Пару недель назад тут была отличная история https://www.anekdot.ru/id/948021 и она заставила вспомнить нечто издалека похожее из истории моей семьи. Хотя финал, хвала Всевышнему, был другой, и всё же. Сначала этот текст я писал для себя, может когда нибудь дети прочтут. Потом подумал, решил поделиться. Будет очень длинно, так что тем кто осилит буду благодарен.

"Судьба играет человеком..."

Война искарёжила миллионы судеб, но иногда она создавала такие сюжеты, которые просто изложи на бумаге и сценарий для фильма готов. Не надо выдумывать ничего, ни мучиться в творческих потугах. Итак, история как мой дедушка свою семью искал.

Деда моего призвали в армию в сентябре 1940-го, сразу после первого курса Пушкинского сельскохозяйственного института. Обычно студентов не брали, но после того как финны показали Советской армии где раки зимуют в Зимней Войне, то начали призывать в армию и недоучившихся студентов. Впрочем... наверное я неправильно историю начал. Отмотаем всё на 19 лет назад, в далёкий 1921-й год.

Часть Первая - Маленькая Небрежность

Началось всё с того что мой дед свой день рождения не знал. Дело было простое, буквально через неделю-полторы после того как он родился, деревня выгорела. Лето, сухо, крыши из соломы, и ветер. Кто-то что-то где-то как-то не досмотрел, полыхнуло, и глянь, почти вся деревня в огне. Дом, постройки, всё погибло, лишь кузня осталась. Повезло, дело утром было, сами спаслись. Малыша регистрировать, это в город надо ехать. Летом, в горячую пору, можно сказать потерянное время. В себя придём, время будет, тогда и зарегистриуем. Если мелкий выживет конечно, а это в те годы было далеко не факт.

Отстроились с горем пополам. В следующий раз в город прадед выбрался лишь в конце зимы. И сына записал, что родился мол Мордух Юдович, 23-го февраля, 1922-го года. А что, день хороший, запомнить легко, не объяснять же очередному "Ипполиту Матвеевичу" что времени ранее не было. Дед сам об этом даже и не знал долгие годы, прадед лишь потом поделился. На дальнейшие дедовы распросы, "а какая же настоящая дата моего рождения?" отец с матерью отвечали просто, "Ну какая теперь разница? Да и не помним мы, где-то в конце июля."

Действительно, разница всего 7 месяцев, но они как раз и оказались весьма ключевыми. Был бы малец записан как положено, в сентябре 1939-го шёл бы в армию, а там война с финнами, и кто знает как бы судьба сложилась. А так, на момент окончания школы, ему официально 17 с половиной лет. Поехал в Ленинград в институт поступать. Конечно можно было и поближе, как сестра старшая, Рая, что в Минск в пединститут подалась. Но в Ленинграде дядька проживает, когда летом в деревню приезжает родню навестить, такие чудеса про этот город рассказывает.

На кого учиться? Да какая по большому счёту разница. Подал документы в Военно-Механический. Место престижное конечно, желающих немало, но думал повезёт. Но не поступил, одного балла не хватило. Возвращаться домой не поступивши стыдно, даже невозможно, ведь там ждут будущего студента. Что делать? Поступать в другой институт? Так уже пожалуй поздно. Впервые в жизни сгустились тучи.

Но подфартило, как в сказке. Оказывается бывали институты куда был недобор. А посему "охотники за головами" ходили по другим ВУЗам и искали себе студентов из "отверженных." Так расстроеного абитуриента обнаружил "охотник" из Пушкинского сельскохозяйственного института.
- "Чего кислый такой?"
- "Не поступил, что я дома скажу?"
- "Эка беда. К нам пойдёшь?"
- "А на кого учиться?"
- "Агрономом станешь. Вся страна перед тобой открыта будет. Агроном в колхозе большая фигура. Давай, не пожалеешь. А экзаменов сдавать тебе не надо, твоих баллов из Военмеха вполне достаточно. Ну что, договорились?"
Тучи развеялись и засияло солнце. Теперь он не постыдно провалившийся неудачник, а студент в почти Ленинграде. И серьёзную профессию в руки возьмёт, не хухры мухры какие-то.
- "Конечно согласен."

Год пролетел незаметно. Помимо учёбы есть чем себя занять. На выходных выбирался в город, помогал тётушке пивом из бочки и пироженными торговать супротив Мюзик-Холла. Когда время свободное было ходил по музеям и театрам, благо места на галерке копейки стоили. Бывал сыт, пьян, и в общагу бидон с пивом после выходных приносил, что конечно способствовало его популярности.

Учёба давлась легко... почти. По математике, физике, химии, и гуманитарным предметам - везде или пять или твёрдая четвёрка. Единственный предмет который упрямо не лез в голову - биология. Там, не смотря на все старания, красовалась жирная двойка.

Казалось бы, фи - биология. Фи то оно, конечно, фи, но для будущего агронома это предмет наиважнейший, ключевой. Проучился год, и из всего курса запомнил лишь бесовские заклинания "betula nana" и "triticum durum", что для непосвящённых означало "берёза карликовая" и "пшеница твёрдая." Это конечно немало, но для заветной тройки явно недостаточно. Будущее снова окрасилось мрачными тонами, собрались грозовые тучи и запахло если не отчислением, то пересдачей. Но кто-то сверху улыбнулся, снова повезло - спас призыв.

Биологичке, уже занёсшей длань дабы поставить заслуженную двойку за год, студент хитро заявил:
- "Пересдавать мне некогда. Я в армию ухожу, Родину защищать буду. А потом конечно вернусь в любимый институт. Может поставите солдату тройку?"
- "Ладно, чёрт с тобой, держи трояк авансом. Только служи на совесть."
И тучи снова рассеялись и засияло солнце.

В армию пошёл с удовольствием. Это дело серьёзное, не книжки листать и нудные лекции слушать. Кругом враги точат зуб на социалистическое государство, а значит армия это главное.
- "Кем служить хочешь?" насмешливо поинтересовался военком.
- "Всегда хотел быть инженером. Может есть инженерные войска?" робко спросил призывник.
- "Как не быть, есть конечно. Да ты из Беларусии, вот как раз там для тебя есть местечко. Гродно, слышал такой город?"

Перед самой армией побывал чуток дома, родных повидал. При расставании бабушка подарила ему вещмешок, сама сшила. Сказала "храни, принесёт удачу. Ты вернёшься, а я чую что тебя уже больше не увижу." Ну и мать с отцом обняли "Ты там служи достойно, письма писать не забывай."

Попал призывник в тяжёлый понтонный парк под Гродно. Романтика о службе в армии вылетела очень быстро, а учёба в институте вспоминалась с умилением и тоской. Даже гнусная биология перестала казаться такой отвратной. Гоняли солдатиков нещадно, и в хвост и в гриву, уж очень хорош недавний урок от финнов был. Учения, марши, наряды, и снова марши, и снова учения. Понтоны штуки тяжёлые, таскать их радости мало. Вроде кормили неплохо, но для таких нагрузок калорий не хватало. Одно спасало, изредка приходили посылки из дома, там был кусковой сахар. На долгих маршах кусочек потихоньку посасывал, помогало.

Полгода пролетело. Хотя и присвоили звание ефрейтора, но радости было мало. На горизонте было весьма сумрачно, но как обычно появился очередной лучик солнца. Пришёла сверху разнарядка "Предоставьте солдат и сержантов в количестве 20 штук из тех у кого есть неоконченное высшее образование для прохождения курсов младшего комсостава. Окончившим курсы будет присвоено воинское звание младший лейтенант."

Это шанс. Однозначно по службе послабление будет. Неоконченное высшее, так оно есть. А самое главное, курсы то будут в ставшем таким родным Ленинграде. "Хочу, возьмите." И снова лучик солнца сквозь тучи пробился. Повезло, приняли, стал солдат курсантом. Родителям написал, "гордитесь, сын ваш скоро будет красным командиром." Дядьке с тётушкой тоже весточку послал "ждите, скоро буду в Ленинграде."

В апреле 1941-го курсантов со всей страны собрали в Инженерном Замке. Сердце пело и жизнь сверкала всеми цветами радуги. Учиться в Ленинграде на краскома это вам ребята не понтоны таскать. Так сказать, две больших разницы. А главное, от Инженерного Замка до Кировского Проспекта, 6 где дядюшка с тётушкой обитают, чуть ли не рукой подать. "Лепота. Это я удачно на хвост упал." рассуждал курсант. И почти сразу же мечты были разбиты.

Конечно изредка занятия бывали и в Инженерном Замке, но в основном курсанты базировались в Сапёрном. А где ещё будущих сапёров держать? Там им самое место. А курсы оказались ох не сахар, и уж никак не легче чем обыкновенная служба. Увольнительных почти не давали, да и те кто получал, редко имел возможность добраться до Ленинграда. Настоящее уже не казалось таким замечательным, но в будущем виднелись командирские кубики, и это прибавляло силы. Родителям изредка писал, "учусь, ещё несколько месяцев осталось, всё нормально."

А 22-го июня, 1941-го мир перевенулся. Хотя о войне с возможным противником говорили на политзанятиях и пели песни, была она неожиданной. Курсантов срочно собрали в Инженерном Замке на митинг. Там звучали оптимистичные речи и лозунги: "Дадим жёсткий отпор коварному врагу" твердил первый оратор. "Разобьём врага на его же территории" вторил замполит. "Куда немчура сунулась? Да мы их шапками закидаем." уверенно заявлял комсорг.

"Товарищи курсанты" огласил начальник курсов. "Мы теперь на военнном положении и вы передислоцируетесть под Выборг, будете строить защитные рубежи на случай если гитлеровские подпевалы, белофинны, посмеют нанести там удар. Все по машинам." Отписаться и сообщить семье не было не малейшей возможности. Тучи сгустились и стало мрачно как никогда раньше.

Часть Вторая - Эвакуация

А вот в родной деревне всё было непросто. Рая, старшая сестра, только закончила 4-й курс и была на практике в Минске. Дома оставались отец, мать, две младшие сестры (Оля и Фая), бабушка, и множество дядьёв, тёть, и двоюродных. У всех был один вопрос "Что делать?"

Прадед был мужик разумный и рассуждал логично. Немцев он ещё в Первую Мировую повидал пока их деревню оккупировали. Слово плохое грех сказать. Культурные люди, спокойные. Завсегда платили честную цену. Воровать ни-ни, мародёров сами наказывали. А идиш, так это почти немецкий. Бежать? Так куда? Да и зачем? Да и как уехать, лошади нет, старшая дочка не пойми где. Слухами земля полнится, дескать Минск бомбят, может уже сдали. Не бросать же её. Жива ли она вообще?

Нет, ехать решительно невозможно. Матери 79 лет, хворает. Братья - один в Ленинграде, другой в Ташкенте, а их жёны с детьми тут. Причём Галя, которая ленинградская, на сносях, вот вот родит. Подождём. Недаром народная мудрость гласит "будут бить, будем плакать."

Одна голова хорошо, но посоветоваться не грех. Поговорил со стариками и даже с раввином. Все в один голос твердят. "Ну куда ты помчишься? От кого? А то ты немцев не видал, порядочный народ. Да может колхозы разгонят, житья от них нету. Уехать всегда успеешь." Убедили. Одно волновало, что с дочкой? Хоть и не маленькая уже, 21 год, но всё же спокойнее если рядом.

Так в напряжении прожили 9 дней. А на десятый она пришла. Точнее, доковыляла. Рассказала ужасы. Минск бомбили, город горит, убитых масса. Выбралась в чём была, из вещей лишь личные документы. Чудом поймала попутку что шла на Гомель. Потом шла пешком и заблудилась. Далее крестьяне на подводе добросили до Довска. После опять пешком брела. Туфельки приказали долго жить, сбила все ноги до костей, а это худо. Зато теперь семья вместе, а это очень даже хорошо.

Иллюзий у прадеда поубавилось, но решимости ехать всё равно не было. Конец сомненьям положил квартирант, Василий. Когда сын в Ленинград уехал, его комнатушку решили сдать и пустить жильца. Прабабушка о нём хорошо заботилась, и подкармливала, и обстирывала. Вася был нездешний, откуда-то прислали. Сам мужик партейный, активист, работал в сельсовете. По национальности - беларус, но на идиш говорил не хуже любого аида, а на польском получше поляков.

"Юда" сказал он "ты знаешь как я к тебе и твоей семье отношусь. Скажу как родному, плюнь на речи раввина и этих старых идиотов-советчиков. Поверь мне, будет худо, это не те немцы. И они тут будут скоро, не удержим мы их. Пойми, тех немцев что ты помнишь, их больше нет. Сам не хочешь ехать, поступай как знаешь, но девок отправь куда подальше отсюда. Пожалей их." Удивительно, но прадед послушал его, уж больно хорошо тот умел убеждать (Василий потом ушёл в партизаны, прошёл всю войну, выжил. Потом опять долгие годы в администрации колхоза работал. Больших чинов не нажил, но уважаем был всей деревней, пусть земля ему пухом будет.)

Решили ехать, тем более что стало чуток легче. Одна невестка с двумя детьми в одно прекрасное утро исчезла не сказав никому ни слова. Как после оказалось, деньги у неё были. Она втихую наняла подводу, добралась до станции, и смогла доехать как то до Ташкента и найти мужа (кстати её сын до сих пор здравствует, живёт в Питере). Прадед тоже нанял подводу, и целым кагалом поехал. Жена, 3 дочери, мать, невестка с сыном, сам восьмой. Куда ехать, ясного мало, но все вроде рвутся на станцию.

А там ад кромешный. Народу сотни и тысячи. Поездов мало, куда идут непонятно, время отправки никто не знает, мест нет, вагоны штурмуют, буквально по головам ходят. Кошка не пролезет, не то что семью посадить с бебехами. Тут прадед хитрость придумал. Пошёл к домику где начальство станции, и начал в голос причитать. "На поезд не сесть, уехать невозможно. Осталось одно, лишь с горя напиться." Просильщиков было много, их уже работники станции уже и не слушали, но тут встрепенулись, ведь о водке речь зашла. А водка во все времена самая что ни на есть твёрдая валюта. "Есть что выпить?" "Есть пару бутылок, коли посадите на поезд, вам отдам." "А ну пошли, сейчас место будет."

Места действительно нашлись. Счастье, чудо из чудес. Можно смело сказать - спасение. Но тут, невестка учудила "каприз беременной."
-"Никуда не поеду." вдруг заявила.
-"Ты что, думай что говоришь? Тут место есть, потом и слезами добытое. Уезжать надо." - орал прадед.
- "Нет, я не поеду. Хочу к сестре, она тут недалеко живёт. Вы езжайте, а я с сыном к ней пойду."
А поезд вот-вот отправится. Невестку жалко, племянника тоже, всего 12 лет ему, но своих дочерей и жену жалче не менее.
- "Ты уверена, давай с нами?" уже молит прадед и слышит твёрдое "нет."
Это худо, но стало куда хуже.
- "Я тоже не поеду. С ней остаюсь. Ей рожать скоро. Помогу как могу. Мне помирать скоро, а я вам в дороге дальней обузой буду." - заявила мать.
- "Мама, ты что?"
- "Езжай сынок, вас благославляю. Но я остаюсь, а вам ехать надо. Внучек спасай. Мотика (это мой дед) если доведёт Господь увидеть, поцелуй за меня." и вышла из вагона. Тут и поезд тронулся.

(К истории этот параграф отношения не имеет, но всё же... Что произошло на станции, рассказать некому. Скорее всего невестка и прапрабабушка банально друг друга потеряли в этом Вавилонском столпотворении. После войны прадед много расспрашивал и выяснил:
1) Невестка с племянником добрались до её сестры. Та уезжать не захотела. Их так всех и расстреляли через пару недель около Рогачёва.
2) Прапрабабушка как-то вернулась в деревню. До расстрела она не дожила. Младший сын соседей (старшие два были в РККА), Коршуновых, что при немцах подался в полицаи прадеду рассказал следущее. Мать вернулась и увидела что из её дома соседи барахлишко выносят. Начала возмущаться, потребовала вернуть. Они её и зарубили, прямо во дворе собственного дома.
3) К деревне согнали несколько таборов цыган. Расстреляли 250 человек. Евреев сначала согнали в одну часть деревни и держали там несколько дней. Потом расстреляли и их, почти 500 человек. Среди них и дедовы дядя, тётя, и двое двоюродных.
Долгое время там просто был холмик, только местные знали что под ним лежит. В конце 1960-х на братской могиле поставили памятник. Лет 30+ назад я его видел, хотя и мелким был, но запомнил.)
Самого Коршунова потом судили за службу в полиции. Он 5 лет отсидел, вернулся в деревню и работал трактористом. )

С поезда на поезд, пересадка за пересадкой, и оказался прадед с семьёй около Свердловска. Километров 250 от него есть станция Лопатково, там и осели. Прадед нашёл работу в колхозе кузнецом. Могли изначально хороший дом и корову купить, денег как раз впритык было, но прабабушка возмутилась "Один дом и корову бросили, потом ещё один бросать. А денег не будет, с чем останемся? Да и всё это закончится через месяц-другой." В итоге приобрели какую-то сараюху, только что бы как то летом перекантоваться. Через пару месяцев оставшихся денег еле-еле хватило на несколько буханок хлеба. Но живы, а это главное. Одно беспокоило, а что с сыном. От него ни слуху ни духу.

