Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
Через отделение мимоходом идёт главный врач. Сдержанно отвечает на приветствие заведующего (с профессором можно и парой слов перекинуться), снисходительно кивает в ответ врачам (не его королевского величества дело отвечать простым смертным), проходит абсолютно не замечая медсестёр (они для него всего лишь безымянные тени, не достойные даже мимолётного внимания).
И тут мимо уха главного пролетает мокрая половая тряпка и с чавканьем шлёпается об стену. "ЕТИТЬ ТВОЮ МАТЬ!!! Ты куда, скотина, прёшь в пальто и ботах по мытому?! Ещё раз увижу - шваброй получишь! БЛЯТЬ! Моешь, моешь - а каждая скотина в грязных ботах норовит потоптаться!" - санитарка баба Маша само воплощение гнева.
Главный краснеет как нашкодивший школьник: "Простите Мария Александровна, больше не повторится..." И ускоряет шаги к выходу.
Знакомый один историю рассказал. Был у них в армии солдат-срочник. Ботан конченный, худой, длинный как оглобля. Форма на нем мешком висела, весь какой-то не складный, прыщавый… В общем, не солдат, а недоразумение. Один у него плюс был – писал грамотно. Почерк у него каллиграфический, писал без ошибок, вот его при штабе писарчуком и устроили. Стенгазету вел «На боевом посту», рисовал не плохо, еще и фотографировал штабным фотоаппаратом на всех праздниках и годовщинах, а заодно и для дембельских альбомов.. Но большую часть времени всё-таки бегал, по разного рода, офицерским поручениям. Сам командир части не гнушался его посылать в «чипок» за куревом или ещё за чем… В общем, неплохо он устроился, вроде и не делает нихрена, а всегда при деле.
А тут несчастие случилось, «дембеля» решили сто дней до приказа отметить, а водки совсем мало у них было. И в город ни как не вырваться, командир тоже не дурак, до сотни считать умел, и прекрасно понимал, что нажрутся дембеля в этот день, и поэтому все увольнительные отменил, а на КПП поставил в наряд самого лютого прапора. У этого прапора нюх на алкоголь – как у собаки Баскервилей. Он был закодированный уже полгода, и как говориться – ни себе, не людям.
Собрались дембеля в каптерке, совет держат, как бы пронести через КПП заветную жидкость. Вот и пал выбор на штабного писаря. У него же свободный выход в город, пусть постарается на благо неизбежного дембеля.
Позвали писаря, объяснили ситуацию, денег дали. Тот вроде сначала заартачился, но ему пообещали разбить очки и натянуть глаз на жопу, и он нехотя согласился.
Но была одна загвоздка – на КПП дежурил лютый прапор, а у него ничего святого уже полгода как не было, и он мог и штабного писаря запросто обыскать и конфисковать все незаконное. Дембеля эту головоломку оставили на совести писаря. Мол, выкручивайся, делай что хочешь, но что бы к назначенному сроку принес два пузыря, и ниебёт!
И вот, ближе к вечеру, в расположении части раздался телефонный звонок, и взволнованный голос дневального сообщил, что через КПП только что прошёл писарь с двумя бутылками в руках, и что «лютый прапор» лично открыл перед ним дверь. Дембеля мягко сказать – охуели! В окно казармы они с замиранием сердца наблюдали, как по плацу, высоко задирая худые, длинные ноги, гордо шагал улыбающийся писарь, и в руках действительно нес две бутылки.
- Как, как ты пронёс, лишенец? Что ты прапору сказал? КАК???
Оказывается, писарь прикупил в ближайшем ларьке два пузыря водяры и окольными путями вернулся до расположения части. Не доходя КПП, он в первой попавшейся луже отмыл и отодрал этикетки с бутылок, затем сковырнул пробки и сунул в горлышки свои длинные и тощие указательные пальцы. И сделав «морду кирпичём» понес драгоценный груз прямо через КПП, не скрывая, и не тая свою ношу.
Естественно его уже встречал «лютый прапор»: - Чо це таке у тоби в грабках, хлопчик? – ласково поинтересовался тот, внимательно разглядывая висевшие на пальцах писаря бутылки без опознавательных знаков.
Писарь поочередно поднял руки и махнув головой на одну, затем на другую – ответил:
- ВОТ ЗДЕСЬ – ПРОЯВИТЕЛЬ, А ЗДЕСЬ – ЗАКРЕПИТЕЛЬ! ФОТОГРАФИИ ИДУ ПЕЧАТАТЬ, ДЛЯ СТЕНГАЗЕТЫ.
Прапор жутко боялся всякого рода химии, поэтому лично открыл перед писарем дверь, и даже по отечески поддержал того за локоть: - Тильки ни наебнись, голуба, а бо тут ступенька!
В общем, дембель был спасен, водка использовалась по назначению, и даже писарю плеснули в честь праздника (не смотря на его протесты), а у дембелей родился по этому поводу тост: - Проявим и закрепим!
В брачном агентстве менеджер предлагает клиентке: - Вот хорошая кандидатура. Мужчина, 38 лет, рост 184 см, вес 85 кг, брюнет. - О! Интересно! - Не курит. Мастер спорта по плаванию. - Прекрасный вариант! - Свой бизнес: завод, автосервис, сеть заправок. Особняк за городом, дом на море, два автомобиля, яхта... - Просто прелесть! - Из увлечений - играет в танчики. - Давайте следующего.
