, который после первого взрыва побежал на судно, чтобы его фотографировать, и попал под второй.
Ну, после этого за 2 года пожертвования Гринпис возросли до 25 миллионов долларов. Правда, немцы (не французы) сказали, что за Перейрой давно следили, что он там связной КГБ с антиядерным движением в Европе. Но это все, как вы понимаете, была лживая империалистическая пропаганда, потому что кто из людей доброй воли поверит, что люди, которые пытаются разоружить проклятый Запад перед лицом мирного СССР, имеют какое-то отношение к советской разведке?
Дальше у Гринпис были другие способы защищать природу. Дальше началась операция «Остановим ловлю китов». Заключалась кампания по остановке ловле китов – я цитирую одного из тех самых сооснователей Гринпис Ватсона, который потом переметнулся в другой лагерь – в том, что Гринпис, цитирую, подводил свои маленькие надувные лодочки под струи воды с пожарных шлангов, и снимал, как их атакуют. Ну, после чего, естественно, просил деньги «Спасите мир сейчас». Почему ловля китов, спросите вы. Вот, почему экологическую организацию заволновали тогда в 80-х именно киты? Ну, моя личная гипотеза заключается в том, что борьба с китобоями как раз позволяла Гринпис содержать тот самый флот, который, собственно, и был нужен для плавания в район ядерных испытаний. Ну, такое, чисто случайное совпадение.
Потом кончился Советский Союз, и все борцы за ядерное разоружение переключились на борьбу против глобального потепления. Это не мои слова – это слова замечательного американского писателя Майкла Крайтона. Ну вот 4,5 миллиарда лет существует эта планета, 4,5 миллиарда лет на ней меняется климат, но последние 20 лет особенно тревожат экологических алармистов.
Ну, соответственно, раньше, до краха Советского Союза боролись против кровавых эксплуататоров, теперь борются против кровавых загрязнителей. Вообще существуй Гринпис во времена Эдисона, у нас, я думаю, не было бы ни радио, ни электричества. Мы бы узнали, что электричество вызывает рак, а из-за радио Луна упадет на Землю, и что это общепринятый научный консенсус.
Среди кампаний Гринписа я уже отмечала борьбу против хлорки. А, вот недавний пресс-релиз о том, что iPhone ядовит – в нем содержатся загрязняющие вещества.
Ну, конечно, самый выдающийся вклад Гринпис в антинаучную истерию – конечно, на мой взгляд, это борьба против генномодифицированных продуктов. Поясню. 6 миллиардов человек, которые живут на Земле, не могут поддерживать численность популяции на текущем уровне и выращивать при этом культуры, урожайность и стойкость которых на уровне XVII века. Для этого просто физически не хватит земной поверхности и придется, кстати, вырубить все дождевые леса, которые так дороги Гринпис и прочим сторонникам защиты природы.
Еще недавно человечество решало проблему возрастания урожайности и защиты от вредителей с помощью химических удобрений и инсектицидов, которые, мягко говоря, не полезны. Недостаток витаминов в выращенных таким образом продуктах восполнялся искусственными витаминами.
Теперь у человечества появился новый путь – генная инженерия. С помощью генной инженерии можно повысить урожайность или стойкость растений без всякой химии. Можно добавить там картошки, которая страдает фитофторой, и ген, который сделает ее устойчивой к фитофторе и избавит ее от обработки ядами.
Недостатков у генномодифицированных продуктов нет, потому что в своих пробирках ученые делают то же самое, что делает путем проб и ошибок природа последние 3,8 миллиардов лет – они перестраивают цепочки ДНК.
Генномодифицированные продукты отличаются от не генномодифицированных примерно тем же, чем ребенок, зачатый в пробирке, отличается от ребенка, зачатого естественным путем. Это редкий случай, когда у технологий нет минусов, одни плюсы, за исключением, конечно, одного минуса: эта технология разорит компании, которые производят ядохимикаты.
Ну, тут, слава богу, появляется Гринпис, начинает кампанию массового запугивания полезных идиотов. Называются генномодифицированные продукты формой уничтожения такой же страшной как ядерный взрыв. Кстати о ядерном взрыве. До того, как появились генномодифицированные продукты, новые сорта получали, облучая исходные в реакторе.