Страшная весть пришла в январе 1942-го. Она гласила "Командир взвода, 224-й дивизии, 160-го полка, младший лейтенант М.Ю.П. пропал без вести при высадке десанта во время Керченско-Феодосийской операции."

Часть 3. Потеряшка

А курсанта водоворот событий понёс как щепку. Все курсачи рыли окопы, ставили ежи, минировали дороги у Выборга примерно до середины августа 1941-го. А потом внезапно одним утром пришёл приказ, "срочно обратно, в Ленинград. Курсы будут эвакуированны. К завтру вечером что бы были в Ленинграде как штык."

Машин не дали, сказали "транспорта нет. Невелики баре, и пешком доберётесь, вперёд." Это был первый из трёх дедовских "маршей смерти". Август, жара, воды мало, голодные, есть лишь приказ. От Выборга до Ленинграда 100 километров. И шли без остановки, спя на ходу, падая от усталости, солнечных ударов, и обезвоживания. Кто посильнее, тащил на себе ослабевших. Последние километров 15-20 большинство уже шло в полусознательном состоянии, с закатившимися глазами, и хрипя из последних сил. Каждый шаг отдавался болью, но доползли, никого не бросили.

Тут сверкнул небольшой лучик солнца. Объявили, курсы переводят в Кострому, отъезд завтра утром. В этом бардаке, ночью, он чудом смог выбраться к дяде на Петроградку на несколько минут, сказал что их эвакуируют, и попрощался. Повезло однозначно, за неделю-полторы до того как смертельное кольцо блокады сомкнулось вокруг Ленинградов, курсантов вывезли.

В Костроме пробыли совсем недолго. Учить их было некогда, а младшего комсостава на фронте не хватало катастрофически, ведь их выкашивало взводных как косой. Всем курсантам срочно бросили по кубику на петлицу и распределили. Тем кто учился получше дали направление на должность комроты, кто похуже комвзвода, и большинство новоиспечённых краскомов отправились на Кавказ ( https://www.anekdot.ru/id/896475 ).

Хотел с Нового Афона родителям отписаться, что мол жив-здоров, а куда писать? Беларуссия уже давно под немцами. Да и вопрос большой живы ли они? Что фашисты с мирным населением в целом творили, и с евреями в частности он прекрасно осозновал. В сердце теплилась надежда, что "вдруг" и "может быть" ведь батя мужик практичный, может и придумает чего. Но мозг упрямо твердил, чудес не бывает, сгинули родители и сестрички как и сотни тысяч других в этом аду. А когда пару аидов встретил и их рассказы услышал, последние иллюзии пропали, понял - остался он один.

Весь горизонт заволокли грозовые тучи. В душе поселилась ненависть и злоба и... удивительное дело, страх исчез совсем. В одночасье. Раньше боялся что погибнет и мама с папой не узнают где, а теперь неважно. "Выжить шансов нет", решил. В 19 лет себя заранее похоронил. Как оно пойдёт, так и будет. Об одном мечтал, хоть немного отомстить и жил этой мыслью.

А далее был Керченско-Феодосийский десант, был плен, и был побег ( https://www.anekdot.ru/id/863574 ). И снова подфартило как в сказке, выжил, видно кто-то сильно за него молился. И в фильтрационном лагере повезло стал бригадиром сотни. Хоть и завшивел и голодал, но даже не простудился. Более того, проверку прошёл и звание не сняли. Ну и как вишенка на торте, тех кто успел проверку пройти, отправили снова на Кавказкий фронт, вывезли из Крыма за пару недель до того как его во второй раз немцам сдали. Большой удачей назвать приключение трудно, но на этом свете лучше чем на том, так что уже хорошо.

Получил новые документы (https://www.anekdot.ru/id/923478 ) и...еврей Мордух Юдович исчез. Теперь появился на свет совсем новый человек, беларус - Михаил Юрьевич. Документы то конечно новые, но на душе легче не стало. Оставалось одно, стиснуть зубы, воевать и мстить.

За чинами не гнался. Воевал как умел и на Кавказе, и под Спас-Демьянском, и под Смоленском. Когда надо в атаку ходил ( https://www.anekdot.ru/id/884113 ), когда надо на минные поля ползал. "Спины не гнул, прямым ходил. И в ус не дул. И жил как жил. И голове своей руками помогал." Почти два года на передовой, лейтенантом стал, и даже ранен не был.

"Счастливчиком" его солдаты и офицеры называли, ибо везло необычайно. У всех гибло 30-40% состава, а у него по 2-3 бойца за задание. Самые низкие потери из всех взводов в батальоне. А солдаты и командиры же видят кому везёт, так везунчиков почаще на задания посылают, дабы потерь поменьше было. Но про себя знал, не везение это. Злоба и ненависть спасают. "Чуйка" звериная появилась, опасность кожей чувствовал. Если жив до сих пор, то лишь потому что бы кому мстить было.

Однажды, в середине 43-го мысль мелькнула, узнать а как дядька в Ленинграде? То что любимый город в блокаде он осознавал, но удивительное дело, говорят что письма иногда туда доходят. Знал что там худо, голодно и холодно, но город держится. А дядька-то хитрец первостатейный, этот и на Северном Полюсе устроится ( https://www.anekdot.ru/id/898741 ). Чем чёрт, не шутит, послал письмецо. О себе рассказал, что жив-здоров, и спросил, может о родителях и сестричках знает чего? И чудо из чудес, в ответ письмо получил прочитав которое зашатался и в глаза ослепительно ударило солнце.

Часть 4. Сердце матери.

Семья в Лопатково осела, прадед работать начал. Голодно, холодно, но ведь живы. Отписался брату в Ленинград, рассказал и о матери и что его жена с ними эвакуироваться не пожелала. Спрашивал может о Моте весточка какая есть, ведь он в Ленинграде учится. Тот ответил, что курсантов эвакуировали в Кострому, а большего он не знает. Стали переписываться, хоть и не часто, но связь держали. Низкий поклон почтальонам тех времён, не смотря на блокаду доходили письма в осаждённый город и из города на Большую Землю.

Прадед и прабабушка за поиски взялись. О том что сын на Кавказ направлен выяснили, благо на каких курсах сын учился они знали. Запросы слали и вот ответ пришёл о том что "пропал ваш сын без вести." (впрочем каким он ещё мог быть, ведь Мордух Юдович действительно исчез, по документам теперь воевал совсем другой человек). Прадед почернел, но крепился, ведь он один мужик в семье остался. Ну а мать и сёстры белугой ревели, бабы - ясное дело. А потом жинка стала и веско молвила "Мотик жив, сердце матери не обманешь. Не мог он погибнуть. Никак не мог. В беде он сейчас, но жив. Я найду его." Прадед успокаивать её стал, хотя какое тут к чертям собачьим успокоение. А она как заклинание повторят "Не верю. Не верю. Не верю. Живой. Живой. Живой."

С тех пор у неё другая жизнь началась. Надеждой она жила. Хоть семья голодала, мать стала "внутренний налог" с домашних взымать. Экономила на чём могла, сама не ела, но изучила рассписание и к каждому составу с раненными выходила. Приносила когда хлеба мелко нарезанного, когда картошки сваренной, когда кастрюлю с супом. Если совсем туго было, то всё равно на станцию шла, без ничего. Ходила от вагона к вагону, подкармливала ранненых чем могла и спрашивала лишь одно "С Беларусии кто нибудь есть? Из под Гомеля? Сыночка моего не видели? Не слыхали? Младший лейтенант П." Из недели в неделю, из месяца в месяц, в жару, в стужу, всё равно.

Прадед и дочери умом то всё понимали, убеждать пытались что без толку всё это. Самим есть нечего. Но разве её переубедишь? "А вдруг он голодает? Может его чья-то мать подкормит." твердила. Прадед после говорил, что она каждую ночь об одном лишь молилась, сына ещё разок увидать. А потом вдруг неожиданно свезло, солдатик один раненный сказал "В нашем батальоне лейтенант с такой фамилией был. О нём ещё недавно в "Красной Звезде" писали, правда имя и отчество не помню."

Эх лучше бы не говорил этих слов. Обыскались, но тот выпуск газеты нашли. Действительно лейтенант П., отличился, награждён Орденом Красного Знамени (большая награда на 1942-й год), назван молодцом, вот только имя и отчество в заметке не указаны. В газету написали, стали ответа ждать. Пришёл ответ, расстройство одно "данных об имени и отчестве у нас нет. И военкора что ту заметку писал тоже в живых уже нет." На матери лица нет, посерела вся. Ведь нету хуже ничего чем погибшая надежда. (К слову, в "Красной Звезде" та заметка была по дедова троюродного брата. Он погиб в самом конце 1942-го.)

Жизнь тем временем идёт. Даже свезло немного, старшая дочка в колхозе учительницей устроилась, хоть какая-то помощь с едой, ведь она карточки получает. И средняя дочка в Свердловске в мединститут устроилась, там стипендия, хоть и небольшая.

И вдруг как гром среди ясного неба, из блокадного Ленинграда прадедов брательник весточку прислал. "Жив твой сын" говорит. "Недавно письмо от него получил. Я ему отписался и твой адрес и данные сообщил." Прадед тут же ответ написал "Не верю. Ты сызмальства сказки рассказывать любил. Нам извещение пришло, что он пропал без вести. А что это значит, мы знаем. Матери я ничего не скажу, если вдруг неправда, то она просто не переживёт. Перешли нам его письмо."

Часть 5. Найдёныш.

Письмо от дядьки ошарашило. То что тот сам как нибудь выкрутится, тут сомнений мало было ибо дядька был мужик с хитерцой, его за рупь за двадцать не взять. Но что родители и сестры целы, вот чудеса в решете. Первым делом письмо написал в далёкое Лопатково, что дескать жив, здоров, имя-отчество у него теперь другое, по званию он нынче лейтенант, служит сапёром в 1-ой ШИСБр (штурмовая инженерно-сапёрная бригада), взводом командует, даже орден имеется. Воюет не хуже остальных, только скучает сильно. А главное, пускай знают что он аттестат оформит дабы они оклад его могли получать, ибо ему деньги не нужны. Ну а вторым делом, сей же час аттестат оформил. Стал ответа ждать.

Пока ждал, внутри что-то щёлкнуло. Нет, воевал как и прежде, но для себя понял, теперь что-то не так. Не может столько везения одному человеку судьба даровать. И сам целёхонек и семья цела. "Чуйка", она штука верная, должно что-то нехорошее произойти. Просто этого не избежать.

И как накаркал, у деревни Старая Трухиня посылают всю роту проходы перед атакой делать. Проходы смайстрячить, это дело привычное, завсегда ночью ползли, но изначально осмотреться следует. Днём до нейтралки дополз, в бинокль поизучал, понял, коварная эта высота 199.0. Здесь его фарт закончится однозначно, укрепления у немцев такие, что мама не горюй. Других вариантов конечно нет, но обидно, очень обидно погибать в 21 год, особенно ведь только семью нашёл, а повидать их уж не придётся. Написал ещё письмецо, не дождавшись ответа на первое. "Дорогие родители и сёстры. На опасное задание иду. Коли не судьба свидеться, то знайте, что я в родной Беларуссии."

Эх, не подвела "чуйка". До колючки добрались, да задел один солдат что-то, забренчало, загрохотало, и с шипением полетели в небо осветительные ракеты. Стало свето как днём, наши как на ладони и вдарили немцы из пулемётов и миномётов. Вдруг обожгло и рука стала мокрой и тут же онемела. Осколки в плечо и лопатку вошли, боль адская, и что ты сделаешь? Кровь так и хлыщет, сознание помутнилось, одно хорошо, замком Макаров не растерялся и волоком к своим потащил. Нет, не закончилась пруха, доползли до своих. Хоть и ночь, но казалось что солнца лучик сквозь тучи пробивает.

Рану промыли, какие могли осколки вытащили, перевязали и на санитарный поезд погрузили. Ранение тяжёлое, надо в тыл отправлять. Страна большая, госпиталей много. Как знать куда занесёт? В поездах уход плохой, рана загнила, обезболивающих нет, санитарки просто ложкой гной вычерпывают, больно и неприятно до ужаса. Опять тучи сгустились, все шансы есть что гангрена начнётся и до госпиталя просто не дотянет.

Из всех городов огромного Советского Союза, попал в госпиталь ... в Свердловске. "Операцию надо срочно", врач говорит. "Завтра оперировать будем. Осколки удалили не все. Надо и рану хорошенько промыть и зашить. Ты пока с силами соберись, тебе они завтра понадобятся. Если чего надо, ты санитарок зови."

Лежит, чувствует себя весьма погано. Сестричек позвал, попить дали. "Вы откуда?" спросил. "Да мы тут в мединституте учимся. Практика у нас." Вдруг как громом ударло, дядино письмо вспомнил где он о семье писал. "А вы девчонку такую, Оля П. не знаете? На втором курсе у вас думаю учится. Не сочтите за труд, узнайте. Коли найдёте, скажите что её брат тут."

На утро операцию сделали, а когда очнулся около постели сестра Оля с подружкой сидели. Впервые за долгие годы заплакал. На маршах смерти стонал, но слёз не было. В расстрельной шеренге губы до крови кусал, но глаза сухие были. Друзья и товарищи гибли, и то слёзы в себе держал. Даже когда ранило, и то не плакал. А тут разрыдался как маленький.

Тучи окончательно рассеялись, и ослепитально засияло солнце, хоть и хмурый ноябрь на дворе. Выздоровел через пару месяцев, выписали. В Лопатково на целый день съездил (https://www.anekdot.ru/id/876701 ). Через долгих 3.5 года наконец родителей и сестёр обнял. Целый день и целую ночь с мамой, папой, и сестричками под одной крышей провёл. Это ли не настоящее счастье? А как мать расцвела, как будто помолодела лет на 25.

Далее с его слов "А что до конца войны оставалось "всего" полтора года, так и потерпеть можно. Ведь главное что семья жива и в безопасности. Полтора года войны, да разве это срок, можно сказать "на одной ноге отстоял." И хоть опять был фронт, Беларуссия, Польша, Пруссия, Япония, минные поля, атаки, ордена, ещё ранения, но солнце продолжало светить ярко. И "чуйка" громко говорила, "Ты вернёшься. Вернёшься живой. И семья тебя будет ждать. Всё будет хорошо."

Что ещё сказать? Пожалуй больше нечего.

История не смешная и долгая. Торопыгам и желающим поржать советую пройти мимо.

Сказка о том как мы писали дипломную работу. Почему сказка? - Потому что чем дальше, тем страшнее)))

На информационном портале в очередной раз наткнулся на новость о реформе в системе образования. И очередной раз в глаза бросилось мнение о том, что система образования СССР безнадежно устарела. Совсем не хочется спорить и что-то доказывать, но накипело настолько, что молчать уже сил нет. Хочу просто привести сравнительный пример, самый что ни на есть настоящий, из моей жизни, без преукрас и сарказмов (если получится).

Я со своей дочерью можно сказать заново отучился в средней школе с первого по одиннадцатый класс, помогал ей во всём и объяснял то, что не смогли объяснить в школе преподаватели "нового", прогрессивного поколения. Потом университет. Тут она уже сама, но в трудные моменты мои советы и подсказки всё же помогли разгрызать гранит науки. Дошло дело до написания дипломной работы и её защиты, вот на этом моменте мне и хотелось бы провести сравнение.

Как в своё время "защищался" я.
Я учился в техническом училище на радиомеханика, проще говоря на телемастера. Перед защитой дипломной работы мне необходимо было пройти производственную практику. Практику не в учебной лаборатории, а как говорится "в поле", в реальных, а не смоделированных условиях. Я работал в настоящей телемастерской и вёл дневник производственной практики, записывал наименование того что мне приносили в ремонт, характер неисправности и мои действия. Параллельно я писал дипломку.

Темой моей дипломной работы была какая-то (уже не помню модель) автомобильная радиола. Я должен был начертить принципиальную электрическую схему радиолы и объяснить принцип её работы. Объяснить - значит чётко показать через какие цепи и электронные компоненты проходит радиосигнал и что с ним происходит в каждом из узлов. Проще говоря объяснить назначение каждой из нескольких сотен радиодеталей в схеме. После этого меня закидывали каверзными вопросами по теме, на которые я должен был дать исчерпывающий ответ. На такие вопросы нельзя ответить зазубренными фразами, тут нужно включать мозг и опираясь на ранее полученные знания строить логическую цепочку.

