Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
Наши с соседями три дома стоят отдельно от поселка. То есть у каждого почти гектар земли в пользовании. Все как положено и елки на участках, и пруд выкопан, ну и собак на три семьи 8 штук. Пруд общий, заборов нет, так что вся собачья мафия перемещается как ей заблагорассудится. Собаки мирные, все друг друга любят и уважают. Самая злая и опасная - лайка Юля. Старая, но крепкая такая, по рассказам хозяина медведю яйца отгрызала, но как говорится сам не видел , поэтому пусть это останется на его совести) Хотя сука суровая - при мне на холке у кабана висела и хоть бы хны. В общем Юлька не любила никого, и все ее не то чтобы боялись, но опасались, это точно. В июне месяце просыпаемся от общего лая, причем прям вся шобла четырехлапая прям заливается, варианта два - или чужой на участки зашел, или кого то поймали и уже дерут. Или и то и другое) Бежим растаскивать. Вся свора беснуется вокруг Юльки, так встала тылом к вольеру и никого не пускает. Прям грудью стоит, грызает всех кто подходит. В общем лай, рычанье и прочие прелести. Отгоняем братву, Юлька и на нас скалится, что за хрень? Тааак...ну ка отойди-подвинься, что тут ты прячешь? Вкусняху сперла? Юлька с рычанием отодвигается - пара котят, глаза только открылись видимо, мамки кошки рядом не наблюдается. Котейки внаглую трескают корм из ее миски, вся свора рычит но уже не походит, сначала Юлька их отгоняла, а теперь ждут вердикта начальства двуногого) Блин, ну вот как так-то? Ведь задрали бы котейков и мяукнуть те не успели бы если уж по честноку, при мне вся это банда гоняла кошек и далеко не всем удавалось сбежать. Хотя Пашин котофеич свободно гулял по участкам и собаки его не трогали. Свой типа? Дань платит? В общем с этого дня Юлька над мелкими взяла шефство, и вылизывала их, и никого не подпускала сначала, а потом котофеичи уже и своими стали. Месяца через три, к осени, Юлька на радуга ушла, и вольер ее опустел, котяры пришли на то же место, гда мы их впервые увидели и не уходили наверное неделю, Юльку ждали. Не мяукали, не орали, просто лежали на месте и ждали. P.S. вместо Юльки за кошаками теперь присматривает молодая сенбернарша...таскает их в слюнявой пасти, так что Петр Петрович и Иван Иваныч постоянно мокрые)
Кочую по съёмным квартирам со своей кошкой. Снимала одну квартиру - кошка постоянно пялилась на люстру в зале. Оказалось, бывший владелец повесился как раз в этой комнате. Во второй она категорически не ложилась на диван, хотя обычно это дело любит - на этом диване умерла мать владельцев. В третьей она отказывалась заходить в кухню - поножовщина по алкашке, как раз в кухне. Уже и не знаю, может на просмотр квартиры с собой кошку брать, она явно знает больше меня.
У отца на работе был сварщик. Как-то отец поручил ему сварить лестницу. Тот справился быстро. Доложил: "Готово!". Отец ему: "Ок! Теперь лезь на лестницу." Сварщик в ответ: "Я, пожалуй, её ещё проварю!".
НЕОРДИНАРНЫЙ ЗВОНОК +7920-***-****. С этого номера вчера раздался вызов мне на телефон. Я снимаю трубку. Вкрадчивый южный говорок включился моментально: ГОЛОС. Добрый день! Алексей Викторович? Я. Слушаю вас. Добрый. ГОЛОС. С вами говорит начальник оперативного отдела капитан полиции Кулагин Дмитрий Сергеевич! Все наши разговоры будут записаны, обязан вас предупредить. Согласно статье 310-й Уголовного кодекса вы несёте ответственность за неразглашение материалов следствия. Вы понимаете эту информацию? Вам всё ясно, Алексей Викторович? «Господи, какой капитан, у них там что, нет молодого дежурного лейтёхи…» - подумалось мне, а голос продолжал: ГОЛОС. Вам ясно, Алексей Викторович про статью 310-ю УК РФ? Вот тут меня перемкнуло. Я - человек добра, но на тот момент уставшего добра, и, к тому же, я повидал мир во всём его многообразии, поэтому я врубился в разговор с… даже для себя… неожиданного ключа, на каком-то неведомом рефлексе: - Капитан, ты понимаешь вообще, куда ты звонишь? - То есть вы отказываетесь принимать ту информацию… - не совсем уверенно попытался продолжить мой «многоударный» собеседник. - Дебил! Ты понял, куда ты попал?! – судя по мгновенной тишине на том конце, я уже переходил на взлёт, – Фраерок ты меченый! Ты сейчас быстро отрываешь задницу от кресла и мухой стираешь со своего сервера мой номер! А если ты ещё раз ко мне попадёшь и начнёшь втирать мне про статьи У-КА, я включаю «пеленг» и объясняю, что такое дорожка от 159-й до 205-й, ты меня понял? Не слышу! - … Да понял… «Воистину дебил. Ещё и раскололся!» - подумалось мне и я снял вызов. И тут до меня дошло, почему меня «перемкнуло». 1. Какой «капитан» руководящий «оперативным отделом» будет обзванивать смертных, как я. Для этого в отделе всегда был Младший Научный Сотрудник в чине лейтенанта. Да и ведут себя оперативники немного по-другому. 2. Статья 310 УК РФ «за неразглашение» действительно существует. Но ей пользуются только «следаки» и крайне редко – по телефону, только если необходимо узнать некие подробности по мелким вопросам. А оперативники приглашают «к себе» и то, предпочитают под подпись. Если вам про неё с такой тщательностью повторяют, то скорее всего вам будут втирать про «освобождение родственника в следственном изоляторе за взятку» или это - пранкеры из недружественного государства под придуманными предлогами сеют панику среди мирного населения (да, я и с такими сталкивался не раз). Да мало ли ещё кто. 3. Статья 159 «телефонное мошенничество», статья 205 «пособничество терроризму». Результат применения последней – так называемый «пеленг», то есть усиленный контроль и слежение за объектами связи.