Совершенно потрясающие результаты достигнуты, потому что у нас сейчас 35 респондентов недавнего опроса заявляют, что гены есть в генномодифицированных продуктах, а в обычных их нету. У нас в 2002 году был замечательный президент Замбии, который отказался от помощи США, в которой были генномодифицированные продукты. Ну, типа, пусть лучше сдохнут от голода, чем, знаете, вот, не дай бог съедят генномодифицированную кукурузу.
На мой взгляд, самая омерзительная история – это история с золотым рисом. Объясняю, что такое золотой рис. Рис – одна из самых распространенных зерновых культур. 72% меню человека в Бангладеше – это рис. У риса есть существенный недостаток, который заключается в том, что в рисе нет витамина А, точнее его прекурсора, бетакаротина. И, соответственно, потребление риса, если ты не ешь ничего другого, особенно если ты ешь очищенный рис, это дефицит витамина А, это 100 миллионов детей в мире, которые страдают от дефицита витамина А, из которых 500 тысяч детей слепнут и еще половина от этого умирают.
И решение проблемы – золотой рис, в который добавили всего 2 гена, один от одуванчика, который производит бетакаротин, другой от бактерии, который этому помогает. Ну, как вы понимаете, Гринпис не может допустить, чтобы 500 тысяч детей в мире не слепли. Поэтому начинается кампания о запрете золотого риса в Юго-Восточной Азии уже упомянутый Патрик Мур, один из тоже сооснователей Гринпис, назвав преступлением против человечества.
Конечно, больше всего меня удивляет в этой истории, что эта организация еще существует. Вот, СССР уже давно почил в Бозе, уже много раз хватили этих ребят за руку, как я уже сказала, на фейках. Уже случился скандал с марками, скандал после разоблачения Оливье Вермонта. Но существует и будет существовать… И проблема, конечно, в том, что энвайронментализм является светской религией, которая потакает двум основным инстинктам современной массы – ее нелюбви к науке и ее нелюбви к инновациям и вообще ко всем этим умным и богатым.
Как сказал Фридрих Великий, эту веру придумали фанатики, используют мошенники, а верят в нее идиоты. Это было сказано о христианстве, но я думаю, что это можно распространить и на некоторые другие нынешние светские религии, вроде энвайронментализма.
В процессе длительного вытрезвления Ефремов сначала отказался от стихов, теперь от своей вины. Думаю, следующим шагом будет отказ от гражданства или даже отказ от выпивки, когда выйдет. Алкоголикам на заметку. Бойтесь трезвости.
Немолодой как-то рассказывал. Написал он статью про работу строительной техники в своих Химках. Продвинутый редактор местной газеты прочитал, и поправил: вместо слов "бульдозеры", "скреперы" и т.п, написал "бульдозера", "скрепера"... Стоял на своём, утверждая, что все сейчас так говорят, русский язык со временем меняется, и он сторонник этих перемен.
Предложил Немолодому чтобы тот редактор, раз он такой продвинутый, заодно переиначил и слово "экскаваторы".
Говорить можно что угодно, писать, если это не юмористический сайт, - нужно грамотно. Лично я так считаю. Как-то таг)
Эллочка-людоедка использовала только 30 слов. Эллочка Памфилова пользуется только двумя словами «за» и «не против», поэтому и возглавляет российскую ЦИК.
Это батька так окрестил нашу оппозицию – «Свядомые». Типа, всё знающие. Эта кликуха, надежно прилипла к Свядомым и тянут они эту, лямку до сих пор.
СВЯДОМЫЕ НЕ СПАСУТ…
Свядомые, нас – братцы, не спасут. Но что все подозрительно сосут? Кто лапу, кто-то – леденец… *** А кто-то и у Шарика ….. (КАПЕЦ).
НАРОД.
Свядомые конечно нас не спасут, на них давно уже все «забили». А вот у народа была более серьезная проблема:
ЯЗЫКОВАЯ ПРОБЛЕМА.