Работаю в прокуратуре, особо не афиширую, спустя много лет, недавно только, соседи узнали где я работаю, пришли всей семьей пожаловались, что ни одной лампочки на пяти этажах не горит, я важно сказал "разберусь, все будет нормально". В общем, я не умею пользоваться своим служебным положением, на управляющую компанию не наезжал, купил кучу лампочек, в три часа ночи вкрутил их. Соседи все благодарны, принесли нам торт домой. Думают я крутой.
А они как ломанулись! На нашей незамерзающей по случаю мягкой зимы речке зимует огромное количество уток. Вот именно огромное! Теснятся в воде, бродят и сидят по берегам. Голодать им не приходится - булочки, корочки, сухарики и прочая снедь исправно поступает от гуляющих горожан, особенно в выходные. История произошла в первый рабочий день этого года, когда народ отправился на работу, а я - на свою ежедневную прогулку. Подходя к речушке, я уловила непривычное движение. Вся эта утиная масса толпой и, надо сказать, на приличной скорости, пошла на меня. Утки покидали воду, забирались на берег и шли, и шли ко мне. Сказать, что это было жутко, это ничего не сказать - пустой по случаю рабочего дня лес и полчища надвигающихся птиц! Секрет оказался прост. Привыкнув за почти две выходные недели к ежедневным обильным кормежкам, утро 12 января утки провели в недоумении - никто не приходил и не кормил их. А я, видимо, оказалась первым человеком, кто вышел в этот день лес. Увы, у меня в карманах не нашлось даже засохшей корочки, и я с большой осторожностью переступала через этих недовольно-покрякивающих тварей. Хичкок мне вспоминался весь день!
Жил в Африке необыкновенной силы шаман. И если он на кого крепко серчал, клал тому на порог белую палочку. И человек через три дня умирал. И вот как-то шаман обиделся на белого туриста. И принес ему палочку. А туристу пофигу. Стали разбираться и выяснилось, что туристу просто никто не сказал, что увидев белую палочку на пороге, положено помирать.
"Есть такая медицинская загадка. В Первую Мировую военврачи собирали статистику и, среди прочего, отметили довольно частые ранения шрапнелью в голову..."
Таких "медицинских загадок" (которые при детальном рассмотрении легко и просто объясняются, хотя сначала производят впечатление "необъяснимых парадоксов") я могу рассказать воз и еще маленькую тележку.
1) классический "студенческий" случай, рассказывается на лекциях по статистике практически во всех западных университетах, у нас он, увы, вводит в ступор 9/10 дипломированных специалистов (проверено на ведущих специалистах одного из наших министерств)
В нелюбимых нами США есть два штата - один теплый, курортный, с пляжами, и т.п. - Флорида. второй холодный, без пляжей - Аляска. Вопрос - в каком из них смертность выше, и почему? Правильный ответ - во Флориде. И не потому, что там много пьют, веселятся, получают солнечные удары, тонут в океане или поедаются крокодилами (это я передаю реальные попытки наших специалистов ответить на вопрос). Все гораздо проще - на Аляску едут работать молодые и здоровые. Пенсионеры едут в "курортный" штат греться на солнышке. Средний возраст жителей Аляски - 35 лет, Флориды - около 60. Соответственно, общая смертность во Флориде раза в 4 выше, чем на Аляске. А как только мы сравниваем смертность людей ОДИНАКОВЫХ возрастных групп - на Аляске она таки процентов на 40 выше, все же климат там не очень благоприятный.
2) менее известный случай, но в медицинской литературе описан довольно широко
На загнивающем западе есть серьезная система отслеживания побочных эффектов лекарств. То есть там точно известно, кому из больных какую таблетку назначили, и если у некоторого количества пациентов, принимающих одинаковые таблетки, вдруг появляется то или иное осложнение, это становится известно медицинской общественности не через 10 лет, а месяца через два-три, быстро начинают разбираться и принимать меры, вплоть до запрета препаратов. Как известно, на западе довольно широко назначаются антидепрессанты, в т.ч. далеко не только психиатрами, а и терапевтами, семейными врачами, гастроэнтерологами, гинекологами, и кем только не. И вот как-то раз при очередной проверке безопасности назначаемых антидепрессантов, выяснилось, что у лиц, принимающих антидепрессанты, достоверно выше частота самоубийств, чем у лиц не принимающих эти препараты. Парадокс? Вроде бы антидепрессанты как раз должны препятствовать развитию депрессии и совершению самоубийств? Чуть было не запретили их применение - под горячую руку. Но вот что в итоге выяснилось. Помимо тех назначений антидепрессантов, которые делались пациентам с минимальными признаками депрессии (гастроэнтерологами, гинекологами, и т.п.), все же большое число антидепрессантов назначалось больным с действительно серьезными депрессиями, которые вот просто неделями лежали в кроватке в эмбриональной позе, и мечтали, видимо, о самоубийстве. Почему я говорю "мечтали"? Потому что у них была ДЕПРЕССИЯ, и они не были достаточно активны, даже чтобы встать и что-то с собой нехорошее сделать. Естественно, им назначали мощные антидепрессанты. Что делают антидепрессанты? Они повышают активность людей, прежде всего. Т.е. люди просто лежали на кроватке, но даже не могли подняться с нее, чтобы что-то с собой сделать. И вот их начинают лечить, и активность их головного мозга повышается. И человек, который, возможно, пару лет вынашивал мысль о самоубийстве, но НЕ МОГ РЕШИТЬСЯ на это, становится более активным и, увы, более решительным. И свою решительность он не использует на то, чтобы убраться в квартире, изучить французский язык, или найти работу. Он выполняет ту, так сказать, мечту, с которой он жил последнее время - он таки совершает самоубийство. Специальная комиссия достаточно быстро разобралась в ситуации, и людям с тяжелой депрессией был рекомендован специальный режим на начальный период назначения антидепрессантов и тщательный мониторинг их суицидальных намерений. И это в итоге снизило число самоубийств. А могли бы, не разобравшись, и таблетки запретить - так же, как могли бы запретить и каски, "повышающие" число шрапнельных ранений в голову...
