Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
Рассказчик: Михаил Левин
По убыванию: %, гг., S ; По возрастанию: %, гг., S
История эта произошла когда мы учились в восьмом классе, а толчком ей послужила тема НЛО, всплывшая неожидано и в мнгновение ока охватившая практически все возрастные группы. Рассказчики, помню, ссылались на загадочный номер газеты Труд, с напечатанной в нем якобы статьей о летающих тарелках нагло бороздящих отечественное небо.
Информация распространялась исключительно из первых рук; даже если распространитель в жизни не держал в руках газеты Труд, только если за исключением моментов комкания ее для использования по прямому назначению. Но тема НЛО овладела умами.
Как-то, болтая в очередной раз со своими однокласниками Козловским и Гогой об инопланетянах, мы пришли к мысли, что встреча с ними возможна не только в небе, но и на земле. Раз летают - значит интересуются, а раз интересуются - то наверняка спустились с небес на землю и бродят среди нас под видом прохожих.
В качестве возможной кандидатуры я предложил Бородищину; нашу одноклассницу и кандидатку в медалистки. Аргументов хватало: совершенно невозможная внешность, наклон почерка влево, а не вправо, безукоризненная успеваемость и отсутствие подружек.
У меня уже был план и я, стремясь развить эту тему, поведал приятелям, будто видел ее фотографирующей посредством собственного глаза, выехавшего из глазницы на добрый сантиметр.
Спустя некоторое время я показал Козловскому и Гоге схему коротковолнового приемника, перерисованную мною из журнала Техника Молодежи. Схема красиво вписывалась в контур женского тела на уровне нижней части живота. - Это часть системы питания и аварийного включения/выключения, - Пояснял я им. - Там выключатель. Если на него нажать - Бородищина выключится.
На убеждения Козловского отключить Бородищину ушла неделя. Гога отказался сразу, хоть и прислушивался к моим доводам в пользу дела: Отключивший Бородищину немедленно превращался в народного героя, спасшего Землю от вторжения инопланетян.
Временем для операции мы избрали большую перемену. Тщедушный Козловский бродил, разогреваясь, поблизости от Бородищиной, стоящей у сбитых в кучу справа от входа в класс девчачьих портфелей и читающей учебник. К слову, одна из так и неразрешенных мною загадок: Наши портфели всегда располагалисъ вдоль стены, гуськом друг за другом, тогда как портфели девочек группировались, сбившисъ в кучу, на манер овечьей отары.
Внезапно Козловский блеснул глазами и героически исказившись лицом, приблизился к Бородищино нервным, но достаточно твердым шагом. Еще мнгновение и его рука властно и уверенно метнулась Бородищиной под юбку. Шлепнулся на пол выпавший из рук Бородищиной учебник, взметнулась длань, звонко бахнула пощечина, полетели первые клочья козловских волос. Козловский игнорируя боль, продолжал самоотверженно работать рукой. Бородищина истово рвала Козловкого, шарившего в поисках выключателя...
Я не мог потом смотреть в бешеные глаза Козловского, не мог без смеха лицезреть отпечатавшуюся на его щеке бордовую пятерню. Я еще не знал, как оправдаться и предоставил дело экспромту. На самом деле я просто не верил до конца, что он решится и пойдет на такое.
- Моя вина.. - Скорбно признал я, когда мы стояли после уроков на школьном крыльце, - Сегодня такой день. Ты ее отключил, но у нее полные аккумуляторы и она сразу переключилась на внутренний контур питания. - Но я не почувствовал там никакого выключателя! - Негодовал Козловксий.
- А что ты хотел почувствовать? Выключатель от настольной лампы? - Парировал я.
Я признал свой чудовищный просчет и напомнил, что теперь отступать некуда. Oставалось или выключать Бородищину, или погибнуть - мы себя раскрыли.
Козловский категорически отказывался осушествлять вторую попытку в одиночку. Он настаивал, что теперь мы обязаны действовать вместе. Я кое как отвертелся, сославшись на ревность со стороны подружки-одноклассницы. И тут нам помог случай; неожиданно согласился Гога. Ему очень хотелось стать героем. К тому же он был комсоргом класса и позиционировал себя принципиальным и ответственным общественником.
Вторая попытка проводилась ровно через неделю и также на большой перемене. Заранее одуревший от предстоящего Козловский принялся снова бродить взад и вперед у возвышающейся как и в тот раз возле кучи портфелей Бородищиной. Она стояла, подняв к глазам учебник, но не читала, а пристально следила за Козловским. Гога должен был подстраховать Козловского, в случае, если бы тому по какой либо причине не удалось добраться до выключателя.
Замерев на пол-шага, Козловский резко повернулся, в один прыжок оказался рядом с Бородищиной и цепко хватанул шальной ладонью за потаенное место скрывающее заветный выключатель.. Снова звонко шлепнула оплеуха. Полыхающий глазами и глухой к боли Козловский наседал. Они повалились на портфели. Кое как сдерживая себя, я сделал знак Гоге. Тот нехотя отлепился от стены и, по-комсомольски устало склонив голову к плечику, приблизился к извивающимся на портфелях Козловскому с Бородищиной. Приблизившись, он немного постоял в нерешительности. Затем ответственно и собранно встал на четвереньки. Постоял недолго, похожий в этот момент на пришедшего на случку грустного осла, и тихо прилег рядом под хохот и возгласы собравшейся уже полукольцом толпы. Гога отвернулся от Козловского с Бородищиной, держа при этом голову на весу, протянул руку и вслепую забрался трусливой ладошкой в Бородищинское лоно. Дальше я плохо помню. У меня просто не было сил наблюдать.