У нас проблема с языком, От Могилева и до Бреста. У нас проблема с языком, Язык засунут, в одно место. Язык тяжелый словно ртуть. Куда засунуть, нам сказали. Но там его не повернуть, Зато, что делать – подсказали. …Жестока жизнь - Будь ты не ладна! Язык нащупал чьи-то гланды. Давай массировать лизать И на колени заползать. Глядишь - язык на лимузине! И яйца не в одной корзине Хранит он, в банках и в оффшорах, При КГБ и прокурорах. Не все способны к «массажу» Открою я вам тайну эту. И вот я с Шариком «дружу», А с кем еще дружить поэту? ******* Что белорусы – будем жить!!! Иль будем с Шариком «дружить»? В карманах дуля, в горле ком, У нас проблема с ЯЗЫКОМ???
Четверть века Батька правит страной. За 25 лет, куда - то потеряли 700 000 населения. Куда?
А ГДЕ НАРОД ?
Творцы, творите на века вперед. Не забывайте – есть в стране народ. А то, однажды, выйдете в поля… *** А где народ? А нету не … (КОГО).
***
21 июня в стране отметили день «медицинского работника». А что думают медики, про жизнь нашу?
ЧТО НАША ЖИЗНЬ?...
Что наша жизнь? Сплошная инновация, Которую залила - менструация… Спасибо, представитель медицины, Как оказалось он ещё и циник.
Опрос общественного мнения показал, что загадочные «подтопления» у нас не только в медицине. Смотришь ТВ, в сельском хозяйстве совершили «прорыв» и в экономике, в целом – «прорыв» совершили. А вот за медициной не доглядели… «прорвало» так, что заливает… Медики не довольны. А ситуация не только в медицине, но и в стране, тянет на полноценную БАСНЮ:
НУЖНА БОЛЬШАЯ ТРАНСФОРМАЦИЯ.
Что наша жизнь? Сплошная инновация, Которую залила - менструация… Спасибо, представитель медицины, Как оказалось он ещё и циник. ******* Коль наша жизнь – сплошная инновация. Стране нужна – БОЛЬШАЯ ТРАНСФОРМАЦИЯ!!!
НЕ СМОГЛИ ВЫРВАТЬ.
Зря медицину нашу не хули. Ходил вчера я к нашим докторам, Сегодня удивляюсь даже сам. *** Зуб вырвали, а деньги не смогли…
В главном Законе, в КОНСТИТУЦИИ, прописано: медицина в стране бесплатная. Смотришь ТВ и понимаешь, что ни чего не понимаешь…
ЛЕЧЕНИЕ ИЗ ГОСБЮДЖЕТА.
Какие несуразицы, на всей ТВ – планете, Всем миром собираем мы, на лечение – детям. Порочно – незаконна, процедура эта. Лечить их нужно, но за счет бюджета. ******* А вот, министрам, чтоб ЗАКОНЫ знали, Не из бюджета выдавать оклад, а то, что соберут им на ТВ – канале…
Песков спрашивает Путина: -Может, за успешное голосование за поправки в Конституции подарить главе ЦИК Памфиловой звание Героя России? -Лучше - Мать-героиня. -Почему? -Чтобы никто не догадался.
- Говорят, что негры хотят , чтобы черные начинали в шахматах. И откуда они знают, кто там начинает? Они же в шахматы не играют. За всю жизнь был один черный сенегалец Баба Си, но это было в шашках и было 60 лет тому назад!А 70 лет играю на разных уровнях - и на дворовых и с гроссмейстерами и с чемпионами мира и ни разу не видел ни одного!