Столицей Египта во времена правления династии Птолемеев была Александрия. Население города на 50% состояло из греков, на 40% из евреев и 10% приходилось на всех прочих. В правление царя Птолемея II Филадельфа к нему обратились с жалобой греческие философы. Им никак не удавалось победить в диспутах с еврейскими раввинами. "Мы никак не можем с ними спорить, потому что мы не знаем, что они доказывают. Мы опровергаем один их тезис, а они говорят: "Да это вы не то опровергаете", - и выдвигают другой. Мы должны знать точно, что у них там написано, тогда можно будет спорить".
Птолемей обещал разобраться и помочь. Сделал он это очень оперативно. В одну из ночей в городе было арестовано 72 раввина. Когда их собрали всех вместе, к ним вышел царь и сказал краткую речь, суть которой сводилась к следующему. Каждого раввина посадят в одиночную камеру, но с удобствами, и дадут ему экземпляр Библии (Ветхого завета). Каждому предоставят требуемое количество пергамента и письменных принадлежностей. Их задача заключается в переводе текста Библии на греческий язык. Ученые Птолемея проверят тексты переводов. Если будут найдены несовпадения, то правильный текст перевода выискивать никто не будет. Всех раввинов казнят и наберут новых. И так до тех пор, пока Птолемей не получит единый перевод. Казнить никого не пришлось, так как через некоторое время перевод был получен, и раввинов распустили по домам. Так появился греческий перевод Библии, называемый септуагинта - перевод семидесяти. Христианская церковь позднее назвала этот перевод чудом. Возможно, это и чудо, что 72 человека смогли создать практически идентичные тексты. Однако, вполне вероятно, что раввины научились перестукиваться, и таким образом договорились о едином тексте перевода.
Где-то в Москве, на день святого Валентина. Напитки: 2200 рублей. Ужин в дорогом ресторане: 4600 рублей. Комната в гостинице: 7300 рублей. Выражение твоего лица, когда она скажет - Знаешь, у меня что-то нет настроения: Бесценно.
У мужа на работе у бригадира кличка Трёхтактный. А всё потому, что когда ему задают какой-нибудь вопрос, он начинает задумчиво потирать подбородок, приговаривая: "Так-так-так...".
Ты пришёл с работы и у тебя есть несколько часов, чтобы посидеть в Интернете и поспать. Завтра ты опять пойдёшь туда же, чтобы заниматься делами, которыми заниматься не хочешь, потому что нужно платить за жизнь и покупать вещи, которые тебе не нужны. А знаешь, в дурдомах сейчас ужин. Психи с удовольствием уплетают мясной плов из металлических тарелок, заедая хлебом с маслом, после чего получат яблоко и стакан кефира. Они покушают, и, обсудив вечернее меню, пойдут в палаты, где будут до глубокой ночи играть в настольные игры, читать книги и просто болтать о всяких интересных и не очень вещах. Кто-то будет рассказывать анекдоты, а остальные будут до слёз хохотать. Потом они лягут спать, когда захотят, и проснутся, когда захотят, а не когда надо. Ты на тот момент уже будешь давным-давно на своей нелюбимой работе, делая то, что тебе говорят, чтобы хоть как-то сводить концы с концами. А теперь скажи, кто из вас действительно псих?
ПРОПУСК Благодаря Тиграну Петросяну, большому болельщику футбола и хоккея, московский шахматный арбитр Ефим Семёнович Нуз получил пропуск, по которому мог свободно проходить на любой хоккейный матч и располагаться в самой комфортабельной ложе. В декабре 1978 года на чемпионате СССР в Тбилиси, где он был судьёй, Нуз похвастался перед участниками своим пропуском. - Но зачем ты привёз его в Тбилиси, ведь здесь не играют в хоккей? - поинтересовался кто-то. - Как зачем?! - объяснил его тёзка, гроссмейстер Ефим Геллер, лидировавший в первенстве. - Когда Фима заходит ко мне в номер посмотреть хоккей по телевизору, он предъявляет этот пропуск и занимает лучшее место на диване!
Отец, чтобы отвадить от сучки окрестных кобелей, брызгал ей под хвост бензином. На вопрос сына ответил, что заправляет. Как-то сын, весь запыхавшийся, прибегает домой и спрашивает отца: - Папа, ты сегодня заправлял Жучку? Отец отвечает: - Нет, сынок, сегодня забыл! Сын: - Ну, тогда иди, встречай. Все собаки толкают, завести не могут.
