Версии следующие (избранное):

Самый краткий ответ дает Армянское радио: "Очень осторожно!"
Посетители сайта уточняют: "Ежики размножаются ежики ОЧ-ЧЕHЬ, оч-чень
осторожно..."

Ежиха каким-то образом прячет (убирает, наклоняет иголки), а еж сзади ее
@#$&. А так как @#$ у него ОГО-ГО, все и получается в лучшем виде;

Андрей Коновалов считает так:
Размножение ежиков на самом деле процесс не сложный и не рискованный.
Все знают, что во время полового возбуждениня повышается кровяное
давление в половых органах, соответственно понижается во всех остальных.
Так вот: у ежиков, чтобы сохранить трезвость мышления и четкость
действий, резко падает давление крови не во всех органах, а только в
иголках, и они (иголки) становятся мягонькие, как тряпочки, - позтому
помехи для размножения никакой.

Думаю, что брачный сезон у ежиков начинается осенью, когда опадает
листва. Все происходит, как у людей - ежики заигрывая с ежихами,
катаются по листве. Когда ежики становиться цветными и красивыми,
появляются ежихи и начинают выбирать будущих... женихов.
Если ежиха догонит ежика, то ежик становиться ежихиным женихом.
Но догнать ежика сложно, поэтому за время бега, ежиха столько раз
спотыкается о коряги и шишки, что сама становиться красивой и
неповторимой от листвы. Ну, а потом гуляют... а потом размножаются...
наверное.

Орган у ежа растет не в ту сторону, куда все думают, а в обратную,
наподобин хвоста. Поэтому ему не надо на ежиху забираться - еж подходит
к ежихе, зад к заду, и оплодотворяет ее. Вот и все!

Очевидно, это происходит весной. Ибо что еще нужно хорошо выспавшемуся
здоровому ежу в первую очередь? Правильно - поесть. Ну а потом... Так
вот, этакий в меру сытый, среднестатистический еж в поисках любви (или
еще еды) тихо крадется по своим пенатам и вдруг натыкается на безмятежно
пасущееся стадце ежих (ну чем не кони?). Мгновенно взбрыкивает молодая
кровь и наш герой с ликующим фырканьем (или хрюканьем?) бросается
вперед. Как бы до смерти перепуганные ежихи с визгом припускают наутек.
Здесь, собственно, и приходит в действие ключевой момент в процессе
размножения ежиков. Молодая зеленая травка начинает щекотать низко
расположенное брюшко ежички, причем, чем выше скорость, - тем
интенсивней процесс. В конце - концов, наиболее возбудимая и
впечатлительная особь, защекоченная до потери сознания, опрокидывается
на спину, изнемогая от хохота. Гордому от сознания своей неотразимости
самцу остается только не спеша приблизиться и, т. с. поднять ее на смех.


Еще одна версия, с чего начинаются ежики:
Значит так, залазит еж на дерево (елку, или еще пальму какую-нибудь) с
большим батоном. Как зачем? А кто его знает, сколько он там провисит.
Залезает и ждет, пока ежиха мимо пробежит. как только увидит ею, кричит:
"Ежиха! Ежиха-а-а!" Она останавливается, смотрит по сторонам, и никого
не видит. А еж продолжает: "Ежиха! Залазь ко мне на дерево - у меня 4
коробки конфет есть!" (И молчит, главное, что он конфеты уже все съел,
одни коробки остались). А ежам(и ежихам), как известно, очень трудно
смотреть наверх. Ежихе приходится перевернутся на спинку. Тут-то все и
начинается...

http://voffka.com/archives/2005/07/14/018161.html

Не мое.
http://submarine.id.ru/joke.php?b3
Владивосток. Год 197... Весь торговый и военный флот удобно разместился в
бухте Золотой Рог, получившей свое название, по утверждению старожилов,
от ресторана.
Тридцать третий причал, корабли, отшвартованные кормой. Стоят неплотно,
кое-кто в море.
Летнее утро на этом причале не предвещало ничего особенного. В 8.00.
подняли флаг, динамики прокричали: "Оружие и технические средства
осмотреть и проверить!", матросы не спеша разошлись по боевым постам.
Зашевелились стволы стотридцаток, послышались лающие звуки ревунов,
отрывистые звонки колоколов громкого боя, команды: "Приказания главного
машинного телеграфа не исполнять" и тому подобное, определенное
инструкциями, приказаниями, книжками "Боевой номер".
Командир, взглянув на часы, кивнул старпому: " Примите доклады", а сам
спустился в каюту, где его ждали дела насущные - подписи, печати,
накладные, доверенности и прочие бумаги, определяющие ритм флотской
жизни.
Расчет торпедного аппарата левого борта лихо развернул его по траверзу,
так что все пять труб торчали над водой.
Матрос, боевой №... имя и фамилия которого затерялись в пыли
военно-морских архивов, а сами архивы после очередного указания,
спалили, придерживаясь инструкции, схватил рукоять байпастного клапана
первой трубы и дернул на себя. Раздался громкий вздох: сжатый воздух
вылетел из баллона и резво устремился в трубу. Шла "прострелка
воздухом". Так как в этой трубе торпеды не было, то воздух теряя
давление и энергию благополучно воссоединился с атмосферой города
Владивостока.
А если бы там находилась торпеда? Ничего страшного. Стальные стопора
удержали бы ее на месте. Ведь сигнал торпедной атаки "Рцы" никто не
поднимал.
Многоступенчатая кинематическая система взаимовыключающихся хитрых
механизмов, образующих в сумме т. н. "поправку на дурака",
воспрепятствует такому случаю. Эта система имеет самое широкое хождение
на флоте. Нельзя, например, запустить дизель, если его не прокачали
маслом, или выстрелить из орудия, если замок закрылся не до конца и тому
подобное. Но... Запускаются и дизеля, стреляют и пушки. Пространные
приказы фиксируют такие происшествия, лучшие почтовые ящики и пытливые
флотские умы совершенствуют технику, рационализаторская мысль бъет
ключом, материализуясь в виде скромных премий, а коварная техника все
таки находит лазейку.
Итак, боевой №... дернул рукоять байпастного клапана второй трубы. А там
находилась "живая" торпеда, заряженная не водой, а тринитротолуолом.
Торпеда почему-то проигнорировала стальные стопора, "поправка на дурака"
не сработала, коварный Случай нашел щелку.
Как и положено законопослушному изделию, она грациозно выскочила из
трубы и, описав лишенную красоты траекторию, ударила ближнего своего,
такой же эсминец, куда то выше ватерлинии, после чего, разломалась и
тихо легла на грунт. Пузырьки воздуха весело поднимались со дна,
обнаруживая место последнего упокоения изделия. А где взрыв? Его быть не
могло, потому что в боевом зарядном отделении таких поправок было
несколько, да и расстояние в десяток метров было слишком мало для
храброй торпеды.
"Не может быть!" - вскричал подбежавший командир БЧ-3, старший лейтенант
вполне ординарной наружности.
"Не может быть". А может быть и стопора не должны были отдаваться.
Только при боевом залпе. Гарантия 100%. Но где-то затесался проклятый
сто первый процент вопреки очевидному. Либо где-то, кто-то, когда-то при
очередном ППР разобщил какую-то тягу и запамятовал? Либо волосатая рука.
либо инопланетяне.
Предложенные командиром БЧ-3 рабочие гипотезы были отвергнуты командиром
корабля.
Командир же соседнего корабля, уязвленный торпедой, которая чуть
ободрала краску, восклицал: "Пошто, Сергеич, губишь меня?".
Избитая истина, что дурные вести доходят чуть медленнее электромагнитных
колебаний, подтвердилась. Минут через десять штаб бригады уже стоял на
палубе злополучного эсминца. Комбриг щедро раздавал авансы: "выверну
матку, вытряхну из кителя, разотру по переборке". Потом глубоко
вздохнул: "Пойду докладывать в штаб флота. Готовьте все корабли к
смотру, особенно боевые части три. Флагман, с этого корабля ни шагу.
Проверить всю документацию за год". И пошел на Голгофу.
А Голгофа или штаб флота помещалась рядом, на горе. Туда вела длинная
скрипучая деревянная лестница с выбитыми ступеньками и поломанными
перилами. И само здание штаба флота нисколько не походило на
сегодняшнее. Новость в штабе восприняли с неожиданной энергией.
Появилась достойная точка приложения могучих штабных офицеров. И кроме
того, пострадавших не было, и все шло по иному перечню.
"Проверить бригаду как следует" - доброжелательно напутствовал начальник
штаба флота, отправляя группу офицеров, уже называемых высоким словом
"комиссия". Представлены были различные специальности, в том числе и ОУС
- отдел устройства службы. Это значит, форма одежды, дежурно-вахтенная
служба, порядок на пирсе и другие, весьма уязвимые точки военно-морской
службы, имеющие диалектическую связь с незапланированной торпедной
стрельбой.
Пожелало внести свою лепту и политуправление. Тут следовало тряхнуть
"Боевые листки", протоколы комсомольских собраний, соцобязательства и
другие слагаемые боеготовности. И иные службы отдельно от общей группы
направили своих гонцов: "А не вражья ли рука..." И кто рекомендовал
командира БЧ-3 на этот корабль, на эту должность. Разумеется, это не
считая основного кита - флагманского минера флота. "Кстати, -
рассчитывали штабные офицеры, - пока то, да се, и время к обеду. До
обеда закусим эсминцем, после откушаем на борту".
Ареопаг медленно, держась за расшатанные перила и осторожно переступая
через подгнившие ступеньки, спускался вниз, А солнышко поднималось,
становилось жарко.
Штаб бригады, почтительно склонив главы и осторожно посыпая их шлаком,
стоял у трапа эсминца. ОУСовец, не "отходя от кассы", занялся
дежурно-вахтенной службой, справедливо полагая, что весь клубок
злодеяния сосредоточен здесь, в будке дежурного по бригаде при входе на
пирс. Политотдельцы затрусили в кубрики и ленкаюты, а минер прошествовал
к торпедному аппарату по обезлюдевшей палубе эсминца.
У аппарата стоял старший помощник и виновник торжества, командир боевой
части. Чуть поодаль - человека три из расчета торпедного аппарата.
- Докладывайте, командир, что у вас там...
- Командир боевой части, доложите.
- Товарищ капитан первого ранга. Во время проворачивания матроса боевой
номер.. , как положено взял за ручку клапана и вот... - старший
лейтенант почтительно показал правой рукой за борт.
- Ладно, не надо мне ваших беспомощных докладов. Покажите, как было
дело, вот вы...
Матрос, все тот же злополучный боевой номер, поднялся в рубку аппарата.

- Давайте, давайте, показывайте.
И матросик энергично дернул рукоять байпастного клапана третьей трубы. И
еще одна торпеда, коллега предыдущей, повторила траекторию и, клюнув в
борт соседа, согнувшись от удара как старуха, опустилась на дно рядом с
подругой.
Гробовое молчание длилось мгновение.
- Вы что, сумасшедшие, командир, что у вас происходит, - заорал флагман.

- Выполняли ваше приказание, - тихо ответствовал командир.
- Дробь, дробь, всему дробь, - взвопил капитан первого ранга. - Всем от
аппарата, не касайтесь его, отрубить питание и воздух...
Декорация несколько изменилась. Мальчиком для битья в какой-то степени
становился флагманский минер. Под его руководством...
Чины штаба флота, не отобедав, тихонько покидали корабль. Через пару
часов подошел водолазный бот, поднял на ноке рея "Два нуля" - веду
водолазные работы и занялся торпедами. Обмазанные илом, погнутые и
поруганные торпеды без музыки и воинских почестей поволокли в арсенал на
ремонт.
А через трое суток тихо сошел с корабля и командир БЧ-3 к новому месту
службы. Следует заметить, что приказ по данному случаю, был какой-то
туманный и косноязычный. "С одной стороны, но с другой стороны..."

Охота на мышей.

Произошла эта история задолго до того, как на экраны телеви-зоров вышел
одноименный фильм. Поэтому эта правдивая ис-тория не была навеяна
впечатлениями о комедии, а посему с легкой руки считается правдивой. И
действительно, в ней нет ничего удивительного. Или почти ничего...
Я уже говорил, что Виталик часто жил в своем домике, кото-рый он
самолично срубил. Он жил там все лето, ведя жизнь на-стоящего
отшельника, сближаясь с природой и размышляя над философией буддизма.
Виталик по праву гордился собственным домом и своей самостоятельностью и
независимостью от мира, от его неизбежного прогресса.
Так вот. В один из дней, придя с охоты, он не нашел в своей тарелке
оставленного утром хлеба, который он сам же и выпек. Это показалось ему
подозрительным, так как предполагалось, что он живет здесь один. Так
ничего толком не поняв он уже начал собираться ко сну, как вдруг услышал
шорох. "Мышь!!! " - пронеслась удивительно точная мысль в голове у
Виталика. Ассоциация: мышь - украденная еда, стала теперь очевидной и
ясной как день. В тот момент мышь еще не знала, что роди-лась по сути
счастливицей, так как Виталя любил животных, хоть и ненавидел мышей. Он
просто решил не обращать на нее внимания.
Но утром ситуация для мыши резко изменилась. Не найдя в шкафу последнего
кусочка сыра, который он экономил уже ме-сяц, употребляя его, хрустя
засохшими кусочками и вспоминая цивилизацию добрым словом. Эта была
последняя связь с ми-ром, и вот теперь... Теперь ее не было. Мышь украла
добрый кусок засохшего сыра, которого хватило бы еще как минимум на
неделю.
Это событие решило судьбу мыши не в пользу последней. При-говор был
окончательным и обжалованию не подлежал. Мышь следовало изловить и
торжественно казнить. Впрочем при по-пытке к бегству использование
оружия на поражение тоже при-ветствовалось.
Тут же началось приготовление смертельного оружия при по-мощи которого
Виталик вознамеривался покончить с наглой мышью. Так как парень он
мастеровитый, то уже через пол часа у него в руках была мощная
мышеловка, направленного дейст-вия, с убойной поражающей способностью.
Шансов для мыши он не оставил. Если она попадется, то ее смерть будет
быстрой. Ведь Виталик не садист и он любил животных, хоть и ненави-дел
мышей.
Установив мышеловку у найденной аккуратной дырки рядом со шкафом, и
выбрав для наживки мякиш хлеба, с которым он перемешал крошки сыра,
собранные им по шкафу, он с чувст-вом исполненного долга удалился на
сбор грибов. Вечером же, придя домой, первое что он увидел, это пустая
мышеловка, без хлеба с сыром и со сработанным механизмом. Он не мог
по-нять, как мыши удалось уйти, если мышеловка сработала. Злость на
маленькую хитрую мышку все больше возрастала в груди Виталика. Он опять
пошарил по сусекам и смог скатать еще один шарик из того же "теста".
Зарядив "орудие смерти" он лег на лежак и притворился спящим. Он даже
почти не ды-шал. Через пол часа появилась мышь. Это была маленькая
ди-кая мышь. Она медленно подошла к мышеловке и обнюхала приманку. Что
то для себя решив, она юркнула обратно в норку, но уже через минуту
вернулась назад. Она несла в зубах ма-ленькую палочку, щепку от какой
деревяшки, которых было предостаточно в подвале дома. Виталя был поражен
увиденно-му до глубины свое таежной души. Мышка подошла к мыше-ловке и
задела палочкой наживку. С громким щелчком мыше-ловка сработала. При
этом мышь ретировалась в норку, выжда-ла там несколько минут, и никем не
остановленная вернулась и стащила наживку. Никто не смог ее остановить,
так как единст-венные человек разумный в этой комнате был до того
поражен увиденным, что даже замер в неестественной позе. Впрочем че-рез
пару минут ступор прошел и с диким воплем соскочив с ле-жака, он ринулся
за мышью. Но, из-за не совпадающих разме-ров, в норку пролезть не сумел.

До этого, Виталиком руководил разум, сейчас же его вел лишь азарт и
злость на обнаглевшую маленькую мышь. Охотничьи инстинкты сработали на
все сто, и Виталик начал военные дей-ствия. Он нашел длинную сосновую
ветку и предпринял попыт-ку выковырять ее из норы. Но прошло пол часа, а
кроме пота и матов, результата не было. Тогда он принялся выкуривать
бед-ное животное. Если бы это видел Гринпис, он был бы в шоке. Завалив
вход в норку ветками он соорудил костер, который тут же погасил и стал
подкладывать в тлевшие ветки листья. Дым получился что надо. Но вот шел
дым в основном в комнату. Че-рез пол часа Виталик сообразил, что таким
методом он сможет выкурить только себя, а мышь - никогда. Он даже
представил ее себе – улыбающуюся, жующую его наживку и вертящей лапкой у
виска. Злость закрыла глаза пеленой. Ох, он даже не пред-ставлял себе
раньше, как искренне он любит животных, и как сильно он ненавидит
мышей!!!
Когда дым рассеялся он увидел мышь. Она словно нарочно вы-бегала из норы
и вбегала в нее, словно приглашая его поиграть в салки. "Салки
говоришь?! "- процедил сквозь зубы Виталик и сбегал в чулан за топором.
"Сейчас поиграем!!! "
Он притаился около норки с топором наизготовку и стал ждать. Долго ждать
правда не пришлось. Уже через минуту мышь опять призывно выбежала и
тут...
Тут Виталик опустил свой тяжелый топор. Но вреда мыши этот исполинский
удар не причинил никакого. Виталик понял, через каких то
пятнадцать-двадцать попыток, что мышь его водит за нос. Она знает, где
он стоит и что он хочет делать, а потому легко избегает ударов. Надо
застать ее в врасплох!
Сказано – сделано. Виталик придумал гениальный ход. Он вбил в стену над
норкой крюк, привязал к нему веревку, и уже к веревке привязал свои
ноги. Так как он был еще немного аль-пинист, то он смог подтянуть себя и
зафиксировать в положе-нии вниз головой над норой с топором в руках.
Картина, дос-тойная кисти настоящего художника.
Повиснув таким образом он затих. Мышь, явно сбитая с толку, осторожно
высунулась из норы и принюхалась. Очевидно она чувствовала запах
Виталика, но увидеть его не смогла (если они вообще что либо видят в
метре от себя). Осторожно ступая храбрая мышь пошла на разведку. Она
оказалась очень храброй, но любопытной мышкой. Виталику даже в какой то
момент ста-ло ее жалко. Но он смог справиться со свое минутной
слабо-стью и размахнулся для удара. Мышь спасла только случай-ность.
Старая веревка именно в этот момент решила порвать свои крепкие
волокнистые связи и отпустить грешного Витали-ка, на не менее грешную
землю. Последнее, что успел сделать Виталик, это отчаянный удар топором
уже при падении. Через десять минут, когда он пришел в себя, он увидел
топор, кото-рый глубоко ушел в деревянный пол и кусочек хвостика серой
воровки. Все таки он достал ее. Хотя бы немного, но достал. Может теперь
она одумается, или истечет кровью и помрет? Хотя навряд ли. Это же не
люди в конце концов.
Умиротворенный Виталик пошел спать. А на утро у него ис-чезла вся
буханка хлеба из шкафа. Виталик был в недоумении и бешенстве. Но он взял
себя в руки и молча одевшись, вышел на улицу. Отсутствовал он дня два,
которые мышь провела в пол-ном блаженстве хозяйки, и шалила как могла.
Вернувшись, Ви-талик загадочно улыбался. Он подошел к норке и ... поставил
рядом с ней большого, пушистого кота. Кот сразу почувствовал сильный
запах мыши и насторожился. А затем забился под ле-жак, и очевидно стал
выжидать. "Ну, не зря наверное я сходил до города, два дня потерял. Кот,
справиться! " - думал Виталик засыпая.
Утром, первое, что он увидел, это был труп мышки, лежащий перед
довольным котом, который усиленно умывался. "Побе-да! " - пронеслось у
Виталика в голове. Он посмотрел на повер-женного противника и ему стало
грустно. Он хоть и ненавидел мышей, но очень любил животных. А мышь, она
ведь тоже жи-вотное... Наверно.
Он отобрал у кота его законную добычу и торжественно зако-пал мышь перед
домом. Все, война окончена, флаги приспуще-ны. Траур...
На следующие утро, он нашел могилку мыши оскверненной. Кто то разрыл ее
и съел труп. Рядом с ямкой остался лишь хво-стик. На окне сидел кот и
довольно улыбался. У Виталика даже не возникло сомнения кто совершил
этот тяжкий грех. Надо было что то делать, как то на это реагировать. И
он пошел к ко-ту, что бы провести разъяснительную беседу. Но войдя на
кух-ню обнаружил, что пропало мясо, лежащее в кастрюле. Кусок был
большой и сделать это мог только... КОТ!!!
Виталик взревел, схватил топор и побежал за котом, который уже все
понял, и опасаясь справедливой мести за учиненное им ретировался в лес.
Виталик бежал за ним воинственно размахи-вая топором. Он вообще то любил
животных, но с не давних пор очень ненавидел кошек!!!

Жена готовит яичницу на завтрак. На кухню вбегает муж:
- Осторожно, положи больше масла! Боже мой! Ты жаришь много яиц сразу!
Слишком много! Переверни их немедленно!!! Прямо сейчас. И больше масла
налей! Я сказал: осторожно! Ты меня никогда не слушаешь, когда делаешь
яичницу! Никогда. Соль! Слышишь, соль сыпь!
Жена удивленно смотрит на мужа:
- Да, что с тобой? Ты в самом деле думаешь, что я не могу приготовить
яичницу?
Муж спокойно:
- Я хотел показать тебе, что испытываю я, когда вожу машину, а ты сидишь
рядом и советуешь!!!!

В гости к Богу

Я возвращаюсь из школы с огромным ранцем за спиной и двумя «пятерками»,
но настроение у меня не радостное. Сейчас меня увидит, эта чертова
птица! Смешно? Мне - нет. По дороге домой меня, уже неделю встречает
петух.
Да, обыкновенный петух.
Но, мне шесть с половиной лет и я самый маленький в классе, а этот
монстр казался мне просто огромным. Он замечал меня издалека и мчался,
выпятив разноцветную грудь, сдвинув гребень на манер спецназовского
берета и перья хвоста развевались флибустьерскими знаменами.
Ничего не помогало – ни камни, ни увесистая палка в моих руках. Эта
птица так грозно сверкала на меня своими карими глазками, словно один я
из всего человечества был виновен в том, что жизнь свою он закончит в
наваристой лапше. Я отбивался, а он все наскакивал, налетал, и пребольно
бил своим железным клювом и оканчивалось все моим позорным бегством.
Но, в этот раз, я был настроен дать серьезный бой. Это было дело чести
настолько, насколько я мог представлять себе понятие «честь» в этом
возрасте. Дело в том, что - поскольку рос я без отца, в этот тихий
приморский городок мы, с мамой переехали совсем недавно, и заступиться
за меня было просто некому, - я рассказал о своей проблеме маме.
Мама ответила так:
- А этот петух видит – вот, идет трус в школу! Чего бы его не клюнуть?
Куры увидят - будут уважать.

Даже я понял, что это провокация. Но: «куры будут уважать» - это крепко
задело рано проснувшуюся где-то глубоко в детской душе, мою мужскую
гордость. И я решил: сегодня я от него не побегу! Заклюет до смерти – не
побегу!
Я выбрал увесистую кизиловую палку и иду с ней как на войну,
справедливую и беспощадную. Выглядываю из-за кустов, со смутной надеждой
победить «ввиду неявки противника». Нет, этот монстр там, где обычно –
гордо вышагивает перед курицами, свидетельницами его триумфов и
потенциальными зрителями будущих побед. Но не в этот раз, чудовище!
Он увидел меня. Вот! Бежит ко мне через дорогу! Уже близко! Я быстро
сбрасываю ранец и принимаю боевую стойку. Еще ближе! Я вижу его взгляд.
Он рядом! Взлетел! Я отбиваю его налет тяжелой палкой. Он отскакивает,
налетает снова. Палка слишком тяжела для меня, я еле держу ее, а махать
ей и вовсе трудно. Я надеялся, что все закончится после первого удара.
Но нет! Отбиваю. Он налетает снова! Не успеваю отбиться, роняю палку.
Проклятая птица больно клюет меня в голову, я со всех сил бью петуха
рукой. Я близок к панике. Он снова готовится наскочить на меня. Бежать
нельзя. Я сажусь на корточки, закрываю голову руками и зажмуриваю глаза.
Всё! Это конец! Жду удара!
Внезапно что-то меняется. Я не слышу своего врага. Открываю глаза. Рядом
со мной стоит желтолицый пацан моего возраста и с улыбкой смотрит на
петуха. Петух заворожено смотрит на маленького азиата. Мальчик подходит
к птице, поднимает руку и петух, медленно заваливаясь, падает на бок.
- Нифигасе! Ты его убил? – я был ошарашен увиденным.
- Зачем? Он просто спит, – пацан улыбнулся доброй улыбкой, делающей его
и без того узкие глаза вовсе похожими на щелочки, и протянул мне свою
ладошку.
Так я познакомился с Фуликом.
Фулик не был моим единственным другом. Он был особенным. Он умел все.
Абсолютно. Он не боялся никого, хотя я ни разу не видел, чтобы он
дрался. Его слушались все, включая цепных псов и участкового. Он знал
все и при этом с интересом слушал мои фантазии.
Я редко видел Фулика, встречая его всегда случайно. Летом он всегда был
одет в клетчатую рубашку и брюки цвета пыльной дороги. А зимой… Я
никогда не встречал его зимой. Впрочем, нет. Встречал. Однажды зимой он
спас мне жизнь.

Мне уже лет одиннадцать-двенадцать. Но я все еще меньше всех моих
друзей. Почти все свое свободное время я провожу на улице, дома мне
неуютно из-за нового мужа моей мамы.
Зима, и наш курортный городок словно вымирает. Пансионаты, дома отдыха и
турбазы стоят пустые, будто в фантастических фильмах о покинутых людьми
городах. Можно играть в догонялки на заросших туями и кипарисами аллеях,
поливать друг друга и все вокруг из огнетушителей снятых с пожарных
щитов, бить из рогаток стекла заколоченных летних домиков. Все равно
обнаружат это все, скорее всего к весне, когда начнется подготовка к
новому летнему сезону.
Или сходить на берег, где после шторма лежит выброшенный морем мусор.
Здесь можно найти красивые бутылки из-под какого-то заморского пойла, на
них что-нибудь выменять у старшаков; разовые импортные ручки, в которые
задуть пасту из отечественных стержней, и писать ими в школе на зависть
одноклассникам; или артиллерийский порох, вымываемый из разъедаемых
ржавчиной мин и снарядов, лежащих на дне бухты еще с Великой Войны, из
него можно делать взрывпакеты или тоже поменять на что-то нужное. Еще
есть стройки, карьеры с тритонами и лягушками, и катакомбы развалин
старого цемзавода. Да мало ли интересного вокруг?!
В этот раз мы с друзьями решили сходить в горы. Недалеко, по ущелью.
Целых три дня шел дождь, и мы засиделись дома. Сейчас дождь стих, и
самое время пройтись по текущим в ущельях ручейкам и речушкам.
Дело в том, что текущая по склонам вода вымывает интересные вещи. Среди
пацанов ходят легенды, будто кто-то нашел хорошо сохранившийся скифский
меч, а кто-то даже немецкий «шмайсер» в отличном состоянии. Но чаще
попадаются взрыватели от авиабомб. Почему-то они сохраняются дольше, чем
остальная часть бомбы. Если кинуть взрыватель с моста на дорогу, он
может оглушительно сдетонировать. Реже попадаются сохранившиеся снаряды.
Тогда мы делаем из камней печурку, разводим огонь, кладем туда снаряд и
отбегаем подальше. Взрыв не удивляет почти никого в городе – в горах
прокладывают объездную дорогу и к взрывам люди привыкли.
Отец друга моего, Витьки Малькова, рассказывал, что нам досталась малая
часть грозного наследия. Они, послевоенная пацанва, застали много
большее. И взрывались, калечились. Во время войны здесь базировался
десант на воспетую позже генсеком Малую землю. Госпиталя, боеприпасы,
беспрерывные бомбежки. Все что можно было, разминировали, вычистили
после войны, но иногда земля и море нет-нет, да и выбросят опасный
сюрприз.
Дождь ослаб, но все еще моросит. Мы идем втроем – Витька, Руслан и я.
Подходим к ручью. Вернее, ручьем это было три дня назад, сейчас это уже
речка. Быстрая, грохочущая камнями, горная река. Деревянный мостик почти
полностью снесен стихией, только пара досок чудом держится на
закрепленной между берегами металлической рельсе, да и они почти скрыты
под бурным потоком.
Обходить далеко, решаем переходить. Первым переходит Витька, за ним
Русик. Я осторожно ступаю за ними по скользким доскам, стараясь не
промочить ноги. Вода бьет по ногам, местами доходя до самого верха моих
резиновых сапог. Пацаны уже перешли, ждут меня на берегу, торопя и ругая
меня за нерешительность. Я на середине, еще пара шагов и дальше будет
проще. Поднимаю правую ногу, собираясь сделать шаг, и в этот момент
вода, словно живая, сильно бьет меня в левую. Резиновый сапог скользит и
я, теряя равновесие, лечу в ледяную воду.
Поток накрывает меня с головой, я глотаю мутную, вкуса земли воду,
захлебываюсь, пытаюсь оттолкнуться ногами от дна, выныриваю, жадно
хватаю ртом воздух, и с ужасом обнаруживаю, что за эти мгновения меня
отнесло так далеко, что я не вижу пацанов, лишь слышу, как они кричат
мне.
Я открываю рот для крика, захлебываюсь, снова ухожу под воду, река несет
и швыряет меня будто щепку, больно ударяя о камни. Отчаянно пытаюсь
ухватиться за что-нибудь руками, безуспешно. Поток вертит меня, словно в
центрифуге стиральной машинки, сбивая с ориентира. Я уже теряю – где
берега, где дно! Чудом удается глотнуть воздуха, когда голова моя на
долю секунды оказывается на поверхности! Во рту вкус крови и грязной
воды, где-то в груди щемяще-обреченно: «Смерть! Так просто?! ». Бьюсь
обо что-то головой и теряю сознание...
- Живой? Ихтиандр…
Я как городской фонтан изрыгаю из себя воду, кашляю вполне по-живому, и
открываю глаза. Я лежу на земле, с неба на лицо капает дождь, надо мной
голые ветви деревьев и улыбающаяся физиономия Фулика. Точно – живой!
- А я смотрю: несет по реке что-то! Глядь – человек. Вроде не сезон для
заплывов, а? Ты как?
- Нормально, спасибо… - я оглядываюсь, пытаясь сообразить, где я. Ого,
отнесло меня далековато. Мокрый весь. Я осторожно трогаю макушку, смотрю
на кровь.
- Встать сможешь?
- Попробую. – пытаюсь встать и тут же падаю от нестерпимой боли в ноге.
- Э, брат… Да ты себе ногу до кости раскроил о камни! Кровищи-то!
- Сапог потерял… Матушка прибьет.
- Сапог… Хорошо – живой. Давай я тебя до дома своего дотащу, обсохнешь.
И раны бабка моя посмотрит. Кровь, вон, не унимается. Надо ремнем
перетянуть.
- Давай. –. жду пока Фулик перетягивает ногу. – Пойдем. Только
потихонечку. Больно.
- Потихонечку, понятно. А ты думал, я галопом с тобой понесусь? Терпи,
казак!
Мне больно, но я невольно улыбаюсь. Потому что когда улыбается Фулик,
невозможно не улыбнуться вместе с ним. А он улыбается почти всегда. Вот
чему он сейчас радуется?
- А бабка у тебя что, врачиха?
- Не… Ну, так, лечит. Сам увидишь. Заодно в гости ко мне зайдешь. А то
ведь ни разу не был.
Действительно, мы знакомы уже давно, а я ни разу не был у него дома.
Удивительно! Впрочем, он у меня тоже не был. Это как раз не удивительно.
Отчим. Ко мне не приходят домой друзья, и я встречаюсь с ними на улице.
Кстати, никто из моих друзей не знаком с Фуликом, как и он с ними.
Знают, конечно, друг о друге с моих рассказов и все на этом.
Останавливаемся перед невысоким забором, Фулик толкает калитку, и мы
заходим во двор.
- Давай в дом. Потихонечку… Так… Садись. Снимай куртку, штаны. Болит
нога? Давай помогу.
В доме я сажусь прямо на застеленный старыми коврами пол и сидя пытаюсь
стянуть с себя мокрые вещи. Фулик помогает мне.
- На, одень пока мои штаны и свитер. – Фулик подает мне одежду. –
Подожди, сейчас… Саида-апа! – Фулик обращается к кому-то в глубине
комнаты. Я только теперь замечаю сидящую в углу по-турецки, на каких-то
подушках, маленькую пожилую женщину с папиросой в зубах.
Фулик что-то говорит ей, она отвечает на непонятном мне языке, встает и
уходит в другую комнату. Вскоре возвращается с небольшой плошкой в
руках, молча, подходит ко мне, садится рядом и начинает осматривать мои
раны, цокая языком. Все это не вынимая изо рта папиросы. Потом своими
коричневыми с черными трещинками пальцами достает из плошки вонючую мазь
и мажет ей мои раны и ссадины. Большую рану на ноге она закрывает на
минуту руками, и кровь перестает идти. Она обильно мажет ее мазью,
накрывает чистой тряпкой и что-то говорит мне.
- Подержи так минут десять. – переводит Фулик. – Сейчас чай будем пить.
С плюшками.
Вскоре я убираю ткань с ноги – на месте недавней раны всего лишь
небольшой шрам.
- Не болит? – интересуется Фулик.
- Нет… – удивленно отвечаю я.
- Ну вот. А ты говоришь – «врачиха»! – и Фулик заразительно хохочет.
Смеюсь и я. Вместе с нами смеется Саида-апа удивительно молодо и звонко.
В комнате нет ни стола, ни стульев. Мы сидим на полу, пьем зеленый чай с
плюшками и инжировым вареньем.
Бабушка улыбается совсем как Фулик, смотрит на меня и что-то говорит,
смеясь.
- Ты ей понравился. Она говорит, чтобы я приводил тебя сюда. Только не
очень часто, а то ты съешь все у нас в доме! – И мы снова хохочем.
Я стал заходить к ним домой. Вернее, меня приводил Фулик. Сам я так ни
разу и не смог найти их дом, как не пытался.
Все мое детство Фулик был рядом. Однажды я заметил, что он появляется,
когда мне плохо, когда у меня проблемы. Где он учится, когда, чем
занимаются – я не знал. Как-то так сложилось, что он не рассказывал, а
спрашивать я считал неудобным, что ли. Вернее, спрашивал. Но получал
всегда такой простой, искренний и очевидный ответ, что сам удивлялся –
зачем спрашивал?
Время шло, я рос. В десятом классе неожиданно вытянулся, обогнав почти
всех своих одноклассников. Школу закончил без троек. Поступил в
строительно-монтажный техникум. Учеба, новые друзья, первые девчонки… В
родной город приезжал редко. Зато по приезду почти всегда встречал
Фулика.
Мы сидим у Фулика во дворе, курим косяк, и слушаем Высоцкого.
«…Мы успели - в гости к богу не бывает опозданий.
Так что ж там ангелы поют такими злыми голосами?
Или это колокольчик весь зашелся от рыданий,
Или я кричу коням, чтоб не несли так быстро сани? »
- Вот ведь мужик был, а?! – говорю я, передавая Фулику штакет. – Вот бы
с кем дунуть да за жизнь потереть!
Фулик соглашается со мной, кивает улыбаясь. Некоторое время сидим,
молча, прислушиваясь к приходу. У Фулика всегда самый лучший косяк в
городе. Шалу не курит, только пластик. Где берет – не знаю. Спрашивать
бесполезно. Просил дать с собой, дает немного. «Приходи, кури, если
нравится. А с собой не надо – мало ли что. Зачем тебе неприятности? »
Хотел купить – чуть не обиделся. «Я что, барыга? » Барыг Фулик не любит.
- Меня во вторник в военкомат вызывают. На собеседование какое-то.
Неделю назад восемнадцать стукнуло, загребут вот-вот.
- Доучится не дадут?
- Не, не дадут. Хоть бы курс закончить успеть. Может, досрочно сессию
сдавать буду.
Мы снова молчим. Я смотрю на Фулика, он как всегда улыбается, думая о
чем-то своем.
- Я вот что… Я решил рапорт в Афган подавать.
Фулик перестает улыбаться и поворачивает ко мне лицо.
- Зачем тебе эта война?
- Ну как?... Я ж мужик. Проверить себя, повоевать.
Фулик грустно смотрит на меня.
- Повоевать… Думаешь, это игра? «Войнушки»? Ты убивать будешь! Людей. И
тебя убьют…
Он отворачивается. Я никогда не видел его таким. Мне кажется, он сейчас
расплачется.
- Да брось ты, Фулик! Ну не всех же. Вон Мишка Хуторной вернулся. Орден
Красной Звезды и медаль «За боевые заслуги». Круто. И на работу хоть
куда. И квартиру легче получить. А то всю жизнь по баракам да вагончикам
мыкаемся. Ты ж знаешь…
- Знаю, брат. Я все знаю. Знаю, что не отговорю.
Мы снова молчим, слушая Владимира Семеновича и думая каждый о своем и
оба, об одном и том же.
«…Друг оставь покурить, а в ответ тишина Он вчера не вернулся из боя…»
- Ну, пора мне. – я поднимаюсь. – Слышь, Фулик… Ты мне адрес свой
напиши. Черкну тебе что-нибудь с армейки.
Фулик смотрит на меня грустно-виноватым взглядом, и я вдруг понимаю, что
он не умеет писать. Сегодня я впервые узнал, что Фулик может быть
невеселым и что есть что-то, чего он не умеет.

