Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
Рассказчик: Леонид Хлыновский
По убыванию: %, гг., S ; По возрастанию: %, гг., S
Женщина - это чудо природы, которое всегда знает ответы на вопросы "кто виноват?" и "что делать?", но никогда не знает "в чём я завтра пойду?" и "что у нас сегодня на ужин?".
Раньше у мужчин был девиз: "Пришёл, увидел, победил!". Складывается впечатление, что в наше время он звучит примерно так: "Попытался, испугался, убежал".
В связи с утратой спутников "Глонасс" проверяют чиновников Роскосмоса. У одного уже нашли спутник в качестве водонагревателя в ванной, у другого - на даче в качестве рукомойника...
ИСТОЧНИК ДОХОДА В 1834 году было закончено строительство великолепного ампирного здания Александрийского театра в Петербурге. Николай I, восхищённый гением архитектора Карла Ивановича Росси, кроме прочих наград, одарил его правом бесплатного абонирования ложи в новом театре. Причем Росси отвели ложу, располагавшуюся рядом с царской. А надо заметить, что Карл Иванович был обременён большой семьёй (десять детей - пять мальчиков и пять девочек, не считая других домочадцев), которая требовала столь же больших расходов. При этом царская милость не распространялась так далеко, чтобы покрыть все нужды архитекторского дома. По справедливости, как ему казалось, восприняв ложу в Александринке в качестве непреложной собственности, Росси вскоре начал пускать туда за известную плату желающих посмотреть представление, а заодно пососедствовать с важными персонами. И Бог знает, что стоило дороже... Конечно, практичный Карл Иванович продавал места только на те дни, когда в театре не мог появиться император. Однако Росси недооценил рвения дирекции театра - Николаю вскоре донесли, что в ложе архитектора то и дело мелькают посторонние лица. Оно бы и ладно... Но однажды Росси в порыве стяжательства продал билет некоему купцу. И после того, как в парадной ложе мелькнула совсем не аристократического вида фигура в поддевке, разразился скандал. Ложу у Карла Ивановича отобрали. И он, бедняга, лишился верного дохода.
Беня Ципенюк, король одесских карманников, попался на горячем и предстал перед судом. - Прошу объяснить, - обращается к нему судья, - каким образом вам удалось снять золотые часы с цепочкой, брелоком и жилеткой потерпевшего? - Гражданин судья, - отвечает Беня, - за такую консультацию мне обычно платят не менее тысячи гривен.
Мужское: "И чего она обиделась? Я же ничего такого не сказал, сама себе придумала" сильно напоминает женское: "Не знаю, почему оно сломалось, я вообще ничего не трогала, оно само".
Графиня Евдокия Ростопчина, несомненно, была женщиной незаурядной. Внешне привлекательная, остроумная, она писала по-русски стихи, в то время как женщины её круга не могли без ошибок нацарапать и двух слов на языке предков. Много путешествовала, отличалась отзывчивым сердцем и независимостью суждений. В 1845 году в Италии Ростопчина сочинила балладу "Насильный брак", в которой аллегорически изображались отношения Польши и России. Некий старый барон жаловался на непокорную жену, а та, в свою очередь, обвиняла деспота-мужа: "он говорить мне запрещает на языке моём родном", "как предки славные молиться", да к тому же "послал он в ссылку, в заточенье всех верных, лучших слуг моих"... Польское восстание 1830 года ещё не забылось, и аналогии напрашивались сами собой. Ростопчина показала стихи Гоголю, он уговорил её послать балладу в журнал. Уверял, что пропустят: "Вы не знаете тупости нашей цензуры!". Ростопчина отправила "Насильный брак" в "Северную пчелу". Вряд ли поляк Фаддей Булгарин, издававший газету, не понял прозрачных намёков, но факт остаётся фактом - балладу напечатали. Уже на следующий день разразился скандал, а Ростопчина проснулась знаменитой. Высочайшим повелением графине запретили появляться при дворе, зато московское общество оказало ей особенно радушный приём. У Булгарина возникли нешуточные неприятности. Николай I сильно гневался, грозился закрыть "Северную пчелу", а её издателя отправить "к братьям полякам-сыбиракам". Булгарина спас начальник III отделения граф Алексей Орлов, видимо, не желавший лишиться столь ценного внештатного сотрудника. Орлов принялся убеждать царя, что Булгарин просто не мог допустить возможность иносказательного смысла баллады. "Если он не виноват, как поляк, то уж виноват, как дурак!", - резко ответил Николай, но после каламбурчика смягчился, и публикация пресловутых стихов Ростопчиной осталась для Булгарина без последствий.