А. Толстой и Ю. Анненков В 1937 году "советский граф" А. Толстой был в Париже в качестве знатного туриста. Он несколько раз встречался с Ю. Анненковым и катался с ним по Парижу на автомобиле последнего. Во время одной из поездок между ними состоялась следующая беседа. Толстой: "Машина у тебя хорошая, слов нет; но у меня - все же гораздо шикарнее твоей. И у меня их даже две". Анненков: "Я купил машину на заработанные мною деньги, а ты?" Толстой: "По правде сказать, мне машины были предоставлены: одна центральным комитетом партии, другая - ленинградским советом. Но, в общем, я пользуюсь только одной из них, потому что у меня - всего один шофер". Анненков: "Чем объясняется, что в Советском Союзе, у всех, у кого есть автомобиль, имеется обязательно и шофер? В Европе мы сами сидим за рулем. Шоферы служат либо у больных, либо у каких-нибудь снобов. Не являются ли в Советском Союзе шоферы прикомандированными чекистами?" Толстой: "Чепуха! Мы все сами себе чекисты. А вот, если я заеду, скажем, к приятелю на Кузнецкий Мост выпить чайку, да посижу там часа полтора-два, то, ведь, шин то на колесах я уже не найду: улетят! А если приеду к кому-нибудь на ужин и просижу часов до трех утра, то, выйдя на улицу, найду только скелет машины: ни тебе колес, ни стекол, и даже матрасы сидений вынесены. А если в машине ждет шофер, то все будет в порядке. Понял?" Анненков: "Понял, но не все. В Советском Союзе не существует частной торговли, частных лавок, так на кой же черт воруются автомобильные шины, колеса, матрасы?" Толстой (с удивлением): "Не наивничай! Ты прекрасно знаешь, что это - пережитки капиталистического строя! Атавизм!"
Сегодня празднуется Всемирный день православной молодежи!!! Читаю афишу мероприятий к этому дню: Встреча священником Евгением Соколовым, руководителем миссионерского отдела Архангельской епархии на тему: "Как найти спутника жизни. Духовные проблемы при знакомстве" После встречи на мастер-классах вас научат всему что пригодится в семье: плести косы завязывать галстуки писать каллиграфическим почерком составлять генеалогическое древо рода
Я что-то не понимаю в семейной жизни. Не знал 4 самых важных пункта, которые в семье пригодятся.
- Россия удивительная страна. - Почему это? - В любой стране мира за проблемы в стране виноватым считается президент. А в России виноватым считается президент другой страны.
Глупая женщина может бросить своего мужчину в пропасть. Умная женщина может поднять своего мужчину к вершинам. Умная сильная женщина может подняться к вершинам сама. Мудрой женщине не нужны вершины.
Киев. Утро. Мужик пьет кофе, собираясь на работу. Берет пульт ТВ, клацает на "1+1". Диктор объявляет: — Сегодня ночью сгорела Верховная Рада вместе со всеми депутатами... У мужика шок,судорожно клацает пультиком на "УТ-1"-новости. Диктор: — Сегодня утром Тимошенко вместе с охраной на личном автомобиле попала в ДТП. Никто не выжил... У мужика начинается нервный тик, судорожно переключает на "Интер": — Прискорбная новость. Сегодня Порошенко был повешен на площади. Коломойский застрелен в сортире... Мужик совершенно обалдел. Да что происходит??!!! Включает "ОРТ". Прямая трансляция, выступает Путин: — Дорогие соотечественники, друзья, буду краток: За@бали............
- Интересно, кроме наших женщин, где-нибудь они еще говорят во время интима : «Я так не могу. За нами кот подглядывает»? - Думаю, в Африке такая же проблема. Только подглядывает носорог.
За кабаеву с путиным Он пошёл воевать Чтоб якунин с медведевым Дальше мог воровать Чтоб жилось абрамовичу С ротенбергами всласть Деревенские мальчики Должны в бойне пропасть Всё плохое в истории путинизм подобрал Не нужны алегории Вижу трупов оскал Им российские бабы Нарожают ещё Эти бабы как жабы И нутро их - гнильё Им рублём компенсируют Жизнь убитых детей Государство спонсирует Молчаливых блядей Нарожали уродов На уроде урод И уродов до власти Допускает " народ "
Работаю со статьями в женском инет-журнале, подбирала картинки, на фразу "Девушка дома" яндекс-картинки выдали такоое, сижу думаю, что же будет на запрос "порно"...
И я не люблю, а моя жена ещё больше не любит, поэтому заставляет меня, а я её люблю больше чем не люблю заправлять одеяло, поэтому подчиняюсь, но пока заправляю я её ненавижу и весь мир ненавижу и кота, который в пододеяльнике всегда оказывается первым и кусается изнутри. Valenock с Астрофорума.
Я понимаю, что девальвация наших отношений привела к моей сексуальной волатильности,но,я готов вернуться к имплементации наших добрачных договоренностей,дорогая...
По сообщениям украинских информагентств, Саакашвили будет заниматься в правительстве Порошенко в основном военными поставками - в первую очередь, галстуков для высшего командного состава и памперсов для солдат.
- У коммуняк странная логика была. - Почему это? - Воевали с белыми, создали сигареты "Беломор" чтоб врагов морить, переморили белых, а потом своим продавать начали!
