Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
ДЛЯ СПАСЕНИЯ ЖЕНЩИНЫ, РУКА КОТОРОЙ ВМЕСТЕ С МОБИЛЬНЫМ ТЕЛЕФОНОМ ЗАСТРЯЛА В... ОТХОЖЕМ МЕСТЕ, ПРИШЛОСЬ ЗАДЕЙСТВОВАТЬ КРИВОРОЖСКИЙ ГОРНОСПАСАТЕЛЬНЫЙ ОТРЯД "ФАКТЫ" (Кривой Рог) Придя по делам в одну из частных фирм Центрально-Городском районе Кривого Рога, одна из посетительниц скрылась в дамском туалете и продолжила переговоры по мобильному телефону прямо в кабинке. То ли разговор был слишком экспрессивным, то ли дама сделала резкое движение, но легкая "мобилка", выскользнув, упала прямо в отверстие "чаши Генуи", как называют чугунные туалеты, еще сохранившиеся на вокзалах и в офисах в старых зданиях. Пообещав 10 гривен женщине, которая назвалась уборщицей одного их местных жэков, за то, что та извлечет ее "мобильник" из отхожего места, посетительница стала ожидать результата. Но вскоре из кабинки донеслись отчаянные крики о помощи... Прибежавшие на крик служащие фирмы увидели, что рука несчастной по самое плечо(!) застряла в отверстии "чаши". Обессилевшая женщина объяснила, что "мобильник" она нащупала и держит, а вот рука не идет ни туда, ни обратно. Все советы окружающих плюнуть на "мобилку" и спасать руку, уборщица игнорировала. Как оказалось впоследствии, бедняге не хватало на бутылку, поэтому расставаться с шальным заработком она не желала. Когда наши работники прибыли на место происшествия, рука женщины, получившей микротравмы от попыток освободиться, распухла и "привязала" ее к "чаше Генуи" намертво, -- рассказал "ФАКТАМ" заместитель командира Криворожского горноспасательного отряда. Оставался единственный выход - разобрать "чашу" вместе с чугунным покрытием и бетонным основанием. И сделать это нужно было как можно скорее. Ведь при длительном сдавливании, а это был именно тот случай, недалеко до омертвения тканей и гангрены. Пострадавшая могла лишиться не только руки, но и жизни. Сложность состояла в том, чтобы во время работ не травмировать женщину, которая лежала, что называется, в ногах спасателей и не могла изменить положение тела даже на сантиметр. В столь деликатной ситуации спасатели вынуждены были действовать с величайшей предосторожностью. Сначала гидравлическим инструментом они "перекусили" сливную трубу, затем кувалдами разбили бетонное основание "чаши Генуи", предварительно прикрыв голову несчастной фуфайками, чтобы она не пострадала от осколков. Наконец, извлекли чугунное основание вместе с рукой женщины и зажатым в ней сотовым телефоном(!) и вывели потерпевшую из кабинки. Рука находилась уже в таком плачевном состоянии, что вытащить ее из чугунной горловины было невозможно. Чтобы разрезать чугун специальным инструментом и не повредить при этом руку, требовалась ювелирная точность. Наконец, на руке женщины осталось лишь одно чугунное кольцо, впившееся в распухшую кожу... Для проведения завершающего этапа операции наши работники доставили пострадавшую во вторую городскую больницу. Врачи сделали ей обезболивающий укол в районе локтя, чтобы спасатели смогли просунуть ножницы. После того, как чугунное кольцо, наконец, лопнуло, спасатели уехали из больницы, оставив "крестницу" на попечение медиков. Такого курьезного случая в практике криворожских горноспасателей еще не было. Операция заняла полтора часа, в ней были задействованы шесть горноспасателей во главе с помощником командира отряда. Самое обидное, что героических усилий горноспасателей не оценил никто: ни посетительница, которая в конце концов вернула свой драгоценный "мобильник", ни администрация фирмы, отказавшаяся оплачивать расходы за проведение спасательной операции, ни сама пострадавшая, вызволенная из жуткого плена. Назвав в больнице фальшивый домашний адрес, на следующий день больная отказалась от лечения и сбежала... Получила ли она вожделенную десятку от владелицы сотового, неизвестно. В отличие от уборщицы, сам телефон не пострадал. Побывав в отхожем месте, он остался цел и невредим, подтвердив таким образом свое поистине европейское качество... Кот
Удивительная история, наглядно иллюстрирующая женскую непредсказуемость. История имевшая место быть, история редкая, ибо со счастливым концом.
Нашу героиню зовут Аней, Аней же ее звали и год назад, фамилия, правда, была другой...
Тусовка по случаю чьего-то дня рождения припозднилась. Точнее Аня припозднилась в связи с тусовкой. Ночная Москва красива, и хороша тем, что если вы не в богом забытой дыре, то машина ловится быстро вне зависимости от цвета неба.
Машина поймалась с синим номером и приветливым мужиком за рулем. По дороге разговорились и почти подружились, как это водится, водитель даже спросил номер Аниного телефона. Разговор плавно съехал на текущую жизнь, а с нее на личную. Незаметно левая рука Ани оказалась в правой руке водителя, и фоновая музыка была приятной. А потом он ее изнасиловал игриво поборов слабое сопротивление, но довез таки до дому, не взяв денег.
Прорыдав весь остаток ночи, с рассветом Аня пошла в местное отделение милиции, чтобы написать заявление. Но из отделения ушла через полчаса не написав заявления, понурая, с глазами высохшими от слов сказанных дежурными милиционером почти дружески, но цинично: - Милицейский номер? Тебе что, жить надоело? Ну трахнули тебя лишний раз, ну обидно, ну неприятно, но жизнь твоя на этом закончилась разве? Никогда не спала с теми, с кем не очень хотелось? Не убил и не изуродовал, радуйся, всяко бывает. Забудешь через неделю. А заявление принесет тебе множество бед: таскать будут к следователю, вопросы неприятные, мордой в грязь будут тыкать, опозорят перед соседями и друзьями. И это если повезет. Если не повезет - найдут тебя с башкою скрученной, в колодце мокром и холодном. На мента заявление, да в своем ли уме ты, девочка? Послушай доброго совета, не бери в голову, живее будешь.
Доводы были более чем разумными и заявления Аня не написала. Целый день переживала свою обиду сама с собою постепенно успокаиваясь и приходя в себя.
"А в общем и в самом деле, ну случилось, ну и ладно, впредь осмотрительнее буду.", - решила Аня и с тем заснула. А на следующее утро зазвонил телефон, и все обмерло в ней, когда она услышала голос. Позвонивший ночной милиционер настоял на встрече.
Повесив трясущейся рукою трубку, Аня попыталась собраться с мыслями. Не прошло и полутора часов, как истерика чуть-чуть ослабла и сформировалась живая мысль: позвонить другу! Другу старому и хорошему, а главное - влиятельному. Другу с детских лет, из дружбы с которым она никогда не пыталась извлекать выгоды. Но, услышав голос друга в телефоне - она, с трудом поборов желание бросить трубку, разрыдалась снова. Продравшись сквозь ее истерику, друг выудил все подробности и зарычал на Аню зло. Он рычал из за того, что она не позвонила ему сразу; он рычал из за того, что она ревет; он рычал из за того, что у него рушится запланированный день; он рычал из за того, что Анина встреча состоится через 20 минут - он не успеет даже доехать.
Аня вдруг поняла, что до приезда ночного знакомца действительно осталось 20 минут, а она непричесанная, с красными глазами и все еще говорит по телефону. Скороговоркой сказав, что заставит этого человека через полтора часа после встречи подъехать к своему подъеду, и, получив подтверждение, что все будет хорошо, Аня попрощалась и бросилась к зеркалу.
Через полчаса Аня вышла из подъезда и села в уже знакомую машину. Ночной знакомец улыбнулся и поздоровался. Машина тронулась куда-то. Он был немногим старше тридцати и опрятно одет. Аня вспомнила, что его зовут Максимом.
Он говорил, Аня молчала. Он говорил про погоду и город, он говорил про работу, шутил. Машина остановилась около кофейни, и они переместились за столик. Максим спрашивал про учебу и жизнь, шутил, улыбался. Максим заговорил об их первой встрече, о том, как все было неожиданно. И вдруг Аня поняла: он не понимал, что ее изнасиловал. Он считал, что все было нормально, что ее сопротивление было притворным, и что ей приятно его видеть сейчас. Она сидела потрясенная, пытаясь представить какой же фантастической нечувствительностью нужно обладать, она пыталась переварить. А Максим улыбался и шутил, держа ее за руку.
Они допили кофе и вернулись к машине, они поехали в кино. Это настолько было схоже с нормальным свиданием, что Аня даже начала улыбаться Максиму в ответ. Они посмотрели отличный фильм, они вышли из кинотеатра держась за руки и еще какое-то время прогулялись по улице прежде, чем сесть в машину. Пока ехали, Максим говорил о них и возможном совместном будущем, Максим предлагал Ане выйти за него замуж. Аня с задумчивой улыбкой смотрела на этого веселого, простецкого парня который предлагал ей стать его женой. Аня обещалась подумать.
Когда машина подвозила ее к подъезду, ее рука была в его руке, ей было хорошо. Машина притормозила около подъезда и в ту же секунду Аня почувствовала, что ее отрывает от сиденья и выдергивает куда-то из машины, за спины людей в камуфляже. Она даже не заметила момента, когда была распахнута дверь машины. Краем глаза она видела, как Максим приземляется лицом на грязный асфальт, но не успевает упасть весь. Четыре руки буквально связывают его в живой узел, и, словно игрушечный мячик закидывают в кузов проезжающего мимо "козла". Кто-то запрыгивает вслед спеленатому Максиму захлопывая дверь. Все произошло буквально в течение пяти секунд, "козел" с черными номерами даже и не остановился до конца, а машина Максима уже выруливала во след с новым водителем.
Машины уезжали, вокруг стало пусто, только из ее подъезда к Ане направлялась одинокая фигура. Прошло буквально десять секунд, и Аня уже не сидела в машине Максима, а стояла рядом со старым другом.
- Ты сказала через полтора часа, а прошло четыре. Мы уже начали беспокоиться, думали объявлять общегородской розыск. , - и только тут Аня вспомнила, о звонке другу. - Куда ты его увез?! Что ты хочешь с ним сделать?! - Что с ним будет дальше, это решать тебе. Захочешь, чтобы сел - сядет, захочешь кубиками его нарезать - нарежешь.
И Аня поняла, что она сломала судьбу, а возможно и жизнь, в общем-то хорошему парню, который ей даже начал немножечко нравиться. И тут она поняла, что, возможно, была бы готова сказать этому парню да, на предложение стать его женой. И тут она крикнула на друга: - Не надо! Отпусти его! Верни его обратно! - Что? , - непонимающе переспросил друг детства. - Верни его! Я за него замуж выхожу! Глаза Ани наполнились слезами, а руки сжались в кулаки - она была готова кинуться драться.
Ей вернули Максима. Они действительно поженились. Аня так и не решилась рассказать Максиму, что в первый раз тот ее изнасиловал. А друг очень обиделся и не разговаривал с Аней почти год, и только когда у Ани родился сын, друг перестал обижаться, позвонил и поздравил с рождением Максима младшего.
Прошлый Новый Год я провел с огоньком, причем в прямом смысле слова. Отмечал праздник я у своих знакомых. Все развивалось по исконно русскому сценарию - собрались, сели за стол, выпили-потанцевали, выпили-поговорили о смысле жизни, выпили, выпили, выпили. Чтобы разнообразить безудержное, но уже начинающее надоедать веселье, решили выйти на улицу - позапускать китайские петарды. Я взял себе самую большую петарду, на палке. Надо сказать, что ощущения праздника настолько переполняло голову, что для других ощущений, как, например ощущение опасности, место уже не было. Поэтому, запалив, петарду я, вместо того, чтобы воткнуть ее в снег и залечь где-нибудь подальше, так и оставил ее в руке. Петарда оказалась добротная и через несколько секунд, издав легкий хлопок, она яркой стрелой улетела в небо. Все было бы ничего, но прежде чем улететь, она обдала мою руку струей пламени довольно внушительных размеров. Сначала я ничего не почувствовал и даже успел рассмотреть руку, которая приобрела пепельный оттенок. Но уже через мгновение острая боль стимулировала мое стремительное бегство с улицы в квартиру, где я сунул руку под струю холодной воды. Боль не утихла. Вечер был слегка скомкан. Однако анестезия из горячительных напитков помогла мне дотянуть до утра. Приехав домой и взглянув на руку, я ужаснулся. Вся верхняя часть правой кисти покрылась пузырями нереальных размеров. Рука выглядела настолько колоритно, что я мог бы обеспечить себя на всю жизнь, показывая ее где-нибудь в переходе. Однако, посчитав, что здоровье дороже, я принял непопулярное для русского человека решение - отправиться в травмапункт. Что и сделал на следующее утро. Кто был в травмпункте 2 января, тот знает, что в этот день он напоминает гудящий улей, настолько там многолюдно. Я, откровенно говоря, сразу растерялся, причем даже не от количества людей, а от характера травм, по сравнению с которым я выглядел абсолютным здоровяком. Сломанные руки, ноги, пробитые головы, рваные раны туловища, переломанные носы - вот лишь небольшая часть последствий новогоднего праздника, которая предстала моим глазам. Передо мной к врачу завели человека с вывихом обоих ног. Несмотря на полученные травмы, мужчина занимал активную жизненную позицию и его разговор с врачом проходил, мягко говоря, на повышенных тонах. Меня это удручало, потому что, как известно, посещение врача, у которого испорчено настроение, равно самоубийству. Я начал лихорадочно обдумывать - как бы поднять врачам настроение, но ничего придумать не успел, потому что пациента-скандалиста выпроводили из кабинета, а меня соответственно туда пригласили. В кабинете сидели врач, женщина бальзаковского возраста и медсестра, девчонка лет семнадцати. По выражению лиц медиков, я понял, что предыдущий пациент начисто лишил меня их сострадания. Равнодушно осмотрев мою руку, врач вяло поинтересовалась, что со мной случилось. Решив, что настало время повышать им настроение, я натянул на свою потрепанную физиономию широкую улыбку и начал, еще не зная, чем закончу: “Вы знаете, был я в гостях на Новый Год и там нас очень долго не приглашали к столу, я ужасно проголодался, и когда наконец вынесли курицу спылу - сжару, я, не дожидаясь пока она остынет, цап ее всей пятерней, ну и слегка обжегся». «Гениальность» шутки заключалась в том, что обожжена у меня была верхняя, внешняя часть кисти, которой я никак не мог «цапнуть» курицу. Сознавая, какой чудовищный бред несу впопыхах, я в ужасе закрыл глаза, ожидая, что меня сейчас отправят к врачу другого профиля. На мое удивление, после некоторой паузы врач и медсестра залились звонким смехом. Причем смеялись они долго и буквально до слез. Я обрадовался, что попал на людей способных оценить даже такой, сомнительный, юмор. Обстановка в кабинете потеплела. Мне аккуратно обработали и обмотали бинтом руку, посоветовав, что с ней делать дальше. На прощанье врач, пожелав мне крепкого здоровья, сказала: “Ну, будь теперь поосторожней с горячей дичью... ». Не успел я понимающе хихикнуть, как она задумчиво добавила: «Хотя мне так и осталось непонятно - по характеру ожога, вроде должен был быть контакт с открытым огнем, а ты говоришь - о курицу обжегся… Не-по-нят-но! ». Буквально ошарашенный ее словами, я вышел из кабинета: «Так над чем же они так долго смеялись?!!! Нет, женщина и в травмапункте - женщина. Не понять ее, не понять! »
про студентов *Пролог Однажды где-то в начале 90-х в стране моей студенческой юности настало Первое мая. Но не то Первое мая, к которому привыкли вы - день труда и мира с красными гвоздиками и дешевым портвейном. У прогрессивной московской молодежи моей юности Первое мая ассоциировалось в первую струю с днем рождения замечательного и веселого парня, патологически неординарного человека, моего лучшего друга - Шурика, на тот момент студента второго курса МГИМО. Тут, пожалуй, необходимо лирично отступить от непосредственного сухого изложения событий. Цветастую неординарность Шурика надо бы не менее пестро проиллюстрировать. Иллюстрация №1: После внезапного исчезновения из дома на двое суток Саша, в ту пору десятиклассник, наконец звонит маме. Происходит следующий диалог: - Мама, это я, ваш сын Александр. - Саша! Я тебя убью! Где ты был?? - Мам, извини. Я просто пошел проводить девушку с дискотеки и задержался. - Саша! Половая жизнь в твоем возрасте, безусловно, необходима, но ты ведь не станешь отрицать тот факт, что ровно за сто лет до твоего рождения твой тезка Александер Грейам Белл изобрел телефон и это изобретение до сих пор активно используется для передачи информации на расстоянии? Позвонить ты мог, так тебя растак? - Ну, дело в том, что я не сразу разобрался, как отсюда позвонить. Мам, я собственно что тебя хотел попросить - ты не могла бы сделать небольшой денежный перевод в Ростов-на-Дону? Я как раз там. В смысле тут. И хотелось бы назад, домой, в Москву попасть все-таки. Ну, так получилось - не мог же я не проводить девушку. - Саша, у меня устойчивое подозрение, что мы с твоим отцом вырастили идиота.
Иллюстрация №2: На военной кафедре Шурику сделали замечание касательно длины его волос и неаккуратно повязанного галстука. На следующий день на кафедру вошел маршем абсолютно лысый Шурик. Военрук хотел было похвалить его за радение, но что-то его остановило. Возможно, тот факт, что наш герой был одет в арендованную у приятеля-энтузиаста гусарскую форму образца 1812 года. Впрочем, иллюстрировать эту «»многограненую»» личность можно бесконечно. Так вот. Мало того, что Шурик сам по себе был человеком уникальным во всех проявлениях своей бьющей через край (и все больше по головам окружающих) энергетики, так и друзья у него все были типа меня - алкоголики (студенты то бишь). И Шурик прекрасно осознавал, что раз поздравлять его придут семь в разной степени буйных студентов (алкашей то бишь), то вариант отмечания в квартире отпадал сразу. И вот тут-то и пришла ему непосредственно в голову щастливая мысль отметить ДР за пределами МКАДа, дабы сократить количество потенциальных жертв и разрушений (боже, как он ошибался!). Пару месяцев назад он слышал краем уха о том, как несколько ребят с курса постарше ездили в некий дом отдыха со звучным названием «Клязьма» и остались весьма довольны кудряво проведенным временем. То, что под этим разумелось, ему было неизвестно, но он догадывался, что пьют на всех курсах примерно одинаково. Идея состояла в том, чтобы рвануть в субботу в ДО, зажечь на берегу одноименной с ДО реки, а ближе к утру потерять сознание в предварительно снятых номерах. У приглашенной алкашни идея нареканий не вызвала. Более того, она вызвала нездоровый ажиотаж и слюноотделение (на свежем воздухе-то водочка проскальзывает изящнее). Итак, все предвещало праздник.
Глава 1 (ознакомительная): Явление Грибоффа Пожалуй, стоит на пару рюмок остановится на процессе сборов перед поездкой. Приглашены были семеро: Оом, Паша, Толик, Йурра (студенты первого курса ИнЯза), а также Пятибратор, Женич и Грибофф (студенты второго курса МГИМО). Все друг друга прекрасно знали за исключением персонажа под ником Грибофф, которого хорошо знал только Шурик. Надо сказать, что не все заинтересованные стороны подошли к ДР в достойном праздника состоянии. Шестеро из участников мероприНятия были поначалу совершенно свинским образом трезвы и выспамшись. Однако праздничность обстановки была чудесным образом спасена фееричным появлением этого самого Грибоффа. Дело было так. Шестерка основы томилась посередь платформы метро в ожидании, когда уже нальют, и разминалась 9-ой Балтикой. Вскоре из метровагона выскочил и без выпивки вечно веселый и заводной именинник. На нем были вычищенные до блеска дорогущие ботинки, не менее дорогие бархатистые джинсы Труссарди, отутюженная белая рубашка и новенькая кожаная куртка поверх - Саша собрался на природу. В одной руке у него было огромное ведро, полное кровавых куриных окорочков, в другой -спортивная сумка с двадцатью бутылками водки - Саша к природе подготовился. Подошедши к ожидающим, он задорно молвил: - Асиеко сие*, друзья мои! Я смотрю все в сборе. Великолепно, ех-хо-хо! - иногда Саша напоминал Доктора Ливси из мультика. - Не, не все. Грибоффа нету. - Что это вы такое говорите? Аааа, разыгрываете? Вот же он, свет очей моих, мин херц! Ребята обернулись и обнаружили на соседней скамейке распластанное тело, верхняя часть которого была заботливо прикрыта относительно свежей газетой «Frankfurter Allgemeiner». Из-под газеты раздавалось мирное, безотносительно несвежее похрапывание. Грибофф пил четвертый день. Эту ночь он провел в близлежащем кафе «Звездочка» за (под) одним столом с сотрудниками нигерийского спецназа, прибывшими в Москву для совершения тренировочных прыжков с парашютом и без. На третьей бутылке Грибофф все-таки убедил черных, как Мукунка, пацанов в малиновых беретах в необходимости участия его друга Шурика в прыжках. Это был его подарок Саше на ДР. (Спустя две недели с аэродрома в Тушино поднимется вертолет с пятью иссиня-черными нигерийцами и иссиня-щастливым Шуриком на борту. Но это уже совсем другая история.) Шурик подошел к скамейке и, нагнувшись над газетой, изучил заголовки первой полосы. Удовлетворившись и проникшись прочитанным, - хотя вторым его языком был в отличие от Грибоффа не немецкий, а испанский, - заорал он, тем не менее, над телом, аки Геббельс на трибуне: - Дойчланд юбер аллес, мон коросон! Дарф ищ мит иннен танцен**? - Яволь, майн фюрер! - мгновенно отреагировало тело из-под газеты, - Музыку! Ун пассито байланте, Мария! *** Белый танец! Грибофф плавным движением отбросил газету, Шурик оторвал его бренные чресла и остальную требуху от скамьи (Грибофф Павел Александрович, метр восемьдесят девять, сто четыре килограмма) и они закружились по платформе в танце - это был гибрид танго, вальса и нижнего хип-хопа. Во время танца никто не пострадал. Таким образом, все были в сборе, и дружная компания, разлепив танцующих, направилась к маршрутке, что должна была доставить их в номера. * - вьетнамское приветствие ** - (нем.) Можно вас пригласить на танец? *** - (исп.) А ну-ка, шажок в сторону, Мария!(с)Рикки Мартин
Глава 2 (дорожная): Грибофф и девушки В маршрутке солировал Грибофф. Обособленно сидя рядом с водителем, он постоянно обращался к остальным через головы двух случайных попутчиц - вполне благочестивых на вид (то есть вид их благ был в чести у наших героев) девиц половосозрелого возраста - с умилительными высказываниями следующего недержания:
- Сань, а скока водки? Двадцать? Куда смотрела твоя мама?? Ей что наплевать на твое здоровье? Нам же не хватит на опохмел! - А блевательные пакетики взяли? Нет? Саш, ну ты же знаешь, как я не люблю прочищать сантехнические узлы на утро! Вот помнишь, как мы Блэк Лэйбл просроченными пельменями закусывали? А вот я тебе щас напомню наши полеты на радужных струях!. (И напомнил. В подробностях.) - Ну я и грю этому нигерийцу, мол, вот ты хоть андерстэнд черной своей башкой, в чем первопричина расовой неприязни? А в том, что у вас, негров, член больше, а у нас, белых - мозг! Вот и завидуем друг другу. А ведь последние статистические данные по черный членам… (Далее он развил тему.) Сии лиричные сентенции приводили дам в нервенный трепет и заставляли их еще недавно румяные лица сменять светофороподобным образом цвета самых эксклюзивных оттенков. Что касается добро-молодцев, то они, сперва было собравшись проявить здоровый интерес к юным кокоткам, с легким разочарованием осознали, что теперь им ничего не светит и направили весь свой интерес на остатки Балтики. Особенно расстроился Оом - одна из девушек ему весьма приглянулась. Тогда он еще не подозревал, что это не последняя их встреча в ближайшие сутки (а лучше бы последняя!). Кульминацией выступления Грибоффа, явилась следующая экстремальная фраза, надолго ставшая эталоном тематики разговора при дамочках: - Блин, я уже четыре дня душ не принимал. У меня уже даже волосы в жопе слиплись. И если бы я щас принялся серить, то все гавно разрезалось бы напополам. Тут уж нещастные девушки не выдержали и выразили вполне легитимное возмущение. На что тут же получили в ответ от сабжа: - Милые мои, женщины, подобная слабо мотивированная агрессия с вашей стороны вполне объяснима. Отсутствие регулярной половой жизни и плохая экология способны заставить нервничать кого угодно. В этой связи предлагаю сперва поправить экологию - у нас тут есть с собой чем продезинфицировать, после чего погрязнем в радостях орального секса. Как вы на это смотрите, расписные? Нет, позвольте, никакой я не козел, просто я непосредственен, а вы зашорены. Не спешите распинать человека моралью, ибо что такое мораль, как ни лицемерная условность большинства, враждебная всему истинно искреннему в полный голос лишь при свете дня, но без зазрений попираемая чуть только стемнеет и речь поведется шепотом...
