Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
Сегодня прочитала в "Новой газете" (выпуск от 26 марта 2009 г.)
Году в 1972-м в Большом, на очередном правительственном мероприятии, давали «Демона». Приехал Брежнев с каким-то арабским лидером, другом Советского Союза. Сыграли небольшую увертюру, занавес подняли, хор попел — хорошо все так, по нотам. Потом Демон на скалу выполз: «Проклятый мир! Презренный мир! Несчастный, ненавистный мне мир! И т. д.» — говорит и на другую скалу собирается. Он тросиком к колосникам был подвешен — таков был конструкт. Отъехал Демон метра на полтора от скалы и завис в сценическом пространстве неуклюже, что-то там в конструкте отказало. Исполнительский коллектив в Большом театре был опытный, тертый, поэтому нервозности не проявил, а опустил занавес. Снова стали играть увертюру, чтоб за это время конструкт поправили. Занавес поднимают — Демон висит несуразно. Опять опустили занавес, опять увертюру сыграли. Поднимают — висит нелепо, сволочь. Тут уже пауза возникла — четвертый раз играть как-то пошло, это же в какую-то дурную бесконечность вылиться может. В общем, по театру разлились тишина и растерянность. А акустика там хорошая. И вот в этой полной тишине на весь театр раздается страстный шепот одного рабочего сцены, адресованный другому рабочему сцены: «Колька, чепляй Демона багром за жопу!». Зал взорвался. Концертмейстер, который тогда в оркестровой яме сидел, рассказывая эту историю, закатывал глаза и говорил, что подобной реакции на классическое искусство он никогда больше не видел.
Два человека не смеялись тогда в Большом театре — его директор и арабский лидер. Когда настал антракт, директор, как на эшафот, стал подниматься в специальное помещение для вождей. Подходя, он услышал дикий хохот — видимо, фразу наконец перевели арабскому лидеру, а остальные ее освежили в памяти. Когда же директор зашел туда, Брежнев похлопал его по плечу и сказал: «Ну, спасибо. Такого удовольствия от оперы я еще не получал». Прав был, наверное.
В Германии с начала 90-х годов прошлого века ищут убийцу-женщину, чей ДНК находили на всё новых и новых местах краж или убийств, и не только в Германии, также во Франции, Австрии и Швейцарии. Этой женщине-фантому были посвящены многие передачи по немецким каналам, где жителей Германии призывали помочь с поимкой женщины-невидимки и была назначена премия, самая большая в истории криминальной Германии: 300 тысяч евро. И вчера прозрение в полицейских кругах Германии: эта женщина, оказывается, им даже сотрудницей приходится. Догадались, о ком речь? Речь о женщине - упаковщице ватных палочек, с помощью которых берут анализы ДНК на местах преступлений. Надо же, для этой открытии доблестным полицейским понадобилась аж 20 лет. Газеты уже окрестили случай "самой позорной оплошностью немецких полицейских"!!!
Помню старый документальный фильм. В детском саду психологи проводили такой вот эксперимент: За круглый стол садились дети и по очереди пробовали из одной тарелки кашу, сваренную без сахара и соли. «Подготовленная» воспитательница первой пробовала кашу и говорила, что каша очень вкусная. Следующая девочка, попробовав кашу, с жаром поддержала «мнение старшего товарища» и, передвигая тарелку соседу, со значением на него посмотрела. Тот, тоже объявив кашу вкусной, передвинул тарелку дальше. Детей было много, человек 10-12. Последним кашу пробовал мальчик. Он проглотил кашу, с недоумением посмотрел на воспитателя и ничего не сказал. Ответа от него добивались долго. Мальчик, красный от смущения, со слезами на глазах, в конце концов, сказал: - Каша невкусная. Что тут началось! Дети с возмущением объясняли правдоискателю, что они и сами знают, что каша невкусная, но авторитет воспитателя для них выше. Что получится, если каждый будет иметь своё собственное мнение? - Ты что, самый умный, - кричали они, - неужели ты не мог нас поддержать - Ну и жрите вы свою кашу, - чуть не рыдая, сказал мальчик и выбежал из комнаты. За дверями его ждал психолог, который успокоил мальчика и объяснил ему, что дети не виноваты, их так подготовили, чтобы проверить его (мальчика) способность формировать свою точку зрения и отстаивать её правильность. - Всё равно я не вернусь в этот садик, - сказал мальчик. - Да, - сказал психолог, - тебе пора в школу.