Ватсон, а давайте её поймаем! Риск-благородное дело. Это же элементарно, Ватсон. Будет сидеть, я сказал! Подзовите её, Фокс,Фокс! Не стреля-я-я-я-ть! Укусила ? Чёрт,ну всё, вы теперь горбатый! Ну и рожа у вас, Ватсон!
Коротенький тест на испорченность для кандидатки в жёны. Напиши на листке бумаги "С--с" и "М---т", скажи, что это любят мужчины, и попроси отгадать слова. Если она ответит "Соус" и "Мопет" - прости этой святой безграмотность, хватай её и неси в ЗАГС!
В ресторане гость из какого-то солнечного города пытается заказать песню: - Сиграйте мне вот эта: «я слезу с тебя, долюблю» Музыканты в ступоре. - Ах нет, наоборот: «я люблю тебя до слёзу»!
Вы знаете, какой у современной молодежи сейчас самый распространенный ответ, когда им звонят на мобильный? Нет, не “алло”. По моим ощущениям, особенно у девушек, это вопрос: “Ты где?” Вот недавно, стою я на остановке, а рядом девушка, где-то даже приятная. У нее звонит мобильный и, естественно, слышится сакраментальное: - Ты где? Абонент что-то отвечат, но девушка не успокаивается: - Я тут на остановке трамвая жду, а ты где? Некоторое время слышится молчание и девица опять продолжает: - Я так и не поняла, где ты. Я тут трамвая жду. Какая остановка? Ну, где трамваи останавливаются. Ага. Подходи скорей, вместе поедем в институт. Дальше идет непереводимая игра слов об институте, преподавателях, сокурсниках. Пустая болтовня, словом. Отворачиваюсь в сторону и не зря. Прямо на меня несется другая девица, болтающая по телефону все с тем же вопросом на устах: “Ты где?” Делаю шаг в сторону. Болтающая по мобильному телефону девица налетает на первую и они со смехом едва не падают на тротуар. Первая счастливо говорит: - Я же тебя спрашивала: “Ты где?” Подружки начинают оживленно болтать между собой, к cчастью, уже не по телефону. Да и к остановке подходил трамвай.
Как в столице-то, в граде Москве, Ай и то на рабочей ея на окраине Жили-поживали две девушки, Ай две девушки- сестрицы – Настенька и Марфуша. Ещё и была с ними мать их строгая, Ай и строгая-свирепая Матрёна, тётей Мотей звали ребята. Как была-то Настя девушка умная, Она и вставала-то до рассвета, до зари утренней, Одевалась она сама, сама, без матери, Умывалась водой студёною, Печку топила, свет зажигала, посуду мыла, Ай и завтрак для сестры и для матери готовила, За молоком ходила за пару вёрст, Покупала в «Гастрономе» кой-что для обеда, Для обеда да ещё и для ужина. Весь район знал нашу девушку, Ай и говорил народ – славная Настенька!
А Марфуша трудов-то боялася, Любила утром в постели понежится, Всё просила у матери кушать, Ай есть-пить то сама не готовила, Мух считала да скучно бывало ей, И она в том винила всех рьяно, Доставалось порой родной матушке, Будто в том тётя Мотя была виноватая, Ай при чём тут, скажите, она была? И народ не глядел на Марфушеньку-душеньку, Ай увидев, смотрели все презрительно, А Марфуша на них обижалася, И во всех всегда видела виновных в скуке своей... Между тем наша Настя работала, Шила-вязала, да пекла песенку рукодельную, Чистота в доме была на радость всем, Хоть и доставалося ей от матери, Ибо как уже было выше сказано, А было-то Матрёна наша сердитая, Ай сердитая она, очень суровая, Хоть и любила в глубине души Настеньку.
Однажды пошла как-то девушка по делам своим постоянным, Ай по воду на колодец отправилась Настенька, Да верёвка оказалась старая, она-то прохудилася, Да и оборвалася она-то, в колодец ведро полетело вниз. Как тут быть? И расплакалась Настя бедная, Прибежала она тогда к матери, Рассказала про беду свою подлинную, Ничего от себя не прибавляючи. Ай то матушка, строгая, очень суровая, Как метель зимой тётя Мотя свирепая, Говорит своей доченьке Настеньке: -Ты ль беду сама сделала, справила? -Поправляй всё сама, моя сладкая! -Утопила ведро – доставай сама, А не то тебе косы повыдергаю, Хворостины моей да попробуешь! -Ладно, мамка! – воскликнула Настя. Я исправлю всё, как велела ты, Я достану ведро со дна студенца, Хоть бы даже и душу отдам Вечному! И пошла на колодец Настенька, Да она-то по дороге плакала, Да й сердилась она на матушку, Ай и делать-то ей было тогда нечего, И спустилась она вниз по верёвочке, Оказалась она под Москвою в смысле буквальном-то, Ай в краю оказалась так в сказочном.