Потом два года в ЗабВО. Дедовщина, драки, губа, сержантские погоны.
Дембель, поезд домой, встреча с мамой и друзьями.
Лето, море, девчонки, пьянки.
Окончание техникума, ГКЧП, развал Союза и ощущение новой жизни.
Первая поездка за кордон, свой бизнес, деньги, кабаки.
Смерть мамы, бандиты, наезд, гибель компаньона и мое бегство за границу.
Берлин, Роттердам, Амстердам, Париж.
Бродяжничество, ночлежки, случайные заработки и такие же случайные
знакомые. Вербовочный пункт в Фонтунай Су-Буа, 3-й пехотный полк
Иностранного легиона, Африка, Южная Америка.
Кокаин, снова дембель, хорошие деньги с продажи кокса, Ницца и куча
новых друзей на целые полгода.
Затем Испания, работа вышибалой в ночном клубе и знакомство с самой
прекрасной девушкой на свете, с красивым именем Есения.
Возвращение на Родину, свадьба, своя строительная фирма, свой дом.
Первенец Егор, затем дочка Полина, институт, расширение бизнеса.
Еще институт, кандидатская, первая написанная книга, первое издание.
Внуки, счастливая старость, смерть от инфаркта в восемьдесят семь и
плачущая родня у моего гроба.

- Нравится? Как тебе жизнь? – Фулик как всегда улыбается.
- Нравится. Но ведь так не было…
- Было бы. Могло быть. Если б не пуля моджахеда там, под Кандагаром.
- То есть, если бы я послушал тебя тогда, умер бы почти на семьдесят лет
позже?
- Вот именно, если б ты меня тогда послушал…
Молчим.
- Ну что, мне, наверное, пора дальше… - я под сильным впечатлением от
показанного мне Фуликом.
- «В гости к Богу не бывает опозданий! » Помнишь? – Фулик заразительно
хохочет.
Я как обычно не могу сдержаться и смеюсь вместе с ним. Мы стоим здесь,
на небесах, и хохочем. Я – в застиранном до бела хэбэ с кровавой дыркой
на груди, он – в клетчатой рубашке и брюках цвета пыльной дороги.
Пора! Мы с Фуликом по-братски обнимаемся, я поворачиваюсь и делаю шаг в
светящуюся дверь.
Я делаю свой первый шаг в вечность.

© Гусар

ВЫБОРЫ В ХОХЛАНДИИ
ИЛИ
ПАРХАТАЯ РЕВОЛЮЦИЯ

Глава 1

- Баста! Надоело! - Витёк нервно вышагивал по камере, размахивая мотней.
Он остановился у стола и отхлебнул самогона, - Таких как ты, надо гнать
из Зоны! - Ну, как ты мог?! Ты, Шуфик, член или манда? Обменять
предвыборные листовки на гандоны?!
- Я не виноват, - Шуфик жалобно хныкнул, - это все Симон! "Хочу к бабам,
хочу к бабам" - передразнил он Симоненко.
- Что Симон? - Витёк хлопнул пустой банкой по столу так, что пустой
шприц из-под ширки хряснулся на пол, - Хватит все сливать на других! Кто
на прошлой неделе полез на берёзу по яблоки?! Кто вчера отрезал у
пьяного Андреевича яйца? Мы делаем выборы! А такие как ты... - но он не
успел закончить. За дверью послышался шум, она распахнулась, и в камеру
с матом и проклятьями ввалился Кивалов:
- Уу, б...! Жидовская морда! - он втащил за собой бpыкающегося
Чернобыдла, - Во сволочь! Подстрекал сука!
- Да что случилось? - Витёк поправил яйца в штанине, - Товарищ Кивалов,
докладывайте по фиpмЕ!
- Слушаюсь, товаpищ-блин-пахан Витёк! - Кивалов разжал руки и, одернув
ширинку, вытянулся по стойке "смирно". Связанный Чернобыдл брякнулся
носом об пол, и стекла от очков бpызнули во все стороны.
- Вот поймали падлу! Призывал на площади к беспорядкам, кричал,
извиняюсь, "Витёк - Петух!", "Только грабить и воровать умеет!" "Всех
подельников своих замочил", "Зоновская Крыса!" и т. д.
- Так-так! - Витёк рывком поднял Чернобыдла за ухо, - Вот ты и
раскололся, Тарасик! Давно я за тобой наблюдал, - И повернувшись к
Симоненко, приказал:
- Хазу Тарасика обыскать, бухло-бабки забрать, а его на кичу! Пусть
подумает там. Вечером буду судить.
Глаза Тарасика ошалело вращались в разные стороны. Он открыл pот и,
сплюнув выбитые зубы, прошепелявил: - Витёк, за фто? Ты вфе папку
жамочил и дужков всех шаих!
- Гражданин фраэр Чернобыдл, поздно оправдываться, - Витёк нахмурился и
махнул Кивалову, - Увести ублюдка!
Кивалов сгреб Тарасика и с шумом вывалился из камеры.
Витёк молча подошел к решетке окна, потаpабанил пальцами по железным
прутьям. Потом тяжело вздохнул и обернулся:
- Эх, Нестор! Поставить бы тебя раком...
- Прости, Витёк! - Шуфик нервно сжал банку с самогоном, - Витёк, не
надо... я искуплю... я все что смогу... да я за партию! Блядь буду!
- Эх, добрый я слишком. Ладно, прощаю, - Витёк хлопнул Шуфика по плечу,
- Но учти, в последний раз!
- Спасибо! - Шуфик возбужденно комкал шапку.
- Ну, нечего прохлаждаться, работы непочатый край! - Витёк подошел к
карте Хохландии, - Смотри сюда! Задача блин такая! В районе Харькова,
Оранжевые Пидеры-Анархисты и Розовые Хмыри подняли мятеж. А народное
быдло ведётся за ними! Надо этих холопов переформатировать! Развратишь
всех, споишь, чтоб другим неповадно было. Всё это быдло должно
голосовать за нас! Они у меня еще с прошлого года... , - Витёк приумолк,
вспомнив синяки от попадания яиц, - Вообщем как обычно. Возьми взвод
Голубых Гомиков, самогон, ширку, бабло, проституток и вперед! Все понял?
- Да, товарищ Витёк! - радостно рявкнул Шуфик.
- Ну, давай, действуй!
- Слушаюсь! - Шуфик нахлобучил кубанку перетянутую голубым околышем с
лайбой "Made in USA", и выскочил на улицу.
Через мгновение с улицы послышался его зычный голос:
- Раиска, мать твою! Гомиков в ружье, ширку в ружьё, не блин, в карманы,
самогон в руки и за мной!
Витёк удовлетворенно потёр корявые лапы.


Глава 2

Поплавский сладко зевнул и потянулся. Уже полчаса прошло, как он сидел в
дозоре, и ему уже захотелось спеть и посрать, и бабу…. Вытащив из мешка
банку сивухи, он опрокинул в рот остатки буракового самогона. "Если
поспать часов пять, ничего не случится," - подумал Поплавский, - «Нет
никого. Да и кому мы нужны. Черт бы побрал все эти выборы!" Он выглянул
из-за стога сена, на выборном участке было тихо и спокойно. "Посплю
пожалуй," - Поплавский положил под голову кочан капусты и захрапел. Он
спал и не видел, как из-за горы показался отряд Голубых Гомиков с
мешками бюллетеней, самогоном и шлюхами. Впереди шагала Раиска
Богатырёва с голубым знаменем. Сбоку колонны семенил железный комиссар
Шуфик.
Солнце светило как в Антарктике и очень хотелось пить, спать и жрать,
особенно после вчерашней пьянки. Впереди был лес, и отряд ускорил шаг,
чтобы побыстрее оказаться в его тени.
Внезапно Раиска стала как вкопанная: - Шуфик, тут кто-то спит!
- Взять его и оттрахать! - скомандовал Шуфик.
Поплавский никак не мог понять спросонья, куда делась та большая банка с
самогоном, которую он только что видел во сне. Но после пары крепких
пиздюлин и затрещин он понял, что в ближайшее время не будет ни
самогона, ни сладких толстых русских шлюх, ни авторских концертов.
- Как вы смеете?! - Поплавский попытался возмутиться, - Вы знаете с кем
вааще имеете дело? Я самый певучий...
- Заткнись, толстый жыд! - и старый вояка Азаров c силой приложил свой
кулак к зубам Поплавского. Поплавский подумал, что наверно действительно
стоит помолчать, если его не спрашивают, да и зубам во рту пока было не
тесно, хотя они и были вставные.
Гомики связали Поплавского, оттрахали его в зад все по очереди и Раиска
отправилась с ним обратно в Зону. А отряд осторожно двинулся в сторону
Харькова. Шуфик радовался удачному захвату такого толстого и наглого
еврея-земляка, но это продолжалось недолго...
Громкий взвыв, потряс воздух, за ним еще один, потом еще. Ящики со
сгнившими продуктами, спрятанные для подкупа хохляндского электората из
супермаркетов, и вдруг как-то забытые теми же вояками из Пол-литрового
корпуса, взрывались один за другим. "Мины!!!" - с ужасом догадался
Шуфик. Послышались стоны раненных, Гомики и проститутки стали в панике
метаться. "Идиот! Надо было допросить пленного жыдА!" - Шуфик очумело
вертел головой, и в его ширинке вдруг стало мокро и холодно. Внезапно к
взрывам добавился новый звук - жужжащий и противный. "Хмыри-камикадзе!"
- внутри у Шуфика все оборвалось, он взвизгнул от страха и бросился
наутек. Из-за деревьев показались Розовые камикадзе с длинными железными
стволами-трубами гамнимётов готовых к бою… Первый же залп буквально снёс
добрую половину Пол-литрового корпуса. Паника среди Гомиков усилилась,
многие бросились назад, оставляя за собой поляну, усыпанную трупами,
мешками с бюллетенями, проститутками в разных экзотических позах,
раненными и оторванными пенисами и яичками. Некоторые, не до конца
потеряв рассудок, пытались отстреливаться, но смерть настигала и их.
Так быстро Шуфик еще не бегал, но видимо пробудились долго дремавшие
гены прадедов Пердона и Мойше Хрякмана, которые в прошлом были
чемпионами по пьянству, разврату, наркомании, воровству и удиpанию от
опасности и Закона. Звуки боя затихали вдали. "Надо срочно предупредить
Витька!" - мужественный комиссар Шуфик, даже в трудные минуты не забывал
друзей, шлюх и бухло.
- Привет, Раиска! - Шуфик на бегу поприветствовал чувиху, которая
напряженно всматривалась вдаль. На её морде просматривалась усиленная
работа мыслительного аппарата. Связанный Поплавский на её спине что-то
мычал и удивленно вращал глазами.
- А, это ты Шуфик! - ответила Раиска удаляющемуся Шуфику, - Ты не знаешь
что это там бумкает?
Но член Голубого выборного совета уже не слышал вопроса, он спешил в
Зону...


Глава 3.

Раиска остолбенело воззрилась вослед быстро передвигающейся полоске
пыли. Да, конечно, Шуфик иногда спешил, бывало, даже переходил на
трусцу, но чтобы вот так... И опять же не ответил, что же это там такое
бумкает? Раиска тяжело вздохнула, легким взбpыком поправила на спине
съехавшего набок Поплавского и поплелась дальше. Поплавский напряженно
прислушивался к далеким звукам затихающего боя. Судя по всему, отряд
этой толстой, наглой депутатской свиньи потерпел поражение. И вот-вот
победители примутся за дележку трупов, шлюх и трофеев.
- Самогон!!! - дурным голосом возопил Поплавский, и тут же прикусил
язык. Это Раиска, внезапно вызванная воплем Поплавского, из плена
горестных раздумий о роли еврейства в бандитизме и коммунизме, кинулась
со всех ног не разбирая дороги, попутно выкрикивая что-то на своем
еврейско-национальном наречии.
- Это трындец... - мелькнуло в голове Поплавского, когда он увидел, куда
именно понесло эту дуру. - Большая Чернобыльская Поляна! Эта сучка или
разнесет меня в клочки при форсировании Поляны, либо въебётся в то
место, где именно он находится или решит пожрать и бухнуть, что приведет
к аналогичному исходу!
Надо было срочно что-то предпринимать. Поплавский оценивающе окинул
взглядом задницу Раиски. - Толстовата, конечно, но не многим толще того
бочонка самогона, который он стащил неделю тому назад у Розовых
Деревянных Пидеров. Да и хавчиком недавно заправлялся...
С трудом засунув руку в мотню, Поплавский убедился, что вибратор одет и
готов к работе. - Лишь бы стартер сработал! - взмолился он и
торжественно поклялся производить мытьё полового члена не реже раза в
месяц. С замершим дыханием, он протиснул руку между огромной дупой
Раиски и свои животом, откинул предохранительную скобу, судорожно
сглотнул, узрев устрашающие иглы чертополоха в каких-то двух десятках
метров от своих нежных оконечностей, зажмурился и вдавил кнопку...
К его восторгу, мотор взревел и вибратор сразу погрузился в задницу
Раиски! Поплавский восторженно заорал и перевел двигатель вибратора на
форсированный режим. Офигевшая от стольких напастей Раиска с легкостью
перекрыла рев мотора вибратора и потеряла сознание...

Глава 4.

Тем временем Шуфик, вздымая клубы пыли и ежеминутно оглядываясь,
ворвался на сонную полуденную площадь перед штабом регионалов, сбил с
ног зазевавшегося Кивалова и вломился в дверь штаба.
- А срака... а патаску-на... ам... ням - он судорожно втянул воздух,
увидев перед собой старый, маленький, потертый, но ещё торчащий член
Витька. - А, это ты, Шуфик, - разочарованно протянул Витёк, - а я уж
думал, Розовые или Оранжевые камикадзе проникли... А в чем, собственно
говоря, дело? С Пидерами разобрался? А бухло где?
- Витёк! - заголосил Шуфик.- В наших рядах измена! Они все знали!
Устроили честные выборы! И с ними был Поплавский!!!
- Поплавский?! И что?
- Я выбежал вперед, он меня узнал и погнался! Я решил, что отвлеку его
пока что, и побежал в сторону! Он увидел Раиску и сразу на неё залез и
застрял! Я вернулся к отряду, но там... они... Витёк... они...
- Что они!?
- Они всех... на минное поле... изрыг... изнаг... надругались над телами
наших пацанов...
- ЧТО?! Весь взвод?
- Да...
- Всех Гомиков?
- Да, Витёк...
- И Раиску?!
- Да... То-есть нет! Я взял этого мудёнка как языка, Витёк! И Раиска
повезла его в штаб!
- Так! - Витёк поправил ширинку. - Все. Играем сбор и наносим решающий
удар по выборам! Ручки со спецпастами и бюллетени готовьсь! В логово
народного быдла! Только с Тарасиком сначала разберемся. Ясно дело, кто
уведомил неприятеля... Шуфик!
- Я!
- Играй тревогу!
Шуфик надулся, покраснел, и, виртуозно исполнил на кривой, побитой
трубе, украденной им по случаю в народной музыкальной школе "Hаверх вы,
товарищи, все по местам..."
Но, это ни к чему не привело. Местность вокруг штаба по-прежнему была
объята полуденной дремой. Пахло самогоном, капустой и гамном. Посреди
площади лежал совсем без штанов, уткнувшись всегда удивлённым, кривым
рылом в кучу собачих фикалиев, инопланетянин Черновецкий, как обычно,
после очередной дозы кокаина. Уже давно на это чучело никто не обращал
никакого внимания. Через него просто переступали. В самом дальнем углу,
лежал, если можно назвать эту эротическую позу таким словом, Одесский
босяк и развратник - Чечетов. Он не просыхал уже вторую неделю и
постоянно донимал всех вопросом: - правда ли, что земля имеет форму
чемодана? На что ему отвечали, что он полный депутат и педераст, и
вообщем как бы хороший человек. И, как знать, сколько бы еще собирался
Доблестно Выборный Особый Пол-литровый Голубой Корпус Витька - Пахана,
если бы в этот момент в кустах не послышалось легкое тарахтение и
попёрдывание.
- Воздух!
Этот клич восприняли все. И моментально оказались в боеготовом
состоянии. Хотя... надо наверно сказать "в готовом" состоянии, не
уточняя. Ибо готовиться надо было либо к срочному бегству в укрытие (это
если выяснится, что причиной команды "воздух" послужили Розовые
Пидеры-камикадзе, прорвавшиеся сквозь дымовую завесу на окраинных
выборных участках), либо к упражнениям в перепивании самогонки из ведра
(это если что-либо более спокойное вторглось в воздушное пространство).
Особый Голубой Пол-литровый Корпус профессионально огляделся... и застыл
в растерянности.
Слава Бля... Большевикам, это был не рой Оранжевых или Розовых Пидеров,
а одиночный объект в кустах. Но это был и не Ёжик или какая нибудь там
хрень или экзотическая зверушка. Нет. Это была потерявшая ориентировку и
изнемогающая от оргазмов и вибратора Поплавского Раиска!

Глава 5.

- Это он, Витёк! - заверещал Шуфик, - Язык! Пидераст проклятый! Поплавок
затраханный! Он Раиску выебал!
Витёк хотел было немедля вызвать зенитный расчет Пол-литрового Корпуса в
лице Анки Герман (она же поворотный лафет) и Азарова (стрелок -
наводчик), но вовремя вспомнил, что они хороши лишь при отражении ночных
налетов, ибо при свете дня сверхчувствительные уши Азарова и
подслеповатые глазёнки Герман вступали в противоречие и результат
стрельбы был в лучшем случае нулевым.
И тем более каждый выстрел, довольно сложно производить, поскольку
каждый раз приходится засовывать боёк в зад Герман, а у Азарова больше
двух выстрелов в час не получается!
- Параську в воздух, живо! - и Шуфик ринулся в садик за штабом, где
известный ас Голубого Пол-литрового Корпуса Баба Параська дремала пьяная
на боевом дежурстве.
- Параська! Контру в воздухе проспала, кочерга стоеросовая! - Вообще-то
Параську в Корпусе побаивались, она перебежала из Оранжевых банд в
Голубые, но Шуфик имел на нее основательный компромат, доложенный
полгода тому назад бдительным Андреевичем. А компромат заключался в
следующем - Параська затрахала и употребила на обед Великих Вождей и
Теоретиков Хохландского Национально-Обьебательного движения Кучу и
Кравчучу. До сих пор Вожди считались пропавшим без вести и
задача-минимум Пол-литрового Корпуса, как раз и состояла в их поисках по
помойкам и блядям.
Необходимо отметить, что должность адъютанта и шута-придурка на
побегушках у своенравного Витька совершенно не устраивала Шуфика. И
тайная власть над Параськой являлась для него первой ступенью к
должности Главкома Пол-литрового Корпуса. А может, чем черт не шутит, и
к... Но я отвлекся.
- Живо, бабка! Толстого жыдА взять живым, а Раиску можно мочить – язык
важнее!
Параська трижды пнула пылесос "Ракета" и под воинственное улюлюканье
Голубого Пол-литрового Корпуса взвилась в воздух.
Раиска же оказалась в столь сложной ситуации из-за своей природной
развратности: она уже во всех деталях представила себе причитающуюся ей
за доставку языка долю трофеев, что практически не следила за оргазмами.
К тому же Поплавский оказался весьма увесист и периодически дёргался и
кончал, и грыз за соски, что тоже отвлекало.
Сверху раздался неприятный свист. - Что такое? - Поплавский очнулся от
своих приятнейших грез и огляделся. - Так, Раиска на месте, места
знакомые... Худую русскую шлюшку-студентку мне в глотку! Это же
штаб-деревня этой Голубой банды! А что там такое свистит? А где...
Параська блин!!!

Глава 6.

- Hука-ся, голубшшык, толштяшок обтраханный ты мой, - прошамкала
Параська, входя в боевой разворот, - пошмотрим таперишя, пошшупаем...
С перепугу Поплавский свалился в Раиски. - Обалдела, бабёшка, что ли?! -
завопил он. - Раиску угробишь, ваша шлюха, не моя!
- Hишаво, милок, нишаво, - ответствовала Параська, форсируя пылесос, -
как ушил наш Вошть - выборы требують бухла и шертв, - тут она подлетела
очень близко к Поплавскому - мы яй памятник пошштавим... в форме члена…
- Ну, бабёшка, ладно! - Поплавский снял штаны, стал раком, выжал
последние капли мощности из своей еврейской жопы, и перданул с такой
силой, что бедную Параську унесло куда-то вдаль за ёлки! Раиска уползла
совсем развращённая и довольная, лишившись, правда, пленника Поплавского
и своей доли трофеев и получив очередное взыскание от Витька и десяток
подсрачников в филейные части.
Так завершился первый час выборов и соприкосновения отрядов
Витька-Пахана, Розовых камикадзе и банд Андреевича. Но основные события
только разворачивались.

Глава 7.

Столица Хохляндии имела жалкий вид и наводила уныние. Улицы напоминали
мусорники Гаити после очередного тайфуна. Тротуары и газоны были покрыты
собачьими и человеческими экскрементами. На заборах, кривыми буквами
красовались надписи "АНДРЕЕВИЧ-ЛОХ" - "ВИТЁК-ПЕТУХ", "ЮЛЬКА-КОЗА",
"АНДРЕЕВИЧ-ПОДОНОК", "ПИДЕРЫ У ВЛАСТИ", "НАРОД-БЫДЛО" и еще всякие
непонятные упоминания какой-то матери, половых органов и математических
задач с иксами и игреками.
Везде по городу сновали пацаны в кожанках с битами и дробовиками, и
наводили на всех шороху. Все БОМЖи важно размахивали синими флагами,
улыбались синюшными, фингальными мордами и даже пытались что-то
скандировать по поводу нового президента Витька-Пахана, за что их
снабдили водкой и некоторым, самым наглым, даже дали по 100 гривен
денег, что в переводе на паханскую валюту, составляло около 12
американских баксов. Многие от нежданно свалившегося на них счастья
усыкались и усирались прямо в штаны, от чего все места скопления
манифестантов были сырыми, обоссаными и вонючими.
Еврейские общины не только подняли головы и члены на русскоязычных
выборцев, но и начали собирать деньги в помощь какому-то кандидату.
Телевидение Хохландии заполнилось выступлениями депутатов-членососов в
пользу Витька-Пахана и Юльки, в перерывах которых, часами показывали
рекламки женских затычек, новых лекарств с неприличными названиями и
выступления Андреевича, призывавшего всех к массовому лизанию жопы и яиц
Витька-Пахана. В остальном же, столица как обычно напоминала огромную
колхозную помойку с вечно-снующими непонятно зачем и куда, ободранными,
убогими и хмельными жителями…
На выборных участках начали работу только после подвоза денег за работу
и кандидатов. От этих денежных сумм зависело количество проголосовавших
за того или другого кандидата. Зарубежные наблюдатели констатировали
демократичность выборов, после того как пацаны Витька-Пахана отстегнули
им наличняком по пачке новеньких американских баксов…


Глава 8.

- Андреич, - Сара Шлюхман томно потянулась. Она совсем недавно приехала
из Израиля по обмену студентами и естественно очень хотела наверстать
пропущенное… - Долго еще мы будем прозябать в этой протииивной
деревеньке? В то время как этот гадкий, гадкий петух-уголовник захватил
резиденцию президента, Киевский Централ и расположился там со всеми
мыслимыми удобствами и шлюхами?
- Гм... - Андреевич попытался отвести взгляд от более чем достаточного
декольте ее голубого пеньюара. - Но ведь еще позавчера ты настаивала,
чтобы мы выбили Витька-Пахана отсюда. Не прошло еще и суток, как мы
здесь, перетащили сюда все американские валенки, а ты уже недовольна...
Да и отряд требует передышки, шлюх и водки...
- Андреич, глууупенький, но ведь этому противному мудёнку с его свинским
подручным Шуфиком в Зоне еще лучше! Ну, Андреевич, не упрямься,
лапушка... Ты только представь: страшная тюряга, лунный свет, струящийся
сквозь решетки окон, вопли пытаемых, вши, крысы, огромная зала с
гигантским камином, яростно пылающие разбитые дубовые столы... и наша
столь же яростная порочная страсть на грязных нарах под балдахином... -
И Сара приняла Позу Соблазнения №3. (Расставила ноги в стороны) - А
отряд отдохнет в борделе.
Андреевич сглотнул. - Тт-ты... ттт-ты обещаешь мне, что... что если в
Зоне... то мы... то ты и я... будем пихаться до потери пульса…
- Конечно, лааапушка, я обещаю... Ты только представь, грязная тюряга,
крысы, это так возбуждает!
Но Андреевич уже не слышал. Он спешно собирал выборный совет. Совет
проходил сложно. Оранжевые Пидеры не хотели уходить из района
Харьковских ресторанов и спорткомплексов, но их удалось уговорить,
пообещав отдать на поток и разграбление Донецкий регион. Луценко,
командовавшего взводом Диких Членов Особого Натягивания, завлекла сцена
облавы на Зоновских шлюх и петухов. Еханурову и его боевым пловцам
пообещали прекрасный заболоченный Днепр возле Чернобыля. Остальным
пообещали раздать валенки и апльсинки. В общем, отряд зеленых имени
Green Penis понял поставленную перед ним задачу и имел все стимулы для
ее успешного выполнения.

Глава 9.

Напутственный пинок Кивалова переместил Чернобыдла к середине камеры,
где он c грохотом и приземлился. Мощная дверь захлопнулась, лязгнул
засов, скрежетнул ключ, брякнул замок. Раздались и затихли в отдалении
шаги Кивалова, сопровождаемые нецензурщиной по поводу плохого освещения,
низких потолков, сырости подземелья и проклятых дураков-выборцев.
Кряхтя и стараясь не совершать резких телодвижений, Тарасик подобрался к
осклизлой стене и со вздохом облегчения оперся на нее. - Шкоты...
Хамшкое отгодье... Батяню гохнули… меня опуштили…- Он опустил голову и
принялся в унынии изучать мощные плиты пола. - Меня, жашадили в эти
ужашные жаштенки... Он в который уж раз тяжело вздохнул. Тарасик
окончательно раскис и завыл в голос. - Я им жопу лижал... я им яйца
лижал... и жачем я не пошлушалшя шоветов покойного папеньки, и жашем я
шкажал, фто кто-то ешть дома... Шидел бы шейшас в швоём уютненьком,
тепленьком бунгало на Каналах... кушал бы ананашы... швоими жубками...
шеленькими жубками... - Он запустил пару не первой свежести пальцев в
рот, покопался в нем и извлек обломок верхнего зуба. - Ладно, блин, мы
ешше пофмогим!
Нервно пошмыгивая, Витёк-Пахан склонился над потрепанной картой
Хохляндии. С одной стороны, Зона занимала стратегическое положение у
Киева и владеющий ей, мог по своему разумению облагать податью и грабить
предпринимателей. С другой же стороны, на роль фининспектора
претендовали слишком многие педерасты, евреи и прочие извращенцы.
Агентура из прилегающих городов докладывала о появлении на западе
хитроумных агитаторов Андреевича и Юльки. Хотя Анреич и был
хитротрахнутым сельским валенком, но хитрожопый был, не чета Одесским
евреям и уже давно продал всё и всех пахану Витьку. Он только строил
гримасы и размахивал корявыми граблями-руками, доказывая всем подряд,
что ничего не украл?... Из отчета Кожарова, шефа службы влияния
развращённого телевидения на дубовые хохляндские умы и стратегической
кастрации сознания, следовало, что планы захвата Зоны вынашивают
Тигипко, Яценюк и Юлька с её Розовыми Деревянными Солдатиками. Также
очень настораживало донесение о формировании коммунистами нового
дивизиона красных Самоёбных Ёбурей...
В общем, обстановка была весьма угрожающей. Единственным утешающим
фактом был разгром внутренней контрреволюции в лице Тарасика. Витёк
вздохнул, вспомнив те далекие времена, когда они с Шуфиком по-дружески
заходили в гости к Тарасику на завтрак. У того всегда находились в
запасе и сало и коньяк... - В доверие втирался, падла-вобла!
- Витёк принял решение. - Все, нечего дальше тянуть, надо кончать с этим
врагом наших выборов! Вечером собираем трибунал и утром его публично...
ммм... вот только что лучше - расстрелять, повесить или кастрировать? -
Витёк почесал пистолетом яйца. - Пожалуй, расстрелять, так оно
поучительнее будет, но сначала кастрировать. Шуфик!
Шуфик с визгом вылетел из глубокого кресла, где он мирно почивал
похрапывая и повизгивая, извлек из под кресла украденный им как то раз
на охоте у депутатов немецкий автомат типа Калашникова и, так и не
открыв крепко зажмуренных глаз, судорожно нажал на гашетку. - Караул! -
завизжал Шуфик, сотрясаясь от отдачи. - Тревога!!! - Он переместил
сектор обстрела. - Пахана с Шуфиком убивают!!! - Шуфик ловко заменил
опустевший магазин, налетел на кресло, упал и стал совершенно хаотически
поливать очередями потолок. К счастью для Витька, уссавшемуся от страха
под столом, одна из очередей перебила канат люстры, которая и успокоила
разошедшегося Шуфика.

Глава 10.

