Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
Рассказчик: Немолодой
По убыванию: %, гг., S ; По возрастанию: %, гг., S
"Один человек рассказывал, как выпустил шароварную программу с лицензией..." (№3, основные - 05.06.04.).
Пожалуйста, кто-нибудь, объясните очень популярно, что такое шароварная программа. А то я подозреваю, что в той истории что-то есть, для меня непонятное. Спасибо. Немолодой.
На №1 от 12.12.04, «Основные». (Про новый супермаркет, в котором кассирша спрашивала: «Чья это морковь?») Собственно к истории я ничего не имею. Бывают лучше, бывают и хуже. Она мне мое напомнила. Четырнадцать лет назад я начал спекулировать. Случалось торговать венгерским, югославским, чешским и индийским ширпотребом. Покупатели, интересуясь страной – производителем, часто спрашивали: «Это чье?» Я, на такой вопрос обычно ответствовал: «Пока мое, а, когда заплатите – будет Ваше». Всего четырнадцать лет. Какие перемены!.. Немолодой.
«Поймите, пожалуйста, что москвичи многие действительно хорошие люди, и их раздражает недоброе отношение провинциалов к ним, но они просто не способны понять, откуда это недоброе берется. Представьте, что им повезло (или не повезло) родиться здесь, и дальше они уже не виноваты. Простите их и не обижайтесь…»
-что за чушь? За что Вы просите прощения. В чем Вы провинились?
Да, многие москвичи действительно хорошие люди, а есть среди них и такие, как устьпиздюец. Виниться-то не в чем.
B советские времена негров мы видели только в качестве студентов ВУЗов. Причем, в отличие от аборигенов они были "выездными", со всеми вытекающими отсюда благами и поэтому нередко в их отношении к местному населению было заметно высокомерие. А из средств массовой информации мы достоверно знали, что все они являются представителями угнетенных народов. Кто очень любит слово "преамбула", может догадаться, что это она и была.
Слякотная зима 95-го, кажется, года. Едем на вазовской шестерке из Москвы. За рулем Олег, рядом с ним Валя, его жена, я на заднем сиденье (это Не важно). На Новорязанском шоссе сразу после МКАД заезжаем на новую заправку. К машине подходит негр(!) в замызганой одежде и вставляет заправочный пистолет в горловину бензобака. Олег оплатил бензин, дал какие-то чаевые чернокожему заправщику и мы едем дальше. Валентина вдруг говорит: "Никогда раньше не видела, чтобы негр был на своем месте."
Про дискотеку в деревне, где на одного парня приходилось десять девчонок
Бывает со мной, что вспомнится что-то из юности – как был неправ по отношению к кому-то, несправедлив, незаслуженно обидел кого… и уже не исправить, извиняться поздно, - тот человек сам, может забыл этот случай, а хуже того – уже и нет этого человека. И вот тут вздыхаю и корю себя.
Ну, а как-то выдался свободный вечер, пришел в гараж к своему хорошему другу, с которым очень хорошо общаемся, когда выпадает такая возможность. Он, как мне кажется, не склонен к мнительности, рефлексиям, такому самобичеванию. Но все-таки спросил его: «Слава! У тебя бывает, что вспомнишь что-то из прошлых лет – какую-то ошибку, неправильный поступок – и ты ругаешь себя за это?»
Он ответил: - Конечно, бывает. Вот, например, когда мы с ребятами поехали на танцы в деревню, в которой на протяжении лет десяти, примерно, рождались только девочки. И в начале девяностых, когда я был студентом техникума, все эти девочки стали уже девушками. А парней в деревне не было совсем!..
Тут я попросил Славу сделать паузу, снял со стены и расставил наши раскладные походные кресла, налил, что надо куда надо, и тогда попросил продолжить.
И он продолжил: - Земля, - говорят, - слухом полнится. И вот кто-то из старших парней рассказал у нас в поселке, что есть в Орехово-Зуевском районе деревня Вантино, в которой на танцах только девушки. Потому что мальчишек 15-20-25 назад там совсем не рожали. Вот так там случилось. И мы с ребятами решили туда на танцы съездить. Жили мы все, как уже тебе рассказывал, небогато. Обычным делом для парня было ходить в телогрейке. У меня их было две. На повседневную я пришил цигейковый воротник, а «выходная» телогрейка была с воротником лисьим.
Ехать в это Вантино мы собрались впятером. Понятно, что перед танцами, да и на танцах надо выпить. А деньги – откуда. Поэтому мы скинулись по килограмму сахара, и заранее отнесли его известной у нас в поселке самогонщице бабе Зине. В назначенный ею день пришли за продуктом. А она была одинокая. Скучно жила. И случалось, предлагала получателю товара снять пробу. За свой счет, разумеется. Чтобы самой не в одиночку выпивать. И, как сейчас помню, пришли мы к вдвоём с Серегой забирать свою пятилитровую канистру, а она предложила: «Ну, что, мальчики, - еб@квакнем?» Это только от неё я такое слово слышал.
Ну, вот суббота. Ждем на остановке у себя в Хорлово автобус до Егорьевска.
Лиаз-сотка пришел битком.
Двое наших втиснулись на переднюю площадку, а мы трое с канистрой – на заднюю. На Фосфоритном народ вышел – стало чуть свободнее. Я вынул из кармана два раскладных стаканчика, стали наливать по чуть-чуть из канистры – народ возле нас ещё и расступился. Эти двое орут с передней площадки: «Вы там что, - без нас пьете?!» Мы в ответ с оттенком обиды: «Ну, как без вас-то? Обижаете!» Налили по полстакана, говорим пассажирам: «Передайте, пожалуйста, на переднюю площадку!» Стаканчики, передаваемые из рук в руки, поплыли на переднюю площадку, потом вернулись к нам.
В Егорьевске на автостанции сели в другой автобус, нормально доехали до Вантино. Точно не помню сейчас, но, судя по дальнейшим событиям, в этом автобусе мы тоже прикладывались к канистре.
Клуб плохо помню. Какой-то деревянный дом. Печь, обложенная плиткой.
Действительно – человек 25 девчонок от 16-ти до 25-ти, и всего два парня, которые занимались музыкой – типа диск-жокеи, и вроде совсем не танцевали.
Что интересно – все эти девушки были, как в униформе – белая блузка и короткая черная юбка.
Вообще-то, - ты знаешь, - я никогда не пьянею. Но тогда случился не мой день.
И вот после дискотеки мы все пятеро стоим там на остановке, ждем автобуса. Сорок минут… Час… Начало апреля. Ощутимо зябко. Темно. Допили, что оставалось в канистре. Идет какой-то мужик – что-то везет на санках. Спрашиваем его: «Мужик! А когда автобус-то?» Он смотрит на часы и говорит: «Так теперь уже завтра!» Мы такие: «А как же нам домой?!» Он спросил – откуда мы, и говорит: «Так тут по прямой до шоссе Егорьевск-Воскресенск всего семь километров. Вначале – через лес, потом – полем… И вы на своей трассе. А тем – либо автобус пойдет, либо попутку поймаете».
И мы, дураки, пошли… Апрель. Снежная каша. А меня что-то конкретно развезло.
Они вначале останавливались меня подождать. Помогали под руки идти – мне заподло – отказывался. Я же самый здоровый из них… Сами-то они тоже уже еле шли. В конце концов оторвались: «Слава, догоняй!»
Бреду, бреду… Челохово осталось в стороне – вышел на трассу.
Идет машина – поднимаю руку. Не остановилась. Следующая – тоже. И третья…
Разгреб на обочине снег. Нашел булыжник. Взял в руку.
Думаю: «Следующая не снизит скорость – разобью лобовуху. Пусть меня лучше в ментовку сдадут, или побьют – всяко лучше, чем тут замерзнуть».
Но следующий на жигуле остановился. И даже пожалел – довез до самого дома. Вот такая история…
Он замолчал, а я спросил: - Погоди! Я же спрашивал – бывает ли, что сожалеешь о своем неправильном поступке.
Слава ответил: - Конечно! Нафиг я тогда уехал из этой деревни! Нужно было там у какой-нибудь девчонки остаться. Там можно было хоть неделю прожить – переходя от одной к другой.
Сына положили в больницу. Ничего трагичного, - формальное обследование. Он набрал себе разнообразного чтива. Навещая его, я, кроме прочего, интересовался - что он уже прочел, что понравилось, что не увлекло. Однажды спросил его: - А ребята в твоей палате что читают? - Папа, они не читают вообще. - Ты с ними сдружился? - Не сказал бы. Ну, иногда играем в карты… Мне с ними не о чем разговаривать. Они увидели томик Солженицына и долго ржали над названием. «Раковый корпус» у них ассоциируется только с позой «раком».
Выслушав его, я неожиданно рассмеялся. И тут же рассказал ему историю из своего детства, которую в этот момент вспомнил.
Мне было лет пять или шесть. Однажды мама, забирая меня из детского сада, радостно сообщила, что профком выделил ей для меня путевку в санаторий, на два месяца. Там я буду жить, получать лечебные процедуры, играть с ребятками… Санаторий располагается в сосновом бору, там прекрасный воздух. Это недалеко от нашего города и она будет меня там навещать. Воспитательница, слушая все это, подхватила: - Ну, надо же, какая удача! Я знаю, это хороший санаторий! Там прекрасное питание и воспитатели очень добрые, и детей любят! Ребята, которые слушали все это, смотрели на меня с завистью. Я был рад, что мне так в жизни повезло, и что мама за меня так рада.
Следующее воспоминание – мы с мамой идем с автобусной остановки к санаторию. В руках у меня роскошно иллюстрированная «Азбука», короткие рассказы из которой я уже умею по слогам читать и пластмассовый Буратино. Мы с мамой снова разговариваем о том, как мне будет в санатории хорошо, но губы у меня дрожат. И я чувствую тревожный холодок в груди. Мне предстоит впервые в жизни, осознано, на долгий срок, расстаться с мамой.