Сей дивный эксцентрично-философический монолог продолжался и развивался Грибоффом вплоть до момента ретирования измученных демагогией дамочек из маршрутки. Во след им разочарованным бархатным баритоном прозвучало сакраментальное: - Куда ж вы, бляди, я не кончил! - Грибофф не чурался резких смен стиля…
Глава 3 (процедурная): Заселение Долго ли, коротко ли - добрались-таки до номеров и в бодром расположении духа (благо пивом накачались уже изрядно) приступили к процедуре заселения. Ознакомившись с вариантами предлагаемых апартаментов, ребятушки решили взять два роскошных двухместных номера с удобствами в коридоре (то бишь по четвертинке номера на брата и одним гальюном на всех), расположенных в дальнем конце самого незаселенного корпуса: - Песни петь будем. Красивые, громкие, - с добродушной улыбкой пояснил Шурик столь отшельнический выбор на ресепшине. - Только хороводы не водите, - отреагировала работница ресепшина, - за порчу имущества взимаем штрафы. - А почем стоит окно разбить? - тут же осведомился Грибофф, - Видите ли, я страдаю метеоризмом и мне по ночам бывает душно, а встать с кровати я не всегда бываю в силах... - Коллега шутит, - продолжая жизнерадостно улыбаться, прервал друга Шурик и уверенным жестом протянул свой и Оом»ов паспорта в залог. Оом печально проводил свой паспорт взглядом, еще печальнее посмотрел на Грибоффа, открывающего очередную Балтику глазной впадиной, и стал прикидывать, скока у него денег на выкуп паспорта. Заселение в номера прошло стремительно и равнодушно. Все побросали лишние вещи и тут же рванули на природу, манящую весенними ароматами вино-водочной продукции. Быстренько добежали до речки, расположились у кострища, запалили огонек и разлили по стаканам. И понеслась родимая…
Глава 6 (разговорная, промежуточная): Куриный расизм (Паша): - Хорошо старушка с крепким кумполом попалась. А то я думал все, кранты! (Оом): - Убийцы. Вы убили мою мечту. Это была девушка моей жизни. (Толик): - Ты щас о которой из двух? (Оом): - О той, от которой мне остался лишь силуэт на стволе сего замечательного древа, плодоносящего сапогами. Посмотрите, какие формы. Какие линии... (Шурик): - Да, сапог и вправду скроен ладно. (Оом): - Юмористы, бля. Сапог! Щастья… Щастья меня лишили, изверги. Ненавижу вас. (Толик): - Да лана те. Давай лучше в горлишко запустим. Смажем печаль твою. (Оом): - Предложение считаю пошлым и несвоевременным. (Толик): - Не понял?! (Оом): - Я грю, наливайте. Но знайте - я вас презираю. (Паша): - Ну, за душевные порывы! (Женич): - Кстати о позывах. Душевность душевностью, а без закуски уже не проваливается. Где курицы? (Шурик): - Йурра жарит. (Паша): - Кто жарит?? Йурра??? Пиздец курицам... (Шурик): - Паша, не хотелось бы тебя понапрасну расстраивать, но некоторое время назад эти курицы были обезглавлены, циничным образом ощипаны, выпотрошены и расчленены. Ты всерьез думаешь, что с ними может случиться что-то еще более неприятное? (Паша): - Поверь, может. Йурра ОЧЕНЬ любит готовить. Все, мы остались без закуски... Когда ребята подошли к костру, Йурра безмятежно пребывал вне сознания в классической позе компаса - каждая конечность указывала в свою сторону света, при этом в одной руке у него был шампур, а в другой саперная лопатка (к ней мы еще вернемся). (Шурик): - Йурра, проснись! Йуррик, родной ты наш человек! Йурра, мать твою, где кура? (Йурра): - Там... (Шурик): - Йурра, не исчезай, Йурра, фокусируемся - где там? (Йурра): - Там... (Оом): - По-моему, мы его теряем. (Паша): - Меня больше беспокоит, что мы теряем курицу. (Шурик): - Йурра, «там» - нам не подходит, это неправильный ответ, и при этом бесчеловечный. (Женич): - Да-да, Йуррик, именно бесчеловечный, ибо твои друзья хотят закусить, и лишать их этой простой радости антигуманно. Согласен? (Йурра): - Там!! (Пятибратор): - Йурра, ты сильно огорчаешь своих друзей. А твои друзья не любят огорчаться, правда, Паша? (Паша): - Правда. Давайте бросим его в речку. (Оом): - Не, это не наш метод. (Паша): - А закуску проебать - это наш метод?? Какое твое предложение? (Оом): - Щас… Дайте бутылку... С ним это всегда срабатывает. Йурра! (Йурра): - Там?.. (Оом): - Водки выпьешь?.. (Йурра): - Да! (Оом): - Айн момент, наливаю. Ой, а где же закусь? (Йурра): - Там! В ве.. дре! Под де.. ре.. вом! (Шурик): - Ты гляди, сработало. Ага, а вот и ведро. Так... іп!.. Йуррик... Йурра, бля! Почему она черная, как уголь? Пааачемууу она чееерная??? (Оом): - Саш, не надо его так трясти. Случится страшное. (Шурик): - Чееернаааая почемуууу бляяяяя??? (Йурра): - Тссссссс... Эта курица - негр. Ты что.. расист?.. (Паша): - Я же говорил пиздец курице. Сжег накуй...
Глава 7 (морская, немножко смешная): Абордаж Впоследствии Оом не раз задавался вопросом - Почему? А точнее - Какого куя? Какого куя, этой лодке понадобилось проплыть мимо нашей поляны именно в тот момент, когда Грибофф, лежа на животе, аккуратно и экологично йогуртизировал в глубокую одноразовую тарелку, наблюдая за фарватером реки. Лодка весело скользила по быстрому течению прозрачной воды, подгоняемая лихими взмахами весел. Нет, не так. Эта гребанная лодка, дебильно подергиваясь, киздовала вниз по течению речки-вонючки. Грибофф, не прерывая кисломолочного процесса, внимательно следил за ее скольжением. Закончив, он заботливо накрыл тарелку сверху еще одной, неуверенно встал и уверенно молвил: «Желаю кататься на лодке. Мне врачи рекомендовали. » На беду остальные алкоголики в данном случае не имели ничего против врачебных рекомендаций. К этому времени практически все были уже в торф... - А вот пачпорт извольте в залог, - буркнул мужик, ответственный за лодочную станцию, опасливо глядя на восьмерку потенциальных мореходов, еле стоящих на ногах, словно заранее приноравливающихся к качке. - А он у меня … эта…, - Грибофф тщательно ощупывал карманы. В кармане джинсов он что-то неожиданно для себя нащупал, удивился, еще раз пощупал, победоносно рыгнул и вытащил… маринованный огурец. - Опа. А не тут у меня паспорт, - прокомментировал он и откусил от овоща. - А ихде? - у лодочника зародилась надежда на избавление от опасной алкашни. - В этой самой... в куртке, - развел руками Грибофф. - А ихде куртка? - наседал мужик, благо надежда становилась ощутимей. - Ну… Наверное осталась там, где я блевал, - парировал Грибофф, честно глядя в глаза. - Ага! А вот не положено без пачпорта! - надежда лодочника окончательно окрепла и расправила крылья. - Послушай-ка, любезный! - выступил вперед Шурик и достал из кармана складной нож. - Эей, ребятушки, не губите! - вид ножа со следами куриной крови не только пообломал крылья надеждам мужика, но и вообще как-то слегка его удручил. Последовавший компромисс устроил обе высокие договаривающиеся стороны: - Восемь лодок все равно дать не могу - тока три в наличии. Если потоните, то и черт с вами! - Прекрасно! Нас устроят три этих прекрасных шхуны. Гранд мерси, мон шери! Держи пиастры. Флот ее Величества у тебя в долгу. - Господа корсары, вперед! И друзья-алкоголики, с улюлюканьем и матюгами попадав в лодки, вышли в открытое море под флагом семейных трусов Грибоффа. Да-да, именно семейных трусов неоднозначной расцветки, надетых на палку…
Через сорок минут плаванья Грибофф перестал петь народную баварскую песню, раскачивая в такт одну из наших лодок, так что она черпала воду обоими бортами, и объявил: «Чертовски хочется отлить. Друзья мои, пора подставить пипиську соленым ветрам... ». С этими словами он встал на колени на самом носу лодки, достал из ширинки свой увесистый якорь и, прогнувшись с треском в позвонках, принялся золотить воды Клязьмы. И вот тут его угораздило разглядеть вдали чужую лодку. Она безмятежно кружилась посередь речки, в то время как наша эскадра потихоньку к ней приближалась. Лодка с Грибоффом на носу шла в авангарде, и, указывая свободной рукой вдаль, наш адмирал возопил: - О майн либер гот! Флибустьеры! Знаете, что я вижу? Я вижу добычу! Крюйс-брам-стаксель мне в жопу, если на этой посудине нечем поживиться! Будем брать! Впереееееееееед!!! И эскадра послушно устремилась к добыче. Флагманский корабль, прямо скажем, выглядел устрашающе: не переставая отливать, благо было чем, Грибофф возвышался на носу шхуны подобно фигуре, вырезанной на форштевне, и орал дурным голосом: «На абордаж, еп вашу мать! ». На корме сидел Женич с длинной палкой в руках, на которой реяли семейники Грибоффа, наводящие ужас своим веселеньким колором. Роль гребцов исполняли Пятибратор и Толик, оглашающие тишину водной поверхности ритмичными воплями в такт взмахам весел: «Иииееераз, бля! Иииеееераз, бля! ». Остальные две шхуны с Оом»ом, Пашей, Шуриком и местами ожившим Йуррой гораздо более скромно шли рядком вслед за флагманом. Когда цель абордажа приблизилась, Оом»а бросило в жар: в лодке сидела та самая девушка. А с ней та самая бабушка. Несчастные дамы, открыв рты и вытаращив глаза, в ступоре взирали на летящее к ним бортовое орудие Грибоффа, которое он не только не убрал обратно в штаны, но и начал им угрожающе размахивать. В ужасе Оом посмотрел на Шурика. Тот молча кивнул в том смысле, что «Надо перехватывать его к ебени матери!». Диспозиция лодок мгновенно поменялась. В то время как корабль под предводительством Грибоффа несся к лодке дамочек, шхуны под командованием Оом»а и Шурика пытались его нагнать по флангам и перехватить. На самом подходе к оцепеневшим от ужаса женщинам, когда лодка Грибоффа уже грозила вот-вот протаранить их, шхунам Шурика и Оом’а удалось обойти ее на полкорпуса и одним рывком синхронно сблизиться справа и слева, столкнувшись носами прямо перед ней и образовав букву «эл», в основание которой через секунду и врезался форштевень флагмана эскадры... От сильного удара Грибофф, словно ядро из пушки, вылетел с носа лодки и, продолжая размахивать своим торчащим из штанов абордажным крюком с воплем «іпанаааааааааа! » спикировал над лодкой дамочек. Думаю читатель не сильно удивится тому, что в полете Грибофф врезался во внучку и увлек ее за собой в воду с оглушительным всплеском...
Глава 8 (фольклорная): На деревне Пока Грибофф сушил свою одежду на шампурах над тлеющими углями, остальные решили организовать прод-отряд для отправки в ближайшую деревню за закуской. Не прошло и часа, как отряд из пяти человек уже маршировал сквозь ночь в направлении деревни. Если морскими войсками командовал Грибофф, то за сухопутные отвечал Йурра. Йурра, эстонец по национальности, но проживший большую часть жизни в Москве, являл собою носителя великоимперских настроений. Помешанный на военщине и тоскующий по мощи СССР, он имел дома карабин «Сайга», пару наручников, три полных комплекта камуфляжа и саперную лопатку. Вот и сейчас он шел впереди отряда в камуфляжном тельнике и штанах, с армейскими бирками на шее и саперной лопаткой в руках. Следующая за ним четверка в дугу упитых призывников пыталась маршировать в ногу и чеканить шаг, отчего наводила еще больший ужас на редких встречных путников. «Песню запе-вай!», - скомандовал Йурра и отряд вошел в деревню... Деревенские старушки сидели на завалинке и, луцкая семАчки, спорили о политике. - А хоть бы и пьеть! Зато он о простых людЯх думает! Верю в Борис Николаича! - Ишь ты! О каких-таких простых? Прямо проснулся Ельцин твой и давай о Никодимовне думать - здорова ли, сыта ли. - Ой, а то твоему Зюганову не спится, коли ты не поужинала… «А молодоооооваааа командиииираааа несли с пробитой головооой.. » - полит-дебаты прервались нестройным хоровым пением. Из вечерней темноты к завалинке вышла саперная лопатка. За ней появился Йурра, а за ним и все остальные. Йурра скомандовал: «Стой, раз-два! На-лееее-во! Тпруууу, бля! Равнение на бабулек! ». Бабульки тут же засобирались по домам. Однако Йурра перехватил инициативу вопросом: - Мать, - обратился он к ближайшей старушке доверительным шепотом, почесывая лопаткой ухо, - а много ли в деревне наших? - Хватает, милок, хватает, - насторожилась «мать», мудро решив не уточнять, о каких «наших» идет речь. - Нда?.. А как вы вообще относитесь к очагу мирового терроризма - Чечне? -продолжил допрос Йурра. - Отрицательно, милок, отрицательно: не любим мы этих чеченов проклятых, -отрапортовала бабулька и, уже обращаясь к подругам, запричитала, - Ой, чавой-то надуло мене всю, пойду-ка я до дому. - Да и нам уже пора, и мы пойдем, - поддержали подруги. - Мать, нам бы хлеба чуток, - напомнил о себе Йурра, постукивая лопаткой по камуфлированной лодыжке. - Да что ты, милок, голодаем мы туточки, пенсия маленькая, а в огороде старыя мы ужо копаться-то, - запричитали старушки, мелкими шажками продвигаясь вдоль забора от греха подальше. - А может все-таки пару крошек найдется, - вышел вперед Пятибратор, доставая внушающий уважение кошелек (папа у него был дюже боХатый), - Не обидим. - Ой, да уж чаво-нить наверняка найду, ежели поискать-то, - мгновенно оживилась первая старушка, - Пойдемте до хаты, к сестрице моей внучка приехала, так она уж и состряпала кой-чаво наверняка. Надо ли говорить, что, ввалившись в хату и обнаружив там ту самую бабушку, и ту самую внучку из лодки (Гоголь со своей немой сценой из «»Ревизора»» глотает окурки), отряд был вынужден поспешно ретироваться под напором ссаных тряпок и печного ухвата…
Глава 9 (электрическая): Об умение правильно сунуть Уже глубокой ночью в номерах разгром комнаты №27 начался с того, что в магнитофоне сели батарейки. Паша осмотрел магнитофон, поглядел на розетки в стене и с видом профессионала молвил: - Бля буду, нужен провод. - Щас! Момент! Достанем! - Йурра схватил складной нож Шурика и устремился к двери. Рванул на себя дверную ручку и вырвал ее с корнем. - Йурра, ОТ себя! - Понял вас! - согласился Йурра, справился с дверью и маршем двинулся в неизвестном направлении. - Да, блин… Этот достанет, - поверил в друга Паша. Через двадцать минут Йурра вернулся: - Вот! - в руке он держал кусок какого-то толстого провода. - Йуррик, это не подходит - нужна пара, к тому же у нас все равно нет штепселя, - разочаровал добытчика Паша. - Пара? Штепсель? - оживился Женич, - Йуррик, дай-ка ножик! - На, - Йурра редко утомлял длинными фразами. - Етитькина титька! Йурра, а что с ножом? - на лезвии ножа красовались две здоровенные, дочерна закоптившиеся полукруглые выбоины. - А куй его знает! - честно ответил Йурра, резко встал и целенаправленно продефилировал на балкон с неудержимыми позывами к йогуртизированию. В этот момент из сортира вернулся давно отсутствовавший Толик: - іптыть! На нашем этаже уже сортир засорился. Неужели трудно блевать с балкона? Ааа, я смотрю уже. Ну слава богу, дошло. Прикиньте, щаз отливал на третьем этаже, так там света нет, и монтер с проводкой ебется - грит, какой-то дятел умудрился вырезать кусок высоковольтного провода из щита. Там до сих пор все дымится. Чума! Крутой видать дятел, коли не убило нахер. - Толя, хочешь познакомиться с этим дятлом? - глубоко вздохнул Шурик. - Йурра??? - угадал Толик. - Без комментариев, Толя, без комментариев. - Ндааааа... Электрик эстонский, мля! Женич, ты что-то вроде про штепсель говорил, - напомнил Паша. - А, ну да, - Женич допил стакан, подошел к настенному бра и одним махом срезал ножом нижнюю часть провода вместе со штепселем. - Ну вот: и пара, и штепсель! - Голова! - похвалил Паша, после чего приладил провод к магнитофону, залепив его жвачкой. - Ну-ка, - сказал он, собираясь сунуть штепсель в одну из розеток на стене. - Паш, там одна из розеток для бритвы, не перепутай, - предупредил Женич. - Спокуха, не глядя тока член суют! - резонно заметил Паша и сунул… Когда через полчаса в комнату, освещая себе путь фонариком, вошел монтер, дым уже рассеялся, перегоревший магнитофон успели выкинуть с балкона, а провод на ощупь отодрали с треском от стены и спрятали. Но бутылку ему все равно пришлось жертвовать, ибо только она могла помочь монтеру забыть о необходимости сообщить администратору о стекшем на пол сгустке оплывшей пластмассы, который в прошлой жизни был розеткой для бритвы, и выжженном квадратном метре обоев вокруг нее…
Глава 11 (добрососедская): Кавказский гость
Под общий пьяный гогот никто не замечал, что в углу комнаты у открытой двери вот уже как полчаса сидела невесть откуда материализовавшаяся блондинка. Но вот гогот на какой-то момент затих и в образовавшейся паузе таинственная незнакомка громка икнула. - Что за накуй! Ты откель такая блондинистая? - галантно осведомился Пятибратор. - Оттуда, - ответствовала блондинка, неопределенно махнув рукой, и снова икнула. Блондинка была в дымину. - Меня зовут Павел. Водки налить? - поддержал беседу Паша. - Налить, - не стала скромничать блондинка и беседа потекла… Еще через полчасика застолья в дверях возник парень лет двадцати восьми, кавказской наружности, недетской окружности и по всему видать было - на бровях. На этот момент в номере кроме блондинки находились Грибофф, Толик, Пятибратор, и спящий на кровати Женич. С трудом отлипнув от дверного косяка, кавказец ввалился в комнату: - Свэтка, зараза, я тэбя ищу вэздэ, а ты тут. Нэхорошо, сушай, да. - Артур, иди на хуй! Мне и тут нравится. С ребятами. Правда, ребята? - Нууууу…. - задумались ребята. - Э, какой-такой нравица? Куда тэбе нравица? Ааааа, я понял, сушай! - Артур резко повернулся к Грибоффу, сидящему на краю кровати. - Ты ее эбал, да? - Да, - зачем-то подтвердил Грибофф. - Мы нежно полюбили друг друга и решили пожениться. Артур явно расстроился. Он схватил стул и обрушил его на голову сидящего Грибоффа. Стул распался на части, которые осыпались на пол вместе с осколками двух плафонов с задетой при замахе люстры. Грибофф поднял чистый, местами детский взгляд на Артура и осведомился: - Ты что, дурак? - при этом он зевнул. Артур замялся. Такая реакция его морально надломила. Тогда он не придумал ничего лучше, как перевернуть стол с останками шпрот и пустыми бутылками и долбануть им по спине спящего Женича. У стола отвалились три ножки. Матрасная часть кровати с грохотом провалилась внутрь деревянного каркаса. Женич не проснулся.