Дети и внуки живут в том самом ругаемом здесь англосаксонском мире. Переехали недавно. Но сразу получили хорошие предложения работы на достаточно высокие должности в финансово-экономической области госуправления. Их государства, не нашего. Все благодаря университетскому фундаментальному образованию в прикладной математике. Спасибо физматшколе при МГУ, Перельману и Садовничему. При оформлении они должны были написать длинный список из слов "нет и никогда" - работали ли ранее в токсичных для них российском госуправлении, финансовых организациях и министерствах типа эконом-развития, в структурах госкорпораций, силовых ведомствах и тд. Только после этого длинного списка "нет и никогда" стали интересоваться уровнем знаний и квалификации. Проблем с этим нет. Но.., недавно услышал по радио рассуждения наших икспердов про причины столь гигантских получек, не зарплат, у топ менеджеров разного рода нефте- и газосбытовых госконтор. Оказывается, что их миллиарды определяются статусом должностей на мировом рынке труда топов. Типа если мы не будем им платить стоко, скоко морда не треснет, то иначе их сманят к себе Шеллы и Боинги. Уверяю вас, не сманят, их реальная цена на мировом рынке труда даже не нулевая, а отрицательная. Не нужны они там со своими академиями нархоза, высших школ экономики и факультетов госуправления и коммунального хозяйства. Даром не нужны. Раздел неэффективных инвестиций называются. Не верите, спросите у Чубайса, что ему говорят злобные империалисты про его компании....
борьбу с пропагандой гомосятины в нашей стране надо не с мороженного начинать,а с запрета ток-шоу,большей части музыкальных клипов,матчей сборной россии по футболу и заседаний государственной думы на общедоступных каналах телевидения
Общался с тещей (80 лет), попросил её быть в форме, т.к. учитывая всенародную поддержку президентских инициатив, не сегодня-завтра могут изменить пенсионный возраст и попросить выйти на работу.
— Здравствуй, Эллочка, а это что такое? Откуда такие результаты голосования? — Хо-хо! — Нет, в самом деле? — Кр-расота! — Да. результаты хорошие. — Неужели так проголосовали? — Хамишь, парниша! — А тебе не будет потом стыдно?! — Не учите меня жить!
На моей малой родине была только школа восьмилетка. В одном нашем классе было 36 учеников, теперь и во всей школе столько не наберется. Так что 10-й класс я заканчивал в небольшом городке в 16 километрах. Жили мы в общежитии, а на выходные отправлялись домой. Как то зимой, после уроков в пятницу, вышли на улицу. Погода резко испортилась, поднялся сильный ветер, повалил крупный снег. Зашли на автостанцию, автобус отменили, решили идти пешком. Городок находился в низине, приходилось подниматься в гору. Гора не крутая, но длинная почти с километр. Вышли наверх, там ветер еще сильнее, снег лепит прямо в лицо, в десяти метрах уже ничего не видно. Решили вернуться назад. В понедельник прошел слух - пропала девушка, она тоже пошла пешком. Идти ей было немного меньше, от трассы 6 километров, но дома она так и не появилась. Комендант общежития запаниковала, но одноклассник девушки Вася Васильев попытался ее успокоить. Он сообщил, что девушка была немножко не в себе. Это ни в чем не проявлялось, девушка была немного замкнутой и ни с кем особо не общалась. Срочно решили организовать поиски. Собрали всех старшеклассников кто дружил с лыжами, загрузились в два автобуса, подъехали к съезду с трассы. Выстроились в шеренгу по обе стороны от дороги. Погода отличная, ветра нет, ярко светит солнце небольшой морозец. Где-то на середине пути вышли на довольно крутую горку, да еще сверху намело, спуск получился практически вертикальным. Я предложил прокатиться, никто не решился, так что мне одному пришлось показывать класс. Прошли до конца, никого не нашли, зашли в местную школу согреться. Смотрю по коридору идет наш бывший классный руководитель Иосиф Карлович, он перешел сюда уже директором. А за спиной у него ученики перешептываются "Папа Карло". Я немного удивился, так как это именно с моей легкой руки он стал "Папой Карло". Но потом вспомнил своего земляка Гоголя, где он в "Мертвых душах" от имени автора рассуждает - Как прилипнет к человеку словцо, то это на всю жизнь, хоть бы он отправился и на край света. В то время телевизоров было еще мало, но была популярная радиопередача "Театр у микрофона" где Буратино голосом Вуди Вудпекера орал - Папа Карло! Папа Карло! В общем в школе, со временем, у всех учителей появляются клички, довольно безобидные. Например химию у нас преподавала "Молекула", литературу "Хромая уточка", астрономию "Кэшмет". Настоящая фамилия у него была Кисмет (тур. судьба). Но он был довольно пожилой и шепелявил, так что даже слово астрономия у него звучало как аштрономия. А девушку нашли охотники по весне, когда растаял снег. Она присела в лесополосе и ее замело снегом полностью.
