Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
А ведь так хочется успеть! И главное ресторан-то совсем рядом, рукой подать, окна его видны. Леша, даже со своей сильной близорукостью, видел белые занавески ресторана на втором этаже. Но идти к нему надо было минимум час. Просто это был ресторан львовского аэропорта. И Леша - старший техник самолета Ан-12 - был от этого ресторана в двустах метрах. Но только по другую сторону взлетной полосы. Поэтому дорога к ресторану лежала в обход. Старая история - аэродром совместного базирования. Военные и гражданские вместе используют взлетную полосу, а самолеты держат каждый на своей стороне. Было жарко. В нагревшемся воздухе, по взлетной полосе, мимо Лехи проскочил аэрофлотовский Ан-24, набирая скорость перед взлетом. Леша был лейтенант, и возвращался с полковой стоянки самолетов после сдачи наряда. А ресторан был гражданский и манил своими занавесками с другой стороны. Там, «под шпилем» - за шпиль над зданием аэропорта, выстроенным в стиле «сталинский ампир», называли в полку аэропортовский ресторан - уже давно шла организованная пьянка. Лешкин друг Серега выставлялся за старшего лейтенанта. Там была вся первая эскадрилья, во главе с комэской, свято чтившим принцип советских ВВС: «Если командир не может предотвратить пьянку, он должен ее возглавить!». Поэтому ни одна эскадрильская пьянка без него не проходила. Это была первая возможность для Лехи, который попал в училище из небольшого шахтерского поселка на границе с Китаем, увидеть как пьют водку из стакана с брошенными туда звездочками. Но всему преградой была взлетная полоса. Конечно, можно было оглядеться хорошо и рвануть через полосу, как Борзов свою стометровку. И вообще - походы через полосу практиковались среди полковых, но только в вечернее время и по пьянке. Но в последнее же время, после того как в аэропорту сменился начальник охраны, режим в порту ужесточился и теперь с той стороны все время дежурил вохровец. Правда «все время» - это сильно сказано, вохровцы тоже люди, пьют, едят, справляют естественные надобности. Но большую часть времени спят в своей будке. Высоко в небе запел свою песню аэродромный жаворонок. Леша снял с головы фуражку, посмотрел вверх и вытер пот со лба. «Иду! » - подумал он и решительно шагнул в сторону полосы. Подождав пока взлетит ревущая Тушка, Леша подошел к полосе на максимально близкое безопасное растояние и стал оглядываться по сторонам. Полоса чернела впереди и пахла паленной резиной и битумом. Ни слева, ни справа самолетов в небе видно не было. Опаснее всего были истребители с авиа-ремонтного завода - они были маленькие и быстро летали. Но вечером завод не работал, поэтому «свистков» можно было не опасаться. Небо было чистым. По рулежкам никого не везли. Сзади вверху беспечно пела птица. И Леша начал решительное движение через полосу. Чистые бетонные плиты с краю полосы. Черные ближе к середине. Метровой ширины белая разделительная полоса с прочерками самолетных колес на ней. Снова резиновая чернота. И наконец чистые бетонные плиты противоположной стороны с одним, неизвестно как появившимся, тормозным следом в метре от края полосы. Все! Освежающий ветер дунул с севера, охлаждая Лешин пыл. Полоса была преодолена. И тут Леха услышал свист. Он посмотрел в ту сторону, откуда свистели. В зыбком мареве нагретого воздуха далеко слева он увидел человека, махающего ему двумя руками. Черт! Как же он мог забыть про охраников?! «Слушай, мужик, я в аэропорт, мне срочно надо, пропусти! » - убедительно крикнул Леха, и показывая рукой куда ему надо, стал туда же передвигаться. Но свист тут же повторился. Вохровец опять махнул руками, подзывая Леху к себе. «Может не услышал? » - подумал Леша и, подойдя ближе, вновь крикнул: «Мне в аэропорт, мужик, пропусти, будь человеком!!! » Но свист и махание руками продолжались. Стало еще жарче. Но порывы свежего ветра усиливались. Надвигалась гроза. «Вот, скотина, пристебался! Не отцепится, гад! »- подумал наш герой и решительно направился к свистевшему. По дороге он продолжал зло кричать вохровцу: «Бля, ну что ты за человек! В кабак ваш я опаздываю, понимаешь, а ты, е-мое, свистишь тут как подорванный! » Но чем ближе подходил Леха к человеку, тем меньше злости становилось в его голосе и короче его шаги. Наконец, подойдя совсем близко, Леша замолчал и остановился. Перед ним был моряк. Полоски тельняшки. Ленточки бескозырки, развевающиеся на ветру. Тупой и бессмысленный взгляд. Широко раставленные ноги. Руки, поднятые в удалом танце. И все это из листового железа. С севера опять дунул порыв прохладного ветра, фигура повернулась и ржавый подшипник, к которому она была прикреплена, издал визг, столь похожий на свист. Эти фигуры сделала полковая ТЭЧ, а раставлял по всей территории, прилегающей к взлетке, аэропорт. Для отпугивания птиц. Поэтому их и сделали в страшных позах и вращающимися от ветра. Кроме того прапорщик Паша, который вырезал газосваркой фигуры из железа, обладал буйной фантазией. Так и появились танцующий моряк с крейсера «Неотрезвимый», индеец с томагавком в руке, сдающийся в плен фашист и другие колоритные фигуры. В первоначальном варианте у моряка между ног висел член с яйцами, но затем, по настоянию замполита, моряк был оскоплен, а фашиста переделали в простого пехотинца. «А кому он тогда в плен сдается?! » - бурчал Паша, недовольный тем, что в работу художника вмешивается политическая цензура. Но указание выполнил. На пьянку Леша успел. Сразу до дна выпил штрафную. Долго и молчаливо сидел с грустным взглядом. И лишь после многочисленных стопок, когда его отпустило, под большим секретом рассказал своим друзьям Сереге, Зеныку и Вовке - таким же технарям, как и он - о своем разговоре с железным моряком. Конечно, через три дня об этом знала вся эскадрилья, а через неделю - весь полк. Леша отнесся к подколкам с юмором, но все же заказал себе очки. История понемногу забылась. Фигуры, как неэффективные, через год сняли. И прапорщик Паша, вздыхая и чертыхаясь, самолично загрузил их в кузов грузовика в счет плана полковой ТЭЧ по сдаче металлолома. Когда еще прийдется себя художником почувствовать…
15 февраля - день вывода войск из Афганистана. 23 февраля - день Советской армии.
В тот вечер Валера пришел домой пьяным. С тех пор, как он перешел летать на "таблетку" - так из-за красного креста в круге на борту называли в полку санитарный самолет - Валера домой приходил выпившим каждый день. Медицина, понятное дело, спирта немеряно, вот и пьют понемногу после полетов. Называется это "продезинфецировать желудок", в смысле от желтухи, тифа и другой гадости, которой в Афгане во все времена было много. В этот раз дезинфекция была капитальной. На все завистливые вопросы - как да что - Валера говорил только одно слово - "Суки!!!" - после чего вяло махал рукой в сторону далеких и нелюбимых "сук", которые, судя по направлению движения руки, жили в гарнизонном туалете. Делать нечего, подробности утром, и заботливые руки земляков уложили Валеру в его кровать. Валера был нашим заводилой во всех начинаниях и попойках - характер у него был такой. За часто употребляемые им же слова, в экадрилье он имел два прозвища - Хуерга и Монтана ( первое он употреблял в смыле "плохо", второе- в смысле "хорошо"). Кроме этого он часто употреблял им же придуманное в Афгане ругательство, которое помогало в трудную минуту не только ему - "Баграм-формальдегид-залупа!" Валера уже давно заменял заболевшего «таблеточного» радиста, но ночевал на своей койке у нас. Поэтому так и получалось - пил Валера отдельно от нас, в приемном экипаже, спать же приходил в родной, обдавая нас свежим запахом перегоревшего спирта. Только на этот раз Валера не пришел, а впал домой, повторяя заклинание "Суки!". Экспедиция, снаряженная в комнату экипажа "таблетки" для уточнения подробностей, сообщила, что они все находятя в таком-же состоянии, а кто не находится - тот спит. Поэтому мы все улеглись спать, ведь завтра у нас был ранний вылет. Если сказать что пробуждение для Валеры было тяжелым, это значит не сказать ничего. Встать с кровати он вообще не мог, сидеть же мог только в течении 5-10 секунд после чего безжизненно валился на кровать. В течении этих секунд Валера пил холодную воду ( спирт, как известно из физики, лучший осушитель), смотрел с отвращением на котлету, принесенную из столовой, и принимал прежнее положение. Бодун. Состояние, вызывающее неподдельное сочувствие. Но скоро Монтану приперло по малой нужде. И капитально... Да вот беда - органы вестибуляции были поражены алкогольным отравлением, поэтому выполнить свою малую нужду Валере было крайне трудно, даже с нашей помощью. Ну правда, не нести же его в гарнизонную парашу на руках, хотя и находится она в 100 метрах от модуля! С течением времени давление внутри Хуерги росло, и прямо-пропорционально ему росла Валерина агрессивность по отношению к окружающему миру. Перейдя на общевойсковой-матерный, он поминал последними словами всех и вся - начиная с Менделеева - за открытие водки и заканчивая Циолковским - основоположника авиации, которого Валера вообще всегда почему-то недолюбливал и считал его фамилию ругательной (типа - "Ну ты, Циолковский хренов!"). Досталось и нам - за неспособность помочь товарищу в трудную минуту, сопряженную со смехом. Решение пришло неожиданно - если гора не идет к туалету, то туалет идет к горе! Надо поссать в бутылку! Сказано - сделано. Нашли бутылку из под шампанского, после чего драгоценный, но еще пустой сосуд как "олимпийский" факел был передан Валере - непосредственно, значит, для процесса. Стыдливо попросив нас отвернуться, Валера наконец-то облегчил душу и тело. Дело расставания со своими анализами Валера решил провести сам - видно сказалось облегчение. Приподнявшись на кровати и открыв окно, закрытое фольгой в качестве отражателя тепла, Валера отработанным броском истребителя танков метнул бутылку почти с коктейлем Молотова в образовавшуюся щель. Получи фашист гранату! На этом бы история и закончилась, если бы не одно свойство, присущее, наверное, всем. Когда, например, где-то в поле вы облегчитесь по большой нужде, а, по простому говоря, посрете, то вытерев свою задницу и выкинув назад бумажку, 99 % из нас оглянется назад, посмотреть на дело своих... рук ( 1 % - это слепые, что они в таких случаях делают можно только догадываться). Зачем и почему мы это делаем - неизвестно, да сейчас и не важно. Просто совершив расставание с бутылкой, Валера по вышеупомянутой привычке бросил ей в догонку прощальный взгляд, после чего, резко закрыв окно, вытаращенными глазами посмотрел на нас и шепотом закричал: "Васька, закрывай дверь, кажись в начштаба попал!!!". Уже двигаясь к двери комнаты, Вася спросил: "Эскадрилии?", на что Валера все тем-же шепотом ответил: " Полка, бля!!!". А надо сказать, что начштаба полка был героическим вертолетчиком и поэтому всей душой ненавидел транспортников, на что они ему отвечали взаимностью. Щелкнул замок двери, и вовремя - в коридоре раздались громкие шаги и возмущенный голос начштаба полка : " Ты представляешь, Иван Трофимович, (... замполит полка, тоже вертолетчик!...), до чего дошли эти транспортники, почти полной бутылкой шампанского в меня бросили! И ведь не пожалели!... Где-то в этих трех комнатах они..." Раздался громкий поочередный стук в соседнюю, нашу и следующую дверь. Мы затаились, каждый на своей кровати. Типа - спим... " Здесь они где-то, здесь!!! Открывайте!! - и стучит к соседям, но дверь не открывается. " Да успокойся ты, случайно, наверно попали!"- это уже замполит. " Да как случайно, шампанское не пожалели, смотри!" - может выпьет еще?- молча переглянулись мы. "Товарищ подполковник, начальник штаба 1-й эскадрильи по вашему приказанию прибыл!" - о, наш пришел, и когда его только позвать успели. " Кто у тебя в этих комнатах живет?" - злобно так и нахраписто! "Все на вылетах, товарищ подполковник!" - ни хрена не знает, но докладывает уверенно, вот что значит 20 лет в авиации прослужить! "А кто-же, бля, в меня вот эту (!!!!!) бутылку с шампанским кинул?!" Пауза. " Так наверно с той стороны модуля кто-то перебросил!" - молодец, оценка "пять"!!! Пауза. "Ладно, пошли, посмотрим, может следы какие остались" - это уже замполит. Раздались удаляющиеся шаги и голос все того же начштаба полка:" Чтобы сегодня же на всех дверях были повешены списки проживающих, а то взяли моду..." - какую моду взяли мы уже не услышали, но могли догадаться. Пронесло! Мы облегченно вздохнули и заулыбались, все еще продолжая лежать в кроватях. В наступившей тишине Вася тихо спросил: " Валер, а чего ты так вчера напился-то?". После долгой паузы глухим и неожиданно трезвым голосом Валера заговорил: "Так ведь это... Вчера капитана одного везли... Он с отделением в разведку пошел... Да на мину нарвался... Как взлетел, так на вторую мину упал... Руками... В общем, ни рук, ни ног нет... Лежит обрубок такой... Плачет... Лучше бы убило, говорит... Зачем я такой жене нужен... Суки.... Суки!..". И замолчал. Наступила тишина. Только было слышно как далеко, там, на другом конце аэродрома, возле пересылки, разворачиваясь, гудит движками Ил-76, только что прилетевший из Союза. Он привез из Ташкента солдат и офицеров. Чьих-то мужей и сыновей. Чью-то замену...
Собрались однажды три подружки. Выпили-поговорили, поговорили-выпили… А про что же могут говорить три одинокие молодые женщины? Естественно, про мужиков, вернее про полное их в нашей жизни отсутствие! Через два часа и три бутылки сухого вина порешили - без вибратора не жизнь! Нужно его непременно приобрести, а ближайшей имениннице - подарить! Приобретение поручили мне, и я подошла к вопросу очень серьезно. Сначала я зашла в магазин «Интим». Продавцом там оказалась бодрая старушка лет 55-60. В углу, разглядывая презервативы, хихикала какая-то парочка. Старушка ласково посмотрела на меня сквозь очки и спросила, чем она может мне быть полезна. Невероятное обилие и невероятные же размеры стоящих в прозрачных коробочках на полках от пола до потолка фаллосов, всех цветов и конфигураций, на время лишили меня дара речи... Но я скоро взяла себя в руки и поведала старушке историю о поисках подарка для подруги. Она начала бодро сновать вдоль полок, приносить и красиво раскладывать на прилавке коробочки. Парочка испуганно ретировалась! Размеры предлагаемых мне предметов, на мой взгляд, абсолютно не соответствовали анатомии моей подруги, а предметы ветвистые, для одновременного стимулирования всего подряд, и вовсе лежат за пределами нашего понимания, ограниченного в силу строгого воспитания в советском обществе... Все заменили на строгие, консервативные размеры, формы и цвета. Все-таки этот поход был первым, я еще не очень твердо разбиралась в предмете поисков и была немного растеряна... Но, оставшись с бабусей наедине, слегка приободрилась и вся превратилась в слух и зрение! Она достала один вибратор из упаковки, вставила в него батарейку и, страстно прижав его к пышной груди, закатила глаза и сдавленным голосом прошептала: "Попробуйте, это такоооой воссссссссторг!", после чего сунула его в руки мне. Восторга я не испытала, но бабка не унывала! Она сбегала к полкам и принесла вибратор в виде трусиков в форме райской птички, мгновенно вставила в него батарейку, все это под быстрый рассказ о том, что теперь в Европе модно именно это, с той же восторженной миной и тем же восссссссторгом, сунула его мне в руки. Так прошел час... Я тепло попрощалась с бабусей, заверила ее, что непременно вернусь, и полезла в дебри инета. Мой кругозор расширился неимоверно! Из серой дуры, буквально за 40 минут я превратилась в знатока секс-индустрии! Еще 40 минут потратила на поиски телефона для заказов, набрала побольше воздуха и сделала это: заказала вибратор на рабочий адрес! Принес заказ щуплый, нервный и бледный мужичок неопределенного возраста. Я провела его в пустой кабинет, посмотрела на коробочку и сделала роковую ошибку: спросила, будем ли проверять, как он работает. С мужичком случился микроинфаркт, глаза вылезли из орбит, усики встали дыбом. Невинное на мой взгляд предложение - вставить батарейку и проверить, заработает ли, произвело на него неизгладимое впечатление! Наверное, он никогда в жизни еще не видел столь бесстыжей бабы! Но, мужественно взяв себя в руки, через пять минут он сипло поведал мне, что товар высококачественный и проверке подвергается при поступлении на склад, проверка на месте не обязательна! Поглядев на выступившую на его лбу испарину и расширенные от первобытного ужаса зрачки, я решила согласиться, во имя человеколюбия. Мужичок вскочил, схватил деньги и бегом метнулся по коридору вон из офиса, не дождавшись, пока я отсчитаю мелочь... Дверь оказалась заперта и он, нервно теребя ручку, позвал меня на помощь. Но когда я приблизилась с коробкой в руках, запаниковал еще сильнее, несколько раз ударился в нее плечом, желая, видимо, своим щуплым тельцем выбить огромную железную дверь, но потом справился с замком и, споткнувшись о порог, вырвался таки на волю! Добежав до лифта, он испуганно оглянулся, убедился, что я его не преследую, чтобы испытать на нем свое новое приобретение, и еще раз взяв себя в руки, откашлялся и поздравил меня с наступающим праздником! (До Нового Года оставалось больше месяца, и под словом "праздник" я решила понимать грядущие испытания нового вибратора)... Отсмеявшись, я решила, что шокировала еще не всех, до кого могу дотянуться, и пошла в магазинчик «Подарки», дабы красиво его упаковать! За прилавком стояли две тетки бальзаковского возраста. Я выбрала бумагу, бант и достала подарок: коробку с прозрачной передней стенкой. Но из затеи ничего не вышло - ни одна не повела даже бровью и точными, выверенными движениями в 4 руки подарок был запакован в считанные минуты! Оказывается, женщины терпимее относятся к маленьким слабостям и странностям окружающих... Или лучше скрывают свои переживания... Сегодня пришло время другого дня рождения, второй подруги, и угадайте, что она заказала в подарок? Сижу, жду курьера...
Из пищи Василий очень любил хумус и острое. Гордо поглядывая на соседей по помещению, которых колбасило от одного лишь запаха, Вася взгрызался в лепешку с шуармой, плотно политой острым соусом. Нравилось ему, когда обжигало пасть и пищевод, прошибая лоб испариной.
В тот роковой день он пошел покушать в недавно открывшуюся забегаловку неподалеку.
Пока в углу, на плите, жарилась заказаная курятина, на столе явились: блюдечко с пикантным соусом, тарелка хумуса, корзинка с питами и еще одно блюдечко с красивыми зелеными перчиками, аккуратно разрезанными вдоль.
Рассудив, что перчиков боятся только малохольные, Вася ухватил ближайший и решительно зачерпнул им хумуса. Осторожно откусил и прожевал. Остроты не ощущалось. "Блин, что за перцы такие вялые," - чертыхнулся он про себя и, отправив перчик в пасть целиком, сочно им захрумкал.
Пока официантка несла порцию, Василий задумчиво листал газетку, почесывая лицо рукой.
Куриный стейк удался на славу. Нежное мясо была покрыто темно-коричневым маринадом, прекрасно контрастирующим с белым рассыпчатым рисом. Довершала картину желтая молодая картошка с луком и куркумой.
Вася увлеченно приступил к употреблению пищи.
Он успел скушать половину курицы и весь картофель, когда внимание его привлекло некое новое ощущение на кончике языка.
Не прошло и минуты, как ощущение разрослось на весь язык и усилилось настолько, что можно было с уверенностью сказать: кто-то налил Васе в рот кипятку, а может быть, даже засунул кипятильник.
Василий выпил стакан лимонада одним поллитровым глотком. Пожар усиливался. При этом болевые ощущения расползлись из опаленного рта на щеку, которую Василий так неосторожно поскребывал.
Говорят, вилки были изобретены в Европе после появления воротников жабо. Руками поверх воротника было дотягиваться тяжело и неудобно, потому их и придумали. До того, говорят, европейцы питались руками, одевая на них перчатки. А потом уже использование вилок за столом прижилось повсеместно как гигиеничное и удобное.
Все это Василию было прекрасно известно. Он, собственно, считал себя в какой-то мере европейцем на фоне недообразованных диких израильтян. Поэтому, собрав волю в кулак, Вася мужественно заказал счет и расплатился, не проронив ни слезинки. Неторопливой походкой хорошо пообедавшего человека и программиста он ступил за порог заведения и направился обратно в офис.
Первые двадцать метров ему еще удавалось сохранять независимый вид. Однако жаркая погода отнюдь не улучшила испытываемых ощущений, а наоборот, обостряла их до крайности. Вспомнив о существовании кондиционера и крана с холодной водой, дожидавшихся его на работе, Василий прослезился и ускорил шаг. Затем прослезился еще более обильно и еще ускорил шаг.
Через минуту он уже несся, не разбирая дороги, а по щекам его Ниагарой лились слезы.
Ворвавшись в офис, он шумно пролетел мимо сослуживцев, пробудив их от послеобеденной дремы над клавиатурами, пробежал прямо в уборную и склонился над умывальником. Вася набирал ледяную воду ладонями, и, не вполне веря своему счастью, обливал пылающее лицо. Он наклонялся к крану, набирал полный рот воды и полоскал в ней язык, одновременно поливая морду и голову. Огненный ад, казалось, на время отступил...
И тут раздался звериный рев. Так, наверное, рычал мамонт, когда первобытно-общинные люди забивали его камнями. Много невыразимых словами эмоций было в этом реве. Что-то дикое подкатывало из глубин коллективного бессознательного у тех, кто его слышал. Хотелось немедленно хватать тяжелое и бежать, бежать стремглав к источнику звука, дабы забить и освежевать добычу...
Это Вася попал пальцем правой, все еще носящей на себе следы несмываемого перечного сока, руки, себе в глаз.
Неизвестно, что чувствовали древние зодчие, ослепляемые по приказу князей раскаленным железом. Возможно, им было не менее печально, чем герою этой эпопеи. Возможно, даже более. Василий, после пережитого, безусловно обрел возможность сопереживать им в полной мере.
Он метался по узкому коридору, как раненый медведь. Он держался за глаз левой рукой и рычал, натыкаясь на мебель и сотрудников и отмахиваясь от них, как от назойливых мух. Он уже воображал себя то ли Моше Даяном, то ли Моше Кутузовым, в элегантной черной повязке.
Наконец, слезы промыли ему пораженный глаз, воспаленная щека немного утихла, а жжение на языке притупилось. Василий стал приводить себя в порядок. Трубно высморкавшись, пригладив волосы и утерев лицо, он вернулся за свой стол и погрузился в чтение анекдотов.
Ровно через пять минут установившуся было тишину нарушил уже другой вопль. Это не был звериный рев доисторического периода, о нет! На этот раз Василий переместился во времени в средние века. Василий кричал, как кричали пытуемые инквизицией, когда добрые пастыри на службе церкви ласково уговаривали их покаяться.
Что же случилось, спросите вы? Да оно как бы очевидно, отвечу вам я. Выпитая Василием жидкость попросилась наружу. Расстегнувшись, он ухватился за причинное место той самой, пропитанной едкой отравой, рукой.
Но не волнуйтесь - все у него по-прежнему в порядке, и работает не хуже нового. Только за столом Вася теперь - образец хороших манер, ничего больше не хватает руками. И острое почему-то больше не ест..