Вспомнился один мемуарчик, когда ещё мой отец служил, а я в школе учился. Приехали служить лейтенанты, скажем: Петя, Толя и разгильдяй Вася. Разгильдяй Вася занял у Пети 50 рублей. В следующем месяце Вася занял у Толи 50 рублей и отдал Пете. На третий месяц занял у Пети и отдал Толе. На четвёртый ни у кого не занимал, но и не отдал. Петя пошёл жаловаться на Васю к замполиту части, позвав в качестве свидетеля Толю. Замполит вызвал Васю на беседу по теме:
"Когда ты вернёшь долг Пете?". И получил ответ: "Что я, мальчик что ли, между ними бегать? Пусть сами друг другу каждый месяц свои деньги отдают!"
Не ту страну назвали Гондурасом! Банально, но верно! Двенадцать лет у меня мобильный телефонный номер начинался на «один». Согласитесь, это неправильно! Выполняя пожелание ВВП о жизни в России без потрясений и революций, хотя бы на протяжении двадцати лет, правительством и было принято решение о передаче всех номеров, начинающихся на единицу, одному государственному ведомству. Решение, конечно, правильное, кто спорит! Ведь правительству известно, что Россию населяют одни олигофрены, и это медицинский факт, что олигофрен может запомнить ведомственный номер, если только он начинается на один. Оператор связи сказал правительству «Есть!» и тупо поменял в моем номере единицу на девятку. И началось....... - Алло! Это Женский монастырь? - Алло! Вам утварь церковная не нужна? - Алло! Можно мне услышать матушку Агафью? - Алло! Это храм? И так десятки раз на дню. Сначала я терпеливо всем объяснял, что они ошиблись, что я никакого отношения к женскому монастырю не имею, и что мне в хозяйстве совсем не нужна церковная утварь. Но верующие настойчиво звонили именно мне. Даже ночью. Ведь в справочнике указан был именно мой номер! Ну, подумаешь, в Москве сейчас два городских кода! Но ведь я же сказал, что правительство у нас мудрое, оно справедливо считает, что код, состоящий из трех цифр, народу запомнить гораздо проще, чем единицу в одном ведомстве. Да и мне не будет одиноко в командировках. Два часа ночи по Норильскому времени, т. е. в Москве 22-00. - Алло! А можно мне свободного батюшку? - Вы знаете, который сейчас час? - Но мне очень нужно! - Дочь моя! Я не муж тебе, я не знаю, можно ли тебе свободного батюшку на ночь глядя, или нет. _____________ - Алло! Я хочу у вас пожить три дня. - Сколько вам лет? - 36. - Какой у вас рост? - 168 см. — А вес? — 59 кг. — А вы блондинка, или брюнетка? — Я блондинка. — Натуральная? - Да! - Вы знаете, я не против, но вот не знаю, как отнесется к этому моя жена! ____________________ - Алло! Это храм? - Нет! Это Владимир, и я не знаю, счастлив ли человек, которого родители при рождении назвали Храмом. _____________________ - Алло! У меня дочь рожает! — Я рад за вас! - Какому святому я должна поставить свечку? - УЗИ делали? - Нет. - Кого ждете, мальчика, или девочку? - Хотелось бы мальчика. — Тогда поставьте свечку святому Владимиру. Обещаю, будет мальчик! _____________________ - Алло! Это женский монастырь? - Нет! Это даже не мужская синагога! ___________________ - Алло! Когда у нас причастие? - Сразу после обрезания! ___________________ - Алло! В какой цвет мне лучше покрасить яйца на пасху? — Если мужу, то в фиолетовый. Гламурно! ___________________ И так на протяжении года. Особенно доставали в преддверии церковных праздников. За границей деньги на счету заканчивались за день-два. Недавно сменил телефонный номер. Стало скучно......