Забегая вперед, скажу, что в следующее воскресенье она забрала меня домой.
А в день приезда, добрая и очень приветливая воспитательница взяла меня за руку, похвалила мою книжку, и повела знакомиться с детьми. Мама, утирая слезы, незаметно ушла.
Через неделю она приехала навестить меня. Одна из сотрудниц пошла за мной, а другая рассказывала моей маме, как мне здесь нравится, как я хорошо с детками играю, и как дети любят слушать, чтобы я им читал. Тут привели меня. Увидев маму, я заревел, бросился к ней, вцепился в ее одежду. Она с трудом разобрала, что я говорил ей сквозь слезы: - Мама, забери меня отсюда! Здесь ребятки плохие, книжки не любят, они мою «Азбуку» порвали! __________________ * Контингент (здесь) – совокупность людей, составляющих какой-нибудь коллектив, какую-нибудь социальную группу.
Что называется напросился... Я себя имею в виду. Сказано: ...нам не дано предугадать чем(как) наше слово отзовется...
Рассказываю историю знакомым -- улыбаются, потом под влиянием писательского зуда посылаю ее сюда. Потом напрашиваюсь на уничтожительную рецензию, благодарю за науку и извиняюсь. Не обещаю, что больше не буду посылать историй, т.к. трудно будет сдержать слово. Смешных историй из своей жизни что-то не помню, а забавные случались. Рассказать-то хочется. Немолодой.
"Прекратите, пожалуйста, публиковать чужие, т.е. губермановские, опусы. Он, если захочет, сам это сделает." *****
Прекращаю. Его мемуары полны превосходных баек. Эти две просто лучше запомнились. В реале уже несколько раз успешно их пересказывал. Кроме того, хотелось привлечь Ваше и ваше внимание к его прозе. Я-то раньше думал, что написание "гариков" - его основное занятие, а оказалось, что стихи он сочинял так, между прочим...
"Маленькие хитрости" - была такая рубрика в журнале "Наука и жизнь" в 70-х. С подзаголовком "Советы домашнему мастеру". Мне помнится, - это была просто одна страничка, где с картинками или без картинок были выложены простенькие советы. Вот сходу оттуда вспомню: - чтобы просверлить отверстие не большей, чем нужно глубины, - обмотай сверло изолентой до этой глубины; - при сверлении отверстия в стене или потолке, надо возле просверливаемого отверстия держать трубу включенного пылесоса. (У меня эту трубу обычно держала жена, а потом - подросшие сыновья.) Тогда не придется потом убирать со стены и пола пыль. Вся будет в пылесосе; - Если нужно просверлить отверстие в стене, оклеенной обоями, надо сначала их разрезать в этом месте крест-на-крест, отогнуть получившиеся уголки, а потом - сверлить. Уголки потом вернуть на место, впритык к вкрученному в чопик шурупу.
Хороший был раздел! Сейчас на ютубе встречаю видеоролики на ту же тему, а иной раз и с теми же "хитростями". А чего я это вспомнил... В прихожей у нас такая полукруглая типа "этажерка". На ней всегда висел пластиковый рожок для обуви. Ну, висел и висел... Иногда падал... А тут он сломался - пластиковых таких не нашлось, купили стальной. Тяжелый, падло! Больно на нагу падает. Надо, - чтобы не падал... Я - не смекалистый и не рукастый. Мне надо сначала обдумать: - можно прорезать в полочке сапожным ножом такой паз, за который рожок будет цепляться и не падать... - хорошо! Но, сцуко, - нарушать целостность полки, что не очень хорошо... - можно просверлить в полке перьевым сверлом красивое круглое отверстие, за которое рожок будет красиво цепляться и не падать... - но снова неустранимое воздействие на полку...; ... В итоге - как видите, - сделал такой брусочек деревянный, который наклеил на полку двусторонним скотчем. А внизу на этот же скотч приклеил дверной магнитик. Система уже две недели работает - внучка похвалила! *** Кто хотел авторский контент- кушайте, не обляпайтесь! Магнитики на скотч клеить - это вам не носки вязать!
К вопросу о принципах. Я как-то упоминал в историях, что у меня есть магазин «Игрушки». Вчера отвечаю на телефонный звонок. Мне говорят: «Здравствуйте, это Козинский Вадим Валентинович, начальник следственного отдела. Я вот по какому вопросу. Одна наша сотрудница купила у вас «Денди», там в комплекте должен быть картридж, а ей его не дали, да еще и нахамили». Я в недоумении. Говорю: «А, почему она пошла к Вам, а не ко мне, почему не сделала запись в «Книгу жалоб»? » - Ну, книгу жалоб ей не дали, Вас там не было, она и обратилась ко мне. - Книга жалоб в торговом зале на Доске объявлений. Вполне доступна. И причем здесь Вы? Если б она была учительницей, она, что, к директору школы пошла бы? - Ну, в общем-то, да, конечно, но ведь вопрос-то, как я понимаю, копеечный? - Хорошо, запишите номер моего мобильника, пусть она мне завтра позвонит, а я постараюсь разобраться. Как выяснилось, какое-то время Денди у нас, действительно, шли неукомплектованные картриджами, но, поскольку при продаже каждая приставка проверяется, то покупатели это видят. По Закону о правах потребителя, покупатель может предъявить претензии к качеству товара, если он не был предупрежден о недостатках. Все это я и объяснил сегодня той сотруднице следственного управления. Она переспросила: «Так, что, Вы мне картридж не отдадите? » Я ответил, что не отдам, потому что это не справедливо по отношению к пенсионерам и школьникам, за которых не будет просить начальник следственного управления. ------------
Или я пошел на принцип, или это просто хохлятское упрямство, но если бы я уступил его давлению, я бы очень переживал сейчас. Выпью пива.
Программа "Вести" 28.04. Показывают госпиталь в Ираке. Корреспондент говорит, что, дескать, врачи не только раненых оперируют, но вот и роды сегодня принимали. Далее близко к тексту: "... Иракские женщины не боятся рожать даже под обстрелом...". Немолодой.
«Сегодня ненароком посмотрел рейтинг своих комментариев ...» - так уж и ненароком… Признайтесь, уж откровенно, - не ненароком, а с нетерпеливом любопытством.
«Наверно не буду слишком тщеславен если буду подписываться "Читатель, наводящий ужас" - как раз будете, поскольку не ужас наводите, а скуку…
«Одно мое предложение выйти в "Прямой эфир" и в "Дискуссионный клуб" вызвало смертельный ужас как минимум у семи комментаторов.» - сударь, Вы опять неверно оцениваете производимое Вами впечатление (см. выше).
«Заранее приношу извинения за доставленные неудобства». - я – извиняю. Но немногие будут столь снисходительны. Немолодой.
"Немолодой, если Вы не знаете, что в России уже пару лет как права гаишники в принципе не имеют право отбирать на месте, и все еще попадаетесь на эти удочки и даете взятки - мне Вас искренне жаль." (Комм. от 11.07.04.) Не надо меня жалеть. Тем более искренно. Вы, совершенно правы. Права дарованы нам Конституцией, и никакой гаишник не вправе их отобрать. (Каламбур случаен). А вот водительское удостоверение, гаишник имеет право изъять, при совершении некоторых нарушений (например, выезд на полосу, предназначенную для встречного движения через две сплошные линии разметки). При этом гаишник обязан выдать нарушителю временное водительское удостоверение. Дальше скучно рассказывать, спросите у кого-нибудь устно. В описанном мною случае, гаишник ничего не нарушил. Изъял и изъял удостоверение. Выслал его потом по месту жительства, здесь через полгода рассмотрели, выписали штраф 50 рублей и, после оплаты штрафа через сберкассу, выдали мне их снова. Но, прежде, чем решить - изымать, или нет, он осведомился - куда я еду. Узнав, что в Киев - решил изъять. Кто-то менее упрямый, чем я (упертый - наче осил) непременно с ним "договорился бы" и работник большой дороги получил бы свою мзду. Я предпочел платить украинцам. Они-то не подстраивали мне это изъятие. Немолодой.
В моем магазине на доске объявлений помещена ксерокопия разрешения на торговлю пиротехническими изделиями. Интересно наблюдать, как меняются в лице многочисленные проверяющие, когда, в предвкушении скорой наживы, они, неожиданно для себя, убеждаются, что здесь имеется упомянутое разрешение от городской администрации, от пожарной охраны и все необходимые сертификаты. Насколько мне известно, в нашем небольшом городе только я выполняю все необходимые формальности и предписания. Остальные торговцы фейерверками предпочитают откупаться от сотрудников милиции и работников торговой инспекции.
Последний день прошлого года. За фейерверками очередь. Обслуживаем мы быстро, но люди подходят и подходят. Одна женщина вздыхает: "На рынке за петардами тоже много народу. А милиционер подошел и взял без очереди. И денег не заплатил".
Году примерно в 94-м или в 95-м предложили мне возглавить торговую деятельность коммерческой палатки на автобусной остановке. "Конечная" в Новлянске..
Там у них ситуация такая сложилась - собственник этой палатки ушел в более солидный бизнес - в офис, торгующий акциями "Гермес". А палатку он безвозмездно передал коллективу сотрудников, которых было пятеро - три продавца и два ночных сторожа.
Меня они все знали, как поставщика товара, знали, что около года работал старшим продавцом в коммерческом магазине, вот и сообща попросили стать их директором, чтобы наладить работу, и чтобы у них не было конфликта из-за дележа власти.
Одна из них, с которой у меня были доверительные приятельские отношения, тогда сказала: "Ты наладишь всю работу и тебя попрут". Так оно потом и случилось.