На уроке я сидел, на поворачивая головы к находящемуся справа через ряд светящемуся бордовым ухом истерзанному Козловскому. Гога не пострадал. Он сидел неподвижно, обреченно понурившись. Похоже ему тяжело давалось осознание факта крушения надежд. Впереди нас гордо и непобедимо восседала робот-Бородищина.
После всего случившегося трудно было какое-то время сохранять серъезное выражение лица, встречаясь взглядами со спасителями человечества. Оба обиделись и не разговаривали со мной, но потом все наладилось.
А тема НЛО как-то сразу подрастеряла в популярности и понемногу сошла на нет. Как говорится, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.
.. некоторые Ноу Хау в области военно-технической мысли (Вдогонку к 23-му Февраля.).
1. Противопехотные мины пугающего действия. При наступлении на них, они подпрыгивают на высоту человеческого роста и орут "Стой! Стрелять буду!", "Вы Убиты!", "Game Over", "Astala Vista" и. т. д. Шокированные известием солдаты выбывают из сражения.
2. Противопехотные мины скандального воздействия. При наступлении на них, они подпрыгивают на высоту человеческого роста и выкрикивают "Пошел на хуй!", "Ты мудак!", "Fuck You", "Mazafaka" и. т. д. Взбешенные солдаты принимаются пинать их ногами. Мины продлжают подпрыгивать и издавать ругательные выкрики. Вражеская пехота не в состоянии более концентрироваться на выполнении боевой задачи.
3. Противопехотные мины сексуального воздействия. При наступлении на них, они подпрыгивают на высоту человеческого роста и стонут "Я тебя люблю!", "Возьми меня!", "Ich komme", "Nimm mich" и. т. д. При повторном касании мины лопаются, приводя в действие баллончик со сжатым воздухом, надувающим в мнгновение ока на манер эйр-багов резиновых девушек. Потрясенные солдаты вступают в спорадические половые связи, забывая об атаке.
4. Надувные танки. При попадании в них со свистом уносятся ввысь, описывая неправильные траектории и скукоживаясь в воздухе. Ошеломленный эффектом поражения противник прекращает сопротивление.
5. Ракеты класса воздух-воздух, никогда не достигающие цели. Ракета, снабженная синей мигалкой преследует вражеский самолет на небольшом удалении, посылая в эфир будоражащие летчика сигналы типа "Ща ка-а-а-ак догоню!"
6. Танцующие пехотинцы. Построившеиеся в цепь, одетые в балетное трико солдаты исполняют танец маленьких лебедей. Заинтересованный противник вылезает из укрытий, дислоцируется поближе, рассаживается и наблюдает представление. Дискотека по окончании балета.
7. Бомбардировка денежными знаками. В самом начале атаки сбросить на боевые порядки противника денежные ассигнации (в целях экономии средств предпочительно фальшивые). Гарантирует прекращение атаки и внесение раздора в стане врага.
8. Гигантские аэростаты в форме задниц, служащие ограждением для объектов возможной бомбардировки. Подлетающий для бомбардировки противник понимает, что ему настала жопа.
Что ни говори, а если бы все войны были такие, то смотреть кинохронику было бы несколько веселей..
Устройство на работу все более напоминает в последнее время акт покупки проститутки клиентом:
- Вы хотите у нас работать? А Вам известна наша специфика? Как думаете - справитесь? (Хотите, чтобы мы вас трахнули? А вы в курсе, что наши потребности выходят за рамки традиционного секса? Ублажить сумеете?) - Да, мне известно о вашей специфике; я несомненно справлюсь! Меня всегда привлекала такая работа. (Конечно я в курсе. Вы - извращенцы. Но мне нравятся извращенцы. Меня всегда тянуло к извращенцам.)
- В круг ваших обязанностей войдет также поддержка сотрудников и работа с клиентами. (А как насчет групповухи? Вы готовы, к тому, что вам сможет впердолить любой сотрудник? Это не говоря о клиентах; под клиентов вы должны ложиться по собственной воле, стимулируюя у них половое влечение и заваливая при этом на себя) - Отлично. Я обожаю работать в команде и меня всегда интересовала работа с клиентами. Я имею опыт работы с персоналом. (О чем речь? Удовлетворить сразу нескольких половых партнеров - это так здорово. А тем более клиент.. Да он с меня живым не слезет.)