Подобным непротивлением насилию Артур был окончательно раздавлен. В нервном истощении он опустился на кровать рядом с Грибоффом: - Она мэня доконает, - вздохнул он, проводя взглядом «»Свэтку»», удаляющуюся несимметричным слаломом. - А че так? - поинтересовался Грибофф. - Падазрэваю, что блядь, - пожаловался Артур. - Ну так у каждой женщины недостаток есть, - подбодрил незлопамятный Грибофф. - Вот возьми Еву. Ну, всем хороша была баба. Но нахера яблоки немытые жрать было?? - Эва? Красывое у твоей жэншины имя, - продемонстрировал свои три класса образования Артур, - А водка эсть? - Эсть! В этот момент в комнату вошел Шурик и объявил: - Поздравляю вас, у нас горе: Толик - Бэтман…
Глава 12 (голливудская): Бэтман и голые жопы
Толик был совершенно адекватным парнем. И выпить мог много. Но иногда случалось, что по пьяни его клинило - и тогда он становился Бэтманом. Когда-то этому искусству перевоплощения его научил Йурра. Научил и забыл. Но Толик забывать отказывался, как ни упрашивали. Происходило это с ним вне зависимости от лунных фаз и места нахождения. Например, возвращаясь с пьянок на метро, он не раз прямо в вагоне к неописуемому восторгу пассажиров цеплялся ногами за верхний поручень, раскачивался вниз головой, хлопая полами своей куртки (при этом на пол со звоном падали ключи, пропуск, проездной, мелочь и прочая куйня), и с остервенением рычал: «»Я Бэтмааааааан!!! »». Затем он принимался носиться по вагону взад-вперед, продолжая хлопать импровизированными крыльями и не переставая информировать общественность о том, что он Бэтман и «»всех отъебет»». И это нормально. Это молодость, это алкоголь. Но дело в том, что это шоу порой продолжалось не меньше двух-трех часов. И это утомляло. Поэтому когда Шурик сообщил друзьям о сеем прискорбном перевоплощении, ребята слегка приуныли. Собственно они даже и приуныть не успели, потому как сразу за Шуриком в номер ворвался ужас, летящий на крыльях ночи, - Толик-он-же-Бэтман собственной персоной. На голове у него был разодранный пакет из-под молока, с плеч ниспадал постельный плед, на губах играла зловещая улыбка. Парень был в образе. - Я Бэтмаааааан!!! - возвестил Толик и просочился в комнату. Ситуация стала очевидной: если ничего не произойдет из ряда вон, то театр одного актера растянется на часы. Скажу сразу - произошло. Сначала друзья попытались запереть Толика в шкафу. Но не это спасло их, ибо Толик вышел из шкафа через бортовую стенку (а шкаф сложился вовнутрь). После чего, пробежавшись по комнате - простите, - пролетев по комнате на пледо-крыльях и пообещав в очередной раз «»всех отъебать»», Толик выскочил на балкон. А вот там, несмотря на ночную темень, он разглядел (у Бэтманов отличное зрение) три голые задницы - внизу недалеко от балкона под сенью деревьев присели пописать три девчонки. В тишине раздавалось лишь журчание и треск цикад. Толик мгновенно прочувствовал момент - девушки в потенциале существенно расширяли аудиторию его выступления. Вот это-то и спасло его друзей. Встав на какие-то железки, Толик простер руки-крылья в стороны и, набрав полную грудь воздуха, навалился грудью на балконную перекладину. Трухлявая перекладина затрещала. - Я БэтмаааааААААААААААААААА…, - орал Толик, проломив грудью перекладину и падая со второго этажа носом в мягкую почву. Не допИсав, с нижнего старта насмерть перепуганные девчонки стремглав ломанулись сквозь кусты прочь, на ходу натягивая трусы и сверкая жопами, под добрый гогот Йурры, по-прежнему йогуртившего с соседнего балкона…
Эпилог Много чего еще было этой ночью: и выведение Толика из комы, и разматывание всех пожарных шлангов в корпусе, и балконный йогурт на брудершафт, и попытка повеситься на туалетной бумаге, и пение матерных серенад под окнами администраторши - всего не расскажешь. Да и не к чему. Короче говоря, настало утро. Паша проснулся под уцелевшим столом и, стукнувшись лбом, удивился низости потолков. Женич проснулся весь в шпротах и удивился, когда мы успели сходить на рыбалку. Йурра проснулся с дискомфортом в промежности и удивился торчащей у него из ширинки саперной лопатке. Пятибратор проснулся и удивился саперной лопатке, торчащей из ширинки Йурры. Оом проснулся и удивился, что саперная лопатка торчит всего лишь из ширинки. Толик проснулся с пакетом молока на голове и не удивился этому. Шурик проснулся и удивился тому, что он проснулся. А Грибофф не проснулся. Проснулся он только, когда ему налили холодной воды в штаны. После жизнеутверждающей фразы Женича «»Шурик, пиздуй за кефиром, спасай людей! »» друзья потихонечку похмелились заныканной Толиком накануне бутылкой водки и принялись крепко думать. А подумать было над чем - ибо предстояло сдавать номера, а платить штраф за ущерб ой как не хотелось. Да и не хватило бы даже всех денег Пятибратора. Первая комната практически не пострадала - там тока спали. Но вот вторая: расплавленная розетка, сожженные обои, отрезанный шнур, провалившаяся кровать, раскуроченный шкаф, стол без ножек, раздолбанный стул, проломанная балконная перекладина, два разбитых плафона, вырванная дверная ручка и всеразличная куйня по мелочи - таков был убедительный итог состоявшегося праздника. В результате решили сделать косметический ремонт-наепку - по возможности устранить явные признаки погрома и надеяться, что проканает. Мебель сложили словно кубики и подперли, чем могли. Переставили шкаф, чтобы закрыть обои, отрезанный шнур и розетку. Оставшийся плафон сняли и выкинули, типа так и було - ваще без плафонов. Ручку дверную вставили, но трогать ее было нельзя. Как и все остальное. Иначе катастрофа. Пришла горничная. Ей галантно открыли дверь (чтоб сама за ручку не схватилась) и затаили дыхание. Горничная постояла, посмотрела и потребовала с друзей-алкоголиков несколько рублей за утерю полотенец, которые им вообще не выдавали. Так проходили студенческие годы…
На крыльце своего дачного домика, выкрашеного половой, коричневой краской, сидел и дремал на июльском солнышке дед Семен Степаныч. В последнее время, выражение его лица стало совсем детским, наивная улыбка блуждала на устах, а глаза лукаво-виновато выглядывали из под густых и торчащих в разные стороны седых бровей, и казалось говорили: "Прости мама... Я больше так не буду!". Но не смотря на это, дрожащие жилистые руки, по прежнему тянулись к пиле, молотку, доскам, старой жести и ржавым гвоздям, стучали, рубили, пилили, громыхали с самого раннего утра, и крали все что плохо лежит, пока детский, наивный взгляд снова не начинал лучезарно сиять: "Прости мама...". - Степаныч! - раздался окрик из-за забора со стороны улицы. - ГА?! - встрепенулся дед и сонно огляделся по сторонам. За забором стоял невысокий, полненький, седовласо-плешивоватый старец, в зеленых глазах которого сияли яркие солнечные огоньки и казалось говорили: "Прости папа! Это сделал не я!". Этим старцем был Данилыч, закадычный друг Степаныча, с которым они долго вместе работали по партийной линии, периодически ругались, ссорились, потом опять мирились, бухали и так далее. - Каво... куды?! ГА? ШО? - заволновался Степаныч не поняв спросонья в чем дело. - Ды эт я...- сказал Данилыч - На собрание идешь? Время уже... Пора!". - Ага-ага... дык я энто, сейчас... - залепетал Степаныч вставая с завалинки и сильно хромая. Обычно дед по своему участку шагает бодро, не сутулясь, но стоит ему появиться на людях, он сразу начинает чуть прихрамывать на правую ногу и как бы чуть выбрасывать в сторону левую. Правда иногда забывает на какую ногу хромать, а какую выбрасывать, но ни это главное. В этот день в нашем садовом товариществе проводилось ежегодное собрание. В повестке дня были следующие вопросы: 1. Ремонт дороги. 2. Бурение лунки под общественный колодец. 3. Ремонт моста. 4. Перевыборы председателя.
Надо сказать, что для пенсионеров, коих большинство, это собрание, является своего рода реалити ток-шоу, где можно беззаветно "стучать" на соседей, жутко возмущаться ценами на электроэнергию и клеймить по чем свет стоит "виновника" всех российских проблем г-на Чубайса, обмениваться новостями в садово-огородном деле типа "каким дерьмом в этом сезоне модно удобрять грядки", до хрипоты спорить о политике доказывая не понятно кому, что "раньше было не та-а-ак!", короче заниматься всем чем угодно, только не вопросами по существу дела. Для молодых "садоводов" и "огородников" коих меньшинство, присутствие на собрании означает разновидность посещения цирка и Парламента одновременно. Короче, председатель, обливаясь пОтом, с самой первой минуты собрания, ждет, когда же все это закончится, и он спокойно еще один год будет заниматься личным хозяйством за общественный счет. Степаныч с супругой и Данилыч, заявились одними из первых, на место для собраний. Бабка Степаныча, видимо желая щегольнуть перед ровесницами-"девчонками", одела новые, синие спортивные трико, которые натянула под самые подмышки отчего издали напоминала синюю лампочку с ножками, так как была со всех сторон одинаково овальная, а на голове, в жару, у нее зачем-то была нахлобучена ангоровая шапочка ярко-розового цвета, фасона Turkish Fashion Forever с дугообразной тютелькой на макушке. Народ подтягивался медленно. Степаныч периодически тряс рукой у своего лица, как будто обмахивался веером и глядя на председателя бубнил: "Ну кого мы ждем, га? Ну сколько можно?". Данилыч подвизгивал: "Семеро одного не ждуть!...". Наконец большинство собралось, пенсионеры сели на первые ряды лавочек, молодые на задние, а детвора окружила всех плотным кольцом и стала жадно ждать развязки сюжета. Председатель начал: "По первому вопросу... закуплено щебня... бла-бла-бла... нужно подсыпать его в ямы и утрамбовать. Какие будут предложения?". Первым, ясное дело, поднялся Степаныч: "Я предлагаю провести субботник. Каждый должен явиться со своей лопатой. А тот, у кого есть машина, должен явиться с двумя лопатами и с женой. Все! Что ж ты Иваныч (в смысле председатель) сам не можешь додуматься? Все тебя учить надо! Я знаешь сколько дорог таким образом построил? Вот помню в 1959 году, в Узбекистане, в Учкудуке..." - тут председатель прервал его: "Все-все... мне все ясно. Голосуем за предложение о субботнике!". - Кто "за"? Поднялась одна рука Степаныча. - Кто "против"? Лес рук. - Единогласно! Прошу внести в кассу по 100 рублей, для найма рабочих и грузовика. - Как по 100 рублей?! - чуть не закричал Степаныч - Почему по 100? Это всего нужно 100 или с кажного двора по 100? Председатель поморщился, передернул плечами и продолжил: "Переходим ко второму вопросу. Для бурения лунки под колодец... нужно нанять спецтехнику... бла-бла-бла... требуется 7.000 рублей...". - Как 7.000? - заорал дед - Энто хде такие цены, га? Да я в 1952 в Ленинабаде, с двумя рабочими в ручную скалы сверлил! Да я знаешь сколько за свою жизнь лунок просверлил? Мужская часть "огородников" на задних рядах взорвалась хохотом. Дамы смутились. Дед посмотрел на бабку взглядом "Прости мама..." и виновато улыбнулся, обнажив при этом верхние зубы. Надо сказать, что в результате приключений которые происходили с дедом ранее, четырех верхних зубов-резцов он лишился, и вот, видимо не давно, вставил себе новые. Но то ли протезист был таким же "мастером" как и сам Степаныч, то ли дед постарался самостоятельно, что конечно наврядли, но в итоге у него получилось сверху четыре резца, абсолютно одинаковой формы, очень напоминающих подушечки жевачки "Орбит". - Дык я энто в смысле воды... дык вы не поняли! - залепетал Степаныч. - Ладно-ладно! Все мы поняли! - икая от смеха сказал председатель - Голосуем! Единогласно. Переходим к третьему вопросу: для ремонта моста было закуплено досок... бла-бла-бла.... вот правда вышла незадача. Намедни, КОЕ-КТО (глядя в упор на деда) утащил из-под носа у правления, десять досок. Мною НАЗНАЧЕНА (в упор на деда) комиссия, по расследованию данного инцидента. Уже имеем кое-какие результаты!. Дед густо покраснел подбродившими остатками совести, стал немного по-рептильи дергаться в стороны и все, кто сидел рядом почувствовали как невероято-чудовищно испортился воздух. Симпатичная женщина Таня, которая не лезет в карман за словом, склонилась к деду и доверительно сказала: "А знаете Семен Степаныч? В соседнем колхозе, недавно, был аналогичный случай - один дед захотел пернуть, да взял и усрался". В задних рядах ее слова произвели эффект взорвавшейся бомбы. Ржали все от мала до велика, включая председателя, который с шипящим смехом "Шхи-и-и", краснел как буряк. Дед, якобы не понимая в чем дело, загундосил: "Дык а я причем?... Какие доски?... Чего на меня то все смотрите?". - С третьим вопросом разобрались - явно радуясь, что вывел деда на чистую воду, заговорил председатель - Итак, четвертый вопрос! Выборы председателя! - Ну, как вы знаете, дорогие товарищи - льстиво "запел" председатель - я председательствую тут уже 15 лет и за это время... бла-бла-бла.... только хорошее! Решать вам! Я выношу свою кандидатуру на голосование. Какие будут предложения? Шальная мысль родилась сходу. Таня вытянула руку и абсолютно серьезно начала: "Вот тут есть предложение. Выбрать председателем в этом году Семена Степаныча!". Дед, который заметно притих после досок, не веря ушам, встрепенулся. - А чего? Человек на редкость заслуженный! И дороги умеет строить и лунки сверлить, а уж мост починить - плевое дело! - не унималась Таня. Явно насторожившийся председатель, чувствующий, как одна ножка от его трона-кресла "отделилась", как ступень от ракеты, сдавленным голосом произнес: "Еще есть кандидатуры или будем голосовать по двум?". Дед, не веря в происходящее, с видом типа "Партия - ум, честь и совесть нашей эпохи", похлопывая себя кулаком в грудь, низким партайгеносским голосом забубнил: "Товарышы! Дорогие мои товарышы! Оправдаю оказанное вами высокое доверие! Оправдаю товарышы!". Между тем, судя по его глазам, в голове включилась электронно-вычислительная машина образца 1965 года и начала считать: доски, доски, доски, доски, кирпичи, кирпичи, кирпичи, гвозди, гвозди, гвозди, гвозди, зарплата, зарплата, халява, халява, халява! Все результаты вычислений ЭВМ раскладывала по виртуальным полочкам, которые в реале называются "сарай деда". Бабка Аня затараторила:"Ды ты чаво старый? Ума решилси? Какое председательство?". - Помалкивай дура! - отрубил дед и продолжил: "Оправдаю товарышы оказанное вами высокое доверие!". Быстро сориентировавшийся в ситуации Данилыч - друг деда, якобы успокаивая бабку Аню, довольно громко загудел: "Ды ладны, Анюта! Не волнуйся! Справимся! И не такое делали... справимся.... точно справимся!". Пенсионеры всполошились. Одна какая-то бабка загундосила: "Ой-й-й! Нашли кого выбирать! Этот точно вам мост сделаить.... так сделаить шо и моста то потом не сыщешь.... он у меня прошлым летом от забора планки оторвал и к себе на забор поставил!". Другой дед, участок которого граничит со Степанычевым, брызгая слюной завопил: "Да он от моего участка цельных 30 сантиметров в свою пользу прихватил. Забор тама поставил и дажа слушать ничего не хочет!". А один дедок, мирно дремавший все время, вдруг проснулся и с видом типа "кто взял мою лопатку из песочницы?" вставил реплику: "А у меня две недели назад, ведро с навозом с участка пропало!". И так продолжалось далее. Молодые "огородоводы" в один голос загалдели: "Степаныча в председатели! А бабку его - в бухгалтеры!". Вторая ножка отделилась от кресла председателя. А Степаныч, не веря тому, что и бабку можно устроить на должность, поднявшись в полную мощь заорал:"Ага! Бабка Аня у меня отлично считать умеить! Она жа в детском саду долго поваром работала! Хорошо тама считать научилась! Ни копейки мимо нее не убегить! Все в семью несла! Все, что только было можно!". Данилыч: "Справимся Степаныч... че там? Точно справимся!". Дед: "И я и бабка Анюта, оправдаем ваше доверие товарышы!". Председатель, чувствуя, что скоро отделится третяя ножка, предложил голосовать. Молодежь голосовала "за", пенсионеры "против". Деда, конечно не выбрали. Но Степаныч разошелся по-полной и заорал: "Требую перенесть выборы! Треть электората отсутствует! Нет кворума! Немедленно прекратить авантюризьм! Это вам не там! Тут вам не то! Я ишшо доберусь до верхов, мать их! Я ишшо вам покажу как туды-т надо! Плясать у меня ишшо будешь на сковороднике!". Председатель со злорадной улыбкой пытался его успокоить, да куда там. Данилыч завизжал по-бабьи:"Все свидетели! Много народу отсутствует! Требуем избрать выборную комиссию, отпечатать бюллетени и голосовать кажным двором! Произвол не пройдеть! Все вместе скандируем - произвол не пройдет... произвол не пройдет!. Дед и Данилыч еще долго так орали на пару, выкрикивая экс-социалистические и сюр-демократические лозунги. Шоу явно удалось! Молодые "обнадеживали" деда: "Да ладно Степаныч! На следующих выборах тебя выберем! Ты только доски не воруй и чужую территорию не прихватывай, тогда все за тебя будут!". Дед махнул рукой и вместе с Данилычем и бабкой Аней бодро зашагал по направлению к своему участку, совершенно забыв, что на людях "нужно" хромать. Довольно быстро дед и Данилыч вышли со двора. Данилыч нес удочки, а Степаныч сумку невероятно-огромных размеров, в которую запросто можно было запихнуть 20-киллограмового сома. Друзья все время недвусмысленно перемаргивались, видно с собою у них было. Расположившись на берегу реки, закинув удочки, дед извлек из сумки две маленькие табуретки, аккуратно расстелил на траве газету и тут же вывалил на нее неопрятной горой мокрые соленые огурцы вперемешку с хлебом и кусками вареной колбасы. Чинно протер два маленьких граненых стакана, достал бутыль мутнейшего самогона и литровую стеклянную банку с какой-то зеленоватой субстанцией внутри. Степаныч накатил по пол-стакана, сивушный смрад пошел такой, что птицы с криками поднялись с деревьев и улетели недоуменно переглядываясь и пожимая плечами. - Давай Данилыч! За выборы! Как ни крути, а народ уважаить... Пусть щас не выбрали, потом выберуть! - сказал дед. Оба чокнулись, хыкнули, засандалили, жутко скривили физиономии и тут же мощнейше треснулись лбами, так как оба одновременно склонились с табуреток за закусью. Извинились друг перед дружкой. Дед, потирая ушибленный лоб, указал на литровую банку с непонятной субстанцией и порекомендовал Данилычу: "Горчичку попробуй! Сам делал...". - О-о-о, горчичку я люблю! - сказал Данилыч и откупорил полиэтиленовую крышку на банке. Птицы - умные существа! Правильно сделали, что улетели. Смрад от горчички исходил невероятный, чудовищно-дикий. Данилыч макнул в банку кусок колбасы и запихнул его себе в рот. Через три секунды глаза его резко округлились, заслезились, лицо покраснело, и он невнятно и коротко просипел: "И-и-и-и.....". - Гы-гы-гы-хо-хо! - заржал Степаныч - Пробрало как! Бедный Данилыч с куском колбасы во рту и взглядом полным удивления и непонимания, застыл и мог только слегка пошевелить пальцами рук и показать на пустой стакан. - А-а!... щас-щас! - "понял", что требуется товарищу Степаныч и налил ему полный стакан самогона. Данилыч даже не успел осознать, что налил ему друг, выплюнул колбасу и мигом проглотил целый стакан. То, что далее произошло с Данилычем называется "полнейшее изумление от происходящего". Остатки седых волос на его многострадальной (в прямом и переносном смысле) голове встали дыбом. Создалось впечатление, что изо рта и ушей у него повалил дым, а в глазах вспыхнуло пламя. Он подскочил с табуретки, метнулся к реке и стал жадно пить воду пригоршнями. После этого отдышавшись, он сказал дискантом: "Сеня... е... твою мать! Ты из чего горчичку делал из скипидара?". Дед воспринял это как лучший комплимент: "Есси хошь, я тебе рецепт дам, кады домой вернемси...". - Ага, не забудь только! - язвил дискантом Данилыч. Друзья малость охмелели и дед продолжил рассуждения про выборы: "Все-жа никак некоторые понять не могуть за кого голосовать! Не могуть приоритеты расставить. Вот мы с тобой Данилыч - уважаемые люди, столько вместе работали. Сядем, продумаем все до тонкостей и начинаем дело делать. Кипела работа... Да-а-а... Ну получалось или нет энто ужо второй вопрос. Материалов конечно не всегда хватало... Девались вечно куды-то... А сегодня все понятно было с самого начала... выборы купленные... понятное дело.... Председатель все и подстроил, чтобы за него голосовали. Он жа иврей!". - Кто, Сидоров - еврей? - недоуменно спросил Данилыч. - А кто жа? Знашь какой он жаднай? Снега зимой не дасть! И жена яво иврейка чистой воды... даром что-ли бухгалтерша у нас тута? Знаешь, как ее девичья фамилия была? Нигматуллина! Иврейка - пробы негде ставить! - развивал свою догадку Степаныч. - А чаво он к тебе с досками привязался? - спросил Данилыч. - Да какие там доски?... Обрезь одна. Стоило из-за двух гнилых досок скандалить? - "включая дурака" затянул Степаныч. - Так что, ты их вправду взял? - не унимался Данилыч. - Дык я жа у него спросил сначала... Иваныч, ежли какие доски останутся после ремонта, дай мне, я полы в доме поправлю... Ну он и пообещал дать. А сам из-за четырех вшивых дощечек начал меня на людях срамить - ответил Степаныч. - Так мост-то еще и не начинали ремонтировать! - чуть язвительно заметил Степаныч. - Дык и чаво? Тама все равно досок больше чем нужно. Что удубет