Свою офицерскую службу я начал в Возжаевке (Амурская область) в 68 году. Отношения с Китаем тогда обострялись, и военный городок заметно пополнился молодыми лётчиками и танкистами. Свои субботние вечера холостяки обычно проводили в гражданской столовой, которая вечером становилась баром. В баре подавали кое-какую еду, молдавское вино в пол-литровых банках и (изредка) – пиво. Официанток не было и чтобы получить вожделенный напиток, приходилось отстоять очередь. Нас, лётчиков, продавщица вычислила быстро и подавала нам необходимое через головы. Её даже просить не приходилось, она сама протягивала руку на встречу нашим деньгами. Понятно, что такая дискриминация по профессиональному признаку не всем была по нутру, но дело ограничивалось ворчанием наиболее активных технарей. Однажды к нам за столик попросился техник самолёта нашей эскадрильи Саша. Он открыто выразил своё искреннее возмущение теми привилегиями, которые нам предоставлялись. Мы, говорит он, на морозе, голыми руками готовим вам самолёты, а вы из тёплого домика идёте, руки в карманах, на руках перчатки и даже стремянку для посадки в кабину сами себе поставить не можете. Хоть бы помогали нам как-то … Я заметил ему, что наша работа ничуть не легче, просто он её не видит и зачастую после полёта нам просто необходимо отдохнуть, а не заниматься подготовкой техники … Слово за слова, кулаком по столу, короче мы со штурманом обещали его прокатить на самолёте (Ил-28 позволял разместиться в штурманской кабине двоим). Саша должен был только подготовить себе парашют и найти выпускающего техника, поскольку при запуске двигателей он должен был уже сидеть на катапульте в кабине штурмана. Сам штурман – Толик Самарин (мир праху его) разместится на рабочем месте, за прицелом. Я до сих пор с некоторым содроганием вспоминаю то, что мы, лейтенанты, позволяли себе в воздухе. На самолёта данного типа мы два года летали в училище, выпускались готовыми к боевым действиям в сложных метеоусловиях и ночью, а наша молодость и самоуверенность требовали дополнительной остроты ощущений. Однажды в полете, мы обратили внимание на женщину, которая на коромысле несла воду от реки. Так мы зашли вдоль деревни ей навстречу так низко, что она (бедная) легла на землю, предчувствуя неумолимое столкновение с самолётом … В назначенный день я предупредил экипаж (в том числе и Сашу), чтобы на завтраке ограничились чаем, поскольку полёт будет сложным. Нам предстояло отработать маневры при «преодолении противовоздушной обороны противника». Предполётная подготовка прошла в штатном режиме, посадка Саши в кабину – незаметно, запуск и взлёт – как обычно. Но потом, как только мы вышли из зоны аэродрома, мы показали технику ВСЁ, на что способен его самолёт. Невесомость и отрицательные перегрузки, предельные виражи, сверхмалая высота, искусственно вызванная педалями и штурвалом «болтанка» - весь этот комплекс и пилотам-то выдержать сложно, что уже говорить о «пассажире». Толик, мой штурман, смеялся так, что даже икать начал … Буквально «вывернутый наизнанку», бледно зелёный, на трясущихся ногах, с помощью встречающего техника спустился Саша на землю и лёг на чехлы. Говорить он ничего не мог, но с помощью поднятого вверх большого пальца правой руки, он показал мне, что пока не умер. В субботу, как только мы со штурманом зашли в бар, увидели что стол, за которым сидит Саша, блокирован техниками, которые с открытыми ртами слушали о трудностях лётной работы. Очередь у прилавка потеснилась, освобождая место, но Саня позвал нас к себе, за накрытый по случаю воздушного «крещения» стол.