Словил какую-то заразу, лежу дома, периодически тошнит. Переписка с женой: - Как себя чувствуешь? - Ну с одной стороны хочется жрать, а с другой стороны не лезет... - Ну, вообще-то с другой стороны физиологией не предназначено.
В эпоху испанского владычества заезжий католический епископ почтил визитом отдалённый сельский приход вице-королевства Перу. Войдя в деревню, кортеж затрубил в трубы, епископ спешился и пошёл впереди. Встречная индианка вознамерилась обнять пришельца и потереться носами, по обычаю тех мест. Стража скрутила её и повергла ниц. – Заблудшая душа! - ласково обратился к женщине епископ. - Знаешь ли ты, кто я? – Откуда мне, - на ломаном испанском ответила индианка. - Ступай к шаману, он скорей ответит, кто ты такой и где потерял свою душу.
Вошел в лифт. Там уже двое, уткнулись в смартфоны. Я надавил свой этаж и тоже прилип к экранчику. Молчание. Прочел анекдот, похихикал. И тут краешком сознания понимаю, что едем слишком долго. Я поднимаю голову: двери закрыты, а лифт стоит на том же этаже, ждет команды поехать. Нажал. Двинулись. Никто из попутчиков даже не оторвал глаз.
Где-то начало 90-х. Захожу к друзьям на чай обговорить завтрашнюю охоту. Жена друга (25 лет работает учителем): о, так ты-же знаешь английский!? Yes!А в чём дело? Я получила письми на английском языке, переведи, пожалуйста, а то мы все - "немцы". Смотрю - толстенное письмо из Нигерии, на конверте наклеено много ярких, красивых марок, адрес друзей, имя/фамилия правильные. 4 или 5 листов А4, исписаных мелким шрифтом (6 или 8 штифт). Мадам, это - договор, тут пишут, что ты выиграла в международной лотерее 2 500 000 долларов США. Но, для соблюдения всех формальностей по пересылке выигрыша, надо на счёт Nr. ХХХХ ХХХХ ХХХХ, перевести 200 долларов. О, всего 200! Завтра переведу!!! И она тут-же начинает "делить шкуру того самого медведя", куда потратит ту гору денег... Леди, это письмо от жуликов! Не может быть, оно НАПЕЧАТАНО НА КОМПЬЮТЕРЕ (в те, начало 90-х, это было ещё редкостью)! Мадам, с тебя хотят легко содрать 200 долларов! Нет, это - за оформление документов! "Девушка", а ты когда, где и как сумела поучаствовать в какой(???), тем более международной лотерее??? Да нигде не участвовала. А тебе в жизни когда-нибудь приходили призы лотерей, где ты не купила билета, нигде не регистрировалась, как участница, даже не поставила точки в квадратике участников? Нет! То-то же! Так это - жулики!!!! Письмо летит в печку. За спасение 200 долларов из семейного бюджета, мы с другом "тяпнули" по 100 мл прекрасного дзукийского виски! А потом такие "выигрыши в лотерею" посыпались, как снег. Но люди на них "покупались" чрезвычайно редко. Только самые жадные и глупые...
«Кто не работает, тот ест. Учись, студент!» - говорил верзила Федя в исполнении Алексея Макаровича Смирнова в советской комедии «Операция Ы и другие приключения Шурика». Каждый, кто смотрел этот фильм, хорошо помнит сцену распределения алкоголиков, тунеядцев и хулиганов на общественно полезные работы. Однако приходилось ли задумываться над тем, откуда в принципе взялось слово «тунеядец»? Слово «тунеядец» очень часто воспринимается нашими соотечественниками, как советское. В Советском Союзе в свое время действительно появилось немало чудных слов и аббревиатур. Однако, со словом тунеядец все не так просто. В советские времена оно действительно было страшно популярно из-за государственной социальной пропаганды. Тунеядцами назывались бездельники и дармоеды без официального места работы или легального промысла. Например, человек мог не работать на предприятии, но мог состоять в артели или заниматься отхожими промыслами. Правда, последние, как правило, были сезонной работой. Эти виды занятости можно было бы сравнить с тем, что сегодня называют словом «самозанятость» и даже сравнить с мелким предпринимательством.