Вкратце. История такова. Двое взрослых людей разговаривали на тему о Великой Отечественной войне. В основном о более значимых боях. Стоявший рядом молодой человек (коллега по работе), краем уха услышавший слово бои,резко оживился и "ВСТАВИЛ" реплику совершено по месту:" Бои М-1? Кажется они без правил..." Минута молчания.
Человек с исправленной сметой, точнее - с несколькими листами от нее на подпись, которого ждали вчера утром, приехал сегодня, ближе к концу обеденного перерыва. Пропуск на него был уже готов, но ждать четверть часа, пока те, кто разошлись на перерыв, соберутся, и проводят его ко мне, не хотелось. Перекусывал я всегда у себя на месте, и это было делом недолгим. До привычного выхода на перекур еще было часа два, и пожевавшись-поколебававшись с пару секунд, я решил размять ноги навстречу гонцу. Это был технический "карлсоновский" этаж, относительно недавно переделаный под офис рачительными арендатодателями, под нами было шесть этажей длиннющего здания одного из тех столичных институтов, которым успели построить что-то приличествующее их ведомственному значению незадолго до того, как самым ценным, что осталось в них, оказалась эта хорошая вместительная коробка с высокими этажами и коридорами - светлыми, просторными, как в конторах из ГДРовских фильмов, такими длиииннннными прямыми сквозными коридорами на каждом этаже, идти по которому из одного конца в другой можно было три-пять минут хорошим шагом. В силу своей занятости и характера работы на этом месте, я приходил либо за полчаса до большого наплыва работающих, либо к тому моменту, когда все уже работали, а к дому собирался обычно после третьего звонка на мобильный, и часто вместе с кем-либо из также засидевшихся моих коллег. Смешно ли сказать, но проработав несколько месяцев на этом месте, я никогда не представлял себе, что представляет из себя ожидание посадки на лифт в конец обеденного перерыва на первом этаже и как это присходит. За редким исключением я был в лифте всегда один, или с двумя-тремя попутчиками. Конечно, я мог строить себе предположения, и, больше того, моя работа предполагает, что помимо ожидания того, что все будет работать как надо, мне надо в каждый момент времени иметь хорошее понимание о том, что следует делать мне и не только мне, если это окажется не так, как ожидалось. Итак, пару секунд подумав, я предположил, что вниз на посадку в лифт в это время будет свободно, а вот собираясь вверх, я могу и подождать, тем более, что пока посмотрю, что принесли, и там же, в холле, пока сличу принесенное со своми распечатками листов на замену, позавчера уже проверенной и согласованной, еще немного поспрошаю гостя, если это окажется не курьер и он будет в теме работ на том объекте, и, так и быть, сделаю пару затяжек в спонтанной курилке на крылце внутреннего дворика, и, если это будет так, то обратно можно будет подняться в обычном режиме. В нашем торце здания лифт был только один, но кроме него было еще четыре шахты в стволе в центре, и еще симметричный близнец нашего лифта в антимире на той стороне здания, куда, каюсь, за все время работы, я ни разу так и не добирался. Так что, зная это, я не опасался неприлично долго задержать свого визитера ожиданием прохода и встречи в холле, и даже в случае отказа всех лифтов сразу спуститься на семь этажей вниз мне проблемы не составляло, но единственное, что на тот момент меня притормаживало в выборе решения, это взвешивание того, что же все-таки лучше, потратить ли "гонцу" это время, "в ожидании Годо", пока будет кому за ним зайти и затем принять его подобающе случаю, а мне, тем временем прошерстить еще одну пояснительную записку, выпуск же, или же мне просто выкинуть козе под хвост эти десять минут, и не держать больше еще одну "консервную банку на хвосте", в виде нескольких неподписанных листов, которые мы вроде как бы уже передали, но на самом деле, если их не завезти сегодня до трех, то, однако, не передали, и памперс в таком случае имеет все шансы снова стать тыквой, а потому-ка