Такой принцип защиты диплома позволял выяснить, не зря ли студент учился несколько лет и насколько его приобретенный опыт соответствует требованиям профессии.

Теперь самое интересное - защита дипломной работы моей дочери.
Она закончила ВУЗ (не буду называть), числящийся в списке самых элитных учебных заведений Казахстана. На производственную практику её направили в компанию, являющуюся одним из крупнейших продавцов автомобилей мировых брендов в Казахстане. В компании сказали, что всех своих специалистов они отправляют на обучение в различные страны мира и это обучение стоит туеву хучу денег. Девочку-стажерку им нет резона обучать, а без спецподготовки она будет только путаться под ногами. Поэтому предложили валить домой и к концу практики принести заполненый дневник, где они абсолютно безвозмездно проставят печати и все необходимые автографы. Ну, в наше время - не самый худший вариант, я бы даже сказал лучший, не считая того, что речь идет о подготовке студента, являющегося потенциальным "высококлассным" специалистом в своей отрасли.


Дипломная работа - БРЕД В ГЕОМЕТРИЧЕСКОЙ ПРОГРЕССИИ.

Тема. Каждый студент должен предложить какую-нибудь инновацию (изобретение) для организации, где он проходил производственную практику. Разумеется нужно объяснить почему именно эта инновация обеспечит качественный рост эффективности процессов ..... и т.д. и т.п. Причем объяснять нужно на 90 страницах, можно больше, но никак не меньше.

Ну бред же, согласитесь? Тройной бред.

Во первых - профессоры хреновы, вы блин готовили специалистов конкретной отрасли или изобретателей? Причем здесь инновации, ваши студенты усвоили суть профессии которой обучались несколько лет или вам пофиг? (как в анекдоте - мужик долго думал кого взять в жены, красавицу или умницу, а в итоге женился на третьей, у которой сиськи больше).

Во вторых - ну что двадцатидвухлетняя девчонка (или мальчишка) может предложить мегакомпании с хорошо отточенным за много лет профессиональным опытом и твердо поставленым механизмом работы? Наивно полагать, что такие компании не пользуются самыми прогрессивными разработками в сфере свой деятельности, более того, на вооружении они имеют инструменты и технологии о которых студенты даже и не догадываются.

В третьих - на факультете примерно 100 студентов старшекурсников, вы хотите сказать, что силами выпускников университета каждый год выстреливаете сотней изобретений? Да ладно?

Конечно же дочь призвала меня на помощь, призвала как призывают военкоматы - не спрячешься и не отмажешься. Ну, надо так надо...

Вариантов инноваций у нас не было, за помощью обратились к преподавателю вуза, курирующему группу выпускников, в которой состояла дочь. Он долго думал, дня два, потом предложил "эндоскоп" - маленькая видеокамера, позволяющая проводить диагностику внутренней полости автомобильного двигателя без его разборки. А теперь на минутку представьте, что все 100 выпускников должны "родить" нечто подобное, но повторяться нельзя.

Смешно. На алиэкспрессе такие эндоскопы стоят 5-10 баксов, тоже мне инновация. Этими игрушками пользуются даже самые захудалые СТО-шки, что говорить о монстрах, для которых мы выдумываем всю эту хрень. Но других вариантов не было, начали собирать материалы и помаленьку накидывать дипломку. Было трудно, перелопатили весь интернет и ближайшую техническую библиотеку, в процессе открыли для себя много интересной, но бесполезной в нашем случае информации. Написали.

Ну и как обещал - в конце самое страшное. Нет, не защита, еще страшнее. Страшное, потому что не объяснимое. Ну не могу я понять логики следующего действия - проверка на плагиат.

Вкратце - в интернете есть сайты, проверяющие текст на оригинальность, антиплагиат. На этом сайте есть поле, в которое нужно вставить проверяемый текст или файл. После проверки выдается результат - процент оригинальности и список сайтов, на которых присутствуют строки или абзацы, присутствующие в данном случае в дипломной работе. Если оригинальность менее 50 процентов, то дипломную работу просто не принимают, причем что-то исправить не позволяется, попытка только одна. Провалил попытку - не сдал дипломную работу - отчислен.

Теперь представьте, на просторах интернета имеются не только электронные версии всевозможных учебников, но так же тонны различных статей и сообщений на форумах. Какую бы фразу вы не написали она не будет уникальной на сто процентов, кто-то где-то эту фразу уже написал до вас и её использование по логике проверяющего сайта является плагиатом.

Давайте представим, вы делитесь на кулинарном сайте рецептом жареной картошки. Ну что тут можно написать - "картошку, моем, очищаем, нарезаем и выкладываем в сковороду на разогретое растительное масло". Думаете это вы написали? Фиг там, это уже было написано до вас. Вы украли чужой текст, списали, вы плагиатор (вор). Только что, ради прикола проверил предложение про картошку на одном из сайтов антиплагиата, результат - уникальность текста 0%. Не верите - проверьте.

Примерно тот же результат грозит нам при написании научных работ, в том числе и дипломных. Технический язык строг и требует правильной формулировки, если по инструкции нужно открутить гайку, то так и нужно писать - "открутить гайку", не спилить, отбить, отстрелить, отломать, а именно "открутить". Ну вы поняли, бОльшая часть дипломной работы была изложена техническим языком и не имела возможности пройти антиплагиат.

Что же делать? Вносить в текст орфографические ошибки или заменять русские буквы латинскими не вариант, это первое что мы проверили, остается одно, предложение за предложением, абзац за абзацем изменять так, чтобы процент уникальности возрос именно в этом предложении/абзаце.

Поскольку синонимов у технических терминов не так уж много пришлось тупо менять местами слова. Ну а что еще делать? Иногда получалось не плохо, но иногда предложения принимали вид, как будто их произнес магистр Йода из "Звездных войн", т.е. задом на перед. Если полученный текст прочесть в слух, то сворачиваются не только уши, но и мозг.

И вот 90 страниц этой херни было нормально принято, рецензировано, утверждено и в последствии защищено (защищено нормальным языком, а не искаверканым). Подозреваю, что работу не то что не читали, но даже и не открывали.

Когда дочь принесла домой диплом я смотрел на него с откровенной печалью, более того, по новым правилам министерства образования этот диплом станет полноценным только после года учебы в аспирантуре, без неё это просто кусок картона.

Дочь не стала продолжать этот идиотизм, вместо аспирантуры она пошла работать. Конечно же не по специальности.
Ну а что, диплом о высшем образовании имеется и образование это получено не в каком-то "сраном совке" а в респектабельном высшем учебном заведении страны.

P.S. И напоследок. Всю эту историю я прогнал через несколько сайтов-антиплагиаторов. Результат поразил - уникальность текста на разных сайтах от тридцати до восьмидесяти процентов и далее представлен список из множества сайтов которым принадлежит авторство. Вот как так могло получиться, история моя, но принадлежит она не мне?

История это баловство, дипломная работа куда серьезнее и результат её написания и защиты может изменить жизнь, как можно такую ответственную работу поручать какому-то сайту в интернете. Вот такое у нас сейчас образование. Дореформировались блин!!!

По геодезии у меня была твердая двойка.
Буссоли, алидады всякие, поверки, юстировка, визирная ось, и так далее и т.п.
Девчонки из нашей группы зубрили. Отвечали на уроке и на экзамене как в книжке написано, ничего не понимая. Я тоже пытался запомнить эту муть, но в то время ночи напролет активно увлекался преферансом.
Ни до этого было.
И вот однажды я крепко проигрался и сидел на мели.
Что такое "сидеть на мели" для студента-очника живущего в общежитии, если кто не побывал в этой шкуре, объяснять бесполезно - тот никогда не поймет.
Даже пустых бутылок, чтобы сдать и купить кефир с хлебом и покушать, нигде не было во всем общежитии.
Вот такая была мель.
Я сидел в печали.
И тут заходит ко мне в комнату один... пусть будет Паша. Паша был староват по моим меркам для очника, крутился постоянно между нами, студентами, но вместе с нами не учился. Чего он делал, к кому он приходил, я никогда не интересовался. Такой себе тихий и непьющий вечный студент.
Да.
И вот заходит он ко мне этот Паша, и говорит, что есть халтура. Надо сделать курсовую по геодезии для одного заочника из техникума, из другого города.

Я понимаю, что в геодезии я дурак, но жрать хочется. Невыносимо хочется.
Сказал, чтобы Паша оставил папку свою мне, а я уже если сам не сделаю, то найду подходящего студента и дам положительный ответ.

Были майские, куча выходных, все студенты разъехались по домам, общежитие опустело, и от нечего делать я развернул то, что принес Паша.
В папке была куча каких-то бумаг. И среди этого непонятного мне вороха, я обнаружил что-то типа брошюрки. При более детальном рассмотрении, это оказалась методичка – как следует правильно выполнять и оформлять курсовую работу по геодезии. И я стал её читать.
Дело продвигалось туго, но двигалось.
Приблизительно так, как я учился читать в детстве.
Короче.
Я прозрел. Неожиданно для самого себя понял принцип. А поняв его, все оказалось достаточно просто и логично.
("И тут Остапа понесло"). Я читал и понимал, что и как нужно делать. Нужно просто следовать указаниям написанным в методичке. Удача за удачей при решении задач меня воодушевляли и подстегивали. Я всё больше ощущал себя "Сукиным сыном!" с геодезическим уклоном, если так можно выразиться..

Решил все задачи.
В пояснительной записке решил использовать символы из высшей математики.
По-моему даже нашел в методичке то ли опечатку, то ли какую-то неточность.
О чем не преминул упомянуть в пояснительной записке к этой курсовой в конце.
Отдал Паше свою работу, и стал с нетерпением ждать результат. Наконец таки, от этого зависел мой заработок. А денег, под этот коммерческий проект, скажем так, я уже назанимал прилично.

Через неделю в комнату общежития заявился Паша и стал плясать какой-то веселый танец, что-то напевая.
- Преподаватель, принимавшая курсовую, была очень удивлена качеством выполненной работы, - радостно сообщил он мне, когда немного успокоился.
- Особенно её поразило использование символов из высшей математики при решении задач. И как следствие краткость и точность изложения в пояснительной записке.
(Если честно, я сам был удивлен реакцией преподавателя. Иначе бы не стал упоминать этот момент)

- Сказала, что подозревала, видела в нем, в том студенте, зачатки знаний основ геодезии, но не столь явные?! Поставила отлично с зачетом.

Что из этой истории следует. Какой сам для себя я сделал тогда вывод.
Во-первых не дурак.
Во-вторых, если тебе плывет что-то в руки, не спеши отказываться. Даже, если ты в этом ничего не понимаешь. Попробуй разобраться. И вполне возможно, ты откроешь себя с новой, с неведомой ранее стороны.
И наконец в-третьих, - если жизнь крепко прижмет, то ещё ни так раскорячишься.
Почище геодезического пункта триангуляции.
Р.S.
Забавно то, что через достаточно много лет я чуть было ни стал преподавателем этого предмета, "Геодезия", в том самом техникуме. Прошел собеседование с ректором, получил добро, но подумав, и все взвесив, отказался.
Но это уже другая история.

Помогаем сдавать экзамены из дома с компа. Накопилось много разных приколов из серии "Профессор лопух. Прием. Прием!". Из за короновируса онлайн экзамены из дома стали супер популярны на Западе.
Мы тупо ставим незаметный софт который сами разработали и контролируем комп студента и спокойно отвечаем на его вопросы.
Но это легкий путь, а студенты предпочитают самые невероятные способы, которые порой заканчиваются не совсем хорошо.
Экзаменаторы входят в его комп с помощью тестируемого студента. После того, как личность человека проверена, экзаменатор , используя компьютерную веб-камеру, смотрит, где проходит тест и нет ли чего подозрительного вокруг. Как только тест начинается, экзаменатор наблюдает сам и с помощью программы. И эта система обычно легко вылавливают потенциальных мошенников.
Раньше люди просто размещали шпаргалки на мониторе. У других была привязана верёвочка за которую они могли бы потянуть шпаргалку.
Однажды экзаменатор, подозревая что-то, попросил заглянуть под стол одного из тестируемых. Был резкий, внезапный удар - и человеку, прятавшемуся под столом, пришлось выпрыгнуть из под стола как резвой газели.
Шли годы, мошенничество становилось все более изощренным. Некоторые тестируемые использовали дроны, чтобы взглянуть на тест, который затем можно было бы передать будущим мошенникам. Другой использовал сеть зеркал для захвата экрана. Еще один использовал камеру, установленную через дыру в стене.
Более технически продуманный план предусматривал подключение удлинительного кабеля к монитору в другой комнате, где сообщник мог видеть тест и искать ответы. Компания- экзаменатор использует отслеживание IP-адресов, чтобы определить, повторяется ли определенный адрес еще где-то.
Не все методы высокотехнологичны. Вспоминаем одного мошенника, который заручился поддержкой собаки. Когда во время теста собака подошла к хозяину, чтобы ее погладили, владелец пса наклонился и схватил наклеенные на собаку шпоры. Другой мошенник пришпандорил к ручке заметки и подсказки.
Вспоминается случай, когда студент закончил тестирование, но не знал, что у экзаменатора все еще есть доступ к его камере. Студент начал разговор с другим студентом - о том, как он только что обманул. На этом прокололся не один обманщик.
Один из самых старых методов - отправить кого-то еще для прохождения теста вместо себя, с париком или без. Трюк с париком стал легендой интернета. Инцидент произошел около трех лет назад.
Женщина, сдающая экзамен сделала вид, что сбросила что-то со своего стола и нагнулась за упавшим предметом и через мгновение как чертик из табакерки появился мужик в парике и попытался пройти тест за нее. Офигевший экзаменатор сказал мужику что у того грудь отклеилась...

Письмо, которое послал профессор UCLA (Лос Анжелес)Гордон Клейн в ответ на требование сделать послабление чёрным студентам в связи с погромами в Миннеаполисе.
-Знаете ли вы имена своих чёрных одноклассников, - задавал вопрос профессор Клейн этому жалостливому молодому человеку, - как я могу их определить, ведь я учу только онлайн. Я никого из вас в глаза не видел. Может, у меня есть студенты, родители которых принадлежат разным расам, например, половина у них чёрная, а половина – азиатская. Что мне делать с этими бедолагами. Облегчить им сдачу экзаменов полностью или только наполовину. А что делать со студентами из Миннеаполиса. Они ведь особенно удручены ситуацией, причём белые студенты расстроены больше чёрных, потому что найдутся люди, которые посчитают их расистами, а они таковыми не являются. Моя белая помощница из Миннеаполиса, так что если вы не можете ответить на мой вопрос, я спрошу её. Может, вы мне растолкуете, как особый подход к некоторым студентам может помочь им в получении знаний, что является целью обучения. В связи с этим я хотел бы вспомнить знаменитое изречение Мартина Лютера Кинга о том, что людей надо оценивать не по цвету их кожи. Не думаете ли вы, что ваши требования противоречат утверждению Кинга.
Благодарю за внимание,
Доктор Г.Клейн

После этого около 21000 студентов обвинили профессора в "бездушии" и потребовали его увольнения. Университетское начальство их поддержало и профессор вынужден был подать в отставку.
В.Владмели

Ко дню рождения комсомола.