Здесь важно помнить, что в СССР с большой настороженностью относились к людям без официального трудоустройства. Если человек нигде не работает, то на что он живет? В лучшем случае его кто-то содержит за свой счет. В худшем случае он нарушает закон, занимаясь спекуляцией, незаконным предпринимательством или откровенным криминалом (воровством, проституцией, сутенерством, мошенничеством и т.п.). Поэтому тунеядцев в СССР не любили и старались сделать так, чтобы каждый гражданин имел место работы.
Но несмотря на популярность слова «тунеядец» именно в годы советской власти, в русском языке появилось оно задолго до образования СССР. В литературу вошло только в XIX веке. При этому в русском разговорном языке оно существовало за долго до этого. Образуется слово тунеядец от двух старославянских корней: «туне» и «ясти». Слово «туне» употреблялось в русском языке в значении «зря» или «напрасно». Например, русские люди могли сказать: «Все старания втуне» - «Все старания были напрасно». Слово «ясти» означало в старославянском языке «есть», «кушать». От него произошло в последствии «едок». Таком образом «тунеядец» — это «напрасный едок». Вот и получается, что бездельников на Руси не любили никогда.
Был я тогда молодым амбициозным исследователем типа "Я пока что живу в общежитии/Увлекаясь своею мечтой/Никакого не сделал открытия/Но оно непременно за мной..." И в мягкое начало зимы казалось бы легкая простуда привела к воспалению горла, да так, что уже сложно было глотать, говорить, тяжело курить и трудно работать. Но я упирался! Пока начальник не сказал, чтобы я шел лечиться, и что я уже белый стал. Уходя с работы, увидел в зеркале, что действительно бледноват стал.
Дотелепавшись до своей крохотной комнатушки в общаге, первым делом включил алюминиевый электрочайник с водой, стоявший на подоконнике, планируруя пропотеть как следует от чая с малиной, с медом с маслом, и залечь под одеяло. Но чего-то чайник не шумит, потрогал- он не нагрелся. Опять 25! В самый неподходящий момент. Слабым местом этих чайников, за 6 рублей, распространенных тогда по всей стране, был узел стыковки шнура с самим чайником. На чайнике была установлена как бы вилка, а на конце шнура, подходящего к чайнику, была как бы розетка. В силу конструктивных особенностей внутри самой розетки время от времени искрило и перегорало соединение. Недолго думая (цель одна,- успеть пропотеть, а то силы оставят меня, и просто отрублюсь на кровати!), отсоединяю шнур от чайника, беру отвертку и раскручиваю розетку. На вид вроде разрыва между проводами и гнездами розетки не видно. Беру эти два гнезда пальцами двух рук и подношу поближе к глазам, рассматриваю. Меня начинает знобить. Мысль: ну все, расклеиваюсь прямо на глазах, надо удержаться, пропотеть чаем и уж потом плюхнуться. И тут до меня доходит: е- мое, я же провод из сетевой розетки не вытащил, и это меня не знобит, а током бьет! Пытаюсь разжать пальцы, но они не слушаются меня! Знобит и знобит! В отчаянии, понимая, что сейчас кирдык может придти, потянул руки к себе, в надежде, что гнезда может из пальцев вывалятся. Насколько сильно я гнезда тогда сжимал, не ощущал. Слабо, но руки поднялись, гнезда меж пальцев остались. И, как бы в страхе стараясь отпрянуть от смерти, я попытался оттолкнуть вниз от себя руки. Удалось, и здесь наконец гнезда из рук моих вывалились. Озноб прошел.
Так до сих пор и не знаю, то ли из-за болезненного состояния моего кожа оказалась суше и менее электропроводящей, чем обычно, то ли это было обычное состояние моей кожи. Контрольный эксперимент провести не решился. 220 вольт между рук, по пути- сердце. Может, ангел-хранитель поблизости был?
Дорогой Первый канал! А можно, чтобы и в наш аул на полмиллиона человек высадился десант из двадцати двух кандидатов и докторов медицинских наук, как ты показываешь чуть не каждый день в новостях? Чтобы все-все стандарты Минздрава и Минсоцразвития были соблюдены, в аптеках были все лекарства, нас никто бы не посылал в место, где могут угробить и зарезать любого пациента - МОНИКИ?
Мы, жители маленького городка, многого и не просим. Многие из нас жили на БАМе, в индустриальных гигантах Сибири, перекрывали Лену, Енисей, были потомками строителей Воркуты и добывали алмазы в Якутии.
Но нам непонятно, как при недокомплекте в 89 врачей у нас могут появиться здоровые дети, как нам самим выжить, если на 10 микрорайонов по 50 тысяч человек осталось по 3 врача плюс недавно выпущенные молодые фельдшеры?
Как жить без хирургов, физиокабинетов, лоров, окулистов, ортопедов, нефрологов, неврологов, гастроэнтерологов, пульмонологов?
Чем мы все провинились перед тобой, Первый канал? Приедь, пожалуйста, к нам, мы недалеко живем.
Гроссмейстер Владимир Акопян однажды сказал мне, что я хорошо играю в плохих позициях. Это был самый честный и самый ценный комплимент, которого я удостаивался.