что-ли, есси я семь-восемь некондиционных дощечек взял? - делая "непонимающее" лицо, сказал Степаныч. - Сеня!... Клюет! - встрепенулся Данилыч. Дед подскочил к своей удочке и со всей силы "подсек" рыбу, с сухим треском дав Данилычу удилищем по голове так, что бедный старик опрокинулся на спину, на землю с табуретки. Ясное дело, удочки Степаныч сделал сам из какого-то дерева особо твердой и тяжелой породы. - Сеня... мать твою... поднимай меня! - заорал Данилыч лежа на спине вверх ногами. Степаныч бросил удочку и кинулся к другу на помощь, схватил его за руку и потянул на себя. Данилыч подпрыгнул, выпрямился и по-инерции прильнул к нему. Создалось впечатление, что старинные друзья, собрались танцевать танго. И действительно Степаныч, сделал какое-то танцевальное "па" назад, оступился, и держа в обнимку друг друга, друзья мелко-мелко засеменили под уклон и с криками "Хо! Га! Ну-у-у!" с плеском кувыркнулись в реку. Отплевавшись, Данилыч сказал: "Ты какого хрена так сильно тянул-то? Ты меня что, убить сегодня хочешь мошонка ты седая?". - Прости Данилыч, не хотел!... снимай рубаху, я тебя сейчас самогоном разотру, чтоба не простудилси - сказал дед, и схватив бутыль с самогоном, плеснул Данилычу зловонной жидкостью, зачем-то прямо на лысину. Данилыч поднял и свел глаза к переносице и с покорным вздохом "И-и-ххх!" опустил руки. Степаныч с усердием принялся растирать ему голову, а Данилыч завизжал: "Уйди, прошу тебя... я са-а-ам!". Наконец оба угомонились, сняли одежду и разложили ее сушиться, оставшись в семейных трусах с ромашками, модели "До седьмого колена". Дед снова налил. Оба хыкнули и только проглотили самогон, как на поляне, прямо перед ними, появился ни кто иной, как сторож Шурик, в простонародье называемый Шрек. Кличку Шрек он получил сразу же, как только на экраны вышел одноименный Голливудский мультфильм. И если Говорящего осла из этого мультфильма рисовали с Эдди Мерфи, то Шрека точно с нашего сторожа Шурика. Даже имя содрали Шрек-Шурик (видно есть таки у него свой агент в Голливуде). Сходство потрясающее. Такая же огромная глыбообразная фигура с кривыми и тонкими ногами, большая лысая голова сливающаяся с шеей, нос "картошкой", огромный рот и губы и маленькие, торчащие в стороны уши. По утрам, с будуна, Шурик имеет такую же зеленовато-синюшнюю окраску, какую имеет Шрек в мультфильме. Общее внешнее сходство дополняет его коза, которая ходит за Шуриком по пятам, как осел за Шреком и кошка, которая все время вьется у Шуриковых кривых ног. Эта личность уникальна тем, что безошибочно умеет находить распивающие алкоголь компании, по запаху. Причем совершенно не важно, где расположилась компания, далеко от его дома-сторожки или близко. Не найти деда по запаху его самогона было трудно. Шрек подошел, огляделся, оценил запасы алкоголя и закуси и спросил: "Чего, рыбу ловите?". - Ды вот, решили малость отдохнуть - ответил Данилыч. - А чего оба в трусах? Купались? - спросил Шрек. - Дык жарко сегодня, вот и решили маненько охладиться - нагло соврал Семен Степаныч - Ды ты проходи Сашко, прсаживайся с нами. Дед налил Шреку полный стакан, тот мотнул головой и залудил его целиком. Данилыч протянул ему кусок колбасы и банку и порекомендовал: "Давай Шурик, с горчичкой закуси... Степаныч сам ее делал!". Шрек гарно обмакнул колбасу в "горчичку", запихнул его себе в рот и стал медленно и задумчиво жевать. Данилыч застыл с открытым ртом в ожидании. Как ни в чем не бывало, Шрек произнес: "Угу! Вкусно!". Данилыч сильно огорчился, а дед хвастливо сказал: "Если хочешь, я тебе рецепт дам. Энто моя бабка в каком-то журнале вычитала, как смесь для примочек от ревматизьма делать. Я сделал, но примочки не особо помагали, тогда попробовал на вкус - понравилось. Так и стоить энта банка ужо месяца два в холодильнике. Сами не едим - только для гостей держим". Так они балакали и между делом выпивали. Одежда стариков высохла, они оделись и продолжили трапезу. Наконец у Степаныча опять начало "клевать". Он взял удочку, подсек рыбу и снова невероятно сильно дернул из воды удилище так, что рыба взлетела у него над головой и повисла высоко на ветке близстоящего дерева, изрядно запутав леску. Дед, и так, и эдак пробовал ее сдернуть, но леска затягивалась все сильней. Наконец, он раздраженно сказал: "Придется на дерево лезть. Так не снять". Шрек, решив проявить любезность, в благодарность за угощение, сказал: "Щас я слажу, достану". Кое как он залез на дерево, навалился животом на сук, на котором висела рыбка и стал пробовать до нее дотянуться. - Еще вперед прими - командовал дед снизу. - Так? Что ли? - спрашивал Шрек и потихоньку подползал к цели. - Еще, еще вперед... Давай-давай - трубно бубнил дед - Да ты не боись, толстая ветка, выдержить... - Ага! Нащупал леску! - торжественно объявил Шрек и с этими словами сук, на котором он висел, мгновенно с треском оторвался от ствола и Шрек в позе летающего майского жука полетел вниз прямо на деда, растопырив в стороны конечности. - Наза-а-ад!!!... - не понятно к кому обращаясь проорал дед и не успев отпрыгнуть в сторону, вместе со Шреком и ветвью шумно и с брызгами завалился в водяную гладь реки. Когда они оба вынырнули, на лицах обоих было не то чтобы удивление, а некое восхищение друг другом и тем, что оба не покалечились. Данил вытащил удочку со спутанной леской, рыбы на крючке уже не было. Друзья разложили одежду сушиться и принялись вспоминать все моменты. - Однако как же она сломалась - размышляя про ветвь говорил дед - Толстенная жа была... и не выдержала... - Кто его знает? С виду вроде толстый был сук. А может его белка подгрызла? Я тут видел одну недавно. - выдал Шрек. - Это как белка подгрызла? - вопросил Данилыч. - Ну, они же все время что-то грызут, может и сук подгрызла? Может дупло там хотела сделать? - "развивал мысль" Шрек. - А на хрена ей сук подгрызать? Проще ведь дупло в ровном стволе продолбить! - сказал Степаныч. Дед накатил, вместе выпили. Степаныч взял кусок хлеба, чтобы закусить и только принялся его жевать, как вдруг глаза его полезли на лоб и он с криком: "Ю-ф-ф-ф!..." выплюнул закусь. На хлебе сидела оса, которую он не заметил и отправил в рот, где она его и жальнула. - Га-а-а-а! Оса-а-а! Укусила собака-а-а! - заорал дед. Лицо его раздувалось с каждой минутой, а язык рос, на манер как методично растет нос у Пиноккио, в моменты когда он говорит не правду. - Вот тварь! Как я ее не заметил? - голосил дед. Язык прибавил в росте и вывалился изо рта. - Степаныч, прополощи самогоном! - порекомендовал Шрек. - Куды-ы-ы там! - ответил дед. Язык прибавил еще на сантиментр. - Сеня! Прополощи! Вдруг она заразная? - пьяно заботился Данилыч. Язык прибавил еще на пару сантиметров. Дед прополоскал рот самогоном и сказал: "Пофли уфе домой... Фмотрите как яфык выроф!". Шрек кое-как сложил вещи и повел друзей домой. Данилыча сильно штормило. Степаныч, в семейных трусах, пьяный с раздувшейся как у хавроньи мордой и вывалившимся языком, опираясь на удочку с перепутавшейся леской, предстал перед очами бабки Ани и выразительно вращая глазами, непроизвольно плюясь ей в лицо произнес: "Апф... крррр.... стпффф... бвррр!". Бабка Аня тихо села на ступеньки крыльца. Дед погладил ее по плечу и посмотрел взглядом "прости мама". Еле державшийся на ногах Данилыч, на секунду пришел в себя и изрек: "Справимся Анюта... ик!... Точно.... ик!... справимся!". Вот такая вот история была в нашем садовом товариществе. Дед пару дней походил с высунутым языком, а потом все у него прошло и он бодро вышагивал по своему участку, не забывал на людях прихрамывать на левую ногу и чуть выбрасывать в сторону правую. Иногда и наоборот. The end.
Весна в этом году выдалась затяжная. Поэтому, опасаясь замораживания водопроводной системы, которую зимой отключают, в садовом товариществе, председатель Сидоров решил подавать воду со второй половины мая, когда ночи уже относительно теплые. Дед Семен Степаныч начал надоедать ему с начала апреля: "Иваныч...ты энто...кхм...када воду давать думаешь? А то пора огород поливать.... Ты энто, как яво...давай, не тяни! ". Председатель: "Семен Степаныч, ты каток что-ли решил на огороде сделать? Мороз ведь по ночам еще". Дед злобно сверкнув глазами, нервно дернувшись, присев по своему обыкновению на месте и всплеснув руками (как бы собираясь танцевать танец в присядку) успокаивался на пару дней, потом опять тащился к председателю и все повторялось заново. В итоге он так достал председателя, что тот решил досрочно включить насосы и подать воду, к тому же, наконец-то настало долгожданное тепло.
Вода побежала живительной влагой по водопроводным артериям нашего Подмосковного садового товарищества. К своему неудовольствию, дед обнаружил, что его труба, пролегающая в конце участка в огороде, за зиму прохудилась в районе врезки крана и образовался свищ, откуда вода под давлением вылетала тоненькой струйкой непосредственно в лицо, той персоне (читай – деду), которая наклонялась чтобы открыть или закрыть кран. А в качестве то ли извинения за обрызгивание, то ли издевки, эта самая струйка образовывала крохотную радугу, которая мерцала всеми своими семью цветами в миллионах крошечных капелек и как бы говорила: "На.... полюбуйся на меня.... придурок! ...".. В то же самое время дед несказанно обрадовался, т. к. появилась реальная возможность починить прохудившуюся трубу и тем самым на деле доказать бабке Ане свою социальную значимость и заодно поучить "неумех" сыновей как нужно производить административно-хозяйственные операции на своем приусадебном участке. Из многочисленных сараюшек, эдаких домиков "сеньора Тыквы" (как в сказке про Чипполино, писателя Джанни Родарри) дед стал доставать различные инструменты: газовые и разводные ключи, отвертки, напильники, пассатижи и пр. , все как на подбор ржавые, корявые и давно морально и материально устаревшие. Как следует подготовившись к работе, дед разложил весь свой скарб на брезенте возле трубы и стал чесать затылок, с чего бы ему начать. Начать он решил с исследования отверткой образовавшегося от ржавчины отверстия. Потыкав туда отверткой, дед сделал задумчивое лицо и потыкал еще. Свищ в это время сменил направление и вода стала вырываться из трубы по как-бы змеевидной траектории, даже с каким-то злобным шипением. Дед решил напильничком зачистить этот проблемный участок трубы, после чего свищ и шипение вроде как вовсе исчезли. Довольная ухмылка пробежала по устам Степаныча, он наклонился рассматривая "зачистку". Мощная струя холодной воды, неожиданно вырвалась наружу и с каким-то издевательским стоном типа: "хо-хо-хооооооо.... " ударила прямо в лицо деду сбивая его знаменитую кепку на земь. Степаныч свалился на четвереньки и бешено затряс головой непрерывно орошаемой струей, то ли от холода, то ли от неожиданности. Создалось впечатление, что утомленный путник, после недельного путешествия по Сахаре без водяных запасов, увидел среди пышащих жаром песчаных барханов животочащий родник и стремительно и надолго припал к нему иссохшимися от жары губами. Наконец деду удалось оторваться от струи откатившись под малину. Дед натягивая кепку на мокрую голову, отряхивая воду с телогрейки, очередной раз забыв хромать на людях, быстрехонько помчался к председателю. Сидоров встретил деда злорадной шуткой: "Ну что Степаныч, дождь на улице или встречный ветер? ". Дед не обратив внимания на издевку, запыхавшись, проскрипел своим трубно-ржавым голосом с элементами звенящей, не на тот лад настроенной, гитарной струны: "Выключай воду быстрее, у меня трубу прорвало". Сидоров: "Ага, понятно, а ты полез чинить? ". Дед: "А я шо по-твоему, любоваться должен был? ". Сидоров: "Не любоваться, а вызывать сантехника надо было.... Пошли скорее, а то все участки тут затопишь... ". Воду отключили, пошли к сантехнику, но как на зло, последнего дома не оказалось. Жена его сообщила, что он уехал в город за какими-то прокладками для кранов и обещал вернуться к вечеру. Поскольку из-за одного деда председатель не мог оставить без воды весь дачный поселок, Сидоров принял решение наложить жгут на место прорыва, причем решил это сделать лично сам, без помощи деда. Для тех, кто не представляет, что такое наложить жгут на свищ объясняю – видели как накладывают бинт на рану? Вот практически тоже самое, только вместо марлевого бинта используют кусок резины от автомобильной камеры и затягивают его двумя проволочками, которые крепят параллельно друг другу по бокам резинки, методом затягивания или попросту скручивания концов проволоки. Именно так и поступил председатель. Все грамотно наложил, скрутил и говорит деду: "Я пойду насосы включать, а ты тут будь, ничего не трогай и смотри будет течь труба или нет...А я сейчас приду". Калитка захлопнулась за председателем, а дед воровато осмотревшись, наклонился к жгуту и стал руками проверять прочно ли он прикреплен. Видимо Семену Степанычу показалось, что жгут притянут проволочками слабовато, т. к. он взял в руки пассатижи и стал их затягивать еще сильнее. Проволока впилась в резину, а дед с увлеченным лицом все затягивал ее, и дергал жгут, проверяя на прочность... Когда председатель Сидоров зашел на участок деда, то увидел Степаныча, стоящего на четвереньках, с трясущейся головой, которая была подставлена под обильно бьющую из трубы струю, жгут телепался у деда на лбу, а кепка сбитая струей лежала на земле. В руках Степаныча были пассатижи. Председатель побагровел от гнева и заорал: "Ты чего творишь? Сказано ведь было не трогать жгут! Проволоки оборвал, вот и сорвало его мать-перемать! ". Сидоров все-же сдерживаясь, сделал все заново, отобрал у деда инструменты, включил воду и ушел, пообещав вернуться к вечеру с сантехником, а заодно пригрозив деду, что возьмет с него деньги за ремонт по тройному тарифу, если тот хоть пальцем тронет трубу. Дед несколько часов терпел и сушился. Тут раздался стрекот мотора и на мотороллере "Муравей" к дому деда подкатил не без известный вам колхозник Василий, по кличке Золотарь. Василий, заехал к Степанычу якобы поздороваться и обсудить поставку очередной партии коровьего навоза, а на самом деле поживиться самогонкой, которую бабка Аня, этот гений детсадовского общепита, гнала из чего только было можно, и нередко даже из того, из чего гнать ее было в принципе нельзя. Дед поделился с другом проблемой и спросил: "Ты энто, как яво.... таво...Васек...можэ знашь кого в вашем колхозе у кого сварочный аппарат есть, хто мне-ба трубу починить помог, га? А то энтого Сидорова с сантехником вовек не дождесси...А мне огород поливать нады-ть...Тама у моей бабки тюльпаны посажены...Не взойдуть ни хрена ежли вовремя не польешь". Глаза Золотаря загорелись тем самым огнем, которым сияют обычно глаза у свидетелей со стороны жениха на свадьбе, в момент росписи молодых в ЗАГСЕ. Этот сияние означает: 1. Скорую посадку за накрытый стол укомплектованный всевозможными видами закуски и прочей снеди. 2. Приятную компанию и хорошую музыку. 3. Много водки. 4. Много водки. 5. Много водки. 6. Много водки. 7. Так далее.
Дрожащим от приятного волнения голосом Золотарь пролепетал: "Степаныч, ды у меня жы есть аппарат. Я жа учился на сварщика. Я тебе сейчас все быстро сделаю". Дед радостно дернул плечами, всплеснул руками и говорит: "Дык энто, Васек...ну спасибо! Ну выручил! Стол с меня! ". Золотарь как ошпаренный помчался на мотороллере в колхоз, домой за аппаратом, а дед начал с довольным видом похаживать по участку, но увидев глядящую на него с соседнего участка соседку немного сгорбился и начал хромать на левую ногу и выбрасывать вперед и в бок правую... Когда Золотарь вернулся дед пошел и самовольно отключил воду. Надо заметить, что бытовка специально не закрывается на замок, на случай аварии. Золотарь решил поставить на трубу металлическую латку и заварить ее по краям, что в принципе, при невозможности замены участка трубы, идея правильная. - Ты ба пошел подежурил возле насосов, а то воду кто-нибудь включит случайно – сказал Золотарь деду. - Да хто там включить? Сантехник только вечером приедить.... Сидоров ужо просто так к насосам не явится.... Давай-давай Васек, начинай...- нетерпеливо протрубил дед. Обработав трубу напильником и наждаком, нацепив маску сварщика, Золотарь наклонился к трубе и принялся приваривать латку.... В это время домой возвращался сантехник Спиридонов, который, закупив в городе резиновых прокладок для кранов садового товарищества, заглянул к своему приятелю на рюмку чая. Возвращался он изрядно навеселе и во внутреннем кармане куртки заботливо прятал чакушку водки, которой намеревался "догнаться", вернувшись в дачный поселок. Решив начать акт распития в бытовке, где располагались насосы, он зашел туда и обнаружил их в отключенном состоянии. Не найдя возле бытовки никого, кто смог бы разъяснить причину их отключения, он решил, что в очередной раз выбило пробки и скверно матерясь на электрика Матюшкина который уже который год не может наладить электросеть, включил рубильник. Достав из кармана куртки бутерброд с салями, любезно предоставленный его городским приятелем, Спиридонов налил себе в пластиковый стакан водки, с чувством осушил его и глубоко вдохнул аромат бутерброда... ...Золотарь успел сделать только одну сварную точку, как вдруг из недр трубы послышалось приближающееся шипение и мощнейший поток воды (Вася ведь расширил дыру, удалив всю ржавчину) сорвал едва закрепленную латку и швырнул ее прямо в лицо Золотаря. С глухим стуком металлическая латка ударила Васе в лоб, он отскочил от удара, опрокинулся на спину и неподвижно застыл с согнутой в локте рукой, в которой он сжимал щуп. Если бы не маска сварщика, травм не удалось бы избежать. Фонтан воды, делая в воздухе дугу, с плеском опускался на Васину грудь. Золотарь согнул в локте другую руку и сделал несколько плавательных движений. Степаныч метнулся к другу, оттащил его от воды и снял маску: "Вася, дорогой.... ты жив? ". Вася улыбался, ему было хорошо, он хотел плавать и еще танцевать... ...Спиридонову тоже послышался какой-то шум...то был конский топот... Степаныч спешил на разборки.... Не буду пересказывать дословно, какими лестными эпитетами стали награждать друг друга Степаныч и сантехник Спиридонов, какой поток эмоций вырывался из них то взлетая до высоты пятого этажа, то опускаясь до первого и даже казалось звучали некоторые юмористические ноты... В итоге стороны решили отключить воду, вернуться на участок вдвоем и попытаться продолжить приваривание латки. Вася сидел на ступеньках дома, почесывал лоб и нюхал нашатырь, который ему дала бабка Аня. После недолгих уговоров Васю удалось убедить продолжить трудиться. Он обсушил и обработал трубу снова надел маску, взял в руки щуп и принялся за работу... ...Председатель Сидоров был мужиком хозяйственным и серьезным. Уж если чего пообещает, то обязательно выполнит. Зайдя в дом к сантехнику, и удостоверившись от его жены, что Спиридонов еще не вернулся. Председатель направился к бытовке с насосами и обнаружил, что они отключены. Сидоров был уверен, что запугал Семена Степаныча штрафными санкциями и что тот самовольно не станет ремонтировать трубу. "Наверное опять пробки выбило! Надо все-же электрику Матюшкину втык сделать, чтоб его... (последовало довольно грубое и длинное матерное ругательство)" - так думал председатель и со спокойной душой включал рубильник. ...Золотарь успев приварить латку на несколько точек с ужасом услышал знакомое приближающееся шипение и быстро дернулся в сторону, за спиной у него стоял дед, который внимательно наблюдал за работой друга нацепив запасную маску, которую ему по братски подсватал Золотарь... ...Председатель решил заглянуть к деду и сказать, что мол, сантехник пока не приходил. Отворив калитку, он обнаружил следующую картину: - Дед неподвижно лежал в маске сварщика на земле, сантехник Спиридонов стоял на четвереньках у трубы, откуда ему прямо в лицо бил мощнейший фонтан холодной воды, а Золотарь пытался оттянуть обоих от аварийного участка за ноги. Бабка Аня стояла на крыльце держась за голову руками. И снова мне не хочется отвлекаться на то ток-шоу, которое устроили все персонажи данного рассказа, дело едва ни дошло до драки, когда Степаныч пришел в себя. Председатель сказал: "Ну коли уж все тут собрались, давайте быстрее заканчивать, а то уже вечер". Вася склонился над латкой и в третий раз принялся ее приваривать. Электрик Матюшкин, был мужиком не плохим, но любил "тянуть резину", т. е. делал все не сразу, а когда нахлынет трудовой порыв. Вот и сегодня он решил разобраться, почему все-таки выбивает пробки в бытовке с насосами. Придя туда, он увидел, что насосы не работают, а рубильник отключен. "Опять выбило! " - подумал Матюшкин и включил рубильник... ...Вася не поверил своим ушам, когда услышал до боли знакомый шум в трубе, он оглянулся на стоящих за спиной товарищей и отпрянул в сторону. Последнее что увидел председатель в этот день – летящую ему в лоб стальную латку. На следующий день было созвано внеочередное заседание правления, которое возглавлял председатель с забинтованной головой. Решением правления, электрика Матюшкина лишили квартальной премии и объявили строгий выговор, за несвоевременное выполнение служебных заданий. Ждем Ваших отзывов на мейл doncossack@narod.ru.
