Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
27.01.2018
Несмешные истории
Про отца и Высоцкого.
Детство мое прошло в воинском гарнизоне, сибирских пердях. Вокруг тайга и никого на сотни километров. Служба отца была сурова и скорее не из-за дикости природы, а из-за дикости солдат, у которых крыша запросто ехала, будучи оторванной от маменькиной сиськи. Как он говорил, солдат после мамки это козел, который засрёт, разломает и загадит все, а потом залезет на стол и насрет на потолок. И вот из этих чудил приходилось делать людей. А у чудилы в руках оружие, способное снести даже не страну, а материк. Ответственность колоссальная. Особисты контролировали каждый шаг, каждое слово. Песни журналы даже "кругозор" с гибкими пластинками были под замком. Зато жены офицеров все как одна были с лучшим столичным педагогическим образованием и нам ничего не стоило поступать в лучшие институты и вузы страны без всяких репетиторов. Так я и оказался в МФТИ. Физтех тогда был островом свободомыслия. У нас была вся запрещённая музыка, у нас выступали Коррозия металла, Примус, Машина, барды, Высоцкий, Галич, Визбор. Нам показывали запрещённые фильмы от Эммануэль и Франкенштейна до Заводного апельсина. А чего бояться, жить предстояло в закрытых городах за колючкой, пускай побесятся. И вот таёжный мальчик, нагруженный бобинами с LZ, Розенбаумом и французскими записями Высоцкого в контрабандных джинсах US Top приезжает на каникулы буквально на зону. И включает магнитофон. Отец в шоке. Он кричит - как ты можешь слушать предателей. Высоцкий алкоголик, наркоман, антисоветчик, он враг. Выключай! Щазз. Я тебе не рядовой. Но отец, гляжу все неуверенней и неуверенней шумит, потом вообще сел рядом и стал слушать со мной. Ну пронесло, думаю. И вот уже перед отъездом в Москву прихожу домой, а он сидит слушает и плачет - протопи ты мне баньку по-черному слушает. Что, говорю, антисоветчину слушаешь? А особый отдел? Да иди ты отвечает, надеюсь не заберёшь записи с собой? Когда он ушел, уже у меня дома в Москве, на поминках звучали его любимые записи именно Высоцкого и Марка Кноплфлера. Такая история.
Полярная лисица подкралась внезапно. В четыре утра истошным голосом закричал дневальный: - Шестая рота, подъём! Тревога! "Сирень"!
"Сирень" - это кодовый сигнал, если, cкажем, "Василёк", это зона взбунтовалась, "Ромашка", угон самолёта, то "Сирень" это попадалово как оно есть.
Два БТРа и колонна грузовиков набились на плацу под завязку двумя батальонами, и мы поехали. Один БТР заглох через сто метров от КПП - каптёр из автобата солярку слил. Пересадили на броню второго, и педальку в пол.
Я сидел на вольготном месте "у борта", ящики с патронами под ногами у меня, и меланхолично забивал патронами рожки, которые ребята мне передавали.
Тормозим у железнодорожного переезда. Вдоль колонны к головной машине бежит за приказаниями писарь. Кричим ему: - Ванька, куда едем? Степанакерт? - Сумгаит! Ну вот, на подъезде к Сумгаиту приказ: Автоматы сдать в оружейку, там казарма была.
- Как? Почему? - Чтобы не было жертв среди случайных зевак. - А среди личного состава? - Выполняйте, сержант.
Потом помню только, как с резиновыми палками прижали к стенке какой-то общаги и начали метать будильниками, как из катапульты. Мне сверху каким-то цветочным горшком, что ли, на каску прилетело, хорошо, что каска пружинит на креплениях, кто не знает.
Подполковник Дз****ов высунулся из БТР-а с ракетницей: стрельнул в воздух. - Держать строй!
Это мы умеем, мля, сейчас, ефрейтора только за угол отволочём с порванным ухом.
Вобщем юмористический конец надо какой-то приделать, несколько армянских семей, надеюсь, мы всё же уберегли от линчевания. Или наоборот - азербайджанских. Но это уже в Степанакерте.
Полбатальона потом в госпитале валялось, потерь чудом удалось избежать. Балашихинский ОМСДОН на транспортных самолётах приземлился в Баку, вот это зверьё, лучшая дивизия среди краснопогонных.
Развернулись в шеренги (правда тоже без автоматов), щиты металлические и дивизия целая, и пошли зачищать как надо. Нас к тому времени разметало уже по площади. Бородин на пожарной машине (в штате была) пытался поливать толпу водой, но хули там вода. Я в УАЗик какой-то прыгнул к офицеру с первого батальона, и нас ещё главное перевернуть пытались, думал не выживу.
В принципе хороший конец - он есть. Ефрейтор, которому ухо порвали, зато первым на дембель поехал.
Один из каналов тут недавно показал в утренней детской программе советский мультфильм 1954 года. Возрастная категория "0+" Мультик состоит из 2 басен нашего "классика" Михалкова, которые "на лесной эстраде" читает Селезень. Первая басня "для детишек" - о Медведе, который опасно занемог, были позваны не то 3, не то 4 длинноносые птицы-врачи (Дятел, Журавль, еще кто-то...), которые все-только совещались и совещались у постели Медведя, но ничего не делали, боясь ответствености за его состояние. Медведю становилось все хуже, и если бы не прилетела "наша русская пчела" - медведь мог бы и умереть. Все кончилось хорошо - и для медведя, и для "врачей-вредителей". Дальнейшая судьба пчелы в басне не уточняется. Вторая басня "для детишек" - "Заяц во хмелю", про Зайца-алкоголика, которого собирался было съесть Лев, но передумал, узнав, что Заяц на банкете пил за львят и за львицу. Мне одному кажется, что категория "0+" этому фильму не очень подходит?