Подружка спрашивает – сын хочет научиться играть на гитаре. Какую купить? Испанскую, дорогую – а вдруг он побалуется и бросит. Или пусть играет на том, что дадут в музыкалке? Но там дадут дрова, и он все впечатление себе испортит. Как быть?
В детстве мои одноклассницы зимой катались на коньках. Каток заливался во дворе, был культурным центром нашей ойкумены. Но к фигурному катанию -- по телевизору -- я была совершенно равнодушна. Мы с отцом смотрели хоккей и вот это настоящая страсть! огонь! и сила! И все же я же девочка ж, и поэтому в конце концов начала ныть, что тоже хочу такие красивые, белоснежные, и почему у всех есть, а у меня нет, и что я хуже всех что ли и все такое.
Родители сказали, что белоснежные красивые стоят дорого, а вдруг я побалуюсь и брошу. Посомневались и -- коньки купили. Коричневые, уродские гаги. Появляться в этом кошмаре перед всеми было стеснительно, но передо мной стояла цель, и я научилась. Убедившись, что кататься я умею и не хуже остальных, мне было куплено красивое белоснежное высокое изящное совершенство.
Беспредельное совершенство жестко фиксировало щиколотку. Это само по себе уже было отвратительно: сильно сковывало движения. Еще оказалось, что спереди на лезвии есть ряд опасных зубчиков. Вот это был кошмар. Несколько раз я грохалась так, что разбивала в кровавую юшку нос. Красота стала ассоциироваться с металлическим привкусом во рту. Дорогие красивые белоснежные коньки ушли на ПМЖ в кладовку к гагам. Аксель остался неосвоен.
На свой страх и риск я опубликую на этом сайте свою повесть о моем поротом детстве.
О чем она – о моём детстве в 8-9 лет. О том, как меня воспитывали, наказывали, и как я учился жизни. Я вылил, показал в повести всю свою маленькую Душу за то время.
Может кого-то стошнит, а может кому-то понравится.
Я начал писать эту историю по просьбе одного из моих давних друзей в виде рассказика для тематического сайта, а потом втянулся, загорелся и получилась повесть. Для удобства чтения, чтобы не утомлять читателей, я разбил повесть на главы, целиком она слишком длинная. В начале каждой главы будет заглавие: Привет из детства, глава №…. и ее название.
ИТАК Привет из детства
Предисловие
Однажды, перебирая старые фотоальбомы, я наткнулся на тонкую серую бумажную папку. На ней красовалась сделанная детской рукой надпись печатными буквами «Совершенно секретно» и тщательно вырисованная печать. Внутри оказались несколько рисунков, выполненных цветными карандашами и пара писем маме. Рассматривая эти детские рисунки, я с удивлением вспоминал как, когда я их делал, и что на них изображено. Каким чудом это сохранилось, сам удивляюсь. Эти рисунки оказались буквально посланием мне от меня же из прошлого, приветом от того счастливого мальчишки, для которого многое было впервые.
Глава первая ДЕД В то лето, когда мне было лет десять, я был направлен родителями под присмотр бабки в живописное местечко на окраине небольшого северного городка. Место для меня было новым, бабка переехала туда к новому деду из большого города за пару месяцев до моего прибытия. Наш двухэтажный деревянный дом стоял на берегу широкой и быстрой реки прямо напротив старой крепости. У приемного деда было несколько лодок, на которых мы с ним иногда рыбачили. Он доверял мне управлять мотором, (гребля веслами была моей обязанностью), водить лодки по извилистым протокам в камышах, но никак не давал мне разрешения взять даже самую простую из лодок и походить на веслах одному. А как хотелось! Хотя бы недалеко, в пределах видимости с берега. Дед не был жадиной, как я поначалу считал, он давал пользоваться лодками приезжим туристам, и ребятам чуть старше меня, но мне нет. Я долго терпел, пока однажды он не отдал одну из лодок моему почти сверстнику. Тут я «вскипел»:
- Почему ему можно, а мне нельзя?!!! – накинулся я на деда.
- Рановато еще, – невозмутимо ответил он.
- А ему не рановато??? – кричал я.
- Ему можно, - дед хмыкнул в усы, - тебе пока нельзя, - и ушел без дальнейших объяснений. Обидно было до слез. Кинулся к бабке, но получил полное непонимание:
– Не хрен тебе вообще на речку соваться! А про лодку вообще на хрен забудь, мне ваших рыбалок и так хватает, плаваете, хрен знает где, ищи вас потом! – бабка была без комплексов на словцо.
Я попытался понять, чем же я отличаюсь от этого счастливчика, получившего разрешение от деда. И понял – наглостью! Точнее полным ее отсутствием у меня. Этот мой сверстник мог запросто возразить взрослому в разговоре, не послушаться, не сделать то, что ему указано, нарушить почти любой запрет. Поняв это, я решил действовать так же.