А пока я на общем собрании предложил им оставить график работы прежним, и обновить систему закупок, расчетов, контроля и прочее. Все мои предложения были приняты.
Продавцы работали с 10-00 до 20-00. Их сменяли сторожа. которые тоже торговали час-полтора, после чего закрывали ставни и спали до утра. Утром тоже немного торговали. Зарплата у всех была привязана и к отработанному времени, и к выручке. У меня - только к выручке. Зарабатывали все неплохо по тем временам - никто не обижался.
И вот, привожу в очередной раз товар. Поздний вечер уже, принимает Леха-сторож. Говорит: "Красный LM снова не привез? Я же писал в заявку! У меня один мужик каждый день приезжает после работы - спрашивает красный LM. А у нас нет".
Через день или два привез я им и эти сигареты.
Потом спрашиваю Леху: "Ну, как тот мужик? Доволен?"
Леха отвечает: "Ты не поверишь! Он заглядывает в ококо, спрашивает, как всегда, красный LM, я отвечаю, что да, привезли, вот он на витрине... Мужик говорит: "Слава Богу!", и уходит".
А меня месяца через два они попросили уйти. Дескать - дальше справимся сами. Я об этом не жалел. Свое дело сделал, им помог, а заработков у меня тогда и других хватало. И с каждым из них сохранил добрые приятельские отношения. *** (Гладков Виктор)
Весной восемьдесят третьего года в в/ч №30223 прибыло пополнение из Владимирской области. Среди распределенных в нашу роту был рядовой Иванов Гена. Как-то, младший сержант Горбачев - крупный, крепкий парень, самбист (он из Кстово, а кстовчане все самбисты) - за что-то шлепнул Гену слегка по лбу. Покачнувшись, Гена снова вытянулся по стойке "смирно", а из глаз его вдруг покатились крупные слезы. Он хлопал ресницами, лицо его было испуганно-серьезным, а слезы текли по лицу. Горбачев изумленно воскликнул: "Иванов, что с тобой? Солдат, ты, почему плачешь?" Гена в ответ пожал плечами: "Не знаю, оргонизм токой". Он заметно "окал" в разговоре. Службой он не тяготился, а речь его была проста, весела и выразительна.
Например, подбегает он к каптерке, где выстроилась очередь за подшивочным материалом, и быстро говорит: "Кто первый? Ты? Хорошо! За мной будешь". Перед отбоем снимает сапоги, чтобы идти мыть ноги, и не находит своих прикроватных тапочек. (У каждого солдата возле кровати должны были лежать пошитые из кирзы пронумерованные шлепанцы.) Гена спрашивает окружающих: "Никто не видел моих тапочек? Ну, ладно, так и пойду голобосый". Приходим мы с ним в караульное помещение, сменившись со своих постов. А все уже поели, и нам оставили совсем мало. Гена выскребает из бачка ложку каши себе, ложку мне, и сам с собой разговаривает: - Ну, ты, что? Голодный, что ли? Чай же вчера с сахером пил. - Нет, я без сахера пил! - Но, ведь, зато две кружки!
Надеюсь, он остался таким, каким я его помню – веселым, искренним и добрым.
Соседскому мальчишке уже семь лет. В воскресенье впервые пошел с отцом на охоту. Вечером спрашиваю его о впечатлениях. Сдвинув брови, отвечает: «Ой, Вы знаете, утки много, но под выстрел не идет». Немолодой.
Внучка с бабушкой вернулись из санатория, и обе сразу рассопливились. Дед приехал, как всегда, на выходные, бабушка говорит: - Иди к ним. Посидишь-поиграешь с Алисой. А их отпустишь по магазинам или ещё куда.
Дед звонит в домофон. Оттуда: - Ура! Дед пришёл!
И это не внучка, а родители. Ждали. Дед заходит. Алиса сразу: - Дед! Раздевайся скорей! Я для тебя место на коврике освободила!
В её комнате игровой ковер, который почти всегда завален игрушками. А сейчас, значит, она деда ждала, что-то придумала, как его использовать на этом ковре, и что-то разгребла, разложила по местам.
Сначала внучка с дедом разобрали Лего, которое она с папой собрала раньше. И собрали заново. Дед радовался, что она разбирается сама в инструкции. Что папа с мамой так заметны в её развитии. Потом родители ушли, и дед с внучкой могли беспрепятственно "бесявиться".
- Дед! Сделай мне домик, чтобы входом был тоннель! Ты будешь меня ловить, а я буду через этот тоннель от тебя убегать и прятаться.
У деда за спиной два курса строительного вуза, отличные воспоминания о своём детстве, и ещё фантазия. Дед построил из всякой мебели и домашних аксессуаров дом с тоннельным входом, и определил сценарий: - Я буду за тобой гоняться. Ты будешь нырять от меня в этот тоннель. Я буду гнаться за тобой, и застревать в нём. Потом буду с трудом вылезать, и караулить тебя у этого входа. Чтобы поймать, когда вылезешь. А ты будешь вылезать через запасной выход, и я буду удивляться, - откуда ты вылезла... - А у меня будет запасной выход? - Будет. - Только давай, когда ты будешь удивляться, - пусть у тебя будет глупое лицо! - Можешь не сомневаться, - моё лицо будет исключительно глупое. Мне даже не слишком понадобятся актерские способности. - Что такое актерские способности? - Потом расскажу. ... Два с половиной часа пролетели быстро. Что такое актерские способности - забыл ей рассказать. За мной должок. *** В продолжение "Внуки - это как? https://www.anekdot.ru/id/1186744/ и многим другим историям о ней.
В феврале восемьдесят третьего года меня и Женьку Суханова отчислили из ГВВСКУ одним приказом. Меня - за нежелание учиться, а его – за недисциплинированность. Не знаю, как сейчас, а в те годы, практически любое отчисление означало – «за нежелание…». Потому что, если курсант хотел остаться в училище, ему прощали практически все.
Мы с Женькой, не были знакомы до этого дня. Ему, так же, как и мне, в то утро сказали, что приказ об отчислении наконец-то доставлен из штаба округа, и чтобы он срочно пришивал на шинель солдатские погоны вместо курсантских.
Воинские перевозочные документы были выписаны на двоих. Его взводный и мой разыграли в «Камень-ножницы-бумага» кому из них переться с нами в Горький, чтобы посадить нас на поезд до Усть-Кута, откуда мы самолетом полетим в Тикси.
Мой Алексей Алексеич проиграл.
На Горьковском ж/д вокзале мы узнали, что вагон, в котором мы без пересадок можем доехать до Усть-Кута отправляется через шесть часов. Зато поезд-экспресс в Киров, где мы можем подождать этот самый вагон, уходит через час.
Взводному-то надо было быстрее отправить нас из Горького, чтобы он мог домой пораньше вернуться. Он и посадил нас в этот экспресс.
Там я узнал от Женьки, что он родом с севера Кировской области. Что командир батальона не отпустил его в отпуск. Что он – Женька – хочет заехать домой, навестить мать. Потому что хрен знает, когда мы вернемся из Тикси.
Кроме того, из писем он знает, что снегу у них в этом году выпало, как всегда, много. И если его не сбросить с крыши, то дом их может и развалиться.
А, поскольку, перевозочные документы выписаны на двоих, то без моего согласия Женька не может отклониться от маршрута и заехать домой.
По советским законам мы собирались совершить самовольную отлучку, за которую, нам грозило направление в дисциплинарный батальон на срок от трех месяцев, до двух лет. Но, на практике, это чаще наказывалось десятисуточным содержанием на гауптвахте.
Конечно, чувство товарищества, и склонность к приключениям не позволили мне лишить Женьку встречи с мамой.
Почтово-пассажирский поезд вез нас до Женькиного леспромхозовского поселка почти сутки.
Мама Женькина, конечно, была нам рада. Она работала буфетчицей на станции. Поэтому и в те дефицитные времена на столе оказались шпроты, копченая колбаса, шоколадные конфеты и еще какие-то вкусности.
За столом Женька узнал у матери, кто из его одноклассников сейчас в поселке. Вообще-то, в деревнях молодежь не задерживалась ведь. Оказалось, что Света, Лена и Сережа как раз сейчас здесь, на каникулах.
Мой товарищ деловито поинтересовался у мамы, целки ли эти девушки. Я был поражен, что с человек может обсуждать такие вопросы с мамой, но, решив, что, видимо, в сельской глубинке нравы проще и естественнее, скрыл свое удивление.
Зинаида Николаевна ответила, что про Лену ничего не может сказать, а Света очень плакала, когда геодезисты уезжали. Тут, дескать, геодезическая партия летом было с месяц, так Света подружилась с одним пареньком. И, когда он потом уезжал, очень плакала.
Женька сразу объявил, что сейчас сходим, пригласим Серегу и девчонок на вечер в гости, а потом он полезет на крышу снег сбрасывать. Только теперь я обратил внимание, что потолки в домике прогнулись, и подперты шестами.
Прошлись по поселку. Зашли к этому Сереже и к девчонкам. Женька меня познакомил со всеми, и пригласил их в гости. По пути Женька предупредил меня, что Света – его, а на счет Лены, я, как хочу. Я удивился его выбору. Потому что Лена мне показалась гораздо красивее. Такой я себе Ассоль представлял.
Снегом на крыше он хотел один заниматься, но я настоял на своем участии.
Пришлось ему взять у соседей для меня такую же деревянную лопату, как и та, что была у него. Но он зря это сделал, потому что я ее сразу же сломал.
Вечером мы сидели впятером за столом, выпивали, закусывали, болтали о всяком разном.
Они наперебой вспоминали всякие школьные истории, втягивали меня в разговор, чтобы я не чувствовал себя чужим.
Женька сидел рядом со Светой, ухаживал за ней, норовил приобнять, выпивал с ней на брудершафт.