Киевский Централ объяла тьма. Гомон отряда Оранжевых Пидеров, бурно
отмечавшего столь удачный день, постепенно стихал, лишь самые забубенные
головушки еще держались на ногах, а более хлипкие давно уже излили свою
душу и рыгачки ближним. Они отдыхали от трудов ратных по всему Централу
и подворьям. Наиболее предусмотрительные стояли в дозоре, так как
часовым за эту ночь было выделено по бочонку мадеры из погребов Витька
на нос, с условием употребить ее следующим утром и освобождением от
караульной службы на месяц.
Андреевич был в доску пьян. Естественно, не от вина, а от предвкушения
того... ну... ну вы сами читали, что именно пообещала ему Сара за Зону.
Назначенный час приближался. Андреевич был полностью готов. Даже
причесан и напомажен. Он подстриг ногти и вымыл уши. Он распорядился
накрыть столик в гостевой Централа (так как Большая Зала была приведена
в полную негодность для такого важного и весьма интимного ужина при
свечах). Он сам проследил за выбором и готовкой блюд (местные повара,
вывезенные из ближайших тюрем, весьма ценились всеми хозяевами Зоны, и
потому никак не могли покинуть её - цепи в этом заведении всегда были
отличного качества). Сара же, в это время распоряжалась стайкой
полуголых шлюшек (Русланой, Могилевской, Повалий, Лорак и т. д.)
украшавших и само уютное любовное гнездышко, и его обитательницу.
Время шло. Вернее, ковыляло. Еще вернее, едва тащилось, агонизируя и
грозя вот-вот остановиться. Андреевич в который раз с сожалением
вспомнил, что его ногти подстрижены - хоть какое-никакое занятие было
бы. Но - рано или поздно все проходит, прошел и этот последний час.
Собственно говоря, я вовсе не собираюсь описывать первую часть
совместного ужина Сарки Шлюхман и Андреевича. В ней нет ничего
особенного. Любой из вас неоднократно наблюдал, да и сам наверняка
переживал множество подобных событий. Совместный уединенный ужин при
свечах... заглатывание кусков картошки с красной икрой и балыком
вприкуску. Да что тут такого? Разве что антураж Зоны... А так -
совершенно обычное явление. Нам же гораздо более интересна вторая
половина культурной программы, ужасные, драматические события,
развернувшиеся в спальне Централа.
И тут я должен упомянуть о источнике последовавшей драмы, о всем
известной фигуре Стрелочника Стукача - Симоненко. Не важно, что он
числился доносчиком, не важно и то (хотя и удивительно), что он не понес
в последствии никакого наказания. Но именно он явился причиной того, что
Андреевич в крайней спешке покинул развратницу Сарку в самом конце
ужина. Суть в том, что этот самый перебежчик Семоненко-стукач сидел
вместе с парой таких же алкашей-оболтусов на выборном участке с другой
стороны Киева. И эти самые алкаши вроде бы услышали характерный для
автобусов Витька-Пахана звук. Из автобусов выпадали пацаны и с битами
шли голосовать за своего пахана, и так на каждом участке по системе
Карусель-Витька-Петушатина. И естественно, что никто не предупредил
стукача-дозорнго в нежелательности визита к командору, и он вломился в
гостиную как раз в тот момент, когда наша парочка была готова подняться
из-за стола и перебазироваться в более подходящее помещение. Судьба!
Рок! Андреевич был вынужден ретироваться, клятвенно пообещав, что он
обернется за час и натянет Сарку Шлюхман не только ТУДА, но и во все
другие места и дырки, на что Сарка томно ответствовала, что она приляжет
в ожидании его возвращения.
И она сдержала свое слово. В смысле, что действительно прилегла. И
задула свечу.
А в это время... О, в это время Тарасик решил, что настала пора покинуть
этот проклятый подвал. А дверь, спросите вы? А засов и замок?
Но Тарасик и не собирался взламывать дверь. Он всего просто вылез через
внушительную дыру в потолке подвала, которую проломила так удачно
срезанная Шуфиком люстра. Он бы давно уже ретировался, да вот никак не
выдавался подходящий момент, все время кто-нибудь торчал в Зале, жаря
мясо прямо в камине на поломанной мебели. О, наконец-то наступила
благословенная тишина, и Тарасик решился.
Он осторожно выглянул из дыры. Никого! В один момент Тарасик выскочил
наружу и бросился к камину. - Огонь! Тепло! А это что? Мясо!!! - Вы
скажете, что Тарасик по пидерской причине не ест мяса. Естественно. В
нормальных условиях. А после месячного содержания на хлебе и водке, даже
такого урода как Колесников потянет на свежатинку, не то что Тарасика...
Короче говоря, Тарасик и обсушился, и обогрелся, и основательно
подкрепился и был готов покинуть Зону и опуститься в родные помойки
Канарских островов. Подслеповато щурясь, он оглядел освещенную лишь
отблесками полупогасшего камина Большую Залу и обнаружил дверь. О тут
его подвела логика. Он-то искал дверь для выхода и совсем упустил из
виду, что через двери также и входят. Он и вошел. В спальню. К
заждавшейся Сарке.
- Это ты, чувачок? - воркующе произнесла Сара.
- Ммможжжно и так шкажать, - оторопело отозвался Тарасик.
- Hууу, зайка, где же ты так долго был? - закапризничала Сара.
- Я жду, жду, вся извертелась, обкончалась, а тебя все нет и нет...
- Я... эта... в общем в подвал провалилшя. Вот только вылеж.
- Бееедненький... Hе ушибся? Иди сюда скорей, а то холодно как-то...
Туман наверно спустился. Только сразу одежду снимай, она наверняка
страшно мокрая и холодная!
Ошеломленный столь недвусмысленным распоряжением и к тому же не могущий
отказать даме, Тарасик моментально разделся и нырнул под одеяло, где его
и встретила Сара.
- Ой! Какой ты прикольный! Боже мой, какой у тебя оказывается большой! А
так ведь и не подумаешь...
Тарасик слабо удивился. - И не подумаешь?...
- Да ты весь дрожишь, чувачок! Так и заболеть не долго, иди сюда, я тебя
вылечу... - и Сара приникала к Тарасику...
- Мммм... [вырезано цензурой]... не так, зайка, лучше [вырезано
цензурой]... давай я [вырезано цензурой]... я сейчас [вырезано
цензурой]!!! [вырезано цензурой]!?!?! [вырезано цензурой]!!!!! [вырезано
цензурой]!!! ! !!!!! ... [вырезано цензурой]... Кончаю!!!
... и в этот момент вспыхнул свет. Два ужасающих факта вдруг открылись
Сарке - голый Тарасик с торчащим мокрым членом в развороченной постели и
Андреевич в дверях спальни. Остолбенения напало на всех участников этой
сцены. Первой, отчаянно завизжав, очнулась Сара. Вторым очнулся
Андреевич, но он не визжал. Тарасик так и не очнулся, так как Андреевич
спокойно поднял потерянный Витьком-Паханом пистолет и разрядил его в
Тарасика. После чего стал не торопясь менять обойму, оценивающе
поглядывая на Сару.
- Чува... Андреевич!!! Я же... тут же темно было!!! Он вошел, и я
подумала, что это ты наконец-то вернулся с этого ужасного города! Я
спросила: "Чувачок, это ты?" А он говорит - я! Я и подумала, что это
ты... Андреевич! Пожалуйста! Положи пистолетик, не нервничай - это же
ошибка! Я же не виноватая! Ты же уже наказал этого самоёбца!!!
Андреевич подошел к трупу Тарасика, по-прежнему держа пистолет в руке.
- Ошибка, значит? Значит, ты приняла это убогое чучело за меня? А заодно
и хуй с членом перепутала?!
- Лапушка! Ну откуда же я знала, есть у тебя волосы на лобке или нет?! Я
же никогда не видела! А яйца твои я не проверяла!
- Естественно! Ты совсем другое у него проверяла! Раньше надо было
меньше выдрючиваться! Тогда бы давно уже знала, что у меня есть, а чего
нет! А то Зону ей подавай, камеры и палачей, романтики... Дура... - Судя
по всему, Андреевич уже переборол свой гнев и непосредственная угроза
жизни миновала.
- Андреевич, лапуська, но ведь это же недоразумение... Давай не будем
отравлять себе жизнь из-за этого противного самца? Обними меня, киска, и
пойдем отсюда в какой-нибудь укромный уголок... - Сара прикусила губку,
учащенно задышала выставивши высокие сиськи со следами от зубов Тарасика
и соблазнительно потянулась.
Андреевич дрогнул. Он уронил пистолет на забрызганное кровью Тарасика
покрывало, потянулся к Сарке и... И в этот момент под кроватью кто-то
пукнул, и чихнул.
Взвившись с кровати, Андреевич цапнул пистолет и всадил пулю в край
кровати. Раздался дикий визг и из-под нее вылетел... Шуфик. Да-да,
забившийся в укромную щель Шуфик, Шуфик, потерявший свои штаны, Шуфик,
лелеявший далеко идущие планы, Шуфик, уже не жилец на этом свете...
пистолет несколько раз дернулся, и еще два трупа забились в агонии в
камере Централа.
Андреевич устало присел в углу камеры, закурил и уставился в
пространство. Через некоторое время из камеры раздался еще один
выстрел...
Из дырки в параше выглядывал удивлённый Парашенко…

Эпилог.

Итак, вот и завершилась эта история. И остается лишь добавить несколько
слов о дальнейшей судьбе наших героев и многострадальной Хохландии.
Выборцы Юльки, пацаныАндреевича и босяки Витька-Пахана в своем марше к
выборному участку пересеклись с коммунистами, в последовавшей попойке и
гомесексуальной оргии все заразили друг-дружку СПИДом и сифилисом, и все
стороны взаимообкончались и взаимоистребились. Яценюк при голосовании
засунул свой половой орган в щель и так и скончался. Симоненко, решил
оттрахать прямо на столе выборного участка депутатку Светку-Блядушку и
задавил её, после чего запил горькую и отирается при самых захудалых
кабаках. Оранжевый отряд Андреевича разбежался по городам и весям
подобно доблестному Голубому Пол-литровому Корпусу Витька-Пахана. Раиска
поглощённая идеей единения с Природой не покидает Большую Чернобыльскую
Поляну, где трахается с зайцами-мутантами. Параська устроилась посыльной
при одном хохландском Бистро. Поплавский, больше не поёт, он
зарабатывает на водку тем, что чистит отхожие места языком... А что
Витёк-Пахан, спросите вы? Витёк-Пахан...
После выплаты огромных денег из бюджета на фальсификацию выборов, он как
бы типа выиграл, но Юлька подала в суд на его бандитские происки. Тогда
братва Витька-Пахана как-бы "объяснила" Юльке, где её настоящее место и
та ушла в тину, как советская подводная лодка в Финском заливе.
Витёк-Пахан стал первым президентом в мировой практике, как уголовник
сидевший по тюрягам за грабёж и бандитизм. За 10 лет своего правления,
он полностью разорил всю Хохландию и заморил голодом всё её население.
После всех грабежей и разора, он продал всю хохляндскую землю через
евреев и коммунистов европейским Свинорылам под мусорники. Прожил он не
много и был убит собственным сыном, наркоманом и развратником. Слухи о
нем вообще-то очень противоречивы. Некоторые клятвенно утверждают, что
он после удушения народа Хохландии, обратился к Богу и ушел в монастырь
(отнятый им у монахов) замаливать грехи, где и вёл жизнь классического
отшельника, питаясь лишь аскаридами и какашками диких собак, которыми
удавился и умер в страшных муках. Другие же, не менее пылко отстаивают
версию его ухода в космос вместе с кокаинистом, мером Киева Черновецким
и вскоре должен вернуться как новый Мессия, под именем Витька Исусовича
Пахановича.
Есть и свидетели обоих версий. Кто знает? Велика Хохландия...

Просьба, убрать старую версию и заменить более новой.
В новой убраны нецензурные обороты и добавлены некоторые новые "типа"
факты.

ВЫБОРЫ В ХОХЛАНДИИ
ИЛИ
ПАРХАТАЯ РЕВОЛЮЦИЯ

Глава 1

- Баста! Надоело! - Витёк нервно вышагивал по камере, размахивая мотней.
Он остановился у стола и отхлебнул самогона, - Таких как ты, надо гнать
из Зоны! - Ну, как ты мог?! Ты, Шуфик, член или манда? Обменять
предвыборные листовки на гандоны?!
- Я не виноват, - Шуфик жалобно хныкнул, - это все Симон! "Хочу к бабам,
хочу к бабам" - передразнил он Симоненко.
- Что Симон? - Витёк хлопнул пустой банкой по столу так, что пустой
шприц из-под ширки хряснулся на пол, - Хватит все сливать на других! Кто
на прошлой неделе полез на берёзу по яблоки?! Кто вчера отрезал у
пьяного Андреевича яйца? Мы делаем выборы! А такие как ты... - но он не
успел закончить. За дверью послышался шум, она распахнулась, и в камеру
с матом и проклятьями ввалился Кивалов:
- Уу, б...! Жидовская морда! - он втащил за собой бpыкающегося
Чернобыдла, - Во сволочь! Подстрекал сука!
- Да что случилось? - Витёк поправил яйца в штанине, - Товарищ Кивалов,
докладывайте по фиpмЕ!
- Слушаюсь, товаpищ-блин-пахан Витёк! - Кивалов разжал руки и, одернув
ширинку, вытянулся по стойке "смирно". Связанный Чернобыдл брякнулся
носом об пол, и стекла от очков бpызнули во все стороны.
- Вот поймали падлу! Призывал на площади к беспорядкам, кричал,
извиняюсь, "Витёк - Петух!", "Только грабить и воровать умеет!" "Всех
подельников своих замочил", "Зоновская Крыса!" и т. д.
- Так-так! - Витёк рывком поднял Чернобыдла за ухо, - Вот ты и
раскололся, Тарасик! Давно я за тобой наблюдал, - И повернувшись к
Симоненко, приказал:
- Хазу Тарасика обыскать, бухло-бабки забрать, а его на кичу! Пусть
подумает там. Вечером буду судить.
Глаза Тарасика ошалело вращались в разные стороны. Он открыл pот и,
сплюнув выбитые зубы, прошепелявил: - Витёк, за фто? Ты вфе папку
жамочил и дужков всех шаих!
- Гражданин фраэр Чернобыдл, поздно оправдываться, - Витёк нахмурился и
махнул Кивалову, - Увести ублюдка!
Кивалов сгреб Тарасика и с шумом вывалился из камеры.
Витёк молча подошел к решетке окна, потаpабанил пальцами по железным
прутьям. Потом тяжело вздохнул и обернулся:
- Эх, Нестор! Поставить бы тебя раком...
- Прости, Витёк! - Шуфик нервно сжал банку с самогоном, - Витёк, не
надо... я искуплю... я все что смогу... да я за партию! Блядь буду! Век
воли не видать!
- Эх, добрый я слишком. Ладно, прощаю, - Витёк хлопнул Шуфика по плечу,
- Но учти, в последний раз!
- Спасибо! - Шуфик возбужденно комкал шапку.
- Ну, нечего прохлаждаться, работы непочатый край! - Витёк подошел к
карте Хохландии, - Смотри сюда! Задача блин такая! В районе Харькова,
Оранжевые Пидеры-Анархисты и Розовые Хмыри подняли мятеж. А народное
быдло ведётся за ними! Надо этих холопов переформатировать! Развратишь
всех, споишь, чтоб другим неповадно было. Всё это быдло должно
голосовать за нас! Они у меня еще с прошлого года... , - Витёк приумолк,
вспомнив синяки от попадания яиц, - Вообщем как обычно. Возьми взвод
Голубых Гомиков, самогон, ширку, бабло, проституток и вперед! Все понял?
- Да, товарищ Витёк! - радостно рявкнул Шуфик.
- Ну, давай, действуй!
- Слушаюсь! - Шуфик нахлобучил кубанку перетянутую голубым околышем с
лайбой "Made in USA", и выскочил на улицу.
Через мгновение с улицы послышался его зычный голос:
- Раиска, мать твою! Гомиков в ружье, ширку в ружьё, не блин, в карманы,
самогон в руки и за мной!
Витёк удовлетворенно потёр корявые лапы.


Глава 2

Поплавский сладко зевнул и потянулся. Уже полчаса прошло, как он сидел в
дозоре, и ему уже захотелось спеть и посрать, и бабу…. Вытащив из мешка
банку сивухи, он опрокинул в рот остатки буракового самогона. "Если
поспать часов пять, ничего не случится," - подумал Поплавский, - «Нет
никого. Да и кому мы нужны. Черт бы побрал все эти выборы!" Он выглянул
из-за стога сена, на выборном участке было тихо и спокойно. "Посплю
пожалуй," - Поплавский положил под голову кочан капусты и захрапел. Он
спал и не видел, как из-за горы показался отряд Голубых Гомиков с
мешками бюллетеней, самогоном и шлюхами. Впереди шагала Раиска
Богатырёва с голубым знаменем. Сбоку колонны семенил железный комиссар
Шуфик.
Солнце светило как в Антарктике и очень хотелось пить, спать и жрать,
особенно после вчерашней пьянки. Впереди был лес, и отряд ускорил шаг,
чтобы побыстрее оказаться в его тени.
Внезапно Раиска стала как вкопанная: - Шуфик, тут кто-то спит!
- Взять его и оттрахать! - скомандовал Шуфик.
Поплавский никак не мог понять спросонья, куда делась та большая банка с
самогоном, которую он только что видел во сне. Но после пары крепких
оплеух и затрещин он понял, что в ближайшее время не будет ни самогона,
ни сладких толстых русских шлюх, ни авторских концертов.
- Как вы смеете?! - Поплавский попытался возмутиться, - Вы знаете с кем
вааще имеете дело? Я самый певучий...
- Заткнись, толстый жыд! - и старый вояка Толстоухов c силой приложил
свой кулак к зубам Поплавского, а Зяма Лавринович пхнул его в зад
грязной туфлей из крокодильей кожи. Поплавский подумал, что наверно
действительно стоит помолчать, если его не спрашивают, да и зубам во рту
пока было не тесно, хотя они и были вставные.
Гомики связали Поплавского, оттрахали его в зад все по очереди и Раиска
отправилась с ним обратно в Зону. А отряд осторожно двинулся в сторону
Харькова. Шуфик радовался удачному захвату такого толстого и наглого
еврея-земляка, но это продолжалось недолго...
Громкий взвыв, потряс воздух, за ним еще один, потом еще. Ящики со
сгнившими продуктами, спрятанные для подкупа хохляндского электората из
супермаркетов, и вдруг как-то забытые теми же вояками из Пол-литрового
корпуса, взрывались один за другим. "Мины!!!" - с ужасом догадался
Шуфик. Послышались стоны раненных, Гомики и проститутки стали в панике
метаться. "Идиот! Надо было допросить пленного жыдА!" - Шуфик очумело
вертел головой, и в его ширинке вдруг стало мокро и холодно. Внезапно к
взрывам добавился новый звук - жужжащий и противный. "Хмыри-камикадзе!"
- внутри у Шуфика все оборвалось, он взвизгнул от страха и бросился
наутек. Из-за деревьев показались Розовые камикадзе с длинными железными
стволами-трубами гамнимётов готовых к бою… Первый же залп буквально снёс
добрую половину Пол-литрового корпуса. Паника среди Гомиков усилилась,
многие бросились назад, оставляя за собой поляну, усыпанную трупами,
мешками с бюллетенями, проститутками в разных экзотических позах,
раненными и оторванными пенисами и яичками. Некоторые, не до конца
потеряв рассудок, пытались отстреливаться, но смерть настигала и их.
Так быстро Шуфик еще не бегал, но видимо пробудились долго дремавшие
гены прадедов Пердона и Мойше Хрякмана, которые в прошлом были
чемпионами по пьянству, разврату, наркомании, воровству и удиpанию от
опасности и Закона. Звуки боя затихали вдали. "Надо срочно предупредить
Витька!" - мужественный комиссар Шуфик, даже в трудные минуты не забывал
друзей, шлюх и бухло.
- Привет, Раиска! - Шуфик на бегу поприветствовал чувиху, которая
напряженно всматривалась вдаль. На её морде просматривалась усиленная
работа мыслительного аппарата. Связанный Поплавский на её спине что-то
мычал и удивленно вращал глазами.
- А, это ты Шуфик! - ответила Раиска удаляющемуся Шуфику, - Ты не знаешь
что это там бумкает?
Но член Голубого выборного совета уже не слышал вопроса, он спешил в
Зону...


Глава 3.

Раиска остолбенело воззрилась вослед быстро передвигающейся полоске
пыли. Да, конечно, Шуфик иногда спешил, бывало, даже переходил на
трусцу, но чтобы вот так... И опять же не ответил, что же это там такое
бумкает? Раиска тяжело вздохнула, легким взбpыком поправила на спине
съехавшего набок Поплавского и поплелась дальше. Поплавский напряженно
прислушивался к далеким звукам затихающего боя. Судя по всему, отряд
этой толстой, наглой депутатской свиньи потерпел поражение. И вот-вот
победители примутся за дележку трупов, шлюх и трофеев.
- Самогон!!! - дурным голосом возопил Поплавский, и тут же прикусил
язык. Это Раиска, внезапно вызванная воплем Поплавского, из плена
горестных раздумий о роли еврейства в бандитизме и коммунизме, кинулась
со всех ног не разбирая дороги, попутно выкрикивая что-то на своем
еврейско-национальном наречии.
- Это трындец... - мелькнуло в голове Поплавского, когда он увидел, куда
именно понесло эту дуру. - Большая Чернобыльская Поляна! Эта сучка или
разнесет меня в клочки при форсировании Поляны, либо вмажется в то
место, где именно он находится или решит пожрать и бухнуть, что приведет
к аналогичному исходу!
Надо было срочно что-то предпринимать. Поплавский оценивающе окинул
взглядом задницу Раиски. - Толстовата, конечно, но не многим толще того
бочонка самогона, который он стащил неделю тому назад у Розовых
Деревянных Пидеров. Да и хавчиком недавно заправлялся...
С трудом засунув руку в мотню, Поплавский убедился, что вибратор одет и
готов к работе. - Лишь бы стартер сработал! - взмолился он и
торжественно поклялся производить мытьё полового члена не реже раза в
месяц. С замершим дыханием, он протиснул руку между огромной дупой
Раиски и свои животом, откинул предохранительную скобу, судорожно
сглотнул, узрев устрашающие иглы чертополоха в каких-то двух десятках
метров от своих нежных оконечностей, зажмурился и вдавил кнопку...
К его восторгу, мотор взревел и вибратор сразу погрузился в задницу
Раиски! Поплавский восторженно заорал и перевел двигатель вибратора на
форсированный режим. Офигевшая от стольких напастей Раиска с легкостью
перекрыла рев мотора вибратора и потеряла сознание...

Глава 4.

Тем временем Шуфик, вздымая клубы пыли и ежеминутно оглядываясь,
ворвался на сонную полуденную площадь перед штабом регионалов, сбил с
ног зазевавшегося Кивалова и вломился в дверь штаба.
- А срака... а патаску-на... ам... ням - он судорожно втянул воздух,
увидев перед собой старый, маленький, потертый, но ещё торчащий член
Витька. - А, это ты, Шуфик, - разочарованно протянул Витёк, - а я уж
думал, Розовые или Оранжевые камикадзе проникли... А в чем, собственно
говоря, дело? С Пидерами разобрался? А бухло где?
- Витёк! - заголосил Шуфик.- В наших рядах измена! Они все знали!
Устроили честные выборы! И с ними был Поплавский!!!
- Поплавский?! И что?
- Я выбежал вперед, он меня узнал и погнался! Я решил, что отвлеку его
пока что, и побежал в сторону! Он увидел Раиску и сразу на неё залез и
застрял! Я вернулся к отряду, но там... они... Витёк... они...
- Что они!?
- Они всех... на минное поле... изрыг... изнаг... надругались над телами
наших пацанов...
- ЧТО?! Весь взвод?
- Да...
- Всех Гомиков?
- Да, Витёк...
- И Раиску?!
- Да... То-есть нет! Я взял этого мудёнка как языка, Витёк! И Раиска
повезла его в штаб!
- Так! - Витёк поправил ширинку. - Все. Играем сбор и наносим решающий
удар по выборам! Ручки со спецпастами и бюллетени готовьсь! В логово
народного быдла! Только с Тарасиком сначала разберемся. Ясно дело, кто
уведомил неприятеля... Шуфик!
- Я!
- Играй тревогу!
Шуфик надулся, покраснел, и, виртуозно исполнил на кривой, побитой
трубе, украденной им по случаю в народной музыкальной школе "Hаверх вы,
товарищи, все по местам..."
Но, это ни к чему не привело. Местность вокруг штаба по-прежнему была
объята полуденной дремой. Пахло самогоном, капустой и гамном. Посреди
площади лежал совсем без штанов, уткнувшись всегда удивлённым, кривым
рылом в кучу собачих фикалиев, инопланетянин Черновецкий, как обычно,
после очередной дозы кокаина. Уже давно на это чучело никто не обращал
никакого внимания. Через него просто переступали. В самом дальнем углу,
лежал, если можно назвать эту эротическую позу таким словом, Одесский
босяк и развратник - Чечетов. Он не просыхал уже вторую неделю и
постоянно донимал всех вопросом: - правда ли, что земля имеет форму
чемодана? На что ему отвечали, что он полный депутат и педераст, и
вообщем как бы хороший человек. И, как знать, сколько бы еще собирался
Доблестно Выборный Особый Пол-литровый Голубой Корпус Витька - Пахана,
если бы в этот момент в кустах не послышалось легкое тарахтение и
попёрдывание.
- Воздух!
Этот клич восприняли все. И моментально оказались в боеготовом
состоянии. Хотя... надо наверно сказать "в готовом" состоянии, не
уточняя. Ибо готовиться надо было либо к срочному бегству в укрытие (это
если выяснится, что причиной команды "воздух" послужили Розовые
Пидеры-камикадзе, прорвавшиеся сквозь дымовую завесу на окраинных
выборных участках), либо к упражнениям в перепивании самогонки из ведра
(это если что-либо более спокойное вторглось в воздушное пространство).
Особый Голубой Пол-литровый Корпус профессионально огляделся... и застыл
в растерянности.
Слава Бля... Большевикам, это был не рой Оранжевых или Розовых Пидеров,
а одиночный объект в кустах. Но это был и не Ёжик или какая нибудь там
хрень или экзотическая зверушка. Нет. Это была потерявшая ориентировку и
изнемогающая от оргазмов и вибратора Поплавского Раиска!

Глава 5.

- Это он, Витёк! - заверещал Шуфик, - Язык! Пидераст проклятый! Поплавок
затраханный! Он Раиску залюбил!
Витёк хотел было немедля вызвать зенитный расчет Пол-литрового Корпуса в
лице Анки Герман (она же поворотный лафет) и Азарова (стрелок -
наводчик), но вовремя вспомнил, что они хороши лишь при отражении ночных
налетов, ибо при свете дня сверхчувствительные уши Азарова и
подслеповатые глазёнки Герман вступали в противоречие и результат
стрельбы был в лучшем случае нулевым.
И тем более каждый выстрел, довольно сложно производить, поскольку
каждый раз приходится засовывать боёк в зад Герман, а у Азарова больше
двух выстрелов в час не получается!
- Параську в воздух, живо! - и Шуфик ринулся в садик за штабом, где
известный ас Голубого Пол-литрового Корпуса Баба Параська дремала пьяная
на боевом дежурстве.
- Параська! Контру в воздухе проспала, кочерга стоеросовая! - Вообще-то
Параську в Корпусе побаивались, она перебежала из Оранжевых банд в
Голубые, но Шуфик имел на нее основательный компромат, доложенный
полгода тому назад бдительным Андреевичем. А компромат заключался в
следующем - Параська затрахала и употребила на обед Великих Вождей и
Теоретиков Хохландского Национально-Натягивального движения Кучу и
Кравчучу. До сих пор Вожди считались пропавшим без вести и
задача-минимум Пол-литрового Корпуса, как раз и состояла в их поисках по
помойкам и блядям.
Необходимо отметить, что должность адъютанта и шута-придурка на
побегушках у своенравного Витька совершенно не устраивала Шуфика. И
тайная власть над Параськой являлась для него первой ступенью к
должности Главкома Пол-литрового Корпуса. А может, чем черт не шутит, и
к... Но я отвлекся.
- Живо, бабка! Толстого жыдА взять живым, а Раиску можно мочить – язык
важнее!
Параська трижды пнула пылесос "Ракета" и под воинственное улюлюканье
Голубого Пол-литрового Корпуса взвилась в воздух.
Раиска же оказалась в столь сложной ситуации из-за своей природной
развратности: она уже во всех деталях представила себе причитающуюся ей
за доставку языка долю трофеев, что практически не следила за оргазмами.
К тому же Поплавский оказался весьма увесист и периодически дёргался и
кончал, и грыз за соски, что тоже отвлекало.
Сверху раздался неприятный свист. - Что такое? - Поплавский очнулся от
своих приятнейших грез и огляделся. - Так, Раиска на месте, места
знакомые... Худую русскую шлюшку-студентку мне в глотку! Это же
штаб-деревня этой Голубой банды! А что там такое свистит? А где...
Параська блин!!!

Глава 6.

- Hука-ся, голубшшык, толштяшок обтраханный ты мой, - прошамкала
Параська, входя в боевой разворот, - пошмотрим таперишя, пошшупаем...
С перепугу Поплавский свалился в Раиски. - Обалдела, бабёшка, что ли?! -
завопил он. - Раиску угробишь, ваша шлюха, не моя!
- Hишаво, милок, нишаво, - ответствовала Параська, форсируя пылесос, -
как ушил наш Вошть - выборы требують бухла и шертв, - тут она подлетела
очень близко к Поплавскому - мы яй памятник пошштавим... в форме члена…
- Ну, бабёшка, ладно! - Поплавский снял штаны, стал раком, выжал
последние капли мощности из своей еврейской жопы, и перданул с такой
силой, что бедную Параську унесло куда-то вдаль за ёлки! Раиска уползла
совсем развращённая и довольная, лишившись, правда, пленника Поплавского
и своей доли трофеев и получив очередное взыскание от Витька и десяток
подсрачников в филейные части.
Так завершился первый час выборов и соприкосновения отрядов
Витька-Пахана, Розовых камикадзе и банд Андреевича. Но основные события
только разворачивались.

Глава 7.

Столица Хохляндии имела жалкий вид и наводила уныние. Улицы напоминали
мусорники Гаити после очередного тайфуна. Тротуары и газоны были покрыты
собачьими и человеческими экскрементами. На заборах, кривыми буквами
красовались надписи "АНДРЕЕВИЧ-ЛОХ" - "ВИТЁК-ПЕТУХ", "ЮЛЬКА-КОЗА",
"АНДРЕЕВИЧ-ПОДОНОК", "ПИДЕРЫ У ВЛАСТИ", "НАРОД-БЫДЛО" и еще всякие
непонятные упоминания какой-то матери, половых органов и математических
задач с иксами и игреками.
Везде по городу сновали пацаны в кожанках с битами и дробовиками, и
наводили на всех шороху. Все БОМЖи важно размахивали синими флагами,
улыбались синюшными, фингальными мордами и даже пытались что-то
скандировать по поводу нового президента Витька-Пахана, за что их
снабдили водкой и некоторым, самым наглым, даже дали по 100 гривен
денег, что в переводе на паханскую валюту, составляло около 12
американских баксов. Многие от нежданно свалившегося на них счастья
усыкались и усирались прямо в штаны, от чего все места скопления
манифестантов были сырыми, обоссаными и вонючими.
Даже памятник, построенный первооткрывателям Украины в лице трёх мужиков
с бабой на каноэ, и тот не выдержал подобных перипетий и два
металлических мужичка, аккурат вывалились за борт задравши ноги… Сам вид
этих падших бабуиномэнов наводил народ на раздумья по поводу явных
негативных примет перед выборами… Аборигены посмеивались, - "Эти тоже
перебрали по случаю!"
Еврейские общины не только подняли головы и члены на русскоязычных
выборцев, но и начали собирать деньги в помощь какому-то кандидату.
Телевидение Хохландии заполнилось выступлениями депутатов-членососов в
пользу Витька-Пахана и Юльки, в перерывах которых, часами показывали
рекламки женских затычек, новых лекарств с неприличными названиями и
выступления Андреевича, призывавшего всех к массовому лизанию жопы и яиц
Витька-Пахана, после чего маленькие пингвинчики весело пели рекламную
песенку -"Киндэр пингви, киндэр пингви, киндер пингви, я ИБУ"! В
остальном же, столица как обычно напоминала огромную колхозную помойку с
вечно-снующими непонятно зачем и куда, ободранными, убогими и хмельными
жителями…многие спешили в аптеки за рекламными лекарствами -
"Ново-Поссытом", "ИБУпромом" и "ИБУфеном".
На выборных участках начали работу только после подвоза денег за работу
и кандидатов. От этих денежных сумм зависело количество проголосовавших
за того или другого кандидата. Зарубежные наблюдатели констатировали
демократичность выборов, после того как пацаны Витька-Пахана отстегнули
им наличняком по пачке новеньких американских баксов…

Глава 8.

- Андреич, - Сара Шлюхман томно потянулась. Она совсем недавно приехала
из Израиля по обмену студентами и естественно очень хотела наверстать
пропущенное… - Долго еще мы будем прозябать в этой протииивной
деревеньке? В то время как этот гадкий, гадкий петух-уголовник захватил
резиденцию президента, Киевский Централ и расположился там со всеми
мыслимыми удобствами и шлюхами?
- Гм... - Андреевич попытался отвести взгляд от более чем достаточного
декольте ее голубого пеньюара. - Но ведь еще позавчера ты настаивала,
чтобы мы выбили Витька-Пахана отсюда. Не прошло еще и суток, как мы
здесь, перетащили сюда все американские валенки, а ты уже недовольна...
Да и отряд требует передышки, шлюх и водки...
- Андреич, глууупенький, но ведь этому противному мудёнку с его свинским
подручным Шуфиком в Зоне еще лучше! Ну, Андреевич, не упрямься,
лапушка... Ты только представь: страшная тюряга, лунный свет, струящийся
сквозь решетки окон, вопли пытаемых, вши, крысы, огромная зала с
гигантским камином, яростно пылающие разбитые дубовые столы... и наша
столь же яростная порочная страсть на грязных нарах под балдахином... И
Сара приняла Позу Соблазнения №3. (Расставила ноги в стороны) - А отряд
отдохнет в борделе.
Андреевич сглотнул. - Тт-ты... ттт-ты обещаешь мне, что... что если в
Зоне... то мы... то ты и я... будем пихаться до потери пульса…
- Конечно, лааапушка, я обещаю... Ты только представь, грязная тюряга,
крысы, это так возбуждает!
Но Андреевич уже не слышал. Он спешно собирал выборный совет. Совет
проходил сложно. Оранжевые Пидеры не хотели уходить из района
Харьковских ресторанов и спорткомплексов, но их удалось уговорить,
пообещав отдать на поток и разграбление Донецкий регион. Луценко,
командовавшего взводом Диких Членов Особого Натягивания, завлекла сцена
облавы на Зоновских шлюх и петухов. Еханурову и его боевым пловцам
пообещали прекрасный заболоченный Днепр возле Чернобыля. Остальным
пообещали раздать валенки и апельсинки. В общем, отряд зеленых имени
Green Penis понял поставленную перед ним задачу и имел все стимулы для
ее успешного выполнения.

Глава 9.

Напутственный пинок Кивалова переместил Чернобыдла к середине камеры,
где он c грохотом и приземлился. Мощная дверь захлопнулась, лязгнул
засов, скрежетнул ключ, брякнул замок. Раздались и затихли в отдалении
шаги Кивалова, сопровождаемые нецензурщиной по поводу плохого освещения,
низких потолков, сырости подземелья и проклятых дураков-выборцев.
Кряхтя и стараясь не совершать резких телодвижений, Тарасик подобрался к
осклизлой стене и со вздохом облегчения оперся на нее. - Шкоты...
Хамшкое отгодье... Батяню гохнули… меня опуштили…- Он опустил голову и
принялся в унынии изучать мощные плиты пола. - Меня, жашадили в эти
ужашные жаштенки... Он в который уж раз тяжело вздохнул. Тарасик
окончательно раскис и завыл в голос. - Я им жопу лижал... я им яйца
лижал... и жачем я не пошлушалшя шоветов покойного папеньки, и жашем я
шкажал, фто кто-то ешть дома... Шидел бы шейшас в швоём уютненьком,
тепленьком бунгало на Каналах... кушал бы ананашы... швоими жубками...
шеленькими жубками... - Он запустил пару не первой свежести пальцев в
рот, покопался в нем и извлек обломок верхнего зуба. - Ладно, блин, мы
ешше пофмогим!
Нервно пошмыгивая, Витёк-Пахан склонился над потрепанной картой
Хохляндии. С одной стороны, Зона занимала стратегическое положение у
Киева и владеющий ей, мог по своему разумению облагать податью и грабить
предпринимателей. С другой же стороны, на роль фининспектора
претендовали слишком многие педерасты, евреи и прочие извращенцы.
Агентура из прилегающих городов докладывала о появлении на западе
хитроумных агитаторов Андреевича и Юльки. Хотя Анреич и был
хитротрахнутым сельским валенком, но хитрожопый был, не чета Одесским
евреям и уже давно продал всё и всех пахану Витьку. Он только строил
гримасы и размахивал корявыми граблями-руками, доказывая всем подряд,
что ничего не украл?... Из отчета Кожарова, шефа службы влияния
развращённого телевидения на дубовые хохляндские умы и стратегической
кастрации сознания, следовало, что планы захвата Зоны вынашивают
Тигипко, Яценюк и Юлька с её Розовыми Деревянными Солдатиками. Также
очень настораживало донесение о формировании коммунистами нового
дивизиона красных Самоёбных Ёбурей...
В общем, обстановка была весьма угрожающей. Единственным утешающим
фактом был разгром внутренней контрреволюции в лице Тарасика. Витёк
вздохнул, вспомнив те далекие времена, когда они с Шуфиком по-дружески
заходили в гости к Тарасику на завтрак. У того всегда находились в
запасе и сало и коньяк... - В доверие втирался, падла-вобла!
- Витёк принял решение. - Все, нечего дальше тянуть, надо кончать с этим
врагом наших выборов! Вечером собираем трибунал и утром его публично...
ммм... вот только что лучше - расстрелять, повесить или кастрировать? -
Витёк почесал пистолетом яйца. - Пожалуй, расстрелять, так оно
поучительнее будет, но сначала кастрировать. Шуфик!
Шуфик с визгом вылетел из глубокого кресла, где он мирно почивал
похрапывая и повизгивая, извлек из под кресла украденный им как то раз
на охоте у депутатов немецкий автомат типа Калашникова и, так и не
открыв крепко зажмуренных глаз, судорожно нажал на гашетку. - Караул! -
завизжал Шуфик, сотрясаясь от отдачи. - Тревога!!! - Он переместил
сектор обстрела. - Пахана с Шуфиком убивают!!! - Шуфик ловко заменил
опустевший магазин, налетел на кресло, упал и стал совершенно хаотически
поливать очередями потолок. К счастью для Витька, уссавшемуся от страха
под столом, одна из очередей перебила канат люстры, которая и успокоила
разошедшегося Шуфика.

Глава 10.