Возвращался сегодня домой с работы. В переулке встретил Надежду Сергеевну - милейшей души человек, я вам скажу. Подошёл, поздоровался, она меня тоже без внимания не оставила. - Вечер добрый, Андрюша. Извините, а вы случайно не знаете, что рыбе надо, чтобы она уснула? Вообще-то вопрос меня смутил. Ну, как-то неуместно он в такой ситуации прозвучал, поэтому переспросил: - Кому, простите? - Ну, рыбе, рыбе, этим, как их там, карпам. - А зачем? – осторожно поинтересовался я. Знаете, у женщины возраст уже приличный, да и политическая обстановка в стране не ахти. Экология опять же. – Почему вас этот вопрос интересует? - Ну, как вам объяснить… А пойдемте к нам, Андрюша, сами всё и увидите. В принципе - коттедж недалеко. Почему бы и не заглянуть к хорошим людям? Их шикарная ванная комната напоминала цех по воспроизводству рыбы: ванна была наполнена водой и приличного размера карпами, в фаянсовой раковине тоже плескались какие-то рыбешки помельче. - Решили заняться бизнесом? - опешил я. Ведь точно знаю, что Владимир Мартынович, доктор каких-то наук, а Надежда Сергеевна тоже то ли кандидат, то ли ещё кто, но сейчас на пенсии. - Да что вы, Андрюша! Какой бизнес. У Владимир Мартыновича позавчера юбилей был, так ему сослуживцы в подарок организовали рыбалку на каком-то платном водохранилище. Вы знаете, он сорок лет не рыбачил, а позавчера целых два ведра наловил. Ну, и вот, - при этом она повела взглядом по ванне. - Так может её лучше бы в морозилку? – не понял я. - Да вы что, Андрюша! Убивать живое не гуманно. Володя сказал, что она должна уснуть, а вот потом уже в морозилку. А она что-то не спит и не спит. - Наверно надо ещё подождать, - постарался её успокоить. - Понимаете, Андрюша, я за свою долгую жизнь привыкла по утрам умываться и чистить зубы, - грустно возразила она. - А эти почему в раковине? – спросил я про тех, которые помельче. - Ну как же, Андрюша, ведь они мельче и вида другого. Большие могут их укусить, толкнуть, да мало ли что ещё. Мне стало стыдно - как сам-то до этого не смог додуматься? От стыда я почти случайно приподнял крышку унитаза. В комнате из телевизора раздался звук заставки «Ты не поверишь», видимо, был включён канал "НТВ". И я не поверил. Не поверил своим глазам, потому что унитаз оказался в ванной комнате единственным местом с водой, где не было рыбы. Для себя сделал вывод: «Нужда, особенно если она большая - стоит выше гуманности». - Надежда Сергеевна, вы бы поставили чаёк, а я попробую рыбу загипнотизировать, чтобы побыстрей уснула, - произнес я. - Да-да, Андрюша, конечно! Я сейчас, у меня и печенье есть - очень вкусное, сама пекла. Процесс гипноза описывать не буду, вдруг зелёные прочитают. Прошёл он не очень быстро, но и не очень долго, сразу после того, как слилась вода. Рыбу мы разложили в пакетики и сложили в морозилку. Вся не вместилась, поэтому за сеанс гипноза перепало и мне. Ну, ещё и чай. А печенье действительно было вкусное.
"Странно... Вроде и форма камуфляжная, и плащ маскировочный, и даже морда сажей измазана, а все равно меня все замечают..." думал Штирлиц, шагая по улицам Берлина.
Авиация – это такая организация, члены которой живут как бы отдельной от всей остальной армии жизнью. Некоторые вещи, понимаемые нами с полуслова, приходится очень долго объяснять людям, с небом не связанным. Особенно трудно объяснить, что такое профессионализм в лётном деле. Это ведь не «взлёт – посадка» и даже не полёт. Это сам образ жизни, перенесённый с неба на землю. Скажем, если на земле, чтобы подумать и принять правильное решение, можно просто взять и остановиться, то в небе это сделать невозможно. Поэтому ещё перед полётом должен быть создан «образ» самого полёта и различные варианты действий в сложной обстановке. Выработанная с годами привычка ПРЕДвидеть рождает «предчувствие», как образ самой жизни. Решения принимаешь не с бухты-барахты, а осознавая последствия и собственную ответственность. Никто