лучше подорваться самому с места, спуститься, проверить, расписаться, забрав свою копию, и потерять внизу еще пять минут с внеплановым перекуром, пережидая, пока можно будет не набиваться битком в лифт, но вернуться зато на место со свободной головой и чистой совестью. Акела промахнулся. Старый добрый Kone мягко и бесшумно прервал течение моих мыслей в стальном одиночестве отражений в нержавейке, или из чего еще там могут сделать его антивандальные панели =), медленно раскрывая две створки двери на первом этаже, по месту назначения. Все также глядя себе под ноги, и переключая в голове долгоиграющие процессы, не закрытые еще на седьмом этаже, на грешную землю и на предстоящую проверку долгожданных листиков памперса, грозящего набухнуть до объемов исходной тыквы, я попытался выйти - и уперся в мягкую теплую упругую благоухающую стену. Передо мной стояла толпа на посадку. Толпа дифференцированно состояла из нетерпеливых молодых и следующей молодости прекрасных половин этого человечества, а менее прекрасная и оставшаяся позади другая половина этого человечества угрюмо разглядывала пустой, почти пустой, лифт, в котроый они только что по-джентельменски пропустили более прекрасные, чем они сами, половины, но, однако же, в который почему-то никто не заходит, хотя и не выходит тоже. Впрочем, почему я не могу выйти, я знал. Потому, что, правильно, никто не мог сдать назад или подвинуться. Дело было не в месте, место было. Дело было в декларативной неспособности сделать это по присвоеному рангу. Ожидание задает свое ранжирование права на вход первым. Мое появление в в пустом лифте в это ранжирование не вписалось. Пауза длилась 300 миллисекунд. Я сказал: "Извините", и сделал еще одну попытку движения на выход. В ответ услышал: "Ничего, ничего" - и, в следующие доли секунды, оказался на исходной позиции, но уже плотно прижатым к металлическим стенкам старого доброго Kone, хорошо остывшим в цокольном этаже за 40 минут, прошедших с начала обеденного перерыва. Спускался на встречу с гонцом я уже с четвертого этажа, пешком, не спеша, пытаясь выдохнуть из себя запах цветочника, и вытряхнуть странные ощущения забытого в далекой юности переполненой задней площадки автобуса, полуэкспресса, отправлявшегося от конечной на "Новослободской" в наши дальние края. Подходившие из метро становились в очередь. Подходил автобус, и начиналась посадка. Когда "сидячие" места оказывались заполнеными, от очереди стоящих отделялся ручеек из тех, кто готов был, после остановки на "Савеловском", еще минут двадцать ехать стоя, в плотной давке (и в духоте, ели это было летом), и, благодаря им, "хвост" из желающих ехать сидя пододвигался вперед, сохраняя все ту же очередность, и те, кто не вошел в автобус, все тем же "ручейком" текли вспять, на свои места, редко кого пытаясь обмануть, пристроившись впереди оставленного места, и так же редко, но таких одергивали и возвращали к своему месту. Почему-то долгое время, наверное до середины восьмидесятых, никогда на конечных не была нормой "дикая" посадка толпой, каковой порядок, впрочем, уже в середине семидесятых перестал быть чинной посадкой по очереди на промежуточных остановках, превратившись в аттракцион расторопности, силы и нахальства для первых, и, тем не менее "на автомате" пропускавших вперед пожилых, детей и дам, смыкаясь сразу за ними в молчаливом соревновании "кто первый". И это не зависело от времени года и погодных условий, и почти не зависело от числа ожидавших людей. Странно ощущать себя в этом мире с атавизмами детских представлений о приличном и приличествующем. Много позже что-то сломалось. Не автобус. Я помню, как в предперестроечные годы цинизм стал моден, если не востребован. Я помню, как однажды, в душной электричке, утром по пути на работу, и это был, наверное, 86-87 год, уже на подъезде к конечной остановке на Ленинградском вокзале, молодой крепкий, полный сил и злобы, прилично одетый мужик тридцати с чем-то лет схватил за грудки оторопевшего пожилого человека с наградными