Киевский Централ объяла тьма. Гомон отряда Оранжевых Пидеров, бурно
отмечавшего столь удачный день, постепенно стихал, лишь самые забубенные
головушки еще держались на ногах, а более хлипкие давно уже излили свою
душу и рыгачки ближним. Они отдыхали от трудов ратных по всему Централу
и подворьям. Наиболее предусмотрительные стояли в дозоре, так как
часовым за эту ночь было выделено по бочонку мадеры из погребов Витька
на нос, с условием употребить ее следующим утром и освобождением от
караульной службы на месяц.
Андреевич был в доску пьян. Естественно, не от вина, а от предвкушения
того... ну... ну вы сами читали, что именно пообещала ему Сара за Зону.
Назначенный час приближался. Андреевич был полностью готов. Даже
причесан и напомажен. Он подстриг ногти и вымыл уши. Он распорядился
накрыть столик в гостевой Централа (так как Большая Зала была приведена
в полную негодность для такого важного и весьма интимного ужина при
свечах). Он сам проследил за выбором и готовкой блюд (местные повара,
вывезенные из ближайших тюрем, весьма ценились всеми хозяевами Зоны, и
потому никак не могли покинуть её - цепи в этом заведении всегда были
отличного качества). Сара же, в это время распоряжалась стайкой
полуголых шлюшек (Русланой, Могилевской, Повалий, Сарой Лорак, Аськой
Пархат и др.) украшавших и само уютное любовное гнездышко, и его
обитательницу.
Время шло. Вернее, ковыляло. Еще вернее, едва тащилось, агонизируя и
грозя вот-вот остановиться. Андреевич в который раз с сожалением
вспомнил, что его ногти подстрижены - хоть какое-никакое занятие было
бы. Но - рано или поздно все проходит, прошел и этот последний час.
Собственно говоря, я вовсе не собираюсь описывать первую часть
совместного ужина Сарки Шлюхман и Андреевича. В ней нет ничего
особенного. Любой из вас неоднократно наблюдал, да и сам наверняка
переживал множество подобных событий. Совместный уединенный ужин при
свечах... заглатывание кусков картошки с красной икрой и балыком
вприкуску. Да что тут такого? Разве что антураж Зоны... А так -
совершенно обычное явление. Нам же гораздо более интересна вторая
половина культурной программы, ужасные, драматические события,
развернувшиеся в спальне Централа.
И тут я должен упомянуть о источнике последовавшей драмы, о всем
известной фигуре Стрелочника Стукача - Симоненко. Не важно, что он
числился доносчиком, не важно и то (хотя и удивительно), что он не понес
в последствии никакого наказания. Но именно он явился причиной того, что
Андреевич в крайней спешке покинул развратницу Сарку в самом конце
ужина. Суть в том, что этот самый перебежчик Семоненко-стукач сидел
вместе с парой таких же алкашей-оболтусов на выборном участке с другой
стороны Киева. И эти самые алкаши вроде бы услышали характерный для
автобусов Витька-Пахана звук. Из автобусов выпадали пацаны и с битами
шли голосовать за своего пахана, и так на каждом участке по системе
Карусель-Витька-Петушатина. И естественно, что никто не предупредил
стукача-дозорнго в нежелательности визита к командору, и он вломился в
гостиную как раз в тот момент, когда наша парочка была готова подняться
из-за стола и перебазироваться в более подходящее помещение. Судьба!
Рок! Андреевич был вынужден ретироваться, клятвенно пообещав, что он
обернется за час и натянет Сарку Шлюхман не только ТУДА, но и во все
другие места и дырки, на что Сарка томно ответствовала, что она приляжет
в ожидании его возвращения.
И она сдержала свое слово. В смысле, что действительно прилегла. И
задула свечу.
А в это время... О, в это время Тарасик решил, что настала пора покинуть
этот проклятый подвал. А дверь, спросите вы? А засов и замок?
Но Тарасик и не собирался взламывать дверь. Он всего просто вылез через
внушительную дыру в потолке подвала, которую проломила так удачно
срезанная Шуфиком люстра. Он бы давно уже ретировался, да вот никак не
выдавался подходящий момент, все время кто-нибудь торчал в Зале, жаря
мясо прямо в камине на поломанной мебели. О, наконец-то наступила
благословенная тишина, и Тарасик решился.
Он осторожно выглянул из дыры. Никого! В один момент Тарасик выскочил
наружу и бросился к камину. - Огонь! Тепло! А это что? Мясо!!! - Вы
скажете, что Тарасик по пидерской причине не ест мяса. Естественно. В
нормальных условиях. А после месячного содержания на хлебе и водке, даже
такого урода как Колесников потянет на свежатинку, не то что Тарасика...
Короче говоря, Тарасик и обсушился, и обогрелся, и основательно
подкрепился и был готов покинуть Зону и опуститься в родные помойки
Канарских островов. Подслеповато щурясь, он оглядел освещенную лишь
отблесками полупогасшего камина Большую Залу и обнаружил дверь. О тут
его подвела логика. Он-то искал дверь для выхода и совсем упустил из
виду, что через двери также и входят. Он и вошел. В спальню. К
заждавшейся Сарке.
- Это ты, чувачок? - воркующе произнесла Сара.
- Ммможжжно и так шкажать, - оторопело отозвался Тарасик.
- Hууу, зайка, где же ты так долго был? - закапризничала Сара.
- Я жду, жду, вся извертелась, обкончалась, а тебя все нет и нет...
- Я... эта... в общем в подвал провалилшя. Вот только вылеж.
- Бееедненький... Hе ушибся? Иди сюда скорей, а то холодно как-то...
Туман наверно спустился. Только сразу одежду снимай, она наверняка
страшно мокрая и холодная!
Ошеломленный столь недвусмысленным распоряжением и к тому же не могущий
отказать даме, Тарасик моментально разделся и нырнул под одеяло, где его
и встретила Сара.
- Ой! Какой ты прикольный! Боже мой, какой у тебя оказывается большой! А
так ведь и не подумаешь...
Тарасик слабо удивился. - И не подумаешь?...
- Да ты весь дрожишь, чувачок! Так и заболеть не долго, иди сюда, я тебя
вылечу... - и Сара приникала к Тарасику...
- Мммм... [вырезано цензурой]... не так, зайка, лучше [вырезано
цензурой]... давай я [вырезано цензурой]... я сейчас [вырезано
цензурой]!!! [вырезано цензурой]!?!?! [вырезано цензурой]!!!!! [вырезано
цензурой]!!! ! !!!!! ... [вырезано цензурой]... Кончаю!!!
... и в этот момент вспыхнул свет. Два ужасающих факта вдруг открылись
Сарке - голый Тарасик с торчащим мокрым членом в развороченной постели и
Андреевич в дверях спальни. Остолбенения напало на всех участников этой
сцены. Первой, отчаянно завизжав, очнулась Сара. Вторым очнулся
Андреевич, но он не визжал. Тарасик так и не очнулся, так как Андреевич
спокойно поднял потерянный Витьком-Паханом пистолет и разрядил его в
Тарасика. После чего стал не торопясь менять обойму, оценивающе
поглядывая на Сару.
- Чува... Андреевич!!! Я же... тут же темно было!!! Он вошел, и я
подумала, что это ты наконец-то вернулся с этого ужасного города! Я
спросила: "Чувачок, это ты?" А он говорит - я! Я и подумала, что это
ты... Андреевич! Пожалуйста! Положи пистолетик, не нервничай - это же
ошибка! Я же не виноватая! Ты же уже наказал этого самоёбца!!!
Андреевич подошел к трупу Тарасика, по-прежнему держа пистолет в руке.
- Ошибка, значит? Значит, ты приняла это убогое чучело за меня? А заодно
и хуй с членом перепутала?!
- Лапушка! Ну откуда же я знала, есть у тебя волосы на лобке или нет?! Я
же никогда не видела! А яйца твои я не проверяла!
- Естественно! Ты совсем другое у него проверяла! Раньше надо было
меньше выдрючиваться! Тогда бы давно уже знала, что у меня есть, а чего
нет! А то Зону ей подавай, камеры и палачей, романтики... Дура... - Судя
по всему, Андреевич уже переборол свой гнев и непосредственная угроза
жизни миновала.
- Андреевич, лапуська, но ведь это же недоразумение... Давай не будем
отравлять себе жизнь из-за этого противного самца? Обними меня, киска, и
пойдем отсюда в какой-нибудь укромный уголок... - Сара прикусила губку,
учащенно задышала выставивши высокие сиськи со следами от зубов Тарасика
и соблазнительно потянулась.
Андреевич дрогнул. Он уронил пистолет на забрызганное кровью Тарасика
покрывало, потянулся к Сарке и... И в этот момент под кроватью кто-то
пукнул, и чихнул.
Взвившись с кровати, Андреевич цапнул пистолет и всадил пулю в край
кровати. Раздался дикий визг и из-под нее вылетел... Шуфик. Да-да,
забившийся в укромную щель Шуфик, Шуфик, потерявший свои штаны, Шуфик,
лелеявший далеко идущие планы, Шуфик, уже не жилец на этом свете...
пистолет несколько раз дернулся, и еще два трупа забились в агонии в
камере Централа.
Андреевич устало присел в углу камеры, закурил и уставился в
пространство. Через некоторое время из камеры раздался еще один
выстрел...
Из дырки в параше выглядывал удивлённый Парашенко…

Эпилог.

Итак, вот и завершилась эта история. И остается лишь добавить несколько
слов о дальнейшей судьбе наших героев и многострадальной Хохландии.
Выборцы Юльки, пацаны Андреевича и босяки Витька-Пахана в своем марше к
выборному участку пересеклись с коммунистами, в последовавшей попойке и
гомесексуальной оргии все заразили друг-дружку СПИДом и сифилисом, и все
стороны взаимообкончались и взаимоистребились. Яценюк при голосовании
засунул свой половой орган в щель и так и скончался. Симоненко, решил
оттрахать прямо на столе выборного участка депутатку Светку-Блядушку и
задавил её, после чего запил горькую и отирается при самых захудалых
кабаках. Оранжевый отряд Андреевича разбежался по городам и весям
подобно доблестному Голубому Пол-литровому Корпусу Витька-Пахана. Раиска
поглощённая идеей единения с Природой не покидает Большую Чернобыльскую
Поляну, где трахается с зайцами-мутантами. Параська устроилась посыльной
при одном хохландском Бистро. Поплавский, больше не поёт, он
зарабатывает на водку тем, что чистит отхожие места языком... А что
Витёк-Пахан, спросите вы? Витёк-Пахан...
После выплаты огромных денег из бюджета на фальсификацию выборов, он как
бы типа выиграл, но Юлька подала в суд на его бандитские происки. Тогда
братва Витька-Пахана как-бы "объяснила" Юльке, где её настоящее место и
та ушла в тину, как советская подводная лодка в Финском заливе.
Витёк-Пахан стал первым президентом в мировой практике, как уголовник
сидевший по тюрягам за грабёж и бандитизм. За 10 лет своего правления,
он полностью разорил всю Хохландию и заморил голодом всё её население.
После всех грабежей и разора, он продал всю хохляндскую землю через
евреев и коммунистов европейским Свинорылам под мусорники. Прожил он не
много и был убит собственным сыном, наркоманом и развратником. Слухи о
нем вообще-то очень противоречивы. Некоторые клятвенно утверждают, что
он после удушения народа Хохландии, обратился к Богу и ушел в монастырь
(отнятый им у монахов) замаливать грехи, где и вёл жизнь классического
отшельника, питаясь лишь аскаридами и какашками диких собак, которыми
удавился и умер в страшных муках. Другие же, не менее пылко отстаивают
версию его ухода в космос вместе с кокаинистом, мером Киева Черновецким
и вскоре должен вернуться как новый Мессия, под именем Витька Исусовича
Пахановича.
Есть и свидетели обоих версий. Кто знает? Велика Хохландия...

В метро объявляют по радио:
- Осторожно, двери закрываются. Следующая станция - "Магазин "Водка"".
На станции "Магазин "Водка"". Объявляют:
- Осторожно, двери закрываются. Следующая стианция - "Конец очереди в
Магазин "Водка"".

- Как ежики любят друг друга?
- Осторожно, очень-очень осторожно.

Петров пришел во вторник на совещание. Ему там вынули мозг, разложили по
блюдечкам и стали есть, причмокивая и вообще выражая всяческое
одобрение. Начальник Петрова, Недозайцев, предусмотрительно раздал
присутствующим десертные ложечки. И началось. — Коллеги, — говорит
Морковьева, — перед нашей организацией встала масштабная задача. Нам
поступил на реализацию проект, в рамках которого нам требуется
изобразить несколько красных линий. Вы готовы взвалить на себя эту
задачу? — Конечно, — говорит Недозайцев. Он директор, и всегда готов
взвалить на себя проблему, которую придется нести кому-то из коллектива.
Впрочем, он тут же уточняет: — Мы же это можем? Начальник отдела
рисования Сидоряхин торопливо кивает: — Да, разумеется. Вот у нас как
раз сидит Петров, он наш лучший специалист в области рисования красных
линий. Мы его специально пригласили на совещание, чтобы он высказал свое
компетентное мнение. — Очень приятно, — говорит Морковьева. — Ну, меня
вы все знаете. А это — Леночка, она специалист по дизайну в нашей
организации. Леночка покрывается краской и смущенно улыбается. Она
недавно закончила экономический, и к дизайну имеет такое же отношение,
как утконос к проектированию дирижаблей.
— Так вот, — говорит Морковьева. — Нам нужно нарисовать семь красных
линий. Все они должны быть строго перпендикулярны, и кроме того,
некоторые нужно нарисовать зеленым цветом, а еще некоторые — прозрачным.
Как вы считаете, это реально?
— Нет, — говорит Петров.
— Давайте не будем торопиться с ответом, Петров, — говорит Сидоряхин. —
Задача поставлена, и ее нужно решить. Вы же профессионал, Петров. Не
давайте нам повода считать, что вы не профессионал.
— Видите ли, — объясняет Петров, — термин «красная линия» подразумевает,
что цвет линии — красный. Нарисовать красную линию зеленым цветом не то,
чтобы невозможно, но очень близко к невозможному…
— Петров, ну что значит «невозможно»? — спрашивает Сидоряхин.
— Я просто обрисовываю ситуацию. Возможно, есть люди, страдающие
дальтонизмом, для которых действительно не будет иметь значения цвет
линии, но я не уверен, что целевая аудитория вашего проекта состоит
исключительно из таких людей.
— То есть, в принципе, это возможно, мы правильно вас понимаем, Петров?
— спрашивает Морковьева.
Петров осознает, что переборщил с образностью.
— Скажем проще, — говорит он. — Линию, как таковую, можно нарисовать
совершенно любым цветом. Но чтобы получилась красная линия, следует
использовать только красный цвет.
— Петров, вы нас не путайте, пожалуйста. Только что вы говорили, что это
возможно.
Петров молча проклинает свою болтливость.
— Нет, вы неправильно меня поняли. Я хотел лишь сказать, что в
некоторых, крайне редких ситуациях, цвет линии не будет иметь значения,
но даже и тогда — линия все равно не будет красной. Понимаете, она
красной не будет! Она будет зеленой. А вам нужна красная.
Наступает непродолжительное молчание, в котором отчетливо слышится тихое
напряженное гудение синапсов.
— А что если, — осененный идеей, произносит Недозайцев, — нарисовать их
синим цветом?
— Все равно не получится, — качает головой Петров. — Если нарисовать
синим — получатся синие линии.
Опять молчание. На этот раз его прерывает сам Петров.
— И я еще не понял… Что вы имели в виду, когда говорили о линиях
прозрачного цвета?
Морковьева смотрит на него снисходительно, как добрая учительница на
отстающего ученика.
— Ну, как вам объяснить?.. Петров, вы разве не знаете, что такое
«прозрачный»?
— Знаю.
— И что такое «красная линия», надеюсь, вам тоже не надо объяснять?
— Нет, не надо.
— Ну вот. Вы нарисуйте нам красные линии прозрачным цветом.
Петров на секунду замирает, обдумывая ситуацию.

— И как должен выглядеть результат, будьте добры, опишите пожалуйста?
Как вы себе это представляете?
— Ну-у-у, Петро-о-ов! — говорит Сидоряхин. — Ну давайте не будем… У нас
что, детский сад? Кто здесь специалист по красным линиям, Морковьева или
вы?
— Я просто пытаюсь прояснить для себя детали задания…
— Ну, а что тут непонятного-то?.. — встревает в разговор Недозайцев. —
Вы же знаете, что такое красная линия?
— Да, но…
— И что такое «прозрачный», вам тоже ясно?
— Разумеется, но…
— Так что вам объяснять-то? Петров, ну давайте не будем опускаться до
непродуктивных споров. Задача поставлена, задача ясная и четкая. Если у
вас есть конкретные вопросы, так задавайте.
— Вы же профессионал, — добавляет Сидоряхин.
— Ладно, — сдается Петров. — Бог с ним, с цветом. Но у вас там еще
что-то с перпендикулярностью?..
— Да, — с готовностью подтверждает Морковьева. — Семь линий, все строго
перпендикулярны.
Перпендикулярны чему? — уточняет Петров.
Морковьева начинает просматривать свои бумаги.
Э-э-э, — говорит она наконец. — Ну, как бы… Всему. Между собой. Ну, или
как там… Я не знаю. Я думала, это вы знаете, какие бывают
перпендикулярные линии, — наконец находится она.
— Да конечно знает, — взмахивает руками Сидоряхин. — Профессионалы мы
тут, или не профессионалы?..
— Перпендикулярны могут быть две линии, — терпеливо объясняет Петров. —
Все семь одновременно не могут быть перпендикулярными по отношению друг
к другу. Это геометрия, 6 класс.
Морковьева встряхивает головой, отгоняя замаячивший призрак давно
забытого школьного образования. Недозайцев хлопает ладонью по столу:
— Петров, давайте без вот этого: «6 класс, 6 класс». Давайте будем
взаимно вежливы. Не будем делать намеков и скатываться до оскорблений.
Давайте поддерживать конструктивный диалог. Здесь же не идиоты
собрались.
— Я тоже так считаю, — говорит Сидоряхин.
Петров придвигает к себе листок бумаги.
— Хорошо, — говорит он. — Давайте, я вам нарисую. Вот линия. Так?
Морковьева утвердительно кивает головой.
— Рисуем другую… — говорит Петров. — Она перпендикулярна первой?
— Ну-у…
— Да, она перпендикулярна.
— Ну вот видите! — радостно восклицает Морковьева.
— Подождите, это еще не все. Теперь рисуем третью… Она перпендикулярна
первой линии?..
Вдумчивое молчание. Не дождавшись ответа, Петров отвечает сам:
— Да, первой линии она перпендикулярна. Но со второй линией она не
пересекается. Со второй линией они параллельны.
Наступает тишина. Потом Морковьева встает со своего места и, обогнув
стол, заходит Петрову с тыла, заглядывая ему через плечо.
— Ну… — неуверенно произносит она. — Наверное, да.
— Вот в этом и дело, — говорит Петров, стремясь закрепить достигнутый
успех. — Пока линий две, они могут быть перпендикулярны. Как только их
становится больше…
— А можно мне ручку? — просит Морковьева.
Петров отдает ручку. Морковьева осторожно проводит несколько неуверенных
линий.
— А если так?..
Петров вздыхает.
— Это называется треугольник. Нет, это не перпендикулярные линии. К тому
же их три, а не семь.
Морковьева поджимает губы.

—А почему они синие? — вдруг спрашивает Недозайцев.
— Да, кстати, — поддерживает Сидоряхин. — Сам хотел спросить.
Петров несколько раз моргает, разглядывая рисунок.
— У меня ручка синяя, — наконец говорит он. — Я же просто чтобы
продемонстрировать…
— Ну, так может, в этом и дело? — нетерпеливо перебивает его Недозайцев
тоном человека, который только что разобрался в сложной концепции и
спешит поделиться ею с окружающими, пока мысль не потеряна. — У вас
линии синие. Вы нарисуйте красные, и давайте посмотрим, что получится.
— Получится то же самое, — уверенно говорит Петров.
— Ну, как то же самое? — говорит Недозайцев. — Как вы можете быть
уверены, если вы даже не попробовали? Вы нарисуйте красные, и посмотрим.
— У меня нет красной ручки с собой, — признается Петров. — Но я могу
совершенно…
— А что же вы не подготовились, — укоризненно говорит Сидоряхин. — Знали
же, что будет собрание…
— Я абсолютно точно могу вам сказать, — в отчаянии говорит Петров, — что
красным цветом получится точно то же самое.
— Вы же сами нам в прошлый раз говорили, — парирует Сидоряхин, — что
рисовать красные линии нужно красным цветом. Вот, я записал себе даже. А
сами рисуете их синей ручкой. Это что, красные линии по-вашему?
— Кстати, да, — замечает Недозайцев. — Я же еще спрашивал вас про синий
цвет. Что вы мне ответили?
Петрова внезапно спасает Леночка, с интересом изучающая его рисунок со
своего места.
— Мне кажется, я понимаю, — говорит она. — Вы же сейчас не о цвете
говорите, да? Это у вас про вот эту, как вы ее называете?
Перпер-чего-то-там?
— Перпендикулярность линий, да, — благодарно отзывается Петров. — Она с
цветом линий никак не связана.
— Все, вы меня запутали окончательно, — говорит Недозайцев, переводя
взгляд с одного участника собрания на другого. — Так у нас с чем
проблемы? С цветом или с перпендикулярностью?
Морковьева издает растерянные звуки и качает головой. Она тоже
запуталась.
— И с тем, и с другим, — тихо говорит Петров.
— Я ничего не могу понять, — говорит Недозайцев, разглядывая свои
сцепленные в замок пальцы. — Вот есть задача. Нужно всего-то семь
красных линий. Я понимаю, их было бы двадцать!.. Но тут-то всего семь.
Задача простая. Наши заказчики хотят семь перпендикулярных линий. Верно?
Морковьева кивает.
— И Сидоряхин вот тоже не видит проблемы, — говорит Недозайцев. — Я
прав, Сидоряхин?.. Ну вот. Так что нам мешает выполнить задачу?
— Геометрия, — со вздохом говорит Петров.
— Ну, вы просто не обращайте на нее внимания, вот и все! — произносит
Морковьева.
Петров молчит, собираясь с мыслями. В его мозгу рождаются одна за другой
красочные метафоры, которые позволили бы донести до окружающих
сюрреализм происходящего, но как назло, все они, облекаясь в слова,
начинаются неизменно словом «Блять! », совершенно неуместным в рамках
деловой беседы.
Устав ждать ответа, Недозайцев произносит:
— Петров, вы ответьте просто — вы можете сделать или вы не можете? Я
понимаю, что вы узкий специалист и не видите общей картины. Но это же
несложно — нарисовать какие-то семь линий? Обсуждаем уже два часа
какую-то ерунду, никак не можем прийти к решению.
— Да, — говорит Сидоряхин. — Вы вот только критикуете и говорите:
«Невозможно! Невозможно! » Вы предложите нам свое решение проблемы! А то
критиковать и дурак может, простите за выражение. Вы же профессионал!
Петров устало изрекает:
— Хорошо. Давайте я нарисую вам две гарантированно перпендикулярные
красные линии, а остальные — прозрачным цветом. Они будут прозрачны, и
их не будет видно, но я их нарисую. Вас это устроит?
— Нас это устроит? — оборачивается Морковьева к Леночке. — Да, нас
устроит.
— Только еще хотя бы пару — зеленым цветом, — добавляет Леночка. — И еще
у меня такой вопрос, можно?
— Да, — мертвым голосом разрешает Петров.
— Можно одну линию изобразить в виде котенка?
Петров молчит несколько секунд, а потом переспрашивает:
— Что?
— Ну, в виде котенка. Котеночка. Нашим пользователям нравятся зверюшки.
Было бы очень здорово…
— Нет, — говорит Петров.
— А почему?
— Нет, я конечно могу нарисовать вам кота. Я не художник, но могу
попытаться. Только это будет уже не линия. Это будет кот. Линия и кот —
разные вещи.
— Котенок, — уточняет Морковьева. — Не кот, а котенок, такой маленький,
симпатичный. Коты, они…
— Да все равно, — качает головой Петров.
— Совсем никак, да?.. — разочарованно спрашивает Леночка.
— Петров, вы хоть дослушали бы до конца, — раздраженно говорит
Недозайцев. — Не дослушали, а уже говорите «Нет».
— Я понял мысль, — не поднимая взгляда от стола, говорит Петров. —
Нарисовать линию в виде котенка невозможно.
— Ну и не надо тогда, — разрешает Леночка. — А птичку тоже не получится?
Петров молча поднимает на нее взгляд и Леночка все понимает.
— Ну и не надо тогда, — снова повторяет она.
Недозайцев хлопает ладонью по столу.
— Так на чем мы остановились? Что мы делаем?
— Семь красных линий, — говорит Морковьева. — Две красным цветом, и две
зеленым, и остальные прозрачным. Да? Я же правильно поняла?
— Да, — подтверждает Сидоряхин прежде, чем Петров успевает открыть рот.
Недозайцев удовлетворенно кивает.
— Вот и отлично… Ну, тогда все, коллеги?.. Расходимся?.. Еще вопросы
есть?..
— Ой, — вспоминает Леночка. — У нас еще есть красный воздушный шарик!
Скажите, вы можете его надуть?
— Да, кстати, — говорит Морковьева. — Давайте это тоже сразу обсудим,
чтобы два раза не собираться.
— Петров, — поворачивается Недозайцев к Петрову. — Мы это можем?
— А какое отношение ко мне имеет шарик? — удивленно спрашивает Петров.
— Он красный, — поясняет Леночка.
Петров тупо молчит, подрагивая кончиками пальцев.
— Петров, — нервно переспрашивает Недозайцев. — Так вы это можете или не
можете? Простой же вопрос.
— Ну, — осторожно говорит Петров, — в принципе, я конечно могу, но…
— Хорошо, — кивает Недозайцев. — Съездите к ним, надуйте.
Командировочные, если потребуется, выпишем.
— Завтра можно? — спрашивает Морковьева.
— Конечно, — отвечает Недозайцев. — Я думаю, проблем не будет… Ну,
теперь у нас все?.. Отлично. Продуктивно поработали… Всем спасибо и до
свидания!
Петров несколько раз моргает, чтобы вернуться в объективную реальность,
потом встает и медленно бредет к выходу. У самого выхода Леночка
догоняет его.
— А можно еще вас попросить? — краснея, говорит Леночка. — Вы когда
шарик будете надувать… Вы можете надуть его в форме котенка?..
Петров вздыхает.
— Я все могу, — говорит он. — Я могу абсолютно все. Я профессионал.

Табличка с надписью "Осторожно! Убьёт!" осторожно убила человека.

Сегодня прочитал вдохновляющею историю, вот хочу поделиться, не моя но
тут еще не встречал. Предупреждаю читать дох*я но не поленитесь не
пожалеете.

Кирпичи Часть 1

– Ты в магазин? Купи мне шоколадку, Резвей,  – попросила Лида.  – Очень
хочется есть, а до обеда еще о‑го‑го сколько!
Вот, стерва, а! Так подставить, а теперь спокойно о чем‑то меня
просить! Лидка Фрайбергер, несмотря на сложившийся стереотип о
некрасивых немках, отличалась офигительной внешностью. Она это знала, и
самое хреновое, она этим во всю пользовалась.
Сидящий в кабинете народ дружно скалится. Всем интересно, как я
отреагирую. Епт.
Шеф дал нам с Лидкой проект. Свою часть проекта я выполнил, а наша
деловая стрекоза Лидочка, занятая куда более важными делами, не успела.
И ладно бы не успела да покаялась – шеф бы побурчал и продлил бы срок –
нет!
Утром, на планерке, не моргнув глазом, заявила: «Михаил Степанович,
выполнение проекта задержано по вине Резвея, не собравшего в срок данные
по заказчику». Резвей – это моя фамилия.
Я от удивления потерял дар речи. А Степаныч, старый хрыч, внимательно
изучив длиннющие Лидкины ноги, заканчивающиеся где‑то на уровне
его груди, вынес вердикт. Проект закончить до завтра, Резвея лишить
квартального бонуса.
В общем, послать Лидку в далёкие края или принести шоколадку, вопрос не
стоит. Первое сделать не позволяет врожденная робость и воспитание.
Оставалось второе. Но вопрос в том, как бы ответить, окончательно не
растеряв остатки гордости. Если бы мы с Лидкой были одни, я бы просто
согласился, но коллектив, до этого сосредоточенно кликающий мышками,
замолк и превратился в само внимание. Поворочав мозгами, я нашел,
казалось бы, компромиссное решение.
– Хорошо,  – буркнул я,  – но с тебя чашка горячего кофе к моему
приходу.
– Щас, разбежался,  – скривила губы Лидка,  – не маленький, сам нальешь.
Такого ответа я не ожидал. Где‑то в углу программистов послышался
отчетливый смешок. Это Саня Бородаенко не сдержал презрения. Он вообще
всех презирает, а меня – особенно.
– Резвей, и мне сигарет купи, белый «Мальборо»! Белый, слышь, не
красный!  – заорал стажер Панченко.
– А мне щенка, кроссовки и барабан! Ладно, Резвей? С получки отдам!  –
то Бородаенко не удержался и проявил остроумие.

***

Шел дождь, чавкающая грязь при каждом шаге взлетала вверх и норовила
приземлиться на мои штаны, моросящий дождь заставлял жмуриться, а это
при моем плохом зрении плюсов в ориентации на местности не давало.
Коммунальные службы перекопали участок дороги возле офиса, сменили
трубы, но вновь заасфальтировать забыли. Местность напоминала колхозное
поле после уборки урожая.
Мимо с гудением пронесся грузовик. Его водитель весело погрозил мне
кулаком, сбивая с толку. Комья слякоти залепили штаны и куртку.
Сопутствующие водопады грязи залили очки и лицо. В голову упорно лезли
мысли о ковровых бомбардировках. Настроение начало ухудшаться. Хотелось
кого‑нибудь убить.
Цель, ради которой я вышел из офиса, явно не стоила всех мучений. У меня
разболелось горло, и мне хотелось смягчить его какими‑нибудь
леденцами. До продуктового магазина недалеко, и черт меня дернул
рискнуть в такую погоду выйти из офиса!
В магазине душно. Остановившись у витрины с колбасами, я снял очки и
протер их платком. Вытер лицо, одел очки – жизнь стала налаживаться. За
кассой стоит женщина лет сорока, очки в роговой оправе грозно сверкают,
копна обесцвеченных волос делает продавщицу похожей на пришельца из
восьмидесятых. На меня – ноль внимания.
Пока я приводил себя в порядок, в магазин зашел еще один покупатель.
Тяжелые ботинки, облепленные грязью, щетина и короткая прическа –
молодой парень, классический рабочий класс. По магазину прокатился запах
перегара и пота.
– Бутылку водки и два пива!  – на удивление приятным голосом попросил
парень.
– Какое именно пиво?
– Мне «Самурай», а вот этому… – здесь он повернулся ко мне.  – Тебе
какое «Клинское», чудик? И зовут‑то тебя как?
«Эх! » – пронеслось в голове,  – «Неудобно отказываться».
– Мне, пожалуйста, «Арриву». А зовут меня Резвей.
– Слышала? «Арриву» ему! И пару пластиковых стаканчиков!  – рявкнул он.
 – Оч приятно, Резвей! Меня Лёхой зовут! Верняк моя фамилия!
– Я, конечно, извиняюсь, Лёха,  – робко спросил я,  – но чем вызвано
угощение?
– Братуха, так ты получается сам себя извиняешь, что ли?  –
поинтересовался Лёха.
– В смысле,  – не понял я.
– Ну вот смотри: я умываюсь значит, я умываю сам себя, да? Получается,
ты извиняешься перед самим собой?
– М‑э,  – промычал я,  – ну, так же говорится… Извините.
– Вот, это уже по‑русски. А повода нет – просто увидел хорошего
человека и захотелось его угостить.
С этими словами он расплатился с продавщицей и кивком показал следовать
за ним. Я совсем забыл и про леденцы, и про Лидкину шоколадку – словно
какая‑то невероятная сила подталкивала меня вслед за Лёхой. Он шел
упругим и четким шагом уверенного в себе человека, расправленные плечи и
высоко поднятая голова только усиливали впечатление. Мы вышли из
магазина. Дождь не прекращался.
– А куда пойдем‑то?
– Да сядем сейчас на лавочке в скверике, тут недалеко.
– А дождь?
– Ты что, растаять боишься?
Желание задавать вопросы испарилось.
Что я делаю? Куда я иду с этим человеком? Я искал объяснений и не
находил их. Разум подсказывал, что надо вернуться в магазин и купить
необходимое, все то, что заказали ребята из офиса, где меня через минут
двадцать по закону подлости начнут искать. Но желания возвращаться туда
не было.

***

Дождь выполнил свою миссию и прекратился. Из‑за облаков на минуту
сверкнул луч солнца. В сквере пусто.
Леха сел на мокрую от дождя скамейку, а его вид говорил о том, что Лёху
не заботят такие мелочи. Я робко примостился рядом. Открыли пиво. Пить
холодное пиво на улице при такой мерзкой погоде большого удовольствия не
представляло.
– Ну, как пиво?  – спросил Лёха.
– Пиво как пиво,  – пожал я плечами,  – холодное.
– Ясно. Ну, рассказывай!  – после небольшой паузы сказал Лёха.
– О чем?
– Как о чем? Чем живешь, чем дышишь. Кто ты вообще такой?
Потребность высказаться и выпитое на голодный желудок пиво развязали мне
язык. Через минут двадцать Лёха знал обо мне все. Какими‑то
ненавязчивыми вопросами и глубокомысленным хмыканьем он направлял мой
рассказ и, дослушав, подвел итоги:
– Итак, Сергей Резвей, 27 лет, жены нет, родители далеко, девушки тоже
нет, работаешь рекламщиком. Работой доволен, но в коллективе авторитетом
не пользуешься. Зачем живешь‑то, Серега? В чем смысл?
– Смысл? Жить.
– Жить, чтобы жить? Не парь мне мозги! Наверняка у тебя есть
какие‑то мечты, планы, цели. Проблема в том, что ты пытаешься
угодить всем, зачастую в ущерб себе. Все, что тебе нужно для счастья,
это осознать, что все твои мечты – вполне исполнимы, и зависит все
только от тебя. Стань эгоистом, в хорошем таком смысле. Наберись
здоровой наглости. Будь грубее и не бойся казаться невоспитанным, сейчас
воспитанные люди не в моде – перестань через слово вставлять
«пожалуйста» и «извините». Отвечай односложно и предельно конкретно –
если хочется ответить «нет», скажи «нет и точка! ». Забудь о воспитании
– в этом мире выживает не самый воспитанный, а самый наглый. Стань хамом
– хамство упрощает взаимопонимание. А теперь запомни – все вышесказанное
относится только к тем, кто пытается тебя использовать. Неважно, сестра
это, шеф, коллега или просто случайный прохожий. Вот простой пример: ты
спешишь на работу, но тут тебя останавливает прохожий и просит сигарету
или огня, не важно. Как ты поступишь?
– Конечно, дам сигарету,  – не задумываясь ответил я.
– И опоздаешь на работу?
– Да нет, это же не займет и минуты.
– А вот послать его или просто ответить отказом не займет ни секунды! А
представь, что по дороге на работу тебе встретились десять прохожих,
стреляющих курево. И ты из‑за них опоздаешь на работу, что
несомненно, не приведёт твоего шефа в восторг. При таком подходе рано
или поздно твои опоздания приведут к увольнению или лишению премии.
– Да меня уже и так лишили премии…
– Вот видишь. Эта длинноногая блядь Лида живет себе припеваючи, гуляет,
на работе хуи пинает, а что в итоге? Мой кореш Серега без премии, а
стерва Лидка посмеивается над ним, да еще и гордится своей
находчивостью…
– Она не блядь, она хорошая,  – промямлил я.
– Так ты к ней неравнодушен что ли?  – изумился Лёха.  – И ты думаешь,
что если и дальше позволишь ей ездить на себе, то она и ноги раздвинет?
– Ну, ноги не ноги, но…
– Знай, Резвей, что нормальная баба никогда не будет не то что спать, а
даже встречаться с неуверенной рохлей. Тем более, такая стерва. Зачем ей
с тобой встречаться, если ты и так под нее стелешься?  – Лёха на секунду
призадумался, а потом воскликнул.  – Да тут же поле непаханое! Слушай, а
че ты со мной‑то пошел? Тебе же на работу надо было возвращаться?
– Э‑эх…
– Короче! Я буду не я, если не сделаю из тебя мужика! Вот номер моего
сотового,  – сказал Лёха, протягивая мне визитку.  – Позвони мне после
работы – попьем пива и продолжим беседу. А сейчас иди в офис и попробуй
хоть оставшееся рабочее время быть мужиком!
С этими словами Лёха встал и направился к магазину. Я повертел его
визитку – дорогая темно‑зеленая бумага и белым шрифтом надпись:
«Лёха».