- Внешний вид - важный фактор в работе с клиентом. Вам нужно будет выглядеть соответствующим образом. (Нижнее белье - важный фактор. Чулки, пояс, полупрозрачные трусы - ваша парадная форма одежды) - Разумеется. А как же иначе. Я умею следить за собой и вполне отдаю себе отчет в важности презентабельности внешнего вида. (Ну уж как член у полового партнера поднять можете не рассказывать; всеми трюками владеем. Язык до пола вывалит, когда юбку задеру)
- Вы готовы работать сверхурочно? Наша фирма растет и в связи с этим увеличивается нагрузка на персонал. (А как насчет анального секса и прочего хардкора? Вы любите трахаться в жопу и в несколько членов сразу?) - Нет проблем. Ради успеха предприятия стоит поработать сверхурочно и даже частично, или полностью пожертвовать отпуском. (В жопу? Ха! Да это мой конек! Не то что в жопу, а во все дыры одновременно. Я еще и руками поработаю! Не сомневайтесь во мне; я такую камасутру вам устрою!)
- С вами случались стрессы? Как вы владеете собой в критические мнгновения? (Сифилисом, триппером болели? Справка из КВД есть?) - Ну что вы. Я вполне умею владеть собой и держать себя в руках. Никто ничего не заметит, даже если я и окажусь в стрессе. (Никаких залетов в КВД. Регулярно хожу на обследования. А если мне, скажем, порвут задницу, то и звука не издам. Клиент ничего не заметит)
- Вы выпиваете, курите? (Какие-нибудь увлечения, кроме "потрахаться" есть?) - Ну что вы, я не пью и не курю. Это отвлекает от работы. (Ни в коем разе. Ведь это мешает ощущениям и притупляет чувство члена)
- Вы давно безработны? (Вас давно не пердолили? Вы, вообще, нужны кому-нибудь?) - Совсем недавно. Вот как раз догуливаю отпуск. (Как можно; да я, считай, только с хуя спрыгнумши!)
- Покажите ваши рекомендации и характеристики (покажите фотки; я хочу посмотреть как вас трахали прежние клиенты) - Пожалуйста. У меня очень хорошие характеристики. Обратите внимание на ту, что с последнего места работы. (С удовольствием. Я люблю фотографироваться во время секса. Посмотрите вот на эту фотку, где мне вставляют раком. Это моя любимая фотка. Вы заметили, какие довольные выражения лиц у моих половых партнеров?)
- Да, характеристика хорошая. Я подумаю и позвоню вам на этой, или следующей неделе. Мне еще нужно будет встретиться с остальными соискателями и выбрать наиболее подходящую кандидатуру. (Да, вас неплохо оттарабанили на этой фотке. Вы - неплохая проститутка, но есть и другие, помоложе, да и посимпатичней. Я еще не принял решения кого из вас мы будем трахать)
- Я буду ждатъ вашего звонка. Известите меня, когда вы придете к какому-нибудь решению. Хорошо, если ваш выбор все же остновится на мне. (Я намажу жопу вазелином и буду в томлении ждать вашего звонка. Вот бы было здорово, если бы вы решили трахнуть именно меня)
У Шекли есть рассказ (название забыл): Главному герою предложили исполнить любые его желания, при условии, что его враг получит то же, но в два раза больше... Очень его враг напряглся, получив вдвойне более, чем мог принять наслаждений в виде любовниц и т. д.
В параллельном со мною классе учился Вова Аверин. Парень как парень; закончил десять классов, после чего взял да и поступил в военное училище. В меру и достаточно быстро отупев, он отправился служить в далекую задницу на север, где помимо длящихся по полгода дней и ночей еще и год считается за несколько. Однако лет через десять он бросил армию, вернулся на гражданку и начал пить, мечтая вернуться на службу, чтобы выйти на досрочную пенсию.
В один из зимних дней девяностых годов; лютый, ветренный, солнечный и ледяной, мы повстречались у выхода из метро. Раскрасневшиеся, зареванные от колющего, морозного ветра, мы двинулись домой пешком. Вова пер четыре тяжеленные авоськи. Я вызвался помочь и взял две из них, в благодарность за что удостоился вовиным откровением о ноше, оказавшейся на поверку просом для околеваюших от холода на даче кур. Вова посетовал, что боится опоздать; найти применение заживо окоченевшим курам не составляло особых проблем, но вот определиться с четыремя битком набитыми просом авоськами было намного сложней.
Мы двигались навстречу ветру и слепящему снегу, окукленные, скукожившиеся, с мокрыми от слез глазами, на негнущихся, воровато ищущих опоры на заледеневшей дороге ногах. Просо тянуло к земле и я вдруг почувствовал себя старым. Я даже было поразился, куда могло подеваться отпущенное мне на молодость время, но тут же вспохватившись, что мне всего под тридцать, разозлился и остановился, чтобы перекурить.
Мы повернулись спинами к ветру и солнцу и закурили. Вова принялся рассуждать о пенсии, а я молча пускал дым, разглядывая утрамбованную в лед, угаженную разводами песка дорогу, когда заметил, что к нам приближается Саня Иванов, окукленный в тулуп, зареванно-щурящийся, неверно ступающий на несгибаемых ногах-ходулях.