Лена сидела между мной и Сергеем. Я, захмелев, обнял ее за талию, и склонил голову на ее плечо. Она не выразила недовольство по этому поводу. Но мне что-то мешало. Неровное какое-то плечо было. Посмотрел – оказывается, Сергей, с другой стороны, ее за плечи обнял. И я щекой на его руки касался.
Около полуночи девушки стали собираться. Зинаида Николаевна уже спала. Мы с Сергеем пошли провожать Лену, а Женька со Светой что-то замешкались. Мы не стали их ждать.
Как-то так получилось, что мы с Леной сначала проводили Сергея, а потом бродили по селу. Болтали о чем-то. Я читал ей стихи, показывал созвездия, которые знал, а одну звезду даже подарил. Я уже и раньше, случалось, дарил эту звезду, и потом тоже. Целовались.
Все было прекрасно, я уже приглядывался к банькам, которые там имелись на задах почти каждого двора, и предложил Лене осмотреть одну из них изнутри.
Мешало мне одно обстоятельство. Никто из нас за весь вечер не выходил пописать. Пуританские такие времена были, или мы были так неправильно воспитаны, что стеснялись этого.
Я уже не знал, чего мне больше хочется – завалиться с этой замечательной девушкой в каком-нибудь подходящем местечке, или поскорее расстаться с ней, чтобы, может быть, написать длинное признание в любви желтой струей на сугробе.
Лена наверное испытывала то же самое.
Наконец она сказала, что вот он, ее дом, что уже поздно, что родители ее до одиннадцати отпустили, а уже полпервого, и все-все-все, и больше ни-ни.
Я уже и не очень ее уговаривал, дождался, когда за ней захлопнется дверь, и с облегчением вытопил широкую и глубокую желтую лунку в сугробе.
Вернувшись к Сухановым, я увидел, что Женька и Зинаида Николаевна очень серьезно обсуждают неожиданно возникшую проблему.
Оказывается, вскоре после того, как я, Лена и Сергей ушли, к ним нагрянули Светины родители, и сняли Женьку со своей дочери. Это создает некоторые проблемы для Зинаиды Николаевны. Потому что Женька сейчас уедет служить, а потом, может, где-нибудь в городе и пристроится, а его маме здесь жить. Да и он тоже будет же приезжать сюда. Нехорошо это – соблазнил девушку и уехал. Поэтому завтра Женька идет свататься, а сватом, естественно, буду я.
Я испугался. Дескать, не знаю, не умею, не могу… Но Женька сказал, что утро вечера мудренее и мы разошлись по постелям.
Утром он меня учил, - Чего, там мудреного, у вас товар, у нас купец… Но, видя, что я в полнейшей растерянности, велел выпить полстакана водки, и сказал, что разговор будет вести сам.
Светины родители даже не изображали радость по поводу нашего визита. Церемония сватовства прошла ускоренным темпом. Мы с будущим Женькиным тестем выпили принесенную с собой бутылку водки, поговорили о том, что, раз уж так случилось, конечно, им надо пожениться, но сделать это, естественно, надо, когда Женька отслужит, а Света отучится.
Свету к нам не выпустили, от себя выпивку они не выставили, и, отговорившись хозяйственными делами, отправили нас восвояси.
Вечером Женька еще раз сходил к ним, надеясь, что если они со Светой теперь жених с невестой, то его с нее уже не снимут, но, опять-таки, увидеться им не позволили.
Наутро мы уже тряслись в том же почтово-пассажирском по направлению к Кирову.
Через десять дней мы были в Тикси и докладывали начальнику штаба части, что опоздали с прибытием, потому что в Якутске не было билетов на самолет (наполовину правда), отменялись рейсы из-за пурги (наполовину правда), что подтвердить свои слова не можем, потому что дверь военного коменданта якутского аэропорта всегда закрыта, и к ней даже дорожка в сугробе не протоптана (правда), а билеты, подтверждающие наши слова, мы где-то потеряли (порвали, и выкинули, конечно).
Начальник штаба отругал нас за халатность, допущенную при хранении финансовых документов, и направил нас в разные роты.
Виделись мы редко. Его переписка со Светой скоро заглохла, ненужная ни ей, ни ему.
Демобилизовался он весной восемьдесят четвертого и больше я о нем ничего не знаю.
Такую вот историю напомнил мне разговор на форуме о том, как кто-то очень хотел писать.
Женщины выходят из храма при мужском монастыре. После богослужения. Одна из них не может сдержать впечатлений: - Ой, девчонки! Вот этот молоденький монах, который мирром нам лбы мазал, вы видели, какой он голубоглазый?! Такой хорошенький! Когда он ко мне подошел, я так растерялась! Он мне лоб кисточкой помазал, а я не знаю – что я должна сделать. Хотела его поцеловать…
На №1 от 13.12.2004, про запевал, которые, вместо строевой песни, спели матерную частушку. История сильно проиграла из-за того, что процитированной строчке: «На селе на меня нап&здели, будто я не е&лась три недели!» - нарушены размер и ритм. Полагаю, запев выглядел так: «На меня в селе пиздели - Не еблась я три недели…»
Но, в целом, история мне очень понравилась. Я как-то говорил уже о важности последней фразы. +2!
Меня всегда интересовало, за что человека прозвали так, или иначе. Кажется, это называется этимологией.
Ну, когда слышал интересное прозвище, осторожно выспрашивал - откуда оно взялось.
Раза два было, что мои вопросы людям показались нескромными, и меня чуть не побили.
В нашем цехе работал слесарь по прозвищу Кальмар. Все к нему так и обращались. Я знал, что он мой тезка, и звал его и по имени, и Кальмаром. Когда как.
Однажды я спросил его, как он приобрел свое прозвище?
- Эх, Витя, я ведь сам на себя такую кличку повесил!.. Когда я из РСМУ перешел в этот цех работать, меня, ведь, здесь никто не знал. Ну, на второй день, после работы, я накрыл стол здесь в слесарке, с целью "прописаться". Когда водку выпили, кто-то ушел, а мы вчетвером в домино заигрались. Ох, как мне в тот вечер фишка шла! Я один по пять камней подряд выставлял!
А у меня тогда такое присловье было - "кальмары". Ну, я в игре всех катаю, и все приговариваю: "Сейчас я вам покажу, кальмары гребаные!"
Это и запомнилось. На следующий день, меня же по имени и фамилии еще не все запомнили, так и говорили уже: "А где этот-то новенький? Ну, Кальмар этот, где?" Так и прилипло. Пятнадцать лет прошло. Я за эти годы и в РСМУ возвращался, и теперь вот снова в ЭФК перешел, и имя мое мало кто знает. А скажи - Кальмар, всем сразу понятно, о ком речь.
Мы с мамой тогда поехали в дом отдыха Румянцево где-то в Подмосковье. Мне семь лет было. Добирались долго и нудно. На электричке до Москвы, потом на метро, снова на электричке. Потом на автобусе, и что-то долго пешком. Жара была. Я изводил маму вопросом - будет ли там речка? Она не знала, но пообещала, что будет. Речка там оказалась, что называется "воробью по колено". Лежишь спиной на дне, вода пупок не покрывает. Я даже обиделся, но выбирать не приходилось, купался в ней. Плохо, что и к этой речке надо было километра два идти. Я почему-то мало что помню из этих двух недель, что мы там были. Вот раз какой-то конкурс был, и мне, в качестве приза, свисток дали. Он мне не очень понравился. Плоский такой, с двумя узкими воздуховодами. Белый. Может помните такие? А мне больше нравились свистки переливчатые, такие объемные, с шариком внутри. Но, какой дали, такой дали. Хожу, свищу себе, слышу – рядом на волейбольной площадке спор какой-то разгорается. Подошел поближе – послушать. Судья кричит: «Переход подачи!» Игроки оспаривают: «Ты же свистнул, мы и остановили игру!» Он на своем: «Я не свистел!» Я их слушал, рот разинул, - интересно так! Потом про приз свой вспомнил, еще посвистел. Судья сначала на свой свисток посмотрел недоуменно, - у него такой же, как у меня висел на шнурке, а тут все игроки заорали: «Вот он! Вот он!» И на меня ему показывают. А я стою, посвистываю. Хорошо мне! И интересно. Сейчас, думаю, они играть будут, а я еще посмотрю. А они все на меня, и так агрессивно еще, был бы постарше, наверное, побили бы! Говорят: - Ты зачем здесь свистишь?! Я отвечаю: -Так мне же приз дали! Они говорят: - А… Понятно! Тогда иди отсюда подальше. Иди к маме. Я говорю: - А вот же она – с вами играет. Они сначала растерялись, а потом мама подошла и объяснила, что здесь только судья свистеть должен, и никто больше. А то они играть не смогут. Мне это чудно было. Потому что мы-то с пацанами, когда в футбол играем, то и свистим, и орем, и все нормально. И я ответил: - Мама, мне же свисток подарили, как же я могу не свистеть? Он попросила свистеть подальше от них. Я отходил и свистел, а они кричали мне: - Дальше! Еще дальше! - Я ору в ответ: - А мне отсюда игру не видно!
Но они меня уже не слышали. Шлепали по мячу, а судья им свистел.
Потерял я свисток в тот же день. Не жалел. Он же не переливчатый был.
"Всяк другого мнит уродом, Несмотря, что сам урод." (Л. Филатов). Самому плодовитому корреспонденту этого сайта, автору комм.№17 от 19.12.03. в защиту истории "Про пионеров" от 16.12.03.