В середине 80-х даже в СССР произошел прорыв с мэйнфреймов на персональные компьютеры, представителями которых были БК, ДВК, УКНЦ, СМ и ряд других.
И в институте, где я работал, появилось несколько классов персональных компьютеров как на ВЦ, так и на факультетах.
Факультет электроники получил класс объединенных в кольцевую сеть БК-0010.
С 1985 года разные заводы СССР начали производить БК-0010 и БК-0011, что в переводе из двоичной системы означало "Бытовой компьютер 2 и бытовой компьютер 3". Разработаны эти компьютеры были в Зеленограде. Отличались клавиатурой. На каком-то были клавиши, а на другом наклейка, под которой находились контакты, давить на которые нужно было изо всей силы.
В БК был зашит Бэйсик, а созданные студентами программы можно было записывать на 5-ти дюймовые дискеты рабочего места преподавателя УКНЦ. УКНЦ работал под ОС PDP-11 и я по сей день уверен, что по некоторым параметрам PDP-11 превосходила MS DOS. На самой УКНЦ можно было запускать программы на Паскале.
БК-0010 позволяла сохранять программы и данные на бытовых магнитофонах. В качестве мониторов использовались любые телевизоры. Естественно, цветных телевизоров ни в школы, ни в институты не ставили.
Главным недостатком компьютеризации в СССР была полная несовместимость программного обеспечения компьютеров разных производителей. Программу, написанную на Паскале для ДВК нельзя было запустить на УКНЦ. Более того, программы, разработанные на УКНЦ, нельзя было запустить на УКНЦ-2.
Я получил приказ декана внедрить БК-0010 в учебный процесс. А дальше мне помог "его величество случай". Подошел срок 5-летнего обязательного повышения квалификации и я записался на курсы повышения квалификации при родном инстуте. И там я познакомился с человеком, который привел меня в горком комсомола. А там на просторах перестройки как раз зародился кооператив НТТМ (научно-техническое творчество молодежи), для которого я оказался очень ценным человеком: мало того, что я знал БК и УКНЦ, так я еще работал со студентами. А в этом НТТМ студентов как раз и не хватало. Их в НТТМ должен был быть определенный процент. Студенты писали заявления, на них выписывались ведомости, но никто не заставлял их работать, а они получив просто так 10-20 руб, радостно раз в месяц шли пить пиво.
А я попал в бригаду по установке классов БК-0010. Железнячники ставили классы в школах и техникумах, а в мои обязанности входило обучать преподавателей информатики началам работы с этими классами. Где мне только не пришлось побывать с этими классами, начиная от школы в дальнем захолустье Мухоросранской обл., и кончая курсами повышения квалификации областного отделения Госбанка СССР. Естественно, на кафедре, где я продолжал работать, никто ничего не знал. Но, наверное, догадывались, так как благодаря НТТМ я купил подержанные "Жигули".
Мне с БК-0010 здорово помогали студенты-энтузиасты. В те годы в армию забирали прямо со второго курса. И мне было приятно услышать как вернувшийся через два года продолжать учебу студент благодарил меня, так как все 2 года службы провел в армейском классе БК-0010.
Дискеты, особенно 3 дюйма в СССР были в страшном дефиците. И я привык, что дискету записанную на компьютере одного производителя, нельзя прочесть на компьютере другого производителя. И тут появились импортные компьютеры западных производителей. У меня была дискета с программами на Паскале, записанная в одной из продвинутых школ, куда поставили IBM PC. А тут меня пригласили в школу, где стояли японские Ямаха КУВТ. Ну, думаю, нужно отформатировать дискету для этого класса. Я вставляю дискету, записанную на IBM в Ямаху и... она читается! Я, привыкший к несовместимости техники разных советских производителей, был не просто удивлен. Я был ОЧЕНЬ удивлен.
После развала СССР НТТМ, естественно, закрылись вместе с комсомолом, но БК-0010 продолжали меня подкармливать. В частности, директор моей родной школы пригласила меня вести уроки информатики в классе, оборудованном БК-0010.
Спасибо комсомолу за мои первые тогда еще "Жигули". Это через 20 лет они стали "Копейкой". Но я "Жигули" продал еще в 1998.

Ещё несколько студенческих баек (кому интересно остальное, смотри работы в профиле))

1. Ко мне приехала мама, на пару дней. Поскольку на тот момент я жил в комнате один (сосед у меня был баптист, жил где-то у своих братьев по церкви на квартире, но числился у меня). Прибиралась в загаженной непутевым сыном сотоварищи комнате, готовила еду, в общем, отдыхала душой:)))
Утро. Накануне была какая-то пьянка, но я ее пропустил (что странно), не помню по каким обстоятельствам. Я ушел в институт. Мама спит. В дверь стучит моя сокурсница Леночка, немного безбашенная девочка (как впрочем и все живущие в общаге:))), с жуткого похмелья, не знаю чего хочет да и не в этом суть: "Игорёк! Открой!" потом настойчивее: "Открывай! Че, спишь, что ли?! Открывай, собака! Оборзел, что ли?!" (в коридоре холодно - однорамные окна в длинном коридоре продувает северный ветер, Ленка замерзла и хочет в теплую комнату). Стук переходит в шараханье по двери ногой, крики в полу- и просто матюжные.
Вытаращив глаза, Леночке открывает моя мама. Немая сцена, выдавленное похмельным сипом: "Извините, а Игорь дома?" - "Нету его" - "А, спасибо. Ладно" и Леночка, вся пунцовая, сваливает.
Занавес.

2. Брат рассказал, в Горном ин-те дело было. Нажрались в общаге как свиньи (немудрено). Утром, а точнее днем уже, лежат-отсыпаются. Всем плохо, кто-то пытается продрать глаза. Все мучаются. В воздухе можно вешать топор от сивухи. В дверь кто-то настойчиво стучит, потом барабанит, потом колотит (без слов). Сначала просто не замечают, потом начинают посылатьнах:
- Пошел нахуй.
Стуки усиливаются.
- Нахуй пошел, убью, суку.
Стуки переходят в выламывание двери.
- Я сказал, нахуй пошел, пидарас, счас пизды получишь, сука ебаная! - сказал, тяжело поднимаясь, хозяин комнаты "и крепко выругался" (с).
Дальше - тяжелые шаги к двери - скрип - звук пощечины - и робкое: "Здравствуй... папа..."

3.Преподша студенту: Вы думаете, я дура?
Студент: Да нет, дело не в этом...

4. Одногруппники, один списывает лекции другого:
- А ты где эти порнографические формулы взял?
- В секс-шопе, конечно.

5. Был у нас препод такой, странный какой-то, рассеянный и убогий немножко. Преподавал предмет с каким-то непроизносимым названием, вспомнить сейчас даже не возьмусь:-) Фамилий студентов и тем более имен он не помнил и не запоминал, а, прямо как товарищи п-к(и) и п/п-ки(и) и майоры на военной кафедре, предпочитал, обращаясь к студенту, узнавать фамилию на ходу: "Студент!..." (а студент по идее должен выпаливать свою фамилию в ответ). (Лично мне такое обращение казалось мерзким, как в армии, что ли, ну, там-то понятно, служат люди, долг Родине отдают, а тут ты вроде как на равных, знания пришел получать, не было б тебя, так и у него (препода) работы б не было).
Идет "пара" как-то у этого самого забывчивого препода. Он что-то долго говорит, говорит, потом решил спросить одну студентку - была у нас такая недурная собой девушка по имени Лена по фамилии Зернова (сейчас если не ошибаюсь, где-то в Америке не то работать уехала не то еще что). Сидит эта Лена Зернова на первой парте, у самого носа препода, вот он и решил к ней обратиться. И был еще один хохмач у нас, по имени Алик, который постоянно прикалывался, в т.ч. и на занятии (счас между прочим зам начальника кредитного отдела одного немаленького банка, о как).
И вот препод царственный жестом и возгласом вопрошает:
- Студентка.... (Ленка открывает рот и набирает воздуха)
Алик (сзади, в тему радостным голосом а-ля "в эфире "Пионерская Зорька"!", с издевочкой):
- ...Зёрнышкина!
Препод, обрадовавшись:
- ...Зёрнышкина!!

Приближается весенний сессион (лет 40 лет назад, 3-й курс юрфака), значит - зачёт по государственному праву. Доцент - "топор", славящийся последние 18-20 лет (т.е. ВСЕГДА!) тем, что садистски "рубит" студентов на экзах и зачётах, да и нас он неоднократно "имел" на 1 и 2 курсе. Он, за неделю до этого радостного события, на лекции достаёт из портфеля зачётную ведомость, поднимает уставшие глаза и у меня, сидящего с другой стороны стола, спрашивает: кто имеет зачётные книжки? Я вопрос переадрессую всей группе и мы быстро передаём ему 22 зачётки. Преп начинает заполнять ведомость: сдал, сдал, сдал... не спеша заносит это и в зачётки. Я это прекрасно вижу и передаю коллегам. Все - в шоке!!! Ни одного вопроса не задал студентам и всем подписал!!! Ну, как впечатления, коллеги??? - это он нас спрашивает. Спасибо, но мы не ожидали... Тут заговорили трое студентов, забывших свои зачётки в общаге: мы быстро сбегаем и принесём свои зачётки. Да не беспокойтесь, занесёте в другой раз... В общем, он их "сношал" ТРИЖДЫ, заваливал, как всегда, "рубил" беспощадно!!! Ну, вот, всё стало на свои места, а то мы подумали, что он чем-то тяжёлым заболел и стал добрым...
Ах, да, на 4-ом, тем более 5-ом курсе (нашем) он в самом деле изменился полностью (в самом деле перестал нас "рубить") и это объяснил "древней" факультетской традицией "иметь" студентов до 4 курса, т. е. до тех пор, когда студент уже становится совсем-совсем зрелым (ну, да - никто с курса не вылетел!!!). Вот-же, "редиски" - друзья-старшекурсники, никого из нас не предупредили об этом. Ну и мы, соответственно, этой тайны не выдали младшим поколениям студентов, традиция - это ТРАДИЦИЯ!

Ранние девяностые, если вдуматься, были жутким временем. Начавшиеся невыплаты зарплаты, реальный страх голода, криминал, спирт "Рояль" в ларьках, тупые кокшеновские комедии, пьяный и обосанный президент в Кремле, комиссионки на каждом углу и далее по списку. Люди ходили покупать шмотки на проходящий китайский поезд, а причиной увольнения в трудовых книжках писали - ликвидация учредителей. Я тогда закончил второй курс тюменского индустриального и, удачно отмазавшись липовой справкой от романтической геологической практики, принял волевое для себя решение не растрачиваться впустую на отдых, а устроиться куда-нибудь подзаработать.

В сущности, выбор работы для студента был тогда невелик. Можно было, к примеру, устроиться сторожить садик или стройку. Преимуществом такой работы было то, что можно было водить по ночам в сторожку знакомых барышень и даже, при наличии состоятельных друзей, брать у них на ночь видак с кассетой увлекательного тевтонского порно. Но я в те дни как раз переживал очередную грандиозную любовную драму и решил на некоторое время подвязать с женщинами с целью осмысливания причин происходящего. Не то, чтобы я хвастаюсь, но девки тогда меня обламывали с редким постоянством. И вдобавок у работы сторожем был ещё один нюанс - при всех потенциальных возможностях она имела серьёзный недостаток - платили мало, всего полтинник в месяц.
Был ещё вариант подстричься покороче и сдаться в какую-нибудь бригаду, кои создавали тогда все кому не лень. Почти все мои товарищи, с кем после армии ходили на бокс, уже торчали в оных. И даже уже успели наполучать в общее пользование старые праворукие шушлайки, на которых важно носились по городу, как совы над просекой. Но саму мысль о том, что придётся лупить кого-либо за то, что у него есть деньги, а у тебя нет, я как-то всегда находил несколько абсурдной, поэтому этот вариант тоже не рассматривал.
*

В конце концов, я решил тупо пойти грузчиком. Они, судя по объявлениям, требовались везде, и зарплата у них была значительно выше, чем у тех же сторожей.
Первое место, куда я устроился, был наш хладокомбинат. Там я проработал, чтобы не соврать, ровно один день. В бухгалтерии на меня завели первую в моей жизни трудовую книжку, где была прописана моя должность - «работник склада». Сам склад, куда меня отправили, располагался в ангаре за толстой железной дверью с табличкой «ЗАКРЫВАЙ ДВЕРИ, БЕРЕГИ ХОЛОД!». Повсюду в нём стояли большие промышленные холодильники. За одним из таких в углу, трое остальных работников склада стоя пили по очереди что-то из мутной стеклянной баночки, запивая это водой из стоявшего на перевёрнутом ящике чайника. Моему появлению никто из них не удивился. Мне лишь сунули старую фуфайку, а вслед за ней и баночку со словами:

- Пей. - Я принюхался. Пахло больницей.
- А закусить есть? - робко поинтересовался я.

Подавший мне банку привстал и, отломив со стенки холодильника кусок намёрзшего там снега, протянул мне, повторив:

- Пей. Ща коров привезут.

Не знаю почему, но я выпил. С трудом, конечно, ибо до этого дня спирт я ни разу в своей жизни не пробовал. Его могучее действие я ощутил практически мгновенно и, видимо, оно и помогло мне выжить в следующие два часа, когда мы крючьями выгружали целую машину коров, точнее их обледенелые туши, которые затем наваливали на заднюю дверь склада, одни на другие до самого потолка. Адский труд. Когда мы к обеду закончили, и пошли к себе в угол пить чай с пряниками, то сил не было даже держать чашку в руках.

После краткого чаепития по кругу была вновь пущена баночка со спиртом, от которой мне даже не пришлось отказываться, потому что к тому времени я уже пьяно дремал, привалившись спиной к холодильнику. Вероятно, меня решили пожалеть и больше не будили, и почти до конца рабочего дня я там и проспал. Проснувшись, я обнаружил, что во сне я завалился набок и лежу возле ящика на своём фофане. Голова моя при этом оказалась зажатой между чайником и холодильником. Всё тело ужасно затекло и кроме этого жутко болели уши. Зажав их руками, я пешком доковылял до второй городской больницы, где по вечерам подрабатывал медбратом одноклассник, учившийся в «меде». На моё счастье была его смена, и он тут же провёл меня к дежурному врачу. Вынесенный мне диагноз удивил всё приёмное отделение.

Как выяснилось при обследовании, одно ухо я умудрился об холодильник обморозить, а на втором, что было рядом с чайником получить ожог первой степени. Доктора, смазали мне уши разными мазями и замотали голову бинтом, взяв с меня честное слово, что в конце недели я появлюсь у них на осмотре, чтобы они могли показать мои чудо-уши студентам мединститута. Случай-то, как они сказали, совершенно уникальный. Я даже немного загордился собою тогда. Правда, когда я причапал домой и смотревшая очередную серию «Просто Марии» мать увидела меня во всей красе, то чувство гордости несколько ослабло. Подумав, что меня избили бандиты-рэкетиры, сирену она тогда врубила нешуточную. Хорошо ещё, что отец был в командировке. Кое-как её успокоив, я прошёл к себе в комнату, отказавшись от ужина.
*

Уши у меня болели ещё несколько дней. Кожа на них начала облазить, отваливаясь целыми кусками, которые с удовольствием пожирал наш домашний кот Кузя, впоследствии по причине безжалостной кастрации перекрещенный в Изю. После того, как уши зажили окончательно, я решил снова поискать работу. Хладокомбинат я уже не рассматривал, поняв, что второй рабочий день мне там не выдержать. На второй день поисков я устроился грузчиком на почтовый участок тюменского железнодорожного вокзала, где честно отработал две недели. Там, слава богу, во время работы не пили, да и люди были постарше и посолидней. Молодой был вообще я один, все остальные годились мне в отцы, называли меня «студент» и с работой особо не напрягали.

Основной моей обязанностью было вслушивание в процесс перекидывания из рук в руки посылок во время разгрузки, с целью обнаружения характерного «булька». Услышав желанный звук, я тихонько присвистывал, и обозначенная посылка укладывалась в особую кучу возле задней стены склада сплошь подрытую воровскими норами. Под вечер такие посылки дербанились в дальнем углу склада, спиртное утаскивалось с той стороны и употреблялось в кустах подальше от вокзальной площади. Алкоголь был в дефиците, и поэтому вероятность получения посылок с возможной выпивкой на нашем участке устойчиво стремилась к нулю.

Зарплату на участке выдавали дважды в месяц, что меня тогда, по всей вероятности, и сгубило. Получив на руки сумму адекватную трём моим месячным стипендиям, я на радостях внял доводам коллег по работе о безусловной святости пролетарских традиций, вместе с ними отправившись проставляться за первую зарплату в нашу привокзальную пельмешку. Вроде как бы выпить по кружке пивка. Там я купил всем по пиву и по беляшу. Сперва хотел взять на закуску появившиеся тогда в продаже чипсы, но бригадир, с сомнением повертевший в руках шуршащий пакетик, веско произнёс:

- Не у каждого коммуниста от картошки хуй стоит.

Проникнувшись, я и взял всем беляшей. А после пива, послушавшись мудрых советов, о том, что понижение градуса издревле считается в рабочей среде дурновкусием, я заказал водку, затем под водку пельмени и снова водку. Потом, помню, все дружно стали стрелять у меня мелкие деньги. На все мои опасения, что денег мне уже просто может не хватить рассчитаться, я слышал:

- Да не ссы, студент, завтра скинемся, обратно всё получишь!

После этих благородных, но, как выяснилось впоследствии, совершённо лишённых жизненной почвы заявлений, я, раздав практически весь аванс, захмелел окончательно и вскоре, пропустив всех друзей моих медлительный уход, уже безмятежно дремал за своим столом. Очнулся я уже за полночь, совершенно один, с головою гудевшей как мигалка и полным отсутствием денег в карманах. Вокруг меня, словно герои Эллады, дружно дрыхли вокзальные бомжики. Кое-как добравшись пешком до дома, я, не раздеваясь, рухнул в постель.