бы не летал, если бы не надеялся на благополучное завершение полёта. Но командиры, которые ведут лётчиков в бой, ответственны вдвойне, и за выполнение задания и за жизнь пилота. Эту историю я услышал в пивной на Петровке. Была там такая. Недалеко от МУРа, в подвале. В ней собирались достаточно культурные люди и велись интересные разговоры. Но самое главное – всегда было пиво. Как-то раз я был в Москве проездом по делам службы и поэтому в форме. До отправления поезда оставалось некоторое время, которое я и решил скоротать, общаясь с людьми за кружечкой-другой холодного бочкового пива. За столиком, к которому я подошёл, стоял всего лишь один человек. Мужчина в годах, морщинах и достаточно опрятной одежде, молча пододвинул ко мне газету с очищенной воблой. Поблагодарив его кивком головы и отсалютовав ему кружкой, я схода выпил почти половину. В пивной курили и я, закуривая, предложил сначала сигарету собеседнику. Мы не произнесли ещё ни слова, но начало общения нам понравилось. - На чём летаешь? - спросил мужчина. Я понял, что раз он видит лётчика во мне, то и сам имеет какое-то отношение к авиации. - Як-28 Р, - сказал я, - во фронтовой авиации. - Знаю я этот самолёт. Сам был во фронтовой, на штурмовиках летал. - Хорошо летал, раз жив остался, - сказал я. - Нормально, я ведь трусоват по натуре и делал только то, в чём был уверен. Кроме того, инструктор мне в училище внушил, что само пилотирование должно занимать минимум внимания, основное – это осмотрительность и оценка обстановки. - Согласен, - сказал я. Самолёт надо чувствовать задницей, тогда полёт будет идти на подкорке и не мешать осмысленно выполнять само задание. - Молодой, а соображаешь, - ответил он. Мужчина протянул мне руку и сказал: - Виктор, - Георгий, - ответил я. Виктор предложил мне выпить что-нибудь покрепче, у него с собой была бутылка водки. Я согласился, но предупредил, что выпью немного, поскольку в форме. Когда необходимая для общения атмосфера была установлена, Виктор рассказал мне историю, которая не давала ему покоя со времён войны. При отступлении немцев где-то в восточной Европе полку была поставлена задача по разрушению моста через реку, протекающую в ущелье. По этому мосту фрицы перебрасывали крупное соединение. Дальняя авиация работала по мосту, но точность бомбометания не позволила его разрушить. Послали штурмовики. Эскадрилья сделала два вылета, потеряла четыре самолёта. Противовоздушная оборона моста была плотной, на возможном направлении атаки открывался заградительный огонь, кроме того, по самолётам стреляли все, у кого было оружие. Мост не разрушили. Переправа продолжалась. Командира полка вызвал по телефону командующий фронтом и в угрожающей форме приказал непременно выполнить задание. Появление вражеского соединения на его участке фронта было чревато большими потерями. Выстроив лётчиков, комполка объявил о приказе и попросил добровольцев принять участие в третьем вылете. Возникла тишина, ведь четверо лётчиков уже погибли… - Я полечу. – Вышел вперёд комеск второй эскадрильи, - Кто пойдёт со мной ведомым? Доброволец нашёлся. Самолёты загрузили бомбами, подготовленными для контактного взрыва, «под завязку». На предельно малой высоте, повторяя изгибы реки, самолёты вышли на цель. Ведомый держался плотно. При подлёте к мосту, когда столкновение казалось неминуемым, ведущий сбросил бомбы и резко потянул ручку управления на себя. Второй самолёт выполнить манёвр не успел и врезался в мост. Взрыв самолёта и бомб буквально снёс полотно моста в воду. Задание было выполнено. Доложив на земле о выполнении задания и о потере ведомого, комеск напился, но о том, что реально произошло, рассказал много позже … Своего «Героя» он получил, после войны ещё некоторое время служил, но как-то по инерции, как бы и не жил вовсе. Ни жены, ни детей у него не было и до сих пор его мучает вопрос: что можно было бы сделать тогда, чтобы совесть не мучила сейчас.