В отрочестве у нас с приятелями была такая забава -- повторяешь неторопливо и многократно любое слово, вдумываясь в каждый звук, и оно, это слово, приобретает необыкновенно глубокий смысл и красоту. Ознакомившись с Вашим комментарием, я несколько раз перечитал вышеуказанную историю. Отсутствие грамматических ошибок (чем я, например, не всегда могу похвастаться) несомненно является ее достоинством. Что до содержания, то видимо оно является достаточно модернистским, чтобы я не мог его должным образом оценить. Я слышал, что литература подобного стиля вошла в моду, но в этом сайте высшие оценки получают другие истории. (К слову, для меня лучшая -- "Мама, мы ушли искать бабушку" Ракетчика). Оно понятно, -- кому поп, а кому попова дочка, но Вас-то до сих пор не уличали в пристрастии к подобному модернизму, следовательно Вы выступили с этой похвалой лишь затем, чтобы покрасоваться, лишний раз напомнить о себе, щегольнуть оригинальностью. Теперь о Цвейге. Вы очень понятно и доступно пересказали содержание ранее незнакомой мне новеллы. (Сомневаюсь, что я вообще читал Цвейга). Похожий сюжет мне встречался, кажется, у Джека Лондона. Но Ваша позиция, основанная на этом примере очень уязвима. А именно: 1) Остальные не такие, как Вы, поэтому Вы справедливо считаете их уродами. 2) Остальные видят, что Вы не такой, как они, но почему-то считают Вас не божеством, а уродом. 3) Вы на них гневаетесь за то, что они считают Вас уродом и разговариваете с ними на их же языке, чем еще более убеждаете их, что Вы из "ихних", но просто "урод". Показательна позиция таких мэтров, как Задумчивый Кот, Артур Конан, Холмс, которые старательно дистанцируются от свар и перебранок, связанных с Вашим именем, справедливо не желая запачкаться. Вернемся к "Пионерам". Нет, не хочу к ним возвращаться. Что-то нечто ни о чем. Я таки не литературовед. Как та собака, все чувствую, но сказать не могу. Если Вы называете ЭТО рассказом, то я сейчас отправлю в Истории образчик краткого рассказа, который получил первую премию век назад и несомненно соберет неплохой балл здесь.
На №1 из «Основных» за 25.09.04. (Про годовалого Пашку, который при ходьбе придерживал себя за ухо). Моему Володьке был год. Везу его на санках со спинкой. Дорога неровная. «Держись!» - говорю. Он хватается руками за свои коленки. Ему же было полтора года, когда бабушка приучала его говорить «спасибо» наклоном головы. (Молчаливый он был). Так потом он говорил «Спасибо», и сам себе ладонью на затылок давил. Еще он здорово бегал в «ходунках». Причем был такой период, когда он ходунки держал руками навесу, и просто носил их. А без них – падал.
Зима, вечер, снежок падает, - приехал к гаражу. У моих ворот стоит "Волга". Следов на снегу нет и все гаражи поблизости закрыты. Машина эта знакома, но какой гараж её хозяина - не помню. Постучал в двери ближних гаражей, посигналил ещё и ещё - никто не выходит. А мне надо разгрузить свою машину, и мимо этой Волги никак. Одно решение - оттащить буксиром. А буксирных петель на ней не нашёл ни спереди, ни сзади. Зацепил буксир за рессору, и рывками оттянул от своих ворот. Разгрузил свой РЕНО-МАСТЕР и уехал.
Недели через две заходит ко мне в гараж хозяин этой Волги.
Говорит, что я ему крепление рессоры оторвал, когда дергал, и с меня три тысячи за ремонт. И упрекнул, что я не постучал тогда в его дверь - через три гаража от моего. Он слышал, как я сигналил, слышал мою машину, но не догадался выглянуть.
Пришел тогда с острой болью в стоматологию. Рентгена то ли не было у них, то ли не работал... Хирург была такая симпатичная девушка. Наделала обезболивающих уколов. Стала тащить. И никак. И клещами, и подковыривает чем-то - никак.
Извинилась, залезла на меня (я потом похожий эпизод в "масках-шоу" видел по телеку). А мне же от уколов не больно. Я ей говорю; "Ничего-ничего.. Устраивайтесь на мне, как вам удобно". И вот она с меня его тянула - тоже никак.
Потом позвала мужика-хирурга из соседнего кабинета. И вот вдвоём они этот зуб вытащили. Оказалось, - этот мудрости хитрым образом из-под соседнего вырос.
После того раза, я в стоматологию только к ней записывался. Но все случаи простые были, и она на меня не залезала. А потом она вышла замуж и в декрет ушла. А я начал ходить в другую стоматологическую клинику.
Друг рассказывал, как двадцать лет назад он ехал с зоны, после освобождения.
В купе их, таких, было четверо. Выпивали. И один, лет ему было под пятьдесят, сказал: "Эх, ребята! Вот приеду домой, раздену жену, уложу ее в постель лицом вниз, прислонюсь щекой к жопе и заплачу"...
Мы с Лехой подружились в шестом классе. И в общеобразовательной школе вместе учились, и в музыкальной. Он на баяне, я на аккордеоне. Я на третьем году бросил музыкой заниматься, а он доучился до диплома. Как-то я вытащил отцовы фотоаппараты. Начал фотографировать, печатать… Леха тоже взял у отца «Зоркий». Вскоре я забросил это дело. А Леха еще много лет был штатным фотографом нашей компании. (Компании друзей, подразумевается). У меня был аквариум на двадцать восемь литров. В нем плавали несколько гуппяшек и меченосцев. Леха завел два аквариума – на шестьдесят и сто пять литров. Он успешно разводил петушков, неонов и скалярий. Я лучше играл в шахматы. Леха перестал садиться со мной за доску, но регулярно обыгрывал меня в переводного дурака и буру-козла. Я поступил в военное училище в Горьком, отчислился с третьего курса, и больше года служил рядовым на южном берегу моря Лаптевых. Леха приезжал ко мне на присягу в Горький. А он попал в танковую учебку во Владимире, после которой служил в маленькой части в тридцати километрах от дома. (Приезжая в отпуск, я навещал его и там, и там.) Моя мама мне всегда говорила, что он хитрей меня и обязательно обведет меня вокруг пальца. Его мама, как недавно выяснилось, постоянно твердила ему про меня то же самое. Он раньше меня женился, и, соответственно, его дети старше. Мы оба сейчас торгуем. Я снабжаю игрушками свой микрорайон, а он, куриным яйцом, весь город. Кроме того, он производит майонез, квас, и еще что-то. (Занял сейчас у меня денег, сказал, что на пасху хорошо отобьет их на яйцах). На моем юбилее он изрядно развеселил гостей, рассказав им один случай. Мы тогда в классе десятом учились. Казались себе очень взрослыми. И старались вести себя соответственно. Мужественно, сурово, без лишней болтовни. Идем мы, как-то, от него ко мне. Вдруг я говорю ему: «Стой! » и разглядываю валяющуюся возле стройплощадки доску. Сороковка, метра четыре длиной, очень тяжелая, потому что сырая, и с одной стороны густо заляпана засохшим цементным раствором. Видимо штукатуры использовали ее для настила. Подобрав камень, я постучал им по нашлепкам цемента. Он не отбивался. Я взял доску за один конец, и сказал Лехе: «Бери! » Он молча подхватил ее, и мы зашагали в гору, поднимаясь на пешеходный мост через речку. Леха мучился, пытаясь понять, зачем мне эта доска. Я не отличался мастеровитостью, но, как раз тогда, собрал на балконе утепленный ящик для картошки. Эта же доска явно ни для чего путного не годилась. А спросить у меня он не мог, потому что думал, что я снисходительным тоном, как маленькому, буду объяснять ему то, о чем он и сам мог бы догадаться, будь чуток поумнее. Доска была тяжелая. Скоро Леха устал нести ее наотлет, и прижал к боку, пачкая одежду. Я сделал тоже самое. На середине моста я остановился и сказал: «Клади на перила». Надо было видеть тогда его лицо. Изумление, обида, огорчение, злость. Вот ради этого я и подхватил тогда доску, а вовсе не для того, чтоб с моста ее скинуть, как он теперь говорит. Он швырнул доску на асфальт и, назвав меня дураком, пошел вперед. А я в одиночку положил ее на перила, столкнул вниз (ну, раз уж притащили-то), посмотрел, как плюхнулась и, вприпрыжку, временно прекратив изображать взрослого, побежал за ним. Так вот, повторюсь, гости посмеялись, выслушав эту историю, но последнее слово осталось за мной: «А ты мне в седьмом классе в ухо плюнул…»
Один охотник поделился воспоминанием: «Давно было – могу, пожалуй, рассказать уже. Зима была. Шел со станции, а шагах в пятидесяти впереди - молодая женщина. У неё руки заняты сумками и пакетами, мальчик лет пяти идёт за ней следом. Откуда ни возьмись – стая собак. Лают на неё, щелкают зубами, рвут из рук пакеты, хватают за полы дублёнки. Она кричит, мальчик жмется к ней и тоже кричит… Она бросает сумки, ребёнка – на руки… Я подбежал, отогнал ногами собак, проводил до дома. Истерика, конечно и у неё, и у ребёнка. Ночью с мелкашкой пошёл по улицам. Выстрел же у неё негромкий. Щёлк – собака падает. А стая не разбегается. Щёлк, щёлк… Трупы потом за хвост – и в контейнер. Ну и возле одной хрущёвки тоже выстрелил в собаку, она лает, визжит… Распахивается окно. Какая-то добрая девушка высовывается и кричит на меня: «Что вы делаете! Нельзя же так! Люди, дети спят. Не можете, что ли, стрелять так, чтобы наповал, чтобы не орала!» А на фото – бабушки кормят собак из своры, которая три дня назад напала на одну женщину, а вчера на другую. Обеим пострадавшим понадобилась медицинская помощь. Собачки, как видите, с серьгами – значит, по программе ОСВ (отлов-стерилизация-выпуск) они отловлены, стерилизованы, привиты и выпущены на место отлова. Фото прислала и разрешила использовать сестра одной из пострадавших. По её словам, сфотографировав бабушек, она поинтересовалась их отношением к собакам. К её удивлению, бабушки всей душой высказались против возвращения собак на место отлова, и рассказали, что и сами видели нападения этой своры на школьников.