Встреча одноклассников. Зимний питерский сюр. Поприветствовав друг друга, мы закурили втроем. Саня поведал, что его сын служит с недавнего времени в ОМОНе и мечтает перейти в ГАИ, дабы улучшить нелегкое финансовое положение семьи, ожидающей к тому же скорого пополнения. Я поперхнулся дымом: - Ты что же, скоро станешь дедушкой? Саня ссутулился и понуро кивнул. Он был женат на женщине, старшей нас более, чем на десять лет и сын-омоновец достался ему в качестве приданого. Но даже при таком раскладе статус дедушки налагал отпечаток не только на него, но и на нас. С новой силой почувствовав себя старым, я поднял проклятые мешки с просом и двинулся навстречу слепящему холоду.
Саня, поинтересовавшись содержимым авосек и узнав о просе, пожаловался на несносный характер невестки. Вова, послушав некоторое время, разразился бранью в адрес "сестроеба"...
Я насторожился.. Нет, я не ослышался; вот уже три месяца, как в вовиной квартире завелся "сестроеб", от которого "не было спасу". Я представил себе хитрое, ловкое, ведущее ночной образ жизни крысоподобное животное, перегрызающее глотки вовиным курицам и коварно избегающее расставленные на него ловушки.
Мы подходили к нашему району. Я чувствовал себя невыносимо. Подмывало послать в жопу обоих попутчиков; удерживала лишь боязнь святотатства по отношению к бывшим однокашникам. Спешно попрощавшись на перекрестке, я припустил налегке домой, предвкушая омолаживающую горячую ванну с водой цвета настоянного на броме чая.
Спустя три года я снова встретил Вову. Он уже спивался. Более чем колоритный, в рабочих, подвязанных проволокой вместо ремня штанах, в компании с каким-то бомжом, оказавшимся на деле фином-дальнобойщиком, запившим в Питере по-черному, потерявшем фуру с грузом и живущем уже несколько месяцев на вовиной квартире. Вова попросил две сигареты и двадцать рублей. Получив желаемое, он ожил и поделился планами на будущее; он собирался "раскрутиться и подняться". Нужно было лишь дождаться, когда пойдет корюшка на Ладоге.
Потом я уехал. А спустя много лет, в Германии встретил Вову. Конечно, это был не Вова, а всего лишь его двойник. Но двойник настолько подлинный, что я, увидев его, остолбенел. Вова был выряжен в обтягивающий, цветастый велосипедный костюм-трико и по-балетному выпирал промежностью. Благодаря расцветке и размерам он более походил на мутировавшего Какаду. Уши его были заткнуты миниатюрными наушниками плэйера мп-3. Голова слегка двигалась в такт одному ему слышимой музыке. Это было кошмарное зрелище.
Мне захотелось подойти к нему и поговорить о просе, предложить пойти на Корюшку, а может поставить хитроумную ловушку на "сестроеба". Или вместе отправиться на Север, посчитать год за два, помечтать о пенсии, нажраться, в конце концов, позвав третьим вконец обрусевшего фина-дальнобоя. Но только не оставлять его таким. Человеку нельзя оставаться таким. Нельзя опускаться до такого состояния. Уж лучше спиться и умереть. Может, конечно, и не лучше, но в с сравнении с перерождением в мутанта Какаду такой путь кажется более осмысленным. Во всяком случае более человеческим.
Более всех времен года я любил лето, а более всех лет те, что проводил будучи ребенком преклонного возраста на небольшой базе охотников и рыболовов, расположившейся в тенистом и уютном побережье Северского Донца. База отдавала духом Запорожской Сечи; вольным и хмельным. Не все рыбаки умели ловить рыбу на профессиональном уровне, но ровным счетом все умели выпивать. За исключением тех немногих, кто уже не мог по причине утерянного некогда на хмельном поприще здоровья. Дух Запорожья тяготел над базой, воплощенный в выцветшей, развевающейся на громоотводе тряпке цвета парусины. Тряпке с едва заметной надписью "Уха из петуха".
В промежутках между утренними и вечерними зорьками рыбаки варили горох, правили снасти и забивали козла, рассевшись под сенью огромной вербы за затертым доминошными костяшками столом. Я часто сидел с ними, наблюдая за игрой и внимая разговорам, каждое слово из которых принимал за чистую монету. Много было переговорено за этим столом. И про Мельника, волочимого на лодке против течения гигантским карпом. И про Шаповала, видевшего однажды ночью на змиевском омуте русалку. И про Гвоздева, вытащившего на удочку зацепившегося на крючок утопленника. Про Блажко, чью лодку едва не перевернул сом-гигант, сдохший вскоре после этого случая и выловлоченный из реки во время весеннего половодья егерем Василь Палычем. Сом Василь Палыча весил около двухсот килограмм. Мой же сом по моему же возвращению после каникул в Питер достигал трехста семидесяти. Насмешки неверующих я парировал, предъявляя книгу Сабанеева "Жизнь и ловля пресноводных рыб", где описывалось что максимальный вес сома-долгожителя достигал в лучшие времена и всех пятиста.
В один из ленивых, тяжких послеобеденных полдней, в минуты вялого, сонного козлозабоя, неспешный разговор рыбаков обернулся очередной зажигательной для меня темой. Оказалось (за доминошным столом всегда что-нибудь оказывалось), что Караси способны подолгу жить в грязи. Этой способностью они обзавелись в результате половодий, когда вышедшие из берегов реки заливали луга. После половодья Караси, не успевшие уйти в небольшие озерца, попадали в западню и плавали в мелкой воде, пока ее уровень еще позволял передвигаться, после чего начинали вести поистине свинский образ жизни, зарываясь в илистую грязь в бесполезном ожидании нового паводка.