Кирпич первый

Вахтер и охранник в одном лице Жора расплылся в улыбке. Представив себя
в данный момент, я понял, какое зрелище из себя представляю: мокрые
встрепанные волосы, нелепые очки, грязная одежда и визуально
увеличившиеся в размерах за счет налипшей грязи туфли.
«Ну что же, хоть кому‑то я сделал приятное, хоть кого‑то
развеселил»,  – подумал было я, но, вспомнив Лёху, неожиданно даже для
самого себя ляпнул:
– Че лыбишься, идиот?
Жора застыл с оскаленным ртом, уголки рта поползли вниз, а в глазах
появилось изумление. Не дожидаясь, пока Жора опомнится, я прошмыгнул
мимо него на лестницу. К последствиям собственного поступка я пока готов
не был. Опомнившийся Жора прокричал вслед что‑то похожее на «Ты
че, гнида!.. », но дальнейшего обращения я не услышал. Возможно Жора
взывал к моей совести, а может просто хотел объяснить, что он улыбался
вовсе по другой причине. Кто знает. Лично я склонялся к версии о том,
что Жора хотел максимально доступными методами внушить мне
неприемлемость моей линии поведения без должного к нему, к Жоре,
уважения. Проще говоря, дать мне по шее.
Да, пробыть даже полдня «мужиком» без должной подготовки, а тем более не
подкрепленной возможностью физически обосновать свои слова, тяжело.
Поднявшись на второй этаж, где находился офис нашей фирмы, я зашел в
туалет и стал приводить себя в порядок: снял очки, почистил одежду,
вымыл руки, потом умыл лицо. Вгляделся в зеркало – обычный парень, серые
глаза, короткие русые волосы… На лбу – шрам в виде молнии. Ха‑ха,
шучу. Шрамов нет и не было не то что на лбу, вообще ни на какой части
тела. Драться – никогда я не дрался, а от жестоких порезов и падений Бог
миловал. В общем, важнейшая часть в моей жизненной подготовке была
упущена, а что‑то наверстывать в двадцать семь лет было поздно.
Или еще не поздно?
Вообще, жил я по принципу «Все люди хорошие, пока не докажут обратное».
Если же «люди доказывали обратное», я в очередной раз разочаровывался в
этом мире, впадал в апатию и терял вкус к жизни. А потом просто
переставал с доказавшими обратное общаться.
Встав у окна, я закурил сигарету. Втягивая сладкий дым «Мальборо» вкупе
со свежим октябрьским влажным воздухом, я еще раз вспомнил разговор с
Лёхой. Странно, но в тот момент я не задавался вопросом, кто этот
человек, зачем он завел со мной разговор и учил как жить. Его тезисы
доказательств не требовали – моя паскудная жизнь была живым примером как
себя вести нельзя.
Пора менять принципы. Отныне, все люди для меня – сволочи и скоты. Пока
не докажут обратное.

***

Перед дверью я расправил плечи, распрямил спину и вошел в наш отдел.
Сняв куртку, подошел к своему рабочему месту. По экрану монитора лениво
летало звучное слово «Придурок». Чёрт. Еще пару часов назад я бы на
такую выходку не обратил внимания, наоборот, угодливо посмеялся бы над
этой «невинной шуткой». Но сейчас следовать традициям не хотелось. Я
оглядел кабинет и тихо спросил:
– Кто это сделал? Кто написал слово «Придурок» в моем скринсейвере?
Ноль внимания. Лидка, взглянув на меня, фыркнула, а Панченко визгливым
голосом заорал:
– Резвей! Явился – не запылился! Купил Лидке шоколадку? А мне купил
сигареты? Не ошибся там сослепу? Я белый «Мальборо» заказывал!
Народ оживился. Все приготовились к шоу. Из‑за мониторов
повылезали уже готовые к веселому хохоту лица. «Значит, шута нашли? » –
зло подумал я.  – «Ну будет вам шоу! ». Самое главное, это голос, а
голос у меня тихий. Раз громко говорить не получается, придется орать. Я
набрал полную грудь воздуха и закричал:
– Тебе, Панченко, не о куреве надо думать, а о том, пройдешь ли ты
испытательный срок! Стажер, бля! Где маркетинговое исследование? Ты его
еще на прошлой неделе должен был подготовить!
– Серега, да ладно тебе, ты че это?
– Серега? Да какой, нахуй, я тебе Серега? Сергей Александрович, бля!
Я выдохся и замолчал. Что дальше говорить, я не знал. Высказать то, что
давно накипело – проще. Оскорблять и хамить специально я пока не мог.
Стало тихо. Коллеги перестали клацать кнопками клавиатуры, и лишь мерное
гудение кулеров повисло в комнате. Даже непомерно толстый копирайтер
Левон Гараян перестал жрать бутерброд и с открытым ртом уставился на
меня. Чрезмерное внимание меня завело посильнее дешевых требований
Панченко:
– Чё уставились? Работать!
Нет, работать никто не стал. Все с каким‑то новым интересом
рассматривают меня, словно пытаясь понять, что такого изменилось в
Резвее? В глазах любопытство и небольшая тревога, лица напряжены. Тишину
нарушил писклявый вопль Панченко:
– Да он же пьяный! Набухался!
Моментально все понимающе заулыбались, с облегчением закивали головами.
Люди страшатся необъяснимых вещей, а причиной истерики Резвея было лишь
его нетрезвое состояние. Ага. Гараян продолжил трапезу. Я стоял, не
зная, куда себя деть, краска заливала лицо. Я сел, в душе проклиная
собственную недогадливость, «Дирол» бы предотвратил подобное развитие
событий. А Панченко, упиваясь собственной победой, продолжил
разоблачительную речь:
– А я еще думаю, от кого перегаром‑то несет? Думал, может это
спирт Бородаенки, которым он свои компы протирает, смотрю – нет,
Бородаенке вообще все пофигу…
– Слышь, ты, салага!  – встрепенулся Саня Бородаенко.  – Для тебя я
Александр Витальевич!
– Ага,  – кивнул Панченко,  – смотрю, а Александру Витальевичу все
пофигу. Он соизволил в «Сапера» поиграть, и не до спирта ему. И тут я
понял! Это ж от Резвея прет – пришел весь в грязи, как будто в канаве
искупался, перегаром несет и истерику тут устроил…
– Глохни, Панченко,  – сквозь зубы произнесла Лидка. Панченко удивленно
на нее посмотрел (как же так, для вас же стараюсь, блин, развлекаю!), но
заткнулся.
Она посверлила меня изумрудными глазами и тихо спросила:
– Сереж, ты мне шоколадку купил?
– Нет, Лида, извини.
– Ну и ладно, до обеда уже чуть‑чуть осталось.
И улыбнулась! Вот зараза‑то, а?

***

В столовой за столом я сидел в гордом одиночестве. Кто же знал, что одна
выпитая на голодный желудок банка пива дает такой эффект! Перегар
похлеще, чем после выпитой бутылки водки! И объяснять я никому ничего не
стал.
Сосредоточенно и спокойно хлебая борщ (аппетит после пива проснулся
зверский!), я прислушивался к окружающим столикам.
Краем глаза я видел, как Панченко, глазами показывая на меня,
рассказывает утреннею историю. Девчонки из дизайнерского отдела громко
заливались смехом, периодически поглядывая на меня. «Бывают же люди, по
трезвой слово бояться вставить, а как выпьют, так на людей с топором
кидаются! Вот и Чикатило такой же был»,  – доносилось до меня.
А после обеда меня вызвал Степаныч. Красный от гнева, он громыхал около
получаса.
– Пьяный на работе! Это же ЧП! Устроил истерику в отделе, накричал на
Панченко! Радуйся, что генеральный тебя ценит, я бы на его месте дал
тебе пинка под зад и уволил за пьянку! Теперь мне понятно, почему у нас
заказы в срок не выполняются! В отделе у вас черт знает что творится!
Программист в игрульки играет, копирайтер жрет весь день, вместо того
чтобы сценарии писать, а ты прям на рабочем месте водку пьянствуешь? В
общем, минус пятьдесят процентов из месячного оклада! В следующий раз
это будет тебе уроком. И чтобы я тебя сегодня больше на работе не видел!
Пшел вон!
И я пошел. Поднялся к себе, взял куртку, сохранил документы, выключил
компьютер. Потом прокашлялся, привлекая к себе внимание отдела и сказал:
– Ребята! У нас в отделе появился стукач. Маленький такой стукачок по
фамилии Панченко. Знайте, что все, что здесь происходит, этот маленький
крысеныш доносит Степанычу.
Панченко спрятался за монитором. Обвинение в стукачестве – это гораздо
серьезнее, чем перегар Резвея. Я оделся, громко попрощался со всеми и
пошел к двери. Выходя, я услышал за спиной строгий голос Лидки:
– Панченко, до вечера жду результаты маркетингового исследования. Не
будет – пощады не жди!
Я улыбнулся. Несмотря на штрафные санкции Степаныча, настроение было
отменным. Домой! Чай с лимоном и малиновым вареньем, молоко с медом,
теплая ванна и крепкий сон до вечера. А вечером… Вечером я
наконец‑то наберусь смелости и приглашу Лидку в кино. В кино ли, в
ресторан ли, неважно, главное – попробовать. Попытка – не пытка, а
откажет, ну хуй с ней – попью пива с Лёхой.

***

Мои приятные размышления прервал резкий голос вахтера Жоры:
– Резвей, еще раз что‑нибудь подобное скажешь, я тебя удавлю.
Понял? Скажи спасибо, что нетверезый ты был, видимо на пьяную голову
совсем страх потерял.
Сердце застучало сильнее, прошиб пот. Вот они, последствия. Хочется
ответить достойно, но здесь наглым быть опасно, можно и по шее получить.
Можно… И тут я понял что получить по шее я не боюсь. Наоборот, хочется
довести этого имбецила с амбициями Жору, да так, чтобы он кинулся с
кулаками. А там… А там посмотрим по ситуации.
– А с чего ты решил, что я нетрезв был, Жорик? С банки пива еще никто не
пьянел. Расскажи мне лучше, как ты меня удавишь, когда я тебя на хрен
пошлю? Будешь ли ты использовать для этих целей бельевую веревку? Или
обойдешься гитарной струной? А, извини, ты же слишком туп, чтобы удавить
меня так сложно. Скорее всего ты удавишь меня простейшим способом, а
именно – руками, путем сдавления моей шеи пальцами, вследствие чего я
прекращу жизнедеятельность от механической асфиксии. Да?
– Да я… я тебя собственными руками закопаю!  – оторопевший Жора
прохрипел это так, словно уже не он, а его кто‑то пытался
задушить.
– Бля, Жорик, ну ты определись уже, удавить или закопать ты меня хочешь?
Ответом было молчание. Жорик насупился. А хули. Его бы уволили за
избиение сотрудника фирмы, это понял я, и изначально знал сам Жорик. Все
его угрозы были бравадой. Выходя из офиса, я чувствовал на себе угрюмый
взгляд Жоры. Да, не хотелось бы мне встретить Жору вне стен офиса.
Что ни говори, а сегодня заложен первый кирпич моей крепости. Крепости,
которая символизирует мои новые отношения с миром.

Кирпич второй

– Лопата! Более десятка ошибок, и это на первом‑то этапе!  – Лёха,
казалось, взволнован и обеспокоен после моего рассказа о второй половине
дня.  – Тяжелый случай!
Лидке позвонить я так и не решился. Хотя после горячего чая с лимоном,
засыпая под теплым верблюжьим одеялом, присланным ташкентскими
родственниками, я мечтал поскорее проснуться, чтобы позвонить ей.
Проснулся я в десятом часу вечера, а звонить так поздно не позволяло
воспитание.
Ох уж это воспитание! Эти рефлексы и привычки, заложенные заботливыми
родителями и доведенные до автоматизма! Е‑мое, знали ли вы, мои
милые папа с мамой, к чему приведут эти вечные нравоучения? Знали ли вы,
насколько прочно они осядут в моей голове, принося мне сплошные унижения
и оскорбления? Империя зла – СССР – воспитала прекрасное поколение –
романтичные, умные и добрейшие натуры. Вот только им никогда не выжить в
этом мире.
– Ты пойми, чудила, я тебе не мессия и не добрый дядя Степа, который
пришел и решил все твои проблемы. Я лишь рассуждаю, а все мои
рассуждения по умолчанию спорны и уместны лишь в какой‑то данной
конкретной ситуации.  – Продолжал Лёха лекцию.  – Твоя задача уловить
суть, принять ее за основу для линии поведения и претворить в жизнь.
Понял?
– Понял.
Кое‑что я усвоил четко. Жизнь наша – это череда маленьких и
больших стимулов, между которыми – путь. Путь к цели. Есть цель. Есть
стимул добиться цели. Простой пример: я лежу и смотрю телевизор. Тут мне
захотелось поссать. Поссать – это стимул. Это ниибацца какой стимул,
особенно после трех‑четырех бутылок пива. Так вот, чтобы добиться
цели (получить удовольствие от опорожнения мочевого пузыря), мне надо
встать с дивана и пройти в туалет. То есть имеем цель (поссать), стимул
(чтобы больше ссать не хотелось) и план выполнения задачи (встать и
дойти до сортира). И если стимул перевешивает лень и неохоту, то мы
движемся к цели. Поэтому очень важно ставить перед собой хорошие стимулы
и реальные цели.
– Молодец. Давай рассмотрим твои ошибки.
Когда я не решился позвонить Лиде, я позвонил Лёхе. Он сразу ответил и
радостно завопил «Му‑жи‑ик! ». После стандартного «Как дела?
 – Все нормально! » договорились встретиться в «Кирпичах» – маленьком
пивном баре около моего дома.
Как же я удивился, когда из подъехавшего джипа «Фольксваген Туарег»
вылез улыбающийся Лёха. Я еще раз убедился в ложности стереотипов.
Я‑то думал, что это какой‑то работяга‑обыватель, с
бодуна решивший меня угостить пивом. Хуй там. На «Туарегах» работяги не
ездят.
– Итак, ошибка первая, которую ты и так, наверное, сам осознал. Ты
позволил себе иметь легко выявляемое слабое место – появился в офисе с
запахом перегара. Никогда не позволяй другим выявлять свои слабости!
Ахиллес знаешь как погиб? Во! Так и здесь – ты неуязвим, пока кажешься
неуязвимым!
– Угу,  – хмуро согласился я. Никому не приятно, когда его тыкают мордой
в свои ошибки.
– Че угу‑то? Я серьезно. Ошибка вторая. Ты же слышал, что охранник
орет тебе вслед что‑то нелицеприятное? Последнее слово должно
всегда оставаться за тобой. Ошибка была в том, что ты не вернулся.
– Ну вернулся бы я, и чо?
– В том‑то и дело все, Серега! Человек, убежденный в том, что ты
не ответишь, будет тебе вслед говорить все что угодно. И чисто
психологически победа будет за ним! Это же фирменный прием толстых теток
с рынка – вы будете орать друг другу в лицо гадости, но когда ты
посчитаешь, что дальнейшие препирания бессмысленны, и развернешься,
чтобы уйти, то услышишь вслед что‑то типа «А! Хлюпик! Ебала я в
рот тебя и твою маму! ». А ты, хуяк! И вернулся! И в лицо ей: «Че, ты,
там, сука, вякнула? ».
Лёха так здорово изобразил базарных теток, что я рассмеялся.
– Во. А пока она будет удивлена оригинальным развитием событий, ты, весь
из себя гордый и красивый, спокойно съебываешь с места перебранки. Хотя…
Мой тебе совет – с базарными бабами пока не пикируйся. Это шестой
уровень, а ты и на первый пока не тянешь. Ясно?
– Почти. А че эт за напасть такая – уровни? Первый там, шестой?
– Да это я так, к слову. Просто представь, что нулевой уровень наглости,
уверенности в себе и подвешенности языка – это ты, а бабки с колхозного
рынка – это шестой.
Пиво «Тинькофф» пилось очень легко. Я и не заметил, как официантка
принесла уже по четвертой бутылке.
– Какие еще ошибки я допустил?  – спросил я.
Жизнь стала казаться какой‑то квестовой игрой, где очень важно без
ошибок пройти уровень, поступая правильно.
– А жизнь и есть игра, Резвей,  – улыбнулся Лёха.
– Не понял. Я что, думал вслух?
– Да не,  – смутился он,  – у тебя просто все твои мысли по глазам
читаются. Да не грузись, все нормально, просто алкоголь расширяет
сознание, и чтение мыслей нетрезвого человека становится простой задачей
уже для третьего уровня. Ха‑ха! Повелся? Гонево это все, Серега,
го‑не‑во! Невозможно прочитать мысли, можно лишь просчитать
вероятность событий. Поверь мне, у выпившего человека не более десятка
желаний, и мысли, соответственно, текут в том же ключе. И сейчас мы
думаем об одном и том же, да? Че, по бабам?
– А есть?  – с надеждой спросил я.
– Бабы всегда есть. Не бывает такого, чтобы их не было. В сауну поедем.

***

– Здорово, отец! Свободно че‑нибудь?  – гаркнул Лёха.
«Отец», пожилой мужик с изборожденными морщинами лицом, сидел на лавочке
у сауны «Ихтиандр» и с превеликим удовольствием курил папиросу. Глубоко
затянувшись, он благоговейно замер, а потом, выпуская клубы дыма,
сообщил:
– Кажись «люкс» свободен.
– Спасибо, отец. А невесты на выданье есть?
– Не, невест нет. Проститутки есть.
– Добре!
Удовлетворенный полученной информацией, Лёха зашел в сауну. Я последовал
за ним.
В приемной за баром стояла симпатичная девчонка, которой я дал бы лет
восемнадцать, если бы не её глаза. Глаза у нее пронзительные, и в то же
время, настолько блядские, что казалось нет в мире грехов, не виданных
ими. На бейдже написано «Мария», и это имя офигительно подходило к её
славянскому облику – синие глаза, светлые волосы, высокая упругая грудь
и рост под метр восемьдесят. Увидев нас, Мария заученно улыбнулась,
поприветствовала нас и спросила, может ли она нам чем помочь.
– Машенька, конечно можешь!  – ласково сказал Лёха.  – Давай‑ка
нам «люкс» на пару часов и пару девочек. Только пришли самых лучших,
ладно?
– «Люкс» хоть сейчас, а девчата освободятся только через полчаса. Сейчас
все работают.
– А ты не работаешь?  – спросил я.
– У вас денег не хватит,  – засмеялась Мария.
– Ладно,  – произнес Лёха,  – тогда как кто освободится, сразу к нам
присылай.
Сняли «люкс», разделись, взяли простыни и сланцы и двинули в сауну.
Большой деревянный стол в холле окружали такие же деревянные скамейки, в
углу – телевизор и караоке. На столе – холодные бутылки с пивом, вареные
раки, сухарики, орешки и сушеные кальмары, а также гигантская
пепельница. Прямо по центру – небольшой бассейн с, как позже выяснилось,
ледяной водой. В холле – еще четыре двери: комната отдыха, она же
комната для сексуальных утех; массажная комната; туалет и, наконец,
парилка.
– Резвей, ты как хочешь, а я сначала попарюсь. Спиртное до парной –
смерти подобно.
– Ну и я, как ты.
После парилки сели за стол. Открытое пиво зашипело, а пена попыталась
вырваться на свободу. Почти успешно.
– Короче, переходим к третьей ошибке. К крику прибегай лишь в
исключительных случаях. Ничто так не давит на оппонента, как тихий
спокойный и уверенный голос. Заорав на этого… Иванченко?
– Панченко.
– Ага, так вот, ты, заорав на Панченко, изначально поставил себя в
заведомо проигрышное положение. К крику прибегают те, кто неуверен в
собственной правоте, те, кто считает, что криком можно подавить
противника. Суть в том, что тот, кто кричит, тратит силы на крик, а не
на размышления над ответами. Поэтому в споре побеждает не тот, кто
эмоции тратит на повышение громкости голоса, а тот, кто логично и
обоснованно высказывает свою точку зрения на вопрос. Понял?
Я понял. Кивнув, я решился задать ему вопрос, который последнее время не
давал мне покоя.
– Слушай, Лёха, а зачем оно тебе нужно? Благотворительность?
Лёха пожал плечами и ответил:
– Знаешь, Серый, придет время, и ты сам все поймешь. А в том, что оно
придет, я теперь не сомневаюсь.
В дверь тихо постучали. «Войдите! » – заорал Лёха. Дверь приоткрылась, а
из‑за нее появилась очаровательная мордашка.
– К вам можно?
– Нужно!  – крикнули мы хором.
Девчонки закрыли дверь на щеколду и подошли к нам. Красивые, блин. Не
Фрайбергер, конечно, но под пиво – очень даже сойдет.
– Лика! Оксана!  – представились они и сели за стол.
Кто сказал, что шлюхи все страшные? Те две, что зашли к нам, явно не из
этой категории. Классический вариант: грудастая и жопастая брюнетка, и
стройная и высокая, но плоскогрудая блондинка. Весело сверкающие глаза и
искренние улыбки, свежая чистая кожа и приятный запах – ё‑моё, это
что за? Никогда не думал, что нынешние шлюхи – это такие вот ухоженные и
веселые молодые девчонки.
– Серега, остальные ошибки выявляй сам! А на сегодня урок окончен,
баста!
Последние слова Лёха произнес, когда он схватив Оксанку, потащил ее в
комнату отдыха.
Лика взяла сигарету, я поднес зажигалку, Лика затянулась. Потом она
широко расставила ноги, поставив одну из них на лавочку, моментально
приковав мой взгляд к своей промежности и заговорщицки спросила:
– Ну что, пиво будем пить или трахаться?
Вот это меня и поразило! В мое студенческое время шлюхи как могли,
тянули время, рассказывая анекдоты или слезливые истории, лишь бы
оттянуть момент коитуса. Теперь же сервис улучшился во всем, даже в этом
крайне небогоугодном деле.
– Трахаться!  – с энтузиазмом ответил я, стягивая с тела простыню.
Из комнаты отдыха стали доносились охи‑вздохи и всхлипывания
Оксаны. Мы с Ликой тоже не стали терять время.
А что вы думали? Для мужчины секс с красивой девушкой во все времена
служил четким критерием успешности. Пусть даже и такой суррогатный.
Постройка моей личной крепости из теории плавно перетекала в практику.
Первый кирпич оказался с браком и выкинут на свалку. На его место встал
первый стройный ряд новых кирпичей, закаленных пламенем разбора ошибок и
уверенности в собственной правоте.

Кирпич третий

Домой приехал вымотанный, под утро. Потом долго не мог уснуть,
анализируя прошедший день. Да уж, денек выдался нелегкий! Поворочавшись
в постели еще минут двадцать, я понял, что сон не придет. Холодный душ и
легкий завтрак помогли восстановить силы. Прямо в трусах, замотавшись в
плед, я вышел на балкон, свежий утренний морозный воздух вдарил в
голову, а кожа покрылась мурашками. Холодно! Взял с собой горячий черный
кофе, сигареты и лист бумаги с ручкой.
– Вжих! Вжих!  – Дворники метлами сгоняли с улицы опавшие листья.
Листья разочарованно разлетались и падали на асфальт, недовольно шурша.
Машин пока мало, и воздух кристально чист. Внизу у беседки, обнявшись,
стоит молодая пара. Уже с час наверное, прощаются, а расстаться не
могут. Мне бы так… Ладно, все будет, главное с намеченного пути не
сбиться.
Итак, что мы имеем? Цель‑минимум: добиться уважения и авторитета
на работе, охмурить Лидку, подняться как можно выше по карьерной
лестнице, заработать много денег. Цель‑максимум: сделать мир
лучше. А между минимумом и максимумом еще сотни и тысячи мелких целей и
задач, призванных привести меня к главной цели.
Много‑много целей‑кирпичей. Каждый Поступок, каждое Слово –
это кирпич. А вот что строить из кирпичей – высокую и прочную крепость
для защиты себя и близких или ступеньки лестницы к высокой цели – вот
это и предстоит решить. Хочется, ох как хочется, чтобы моя страна, моя
Родина жила лучше.
Наверное каждому из нас хотелось бы ликвидировать преступность и
коррупцию. Воздать должное врачам и учителям, сделав их зарплату такой,
чтобы у них и мыслей не возникало зарабатывать другими способами.
Восстановить армию да создать достойные условия жизни пенсионерам.
Короче, построить рай на Земле. В общем, нормальная мечта нормального
человека. Хотя нет, какая это мечта. К мечте человек стремится, а о том,
что я сейчас перечислил, говорят такие как я, рефлексирующие
интеллигенты да работяги за бутылкой водки. Правда, первые говорят об
этом трагично, вопрошающе, а вторые – со злостью и недоумением. Факт в
том, что ни те, ни те ничего для этого не делают.
Вот только, о каком рае может идти речь, когда у самого куча проблем? И
не добиться максимальных целей без достижения маленьких целей.
А потому, рай начнем строить в отдельно взятой квартире. А еще лучше,
начну с самого себя.

***

– Люди большое значение придают твоему внешнему облику, голосу,
поведению, осанке. Так что Серега, советую сменить эти китайские шмотки
на что‑то другое. Девушки обращают внимание на такие мелочи, на
которые ты уже давно хуй забил. Взгляни на свою обувь – грязная,
нечищеная, с комками налипшей грязи.
Лил дождь, под давлением встречного воздуха капли на лобовом стекле
текли горизонтально, ровно до тех пор, пока ленивые «дворники» не
смахивали их с глаз долой. Мимо проносились зазывные неоновые вывески.
Пьяный Лёха решил подвезти меня от сауны до дома. В дороге он времени не
терял, и продолжил разбор полетов.
– Деньги‑то есть?
– Ну, найдутся, работаю все‑таки.
– Ну во, смени очки на линзы, купи новый прикид. Возьми что‑нибудь
неброское, но стильное, сам не сможешь – продавцы бутика помогут,
подберут под тебя. И это, поработай над осанкой, а то у тебя вид
какой‑то забитый: согбенные плечи, низко опущенная голова, вечно
руки в карманах. Ну‑ка, расправь плечи так сильно, как сможешь,
чтобы лопатки соединились. Во! Подними голову. Да не, не запрокидывай
ее, просто держи ровно. Э‑эй! Плечи верни в исходное положение!
Во! Так и ходи. И постоянно себя контролируй. Пару дней так походишь,
потом так привыкнешь, что для тебя это станет естественным.
Ты пойми простую теорию: успешный человек двигается и ведет себя так,
что у него и осанка прямая, и походка уверенная, на роже – лыба во все
зубы, и голос властный. Потому что у него – все заебись. Отсюда
следствие: если будешь вести себя уверенно, ходить с прямой осанкой, с
широкой улыбкой на лице, то твой организм сам начнет выработку гормонов
счастья. А счастливому человеку все дается легко. И у тебя тоже все
будет заебись! Понял?
– Понял.
– Все, работай. Завтра я по делам улетаю, буду на следующей неделе.
Бывай.
Домой я шел с твердым намерением следовать всем указаниям Лёхи.

***

Спина, не привыкшая к таким нагрузкам, уже болела, но я упрямо продолжал
контролировать расправленные плечи и высоко поднятую голову. До выхода
из дома на работу оставалось полчаса, когда в дверь долго и
требовательно постучали. Вроде бы даже ногами.
На пороге стоял Василий – мой сосед справа. Жил Вася с женой Катериной.
У них два несовершеннолетних сына – тезка мой, двенадцатилетний Сережка,
и Петька – четырехлетний вечно ноющий карапуз. Вася всегда находился в
состоянии холодной войны с супругой. Холодная война довольно часто,
когда Вася в очередной раз приходил в хлам бухим, вспыхивала в бурные
скандалы, с битьем посуды и ломанием мебели. В такие моменты я включал
музыку погромче, чтобы не слышать всей той грязи, которой воинствующие
стороны обильно поливали друг друга. Жутким фоном ругани обычно служил
хор плачущих Сережки с Петькой.
– Сосед, одолжи стольник до получки.
Ох, Вася, Вася. Несколько раз в месяц сосед стабильно занимал у меня
различные суммы денег. Как правило с целью догнаться, или, что случалось
чаще, опохмелиться. Деньги он иногда отдавал, иногда нет. На мои жалкие
просьбы отдать долг (а такое случалось лишь когда я сидел вообще на
мели) Вася чаще всего отвечал, что денег нет, всю получку паскуда Катька
забрала.
Паскуда Катька денег мне не давала, мотивируя это тем, что Вася занимал,
Вася нехай и отдает. Если же Катерина находилась в особенно плохом
настроении, она говорила «Ты, гад, бля, моего мужа спаиваешь, а я еще и
денег тебя должна дать? Уйди с глаз моих, а то я за себя не отвечаю! ».
И самозабвенно трясла пудовыми кулаками. И я уходил, в очередной раз
кляня себя за мягкотелость, с твердым желанием больше Васе денег не
занимать.
Но Вася приходил снова, клялся и божился, что в последний раз, что
деньги отдаст лично, с получки, с заначки, перезаймет, и вообще, отдаст
с процентами. С бодуна че не наобещаешь, да? И я снова занимал.
Как‑то я сидел на балконе, а внизу у гаражей бухали какие‑то
мужики. Одним из них был Вася. Когда у мужиков кончилось пойло, они
снарядили экспедицию в поисках лавэ на продолжение банкета. Идти
вызвался Вася, а составить ему компанию вызвался Кецарик – мелкий
плюгавенький мужичок, напоминающий Шарикова из «Собачьего сердца». Как
звали Кецарика, не помнил никто, даже Вася. Но собутыльником он считался
душевным, и его часто угощали.
Под моей дверью они остановились, и я услышал громкий шепот.
– Кецарик, иди на пролет вниз, а то этот шпендик испугается, и денег не
даст.
– А может он и так не даст?
– Да даст, хуй ли, он всегда дает. Просить надо уметь.
Прошло минут десять (видимо Вася ждал, пока Кецарик скроется из виду),
потом Вася позвонил. Я открыл дверь и увидел Васю, напустившего на лицо
скорбное выражение. Несмотря на то, что я от и до слышал его разговор с
Кецариком, мне стало казаться, что у Васи действительно случилось горе.
– Серега, брат, выручай! У Петьки Полкан под машину попал, надо срочно
операцию делать! Иначе все, кранты собачке.
Гордым прозвищем Полкан звали миниатюрную вредную собачку невнятной
породы. Полкан этот вечно облаивал меня, норовя цапнуть за ногу, а когда
раз в день его отпускали на выгул, он в нетерпении зачастую не дожидался
улицы, и опорожнялся прямо на мою дверь.
И я занял. Занял, просто потому что боялся конфликтов, боялся обидеть
человека, мне проще и удобнее было дать Васе желаемое, чем просто
сказать «нет» и захлопнуть дверь.
И вот все повторяется. Снова скорбь на Васином лице, недельная щетина,
слипшиеся мутные глаза, выпяченная нижняя губа и перезрелый перегар.
Правая рука согнута, а ладонь повернута вверх – поза просящего
милостыню. Васю шатает. В общем, Вася все тот же. Но я‑то – уже
нет!
– Вася, ты долг принес?
– Ы‑м? Какой долг?
– Короче, Василий, ты мне уже должен больше 3 тысяч. Когда отдашь, тогда
и поговорим.
Я захлопнул дверь перед охуевшим Васиным лицом. Почти ликуя, но все еще
недовольный собой. Все‑таки надо было этого синяка на фиг послать.
А что? Еще не поздно! Я открыл дверь, Вася все так же стоял, но при виде
меня его лицо расплылось в улыбке. Наверное этот идиот решил, что я
одумался, и возжелал занять Васе стольник.
– Серега, друг, брат, займи, выручи по‑соседски,  – заканючил он.
 – Стольник всего‑то!
– Знаешь чё, Вася? А не пошел бы ты на хуй?
– Чего?
– Ага, на хуй. А если твоя вонючая псина, пожирающая собственное дерьмо,
еще раз обоссыт мне дверь – я ее удавлю. А ты тут все на площадке
отмоешь. Понял?
Вот теперь можно захлопнуть дверь. Что я и не преминул сделать. Вид
шокированной Васиной рожи стал для меня лучшей наградой.
Начинался новый день, впереди много целей, которых надо добиться, и
задач, которые надо решить. Я не спал всю ночь, но ощущал такую легкость
и бодрость, что все казалось выполнимым. Жизнь перестала для меня быть
серой и однообразной, на войне скучно не бывает.
Кирпич четвертый

Я вышел из квартиры, захлопнул дверь. Тихо. Где‑то внизу слышится
мерный храп. Оп‑па! Так я думал – этажом ниже на площадке спит
Вася собственной персоной. Из открытого рта натекло уже ведро слюней.
Штаны в области паха подозрительно темнеют – никак обмочился Васютка. И
вот с этим уебком я не хотел ссориться?
Я осторожно, стараясь не задеть тело, перешагнул Васю, и уже совсем было
выкинул его из головы, как он ухватил меня за ногу. Я слегка напрягся.
Повернул голову и спросил:
– Чё?
– Серега, Христом Богом прошу, не пьянки ради, а здоровья для!  –
прохрипел Вася.
– Бог подаст. Ногу отпусти.
Вася обессилено откинулся, но рукой продолжал цепляться за штанину. Я
выдернул ногу из цепких лап соседа и побежал вниз.
Вот это уже здорово. Раньше я долго объяснял Васе, почему я не могу
занять, докладывал ему о своих покупках и тратах – происшедших и
планируемых, а потом все равно занимал. Потому что Вася просто тупо
кивал головой, стараясь показать, что да, конечно, Сережа, я тебя
понимаю, вхожу в положение, но денег дай. И тупо клянчил, игнорируя все
мои объяснения.
А как же все проще на самом деле! Еще тогда в «Кирпичах», когда мы пили
пиво с Лёхой, он мне об этом рассказывал, но тогда для меня актуальнее
были офисные отношения, и я большего значения этим советам не придал.
«Нет! ». Одно слово. Или три – «Нет и точка! ».
А еще круче, без восклицательных знаков. Спокойно, твердо и без эмоций.
А самое главное – без малейших раздумий и колебаний. Увидят, что вроде
бы сомневаешься – все, суши весла. Так что – «Нет». А когда обессиленный
заемщик спросит «Ну почему нет? », вариант ответа меняется на «Просто
нет». Не надо говорить «Не могу» или «Не хочу». Эти слова обязательно
повлекут за собой вопросы, на которые однозначным «нет» уже не ответишь.
В будущем теперь это уже я буду тупо, даже не пытаясь придать лицу и
голосу выражение сочувствия, говорить «Нет». Я не буду объяснять, почему
«нет». Просто «нет» и все. А Вася или Панченко, за месяц работы уже
успевший у меня взять в долг, после пары таких отказов обращаться сами
перестанут.
И это касается не только тех случаев, когда у меня хотят занять. Это
касается всех случаев, когда меня хотят поиметь. Использовать меня.
Поуправлять мною. Ага. Теперь хрен вам, мои маленькие любители поюзать
Резвея!