Эту историю я услышал на сборах начальников ВОТП в славном городе Воронеже в середине 70-х годов. Сборы проводил трижды герой Иван Никитич Кожедуб. Доклад он прочитал быстро. Спросил, какие будут вопросы по организации сборов. Из зала кто-то громко пожаловался, что в буфете нет пива. - Как это так? - удивился генерал-полковник, и приказал, чтобы к перерыву пиво в буфете было. Вечером в нашей комнате в гостинице собралась небольшая компания, вспоминали разные истории, обменивались опытом … Заглянул к нам и один из преподавателей, инженер-полковник Борщевский. Скучно ему было у себя в номере, вот он со своим референтом к нам и зашёл. Историю, которую он начал нам рассказывать, закончил его коллега – капитан, поскольку вскоре у полковника задрожали губы и увлажнились глаза. В молодости Борщевский служил в ТЭЧ вертолетного полка. В то время развитие вертолётостроения задерживалось из-за проблемы с прочностью лопастей. Не было надёжного метода индикации микротрещин, лопасти могли просто неожиданно разрушиться в воздухе … а это – чревато. А был у офицера к тому времени сын–подросток, а у сына – велосипед, на велосипеде же – настоящие резиновые колёса с камерами. И вот камера на заднем колесе постоянно «травила» при исправном ниппеле. Проверка методом погружения накачанной камеры в воду результатов не дала, очевидно, отверстие в камере было слишком маленьким. И вот пришла в голову пытливому инженеру идея: создавать в вертолётных лопастях избыточное давление, а индикацию наличия этого давления вывести в прозрачное окошко. Поршенёк он придумал такоё, с одной стороны – пружинка, а с другой – воздух давит. Как только усилие пружинки становится больше, чем давление, оказываемое воздухом – поршенёк перемещается и в окошке появляется красная метка. Вот и всё – просто и надёжно, а при необходимости даже сигнализацию в кабине установить несложно. Поехал наш инженер-капитан в город Люберцы, к заму Миля по лопастям. Принял его какой-то сотрудник генерального, фамилия тоже на -ский заканчивается, выслушал внимательно и сходу предложил фифти-фифти, 50 на 50, значит. Жалко стало Борщевскому денег, ведь премия могла бы быть очень большой, и отказался он от помощи в оформлении изобретения. А для того, чтобы приоритет за собой оставить, написал заметку в журнал секретный «Авиация и космонавтика». В Америке в тоже время вертолётная катастрофа крупная состоялась с гибелью людей и разрушением лопастей несущего винта. Сикорский премию объявил в миллион долларов за простой и надежный метод индикации микротрещин. А у него ребята в бюро научно-технической информации сидят, и всякие журналы со всего мира читают шпионами доставленные. И вот некий человек в таком бюро читает заметку, написанную черным по белому: «Метод обнаружения микротрещин в лопастях вертолёта», подписанную Борщевским. Фирма пробила эту идею по приоритетности как оформленное изобретение, но ничего такого не нашла. Сотрудник бюро получил свой миллион, а индикацию падения давления в лопасти вывели от мембраны. Борщевский же получил таки свои 14 рублей за рацпредложение …
Лет пять назад, когда в городе только начали оформляться аптечные сети, в одной из аптек наткнулся на антигрибковые носки. В них ноги не потеют, не стираются и прочее... Цена, кстати, вменяемая. Купил пару, для проверки. Понравилось. Купил еще. Привык, в общем, к этим носкам. Аптека, возьми и закройся! Пошел в другую, вроде эта же сеть. - У вас носки есть? Аптекарша, после короткой паузы, улыбаясь во весь рот - Есть! - Мне штук десять, сколько будет стоить? Называет сумму раза в три ниже обычной. Удивляюсь, - че-то дешево, плачу деньги, получаю две упаковки презервативов! Дальше - разговор слепого с глухим: - Вы что мне дали? - Что вы просили, - Я просил носки, - Мужчина, у нас аптека, - Я знаю, мне носки нужны, специальные, антибактериальные... - Носки в магазине продают, у нас - аптека!- и уже мне в спину - А я виновата, что презервативы всяко обзывают. В другие аптеки больше не совался, неудобно как-то...
В палату заходит наш врачащий леч, за ним семенят семь человек индусов - студенты-медики.
Врачащий леч подходит к пациенту, задает вопросы "Где были? Что ели? Какая температура?". После чего к жертве по очереди подходят семеро индусов и задают те же вопросы.
После того, как данная анкета была восемь раз проработана на первом пациенте, перешли ко второму. После второго - к третьему. После третьего - к моему соседу.
Опрос был краток:
Индийский студент: Чьто вы ели? Сосед: ГОВЯДИНУ!!!