Закончилась летняя сессия первого курса. На следующий день мы должны были уезжать на Северный флот на корабельную практику. Вечером нам дали увольнительную на вечер. Небольшой компанией мы накоротке отметили событие дома у одного нашего местного (петергофского) товарища. После этого мы с другом Толиком решили прогуляться по Нижнему парку. Теплый вечер и яркое солнце поддерживали хорошее настроение. Через какое-то время в парке мы повстречали трех курсантов из нашего взвода. Вася, Петя и Валера явно отмечали окончание сессии не в домашней обстановке, и посему держались на ногах не очень твердо. Особенно развезло малорослого сибиряка Валеру. Узнав, что мы уже собираемся возвращаться в Училище, ребята попросили отвести туда и своего «тяжелого» товарища. Вначале все шло гладко: двигались мы не очень быстро, но планомерно. Через какое-то время на горизонте «нарисовался» патруль. Попасть в комендатуру не входило в наши планы, и мы начали маневр уклонения. Решили уходить «огородами» через западную часть Нижнего парка. В конце 60-х годов эта окраина парка была в очень запущенном состоянии: нынешние «Земляной вал» и «Сад Венеры» были засыпаны землей; а густые заросли и отсутствие забора способствовали нашему незаметному выходу из парка. Для повышения скорости взяли «сопровождаемого» под руки. И в этом была наша стратегическая ошибка! Почувствовав себя в крепких руках, Валера утратил последние проблески сознания и превратился в «висящую тряпочку». Но вес этой «тряпочки» был очень большой, наши ощущения говорили, что мы несем свинцовую чушку. Ассоциация нашего товарища с «чушкой» подкреплялась и его непотребным поведением. Сознания в теле не было, но подсознание заставляло Валеру пытаться идти в другую сторону, орать песни. Все это значительно снизило скорость нашего передвижения. Как говорится, «вечер переставал быть томным…». Настроение начало падать, так как время возвращения в Училище с такой скоростью передвижения становилось неопределенным, возникала опасность опоздать из увольнения. Но «взялся за гуж, не говори, что не дюж»… Начав движение от «Самсона», за час мы добрались только до каскада «Золотая гора». Идти вверх по лестнице оказалось еще труднее. Поднявшись до уровня верхней площадки, мы решили привести Валеру в чувство холодной водой. Перебрались с лестницы на эту площадку, и подошли к декоративной стенке, на которой красовались три маски морских чудовищ из пасти которых изливалась вода. Сняли с Валеры бескозырку и поставили его под струю воды так, что она попадала ему за шиворот. Через некоторое время, начав приходить в сознание, Валера стал вырываться из рук «истязателей». Удерживали мы его из последних сил, к тому же площадка была покрыта скользкой зеленой тиной. В конце концов, борьба закончилась падением в воду и Валеры, и Толика. Упали они навзничь. С трудом держась на ногах, я поднимал Толика, который в это время говорил много слов из нецензурного лексикона… Доведя Толю до лестницы, я вернулся за Валерой. Он в это время самостоятельно барахтался, пытаясь встать на ноги. Но на осклизлой поверхности ему не удавалось даже перевернуться на спину. После определенной борьбы, мне удалось волоком вытащить Валеру «на берег». Со стороны это могло смотреться даже забавно, но нам было не до смеха. Идти в таком виде было просто неприлично. Пришлось еще раз круто изменить маршрут, чтобы встречать на пути как можно меньше людей. Усложнение задачи «по доставке тела» заставило прибегнуть к особым милицейским мерам. Сейчас как-то неловко вспоминать про это, но тогда эти жесткие воздействия с кратковременными «отключками» Валеры позволили повысить скорость движения. Но приходилось все чаще делать передышки. На одном из таких «привалов» мы положили Валеру животом на низкий заборчик. Висеть ему было крайне неудобно, и он начал кричать «я сдаюсь!...». Но эти крики на нас уже не действовали. Дальше мы вели его по той же отработанной методике. Правда, чем ближе приближались мы к Училищу, тем длиннее становились отрезки пути без «физического насилия». Нам очень повезло, что училищный забор около нашего ротного помещения ремонтировался, и провести Валеру через пролом не составило большого труда. Ценный опыт, приобретенный в этом приключении, помог мне на пятом курсе спасти судьбу некоего Самохвалова с другого факультета нашего Училища. Зимой за неделю до стажировки я встретил его на Васильевском острове. Он был в состоянии «кривой, как бумеранг», но сознание его еще не покинуло. Узнав, что я тоже из ВВМУРЭ, он обрадовался и попросил доставить его в Училище. Я согласился, но предупредил, что во время дороги я ему не буду ни в чем помогать и даже не разрешу сесть. Выбора у него не было… Путь наш был долгим: на трамвае до «Василеостровской», на метро – до Балтийского вокзала, на электричке – до Нового Петергофа, на автобусе – со станции до Училища. Самым тяжелым в этом двухчасовом пути было не дать хмельному сокурснику возможности сесть где бы то ни было. Выглядело это несколько нелепо: из-за позднего времени людей в транспорте было мало, а тут один курсант категорически не дает сесть другому. В электричке, вообще, пришлось ехать в тамбуре: там и прохладнее, да и соблазна сесть не было. Задачу я свою решил полностью, даже умудрился провести незадачливого Самохвалова через училищный КПП. Через несколько дней он нашел меня и очень горячо благодарил. Оказалось, что его за множество похождений собирались выгонять из Училища. И возможный залет по пьянке мог поставить последнюю точку в этом процессе. История эта не очень смешная, но вдруг кому-то пригодится опыт по «конвоированию» нетрезвых людей…