На следующий день меня еле-еле подняла мать. С трудом разлепил глаза, я обнаружил, что уже половина одиннадцатого. Спать мне хотелось как собаке Павлова. В ушах шумело так, словно кто-то приложил к ним две огромные морские раковины. Из-за двери доносился разговор родителей:

- Да что с ним творится? - сердито вопрошал у матери вернувшийся утром с командировки отец.
- Может, просто устал? - пыталась та как-то сгладить ситуацию.
- Да какой там устал? К нему же в комнату зайти невозможно, выхлоп стоит как на спиртзаводе. Ладно, вечером с ним поговорю.

На работе я появился только к полудню. На участке все ходили с похмелья злые и зелёные как инопланетяне. В ответ на мои робкие вопросы о деньгах, вчерашние кореша морщась отворачивались и, в конце концов, послали к бригадиру, который суровым рэпом мне объяснил, что никто меня на верёвке туда не водил и соответственно никто никому не должен. А ежели я лично решил угостить товарищей по работе (за что мне, конечно, спасибо), то и должен делать это от души, а не вести себя впоследствии с сослуживцами как кошерная интеллигенция. Тут такое не приветствуется. И вообще работать надо, никто здесь за меня пахать не нанимался.

Использование в бригадировой речи такого стилистического приема как бессоюзие придавало ей особую стремительную выразительность, и, несмотря на жуткую головную боль, до меня мало-помалу дошло, что все мои полумесячные заработанные деньги я, увы, безвозвратно проканал как Буратино курточку. Молча начав работать, я стал обдумывать сложившееся положение, и вскоре, вместе с осознанием факта банального кидалова, ко мне пришло и чувство обиды на коварство вчерашних собутыльников. План мести созрел быстро и к концу трудодня моими стараниями были отобраны и заныканы «на вынос» четыре тяжеленные посылки. В трёх из них по квитанции шли учебники в школу МВД, а в четвёртой ехала кукла, умеющая отчётливо и жалобно говорить «ма-ма» каждый раз, когда посылку переворачивали.

Подготовив, сей злодейский акт возмездия, и, отказавшись от опохмела, я поспешил после работы домой, решив больше на участке не появляться, явственно понимая, что после последней моей выборки деловые отношения с коллегами запросто имеют все шансы перейти в романтические.
*

Третьим моим местом работы, куда меня устроила мать, стала коммерческая фирма «ПЭКо». Устроила через соседку снизу, чей родственник работал там охранником в круглосуточном ларьке, что тогда покрыли весь город, как бык Европу.

- Что мне там делать-то надо? - спросил я мать вечером.
- Будешь там пока на подхвате, лучше уж в ларьке, чем по вокзалам спиваться.

До этого с бизнесом в своей жизни я никогда не сталкивался и вообще, честно говоря, только недавно и узнал, что само слово бизнес пишется через Б.

Моя новая должность называлась помощник руководителя. Появилась она не так давно, но уже начала пользоваться популярностью у нарождающегося бизнесменского корпуса. В принципе, и сама наша фирма возникла недавно. Дядя моего директора, отмутив в свою практически личную собственность несколько энергопредприятий, для проводки каких-то своих тарифов учредил нашу фирму-прокладку, где директором поставил своего племянника. Его он выдернул с какой-то государевой конторы, предоставил ему офис, выделил жильё и подъёмные. Ставить на хозяйство кого-то не из родственников тогда считалось не комильфо. Да и наёмных управленцев, коих сейчас как говна за баней, в начале девяностых просто не было.

Мой директор, получив свои первые в жизни крупные деньжищи, последовательно выполнил весь, свойственный тому времени, алгоритм действий. А именно - приобрёл в «комке» рыжую кожаную куртку-косуху, напечатал себе первые чёрно-белые визитули и купил старый 123-й Mercedes. Мерседес был зелёновато-серый, с задним приводом и дизельным двигателем. Его, некогда блестящая краска, с годами потускнела, приобретя тот бутылочный оттенок, который в старину называли цветом «влюблённой жабы». Нормально мотор заводился только с утра, в нагретом же состоянии капризничал. Тем не менее, шефу его автомобиль очень нравился, он ласково называл его «мой пепелац» и лично периодически выходил вниз протереть ему зеркала. Вот благодаря этому крокодайлу меня и приняли на работу.

Совершив в уме нехитрые арифметические действия, директор вычислил, что взяв меня в штат, он даже сэкономит на времени и на соляре. От меня же требовалось выполнять мелкие поручения, помогать грузить в ларьке товары при подвозе, толкать мерина в случае явного его незавода, либо сидеть внутри при работающем двигателе, пока директор будет выходить из него «делать бизнес».

Ларёк наш находился прямо под окнами нашего офиса. Покупка его была первой коммерческой инициативой моего директора. Что, в принципе, неудивительно, тогда все их ставили. Но с ларьком ему, можно сказать, повезло. Во-первых, стоял он недалеко от центра, а во-вторых, в отличие от тогдашних уличных уродцев, обычно изготовленных из приваренных к швеллеру листов железа, нашей фирме от, не так давно сдохнувшей «выездной торговли», достался профессиональный торговый павильон, настоящий маленький магазинчик.

Сам офис располагался в недавно переделанном под кабинеты бывшем заводском актовом зале с оставшимся соответствующим антуражем. Мне все эти высокие лепные потолки, полированный паркет и огромные хрустальные люстры сильно напоминали загс, куда я весь прошлый курс по переменке таскал своих одногруппниц подавать фальшивые свадебные заявления для получения талонов на заветную отоварку в «брачке». Популярное было тогда среди студентов занятие. Но, в общем-то, со стороны всё у нас в офисе выглядело достаточно солидно. Возле входной двери гордо красовалась табличка «Первая Энергетическая Компания».

Состоял офис из двух кабинетов, причём первый был проходной. В нём под большим цветным постером «Эллен и ребята» сидела нанятая чуть раньше меня секретарша Марина, смазливая лохиня с глупыми газельими глазами, беспрерывно жующая с открытым ртом появившуюся недавно забугорную жвачку «Love is…». Что происходило вокруг неё она особо не понимала, да и не старалась понять. В первый же свой рабочий день я ей задвинул, что, насколько мне известно, наша фирма учреждена для торговли чебурашками, которых шефу будут поставлять из белорусских лесов, где, собственно говоря, чебурашки и водятся. А под вечер случайно услышал, как она на полном серьёзе излагает эту версию какой-то своей подруге по телефону. Телефон стоял перед ней - новенький «Панасоник», по которому она обычно отвечала заученную фразу:

- Нет его, вышел «Мерседес» проверить... А кому перезвонить-то?

Директора она боготворила и при его появлении заметно краснела. Но, в принципе, существо она было безобидное, и всё своё свободное время я торчал возле её стола. Тем более, что там я, по крайней мере, не мёрз.
Во втором же кабинете, где располагался сам директор, всегда стоял ощутимый морозец. Причиной тому было стоявшее в левом углу кабинета невиданное по тем временам чудо - кондиционер. После покупки, думая, что именно так он и должен работать, директор установил его на самое последнее деление, где была нарисована голубая снежинка. Спорить с шефом было особо некому, поэтому в его кабинете холодно было как в вытрезвителе. В правом углу стояла кадка с другой входившей в обиход новинкой - вечнозелёным деревом из искусственной зелени, которое упорно поливала приходившая по вечерам уборщица. Один раз я даже видел, как она, цепко ухватившись, втихаря вырвала пару листочков на рассаду, спрятав их в тряпочку.

Посреди комнаты находился стол, на котором стояла другое заграничное диво - бэушный PC 286 с треснувшим снизу монитором, который шеф включал, когда садился играть на нём в тетрис. Сбоку от стола с компьютером стоял шкаф для документов, за стеклянными дверцами которого заманчиво посверкивали яркими этикетками диковинные разноцветные ликёры «Кюрасао». Время от времени, когда директору надоедало играть на компьютере, он вставал и по очереди вытаскивал бутылки из шкафа, задумчиво рассматривая сквозь них видневшийся в окне кусочек улицы. После чего уровень его деловой активности даже несколько повышался, и директор начинал звонить «по делам». Хотя, дел-то, надо сказать, как раз и не было и, затарив с утра ларёк, добрую часть рабочего дня мой начальник мучался вечным вопросом передовой русской интеллигенции - Чё делать?

Делать ему, в основном, было тупо нечего. Помимо ларька и дядиных тарифов вся деятельность фирмы сводилась к каким-то случайным сделкам, случайные товары покупались у таких же начинающих предпринимателей и продавались случайным людям. Всё это гордо именовалось посреднической деятельностью. В ходу тогда было построение цепочки от владельца товара до конечного покупателя. Там могли находиться совершенно разные фирмы и люди, но бывало, что всё каким-то волшебным образом срасталось, и в конце каждый мог получить свою малую дольку. Вот и наша контора участвовала тогда во множестве таких, по большей части беспонтовых операций и даже умудрялась иногда чего-нибудь продавать.

Схема работы была простая: по рекламе находился потенциальный покупатель, которому нужна была некая продукция, за которую он может рассчитаться каким-либо своим товаром, который в свою очередь пользуется спросом у какого-нибудь третьего или четвёртого лица, часто размещавшего своё объявление в той же самой газете. Оставалось только свести нужных продавцов и покупателей. Самое интересное, что некоторые сделки всё же прокатывали, причём с нашей нехилой наценкой. Но чаще всего посредническая цепочка трагически разрывалась, оставив большинству горе-участников лишь фантомную боль по упущенной выгоде, которую они, как правило, уже успевали посчитать, а некоторые и потратить.
*

Ларёк же работал как часы и, как мне теперь кажется, он один и приносил реальную прибыль. С утра мы с оптовых баз подвозили в него всё то фуфло, которое тогда пользовалось спросом: пепси, пиво багбир, сигареты (магна, бонд и мидвест), цветные презервативы, растворимые соки зуко и юпи, жвачки турбо, коробки с пакетиками сушённых бананов, шоколадки топик, конфеты мамба и прочие деликатесы, некоторые из которых уже и не вспомнишь. Алкоголь потяжелее завозили даже два раза в день: ликёры, водку маккормик и распутин. Наверняка всё это было левое-прелевое, но кому тогда могло прийти в голову, что когда-нибудь товары будут проверять на предмет контрафакта?

Самое замечательное, что, на мой взгляд, было в ларьке это наша продавщица Танька. Продавщицей была она одна, лишь по воскресеньям подменяясь дочкой бухгалтерши. Работать в ларьке ей, по-моему, нравилось. Зарплату ей платили небольшую, но она неплохо добирала на ночных продажах, ведь ларёк был открыт до часу ночи. До этого Танька трудилась на нашем моторном заводе, где она собирала корзины сцепления для «москвичей».

- Я с корзинкой - говорила она - прошла Крым, Рым, Берлин и Токио. Как Красная Шапочка.

Лет ей было немногим за тридцать. Довольно привлекательная для своего возраста разведёнка, хотя уже с некоторой долей осенней усталости в глазах. Меня она всегда поражала перлами, которые с невозмутимым видом без труда выдавала на любое происходившее событие или реагировала на просьбу покупателей. Вот только некоторые из них, которые я сейчас могу припомнить:

- Двери закрывайте - жёны изменять будут!
- Вы зажигалку или покупайте или на место ложьте. Я не Прометей всем огня бесплатно давать!
- Ты почему мимо урны бросил?! Вот из-за таких рождаемость и падает, никто попасть не может!
- Как я вам, молодые люди, икру в вобле нащупаю?! Я вам что - гинеколог?

Вторым нашим работником в ларьке был, навсегда победивший анорексию, охранник Володя. Патологический, по сути, бездельник, как и большинство своих собратьев по профессии. Девяносто процентов своего рабочего времени Володя неторопливо натирал специальной бархоткой свой перстень-печатку, похожую сбоку на лёгкую шахматную фигуру. Тогда, кстати, работать в охране было даже, в какой-то мере, престижно. Это сейчас у нас полстраны охранники, в каждом городе поутру одна картина - толпа мужчин в камуфляже домой с узелками бредёт с дежурства, половина с похмелья.

Видно было, что Танька ему нравилась, он всячески её опекал и очень стремился завоевать её расположение, часто встревая в ссоры с покупателями, приключающиеся по причине её острого языка. Танька же периодически его обламывала.

- Какой целоваться, Володя? - смеялась она - от этого ж только пломбы вылетают.

Володя приглядывал за директорским мерсом, что стоял сбоку от ларька, днём - чтобы не спёрли антенну, а по вечерам, когда становился заметным мигающий красным цветом маячок сигнализации, следил чтобы не пинали по дверям и колёсам. Сигналки тогда только появились, и пнуть по машине, чтоб она заорала на разные голоса, многие прохожие считали удачной мыслью.
Ещё одним охранником в нашем ларьке числился какой-то тайный индивидуум, которого велел оформить туда дядя директора. Ну, вы понимаете, куда ж без них было…
*

Всю первую свою трудовую неделю я проездил с директором на его пепелаце. Первый день на заднем сиденье, а потом, когда директор осознал, что при такой езде он сам больше похож на моего водителя, и рядом. Начиная со второй недели, он уже периодически сажал за руль меня. Я бы лицемерил, если бы утверждал, что такое занятие меня не радовало. Пару раз мне даже удалось засветить из мерса свою физиономию знакомым, что весьма укрепило мой статус «на районе». Кроме этого мы отвозили бухгалтерше печать, накладнушки, счета и прочие важные для бизнеса документы. Вся эта движуха была, по сути, беспонтовая и сейчас всю эту деятельность легко заменили бы факс с электронкой, но тогда всё это казалось абсолютно естественным.

Как правило, пару раз в неделю Директор обычно надумывал посексовать и тогда мы катили к его полюбовнице. Он, как и большинство рано женившихся мужчин, земную жизнь пройдя наполовину, успел ко второй половине обзавестись настоящей своею любовью. Его femme fatale была средних лет красавицей модильянистого типа, с зелёными, как у беды, глазами. Выглядела она, надо отдать ей должное, очень даже ничегошно. Когда мы заезжали за ней, и я пересаживался назад, то переднее седушку приходилось даже отодвигать, чтобы влезали её длинные, в розовых лосинах ноги. Городская секс-индустрия по сравнению с нынешними временами была на зачаточном уровне, поиски спонсора считались тогда в обществе определённой нормой, и такие старлетки пользовались тогда довольно устойчивым спросом у появляющегося предпринимательского класса. Позже с появлением интернета и индивидуалок спрос на услуги подобных дам резко снизился.

Домашнего телефона у неё не было (о сотовых тогда даже не слышали) и для того, чтобы их рандеву состоялось, мы вначале подъезжали к магазину стройтоваров, куда я заходил высмотреть её мужа, лысого и унылого типа, работавшего там продавцом. Удостоверившись, что нужный объект на месте, мы шумахерили к пансионату директорской крали, заскочив по дороге в свой ларёк, где шеф обычно выписывал на себя вафли «Кукуруку», ликёр «Амаретто», сигареты «Магна» и пачку презервативов, (а иногда, исходя из каких-то собственных своих соображений, он брал две), после чего мы летели к его фаворитке. Условившись со мной, вернуться часа через два-два с половиной, он поднимался наверх, а я оставался в мерсе. Несмотря на все свои грандиозные планы, возвращался он уже максимум через часик, и мы уже не торопясь, тащились в офис. В «бункер», как говорил директор.

В случае же когда лысого на месте не было, мы разворачивались обратно, либо ехали на озеро Андреевское мыть машину. Доступ к воде тогда был свободный и мы, искупавшись, до блеска натирали директорский мерс кусками поролона. Толкать после наш унитаз по песку одному было невозможно, и я обычно просил помочь кого-нибудь ещё, внося в сонную жизнь пляжа определённое разнообразие.

Иногда, домчав до города, мы не ехали сразу в офис, а специально ехали прокатиться по нашей главной городской артерии - улице Республики. Это кажется сказкой, но машин тогда было мало и можно было гонять днём по городу из конца в конец как духу божьему над водою. Тем более что тогда на дорогах народ от иномарок просто шугался в разные стороны. Сейчас, когда любая девочка на ренушке готова без проблем протаранить подвернувшуюся ей на пути «каешку», в это верится с трудом, но так и было.

Езда вообще, надо сказать, была достаточно комфортна. Теперешняя ситуация, при которой кто на дороге пропустит тот кунак, а кто подрезал - кровник, создалась лишь с введением автокредитования, когда на дороги выехал легион соплижуев на кредитных застрахованных авто… Ну, вы помните…

Время от времени мой начальник вывозил свою даму сердца прогуляться, правда, выбор мест для отдыха тогда был довольно ограниченным, это сейчас в Тюмени кафушек как в Париже. А в те времена какие-либо светские мероприятия почти не проводились (вероятнее всего по причине полного отсутствия светского общества) и все развлечения сводились к походу в один из трёх-четырёх тюменских ресторанов, бывшими тогда центрами городской цивилизации.