Меня удивило, что столь потрясающее известие нисколько не взбудоражило умы рыбаков. Они продолжали сонно стучать костяшками и, что еще непонятнее, вовсе закруглили тему карасей. Я решил не мешкать; cтоял Июль, жара звенела в ясном безветренном небе. Караси могли не выдержать.
Не медля, я встал из-за стола и двинулся к противопожарному щиту, с висевшими на нем плакатом "Охорона Рослин" и покрашенными в красное багром, лопатой :) и ведром. Недолго думая я снял с гвоздей лопату и, посомневавшись, ведро. Ведь Карасей могло оказаться много и я не смог бы унести их в руках, одна из которых была бы к тому же занята шанцевой рыболовой снастъю.
Я двинулся в поле, подальше от глаз, намечая себе взглядом лощину позаметней, в которой в случае спадающей воды просто обязаны были сконцентрироваться Караси. Из под моих ног выстреливали крупные, с разноцветными крыльями кузнечики. Воздух пьянил терпким, настоянным запахом полыни.
Я решил не возвращаться с трофеем на базу; мне не хотелось, чтобы рыбаки подумали, что я добыл Карасей не по-рыбацки. Поэтому я решил отправиться прежде к реке, вымыть Карасей от налипшей на них грязи и оставить плавать в ведре с водой, припрятав его в укромном месте. А потом вернуться на базу, повесить лопату на место, взять снасти, лодку и уйти на рыбалку. Как бы удивились рыбаки, вернись я с рыбалки с полным ведром Карасей!
Я ушел настолько далеко от базы, чтобы оттуда нельзя было разглядеть чем я занят. Поставил ведро и прихватив черенок покрепче, ударил в землю. Лопата зазвенела, не войдя в окаменевший грунт ни на сантиметр. Похоже, я недооценил жару. Я упер штык в землю и попытался вдавить его ногой; давить следовало осторожно, ведь я мог случайно перерубить пополам заключенного в земле Карася. Никакого результата. Я перенес на штык весь вес своего тела. И снова без толку.
Прежде чем навсегда распрощаться с упоительнейшей из надежд, я изрядно и долго повозился. Результатом моих стараний стала крохотная лунка с разбросанным вокруг нее измельченным крошевом иссохшейся земли. Когда в душе угасли последние лучи надежды, мне вдруг стало совершенно ясно, что даже Карась не смог бы выжить в настолько обеззвоженой почве.
В унынии я побрел домой, погромыхивая ненужными теперь ведром и лопатой.
На подходе к базе я встретил выходящего из домика-вагончика Пал Сергеича. - Никак червей копать ходил? - поинтересовался он, в сомнении поглядывая на ведро. - Не, что ж я, идиот? Кто копает червей по такой жаре. - Я должен был как-то прояснить ситуацию, но не знал как и, понурившись, побрел мимо весело ухмыльнувшегося Пал-Сергеича. Мне показалось, что он понял зачем я ходил на поле.
Повесив ведро и лопату обратно, я с облегчением вздохнул. Теперь история оказалась позади и никто уже не поинтересовался бы, с какой целью разгуливаю я на палящем солнцепеке с выкрашенными в красное ведром и лопатой. Я хотел было пойти обратно к доминошному столу, но там было пусто; кто-то ушел спать, сморенный зноем, а другие править снасти на вечернюю зорьку.
Ко мне подошла Тайга, егерьская Лайка и, вывалив язык, улыбнулась тяжело дышащей пастью. Я погладил ее и тихо, чтобы никто не слышал, произнес: - Надо было взять тебя с собой. Ты бы мне сразу сказала, есть они там, или нет.
- Я тут позавчера, когда от тебя возвращался, вообще обалдел: Турчанка твоя, что со второго этажа с балкона орала по-своему, с соседкой, что напротив перекрикивалась. Другая турчанка белье во дворе на сушилках развешивает. Во дворе три мамашки с колясками по-нашему щебечут. Вьетнамцев штук пять на балконе мясо на гриле жарит, по-своему что-то мяукают. Детвора то ли албанская, то ли турецкая мяч гоняет. И только один немец на балконе сидит. Грустный такой, одинокий. Сидит и молчит. Даже жалко стало. А тут мне еще как раз Серый на мобильный позвонил, спрашивает какую я водку на пятницу купил; такой же взять хочет. Я с ним, ясное дело, по-русски. Так этот немец как меня до кучи услышал - окончательно скис. - Немец... А с какого этажа? - Да с того же, где турчанка твоя, балконы рядом. - А-а-а. Так это не немец. Поляк он. Яшеком зовут. Нормальный мужик, кстати, пару раз его от бодуна спасал. По-русски здорово говорит. Он с бодуна всегда грустный на балконе сидит, выветривается. - Вот оно что... Так он, выходит, понял, о чем я. А я еще говорил громко, орал почти, слышимость неважная была. А он с бодуна... Нехорошо получилось. А я как чувствовал, даже жаль было стало. Как немца жаль.