"Пронаблюдайте, как стая крыс бросится на защиту «своего» - сколько засветится на мои посты оценок «ужасно». По ним я определю поголовье крыс." (Комм. №8 от 10.05.04. Подпись - Алик). И с такой подписью попадались посты вполне в "потноладошечном" стиле (например - комм. №12 от 09.05.04), и я ставил им -2. Немолодой.
На Комм.№13, от 16.12.04. «И его бред вы называете комментарием? Пусть у немолодого поучится. Мусорить обрывками мыслей еще не есть комментировать. Короче, пусть идет на ХУЙ". - не стреляйте в пианиста, он играет, как умеет. И не надо меня канонизировать. Я, вон, только что похвалил Читателя, и мне за это наверняка уже минус двоек накидали. Хотя, конечно, приятно… Немолодой.
Эти споры о СССР навеяли мне некие воспоминания. Это не тянет на историю, а здесь будет, хотя бы в тему. Заодно это будет и ответом жителю СССР на его: «…покажите мне хоть одного человека, кто жил хуже меня».
Как начштаба полка возвращал рядовому библиотечную книгу
Для ленивых: Начальник штаба при проверке караула унес оттуда книгу. Потом вернул (не совсем просто) её рядовому, за которым она числилась.
В Тикси в в/ч №30223 служил с 28 февраля 1983 года по 5 июня 1984 года. Это был строительный полк. Меня распределили в третью роту. По штату она была строительной, по факту – караульной. Личный состав был разделен на два взвода, и эти два взвода через день заступали в караулы и наряды. Один взвод в карауле, другой – в роте. На следующий день смена.
Библиотека в полку была небогатая. Я в детстве и в юности читал не просто много, а невероятно много. Поэтому в библиотеку прибежал сразу после прибытия в полк, и снова бегал туда при любой возможности.
Солдатам выдавали по одной книге. А в наличии было множество томов классиков марксизма-ленинизма, книг Леонида Ильича Брежнева «Малая земля», «Возрождение», «Целина», материалов 25-го и 26-го съездов КПСС, и прочего «неликвида». Всё интересное всегда было на руках.
Пошарившись по стеллажам, я снова уходил в казарму с «Поднятой целиной».
Прочел её раньше, чем проходили в школе, а здесь, за отсутствием выбора, брал снова и снова, чтобы погрузиться в искренность жизней и чувств героев. Хорошая книга великого автора. (Кстати, пятью-шестью годами позже, когда за вторым высшим поступал на истфак Коломенского пединститута, одна из тем вступительного сочинения была по «Поднятой целине». Вот уж там я оторвался! Цитировал по памяти целыми абзацами…)
И вот однажды в библиотеке попалась «Злой дух Ямбуя» Федосеева. По сюжету напоминает повести Арсеньева. Только Арсеньевский Дерсу Узала более известен, чем проводник Федосеева Улукиткан. Но речь не об этом.
Взял в библиотеке книгу, немного почитал перед разводом, и заступил в караул. Книгу взял с собой. Потому что сейчас мы в карауле сменим первый взвод, а завтра они нас будут сменять. И кто-то из заступающих в караул возьмет из моей тумбочку книгу. После чего я её долго, и то и совсем не увижу.
В карауле во время «отдыхающей смены» военнослужащим разрешается читать, писать, играть в шашки и шахматы, изучать уставы и табели постов. Тут я снова немного почитал. А когда уходил ночью на пост, оставил книгу на подоконнике в комнате начальника караула, где отправляющиеся на пост караульные оставляли курительные принадлежности. Оставить книгу в комнате бодрствующей смены было бы опрометчиво, - из неё могли вырвать листы для подтирки в туалете.
Вернулся через два часа с поста, сигареты свои с этого подоконника забрал, а книги там не было. И спросить не у кого – начкар лейтенант Бойков (может быть Байков – сейчас уже не помню.) ушел проверять посты, а помначкара спал.
Снова закрутились смены – «бодряк», «отдыхающая», на пост… С 08-00 до 12-00 начкар отдыхает. Всех спрашиваю о книге – никто ничего не знает.
Наконец пересекся с начкаром. Он говорит: «А твою книгу унес подполковник Грановский. Он проверял караул. Увидел на подоконнике книжку, спросил «Чья?», никто не ответил, он с этой книжкой так и обошел все помещения и ушел с ней».
И вот как мне теперь? По уставу я могу обратиться к вышестоящему начальнику только по команде. Сначала – к командиру отделения: «Разрешите обратиться к командиру взвода за разрешением обратиться к начальнику штаба полка!». Потом, если командир отделения разрешит – с тем же вопросом к командиру взвода, к командиру роты, к командиру батальона, который только и может разрешить обратиться к начштаба.
Я решил пойти путем неуставным, но более реальным – обратиться напрямую к начштаба, если увижу его где-то в полку. Тогда подойду к нему строевым шагом, скажу: «Рядовой Гладков! Разрешите обратиться!» Он, конечно, изумится моей борзости, и хотя бы из любопытства разрешит. Тогда и спрошу про книжку, о которой он наверняка уже и забыл.
А ещё, чтобы вы знали, - Грановского в полку все боялись. Командира полка я и не помню – его было не видно и не слышно. Начштаба же контролировал в полку всё и вся, был всегда и везде! Почему-то подполковник Грановский, служа в строительном полку, ходил всегда в черной морской форме. В дни государственных праздников – с кортиком. Когда он шёл по расположению полка – впереди него разносилось: «Гранёный идет! Гранёный!» И все разбегались и прятались. Потому что докопаться до какого-то недостатка он был готов всегда. И всегда скор на наказание.
А я пока что страдал от невозможности взять в библиотеке что-то почитать. Потому что я-то через день в карауле или в наряде. В промежутках – работы какие-то или подготовка к караулу или наряду… Наконец – пришел в библиотеку, рассказал, где моя книга, и попросил в виде исключения разрешить мне взять ещё одну. Библиотекарь был молоденькая симпатичная девушка с короткой стрижкой. Сочувственно покивала мне, и исключение для меня сделала.
Прошло ещё сколько-то недель.
Стою последнюю смену на посту снова в первом карауле, поглядываю на часы. Остается ещё верных минут 10-15, когда смотрю – бежит разводящий со сменным караульным. Не идёт – а именно бежит. Прерывает мой доклад возгласом: «Ты что натворил? Почему Грановский тебя разыскивает? Беги в караул!»
С шестого поста мимо нашей казармы, через плац мимо штаба, и дальше, дальше бегу в караул. Разводящий отстал – запыхался, пока ко мне бежал. Прибегаю в караул, докладываю начкару: «Товарищ старший лейтенант…» Он меня прерывает: «Что случилось?! Почему Грановский тебя ищет?!» А я, пока бежал, уже поразмыслил, отвечаю: «Да ничего, товарищ старший лейтенант! Это, наверное, он насчет библиотечной книжки…» Старлей изумлен: «Что?! Какой книжки?! Беги в роту, - потом разберемся! Автомат оставь здесь!»
Оставляю автомат в пирамиде, с подсумком и штык-ножом на поясе бегу снова от караула в полк, через плац мимо штаба в казарму. Хотя, - «бегу» тут уже преувеличение. Отбежал только немножко от караула. Дальше – усталыми перебежками.
В казарму уже конечно вбежал. На скрип дверной пружины из канцелярии выскочил лейтенант Бойков: - Гладков! В чем дело?! Тебя Грановский срочно вызывает в библиотеку!
Я устало отвечаю: - Это, наверное, насчет книжки, товарищ лейтенант… - Беги быстрей!
Я изобразил выбегание из казармы, и устало передвигая ноги отправился мимо штаба в библиотеку, которая располагалась на втором этаже двухэтажного бревенчатого здания. По деревянной лестнице поднимался снова бегом, понимая, что каждый шаг слышен в библиотеке.
Захожу, козыряю Грановскому: «Товарищ подполковник, рядовой Гладков по вашему приказанию…»
Грановский меня прерывает. С грозным нажимом спрашивает: - Это вы сказали, что я забрал вашу книжку?!
Вполне спокойно отвечаю: - Так точно, товарищ подполковник!
Он явно не ожидал такого ответа. Потом и теперь, обдумывая эту ситуацию, понимаю, что тот эпизод в карауле с захваченной книжкой совсем не удержался в его памяти. И моё спокойствие, мой уверенный утвердительный ответ шокировали его. Он был уверен, что оболгавший, как он думал, его солдат сейчас пойдет в отказ. А этого не случилось. А сейчас он возмущенно переспросил: - Чтоооо?!
Я по-прежнему спокойно пояснил: - Вы не лично у меня её забрали, товарищ подполковник! Вы проверяли караул, спросили – Чья книжка? – вам ничего не ответили, и вы с ней так и ушли.
Грановский сделал несколько вдохов-выдохов и снова с угрозой в голосе, с нажимом на слове "вы", произнес: - Вы это видели?! - Никак нет, товарищ подполковник! Я был на посту во время этой проверки. Мне об этом рассказали – сейчас уже не помню кто – либо лейтенант Бойков, либо кто-то из сержантов. (Я действительно не помнил. Но последующие события показали, что это был именно Бойков.)
Грановский кинулся к телефону, снял трубку, резко крикнул связисту полкового коммутатора: «Звезда! Третью роту!» Через мгновение в канцелярии роты сняли трубку и Грановский прокричал: «Лейтенанта Бойкова к телефону!» И почти сразу, очень сердито: «Это вы сказали Гладкову, что я его книжку взял?!»
Он выслушал ответ Бойкова, уже спокойно положил трубку, и снова повернулся ко мне: «Или вы сейчас назовете, кто вам это сказал, или я сейчас отвезу вас на гауптвахту».