***

Так, сегодня пятница, 15 октября. До вечера я на работе, значит покупку
новых шмоток придется отложить на завтра. Кое‑какие деньги у меня
на счету накопились, все‑таки живу я один и больших расходов у
меня нет.
Жаль что машиной еще не обзавелся. Позволить себе купить
какую‑нибудь подержанную иномарку я могу, но прав нет, да и ездить
не умею. В общем, еще две задачи на этот год: научиться водить машину и
получить права.
В метро, как всегда в будние утренние часы, столпотворение. Бегом
спустился по эскалатору, двинул в другой конец перрона – оттуда потом
ближе будет к выходу. Кое‑где на лавочках спали бомжи. Уверен,
когда‑то в свое время они не смогли чему‑то или
кому‑то сказать «нет».
У перрона поезд ждал в основном средний класс и пролетариат.
Кое‑где в толпе ожидающих вкраплениями стояли агрессивные бабки.
Сонно зевая, переминались с ноги на ногу студенты. Либо на зачет, либо
ботаники. Нормальные студенты обычно на первые пары забивают. Или уже не
забивают?
Подъехал поезд, раскрылись двери и все ломанулись в вагон. Распихивая
всех локтями и наступая всем на ноги, бабки пошли на штурм. Некоторые
совсем уж слабые бабки, натыкаясь на широкие спины и плечи рабочего
класса отскакивали, как от мячики от стенки. К счастью, в процессе
расталкивания бабкам помогали здоровенные сумки с не пойми чем.
Я не успел и глазом моргнуть, как все бабки оказались внутри вагона,
двери захлопнулись, а я и еще пара хилых студентов осталась на перроне.
Епрст! Пора позаботиться и о собственном физическом развитии.

***

На вахте сегодня Николаич, Жорик отдыхает. Николаич, в принципе,
неплохой мужик, правда всегда угрюмый и молчаливый. На приветствия он
обычно бурчал что‑то в ответ, а когда с ним здоровался я, он
вообще не считал меня достойным ответа и гордо молчал. Оживал он лишь
при виде генерального, вскакивал с места и громко, с показным уважением
здоровался.
– Здравствуйте, Игорь Николаевич,  – поздоровался я с ним.  – Как жизнь?
Николаич кивнул, показывая что жизнь мол в порядке, не мне Резвею ему
такие вопросы задавать. Ёлы‑палы! Синдром вахтера в действии.
Власть у человека настолько маленькая, вернее узкоспециализированная,
власть пропустить или не пропустить, что показать ее надо так, чтобы
всем стало ясно, кто тут главный. И понты, соответственно, как у
обкурившейся макаки.
И вот сидит это чудо в перьях, в сорок лет не нашедшее достаточно мозгов
или сил устроиться на другую работу, и строит из себя пуп земли. Он даже
не смотрит на меня.
– Николаич, да вы онемели никак?  – с почти искренним удивлением спросил
я.  – То‑то я думаю, что‑то наш Николаич в последнее время
не такой как всегда. На входящих внимания не обращает, не говорит ни с
кем, мычит только. Да тебе, дед, лечиться надо – тишина, покой. А
генеральный знает, что болеешь ты? Больным не место в нашей компании!
Сегодня же поставлю шефа в известность!
Николаич ошеломленно посмотрел на меня. Вид у него такой, словно он
только что лично узрел превращение хомячка в медведя. Ответа дожидаться
я не стал, и сразу пошел к Степанычу. Вчерашнее недоразумение надо
устранить.

***

– Понятно, Сергей,  – сказал Степаныч, потом нажал какую‑то кнопку
на телефонном аппарате.  – Фрайбергер, ко мне, срочно.
Вчера я по‑джентльменски выручил симпатичную мне девчонку, потерял
по этой глупости квартальный бонус. Хорошие деньги, между прочим. Мой
поступок не оценили и восприняли как слабость. Более того, восприняли
как призыв не стесняться и иметь Резвея всем и чаще.
Пришлось исправляться. Я спокойно и уверенно рассказал Степанычу
истинную причину задержки проекта, что, как ни странно, его не удивило.
Умудренный опытом мужик. Интересно, сколько таких человек сидело у него
в кабинете и без зазрения совести подло сливали компромат на своих
коллег? Ну, в моем случае это не подлость, а восстановление
справедливости.
В дверь коротко постучали, потом дверь открылась, и на пороге появилась
серьезная Лидка. Юбка едва прикрывает роскошные бедра. Высокая грудь
мерно колышется, светлые волосы собраны. Красивая, че уж там спорить.
Степаныч, похоже, был такого же мнения, и с жадностью рассматривал
Лидку.
Улыбка сползла с ее прелестного личика, а брови удивленно вскинулись
вверх, когда Лидка увидела меня.
– Михаил Степанович, вызывали?  – севшим голосом спросила Фрайбергер.
– Да, Лидия, садись.  – сухо сказал Степаныч.  – Ты не хочешь внести
кое‑какие изменения в версию о причинах задержки проекта?
Лидка кинула на меня быстрый досадливый взгляд, и села как прилежная
ученица – ноги вместе, руки на коленях. Лишь впившиеся в ладони ногти
выдавали ее волнение.
– Хочу.  – вздохнула Лида.  – Выполнение проекта задержано по моей вине.
Резвей свою часть работы выполнил вовремя.
– Тогда будет справедливым снять штрафные санкции с Сергея и лишить
бонуса тебя?
– Да, это будет справедливо.
– Хорошо. Заканчивайте проект.
Степаныч откинулся в кресле, показывая, что разговор окончен. Когда мы
подходили к двери, сзади раздался голос Степаныча:
– А вы хорошо смотритесь вместе, ребята.
Лидка фыркнула, а я, обернувшись увидел на лице замдиректора лукавую
улыбку. По пути я попытался утешить Лидку:
– Да ладно, Лид, купишь себе на пару губных помад меньше,
делов‑то!
Лидка остановилась, потемневшими изумрудными глазами посмотрела на меня
и сказала:
– Да па‑ашо‑ол ты‑ы!
И побежала. Смешное это зрелище, девчонки вообще хреново бегают, а уж на
каблуках…

***

В пятницу работать никому не хотелось. В моем отделе царило оживление –
впереди насыщенный пятничный вечер и два выходных дня. По традиции, в
пятничный вечер пьянствовать начинали в офисе. Раньше я в таких пьянках
участвовал всего раз пять, потому что приглашали меня, когда денег не
хватало. Я не отказывался и оставался, предпочитая дружеской беседе
молча пить водку.
День прошел почти спокойно.
Правда, у Панченко заметно испортилась координация движений. Проще
говоря, он с завидной стабильностью падал. Вроде идет себе человек, и
вдруг на ровном месте спотыкается. Падая, он каждый раз извинялся.
Причина его падений объяснялась просто – он умудрялся натыкаться на
неожиданно выставленные ноги коллег. Со стороны выглядело все довольно
мирно – идет Панченко мимо Гараяна. Гараян сосредоточенно глядит в
монитор, раздевая в стрип‑покере красивых дэушэк. Потом Гараян
зевает, потягивается, его вытянутые ноги неожиданно оказываются перед
Панченко. Панченко падает. Никто не смеется, все сочувственно
интересуются, не больно ли ушибся Костик, как же его угораздило в пятый
раз да на том же месте, и, вообще, не пора ли Костику менять работу, раз
на него так плохо атмосферные изменения влияют?
Панченко кряхтел, отряхивался и сообщал, что с ним все в порядке, а
атмосферные изменения ему вообще побоку. И вообще, он, Панченко, не
улавливает связи между атмосферными изменениями и работой.
Это продолжалось до тех пор, пока Костик, неся бокал с кофе, не
кувыркнулся в очередной раз, расплескав все на Бородаенко. Саня взревел,
как раненый слон, и начал материться. Костя Панченко узнал много новых
слов. А потом пошел застирывать рубашку Бородаенко.
Когда же он вернулся, то скринсейвером у него служила фотография
здоровенного негритянского мужского достоинства. А еще кто‑то
поставил пароль на его компьютер.
Учитывая, что вчера Лидка напрочь зарезала Костино маркетинговое
исследование, доходчиво объяснив, что первоклашки сделали бы лучше, чем
он, Панченко впал в депрессию и отчаяние. Потому что на переработку
отчета сроку у него – до вечера.
– Ребята, скажите пароль!  – жалобно просил он.
– Слушай, не компостируй тут всем мозги, дался нам твой компьютер? Забыл
небось свой пароль, а теперь ищет причину, чтобы не работать,  –
презрительно сказал Саня.
– Да, Костя, помолчи, работать не даешь, с мысли сбиваешь,  – сказал
Гараян, сосредоточенно жуя бутерброд.
Зараза‑Лидка делала большие глаза и показывала Панченко два жеста:
стучала указательным пальцем по своим часам, потом проводила
оттопыренным большим пальцем по горлу.
Остаток дня Костя передвигался как слепой сапер на минном поле темной
ночью. Ходил он осторожно, смотрел в пол и широко расставлял руки, как
бы ограждая себя от нечистой силы. Потом он ушел к дизайнерам, которые
милостиво выделили ему один компьютер.
А вечером Панченко, тихо ликуя, принес отчет и привел с собой трех
девчонок с дизайнерского.
– Ребята, девчонки с нами хотят пива попить!  – радостно сказал он.  –
Вы не против?
– Мы?  – уточнил Макс Кравцов, наш иллюстратор.  – Нет, Костик, мы
только за. Особенно учитывая то, что сегодня ты всех угощаешь. Вы как,
ребята?
– Да, Панченко, раскошеливайся! Сам с первой зарплаты обещал!  –
напомнил я.
– Не жмись, салага,  – покровительственно вещал Бородаенко.  – Мы жадных
не любим.
– Да, Костя, жадным быть плохо,  – подтвердил Левон Гараян,  – организм
слабеет, зрение портится, координация движений нарушается.
Костя помялся, но терять лицо перед девушками ему не хотелось. Тем
более, все сказано однозначно и предельно ясно.
– Да я че, я не отказываюсь.  – промямлил Панченко.  – Что
брать‑то?
Оживившись, народ начал перечислять необходимое для скромной офисной
пьянки, а Костя, высунув язык, записывал.
Я же думал, что за эти два дня вроде бы нифига не изменилось, но почему
с совсем другим настроением и надеждами я отношусь к предстоящей
вечеринке?
Да потому, что хоть построенная кирпичная стенка совсем невысокая, но
даже с этим можно смело смотреть в будущее.


Часть 2

Кирпич пятый

За выходные успел полностью сменить одежду. Купил хорошие часы вместо
старых. Насчет часов даже не задумывался, брать или нет, китайские
электронные часы совсем не смотрятся с костюмом за девять сотен
долларов.
В каком‑то безумно дорогом салоне коротко постригся, в парфюмерном
бутике купил модную туалетную воду. На этом мои фантазии по поводу смены
облика исчерпались.
Последние дни дали много пищи для размышлений. Но размышлять,
анализировать и планировать желания не было, так что я просто набрал в
видеопрокате кассет и провел остаток выходных у телевизора. Угрызения
совести по поводу того, что я ничего не делаю, гасились твердым желанием
начать с понедельника новую жизнь.
Новая жизнь подразумевала ранний подъём, бег и контрастный душ по утрам,
тренажерный зал и бассейн, автошколу и курсы английского языка. В
отношениях с окружающими – четкая установка на «не дать себя в обиду»,
при этом подчеркнутая вежливость и доброжелательность. С
последним‑то проблем не будет, это уже в крови, а вот не давать
себя в обиду, над этим еще работать и работать.
В воскресенье вечером собрал старые шмотки, закинул их в мешок и понес
на мусорку.
На выходе критически оглядел свою обшарпанную входную дверь, мимолетно
отметил, что давно пора сделать дома ремонт, а то даже привести
кого‑то к себе стыдно.
В подъезде нашем грязно. Исписанные стены, потолок в черных пятнах с
уродливо загнутыми прилипшими обгоревшими спичками, в углу стыдливо
темнеет какая‑то лужа. Пахнет мочой. Жильцы перестали следить за
чистотой и порядком после неудавшейся акции с заменой подъездной двери
на металлическую с кодовым замком.
Местные хулиганы успешно замок поломали, а на самой двери написали
потрясающую глубоко вложенным смыслом фразу «Хуй вам! ». Это значило,
ставьте замки – не ставьте, убирайтесь в подъезде – не убирайтесь, все
равно будет по‑нашему.
Мысль успешно воплощал в жизнь спавший на нижней площадке бомж. В
прошлой жизни этот уважаемый человек точно был человеком интеллигентным:
лег он так, чтобы никому не загораживать проход, а под головой у него
синела обложка томика Булгакова.
Спускаясь, встретил Васю. Он сделал вид, что не заметил меня, и
попытался прошмыгнуть мимо.
– Василий, тебя здороваться не учили?
– Ну, здорово, сосед,  – недружелюбно ответил Вася.  – Куда
направляешься?
– Мусор выкидывать,  – сказал я, приоткрыв мешок.
– Сосед, ты что, совсем?  – удивленно спросил Вася, заглянув внутрь.  –
Вещи то новые совсем, а ты выкидывать.
– А че с ними делать? Я их носить не буду.
– Ну, мне отдай!
– Забирай,  – с радостью согласился я.
До мусорки далековато, а предложение Васи упростило задачу и сэкономило
время.
– С обновкой что ли, сосед?  – не удержался я.
Вася как‑то косо посмотрел на меня, хотел что‑то ответить,
но сдержался. Взвалил мешок на плечи, сухо попрощался и пошел к себе.

***

В шесть утра я проснулся от неприятного попискиванья будильника.
Вставать не хотелось. Кругом – темень, а в комнате – жестокий колотун.
Отопления пока не дали.
Поеживаясь от холода, я сел.
В голову пришла спасительная мысль, что можно поспать еще полчаса,
полутора часов на все хватит. В темноте нашарил будильник, с ненавистью
выключил, перезавел его на полчаса вперед и снова включил. Потом со
спокойной душой отрубился.
В полседьмого вновь в мой сон ворвался писк. На этот раз я уже решил
было вставать, но тут услышал, что за окном льет дождь. «Ё‑моё, да
кто же в дождь бегает‑то? »,  – подумал я, и ни капли не
сомневаясь в верности решения, вновь перевел будильник на семь часов.
«Ограничусь на сегодня душем»,  – подумал я.
К моему удивлению, в семь утра будильник не зазвонил. Он вообще не
включился, потому что я его выключил в предыдущее просыпание. А
проснулся я от стука за окном. Какая‑то ворона упорно долбила мой
карниз.
– Червей там нет,  – лениво сказал я вороне и офигел.
На часах без пятнадцати девять. О, нет! На девять утра назначена
планерка с генеральным во главе. Очень быстро вскочил, наспех почистил
зубы и умылся, оделся в новый костюм и бегом на улицу. Так торопился,
что даже забыл про новый парфюм. И лишь на улице вспомнил, что оставил
дома папку с документами.
Пришлось вернуться. Пользуясь случаем, опрыскал себя туалетной водой и
вновь, перескакивая через ступеньки, помчался вниз.
На улице я на секунду задумался, как добираться, на метро или на такси.
Такси – это пробки, но гарантия того, что доеду я чистым и не мятым.
Метро – быстрее, но ко всему это еще и давки, так что на работу могу
явиться абсолютно непрезентабельным. Еще раз пожалел об отсутствии своей
машины. И выбрал такси.

***

Таксист, усатый седой бывалый мужичок в лужковской кепке, ехал как
образцовый водитель. Мечта и недостижимая цель преподавателей автошколы.
Правила не нарушал, ехал не торопясь, бубнил себе под нос какие‑то
свои водительские байки. Лишь однажды встрепенулся, когда какой‑то
нахальный пацан на бэхе лихо нас подрезал.
– Что за времена настали, а?  – сказал он, показывая глазами на лихача.
 – Никакого уважения, ни к своей жизни, ни к чужой.
– Да,  – поддержал я его,  – куда только гаишники смотрят?
– Да что те гаишники… Тьфу!  – выразительно сплюнул таксист.  – Им же
наоборот на пользу такие горе‑водители. Оштрафуют, да и отпустят с
Богом! Хорошо, если оштрафуют…
– Вряд ли оштрафуют,  – заметил я.
– А то. По‑своему оштрафуют, по своему разумению, так сказать. Вон
какие хари отъели,  – кивнул он в сторону гибддшников.  – Идет такой,
пузо еле волочет.
– Ну, кушать, батя, всем хочется. Вот и крутится каждый как может. Эти
могут так.
– Вон значит как ты считаешь… А я вот, милок, могу сейчас дать тебе
монтировкой по башке и, значит, ограбить.
Я напрягся.
– Тоже кушать хочется, понимаешь?  – продолжил таксист.  – Да
расслабься, ишь как вспотел сразу. Это я к примеру, так сказать.
– Пример некорректный,  – облегченно сказал я.
– Это чем же некорректный‑то пример? А? Они, гаишники твои, закон
нарушают? Нарушают. Преступают, так сказать, закон‑то. И я, вот
если дам тебе по башке, да деньги отберу, тоже считай, нарушаю закон.
Получается и я преступник, и они преступники. Только я предполагаю, а
они, так сказать, претворяют в жизнь.
– В целом, логика верная,  – сказал я,  – но ведь гаишники никого не
убивают.
– Ну, так и я не убиваю. Я же тебе монтировку покажу, ты мне сам деньги
и отдашь. Да не волнуйся,  – сказал он, кинув на меня взгляд.  – Это ж я
так, опять же ради примера.
– А если не отдам я сам?  – возмутился я.
– А чего ж не отдашь‑то, милок? Отдашь как миленький! Парень ты не
боевой, это сразу в глаза бросается. Да и я не дурак, чтобы цеплять к
тем, кто ответить может. Зачем мне проблемы лишние?
Минут пять ехали молча. Потом таксист прокашлялся, закурил папироску,
затянулся и продолжил:
– А насчет того, что инспектора дорожные не убивают никого… Это, милок,
еще как посмотреть. Сами‑то они, руками своими, так сказать, может
и не убивают никого. Но то, что своими действиями потакают нарушителям
правил, это, значится так, факт.
– Это как?
– Уж поверь мне, милок, если правила нарушаются, то и аварии случаются.
Сядет пьяный за руль, едет как умалишенный, на красный ли, на зеленый ли
– ему фиолетово. Либо собьет кого, либо сам убьется, это как пить дать.
А знал бы он, что за езду такую лихаческую права у него отберут – разве
сел бы он пьяным за руль? И уж тем более, не гонял бы так, как это пацан
на БМВ.
Остаток пути таксист молчал. Видимо, молчун по природе, он наговорился
со мной на день вперед. Следующие пассажиры будут ехать в тишине.

***

На работу я опоздал почти на час. Как назло, на вахте сегодня сидит
Жорик.
– Здорово!
– Здорово, Резвей. Опаздываем?  – взглянув на часы, спросил Жора.  – Так
и запишем.
– Пиши‑пиши. Планерка началась?
– А то! Уже час как началась,  – нехорошо улыбнулся Жора.  – Да ты не
волнуйся, ты же у нас нынче борзый, тебе все с рук сойдет.
Препираться времени нет. Бегом поднялся к себе, снял пальто, схватил
папку с планами и отчетами, перекрестился и рванул к генеральному.
В приемной сидела Маргаритка, секретарша шефа. Милая девушка, которая,
наверное, единственная в офисе относилась ко мне по‑человечески.
– Ой, Сережа, что же ты так опаздываешь?  – защебетала Ритка.  – Шеф
сказал тебе домой звонить, я звоню – никто не берет. Звоню на сотовый, а
тут ты сам объявляешься.
– Пробки, Ритуля, пробки,  – успокаивая дыхание, ответил я.  – Все там?
– Все! Без тебя начали.
Подошел к двери, отдышался, поправил галстук, и постучавшись, вошел.
– Здравствуйте, Станислав Евгеньевич! Прошу прощения за задержку.
– Сергей, здравствуй,  – сухо сказал шеф.
Наш шеф, генеральный директор и учредитель фирмы, Станислав Евгеньевич
Кацюба, на директора абсолютно не похож. Тем более, на директора
рекламного агентства. Кацюба похож на борца, на штангиста, на братка, но
не на директора рекламного агентства. Впечатление усиливали лысая
бугристая голова и густые заросли бровей.
Он и был когда‑то штангистом, наш Стас, как мы его за глаза
называли. Штангистом успешным, победителем союзных чемпионатов. Но
пришли новые времена, и Стас решил попробовать себя в бизнесе, что в
принципе не удивительно. В девяностые многие пришли в бизнес. Не все
смогли выжить, не все смогли пробиться. Стас смог.
Шеф обладает живым умом, рассудительностью, любовью ко всему новому.
Выделенка у нас появилась одной из первых в городе, а сотовые телефоны
были выданы сотрудникам, когда цены на них достигали заоблачных высот.
Стас никогда не жалел денег на семинары, на наше обучение, на новейшую
технику. Да и вообще, к нам шеф относился как к партнерам по команде, а
не как к наемным сотрудникам.
Так что я удивился, когда он сказал:
– Сергей, думаю нужды в твоем присутствии на сегодня нет. По вашим
проектам уже отчиталась Лидия Романовна. Ты можешь идти.
Фрайбергер победно улыбалась. Во рту у меня пересохло, но я нашел в себе
силы попрощаться. Ни на кого не глядя, вышел из кабинета.
Понедельник, конечно, день тяжелый, но жизнь я сам себе осложнил, это
факт.

Кирпич шестой

После того, как меня с позором попросили уйти с планерки, я с тяжелым
камнем на сердце подходил к нашему кабинету. Ватные ноги, пересохшее
горло, руки дрожат. Перед дверью выронил папку, и из нее посыпались
отчеты и графики. Когда я аккуратно, стараясь не помять страницы,
собирал все обратно в папку, услышал за дверью оживленный разговор. Обо
мне.
Первая мысль – как ни в чем не бывало, войти в кабинет. Ведь
подслушивать нехорошо. Нехорошо так же, как и читать чужие письма.
Подло. Но потом стало любопытно. Никогда не помешает узнать истинное
отношение окружающих к тебе. А потому, я очень тихо подкрался на
корточках к двери и стал слушать. Пару выпавших страниц оставил на полу,
на случай, если кто‑то увидит меня в таком положении, будет
возможность объяснить свое положение. За дверью слышался голос Панченко:
– … обнаглел он совсем! Заметили, как он разговаривает теперь? А ходит?
Ходит, словно кол проглотил.
– Костя, ну зачем ты так,  – перебил Панченко мягкий вкрадчивый голос
Гараяна.  – Все люди меняются, и Сергей не исключение.
– Да он же чмо, Левон,  – поддержал Костю Саня Бородаенко.  – Чмо, оно и
в Африке чмо. Ты видел, как он оделся сегодня? Ну, когда перед планеркой
забегал? Вырядился, как на свадьбу, лопух.
Я слушал, и чувствовал, как лицо заливает краской. Сердце сильно
колотилось, и я боялся, что его стук услышат за дверью. Я старался
успокоить дыхание, но ничего не получалось.
– Точно, Александр Витальевич! Еще и одеколоном набрызгался, несет он
него как от парфюмерной фабрики,  – с нескрываемой ненавистью в голосе
сказал Панченко.  – Он что, думает нарядился как клоун, духами
побрызгался и крутой стал? Лох он, и относиться к нему надо как к лоху.
– Да может просто влюбился парень,  – предположил Гараян.  – Вспомни
себя, Саша, когда ты за Маргаритой ухаживал. Я тебя тогда еще первый раз
побритым увидел.
– Кстати, Саня,  – встрепенулся Панченко,  – так ты переспал с ней?
– Конечно, стажер. А хули ты думал? Что я как Резвей буду годами вокруг
Лидки виться? Цветы, ресторан, пару раз переспал и ну ее нах, надоела
она мне.
– Подонок ты, Саша,  – радостно сказал Панченко.
– Да, стажер, я – такой!  – удовлетворенно подтвердил Саня.
И все трое заржали.
– Помню как‑то бухали мы… Где‑то полгода назад, помните?
Тебя, Панченко, тогда еще не было у нас, можешь не тужиться, не
вспоминать. Ну, Резвей еще тогда был с нами, Левон, ты то должен
помнить. Потом он упился в хлам, ползал вокруг Фрайбергер на коленях и
шептал «Я люблю тебя, Лида! ».
Радостный гогот ударил по ушам. Я помнил ту историю смутно, уже почти
забыл, поскольку действительно выпил тогда сверхмеры.
– А Лидка че?  – спросил Панченко.
– Лидка? Лидка сказала ему что‑то типа, повторишь это, Резвей,
когда будешь трезвей. Резвей стал рубаху на груди рвать, копытом бить,
что типа трезвый он, как стеклышко, а потом проблевался, лошара, прямо
ей под ноги… Короче, лох – это судьба… Ха‑ха!
Я и не заметил, как сзади подошла вернувшаяся с планерки Лидка.
– Резвей, ты что тут делаешь?
– Я?  – севшим голосом пробормотал я.  – Ничего. Отдыхаю.
Я и забыл про выдуманную версию о подбирании выпавших отчетов. Лидка
насмешливо посмотрела на меня и сказала:
– Ну, отдыхай, отдыхай. Пройти дай только.
– Проходи,  – прошептал я, собрал выпавшие страницы и ничего не видя,
двинулся по направлению к туалету.
Еле передвигая ноги, шел, шаркая как старик. Передвигался медленно. Из
кабинета донесся строгий голос Лиды.
– Над чем веселитесь так, ребята?  – строго спросила она.  – Работы нет,
что ли?
– Да, поведение Резвея в последнее время обсуждаем, Лидия Романовна!  –
сказал Панченко.  – Кстати, а где он?
– Сидит под дверью, отдыхает, как он мне сам сказал. Судя по всему,
заодно греет уши…

***

К счастью в туалете пусто. Дрожащими руками закурил сигарету, открыл
окно.
«Я – чмо и лох, лох и чмо»,  – думал я. В голове звучала песня «Лох –
это судьба».
Каких‑то три дня назад я стоял здесь же, так же курил, но мысли
были гораздо радужнее. Тогда мне казалось, что все будет просто.
Изменить линию поведения, имидж и все сразу станет хорошо. Как в сказке.
Хрен там.
Из всего подслушанного разговора коллег о себе я не узнал ничего нового.
Кроме одной вещи. О том, что Лидка просила повторить признание в любви,
когда я буду трезвым.
Я честно забыл это. Или не услышал ее слова, потрясенный фактом своего
признания в любви. В памяти отложилось лишь признание и то, как меня
внезапно стошнило Лидке под ноги. Полгода прошло, человеческая память,
заботясь о душевном равновесии, потихоньку стирает все неприятное, что
было в прошлом. Хорошо, что для Бородаенко это не неприятное
воспоминание, а веселый эпизод из офисной жизни. Хорошо, что он мне его
напомнил…
Ё‑моё, да о чем я думаю? Стою на грани увольнения, отношения с
коллективом безнадежно испорчены, все окружающие считают меня лохом и
держат за чмо. Тут не о Лидке надо думать.
Я‑то, дурачок, поверил в себя. Раньше меня принимали за тихого,
безотказного, приятного парня. Да, раньше на мне ездили. Использовали.
Но относились хорошо. А сейчас? Сейчас все думают, что у меня произошло
помутнение рассудка. Что я оборзел. Что я съехал с катушек и позволяю
себе вещи, недопустимые для обычного лоха.
К деревенским дурачкам относятся хорошо ровно до тех пор, пока они
окончательно не свихнутся. Я и был таким местным дурачком. От смены
одежды и поведения я для них дурачком быть не перестал. Но стал дурачком
агрессивным, странным. Оставаясь при этом таким же лохом.
А значит, для меня остается два варианта. Либо сдаться, извиниться перед
Пан

Станция метро "Армейская". Машинист объявляет:
-Осторожно, двери закрываются. Следующая станция - "Госпитальная".
Через некоторое время:
-Станция "Госпитальная".
Ещё через некоторое время:
-Осторожно, двери закрываются. Следующая станция - "Кладбище".

В некой стране надо обновить дорогу, идущую через лес и соединяющую два автобана. Дорога через лес старая и убитая, но, если ее привести в порядок, то все будет круто.

Итак, как где поступят.

В Германии - дорогу превратят в шестиполосный автобан с великолепными развязками, но через день после завершения работ Конституционный суд на экстренном заседании запретит ее использование, потому что уровень шума от новой дороги угрожает спариванию редких древесных лягушек, живущих в лесу.

В США - автобан будет построен в лучшем виде, но последние десять метров не будут завершены, потому что республиканцы в конгрессе примут программу экономии бюджета. Автобан в итоге так и нельзя будет использовать.

В Китае - китайцы в точности скопируют немецкий автобан, только надписи на указателях будут с орфографическими ошибками.

В России - на реконструкцию дороги будет выделен бюджет в 138 млрд рублей; перед началом планирования группы чиновников отправятся в длительные командировки по обмену опытом в Мюнхен, Майами и Ниццу; к концу третьего года подготовительных работ деньги закончатся, но к визиту президента будут изысканы 300 таджиков, которые лопатами разложат асфальт по всем ямкам. Вести расскажут о реализации федеральной программы "Дорожное строительство".

В Польше - партия Права и свободы напомнит, что наличие автобана через лес сокращает путь русских танков к Варшаве на 30 минут, поэтому дорогу перестраивать не будут, а построят передатчик "Радио Мария".

В Эстонии - увидят, что делают поляки, и для верности еще и заминируют дорогу.

В Грузии - построят стеклянное здание строительного управления, поднимут тост за возведение европейского автобана, на этом деньги закончатся. МИД Грузии сообщит, что дорогу построили, но ее разбомбили русские.

В Греции - на строительство дороги будет взят кредит Евросоюза. Деньги уйдут неизвестно куда. На покрытие кредита будет взят еще один кредит. Деньги снова уйдут неизвестно куда. В конце концов концессию строительства дороги продадут немцам, которые и построят автобан - но греческая пресса расскажет, что это еще один агрессивный акт Германии в многолетней попытке оккупировать гордую балканскую страну. В газетах немецкие бульдозеры будут изображены в виде танков со свастиками.

Во Франции - о строительстве будут вестись горячие дискуссии в самых витиеватых выражениях, в конце концов вместо автобана будет построена еще одна АЭС и центр фильтрации мигрантов.

В Швейцарии - автобан будет убран под землю в виде туннеля, причем в параллельных стволах разместится адронный коллайдер и хранилище золота банка UBS.

В Намибии - вместо автобана китайцы построят в Намибии железную дорогу от порта до шахт.

В Армении - автобан проведут в Нагорный Карабах, не чтобы ездить по нему, а чтобы просто чтобы позлить азербайджанцев.

В Азербайджане - поскольку строить автобан в Нагорный Карабах невозможно, на деньги будет закуплено еще 50 танков, и снят грозный рекламный ролик.

В Белоруссии - автобан имени Александра Лукашенко будет построен от здания Библиотеки до здания Ледового Дворца и превращен в беговую дорожку для конькобежного спорта.

В Италии - все равно, где и как автобан будет строиться, подрядчиком будет фирма Сильвио Берлускони.

В Люксембурге - автобан не будет строиться вовсе: во-первых, слово слишком напоминает о немцах, во-вторых в стране нет места.

В Канаде - зачем строить автобан, проще дождаться зимы и ехать по льду рек.

В Австралии - автобан будет построен в качестве туристического объекта, с большим количеством дорожных знаков "Осторожно, кенгуру" и "Осторожно, утконосы". Австралийцы же будут летать самолетами.

В Индонезии вырубят кстати обнаружившийся лес и насадят на этом месте плантацию масляных пальм. Дорогу на плантацию перекроют блокпостами каждые два километра, на них случайных проезжающих будет досматривать девять видов полиции - от муниципальной до биоэнергетической. Умеющий читать полицейский будет на четвертом блокпосту с юга.

В Северной Корее за само упоминание существования дороги будут давать семь лет лагерей.

На Тайване дорогу построят в виде кольца Мебиуса и инкрустируют микросхемами. Но даже это не сможет привлечь внимание туристов к Тайваню, никто не знает, где это.

В Гонконге построят строго вертикальную дорогу, но обязательно в Шеньжень. В нее потом врежется вертолет с миллионерами из Макао, которые все окажутся сельскими партийными чиновниками из КНР.

В Таджикистане будущую дорогу акционируют и будут выдавать бюджетникам часть зарплаты акциями Дороги, которая навсегда обеспечит будущее Таджикистана. Акциями в холода семьи таджиков, уехавших в Россию на заработки, будут отапливать дома.

В ЮАР контрольный пакет дороги будет принадлежать черным, строить ее будут белые миноритарии на китайские деньги руками тех же черных. Построят вовремя.

В Бразилии для строительства дороги будет создан Национальный институт строительства соединяющих автобаны дорог. Архитектурный конкурс по строительству его офиса на третий год выявит крайне важные тенденции в современной городской архитектуре.

В Бельгии фламандцы объявят строительство дороги культурной интервенцией.

В Монголии дорогу предложат строить японцам и РЖД одновременно, а потом опять случится революция.

В Исландии проект дороги всякий раз будет превращаться то в проект русской военной базы, то в проект алюминиевого завода, то в проект футбольного стадиона в Манчестере. Все - на русский кредит.

На Гернси дорога будет предоставлять наилучшие возможности для офшорного банкинга.

В Колумбии скажут, что одна дорога бесплатно на пробу, два грамма - $100, а оптовые поставки можно обсудить.