Есть в Питере институт, в нем кафедра физики, а на кафедре доцент по фамилии Боровой. Есть ли теперь не знаю, но то, что был - вне всяких сомнений. Мутноглазый и раздражительный с бодуна, тихий и задумчивый в моменты нечастых рюмочных реинкарнаций. Таким он запомнился студентам.
В зачетные недели Боровой являл себя миру задумчивым и тихим. Порою даже до полного умиротворения. А способствовали тому все те же студенты. В оправдание Борового надо сказать, что время было очень нелегкое; водка по талонам, в магазинах сухое в очередь, а тут, можно сказать, само шло в руки.
Жизнь катилась своим чередом от тяжелых будней бодунных семестров к благословенным праздникам сессий, пока не вмешался один лаборант. То ли пошутить хотел, то ли насолить Боровому, но пустил он слух, будто Боровой завязал со спиртным, собирается жениться и берет теперь не водкой, а разными безделушками в подарок невесте. Слух в один день облетел круги недостойных, но алчущих зачета.
На попытку первого из них одарить его палочкой польской губной помады мучимый бодуном физик отреагировал недоуменно и с презрением. В другой раз, опознав в подношении лак для ногтей, Боровой изумился еще более, разгневался и выгнал студента из тесной кафедральной комнатушки, где свершались обычно зачетные священнодействия.
Капроновые колготки привели Борового в настоящую ярость, к слову, очень сильно усугубившую бодун. Последовавшие за ними тени для век, еще одна пара колготок, увлажняющий крем для лица, дурацкая вазочка из крашеного стекла и, как завершающий аккорд, набор бигудей окончательно доканали Борового. Он прекратил практиковать в каморке и восседал теперь в аудитории лютый и неприступный. Зачет по физике первратился в камень преткновения. Даже для тех немногих, кто по праву считал себя достойным.
Стреляный еще в первом семестре Костыль с усмешкой выслушивал истории о зверствах новоиспеченного трезвенника-жениха. Улучив момент, он ввалился в каморку и бойко объявил о намерении сдать зачет не сходя с этого самого места. Не предвкушающий ничего хорошего Боровой зловеще блеснул мутным глазом, придвинул лист бумаги и предложил изобразить не сходя с этого самого места схему какой-то мудренейшей электрической цепи. Костыль не медля склонился над столом, поводил ручкой и победоносно предъявил листок. - Это еще что такое? - Взревел Боровой, уставившись в странную надпись. - C2H5OH. Формула такая. Лицо Борового отяжелело и потемнело от обиды. - Формула спирта. - Невозмутимо продолжал Костыль. - А если вот так... Он коротко черкнул и снова придвинул листок Боровому. - ... если C2H5OH плюс H2O, то на выходе имеем обычную водку. Правда H2O я не принес. И еще спирт очень хорошо проводит электричество. Боровой оживился и не без тревоги проследил за манипуляцией скользнувшей в сумку костылевой руки. Из сумки обнадеживающе и знакомо звякнуло. - Самому без надобности, - честно соврал Костыль, - а на кафедре пригодится. Чистый, медицинский. Контакты какие-нибудь протирать. Боровой осмотрелся словно бы в поисках контактов и кивнул. - Предмет вы знаете. Да и контакты протереть пора. Окислились. - Это потому что медь. Она тоже очень хорошо проводит электричество.
Через минуту Боровой уже заходил за стеллажик, с целью немедленно заняться протиранием контактов, а счастливый Костыль тихо прикрывал за собой старую кафедральную дверь. И все вошло в накатанное русло. Вот только зачет по химии дался Костылю много труднее. И не потому, что Костыль забыл формулу спирта. Просто доцент попался непрактикующий.
Знакомый мой купил недавно подержаную BMW и пригласил обмыть покупку. Пришли, сели за стол, обмываем, все чин чинарем; салаты, закуска, спиртное из крепких и не очень.
Но вот какая хрень приключилась: С самого начала стал меня преследовать очень странный привкус совсем несъедобного свойства. То ли масла машинного, то ли резины. Сижу и понять не могу - то ли у меня со вкусовым восприятием нарушения, то ли и впрямь не так что-то. Подмывало поинтересоваться, так, вроде, неловко. Не станешь же задавать вопросы навроде "Извиняюсь, а вы, случайно, не заправляли салаты машинным маслом, или мне просто так кажется?". Но где-то на пятой-шестой рюмке все же не выдержал и спросил.
- Ну так ведь машину обмываем, вот и привкус машинный! - Подмигнул приятель. Как-то он сразу нашелся, что ответить, насторожило даже.. Да и хорошенькое дело, это что же, если квартиру обмывать, так кирпичной крошкой на зубах скрипеть?
Дальше хуже - икаться начало. И как икнешь - духан в носоглотке стоит, будто ветоши промасленной зажевал.
Рюмке на пятнадцатой вышли на очередной перекур и взяли хозяина в оборот: - Колись, автолюбитель, что у тебя с едой не так!