Я взял лодку без разрешения. Выбрав время, когда дед отлучился из дома, я взял ключи, и, забрав из сарая нужные весла, отпер замок на цепи лодки и отправился в первое в жизни самостоятельное плаванье. До сих пор помню свой восторг от сбывшейся мечты. На лодке я переправился через реку и прошел по каналу крепости. Точнее это не канал, а полоса воды между берегом с крепостью и вытянутым островком на реке. Я причаливал в самых интересных местах – у большого камня, на пляже (маленький пятачок песка среди зарослей побережья), под ветвями огромного дерева, свисающего над рекой, на островке. Каждый раз, причалив, я вылезал из лодки и наслаждался полной свободой в своих действиях, т.е. ничего конкретно не делал, но балдел от самой возможности в любой момент отчалить и уплыть куда захочу. Время пролетело вмиг. Когда я возвращался, на мостках меня ждал дед. Он молча смотрел, как я завожу лодку на место (я старался попасть точно, и это получилось), креплю цепь, тащу в сарай тяжеленные весла. Я был горд собой – просто молодец, показал, что умею управляться сам! Теперь он в меня поверит и даст лодку! Но не тут-то было. Когда в сарае я ставил весла на место, дед вошел вслед за мной, включил свет и прикрыл дверь.
- Деда, прости, что без спроса, - весело сказал я ему, ожидая похвалы.
Дед мрачно смотрел на меня.
- Деда, я только покататься…. Я же вернул… - моя веселость испарилась под его взглядом.
- Иди-ка сюда, - подозвал он.
- Куда? – почувствовав недоброе, струсив, промямлил я.
- Сюда, ко мне, - он указал на верстак, на который опирался.
Я послушно подошел. Неожиданно дед схватил меня за шею и нагнул, прижав лицом к верстаку.
- Что стервец, думаешь все можно?! Я же запретил тебе! Кто позволил?! – яростно прохрипел он мне в ухо.
Я жалостливо попискивал, уже жалея о своем поступке.
- Я тебе разрешил?! – дед одной рукой содрал с меня плавки до колен и задрал майку под свою шершавую ладонь, как клешней намертво прижавшую мою голову. Я попытался закрыть обнажившуюся часть тела руками, но тут же с криком их отдернул, получив по запястьям очень болезненный удар чем-то узким и гибким.
- Ты руками-то не маши, не поможет!
- Не надо, прости-ииии, больше не буду…,- заныл я, пытаясь вывернуться из под придавившей шею руки, - не наааадооооо….
- Да вот надо! – зло хрипел дед, не обращая внимание на мои попытки освободиться, - держи, что заслужил! Руки убери, побереги, не пощажу.
Я послушно поднял руки на верстак, надеясь на снисхождение, и впервые в жизни был выпорот. Дед хлестал аккуратно по заднице, не задевая спину и ноги. Было больно, я пытался закрываться руками, но каждый раз получал по ним удар и напутственное – «Убери!» - и он продолжал. Мой визг, дрыганья, слезы и обещания так больше не делать никакого эффекта на деда не производили. Попытка быть похожим на наглого сверстника была подавлена в зародыше. Я был сломлен. Стыда не было, но было осознанное чувство вины и беспомощности. Под конец экзекуции дед меня даже не держал, я послушно терпел, плача в голос, дергаясь, но боясь выпрямиться. Впрочем, он не свирепствовал, увидев мое обреченное непротивление, а может просто «выпустив пар», он остановился.
- Поднимайся, - проворчал он миролюбиво, - ладно уж.
Я наконец выпрямился, продолжая реветь, и вдруг увидел перед собой на верстаке прут, брошенный дедом. Именно им он меня хлестал. Я схватил его и с силой зашвырнул в дальний угол сарая, будто он был виноват в случившемся. Дед только усмехнулся.
- Ты штаны-то одень, злиться потом будешь, и нечего реветь, не так уж больно-то было. Я больше злился, полдня поджидая тебя с ключиками.
Всхлипывая, я натянул плавки и поправил майку поверх. Только тут до меня дошло, какую ошибку я совершил, уплыв с ключами от заботливо запертого сарая. «Ох дурааак… ну как же не подумать о том, что ключи-то нужно было повесить обратно! Может дед и не заметил бы отсутствия лодки, ему лишь бы в своей мастерской покопаться».
Дед был «самоделкиным», в его сарае можно было увидеть модели каких –то механизмов, на стене висел настоящий воздушный винт от аэросаней, в углу стоял старенький мотоцикл «Москва», на стеллажах вдоль стен была разложена масса всяких железок, коробочек, паяльники, ножи, рубанки и еще хрен знает чего, назначение которого мне было непонятным. Посреди сарая красовался недоделанный каркас легкового автомобиля, который дед мастерил уже не первый год. Чаще всего деда можно было найти именно в этой его мастерской, поглощенным пилением, сверлением, шлифованием какой-то железки. А тут он видать уперся в запертую дверь, и ключей на месте не нашел, зато наверно долго любовался на меня, плавающего в угнанной лодке.
- Идем со мной, - дед открыл дверь сарая.
Мы вышли на берег реки. Уже темнело. Дед молча всматривался в противоположный берег. Вот тут-то мне стало не по себе – я осознал, что он только что сделал со мной. Лицо запылало при мысли, что об этом кто-либо еще узнает.
- Видишь вон тот бережок? – он указал на маленький белеющий пятачок песка среди зарослей через реку, до него было метров триста.