Был на нашей заставе генеральский сынок Дима. Дабы оценить весь комизм ситуации необходим небольшой рассказ о Диме и его ближайших родственниках. Папа его был заслуженным генералом, не пограничным, а армейским, поэтому попадание Димы в пограничное училище было для нас небольшой загадкой. Парень он был нескладный, по сути большой ребенок, хотя уже во всю брился и имел внушительные габариты. Когда ехали первый раз на ПУЦ в ярославские болота на электричке нас всех дремавших разбудил истошный димин крик: "Ребята, смотрите! КОРОВЫ!!!". МАМА (и только так) Димы была как минимум генералиссимумшой (во как загнул). Однажды Дима пригласил меня в гости. Дело было на 1 курсе, практически в начале нашей учебы, поэтому Дима старался блеснуть своим курсанским настоящим и при этом казаться образцовым курсантом. Я до этого окончил Суворовское и чувствовал себя немного свободнее, но только до прихода к Диме домой. Люди служивые меня поймут. Папа-генерал мирно сидел в кресле и читал газету, а вот МАМА встретив нас в прихожей с ходу ПРОВЕРИЛА У НАС УВОЛЬНИТЕЛЬНЫЕ ЗАПИСКИ!!!! Воистину генералов делают их жены. Мне очень хотелось ходить строем по командам МАМЫ "Мыть руки!", "За стол!" и отдавать честь. Надеюсь, теперь вы можете составить себе мнение о МАМЕ. при этом Дима даже дышать без ее разрешения боялся, хоть и был в училище на другом конце Москвы. И вот сама история. Вечером у пресловутого двухкопеечного телефона-автомата в дивизионе, как обычно, толпятся курсаны. Кто желал позвонить родным, кто друзьям, кто девушке, а Дима МАМЕ, отчитаться о прожитом очередном дне. Дошла димина очередь до вожделенной трубки и ведет он с ней примерно такой разговор: - ... Нас сегодня кормили..... на занятиях получил оценки..... во сне видел.... А ты мне девушку нашла???...... А как ее зовут??... А сколько ей лет???.... А она готовить умеет???... и т. д. Разговор долгий. А вокруг косяками ходят желающие позвонить, но не имеющие необходимых для этого монеток по 2 или 10 копеек. Поэтому народ стремится стрельнуть у кого-нибудь монетку, в число жертв был записан и говорящий по телефону с МАМОЙ Дима. - Дим, есть 2 копейки? Дима прикрывает трубку рукой: - Нет у меня! - и продолжает разговор с мамой: - А кто у девушки родители??? - Дим, есть 2 копейки? Дима прикрывает трубку рукой: - Нет у меня! - и продолжает разговор с мамой: - А чем она занимается??? - Дим, есть 2 копейки? Дима прикрывает трубку рукой: - Нет у меня! - и продолжает разговор с мамой: - А как она выглядит??? - Дим, есть 2 копейки? Дима прикрывает трубку рукой: - Нет у меня! - и продолжает разговор с мамой: - А подруги у нее есть??? И вот уже в какой раз: -Дим, есть 2 копейки??? Дима корчит злую физиономию, прикрыват трубку рукой: - НЕТ У МЕНЯ, ОТСТАНЬТЕ!!!!! Убирает руку с трубки: - ЗАЕБАЛИ!!! .............................. тЕАТРАЛЬНАЯ ПАУЗА.............. Лицо Димы вытягивается, дыхание перехватывает.... - МАМА..... я не тебе!!!.. МАМА!!!..... МАМА!!!! МНЕЕЕ СТЫЫЫДНООООААААА......
Женщина никогда по-настоящему не поймет, почему футболисты, выстраиваясь в стенку, делают такую смешную горку ладонями. Поэтому она не вздрагивает, когда в кино герой получает удар ботинком в промежность.
Женщина не прикусывает сигарету зубами. Она не оставляет ее во рту, а всегда держит в руке.
Зевая, женщина прикрывает рот ладонью, а не кулаком. Приняв ванну, женщина - неважно, длинноволосая, стриженая или переболевшая тифом - обязательно наматывает себе на голову самодеятельное подобие чалмы из полотенца, хотя бы на одну минуту. Причины возникновения этого восточного ритуала неизвестны.
Женщину практически не раздражает, когда белье застревает между ягодицами. Прекрасный пол с удовольствием носит все эти пыточные приспособления под названием "бикини". Кроме того, обычно женщина не пытается незаметно поправить белье сзади, встав со стула.
Замахиваясь, чтобы что-то кинуть, женщина отводит руку не вбок, а назад. Именно поэтому дам никогда не посылают взрывать танки.
Женщинам нравятся эти драные веники, от которых столько мусора. Они называют их "композициями из сухих цветов".
Здороваясь за руку, женщина почти не пожимает ее. Про женское рукопожатие поэт Волошин говорил, что оно похоже "на подкидывание мертвого младенца".
Оборачиваясь на зов, женщина обычно поворачивает только голову. Мужчина разворачивает и корпус, поскольку у него гораздо менее гибкая шея.
Женщины боятся пауков, червяков и мышей. Им также не нравятся гусеницы, даже очень красивые.
Подавляющее большинство женщин считают, что умываться водой с мылом вредно (чем именно они умываются - посмотри в ванной комнате).
Занимаясь сексом, женщина думает о том, красиво ли она выглядит.
На предложение показать руки мужчины честно протягивают открытые ладони.
Женщины протягивают руки ладонями вниз, видимо, для того, чтобы продемонстрировать безукоризненный маникюр и размер бриллиантов.
Слова, которые женщина произносит, ударив по пальцу молотком, можно без цензуры пропустить в эфире "Спокойной ночи, малыши..." То, что говорит в таких случаях мужчина, транслировать нельзя.
Женщины открывают пивные бутылки открывалками для пивных бутылок.
У женщин преобладает грудной тип дыхания. У мужчин в процессе дыхания активно задействованы мышцы брюшного пресса.
Женщины не любят, когда у них свободны руки. Поэтому они всегда носят с собой сумочку - чтобы теребить ее за ремешок, придерживать за край и бесконечно в ней копаться. За неимением сумочки подойдет все, что угодно - веер, перчатки, книжка, цветок.
Подниматься или спускаться с горы женщины стараются боком. Мужчины просто шире расставляют ноги.
Рассматривать свои пятки женщины предпочитают, оборачиваясь за спину. Мужчины же просто поворачивают поднятую стопу.
К своим половым органам у женщин достаточно равнодушное, отстраненное отношение, они почти незнакомы друг с другом. Женщины не беседуют с ними, не дают им шутливых прозвищ, не обижаются на них.
По раскаленной гальке или песку женщина идет на цыпочках. Мужчина наступает только на пятки.
Садясь, женщины сжимают колени или просто держат их параллельно. Поэтому в общественном транспорте иметь соседа даму предпочтительнее.
Потягиваясь, мужчины раскидывают или поднимают руки, а женщины сгибают их в локтях, прижимая к бокам.
Стремление к компромиссу, присущее женскому полу, сказывается в том, как они рассказывают матерные анекдоты. Они могут решиться публично рассказать даже самый сальный анекдот. Но ключевое слово пробормочут так невнятно, что никто ничего не разберет. Еще чаще они пытаются передать неприличную изюминку мимикой, жестикуляцией и отчаянным выражением лица.
Пояс на халате женщины завязывают выше пупка, а мужчины - ниже.
Если у женщины на улице расстегнулась ширинка, oна довольно равнодушно отнесется к этому обстоятельству и спокойно застегнет брюки.
Уши женщины затыкают пальцами, а мужчины - ладонями.
Когда ты просишь женщину передать тебе зажигалку, она передает тебе зажигалку, а не проверяет твою прыгучесть и реакцию.
Если мужчина, с точки зрения женщин, очень мало ушел в процессе развития от обезьяны, то мы, со своей стороны, можем также отметить некоторые атавизмы, доставшиеся нашим дамам в наследство от четвероруких предков. Например, часами искать в шерсти своего самца насекомых. За отсутствием мелких членистоногих, женщины удовлетворяются угрями и прыщиками.
Одеваясь, женщина сперва наденет рубашку, потом - брюки. Мужчины обычно поступают наоборот. Перчатки женщина одевает до выхода на улицу.
Поднимая тяжелый предмет, женщина постарается переместить его на бок. Мужчина несет груз перед собой.
Мелочь и крупные купюры женщины предпочитают носить в одном и том же месте. У них редко звенят карманы.
При ударе кулаком женщина выставляет вперед большой палец.
Когда женщины сидят, у них есть привычка подворачивать под себя ногу и упираться пяткой в промежность. Мужчины такого себе не позволяют.
Чтобы отжать вручную мокрое белье, женщина берется за него ладонями вверх, мужчина - ладонями вниз.
И еще: после секса женщине хочется не спать, а беседовать и целоваться.
Ну уж не знаю …, поручиться, что все это правда, я конечно не смогу – сам при этом не присутствовал, но как услышал так и напишу. В тот день мой знакомый Анатолий, будучи еще просто опером, вел плановое дежурство на одной из станций московского метрополитена. Почему плановое? Да потому что их отдел был завален жалобами гражданам на участившиеся случаи карманных краж. Вот и решено было провести операцию по задержанию преступного элемента. Одет Анатолий был в гражданское, поэтому вспугнуть воришку не боялся и тем не менее в целях конспирации постоянно бродил по станции, чтобы не привлечь к себе лишнего внимания. Ну сколько народу перевозит московский метрополитен, рассказывать, думаю, не надо, а вот остальные факты, пожалуй, изложу от его лица.
- Я его сразу заметил, взгляд у него приметный, он этим взглядом как будто обшаривает всех. Я за колонной встал, а сам из виду его не теряю, думаю брать надо с поличным, а то ничего не докажешь. Смотрю, он рядом с какой-то бабенкой пристроился, а та, видать, приезжая, в руках два баула, на плече сумочка настежь расстегнутая, видно как деньги на жетоны доставала, так и оставила. Поезд подходит, народ хлынул, тут и он попер – шустро по ее сумочке шмыганул. Ну, думаю, пора, выскочил из-за колонны, руку ему заломил, а он тоже ушлый, кошелек сразу сбросил. Ну мне куда деваться, думаю, ведь знаю, что ты ворюга гад, сейчас я тебе как Жеглов Кирпичу его обратно суну. Руку-то его так заломленной и держу, а второй рукой кошелек с пола подхватил и вот тут-то началось. Бабенка-то эта – казачка ростовская, черт ее задери, когда шум за спиной услышала – повернулась, а как повернулась, так этот кошелек в моей руке и узрела. Слушай, я даже не думал, что женщины так орать могут, ведь как иерихонская труба, вот веришь нет даже я от неожиданности присел, а она орет: - Помогите люди добры, грабют! Я ей – «успокойтесь гражданка, все нормально – милиция! Она сначала вроде заткнулась, а потом опять; - Помогите люди добры, меня милиция грабют! Я – «да успокойтесь гражданочка, совершена кража, но преступник-то задержан, сейчас оформим документы и вы все получите обратно». А сам кошелек этому хмырю в карман сунул и наручники на него надеваю. Слушай, я даже не знал, что казачки эти, такие женщины! Не, ну она-то ростом конечно здоровая, дородная такая, про таких говорят, что в горящую избу войдет, но то, что все так обернется, честно скажу – не ожидал. Она как увидела, что я этому гаду кошелек в карман сунул, баулы свои бросила и с криком «ах ты ворюга поганая моих деток голодными хотел оставить! » врезала ему в челюсть не хуже чем профессиональный боксер. Хорошо так врезала хуком справа, тот только зубами клацнул и сразу в нокдаун. Хотела еще добавить, да я его прикрыл - а зачем мне трупы! Я говорю – «успокойтесь, гражданочка, все будет нормально, давайте пройдем в дежурную часть и вы – говорю – товарищи – народу что рядом собрался - если кто что видел, пройдите со мной как свидетели. А сам только и думаю, что надо тащить его быстрей, пока она его здесь вообще не прибила, ведь так и норовит к нему подобраться. Ну пру его по платформе, она сзади, и не смотря на то, что в руках у нее ее баулы, она умудряется еще и задержанного пинать. Да так пинать, что если бы я его за шкирку не держал, он бы на пол-метра вверх подлетал. Сзади еще несколько человек свидетелей бежит и бабенку эту подбадривают. Короче, затащил я этого карманника в дежурку, сразу в «обезьянник» и не потому, что боюсь что он сбежит, а потому что эта казачка его бы точно зашибла. Ее на стул усадил, пару свидетелей отобрал, тоже присесть попросил, говорю – «ну что, будем составлять протокол, а вы, гражданочка, пишите заявление». И тут этот хмырюга оклемался, видно: - Зря – говорит - стараешься, начальник, ты гаманок этот с полу подобрал и в карман ко мне сунул, да и свидетели твои это видели, не выйдет у тебя ничего. Эта корова сама его потеряла, а ты мне дело шьешь! – лучше бы он этого не говорил. Казачка эта - будь она не ладна, когда его голос и про кошелек услышала, прыгнула как пантера. Как решетка выдержала непонятно. Но руки ее, которые она в ячейки просунула, клацнули у его горла как ножницы по металлу. Он только к стене отпрянул и сразу заткнулся. А я сижу и под ее заунывные причитания, что ее дети голодными чуть не остались, все думаю – «а ведь действительно, гад, отвертится, как есть отвертится, ну что ему предъявишь?». И злоба меня душит, вот вроде вор, а как его наказать. - Ладно – говорю – с тобой мы позже разберемся, а вот вам гражданочка придется пару часиков в клеточке посидеть. Раз вы у нас не потерпевшая, значит вы хулиганка, что же вы это так кричите, да людей избиваете? Посидите здесь пару часиков, отдохните! – а сам дежурному милиционеру, головой киваю, мол, водворяй дамочку за решетку. Слышу: - Чиво посидит, чиво посидит?!! – снова у этого хмыря голос прорезался. - Не чиво – говорю – а посидит как задержанная хулиганка. - А я??? - Ты тоже посидишь, пока разберемся. Тут-то он и запел – нельзя, говорит, ее садить! – а сам в угол забивается, опасливо так забивается, все скамейку задом изъелозил. - Ну кого садить, кого не садить, я уж сам разберусь! – поняв, что к чему, нашелся я – посидите, подумаете вам это не помешает, ты будешь знать как кошельки таскать, а она как невинных граждан избивать! А тот уже чуть не плачет, все на бабенку на эту взгляды бросает, а она, блин, вроде как бы сесть даже и не против, видно, праведный гнев свой выплеснуть хочет, поэтому и не возмущается. Тут он опять заскулил, мол потерпевшая она, а потерпевших не садят … - С чего ты решил, что она потерпевшая – говорю – кошелек ты у нее не воровал, сама потеряла, а раз сама потеряла, значит никакая она не потерпевшая. А вот хулиганила точно и свидетели подтвердят. - Воровал, воровал – кричит – дай начальник бумагу, я признанку писать буду! Ну сунул я ему туда лист бумаги и ручку, махом чистосердечное признание накатал и подпись размашистую поставил. Вот такие, брат, дела у нас бывали …
Всех читателей, писателей, комментаторов и администрацию сайта с новым наступающим годом! Удачи счастья и здоровья вам в Новом году!!!
В конце 1982-го года в Клинику Военно-Полевой Хирургии поступил по "скорой" экстренный больной. Парнишка лет четырнадцати с многочисленными рваными ранами конечностей и разорванным горлом. Необычным сочетанием к такому букету шло сквозное пулевое ранение кисти правой руки. Пятно въевшихся в кожу пороховых газов свидетельствовало, что выстрел в руку был сделан почти в упор. Раненный был без сознания, в тяжелом шоке от массивной кровопотери. Странным было и то, что подросток был абсолютно голым. Обычно все травматики одеты, и медсестры безжалостно режут одежду ножницами, прежде чем подать тела хирургам на стол. Иногда частичное раздевание делает "скорая", но тогда привозная бригада обязана скинуть шмотки по месту доставки больного.
Опрос "извозчиков" тоже никакой ясности не дал. Вызов ментовский, целевой. Сразу запросили реанимационную бригаду. Адрес в самом блатном доме Ленинграда - возле Домика Петра, где куча сталинских скульптур на крыше. Когда прибыли, дверь в квартиру была взломана, парень валялся в луже крови и уже без сознания. Менты тоже ничего не объяснили, да и особо спрашивать было некогда. Сказали только одно - доставить в Военно-Медицинскую Академию, где лечение получше, а трепу поменьше. Видать какого-то туза сынок.
Особо болтать времени нет. Неотложная реанимация - растворы по жиле струйно, затем эритромассу и цельную кровь-матушку. Ну и в операционную - срочная остановка кровотечения, а дальше хирургическая обработка ран. Чуть резать, а больше шить да латать, запихивая куда возможно дренажи для оттока раневого экссудата - главную меру профилактики инфекционных осложнений. Хирургам еще ничего, а вот реаниматологи подергались, побегали за ночь. Но вытянули. На утро давление стабильное, если бы не литра вколотой наркоты и прочей дряни, уже бы паренек в сознанку пришел. А так лежит под аппаратом искусственного дыхания.
Среди ночи в клинику звонок от Дежурного по Академии - к поступившему больному приедут родственники, приказываю их в клинику пропустить! Как не можете? Какая стерильность? Как в реанимацию не положено? Пропустить без разговоров под мою ответственность! Приказ не обсуждать! Через пять минут еще один звонок, теперь от Начальника клиники генерала Дерябина. Тон уже человеческий - ребята, сам бы всем голову за подобное намыл, но уж сильно "блатной" нажим. Придут - им маски на нос, бахилы на ноги, халаты на все остальное. Проводите папочку с мамочкой до их сынули.
Приперлись на персональной "Волжане". В руках здоровые сумки с деликатесами. Смех - и это в реанимационный зал! Ну разъяснили большим людям, что горлышко у вашего отпрыска порвано. Ему такое еще долго не кушать. Кормить его будем сами, вначале по венке, потом протертой бурдой через трубочку. Проводили к "телу", ну и намекнули - посмотрите, поплачьте, но лучше валите отсюда. Пользы от вас нет, а мешаетесь сильно. Переведем на верх в общее отделение, тогда и милости просим.
Ну мамаша повыла чуть, папаша молчком слезки повытирал, наконец засобирались на выход. Ответственный хирург в расспросы родителей подался. Что случилось-то? А родители несут какую-то ахинею. Маманя грузит, вроде как пришел мент с собакой, а у нас своя собака, редкая смесь волка и сибирской лайки, те подрались, да сына искусали. Папа несколько иную версию говорит - мент в нашу волко-лайку выстрелил, вот она сына и покусала. Ну вроде и сыну до кучи руку прострелил. Ясности мало, но хоть стало понятно, что основная травма - результат укусов собаки.
Смену менять, а тут милиция и следак в Клинику заявляются. Вообще-то в Полевой Хирургии это частые гости, иногда и не раз за день. Одно неудобство - сдающую смену с ночи задерживают. Один мент, совсем молодой сержантик, повел себя нетипично - перед дежурным хирургом на колени упал. Попросил дать медописание в уголовное дело в свою пользу, так как родители этого мальчика уже на Колыму его посылать грозятся. А все за то, что он их отпрыску жизнь спас. Только папа-туз очень не хочет, чтобы правда где-то всплыла. А правда оказалась простой.
Из элитного дома поступил звонок в ближайший опорный пункт милиции от соседей - за стенкой погром и нечеловеческие вопли. В том доме, кроме белой горячки, проблем никогда не было, там на входе вахтеры. Ну на всякий случай послали самого молодого. Пойди посмотри, если что, то свяжись по рации. А если "белый конь", звони 03. Приходит сержантик по адресу. За лакированной дверью действительно погром и вопли. Звонит, стучит - никто не открывает. Спустился до вахтера, у того на счастье здоровый лом имелся, лед перед подъездом скалывать. Звякнул сержант коллегам и давай этим ломом дверь ломать. Возня продолжается, но крики стихли.
Врывается мент в квартиру и видит сюрреалистическую картину: подросток с разорванным горлом СНОШАЕТ здоровую собаку! Собака пытается подростка кусать, а тот из последних сил правой рукой ее за голову удержать пытается. Левая рука изгрызена и висит плетью. Вся хата в крови, обстановка погромлена. Сержант хватает подростка и пытается оттянуть от собаки. Не выходит - как склеились! Собака пытается и мента покусать. Достает сержант пистолет и бух собаке в голову. Да с перепугу через руку этого ебаря. Собака пару раз дернулась в конвульсиях и тут же "партнер" из ее влагалища вывалился. Говорить не может из-за травмы горла. А через несколько секунд вообще сознание потерял. Вызвал спаситель скорую, а тут и другие менты подкатили. Вот и вся картина происшествия...
Не поверил ответственный хирург. Не поверил, потому что история слишком уж на устное народное творчество смахивала. Ну кто не слышал баек про то как Он Ее, а тут Муж. А у Нее того - зажало. Потом Их вместе склеенных выносили. Так вот с женщинами такого не бывает! Брехня это. Бывает женский патологический спазм влагалища - по медицински называется вагинизм. Так вот при вагинизме туда засунуть невозможно, а оттуда вытянуть проблем нет. Ну разве что женщине это больно. Тем более не застрянуть, когда грызут до смерти. Не-воз-мож-но. Да только вид у сержантика такой, что вроде как мужик правду говорит, к тому же собака не человек...
Снимает тогда хирург телефон и звонит начальнику Кафедры Биологии, профессору Щербине. Извинился за странный звонок, конкретно историю описывать не стал, спросил в принципе - с собакой сцепиться реально? На другом конце провода категорическое "Да, да, да - элементарный КЛИНЧ!!!". Почти как в боксе, когда друг на друге виснут. Оказывается "клинч" - это научный термин в зоологии семейства Canis (собаковидных). При размножении шакалов, койотов и волков это обязательное состояние самки. У собак такая реакция слабее, но тоже наблюдается весьма часто. У волков же клинч длится от двух до пяти часов. Специальные мышцы влагалища так плотно сжимают половой член самца, что вытащить его, не порвав самку просто невозможно. В этой беззащитной ситуации много молодых зверей гибнут от клыков конкурентов - матерых волков и волчиц, но даже перед смертью не могут расцепиться. Природное значение этого явления не ясно, но известно, что если пытаться разнять таких партнеров, то самка будет испытывать страшные боли, ну и разумеется будет кусаться. Но и тогда не расцепится. Возможно ли это у гибрида собаки с волком? Не только возможно, но и неизбежно. Правда в одном только случае - сука "горячая" должна быть. В смысле, в течку.
Следователь положил на стол заключение ветеринара-кинолога, осмотревшего труп гибридной собаки. Сука в разгар течки, во влагалище обнаружена свежая сперма. Значит все-таки клинч.
Впервые в Питере я побывала осенью 1995 г., с моим тогда еще женихом Сашей (мы поженились на следующий год). Остановились мы у Сашиного школьного друга, который работал инженером-акустиком в Мариинке. Он достал нам два билета на итальянскую оперу. Я получила море наслаждения, да и Саше понравилось. После театра, около одиннадцати вечера, мы пешком возвращались домой к другу, благо жил он в центре, буквально в пятнадцати минутах ходьбы.
Дорога лежала через темный переулок. Единственный фонарь слабо светил на его дальнем конце. На середине переулка дорогу нам преградили два здоровенных бугая в кожаных куртках и спортивных штанах, похоже, качки. Руки у обоих были в карманах. Надо сказать, что Саша чуть выше среднего роста, спортивного худощавого телосложения. В общем, особо угрожающего впечатления не производит, особенно в теплой осенней одежде.
- Мужик, быстро, кошелек, часы, бабины цацки и вали без шума! – громко сказал один качек. Бояться ему было нечего – переулок пролегал между двумя глухими стенами, без единого окошка.