Затянулся он поглубже, глазки потупил и раскололся: - Видите, мужики, какая история... Поехал закупаться, сумки в багажник поставил. А домой вернулся - сумки все в масле машинном. Я как раз в движок чутка масла добавлял до уровня, а крышку на таре неплотно закрыл. Опрокинулось оно и вылилось. Главное не видно, сукно же. Пропиталось, как губка, заманался потом чистить. Вы не волнуйтесь, овощи я с мылом помыл и протер как следует. Не было времени по-новой закупаться, а так бы конечно.
Осмыслили мы это дело, икнули и замолчали. - Вы, главное, ребята, моей не рассказывайте. Убьет на хрен. Мы обещали не рассказывать. - Ты, главное, старик, когда в следующий раз жратву бензином приправлять надумаешь - сразу предупреждай, мы курить воздержимся. Он обещал предупредить. - Масло хорошее было, чистое. - Заметил приятель, - Castrol. Long Live, по двадцать евро за литр.
Мы слегка воодушевились. Всегда приятно сознавать, что имеешь дело с продуктом высокого качества. - А все же ты добро на говно извел, не находишь? - Поинтересовался я. - Теперь уж поздно. - Вздохнул он.
Весь оставшийся вечер мы чувствовали себя очень по-автолюбительски.
С одним моим знакомым по кличке Кузя произошла довольно забавная история, о которой он поведал только много лет спустя.
Неподалеку от его дачи в Парголово, что в ленинградской области образовалась некая псевдо-религиозная община. Собирались себе люди, молились коллективно, доводили себя до экзальтации, тряслись, лепетали тарабарщину, называя сие "говорением на иных языцах". Ничего особеннного, словом, мало ли таких на свете.
Но был нюанс. Нюанс, запавший Кузе в самое сердце. Поговаривали знающие люди, что по-достижении откровенческого пика местный владыка объявлял о наступлении сакраментальной фазы собрания: - А теперь, братья и сестры, любите друг друга, как нам заповедовано было.
И начинали собравшиеся друг друга любить как заповедано-то, собственно, и не было, но очень зажигательно с другой стороны; просто шли себе братья на сестер и любили их. А потом трапезничали и расходились по домам.
Решил Кузя во что бы то ни стало хоть разок побывать на том собрании. Решение пришло само, после того, как он приметил бредущих на моление нескольких весьма хорошеньких сестер.
Кузю встретили весьма настороженно и сразу направили к главе общины, изможденному ношей тяжелых богослужений человеку средних лет с тяжелым, проницательным взглядом. Кузя пришел с готовой легендой и отвечал на вопросы без запинки: Пришел к вам, потому что верую, а в церковь не хожу. Узнал, что рядом община настоящих христиан. И так далее в том же духе.
- Жена, подруга есть, или один? - Один, никого нету. - Крышу шифером перекрыть сможешь? - Смогу. С батей в прошлом году как раз дом перекрывали.
До собрания Кузю не допустили, зато дали шифер, лестницу, гвозди и помошника. Крыть попросили в немолельное время, чтобы не мешал возней и стуком. Кузя взялся за дело и за неделю перекрыл всю крышу.
- Ну так что, можно теперь на собрание? - спрашивал Кузя с надеждой вглядываясь в уставшие пророческие глаза предводителя. - Тебе нельзя одному, сестру бы себе нашел. Тогда и приходите вместе. У нас и так братьев больше, чем сестер. Трудно им стало хозяйничать, не успевают, народу много. - Я ж вам крышу перекрыл... как же "нельзя"? - растерялся Кузя. - Не нельзя, можно, только ты с сестрой приходи. А что трудился, за то тебе воздасться и в этой жизни и в следующей. Мы за тебя молиться будем.
Кузю расстроился настолько сильно, что хотел уже было сказать "Да идите вы знаете куда со своими < молитвами > ", но воздержался под проницательным взглядом пророка и тихо побрел домой.
В скорости Кузя нашел себе "сестру". Однако не отправился с ней на моление, как предлагал святейший. И правильно поступил; зачем ему было идти на то моление, если сестра и так под боком.
Скажи ка, дядя, ведь недаром страна под нефтяным угаром Володе отдана? Ведь кризис был, дефолты были, о них еще не позабыли недаром славим всей Россией Володю ПутинА?
Да, были встряски в наше время Чубайс, Мавроди - было племя мы многим им должны. Тебе, племяш, скажу как другу, во все века, в любом недуге Москву всегда спасало чудо в масштабах всей страны.
Наполеон тому примером; пришел, померялся он хером, увидел, победил. А подойдя к стенам столицы курнул россейской он елдицы когда увидел, как дымится весь бородинский тыл.
И двинул армию изгоем, земли не чуя под собою в обратный долгий путь. И пало той зимой в сугробах поболе, чем во всех походах французов этих на дорогах. Такая вышла чудь.
Пример другой, уже с фашистом; пронесся духом он нечистым аж до московских стен. Боец жестокий, смелый, ловкий, а тут мороз, что стыло в легких, а у него экипировки на зиму нет совсем.
И как в депешах ни кричали, чтоб рождество в Москве встречали - к чертям померз блитцкриг. И до весны околевали, а мы, хоть армию просрали, ушанку, ватник одевали, дружину новую собрали и вышел немцу фиг.
