Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
Рассказчик: птица
По убыванию: %, гг., S ; По возрастанию: %, гг., S
Изменение климата стало разрушать семьи альбатросов и подталкивать самцов к однополым связям ...
Жарища эта ещё. Духота. А ещё она всё бу-бу-бу, бу-бу-бу. Рыба где? Птенцы растут. Гнездо надо своё, отдельное. Весь мозг выклюет и на чистку перьев упорхнёт. Ты с ней за философию пытаешься завести, а она: Алик, я же птичка, мне такое сложно. Кстати, рыба где? Птенцы растут. Гнездо своё надо. Есть гнёзда-вторички под 30% годовых, зато до океана минут десять лететь. Пещеру-студию можно с доплатой взять.
Плюнешь на всё, летишь к корешу на остров, а там - красота. По рыбине сточили, за жизнь поклёкотали, закат смотрите и спите в обнимку, а утром по делам полетели. И как заново родился. Будто птенчик над волной паришь. Курлы! КУРЛЫ! И жить хочется! И летишь на рассвет. И клюёшь восходящее солнце, что в воде отражается. И хохочешь заливисто, по-альбатросовому.
Подвыпивший мужчина покупает чекушку водки и с досадой говорит: - На зарплату учителя не очень-то разгуляешься... - Вы учитель?! - удивляется продавщица. - Моя жена - учитель.
Тогда уж целиком этот фрагмент. Уж очень он актуален: «Передовые газет были ужасны – лживые, кровожадные, заносчивые. Весь мир за пределами Германии изображался дегенеративным, глупым, коварным. Выходило, что миру ничего другого не остается, как быть завоеванным Германией. Обе газеты, что я купил, были когда-то уважаемыми изданиями с хорошей репутацией. Теперь изменилось не только содержание. Изменился и стиль. Он стал совершенно невозможным. Я принялся наблюдать за человеком, сидящим рядом со мной. Он ел, пил и с удовольствием поглощал содержание газет. Многие в пивной тоже читали газеты, и никто не проявлял ни малейших признаков отвращения. Это была их ежедневная духовная пища, привычная, как пиво. ...Они вовсе не были перекроены все на один лад, как я представлял раньше. В купе входили, выходили и снова заходили люди. Чиновников было мало. Все больше простой люд – с обычными разговорами, которые я слышал и во Франции, и в Швейцарии, – о погоде, об урожае, о повседневных делах, о страхе перед войной. Они все боялись ее, но в то время как в других странах знали, что воины хочет Германия, здесь говорили о том, что войну навязывают Германии другие. Как всегда перед катастрофой, все желали мира и говорили только об этом... Он стоял перед толпой и орал о праве на завоевание всех немецких земель, о великой Германии, о мщении, о том, что мир на земле может быть сохранен только в том случае, если остальные страны выполнят требования Германии и что именно это и есть справедливость».
Эрих Мария Ремарк (Erich Maria Remarque), «Ночь в Лиссабоне», 1961
В новостях сказали, что ожидается большой снегопад и все, кто собирается в дорогу в такую погоду должны иметь с собой: цепи, лопату, одеяло, обогреватель, буксировочный трос, фонарик, запасное колесо… Сегодня в маршрутке я выглядел, мягко говоря, странно..