Я крепко схватила Сашу за рукав пальто и взвизгнула от страха (автоматическая реакция).
- Ребята, давайте жить дружно! – весело сказал Саша, заслоняя меня спиной.
Громкоголосный качок ловким движением руки выхватил из кармана какую-то металлическую штуковину, хитро крутанул ее, и в руке у него оказался нож с острым лезвием длиной с мою ладонь (Саша потом сказал мне, что это был филиппинский нож-бабочка, еще называющийся “балисонг”). Кончик лезвия он тут же наставил Саше в грудь и сказал:
- Ты че, мужик, нюх потерял? Перед бабой выделываешься? Выворачивай карманы, падла!
- Ну, как хотите, -- тихо сказал Саша, без капли страха в голосе. Дальнейшее заняло от силы пять секунд, и я впервые увидела моего любимого в действии. Правда, все что я смогла увидеть из-за Сашиной спины, был резкий выпад его правой руки, за которым последовал хруст костей и истошный крик, и двойной удар ногой. Я закрыла руками рот, чтобы не закричать. Саша же стоял как ни в чем не бывало, держа в руке нож, которым еще несколько секунд назад качок угрожал его продырявить. Два бугая бревнами лежали на асфальте: один, кажется, в отключке, а другой осторожно держал в левой ладони поврежденное правое запястье (может, сломанное) и поскуливал.
Мой Саша, офицер в четвертом поколении, воспитанный в лучших военных традициях, поднял правую руку в салюте и четко произнес:
- Разрешите представиться! Гвардии старший лейтенант Симонов, морская пехота. Мастер спорта по самбо, черный пояс по карате.
Мы неспеша удалились. А нож Саша подарил другу, на память.
В наружную дверь квартиры Елизаветы Ивановны Голубевой я стучал громко и долго, ибо на подобную неучтивость были уважительные причины: хозяйке исполнилось на днях 87 лет от роду; хозяйка плохо слышала, видела и соображала. Зато эта древними годами женщина ежемесячно платила за электроэнергию не в пример многим более молодым жителям села Бектышево, у кого с органами чувств было все в порядке, а вот гражданской совести не было совсем. Жители улицы Сельская передали мне, что долгожительница обиделась на меня, контролера Энергосбыта, за то, что я всем ее соседям поменял электросчетчики, а ее жилье обошел стороной. Вот почему я, полный решимости исправить эту оплошность, ломился в дверь квартиры Елизаветы Ивановны. Внезапно дверное полотно ушло вовнутрь сеней, да так быстро, что я едва не въехал своим кулаком в приветливое лицо зятя хозяйки! - Заходи, тезка, заходи скорей! - пригласил Михаил Андреевич радушно. - А я в окошко увидел, что это ты... Вот с кем, думаю, мы выпьем редкой водочки да закусим икрой паюсной... - Если сказать по-простому, то выпьем самогонки и поедим молотой на мясорубке кильки? - съязвил я зачем-то. - Обижаешь, нача-а-альник! - ответил мне собеседник. И он был прав: на кухонном столе стояла хрустальная бутылка объемом 0,75 литра, красивая-красивая... В Москве такая бутылка пустая стоит 68 рублей, а полная - 290! Рядом с хрустальным чудом лежала на столе открытая консервная баночка с черной икрой, на блюдце - сливочное масло, далее - черный хлеб и две головки репчатого лука. Ну не пещера Али-Бабы, а? - На работе не пью и не тянет! – солгал я мужественно. – Я пришел к Елизавете Ивановне заменить электросчетчик… - Ну а потом выпьешь? – не унимался искуситель. - Да что Вы?! – простонал я. – У меня в горле застрянут такие деликатесы, ей-богу! Всю пенсию, небось поистратили на этот губернаторский полдник? Сказать по-честному? Ни рубля... Это вчера дала в отпуск сюда благодарная мне до гробовой доски женщина… Жена, что ли? - ахнул я в изумлении. - Не-е-т! Одна знакомая… Графиня Мотя-Христя! - Как? Как ее зовут? – переспросил я тезку. – Смеетесь надо мной, да? Про графа Монте - Кристо читал, а про названную Вами графиню даже не слышал… Тем более Вам 68 лет, какая уж тут знакомая… - Давай по стопарю вмажем, Михаил Николаевич, - продолжал соблазнять меня зять Елизаветы Ивановны. – А я тебе такой роман изложу, какой Дюме и не снился… Вы сами выпивайте и рассказывайте, а я буду менятьэлектросчетчик, ладно? Соединим полезное с приятным! – начал хитрить я. – С электричеством работать – не картошку копать… Сами знаете. Ну, а тогда выпьешь? – не унимался общительный выпивоха. - Тогда выпью! – расчетливо пообещал я в полной уверенности в том, что хрустальная емкость опустеет к концу моей работы. Минуты три каждый из нас молча занимался своим делом: он выпил и закусывал бутербродом с икрой, а я начал ревизию прибора учета электроэнергии. Чего греха таить: захлебывался я обильной слюной в эти минуты, хотя не позже как полчаса назад хорошо пообедал. Да-а слаб человек и духом, и телом! У меня младшая сестра, Михаил Николаевич, - нарушил молчание тезка, задымив дорогой сигаретой, - бойкая была женщина, служила в торговле продуктами. Сама не пила, других приструнивала по этому делу. За это грузчики-алкаши на продуктовой базе года два назад изловчились да опустили ей на голову задний борт грузовика, что разгружали у склада. Долго она лечилась в клинике №16 для психов, да там и померла, бедолага. Я нечасто навещал ее потому, как противно было заходить и выходить через проходную на Каширское шоссе: личный шмон каждый раз, допрос… Да и на территории больницы какие только дураки к тебе не пристанут… Вот и в тот день, когда я навестил сестру живую в последний раз, иду двором на выход, жалею ее, настроение препаршивое, а тут ко мне шасть одна лахундра в больничной робе. - Я как граф Монте Кристо, - зашептала быстро-быстро, - заключена здесь невинно... Будьте мне братом Харей, озолочу... - Аббатом Фаррио наверное? - не утерпел я, чтобы не проявить свою начитанность. - Это католический поп помог графу Монте-Кристо бежать из тюрьмы, а перед этим дал карту для поиска огромного клада. - Да? - удивился Неодюма. – Ты читал, поди, про все это, а я собирался-собирался, да так и не прочел. Поэтому я, неуч, и обиделся на лахундру за то, что она предложила мне быть ее братом Харей. Да-а. - Если я буду братом Харей, - говорю я дуре, - то ты – графиня Мотя-Христя, небось? Говори скорее, что мне надо сделать, сестpa! - Брось мое письмо в почтовый ящик за зоной... Озолочу... - Давай, - говорю. – Запомни телефон мой домашний... Позвони, когда золота насобираешь, графиня... Запоминай: 901-87-33! А самому жалко бабу: слезы в глазах, трясется вся от страха, космы нечесаные, вся немытая... Тьфу, да и только! На проходной амбал в белом халате первым делом - вопрос ко мне: - Вам ничего не передавали на вынос? - Передавали, - отвечаю. Охранники бросились ко мне, как собаки за костью. - Кто? Что? Кому? – загалдели вокруг. - Привет, - говорю, - передали на вынос. Кому? – не сказала… Во-он та, лахундра чокнутая. Графиня Мотя-Христя... - А-а, ту мы знаем, успокоились псы. - Сейчас приветы посылает, а раньше норовила письма в генпрокуратуру передавать через посетителей, дура проклятая! Проходите, гражданин, отнесите от нее привет туда - не знаю, куда, тому - не знаю кому... Хи-хи-хи... Ха-ха-ха... Бросил я письмо ейное в почтовый ящик далеко от Каширки. Да и забыл потом обо всем: то сестру хоронил, то с работой неурядицы были, пустопорожние хлопоты, словом. Так веришь - нет? Месяцев через восемь после того дня звонок по телефону домой: - Это Михаил Андреевич? - спрашивает приятный женский голос. - Он! - отвечаю. - Это графиня Мотя-Христя Вас беспокоит, - смеется баба в трубку. - Приезжайте в Высотный дом на Котельническую набережную, подъезд такой-то, квартира такая-то, и код дверной не забудьте. Пропуск я закажу, и Вас, мой спаситель, пропустят в квартиру. Пришла пора отблагодарить брата Хария! Когда Вас ждать, Михаил Андреевич? - А-а, дура из психушки! - наконец-то врубился я. - Что, уже на воле? Поздравляю, веришь - нет! В четверг я буду в той стороне Москвы, к "Вы-сотке" прибуду к четырем дня... - Значит, пропуск выписать с 16-ти часов? - уточняет графиня. - Да! - отвечаю. Попрощались и положили трубки. И только тогда я по-настоящему уверился в том, что со мной говорила нормальная и умная баба, что ее зря запирали в дурдом. - Ну, скажи откровенно, Николаевич, - прервал повествователь свой рассказ, - ты вот можешь вот так, с ходу, будто командарм какой-нибудь, поправить простого мужика: не в четыре дня, дескать, а с 16-ти часов?! - Нет, с ходу не могу, - согласился с рассказчиком я. - Не томите душу, пожалуйста, говорите: ездили в гости к графине? - А ты слушай, не перебивай... - "А че было не поехать? Я в аптеке подрабатываю на пенсии, в тот четверг должен был получать манометры для кислородных баллонов на центральном складе аптекоуправления, что расположен в окрестностях "Высотки". Поэтому я с хозяйственной сумкой и поперся в гости. Внизу, на вахте, меня привратник долго мурыжил, гад: и рылом, видишь, я не вышел, и одет не по тикету... Спасибо, графиня Мотя-Христя по радио вовремя цыкнула на этого пса, а то взашей меня вытурить задумал на улицу. Не глядя на пропуск заказанный... Зато на лестничной площадке у лифта она ждала меня сама... Ну и женщина, Николаевич! Ну-у, красавица писанная! Така-а-я дама, я те дам. Правда, и тут не обошлось без сторожевых псов. Только это я раскинул руки обнять ее, как брат Харей, откуда-то из-за нее, словно черт из табакерки, выскочил огромный мордоворот - телохранитель ейный. Лап-лап меня, паскуда, всего! Обшмонал форменным образом и сумку из рук у меня вырвал, манометры в ней пересчитал-перенюхал... - Чисто, Мария Христофоровна! - докладывает хозяйке довольный. Та с улыбкой приглашает меня в роскошную квартиру... Не квартира, а музей, веришь - нет? Ковры, хрусталь вокруг... А по площади так девять таких квартир, как у тещи! Унитаз финский такой красоты, что хоть воду пей из него. А про ванну - одно скажу: утопиться в ней не жалко. Я в своих хлопчатобумажных носках штопанных еле-еле вдел ноги в тапочки меховые, заграничные... Да что говорить, расстраиваться. Заводит меня в столовую, хотя я на кухню норовлю, по-простому. А она смеется, да в колокольчик, веришь-нет, позвонила... Служанка, - вот тебе и лахундра! - столик на колесиках притолкала к нам, а на столике том - чего только нет! Я настоял на водке, потому как ничего в винах да коньяках не понимаю. Она рюмочку себе взяла, я - стакан. Выпили за добрых и честных письмоносцев, помню... Выпили за правильных прокуроров, что по письму из дурдома восстанавливают справедливость, помню... Выпили за погибель врагов наших, особенно того, кто объявил Марию Христофоровну дурой, помню... Им оказался ее новый начальник по работе, молодой, вместо старого. Во время важного совещания этот кобель под столом залез рукой ей под юбку, а она над столом тоже рукой заехала ему по морде! Так вот, чтоб себя оправдать перед подчиненными важного оборонного завода, этот гад подкупи врачей. И те выписали несговорчивой бабе направление в дурдом. По письму, которое я пронес через проходную клиники № 16 досталось всем: и директору - кобелю, и главврачу - ротозею, и прочей шантропе! В необычной обстановке я плохо ел деликатесы, а потому быстро окосел. Веришь - нет? Все про сумку с манометрами беспокоюсь... Ну не дурак, а? А графиня Мотя-Христя все посмеивается надо мною: - Там в коридоре не одна, а две сумки-то! Эх, запамятовали Вы, Михаил Андреевич! Я скорее в коридор. Глядь, и правда две сумки. - "На хрена так допился Миша! - бормочу сам себе. - А в то же время что за чудо? Сумки две, а охранник?" Как был один, так одним и остался... - Эй, ты кто? - обращаюсь я к амбалу. - И почему ты не раздвоился? - Я телохранитель Марии Христофоровны, - отвечает тот с гонором. - Телолапитель ты, вот кто! - умничаю я. - Лапаешь, поди, хозяйку, как меня лапал около лифта... - Ну если бывает такой приказ, то исполняю его - лапаю! - А сколько ты получаешь тут, за торчание в коридоре? - продолжаю липнуть я к человеку себе на беду. - Семьсот, - отвечает. И я семьсот рублей в месяц получаю. Но я за них на трех ставках оформлен в аптеке, значит, работы невпроворот... Не чета тебе... - Чего-о? - обиделся наконец-то телолапитель. - Да я за семьсот деревянных и малую нужду тут справлять не буду! У меня заработок в ба-а-ксах! Понятно тебе, совок? - Виктор! - вдруг послышался строгий голос хозяйки. - Прекрати сейчас же этот дурацкий спор. Ты должен поучиться у Михаила Андреевича доброте к людям. Ведь это он, а не ты, бескорыстно помог мне вырваться из неволи... А такие, как ты, стерегут на проходной за баксы невинные жертвы беспредела! - Так ведь врачи... – заикнулся дармоед. - Я не такой, Мария Христофоровна... - Ах, не такой? Ты более благородный? В таком случае, отвезешь на моей автомашине Михаила Андреевича домой... Да никаких разборок по дороге... Позвоните мне оба по телефону из его квартиры, понятно? - Есть! - ответил лакей, но так посмотрел на меня, что я струхнул. На прощанье эта необыкновенная женщина расцеловала меня и проводила до лифта. Амбал нес в руках мои сумки, две - не одну. Довез меня этот жлоб до дому без мордобоя. Ведь я потребовал от него, чтоб он завез меня в аптеку для сдачи на склад манометров, веришь-нет?! Как мы любим рисоваться пьяными на работе, не пойму... А я всегда в подпитии вредный и нудный, ужас... Короче, довез он меня до дома, да в квартиру затащил вместе с сумкой второй. Одну я оставил в аптеке... Тут же набрал номер телефона своей хозяйки, доложился ей сам, да подставил к моему рту трубку. Я до-о-лго мычал и заикался, прежде чем у меня получилось: - М-ме-мер-си м-мма-ма-дам! Ведь ни с кем-нибудь разговаривал, с графиней Мотей-Христей. Дурак - одно слово! - Михаил Андреевич с горя пропустил стопочку. - Моя жена была в те дни здесь у вас, в Бектышеве. Пасла тещу: старуху давно уже нельзя оставлять одну. Вот и сегодня жена в Москве, а я - около тещи... Словом, оставил меня телолапитель графини одного, захлопнул входную дверь за собой, да и был таков. А я ночью, в сумеречном состоянии, отыскал свою заначку от жены - полбутылки водки, да сосал до утра. Закусывал, веришь нет, манометрами для кислорода! Грыз их в твердой уверенности, что это бутерброды с икрой... У одного прибора прокусил-таки стекло... Зуб впереди сломал до десны аж... Подлый Виктор нарочно оставил в аптеке сумку с подарками графини, а мне подсунул другую! Проснулся после полудня в состоянии глубокого бодуна от грохота взламываемой двери в мою квартиру. Пока я попадал трясущимися ногами -руки тоже ходуном ходили, - в штанины, в спальню вступили: участковый милиционер, комендант ЖЭКа, заведующая аптекой, да понятых два человека. На столе в зале - содержимое той сумки, что злодей-телолапитель оставил вчера в аптеке. Вместо манометров - деликатес на деликатесе и деликатесом погоняет! Мент участковый сразу за протокол и с допросом: - Где грабанул ларек, либо магазин? Мне и про Марию Христофоровну не с руки ему рассказывать, и самому не отговориться шуткой. Бубнил-бубнил о дурдоме до тех пор, пока в наручниках не отвезли меня в КПЗ. Три года заключения мне корячилось, не меньше. Хотя своими глазами читал в газете, что жена одного губернатора убила зверски своего пасынка и ей дали за это аж... два года условно! Пе-ре-стройка! Короче, выручила меня графиня Мотя-Христя. Позвонила домой - не отвечаю; позвонила в аптеку - ей радостно сообщают, что сидит мелкий воришка Михаил Андреевич в следственном изоляторе, ждет суда! Ох и шорох подняла графиня: сняли с работы и участкового инспектора, и заведующую аптекой! А козла Виктора Мария Христофоровна выгнала пинками из своей квартиры, хотя тот прибегал ко мне просить прощения и принес 1000 баксов отступных... Я не простил, денег американских не взял, за что меня очень хвалила эта порядочная и умная женщина, нарочная психбольная! Мы часто видимся, еще чаще перезваниваемся по телефону. Она души не чает в моей жене, а та прямо-таки влюбилась в Марию Христофоровну. Богачка предлагает деньги, мы не берем, а вот от деликатесов к праздникам либо к отпуску - не отказываемся. Вот так закончилась история с письмом графини Моти-Христи. - И Неодюма смолк, чтобы закурить. Да, я оказался правым: пить было нечего со мною. И хотя я домой добрался на своих двоих, а не на иномарке; хотя моя сумка с инструментом не удвоилась почему-то, мне все равно было радостно на душе от того, что живут в наше суровое время удивительные люди, чьи добрые дела, словно робкий подснежник ранней весной, раздвигающий снег, противостоят разгулу зла в нашей стране. Будьте счастливы, графиня Мотя-Христя и ее брат Харей! В следующий мой обход абонентов этого села я застал "аббата Фарио" в трауре по причине того, что неделю назад был похоронен его постоянный собеседник и родственник по фамилии Лебедев. Оба мужика были женаты на двоюродных сестрах и считались свояками. Вроде здоровым человеком был покойник в три часа своего рокового дня, а в семь вечера - умер! Лицом и телом стал черным, какие-то пятна проступили на коже - прямо кровоподтеки по виду и синяки... Все это привело Михаила Андреевича к уверенности в убийстве родственника. Он назвал и имя злодея - имя некого Емели, собутыльника и друга сына покойного. Проклинал его втайне и прилюдно. Я, помню, посоветовал безутешному свояку Лебедева не отягощать душу беспочвенными подозрениями, а обратиться в милицию за доказательствами против душегуба. Тем более, что власти дали "справку о смерти от водки". - Какая милиция? – отмахивался от советов Михаил Андреевич. - Какие доказательства? Все говорят на Емелю! Цену подобным уверениям и слухам сельских кумушек я постоянно испытываю на себе: не проходит и месяца, чтобы очередной неплательщик за электроэнергию не обвинил меня, контролера Энергосбыта, в том, что диск электросчетчика моей квартиры крутится в... обратную сторону! Но мой собеседник и слушать ничего не хотел, все надеялся сам, без милиции добиться у Емели чистосердечного признания в убийстве... - Ох, Михаил Андреевич, - накаркал, как оказалось, я, - доведете Вы парня своим нападками до припадка ярости... Быть беде... Ведь его, говорят, из армии комиссовали по случаю болезни менингитом... - Да в гробу я его видел, не пугай, - ярился он, - да если со мной что произойдет, то он и месяца не будет землю топтать. Им займется сама Мария Христофоровна... Как ты говоришь, графиня Мотя-Христя... Недовольные друг другом, мы расстались тогда. Видимо, я не убедил собеседника ни в чем, потому как спустя полгода после смерти Лебедева в доме усопшего собрались на поминки трое: молодой Лебедев, его друг Емеля и... Михаил Андреевич! Видно, опять приспичило ему выводить подозреваемого в убийстве парня на чистую воду. Скорее пристал к Емеле в подпитии, как приставал однажды к телохранителю графини. Что уж произошло между поминальщиками - в подробностях неизвестно, но нетрезвый Емеля пошел по селу искать фельдшерицу, которая и нашла Михаила Андреевича в доме молодого Лебедева в сенях на соломе с проломленным топором черепом... К утру из Москвы примчались на легковой автомашине жена, дочь и сын погибшего. Они решили увезти тело на судебно-медицинскую экспертизу в столицу. Бензин на скорбный рейс они выпросили у председателя ТОО "Бектышево", заправлялись на сельской заправке. По словам невольных слушателей их разговоров, родственники Михаила Андреевича спорили между собой: сообщать ли о трагедии какой-то Марии Христофоровне? Не сообщать? Емелю арестовала милиция через несколько дней после убийства. Посадили в следственный изолятор... Велико и объяснимо горе матери Емели... Простительны и ее надежды на оправдательный суд над ее непутевым, но единственным сыном... Но не прошла и неделя заключения, как арестант Емеля был убит в тюремной камере... Успешная попытка к самоубийству? Случайная драка среди заключенных? Или это месть графини Моти-Христи за своего "брата Харея"? В заключение этой удивительной истории хочется обратиться к семейным дебоширам, хулиганам и драчунам: не обижайте своих близких, знакомых и друзей! Не убивайте их, тем более! Знайте, что у каждого из обиженных Вами наверняка найдется мститель: граф Митя либо графиня Мотя-Христя!
Мемуары: Почему у меня в плече титановый протез. Мемуар напишу.
Вот многие уже знают, что в левом плечевом суставе у меня находится титановый имплантант. На рентгеновском снимке виден как металлический шарик, от которого расходятся крючки, каждый из которых воткнут в какую-нибудь кость, коими изобилует плечо русского человека.
Появился он там в результате перенесенной операции. Нахуй я ее делал, я вам не скажу, а лучше поведаю о самом процессе.
Есть в Казани такое заведение - Научно-исследовательский Институт Травматологии и Ортопедии. Свозят туда разнообразно покалечившихся людей лечиться. Пока я там лежал две недели и готовился к операции, массу всего интересного увидел. Каких только калек нет! Привозят на скорой, натурально, кусок мяса. Где у него руки, где ноги - совершенно непонятно. Все это дело лежит на носилках и орет. Или уже не орет. Кости в разные стороны торчат, кровища хлещет, дюжие мужики носилки в операционную заносят. После многочасовой операции, вывозят забинтованное нечто. Проходит дня три-четыре, смотришь - вроде, человека собрали. Ну, руки нету, или ноги, или и того и другого - но ничего, моргает, по сторонам озирается. Грустит, понятное дело. Хуево без руки-то. А хуль, кругом все такие. И буквально за неделю восстанавливается человек в таком обществе. Весь, блять, в гипсе-бинтах, еле двигается, ан - выполз в курилку, сигареты стреляет, анекдоты травит, медсестру за жопу ущипнуть пытается! Живуч человек, ей-богу, очень живуч.
Или вот в коридоре лежал пациент. В гипсе от шеи до пят. Перелом тазовой кости, или как там она называется. Которая в жопе, короче. Друг, говорит, по пьянке пинка дал. Жопа - хрусть, и пополам. Веселый мужик был, все байки травил. Друг его, видимо, тоже нескучный такой парняга.
Были там еще два занятных кекса. Два малолетних гопеныша. Оба лежат с какими-то сложными переломами рук-ног. Подружились в больнице. Как-то раз, спиздили они где-то спирта. Выпили. Не поделили последний стакан. Тот, кому меньше налили, другого костылем - хуяк. Другой тоже в долгу не остался - у него тоже костыль был. Отхуевертили друг друга за милую душу. Все швы разошлись, переломы пооткрывались, и новые еще появились. Наутро их обоих в операционную, снова все зашили, в разные палаты расселили. Через две недели оба снова ходить могут. Встретились, помирились. По такому поводу спиздили спирта. Последний стакан не поделили. Дальше, догадываетесь, что было? Сколько там всего они друг друга так пиздили, не знаю, я выписался раньше. Возможно, до сих пор там лежат.