А вот про чудо из последних: Сказал Борис, что есть наследник, а сам он занемог. В те времена мечтать боялись, чтобы нули не удлинялись, на тех купюрах, что менялись по паре раз за год.
Наш внешний долг бюджета больше, Казалось, что не сдюжим дольше, конец стране пришел. Но тут цена на нефть скакнула и как ракета потянула и от Москвы до Барнаула забыли про дефолт.
Случилось так, скажу без лести, Что в нужном времени и месте случился сгоряча кто на гребне волне валютной сегодня правит челн наш утлый и может спать спокойно, будто всегда горит свеча.
И все же дядя странно вроде, что как царем у нас Володя, так в чудесах страна. Ведь были Бори и Сережи, Алеши, Пети, Миши тоже и по характеру похожи, а чуда - ни хрена.
Правда от первого до последнего слова. А кто не верит - тому не видать астрального щастия.
----------------------------------------
Юрий Лонго был продвинутым бодхисатвой, гурой астральных гур, человекодухом, земной ипостасью многороукого солнцеподобного Шивы и просто честным человекобогом. Он не любил материальных благ, но вынужден был идти навстречу любящим его адептам, неохотно принимая от них денежные подношения с проданных квартир и ставших ненужными по мере посвящения в тайны его учения предметов меркантильного обихода.
Зная о легкомысленной тяге учеников ко всему загадочному и чудесному, он иногда баловал их хождением по воде и воскрешением умерших. На самом деле он старался не искушать высшие сферы бытия и чудотворил понарожку; вместо умерших он клал в гроб своих добрых знакомых по бизнесу, заранее оговорив с ними в какой момент его священодействия они начнут постепенно воскрешаться, а при хождении по воде использовал притопленные мостки.
Фома Мудилкин, один из приближенных его святейшества, алчущий чудес и ищущий истины в аурах, как-то раз разглядел кроткий трюк учителя и восскорбел сердцем. - Зачем он нас обманывает и ходит по доскам, словно ему трудно пройти по воде? - Обратился он к застывшим в тихом почитании собравшимся. - Давайте в следующий раз подпилим мостки и ему ничего не останется, как вернуться по воде до берега.
В день совершения очередного чуда вернейшие из вернейших подпилили доски и сосредоточились чакрами. Лонго вышел из подкатившего к месту поклонения Каддилака, снял недорогие по меркам ненужного ему состояния туфли и, возведя очи долу, двинулся по воде.
Он удалился уже на целых четыре метра от берега и собирался повернуть обратно, как раздался треск, из под воды взвилась доска и его нога предательски махнула в воздухе, как если бы он отбивал назад невидимую футбольную подачу. - Й-й-й-й-й-об тыть! - Взревел учитель и обрушился в воду всей массой своего астрального тела, - Ебать! Тяните меня, я плавать не умею! - Учитель, ты не плыви, ты иди, - кричали ученики с берега, не двинувшись при этом с места, - Давай, как учил, ногами, ногами. - Бляди, пиздец вам, тяните! - слова премешались с бульканьем и, словно астральный поплавок, то выдергиваясь, то снова пропадая в воде, магистр оккультного ордена духовно помахал руками, пустил круги и скрылся под водой самым магическим образом.
- Сейчас вылезет, - шептались на берегу. - А то! Ему два раза плюнуть! - Он и через час может вылезти, ему не нужен кислород, он эфиром Космического Разума дышит!
Вечерело. Учитель все не появлялся. - Все ясно; он решил умереть и воскреснуть на седьмой день. Подождем...
Одухотворенные явленым чудесным образом актом поругания смерти, ученики разошлись ночевать по подвалам и парковским скамейкам.
Через неделю на поверхности (ставшего по причине погружения в него астрального тела мистическим) озера появился синюшный раздутый труп учителя. Огромный неуклюжий водолаз выволок его за ногу на берег и к телу, подобно ангелу смерти двинулся брезгливый судмедэксперт.
- Воскреснет... - говорили одни. - Ни фига, он решил слиться с божественным Аум! - возражали другие. - А как же мы? Или, может, он все же вернется в виде Будды-в-добре-пришедшего? - Может вернется, а может и астральный хуй забить.. - Пока суть да дело, может к Виссариону двинем? Очень уж астрально-хуево без учителя! - Жаль, все квартиры проданы.. Негоже к Виссариону-то с пустыми руками.. - Поймет... На то и Бог, чтобы понять и простить..
И собрание, всколыхнувшись спинами, одобрительно загудело и двинулось на поклон к Виссариону.
Когда при профиците бюджета 1 триллион 442,72 миллиарда рублей, инфляция составила 10% - это означает, что Кухарки наконец-то дорвались до власти. Михаил Левин (с) 2007
Сегодня мне надо: 1. Сводить бывшую тещу в планетарий 2. Отмазатся от двух любовниц 3. Объявить войну Англии 4. Стать Президентом России 5. Перейти во второй класс в школе 6. Закончить душевный цикл 7. Признать независимость Гваделупы 8. Постирать единственные носки 9. Дочитать Тибетскую книгу Мертвых 10. Купить Челси