- Опять курить собираешься? – Лена похлопала меня по нагрудному карману, в который я по неосторожности прямо у нее на виду засунул пачку сигарет. Она не переносила запах табачного дыма, поэтому дома мне приходилось полностью отказываться от своей вредной привычки. - Ты же знаешь, я немножко. - И что тебе дома не сидится? Остался бы со мной, фильм посмотрели. – Она уже давно собиралась показать мне какую-то слезливую мелодраму, а я всеми правдами и неправдами избегал этого просмотра. - Я же говорю, у меня очень важная встреча. Я чмокнул ее в щечку, поймал на себе укоризненный взгляд ее серо-зеленых глаз и, подавив зарождающееся где-то в глубине души чувство самопрезрения, шагнул за порог. Сегодня я собирался изменить своей жене. Первый раз. Я устал от размеренной семейной жизни с тихой домашней девушкой, которую даже в кино было непросто вытащить. Душа моя жаждала приключений, хотелось втянуться в какую-нибудь авантюру. Сегодня у меня был шанс. Недавно я познакомился с одной привлекательной особой, любительницей модных тусовок и ночных клубов, которая была не против не скучно провести со мной вечер. Этот вечер.
Женя стояла у подъезда и курила. Я расплатился с таксистом, вышел из машины и поцеловав ее в губы, закурил за компанию. Глядя на свою очаровательную подругу и предвкушая чуть ли не райские наслаждения, я полной грудью вдохнул воздух свободы. Вот оно счастье! Счастье немного омрачал исходящий от Жени запах алкоголя. Хотя сегодня суббота. Вечер. Почему бы и нет? - Так, сначала в клуб, потом ко мне, – заявила она выдыхая струю дыма.
В принципе я был не против сходить потрястись, Ленке наплету, что встреча затянулась, она у меня такая доверчивая, что даже ничего не заподозрит. - Хорошо, в клуб. - Есть че? – Женя хитро прищурилась. - В смысле? – Я совершенно не понял, про что она спрашивает. - Понятно все с тобой. Опять мне напиваться придется.
Пила она много, лишь иногда отвлекаясь на то, чтобы покурить. Я уже два раза успел сходить на танцпол, а она словно прилипла к барной стойке, и с каждой минутой становилась все пьянее и пьянее. Ситуация начинала меня напрягать, я занервничал и предложил ей поехать домой. Она нехотя согласилась. - Знаешь, чего я хочу? – вдруг спросила меня Женя, когда мы были уже почти у выхода. Я помотал головой. – Хочу сходить в католическую церковь, там иностранцев много богатых, замучу себе посла какого-нибудь... И еще я хочу в туалет! Пришлось ее отпустить. Я прислонился к стене и стал терпеливо ждать. Меня немного тревожило ее не совсем адекватное состояние, через 15 минут я забеспокоился, еще через 15 минут забеспокоился сильнее и пошел ее искать. У женского туалета я заметил длиннющую очередь, пританцовывающих, не только из-за воздействия музыки, девушек. Я сразу все понял. Моя внутри, отрубилась и не выходит. Протиснувшись к двери через стройные ряды вызывающе разодетых девиц и не обращая внимания на недовольный ропот, я дернул ручку. Дверь была заперта. Изнутри раздался знакомый голос. Ага, она там, сейчас я ее вытащу. Я рванул изо всех сил, дверь открылась вместе с косяком, кусок ручки остался у меня в руке. Изнутри на меня смотрели ошарашенные, расширившиеся до размеров пятаков глаза, только черные волосы и широкие скулы выдавали то, что глаза эти должны быть гораздо уже. Это была не Женя. Через мгновение я получил удар сумочкой по уху. Калмычка, подумал я, разглядев приколотый к сумочке голубой значок с белым цветком. Я получил бы еще, но сзади меня обхватили девичьи руки и довольно грубо начали затягивать вглубь клуба. Из очереди меня вытолкали прямо к барной стойке, отвесив по дороге еще несколько оплеух. Каково же было мое изумление, когда все на том же месте я заметил Женю, расслабленно курящую и обнимающую какого-то сильно нетрезвого мужчину, с виду явного иностранца. Неужели уже нашла себе посла? - Ну и где ты был? Я заждалась, - сказала она мне капризным тоном, отпихивая своего нового ухажера. Ухажер не отлипал. Легким движением руки я послал его в глубокий нокаут. Российская действительность плохо влияет на иностранных граждан. - Пойдем! - рявкнул я. - Подожди. – Она залпом допила свой коктейль, встала, но, не удержав равновесия, плюхнулась на пол. Наблюдая за ее тщетными попытками подняться, я вдруг подумал – “а зачем мне все это надо было? У меня ведь такая замечательная жена”. Немного успокоившись, я схватил ее в охапку и поволок прочь. Почти у самого выхода мы нос к носу столкнулись с потревоженной мной девушкой. Она была не одна, под руку ее держал здоровенный парень, по виду тоже типичный “друг степей”. По выражению его раскосых глаз я понял, что сейчас меня будут бить. Я промычал ему что-то невнятное, кивая в сторону моей нетрезвой подруги. Оценив мою ношу, он сменил гнев на милость, тихо засмеялся и похлопал меня по плечу. Уважаю буддистов. На улице Женя встала в позу пропалывающей грядки колхозницы. Склонив голову почти до самой земли, так, что ее длинные волосы рассыпались по асфальту, перебирая руками и ногами, она пыталась “идти”. Мои попытки придать ей вертикальное положение пресекались упорным сопротивлением и недовольным бурчанием. Видимо поднять голову она сейчас не могла по объективным причинам. Я подхватил ее правой рукой за наиболее возвышающуюся над землей часть тела и под смешки прохожих мы двинулись к дороге. Смекнув, что в таком виде поймать машину будет непросто, я положил свою ношу немного в отдалении - на газон, а сам встал у дороги с вытянутой рукой, одним глазом наблюдая, чтобы кто-нибудь не позарился на мою ненаглядную. Машина поймалась быстро. Только я начал объяснять шефу, что кроме меня еще поедет почти бесчувственное тело, как это тело само подошло к машине, выдохнуло в салон струю дыма (когда только успела закурить?!) и валясь на сидение, заявило: - Ну уж нет, лично я в эту помойку не сяду. Шеф попался понимающий, задрал цену втридорога, но мы поехали. Я очень боялся, что сейчас желудок моей подруги решит избавиться от излишков алкоголя, но к моей великой радости ничего такого не случилось, всю дорогу она мирно спала. К счастью, доставить на нужный этаж почти не подающую признаки жизни девушку мне помог таксист. Пришлось ему еще накинуть. К еще большему счастью я без труда нашел у нее в сумочке ключи и открыл дверь. Доволоча мою несостоявшуюся партнершу до кровати, я присел на кресло перевести дух. Женя неожиданно очнулась, приподнялась на локтях и, сфокусировав на мне свой мутный взгляд, широко улыбнулась, обнажая два ряда крупных желтых зубов. Дрожащей рукой она засунула в свой очаровательный ротик уголок подушки и попыталась его прикурить. - Ты мужчина или где? Я тебя уже хочу-у-у-у. Я отобрал у нее зажигалку, поправил подушку, повернул ее на бок и, стянув с ног туфли, укрыл одеялом. Она снова отключилась. Делать здесь мне больше было нечего.
Выйдя на улицу, я полной грудью вдохнул воздух свободы, вдохнул и закашлялся. “Ну уж нет” - подумал я, комкая вмиг опротивевшую мне пачку сигарет – “хватит”! Рука сама собой потянулась к телефону. - Але, Лена? Здравствуй, любимая! Какая же ты у меня хорошая... Спать пока не ложись, сейчас приеду, кино посмотрим.
Есть у меня такая штука – аллергия называется. На кошечек там, собачек мохнатых и не очень. В общем дома живность держать могу только ободранной и в холодильнике. А зверюшку то хочецца. Ну что делать? Решили завести кого нить без шерсти. Например что нить водоплавающее, но только не рыбок. Они ведь такие бездушные! – выразила свое отношение жена. Ага! Как будто то, что мы в итоге купили оказалось очень душевное! Ну лана, обо всем по порядку.
И пошли они на птичий рынок. И пришли они на него. И офигели от обилия живности. Пока я гулял по рынку, от всех этих лохматых братьев меньших, сопли текли так что я не успевал платки отжимать.
Наконец мы дошли до рядов с ихтиандрами.
Фигасе! – вырвалось у меня при виде разнообразия рептилий. Там было несколько рядов с аквариумами, и в каждом кто нибудь ползал, плавал, прыгал, жрал и спал.
Ну, и кого самого душевного ты тут присмотрела? – обратился я к супруге после часа хождения по рядам - вот, смотри, тортилы плавают. Может их? А че, прикольные зверюги, и жрут наверно нечасто и немного. (впоследствии я им покупал говядину на рынке, и жрали они как гости на свадьбе)
- Ну давай, согласилась жена. На обратном пути мы совершенно случайно прикупили несколько розовых лягушек, тройку тритонов и разнообразных улиток. И стайку гупий. (это такие маленькие рыбки) Ну и естественно набрали литературы по уходу за этими тварями.
Весь вечер и пол ночи я как идиот смотрел на аквариум и читал мануалы по эксплуатации этих шустрых девайсов. Жизнь в аквариуме бурлила. Все жрали, плавали и кто мог грелись на плотике под лампой.
В три часа ночи я лег спать, намериваясь весь следующий день посвятить изучению прикольных земноводных.
На утро меня ждал удар!
На поверхности воды плавала лягушачья рука. Естественно одной розовой лягушки не хватало. Из за стекла на меня хитро пялились тритоны, а черепахи как ниче и не видели продолжали карабкаться на плотик сталкивая друг друга. Ах вы твари плотоядные! – возмутился я. Притащив тазик я пересадил тритонов в него, предварительно серьезно побеседовав с каждым глядя им в глаза. Убедившись что тритоны поняли я со спокойной душой отправился в магазин.
Хитрые тортилы наверно не ожидали, что я так быстро вернусь, и поэтому не на шутку напугались когда я застал одну из них доедающую последнюю лягушку. Гады вы! – раз и навсегда определил я их место в этой жизни.
Остаток дня прошел относительно спокойно.
На ночь я выпустил к ним из тазика хищных на вид тритонов.
Утром, выйдя из спальни я сразу понял, что то не то. Уж больно демонстративно ихтиандры повернулись задами к внешнему миру.
Ни одного тритона в аквариуме не было. Не, ну не козлы ли? – поинтересовалась жена.
В течение дня эти твари сожрали еще трех гупий.
На следующий день еще несколько.
В течение месяца в аквариуме происходил естественный отбор, зато оставшиеся рыбки приобрели такую скорость и реакцию, что не то что сачком поймать, даже взглядом стало трудно проследить за ними.
В последствии черепахи из размеров пятикопеечной монеты выросли в тортилл намного больше ладони.
Они жрали мясо из рук.
А однажды даже укусили меня за палец. Больно.
Как то приехав с практики, я обнаружил, что родственница отдала моих тортилл.
Теперь они живут где то в Армении.
Сцобако
Когда я был маленький (хотя сейчас это трудно представить) у нас дома квартировали всякие животинки. Не одновременно конечно, а так сказать, одна за другой, по мере их естественной убыли.
Первый был собак. Хотя собаком его назвать, это оскорбить всех ныне живущих представителей этой разномастной четвероногой братии. Действительно, как повернется язык назвать идеально белое, пушистое существо, причем с ярко розовым поросячьим носом – собакой? Да никак. Тем более его натура больше соответствовала натуре неделю не жравшему тигру. Злобная в общем была натура. Зато какая внешность! А имя! Это воплощение красоты и аристократизма носило плебейскую кличку Филя. Хотя, довольно часто, его звали Сволочь, Гандон и Паскуда. И все из за непростого характера и анатомической особенности выражающейся в полном отсутствии такой важной части тела, как мозг..
Филимон был настолько лохматым, что где голова, а где зад определялось только экспериментальным путем - подношением пельменя. Поднесешь пельмешек к окончанию этой собаки, а оно разворачивается и ты понимаешь, пельмешек то ты сначала заднице евоной предложил.
На этом собсно, достоинство его и заканчиваются и начинаются сплошные недостатки. Например оно кусалось. По поводу и без повода. Хорошо, хоть в силу своей маленькой пасти оно просто кусалось, а не откусывало, а то бы я до совершеннолетия был бы на четверть сгрызен. Филя мог, просто проходя в задумчивости мимо тяпнуть тебя за ногу, только потому, что ему показалось, что твоя нога отозвалась о нем некорректно. Потом, своей пустотой вместо мозга он понимал, что накосячил, и рвал когти куда нить под диван. Там он от волнений и переживаний, удивительно громко для такой маленькой собачки, вонял и через некоторое время выползал наружу. Через пару лет диван стал пахнуть Филиными переживаниями, и мы его выкинули.
Еще он любил любить сидящих за столом. Несмотря на то, что с приходом гостей мы его запирали в соседней комнате, в которой он сразу по привычке начинал переживать, еще не разу он не досидел там до конца вечера. Обычно всегда находился кто нить особо любопытный из гостей, который просто не мог не сунуть свой нос за закрытую дверь, что бы посмотреть, кто это там так громко переживает? В итоге хитрый Филимон белой глистой сквозь приоткрытую дверь скользил по паркету под стол и там затаивался в засаде. Как правило засаживал он уже минут через пять. Когда кто нибудь неосмотрительно клал ногу на ногу, Филимон с похотливым блеском в глазах тут же под столом пристраивался к этой ноге и давал волю своим инстинктам. Офигевший взгляд счастливчика, направленный под стол, и судорожное подергивание ногой, с целью стряхнуть внезапного насильника, указывало, что Филимон влюбился. Причем несмотря на рост, этот паскудник держался очень цепко, и зачастую стряхнуть его было ой как не просто. Даже поднесенный к носу кусочек колбаски не помогал. Эта сволочь не останавливаясь хватала колбасу и продолжала глумиться над ногою. Жрать и глумиться, жрать и глумиться.
И вообще, этот брат наш меньший, никого не любил. Не сучек, не кобелей. Но инстинкты все таки кой какие у него были, поэтому в качестве сукозаменителя (а кули, жалко все ж собачку!) ему выделили маленькую подушку, хз откуда появившуюся у нас и валявшуюся до этого лет десять в кладовке..
Филя всей душой полюбил свою новую подругу. Он ставил ее вертикально и трахал самозабвенно и с нечеловеческим энтузиазмом, причем любил это делать посереди коридора. А в коридоре паркет. Скоо-о-ользкий. Он имеет подушку, подушка скользит по паркету, Филя не останавливаясь скачет на ней.
Периодически гости сидевшие в зале наблюдали, как скользя по паркету из коридора в комнату лихо заруливает неистовый Филя, как, пля, седой Чапаев на коне. Только ура не кричит.
Ладно, закончим про Филю. Умер он от чумки и я сильно переживал. Хоть и сволочь он был и онанист, но все таки более чем за десять лет мы все привыкли к его закидонам.
Следующая зверюга появилась у нас через год. Это был карликовый пудель. Щас скажу как она (сука) была по паспорту и вы поймете, почему ей придумали более короткое имя. А в паспорте этой серебристой пуделихи было написано – Арланда Сюр. Забегая вперед скажу, что сюр это был конкретный, тут с именем производители не ошиблись.
Собачка была ласковая, добрая и нежная. Кусать она не умела, рычала очень редко и то после этого, видимо осознав как низко она пала, Дуся виновато улыбалась и лезла под руку.
… Однажды с Севера я привез шкуру волка и повесил ее на кульман. Мимо, как обычно, опустив голову и грустно повесив свои серые длинные ухи, по каким то своим делам брела Дуся. Она всегда так ходила. Опустив взгляд долу и подметая пол ушами. Это был ее многолетний маршрут, по нему она ночью ходила с закрытыми глазами и знала все наизусть.
И черт ее дернул поднять голову. На расстоянии в пол метра, на нее жутко скаля сантиметровые клыки, красной пастью скалилась огромная волчья голова! И это на самом безопасном в квартире маршруте!
Такого душераздирающего крика я больше никогда не слышал. Маленький пуделек кричал так, что заглушал пролетающие мимо самолеты. Из крохотной тушки выплескивались такие децибелы, что Кобзон от зависти давился мацой.
Не переставая кричать Дуся засучила ногами с совершенно дикой скоростью, и поэтому минуты две буксовала на месте. Наконец ножки зацепились за пол и ошарашенная Дуся, сшибая все на своем пути понеслась на кухню. И там сидела. Два дня.
Потом, в последствии, когда Дуська немного попривыкла к лежащему без движению волку, и начала хоть и косясь на него с опаской, но все таки проходить мимо, я одевал эту шкуру на себя, и ползал по квартире за Дусей, чем доводил бедную скотинку до истерики.
…А как то раз на даче она долго пританцовывала на краю небольшой, но наполненной водой канавой, собираясь перепрыгнуть через нее. То отбежит от берега, то кинется к берегу и вот-вот перепрыгнет. Но на самом берегу тормозила и опять выбирала маршрут прыжка. И наконец выбрала. Как водится у Дуси, из кучи вариантов она выбрала самый неудачный.
Серебристая тушка лихо оттолкнулась от берега, на секунду зависла над серединой канавы и с тихим всплеском шлепнулась прямо в середину. На поверхности остались плавать только два длинных уха.
Когда я вытащил ее из воды, она ничуть не удивилась да и испуганной она не выглядела.
И вообще, к старости Дуся помнила все свои маршруты, что твой Жак Кусто. По даче и квартире, помнит где что стоит, где надо повернуть направо, где налево. И поэтому нередко совершала свои вояжи по памяти, не глядя на дорогу.
В этот раз, собираясь запрыгнуть на скамейку она четко знала, где оттолкнуться, куда приземлиться. Только она как то не рассчитывала, что матушка поставит на скамейке эмалированный тазик. Я ж и говорю, рассеянная Дуська стала.
Разгон…Толчок… Дуся головой вперед летит в сторону скамейки…Уже сгруппировалась для приземления, подобрала лапки…
БАМмммм, с точностью снайперской пули влетает головой в тазик. Звук такой, будто в церкви в колокол ударили. Тушка шлепается на землю, встает, отряхивается и уже напрочь забыв, что хотела, скачет на крыльцо. Естественно опять по памяти.
Есчо про Филю.
Жила-была одна собака. Конечно сволочь она была еще та, никого не любила, ласки не признавала и была на редкость злобным существом.
Как в такой доброй семье как наша, могло вырасти такое?! Но что выросло, то выросло. Когда они было щенком, его назвали Филя. Филя обещал вырасти в прекрасную по своей красоте и характеру собачку. А выросло…
А выросло нечто в полностью белую как снег, лохматую как мамонт и что удивительно с розовым носом собаку. Болонку. Нет, ему слово болонка не подходило. Вот болон - это будет правильно. Шерсть свисая на морду закрывала вечно злобные глазки, а пушистый белый хвост служил для того, что бы периодически из под него, что то выпадало на ковер.
Но и у этой скотины были слабые места. Он до умопомрачения любил семечки и пельмени. Иногда со стола ему перепадало несколько деликатесов, и тогда его глазенки становились добрыми-добрыми, насколько это возможно у вурдалака.
Периодически наступали трудные для нас и крайне тревожные для Филимона моменты. Он рос, начинал пованивать и обрастать шерстью. И тогда принималось решение – мыть и стричь! К этому событию готовились заранее, потому как глупое но необычайно хитрое животное чуяло приход по его душу песца и мгновенно пряталось под диван.
Так было и в этот раз. Где то мы слошили и Филимон, жопой почуяв приближение нехорошего сквозанул под диван.
Фиииляааа, ласково запел я под диван, иди сюда Филимоша... Ага, у Филимоши хоть мозги и отсутствовали как класс, но инстинкты были развиты как у Стивена Сегала. Поэтому на мои позывные оттуда доносился только животный рык.
Ну не хочешь так, сделаем по другому. Я пошел на кухню, взял пельмень и вернулся назад.
Из под дивана послышался стон окруженного партизана у которого и пули то последней не осталось.
- Филенька, пельмешек на! Я показал под диван чудный, благоухающий пельмень надеясь что инстинкты выгонят кровопийцу наружу.
Из под дивана раздался захлебывающийся в слюне рык и жалобный стон. Видно Филя вспомнил как пару раз его вот таким образом выманили наружу и подстригли как последнего лоха. Короче инстинкт самосохранения оказался сильнее чувства голода.
Вобщем животина по хорошему отказывалась выходить из укрытия дабы как все приличные собаки принять ванну и быть остриженным умелыми матушкиными руками.
- Филя! – сказал я ему строго – я пошел за шваброй. Их под дивана раздалось яростное рррррр, и нестриженные когти заскребли по паркету вдавливая лохматое тело глубже в угол.
Швабра, это был последний способ вынуть Филимона на свет божий. Это знали все, а лучше всех это знал сам Филимон. Поэтому запустив когти в щелки паркета он ждал развязки, втайне надеясь что вот в это то раз у нас ничего не получится.