В какой-то момент и меня на операцию повезли. Операция - это, друзья, дюже прикольное дело. Операционная - здоровенный такой зал. Там два стола. На одном - я лежу. В другом конце комнаты - еще какой-то мужик лежит, ждет, пока его резать начнет другая бригада хирургов. Подключили меня к куче каких-то приборов, капельницу в вену засунули, свет врубили. Лежу, хорошо, слушаю, как электроника попискивает - пульс мой, значит, озвучивает. Врачей - до ебеной матери: два хирурга, ассистентов человек пять, анестезиолог. Хули, операция длинная, часа три, там и патологоанатом может пригодиться.
Стали мне наркоз делать. "У тебя," - говорит анестезиолог - "случай сложный, кость сверлить будем. Поэтому наркоз сделаем сначала местный, а потом еще и общий, чтоб больно не было. Сейчас я буду иглой искать у тебя основание нерва и введу туда ледокаин. Как только я коснусь основания нерва, ты почувствуешь, будто тебя слегка током ударило. Ты мне скажи сразу." Ладно, говорю, немедленно же сообщу. Берет анестезиолог шприц с иголкой - бля, я ебешь, сантиметров 20 длиной, не меньше, и ка-ак заебенит мне ее со всей дури в шею. А не больно ни хуя, потому что она ледокаином смазана. И чего-то там ковыряется у меня в шее, нерв, значит ищет. Я внимание сконцентрировал, жду, когда меня легонько током ударит.
И тут ка-а-а-к ебанет только. Вы когда-нибудь пальцы в розетку совали? Так вот, это хуйня по сравнению с тем, что я почувствовал. Будто по мне вольт тыщу пустили. Я аж подпрыгнул весь. Анестезиолог обрадовался: о, грит, ништяк! нерв нашел! И туда мне ледокаин впрыскивает. А я гляжу на мужика, который своей очереди ждет. Тот явно от моих воплей поднапрягся как-то...
"Лежи," - говорит анестезиолог - "жди, щас у тебя плечо неметь будет." Лежу. Немеет. Только нихуя не плечо. Кисть. О чем я анестезиологу и сообщаю. "О!" - грит - "это я промазал децл, не тот нерв заморозил. Хуйня, ща еще раз попробуем!". И новый шприц готовит. Та же процедура - в шею иглой хуяк, чо-то ковыряет, током - ебысь! , я чуть ли не до потолка подскакиваю. Мужик на соседнем столе совсем уже охуел и явно съебаться норовит. Тут у меня и плечо онемело, и кисть, и половина ебальника впридачу.
"Ща," - заявляет анестезиолог - "будем тогда тебе общий наркоз делать." Берет здоровенную ампулу, пиздец, на полведра наверное, набирает шприц, и в капельницу это дело мне хуярит. Жди, грит, ща заснешь. Ну, я жду. Глюки пошли. Писк аппарата, который за пульсом следит, стал не монотонный, какой-то ритмец появился веселенький. Птички защебетали, музыка заиграла. Какие-то деревья кругом выросли, стол поднялся, поплыл куда-то. Кайф, красота! Последний глюк, который помню - среди врачей со строгими еблами стоит негр и тоже ножик в руке держит. Потом я и не помню ни хуя.
Прихожу в себя в палате. Весь, блять, в бинтах, гипсе, какие-то трубки из меня торчат во все стороны, башка болит, плечо болит, хуево - пиздец. Чего-то мне еще вкололи, и продрых я еще целые сутки.
Дня через три с грехом пополам смог встать. Пошел в сортир по стеночке. Мутит всего, покачивает. И тут мне на встречу тот самый негр из глюка наркотического. Я чуть не обосрался от страха. Нихуя себе, думаю, приход. Третий день не отпускает! Потом объяснили: оказывается, работает он там. Врачом. Обычный такой Матумба, лечит людей, ноги им отпиливает. Может жрет их потом, хуй его знает. Но предупреждать же надо, елки-палки.
Потом анестезиолог ко мне в палату пришел. Спросил, как себя чувствую, какие-то колеса прописал. И поинтересовался эдак вежливо, не увлекался ли я по молодости разными там таблеточками, ну, димедрольчиком там, антидепрессантами. Ну, было дело, говорю, пару раз. Я, говорит, так и понял. На вас, наркотов ебаных, наркоз медицинский хуево действует. Ты ж, говорит, не спал ни хуя. Песни пел. По-русски, по-английски и по-немецки. Очень, говорит, душевно поешь. Истории какие-то рассказывал смешные. Хирург, говорит, так смеялся, что чуть тебе лишнего не отрезал. И все, собака такая, помощь предлагал. Зажимчик подержать, косточку какую выломать. Заебал, говорит, всех очень, но и повеселил. Сдружились мы с анестезиологом. Я ему потом компьютер починил, а он меня за это спиртом напоил и посоветовал сестру Алену не ебать, потому что она блядь, всем дает, а ему не дает. Я из солидарности обещал с Аленой никаких дел не иметь.
Потом, конечно, хуево было. Три месяца в гипсовом корсете. Плечо еще месяца два постоянно болело. И где-то года два не мог на левом боку спать и рука не работала левая. Ну да это хуйня, потому как работаю я головой, а дрочить и правой можно. Даже сподручнее. Сейчас почти уже все восстановилось, за 4-то года, и левая рука поднимается почти так же, как и правая, только слабее она значительно и резких движений делать нельзя. Только шрам на память остался на плече.
Подруга очередная, Катя, как то говорит: - Может, в Баден-Баден слетаем, развеемся? - Нахуй, нахуй, - говорю.
Она улетела, а мы остались. Пару дней покеросинил, но не до соплей, а так, для тонуса. На третий день выкинул тормозной парашют, да хуй там был, кореш в гости зашел, принес два литра и стропорез. Ну а на пятый день собака меня уже за шиворот в ванную волокла. Заебалась горемычная. Кое как они с кошкой привели меня в чувство. - Знаешь, дорогой, пора тебе на природу, подлечить здоровье. – кошка говорит. А я в очень хуевом состоянии, руки ходуном, постоянно сблевываю, не пойми чем, хотя вроде и не жрал ни чего... По квартире перемещаюсь как афробиоробот. Увидел пустые бутылки, аж мотор клинить начало. Действительно, пора на природу.
- Я на рыбалку хочу... - сказала собака. - Рыба, и ниебет! – поддакнула кошка. - Какая рыба, на улице минус пять. - Самая погода для зимней рыбалки, корюшка прет сейчас. - Это вам Затевахин наплел что ли? - Тебе ли не все равно, как раз спирт выветрится на холоде.
Короче уломали они меня на рыбалку. Я только вот не был ни разу на "зимней". Рыбаков встречал, по городу их много бывает навалено, у метро в основном. Но как говориться "Для рыбалки мало страсти - нужны снасти". Стал вспоминать, кто у меня из знакомых маньячит по этому делу. Звоню Вовану. - Вован, привет! - Здарова, Толик тут к тебе заходил на днях, говорят, не помнит, как ушел. - Через дверь ушел. - Только проснулся в "Доме ночного пребывания", около Гренадерского моста, - и Вован заржал - Сам то как? - Да моя опять решила мир повидать, полетела в Баден блядь Баден нахуй.
- "Твоя" какая, Света, или Лена? - Катя - Ну а ты как всегда, на стакан, значит? - Слушай, давай без касания морального облика а? - Мне то чего не позвонил, я бы тоже врезал, а то работа заебала хуже жены, блядей бы сняли, я такой шалман знаю на десятой Советской... - Вова, мне хуево. - Ну все, извини, чего хотел? - Ты вроде рыбак у нас, мне удочки нужны, и этот, как его, альпеншток, что ли. - Ледобур, наверное, еще пешня и шумовка. - Это чего такое? - Ну лунку сверлить. - Да бля, не даун я, про ледобур можешь не объяснять, пешня с шумовкой, че за херня? - Пешня, типа лома, лед проверять или долбить, а шумовка, это как когда суп варишь, пенку снимаешь, так же, только лед из лунки. - Наука! - А ты думал, тут все по Сабанееву. На какую рыбу хочешь? - Вроде говорят сейчас корюшка поперла... - неуверенно говорю я. Собака с кошкой энергично кивают. - Про мормышки спроси,- напоминают. Затевахина убью, вместе с Сабанеевым, разумеется. Короче пообещал он мне помочь со снаряжением. Не имей сто рублей.
На домашнем консилиуме решили ехать на залив. - Водку брать? - Возьми пол банки, но не больше. - Холодно ведь будет! – я искренне возмутился. - Если заснешь по пьянке, то замерзнешь. - А вы на что? - Может, еще нарты возьмем, а ты нас впряжешь? Это мысль, говорю.
Самое трудное в рыбалке, это рано просыпаться. Разбудил меня Вован, который завез всю рыбацкую шлоебень ни свет ни заря. Худо бедно, но в десять мы были уже на Финбане. Вокруг сновали такие же долбаебы как и я. Попадались даже те, кто был уже на хорошей кочерге. Из ларька истошный женский вокал орал про то, что "была любовь". Кошка сидела в сумке. Ей пришлось смастрячить что-то наподобие маленькой меховой квартиры, пожертвовав на это дело какую-то старую шубу. Собака чинно трусила рядом на коротком поводке. - Ты то не замерзнешь? – спросил я у нее. - Да брось, у меня шерсть теплая, на крайняк "Иглу" сложим. – отвечала она.
Электричка не спеша несла нас по заснеженным ландшафтам. О чем я думал в эти минуты? Не блевануть бы. Но доехали без приключений, я даже покемарил чутка. Выходить решили с первой группой рыбаков. Я поплелся за ними следом. Судя по их общению, все они друг друга знали, и разговоры вели про мормышки, прикормку и прочею рыбацкую атрибутику. Должен сказать, что в большом количестве данная тема очень сильно заебывает. День обещал быть хорошим. Ветер отсутствовал, солнце припекало довольно сильно и в купе со свежим морозным воздухом производило благоприятнейший эффект на мое самочувствие. Когда вышли на лед, группа сразу же разделилась на три колонны. Каждая взяла свой курс. Я интуитивно пошел налево. Минут через тридцать мои поводыри сбились в кучу. Пока они размахивали руками и о чем то спорили, я их нагнал. - Чего стряслось? – спросил я. - Да вон, льдина откололась, вчера ветер был сильный. - И чего, может унести? - Теоретически да. - Так ветра же вроде нет? Все посмотрели на меня как на полного мудака. - Ты давно рыбачишь? – наконец спросил мужик в пыжиковой шапке. - Первый раз - с достоинством ответил я. - Тогда понятно,- засмеялся он, и все тоже заржали как лошади, - Когда почувствуешь, что ветер подымется, чистой воды уже метров сто будет. - Ладно, хуй с ним, - сказал еще один рыболов и решительно перешагнул через трещину. Надо сказать, что если бы не это сборище, я бы и не заметил ни какого подвоха, так бы и топал до Котлина. Все тоже пошли следом за отважным рыбаком. Делать нехуй, пошел и я. Хоть очко и поигрывало, но позориться прилюдно не хотелось. Протопав еще с пол часа, все вдруг разбежались в разные стороны как тараканы. Я остался один, и пока водил жалом по сторонам, вокруг с остервенением бурили лед. - Давай может и мы рыбу половим? – тактично спросила собака. - Красота то какая. – высунувшись из сумки сказала кошка. Я беспомощно повернулся в одну сторону, потом в другую. Заметив это, мужик в пыжиковой шапке махнул рукой. Я осторожно подошел к нему. - Туда отойди метров на тридцать, и можешь сверлить. – сказал он покровительственно, и добавил,- На что ловишь? - Хуй знает, какие-то червяки. - Мотыль, - назидательно поправил он, и саркастически пробормотал себе под нос,- Червяки, ишь, рыболовы пошли.
Я попиздовал в указанном направлении. И через честных тридцать шагов скинул с плеча заебавший ящик. - Все, нефть здесь! Кое как собрав ледобур, начал бурить. Когда бур провалился, аккуратно извлек его и положил рядом. Шумовкой прочистил лунку. Пока все получалось неплохо. Из ящика достал удочку, банки с наживкой. - Мотыля убери опять в ящик, а то замерзнет. - напомнила кошка. - Сама смотри не задубей. Собака понюхала лунку. - Че то рыбой не пахнет... - разочаровано протянула она. Я хуйнул одну банку червей в лунку. - За что ты их так? – кошка непонимающе уставилась на меня. - А что, Затевахин с Сабанеевым против? - Да нет, просто у нас всего две банки было, теперь может не хватить. - Если вы думаете, что я тут до утренней зорьки, то вот уж хуй! Размотав леску, и нацепив мотыля я опустил снасть в лунку. - Я посмотрю чего у других делается,- сказала собака и не спеша побежала прочь.
- Доволен хоть, что выбрался на природу? – спросила кошка. - Есть свои плюсы, но ноги тоже уже подмерзают,- сказал я и привстав стал перетоптываться. - Не шуми, рыба все слышит, - укоризненно сказала кошка. - Что ж мне теперь, без ног, как Маресьеву, оставаться? - Смотри сам, только мне рыбы свежей хочется. И тут кивок на удочке резко нагнулся. - Подсекай! – зашипела кошка как безумная. Я схватил удочку и со всей дури дернул вверх. Потом скинул варежки и трясущимися руками стал выбирать леску. Не пизжу, но холода в тот момент я не чувствовал. Когда наконец из лунки на лед вылетел, и заиграл на солнце небольшой окушок, мы с кошкой издали победный кличь. Я отцепил трофей и насадив мотыля опять погрузил снасти в воду. Следующая рыбина оказалась корюшкой. - Ножом ее порежь, и на нее же и лови, - посоветовала кошка. - Откуда же ты такая умная? – удивился я. - Самообразование,- с достоинством отвечала она.
И началось. За десять минут я поймал семнадцать хвостов. В основном корюшка, хотя попалась одна приличная плотва и еще три окуня. Подбежала собака. - Ого, вы наколотили! Максимум, что видела, это пять рыбин. - У кого? - У этого, в пыжиковой шапке, видать "бывалый". - Новичкам везет, - подмигнул я. Через пол часа количество рыбин дошло до тридцати пяти. - Ну давай еще с пол часа посидим и домой, а то для первого раза как-то подозрительно кучеряво, - говорю я животным. Те неожиданно согласились. Хотя мне просто показалось, что подмерзла меховая братия. За следующие полчаса попался только в усмерть укуреный ерш. Я сложил рыбу в ящик, смотал удочку и взвалил все на плечо. - Ну пошли, Сабанеевы. Проходя мимо "пыжиковой шапки" я поймал на себе неодобрительный взгляд.
- Как улов? – спросил я со скрытым чувством ликования. Но тот почему то молчал. "Может не услышал? ", предположил я. И переспросил: - Клюет хоть? Рыбак скривил недовольную рожу и махнул рукой, чтоб я не мешал. Да и хрен с тобой, подумал я и пошел к берегу. Когда отошли на расстояние, с которого нас было не слышно, собака сказала: - У него мотыль во рту. - Чего? – не понял я. - Чтоб мотыль не замерз, он его во рту греет. И тут я блеванул. Когда спазмы в желудке закончились, я обтер рожу снегом, достал водку и прополоскал горло. Пару секунд поколебался- сплюнуть водку, или проглотить, но все таки выплюнул. Без происшествий мы добрались до берега и по протоптанной дороге вернулись на станцию. Назад ехали в почти пустой электричке. Когда добрались до города, я понял, что очень устал. Тяжесть поклажи, свежий воздух, мороз, сделали свое дело. Но хоть и велик был соблазн добираться до дому на тачке, я логично предположив, что рыбака хер повезут, поплелся в метро. - С собакой нельзя,- замахала мне рукой тетка в будке, и добавила, - Без намордника! Я так заебался, что повернувшись к собаке сказал: - Ответь ей, что-нибудь, у меня сил нет. Та повернулась к бдительной работнице метрополитена. - Я вегетарианка, но если будете провоцировать, могу и за ляжку цапнуть.
Мы прошли не заплатив мимо бесчувственного тела. Хоть какая-то польза от звериного пиздобольства.
Дома решил пригласить Марину на жареную рыбу. Точнее, чтоб она пожарила, а потом мы вместе сожрали. Кошка с собакой вытребовали себе сырую. Дал им все, кроме корюшки. Помылся и пошел.
Звоню. За дверью шаги. - Кто? - Да я это... Дверь открылась. И куда я раньше смотрел? Такая классная баба! - О, привет, чего стряслось? - Рыбу я ловил, - ответил я голосом Леонова из "Джентельменов удачи". - Какую рыбу? – не поняла она. - Да на рыбалку ездил, - объяснил я, - Ты корюшку любишь? - Свежую? - Ну ясен пень не маринованную! - Вообще то да. - Ну тогда пошли ко мне, заодно и пожаришь. - А приставать не будешь? – игриво спросила она заулыбавшись. - Буду. Честно признался я. - Тогда грех не зайти, - констатировала она.
Секс после корюшки, что может быть прекраснее? Так я думал, пока Марина колдовала на кухне, а мы (я и животные) смотрели "ящик". По требованию большинства пришлось зырить Затевахина. Незаметно я заснул. Разбудила меня собака. - Телефон! И точно, из прихожей доносились настойчивые звонки. Я поковылял на звук. - Телефон! – крикнула Марина из кухни. - Да слышу я, слышу,- недовольно проворчал я и снял трубку. - Алло! - Уже нарыбачился? Звонил Вован. - Да. - Ну и как, снасти не проебал? - Нет, утопил, - серьезным голосом ответил я. - Да ты, что!!! Я ж тебе почти коллекционные удочки дал и титановый ледобур!!! - Нессы, - успокоил я его наконец, - Все заебок. Корюшки привез. - Ну, бля, ты и мудило,- обрадовался он. - За снасти спасибо, больше всех поймал. - А где ловил? Я рассказал, приблизительно, так как название станции напрочь забыл. - А давно приехал? - Да уже часов шесть. - Везучий! Там как раз льдину оторвало. - С рыбаками? - Сейчас любая льдина с рыбаками. Из кухни раздался Маринин голос. - Все готово, можно к столу. - Ты там не один? – навострил уши Вован. - Да, к корюшке еще русалку зацепил. - Могу приехать. - Разрушишь атмосферу доверия и корюшки. - А как зовут русалку? - Марина. - Марина, значит "морская". Похоже точно русалка! – завистливо присвистнул Вован, - Ну тогда не буду мешать, рад, что вовремя свинтил.
И он повесил трубку. Конечно, по уму надо было его пригласить на улов, все-таки удочки его. Но поймите меня правильно, Марина то одна.
Что ни говори, а жареная корюшка, это пиздато! Превозмогая себя, я налил по полста коньячку. Мы чокнулись. Марина выпила залпом, я же чуть пригубил и тут же быстро поставил рюмку на стол. - Не можешь уже? – кивнув на бутылку, спросила она. - Да чего-то не идет. - Видать хорошо погулял? - Неплохо. - Твоя то, эта, которая, очередная,- тут Марина засмеялась, - Когда должна вернуться? - А хрен знает, вроде на неделю улетала. - А какого числа? - Какого числа, что? – все еще не понимая куда она клонит, спросил я. - Улетела какого числа? - А сейчас какое? - Двадцатое... Я посмотрел на батарею пустых бутылок, прикинул в уме количество выпитого, рассчитал дни запоя, накинул день на рыбалку. - Ебать! В прихожей раздался звонок. - Ебать!!! Повторил я. Марина поняла все сразу. - Ну вот и поели корюшки... Из комнаты прискакали животные. Слава богу, молча. - Может мне на балкон пока, а потом незаметно выскочу? - Ага, разве, что с балкона. Кошка начинает тихо подхихикивать. Не ляпнула бы чего... - Ну так куда мне? – Марина растерянно стояла посредине кухни. Испуганная и красивая. - Хуй с ним, давай на балкон. Я ломанулся в коридор, открывать.
Подруга выглядела отдохнувшей и обрушила на меня прямо с порога лавину важной и нужной мне информации. Из этого потока я понял, что: у нее отрубили телефон, потому что роуминг очень дорогой, (пиздеть надо меньше, подумал я), отдохнула она прекрасно, в городе очень много "наших", жаль только, деньги быстро кончились. - Ты же четыре штуки взяла? – изумился я. - Знаешь, оказывается Достоевский, однажды, проиграл там все, что у него было, даже обручальные кольца! "Ага", - думаю, так же как и ты, идиотка... - А чем это так пахнет? - Пиздюлями это пахнет, - говорю, - Ты что, все деньги просадила? - Почти. А что такое? Вот ведь сука! - А то, что зарабатываю их я. - Ну ты же разрешил... - она присела на стул в прихожей. - Слушай меня стоя! Я разрешил взять деньги с собой, и потратить на дело! А не проебывать их как Достоевский. Ты хоть его читала? - В школе проходили, - пролепетала она. Подошла кошка. Долго смотрела на нас, потом зевнула. - Киса, киса, - подруга протянула к ней руку, чтоб погладить и заодно снять нервное напряжение. - Киса у тебя в штанах. – отбрила ее та и не спеша прошла в комнату. Как она заорала! - Что это, что это? – наконец, прекратив истерику, залепетала подруга. - Это моя кошка, а еще собака есть, не забыла за неделю? - Она, что, тоже говорит? - А ты у нее и спроси. - Боюсь. - Ладно, иди в ванную, смой тлетворное влияние запада. Когда из за двери раздался шум воды, я бросился к балкону. Марина уже задубела основательно. - Пойду я тоже в ванную, - прошептала она, - Греться. И мы на цыпочках сквозанули к дверям. На лестничной площадке она спросила: - А чего это она у тебя так орала? - Обрадовалась встрече,- уклончиво ответил я. - Жаль, что так вышло все, - Марина расстроено хлопнула глазами, - Ну ты все же не забывай... - Постараюсь, – я обнял ее за плечи, прижал к себе. Куда уж тут, забыть, думаю. - Пусти, пора мне, - сказала она, не делая попыток вырваться. - Ага, - я отстранился но только чтобы посмотреть ей в глаза. - Ну хватит уже мучить! – она улыбаясь выскользнула и исчезла за дверью.
Совсем как русалка.
Я прошел на кухню, маханул стопку, тут же налил до краев следующую. - Посуду убери лишнюю, а то видно, что не один ты тут корюшку ел. Собака кивнула на стол. - Ты будешь? - Ну давай, выручу. Я поставил перед ней Маринину тарелку. Стопку ополоснул водой из под крана и убрал в буфет. С полотенцем на голове в кухню вошла Катя. - Ты сердишься? - Нет, я негодую. И выпил вторую, налив сразу же третью. - Я думала, у нас серьезные отношения, - начала она, но я прервал эту лирику: - Сериалов не надо, давай, шмотки собирай и проваливай. - Куда? - А куда хочешь, можешь в библиотеку, можешь к маме в Екатеринбург. - Зачем в библиотеку? - Достоевского почитаешь. - Значит ты меня не любишь? Я знал, сейчас выпью третью, и будет полегче. Будет уже похуй на эти сопли. И я выпил. - Так любишь или нет? Катя стояла надув губки, и ждала ответа. Вместо ее, я спросил собаку: - Как корюшка? - Вкусно, - ответила та облизываясь, Катя аж подпрыгнула. Вошла кошка, посмотрела по сторонам, строго зыркнула на подругу. - Вроде и мокрая, а все равно не русалка, - и ушла. - А ты умеешь корюшку жарить? – теперь я спросил Катю. - Нет... - Ну тогда – до свидания. Как я понял, животным тоже больше нравилась Марина. Не хочется описывать последовавшую за этим часовую истерику. Но когда Катя вышла наконец на лестницу, и я закрыл дверь, стало мне так хорошо, что ни в сказке сказать, ни пером описать.