Буквально только что. Отправили меня с бумажками по всяким учреждениям на служебной машине. Водитель, Саша, здоровенный дядька с вечно сонным выражением лица, завез в центр занятости, включил радио погромче и приготовился ждать. Через полчаса выхожу - на улице дождик нехилый, а я без головоного убора и зонтик-трость, конечно, в машине оставила. Рысью к ней, родной. Местоположение легко угадывается по мощному звуку "Хит ФМ". Подхожу поближе - наша "девятка" аж вибрирует. А Саша... спит, как дитя! Блин, я минут десять ломилась в машину на потеху местной шпаны - и в окна стучала, чуть ногти не поломала, и орала мартовской кошкой - ноль на массу. Каким-то чудом Саша проснулся, мигом открыл дверь. Села я рядом - мокрая, нарядная вся, а он бубнит: - извини, задремал, укачало наверное... Даже ругаться перехотелось.
Если йогурт "Активиа" выпускать в клизмах, то полезные бактерии гораздо быстрее попадут куда надо. Плюс решается проблема с воздействием на них желудочного сока.
Был такой случай в нашем городе. Захотелось парню много денег. В заначке у него лежало двадцать тысяч рублей, и он долго думал, куда бы эти деньги вложить. И придумал. В героин. Купил оптом героина. Разбодяжил его. Разложил в конвертики по одному грамму и положил все аккуратно на стол и пошел по своим делам. Пришла уставшая мать с работы и решила дома прибраться. И засунула она непонятные пакетики куда-то и забыла про них. Пришел сынок. Смотри, а пакетиков нет. Он начал орать на мать. Где, говорит то, что лежало на столе. А мать пожимает плечами. Он ее начал бить. Крик на весь дом стоит. Соседи не понимают, что происходит и тут один догадался вызвать милицию. Приехали участковые. Разняли их. Начали брать с них объяснительную. Мать отлучилась не надолго и вспомнила куда она положила эти пакетики. Достала их, положила на поднос, чтобы не рассыпались, и вышла на кухню, где участковый берет показания с сына. - Сынок, я нашла. Вспомнила, куда положила...
Суд. Пристав: - Встать, суд идёт! Судья: - Итак! Почему и как вы убили жену? Подсудимый: - Я рассказал ей всего лишь анекдот! - Анекдот?! - Да, и она умерла со смеху! - Ну расскажите нам! Подсудимый рассказал анекдот и все в зале умерли со смеху, только пристав умер через два дня.
Когда в бассейны фитнес-центров все чаще стали заливать реагент, при смешивании с мочой окрашивающий воду в сиреневый цвет, выражение "мне все фиолетово", сказанное в присутствии начальства, приобретает крайне недвусмысленное значение. (с)Ivan Fuckov
Старый анекдот такой, помните? Обманул кондуктора: купил билет и не поехал.
Знакомая, работает секретарем в суде, рассказывает.
Одна матрешка принесла заявление. Там суть в чем. Решила она как-то пополнить слегка бюджет и подработать на досуге дамой легкого поведения. Ну, тяжёлым-то её поведение назвать и так ни у кого язык бы не повернулся, но тут она решила, видно, что хватит задарма ресурс распылять. Если Украине газ по европейским ценам, то почему я должна за так?
Сказано-сделано. Для начала зазвала к себе трех знакомых.
Ну, выпили, туда-сюда, обслужила она их, причем один вдруг ни с того ни с сего от обслуживания категорически отказался. Сперва-то причем вроде был не против, а потом вдруг чего-то передумал. Она уж его и так, и сяк, а он – нет, и всё.
Ладно, дело к ночи, она: ну как, мол, мальчики, понравилось ли вам обслуживание? Те: да не то слово, в натуре, всё ништяк, шик-блеск-красота! Она: ну тогда с вас, мальчики, по тыще рублей, с учетом скидки на знакомство.
Ну, мальчики присвистнули такому повороту событий. Двое сразу ушли в глухой отказ. Мол делов не знаем, какие деньги, всё ж по любви? Так и не заплатили. А этот, который как раз не смог, помялся, помялся, но деньги со скрипом выложил. Ну, она им вслед посемафорила, мол я на вас всё равно управу найду, и вот нарисовала заявление.