И пошла она по полянке зелёной, Ай и видит Настя- тут зелень-то красоты неписанной, Ай и край-то волшебный, как сказано – сказочный! Речки, леса, да красота прочая, Ай как указатели стоят дорожные, Так и на всех языках нашей Родины. И плакаты висят повсюду патриотические, С словами «прогоним захватчиков», По дорогам гладким, асфальтовым, Мчатся стаями «Эмки», ГАЗики, Вот и едет ЗИС чёрный, А куда он едет – лишь Господь ведает. Как прошла Настенька вёрст эдак несколько, Так и притомились у неё ноженьки, Отдохнуть присела тут Настенька, Сон тут стал одолевать девушку. Ай стоит тут (видит Настя!) печка, А в ней-то пирожок сидит, Ай такой уж он румяный, ну такой поджаристый! Призывает он: выньте, мол меня, я весь в сахаре, Да в изюме, да совсем я подрумянился, Кто возьмёт меня – тот пойдёт со мной дальше в дороженьку. И вскочила тут Настя, согнала сон, Как рукой сняло сон у Настеньки, И лопаткой она (отчественной, не германскою!) Вынула из печки пирожок да сунула его за пазуху, А потом и зашагала дальше бодро Настенька.
Ай идёт она – видит ограда стоит аэродромная, Да й за ней самолёты летят стаями, Отечественные, да не видать машин заморских, Кроме лишь полуразрушенного Бф-109, Ай агрессивного самолётика, захватчика немецкого. Впрочем, перейдём к делу, милые ребятки. А стояла у ограды аэродромной яблоня, Ай на ней золотые висели яблочки, Ай яблочки румяные, да смачные, Промеж себя они переговариваются: Мол, мы яблочки спелые, Студёной водой обливалися, Соком сладким наливалися, Ай стряси нас себе в передник, Настенька, Мы с тобой пойдём и дальше – путь укажем тебе к ведёрку твоему. Удивилась немало тому Настя, Подошла да потрясла яблоню, И посыпались так к ней в передник золотые яблочки.
Ай и дальше зашагала храбрая девушка. Шла всё, шла, перед ней – ворота огромные, Ай ворота со звёздами красными, У ворот стоит во всём обмундировании Сам-то Сталин наш, Сталин Виссарионович. Много слышала о нём Настенька, Да мечтала всё с ним встретится, Тётя Мотя, её мать строгая, Не говорила ничего, лишь посмеивалась. А коль и говорила, то никогда напрямую. Увидал Настю Сталин, возрадовался: -А! – восклинул. – здорОво, Настенька! Принесла ты мне пирожок и яблочки, А сейчас я ими и полакомлюсь, Всё работал я за делами своими важными, И не ел давно-давно уж ничего горяченького. Ты присаживайся, Настя, да не трусь, Поедим да золотыми яблочками закусим. И присели они у ворот краснозвёздных, Да за еду принялись не мешкая, Пирожок горячий поели Да и закусили золотыми яблочками. А и погладил Сталин по голове Настеньку: -Знаю, знаю, - говорит, - зачем ко мне явилася: Ты ведёрко своё утопила в колодезе, Я отдам тебе его, Настя, не стОит кручинится, Да вот только недели три поработать тебе на меня придётся, Ты не бойся – соглашайся, вернёшься домой, Слово моё сталинское в том твёрдое. Человек ведь я добрый и ласковый. Одарю тебя заморскими подарками, Да й вернёшься к своей матери. И пошли они в терем Сталина, Ай и в дом к Виссарионовичу. Был у него дом большой, роскошный, Этажа в два, а может даже и выше. На стенах висели портреты Суворова и Кутузова, Коридоры широкие, ай широкие они, светлые. Но всё дальше и дальше вёл Настю Виссарионович.
А в своей опочивальне посадил он её с собою рядом Да спросил заботливо-участливо: Кто прислал тебя ко мне? – Моя матушка. Уж она такая строгая, Ай и строгая она да сердитая. Приказала, чтоб я сама помогла себе. Утопила говорит ведёрко – доставай его без моей помощи, Ай без моей помощи, сладенькая, Не то я тебе все косы оборву, медовенькая! - Уж какая-то злая у тебя матушка, Покачал головой Сталин Виссарионович, - Но её я отправить могу в расход, Иль сослать в лагеря на Севере.
-Бог с тобою, Сталин Виссарионович, Самая обыкновенная у меня мать моя, тётя Мотя! Что строгая – так я молюсь за неё, И прошу у Бога всегда прощения, Чтоб простил и мать мою, и сестрицу Марфушу! Ай тепло-то мне, тепло и хорошо, И тебя я вовсе не боюсь, товарища Сталина, Только злой ты, Виссарионович, Немцы говорят – до советского народу безжалостный.
- Ты не слушай врагов нашей Родины, Настя, Отвечал ей с улыбкой Сталин Виссарионович. – Не изволь глаголить неправды, доченька, Ай золотая моя дочка Настенька, Навыдумывали-то – вовсе я не безжалостный, И мне тоже твою мамку жалко, Ай несчастная Матрёна, тётя Мотя по-ребячьему, Но немного ещё тех, кто вернулся с моего Севера, Впрочем, (ЧЕСТНО!) бывают и исключения. А коль просишь ты меня слёзно, сочувствую, Да прощу я твою мамку, Матрёну, тётю Мотю, Но и она попросит у тебя прощения.
- А зачем же ты, Сталин Виссарионович, - говорила ему Настя таковы слова, - В далёком году тридцать седьмом от Рождества Христова, Народ на север отправил, Ай заставил их копать каналы?