Ну, сами подумайте – после того, как он в моём присутствии наорал по телефону на офицера моей роты, - как я мог ему кого-то назвать?! Тем более, что если это был, как я теперь подумал, не Бойков, то я действительно не помнил, - кто именно. Поэтому ответил: - Товарищ подполковник, я не помню точно. Я многих расспрашивал. Если это мне сказал не лейтенант Бойков, то кто-то из сержантов – помначкара или из разводящих. Это мне надо с ними поговорить…
Грановский уже без ярости, но строго приказал: - Идите за мной!
Спустились по лестнице, подошли к его трехдверному уазику. Солдат-водитель сидел за рулем. Двигатели машин при минус сорок не глушили.
Я пролез на заднее сиденье, подполковник сел на переднее, сказал водителю: «В караул!»
Я молчал. «В караул» - это означало и на гауптвахту. Но мне ко всему вышесказанному добавить было нечего. Едем, молчим, водитель рулит… Вдруг Грановский обращается к нему: - А я в тот раз после проверки караула оставил в машине книжку – где она?
Водитель отвечает: - «Злой дух Ямбуя»? Она у меня в боксе.
Отапливаемые боксы для полковых УАЗов были прямо возле караула. Едем дальше молча. Остановились у ворот караулки. Грановский говорит водителю: - Принеси книжку!
Парень выскочили из машины, нырнул в дверь гаража и вернулся с книгой. Отдал подполковнику. Тот протянул её мне: - Эта? - Так точно, товарищ подполковник!
Грановский сделал паузу и сказал водителю: - В полк!
Остановились перед штабом. Грановский вышел, откинул снова сиденье, скомандовал мне: - Выходите!
Я вылез, вытянулся перед ним. Он сурово сказал: - И больше не смейте распространять обо мне сплетни! После чего ушел в штаб, а я пошел в роту сдавать патроны и штык-нож.
Всё это, что произошло, я воспринял спокойно. Сильный шок ожидал меня в роте.
Захожу в казарму, - дневальный, увидев меня, распахивает дверь канцелярии, и кричит туда: «Гладков пришел!» Из канцелярии выбегает Бойков: - Гладков! Ну, что? - Всё нормально, товарищ лейтенант. Грановский вернул книгу.
И вот тут я был поражен. Бойков виноватым, оправдывающимся тоном сказал: - Ну, я же не говорил вот прямо так, что он забрал книжку…
То есть, получается, именно от него я узнал, что книгу забрал Грановский. Но Грановскому он в этом признаться не посмел, когда тот звонил из библиотеки. Испугался злого голоса начштаба. И я Бойкова за это не корю. Потому что, как я понимаю, начштаба полка мог сильно испортить жизнь лейтенанту, вызвавшему неудовольствие. Я только тогда порадовался, что отчислился из военного училища (ГВВСКУ), и никогда не окажусь на месте Бойкова.
Лет восемь назад я начал небольшой общий бизнес с хорошим другом. Мы не продержались и года. Разногласия, переходящие в ссоры, разрушили и дружбу и бизнес. Однажды он просто забрал все деньги и вывез товар, оставив мне помещение и неясные перспективы. Вскоре я восстановил нормальную работу этой точки и, месяцев через пять, пошла прибыль. Тут он появился снова. Требовал еще денег. Для большей моей уступчивости привел какого-то начинающего бандита. Мне пришлось звонить своей криминальной крыше. "Крыши" договорились о "стрелке".
В назначенный день бандиты, мои и его, обнимались, шумно радовались встрече, укоризненно пеняли нам, что мы, бестолковые коммерсы, не можем сами решить свои пустяковые проблемы, и отрываем их, занятых людей, от важных дел. Я чувствовал себя уверенно, поскольку мои бандиты, выслушав меня, сказали, что по всем понятиям моя позиция безупречна, и наоборот, это он должен мне денег. Смущало меня то, что мой оппонент выглядел так же уверенно, значит, его бандиты сказали ему то же самое.
"Стрелка" происходила в прекрасной березовой роще. Выслушав меня и моего бывшего компаньона, бандиты предложили нам прогуляться, пока они все обсудят, и вынесут решение. Я бродил между берез, и не представлял, как они обставят свой вердикт, ведь либо те, либо эти должны "потерять лицо". А они нашли прекрасный выход. Все осталось, как было на тот момент. Ни я не платил денег своему оппоненту, ни он мне. После стрелки мы с ним расстались, чтобы уже никогда больше не встречаться. Ни мои бандиты, ни его, не потеряли лицо, получив, при этом, от нас деньги за хлопоты.
Они нам сказали: "Вы так хорошо раньше дружили, работайте снова вместе!"
Ну, да, - мы теряемся в интернетах, плохо пользуемся гаджетами, не знаем, что такое приложения, и их обновления...
Но мы же люди? Да? Граждане своей страны?.. Мы же имеем это право? Или, нас надо расчеловечить? Или не надо? Или надо?
Мама - уроженка Украины (Киевской области), выросла в послевоенном подмосковном детдоме, закончила областной педвуз им. Крупской, 59 лет (это не опечатка - пятьдесят девять лет педагогического стажа) учила детей не только биологии и географии, но и интернационализму - равенству рас и национальностей. И вот мы решили спокойненько в своём Воскресенске Московской области проголосовать. Приехали к школе №3, где её избирательный участок. А территория школы ограждена. И ворота на замке. Припарковался поодаль, где место было, пришел на мамин участок (УИК), говорю председателю комиссии: - Мама ходит с палочкой. Нельзя ли как-то мне её поближе подвезти? Он поднял брови: - Вы бы позвонили! Или сейчас скажите - куда? Мы к ней на дом придем! Я улыбнулся: - Она здесь хочет. Да вы и сами обрадуетесь, когда её увидите! - Она здесь работала? Кто? - Не буду портить сюрприз...
Вернулся в машину, - поехали снова вокруг школы. Мама по пути рассказывала, как в 75-году вот этот сквер перед школой был пустырем. Микрорайон Новлянский только что был отстроен. И школа была - новостройка. И дали тогда грузовую машину и автобус. И учителя поехали с этой машиной в этом автобусе куда-то в лес. Там повыкапывали березки-саженцы. А учитель черчения с ними не поехал. Отказался. Но, когда они вернулись на автобусе с этой машиной, он, оказывается, уже куда-то сходил неподалеку в лесопосадку, выкопал там молоденькую березку. И, к их возвращению, посадил уже, и ушел. И вот эта самая большая береза - мама сегодня мне её показала - его! Стоит самая сильная! А я помню, как мы учениками тоже сажали деревья в Новлянске. И отливали в летнюю жару те саженцы, что послабее. И трудно сейчас поверить, что весь этот сорокатысячный микрорайон был когда-то голым пустырем. Без деревьев и кустарников. А сегодня заворачиваем мы в школьный двор - нам полицейские открыли ворота. Мама рассказывает: - Наш школьный участок был лучший в районе - ты знаешь! (Я - киваю. Знаю.) И мы взяли первое место на ежегодной районной выставке цветов. Её проводили в ДК "Химик". И мы выиграли право представлять область и район на выставке цветов и даров осени на ВДНХ. Дают нам машину, автобус, мы всё продумали... Вечером приходим на пришкольный участок - выкопать и нарезать цветы. С ведрами, корзинами... Только начали работать - на балкон дома напротив выскочили люди, а другие из окон, закричали: - Прекратите, сейчас же! Дети и учителя старались, сажали эти цветы!.. Мы сейчас милицию вызовем... (Хотя, какая там милиция... Дом-новостройка, телефонов ни у кого не было.) Мы вас сфотографировали! Вас поймают! (У мужчины, действительно, был в руках какой-то фотоаппарат.) - Мне, сынок, было очень приятно, что они так защищают наш пришкольный участок. Подошла поближе к их дому, - всё им объяснила. Нас тогда на ВДНХ наградили за нашу выставку Большой медалью.
Пока она рассказывала, нам открыли ворота, - мы подъехали к самым дверям школы.
Мама проголосовала. И я проголосовал.
И наш УИК никто при нас не пытался поджечь. Или залить зеленкой избирательную урну. Или атаковать беспилотниками или поджигательствами какими-то... (отсылка к Белгородской и Курской областям) А если бы это случилось, - мама сказала бы: "Подождем, сынок! Сейчас всё устроится, всё исправят, и я проголосую..." Потому что вокруг всё её! Она здесь жила, и делала жизнь лучше. И никто не вправе лишить её права высказаться! А лишить её этого права, (залитием зеленкой избирательнуой урны. Или атаковать беспилотниками или поджигательствами какими-то...) пытаются те, кто ничего для этой жизни не сделал. ... Кто-то скажет про этот текст: "Поток сознания..." И будет прав.