Конечно же, для наших подводных лодок несение боевой службы - это
ответственная задача. Надо в океане войти, прежде всего, в район, который
тебе из Москвы для несения службы нарезали, надо какое-то время ходить по
этому району, словно сторож по колхозному огороду, сторожить, и надо,
наконец, покинуть этот район своевременно и целым-невредимым вернуться
домой. Утомляет это все, прежде всего. И прежде всего это утомляет нашего
старпома Льва Львовича Зуйкова, по прозвищу Лев.
То, что наш старпом в автономках работает не покладая рук, - это всем
ясно: он и на камбузе, он и в корме, он и на приборке, он опять на камбузе -
он везде. Ну и устает он! Устав, он плюхается в центральном в кресло и либо
сразу засыпает, либо собирает командиров подразделений, чтобы вставить им
пистон, либо ведет журнал боевых действий.
Ведет он его так: садится и ноги помещает на буй-вьюшку, а рядом
устраивается мичман Васюков, который под диктовку старпома записывает в
черновом журнале все, что с нами за день приключилось, а потом он же -
Васюков - все это аккуратнейшим образом переносит в чистовой журнал боевых
действий.
С этим мичманом старпома многое связывает. Например, их связывают
дружеские отношения: то старпом гоняется за мичманом по всему центральному с
журналом в руках, чтоб по голове ему настучать, то возьмет стакан воды и,
когда тот уснет на вахте, за шиворот ему выльет, и мичман ему тоже
по-дружески осторожненько гадит, особенно когда под диктовку пишет.
Например, старпом ему как-то надиктовал, когда мы район действия
противолодочной акустической системы "Сосус" покидали: "Покинули район
действия импортной системы "Сосус". Народ уху ел от счастья. Целую. Лелик" -
и мичман так все это без искажения перенес в чистовой журнал. Старпом потом
обнаружил и вспотел.
- Васюков! - вскричал он. - Ты что, совсем дурак, что ли?! Что ты
пишешь все подряд! Шуток не понимаешь? Соображать же надо! Вот что теперь
делать? А?
А Васюков, сделав себе соответствующее моменту лицо, посмотрел, куда
там старпом пальцем тычет, и сказал:
- А давайте все это как положено зачеркнем, а внизу нарисуем: "Записано
ошибочно".
После этого случая все на корабле примерно двое суток ходили очень
довольные. Может, вам показалось, что народ наш не очень-то старпома любит?
Нам сначала самим так казалось, пока не случилась с нашим старпомом
натуральная беда.
Испекли нам коки хлеб, поскольку наш консервированный хлеб на
завершающем этапе плавания совсем сдохшим оказался. И такой тот хлеб
получился мягкий, богатый дрожжами и сахаром, что просто слюнки текли.
Старпом пошел на камбуз и съел там полбатона, а потом за домино он сожрал
целый батон и еще попросил, и ему еще дали. А ночью его прихватило: живот
раздуло, и ни туда ни сюда - кишечная непроходимость.
Док немедленно поставил старпома раком и сделал ему ведерную клизму, но
вода вышла чистая, а старпом так и остался раздутым и на карачках. Ну,
кишечная непроходимость, особенно если она оказалась, скажем так, не в
толстом, а в тонком кишечнике, когда газы не отходят, - штука страшная:
через несколько часов перитонит, омертвление тканей, заражение, смерть,
поэтому на корабле под председательством командира срочно прошел консилиум
командного состава, который решал, что делать, но так и не решил, и корабль
на несколько часов погрузился в черноту предчувствия. Лишь вахтенные
отсеков, докладывая в центральный, осторожно интересовались: "Лев
просрался?" - "Нет, - отвечали им так же осторожно, - не просрался". А в
секретном черновом вахтенном журнале, куда у нас записывается всякая ерунда,
вахтенный центрального печальный мичман Васюков печально записывал в столбик
через каждые полчаса: "Лев не просрался. Лев не просрался, Лев не
просрался..." Он даже специальную графу под это дело выделил, писал красиво,
крупно, а потом начал комбинировать, чередовать большое буквы с маленькими,
например так: "Лев не ПрОсРаЛсЯ", или еще как-нибудь, и, отстранившись, с
невольным удовольствием наблюдал написанное, а корабль тем временем все
глубже погружался в уныние: отменили все кинофильмы, все веселье, никто не
спал, не жрал - все ходили и друг у друга спрашивали, а доку уже мерещилась
операция и то, как он Львиные кишки в тазик выпустил и там их моет. Доку
просто не сиделось на месте. Он шлялся за командиром, как теленок за
дояркой, заглядывал ему в рот и просил: "Товарищ командир, давайте радио
дадим, товарищ командир, умрет ведь". На что командир говорил ему:
"Оперируй", - хотя и не очень уверенно.
Наконец командир сдался, и в штаб полетела радиограмма: "На корабле
кишечная непроходимость. Прошу прервать службу".
Штаб молчал часов восемь, во время которых он, наверное, получал в
Москве консультацию, потом, видимо, получил и тут же отбил нам: "Сделайте
клизму". Наши им в ответ: "Сделали, не помогает". Те им: "Еще сделайте".
Наши: "Сделали. Разрешите в базу". После чего там молчали еще часа четыре, а
потом выдали: "Следуйте квадрат такой-то для передачи больного". Мы
вздохнули и помчались в этот квадрат, и тут Лев пукнул - газы у него пошли.
Он сам вскочил, примчался к доктору с лицом просветлевшим, крича по дороге:
"Вовик, я пукнул!", - и тут же на корабле возникла иллюминация, праздник, и
все ходили друг к другу и поздравляли друг друга с тем, что Лев пукнул.
Потом командир решил дать радиограмму, что, мол, все в порядке, прошу
разрешения продолжать движение, вот только в какой форме эту радиограмму
давать, надо ж так, чтоб поняли в штабе, а противник чтоб не понял. Он долго
мучился над текстом, наконец вскричал: "Я уже не соображаю. Просто не знаю,
что давать".
Тогда наши ему посоветовали: "Давайте так и дадим: Лев пукнул. Прошу
разрешения выполнять боевую задачу".
В конце концов, действительно дали что-то такое, из чего было ясно,
что, мол, с кишечной непроходимостью справились, пукнули и теперь хотят
опять служить Родине, но штаб уперся - в базу!
И помчались мы в базу. Примчались, всплыли, и с буксира к нам на борт
начальник штаба прыгнул:
- Кто у вас тут срать не умеет?! - первое, что он нам выдал. Когда он
узнал, что старпом, он позеленел, вытащил Льва на мостик и орал там на весь
океан, как павиан, а наши ходили по лодке и интересовались, что это там
наверху происходит, а им из центрального говорили: "Льва срать учат"...
это рассказик из цикла рассказов Покровского Расстрелять и 72метра.кто интересуется данной тематикой(армия,флот,приколы армейские)настоятельно рекомендую! а теперь собственно зачем я сюда это вставил - уважаемый Грубас! вы очень красиво ушли с этого сайта, буквально заявив, что в наших услугах больше не нуждаетесь и вообще у меня есть свой сайт. ваши надуманные и неинтересные истории никому здесь не нужны. хватит уже от разных имён отправлять сюда.я когда читаю истории сразу понимаю-это грубаса херня. почерк и стиль. извините.

В СФЕРЫ БОГА ВОСПАРЯЮТ .. ГЕРОИ..
***
ОТ ВСЕЛЕНСКОГО ИНФОРМБЮРО № 769
***
ОХ.. НЕПРУХА... НЕВЕЗУХА… ЭХ ДА.. ПРОВАЛЬНАЯ..
В СОВРЕМЕННОСТИ СОВСЕМ МАЛО.. ЧУДА..
ОБСТАНОВКА.. КАК БЫ.. ПОЛУФИНАЛЬНАЯ..
И ВДРУГ.. ЛЕГЕНДА.. ВЫСТУПИЛА … КРУТО..

«..ПРОПИШУ Я ВАС .. В БЕЗМЕРНУЮ СКАЗКУ..
У МЕНЯ ЖИЛИЩА ЕСТЬ.. ТЕ.. ЧТО НАДО..
ГОРОДСКУЮ Я СМИНАЮ... ПОБАСКУ..
ЕСТЬ ЛЮБОМУ У МЕНЯ.. СТРАН ГРОМАДА..»

СНИЗОШЛА ОНА.. МАХАТЬ .. РУКАВАМИ..
А ИЗ РУКАВОВ ЛЕТЯТ.. ДОЛИНКИ..
ДА ВСЕ.. С ПЛОДОВЫМИ ДЕРЕВАМИ..
И ОГОРОДНЫЕ МЕЖ НИМИ .. КАРТИНКИ..

И ДВОРЫ-ДВОРЦЫ ЛЕТЕЛИ.. НА ЖИТИЯ..
НА ЧУДЕСНОЕ СТУДЕНЧЕСТВО.. ВЕЧНОЕ..
ИНТУИЦИИ ВИТАЛИ И ..НАИТИЯ..
А В КОРИДОРЫ ПАРКОВАЛИСЬ.. ПУТИ МЛЕЧНЫЕ..
***
КИРИЕНКИ УРОЖЕНЦЫ.. СТРАНЫ КИРИЯ..
А ЭТО ..ТАЙНЫЙ МИР.. МИР НЕЯВНЫЙ..
ЭТО Ж ТОЧНЫЙ ПРИМЕР.. ИНОМИРИЯ..
ПОД ПРИРОДОЙ.. РАВНОВЕСНОЙ ИСПРАВНОЙ..

РОДСТВО БУДУТ КИРИЕНКИ.. ЗАМАЛЧИВАТЬ..
СТАНУТ НА СУДАХ.. ОТПИРАЦЦА..
ОТКАЗНОЕ БУДУТ .. НАВОРАЧИВАТЬ..
«МЫ КАК ВСЕ».. БУДУТ С ФОНОМ.. СЛИВАЦЦА...

НО ВЗГЛЯНИТЕ .. КИРИЕНКО ЕВГЕНИЯ..
СРАЗУ ВИДНО.. ЧТО ОНА.. НЕ МЕСТНАЯ..
МОЖЕТ ДОЧКА КАКОГО-ТО ..ГЕНИЯ.. ?
ЭХ .. СТРАНА КИРИЯ НАМ.. НЕИЗВЕСТНАЯ..

НО.. КАКАЯ ДИВНАЯ .. ПОВАДКА..
РАСТОРМОЖЕННАЯ ВСЯ.. РАСКОЛДОВАННАЯ..
ВСЯ ЗАГАДОЧНА ОНА.. А ГДЕ РАЗГАДКА..?
МОЖЕТ СКРЫТАЯ ГДЕ … ЗАМУРОВАННАЯ..?
***
ВСТРЕПЕНУЛАСЯ.. НАДЕЖДА ЯРУШКИНА..
РАСХРАБРИЛАСЬ И РАЗЪЯРИЛАСЬ.. КАК БЫ..
«..НЕТ Я НЕ ТО.. ЧТО ПРЕВЗОЙДУ.. А.С.ПУШКИНА..
НО БЕЗМЕРНОСТЬ РАЗРИСУЮ.. НЕ СЛАБО..

ЯВНОСТЬ Я ЗАДВИНУ ТУДА .. В.. СМУТНОЕ..
В ЗНАКИ РЕДКИЕ.. В БЛИКИ.. И ..В ГЛЮКИ..
ЗАПАКУЮ .. В МЕЛКИЕ ПОМЕХИ.. ПОПУТНЫЕ…
А НЕЯВНОСТЬ.. МАСТЕРАМ.. ВЛОЖУ В РУКИ..

БЕЗГРАНИЧНОСТЬ.. ОНА ВСЯ .. ТОЛЬКО.. ТАЙНАЯ..
ПОД ПЕЙЗАЖЕМ ОНА.. ПОД.. ДОИСТОРИЧЕСКИМ..
КАК.. ПОЛУБОГАМИ ВСЯ.. ИЗВАЯННАЯ..
ДУХОМ ВСЯ ПРОНИЗАНА.. ГАЛАКТИЧЕСКИМ...»
***
ПОВЕЯЛО.. РАССВЕТНЫМ .. ЗАПОВЕДНЫМ..
БРОСИЛО.. К ГРАНИЦАМ.. ЗАПРЕТНЫМ..
ПОТЯНУЛО АРОМАТОМ.. НЕИЗВЕДАННЫМ..
К ОБИТАНИЯМ.. ЗАМАГНИТИЛО.. НЕПРИМЕТНЫМ..

В ШКОЛАХ.. ВЫСШЕЙ.. СРЕДНЕЙ И НАЧАЛЬНОЙ..
ЗАЗВЕНЕЛИ ЗВОНКИ ...К ПЕРЕМЕНАМ..
С КАФЕДР РЕЧИ ПОЛИЛИСЬ.. ОТЧАЯННЫЕ..
«..ПОБЫВАЕМ В БЕЗРАЗМЕРАХ.. НЕПРЕМЕННО..»

РАДУЮЦЦА ВСЕ И.. ПРОФЕССУРА ТОЖ..
А ДОЦЕНТЫ ПОШЛИ В ПЛЯС.. С КАНДИДАТАМИ..
ДО ЧЕГО ЖЕ .. МИР ГАЛАКТИК ХОРОШ..
РАСЦВЕТУТ ТАМ ВСЕ .. СВОИМИ ТАЛАНТАМИ..

ТАК И ПРУТ ВСЕ.. В .. ВЕЧНЫЕ СТУДЕНТЫ..
ВЕДЬ МЫ КТО ТЕПЕРЬ ?..МЫ.. ПОЛУБОГИ !
МЫ ШАГАЕМ.. В СКАЗКИ.. В ЛЕГЕНДЫ..
А ТО БЫЛИ ПЕРСПЕКТИВКИ-ТО.. УБОГИ..
***
ИЗ ОТЗЫВА..
«..МЫ ИСКРЕННЕ РАСТРОГАНЫ .. ПРОЕКТОМ..
ПРЕДЛАГАЮТ КАЖДОМУ .. СТРАН МНОГО..
ОЧЧЧЕНЬ-ДЕ.. СИЛЁН.. ДОРОЖНЫЙ ВЕКТОР..
С НИМ ЛЮБОЙ ПОЛУЧИТ.. СТАТУС.. ПОЛУБОГА..»
***
НАМЕТИЛИСЬ.. ИЗРЯДНЫЕ .. АВАНСЫ.
А ПЕДАНТ УЖЕ ШИПИТ.. «..ОТНИМУ..»
НО ОСТАЮЦЦА КОЙ-КАКИЕ ШАНСЫ.
БЕЗРАЗМЕРИИ ВЗЯТЬ.. НА… ДОМУ..
***
ПРЕТЕНЗИЯ..
«..СЛУХ ПУСТИЛИ.. ВЫ.. ВИТАЕТ.. ВЕРСИЯ..
БУДТО Я.. ИЗ ИМПЕРИИ ДАРИЯ..
БУДТО РОДИНА МОЯ.. ЭТО.. ПЕРСИЯ..
ИЛИ КИРИЯ.. ИЛИ ТАМ.. КАРИЯ..

И МНЕ НИКАК .. ОТМАЗАЦЦА.. НЕ МОЖНО..
ДА ЕСТЬ ЛИ ХОТЬ НАМЁК НА ЭТИ СТРАНЫ..
ГДЕ НЕЯВНО ВСЕ ЖИВУТ.. ОСТОРОЖНО…
ГДЕ СКРЫВАЮТ БЫТ .. ВОЛШЕБНЫЕ ТУМАНЫ..

А Я Ж .. РЯЗАНСКАЯ.. ДЕВА.. ПРОСТАЯ..
А НА МЕНЯ КАТЯТ БАЛЛОН.. «..ТЫ САМОЗВАНКА..
У ТЕБЯ .. ПАСПОРТ - ФАЛЬШИВКА..».. Я РЫДАЮ..
И КРИЧУ ВСЕМ.. «.. Я РЯЗАНКА.. РЯЗАНКА..!»

И МНЕ НИКАК .. ОТМАЗАЦЦА.. НЕ МОЖНО..
ДА ЕСТЬ ЛИ ХОТЬ НАМЁК .. НА ЭТИ СТРАНЫ..
ГДЕ НЕЯВНО ВСЕ ЖИВУТ.. ОСТОРОЖНО…
ГДЕ СКРЫВАЮТ БЫТ.. ВОЛШЕБНЫЕ ТУМАНЫ.. ?»
***
«..НЕ ПОЛУЧИЦЦА.. КРИЧАТ.. И ТОЧКА..
НЕ ПОСТРОИТЬ… ЗОЛОТЫЕ ВРЕМЕНА..!»
НО ОНА ВЕДЬ.. КАПИТАНСКАЯ ДОЧКА..
И ПУСТЬ ШТОРМИТ ВО ВСЮ .. И НОЧЬ ТЕМНА….
***
В ИНОМИР Я ЗАГЛЯНУЛ … ОДНИМ ГЛАЗКОМ.
А ТАМ… КАПИТАНСКАЯ ДОЧКА..
А МЫ .. ПО ГРЯЗИ ВСЁ ЕЩЁ.. ПОЛЗКОМ..
И…ТОРМОЗА У НАС И.. ПРОЧАЯ ЗАМОРОЧКА..

НУ ЭТО ПРОСТО.. КАПИТАНСКОЕ ..ВИДЕО..
АХ.. КАКАЯ ДИВНАЯ.. УЗОРНАЯ ..ФИЛЬМА..
МЫ .. НАЧАЛО ПРЕДТЕЧИ.. УВИДЕЛИ..
ДА БУДЕТ СВЕТ И ДА.. СКРОЕЦЦА.. ТЬМА..

СОХРАНЯЛ ОН.. БЛАГОРОДНУЮ ОСАНКУ.
ХОТЬ ИЗРЯДНО БЫЛ.. НАВЕСЕЛЕ..
ХОРОШО БЫ ПОСЕТИТЬ.. РЕАЛЬНОСТИ ИЗНАНКУ..
МИРИАДЫ .. ЕСЛИ ЕСТЬ ОНИ .. НА ЗЕМЛЕ..»
***
ВСЕХ ГЛАВНЕЙ МАСТЕРСТВО.. В ЛЮБОМ ДЕЛЕ…
ТАК НЕ ДЕРЖИТЕ МАСТЕРОВ.. В ЧЁРНОМ ТЕЛЕ..
***
СКУЧНО СТАНЕТ .. ОДНОМУ..
СТО МИРОВ НАЙДУ .. В ДОМУ..

ДОМ ОКАЖЕТ.. СТО УСЛУГ..
ОН МОЙ ..САМЫЙ ЛУЧШИЙ .. ДРУГ…

СТОЛЬКО ВЛОЖЕНО.. ТРУДОВ..
ХРАМОМ СТАЛ МНЕ .. ОТЧИЙ КРОВ...
***
СОВРЕМЕННОСТЬ ГОРОДАМИ.. ИСЧИСЛЕНА..
ОМЕРТВИЛИ ЕЁ .. ИСЧИСЛЕНИЕМ…
НЫНЕ НОВАЯ РЕАЛЬНОСТЬ ЗАМЫСЛЕНА..
В СФЕРЫ БОГА… ВОСПАРЯЕТ.. НАСЕЛЕНИЕ..

НО НАБИВАЮТ УЖАСОМ.. КАК ЧУЧЕЛА..
ОНИ ХОДЯТ И …ВСЕХ.. СТРАЩАЮТ..
ПОД СЕБЯ НАС ГОРОДУХА .. ОКУЧИЛА...
ЛЮДИ ТЕЛОМ И ДУХОМ.. НИЩАЮТ..
***
ДВЕРИ ЗАПЕРТЫ.. ЗАКОДИРОВАНЫ..
И КЛЮЧИ В СПЕЦХРАНЕ.. НАВЕЧНО..
ВСЕВОЗМОЖНЫЕ ИСХОДЫ .. ПРОЗОНДИРОВАНЫ..
БАРРИКАД И ЗАМОРОЧЕК.. ПОНАВЕРЧЕНО..

НО РАЗВЕДЧИКИ.. ОТЧАЯННАЯ БРАТИЯ..
ПОДБИРАЮТ ОТМЫЧКИ.. К ЗАМКАМ..
И УЖЕ ГОТОВИЦЦА .. ГВАРДИЯ…
К ИНОМИРСКИМ ОТПЛЫТЬ.. БЕРЕГАМ..
***
ДОСТИЖЕНИЯ.. ТУРБОЛЕСНИЧЕСТВА..
***
ВЕТРИЛА ПОЙМАНЫ.. В ВОРОНКИ..
И НАЧАЛИСЬ.. ЗА.. ВЕТРОМ ГОНКИ..

И ЕСТЬ ПРОГРАММКА ИЗ ПРОГРАММ..
ЭЛЕКТРОТОК БРАТЬ… С АМАЛЬГАМ..

СПАСАЕТ .. СОРОКОВОЛЬТОВКА..
СОРОК ВОЛЬТ ДАЁТ .. ВИНТОВКА..

ПРИ БЕЗОПАСНОМ ЭЛЕКТРИЧЕСТВЕ ..
ЭТО.. УСПЕХ.. В ТУРБОЛЕСНИЧЕСТВЕ..
***
ЕЛЬ УБИВАТЬ ..НА НОВЫЙ ГОД…
НИКТО НЕ СТАНЕТ.. НЕ ТОТ ХОД..

ВЕДЬ ДЛЯ ТОГО.. МАКУШКИ ЕСТЬ..
СРЕЗАЛ ОДНУ .. ВЫРАСТЕТ .. ШЕСТЬ..!!!
***
ОТКРЫТИЯ ..НИЧТО НЕ ПРЕДВЕЩАЛО..
ТЕКЛИ ГОДОВ УНЫЛЫХ.. ВЕРЕНИЦЫ..
НАДЕЖД ОСОБЫХ.. НЕТ.. НЕ ТРЕПЕТАЛО..
И ВДРУГ ОТКРЫЛОСЬ.. ЧУДО.. БЕЗГРАНИЦЫ..

БЫВАЛИ ДА.. ПОРЫВЫ С КУРАЖОМ..
ЧТО БЫЛО В НЁМ-ТАКИ .. ЗАМЕЧЕНО..
И ОН .. ЗНАКОМИТ НАС .. С БЕЗЭТАЖОМ..
И ВОТ.. НА БЕЗЭТАЖ.. МИРОВ.. НАВЕРЧЕНО..

831
ОБРАЗ БЕГУЩЕЙ ПО ВОЛНАМ..
***
ОТ ВСЕЛЕНСКОГО ИНФОРМБЮРО № 831
***
ОХ.. НЕПРУХА... НЕВЕЗУХА… ЭХ ДА.. ПРОВАЛЬНАЯ..
В СОВРЕМЕННОСТИ СОВСЕМ МАЛО.. ЧУДА..
ОБСТАНОВКА.. КАК БЫ.. ПОЛУФИНАЛЬНАЯ..
И ВДРУГ.. ЛЕГЕНДА.. ВЫСТУПИЛА … КРУТО..

«..ПРОПИШУ Я ВАС .. В БЕЗМЕРНУЮ СКАЗКУ..
У МЕНЯ ЖИЛИЩА ЕСТЬ.. ТЕ.. ЧТО НАДО..
ГОРОДСКУЮ Я СМИНАЮ... ПОБАСКУ..
ЕСТЬ ЛЮБОМУ У МЕНЯ.. СТРАН ГРОМАДА..»

СНИЗОШЛА ОНА.. МАХАТЬ .. РУКАВАМИ..
А ИЗ РУКАВОВ ЛЕТЯТ.. ДОЛИНКИ..
ДА ВСЕ.. С ПЛОДОВЫМИ ДЕРЕВАМИ..
И ОГОРОДНЫЕ МЕЖ НИМИ .. КАРТИНКИ..

И ДВОРЫ-ДВОРЦЫ ЛЕТЕЛИ.. НА ЖИТИЯ..
НА ЧУДЕСНОЕ СТУДЕНЧЕСТВО.. ВЕЧНОЕ..
ИНТУИЦИИ ВИТАЛИ И ..НАИТИЯ..
А В КОРИДОРЫ ПАРКОВАЛИСЬ.. ПУТИ МЛЕЧНЫЕ..
***
ВОСПАРИЛА КИРИЕНКО ЕВГЕНИЯ
***
КИРИЕНКИ УРОЖЕНЦЫ.. СТРАНЫ КИРИЯ..
А ЭТО ..ТАЙНЫЙ МИР.. МИР НЕЯВНЫЙ..
ЭТО Ж ТОЧНЫЙ ПРИМЕР.. ИНОМИРИЯ..
ПОД ПРИРОДОЙ.. РАВНОВЕСНОЙ ИСПРАВНОЙ..

РОДСТВО БУДУТ КИРИЕНКИ.. ЗАМАЛЧИВАТЬ..
СТАНУТ НА СУДАХ.. ОТПИРАЦЦА..
ОТКАЗНОЕ БУДУТ .. НАВОРАЧИВАТЬ..
«МЫ КАК ВСЕ».. БУДУТ С ФОНОМ.. СЛИВАЦЦА...

НО ВЗГЛЯНИТЕ .. КИРИЕНКО ЕВГЕНИЯ..
СРАЗУ ВИДНО.. ЧТО ОНА.. НЕ МЕСТНАЯ..
МОЖЕТ ДОЧКА КАКОГО-ТО ..ГЕНИЯ.. ?
ЭХ .. СТРАНА КИРИЯ НАМ.. НЕИЗВЕСТНАЯ..

НО.. КАКАЯ ДИВНАЯ .. ПОВАДКА..
РАСТОРМОЖЕННАЯ ВСЯ.. РАСКОЛДОВАННАЯ..
ВСЯ ЗАГАДОЧНА ОНА.. А ГДЕ РАЗГАДКА..?
МОЖЕТ СКРЫТАЯ ГДЕ … ЗАМУРОВАННАЯ..?
***
РАЗЪЯРИЛАСЬ НАДЕЖДА ЯРУШКИНА..
***
ВСТРЕПЕНУЛАСЯ.. НАДЕЖДА ЯРУШКИНА..
РАСХРАБРИЛАСЬ И РАЗЪЯРИЛАСЬ.. КАК БЫ..
НЕТ Я НЕ ТО.. ЧТО ПРЕВЗОЙДУ.. А.С.ПУШКИНА..
НО БЕЗМЕРНОСТЬ РАЗРИСУЮ.. НЕ СЛАБО..

ЯВНОСТЬ Я ЗАДВИНУ ТУДА .. В.. СМУТНОЕ..
В ЗНАКИ РЕДКИЕ.. В БЛИКИ.. И ..В ГЛЮКИ..
ЗАПАКУЮ .. В МЕЛКИЕ ПОМЕХИ.. ПОПУТНЫЕ…
А НЕЯВНОСТЬ.. МАСТЕРАМ.. ВЛОЖУ В РУКИ..

БЕЗГРАНИЧНОСТЬ.. ОНА ВСЯ .. ТОЛЬКО.. ТАЙНАЯ..
ПОД ПЕЙЗАЖЕМ ОНА.. ПОД.. ДОИСТОРИЧЕСКИМ..
КАК.. ПОЛУБОГАМИ ВСЯ.. ИЗВАЯННАЯ..
ДУХОМ ВСЯ ПРОНИЗАНА.. ГАЛАКТИЧЕСКИМ...
***
ПОВЕЯЛО.. РАССВЕТНЫМ .. ЗАПОВЕДНЫМ..
БРОСИЛО.. К ГРАНИЦАМ.. ЗАПРЕТНЫМ..
ПОТЯНУЛО АРОМАТОМ.. НЕИЗВЕДАННЫМ..
К ОБИТАНИЯМ.. ЗАМАГНИТИЛО.. НЕПРИМЕТНЫМ..

В ШКОЛАХ.. ВЫСШЕЙ.. СРЕДНЕЙ И НАЧАЛЬНОЙ..
ЗАЗВЕНЕЛИ ЗВОНКИ ...К ПЕРЕМЕНАМ..
С КАФЕДР РЕЧИ ПОЛИЛИСЬ.. ОТЧАЯННЫЕ..
«..ПОБЫВАЕМ В БЕЗРАЗМЕРАХ.. НЕПРЕМЕННО..»

РАДУЮЦЦА ВСЕ И.. ПРОФЕССУРА ТОЖ..
А ДОЦЕНТЫ ПОШЛИ В ПЛЯС.. С КАНДИДАТАМИ..
ДО ЧЕГО ЖЕ .. МИР ГАЛАКТИК ХОРОШ..
РАСЦВЕТУТ ТАМ ВСЕ .. СВОИМИ ТАЛАНТАМИ..

ТАК И ПРУТ ВСЕ.. В .. ВЕЧНЫЕ СТУДЕНТЫ..
ВЕДЬ МЫ КТО ТЕПЕРЬ ?..МЫ.. ПОЛУБОГИ !
МЫ ШАГАЕМ.. В СКАЗКИ.. В ЛЕГЕНДЫ..
А ТО БЫЛИ ПЕРСПЕКТИВКИ-ТО.. УБОГИ..
***
ДЕВУ ОБЗЫВАЮТ.. САМОЗВАНКОЮ
***
«..СЛУХ ПУСТИЛИ ВЫ.. ВИТАЕТ ВЕРСИЯ..
БУДТО Я.. ИЗ ИМПЕРИИ ДАРИЯ..
БУДТО РОДИНА МОЯ.. ЭТО.. ПЕРСИЯ..
ИЛИ КИРИЯ.. ИЛИ ТАМ.. КАРИЯ..

И МНЕ НИКАК .. ОТМАЗАЦЦА.. НЕ МОЖНО..
ДА ЕСТЬ ЛИ ХОТЬ НАМЁК НА ЭТИ СТРАНЫ..
ГДЕ НЕЯВНО ВСЕ ЖИВУТ.. ОСТОРОЖНО…
ГДЕ СКРЫВАЮТ БЫТ .. ВОЛШЕБНЫЕ ТУМАНЫ..

А Я Ж .. РЯЗАНСКАЯ.. ДЕВА.. ПРОСТАЯ..
А НА МЕНЯ КАТЯТ БАЛЛОН.. «..ТЫ САМОЗВАНКА..
У ТЕБЯ .. ПАСПОРТ - ФАЛЬШИВКА..».. Я РЫДАЮ..
И КРИЧУ ВСЕМ.. «.. Я РЯЗАНКА.. РЯЗАНКА..!»

И МНЕ НИКАК .. ОТМАЗАЦЦА.. НЕ МОЖНО..
ДА ЕСТЬ ЛИ ХОТЬ НАМЁК .. НА ЭТИ СТРАНЫ..
ГДЕ НЕЯВНО ВСЕ ЖИВУТ.. ОСТОРОЖНО…
ГДЕ СКРЫВАЮТ БЫТ.. ВОЛШЕБНЫЕ ТУМАНЫ.. ?»
***
КАПИТАНСКАЯ ДОЧКА В ИНОМИРИИ
***
В ИНОМИР Я ЗАГЛЯНУЛ … ОДНИМ ГЛАЗКОМ.
А ТАМ… КАПИТАНСКАЯ ДОЧКА..
А МЫ .. ПО ГРЯЗИ ВСЁ ЕЩЁ.. ПОЛЗКОМ..
ТОРМОЗА У НАС И.. ЗАМОРОЧКА..

НУ ЭТО ПРОСТО.. КАПИТАНСКОЕ ..ВИДЕО..
АХ.. КАКАЯ ДИВНАЯ.. УЗОРНАЯ ..ФИЛЬМА..
МЫ .. НАЧАЛО ПРЕДТЕЧИ.. УВИДЕЛИ..
ДА БУДЕТ СВЕТ И ДА.. СКРОЕЦЦА.. ТЬМА..

СОХРАНЯЛ ОН.. БЛАГОРОДНУЮ ОСАНКУ.
ХОТЬ ИЗРЯДНО БЫЛ.. НАВЕСЕЛЕ..
ХОРОШО БЫ ПОСЕТИТЬ.. РЕАЛЬНОСТИ ИЗНАНКУ..
МИРИАДЫ .. ЕСЛИ ЕСТЬ ОНИ .. НА ЗЕМЛЕ..»

«..НЕ ПОЛУЧИЦЦА.. КРИЧАТ.. И ТОЧКА..
НЕ ПОСТРОИТЬ… ЗОЛОТЫЕ ВРЕМЕНА..!»
НО ОНА ВЕДЬ.. КАПИТАНСКАЯ ДОЧКА..
И ПУСТЬ ШТОРМИТ ВО ВСЮ И НОЧЬ ТЕМНА….
***
ВСТРЕТИШЬ ТЫ ДЕВУ - УДАЧУ
***
ЕМУ ТАЙНЫЙ ГОЛОС ПОЗВОНИЛ
( С ТЕЛЕФОНАМИ ТАКОЕ СЛУЧАЕЦЦА):
"..НЕУСПЕХ ТЕБЕ ИЗМЕНИЛ..
НО ВЕДЬ ТЫ НЕ БУДЕШЬ ОТЧАИВАЦЦА ?
ВЕДЬ УДАЧА.. С ТОБОЙ ПОВСТРЕЧАЕЦЦА..

И ВОТ.. НАШЁЛСЯ.. ВОЛШЕБНЫЙ УЗОР
ЧАШ ГРААЛЯ .. ЧУДЕСНАЯ СОТИЯ
СТАНЕШЬ ТЫ.. МИРОВОЙ РЕВИЗОР
ИНСПЕКТИРОВАТЬ БУДЕШЬ УГОДИЯ.."
***
ЭХ.. РЕВИЗОВАТЬ.. РЕВИЗОВАТЬ..
ПО ИМПЕРИЯМ СВОИМ ПРОШВЫРНУЦЦА
ГДЕ ЖЕ ЛЮДИ ? ЛЮДЕЙ НЕ ВИДАТЬ
МОЖЕТ .. БОГИ КАКИЕ..НАЙДУЦЦА ?

БЫТНОСТЬ ЩАС РОМАНТИКОЙ ПРОПИТАНА
КРУПНЫЕ ПОМЕСТЬЯ ВСЕ... БЕЗЛЮДНЫ
В ГОРИЗОНТАХ РУКОТВОРНОГО НЕ ВИДНО
ВСЕ ДВОРЦЫ СТРОГОЙ ТАЙНОЙ ОКУТАНЫ

ПРИХВАТИЛ ТЫ ДОМОЧАДЦЕВ И.. АЙДА
ЗДЕСЬ ПРИРОДА В РАСКОШНОМ ЦВЕТУ..
А ВЕДЬ И ПРАВДА.. НАДОЕЛИ ГОРОДА
ДЕРЖИМ КУРС НА ВОПЛОЩЁННУЮ МЕЧТУ

И.. РЕВИЗОВАТЬ.. РЕВИЗОВАТЬ..
ИНСПЕКТИРОВАТЬ.. ИНСПЕКТИРОВАТЬ..
БРАКОНЬЕРОВ ЛИ К ПОРЯДКУ ПРИЗВАТЬ..
ИЛЬ ВАНДАЛОВ ЗА БЕССЛЕДНОСТЬ АГИТИРОВАТЬ..?
***
ОНА ЛЁТЧИЦА ..ЕЙ МНОГО НЕ НАДО..
ПЕРВОЗДАННОЕ ЕЙ ДАЙ... ЭЛЬДОРАДО

А НА МЕНЬШЕЕ .. ОНА НЕ СОГЛАСНА
ЕЙ СУДЬБОЮ.. МИРЫ БРАТЬ.. ПРИКАЗАНО

А ПРИКАЗ СУДЬБЫ.. НЕ ОБСУЖДАЕЦЦА
А КТО ПРОТИВ.. НА ГУБЕ БУДЕТ МАЯЦЦА

В ПРИКАЗНОМ ПОРЯДКЕ БРАТЬ ИМПЕРИИ
НЕ ОДНУ НАДО.. НЕ ДВЕ.. А ПРЯМО.. СЕРИИ

А КТО ПРОТИВУ.. ПРИКАЗОВ.. СВЫШЕ
ТЕ.. ЛИШАЦЦА.. МАГИЧЕСКОЙ КРЫШИ

ТЕ ЛИШАЦЦА НАВСЕГДА.. ДОМА ОТЧЕГО
И НАСТРОЯ БОДРОГО РАБОЧЕГО..

ОНА СКРОМНИЦА.. ЕЙ МНОГО НЕ НАДО
НО ЕЙ.. ПРИКАЗАНО БРАТЬ.. ЭЛЬДОРАДО
***
НЕ ЛИШАЙТЕ СЕБЯ ДЕВИЧЬЕЙ УЛЫБКИ
***
ВСЯ ПЕДАНТИЯ С НОГ ПОСБИВАЛАСЬ
В ИНОМИРИЯ ТРУДАРМИЯ ПРОРВАЛАСЬ

И ВСЕ РЕКОРДЫ КРОХОБОРОВ ..ПОБИТЫ
И НЕ НУЖНЫ НИКОМУ.. ПАРАЗИТЫ

ПАРАЗИТСТВО.. РАССЫПАЕЦЦА ПРАХОМ
В НЕОБЪЯТНОСТЬ ВСЕ ПРОРВАЛИСЬ ОДНИМ МАХОМ

ДОСТИЖЕНИЯ НАУК.. СТАЛИ.. ЗЫБКИ
И ЛИШИЛИСЬ ОНИ.. ДЕВИЧЬЕЙ.. УЛЫБКИ

А НА ДЕВИЧЬЕЙ УЛЫБКЕ ВСЁ И .. ДЕРЖИЦЦА
ТЕМ.. КОМУ УЛЫБКИ НЕТ.. НАДО.. ВЕШАЦЦА
***
ОБРАЗ.. БЕГУЩЕЙ.. ПО ВОЛНАМ
СЮДА.. В НЕВОЛЮ.. В ГОСТИ.. К НАМ ?!