Утренние лучи пробивались через занавеску, выхватывая внутрикомнатную действительность. В одном из таких светлых пятен было плечо Марины, безмятежно спящей на моей кровати, в другом- кошка, свернувшаяся калачиком у нее в ногах. Собака спала на полу рядом. Ну что ж, похоже пришло время, когда мне наконец придется бросить пить. Хотя бы на несколько лет.
взято с http://wwwboards.auto.ru/land-rover/144968.html Крещенская жара (причесано мной)
Да вы чо, пацаны? Какой нах** акокаликсис? Хде холодно? Акститесь, епт! минусдвацытьпять это холодно? Или минустрицать? Вот Вы у меня спросите как это – когда холодно, хуй вам кто больше про холод расскажет. Вот вчера ночью, к примеру, было -61, с утра -58, а так всю неделю теплее -56 и не было. Скажете –пиздишь! Х** угадали. Честно. Я тут от Оймякона в двухстах киламетрах к северу, а кто если в школе ху** учился то напомню из советского учебника по географии за 6 класс: : "Оймякон - полюс холода материковой зоны Северного полушария, где самая низкая зарегистрированная температура -71,2С".
Ну про минус семьдисятдва пиз*** не буду. Не приходилось. А вот про минусшестдесятчетыре могу порассказать – было как-то с ветерочком. Выходишь на улицу - а тебе ветер как дунет фсеравно что молотком по е***. Глазам сразу больно – сечатка замирзает. Слезы начинают х**рить и замерзают на щеках тоже. Потом на морде даже следы остаются в виде коричневых дорожек под глазами Плюнешь, или губы оближешь – обветриваются в кровь. Хоть трое штанов надевай, хоть четверо –йаица все одно мерзнут. Бл*, а схватишься за чо нить железное голой рукой – волдыри на следдень как от ожога.
Или вот машины. Ну то што они у вас там незаводются это конечно понятно. Это вы их просто неумеете. Берешь две лампы паяльные кочегаришь чтоб огонь по полметра и ставишь огнем одну в мост, вторую в поддон дудеть, потом на радиатор. Масло как забулькает-зашкворчит – слышно. Вот и заводись. Это УАЗик если, или УРАЛ. В Мерседесы ваши канешно лампой то не очень подудишь в Фальфцвагены-Газенвагены! Токо главно когда трогаешься – прямо надо проехать киломертов 5, чтоб резина отошла, а то паварачивать начнешь – колеса разуваются сами, или резина просто ломается. И пох* что зимняя.
Самое за*бись такие холода в дороге. Когда машина сечет, ага. Если один шол – жги баллоны. Потом собссно всю машину. Потом пизда. Двацминут и все. Кстате ху*ня полнейшая, что когда люди замерзают – то сонливость одолевает, дрема и всетакое. Брешет Джек Лондон, тут ему не Юкон. Лег мол на снежок и как будто засыпаешь приятно и радостно. Х** там! Попробуйте паяльной лампой жечь себе руки и ноги – ощущения те же! И главна и пальцы ниработают и руки не гнутся. Надо быстро машину делать шоб непамиреть, а ключи-отвертки из рук выпадают. Паника! Ширинку не расстегнуть штоб руки в яйцах отогреть. Матюкнуться даже не можешь – хрипишь только перепугано. Сколько случаев было. По двое-трое даже не справлялись. Так в кабинах скрюченных и находили.
Иле вот знакомец мой – Палыч. Нажрался как-то до свиней в дугарину, ну и пошол домой баиньки. Да спьяну педали одеть забыл, так в носках и попи*довал. Иду, говорит, слышу -на каблуках меня догоняет кто-то цок, цок. Оглянулся- никого. Перетрухал – побежал цок, цок, цок! На ноги глянул – а это они без педалей по снегу в носках цокают. Прицокал на скорую - его дурака на больничку сразу Через недельку – гангренка. Так и отрезали ступни то... Мересьев теперь кликуха у него.
Да ну будет уже страшилок. Есть и прикольные моменты. Водку вот барыги возят из Магадана в кузовах. Кто сказал что водка не замерзает? Б**, если ртуть в градусниках замерзает то водка и подавно. Консистенция льда правда не такая как у воды и бутылку не разрывает почему-то. Самое потешное - если бутылку таки разбить, то водяру можно грызть! Не пробовали? Очень рекомендую! Вообще самые обычные вещи приобретают необычные свойства. Дубинки у ментов резиновые становятся как лом - если пер**бать можно и убить. Снег не лепится в снежки и хрустит как крахмал. В пластмассовый бампер если камень попадает – он рассыпается как стеклянный. Еще смешно смотреть на клоунов, которые с материка прилетают в куртках болоневых и кроссовках. Прошагал по трапу – Х**к! И подошва лопнула. И рукава у куртейки потрескались на сгибах. Как в Брильянтовой руке – "брюки превращаются... превращаются брюки.... " В элегантную безрукавку!
Еще пи**атые блюда можно готовить на морозе. Строганинку из сига например. Топориком настрогал его стружечками – да и в сольку с перчиком макнул. Страсть как уважаю – поскольку "тает во рту, а не в руках". Иле сырую печень оленью в мясорубочку, а после с приправками-травками замесил и на противень лепешечками, да и на мороз на пару дней. Под водочку - первый закусон! Ху* там японцы со своим суши! Гельминтов всяких только гоняют по желудкам. Тьфу! Да, кстате, были тут как-то года два тому япошки. Икстремалы-исследователи, человек шесть. Узнать все хотели – как это люди постоянно проживают и работают в местности, где среднезимние температуы полста и ниже? Везли их с порта на КАМАЗе-вахтовке. Ну естессна печка в кунге на*бнулась. Эти самураи все кнопочку искали для экстренной связи с водителем. Но это же КАМАЗ а не Мицубися! Откуда им знать што кнопочка у нас – это кочерга железная и ей по кабине колотить надо в случае чего со всей дури. Водила встал поссать через полчасика и заглянул в кунг - проверить заодно как там турысты. А они уже лежат рядком и расширенными от ужаса глазами смотрят на датчики свои карманные, которые показуют что охлаждение организьма подступает к отметке "несовместимо с жизнью". Ну х*ле, затрамбовал их всех в кабину к себе (оне ж маленькие как дети) и довез до поселка. Следующим же рейсом они сь*бали восвояси, побросав свои кинакамеры с наутбуками. Теперь наверно сочиняют там у себя хайку, иле как там у них хокку:
Склонились ветви у сакуры, Кубики льда в сакэ К этим Урусам диким НУЕВОНАХ*Й ездить!
Так что зря вы там, уважаемые, распизделись. Небывалые холода-крещенские морозы! У нас когда минустридцать уже жара щитается, народ рассупонивается, бабье дубленки короткие напяливает – завлекает народ до сексу! Пох**нам мороз! Епыть, сибиряк - это не тот кто не мерзнет, а тот кто тепло одевается! Так что всем не ссать! Меняйте пидорки шерстяные на ушанки заячьи, а педали на валенки и все будет за*бок!
Тогда я был юн и свеж, а голову мою украшали веселые обесцвеченные пряди волос. Занесло меня в пионерский лагерь имени "Чапаева" на должность пионервожатого. Склонности к усидчивости я в ту пору не имел, был весел и беззаботен, дни проводил в праздности и развлечениях. Обязанностей у пионервожатого было не много и, проведя все линейки и накормив пионеров, я предавался созерцанию бирюзовой глади озера, на берегу которого и находился собственно лагерь имени вышеупомянутого героя гражданской войны. Слушая тихий шелест сосновой хвои и вдыхая влажный воздух, замешанный на аромате полевых цветов и сосновых шишек, разогретых июльским солнцем, я грезил будущими свершениями. Одним из основных моих увлечений в ту юношескую пору, была ловля раков на пионерский галстук, да ужение рыб на сеть. Стоит заметить, что вышеупомянутая сеть ловила рыб круглые сутки. Она была надежно установлена в близлежащих камышах, а роль вашего покорного слуги сводилась к ежедневному утреннему и вечернему доставанию пойманных рыб из оной. Может быть проницательному читателю неизвестно, что вываживание рыбы из сети может происходить только с участием "рыбаков" числом не менее двух: один гребет на веслах, а второй в этот момент вытаскивает сеть и извлекает пойманную добычу. Так вот, однажды произошло то, что должно было произойти: у меня не нашлось напарника для вечерней "ловли". Одним было недосуг, другим (не разделявшей страсти к ужению, а помогавшие товарищу из вежливости) наконец надоело кормить комаров, и при виде меня с веслом пускались наутек, так и не услышав ключевой фразы "Ну что? Поехали, сплаваем, сети проверим". Огорченный отказом я тихо брел по вечернему лагерю, волоча весло по утрамбованной пионерами почве. - "Что грустите, юноша?" - услышал я вкрадчивый голос. Подняв взгляд от земли, я увидел обладателя этого бархатного баритона. К моему удивлению им оказался новый вожатый, приехавший в лагерь в середине сезона с миловидной женой и юным отпрыском. Поведав ему мою грустную историю и между делом произнеся ключевую фразу, я был вторично удивлен его скорым согласим на эту авантюру. Не скрою, мне польстило внимание старшего товарища к моей скромной персоне. (Это невероятно, но автору этих строк, в ту пору минуло неполных семнадцать лет!!!) Горячо обсуждая перспективы ловли и поэтичность ночной прогулки по зарослям камыша, мы двинулись к небольшой пристани, где привязанная лодка давно ждала рыбаков. Погрузившись с товарищем в утлый челнок, уверенными гребками весел я направил лодку к заветным камышам. Когда проверка сети прошла успешно, и улов в виде нескольких крупных и скользких рыб увесисто трепыхался на дне лодки, мы двинулись в обратный путь. Что настроило нас на романтический лад? Может быть, тихое пение ночных птиц, близкое звездное небо или аромат ночных лугов, который легкий ветерок донес с совхозных полей? Не знаю. Ведь я уже упоминал о юном возрасте и склонности к праздности, да и не думал я тогда о таких пустяках. А зря.
О чем могут говорить двое мужчин в лодке ночью и посередине озера? Да еще если учесть, что один только встает на жизненный путь, а другой умудрен опытом в двадцать четыре года-то? Правильно, как догадался уже проницательный читатель, именно...о женщинах. Мечтательно гребя веслами, я сбивчиво и путано говорил о предмете моих вожделений, в надежде услышать ценный совет как стать великим соблазнителем. Но, ... к сожалению так и не услышав совета, разговор плавно и незаметно перешел в диаметрально противоположное русло. Мы вдруг начали говорить о мужчинах, причем в самой неприглядной для меня сущности – гомосексуалистах. - "А ты встречался с гомосексуалистами?" - сидя на носу лодки, спросил вдруг меня товарищ. - "Да, конечно. Да я и сам гомосексуалист" - неудачно пошутил я. И вдруг с ним стали происходить странные метаморфозы: руки потянулись ко мне, дыхание участилось, дрожащий голос произнес: - "Это правда? Правда?"... Эхо подхватило фразу и отразившись от невидимых берегов со всех сторон набросилось на меня. - Правда? Правда? Правда?!!!!!!! - "Да нет, что ты! Я пошутил" - испуганно промолвил я в ответ. Он внимательно, насколько позволил лунный свет, посмотрел мне в глаза и, не увидев там ни тени лжи, друг обмяк и откинувшись на борт грустно произнес: - "А вот я ... это... сам .... Голубой"... - "Как? Ты, да ладно.... ээээ"- только и смог ответить я. И тут, последовала история, о совращении моего собеседника, старшекурсником, еще в пору обучения в Университете. О большой и чистой мужской любви... Вы представляете весь ужас юноши, воспитанного мамой-доктором, папой –инженером, советской школой и комсомолом, который вдруг понял, что один из представителей секс-меньшинств, о которых так деловито- просветительски писала в ту пору газета "Спид-инфо" и так нехорошо говорили мальчики во дворе, сидит сейчас с ним в одной лодке, ночью, на середине безымянного озера!!!!! Не совсем точно сказать, что тогда я просто испугался. Я был в состоянии полнейшего ужаса! Мелкие и холодные мурашки пробежали по моему телу, сковав грудь и заставив сфинктер нервно сжаться. Только руки, повинуясь подсознанию, с возрастающей амплитудой продолжали грести веслами. Между тем, сосед по лодке, времени зря не терял. Речь его не прекращалась ни на секунду. Слова становились все менее внятными, темп речи ускорялся, теперь он говорил что-то о "...что би –это нормально... и что между друзьями это нечего..." И вот уже теплая мужская рука прошлась по обтянутой "трениками" моей юной ноге. Это прикосновение, волшебным образом вернуло мне самообладание и трезво оценив обстановку я понял, что прыгать за борт – это крайний шаг, на который можно пойти, но позже и что в руках у меня есть два крайне убедительных аргумента, против случайных половых контактов на лоне природы. - Ты это... не "замай" - вдруг неожиданной фразой из революционного фильма, остановил я движение рук по моему телу. - Ты в курсе, что у меня весла без уключин? – вторая фраза заставила товарища остановить свою горячую речь и призадумается о дальнейшей перспективе романтичной беседы. Несколько мгновений он молчал (за это время я не без содрогания разглядел "шалашик" на его спортивных брюках, в области ширинки) и вдруг спросил: - А при чем здесь собственно уключины? - Как при чем? – совершенно спокойно ответил я – При том, что весла с лодки долго снимать не придется и если еще раз что-нибудь произойдет – пеняй на себя. Перспектива получить травму, вместо прелестей секса, немного охладило любовный пыл гомосексуалиста. Рук уже он не распускал, но говорить не переставал. Как греб я тогда! Какая была скорость! Ни до этого случая не после я не желал как можно скорее ощутить под ногами спасительную земную твердь! О чем говорил, мой горячий попутчик те оставшиеся минуты совместного плавания, время стерло с моей памяти. Какие-то бессмысленные фразы, в которых он то жаловался на жизнь, то рассказывал о "новом опыте" и "что в жизни нужно все попробовать". В ту минуту, я на своей шкуре понял, что означает термин "убалтывать" - о котором в ту пору долго и нравоучительно рассказывали умудренные опытом юноши. С последней фразой "Только ты не кому не говори! " - нос лодки мягко ткнулся в речной песок. Спрыгнув на берег, товарищ несколько раз меняя тональность и тембр голоса, попросил меня в тайне держать наш разговор и, услышав в ответ мои искренние заверения в том, что "никто не узнает" пятясь, ушел в свой корпус. Я сдержал свое слово! Я молчал! Ровно пять минут. Именно столько мне понадобилось времени, чтобы собрать скользких рыб в полиэтиленовый мешочек, привязать лодку, запереть весла в сарай и забежав в свою комнату упасть на кровать выложить все моему другу, однокурснику и коллеге, который боролся с объятиями Морфея на соседней кровати. Когда рассказ был закончен, друг встал, подошел к окну, молча посмотрел в глаза комарам, которые бились в оконное стекло с другой стороны, в надежде вкусить свежей крови. - "А ведь он и сюда может проникнуть, ты послезавтра уезжаешь в город, а мне одному ночевать..." - тихо промолвил сокурсник. Мы молчали. Позже я заснул, сон мой изредка прерывался странным шумом, и тихим бормотанием соседа по комнате. Утром, взглянув на дверь, я понял, в чем причина ночного не спокойствия. Так как в пионерлагерях внутренних замков на дверях не было, за ночь, мой сосед соорудил сложный тройной засов на дверь из гвоздей и трубочек из спинок железных кроватей. Фанерная дверь стала похожа на пародию к двери из фильма "Брильянтовая рука" и натиск любвеобильного мужчины вряд ли бы выдержала... О чем я не без ехидства сказал соседу покидая лагерь.... О чем можно сказать, заканчивая историю? Она изменила мое отношение к ... девушкам. Поняв на своей собственной шкуре, что добиваться близости любой ценой не хорошо и следует уважать желание противоположного пола, я навсегда исключил из своего арсенала эту нелепую уловку – "убалтывать".
Действующие лица: Ржевский, , он же Анатольевич, Птица, он же Женя, Коля, он же Смурняк, Тема, он же Филлип Филлипыч, он же Я, Сэм, он же Сема, Марлен, он же Татарин, Борода, он же Максимка - правильные студенты; Миша Усс - лицо молдавского гражданства, тоже студент; Сосалыч - неправильный студент; (ХАИ) Зоя - девушка Бороды; (Пролетариат) Света, Аня, Оля, Оля, Катя - просто девушки; (Институт то ли культуры, то ли искусства)
Уж не знаю, чья была идея пойти на вылазку, но точно не моя. Я сидел, никого не трогал, как звонит мне вдруг Анатольевич и говорит так с нежностью в голосе: - Ты, Темочка, на вылазку идешь ведь? - Куда? - говорю я. - Ну, на вылазку, на природу, 9-го числа. - На это я пойтить не могу, - отвечаю, - мне на работу 10-го. - Да, не гони. Там будет много вкусного. - Например? - Водка. - Ну, это меняет дело. - Тогда, слушай.... И начинает мне перечислять все, что с собой взять нужно, включая авоську для охлаждения напитка в речке. Я это все добросовестно записал и обреченно начал собирать вещи. Получилась нехилая торба. Мама, конечно, обрадовалась. Вспомнила сразу предыдущую вылазку. Как я потом три дня зализывал раны и ругался на тяжелую туристическую судьбу. На это я пообещал в слона больше не играть и вести себя хорошо. Когда наступил день Х, папа, посмотрев на погоду, сказал, что нормальные люди сегодня уже залазят, а я куда-то вылазить собрался. Короче, на работу я поехал прям с торбой, чтобы на Алексеевку к двум часам успеть. Там у нас был общий сбор. Девушки, конечно, опоздали на пол часа. Причем, порадовали нас тем, что Оля, Оля и Катя приедут только через три часа и кому-нибудь надо будет за ними сюда возвращаться. Но сначала нужно было еще дойти до вылазочного места. Надо сказать, что наша вылазка зародилась, как альтернатива вылазке Паши и его приверженцев. Но с небольшими отличиями. По времени наша вылазка была в четыре раза короче, а водки было в четыре раза больше. Причем, вместо того, чтобы ехать невесть куда пол дня на автобусе, мы природу нашли в часе ходьбы от дома Ржевского. Ящик водки, правда, был очень тяжелый, и даже это расстояние подорвало наши силы. Поэтому, только мы вышли за окружную и пересекли сельскохозяйственные угодья местных граждан, копошащихся в своих огородах, то сразу обосновались в ближайшей посадке. Расположена она была в сотне метров от какой-то лужи с водой, настолько чистой, что я побоялся в ней руки помыть. Микробы там, наверное, были с бегемота размером - таких даже Комет не убивает. Тут, как водится у нас, началась стадия "кто-нибудь". Она характеризуется фразами типа: - Кто-нибудь, ставьте палатки. - Кто-нибудь, собирайте дрова. - Кто-нибудь, начинайте готовить продукты. Мы осмотрелись по сторонам, но "кто-нибудь" нигде не было. Пришлось начинать самим. Как выяснилось, Анатольевич в дровах тоже не шарил и когда Птица заметил, что мы с Игорем бодро тянем здоровое бревно, то почему-то не обрадовался и сказал, что это сосна и, что она на дрова не годится. Мы расстроились, а Птица повел нас в кусты и лично показал, какие дрова правильные. В это время Сосалыч ставил палатку. Сосалыч, вообще в этом смысле полезный тип. Когда Света спросила Ржевского, кто такой Сосалыч, он ответил исчерпывающе: - У него есть топор, палатка и гитара. - Понятно, - кивнула Света понимающе. Я тогда подумал, что можно было бы взять даже парочку Сосалычей. Между тем подошло время идти назад за второй партией девушек. В лучших традициях нашей компании возник вопрос "Кто-нибудь идет встречать подруг?". После оживленного спора, активно аргументируемого ненормативной лексикой, мы с Анатольевичем смирились со своей участью и выдвинулись обратно в город. Самое смешное было то, что я ни одной из них раньше не видел, а Игорь знал в лицо только Олю, причем описывал он ее так: - Ну, такая, маленькая, в куртке... Потом, без особой уверенности: - Да узнаем мы их, Тема, по любому узнаем.
Пришли, значит, мы на конечную 57-го и решили по быстрому подкрепиться. Я, вообще, проведя три часа вдали от цивилизации, жутко захотел человеческой пищи. Анатольевич, тоже от еды никогда не отказывался. Поэтому мы купили по бутылке лимонада и пакет ракушек (в смысле печенья). И только приготовились все это утоптать, как Ржевский, сокол наш зоркий, меня толкает и говорит: - Вон, кажись, они. Из автобуса десантирвались. - Как ты их с такого расстояния определил. Ты ж их не видел никогда. - А где ты видел трех дур в зимних куртках в мае то? - Резонно. Что делать будем? - Не знаю. Печенье им вредно есть, это точно. - Я тоже так думаю. Может, спрячемся пока? И мы, укрываясь за киосками, ломанулись в ближайшие кусты. Там мы, как положено настоящим подонкам, минут пять запихивались печеньем, запивая его лимонадом. Чего только не сделаешь из жадности. Вскоре мы вылезли из кустов и, удовлетворенно отряхиваясь, пошли за Олей, Олей и Катей. Ржевский не ошибся - это были они. Отойдя на безопасное расстояние, мы повели их в наш лагерь. Третий раз преодолев этот путь мы изрядно подзадолбались и рады были попасть наконец на банкет. Народ, пока нас не было, уже успел выкушать водки. Марлен уже был в неплохой кондиции, а Сосалыч просто радовал глаз своим отсутствием. Птица пристроил его варить кашу. Началась самая приятная для участников вылазки, но абсолютно неинтересная процедура поедания пищи и выпивания водки. Постепенно, пропорционально выпитому спиртному начали происходить довольно забавные вещи. Температура стремительно падала, и все потихоньку утеплялись, выковыривая из своих торб теплые вещи. Один лишь Сосалыч решил показать чудеса мужества и отправился нетвердой походкой к луже купаться. В водоеме этом купаться хотя бы из гигиенических соображений не стоило, кроме того, холодный ветер и плюс пять градусов по Цельсию. Особо впечатлительные пытались Сосалыча отговорить. Но звездной пехоте это все, конечно, однообразно. Они, звездные пехотинцы, как выпьют, так все крушат, только сопли разлетаются. А еще у них, наверное, мех вовнутрь. Короче, пока Сосалыч русалок искал, Максимка с девчаткой своей круги нарезал вокруг костра. Она Бороде, видно, пить не давала, поэтому он особо сильно мерз. Они этим своим хороводом возвращение зимы встречали.