Что интересно. Про двух неплательщиков в заявлении – ни слова. В заявлении единственное требование: привлечь к ответственности этого третьего. С формулировкой: за неисполнение обязательств.
Вот так. Странный народ дамы. Лучше обмануть, чем оскорбить пренебрежением.
Мне повезло с профессией. Согласитесь, что многие сами тратят деньги на то, чтобы полетать на самолёте, а нам ещё и платили за получаемое удовольствие. Иногда лётчиков – разведчиков использовали и для выполнения полётов за цель. И, хотя такая работа сводилась к простым маршрутам, но и такой полёт приносил удовлетворение, если выполнялся чисто. Для имитации же атаки целей нас использовали редко, но когда задание было ответственным и требовало точного выхода на цель по месту и времени, а сама боевая работа не планировалась, наши самолёты (Як-28Р) были «самое то»: скоростные, красивые и громкие … Я тогда был командиром звена, штурманом у меня летал татарин, Фарид Колдашев – скрупулезный и ответственный человек. На малых высотах мы летали постоянно, ведь главное в нашей работе – визуальная разведка и контроль местонахождения самолёта для своевременной «привязки» целей и определения координат... Вот нам и поставили задачу ровно в 11.00 нанести «удар» по понтонной переправе с помощью которой «южные» планировали захватить плацдарм на левом берега реки Неман, контролируемый «северными». Есть немало чисто штурманских «хитростей» выхода на цель в строго заданное время. Мы использовали «веер». Это когда километров за 20 до цели назначается контрольная точка, от которой и считаются секунды. Скоростью тут особо не сыграешь, Выходишь на цель раньше – отворачиваешь от неё на определённый угол, ну а если позже, то доворачиваешь на цель. Взлетели мы вовремя, полёт контролировался из штаба Армии. Погода – благоприятная, маршрут мы прошли точно, время контролировали постоянно, над контрольной точкой скорректировали его и связались с РП на переправе. Там руководил наш авиационный генерал. Он разрешил мне «пройти» над переправой, предупредив, что слева от меня будут взлетать «вертушки», … это у них по сценарию так было. - Как идёшь по времени, - спросил он меня. - Нормально, - ответил я. Тут надо сказать, что команда «пройди» над чем-то всеми лётчиками воспринимается как выданный карт-бланш. «Пройди» - означает, делай что хочешь, только не убейся (а бывало и такое). На предельно малой высоте само положение самолёте контролируется не по горизонту, а как на посадке: смотришь влево-вперёд-вниз, чтобы видеть малейшие перемещения по высоте. Ветрушки я увидел километра за два, они мне не мешали. Переправа перечёркивала реку точно по центру, я ещё немного «прижал» самолёт, пока самому не стало страшно … А в это время сухопутный генерал, руководитель учений подносил свои часы к носу нашего генерала и со значением (ехидно так) на него поглядывал. Он не видел, что творилось за его спиной, а наш генерал – увидел меня на фоне деревьев и успел сделать успокаивающий жест руками, когда их немой диалог взорвался грохотом двух турбин на максимале и душераздирающим свистом 900 - километровой скорости. - Что это было, - спросила пехота? - 11.00, - ответила авиация. - А он ещё так может? Только попроси его пройти чуть правее, чтобы я видел. Следующий мой заход хоть и был не столь эффектным, но стал более эффективным, … Солдаты с понтона в воду попадали.
Идет суд. Судья: Обвиняемый, вы признаете себя виновным в публичном нецензурном оскорблении истца? Обвиняемый: В нецензурном - нет. Я его оскорбил абсолютно цензурно: Иди на пенис и пошел в вагину!
У меня напротив частный сектор, и я смотрю сериал: один мужик женился на девушке, сделали ребенка, через года 3 мужик убежал за 500 км в другую область, оставив жене и ребенку дом. Примерно через год молодая мама выходит замуж за соседа. Точно так же делают ребенка, а через 4 года мужик убегает в соседний город, оставляя дом. Сейчас третий (!) сосед объявил, что скоро свадьба с этой женщиной. Я не могу понять о чем думает третий, но я уверен, что женщина играет в монополию и собирает улицу.