- Вижу, я там был – буркнул я, потирая через плавки пострадавшее место.
- Вот доплывешь до него и обратно, тогда забирай лодку, твоя будет, - твердо произнес дед и приподнял к себе мое лицо за подбородок, внимательно глядя в глаза, - обещаю, а до того даже не думай. Еще раз возьмешь без спроса, свет белый не мил покажется, тоже обещаю, - он легонько пошлепал меня по щеке, - Утрись. Пойдем в дом.
Дома ни я, ни он не обмолвились бабке ни словом о происшедшем. За ужином дед обыденно обсуждал какие-то жизненные вопросы, иногда взглядывая на меня тускло и безразлично, но про то, что случилось ни слова. Я был ему за это благодарен и даже простил его, уже представляя себя хозяином обещанной лодки.
У знаменитого советского поэта Давида Самойлова было одно из любимых стихотворений "Франц Шуберт", которое начиналось со строчек: "Шуберт Франц не сочиняет, Как поётся - так поёт." И вот другой поэт Левитанский сделал на это стихотворение пародию, изменив всего одну букву в слове "поётся". И Самойлов, который очень любил читать это стихотворение на творческих вечерах, стал сбиваться на вариант Левитанского. Сердился, ругался, говорил, что Левитанский, сволочь, испортил хорошую вещь. Чтобы не путаться, в следующем издании Самойлов изменил эту строчку на "запоётся - запоёт" и поставил в стихотворении посвящение: Ю.Левитанскому. Но в последующих изданиях стихотворения и строку восстановил, и посвящение снял.
— Вот удача! Даже промывать не придётся. — Тоха, глянь колёса. — Кажется, вполне. — Какое вполне! На первой же яме диски полетят. — Ладно, подкачаем… Все? — Задние… Больше шестидесяти не поедем. — …Посмотри, — теперь нормально? — Сойдёт… Тоха, в монастырь заедем? — Бензина хватит? — Не твоя печаль… Ну так заедем? — Там смотреть не на что, — развалины. — Фрески покажу. Эх, красота будет, когда отреставрируют!… — От наших властей дождёшься. — Тох, а Тох, ты долго нехристем жить собираешься? Мусульмане твои покрестились уже. — Они мне… — Что «они мне», — не указ? Тебе сам Бог велел, а ты всё выпендриваешься. Смотри, Господь долготерпелив, — было бы кого терпеть. — Не чувствую… — Кого, Бога?… а с чьей помощью лечишь, задумывался? — А если дар пропадёт? — Тем лучше. Значит, не от Бога и был. Давай, дядька, решайся. — Поехали в монастырь. — Добре… Запаха нет? — А от меня? — Кто сегодня за рулём? — Давай у гаишников спросим. — Шутник, блин… Садись в машину, кому говорю! Хватит сопли жевать.
— Откуда ты про них узнал? — О прошлом годе на выставке в «Галере» познакомился с одним мужиком, он здесь работает в художественной школе. Всё облазил–разглядел. — Не ожидал, честное слово. — Я тоже… Добираться неудобно… Надо будет своих привезти. Валюхе будет приятно, да и девчонкам полезно. — Нюшке-то какая польза! — Нехристь ты, брат, хоть и хороший человек… Вот… Был бы мне кумом. Зять-то из тебя получился никакой. — Решил надавить на мозоль? — Только не булькай. Держал бы сестру в кулаке, — может, по-другому всё и сложилось. Молодая ж была, глупая. — А кто бы меня научил! Отец умер — мне пятнадцать было. Да и мама никогда слова поперёк ему не говорила. Я думал, — все такие. — Думал–думал… Слышь, индюк стоеросович, давай на вокзал заскочим. — За каким лядом! — Позвонишь Марине, пока не поздно. — Хорошая идея, спасибо Виталик. — А я свяжусь с Эрнандо, чтоб дожидался.
— C приездом! Проходите… Под дождь не попали? — Стороной прошёл. Да мы в машине. — А глина? — Ну… повозились бы. — Сейчас… я для сугрева сердечного глинтвейн вам приготовлю. — Мы не замёрзли. — Для сердца, друг мой неразумный, для сердца! Нечего голимый портвешок в топку заливать. — Этот бальзам ты называешь портвейном? Что же тогда мы покупаем в магазинах! — Понятия не имею. Наверно дрянь какую-нибудь. Ничего, что я так? — За неразумного ответишь… Тоха, что с тобой! — Где я… — Антон!… Эрни… что делать!… — …Антон, присядь… успокойся… Ты меня узнаёшь? — Амир?… где Соня? — Я Эрнандо, Эрни. Ты меня помнишь? Это Виталий. — Где моя Соня!… — …Тоха, это я, успокойся… Да у него глаза закрыты!… — Часто с ним такое? — Какой-то новый сюжет… Антон, приляг, я тебя укрою… вот так… Пойдём на кухню.