планками на пиджаке, подтащил к открытому окну и приговаривая "Дыши, дыши, сежего воздуха захотел, на, дыши!", прижал его с силой к окну так, что тот не мог пошевелиться и только сипел, наливаясь багровым цветом кожи. Никто не вмешался. Я был далеко, я не мог пройти, да и пройдя, я вряд ли бы разнял их, я мог только крикнуть, "Эй, там, остановитесь, что вы делаете!" - "Разберутся" - обернулись мне. Старик возмущался, насколько могло пережатое горло, сипел, говорил, что он был на фронте. Но электричка остановилась, и все кинулись к выходу. Никто не вмешался. Никто не остановил хама, поднявшего руку на человека, годящегося ему в отцы. Что-то сломалось в этом мире. Не электричка. До девяностых в метро никогда не было частых драк. Я много, постоянно ездил и езжу в метро, я хорошо помню, как все не сразу, но постепенно изменилось, когда на переходах появились поглядывающие по сторонам люди с картонками "куплю ваучер", "продам ваучер" и появился повод для острот на тему, почему бы им не договориться. Когда в метро стало грязно от оберток, мятых стаканчиков. Хотя нет, сначала, задолго до этого, мозаичный пол из полированного камня, десятилетиями вытираемый с опилками, вдруг стал покрываться почти сплошным пятнистым липким ковром выплюнутой под ноги другим жвачки - следами такой породы (помета) тех, кому буквально "наполевать" на других, и чьи понятия о приличном ограничиваются вопросами "нельзя? а что мне за это будет?". И, когда это стало обыденностью, помню, вспыхивали то тут, то там спонтанные драки в метро. И не только среди невыдержанной молодежи или подвыпивших людей поврослее. Отнюдь. Поведенческие границы приемлемого будто бы ушли в отрицательные значениния. Кажется, тогда я проезжал "Рижскую", по годам это уже было ближе к миллениуму. Подъезжая к станции (нет, у меня нет шляпы), я увидел, как женщина чуть старше чем средних лет стала что-то выговаривать девушке, только что подошедшей на платформу, и, достаточно, мягко говоря, необычно одетой. Девушка не реагировала. Разозлившись, что та не внимает ее панегирику, возмущенная дама принялась охаживать невнимательную собеседницу своей сумкой, увлеченно и настойчиво делая это на глазах многих людей, стоявших тут же, на платформе. Можно было видеть одних - явно сочувствующих непрошенной "воспитательнице", и других - усмотревших в этом внезапный цирк забесплатно, но в мельтешении проезжавшей мимо меня буффонады на платформе метро я не увидел людей здравого смысла, способных вмешаться и отделить приемлемое от недозволенного. Может быть, они появились, когда мой поезд двинулся дальше? Не знаю, и не надеюсь. Я бы хотел, чтобы эта дама, продолжая кричать свои оскорбления вслед удаляющейся от нее прочь странной девушке, вдруг обернувшись, увидела бы перед собой другого взрослого человека, способного ее и пристыдить, и остановить, и, если понадобится, то и вызвать тех, кто развлекаясь и зарабатывая на штрафах, отлавливая незарегистрированных гостей, и не трогая тех, кто сам им может доставить неприятности, на самом деле могли бы заниматься своим прямым делом и обязанностью - охраной порядка. Что-то сломалось и смешало границы дозволенного и неприемлемого. Метро работало. Но, похоже, что я не смог объяснить. И причем тут лифт? Мне многие так и говорили, что я только требовать умею, но не умею объяснять. Ну да, если мне это кажется очевидным, если это рассчитано или прописано в технормативах, то как это объяснять и главное - зачем? Это же очевидно. Мы же одно и то же читаем. Видимо, когда что-то в мире ломается, мы одно и то же читаем по-разному. Блюстителю порядка, выходящему из себя и ломающему своему оппоненту конечности, дыхательные пути, или жизнь, не суть что, в момент действия очевидно, что он прав, и зачастую ему и после этого его правота очевидна, и не только ему, и даже в случае, когда из страха "а что, нельзя? а что мне за это будет?", приходится каяться, из понимания, что если покаяться - меньше наказывают, эта правота в его прочтении не перестает быть