В зале представители многочисленных блаткомитетов, соседничали с деловыми, челноками и этническими авторитетами. Среди тогдашнего тюменского бомонда считалось естественным ходить в рестораны в спортивных костюмах и сдвигать столики с понравившимися соседками, а главным показателем, демонстрирующим особую утонченность во вкусе, был вопрос к принёсшему заказ официанту:

- Слыышь, а ты сам-то будешь это хавать?!! - и рефреном - Нет, ты скажи – ты сам-то будешь это хавать?!!

Дамы у всех были примерно одинаковые: прокуренные красавицы-потаскухи с химзавивкой, вульгарным макияжем (Матисс отдыхает) и пошлыми манерами, которые тогда, впрочем, были в порядке вещей. Некоторые из наиболее изысканных и продвинутых девиц дружно тестировали появившиеся тогда светящиеся клипсы, что, по общему мнению, придавало им вполне загадочный и мулинружевский вид.
Представления людей о прекрасном всегда обусловлены особенностями их общественного бытия, поэтому сей нарисованный эстетический идеал на тот момент полностью соответствовал общепринятым канонам.

Наверное, учитывая всё это, директор туда обычно не совался, предпочитая тихариться с возлюбленной в кафешке «Белая сова», что открылась тогда на выезде из города.
Договорившись с ней заранее, мы забирали её на углу в двух кварталах от её дома, где она ждала нас у «хлебного», нервно прохаживаясь там как Фанни Каплан по заводу Михельсона.

Сейчас «Сову» уже перестроили, а тогда её внешний вид был довольно эклектичен, и сама постройка походила на дом, где прятали Бен Ладена. Интерьер тоже соответствовал. Стены, оклеенные обоями под шелк, украшали дешёвые картинки в позолочённых рамках. Зал разделялся на кабинки с арками из крашеной и покрытой лаком фанеры.
Музон играл тоже клёвый: «Комбинация», «Технология», «Мираж» и тому подобное. Но сервис был на высоте - всё вкусно и быстро и я всегда наедался там на халву, как щенок на помойке. Тогдашние повара ещё не научились делать порции гомеопатическими, присвоив им мудрённые иностранные имена, как это сейчас повсеместно принято. В каждой кабинке на столе лежала книга жалоб и предложений, и наша зеленоглазая дама всегда писала туда отзывы, которые я потом с удовольствием перечитывал: - Сидели у вас в cаве. Ели люляки баб. Очень понравилось.

Посетив «Сову» мы, если позволяла погода, обычно сворачивали на озеро искупаться. Назад в город, толкнув мерс, за руль садился я, а мой директор с полюбовницей садились ворковать на задние сиденья. Через некоторое время, судя по доносившемуся оттуда директорскому хрюканью, там начинало происходить нечто глубоко интимное. Везти их я старался медленно и только через час подвозил к тому же «хлебному», где, напоследок красиво поцеловав шефа с неистовой компрессией русской драматической актрисы, его пассия выходила из машины и дальше до своего пансионата шла уже пешком, высоко вскидывая колени и на ходу поправляя свои живописно растрепанные волосы.

- В бункер - вздыхал директор.
*
Тот день я запомнил хорошо, что, неудивительно учитывая высокую динамику произошедших в течение его причинно-следственных событий, в результате которых мне довелось первый раз в жизни побывать в соседнем с нами Екатеринбурге..

- Ой, там такое! Гудит как улей родной завод - закатила глаза Танька, когда я с утра появился на работе, - Иди скорее, тебя шеф уже спрашивал.

Гудело всё как раз из-за Таньки. Как выяснилось, прошлой ночью наш Володя, не разобравшись, отлупил у ларька двух молодых людей, покупавших у Таньки три бутылки водки Diamond. Отлупил, неправильно истолковав их фразу:

- Дайманда, три флакона.

Обычно все называли эту водку "Димон".

Пострадавшие умники на беду оказались какими-то мажорами и, пообещав Володе, что его сексуальная жизнь вскоре разнообразится, скрылись в ночи на папиной «девятке», с визгом переключая скорости и оставив после себя лишь черный дымящийся след на асфальте…
Видно сразу же и попёрли жаловаться папикам.
По хорошему, в такой ситуации, на месте родителей нужно было выдать сынкам пару подзатыльников по жёсткому диску, чтоб не шарились по ночам за водкой и делу конец. Но один из отцов, видимо, так не считал и с утра подключил к этому делу свою «страховую компанию».

Поэтому, то утро в нашей фирме и началось с разборок. Володе от греха велели втаптывать домой, что он и сделал, слившись с несвойственным ему проворством. Когда я поднялся в офис, то помимо нашей секретарши обнаружил там сидевшего на стуле у двери директорского кабинета незнакомого парня спортивного вида, на которого испуганная Марина таращилась, словно девственница на вич-инфицированного насильника. За дверями у шефа что-то гневно бурчала подъехавшая мажорская крыша.
В ответ им также гнусаво бубнили присланные директорским дядей «наши». Маринка подслушивала этот диалог, затаив дыхание. По-видимому, переживала за директора. Спортсмены свалили где-то минут через десять. Спустя ещё минут пять выглянул запаренный директор и позвал меня к себе.

- Падай в капсулу - он протянул мне ключи от машины - надо на вокзале одного человека встретить. Он со Свердловска через час на поезде приезжает. Зовут его Григорий Иванович, стой на площади, он сам к тебе подойдёт. Встретишь, привози сюда. Вот тебе на горючку, заправься.

На вокзал я успел вовремя и даже успел заправиться и прокатиться мимо находившегося сбоку от вокзала почтового участка, по пути посигналив бывшим коллегам. Они как раз тусовались там в курилке и, увидев меня за рулём мерседеса, дружно вылупили глаза от удивления. Тогда появиться на мерсе было просто бомбой, это сейчас никого никакой машиной не удивишь. Довольный произведённым эффектом я подрулил на площадь и вскоре ко мне подошёл здоровенный мужик в годах, в костюме и с портфелем.
- Иваныч - протянул он руку. Рука была тоже огромная, ручища я б лучше сказал. Когда мы подъехали к офису, то нас на улице уже ждали директор с дядей. Меня они отправили помогать Таньке, а сами повели гостя в офис.

На обед я повёз их всех вместе в «Сову», где шеф с дядей на пару всячески облизывали гостя. По оказываемым ему знакам внимания было заметно, что он был для них очень важен, дядя даже заказал для «гостя с Урала» песню. Как я понял Иваныч приехал к нам утверждать те самые тарифы, ради которых и открывалась наша фирма. Пили они коньяк «Три бочки», причём Иваныч несмотря на возраст пил больше всех, но не пьянел, что, впрочем, было немудрено учитывая его медвежью конституцию.

Проторчали мы там часа три. Сперва они обсуждали дела, но понемногу, как это обычно бывает за столом, разговор дошёл и до женщин, а точнее до падших женщин, которые тогда только появились по тюменским баням и саунам. Ныне, когда в любой бане имеются собственные штатные куртизанки, а в каждом населённом пункте есть своя объездная, где пасутся «сосущие в терновнике», в это верится с трудом, но, тем не менее, раньше их не было. Наш гость, как выяснилось, ещё не имел опыта общения с профессиональными жрицами любви, но как бы был не против даже на старости лет получить оный, а заодно и подписать те самые заветные тарифы.

Поэтому когда мы вернулись в офис, то директор велел Марине подыскать сауну или баню подходящую ему для отдыха с гостем такого высокого уровня. Сами же они проследовали в кабинет директора, где продолжили поить гостя с Урала коньяком.
Получив такое ЦУ от директора, наша секретарша Марина начала обзванивать сауны, всем своим видом выказывая неодобрение планируемому бесчинству. Лицо у неё при этом было такое, будто её саму глотать заставили. В результате непродолжительных поисков она заарендила сауну на заводе сантехзаготовок, презентовавшую себя как «элитную».

Примерно через полчаса деловая часть встречи, по всей видимости, завершилась, и кабинет шефа покинул его довольный дядя, подмигнув напоследок сердитой Маринке. Ещё минут через пятнадцать вышли шеф с Иванычем и все вместе мы спустились к нашему ларьку, где, взяв упаковку баночного пива, двинули в сауну.

- Надо же - увидев Иваныча, сказала Танька - такой большой и без гармошки.
*

На скамейке возле дверей сантехзаготовок, в позе врубелевского демона, сидел на корточках охранник в камуфляже. Увидев наш мерс, он вскочил и привёл администраторшу, пышную тётку с претензией на элегантность, вышедшую к нам с дежурной улыбкой:

- Отдохнуть к нам? В элитную? Сейчас Виталик подойдёт, всё организует, проходите за мной.

Идти нам пришлось мимо бара, где за стойкой скучала одинокая миловидная деваха и мимо двух других, по всей видимости, «неэлитных» саун, одна из которых была совсем рядом с нашей. В её открытую дверь было видно стол, за которым расположилось несколько накачанных типков криминального вида. Стараясь на них не глядеть, мы подошли к нашей двери, ключ от которой нам вручила администраторша.
В том, что наша сауна была элитной, не было никаких сомнений. Об её элитарности говорило всё - плакаты Ван Дамма и Саманты Фокс на стенах в двух комнатах отдыха, мягкая мебель, музыкальный центр и видеодвойка Фунай, мигавшая в углу красным глазом недобитого терминатора.

На стол мы поставили привезённый с собою Туборг, а в музыкальный центр, чтобы не злить быков за стенкой, воткнули кассету Шуфутинского. Судя по их грозным рожам, в дыню они могли дать из самых общих соображений.
Сама парилка была в отдельном помещении, где был небольшой, обложенный кафелем бассейн и стояло несколько мягких кушеток с простынями на них. Видимо там обычно и происходило всё то, что Мопассан возвышенно называл в своих, довольно смелых на тот момент произведениях, неземной страстью.

Подошедший вскоре Виталик оказался тощим и пронырливым шнырём с бегающими глазами. Волосы у него были длинные, а в левом ухе была серьга в виде пацифистского значка. Вероятно, он был каким-то неформалом.

- Нам гостя нужно уважить - кивнул ему шеф на Иваныча.
- А какие гостю нравятся? - деловито осведомился тот.
- Давай блондинку вези…. получше - буркнул ему Иваныч, недоверчиво глядя на его серёжку, которую он явно принял за признак латентного гомосексуализма.
- Ну, одна блондинка ещё не секс, ещё не секс - фальшиво протянул Виталик, сделав ударение на слове «одна».

Иваныч на миг задумался, взглянул на часы и, решив, по всей видимости, осуществить все свои тайные эротические грёзы, заказал Виталику двоих, поинтересовавшись у него при этом:

- Что, прям бери и делай что хошь? -
- Что хочешь, только не бросай их в терновые кустики - отшутился Виталик и исчез.
*

Мы сели пить пиво и где-то уже через четверть часа на пороге, «дыша духами и туманами», возникли ведомые Виталиком профессионалки. Появились они довольно эффектно, используя весь набор стандартных сексуальных раздражителей - кудри, чулки, каблуки и т.п. Надо сказать, это были первые увиденные мною продажные женщины, и впечатления от них были самые позитивные. Вначале ведь все считали, что проститутки должны быть по определению красивущими как в тех западных фильмах, где мы все их до этого видели. Такие туда и шли. Сейчас, когда в сауну привозят стадо набранных по соседним деревням носорогов, об этом уже никто не вспоминает.

Виталик, получив деньги, дематериализовался, пообещав заглянуть через часик. Иваныч с привезёнными им девицами проследовал в парилку, закрыв за собой дверь, а мы с директором снова плюхнулись в кресла допивать пиво.
Но не успели мы с ним докурить сигареты, как из сауны донёсся возмущённый вопль:

- Вы кого привезли?! Кого привезли?! - Иваныч выбежал к нам босиком, замотанный в простыню, словно римский патриций. На левом плече у него была татуировка в виде русалки в армейской пилотке. Суть его претензий сводилась к следующей фразе:

- ЛЫСЫХ привезли!!!

Редко когда потом я слышал равный по силе эмоционального воздействия крик. Иваныч определённо был не в курсе изменившихся тенденций в intim hair.

- Давай нормальных, нах… мне эти больные! - возмущался он.

Директор резво вскочил и начал его успокаивать, обещая сейчас же позвать нашего волосатого сутенёра и потребовать у него не менее волосатых работниц. Вероятно, дальнейшие события и развивались бы по такому сценарию, если бы не случившееся в следующие секунды происшествие, остановившее все пламенные сентенции и вообще повлёкшее за собой полное изменение амурных планов «гостя с Урала».

А произошло следующее - высказав своё негодование, Иваныч развернулся и направился к бассейну, по пути размахнувшись, чтобы пнуть по стоявшей на полу пустой пивной банке. По банке он, к несчастью для себя, промазал, но зато поскользнулся и, выдав весьма сложный набор телодвижений, обрушился на пол, умудрившись при этом приземлиться на свою же собственную ногу. Нога при падении явственно хрустнула, после чего Иваныч выпучил глаза, широко открыл рот и заорал как Джельсамино.

Мы с директором даже слова сказать не успели, как всё это случилось. Нога его начала опухать прямо на глазах, стремительно достигая в колене размеров футбольного мяча. Иваныч ревел как трубадур. Ситуация быстро выходила из-под контроля и директор решил взять её в свои руки.
Первым делом он пнул по двери в парилке и велел выглянувшим на крик девкам исчезнуть. Шлюх тут же унесло как Элли с Тотошкой. Иваныч перестав на мгновенье вопить, проводил юных прелестниц взглядом полным боли и инфернальной тоски.
Затем, после кратких размышлений директор надумал положить Иваныча на кушетку и таким образом вынести его наружу. С большим трудом напялив на него костюм, мы погрузили мы его на кушетку, еле-еле вытащив её за дверь. Весил он точно не меньше пианино.

В соседней сауне братки лупили нашего Виталика. Тот плакал и обещал им «субботники». Совсем не бить сутенёра в то время было, по меньшей мере, моветоном. А тут им ещё такой колоритный подвернулся….

Увидев Иваныча они на минутку бросили Виталика и выглянули за дверь.

- А чё ногами-то вперёд тащите? Смотри, дядь, зажмуришься, примета плохая, - они дружно хохотнули.

Но потом, войдя в положение, даже послали двоих помоложе, чтоб те помогли нам дотащить Иваныча до выхода. Дальше мы, кое-как загрузив его в наш пепелац, двинули в старую ещё травматологию на Ленина. Иваныч поутих, но периодически издавал продолжительные стонущие звуки, напоминающие тирольские напевы. К счастью доехали мы быстро. В регистратуре сидели две смешливые, похожие на ангелов, медсестры. Мы рассказали им о происшедшем с нашим командировочным несчастном случае, и они сразу же отправили нас на рентген.

- Мать - земля моя родная - присвистнул дежурный врач, взглянув на снимок из рентгенкабинета - гипс-то на лимите. Перелом у тебя, батя.

Гипсовал он ногу минут сорок, насвистывая при этом что-то мажорное. Потом доктор выдал Иванычу пару таблеток и прописал полный покой. Загипсованная во всю длину нога Иваныча стала походить на знаменитую Пизанскую башню. Самое ужасное было то, что штанина на эту ногу уже никак не налазила, и с минуту с ней промучившись, нам пришлось заткнуть её ему за пояс. Вид при этом у Иваныча получился, мягко говоря, нетривиальный. Директор хотел отвезти его на ночь в какую-нибудь гостиницу, но Иваныч отказался.

- Давай домой, - махнул он рукой, - погостил уже…
Когда мы вели его мимо регистратуры, то стоявшие за стойкой весёлые врачихи высунулись и, улыбаясь, посоветовали ему в следующий раз быть осторожнее в командировках.

- Тьфу, бляди, - выйдя за дверь, сплюнул Иваныч.
*

К вокзалу мы подъехали уже в полной темноте. Купив Иванычу в кассе практически последний купейный билет на ближайший поезд до Свердловска, мы за полтинник доштырились с носильщиком, который, погрузив гостя с Урала на свою тележку, довёз его до самого перрона. Там было безлюдно. Лишь местами фланировали личности замаскированные под праздношатающихся дам разного возраста. Тоном человека продающего уворованный с приисков килограмм плутония они шепотом предлагали водку и различные продуктовые дефициты. Опасались они, по-видимому, пары серых мусоров-побирушек, что, словно связанные тюремными браслетами, вместе бродили по перрону. Увидев нашу процессию, они подошли поближе. У одного из них из сапога торчала видеокассета, а второй держал в руке целлофановый пакет с жареными карасями.