-А без этого, дочка моя Настенька, Невозможно страны нашей развитие, И работали на победу люди добрые, На победу, да на счастье всенародное! Впрочем к делу перейти нам надобно, А то заболтался я стобой до крайности. Прибери в моём тереме, Настенька, А то спать что-то мне захотелося, Приведи в порядок мою кровать, Да заштопай моё платье парадное. Приготовь мне попить-поесть, А проснусь – вместе поужинаем, Только труд покажи мне свой девичий, Много о тебе народ сказывал, Ты умна, красивая и храбрая, Но довольно слов, Настя – за дело примись! Я ж засну – что-то сон глаза смыкает мне...
Тут он снова погладил по голове Настеньку, Ай по русой косе, по головушке, Да и лёг на кровать, отшёл ко сну. И села Настя штопать ему платье парадное, Да и поработала часа два не менее, А потом на кухню пошла – готовить кушанье. И всё вспоминала о матушке своей Матрёне, Тётя Мотя была хоть и строгая, но жалко её было Настеньке, И всплакнула добрая девушка, Однако знала – раньше срока не отпустит её Сталин Виссарионович! И она ещё сильнее за работу принялась. А когда проснулся Сталин – перед ним поклонилася, И сказала: это всё тебе, ты действительно добрый и ласковый! Всё я сделала, что ты мне приказывал! - Я доволен, дочка моя Настенька, А теперь, Настя, за ужин принимаемся! И они уселись да поели-попили вдоволь, И мороженым её угостил Виссарионович, Тем мороженым, что сам своими руками изготовил.
В то же время в Москве, на рабочей окраине, Сватала тётя Мотя свою дочь Марфушу, Но никто не смотрел на ленивицу, Всем по духу была именно Настенька, Труженница, а и девица благонравная. И сказала тогда Матрёна, тётя Мотя суровая: – Всему виной Настька - ведьма проклятая, Правильно отдала я Сталину змею подколодную, Пусть не мешает Марфушеньке-душеньке, Ей работать надо, и пусть там под Москвой трудится! Вот если докажет трудом Настька, что любви достойная, Тогда и поговорим о её замужестве! Всё-таки люблю я её, мою младшую доченьку, Плакать хочется мне о ней... Впрочем, сейчас не до Настьки! Пусть работает, негодная, А я на рынок пойду. А ты не хнычь, дочка Марфуша, увидитесь когда-нибудь. И заплакала тётя Мотя, но быстро приосанилась, Приоделась и отправилась на рынок Покупать там мясо для блинов, Поминки справлять по Насте. Ведь была она хоть и свирепая, Ведьмы у неё слава была на округу всю, на весь район, Сердце всё-таки у Моти было доброе, В глубине души. Многие считали её злой и безжалостной, Только (правду сказать) это было не так. Просто была она из семьи кулацкой, А сказал народ – с кем поведёшься, Так ведь от того-то и наберёшься! Повторяем ещё раз: ТЁТЯ МОТЯ ПО СУТИ ДЕЛА БЫЛА НЕПЛОХА! Высока, нарядная, красивая, И порядок любила она, и чистоту, И не любила, когда с ней спорили, Впрочем, как мы знаем – человеком она была справедливым, Справедливым, хотя и очень суровая. И вернулась домой она ровно под вечер, И плакала тётя Мотя о дочери своей Настеньке, Не хотелось ей чтобы Настю репрессировали, Ай и репрессировали-то да расстрелу бы дали. Помолилась она пред иконой, Обещала Вечному Настю любить и жаловать, Попросила чтобы хранил и берёг он девушку, Ай и чтобы справедлив к ней был Сталин Виссарионович.
Так недели три прошло, ай целых три с того случая, Как попала Настя в услужение к Сталину. Исправно наша Настенька работала, Исправно, ай если бы вы видели, как служила она Виссарионовичу. И тогда поблагодарил Сталин девушку, Как сказал он ей ясно и ласково: Молодец, Настенька, ты – умная девушка, Ай ты меня, старика хорошо утешила, Исправно на меня три недели поработала, И я в доглу у тебя не остануся. Вот тебе сундук с подаркам заморскими, Дам тебе я ЗИСы из своего гаража особого, На одном ты до дому поедешь к матушке, На другом привезут за тобой подарочки. Ну, пока! С Богом, моя девушка! Настя слушала Сталина кротко, покорно, Ай чрез час она, час с минутами, Уже ехала она на ЗИСе на креслах на мягких, А другой ЗИС вёз за ней подарки. Ехали они по местам боевым, Местам боевым да панфиловским, Где зимой далёкой сорок первого Задержала бравая сотня товарищей 18 танков противника. А через час в Москву уже въехали Да приехали на её окраину. Тётя Мотя стояла у дома и молилася, Чтобы привезли живой дочку Настеньку. А й и тут остановились два ЗИСа Сталинских, Вышла из них Настя – такая нарядная, румяная! А за ней из второго ЗИСа несли подарки-украшения. Дивовалась долго тётя Мотя, Слушая рассказ Настеньки о ея приключениях, Плакала и просила у девушки прощения, Мол, с тех пор я буду добра к тебе Настя, ты не помни зла! Молодец, Настенька! так держать, Настенька! Я теперь совсем не та, шо раньше была! А к Марфуше обратилась свирепо и строго, Ножищей топнув, в ладони хлопнув: Вот как стыдно быть ленивицей, дочка, А смотри шо получают люди за труд, За труд получают люди, за