очевидной, если не наступает понимание того, блюститель порядка не тот, кто его нарушает, а нарушив - аннигилирует в этом качестве. Если чеорвечность для человека неважна - он тоже аннигилирует в качестве того порядка, где он может считать себя человеком. Потому, что 300 миллисикунд ранжирования "главное-второстепенное" достаточно, чтобы принять свое решение в соответствии с заложенными приоритетами. И пока ALM в нас будет падчерицей у злой мачехи - BLM ли или WLM, если есть такое, и пока звериное "умри ты сегодня - я завтра" будет в нас сильнее чем "сам погибай, а товарища выручай", то лучше и безопасней спускаться пешком по лестнице, а не в таком лифте, в таком месте, из которого вам забудут дать выйти. Техника - это опция цивилизации следующего уровня. Такого уровня, где предполагается, по умолчанию, сочувствие и осознание равноценности себе другого индивида, при внешних и ментальных различиях, если только конкретными своими действиями и поступками, даже не намерениями, и не приписываемыми этому индивиду обоющенными характеристиками, он не произведет иное впечатление. А иначе, если у Вас масса меньше или вас всего по количеству и объему меньше, чем тех, кого больше по сопоставимым показателям, то Вы можете извиниться перед ними, если Вы им мешаете, но все же хотите, чтобы Вас пропустили по Вашему пути следования, но, тогда примите заранее как данность, что Ваши извинения воспримут как слабость и великодушно Вас простят, конечно же, задвинув всей своей массой толпы с отключенными сенсорами и анализаторами в холодный угол - и держитесь там лучше, чтобы не затоптали. Да, про лифт. А в тот раз, встретившись, проверив, подписав замену и забрав свою копию, и выкурив сигарету во внутреннем дворике, я поднимался к себе, как и предполагал, в пустом лифте. Было лето 2011 года. Лифт работал, как обычно. Я понимал, что что-то сломалось в нас.
Многие делятся историями о том, как копили в детстве себе на шелобушку, а родители изъяли деньги и купили себе или еще кому-то финтифлюшку. У меня было немного иначе. Отец жил весело и пьяно. Мать тянула нас с сестрой. Одежда покупалась изредка и бессистемно. Потом появились секонд-хенды. Это было божественно. На меня подобрать размер было трудно по причине роста, поэтому радовала просто "новая" одежда, хоть и не по совсем в размер. Я пытался зарабатывать, еще учась в школе. Появлялись подработки, которыми я даже мог обеспечить остальных членов семьи. Также помогали выжить огород на пустыре, добыча грибов и ягод в лесу, сбор оставленных на поле картофелин после фермеров и сбор бутылок. Заработанные деньги отдавал маме. Мечты о разных музыкальных инструментах и тому подобном остались детскими мечтами. Сейчас я могу себе позволить намного больше того, о чем мечтал в детстве. Но это уже не то, конечно. Если можете баловать детей, балуйте. И не отбирайте у них деньги и мечты.
Все-таки журналисты - люди, в основном, необразованные. Британское издание опубликовало статью/заметку о том, что в польской Познани при рытье строительного котлована были обнаружены остатки оборонительных сооружений. Крепостные стены высотой до 12 м и толщиной 40 (Сорок) м. Я не поленился, почитал про Великую китайскую стену. У нее толщина всего лишь 5-8 м, у Московского Кремля - 3,5-6,5. От кого бедные поляки так тщательно защищались 1000 лет назад - уму нерастяжимо))
В болгарском городе Варна есть на берегу моря место, называемое "Кални Бани". В переводе что-то вроде "Грязевые Ванны". В какой-то момент от этих бань осталось одно название. Но свято место пусто не бывает. Теперь там ночной клуб. Реклама зазывала молодёжь со слоганами типа: "Ти си униКален", что можно перевести как "ты уникален", ну или "Антонио, ты весь в бандерасе"...
Сейчас еду в метро. Стоит девушка, ее рисует стоящая почти напротив меня, девушка - художница.. Девушка, сидящая рядом со мной снимает, как художница рисует и выкладывает в инстаграмм. Ну, а я спалив все это дело, пишу в Подслушано. А я скопипастил и отправил на анекдот ру..