— Что с ним происходит? — Не знаю. Уже давно. Раньше просто обмороки были… По выходе рассказывал всякие чудеса. Я думал, — бред, сон. Всё, что угодно. Пока однажды… Нет, — дважды… Он меня от смерти спас. — Как? — Были на Сенном рынке… Выходим к Московскому, метров двадцать осталось… Он вдруг встал и стоит. Я ему, — ты чего?… Я думаю, отвечает. Ну, думаешь, — значит так надо. И буквально секунд через тридцать лобовое столкновение, одну машину выбрасывает прямо на то место, где мы должны были идти. Такое месиво было! Проще было закрасить, чем соскрести… А второй эпизод — вытащил меня буквально из-под колёс. Он вообще машины как-то чувствует. А сам за рулём никогда не сидел. — Странные провалы… Как будто человек в двух мирах одновременно. Только какой перетянет… — Вчера укладывались на ночлег, а он, — выключи магнитолу, заела. Одну песню десять минут уже слушаю… Ну да, радио заело. Ты про такое слышал? — Читал. — Серьёзно? Где! — У Кастанеды. Не думал, что столкнусь в жизни с чем-то подобным. — Креститься ему надо. — Пожалуй… Выпить хочешь? — Налей. Не засну после такого представления. — Кто такая Соня? — Девушка, которую он любил. Погибла четыре года назад… Он мне как старший брат! А я ничем помочь не могу!… Разве это справедливо, а?… Ну что за гадство такое… — Иногда… решают не люди. — Кто решает! Бог? — Не тебе так Бога поминать. — А-а… блин… Налей ещё, да пойдём спать… Никуда завтра Антона не повезу. Обойдётся его Мариночка, потерпит. — Тогда на боковую.
— Антон, поговорим? — Не сейчас, Вит… Сворачивай налево. — Ты домой собираешься? — Собираюсь, — надо хотя бы глину закинуть… Сначала в церковь. — Наконец-то. — Тебе-то какая с этого выгода! — Прямая. — Расскажи. — А поймёшь? — Вит, я похож на дурака? — Нет, ты похож… Евхаристическое общение. — Что это такое? — Вот и всё. Дальше продолжать не вижу смысла… Или поймёшь сам, или тебе никто не сможет объяснить. — …Зелёную крышу видишь? — Не только крышу… С тобой сходить? — Подожди в машине. — С Богом.
— Здравствуйте, батюшка. Вы отец Олег? — Да. — Меня зовут Антон. Мне о Вас рассказывала Нина Соколова, художница. Она занимается в моей группе… интегральной йоги … Правда, это не совсем йога. Йогическая садхана , — философия, психология. — Я не знаком с ней. Наверно речь идёт о настоятеле храма. Он тоже Олег. — Простите… Я, собственно… по другому вопросу. Я хочу принять православное крещение. — А почему в нашем храме? — Не люблю и не хочу суеты, её мне в городе хватает. — Приходи завтра. Захвати крестик, полотенце, немного денег. — Сколько? — Сколько не жаль… Молитвы какие знаешь? — «Отче наш…» только. — Скверно. Надо бы с тебя ещё «Символ Веры»… Молитвослов есть?… Ах, да, не до молитвослова… Зайди в лавку при любом храме, — наша сегодня уже закрыта. Выбери попроще, чтоб мошну не облегчать. Да смотри, — сдури на церковнославянском не купи! Не поймёшь ведь ничего поначалу. — Спасибо за совет, батюшка. Церковнославянский я изучал. — Дожили… Язык изучал, а ни одной молитвы не сподобился… Иди уж, иди с Богом. — Спасибо, батюшка.
— …Когда? — Завтра. — Оперативно. Поздравляю. — Не с чем пока. — В Церкви с древних времён было понятие оглашения. Это когда человек принял решение и начал готовиться ко Святому Крещению. Во время службы такие даже в храм не допускались. Так что ты теперь оглашенный, на один день. — Понятно… Давно в церковь ходишь? Родители у вас, кажется, не очень радели. — С тех пор как попал к Крылову. Он сказал, что старпом–атеист ему на борту и на дух не нужен. — Увидишь — передай от меня спасибо. — Не увижу. Я за него Богородице свечку ставлю. — Завтра и я поставлю. — Эх, хорошо-то как!… — Давай помолчим. — Давай. — Что там дома…
— Привет, Мариш, как вы тут? — Нормально… Привет. — Соскучился… — Тош… — Полинка дома? — Телевизор смотрит. — Я сейчас!…
— Тоша!… Где ты был… я по тебе скучала… — Я тоже скучал, моя радость… Мы с Виталием привезли белую глину. — Белую–белую?… как молоко?! — Как сметана. Я тебе кусочек отломлю, какой захочешь. — Тоша, ты сегодня больше никуда не поедешь? — Придётся ехать, Полюшко. Сейчас вместе пообедаем, и поеду. А завтра вечером насовсем. — На озеро сходим? — Сходим, обязательно сходим! И я, и ты, и мама. Постараюсь не задерживаться. — …Антон, я собрала на стол… Полина, мыть руки. — Иду, мам.