В это время у меня прорезался ораторский дар, и я начал грузить Мишу про молдаван. Какие они все, значит, тупые. Тот внимательно слушал и соглашался, апеллируя к тому, что он вообще по национальности украинец, а молдавское у него только гражданство. По ходу дела Сосалыч в Титаник наигрался и решил на берег вылезти. На берегу его уже поджидала делегация сочувствующих во главе со Светой. Они взяли нашего недоношенного Ди Каприо под белы рученьки и начали вытирать сухо-сухо. Не будь Сосалыч изрядно выкушавши водочки, околел бы, ей богу. Праздник продолжался, господа пили и закусывали. Начался акустический концерт, который традиционно открылся исполнением песни "Возьмите меня в партизаны". За ней последовали "Последний герой", "Люцифер", "Дыкая жызнь" и другие приличествующие обстановке композиции в исполнении юных дарований – Ржевского и Коли. Где то в сторонке раздавались лирические завывания из эсхаровского репертуара - это нашли друг друга Сосалыч и Катя. Сосалыч учил ее правильно исполнять песню то ли Чайфа то ли Крематория. Со знанием дела показывал, как правильно пользоваться гитарой, сопел и бросал снисходительные взгляды. Ему забыли сказать, что девушки по образованию музыканты. С новой стороны открылся Марлен. С ним приключилась половая драма. То есть ничего особенного в общем то, но благодаря этому он заслуженно стал гвоздем программы, отобрав лавры у Сосалыча. В общем, то ли водка подействовала на него неправильно, то ли ему, как в небезызвестной песне ветром в голову надуло, но решил он вдруг добиться от Ани взаимности в плане резко нахлынувших на него чувств. Но Аня, видимо, Марленьих потребностей не разделяла. И после некоторого количества вежливых отказов, в грубой форме указала направление, в котором ему нужно двигаться. И так это Татарина расстроило, что он с новыми силами приналег на водку. В достигнутой таким образом кондиции он начал крушить деревья руками и ногами. Погрузившись в это увлекательное занятие, он скрылся в кустах, и только хруст веток напоминал о его присутствии безмятежно пьянствующей компании. Концерт был в самом разгаре. Игорь разошелся и рычал "Люцифера" на весь лес, приводя в суеверный ужас близлежащих туристов, костры которых виднелись через каждые сто метров. Скорчив злобнейшую гримасу, Коля рычал слегка потише, но даже немного более яростно. Марлен время от времени появлялся с разных сторон, пошатываясь, окидывал всех упырьим взглядом, и опять исчезал среди деревьев. Когда в очередной раз он появился из лесной чащи и остекленевшим взглядом уставился на сидящих перед костром, Анатольевич увидел, что кулаки у Марлена сбиты, и с костяшек пальцев довольно интенсивно сочится кровь. И тут Игорь выдал просто гениальную фразу: - Надо, Марлен, тебе руку водкой промыть, а то у тебя рак руки будет. Я не сильно разбираюсь в медицине, но про рак руки услышал впервые. После чего Анатольевич с совершенно серьезным видом стал поливать водкой руку Татарина, просто повергнутого в ужас перспективой столь опасного заболевания. Когда опасность заболеть раком руки была уже позади, Марлен заявил, что надо бы проведать соседей, грозно глянул в сторону костра и скрылся в кустах. Но у Игоря уже проснулся материнский инстинкт и он ломанулся вслед за ним, чтобы не допустить возможности возникновения других экзотических недугов, таких, наверное, как разрыв пердячной кишки или растяжение жевательной мышцы. - Тоже мне, герой-любовник, блин, ищи его теперь, - ругался Анатольевич, блуждая в потемках между деревьями. Найденный под елкой Марлен, выглядел не очень свежо и активно сопротивлялся, выказывая свое нежелание идти обратно. Ржевский попытался его успокоить, сказав, что Аня не достойна такого супергероя из комиксов, что при его то достоинствах и не помню какого цвета поясе, любой бабе должно быть за счастье рядом с ним побыть. Марик оценил свою значимость и промычал в ответ: - Да пошли они все. Мне некогда. Мне бы сейчас в Чечню. На что Игорь предложил отколбасить его прямо здесь, чтобы сэкономить на билетах, если тот не вернется в лагерь. Такие убедительные аргументы возымели свое действие. Праздник продолжался и его не мог испортить даже Марлен, с тупым видом сующий пальцы в костер, видимо, проверяя силу воли. А холод все усиливался. Я замерзал, причем сильно. Не помогала ни выпитая водка, ни куча одежды, ни всякие другие согревающие средства. Кроме того, ужасно хотелось спать. Давали о себе знать ночные Интернет-посиделки. Приблизительно в час ночи я, не особо расстраиваясь, сдался и первым пошел спать. Палаток было две – двух и четырехместная. На пятнадцать человек, что характерно. Я забрался в двухместную и, удобно устроившись, заснул под аккомпанемент без устали орущих песни товарищей. Но радость моя продолжалась недолго. Через час или два в палатку вломились еще Оля, Оля и Сосалыч. Мы компактно разместились поперек палатки, для чего мне пришлось согнуть ноги в коленях и подогнуть шею. Непередаваемые ощущения, скажу я вам. Плюс еще Оля стащила на себя почти все одеяло. Из другого угла слышен был интеллектуальный диалог Сосалыча и второй Оли: - Я тебе щас покажу, как надо, шоб тепло было. - Угу. Сопение и возня, прерываемые возгласом Оли: - Ой, я так не могу, дышать нечем. - Не дергайся, щас тепло будет. Не знаю, честно, что они делали, темно было очень. Да и спать хотелось.
Кстати, я бы сам чего хочешь сделал, лишь бы согреться. Ну, не с Сосалычем, конечно. В таких мучениях пролежал я еще около часа, пока не подорвался от холода, который стал уже просто невыносимым. Оказалось, что уже около пяти утра. Возле догорающего костра вповалку лежали Аня, Сэм и Птица. Выглядели они, как жертвы обморожения. В ближайшие пятнадцать минут в лагере наступило оживление. Видимо, утренний холод исчерпал не только мое терпение. Большая толпа во главе со Ржевским ни с того ни с сего вдруг выказала желание пойти за водой. Не понятно с чего. Еще вчера никого с места сдвинуть нельзя было, а тут целый табун выказывает желание идти за два километра за водой. Я думаю, это был массовый психоз на почве злоупотребления алкоголем. В общем, взяли они с собой хлеба, паштета, бутылку водки, гитару и пошли за водой. Оригинально, подумал я, но ничего не сказал, потому что было лень. Те, кто не пошел за водой, расползлись по палаткам, а на улице остались только мы с Птицей. Мы с обреченным видом сели на бревнышке перед костром и тупо уставились на догорающее пламя. Огонь слабел, но дров уже не было. Мы сонно переглянулись. Было очень холодно, но идти за дровами было просто невыносимо лень. Я поежился и задумчиво сказал: - Птица, в чем смысл жизни? - Жизнь, Тема, штука бессмысленная, - ответил Птица, не отводя взгляда от огня. - И я о том же, - вздохнул я. Так бы мы и замерзли, наверное, как полярные медведи, если бы не проснулись Оля, Оля и Катя. Они живо подсуетились, убрали разбросанный по всей полянке мусор и пустые бутылки, помыли посуду, насобирали дров и подбросили их в догорающий костер. Горячие языки пламени весело заиграли, наполняя теплом наши сонные тельца, лениво мерзнущие на бревнышке. В этот момент мы в полной мере оценили, спасшую нас врожденную хозяйственность девушек. Через пару часов вернулась группа по доставке воды. Никто, правда, не понял на фига она нужна была. Мы, вообще, уже собирались уходить. Холод нас просто доконал. Ветер дул не переставая. Мне жутко хотелось домой, в теплую квартиру, где есть мягкий диван, в котором можно уютно раскинуться перед телевизором. Но суровая реальность заключалась в том, что нужно было еще добраться назад. Мы разгребли сумки и пересчитали оставшуюся водку. Ее оставалось еще аж девять бутылок. Как такое могло произойти? Всю ночь пили, и половина почти осталась. Загадка природы, понимаешь. Это было бы даже забавно, если бы не нести водку обратно. Поступило предложение ее здесь прикопать, а потом вернуться через пару недель. Но на это мы пойти не могли. Студент, как говорится, водку не бросит. Можно, конечно, было ее выпить по быстрому, но сил уже не было. Я, например, даже смотреть на нее не мог, а употреблять разве что внутривенно. Поэтому взяли мы ее и понесли назад. Забавно получилось. Туда нес кучу тяжелой водки и обратно тоже...
Нашу унылую процессию, возвращающуюся с вылазки, нужно было видеть. Впереди бежал Сосалыч, который, как оказалось, порезал пока купался ногу и теперь очень спешил домой, чтобы предотвратить рак ноги. За ним Борода с Зоей, которые успели возненавидеть за ночь все вылазки вместе взятые. Следом брел я с Птицей, ведя грустную беседу на тему на фига было столько водки брать. Чуть поодаль ковыляли, держась за ручки, Ржевский и Света. Ржевский при этом выглядел, как загнанный в угол зверь семейства кошачьих. Марлен, потирая израненные кулаки, бросал косые взгляды на Аню, которая в свою очередь думала какой же подонок Сэм, оказавшийся женатым. И только у Коли с Мишей душа требовала продолжения банкета. Не брал их ни холод, ни тучи, настойчиво наводящие мысли о неизбежности дождя. Они замыкали наше шествие, всем своим видом выражая свое глубокое "фи" такому скоротечному завершению вылазки. Достигнув черты города, мы с Анатольевичем резко съехали с базара, заявив, что нам нужно, просто необходимо, отнести водку к Игорю домой. Избавившись, таким образом, от необходимости провожать девушек домой, мы двинули в сторону, противоположную дому Игоря, чтобы получше замести следы, и не дать Свете никакой возможности узнать, где проживает товарищ Ржевский. Наконец, мы выгрузили водку у Анатольевича дома. Я представил, как обрадуется его мама, обнаружив у себя в холодильнике девять бутылок этого питательного напитка. На радостях, что вылазка закончилась, я так быстро поскакал домой, что даже забыл у Игоря свой любимый плеер. Приехав домой, я с радостью завалился на уютный мягкий диван и весь день не высовывал на улицу и носа. Даже салют смотрел из окна - вполне ничего, должен я сказать.
Жил-да-был, тьфу ты, он и щаз живет-поживает (привет, тебе, Федорыч!), на небольшом-немаленьком предприятии ВПК в подстольном граде Питере хороший человек Александр Федорович, попросту – Федорыч. Невысокий, жилистый, лицо, как печеное яблоко, на вид – пропойца-пропойцей, хотя не пьет. Хороший мужик, токарь, каких мало, но с детства хулиганище и стебок. Особенно над молодыми любил приколоться. Сейчас-то он уже на пенсии или вот-вот выйдет, а лет 10-15 назад был мущщиной ого-го – палец в рот не клади, схрумкает, не поморщится, добавки попросит. Был такой случай. Пришел в цех новенький то ли татарин, то ли с Кавказа, парнище, имени его история не сохранила, да и не важно, здоровый, как бык – токарный станок перед ним, как спичечный коробок рядом с танком (если кто забыл, что такое спички – см. энциклопию, а вообще ими чудо сотворяют – огонь добывают). Большой (шесть на восемь, восемь на семь), человек, самомнение подстать. Как-то в разговоре обмолвился, что бабы (девушки и женщины, прошу Вас, извините!) любят его за исключительные размеры мужеского достоинства и, что, мол, не вам мужичкам-маломеркам с ним, суперэкстрасексом, с ним тягаться! Федорыч тут как тут, мол – покажи! А я тут усех знаю, рассужу по справедливости. Штангенциркуль притащил на 1 метр, пошли, грит, в туалет, там и измерим! Парнище-то и повелся – пошли! Время обеда, мужики с интересом ждут результатов научных исследований Федорыча, даже традиционное домино забросили. Ждут-пождут...и тут дикий вопль огласил всю округу, даже с улицы народ прибежал, мол, что случилось? Кого убили? Да никого, просто Федорыч по дороге прихватил ветошку и окунул ее в бочку с мазутом, а когда парнище оголил свое М-достоинство, возьми да и ляпни этой ветошкой прямо по нему! Коль вырастил чегой-то, пользуйся, но не хвастай, настоящим мужиком никогда считать не будут! Ляпнул Федорыч ветошкой, и обратно к столу - бутерброд дожевывать! Парнище - к раковине, достоинство отмывать, пыхтит, пенкой трет, мылом мылит, а мазут штука коварная, не отмывается запростулечку! Народы из столовой идут, дверь в умывальню открыта, поневоле заметишь такую картинку маслом. В оконцовке все цеховые собрались на халявное представление, включая и всех женщин. Парнище не смог пережить такое унижение, уволился, уехал к папе с мамой. Федорыч мужик классный, но многие не любили его за злые приколы, а иногда мстя бывала страшной. Федорыч лютой ненавистью ненавидит кефир – аллергия на него, весьма своеобразная – медвежья болезнь, причем в острой форме, чуть не до потери ориентации в прос(т)ранстве и... мгновенного действия. Обидел он кого-то, зло и не по делу, чувак решил отомстить. Подменил во время обеда у Федорыча пакет с молоком (помните, были в доперестроечные времена пакеты в виде пирамиды Хеопса, только меньше?) на пакет с кефиром! В пылу сражения в “козла” (за козла отвечу) несчастный Федорыч от души отхлебнул кефирчику. Продукт кавказского происхождения (не иначе чеченская диверсия!) возымел мгновенное действие на и без того измученный жизнью организм нашего героя. Что там ураган, тайфун или торнадо по сравнению с резким исчезновением из-за стола нашего всеми любимого Федорыча! До конца смены он был изъят из обращения, как рубль 1960 года выпуска. На следующий день, люди говорят, Федорыч мыл пол в цехе, правда, я не видел, потому не очень верю. Людская молва зла... Последний случай произошел со мной. Злой дядька Федорыч решил проверить на крутизну кого-нибудь из окружающих. Привезли ему на обработку несколько нестандартных алюминиевых болванок. Прямо из кузницы, где их со всем старанием отковали. Горячие они были, и большие, но не очень тяжелые. Кило по пятнадцать, неудобные только. Слышу, зовет меня. Подхожу, че, мол, надо? Подними, говорит, одной рукой, или слабо? Трехлитровую банку с огурцами за дно одной рукой поднять пробовали? Подвох-то я чую, только тупой, понять не могу, в чем. Цопаю ручонкой болванку, чувствую, что она слегка тепленькая, держу на вытянутой руке, жжет, мочи нет, но не ронять же! Лицо потеряю. Изззя. Федорыч в недоумении, как же так, Мишка только что обжегся, вон до сих пор руку о холодную станину успокаивает, а этот даже не поморщился! Остыла уже, наверное. По доброте своей душевной он бережно так двумя руками – хвать болванку! Вопль перекрыл грохот станков, жужжание ручных шлифмашинок у слесарей и стук какого-то суперстанка. Пришлось Федорычу вступить в ряды охлаждателей ладоней о железную станину. Невдомек ему, несчастному было, что кончики пальцев у меня набиты так, что тычком дюймовую доску прошибаю, болевой порог сильно занижен... А так ничего дядька, хороший, дай Бог ему здоровья! Жил-был на свете в курортном городке поменьше Питера, побольше Урюпинска Ванька-Гроботес. Уникальный в своем роде человечище. Выпить за вечер без ущерба для здоровья мог столько, что и четверым и за три дня не усугубить. Вспоминается такой случай: бригада наша за ударную работу по разгрузке вагона с фанерой получила кроме премиальных 15-ти рубликов на брата еще и поощрение от немало заинтересованного лица – начальника отдела снабжения – ведро чистого медицинского. Его-его родного, спиртяшки! Трудящиеся, в количестве 15-ти человек, возликовали и отрядили для получения его, родного, Ивана Кобзаря – профорга, (Профорг – см. любой Политический словарь выпуска до 1986г.) и вашего покорного слугу – непьющего из принципа, потому надежного...По причине получения огненной воды высшего качества было получено новое ведро, которое было вымыто со всем тщанием, вытерто до блеска и отдано лично в руки профоргу. Весь "гроботесный" участок провожал нас как на войну: с громкими, но невнятными напутствиями, немногочисленные женщины порывались проводить нас до заветного краника, но их не пускали – не женское это дело. До краника, надо сказать, идти, нога за ногу, три минуты, обратно – чуть подольше, груз как-никак ценный, упаси Боже пролить хоть каплю! Все были в курсе, куда мы двинулись, кроме шестнадцатого члена бригады - Ваньки Богатского – то ли на выезде был, то ли спал где-то, об этом история умалчивает... Получив спирт, идем мы с Кобзарем к родному участку, близенько уж подошли, тут, откуда ни возьмись, появился... Ванька-Гроботес. Метров с пятнадцати, потянув носом летний воздух, несказанно возбудился, вздребезнулся и обходительной походочкой двинулся, никого и ничего не замечая, прямиком к ведерку с вкусной водицей: ИВАНЭТОЧТОУТЕБЯСПИРТДАЙХЛЕБНУТЬ!.. Профорг от такой наглости сначала впал в ступор, а потом, по широте кавказской души, протянул ведерко Ваньке под самый нос! Я, как лицо призванное охранять объект от прямого нападения, возразить не посмел, да и интересно стало, сколько Ванька выпьет. Вожделенное ведро было судорожно, но бережно обхвачено умелыми руками Мастера. Лицо аккуратно погрузилось в жгучую жидкость по манеру римских легионеров по самые уши. Далее были слышны только громкие глотки. Один. Два. Три... На четвертом глотке профорг вышел из ступора, я в это время уже валялся на земле в полнейшем изумлении и заходился в беззвучном хохоте, не в силах издать хоть какой-нибудь звук. Ведро было успешно вырвано из цепких лап Богатского на пятом глотке... - Спасибо, братки, - на выдохе, с выпученными глазами, произнес Ванюша, зажал пасть рукавом и помчался к ближайшему пожарному крану – запить. Некоторую недостачу спирта – грамм 400-500 временно удалось списать на известную жадность начальника отдела снабжения, но все открылось следующим утром, когда ранние пташки пришли на работу и увидели Ваньку-Гроботеса, повисшего лицом вниз поперек монтажного столика. Сердобольные ребятки подняли спящего, напоили водичкой и по реакции вновь опьяневшего организма Ваньки почти все поняли... Допрос профорга дополнил недостающие пробелы в путаном рассказе Ваньки-Гроботеса, весь участок содрогался от хохота с небольшими перерывами в течение недели, потом история подзабылась под грузом новых происшествий...Истинная правда! Клянусь!!
Собрались мы как-то с ребятами к старому другу, нашему однокласснику, на день рождения. Дело было весной. Днюху наш прияель справлял в одном из престижных ресторанов в Ашдоде, на берегу моря. Все начиналось, как обычно... хорошо. Артур собрал всех нас с горем пополам на своей тачке [одного с Бат-яма, двоих с Ришона]... по дороге мы вспомнили, что надо снять деньги, а поблизости банкомата не было, и пришлось делать неслабый крюк. Потом выяснилось, что нам только казалось, что мы знаем Ашдод... на самом деле мы заблудились. Все уверенно указывали дорогу, но почему-то каждый в свою сторону. Артур же продолжал ехать в свою... руль-то у него в руках! Темнело... Многочисленные звонки имениннику с просьбой найти нас оказались безуспешными... он нас упорно не находи-и-ил! Но вот оно! Наконец-то! Мы выехали на финишную прямую [до этого момента мы раз... дцать проехали мимо ресторана], и нам казалось, что больше приключений не будет... но... Перед вьездом на парковку, мы проезжали пустынный неосвещенный участок дороги, и свет наших фар [ну-у-у-у... и машинных тоже... ] выхватил змейку, скрутившуюся в клубочек прямо в центре проезжей части. - Змея-а-а-а!!!- хором... в стерео воскликнули Артур и Толстый. Я заорал:"Стоя-а-а-ать!!!" и вывалился из машины. Спящий инстинкт охотника сработал рефлективно... или рефлекторно... не помню уже, но в мгновение ока я оказался около змейки и, пошевелив ее ботинком, что-бы она высунула голову, сцапал ее "за гланды". Песочного цвета тельце в светло-коричневых треугольничках... Равнобедренно-треугольно-округленная башкень с ресничками... янтарные немигающие глазиш-ши сидели приблизительно там, где я, как художник, нарисовал бы нос. Длина рептилии около 50-60 сантиметров. Интуитивно я догадался, что это пустынная гадюка [на иврите "цефа"], уточнять не хотелось, и посему сжал руку покрепче, надавив на скулы оной. Из раскрывшегося ротика как перочинные ножики раскрылись тонюсенькие - чуть толще волоса, но очень острые зубки миллиметров по 7 каждый. Змеюка обвилась вокруг моей руки как тфилин [религиозный фетиш, который накручивают на руку и на голову], причем идентичность ситуации была полная, потому что я не переставал молиться! Стоило мне повернуться к машине, как раздалось четыре громких хлопка дверей и лихорадочное щелканье замочков. Меня бросили на растерзание годюке-е-е-е! Толстый приоткрыл окно ровно на два миллиметра и, просипев, что-бы я подошел поближе и показал им змею через стекло, тут же захлопнул его. Производя научно-показательную демонстрацию данного существа своим друзьям, которые чувствовали себя как первоиспытатели-астронавты на Марсе в своей тщательно-герметично-закрытой машине, я думал о безопасном способе отпускания оного в тернии природы. И наконец решил... отмотав ее с руки [а она не слабая, однако... ], я как заправский рыбак закидующий леску плавно замахнулся и киданул змею далеко в кусты... УДАР! Это был не больный, но сильный УДАР по большому пальцу! Не веря своим ощущениям, я поднес руку к глазам... там торчал зуб... тот самый -тоненький, остренький, длинненький, 7 мм длиной... ЦЕФА МЕНЯ УКУСИЛА-А-А!!! Я впал в шоковый ступор... Вернее, начал действовать мгновенно, но не чувствовал ни самого себя, ни времени, ни друзей вокруг... все остановилось... лишь одна мысль - "НЕ БОЙСЯ!" Ребята выскочили из машины, увидев, как я вдруг вытащил раскладной нож, и, резанув себя по пальцу, начал махать рукой, забрызгивая кровью асфальт. Боли не было... ничего не было... было только желание жить, но и оно обычно обманчиво... - Она тебя укусила?! Она тебя укусила?! - Артур прыгал вокруг меня, пока я молча напряженно давил на палец. - Да не-е-е-е... просто захотелось палец порезать! - наконец выдавил я.
- Что? Серьезно?! - сунулся Толстый. - Да! Укусила! Вот зуб! - Ой! Держи-и-ите меня! Я теряю сознание, - глубоко вздохнул Толстый, побледнел и начал медленно оседать. - Спасайте Толстого!!! - воскликнул Артур, и я снова оказался вне игры... Минут двадцать братва решала, стоит ли меня везти в больницу колоть сыворотку, и есть ли вообще какая нибудь больница поблизости... возле моря, открытая... в пятницу ночью... А я сам тем временем успокаивал и поддерживал Толстого, спасая его от полуобморочных припадков... В конце-концов они решили спросить меня, что я хочу, на что получили ответ: "Жрать во-о-о-о-о-о-о-одку! Потому, как жив остался! Сегодня мой второй день рождения! "Машина взвизгнула шинами по асфальту, и через минуту мы уже входили в ресторан. Слух о приключении мгновенно разошелся по всем гостям, и мне пожалуй уделяли внимания больше, чем имениннику... ведь именинников много, а человека, которого только что укусила пустынная гадюка и который сидит напротив и жрет водку как из ведра, не забыв однако и продезинфицировать ею укушенный и разрезанный палец, не каждый день увидишь... А днюха классная была! Оторвался я тогда-а-а-а... Ух! И за свое воз-рождение тоже!
История не моя, узрел на сайте www.urod.ru История длинная, но почитать стоит...
Инженер
Я закончил с горем пополам одиннадцать классов, и мне предстояло определить свой дальнейший путь. Папка сказал, что в мои годы он уже пахал, как лошадь, а я — разпиздяй и тунеядец. Еще он добавил, что замучился тянуть на своей шее шестнадцатилетнетнего меня, терпеть непослушание и тому подобное. Если исходить из факта, что я пойду учиться дальше, то уезжать из дома предков мне следовало по-любому, так как полгода назад мои родители переселились из нашей городской квартирки в загородный коттедж. В итоге, папка согласился оплачивать мне прожиточный минимум, отправив жить в нашу старую квартиру.
Я не протестовал особо. Я давно мечтал ощутить свободу, дух коей сладок и приятен. В общем, я немного обрадовался, что теперь-то я могу действительно жить, как хочу.
В первые дни я правда почувствовал свободу: устраивал у себя тусовки всяким долбоебам, что среди знакомых есть великое множество, ебал различных баб и бухал круглые сутки. Но потом наскучило.