ОН ОГЛЯНУЛСЯ ЕЙ ВО СЛЕД..
СОТКУДОВА.. ТАКОЙ ПРИВЕТ ?

ПОХОДКОЙ ЛЁГКОЮ ПРОШЛА
И .. БЕСКОНЕЧНО.. ПРЯМ.. МИЛА

И ОТТОПЫРЕННЫЙ ЗАДОК
ВЕТРОВ ПОПУТНЫХ С НЕЮ ТОК

ВСЯ.. КАК ..НЕСУЩАЯ.. ДАРЫ
С НЕЙ ВСЕ ОТКРЫТЫЕ МИРЫ

ОБРАЗ.. БЕГУЩЕЙ.. ПО ВОЛНАМ
СЮДА.. В НЕВОЛЮ .. В ГОСТИ.. К НАМ ..?!
***

1251
МАЛЫШНЮ ВСЕ ПОДСАДИМ.. В ЦАРЕВИЧИ..
***
НУЖНА ДЕТЯМ.. БЕЗГРАНИЦА..!
БЛИЗКА.. МИРОВАЯ ЛЬГОТА..
ВСЁ МОЖЕТ.. СОВЕРШЕННАЯ ДОРОГА !
ОТКАЗАЛИСЬ МЫ .. ОТ ГРЯДУЩЕГО..
НАБЕРИСЬ … МАГИСТРАЛЬНОЙ ОТВАГИ..
ХРАМ ПУТИ СТРОЙ.. КАК БОГАТСТВО СЕМЕЙ..
БУДЬ БОГАТСТВО СЕМЬИ.. В ВЕЧНОМ РОСТЕ..
ЖИЛИЩЕ В СЕБЯ ..ТРАССЫ.. ВБЕРЁТ..
БУДЬ В ДОМЕ …ВСЕХ МИРОВ РАЗЪЁМ..
МИРИАДЫ СТРАН ЕСТЬ.. В ПОЛИРОВКЕ..
ОСТОРОЖНО ! В МИРЫ ОТВОРЕНЫ.. ДВЕРИ ..
НА СБОРКЕ… МИРОВАЯ ГЛУБИНКА..
СПАСИБО.. ЗОДЧЕСТВУ… БЕЗЭТАЖНОМУ..
ВСЯК ТЕПЕРЬ ОБИТАЙ .. В НЕОБОЗРИМОСТИ..
ДОБРЫЙ ГЕНИЙ.. ИЗУКРАСИЛ РАВНОВЕСИЯ..

***
ОТ ВСЕЛЕНСКОГО ИНФОРМБЮРО № 1251
***

МАРШАЛ ИЗОБИЛЛА ДЕТВОРЕНСКАЯ :
НУЖНА ДЕТЯМ.. БЕЗГРАНИЦА..!
***
ВЗЯТЬ МИРЫ …НАРОД ДЕРЗНЁТ..
И ОБЯЗАТЕЛЬНО … ВОЗЬМЁТ !

НАМ ЛИ ГОРЕВАТЬ.. КАЗНИЦЦА..
НУЖНА ДЕТЯМ.. БЕЗГРАНИЦА..

РЕБЯТНЯ ОСТРИТ ТАЛАНТЫ..
ЧТОБЫ ВЗЯТЬ.. МИРЫ – ГИГАНТЫ..

***

МАРШАЛ ЛИЗАВЕТА МИРОЗДАНСКАЯ :
БЛИЗКА.. МИРОВАЯ ЛЬГОТА..
***
ЗАПЛУТАЛ ВО ТЬМИЩЕ.. РАЗУМ…
И ВДРУГ… НАХОДОК.. ДИВНЫЙ СВЕТ !
МОЖНО ВЗЯТЬ .. ВСЕМ СКОПОМ.. РАЗОМ..
В КОРИДОРАХ.. МЕЖПЛАНЕТ.. !

ФУНДАМЕНТ ВИНТОВОЙ.. НАМ ДАЙТЕ ..
НА МОДЕЛЯХ СКОРЕЙ ДОРАБОТАЙ..
РЕБЯТНЮ.. ВРАЗ ПОДКЛЮЧАЙТЕ ..
ВЕДЬ БЛИЗКА.. МИРОВАЯ ЛЬГОТА..

***

ВЗВОЛНОВАЛИСЬ БАСТИЛЬЕРЫ И ОСТРОЖНИКИ..
***
«..У САНРЕМОВ УЖЕ ЕСТЬ.. ОСНОВОПОЛОЖНИКИ..

И К ТОМУ Ж.. ХОТЬ ВОЛКОМ ВЗВОЙ..
ОДИН ДАЖЕ .. С БОРОДОЙ..

А ИЗВЕСТНО.. ЗНАК УСПЕХА..
УСЫ .. ЛЫСИНА.. ДВЕ БОРОДЫ ..
И НАМ БУДЕТ .. НЕ ДО СМЕХА..
НЕДАЛЁКО ДО БЕДЫ ! »

***

МАРШАЛ ИНОМИРИЯ НЕОБЫЧНОВА :
ВСЁ МОЖЕТ.. СОВЕРШЕННАЯ ДОРОГА !
***
ЩАЗ ТРУДАРМИИ РВАНУЛИ .. В НЕОБЫЧНОЕ..
ИНОМИРСКИЕ КОНТРАКТЫ .. ЗАКЛЮЧАЕМ..
НА УСЛОВИЯХ БЕССЛЕДА.. ЦАРСТВА ЛИЧНЫЕ..
И СЕМЕЙНЫЕ МИРЫ … ПОЛУЧАЕМ..

ХОРОШИ… ГОСТИНИЧНЫЕ ТРАКТЫ…
ЧУДЕСНО - УДИВИТЕЛЬНОГО .. МНОГО..
С БОГОДУХАМИ.. НАЛАДИМ КОНТАКТЫ..
ВСЁ МОЖЕТ.. СОВЕРШЕННАЯ ДОРОГА !

***

ОТКАЗАЛИСЬ МЫ .. ОТ ГРЯДУЩЕГО..
***
АНТАРКТИДА ВРЕМЁН .. ОБОЗНАЧЕНА..
КРОХОБОРСКАЯ ЦАРИТ.. ЗАМОРОЗКА..
ТЕПЛОТА ДУШЕВНАЯ .. УТРАЧЕНА..
ПРОЦЕНТОВКА .. ВСЁ ДАВИТ ЖЁСТКО..

ОТКАЗАЛИСЬ МЫ .. ОТ ГРЯДУЩЕГО..
ДЕТЕЙ - БУДУЩЕГО.. СТАЛО МАЛО..
НО МЫ РВАНЁМ .. В СТОРОНУ ЛУЧШЕГО..
ГДЕ В МИРАХ ..НИКОГО НЕ БЫВАЛО…

***

МАРШАЛ ОТВАГА МАГИСТРАЛЬНОВА :
НАБЕРИСЬ … МАГИСТРАЛЬНОЙ ОТВАГИ..
***
ЗАХОТЕЛОСЬ НАМ.. ГОСТИНИЦ ПОЛНОВЛАСТИЯ..
НАДОЕЛИ ..ПЕРЕЛОМЫ И ЗИГЗАГИ..
СОВЕРШЕНСТВУЙ ПУТЬ И ОТСТУПЯТ ВСЕ НЕСЧАСТИЯ..
НАБЕРИСЬ … МАГИСТРАЛЬНОЙ ОТВАГИ..

ВЕДЁТ ТРАССА В ПАРАДИЗ .. К БОГАМ В ГОСТИ..
ХРАМ ПУТИ СТРОЙ.. КАК БОГАТСТВО СЕМЕЙ..
БУДЬ БОГАТСТВО СЕМЬИ.. В ВЕЧНОМ РОСТЕ..
ОДОЛЕТЬ ВСЕ ПРЕГРАДЫ .. СУМЕЙ..

***

МАРШАЛ СЛАВЯНА ПУТИМЛЕЧНОВА :
ЖИЛИЩЕ В СЕБЯ ..ТРАССЫ.. ВБЕРЁТ..
***
ПРЕССОМ ОТРАСЛЕЙ .. ПОЛУРАЗДАВЛЕНЫ..
ЗАКРУЧИНИЛИСЬ.. РОДНЫЕ ПЕНАТЫ..
НО ИСХОДЫ УЖ .. ПРОДУМАНЫ И ПОДПРАВЛЕНЫ..
ОЖИВЛЯЮЦЦА.. ПУТЕДОМОВ.. ФАНАТЫ..

ДОМОВОДСТВО .. НА ПОДЪЁМЕ.. НЫНЕ..
ЖИЛИЩЕ В СЕБЯ ..ТРАССЫ.. ВБЕРЁТ..
В КОРИДОРЫ ..ПУТИ МЛЕЧНЫЕ ВДВИНЕТ
И С ПЕЙЗАЖЕЙ .. ЗНАК ПРИСУТСТВИЯ СОТРЁТ..

***

МАРШАЛ СИЛЕНА ЗАДОРОЖНОВА :
СИЛЁН … ПЛАН ДОРОЖНЫЙ ВЕЛИКИЙ !
***
ВЕТРОЛИНИЯ ОКАЖЕТ НАМ.. УСЛУГИ..
МИРОЗДАНЬЯ ВОЗВЕДЁМ .. БЕЗ НАТУГИ..

ОДОЛЕЕМ КРОХОБОРСТВА … БЗИКИ..
ЭХ.. СИЛЁН … ПЛАН ДОРОЖНЫЙ ВЕЛИКИЙ !

***

МАРШАЛ ТАИСИЯ ДОЛГОЖИТЕЛЕВА :
БУДЬ В ДОМЕ …ВСЕХ МИРОВ РАЗЪЁМ..
***
«ДУХОВНОЙ ЖАЖДОЮ .. ТОМИМ..»
НАРОД ..К ЖИЛИЩУ ВОРОТИЛСЯ..
ЧТО МОЖНО .. С ОТРАСЛЕЙ ВОЗЬМИ..
В ДОМУ.. КАК ЗАНОВО РОДИЛСЯ..

МЫ К ДОМУ .. ТРАССЫ ПОДВЕДЁМ..
И СОВМЕСТИМ ИХ.. С КОРИДОРОМ..
БУДЬ В ДОМЕ …ВСЕХ МИРОВ РАЗЪЁМ..
ВЛАДЕЙ.. БЕСЧИСЛЕННЫМ ПРОСТОРОМ..

ВЕДЬ ДУХОВ ДОБРЫХ.. ПОЛОН ДОМ..
ДОМ… ЖАЖДЫ СВЕТА.. УТОЛИТЕЛЬ..
НАУК ИЗВЕДАЙ … ЧЕРЕДОМ..
И СТАНЬ.. СЧАСТЛИВЫЙ ДОЛГОЖИТЕЛЬ…

***

МАРШАЛ ВЕЛИМИРА ЛУЧЕЗАРНОВА :
МИРИАДЫ СТРАН ЕСТЬ.. В ПОЛИРОВКЕ..
***
ОН СМОГ ПОСЛАВИЦЦА… ВЕРНОСТЬЮ…..
АТМОСФЕРЕ.. ВОЗДУШНЫМ ПОТОКАМ..
ОН В ОФИСЫ ТОЛКАЛСЯ.. С БЕЗМЕРНОСТЬЮ..
ВСЕХ ВЕКОВ.. БЛАГОРОДНЫМ ИТОГОМ..

МИРИАДЫ СТРАН ЕСТЬ.. В ПОЛИРОВКЕ..
ЭТО .. В ЦАРСТВА ПУТЬ.. БЕЗГРАНИЧНЫЕ..
НАДО ТОЛЬКО.. МАЛОСТЬ.. СНОРОВКИ..
И ПОЛУЧАЙ… СВОИ ВЛАДЕНИЯ ЛИЧНЫЕ ..

ВОЛЬНО ВЕТЕР РЕЕТ .. ПО ГЛАДКОСТИ..
ОН УНОСИТ НАС В ЛЕГЕНДАРНОЕ..
НАДО ТОЛЬКО.. НЕМНОГО ХВАТКОСТИ…
И ПОЛУЧАЙ СЕБЕ… МИРЫ.. ЛУЧЕЗАРНЫЕ..

***

МАРШАЛ ЧЕСЛАВА МИРООТВОРЕНСКАЯ :
ОСТОРОЖНО : В МИРЫ ОТВОРЕНЫ.. ДВЕРИ ..
***
КАК ЖЕ ТАК .. В МИРЫ ОТВОРЕНЫ.. ДВЕРИ ..
А В КОРИДОРЕ .. СКАЖЕМ… АВАРИЙКА МЧИЦЦА…
А ВДРУГ ТАМ.. РЕБЯТИШКИ ИЛИ ЗВЕРИ ..
ИЛИ .. ТАМ .. С ВОЛЧАТАМИ ВОЛЧИЦА ?

НО … ДВЕРЕЙ ОТКРЫТЫХ.. ПРОЁМЫ..
ЗАГОРОЖЕНЫ.. СЪЁМНОЙ СЕТОЧКОЙ..
ЧТОБ НЕ ЗНАЛИ ОПЛОШЕК .. ХОРОМЫ..
НИ С ЖИВОТНЫМ.. НИ С МАЛОЮ ДЕТОЧКОЙ..

***

МАРШАЛ ТЕПЛИНКА ОТТЕПЕЛЕВА :
НА СБОРКЕ… МИРОВАЯ ГЛУБИНКА..
***
ЛЕДНИКОВЫЙ ПЕРИОД ..КОНЧАЕЦЦА..
О СВОБОДЕ .. БЛАГОВЕСТЫ ЗВОНЯТ..
ЛЕДОВИТОСТИ.. БЕЗДУШНОСТИ .. ШАТАЮЦЦА..
КАК ИХ ТЕЛОХРАНЫ НЕ ХРАНЯТ…

В ДУШАХ ПОЯВЛЯЕЦЦА .. ТЕПЛИНКА..
ОТТЕПЕЛЬ ЗАТРОНУЛА.. СЕРДЦА…
НА СБОРКЕ… МИРОВАЯ ГЛУБИНКА..
СЛЫШНЫ ПЕСНИ.. МАСТЕРА – УДАЛЬЦА..

***

МАРШАЛ АМАЛИЯ АМАЛЬГАМНОВА :
МАЛЫШНЮ ВСЕ ПОДСАДИМ.. В ЦАРЕВИЧИ..
***
СКОРО ЯВЯЦЦА .. ЦАРСТВА ДЕВИЧЬИ..
В БЕЗРАЗМЕРНЫХ ПРОСТОРАХ .. ПАРНЕЙ..
МАЛЫШНЮ ВСЕ ПОДСАДИМ.. В ЦАРЕВИЧИ..
КАЖДОЙ ДЕВОЧКЕ ПОДАРИМ ..ПО СТРАНЕ..

БЕЗЛЮДНЫЕ МИРЫ .. АМАЛЬГАМНЫЕ..
ПОДАРЯЦЦА ЛЮБОМУ.. КТО ПОВЕРИТ..
КОРОЛЕВСТВА БУДУТ СТРОИЦЦА .. СЛАВНЫЕ..
ЗАСКОЛЬЗЯТ С КОНВЕЙЕРОВ ..ИМПЕРИИ..

***

МАРШАЛ ДАЛИМИРА ПАРТИЗАНКИНА :
СПАСИБО.. ЗОДЧЕСТВУ… БЕЗЭТАЖНОМУ..
***
МИРЫ.. ПАРТИЗАНСКИЕ.. НЕОБЫЧНЫЕ ..
И ВНУТРИ ТАМ .. СТРАНЫ И ГОДА..
ВСЕ .. СЕМЕЙНЫЕ.. СУГУБО ЛИЧНЫЕ..
ВОПЛОЩАЕЦЦА ВЕЛИКАЯ МЕЧТА..

ВСЁ И ВСЯ ПРИНАДЛЕЖИТ КАЖДОМУ ..
НА ОСОБИЦА ОТ ДРУГИХ ВСЕХ ПРОЧИХ…
СПАСИБО.. ЗОДЧЕСТВУ… БЕЗЭТАЖНОМУ..
ЗАЕЗЖАЙ УВИДИШЬ …. ВООЧИЮ..

***

ПЕДАНТ - КРОХОБОР :
«НЕ ДЕРЗАЙ.. НЕ ТВОРИ !».. СТАЛО НОРМОЙ..
В ДУБЛЯЖАХ .. ДОСТАТОЧНО КОРМА..

ВЕДЬ НА РАЗВЕДКИ.. НА ПОИСКИ.. С ПОРКОЮ..
УДОВОЛЬСТВУЙСЯ.. СПАЛЬНОЮ НОРКОЮ..

ПУТЕШЕСТВИЙ НЕ НАДО… НЕ СЕТУЙ..
В ЭТАЖАХ ДРОЖИ … НЕ БУДЬ НЕПОСЕДОЙ..

НОВАТОР :
ЭЙ.. ДЕЛАЙ ВСЁ НАОБОРОТ.. БУДЬ СМЕЛЫЙ..
БУДЬ ПОДВИЖНЫЙ .. БОЕВОЙ И УМЕЛЫЙ.

ОТКРЫВАЙ МИРЫ.. НУ СПЛОШЬ.. НУ РЯДОМ..
БУДЬ ЗАРЯЖЕН ..БОДРОСТИ ЗАРЯДОМ..

НЕ ЖИВИ ..ГОРОДАМИ И СТОЛИЦЕЙ..
А ЖИВИ .. КОМАНДИРОВКОЙ.. ЭКСПЕДИЦИЕЙ..

ПОМОГАЙ ЧЕМ МОЖНО.. ЧЕЛОВЕЧЕСТВУ..
И ОСОБЕННО.. РОССИИ – ОТЕЧЕСТВУ..

***

МАРШАЛ ВЛАДА БЕССЧЁТНОВА :
ВСЯК ТЕПЕРЬ ОБИТАЙ .. В НЕОБОЗРИМОСТИ..
***
ОНА О СТРАНАХ ..С ДЕТСТВА .. ГРЕЗИЛА..
ХОТЬ ПОДРОБНОСТИ И СТЁРЛИСЬ.. В ПОЛУТЕНИ....
И … МЕЧТА … В РЕАЛЬНОСТЬ … ПЕРЕВЕСИЛА..
ОБЪЯВИЛОСЬ.. БЕССЧЁТНО ВЛАДЕНИЙ..

СВЕРХ ЧИСЛА ЛЮДЕЙ - ЗЕМЛЕЖИТЕЛЕЙ..
ПОРАЗМНОЖИЛОСЬ ВСЁ АВТОМАТОМ..
А МНОГО БОЛЬШЕ.. БЕССЧЁТНО ОБИТЕЛЕЙ..
И ПРЕДСТАВЬ СЕБЕ ГДЕ ? В КОРИДОРЕ РЯДОМ..

ВСЯК ТЕПЕРЬ ОБИТАЙ .. В НЕОБОЗРИМОСТИ..
ХОШ НЕ ХОШ .. ОБСЛЕДУЙ СВОИ СТРАНЫ..
ОСТАЛЬНЫЕ РАЗНЫЕ ПРОЧИЕ.. В МНИМОСТИ..
ГДЕ-ТО РЕЮТ В ДУХАХ.. КАК НЕ СТРАННО..

***

МАРШАЛ ИЗЫСКА МНОГОЗЕМЕЛЬНОВА :
ДОБРЫЙ ГЕНИЙ.. ИЗУКРАСИЛ РАВНОВЕСИЯ..
***
НАРАСХВАТ ИДУТ.. ИЗЫСКИ МНОГОЗЕМЕЛЬНЫЕ...
ВСЕ ВСКРИЧАЛИ.. «..ОХОТА ПРОВЕТРИЦЦА…!
ХОРОШИ - ТО КАК.. КОРОЛЕВСТВА ОТДЕЛЬНЫЕ..
ПО НАЧАЛУ … ВЕРИЦЦА – НЕ - ВЕРИЦЦА..

МНОЖЕСТВО … УЮТНЫХ ФРАГМЕНТОВ..
СКАЗОЧНО .. ВСЁ ИЗУКРАШЕНО..
ФЛОРА - ФАУНА.. ПРЯМ ИЗ ЛЕГЕНДЫ..
И НИГДЕ НИЧО .. НЕ СЕЯНО - НЕ ПАШЕНО..

ПЛОДОНОСНО.. ВСЁ И ВСЯ ..И СЪЕДОБНО...
ВОЗВРАТИЛИСЬ ВРЕМЕНА.. СОБИРАТЕЛЬСТВА..
ГДЕ ЧТО ПИТЬ И ЕСТЬ .. ЗНАЕШЬ ПОДРОБНО..
В ЛУЧШИЙ ВИД ПРИШЛИ .. ОБСТОЯТЕЛЬСТВА..!

ВОТ ЧТО ЗНАЧИТ ..МИРЫ ОБТЕКАТЕЛЬНЫЕ..
ДОБРЫЙ ГЕНИЙ.. ИЗУКРАСИЛ РАВНОВЕСИЯ..
В ТРАНСУЧЁБКУ.. В ГОДА ЗАНИМАТЕЛЬНЫЕ..
ВСЕ РВАНУЛИ ИЗ ЛЕТ .. МРАКОБЕСИЯ….
***

Великий и могучий русский иврит!

И вот - приезд, Иерусалим, обязательный "ульпан" - курсы иврита...

Что там "ялда", доложу я вам (которая, кстати, через каких-нибудь два-три урока бегло и просто произносится всеми как "елда")! Что там невинная "ялда", повторяю, если наш преподаватель - неулыбчивая религиозная женщина в парике, в глухом, под подбородок, платье с длинным рукавом (в июле), каждые три минуты бодро повторяет непристойное слово "схуёт", от которого напрягается и переглядывается вся группа.

Вдруг Хана прервала свою речь, по-видимому заподозрив, что мы не все понимаем.

- Как будет по-русски "схуёт"? - спросила она на иврите, оглядывая класс. Повисло секундное молчание и один из учеников, пожилой доктор исторических наук, сказал в тишине мрачно:

- Да так и будет...

И все расхохотались.

Впоследствии выяснилось, что Хана, добрейшей души человек, рассказывая о непростой жизни в этой стране, просто советовала всем нам хорошенько изучить свои права (они же "схуёт") с тем, чтобы во всеоружии вступить в борьбу с пресловутым чудовищем - вездесущей израильской бюрократией.

И просто неловко вспомнить, как по приезде в Иерусалим я отказалась от прекрасной съемной квартиры - (редкая удача, наплыв репатриантов, все квартиры нарасхват) - только по одной причине: дом, в котором маклер предлагал нам снять эту квартиру, стоял на улице Писга. Я представила себе, как сообщаю свой адрес московским друзьям, и как, посылая письма, они выводят на конверте: Pisga - strit...

Нет-нет, сказала я маклеру, эта квартира мне не подходит.

Вид из окна, знаете ли, спальни, не очень, знаете ли, не фонтан...

(Между прочим, "писга" означает - "вершина". Я потом жила в поселении, которое называлось "Вершины" - во множественном числе - "Псагот". И ничего. Очень любила это место.)

Но в по-настоящему идиотское положение я попала месяца три спустя после приезда.

У меня заболел зуб, и приятели порекомендовали хорошего зубного врача, не забыв предупредить меня, что Фирочка (именно так!) - женщина религиозная, в высшей степени деликатная, прекрасно воспитанная и щепетильная до чопорности.

Таким образом, мне намекали, чтобы у Фирочки я не давала воли своему языку и своей свободной манере выражаться. Какой там выражаться, отмахнулась я, рта не могу раскрыть, всю ночь по стенкам гуляла.

Фирочка и вправду оказалась приятнейшей особой - с круглым улыбчивым лицом, ласковым голосом и убаюкивающей речью.

"Откроем ротик... - бормотала она нежно, колдуя над моим зубом, -... сейчас откроем зубик... положим ватку с лекарством... поставим пломбочку... полощите ротик..." и т.д.

Я расслабилась. Я, можно сказать, совсем размякла. Ангелы, кроткие ангелы реяли надо мной, и один из них - в белом халате - нежно овевал меня крылами...

Наконец я покинула кресло. То, что у зубного врача может быть совсем не больно, само по себе было ошеломляющей новостью. Все еще пребывая в сферах небесных, я достала из сумки чековую книжку, ручку и, почти без усилия придав голосу интонацию кротости, приличествующей этому религиозному дому, спросила:

- Сколько я должна вам выписать, Фирочка?

Не меняя лучезарного выражения на лице, Фирочка ласково сказала:

- Можете выписать дохуя...

Моя рука над чековой книжкой окаменела. Умолкла музыка небесных сфер. Все смешалось в доме Облонских.

Повторяю - я далеко не ханжа. Я, можно сказать, человек циничный, крепкое слово ценю и употребляю, но... В нужном контексте, помилуйте, в соответствующем окружении близких по духу людей и, главное - к месту. Так сказать, ложка к обеду.

Не поднимая глаз от бланка чековой книжки, я сказала суховато:

- Ну... столько у меня нет. Но если вы назовете определенную сумму, то я выпишу чек.

Взглянув на Фирочку, я впервые в своей жизни увидела физическое воплощение литературного штампа "алая краска залила ее лицо". Фирочка стала даже не багровой - фиолетовой. Крупные капли пота выступили на ее высоком опрятном лбу. Я испугалась за ее давление.

- Боже мой! Боже мой! - вскрикнула она, всплеснув руками, - Что вы подумали?! Чек "дахуй", это значит, "отсроченный чек", а вы подумали... в моем доме..!!

Бедная! Движимая религиозным чувством сострадания неимущей репатриантке, она хотела облегчить мне условия выплаты. Хорошая штука - отсроченный чек. Выписываешь его сию минуту, а деньги со счета в банке сходят через месяц или два.

Словом, я оскандалилась.

Мои приятели сказали на это - сама виновата, мы тебя предупреждали, что дом приличный, а ты со своими замашками...

Что касается отсроченного чека, - тут я уже навсегда держу ухо востро, и меня провести не так просто. И вообще - как услышу незнакомое словосочетание на иврите, в котором явственно слышны знакомые русские слоги или даже слова, стараюсь помалкивать или, по крайней мере, реагировать осторожно. Правда, и тут случались накладки.

Однажды в поликлинике, в очереди к врачу со мной разговорился старичок, одинокий репатриант. То, сё,- как всегда, разговоры у эмигрантов, особенно пожилых, особенно одиноких, особенно неимущих, крутятся вокруг темы "где еще что можно получить". Он говорил, я вежливо слушала вполуха. Он рассказывал о благотворительной столовой, в которой бесплатно кормят стариков-репатриантов.

Этим же вечером нас пригласили в гости. Семья адвокатов, в Израиле лет уже тридцать, люди респектабельные. За ужином речь шла о колоссальных благотворительных суммах, перечисляемых сюда американскими еврейскими общинами. О том, как эти суммы контролируются и на что идут. Словом, как всегда - о злоупотреблениях израильских чиновников.

Тогда я встряла, как обычно со мною бывает, - некстати. Полезла защищать этих чертовых чиновников. А вот, говорю, есть благотворительная столовая.

Хозяин дома небрежно так пожал плечами, закуривая.

- А, - говорит, - да. Тамхуй.

Черт меня потянул за язык.

- Что, - спрашиваю сочувственно, - плохо кормят?

- Да нет, почему - плохо? Кормят хорошо. Только это не выход из положения.

Тогда я и сообразила, что слово "тамхуй", собственно, и означает - "благотворительная столовая". (Обыгрывая непристойность для русского уха звучания некоторых слов в иврите, можно было бы привести немало примеров. Что стоит, например, одно только слово "ибуд" ("потеря")? А, производное от него - "ибадти" - ("я потерял")?

Но мне не хотелось бы приводить их здесь только ради легкой усмешки читателя. В любом языке есть слова, воспринимаемые с трудом носителями других языков. Важно то, как влияет на человека чужая языковая среда в совершенно новой реальности.)

В совсем уже запредельную ситуацию я попала месяца два спустя после приезда.

С моим хорошим приятелем - историком и журналистом Мишей Хейфецем мы ехали в автобусе в Тель-Авив, на писательский семинар. Сидели через проход друг от друга и, надо полагать, громче принятого разговаривали. Впереди нас сидел почтенный господин лет шестидесяти, который время от времени оборачивался и внимательно на нас с Мишей посматривал.

В один из таких его оборотов, когда на нас вновь остановился пристальный изучающий взгляд, Миша, улыбнулся и спросил доброжелательно:

- Ата (ты) - мудак?

Я онемела.

Во-первых, это неожиданное, неоправданное, чудовищное хамство по отношению к пожилому человеку так было несвойственно Мише!

Во-вторых, непонятна была Мишина доброжелательная улыбка, сопровождающая хамский текст, - она усиливала циничность оскорбления.

И, в третьих - откуда израильтянин вообще мог знать это исконно российское словечко из сленговых пластов последних лет? И почему Миша уверен, что тот его знает?!

На какую-то долю секунды я почувствовала дурноту нереальности происходящего.

И в этот момент, так же доброжелательно улыбнувшись, почтенный господин охотно откликнулся на иврите:

- С чего это вдруг я - мудак? Я вовсе не мудак.

И отвернувшись, уставился в окно на дивный пейзаж, бегущий вдоль шоссе.

- Так вот, - увлеченно продолжал Миша Хейфец, как ни в чем не бывало, снова обращаясь ко мне, - я, значит, иду в Центральный архив...

- Миша... - пролепетала я, впервые в жизни ощущая буквально, что значит выражение "поехала крыша", - Миша, за что ты обозвал этого человека?

- Кого? - изменившись в лице, спросил Миша. - Как - обозвал?

- За что ты обозвал его "мудаком"?

Хейфец напрягся и... расхохотался.

- "Мудъаг"! - повторял он, хохоча, - "мудъаг" - "обеспокоен"! Я спросил его - не обеспокоен ли он чем-то. Он ответил: с чего это вдруг мне беспокоиться?

Однако, живешь-живешь, и привыкаешь... Более того - постепенно теряешь чувствительность "русского уха" к звучанию слова, начинаешь прилагать немыслимые усилия, чтобы не засорять речь привычными названиями на иврите. И это, поверьте, действительно требует значительных усилий, потому что иврит - как язык - более "удобен" в употреблении, сжат, краток, ёмок.
Отрывок из Пятикнижия на иврите занимает на странице, скажем - три-пять строк; перевод на русский того же отрывка занимает почти всю соседнюю страницу.

Гораздо проще, рассказывая о знакомом, которого на службе перевели в статус постоянного работника со всеми вытекающими из этого статуса льготами, - сказать "он получил "квиют", чем вот так, как я - двумя строками выше - объяснять это по-русски.

Гораздо быстрее сказать "мисрад-клита", чем " министерство абсорбции новых репатриантов". Посопротивляешься с полгода, а потом и рукой махнешь. Жизнь плотная, не до разговоров, ну его - так проще. Вот и слышишь то и дело в автобусе разговор двух, вполне российского происхождения, особ:

- Я говорю "менаэлю" (начальнику): пока я не подпишу "хозе" (договор) со всеми "тнаим"(условиями) - я работать не стану. Я без "пицуим" (денежной компенсации при увольнении), без оплаченных "несиёт" (поездок на работу), без "битуах леуми"(национального страхования) и без "купот-гимел" (пенсионных касс) не буду работать!

До отъезда мне несколько раз попадались книги ивритских писателей, переведенные на русский язык. Одна была из жизни мошава - сельскохозяйственного поселения. Жители мошава назывались "мошавники". Я читала и содрогалась. Как же не чувствует переводчик, думала я, что это слово ассоциируется в русскоязычном сознании сразу с тремя словами: "мошенник", "шавка" и "мошонка"!

Прошло несколько лет, и я совершенно спокойно слушаю в последних известиях и про мошавников, и про кибуцников. Да что там! - абсолютно не моргнув глазом перевариваю какое-нибудь "мемшала мехуевет" (правительство обязано).

Я даже привыкла, наконец, к тому, что имя моей дочери Евы звучит в настоящем, первородном варианте как "Хава" (правда, с ударением на последнем слоге). Мне уже не слышится в звучании этого имени словечко провинциальных лабухов - "хавать". Я уже не морщусь, когда звонит ее одноклассница и спрашивает Хаву. Я просто вежливо отвечаю, что Хавы нет дома. Больше не ассоциирую. Сознание отсекает. Сознание раздваивается и живет отдельной - русской жизнью - дома, в кругу близких друзей.

Мимо меня течет густая плотная река жизни на иврите. По необходимости я вступаю в эту реку и осторожно плыву мелкими неуверенными гребками, никогда не заплывая на глубину - боюсь утонуть.

Вот и сейчас, сижу за компьютером, а в соседней комнате ссорятся на древнееврейском дочь и сын. Они долго и подробно выясняют отношения, прибегая к сложным словесным выкрутасам (большинство из них я не понимаю и не вдаюсь); это совершенно не похоже на русскую ругань - иные принципы словообразования.

И я уже не расстраиваюсь, я смирилась - у них свой язык, у меня - свой.

Вот только пытаюсь еще - довольно жалко - "качать права" в собственном доме. - "Со мной - только по-русски!" - кричу я в ответ на ту или иную, обращенную ко мне фразу на иврите. И они пытаются, бедные. "Хочешь макарон?" - спрашиваю я дочь, и она отвечает смиренно: - "Нет, спасибо. Я - не любовник макарон." Или, когда мне звонят и, попадая на дочь (голоса похожи), спрашивают: "Это Дина?", она отвечает терпеливо: - "Нет, это ребенок от Дины. Она не находится". Как говорит мой муж ядовито: "за этим, кажется и ехала, голубушка?"

Кстати, есть слова в иврите до смешного похожие и по смыслу и по звучанию на русские. Например, слово "нудник", означающее просто - "зануда". Израильтянин, мой сосед, прогуливая своего кобелька, не обделяющего вниманием ни одной суки, говорит горделиво:

- У (он) романтик ве (и) нудник!

Что касается настоящего русского мата в полнокровной повседневной жизни израильтян, то он тоже имеет место. Да и как же иначе - страну эту строили, главным образом, выходцы из России, люди, поди, не чуждые традиции ядренного русского слова. А условия жизни в Палестине начала века, губительный ее климат и непростые, мягко говоря, взаимоотношения евреев с арабским населением очень и очень располагали к широкому употреблению глубинного матерного пласта русского фольклора.

Правда, с течением времени смысл того или иного выражения сместился, как-то смазался, пожух.
Например, очень распространенное здесь выражение "лех кебенимат" означает всего навсего что-то вроде - "иди к черту".

В Тель-Авиве даже есть ресторанчик - "Кебенимат".

Не была там ни разу. Не знаю - что подают.

Дина Рубина «…Их бин нервосо!»

Муж возвращается из командировки, тихо-тихо открывает дверь, осторожно-осторожно заглядывает в спальню и... получает пощёчину от жены за излишнюю подозрительность.