рукоделие! Ты возьми пример с младшей дочери Насти, Пойди поработай на Сталина, авось и тебе от него придёт награда. Делать нечего - пошла Марфуша, в колодец по примеру Насти спутилася, Очутилась в краю подмосковном, в сказочном. Шла она очень долго, очутилась у печки, Там горячий пирожок, румяный поджаристый, Попросил чтобы его вынули, Но Марфуша скзаала – захочешь, сам выпрыгнешь. Руки обжигать-то – вот ещё! И нелестно отозвалась про пирожок, Прикоснувшись к нему своим пальцем. Пошла дальше, по маршруту Настеньки, И пришла к аэродромной ограде, А там стоит яблоня с золотыми яблочками. Яблочки спелые, водой студёной напитанные, Румяные – что личико Насти. Просят стрясти себя – да пойти с ними дальше по дорожке Ай и к терему Сталина, куда уже ходила в своё время Настенька. И пришла она к воротам краснозвёздным, Перед ней сам Сталин Виссарионович, Он во френче, во всём своём обмундировании. Спрашивает он – мол, что тебе надобно, девочка? -Как что, разве сам не знаешь, Сталин Виссарионович? Я пришла за подарками, за наградою. -Хорошо говоришь, доченька, А всё ж по работе и награда тебе будет, так что подожди. Поработай на меня, как сестра твоя, недельки три. И повёл он Марфушу в опочивальню свою, А и через залы широкие и светлые. Привёл её к месту назначения, Да и про тётю Мотю спросил. А марфуше тётя Мотя, её мамка, не так и нужна как бы вроде, Всё бы ей заморские подарочки да награды. Усмехнулся добрый Сталин Виссарионович И сказал – взбей мне перину, что-то долевает сон меня, старика, А сейчас мне не до болтовни с тобой, Ты груба, не то что твоя сестрица Настенька, Впрочем, сейчас и не до Насти мне. Как уж сказано тебе – мне спать надо, А потом парадное платье мне заштопай, И приготовь мне к вечеру ужин, И коль ты это сделаешь, Тогда посмотрю я, как ты мне работала, Отпушу тебя я через три недели, Ай через три недели, как давеча Настю, Настеньку. А Марфуша подумала – не заметит старик, да уснёт на не взбитом, И Сталин не заметил, правда (но, быть может, сделал вид!) И уснул просто так, без взбития перины. А заштопать парадное ему платье Марфуша не смогла, Ибо не знала, как это делать, а маму родную не спрашивала. А готовить и варить ужин Сталину? Здесь она тоже не отличилась проворством и грамотностью, Да и стала варить без подготовки, в отличие от Насти, Всё смешала, не то, что Настенька. И говорит: мол, вольно было весь труд Настьке Принимать на себя, а я такая – знаю, что старик добрый, И меня наградит без всякого труда. Зачем особо всё варить, на каждое блюдо время тратить? Ведь всё в желудке будет вместе, как будто. Тут проснулся Сталин, как всё было сготовлено, Но ему работа Марфуши не пришлась до душе, Всё пришлось ему делать заново, Ай заново-самостоятельно. И пригласил он с её ним поужинать, Но плевалась в разные стороны Марфуша привередливая. И всё больше ей спать хотелося, Лень свою она Сталину Виссарионовичу показывала. Так прошло три дня, долгих, ожиданных, И сказал Сталин в гневе Марфушеньке: Я тебя не стану репрессировать, ведь ты юная, Но вернёшься домой ледяной ты девушкой. Грубость я не ценю, должно быть справедливою. И поехала Марфуша домой на чёрном ГАЗе, Ай да в кузове его, как кусочек льда. Привезли её, да рабочие у дома сгрузили-сбросили. Вышла к ней сестрица добрая Настенька, И заплакала она слезами горькими, Растопила слёзы лёд, и Марфуша открыла глаза. И спросила: мол, Настька, это ты? Прости, во всём я виновата. -Да, Бог тебя простит, а я и не сержусь совсем! – ей отвечает Настя. И выбежала из ворот к ним тётя Мотя, да к доченьке, Спрашивает – золотая, помогу тебя я поднести подарки к дому. Но где они? Нет никаких подарков, матушка! – слезами ей ответила дочь старшая, Не заслужила я их, Сталину Виссарионовичу была грубая. А заслужила любви милая, добрая сестрица Настенька, Она меня согрела-растопила своею любовью. Попросим же прощения у Насти, матушка – мы оба были неправы! И тётя Мотя, и Марфуша заплакали, да Настю обняли, Поклялись ей в любви до гроба, больше без обид. И Настенька простила их от сердца своего чистого, Пошли они домой – к Седьмому Ноября готовится, И вот уже идут вдвоём сёстры по Красной Площади Средь танков да машин мимо трибун и Мавзолея Ленина. Плакаты кругом висят да призывы к коммунизму. И тётя Мотя, радостная, статная, высокая во всём наряде праздничном, К ребятам молодым всем обрашается Просит подумать, погадать, что в этой сказке правда-истина, А что хоть вымысел, но сказано намёком, Где шутка, где наставленье мудрое, Велит всем не забывать сказки народные, Ведь у неё их ещё много всяких-разных есть, Ну покамест дайте с силами собраться тётеньке, От вас лишь просит она послушанье да ученья, Не обижать никогда слабых и младшеньких. Тогда придёт она и ещё сказку вам расскажет, А этой, сами понимаете, финал.