Иди сюда, собачка этакая – проговорил я осторожно запуская швабру под диван. «Собачка этакая» страшно зарычала и вцепилась в швабру. Перебирая древко я попытался вынуть эту тварь наружу пока она вцепилась зубами в швабру, но она сообразив на пол пути, что происходит что то не то бросила инструмент и опять закогтилась в своем углу.
Из под дивана завоняло.
- Ах ты, скунс недоделанный – возмутился я и повторил попытку.
- Выйди, собака, выйди – гундел я под диван. Из под дивана слышалось рычание и летели щепки от швабры. Это маленькая болонка раскладывала швабру на атомы. - Ну все, писец – сообщил я Филимону. Рррррррр – прогундел со шваброй во рту Филя.
ААААААА!!!! – заорал я под диван. Офигев от удивления Филя открыл пасть и выпустил швабру. Я сделал отвлекающий маневр и пока животное сквозь заросшую челку пыталось рассмотреть что там делается, я поддел его шваброй и под истошные вопли Фили поволок его в зал. Этот паразит упирался чем только мог, но на скользком паркете это было бесполезно. Я толкал перед собой швабру, которая в свою очередь толкала собаку. Собака голой жопой скользила по паркету, скребла лапами и отчаянно материлась. Волки позорные! – визжал Филимон – не возьмете!!! Зарулив в зал он увидев матушку и понял – это писец. А на чеоорной скааамьеее, а на скамьеее паадсудимыыыыых…!! – заверещал он прощальную песню.
Через час он был помыт, побрит и накормлен пельменями.
Ну гады! – думал Филимон оглядывая уже пустую миску – так за дешево купили пацана! Иэх!
Йожег
Давным давно, когда я был еще маленьким, а родители уже большими, поехали мы на море. Сняли домик почти на берегу, обжились, обкупались…
Где то в середине сезона, темным шашлычным вечером к нам пришел еж. Самый обыкновенный, с черно-серыми колючками, любопытным лицом и нестриженными ногтями. Посмотрел он на нас грустными глазами и сел жрать… Жрал он так грустно, что нетрезвые сердца взрослых растаяли от умиления и проблема с жилплощадью, если таковая и была у ежа, решилась моментально.
А маленький наворачивал как мясорубка какую то вкусность и о постигшей его радости и не догадывался. Мы кстати тоже.
…Теоомнааая нооочь, только ежик пыхтииит под столооом… О, как он пыхтел! Невозможно представить, как из такого маленького рта или еще откуда может исходить такое пыхтение. Но это были еще цветочки. Попыхтев немного, еж пошел. Шел он сцуко, как лошадь Буденного на параде. Маленькие лапки грохотали по деревянному полу аж дом содрогался Родители, принявшие накануне, крепко спали, оставив меня в одиночестве догадываться, куда там еж в темноте пошел.
А эта колючая скотина все шла и шла. Причем, судя по звукам, шел он иноходью иногда переходящей в галоп. Цокот ежинных копыт в темноте перемещался в комнате по диагонали. То ли ежу было совсем похрен на препятствия, то ли прибор ночного видения у него сломался, то ли по натуре он был целеустремленным животным, но шел он напрямик.
Сумка на пути? Похрен! Сбив ее еж попер дальше. Что там еще? Полочка? Туда же ее! Грохот упавшей полочки для обуви нимало не смутил ежа, поскольку бодрое цоканье не на секунду не сбилось с ритма.
Дойдя до противоположного угла еж затих. Наверно задумался. Ну, это я так подумал, а на самом деле он просто выбирал площадку.
Уверенный, что колючая скотина завершила свой вояж, я прикрыл глаза…Задремал…
ТЫГЫДЫМ- ТЫГЫДЫМ- ТЫГЫДЫМ - раздались его осторожные шаги в обратном направлении. Я свечкой вознесся над кроватью пристально вглядываясь в темноту. Где то там, в черной ночи, одинокий ежик с грохотом, что метропоезд, несся в свой угол.
В эту ночь я так и не уснул. Еж до утра накатывал себе лыжню из угла в угол, солируя тяжелым сопением и сопровождая звуками копыт взбесившейся лошади.
…Под утро я забылся сном уставшего ветеринара принимавшего роды у слонихи.
- Млять! – я изобразив привычную фигуру свечки, вскочил в кровати. – Какого черта?! Где коробка?! - возмущался батя. Тут вчера вечером стояла коробка с яблоками!
«Там, где вчера стояла коробка» теперь валялись обрывки картона вперемешку с ежикиным дерьмом. Сам яблочки, аккуратной кучкой лежали в противоположном углу комнаты, явно подготовленные к дальнейшей экспроприации. Из за этой кучи на нас, как загнанный в западню леопард, щерился еж.
Сцобако унд котег
Здоровенная московская сторожевая и кот жили душа в душу. Пес периодически своим лопатообразным языком вылизывал кота до такой степени, что домой тот приходит весь мокрый и с ирокезом торчащим в небо. Когда кот находился в доме, пес терпеливо ждал его за дверью, потому, что в дом ему входить запрещалось.
Как только кот осторожно выходил на улицу, пес радовался, неуклюже прыгал вокруг и опять наводил ирокез котику.
Взаимную любовь подкреплял холодильник, который стоял под металлическим навесом и в котором хранилось мясо для животинок. При открывании старенький холодильник скрипел дверцей и кот наперегонки с псом бежали к нему, садились рядышком и ждали, когда хозяин накормит их вкусненьким.
Много много лет эта традиция оставалось неизменной, но однажды хозяина два дня не было дома, и четвероногие обитатели дачи сильно проголодались. Они сидели у забора навострив ушки в ожидании услышать знакомые хозяйские шаги, после которых обязательно должен был последовать долгожданный скрип дверцы их холодильника.
Целый день они сидели рядышком, огромная московская сторожевая и беспородный котик, изредка переглядываясь и тяжело вздыхая. Они понимали друг друга без слов.
И вот раздались долгожданные шаги, щелкнул замок и отворилась калитка. Кот и пес традиционно, как сотни раз до этого кинулись к холодильнику и сели рядышком. Огромная собака и маленький котик.
Как сотни раз до этого скрипнула дверца холодильника, хозяин протянул кусок мяса собаке, держа в другой руке мясо для котика. Котик вытянул шейку ловя вкснющий запах мяса, представляя как он сейчас будет его есть. Ммммм, какой изумительно пахнет мясо, которое хозяин дает псу. Мое наверно пахнет так же! Котик еще чуть чуть вытянул шейку ловя аромат еды, еще чуть чуть подвинулся в сторону собачьей порции…
Пес так и не понял, что произошло. Инстинкты, сидевшие в нем сработали намного быстрее мысли…
Резкий поворот головы, щелканье клыков, и переломанный пополам котик тихо лег возле так и не попробованного мяса.
Пес минуту соображал что случилось, все еще не веря в произошедшее трогал лохматой лапой мертвого кота и тихо поскуливал.
Потом, не тронув еду он тихо пошел к себе в вольер и лег свернувшись калачиком.
Через несколько дней он умер.
Опять сцобако
Водитель подобрал на дороге сбитую собачку. Живую, но не ходячую. То ли травма какая, то ли шок, непонятно. Но не ходит. Показал ветеринару, вроде переломов нет, а ноги все равно не работают.
Лежит псинка молча, кушает нехотя. Остренький носик уткнет в лапки и смотрит так из под бровей, жалобно-жалобно.
Он ей в гараже подстилку соорудил, миску с едой рядом поставил. В туалет на улицу регулярно выносил на руках.
Вынесет, поставит на лапы, она покачиваясь сделает свои дела, он ее обратно в гараж на теплую подстилочку.
Утро начиналась с рассказа о здоровье собаки. Как поела, как посмотрела... Каждый день жаловался мне, переживал, что животинка покалеченная не ходит. Всю неделю.
Вчера забыл закрыть гараж, спохватился часа через три, поехал закрывать.
Подходит, открывает калитку, тихонько, что бы не разбудить больную, проникает в гараж. Раненая, беспомощная и почти парализованная собачка аццким вихрем носится по гаражу гоняя какую то тряпку по полу.
Вы видели как собаки удивляются? Отвисшая челюсть, глаза-блюдца это нифига не метафоры. Увидала его, секунду стояла отвесив челюсть, потом ноги резко подкосились, тело плюхнулось на пол и с тихим писком, подгребая передними лапами, поползло к своей подстилки волоча задние ноги.
P.S. Да-а-а... Много забавной и хитрой живности заводим мы в течение жизни - собачки, кошечки, женщины, хомячки..
И исчо собак.
Люди особи глупые, непродуманные и стремительны в части принятия нелогичных решений.
Намедни захожу в подъезд, голодный, как медведь после спячки, перед глазами огромная лохань с борщом и тазик с пельменями. Подхожу к лифту.
Надо сказать, что лифт у нас существо особенное, своенравное и независимое. Хочет едет, хочет не едет. Двери то откроются, то нет. Автоматика открывания дверей, если в них что то застряло, не работает. В общем артакцион.
Захожу в лифт, нажимаю кнопку своего этажа. Жду. Лифт тоже что то ждет. Я молчу. Лифт тоже.
- Нну, суко, поехали уже – попросил я его кулаком по стенке.
Лифт вышел их анабиоза, что то в нем щелкнуло, пискнуло и двери начали закрываться.
В этот момент слышу топот бегущего кого-то, старающегося успеть на последний уходящий лифт. Прикинул – не успеет. Топот далеко, а двери уже наполовину закрылись.
Вот тут то я и ошибся. Бегущий человек был да, далеко. А вот его здоровенное, лохматое сцобако бежало тихо, но шустро.
Двери уже почти закрылись, когда глупое животное с разбегу попыталось втиснуццо между закрывающихся створок.
Шлеппп… - тихонько сомкнулись двери на подмышках Бобика. Бобик, или как там его, выразил глазами нечеловеческое изумление, потом попытался дать задний ход, зашкрябал нестриженными когтями по полу и навонял как тыща протухших селедок.
Куиньки там… Дверь держала крепко.
Собак поняв, что добром оттуда не выбраца зарычал и как то нехорошо посмотрел на меня.
Я на всякий случай отошел в дальний угол и сказал ему, что я тут не при чем.
Но Бобик имел особое мнение на этот счет. Поняв, что задним ходом ему не светит, эта сволочь глядя мне в глаза, рыча и клацая зубьями начала прорываться вперед. То есть ко мне.
То, что Боб назначил меня крайним, читалось в его искрившихся добротой глазах.
- Э-э-эээ…Ты эта…Я тут не при делах, в натуре! – я попытался по лоховски отмазацца.
Боб разинул пасть еще сильнее и с удвоенной энергией заскреб ногтями по полу. При этом телом он выделывал такое кренделя, будто его мама согрешила с удавом, в результате чего и получилось это недоразумение, которое в данный момент рвалось в тесную кабинку лифта.
- Ааа! Вот ты где! – раздался радостно-пьяненький голос со стороны жопы собакина. А я тебе говорил, не беги впереди меня удод лохматый!!!
- А это Ваша соб… - попытался я прояснить обстановку а заодно и спрогнозировать свою дальнейшую судьбу.
- Ага! Моя!! – радостно заржал мужик и в подтверждении своих слов с ходу заряжает пинка в лохматую задницу. Изумленно чавкнув подхвостьем лохматое нечто, как из катапульты, влетает в лифт.
Двери закрываются. Лифт трогается.
Я остался жив.
Котег
Знакомые давно жаловались, что кто то из теплицы ихней помидоры ворует. Главное огурцы и прочую гадость не трогает, а вот помидоры, сволочь, тащит.
Ни записки с обещаниями различных экзекуций, не запирание калитки, ничего не помогало. Будто Бетмен какой по ночам прилетал и тырил помидоры.
... Подозрение пало на соседей...
В выходные приезжаем вместе с ними к ним на дачу. Заходим и прямиком направляемся к теплице. Вот смотри, наверно опять, сосед-скотина, помидоры все поворовал! - накручивает себя знакомый - вот поймаю, похороню прямо на грядках!
Гляди - он театральным жестом распахивает дверь в теплицу, пропуская меня первым. Захожу, смотрю на помидорные кусты.
А в них, в этих помидорных зарослях сидит кот, который по видимому не успел убежать и только глазами так хлоп-хлоп. И не просто сидит, а видимо мы зашли в самый кульминационный момент украдания овоща, потому как котейко, пытаясь закосить под зеленый куст, сидел на жопе без движения, наполовину прикусив помидор. Пасть разинута, слюна течет, а пошевелиться боится, что бы, значит, не обнаружить себя. Прям, сц, коммандос во Вьетнамских джунглях.
И смотрит так мне в глаза, типа, браза, не выдавай меня ворогам. И глазами опять так, хлоп-хлоп.
... Не выдал я засранца... Рука не поднялась...
Попугайчег
Подарили мне волнистого попугайчика. Назвали мы его НеСриНаШторы. Не, ессно не так. Уже не помню, но то ли Гоша, то ли Кеша. Короче стандартное попугаичье погоняло.
Попугай по всей видимости был старый, с огромным тюремным опытом и установившейся жизненной позицией. Эта позиция выражалась в полном отсутствии интереса к окружающим людям и к своим прямым обязанностям. Он обожал проводить время в углу клетки на жердочке, прикрыв глаза и гадя во сне. Иногда он спускался, клевал разные деликатесные зерна, пил из специальной стеклянной поилочке и снова забирался на свою вторую полку, спать и гадить.
На колокольчик, весящий перед его клювастой мордой, он не обращал никакого внимания. На бегательный барабан - тоже. Потом я узнал, что бегательный барабан, это для хомячков, и деинсталлировал сей девайс из попугайного пищеблока.
Так проходили дни. ГошаКеша спал, срал и пил. Иногда приоритеты менялись, и он сначала пил, потом все остальное. Вот и все разнообразие в его жизни.
Хотя нет, было еще одно. Это носило характер скорее хобби, а может КешаГоша так развлекался.
Когда портреты вождей напечатанные крупным планом на газетке, которая лежала на дне клетке, скрывались под толстым слоем птичьего дерьма, то наступало время менять газету на более свежую прессу.
Газетка осторожно, что бы не оборонить ни крупинки, вынималась из клетки, КешаГоша задумчиво приоткрывал один глаз и c философским выражение лица поносил на непокрытое дно. И так постоянно. Стоило только газете покинуть клетку, как приоткрывался глаз и зловещая порция помета шлепалась на чистое дно клетки. Больше КешуГошу в этой жизни ничего не интересовало.
Как то раз он ушел из клетки. Долго мы его искали, звали, обещали (пиз#ели конечно) больше не материть, кормить тока маслинами без косточек и привести молодую попугаиху и еще много всего приятного, но ГошаКеша молчал. То ли потому, что был мудрым и уже не верил в Деда Мороза, то ли уже просто был глухой от старости. Хрен знает.
Но нашли мы его случайно, и то благодаря моим способностям начинающего Шерлока Холмса. Я во время заметил на спинке дивана непривлекательный Кешин след. Потом еще один. И еще.
Мальчик-с-пальчик фуев, думал я идя по следам оставленным диарейным попугаем. Ну точняк. Подняв глаза мы увидели ГошуКешу мирно сидящего на шторе и как обычно спящего. По цвету он прекрасно гармонировал с текстилем, поэтому то и был так долго незамечен. Под Гошей, как и следовало ожидать, устремляясь вниз по шторе, петляя и изгибаясь как горная речка, виднелась дорожка птицофекалий.
Тут мы поняли две вещи. КешаГоша хоть и далбойоп, но далбойоп хитрый. И вторую вещь – он может летать. Что я моментально и проверил подкинув пернатого к потолку. Такой подляны от жизни Гоша не ожидал! Первый раз в своей жизни он что то матерно крякнул и судорожно махая крылами устремился на шторину, где прочно вцепившись когтями и окончательно проснувшись начал изучать обстановку. Обстановка, по его мнению, была херовой. Со всех сторон к нему подкрадывался я, и применяя стратегически грамотный прием растопыренными руками, заставлял дикую птицу смещаться в угол. В угол Гоша не хотел. Поэтому он семеня когтистыми пальцами вскарабкался до самой гардины и торжественно насрал на шторину.
Это было высоко.
- Гоша…Иди сюда, дурачок… - ласково позвал я, и шепотом добавил – …емнутый… Гоша почуяв подляну попытался забраться еще выше, но выше был уже потолок в который он и уперся затылком. Теперь он напоминал знаменитых Титанов поддерживающих крышу.
Лезть за ним не хотелось, и я тряхнул шторину.
Гардины вешал тоже я.
- Да ну вас всех на куй!!! – орал КешаГоша пролетая надо мной, копошащимся под упавшими шторами. После чего он залетел в клетку и сделал вид, что спит.
А потом… Потом, некоторое время спустя, в один из дней его старческие руки не смогли удержать тело на шторе, и он с высоты потолка грохнулся в ванночку с фиксажем.
Но у него же были крылья… Может это он специально?
Из Ленинграда в Москву меня забрали ранней весной, месяца за полтора до того, как пришла пора вступать в пионеры. На день рождения Ильича нас повезли в Музей Ленина. Накануне учительница громко сказала классу, обращаясь при этом только ко мне: "Ты приехала к нам из города Ленина и, конечно, по нему скучаешь, но зато в Москве ты завтра увидишь самого Владимира Ильича. Смотреть на него грустно, это же близкий и родной тебе человек, но это хорошая грусть. После приема в пионеры мы пойдем в Мавзолей!"
Дома я учила клятву, мама гладила мне галстук и белую кофту, а отчим, то есть московский папа, кроил свою военную диагональ (старшему офицерскому составу выдавали отрезы из особо мягкой качественной шерсти). Он срочно доделывал мне пионерскую юбку, которую сам высчитал и вычертил, как курс корабля, а потом заложил крупными складками.
Когда я повторила "перед лицом своих товарищей торжественно обещаю", мама нервно сказала: "Витя, это плохо кончится. Я знаю, что перед лицом товарищей ее обязательно вырвет. Помнишь, что с ней было в зоологическом, у мамонта?"
Когда я дошла до "жить, учиться и бороться", то вспомнила о Мавзолее и сказала родителям, что нас завтра поведут еще и туда. Мама охнула и села с утюгом на табуретку, а потом сказала твердым голосом, как заведующая отделением педиатрии: "Ты слышал? Ее ведут смотреть на мумию. Наталья, не вздумай так завтра сказать. Ленин не мумия, и выйди отсюда в маленькую комнату. Витя, она же умрет там, у этой мумии. Еще когда мы были в зоологическом... Когда она увидела слепок нижней челюсти парапитека... Витя! Шей к юбке большой карман!"
"Зачем?" - поинтересовался папа. "Чтобы рвать! - отчеканила мама. - Она туда положит купальную шапочку! И в нее будет тошнить! Не на Ленина же! И хорошо, если у нее вдобавок приступ астмы не начнется!"
Утром меня накачали теофедрином, чтобы не кашляла и не задыхалась, и дали с собой в большой карман купальную шапочку. "Если что, уткнись в шапку, как будто ты плачешь, - сказала мама. - И не вздумай даже поворачиваться к Ленину". "Кажется, он под стеклом, - сказал папа. - Но все равно, Ната, на гроб лучше не гляди".
Слово "гроб" меня поразило еще больше. Значит, мумия в гробу.
В музее нас выстроили в каре. На согнутой в локте левой руке у меня висел треугольник галстука. Правой рукой я должна была отдать салют "Будь готов!". Успею ли я выхватить шапочку? И как ее потом держать одной рукой? А если еще и кашель? Чтобы не перевозбудиться, надо было думать о самом плохом, то есть об украденной из кармана отцовской шинели мелочи. Я ее тырила уже четыре раза для мальчика Свиридова с улицы Климашкина, который меня начал шантажировать, едва я приехала в столицу. Он грозил, что расскажет родителям, как я не ем в школе бутерброды, отдавая их другим, в том числе и ему.
И вот мы стоим, как малолетние официанты, с галстуками на руках, и я вдруг начинаю плакать из-за этой чертовой мелочи. Мы хором читаем клятву. Ко мне подходит старшая пионервожатая, чтобы повязать галстук. Я изо всех сил шмыгаю носом и говорю ей, что украла деньги. Она шепчет: "Чш-ш-ш... Тихо". Завязывает мне галстук под самое горло и отдает салют. Я тоже поднимаю руку.
Потом ничего не помню, но каким-то макаром мы все, очевидно, добираемся до Мавзолея. Мы туда входим, у меня в левой руке сжатая в комок резиновая шапочка, а правой велят отдать салют, когда я поравняюсь с гробом.
Я думаю о плохом - о том, что мама меня, очевидно, стыдится, поскольку все время говорит, какая я худая, страшная, бледная и хриплю - так сильно, что паршивая медсестра из школы звонила ей, врачу и диагносту, и спрашивала, не проглядели ли у меня туберкулез, который у ленинградских "болотных" детей сплошь и рядом.
Кто-то очень мягко кладет мне на плечи руки, я таю от счастья и благодарности за такую своевременную нежность, но эти руки плавно поворачивают мою голову влево. Мужской тихий голос приказывает: "Смотри, пионерка. Враги убили товарища Ленина, и мы должны поклониться ему..." Я делаю все, что говорит голос. Смотрю на лицо в гробу. И низко кланяюсь, вместо того чтобы отдать салют. Почти в пол, как на хореографии. В то же время я чувствую, что совершаю что-то страшное и непоправимое. Я лечу вниз. Большие руки вдруг распрямляют меня и, как большие крылья, выносят прочь из этого длинного зала со страшной музыкой - кажется, очень быстро.
И вот я иду домой, расстегнув пальто, и пою песню про моряков. Галстук почему-то кажется слишком длинным, но не важно. Все видят - я его получила.
Через два дня я открываю дверь на звонок и вижу Свиридова. Папа только пришел, шинель висит на вешалке в прихожей. Свиридов просит денег. Я говорю, что у меня нет. Тогда он повторяет те слова, которые были моим кошмаром уже много дней: "А ты в карманЕ, в карманЕ..."