На самом деле стало не только скучно, но и деньги кончились. Минимум, который мне выделил папа, оказался действительно минимумом, пришлось кардинально менять взгляды на жизнь. Свобода некоторым образом сковала меня по рукам и ногам.
Вторая очевидная неожиданность пришла вскоре — я провалил к ебеням вступительные экзамены в институт. Папка бы очень рассердился, узнав об этом, но я сказал, что меня чудом взяли на обучение. "Молодец, сынок! — обрадовался он, хлопая меня по спине. — Даже платить не пришлось! А в школе-то тебя за уши все время тянули, кому конфеты, кому электрочайник! А теперь... Ух, молодец! Инженером будешь? "...
Но денег папка не выделил все равно. А без них как-то скучно — очень хочется кушать, блять. В первые дни свободы я проебал добрую половину месячного дохода — я чуть не обосрался с горя, когда заметел убытки. После этого я начал интенсивно искать способы получения денег, ведь где-то люди берут бабки, не утруждаясь? Первым, к кому я решил обратиться, был бомж Вассилий, носивший забавную и потешную кличку Говно.
Мы с моей подружкой Иркой раньше часто слушали его рассказы об удивительной и полной красок жизни коренного бомжа, и вот, мне снова стало интересно пообщаться с ним. Говно, как и Карлсон, жил на крыше. На чердаке какого-то там дома с квартирантами, такими же как и он — российскими Карлсонами. Сам он тусовался на помойках, собирал бутылки, а вечером бухал самогон со товарищами. Говно поведал мне о том, что на самом деле деньги можно получить даром на помойках и ночных улицах. Надо только знать злачные места. Когда люди бухают, а делают они это довольно часто, они теряют очень много: сумочки, кошельки, мобильники, надо просто знать место и время веселья.
Если быть честным, то мне верилось с трудом, что таким образом можно получить деньги, но в доказательство обратного бомж продемонстрировал мне несколько стодолларовых купюр лежащих в кожаном лопатнике. - Ни хуя себе... — зашевелил я губами. - Ну это я еще месяц назад нашел... Русские-то прожрал уже, а эти фантики остались, не знаю, чего с ними делать даже... - Так иди в банк, обменяй... - В банк... Там сразу почуют неладное... Да и паспорта у меня нет... А к менялам идти тоже бесперспективно — деньги отнимут, да еще и пизды дадут. - Слышь, а где твой паспорт-то? - Да, — российский карлсон махнул рукой, — пропил. Пришли как-то ко мне, говорят, давай паспорт меняй на три литра сэма. Ну три-то литра! Да и еще моя очередь была ставить в каморке-то нашей... Ну поменял, Господи. Ума до сих пор не приложу, зачем им паспорт мой понадобился-то... - Бля... Ну ты, Говно, даешь... Как же ты щас без паспорта-то? Щас без паспорта — никуда. Ты че, так и будешь жить? Неужели не хочешь в люди выбраться? - Да... куда щас выберешься-то... — Говно снова махнул рукой. - В общем, дурак ты, Говно. Давай больше не дури. И давай мне баксы сюда, все равно без пользы лежат, так потеряешь еще, — и я состряпал самое доброе выражение ебла на свете. - Эвон, чего удумал... - Давай, хули, я тебе плохого еще ничего не делал. В общем, если ты хочешь стать человеком, то отдашь мне эти деньги. А человеком стать ты можешь. Ломоносов пешком в Москву пошел — и стал. Понимаешь? Пешком в Москву, блять!
Говно тогда отдал мне деньги. Хуй знает почему. Он, вероятно, читал про Ломоносова еще в советские времена. Наверное, поэтому отдал. ...
Обмен валюты
Те шестьсот долларов, которые одолжил мне русский Карлсон, я положил в коробочку и вывел на ней красным фломастером: "Говняные деньги". Это был стартовый капитал для получения большой суммы, способ коего я еще не придумал. Я поклялся сам себе, что не возьму из "Говняных денег" ни копейки, пока не разработаю план быстрого и легкого заработка. Клятву я не сдержал. Уже на следующий день я достал одну стодолларовую бумажку из коробочки и пошел на рынок, чтобы обменять. В смысле, пошли.
Дело в том, что раньше иметь дело с рыночными менялами мне никогда не приходилось, поэтому я весьма серьезно отнесся к рассуждениям Говна. Не то чтобы я очень боялся, но остеречься все-таки счел необходимым и решил взять с собой кого-нибудь понадежнее, чтобы не схлопотать излишних пиздюлей и не потерять денег. Я поделился идеями с Иркой (ее я уже тогда планировал задействовать в легком заработке, план которого еще не был составлен). Вдвоем идти к менялам мы тоже не отважились, но Ирка впервые в своей жизни проявила смекалку и находчивость. Когда мы сидели на лавочке, пришедшие к грустному выводу, что нужно брать кого-то еще, Иркины глаза вдруг заблестели, и она указала пальцем на толстую морду, высунувшуюся из окна первого этажа соседнего дома. Геннадий.
Если вы читаете с самого начала, то, наверное, помните, я вам рассказывал про двухсоткилограммового больного — ебанутого на всю башку. Так вот, эта безумная мысль мне ужасно понравилась. - Короче, — начал я высказывать план действий, — твоя задача контролировать Геннадия. Задача номер один — мы доводим его до рынка, задача номер два — мы втроем подходим к меняле, и я меняю деньги. Задача номер три — мы отводим Геннадия обратно. Ну как? - Замечательно. - Ты справишься с Геннадием? - Ясный хуй. - Тогда вперед!
Ирка подошла к окошку, из которого выглядывал Геннадий, и беззаботно спросила: - Гена, хочешь грушку? - Г... Грушку, — немного смутившись переспросил он, потом подумал и добавил, — Грушку? - Грушку. - Груушку, — наивно закивал головой Геннадий, полный счастья. - А пять грушек хочешь? - Груууушку! — еще больше обрадовался он. - Ну пошли на базарчик сходим, там тебе дадут грушки. - Базарчик? - Базарчик. Там есть грушки. - Лена? — Жалобно произнес Геннадий. - Лена? — переспросила Ирка, на которую, видимо, негативно подействовала подобная беседа. — Ааа... Лена, сестра твоя... Так она разрешила идти тебе на базарчик с нами за грушками. - Лена на базарчик? — Геннадий состряпал на лице страшную гримасу, по которой было видно, что он впал в раздумья. - Давай, Гена, выходи, ты же хочешь грушку? - Хочу грушку, — ответил Геннадий и отошел от окна. - Ну чего он? — спросил я, когда Ирка подошла. - Да, не знаю. Его Ленка, видать, пиздит палкой, теперь он без ее разрешения — никуда. Так его не... — Ирка не успела договорить, из подъезда уже показался Геннадий и, наивно уставившись на Ирку, в очередной раз спросил: - Грушку? - Грушку, — все так же беззаботно ответила Ирка и сильно ебнула меня по плечу, — пошли!
Геннадий пришел на рынок весь в распоряжении Ирки. Казалось, если бы подружка моя сказала: "Иди пиздани вон ту продавщицу по башке, забери у нее все деньги и возьми грушку", то он бы незамедлительно исполнил приказ. Но нам предстояло всего-навсего поменять сто баксов.
Сразу скажу, что Геннадия мы взяли напрасно, так как рассказы Говна о суровых менялах оказались обычными предрассудками пессимизма. Среди менял стояли даже такие, кто сам очень боится получить пизды, а следовательно — до говна и ужаса честные и справедливые люди. Деньги я менял у одного такого; позади меня стояла Ирка и приговаривала нетерпеливому Геннадию: "Сейчас этот дяденька отдаст Саше деньги, и мы пойдем за грушками. Сейчас этот дяденька отдаст Саше деньги...", а когда Геннадий бросил недоверчивый взгляд с гримасой "задумчивости" на того, кто замедляет путь к грушкам, меняла очень смутился и даже слегка нассал.
Когда поменяли баксы, Ирка попросила деньги для груш. Я вручил ей полтинник, а пока Ирка покупала фрукты, мое внимание привлекли лохотронщики "Кручу-верчу", те, которые с поролоновыми шариком и стаканчиками. Но тут случилось то, чего не ожидали ни мы с Иркой, ни сам Геннадий, и уж, тем более, ни санитар психиатрической больницы "Желтый домик", Петя Зайцев, пришедший на рынок за хлебушком, чаем и бичпакетом "Дошерак".
У Геннадия, как оказалось, феноменальная память на лица, так что он узнал в Пете санитара столь любимого дурдома сразу же и набросился на него, даже особо не поразмыслив над вопросами морали. Сначала Геннадий повалил своего врага, а потом лег на него, и Петя Зайцев ужасно затосковал, ощущая на своем лице тяжелый груз в виде жопы Геннадия. Но тосковать он начал рано. Когда санитара оставили силы, Геннадий стал метать его в стену магазина, как молот,- брал за ноги, раскручивался и отпускал. Последний раз Геннадий метнул санитара так удачно, что тот пробил башкой окно и оказался внутри магазина. - Бляяя... бежим от сюда на хуй! — напористо шептал я Ирке, схватив ее за руку, увидев, что Геннадия окружила толпа зевак. — Щас мусора прибегут уже! - Гена! — крикнула Ирка, когда обладающий необъятной харизмой Геннадий уже собрался идти в магазин, чтобы добить санитара. — Вот, яблочки, тьфу, блядь, грушки, иди, бери, бежим нахуй отсюда, пожалуйста!
Гена послушался. Я вообще думал, что Геннадия уже ничего не остановит, и санитар обречен... Мы ебнули со всех ног. Я, за мной Ирка с грушками, за ней Геннадий. Что стало с санитаром Петей, не знаю, но думаю, что снять случившуюся сценку в "Ералаше", под конец которой санитар, весь в крови и соплях, еле-еле опирается на локти и произносит: "Ни хуя себе, сходил за хлебушком", было бы не очень гуманно.
Кидалово
Вечером того же дня я сидел дома за компьютером, пытаясь найти в интернете какие-нибудь советы или соображения на счет заработка. Пусто. Вдруг я вспомнил то, что меня заинтересовало на базарчике еще до того, как Геннадий напал на бедолагу санитара. Лохотронщики! "Кручу, верчу — наебать хочу! ", "Вот полный, вот пустой, где шарик золотой? " В пизде, блять!
Ведь лохотронщики на самом деле зарабатывают неплохие деньги всего лишь на обмане. Да и вообще я не мог понять, ведь если все знают, что "Кручу-верчу" — обманщики, кто же тогда играет с ними? Неужели народ до сих пор настолько неграмотен, что позволяет кормиться таким аферистам? Я решил посмотреть со стороны, как же все-таки приплывают к ним деньги.
Пошел на следующий день. Кручу-верчу оказались на месте: на квадратной картонке крутил-вертел стаканчики мужик в спортивном костюме; вокруг него столпились человечки разных возрастов и полов. Все напряженно следили за стаканчиками, после чего либо радовались выигрышу подставного, либо слышались рыдания и мольба вернуть обратно деньги или золотые сережки, на что все участники сочувственно пожимали плечами и произносили: "Сама проиграла" или "Раньше надо было думать".
Скажу сразу, что шарик человеку с нормальным зрением и реакцией уследить довольно просто, и "Кручу-верчу" моментально прогорели бы без жульничества. Я скромно пристроился сбоку толпы так, чтобы мне были видны все манипуляции катало, но сам я оставался неприметен. Так вот, я принялся следить за шариком. Вот выиграл какой-то бугай — сразу видно, что подставной. Шарик действительно находился там, где надо. Вот баба играет. Вот она уже проебала, слепая какая-то, сама не туда указала. Катало поднял стаканчики — шарик снова оказался там, где и должен быть. Никакой наебки? Но баба не расстраивается — играет дальше. Вот стаканчики завершили движение, и шарик по законам физики и всех других наук точных должен лежать с моей стороны, то есть ближний ко мне. Эта дура говорит: "В этом" и указывает на стаканчик, стоящий посередине. Совсем тупая, подумал я. Катало поднял средний стаканчик — там правда хуй, и спросил: - Ну где шарик? - Теперь... хуйегознает, — едва зашевелила баба губами и вопросительно оглядела всех, но все тоже только пошевелили губами — не знают. - Да вон там он, сто пудов, — не удержался я, показывая на ближний ко мне стаканчик. - А хуй его знает, — робко произнесла она уже вслух. Тут ко мне повернулся катало и спрашивает: - Здесь? - Да не, я не игра... — начал, было, отнекиваться я, и тут случилось самое интересное. Какой-то добрый дядька, стоящий с другого бока, резко нагнулся и поднял дальний от меня стаканчик, продемонстрировав тем самым, что там пусто, а потом поставил стакан на место; все это находилось вне поля зрения катало, так как он повернул свое лицо в мою сторону. Стаканчик посередине уже был вскрыт женщиной-лохом, следовательно, шарик имеет право находиться только в ближнем ко мне стаканчике. - Ну, а че ты не играешь, вот, восемьсот рублей на кону, — и катало нежно ткнул мне в ебальник пачкой пятидесятирублевых купюр. — У тебя две сотни есть? - Давай, играй, давай! — оживились добродушные игроки, поддерживая меня веселыми репликами. — Порви им жопу! - Ну есть у меня двести рублей. - Покажи, а то вдруг обманываешь, — обиделся катало. Я скрепя сердце достал из кармана двести рублей, подтвердил свой выбор — ближний ко мне стаканчик, катало торжественно поднял его и... Там — пусто!
- Проебал ты, братишка, проебал, — с грустью приговаривал катало, забирая у меня деньги. Получилось это у него довольно ловко: он вывернул мою руку в запястье так, что я даже заорал и рука сама отпустила бумажки. В течение минуты я не мог произнести ни слова.
Катало резко поднял третий, "оставшийся" стакан, из которого и выкатился злосчастный, ебаный шарик. Из того самого стаканчика, который поднимал добрый дядька, если вы все еще не въехали.
- Да вы... Да я... — завопил я в отчаянии. — Да он, блядь! — я хотел уже показать того доброго дядьку, который поднимал "пустой" стаканчик, только след его уже простыл, — Да он был тут... Такой... Он это... Он... - Пидорас? — Пытались помочь мне присутствующие. - Тот еще пидорас! — отчаянно пошутил я.
Домой шел я грустный. Только тогда я понял, что произошло на самом деле. Меня дешево наебали. Играли на меня почти с самого начала, по крайней мере с того момента, как начала угадывать баба. Сначала мне дали понять, что баба — дура. Потом меня заставили поверить, что обманываю я, а не меня. Ну и трагичный финал. И главное — все у них расчитанно: положение стаканчиков, мое поведение, да и вообще — все!
В этот же день я купил себе пару книжек об искусстве обмана и вплотную занялся его изучением. Кинули меня, как было сказано, дешево, махинация расчитанна на банального лоха, который пришел с женой на рынок и тихонько пристроился сбоку, глянуть на то, как обманывают людей, пока жена рассматривает чайники, хуяйники, миксеры или даже хуиксeры. Стоимость аферы на самом деле не двести, а сто пятьдесят рублей.
Знайте, я мог смело опустить рассказ о том, как меня позорно кинули "Кручу-верчу", и сразу перейти на следующую главу, но все-таки скрепя сердце я описал этот случай. И это только для вашей пользы, уважаемые читатели. Надеюсь, теперь вы сделаете все нужные выводы и никогда в жизни не подойдете к этим ебаным "Кручу-верчу". ...
Православная церковь Белых Братьев, ночной клуб "Революшн" и ВИА "Волчьи зубы"
Десять лет назад семнадцатилетний Юра Стрельцов со своими товарищами организовали рок-группу "Волчьи зубы". Музыканты играли дома у одного из членов группы, что весьма неудобно, да и из инструментов было только одна электрогитара и одна акустическая, — в общем, группа почти не развивалась. Но музыканты не отчаивались и даже не потеряли веры в себя.
Юра жил в одной квартире с мамой и бабушкой. И вот однажды Юрина бабушка скончалась; эксперты установили причину смерти — инфаркт. Когда семидесятипятилетняя старуха смотрела телевизор, у нее остановилось сердце. Истинную причину инфаркта Юра узнал уже после того, как бабку похоронили.
... Старуха любила играть в лотерею Русское Лото, и вот, в тот день она, как всегда, зачеркивала на своей карточке числа, смотря передачу, как вдруг... Бабка выиграла. Если бабка взяла не джек пот, то тогда хуй знает что — выигрыш составлял триста тысяч рублей, что по тем временам — не хуй собачий, простите за каламбур. Бабулю мигом схватил Кондратий, и деньгами завладел внучек, обнаруживший билеты спустя неделю.
В общем, Юра арендовал для группы помещение на десять лет, которое раньше было не то кинотеатром, не то чем-то другим. Также Юра купил недостающие инструменты, а оставшиеся деньги просрал за неделю со товарищами — яро бухал и деловито ебал сисястых баб. Но потом начались суровые будни.
Юре ежемесячно приходили всякие счета из-за нового помещения, причину которых он не понимал, но платить все равно приходилось. Юра затосковал, но потом пришла в голову идея: организовать дискотеку "Революшн". Юра кое-как нашел спонсоров, которые одолжили ему денег для начала, сделал рекламные брошюрки, и дело пошло. Юра даже наладил контакт с одной бабкой — Анюточкой, которая стала поставлять в "Революшн" паленую водку и самогон. Дискотека стала излюбленным местом подростков и ПТУшников.
Но и тут Юра не избежал проблем. Первая проблема: частые разборки между подростками. Ребята били друг другу ебальники с каким-то особым энтузиазмом, и после каждой дискотеки Юру посещали люди в формах. Да и Юре самому было страшно получить пиздюлей от невменяемых ПТУшников, поэтому он решил, что надо что-то делать. Вторая проблема: рэкет. К Юре пришли пацаны в кожаном и предложили делиться. Не будь совсем дураком, Юра согласился, но делиться было действительно нечем.
И тут, слава Кришне, появились спасительные Белые Братья — сектанты. Они арендовали помещение на вечернее время и платили неплохие деньги, так что Юре хватало на налоги "братков", которые с легкостью разгоняли дерущихся ПТУшников, и на обеспечение самого себя.
И вот, теперь на том самом здании висели три таблички, гласящие: "Православная церковь белых братьев", "Ночной клуб Революшн" и "ВИА Волчьи Зубы". Церковь — так называли все секту. Слово "секта" почему-то считалось как ругательное, а на стенде даже подписали слово "Православная", чтобы уж совсем было хорошо. Вероятно, из таких же соображений дискотека "Революшн" именовалась как "Ночной клуб", а "Волчьи Зубы" как ВИА.
Вы, уважаемые читатели, вероятно, думаете, зачем я это все рассказываю. Так вот, выискивая оригинальные способы обмана, мы с Иркой наведались в эту секту. Наебывают там, если быть честным, банально: когда члены секты в сборе, по кругу пускают деревянный бочонок, в который члены кидают деньги для нужд белых братьев. Обмана в этом по сути-то и нет, за исключением того, что некоторые подставные кидают довольно крупные купюры, так что остальным кидать мелкие неудобно перед белыми, как сука, братьями своими.
Вход в секту — свободный, так что мы с Иркой без проблем зашли туда и присели в последнем ряду. Самый главный начал спрашивать у всех членов, кто зачем пришел. Кто-то пришел каяться, кто-то очиститься, кто-то исповедаться.
- А вы зачем пришли сюда, ребята? Неужто что плохое совершили? — спросил нас добрый голос специфическим слогом, то ли хореем, то ли хуй знает каким. - Сестру мою вон ту зовут Ириной, — начал я еще до того, как Ирка открыла рот, — она убила котика нечайно. Теперь скорбит она и ждет прощенья, и кается она совсем уж очень. - Убийство есть страшнейшее деянье, — ответил сектант после небольшой паузы, — будь то хоть кот, будь то хоть кто угодно. Вы расскажите мне, как было дело, а я совет вам дам, что делать дальше. - Кот плутом был ужасно искушенным,- заговорил я, снова подражая сектанту, — и со стола в тот день украл он рыбу. Он с ней во рту залез на подоконник, и жрал ништяк один, как сучья крыса. Ирина ему ебнет в наказанье, а котик тот возьми и пизданись, бля. С девятого же, сука, этажа аж — хуя себе, парашютист нашелся. И по пути же, сука, зацепился ебалом за железную решетку. И к ебеням башку так оторвало, что крови было очень дохуища. Зачем же было брать чужую рыбу, а после находиться у карниза, когда окно на улицу открыто, и ебнуться огромна вероятность?
Исповедь наша не прошла цензуру, и нас с позором выгнали из секты. Ирка решила нассать в туалете, находящемся все в том же помещении, но через пять секунд она выскочила оттуда, уже другая — глаза ее блистали звездами, а на щеках появился румянец. - Там... Там... — Замямлила она. - Что там? Ебутся? - Да.
Там ебался Юра Стрельцов. Он ебал Ванессу Орлову, жену Гены Орлова — самого преуспевающего бизнесмена в нашем районе, который живет в моем подъезде этажом выше. Сенсация! Хуй волчьего зуба в Ванессе Орловой! Жену аристократа ебут в сортире секты! Все мудаки!
Ночью я не мог заснуть. Впервые в моей ебаной жизни меня мучила бессонница. В голове колесом крутились мысли; снова и снова в ней пульсировали слова: "Бабки", "Обман", "Халява" и, конечно же, "Ванесса Орлова". Что можно заработать денег при помощи Ванессы, сообразил я почти сразу. Денег у них в семье — хоть жопой жуй. Только каким способом их добыть? Первым, что лезло в голову, был банальный шантаж неверной жены, но этот план я отмел из гордости сразу. Второй способ: можно рассказать мужу о похождениях Ванессы и получить награду. Этот план я отбросил не только из гордости, но еще из-за уважения к себе и наличия дольки совести.
Скажу я вам, уважаемые читатели, что бессонница — есть штука очень хуевая и неприятная. В три часа ночи я встал с кровати, взял лист бумаги и попробовал выложить на него все свои мысли. Получилось. Я написал две строчки, после чего вырубился, как младенец. Если вас мучает бессонница, попробуйте сделать то же самое — напишите на бумаге все ваши мысли. Там-то вы увидите, что это одно или два предложения, которые ебут ваш мозг, крутясь колесом; таким образом вы избавитесь от них и спокойно уснете. Наверное.
Утром я проснулся, почистил зубы, умыл лицо с жопой и сразу же сел за перо, чувствуя себя Остапом Бендером во плоти. Уже через час новый способ отъема денег был изложен на бумаге во всех тонкостях и подробностях, и я, довольный собой, со спокойной душой пошел какать. ...
Слуга Люцифера
Первая часть моего плана именовалась как "Слуга Люцифера". Как выдумаете, кто был слугой? Не кто иной как Ванеса Орлова. И сначала нам предстояло убедить ее в том, что она именно слуга Люцифера. А не, например, какого-нибудь другого знаменитого пидораса.
Ответственным за убеждения изначально являлась Ирка, но потом пришлось часть работы взять на себя. В план входили разнообразные рисунки на стенах площадки Орловых, но Ирка не обладала талантом художника: нарисованный ею круг Люцифера больше походил на пизду покойника. Письма от лица Люцифера, которые оповещали о том, что Ванесса отдала свою жопу, а вместе с ней и, естественно, душу дьяволу, связав себя с одним из слуг Люцифера — Юрой Стрельцовым, пришлось писать тоже мне. Ирке же доверили лишь пыхтеть в телефонную трубку.
После того, как Ванесса получила первое письмо и первое Иркино пыхтение из автомата, мне пришлось идти на дело — рисовать. Если быть честным, рисовать я не любил никогда, несмотря на то, что делал огромные успехи в младших классах в этой области. Скучно очень. Но рисовать пришлось, причем рисовать ночью, когда все нормальные и порядочные мудаки спят — ужасно скучно.