Несколько историй про моих мальчишек. Им 10 и 13. Отправил их спать. Сам сел за компьютер. Через несколько минут слышу из детской буквально звериное рычание и грохот расшвыриваемых стульев. Влетаю к ним. Они не в шутку сцепились, глаза у обоих бешенные, я их расшвырял по койкам, наорал на тему "что за дети такие...". Они вроде притихли, отвернулись каждый к своей стене, уткнулись в подушки. Я вернулся было к компу, но минуты через две заела совесть, что накричал на них не разобравшись и снова иду в детскую. В мертвой тишине подсаживаюсь к старшему на кровать и примирительно говорю: "Володь, ну чего вы сцепились-то?" Он отвечает мне эдак спокойно-безмятежно: "Да ничего, пап, спали мы..." Смеемся хором. *** У меня есть небольшой магазин по названием "ИГРУШКИ", который позволяет моей семье жить в относительном достатке. Дети наш магазин любят, что, впрочем, не удивительно. Моему младшему было 5 лет, когда, вернувшись с Киевщины от бабушки, он сказал: "... на Украине хорошо жить, одна только проМблема, -- папин магазин туда не перетащишь." *** Младший любит сидеть дома возле компьютера или телевизора. Я при случае стараюсь его куда-нибудь вытащить. Недавно говорю ему: "Парфеновы щенка завели, поедем посмотрим." Поскольку сын всякую скотину любит, он, конечно, согласился. Едем. - - Пап, а зачем они велели взять с собой тапочки? - - Потому что щенок записал у них весь пол и изгрыз все тапки. - - Посмотрю сейчас на все это и может быть перестану домой всякую живность просить..? *** Недалеко от нашего дома на поле развернулось какое-то строительство. Я обсуждаю это с младшим. - - Смотри, как быстро строят. - - Папк, а, говорят, здесь Центр Развлечений будет? - - Говорят... - - Там, значит, и всякие магазины будут? - - Наверное... - - А вдруг в наш магазин люди перестанут ходить?! Я так переживаю... *** Едем с младшим в машине. Я как-то так горделиво ему сообщаю: "Алеш, смотри -- я дворники новые поставил зимние обрезиненные, резину поставил новую зимнюю..." Он меня перебивает: "Ну, ты теперь крутой..." *** На этой неделе я был очень занят по работе. Вечером звоню домой, трубку берет младший. Я спрашиваю: "Алеш, как дела, чем занят?" - - Ничем, скучаю. - - Ничего, сынок, я скоро приеду. - - Да я знаю, приедешь, поешь и уснешь. Вот так и повеселимся. *** Племяннику 10 ноября исполнилось 14 лет. Кроме прочих подарков мои мальчишки понесли ему несколько салютов и фейерверков. Около 21 часа именинник с гостями высыпались из подъезда в сквер и начали запускать всю эту пиротехнику. Зрелище получилось неплохое. Из ночного магазина вышли мужчина с женщиной. Она дергает его за рукав: "Коль, смотри, смотри, что это?" Он ей авторитетно объясняет: "Что-что, День милиции. В Москве сейчас и не такое..." *** Немолодой.
Другу моему пятый десяток. Рост – 193. Физически крепкий. Признаков ожирения не заметно. Вырос в деревне, а это значит, что физического труда не чурался. В детстве и юности бегал на лыжах и просто бегал, играл в футбол и в волейбол, ходил в «качалку», немножко боксировал, был чемпионом поселка по армрестлингу. У него – дочь-студентка.
В конце зимы пересеклись с ним случайно возле поликлиники. Сказал, что идет от хирурга.
Оказалось, - на Рождество его дочь была в гостях в компании молодежи. И пришла оттуда домой в слезах – парни, когда подпили, начали хамить. И, когда она уже уходила, один из них чувствительно ткнул её кулаком в спину.
И он мне теперь рассказывал: - Ну, дочь же… Она рассказывает – меня трясет от бешенства. Одеваюсь. Жена говорит: «Не ходи!» И дочь тоже. А я – не могу. Пришел. Курят на лестнице. Того я сразу определил по описанию. Хорошо, что договорились один на один. Потому что он ростом пониже меня, но хорошо накаченный. Попал он мне раз или два. Там тесно на лестнице. Мышечный корсет у него хороший – корпус не пробивал я ему. Пришлось бить морду. Жестко. Там вся площадка в крови была. А на утро – плечо болит. И вот - два месяца прошло. Мази, физиотерапия, уколы – никак плечо не проходит. Возраст, наверное. Надо переходить уже исключительно на тренерскую работу.
(Прочитал он этот текст и скромно попросил внести правку в самом начале – физически крепкий он был до этой самой драки. А теперь – плечо болит.)
В одном небольшом городке одна красивая девушка решила стать волонтёром. Представляете - 9 мая, праздник, массы людей на улицах, все с настроением, и она, такая красивая, раздаёт прохожим Георгиевские ленточки... План прекрасный! Одна проблема - где взять ленточки?! Девушка обратилась в местную администрацию. Ей ответили, что да, - ленточки были закуплены, но, увы, уже переданы зарегистрированным молодежным общественным организациям для распространения. Вот что ей было делать? Купить где-то рулон - это ж искать надо, да и деньги тратить. Девушка не отступила перед трудностями! Написала письмо губернатору! Губернатор переадресовал обращение девушки местным властям, сопроводив его краткой и понятной резолюцией. Местное руководство ("чертыхнулось" – зачеркнуто) возрадовалось, что есть такая патриотичная молодёжь. Один из чиновников получил конкретное поручение. Сам-то он никогда не участвовал в акции «Георгиевская лента». Считал, видите ли, что цвета этой ленты символизируют дым и пламень сражений, и носить её вправе лишь тот, кто не просто участвовал в боевых действиях, но и проявил при этом действительную отвагу. Еще он думал, что патриотизм выявляется не наличием или отсутствием у человека Георгиевской ленты, а тем, как человек работает или служит, как соблюдает законы, воспитывает детей, и даже, как убирает за собой мусор после пикника на природе. Тем не менее, он побегал по городу, купил на свои деньги пару рулонов, и передал передовой патриотичной девушке. Красавица огорчилась, что ленточки не нарезаны. Но она справедливо гордилась своей целеустремлённостью, упорством в достижении цели, победой над косностью и равнодушием.
- А у нас "англичанка" куда-то надолго уехала, и теперь мы английский учить будем. - ?.. - Мы теперь будем заниматься с другой группой, а их учительница говорит по-английски и понимает о чем говорит.
Один из одноклассников сына с дошкольного возраста занимался единоборствами. Одиннадцатый класс они заканчивали во второй половине нулевых. Случилась очередная активизация оппозиции, объявлена несанкционированная массовая акция, и этот единоборец говорит одноклассникам: «Поеду в Москву. Оппозиция мне пофиг, но интересно с омоновцами подраться».
Это мне сын рассказал, придя в пятницу из школы.
А в понедельник вечером спрашиваю сына, - как, мол, тот твой приятель?
Сын улыбается. Говорит: «Пришел он в школу – нога в гипсе. И даже не подрался. Он там в толпе протиснулся в первый ряд к шеренге омоновцев. Начал напирать на щит, а омоновец этот щит чуть приподнял, и резко опустил вниз. Удар ребром щита угодил по ноге – палец сломан».
Крышу своего гаражного бокса начал латать в одиночку. Так получилось... Немножко неудобно, конечно, скакать вверх-вниз по шаткой приставной лестнице. Очень вовремя приехал ставить машину сосед. Я спускал с крыши веревку, а он подвязывал что мне было нужно поднять. В такой взаимопомощи нет ничего особенного. Лет пять назад мы с ним вместе долбили ломами лед, отводя от его ворот талые воды. А сегодня, закончив ремонт кровли, я откупорил тоже очень кстати оказавшуюся в наличии бутылку коньяка, и за парой рюмок мы впервые за годы шапочного знакомства разговорились. И он вдруг спрашивает: «А ты журналист?» — В некотором роде — да. Иногда пишу для газет. А почему ты спросил? — Мой прадед прошел всю Первую Мировую. А в Гражданскую он командовал соединением, в котором у него в прямом подчинении служил Н... (прозвучала прославленная фамилия). Ко мне недавно один журналист подкатывал. Просил материалы — их у меня вооот такая папка — и рассказать про моего прадеда. Папку он просил отдать ему в редакцию. Не отдал я ему документы и рассказывать ничего не стал. Я его не знаю. — Мне расскажешь, документы дашь зафотать? — Да!
В одной немецкой деревушке есть банкомат, который глушит припарковавшиеся рядом автомобили. Житель соседнего дома, не углубляясь в проблемы электромагнитной совместимости, купил эвакуатор и вполне доволен жизнью.
Мне, кажется, что именем "Алик" подписывается не один человек. Насколько одни его истории занимательны, содержательны и милы, настолько другие пошлы, грубы и косноязычны.
Заметьте -- я говорю об историях, а не о человеке (человеках).
- Доктор, а почему моя жена смеется во время секса? Представляете - я, как это называется, - делаю фрикции, а она смеется... И, главное, я посмотрел - книжку-то она при этом серьезную читает, но все равно - смеется?!
В девяностых и в нулевых у меня был магазин "Игрушки".
Комп у меня тогда был 286-й. Монитор, конечно, с черно-белым изображением. А в соседнем помещении располагалось рекламное агентство. И они-то компьютерную и оргтехнику меняли очень оперативно на более современную. Ну, и отдали мне незадорого монитор, который заменили более современным. Естественно, свой старый монитор (тоже когда-то купленный у них) отнес на помойку.
Вернулся в магазин, взял мешок с мусором, и снова иду на помойку. Навстречу два мужика с моим монитором. Разминываюсь с ними, в это время один из них другому говорит: "Странный какой-то телевизор". Этот отвечает: "Тащи! Дома разберемся!"
Сыновья увлеклись игрой Lineage 2. Хотели и меня приохотить. Я убил несколько монстров, собирал, покупал и сдавал в магазин разные вещи, копил деньги, а они подсказывали мне и критиковали мои действия: «Зря ты с этим Орком сцепился, - смотри, какой он тебе дамаг наносит». («Дамаг» - ущерб, урон). Потом я сказал, что старую обезьяну поздно учить новым штукам, и бросил эту затею. Вчера ехали со старшим в машине. На дороге валялся жигулевский ремень вентилятора. Я издалека увидел какой-то предмет на гладком асфальте. «Что это там лежит? » – спрашиваю. Сын, приглядевшись, ответил – «Ресурсы». (Это в игре они находят на земле то ресурсы, то оружие, то шмотки). Улыбнувшись, я спросил его: « Ты хоть чем-нибудь кроме компьютера интересуешься? Про цунами в Индонезии слышал? » «Да, слышал, слышал, - отвечает, - там такой дамаг!.. » Немолодой.