Я кричу изо всех сил, и прибегают мама с папой. Я кидаюсь на Свиридова, и мы рвем друг другу волосы. Я все рассказываю и умоляю меня простить, обещая копить деньги на мороженое и этими деньгами возвращать долг. Московский папа уходит со Свиридовым.
На следующий день приходит очень красивая старшая сестра Свиридова и отдает маме мелочь - она дозналась у брата, сколько тот у меня выпросил.
Она весело смеется с родителями в комнате (и мне это удивительно). Я утыкаюсь в чудесную не обкрадываемую больше шинель и плыву от счастья, потому что больше не боюсь никого: ни Ленина, ни Свиридова.
Наверное, этот мальчик стал хорошим человеком, и надеюсь, если он это прочтет, то простит, что я не изменила его фамилию.
Скопировал с одного фейсбука, есть над чем поржать:
Добрались сегодня руки дописать про свой автопробег Москва – Болгария. Предыдущие 3 части - уже далеко внизу в ленте, но друзья, и особенно папа, просто требовали 4-ую.
Собственно ключевой эпизод – пересечение румынской границы, он правда заслуживает отдельного описания в литературном стиле...
Июльский зной немного смягчался прохладой, которую поднимал ветер с Дуная. Великая европейская река Дунай. Сколько народов пересекало это реку в поисках своей земли со времен Великого переселения. Скифы, гунны, волжские булгары, венгры, сербы, германцы, хорваты, гагаузы, османы… Настал и мой черед пересечь эту реку в поисках своего счастья.
Я переселяюсь из дома в Москве к себе же домой в Болгарию. Еду вторые сутки. За спиной Россия, Малороссия, которая теперь Украина, Одесса, которая ни разу не Украина, Приднестровье, Бессарабия, Молдавия, и вот я стою на мосту через реку Прут на ее впадении в Дунай, между пройденным постом молдавской границы, и еще не пройденным румынским.
В раскаленном от жары Peugeot 4007 мерно спят дети. Они всегда спят, когда едут с папой в долгую поездку, приучены к этому еще с ясель, можно сказать. Справа развалилась жена, ноги в окно, во рту жвачка, солнечные очки. Сама невозмутимость.
Передо мной шлагбаум румынской границы, над которым огромный знак Евросоюза. Желтые звезды образовали солнечный круг на синим фоне и как бы говорят тебе: «Добро пожаловать в цивилизацию, мой дорогой друг, уставший от этих ужасных Россий, Украин, Беларусей и Молдавий». Везде на таможне расклеены анти-коррупционные плакаты, направленные на демонстрацию отсутствия взяток в зоне Евро. На одном из них грязная волосатая рука протягивает пачку денег европейскому таможеннику, который делает лицо «Нет!», как на советском плакате времен борьбы с алкоголизмом, и тянется за наручниками. На другом плакате правила пересечения таможни, и улыбающийся румынский страж границы на переднем плане изображает уверенность в том, что он неукоснительно будет следовать правилам, и только правилам, бросая в темницу взяточников, стремящихся правила нарушать (на заднем фоне плаката мерзавцы-взяточники славянской внешности томятся за решеткой).
Возникло чувство, что я, наконец, достиг земель Цивилизации, и больше не буду иметь дела с персонажами вроде хохлов-гаишников и злобных молдавских фурий-таможенниц (см. предыдущие части повествования в ленте моего FB).
О, если бы я знал, забегая вперед, НАСКОЛЬКО все это НЕ так!!!
Шлагбаум поднят и я с вдохновенным чувством въезжаю на таможню Евросоюза. Здравствуйте, товарищи! Вот мой шенген! Это мои дети и жена, они со мной, вот их шенген!
Румын осматривает меня каким-то хитрым цыганским взглядом с непонятным мне прищуром, забирает паспорта и другие документы, уходит к себе в таможенную будку. Возвращается через 10 минут. Я протягиваю руку за паспортами, пребывая в уверенности, что штампы проставлены и я могу ехать дальше. Ведь у меня же все в порядке со всеми документами.
Однако, протянув паспорта, которых я уже почти коснулся , румын внезапно одергивает руку, словно дразня меня, мгновенно прячет все наши документы в карман и :
- У вас тонировка на стеклах, въезд запрещен!
У нас действительно тонировка задних стекол, но заводская. Я ПОКА думаю, что это какое-то недоразумение и сообщаю румыну-таможеннику, что тонировка заводская, машина французская, т.е. произведена в Евросоюзе по его нормам и требованиям.
Румын как-то странно, полу-одобрительно, покачивает головой и сообщает мне, что:
- У вас всех нет медицинской страховки!!
Меня это немного начинает раздражать. Как так нет? Вот же они, все страховки, на всех членов семьи, у него! Он что, не смотрел документы, которые я ему предоставил?! Тем не менее я спокойно показываю ему, где в документах находятся страховки.
- У вас нет европейской страховки на автомобиль GreenCard!
Это уже не смешно. Очевидно, что румын вообще не смотрел мои документы. Что он хочет? Непонятно. Зеленая карта на автомобиль есть, специально куплена еще в Москве. Показываю ее румыну.
- У вас нет огнетушителя и аптечки!!
Меня прошибает чувство гнева, уже хочется поговорить с этим гадом совсем не по-европейски. Дело не в том, что огнетушитель и аптечка есть. Дело в том, что когда румын произносил эту фразу, он улыбался как последний негодяй, глядя на забитый под потолок вещами, перевозимыми из Москвы в Болгарию, багажник моего авто. Скажу так, в пути я ориентировался только по боковым зеркалам, так как по центральному зеркалу заднего вида это было бесполезно делать, в виду забитости багажника по самые не балуйся.
Я пока спокойно объясняю румыну, что огнетушитель и аптечка есть, но чтобы их показать, я должен выложить все тщательно сложенные вещи из багажника на асфальт, что является для меня неприемлемым.
- У вас нет огнетушителя и аптечки, выкладывайте вещи, проезд запрещен!!
Ах ты су..ка румынская! Ну ладно, выложу вещи, раз ты так того хочешь. Вот падла! Видит же, что у меня в машине дети и жена, ан нет, все равно издевается. Ну хорошо, будет тебе сейчас и аптечка, и огнетушитель будет, едрить твою маму.
Выкладываю все вещи из багажника на асфальт, показываю румыну. Страж Евро-кордона удовлетворенно кивает головой и небрежным знаком показывает, чтобы я собирал вещи обратно в багажник.
Я укладываю всё своё, которое вожу с собой, обратно. Процесс занимает массу времени, торчу на румынской таможне уже битый час.
Как только укладываю последнюю вещь и с усилием захлопываю крышку багажника, утрамбовывая груду всего перевозимого, уложенного второй раз за двое суток, слышу за спиной убийственное:
- У вас нет треугольника!!
Я закипел. Объясняю ему на смеси русского матерного, английского и активной жестикуляции, что треугольник был там же, где и аптечка с огнетушителем, и для доказательства наличия оного дорожного знака в машине, мне придется повторить пытку под названием «разгрузи-загрузи автомобиль» третий раз за двое суток.
Лицо румына непроницаемо. Эмоций нет, только какой-то дьяволенок в глазах, и уголки губ подергиваются в издевательской усмешке.
- У вас нет треугольника!! Проезд без треугольника в Евросоюз запрещен!! – выкрикивает румын.
Во время выкрикивания ему не хватало только вскинуть руку в своем фашистском порыве и крикнуть «фойер», отдав команду расстрелять меня и автомобиль за отсутствие треугольника из всех орудий блок-поста таможни.
Если бы он это сделал, то понятно, что ответить мне было бы нечем, ибо стрелковое оружие у румынских таможенников имелось в наличии, а мой ответ был бы крайне не пропорциональным, причем с обратным знаком. Хотя у меня был уже слегка подгнивший банан, так и не съеденный молдавскими таможенницами (см. предыдущие серии автопробега), но бросаться бананом в гада-румына было бы, скажем так, эффектно, но не эффективно.
Но треугольник то у меня есть! Я спокойно…. Повторяю, спо-кой-но, но весь белый от злости, снова разгружаю багаж, опять трачу на это пол-часа, и демонстрирую этой сволочи треугольник.
И опять, наш доблестный румынский таможенник удовлетворенно кивает головой и небрежным знаком показывает, чтобы я собирал вещи обратно в багажник. Ха! Ха-ха!! На этот раз меня не проведешь, цыганщина ты эдакая. Я медленно мотаю головой и пальчиком, всем своим видом показывая: «Не! Скажи мне пожалуйста, дорогой, чего еще у меня нет?».
И тут, что было для меня полной неожиданностью, румын делает торжественное лицо и выпучив от удовольствия глаза, произносит:
- У вас нет желтой жилетки!!
Какой такой жилетки, твою мать?!! До меня медленно доходит, что видимо речь идет о тех светоотражающих жилетках, которые одевают ночью на трассе, если, например, выходят из автомобиля менять колесо …
Так дело то в том, что перед поездкой мы с Олесей очень внимательно изучили перечень всего, что должно быть в с собой при въезде в Евросоюз на своем автомобиле, и в этом списке жилетки не было! Не было!! Поэтому чего-чего, а желтой жилетки у меня действительно с собой нет.
Я объясняю все это румыну, который подло ухмыляется и с еще более торжественным видом говорит:
- Ехать обратно в Молдавия, в магазин, покупать там Желтый Жилетка, только после этого заезжать в Евросоюз.
После чего румын разворачивается и скрывается в своей будке, при этом унеся с собой все наши документы и паспорта.
Я стою совершенно о..евший. Перспективы мне абсолютно не понятны, учитывая местонахождение на мосту через реки Прут и Дунай между Молдавией и Румынией, отсутствие роуминга, присутствие детей и жены, и изъятых румыном документов. Как же мне бороться за свои права в этом Евросоюзе? И тут до меня наконец-то ДОХОДИТ. ДО-ХО-ДИТ.
И я делаю абсолютного наш, родной, русский поступок, с которого можно было бы начать, и не терять даром два часа на румынской таможне имени славного анти-коррупционного Евросоюза.
Я кладу в дальний угол багажника двадцать евро.
- Эй, мужик, я нашел жилетку! Вот она!! – и тычу пальцем в багажник.
Румынский таможенник выныривает из своей будки, внимательно на меня смотрит, ковыряя одной рукой в носу, а второй поигрывая нашими паспортами.
Медленно подходит. Оглядывается по сторонам. Нет никого? Засовывает свое туловище в багажник.
- Где жилетка?
- Вот она, вот она, мужик, там, смотри!!
Румын снисходительно улыбается, но свое туловище из багажника не высовывает. Манит меня жестом, типа засовывай свое тело тоже сюда. Я засовываю. Со стороны это смотрится примерно так – из багажника торчат две жопы с паспортами, за которыми не видно и не слышно абсолютно ничего, что происходит внутри. Рядом валяется куча хлама, ранее оттуда извлеченного, аптечка, огнетушитель и треугольник. В багажнике между телами от этих жоп происходит диалог. Румын одной рукой показывает на 20 euro, а на второй руке показывает мне два пальца и говорит:
- Твоя «жилетка» второго размера, - затем показывает четыре пальца и продолжает, - А надо, чтобы «жилетка» была четвертого размера!
- Понял, увеличиваю размер «жилетки» до четвертого размера! – я достаю еще двадцать euro и кладу рядом с предыдущими. Подсвечиваю зажигалкой. Румын жадно хватает 40 euro, комкает и быстро, с серьезным лицом, прячет в пиджак.
- Теперь ваша жилетка в порядке, можете проезжать! – и румын отдает мне все документы и наши паспорта, в которых, оказывается, все штампы уже были давно проставлены, а эта скотины просто вымогала деньги все эти два часа.
Сам румын стремительно, без капли стыда, скрывается в своей будке и поднимает шлагбаум на выезд с таможни, на въезд в Евросоюз.
Я не менее оперативно загружаю багажник и скорее давлю по газам, лишь бы поскорее покинуть таможню, пока мне еще чего-нибудь не рассказали, чего у меня нет.
Въезжая в Европу, я мельком бросил взгляд на плакат, где грязная волосатая рука протягивает пачку денег европейскому таможеннику, который делает лицо «Нет!», как на советском плакате времен борьбы с алкоголизмом, и тянется за наручниками.
Привет, Европа! Эти правила нам, к огромному сожалению, очень знакомы, и Вы даже не представляете, что будет, если вы действительно хотите по ним с нами играть…
На сайте "Российская общественная инициатива" натолкнулся на очень интересную народную инициативу "Закон об оскорблении чувств неверующих граждан Российской Федерации". Рекомендую почитать и посмеяться. Конечно, в таком виде его не примут, но хоть какие-то подвижки эта инициатива сделать может. По её мотивам, а также вслед за запретом пропаганды гомосексуализма родился один проект, который НЕ НАДО туда выкладывать, пожалуйста. А то вдруг получится, в нашей стране всего можно ожидать...
Проект о запрете пропаганды леворучия (левшей). Мотивировка: 1. Традиционно все важные действия производятся правой рукой: рукопожатие, письмо, держание ложки, осенение крестом. Правильные люди будут оскорблены, если в их присутствии эти действия будут производиться левой рукой. 2. Под правую руку сделаны ножницы, наручные часы, органы управления транспортными средствами. Неестественно и неудобно пытаться работать с такими предметами "неправильным" путём. 3. Количество левшей намного меньше количества правшей, что ещё раз подтверждает, что леворучие ненормально. 4. Подавая дурной пример ребёнку, родитель-левша может сделать его тоже левшой, что испортит ему жизнь. Предлагается: 1. Запретить пропаганду леворучия, не допускать публичных высказываний в его защиту, демонстрации его якобы равноправия или преимущества. 2. Не допускать изготовления и распространения предметов, изготовленных специально для удобства использования левшами. Предметы, которые естественным образом удобны и для правшей и для левшей (ложки, ножи, симметричные компьютерные мыши и т.п.) постепенно выводить из оборота и заменять на несимметричные, удобные только для правшей. 3. В публичных и общественных местах, а также местах, куда допускаются несовершеннолетние, все действия разрешено производить только правой рукой. Когда для какого-либо процесса необходимо участие второй руки, позволяется использовать не более трёх пальцев левой руки или звать помощника. 4. В образовательных учреждениях для полного исключения возможных действий левой рукой все взрослые, включая учителей и посетителей, должны привязывать левую руку, согнутую в локте, к спине. Необходимо разработать стандарты, регламентирующие устройство и тугость повязки, а также максимальные свободные движения привязанной левой руки. 5. Семьи, где есть дети и хотя бы один леворукий родитель, поставить на учёт. Детей регулярно тестировать на предмет леворучия, и в случае появления оного, леворукого родителя лишать родительских прав, а ребёнка направлять на курс реабилитации.
Увидел рекламный постер Сбербанка. К олимпиаде готовятся. Прыгун с трамплина парит на горном фоне. И слоган: Вместе к новым высотам. Нет, может, в Сбербанке и не догадываются, что с трамплина не к новым высотам вовсе, а просто вниз летишь, но я об этом твердо знаю. Меня хоть совсем пьяного разбуди, спроси, куда с трамплина прыгуны летят, я твердо отвечу. Выругаюсь, но отвечу. Такое не забывается потому что.
Мы тогда в одной архитектурной мастерской одного города выпили. По чуть-чуть. С ее начальником. И начали проект церкви обсуждать. Так получилось. Я ему эскизы набрасываю один за другим, а он отвергает. Эти архитекторы к строителям всегда так относятся. Вот предложи им на трезвую голову окошко с одного фасада на другой перенести, или балкон с лепниной на фронтон присобачить, так с превеликой неохотой, но сделают. Потому что знают, что это не сам я просил, а только волею пославшего меня заказчика. А когда приняв на грудь пару рюмок, начинаешь им художественные предложения вносить – таки практически все без толку. Особенно на втором литре на брата. Некоторые так вообще умудрялись вырубиться до осознания всей красоты моих предложений.
Так и тут. Давай, говорю, Коля, закомарные своды зафигачим. Для красоты и вот такой вот формы с видом. А окошечки вытянем и сузим кверху. И финтифлюшек по бокам зафи…, наделаем то есть, в виде таких вот колонн. Зашибись колокольня выйдет. Я приблизительно такую видел где-то. Говорю, а сам карандашом японским, узкогрифельным по листику чиркаю для графического пояснения образов: тут лестницу для звонаря, я СП по храмам смотрел, там про наружные лестницы с узорами не написано ничего. Значит можно.
- Нет, - отвергает Коля в который раз мои картинки. - И нефига мне тут. Наливай лучше. Каждый должен своим любимым делом заниматься, из конца в конец, а не храм Святого семейства битый час рисовать дилетантскими штрихами. Тоже мне Гауди. Мы церковь в Кустиках проектировать собираемся или где? Вот и нечего будущий исторический облик своими предложениями портить.
- Ах так, - начал было я, и тут, как всегда, на самом интересном месте зазвонил телефон.
- Здравствуйте Николай Гаврилович, - раздался из трубки бодрый, спортивный голос, - у нас трамплин падает, не могли бы вы прям сейчас приехать.
- Сейчас узнаю, - отвечает Коля в трубку, трезвым, практически, голосом и меня спрашивает: ты теодолитом пользоваться умеешь?
- А как жеж, - отвечаю, - как сейчас помню, иду я по стройплощадке, в одной руке теодолит, в другой тахеометр, в третьей руке нивелир, в четвертой две рейки…
- Не ври, - прерывает меня Коля, - одной рукой две рейки сразу не унесешь…
- Так рейки новые, - говорю, - компактные, а в одной руке пара, потому что иначе у меня б руки для лазерного дальномера не хватило…
- Мели, Емеля - твоя неделя, - отмахивается Колька, - а машину ты не отпускал еще?
- Не отпускал, - тут я уже серьезно, - кто-то же должен меня домой отседова везти?
- Через полчаса будем, - говорит Колька в трубку, переставая прикрывать динамик телефона ладонью, - ждите.
Он быстренько собирает ящики инструмента и, пока мы едем в лифте, рассказывает.
- Трамплин не то чтобы падает. Но подвижки есть. Нехорошие. Мы полгода назад там даже маяки с аппаратурой слежения установили. Ползет, гад, но постепенно замедляется. Пока опасности никакой, но тамошние спортсмены, как статью в газете какую прочтут, так сразу и звонят, что все пропало, а им прыгать надо. И соревнования у них. А аппаратуре они не верят. Они мне верят, когда я с теодолитом вокруг трамплина шаманю. Твоя задача помогать, умные слова говорить и головой кивать, если спросят. Справишься?
- Еще бы. Головой кивать это я завсегда с радостью. Особенно когда спрашивают: пить будешь? Ну как на такой вопрос головой не кивнуть? Отрицательно, разумеется.
- А вот умничать не надо, - говорит Колян, - там спортсмены ведь. Они и накостылять могут слишком умным.
На трамплине нас хорошо встретили. Даже двух молодых спортсменов из секции в помощь выделили. Рейки носить и ящики с приборами. Битый час вокруг трамплина лазили. Если б не две фляжки по поллитра, в конец бы замучались.
Зато потом Колька, главному их, с чистой совестью сказал, что все нормально, еще годик точно не сползет трамплин с горки, но через месяц еще раз проверить надо.
Про проверить, главный как-то не расслышал даже, потому что на меня смотрел. То есть я верхушку трамплина рассматривал, а он меня за этим делом наблюдал.
- Что, - спрашивает, неожиданно так, - небось страшно даже подумать туда взобраться, а уж прыгнуть так вообще ужас, да?
- Да ты что? – предательски возмущается Колька, пока я раздумываю с какой руки этому главному по трамплину съездить, - ты кого пугать вздумал? Это типус не просто человек, а мастер спорта с лыжами. Ему ваш трамплин, что слону дробина. Он и не с таких у себя в Москве прыгал. Он вообще у себя в Москве по трамплинам чемпион.
Про Москву это он зря. Про мастера тоже, собственно, напрасно, но после Москвы у меня дороги назад не было уже. Главный сразу зацепился.
- Москвич, - говорит, - мастер спорта. Это замечательно. Сейчас мы вам амуницию подберем, а лыжи я вам свои дам. Мы с вами и весом и ростом одинаковые почти будем. Пойдемте переоденемся, и вы покажете нам провинциалам, как московские мастера летать умеют. Ну как тут назад отвернешь, когда тебя в такое положение воткнули? Никак. Погрозил я этому архитектурному грифелю кулаком напоследок и переодеваться пошел.
- Только, - говорю тренеру, - вы мне костюмчик покрасивше расцветкой подберите, чтоб он внешнего впечатления от моего полета не портил. А то знаю я вас: подсунете прошлогоднего фасона, а мы в Москве к такому не привыкли. У нас от этого настроение портится.
- Не извольте волноваться, - отвечает главный по трамплину, - у нас для всяких тут таких как вы последние итальянские поступления имеются, всяко красивей чем вы летаете, - а сам к раздевалке меня подталкивает. Чтоб быстрее шел, значит.
Переодели меня в костюмчик с каской. Лыжи дали. Лыжи тяжелые, а каска наоборот. Беззащитная какая-то каска. Их для таких трамплинов наподобие спускаемых аппаратов ракетно-космического корабля Союз надо делать. И парашютами снабжать. И тормозными ракетными двигателями аварийной посадки. А вовсе не ту легкую фигню предлагать, что мне на голову ремешком пристегнули.
Особенно остро все несовершенство каски чувствуется, когда с площадки трамплина вниз смотришь, на той жердочке сидя. И слушаешь наставления всяких нелюдей, как ноги держать и как руками воздух ловить.
- А чего это я мастеру спорта из самой Москвы очевидные вещи объяснять буду? – спросила эта нелюдь и сказала. – Пошел!
И я пошел. То есть поехал. Это всем кажется, что там быстренько скатываются, от стола отрываются, недолго парят, скоренько приземляются и обратно наверх лезут. За повторным удовольствием. На самом деле все очень медленно.
- Пошел. – Повторил я про себя, скатываясь вниз по разбитой лыжне, - Мама. То есть, папа. То есть мама. То есть, господи. Чтоб я еще раз неумеючи тебе колокольни рисовал. Не буду больше. Если долечу.