Я поднялся на площадку Орловых с суровым ебальником Сильвестра Столоне и приступил к работе. Сначала я нарисовал круг Люцифера. Когда закончил с кругом, я уже хотел идти домой, но что-то меня потянуло за яйца, и я нарисовал еще один рисунок рядом — третью чакру. Потом взглянул еще раз на общую картину и для полной симметрии добавил в нее черным маркером гигантский старо-китайский иероглиф Дао. Все.
Первый цвет нашей работы мы получили на следующий же день. Где-то часов в двенадцать дня из подъезда донесся отчаянный крик одной добродушной соседки тети Нюры: "Скорую, блядь!!! " Скорую, конечно же, никто не вызвал, но зато в подъезде начал скапливаться народ, который принялся ревностно помогать тете Нюре: "Вызовете скорую! " Люди обступили Ванессу Орлову, которая лежала на площадке в глубоком обмороке, и кричали о помощи. Через десять минут подъезд был забит жителями чуть ли не со всего дома и теми, которые просто проходили мимо, все активно принимали участие — орали: "Скорую сюда! ", попутно интересуясь друг у друга: - А что случилось-то? - Да хуй его знает, если честно. Скорую, и не ебет!!!
Ноль три набрал я. ...
Анонимное агентство инквизиторов
Итак, все шло по плану. Если быть честным, я даже не ожидал, что Ванесса таким образом отреагирует на мои художества. Кстати, на следующий день Ванесса пошла к местной гадалке; вряд ли она рассказала ей все, хотя не знаю. Но факт тот, что гадалка, видите ли, уважаемые читатели, не сумела помочь Орловой. Значит, она поверила и очень теперь боится, а следовательно, она — в наших руках. Ирке было наказано звонить Ванессе ночью и класть сразу же трубку, независимо оттого, кто ее поднимал. Главное, чтобы очко Ванессы периодически сжималось.
А нам предстояло готовиться ко второй части плана, которая называлась: "Анонимное агентство инквизиторов". С Говном в главной роли. Я пригласил Говно к себе, и объяснил ему новую должность. - Ты говно, — говорю, — будешь главным борцом с нечистой силой. Сможешь?
Говно следовало, конечно же, подобающе одеть. Я предпочел нарядить его в классическую одежду: пиджак, галстук, брюки, несмотря на то, что Ирка настаивала на экзотике — больше всего ей нравился наряд монахов Шао-Линя. Говно заставили хорошенько помыться, побриться, почистить зубы, после чего мы целый день шлялись по магазинам и рынкам, в поисках подходящей одежды. Нашли. Говно в черном пиджаке выглядел весьма шикарно, правда его надо было постричь, что Ирка и сделала. Так как стригла она человека впервые, то стрижка получилась весьма оригинальной — налысо. Говну купили шапочку.
Еще одна задача: нам нужно было снять "офис ААИ". Так как из "говняных денег" осталось всего двести баксов, то снимать мы особо не торопились — не было известно, как сложатся обстоятельства. И самое сложное — нужно было соединить Ванессу Орлову с агентом инквизиции. А потом уже содрать с Ванессы бабки самым легальным способом — за спасение души и, главное, жопы. ...
Корни Циихууалиини
Операция "Анонимное агентство инквизиторов" прошла успешно. Свел Ванессу с агентством я — просто бросил письмо в почтовый ящик с рекламой. Рассудил, что даже если муж Ванессы увидит брошюру Анонимного Агентства Инквизиторов, то сочтет ее за религиозную пропаганду.
Далее мы уже контактировали с Ванессой через интернет — на брошюре стоял е-мэйл нашего скромного агентства, так что договориться о встрече не стоило особых усилий.
Встреча Ванессы с надрессированным Говном тоже прошла без особых промашек. Надо сказать, что обстановка офиса нашего агентства заставила бы уверовать даже самого убежденного коммуниста: в комнате царил запах благовоний и сломанного толчка (офис сняли самый дешевый), на совдеповских обоях висели православные иконы и загадочные, но обоссанные котятами тряпки, которые мы нашли в сундуке у Ирки дома, а уши наполнял приятный звон китайских колокольчиков. Колокольчики очень рекомендовали древнекитайские ученики Фен-Шуй для гармонии в доме. Купили их мы на рынке. Продавец, истинный приверженец Фен Шуй, тоже очень нахваливал колокольчики с присущим многим последователям древнекитайского учения акцентом: "Дарагой, бэри калаколчэк, званэть будэт, сматри как харашо..."
Сам диалог Ванессы с Говном длился где-то полчаса. Говно поведал бедняжке о том, что случай очень серьезный, но средство есть. Для искупления души, ей нужно всего-навсего выпить отвар из корешков святого горного кустарника Циихууалиини. Проблема вся в том, что Циихууалиини был занесен в красную книгу еще до появления письменности, а теперь его в природе вообще не осталось. Когда уже Ванесса начала падать в обморок, Говно вдруг вспомнил, что корешки горного кустарника можно найти у грузинских фей, правда они потребуют за эту небольшую плату в условных единицах — деньги пойдут на благотворительность: спасение бездомных детей Беслана. Всего-навсего десять тысяч баксов. Спустя неделю мы получили деньги в обмен на коробок анаши и инструкцию по приготовлению отвара. Деньги разделили поровну.
Муки гения
Ночью многим в нашем районе не спалось. Причиной тому послужила не ужасная жара, тем более был октябрь, и не вой ебанутых собак на луну, а не что иное, как дикий смех неверной жены бизнесмена, раздающийся на весь район. Истерический, он пугал по всей округе кошек, заставлял заткнуться собак, принудил обосраться и улететь из района всех ворон и даже воробьев, удивлял обдолбаных наркоманов, будил по кустам алкашей, напугивал местных сексуальных маньяков, забавлял загулявшихся подростков, вводил в недоумение местных бомжей, сбивал с ритма ебущихся в машинах влюбленных, и влюбленных, не в машинах ебущихся. Много кто не смог уснуть в ту ночь. Я тоже не смог, но по другой причине.
Бессонница. Бессонница мучила меня во второй раз в ебаной моей жизни. Я пробовал свой метод — написать мысли на бумаге, но не помогало. Мыслей не было. Какое-то неприятное ощущение просто или дискомфорт, да еще в хлам убитая отваром Ванесса ржет, как пизданутая. Часа в три ночи, смирившись с мыслью, что спать мне не светит, я решил выйти на балкон — проветриться. Вдыхая тухлый воздух городского центра, я ощущал, что мне становиться хуже и хуже. Раздался смех Ванессы.
Понял я причину своего самочувствия, когда подступила тошнота, а по телу начала бежать растущая в амплитуде дрожь. "Брлуеееее" — зеленая блевотина, напоминающая формами изображения картинок Анны Ивановны, выплеснулась наружу. Становилось еще хуевей. Тело сводила судорога, и, немощный, я упал на колени. Брлуеееееееее. Жизнь моя неслась перед глазами, почему-то серая жизнь. И все спрашивало меня: "Для чего ты это сделал? " Оно говорило мне "Какого хуя и почему? " И тоже: "Зачем? " Муки гения, продавшего свой талант, страшные муки. Муки не физические, но моральные.
Ванесса снова закатилась в истерике. "Чего ты наделал?! — спрашивал я сам себя. — Ты продался, как потная шалава — за дешево! Что будет теперь? Ты лишишься всех своих талантов и сольешься с массой одинаково серых ублюдков. Ты — обманул Бога, глупец! Участь твоя определена — ты сгниешь, как подвальная крыса, никому не нужный. Ты сам выбрал свою судьбу. Она ждет тебя, дружок. Возмездие рядом. Зиг хайль, мой маленький еврейский приятель, ты уже выкопал себе ямку? Молодец.
Стоя на коленях, корчась от судороги и кашляя из-за едкой, скопившейся в горле блевотины, я каялся под смех Ванессы. Какой хуйни, уважаемые читатели, я только ни нес в ту ночь.
Эпилог
Спустя неделю на имя Ванессы Орловой пришло письмо от ААИ. В конверте лежали мои три тысячи долларов и записка, которая уведомляла о том, что из-за массовой смерти бездомных детей Бесслана расходы на них уменьшились, и всем участникам благотворительной акции "Лучшее — детям Бесслана" высылаются непотраченные деньги.
Письмо получил муж Ванессы, а поскольку он отправил жену на обследование в Желтый Домик (это после того, как ему рассказали, чем занималась ночью Ванесса), то он самостоятельно его вскрыл. Когда Гена Орлов прочел письмо, и подумал, что его жена занимается благотворительностью, он позвонил в психушку, и сказал, чтобы Ванэссу закрыли там навечно.
Говно, после того как мы поделили деньги, сразу же съебался за самогоном или водкой, но так и не вернулся. Его нашли через полторы недели дворники на соседском пустыре с ножом в жопе. Не знаю, были ли это грабители, сектанты, скинхеды или братья-Карлсоны, но Говно зарезали.
Ирка забеременела через месяц от какого-то наркомана, и больше я с ней не встречался. Ходили слухи, что она съебалась из дома, а потом сделала себе аборт. Бабки могут пиздеть разное и даже такие совершенно нелогичные вещи, так что к аборту я отнесся как к просто слухам.
Мне же выпала участь более оригинальная. Я через год женился, сразу после того, как мне ебнуло восемнадцать. С женой мне очень повезло, даже не деньгами, которых у ее родителей, а, следовательно, у нее, просто до хуя, а именно с ней самой. Перед свадьбой я радовался, как хуй знает, не поверите, кто. Я всем кричал, что наконец-то я добился того, о чем мечтал всю свою ебаную жизнь. Что это всего-навсего экономическая независимость, полная свобода и близкий, любимый человек рядом. И вот оно — сбылась единственная мечта — мне ничего больше не надо. Тогда еще я не подозревал, на сколько это правда.
Мы любим друг друга. Мы живем вместе в собственной трехкомнатной квартире с евроремонтом, джакузи и другой хуетой. У меня есть машина — форд мондео девяноста девятого года выпуска, а у нее — фолксваген. Мы не работаем. Мы ездим каждые три месяца на курорты или в разные ебанутые страны, там фотографируемся то с неграми, то с китайцами, а иногда хуй вообще поймешь с кем.
Я перестал шароебиться по улицам. Судьба не заносит меня ни в бомжовки между гаражами, ни в логова сатанистов, ни на автомобильные свалки. Мозг мой не забит грандиозными планами и другой хуйней, что была столь близка мне по духу. Мне самому ничего не хочется. Я — зажрался. Мне — до пизды. Когда я об этом рассказываю своим родителям, родственникам или знакомым, они улыбаются и говорят: "Повзрослел просто". Я же говорю: "Просто умер".
Ведь по сути от меня ничего не осталось, кроме того, что осталось в памяти. В памяти мертвого энтузиаста.
Вчера решил подстричься, а то оброс как барбос. Побрился, что бы приличней выглядеть и пошуровал в парикмахерскую, благо она в соседнем подъезде. Прихожу значит туда, а там вывеска, мол, навернулась наша парикмахерская медным тазом и больше ее не будет, всем превед. Ну, думаю, ладно не последняя. Поехал по микрорайону искать другие. Захожу в одну вижу четыре свободных кресла, о, думаю, поперло - свободные места. Выходит ко мне мужик в зеленой х/бешной пижаме как у хирургов, я начинаю чувствовать подвох. Мужик мне: - Что надо? - Подстричься. Не заметно, что ли? - Все мастера ушли на обед. - А ты кто? - Я массажист. Могу тебе массаж сделать. Зачем мне массаж, если я стричься пришел? И вообще он, какой-то подозрительный, уж не ахтунг ли какой. А он опять: да ты подумай хорошенько, сразу то не отказывайся. Подумал я хорошенько и понял что, нечего тут ловить и пошел дальше искать.
В другом месте было всего одно кресло, в котором сидела жирная баба с алюминиевой фольгой на голове. У меня мелькнуло: ее бы сейчас в духовку и к праздничному столу. В следующей был учет (до этого не разу не встречал учет в парикмахерской). Потом не было мастера, потом еще кого-то, наконец, я нашел место, где было все, что нужно. По крайней мере, я так думал.
Захожу внутрь, оглядываюсь, три кресла без подлокотников. Мляяя... Ладно хоть не табуретки кухонные, а также заметил недавно сделанный малобюджетный “евроремонт”. А чего еще ожидать от полуподпольной парикмахерской? На дальнем кресле сидела, какая то тетка средних лет с бигуди на голове. На втором был мужик, которому делали укладку как у Элвиса Пресли. Мля, думаю, и здесь ахтунги. Хотя оказалось, что нет. Чуть поодаль на табурете сидела его жена с журналом Лиза. Третье кресло было свободно. Ура! Говорю: - Здравствуйте! Есть свободный мастер? Из-за угла такая молодая девушка говорит так тихонечко и скромненько: - Я мастер.
Прохожу, сажусь в кресло. А без подлокотников так неудобно... Но пофигу, терплю. Она приклеивает мне на шею, какой-то бумажный скотч и повязывает полиэтиленовый сарафан розового цвета. Потом достает всякие упаковки с ножницами, машинкой и прочей парикмахерской муйней.
Ооо! А инструмент-то нулевый, муха нееблась. Догадываюсь, что она совсем не мастер, а вовсе даже практикант. И, судя по всему, инструмент куплен на сэкономленные на обедах деньги, чтобы во время каникул подзаработать бабосов. Да, неплохое вложение капитала. Ну, так вот. Дрожащей рукой, не сразу попадая в пазы, она вставила насадку в машинку и приготовилась. Тут я вкурил, что она вообще ни разу не стригла. Я пересрался, но потом понял, что фигня война. Буду ее парикмахерским первонахом.
Начала она меня стричь. Вся нервничает, волнуется, ясен пень, машинку держит двумя руками, так как держит хуй молодая девка, которая первый раз собралась делать минет и никак не решится заглотить. Я еле сдерживал смех. Хотя, как говорит народная мудрость, рано радовался. Прошло сорок минут, подстригла только виски и бока. Руки дрожат, но стрижет аккуратно, боясь поранить меня так нежно, что я прибалдел. Бывало, встанет так картинно, машинка в левой руке, сама рука в кисти повернута влево, а правая на груди и типа созерцает, что она там настригла. Ну, просто картина Рождение Венеры. Интересно, что она там высматривала на моей почти лысой макушке? Волосы, что ли подсчитывала? А потом пригляделся повнимательнее я к ней, такая вся романтическая и миловидная, думаю, а не плохо бы этой Венере впердолить, причем сегодня же. Скорее всего, натура она тонкая, чувствительная, поэтому надо как-то помягче начать. Говорю, девушка, пойдемте сегодня погуляем по городу. Она в это время была в своих думках и какбля подскочит от неожиданности, роняя при этом машинку мне на лицо. Этот адский механизм разрывает мне бровь, подает на пол и разлетается на части. Венера ныряет за машинкой и тянет за собой провод в котором она уже успела запутаться. Провод кончается, она запинается и падает лицом на колени Элвису Пресли. Провод тянется дальше и выворачивает нахер с корнями розетку. Провода замкнули и прямо под ногами у меня охуенно въебало, да так, что появилось громадных размеров черное пятно и загорелись обои. Это был пиздец. Картина, которую увидела заведующая или хозяйка когда выбежала из кабинета: Практикантка со связанными ногами лежит лицом на коленях у Элвиса Пресли, тот просто в шоке от происходящего, хотя если бы не его жена все было не так уж и плохо. На дальнем плане был я, валяющийся в собственных волосах и извиваясь корчах от истерики в розовом сарафане, как у пьеро, с задранными ногами как у ..... на фоне горящих обоев. Я в корчах смеялся и плакал, по щеке у меня текла кровь и смывала волосы, которыми я был облеплен ровным слоем. Заведующая побежала за водой и плеснула на обои. Естественно снова громко въебало. Так, что погас весь свет.
Во время конского кипеша, который последовал после этого, все детали от машинки практикантки распинали по углам, а так же уронили все ее ножницы с расческами и феном. Я продолжал истерику уже в темноте, причем всем остальным было вовсе не до смеха. Их обуял пиздец, они как стадо гиббонов одновременно ринулись на выход, толкаясь, похрюкивая и повизгивая от ужаса, не преминув при этом наступить мне на руку.
В конце концов, когда все стихло, меня намазали зеленкой лицо и руку. А стрижку закончила другая деваха, так как машинка Венеры разлетелась к чертям собачьим, а ее саму положили на кушетку в кабинете у заведующей и отпаивали валерьянкой. Первыйнах комом.
О Бабе Клаве.(что бы не было лишних вопросов, поясняю, 1-ые три части читайте в историях за 29.09, 04.10,06.10.) Вспомнилась еще одна история. Спешу разочаровать Вас, со Светой у нас не сложилось, кто читал, тот знает, по каким причинам. (ха-ха) Так что она здесь почти не фигурирует.
Так вот значит, началось все с того, что у меня закончился сахар. Просить у Клавдии категорически не хотелось, себе дороже, лучше дойти до ближайшего магазина. Хотя "магазин" - это я погорячился, больше это напоминало сельпо. Ну да неважно. Речь не о том. В общем, отоварившись, я неспеша направился к дому. Смеркалось. Вдалеке замаячила какая-то фигура в белых одеждах. Я присмотрелся. Движения фигуры были более чем странными. Белое пятно двигалось в разные стороны, подпрыгивало, а потом зависло над землей. Меня вообще-то не глючит никогда, поэтому я слегка ужаснулся. По мере приближения к пятну, я понял, что это вовсе и не глюк, так как пятно присюсюкивало Бабыклавиным голосом. Я в отчаянье сплюнул. И тут она! Я хотел было развернуться и обойти это место, но любопытство взяло верх. Сами понимаете, интересно же взглянуть, что Баба Клава на ночь глядя удумала. Эти странные звуки, а самое главное, движения, уж не шаманит ли она? Может ну ее, Клаву, пусть себе шаманит,-подумал я,-но ноги понесли меня вперед. - Родненькай, иди ко мне, кись-кись.- донеслось до моих ушей, - ой горе- то горе. Моему взору открылась невероятная картина: Клавдисеменна в белоснежном одеянии непонятного фасона стоит на каком-то ящике, одной рукой вцепившись в ствол дерева, а другой размахивая над собой. Причем ящик под ней угрожающе шатался из стороны в сторону, но у бабули, видимо отличный вестибулярный аппарат, она ловко удерживала равновесие, словно серфингистка, приседая на этом самом ящике. Потеха, одним словом. Заслышав шаги, Баба Клава затихла, и медленно обернулась. - Ой, сынок, милай, - протяжно заголосила Баба Клава, - уж силов нет, -помоги бабке, достань ентого кобеля, залез на дерево, а обратно ни в какую. - Кобеля?- удивился я, - разве это не кот? - Ну так среди всех кобелей полно, и среди котов вона тоже. - поучительно сказала бабулька, и махнула рукой в сторону кота.- Он у меня спокойный, по бабам не гуляет, а севодни прям бес вселился, в форточку прых, и давай соседских кошек гонять. А на дерево-то, видать, собаки загнали. Беда прям. Светка еще на ночь глядя на танцы ушла, тебя дома нет, помочь некому, думала усе. Хорошо еще Фаина мимо шла, заметила его, а то б и не нашли, вот ведь. Представив Свету на танцах, я развеселился. Эк ей ударило, что на танцы аж подалась. Я убрал от дерева Бабу Клаву вместе с ящиком и с грустью посмотрел наверх. Котовская морда воззрилась на меня светящимися глазами. - Как его зовут?- поинтересовался я. Ответ меня поразил до глубины души.
- Дядя Федор.- спокойно ответила Баба Клава, - пакет-то дай подержу. Я отдал пакет и позвал котовского - ноль эмоций, наглец и ухом не повел.
Через пять минут я уже карабкался на дерево, а Баба Клава вытанцовывала вокруг, призывая на все лады горе-любовника. Но чем выше я забирался, тем дальше карабкался Дядя Федор. Обозлившись вконец, я начал трясти дерево, бабка заохала, запричитала, а этому, бля, насрать на все, только голова туды-сюды трепыхается, а взгляд спокойный-преспокойный. Даже "мяу" не скажет. Я рискнул, и забрался еще выше, сук вместе со мной и Дядей Федором угрожающе наклонился. Матерясь сквозь зубы, и вспоминая всю Федькину родню, я с красной мордой, болтался на этом суку, как сопля, и проклинал в очередной раз эту поездку, а вместе с ней и Бабу Клаву с блядуном Дядей Федором. Естественно, раздался хруст, я почувствовал, что мы, мужики, начали быстро приближаться к земле. Последнее, что я успел увидеть в процессе падения, крестящуюся Клавдисеменну. Соприкоснувшись с землей, я непроизвольно выругался и замолчал. Дядя Федор-по@уист сидел уже на руках у Бабы Клавы, когда я начал отходить от шока. Оставалось только удивляться, каким образом Дядя Федор оказался в руках хозяйки. В глазах мелькали белые кружочки, голова трещала невъ@бенно и сильно ныла рука. - Ой! - завыла бабуля, сильно ушибся, ми-и-илы-ы-ы-ый! Ох-ох-ох! Горе мне горе-е-е! Да ты подымайся, земля холодная, сынок. Я как водится при@уел, может у сынка ноги-руки переломаны, а у этой земля холодная, видите ли. Кряхтя и охая, я все-таки встал и убийственным взглядом посмотрел на кота, тот, в свою очередь, задумчиво взирал куда-то вдаль, романтик, бля@ь! Стряхнув с одежды сухую листву и прочую по@бень, я взял у Бабы Клавы пакет, и чуть ли не в припрыжку поторопился домой. - Мяяяаааауууууу!!!- послышалось сзади. - Свят! Свят! Свят!- вторила Баба Клава. - Бля@ь!!!- подумал я и обернулся. Дядя Федор вновь сидел на дереве и смотрел вдаль. Баба Клава пестрила расцарапанной физиономией и с немой мольбой смотрела на меня. Второй раз лезть на дерево мне совсем не хотелось и я предложил оставить придурка там, где сидит, захочет, сам слезет. На что Клавдисеменна вскочила с ящика и молвила: - Сынок, я ж глаз не сомкну, буду переживать, ох-ох-ох, горюшко-то! Баба Клава принялась изображать вселенскую скорбь, искоса поглядывая на меня. Но мне с лихвой хватило одного полета вниз головой, поэтому я решил сделать проще.(да, раньше не догадался). Я нащупал на земле какую-то палку, и, ориентируясь на два огонька, е@анул со всей силы по тому месту (вернее, по тому суку), где по моим подсчетам находился Дядя Федор. Ответа не последовало. Зато завопила Баба Клава: - Убил! Батюшки, убииил!!!! Я не стал объяснять, что бью не по коту, а по ветке, не было времени. Игнорируя Бабыклавины вопли, я сделал еще одну попытку стряхнуть Дядю Федора с дерева. На этот раз ответом послужило громкое "мяяаааууууу". Кот резво зашебуршил по направлению вниз, мне оставалось самое сложное – успеть ухватить блядуна. Дядя Федор тем временем приближался ко мне, а я, отбросив орудие, с распростертыми объятиями скакал вокруг дерева, что б не упустить животное. И вот несчастный очутился у меня в руках. Баба Клава чуть ли не с поцелуями бросилась к кому-то из нас. На этот раз я решил не рисковать и самолично донести Дядю Федора до хаты, поручив счастливой Клавдисеменне нести мой пакет. Вот так я сходил за покупками, не судите за жестокое обращение с котом, самому жалко, но, зная Бабу Клаву, я думаю, вы меня поймете. З. Ы. Дядя Федор успешно доставлен домой, сытно накормлен, в результате чего, мы с Бабой Клавой прощены.