— Странная твоя Марина сегодня какая-то. — Отдохнула от меня. — Нехорошо, если так. — А что делать! Надеюсь, завтра всё поменяется. — Ну, чем поделишься? — Надо делиться? — Пора. Ты помнишь, что с тобой вчера происходило? — Помню. — И как нам быть? — Никак. — Эрни предположил, что ты как будто застрял между мирами. — Тоже мне, специалист. Начитался книжек… — Твоя версия? — Скорей между временами. — Это как?!… — Смотрю на тебя, а вижу… иногда… отца, или кого из старых друзей… или… того парня… — Нихрена себе!… С женщинами так же? — Хуже… Заново переживаю все чувства… Чем больше живу… чем больше людей… — Ты же взорвёшься как Ф-1 ! — Не взорвусь. Нашёл способ. — Через лечение? — Нет, Виталик, я же объяснял тебе много раз, — я не лечу, я только пропускаю через себя эту силу. — Тогда что? — Начал писать. — Стихи?!… — И прозу. — Вот это да!… Давно? — Ещё Соня была жива… Перед отъездом перечитал свои письма к ней. Они помогли найти ответы на некоторые вопросы. — Как же допустил вчерашнее! — Иногда не успеваю сориентироваться. Фактор усталости, или нервного напряжения, бессонница, алкоголь… — Ты поосторожней, пожалуйста, ты нам нужен. — Опять? — Пацанов воспитать не сумел, а с девками у тебя ладно выходит. Не забыл, что у меня их две? Одна надежда на тебя. — У жены спроси. — Валюхина идея. — Ну, ребята, вы даёте… — …Тох, а как это, — в разных временах? — Неуютно… Смотришь на ситуацию как со стороны, и ничего не можешь сделать. Так себя иногда жаль, — хоть плачь. — Напугал ты меня вчера, ох напугал. Про Эрнандо вообще молчу. У него очки на носу чуть не лопнули. — Приедем, — я ему расскажу. Мужик вроде бы надёжный. — Не сомневайся. У него связи не только среди вшивой интеллигенции. — Где ещё? — В соответствующих органах. — Не стукач? — Наш человек. Если что случится… — Я ни с чем подобным не связываюсь, ты знаешь. — Ничего я не знаю, как выяснилось… Ладно, готовсь, Эрни что-то тебе припас. — Вит, припаркуйся на Владимирской. — С какой целью? — Заскочу в Собор, — молитвослов купить, новый крестик. — Пойдём вместе. Может, и себе что присмотрю.
— Какой собираешься брать? — Батюшка советовал серебряный. — Правильный батюшка. — А Нине Борисовне при встрече пистон воткну. Подставила, старая пепельница. — Когда успела! — Могла бы предупредить, что там два Олега. — Где? — В Лисьем Носу. — Ты говорил, что будешь там креститься? — Я сам только сегодня узнал. — Ну и за что полагается пистон?… Остынь, Тох… Мелочь есть? — Зачем? — Нищим подать. — …На, держи. — Э, нет, брат! Сам, всё сам. Ты теперь у нас почти православный. — Всем? — Не критично… Лоб хотя бы перед входом… Поклонись… Пойдём, я знаю, где у них лавка.
— Как состояние? — Спасибо, Эрни, всё хорошо. — Вит, принеси вина. А я пока начну «историю еврейского народа»… Зира и Серхат — беженцы из Ферганской долины. Из всей родни только им удалось уцелеть. Остальные погибли. — Амир писал, как по улицам Чирчика раскатывали БТР. Он даже стволы из тайников достал. — Ребятам повезло, что Серхат родом из Ленинграда. В общем, — бежали практически с пустыми руками, но приехали не на пустое место. Другим повезло меньше. — Что с Зирой?… по моей части? — А я ведь не знаю ничего про «твои части». — Кто говорил про «все говорят»? — Это в общих чертах. — Желудочно–кишечный тракт, голова, молочные железы у женщин. Владею мануалкой. С остальным сложнее. Рак, — ты знаешь, могу только диагностировать, немного снять боль. Но это уже чревато. — Синдром Кашпировского. — Какие симптомы? — Скорей признаки. Несколько раз увозили на «Скорой», — полежит, врачи кругами походят, а потом отправляют домой. Средне–статистический диагноз — общее недомогание на фоне нервного напряжения. Ты понимаешь, — как только узнают, что она из Ферганы, так им сразу «всё ясно»… Хорошая женщина, надо помочь. — А если не получится? — Должно получиться. — Поступим так… Через два часа пусть приходит. Я часик подремлю, потом немного пройдусь до Измайловского и обратно, и буду готов. Вы с Виталием на это время сваливаете. — Куда?… на сколько? — Да хоть в кино идите, лишь бы вас не было в квартире!
Наши дни. Встречаются два давних приятеля-айтишника: - Ну как тебе Эра перехода от импортозамещения к технологическому суверенитету? - Ты знаешь — в общем не плохо: просто теперь моё производство Эпплов требует всё больше банков. - ??? У тебя что «Богатырь» [*] улежался и ты приступил к новогоднему консервированию яблок в сиропе? А этикетку на них небось клеишь «Russian PineApple»? - Угу.
Звонок в дверь. Открываю — стоит сосед с бутылкой водки. — С женой, — говорит, — поругались. Она меня нахрен послала. — И что, ты решил, что нахрен — это здесь? — Ну, вроде как… — Правильно решил! Заходи.