Они даже обрадовались хоть какому-то развлечению и довели нас до места предполагаемой остановки нашего вагона, идя впереди нашей тележки.
Поезд мы ждали минут двадцать. Директор ушёл покупать у тёток коньяку в дорогу. Иваныч молча сидел на своём портфеле, белея в темноте загипсованной ногой и мрачно смотрел на великое таинство межполового общения, что демонстрировали ему двое собак-любовников обосновавшиеся рядом на рельсах.

Когда подошёл наш поезд, то директор о чём-то переговорил с блондинистой проводницей и подозвал меня к себе.

- Ты давай всё-таки, не в службу, а в дружбу, с Григорием Ивановичем скатайся. Мало ли что… Я позвоню, там встретят, а ты первой же лошадью обратно...

По моему мнению, которое, впрочем, никого не интересовало, ехать мне с ним не имело особого смысла, но и отказаться было неудобно. Особенно после слов о дружбе.
*

В купе, куда мы с директором завели Иваныча уже сидели двое. Бабулька в жёлтой футболке с надписью «Мы остановим гепатит В!», читавшая вслух книжку-сонник, и её внук лет четырёх-пяти от роду, весь в пятнах от ветрянки. Мы соорудили Иванычу что-то типа ложа из матрасов и подушек, и он уселся в него как в кресло. Сам я залез наверх. Директор выдал мне денег и бутылку коньяку для Иваныча, распрощался с ним и откланялся, а мы поехали.
Бабуся, в общих чертах расспросив нас о случившемся, перешла в соннике на слово «баня».

Положение обострялось наличием в купе её внука. Не знаю, что творилось в его маленькой измазанной зелёнкой голове, но, увидев замотанную бинтом ногу Иваныча, он схватил бабулю за руку и громко прошептал:

- Бабушка, это что - МУМИЯ?

И вот почти целый час, этот гадёныш, не переставая, продолжал хныкать:

- Бабушка, это мумия, баба, пожалуйста, убей мумию, бабушка, ну, пожалуйста - канючил он, покуда не отрубился.

Бабуля, видимо привыкшая к его нытью, особо не грелась и продолжала изучать сонник, зачитывая Иванычу самые интересные, с её точки зрения, места. Уютно стучали колеса, позвякивала ложечка в стакане, а она монотонно бормотала:

- Парилка во сне означает, что Вас ждёт нехорошая компания. А если Вы поскользнулись в бане, будьте готовы к некрасивому поступку со стороны домочадцев. А вот сон о парении в новой бане снится завистливым людям, - бабуля сама начала потихоньку заплетаться и, наконец, тоже заснула.

Иваныч с интересом прослушавший всю эту информацию, отхлебнул коньяку и поднял голову на меня.

- Не берёт, спирту бы…. Он достал докторские таблетки и запил их очередным глотком коньяка - Ты когда-нибудь спирт пил?
- Один раз - вспомнил я хладокомбинат - ожог с обморожением получил.
Иваныч впервые за всё время взглянул на меня с уважением.
- А так чтоб чёртики приходили пил? - он помолчал и добавил - а я пил.
Мне стало интересно, и я спросил:
- Ну и что, к вам приходили?
- Черти нет - он помолчал, - Валерка приходил.
- Какой Валерка? - не понял я.
- Валерка из «Неуловимых мстителей» приходил, в очках, - Иваныч гнал уже конкретно.

- Обостряга - подумал я и решил больше ситуацию не провоцировать и молчать как в плену у фашистов.
К счастью Иваныч, приговорив больше половины бутылки, вскоре погрузился в сон, держа перед собой коньяк, словно философ, любующийся цветком лотоса, и я вздохнул с облегчением.

Вот так мы и доехали. Ранним утром прибыли в Екатеринбург, где по приезду к нам в вагон зашли двое встречающих Иваныча молодых людей, и все вместе мы благополучно выгрузили его из вагона.

- Ну, - Иваныч, прощаясь, крепко сжал мне руку, - давай. С блондинками, смотри, осторожней, они несчастье приносят.
*

Город я тогда толком и не посмотрел, после всего вчерашнего зихера и наполовину бессонной ночи сам я уже был как усталая подлодка. Побродил вблизи вокзала, посмотрел в видеосалоне очередной гнусавый боевик и отправился в кассу покупать билет домой. На обратном пути я успел выспаться и заработать из-за сквозняка насморк. В Тюмени я был после обеда и, хотя директор разрешил мне не выходить, отправился на работу, решив оттянуть реакцию родителей на моё появление.

У ларька курила ничуть не удивившаяся моему появлению Танька.

- А Володи так и нет, сгинул как тень отца Гамлета, одна тряпочка и осталась, - грустно улыбнулась мне она, - посидишь смену со мной сегодня? - я кивнул и пошёл доложиться директору…

Проработал я в «ПЭКо» ещё полтора месяца и уволился уже к сентябрю, когда началась учёба в институте.
*

Вот так, собственно говоря, и протекал тот бестолковый водевиль с моим первым трудовым опытом, весь состоявший из нелепых случайностей, в которых, как известно, обычно и реализует себя некая скрытая закономерность

Впереди меня ждал диплом, безработица, мой первый собственный бизнес, первый автомобиль, первые деньги, потраченные на поездки в столицу, покупку дебильных диоровских костюмов, посещение различных злачных мест и прочие «фальшивые бриллианты», как все эти вещи называл Чехов. Само собой разумеется, все эти чудеса планомерно переросли в проблемы, разборы, подставу друзьями и потерю всего заработанного. В общем, всё как у людей, такое в ту некуртуазную пору было сплошь и рядом. Хотя кому-то, безусловно, повезло больше, некоторые тогда даже на английский футбольный клуб успели заработать.

А потом бурные девяностые закончились. Как хрен с бугра откуда-то возник один, никому не известный подполковник, неплохо знавший устройство гитлеровской Германии с её землями и гаулейтерами. Расставил вместо них своих ворюг-губернаторов и начались крысиные двухтысячные. С их кумовством, наглаженными банковскими чмошниками, семинарами по даче откатов, наседающими мигрантами, ежедневными голливудскими авариями на наших дорогах и прочей другой хренью, которую все вы не хуже меня знаете.

Хотя, безусловно, не всё так плохо. Всё, как полагается, идёт своим чередом, я женился, отучился за речкой, объехал полмира, директорствую, дочка растёт как доллар, жизнь продолжается, я б сказал европейски. По выходным мы всей семьёй ездим, как на работу, в какой-нибудь большущий торгово-развлекательный центр. Берем на первом этаже продукты, катим тележку к машине и сгружаем их в багажник.

После чего, на блестящем эскалаторе поднимаемся на второй этаж, где супруга с дочкой, разбив местность на квадраты, с неослабевающим энтузиазмом прочёсывают местные бутики. Я в это время сижу в какой-нибудь сетевой жрачке, пью беспонтовое безалкогольное пиво и листаю городские глянцевые журналы-поминальники, где надоевший всей Тюмени десяток-другой бизнесменов-эксгибиционистов в сотый раз даёт интервью, рассказывая о своих коттеджах, своих детях-индиго, своих часах, авто и собачках. С видом умудрённого сомелье они разглагольствуют, какое вино они предпочитают пить в это время года, и учат подрастающую офисную биомассу как правильно делать бизнес. Это всё очень интересно.

Затем мы обычно подымаемся на четвертый и идём в кино. Если там нет ничего интересного, то едем домой, ставим машину в забитый двор, поднимаемся к себе, кормим псину, кошку и смотрим телевизор с его бесконечными увеселительными передачами и нынешним биологическим разнообразием ботоксных звёзд. Вечером я беру поводок и выгуливаю собаку. Возвращаюсь домой и жена меня спрашивает:

- Ну, как?
- Нормально - рапортую я - две лужи и куча...

Всё не так плохо. Вот только немножко грустно, словно в старом заброшенном парке аттракционов осенью. Но совсем немножко.

А может это просто тупо возрастное. Конечно, девяностые вспоминаются неоднозначно. Время было такое, во многом жёсткое, не серебряный век. И судеб изломанных хватало и прочих задвигов. Но ведь на то время, по сути, и пришлась молодость. Ностальгия, знаете ли, подлая девица. Несмотря на все заплёты, нет, нет, да вспоминаются времена студенчества. Когда в голове не было никаких траблов, детей, жён, любовниц и можно было идти по городу без забот, девчонкам незнакомым на балконе помахать, а через полчаса, все печенюшки у них сожрать и в койку…

О чём, на самом деле, этот мой рассказик я даже и сам уже не понимаю. Догадываюсь только, что пора с ним закругляться, хорош уж вас мучить. Скажу, буквально, ещё пару слов об участниках тех событий:

Мой бывший директор трудится помощником местного областного депутата, коим, естественно, является его дядя. Облысел. Мерседесу не изменил, ездит на «Гелике». Мы бибикаем друг другу на дороге.

Володю встретил недавно, работает начальником службы безопасности большого офисного центра. Весит уже за центнер, узнал его по печатке. Танька живёт с ним, у них сын-студент, они не расписаны.

Маринка неожиданно нашлась через «одноклассников» - вышла замуж за управляющего омским банком, родила ему двух дочек. Муж старше её на двадцать четыре года. Живут в Черногории.

Года три назад в Паттайе, в баре наткнулся на Виталика. Меня он не вспомнил, просто по пьяни разговорились. Он, как я понял, успел тогда понаделать долгов и свалил из России. Работает замдиректора фабрики по выпуску канцелярии. Жена тайка, дети тайцы. Джип «Чирок», свой дом.

С Иванычем я больше не встречался. Где-то уже в конце девяностых, смотря по телеку концерт, посвященный дню энергетика, увидал его сидящим рядом с непотопляемым рыжим основателем олигархического капитализма в России, в ту пору председателем «РАО ЕЭС». Иваныч поседел, но выглядел всё так же бодро и представительно, словно старый опытный гладиатор.

Ну, вот вроде и всех вспомнил. Жизнь словно мудрая учительница потихоньку расставляет нам всем свои отметки.

Спасибо, кто дочитал.
Всем удачи.

Чтоб не носили передачи.)

© robertyumen

Возвращаясь к медицинским историям.

Было это в одном маленьком городе, в базовом госпитале МО. Пребывал я
там в связи с растяжением сустава (упал по пьяни с аппарели). Ну и
естественно не преминул завести необходимые знакомства с женской частью
медперсонала. Была там одна докторша. Вся из себя и все при себе. И
работала она там педиатром. Собрались мы с ней из расположения госпиталя
на ночь к ней на квартиру идти, а время - пятница, около трех часов дня.
И тут привозят то ли курсантов, то ли студентов из медучилища. И
обязательно им надо посетить детское отделение госпиталя (и такое есть,
детей-то в гарнизоне и городке немало). Ну подруга моя говорит - дескать,
хренли, пошли со мной, за 10 минут все покажем и домой. Ну пошли. Так что
рассказываю от первого лица.
Сцена: палата детского отделения, 6-7 коек, осатаневшие от жары дети,
осатаневшие от детей медсестры и тут еще, как на грех, 10-15 студентов.
Действующие лица: Студентка(С), Преподаватель(П), Ребенок №1(Р1),
Ребенок №2(Р2).

Студенты во главе с преподавателем окружают койку с ребенком №1. На
кожных покровах оного дитяти невооруженным взглядом видна сыпь.

(П)- Ну что-с. Докладывайте.
(С)- ... Следует стандартный доклад... имя ... возраст... анамнез ...диагноз...
(П)- Ну а что особенного вы заметили при осмотре?
(С)- Ну... Э-э-э... М-м-м...
(П)- ?
(С)- Он чешется....
(П)- Ну а каким термином это описывается? (если кто не знает - зуд)
(С)- ... (пауза, явно не по Станиславскому)
(Р2)- Из трех букв. (студенты хихикают, преподаватель краснеет)
(С)- ?!... (начинает краснеть)
(Р2)- Посередине "У". (студенты плачут, наиболее нервные впадают в истерику,
преподаватель хихикает)
(С)- ?!?!?! (начинает бледнеть)
(Р2)- О чем ты думаешь?!....
(С)- быстро меняя цвет лица исчезает в направлении коридора...
Группа студентов бьется в истерике, преподаватель впадая в ступор
медленно сползает по стене. Мы с доктором тихо плачем где-то под столом.

Занавес...

В результате расследования выяснилось, что (Р2) - сын одного из хирургов.
В общем, начитанный мальчик :-) Но никогда. Ни до, ни после этого случая
я так долго не смеялся.

Байка эта известна, и ходит по матмеху, а может, и не только по нему,
довольно давно и неправда.-)
Утверждают, что это реальная истории, некоторые даже - что она произошла
с их друзьями. Так это или нет, знают только боги математики,
и пророк их - Демидович.
Она повествует о несчастном (а может, счастливом?) студенте, который,
совсем не успев подготовиться к экзамену, решил оставшееся до него
время посвятить Бахусу или кто там ответственный за водку. Утром наш
студент, понятно дело, с тяжелейшего похмелья, с чугунной головой
идет-таки на свой экзамен. Забредает он в аудиторию, скажем так, в 05
и тащит билет. Тащит он, значится, билет и вытаскивает, представьте.
Вы уже догадались, что, как водится, ни одной буквы нет в этом слове.
Ну, то бишь, смотрит наш грызун наукогранита в свой, не побоюсь этого
слова, билет, и не видит ни одной буквы, которая вызывала бы хоть
какую-то ассоциацию в его воспаленном учебой мозгу. Делать нечего,
добредает он до своего места, шпор никаких, ясен пень, нема, люди
вокруг сидят какие-то незнакомые, прямо как на необитаемом острове. Но
идти - так идти до конца. Толкает студентик в бок соседа справа,
показывает название первого вопроса. Тот сует крокодил. Ну, дальше
сосед слева, тоже добрая душа, и второй вопрос. Переписать на чистую
бумажку - дело нехитрое, это и с похмелья сделать можно, даже если ты -
всего лишь сопливый первокурсник. Гораздо сложнее в этом переписанном
разобраться, рассказать экзаменатору и ответить на вопросы. Но тут нашему
герою наконец повезло - экзаменатор был в настроении... то есть, не в
настроении слушать всякую лабуду. Поэтому он равнодушно пропускает
мимо ушей весь текст, который без выражения пробубнил ему студент,
и задает дополнительный вопрос. Это был единственный вопрос по этому
предмету, на который наш первокурсник знал ответ. А именно - когда
следующая электричка. Удовлетворившись правильным ответом, профессор
быстренько чирикает что-то в зачетке и отпускает обезумевшего от
счастья студента. Не веря такой удаче (первый курс, что с него взять!),
тот, выйдя из аудитории, решает удостовериться, что все это не сон,
навеянный спиртными парами, и открывает зачетку. А там, как вы уже
догадались, пусто!!! Что за непонятки? Своими же глазами видел, как
препод там что-то чирикал! Студент бежит обратно в аудиторию и жестом
показывает на пустую еще страничку сессии второго, скажем, семестра.
Профессор удивленно глядит на пустую страницу, переворачивает листов
этак шесть и показывает студенту оценку "отлично", стоящую в
соответствующем семестре четвертого курса. Немая сцена из "Ревизора"
Пушкина.

Вот что с людьми делает водка!

На кафедре РФ Ростовского Государственного Университета есть такой
преподаватель Петин Генри Петрович. Очень большой оригинал. Про него
ходит огромное количество историй. Вот одна:
Студенты сдают предмет "Основы Радиоэлектроники". Так как все
студенты - физики, то мало кто представляет себе, что же такое эта
самая "Электроника". Ну, в общем, все пыхтят, пытаются сдавать, но
один бедолага - абсолютный ноль.
Петин видит, что тот никуда, и говорит:
- Вот вам, товарищ студент, последний вопрос. Сколько в этой комнате
электрических лампочек?
Радостный студент быстро пересчитывает все лампочки и говорит:
- Шесть!
- А вот и неверно,- говорит Петин, доставая из кармана еще одну
лампу, - придется нам встретиться еще раз.
Через несколько дней пересдача. Студент снова нулячий. Петин его
немного для профилактики мучает, а потом и говорит:
- Ну ладно, коллега. Вам, как специалисту по лампочкам, последний
вопрос: Сколько электрических ламп в данной аудитории?
Студент начинает судорожно считать лампы и, насчитав восемь штук,
говорит:
- Девять.
- А вот и нет,- отвечает довольный Петин - я сегодня не взял лампу
с собой!
- Зато я взял,- отвечает парень, доставая лампу из кармана...

История эта рассказана молодым врачом, недавним выпускником первого медицинского.
Технические детали и термины я, не будучи медиком, мог передать с искажением.

Итак, где-то на втором, а может, уже и на первом курсе славного медицинского
высшего учебного заведения будущие эскулапы изучают анатомию. А затем,
соответственно, сдают экзамен. Все просто.
И экзамен простой - всего-навсего вытащить билет с наименованием части
человеческого тела, и об этой части рассказать все что знаешь, и о чем, кроме
тебя не знает никто.
И вот экзамен. Второй курс сдает. Принимает экзамен старушка - божий одуванчик;
может, ей лет семьдесят, а может, и все 75. И достается одному студенту
интересный билет: "Строение половых органов женщины". Про пизду рассказать,
говоря бытовым языком.
Наш студент учился анатомии хорошо. Про пизду знал много. Рассказывает он про
устройство и предназначение женского полового органа, водит указкой по
прикрепленному на доске соответствующему рисунку... Божий одуванчик слушает,
не перебивая, только кивает чуть-чуть головой в такт мерному журчанию речи...
В общем, идет человек ну если и не на "пять", то на твердую "четыре".
И все было бы хорошо... Да вот беда - решил наш студент эффектно завершить
свое выступление, чуть-чуть дополнив свой рассказ о внутреннем строении женских
половых органов еще и подсмотренными где-то сведениями об их внешних
особенностях...
Последняя фраза спича звучала так:
- А снаружи она покрыта волосами!
А вот на дополнительный ехидный вопрос:
- А кто это - "ОНА"?!
наш студент достойного ответа не нашел...

...Самое обидное, что понуро выходя из аудитории и держа в руках зачетку
с влепленным разобидевшейся старушкой "неудом", студент сообразил, ЧТО ему
надо было ответить на дополнительный вопрос. "Vagina in vivo" (что-то вроде
"влагалище в организме", но женского, мать его растудык, рода!)... Говорят,
что он несколько следующих дней -- до пересдачи -- так и называл несчастную
экзаменаторшу -- "старая vagina in vivo".

...А старожилы утешали героя нашей истории рассказами, что за более чем
столетнюю историю славного первого меда, он - далеко не первый студент,
не сумевший ответить на этот самый дополнительный вопрос.

Был когда-то на физтехе очень колоритный препод - Гоша Борачинский. О нем
студенты сложили много легенд, основанных на реальных историях. Вот одна из них.
Сдает студент Гоше. Час сдает, два сдает. Гоша имеет его вовсю (он любил это
дело ;-)), у студента аж пар валит из задницы и из ушей. В общем, борется он
за троечку довольно долго. Наконец, Гоша решил положить этому делу конец -
на, говорит, задачку, решишь - отпускаю с троечкой, не решишь - пошел
на пересдачу. А сам уходит куда-то. Возвращается через полчаса. Тут надо
заметить, у Гоши память была не очень. Да и студентов много, всего не упомнишь.
"Ну, как?", спрашивает Гоша. Ну студент ему и говорит: "Ладно, не решил
я вашу задачку. Ставьте мне четверку". Так счастливый студент с четвербаном
и ушел!

Друг рассказывал, что видел своими глазами. Правда, он не дурак приврать,
да и история - из разряда тех, что каждый видел сам - типа про галошу в
зубах, или про морского офицера в корыте, едущего по эскалатору.
Но больно уж хорошо.

Год 82 - 83. В троллейбусе едет студент. Типичный отличник - худой,
с тубусом для чертежей, в очках, и жутко стеснительный на вид. Заходит
контролерша - бабища размерами два на два на два, с красной рожей,
громовым голосом и ярко выраженной ненавистью ко всем окружающим.
Естественно, доходит очередь и до студента.

- Билетик?! - Студент изображает на лице раскаяние, муку и смущение
одновременно и начинает шарить по карманам. Карманов много, но билетика,
как назло, нет ни в одном. Контролерша потирает руки в предвкушении
штрафа, пассажиры обуреваемы противоречивыми чувствами - и потехи хочется,
и студента жалко. Вдруг лицо студента светлеет, и он достает из
внутреннего кармана пальто - билет! Но не просто билет, а - БИЛЕТ!
Размером сантиметров 40 на 60. Нарисован - просто исключительно
(ни ксероксов, ни принтеров тогда еще, напомню, не знали). Талантливо
и высокохудожественно.

Троллейбус заржал. Не смеялась только контролерша, в силу своего
мировоззрения заподозрившая, что ее поимели, хотя и не до конца понятно,
как именно. Вместо этого она рассвирепела и закричала:

- Нет билета - плати рубль штрафу! Будут тут всякие!!!

На бедного студента больно было смотреть. Снова стал он рыться
в многочисленных карманах, снова он краснел, бледнел, потел и икал
от страха и смущения. Однако вскоре лицо его снова прояснилось,
и из тубуса (!) был извлечен бумажный рубль... Размером, разумеется,
с хороший стол, правда скатанный так многократно, что и пассажиры-то
не сразу въехали, а контролерша - и подавно.

Но когда он его наконец развернул - троллейбус лег от хохота!

Лет 5 или 6 назад мне пришлось руководить учебным сбором студентов
одного московского института. Студенты, в общем, были как студенты -
кто-то получше, кто-то похуже. Но один запал мне в душу - это была
ходячая предпосылка к летному происшествию, с ним все время что-то
случалось и времени на него я тратил больше, чем на всех остальных
вместе. Все шло к большому залету. Так и вышло. Кто-то из солдат
посоветовал моему воину постирать х/б с хлоркой, она выцветет и он будет
выглядеть как "дед". Сказано - сделано. Только с хлоркой он переборщил и
в результате получилось, как будто в х/б стреляли картечью. Увидев
результаты стирки, старшина сказал:
- @#$%^^&! Будешь, козел, ходить в этой шкуре весь месяц!
И вот это чмо заступило дневальным по роте. В этот же день в полк
прилетел зам. командующего воздушной армией, который захотел
ознакомиться с бытом студентов. Мне пришлось его сопровождать, причем с
нами увязалась куча штабных. И вот, заходим в казарму, славный воин в
лохмотьях, но при повязке, сидит на табурете и читает книгу. Увидев
генерала, он закрыл книжку, встал и тихим интеллигентным голосом
произнес:
- Здравия желаю...
- Генерал (надуваясь злобой): Это кто?!
- Я (горько): Это - студент.
- Генерал (задумчиво): А-а-а...
Видимо, увиденное полностью отвечало представлениям генерала о
студентах, потому что больше вопросов ко мне у него не было. Вскоре он улетел.

Про Шефа и Витю

На каждом факультете есть свой самый саблезубый профессор, выполняющий
основную работу по отстрелу студентов. У нас таковым был и остается
легендарный Валерий Николаевич Шевченко по кличке Шеф. Обладает полным
комплектом необходимых для этого качеств: въедливый, придирчивый,
спрашивает не по билетам - сам гоняет по всей теме, и при том обладает
удивительным нюхом на "пробелы" в знаниях; признает только свою систему
обозначений (при том, что его лекции чрезвычайно запутанны) - мол, вы
сделали, как в книге, а теперь сделайте, как я говорил на лекции... И
еще у него одна сволочная черта - любит растягивать экзамен на несколько
дней. График обычно такой - сегодня Шефа сдает 1-я группа, завтра
вторая, послезавтра третья. Вот он и выгоняет часов в пять оставшихся
студентов - мол, пока я всем карандашиком ставлю "2", придете досдавать
завтра. Так может три дня гонять, четыре - у тебя остальная сессия
срывается, а он радуется, людоед!

Так вот, сдавал его предмет мой приятель Витя. И поскольку он уже
получил пару по физике, пройти Шефа было для него вопросом жизни и
смерти. Мучил его Шеф, мучил - уж следующий экзамен подпирает (к
счастью, следующим был История КПСС - там только списать правильно
требовалось). И вот, выгоняет Шеф Витю в очередной раз - говорит, завтра
придешь. А Витя - мол, не могу, у меня завтра другой экзамен, два в один
день нельзя. Ну тогда - неожиданно смилостивился Шеф, - вот тебе
задачка, если дома решишь, завтра подойдешь ко мне на кафедру перед
экзаменом, я тебя больше спрашивать не буду - распишусь, и все.
Но задачку я тебе дам потруднее, - и полез в свой портфель.

Тут надо сделать паузу и сказть, что у Шефа есть набор нерешаемых
задачек, то есть таких, про которые науке неизвестно - есть ли решение
или нет. И Шеф их обычно дает в качестве курсовых - пусть студенты
голову поломают, а вдруг сдуру найдут неожиданное решение? На экзаменах
он такие задачи не дает - хоть он и людоед, но не до такой же степени.
Но тут он, видимо, что-то перепутал и вручил Вите в качестве домашнего
задания именно такую задачу.

Весь вечер над задачей бился Витя, билась вся общага, подключили всех
аспирантов с кафедры - безрезультатно. Оставался единственный шанс - его
звали Мих. Мих. Шульц, это светило науки с той же кафедры, старичок -
божий одуванчик, которого по причине излишней доброты деканат до
экзаменов не допускал. Живет он, кстати, в одном подъезде с Шефом
(важная подробность).

Отрядили к Шульцу двоих аспирантов с задачей и... Уж что они наобещали,
не знаю, но взялся за дело Шульц со всей серьезностью. Но задача-то
нерешаемая!

В час ночи Шеф слышит звонок в дверь. Открывает - на пороге Шульц:
"Валера, реши-ка мне задачку". Ну да, это нам он Валерий Николаевич, а
для Шульца Шеф - все равно что студент, примерно такая же разница по
званию и по возрасту...

Утром расстроенный Витя приходит на кафедру. Мысленно он уже распрощался
с институтом и примеряет на себя солдатские сапоги.
Возвращает Шефу задачку - мол, так и так, всю ночь бился над вашей
задачей, но... Шеф берет карточку - "ну-ка, ну-ка..." (грозно) "А ведь я
тоже всю ночь бился над этой задачей!"

Витя аж втянул голову в плечи - он понял, что произошло, и решил, что
Шеф, как Зевс, сейчас его испеплит ударом молнии. Но что-то дрогнуло в
душе старого людоеда, видать, подействовало ночное перевоплощение в
студента - вместо грома Витя услышал заветную фразу: "Ладно, студент,
давай зачетку".

Дело было в середине 90-х. Мой брат тогда учился в
инженерно-строительном институте в Петербурге. Ничего не хочу сказать
плохого про институт, но элитным он не считался, и каждый год широко
распахивал свои двери для студентов, которых перспектива получить диплом
(любой) просто пугала меньше, чем служба в ВС. Много было и таких,
которые за возможность потусоваться несколько лет в Питере готовы были
претерпеть некоторые неудобства в виде сессий и зачетов.
И вот, на одном из таких неудобств, одногруппник моего брата сдавал
какой-то экзамен. Человек еще не отошел от эйфории по поводу своего
пребывания вдали от дома (где-то в Ростовской области), и процесс
приобщения к сумме знаний, накопленных человечеством, у него пока не
начался. Экзамен этот он сдавал уже в третий раз, но в общем мог сдавать
его еще 33 раза с тем же успехом. Это понимала и экзаменатор (это была
женщина), как понимала она и то, что тройку он все равно получит, и
предмет знать лучше не станет. Решила она поставить ему удик сейчас, но
чтоб оправдать высокое звание педагога, решила провести с ним
душещипательную беседу, которая должна подтолкнуть его к глубокому
самоанализу и, возможно, пересмотру некоторых жизненных устоев.
А чувак, надо сказать, был простой (вроде Миши Евдокимова) и даже с
чувством юмора. Ну не навалась ему эта наука, а так он парень хоть куда!
И происходит следующий диалог:
Преподаватель, собирая его листы и откладывая в сторону:
- Ну, тут все ясно, поставлю я вам три, но я хочу, чтоб вы подумали вот
о чем.
Студент, превращаясь в само внимание:
- Да, да...
Преподаватель:
- Вот вы приехали из Ростовской области, папа слесарь, мама доярка...
Студент (возмущаясь):
- А че!! Из рабочей семьи!!!
Преподаватель:
- Нет, нет, из рабочей семьи, это все хорошо, но вы приехали в Питер,
поступили в ВУЗ, хотите получить высшее образование, стать инженером.
Вам же надо становиться интеллигентным человеком, или хотя бы стараться
им становиться.
Студент (задумавшись):
- Да, наверно надо.
Преподаватель:
- Ну вы будете стараться стать интеллигентом?
На лице студента отражается мучительная работа над собой. В конце
концов, оно приобретает выражение, среднее между выражением Урбанского в
фильме "Коммунист" и Алексея Мересьева, когда тот утверждает, что "он
совесткий человек". Излучая твердость, студент отвечает:
- Буду!
Чтобы не оставалось сомнений, усиливает:
- ЖОПУ ПОРВУ, но буду!!!

Есть в городе Новосибирске такое заведение - Дом Актера. Не знаю как
сейчас, но во времена моей учебы в театральном училище (1995г) доступ
простых смертных туда был сильно ограничен. Был в Доме Актера актовый
зал и ресторан (и много других помещений, конечно, но студенты дальше
первых двух не пробирались. А если пробирались в Д.А. во время
какого-нибудь приема, то спешили нажраться в ресторане со шведского
стола бутербродов и напиться "Монастырки").
Так вот.
Приехала как-то зимой в Новосиб делегация импортных деятелей театра, и
прием их, а затем и банкет состоялся именно в Доме Актера.
Я хоть и был на этом банкете, ничем особенным не отличился, разве что
уехал домой на заказанном и оплаченном кем-то из матерых новосибирских
театралов такси. Но шведа, о котором пойдет речь, прекрасно помню.
Короче, швед. Молодой магистр театроведенья, или что-то в этом роде.
По-русски он говорил сносно, но особого интереса для корифеев не
представлял, поэтому общался больше с нами, студентами то есть. Когда
банкет подошел к концу, швед загорелся идеей продолжить празник, тем
более что веселые русские студенты его очень звали к себе в гости.
Теперь сама история.
Трехкомнатная хрущевка, в ней пятеро самых стойких к выпивке студентов,
швед и около ящика водки, купленной на деньги шведа. Лиц женского пола в
квартире не было, так что с закусоном мудрить не стали - налили в банку
воды из-под крана, по полстакана водки и бахнули. Надо сказать, что на
банкете швед пил только вино, и водка в него не полезла конкретно. Он
закашлялся и выдал довольно длинную тираду на русском языке, которая
содержала в себе примерно следущее:
"Вы не так пьете водка! Водка надо налить на дне стакан и добавить
много-много тоник. Водка нельзя пить сразу столько, надо пить долго,
весь вечеринка" и т.п.
Сдается мне, что слушавших это студентов посетили схожие мысли, но
озвучил их один, назовем его Серега. Серега сказал:
- Блин, так ты не умеешь водку правильно пить. Я тебя сейчас научу пить
водку по-русски. Короче, берешь водку, любую, наливаешь полстакана.
Потом берешь трехлитровую банку, а лучше пятилитровую и наливаешь туда
воды из-под крана. Потом берешь варенье, лучше всего смородиновое
(на этом месте швед начал что-то искать во внутреннем кармане),
одну столовую ложку на три литра воды и хорошенько перемешиваешь.
Из этой банки потом все по очереди запива...
- Извините, - швед достал блокнот и ручку, - Сергей, скажите сначала, я
запишу, а то так не запомню.

Обычно в историях на таком месте все валятся под стол или катаются по
полу. Нифига! В Новосибирском театральном ребята знают цену шутке. Швед
записал весь рецепт от начала и до слов "и так далее, пока водка не
кончится". В тот вечер студенты старались даже не улыбаться, и наверное
в Швеции появился новый способ употребления водки. Смеялись уже на
следующий день, причем всем училищем.
HARLEY

Военные сборы студентов Московского института стали и сплавов. Первый
выход студентов в «караул» (как уже говорилось, для гарнизона это почище
стихийного бедствия). День специально подобрали - со среды на четверг,
когда меньше всего «самоходчиков». Расставили караулы в 19-00, часов в
22 дежурный по караулам капитан Востряков (истинно военная косточка,
подтянут - картинка) курит у КПП, ожидая дежурную машину с целью поехать
проверить правильность несения службы студентами. Вдруг через забор со
стороны казарм (где часовых нет) перемахивает солдатик с целью
перебежать улицу и, перемахнув другой забор, оказаться в расположении
автопарка (где стоят часовые-студенты). Капитан, представив реакцию этих
самых часовых (Стой, стрелять буду! - Стою! - Стреляю!), естественно,
орет: "Стой!" Солдатик, естественно, прибавляет ходу. Капитан бросается
за ним. Солдатик прибавляет еще и уже цепляется за забор автопарка.
Тогда капитан использует последний довод - с расстояния метров двадцать
орет: "Мудак, там студенты!!!" Тут и до солдатика доходит. Уже с гребня
стены он прыгает не в автопарк, а на улицу, падает на пятую точку,
прикладывает руку к головному убору и жалобно говорит капитану:
- Простите, забыл!
… Из-за забора автопарка поднимается фигура студента в шинели не по
росту, но с автоматом наизготовку …
БВВ (Бризантное взрывчатое вещество)