Впрочем, в том что я долечу сомнений у меня не было. Никаких. Лететь-то вниз. Это вверх не у всех получается. А вниз оно легко. Не сказать бы, чтоб всегда приятно… Но легко. Вот помню, классе в третьем я с третьего этажа новостройки в сугроб прыгал, когда от участкового сматывались. И с парашютной вышки в Измайлово. Я вообще много откуда прыгал. Думал я, пока ехал вниз по разбитой лыжне трамплина. Там вообще легко думается о прошлом, доложу я вам.
Тут меня немного подкинуло, я ушел со стола и замер в позе титанового памятника Юрию Гагарину на одноименной площади города героя Москвы. Его еще, этот памятник, некоторые «дай три рубля» называют. Или памятником футболисту. Потому что у него в ногах мячик лежит. Тоже титановый.
Елки, кстати, по сторонам мелькают. Медленно чего-то. И земли почти не видно внизу. Пора бы уже. Посадку бы объявили, что ли. И где эта чертова стюардесса? А то надоело между делом по воздуху болтаться.
Не, я не упал. То есть упал, но не когда приземлился, а когда затормозить пробовал. Очень неудобные эти лыжи с ботинками. Широкие очень и жесткие.
Упал сижу на снегу и о жизни думаю. О том, что жизнь – чертовски хорошая штука, между прочим. Минут через пять главный по трамплинам прилетел.
- Что-то, - говорит, - московские мастера спорта некрасиво летают. На троечку.
- Допустим, на троечку, - отвечаю, - это тоже результат. Потому что я не мастер спорта, а всего лишь кандидат в эти мастера. По биатлону. И если мне прям сейчас винтовку в руки дать, то вся ваша секция дальше любого чемпиона мира по вашим прыжкам улетит. В два раза и с гарантией. А то и вовсе приземляться откажется, клином построится и в теплые края дунет. Ну те кто уцелеет, из-за того что я обоймы перезаряжаю медленно.
Тут главный по трамплину несколько позеленел, взял одну большую лыжину обеими руками и вкрадчиво так спрашивает заведующего архитектурной мастерской:
- Коля! Налево твою и направо. Ты чего мне наплел про чемпиона Москвы по прыжкам с трамплина? Про мастера спорта? Про человека с большой буквы?
Вот хорошо, что в этих трамплинных тапочках бегать несподручно. То есть несподножно. А то одним талантливым архитектором меньше бы стало. А тогда не стало, тогда стало одним трезвым архитектором больше. Потому что одним трезвым строителем больше стало еще немного раньше.
Отличный способ протрезветь, кстати. Но я его рекомендовать не могу, сами понимаете. Он труднодоступный. Тут, как минимум, нужен трамплин, начальник архитектурной мастерской и главный по трамплину тренер. Тренера придется немного обмануть, а трамплин лет через несколько закрыть на реконструкцию.
Сложный способ. Но действенный. А церковь ту мы так и не построили. Но это ничего. Построит еще кто-нибудь.
Самая унизительная ситуация, в которую вы попадали.
1. Однажды в метро я подал милостыню мужичку, который ее не просил, а просто стоял в сторонке и кепочку держал перед собой. Ну вот просто ждал кого-то человек, а кепочку снял, потому что жарко.
2. Я только устроился на новую работу. И тут небольшой корпоративчик на природе по случаю какого-то праздника образовался. Нажрались все изрядно. И такому случиться - у начальницы моей стаканчик пластиковый из руки выпал и она, нагнувшись за ним, очень громко пёрнула. Все деликатно промолчали. А меня за язык чёрт дёрнул: "Будьте здоровы, Марьиванна!"
3. Познакомился с девушкой Викой в парке, гуляли до вечера, а потом пошли к ней домой. Зашли в квартиру, она сразу в туалет, а мне показала в зал проходить. Хотя, я в туалет не меньше хотел. Я прошёл в зал, а сам танцую, так ссать хоцца. Вижу балконная дверь светится от фонаря уличного, ну я пулей на балкон и давай дудлить в пустоту, ещё и шептуна дал, как из сабвуфера. Только я закончил, захожу обратно в комнату и Вика заходит со словами: "А чё ты в темноте?", включает свет и... я вижу на диване сидят деваха с хлопцем лица типа покерфэйс, как оказалось это была сестра Вики со своим парнем, они целовались в темноте!
4. На автомате схватила за руку чужого мужика, болтала с ним и тащила за эту же руку к выходу, мужик похоже не возражал, сзади шел мой обалдевший муж.
5. Когда-то я попал в католический храм на Рождество. После молитвы все встали, начали пожимать друг другу руки. Рядом со мной сидела девушка, протянула мне руку и сказала: "Мир вам!", а мне послышалось: "Ирина". Я ей пожал руку и ответил: "Очень приятно, Георгий!"
6. Шёл ночью с девушкой, она мне что-то рассказывала.. а я сослепу в люк провалился.. а она всё рассказывала и рассказывала.. метров через 50 поняла, что меня нет.
7. Однажды у нас был праздник, приехали родственники. Ну вот выхожу я на улицу, остограмился ужо. Смотрю жена вроде моя стоит в знакомом коротеньком халатике, ну все ейное, белые волосы, попка облегающая тканью. Подхожу этак и ухватил ее за попку. Поворачивается "жинка", а это теща моя собственной персоной. Они росту одинакового, комплекции тоже, блондика. Я только и пролепетал: "А, это вы, мама!". Моя кстати ржала потом аки кобылица.
8. 1991 год, нахожусь я дома у своей будущей жены, на мой член ломтик ананаса одет, и тут заходят её родители...
9. Друг как-то позвонил, говорит: "Переезжаю я, одолжи мне сумку свою большую, клетчатую". Ну, надо так надо. С утра иду в метро, здоровая сумка через плечо. В метро, как это обычно по утрам и бывает, толпа заносит меня в вагон. Только чувствую, сумка среди толпы где-то застряла. Я просовываю руку в толпу, нащупываю свой баул и что есть силы тяну к себе. Притягиваю - и офигеваю: оказывается, вместо сумки я схватил за жопу какого-то невысокого мужичка с усами. Схватил и к себе притянул. Он стоит рядом, молча смотрит на меня круглыми глазами и усами шевелит. И блин отойти от него нет возможности: народу битком... Ехал - всю дорогу уши горели. На мужика рядом посмотреть боялся.
10. Было мне лет 11, ехал я как-то в автобусе городском.. стоя. Рядом сидящая бабулька от нечего делать начала меня разглядывать и говорит: "Какой пуховик красивый у тебя.. и штанишки, а кроссовки какие модные" (было начало девяностых и заморские вещи только начали появляться). А потом она добавляет: "Что ж ты мальчуковые вещи КУПИЛА, не достались они какому-то мальчику". До сих пор помню, что даже ничего не сказал ей - просто потихоньку свалил к двери и вышел на остановке.. За двадцать с лишним лет - первый раз рассказываю)))
11. Я снимал комнату, когда был студентом. Нажрался раз, пришел домой. Утром просыпаюсь и охуеваю. Посреди комнаты лежит развернутая газета, а на ней огромная куча гавна. Зачем я это сделал - не понимаю до сих пор. Но это все ерунда по сравнению с тем, что я понял, что пока я спал в комнату заходила хозяйка полить цветы.
12. Выгуливала своего овчара в парке часов в 7 утра. Спустила с поводка (тогда ещё на собаку без поводка, но в наморднике спокойно реагировали) и он бегает между деревцами. Честно, эту тётку, присевшую то ли писять, то ли какать я увидела в последний момент и уже не успела среагировать. Короче ситуация - сидит тётя со спущенными трусами-штанами, а моё пёсик сзади подошел и понюхал её там, где собаки друг друга нюхают. Как жеж она орала......
13. Как-то лежал в больничке с отравлением. Там холодильник был общий в коридоре. Родные приносили мне вот такие соки, я ставил их в этот холодильник. Потом какая-то падла повадилась их тырить. На третий раз я нассал в банку, через шприц с иглой откачал содержимое пакетика и залил туда свою мочу. Наутро пакетик из холодильника пропал. Больше соки у меня не тырили =)))
14. На даче с корешами крепко выпили и я спать ушел в одну из комнат. Пока спал - эти дурики потихоньку расстегнули мне ширинку и вставили в открытый клапан сосиску. Потом резко разбудили и давай кричать: "Что ж ты, сволочь, делаешь! Вставай быстро! Как не стыдно - нажрался, уснул и хозяйство свое тут вывалил всем на обозрение!" Я спросонок схватился за якобы "хозяйство" шоб спрятать его поскорее в брюки, а оно возьми и "оторвись", оставшись у мну в руках. Шуткари сказали потом, что глаза мои при этом увеличились до размеров тарелки. Такого животнага ужаса я не испытывал никогда ни до, ни после...
15. В аэропорту ссу себе в сортире, никому не мешаю... Влетает какая-то ошалелая дамочка, бросает - "Здрасьте!" и скрывается за дверью. От непоняток обоссал свои джинсы и полу куртки ссущего рядом (думал, ща по морде получу, но бедолага оказался итальянцем).
16. Ехал в поезде. Ночью спал, как полагается. И вот перед моей станцией проводник (мужик) будит меня... И надо же такому случится, что мне снилась моя девушка. Бля, ёбаный стыд! я спросонья притянул его к себе и поцеловал...
17. Я ехал в трамвае. Зашла девушка. Красивая, глаз не оторвать. Какой-то придурок, метра два длиной, каак гаркнет на весь трамвай: "Девушка! Вас птица обосрала!" Бедная девочка чуть сквозь пол не провалилась.
18. У меня отец в Польше по каким-то катакомбам туристическим бродил, и на него (по ошибке, видимо) польская туристка сзади напрыгнула - напугать хотела. Там темно было, а отец боксом профессионально занимался и с разворота тетку в нокаут отправил. Говорит, неудобно очень было, но хорошо, что челюсть не сломал.
19. Мы как-то с другом Юркой, в далёком 88 пошли в тайгу побегать на лыжах, по дороге обратно опоздали на электричку. Хорошо мимо проходил товарняк на малой скорости и мы в него запрыгнули, Юрке через какое-то время срочно приспичило, хотел он было свои дела справить в углу вагона, но мне эта идея не понравилась. Тогда он отодвинул дверь и велел держать его за шиворот. А поезд уже набрал хорошую скорость и вошёл в длинный поворот. У товарища моего пошло со страшной силой и в этот момент мы вылетаем на таёжную станцию с длиннющим перроном, на котором толпится куча, человек в 300, таких же лыжников как и мы. Картинка ещё та. Юрец с голой жопой наружу, я его держу за шиворот, говно по широкой дуге, коричневой радугой разлетается над перроном, бежать с перрона некуда, Сибирь, сугробы вокруг выше чем по самое не хочу, народ провожает нас радостными матюками, причём на станции, как потом выяснилось, было полно наших знакомых, хорошо, что нас никто не опознал, а мы и не признавались, потому как пострадавших в том сраном деле было много.
20. Однажды приехал с командировки небритый. Сразу в ванну. Помылся, побрился, и решил усы оставить. Смотрю на себя в зеркало и что-то смешно так с усами.. Выхожу из ванной, ржу и говорю девушке своей: "Смотри как смешно", а на кухне вместе с ней еёная мама сидит, и у них обоих рты пооткрывались.. Я не сразу понял, что полностью голый перед ними стоял и не только усы свои показывал.)))
21. Работаю, значит, в убогом бизнесцентре, куча офисов, на первом этаже почему-то в офисах исключительно пиздатые телки. Как-то после работы прогреваю тачку на морозе, сижу... и захотелось пернуть, ну хули, один сижу как обычно в последние 10 лет... пернул ессесно, включаю вентилятор на максимум, открываю окно и ЕБАТЬ КОЛОТИТЬ!!!! в ту же секунду в открытое окно заглядывает одна из тех девчонок с первого этажа с вопросом: "не подкинешь до дому, тачка не заводится". Хуй знает что я там в этой вонище с испугу промычал, наверно в духе "я очень занят". Так что не пердите в тачке понапрасну )))
22. Женат 14 лет. Жена категорически не любит мыть посуду. К чему это я... Пару лет назад, в ожидании перенесенной на пару часов встречи, забежал перекусить в столовую, типа самообслуживание. Как обычно всё. Берёшь поднос, загружаешь снедью, касса.... поел - убери за собой. Рядом со столом для грязных подносов - раковина для мытья рук. Перекусив, я отнес, естественно, поднос, обдумывая детали предстоящей встречи, вдруг замечаю, что в столовой неестественно тихо. Оказывается, я домываю третью тарелку!!! Ушёл я быстро.
23. В пробке... рядом остановился мерс, девушка за рулем.. красивая такая.. Стала ковыряться в носу, я смотрю, поковырявшись, достает нехуевую такую козулю, смотрит на нее и... съедает. И тут же поворачивается ко мне... Пиздец было неудобно мне что подглядываю.
24. Жили в 5-этажке, на 5-м этаже. Вызвала такси и вышла с малой на улицу - скоро подъедет. Муж и старшая дочь (тогда ей было 7) вышли на балкон, стоят на меня сверху смотрят, провожают типа. Машем там друг другу, подмигиваем. Соседи туда-сюда ходят внизу, кто мусор выносит, кто машину заводить вышел. И тут старшая дочь сверху кричит: Мама, мама, а папа пёрнул!!!
25. У меня на светофоре машина вперёд покатилась, а впереди газель стояла. Я подумал, что это он назад катится. Я катился, дико сигналил и орал в окно!
26. Дело было в автобусе, решил шипуна пустить, а жахнул как из двухстволки, рядом ехала девушка, я повернулся в ней и сказал: - Стыдно? Вали на меня=)) Девчонка покраснела как помидорина и на следующей остановке выскочила.
27. Я с дикого перепоя, в чужой квартире, зашёл в другую комнату, где друг петрушил девку. И, включив свет, нассал на ковёр...
Продолжая серию своих пошлых, но подлинных рассказиков, рискну поделиться ещё одним услышанным случаем из жизни. Из разряда тех историй, что не хочешь слушать, не слушай, а врать не мешай.
Итак, есть у нас под Тюменью местный санаторий курортного типа Тараскуль. Назван он так по имени расположенного рядом посёлка и известен в основном своими источниками с минеральной водой, на которых и основаны различные типы лечения.
Раньше эта здравница была для тюменцев куда более доступна, но в последние годы там сделали ремонт, огородили территорию, в разы повысили цену и сейчас основной контингент отдыхающих там составляют лишь немногие небедные горожане, да многочисленные северяне, за которых их тучные нефтегазовые шараги вваливают деньгу по соцстраху. Молодёжи среди них немного, лечить болячки приезжает народ в основной массе постарше, от среднего до пенсионного возраста, поэтому здешняя жизнь протекает весьма спокойно и умиротворённо, без каких-то особых волнений.
После утренних процедур все растекаются по территории, убивая время, которого, несмотря на интенсивное лечение, всё равно остаётся более чем достаточно. Женщины обычно гуляют по лесу, кормят местных белок и обсуждают свои брошенные дачи - свидетельства их сверхчеловеческого трудолюбия. После моциона они, как правило, идут проверять клумбы у главного корпуса, не забывая сделать на их фоне очередные снимки на телефоны. Дружно полагая, что фото на фоне зелени придаёт им более юный и цветущий вид они по-лебединому раскидывают руки, на пару секунд застывая с улыбкой перед цветами и кустарниками. Мужчин же флористика интересует куда в меньшей степени и после процедур они, не задерживаясь у цветов, сразу проходят до берега, где разбирают удочки, угрожающе-сексуально выдвигая их в сторону озёра, после чего сидят, дёргают небольших карасиков, сетуя на плохой улов и поминая рыбалку на Оби, где счёт пойманной рыбы ведётся мешками.
Из других забав в санатории имеется библиотека, бассейн, сауна, парочка крохотных кафе, музыкальные вечера по пятницам и раз в неделю автобусная экскурсия до Тобольска. На этом все нехитрые местные развлечения и заканчиваются.
Вообще, надо заметить, что весь уклад курортной жизни в подобных местах подразумевает некую неторопливую размеренность, довольно унылую в своей однообразности. Не выдерживая этой тоскливой повседневности, часть лечащихся уже с обеда стартует в поселковый магазинчик за чем-нибудь горячительным, приобретая к концу отдыха фирменно-монохроматические (в тон носа) лица.
И, возможно, как раз скука, помноженная на обилие свободного времени и подталкивает тамошних отдыхающих устраивать бесчисленные адюльтеры. Занятие это, несмотря на всю его греховность и обречённость (чем, вероятнее всего, и объясняется сладость курортных романов), является тут до чрезвычайности популярным. Страсти кипят нешуточные, а, учитывая, что кавалеров традиционно раза в три меньше чем представительниц слабого пола, напряжение в межполовых отношениях нередко достигает такого уровня, которому позавидовал бы даже сам Тесла. За довольно короткое время пары успевают найти друг дружку, пройти путь от ухаживания до вечной любви, поревновать, рассориться, сойтись снова и расстаться навеки. Проще говоря, люди здесь устраивают себе всё то, чего в обычной жизни им всем зачастую и не хватает.
Видимо поэтому, с учётом всего вышесказанного, санаторий Тараскуль и носит в народе намного более ёмкое и красноречивое название – Потаскуль.
Дальше переходим на личности. Наш герой с древнегреческим именем Анатолий прибыл сюда из Сургута, где он трудился механиком в управлении транспорта. И, к концу первой недели, пройдя курс лечения в высокой блестящей ванне, похожей на большой адронный коллайдер, он уже начал томиться от безделья, дойдя до всем известного состояния, когда и скучно и грустно и некому руку подать.
Несколько дней Анатолий провёл на озере. И даже успел неплохо загореть на небольшом местном пляжике. Какое-то время он безмятежно просидел на берегу, глядя на водную гладь и изредка болтая с рыбачившими рядом мужиками. Сначала такое времяпрепровождение было ему по душе, но со временем стало чего-то не хватать. Ведь, как известно, если долго сидеть на берегу и смотреть на воду, то у тебя обязательно встанет. Уж что, что, а мать-природу не обманешь.
Поэтому нет ничего удивительного в том, что, когда пляжный вид отдыха ему поднадоел, Анатолий, немного поразмыслив, решил уйти в блуд. А почему, собственно говоря, нет? Мужчина он не старый, все системы работают нормально, не курит, спиртным не злоупотребляет. Да и супружница, к счастью, далеко. Здраво оценив все свои шансы, он пришёл к выводу, что он, если так разобраться, по всем статьям, просто находка для какой-нибудь одинокой скучающей барышни. Осталось только оную барышню где-нибудь и раздобыть.
И вот сразу же после завтрака и своей надоевшей ванны он решил пойти прогуляться и заодно присмотреться к вероятностным кандидаткам. Кандидатки тусовались главным образом вблизи спортплощадки, рассредоточившись на установленных там вдоль дорожек скамейках-качелях. Парами либо поодиночке они лениво раскачивались, время от времени отталкиваясь от земли ногами. При этом они с независимым видом глазели по сторонам, принимая при появлении мужчин наиболее выигрышные и изысканные с их точки зрения позы.
Вот на одной из таких качелей Анатолий и обнаружил подходящую для себя даму. Довольно спелую даму, надо заметить. Что было ясно уже издали по её, выпирающему далеко за качели, бюсту, обтянутому явно маловатой для него футболкой. Выражение лица при этом дама имела несколько лукавое, поглядывая вокруг словно школьница, у которой внезапно уехали на дачу родители... Это сочетание пришлось Анатолию по душе и он, недолго думая (а точнее совсем не думая), подошёл к ней поближе, потолковать, как говорится, на предмет знакомства.
Звали её, как выяснилось, Нина, сама из Ноябрьска. Вполне себе презентабельная разведенка, уже давненько разменявшая тридцатник, не перестав при этом оставаться довольно привлекательной женщиной. С бывшим мужем-дальнобойщиком они прожили почти пять лет, после чего он, посадив к себе в кабину молодуху посудомойку из столовой, где сама Нина работала заведующей, топнул по тапочке и укатил куда-то на Украину. Разводились они уже заочно. На бывшего мужа, хотя он и бросил её как бомбу на Японию, зла она не держала, живя сейчас вдвоём с матерью и почти всё время отдавая работе.
В принципе, всё у неё было ровно, за исключением того, что слегка стала беспокоить спина, которую она и приехала сюда подлечить. И, конечно же, немного напрягало то, что ничего интересного в ее личной жизни не происходило. Ну, вы понимаете…
По тому, как она всем этим так доверчиво с ним делилась было ясно, что женщина она была довольно простая и бесхитростная. Но, всё же, судя по тому, что его имя она произносила с некоторым французским прононсом – Анатоль, некоторая тяга к утончённости в ней явно присутствовала. Проговорили они так до самого вечера и даже пропустили обед, из чего Анатолий сделал вполне закономерный с его точки зрения вывод, что он, скорее всего, ей понравился. Как и она ему. А взаимная симпатия, как известно, в большинстве случаев ведёт к чему-то гораздо большему, чем просто пустые разговоры.
Вот так вот, собственно говоря, между ними и началось всё то, что и должно было в этом случае начаться.
Безусловно, я сильно преувеличу, если скажу, что их стремительный курортный роман развивался как-то особенно изысканно. На самом деле, всё было достаточно просто. Он не пел под её балконом серенады, не страдал, словно мавр от дикой ревности, не цитировал ей Хайяма и не сочинил в её честь ни одного сонета.
Она не травилась из-за него ядом и не плела для него венков из полевых цветов. Грудь её не вздымалась при пении ему томных любовных романсов. Ни правая, ни левая.
Ну, что ж, увы, не «бель эпок». Никто толком уже и не знает, как нужно красиво романиться. Да и как такое возможно в санатории, где антураж, надо признать, мало подходит для подобных безумств. Мосты по вечерам не разводят, балы не устраивают, голубей почтовых друг дружке не шлют. Даже розы нарвать для своей пассии у кавалера не получится, спалит камера охраны. Особо не извернёшься.
Но зато Анатолий объяснил своей избраннице, как устроена его УТТ и какой всё же, прошу прощенья, мудак их новый замначальника по транспорту, мало что смыслящий в специфике их работы. Она же в ответ рассказала ему, как они в столовке праздновали восьмое марта, и как они тогда лихо с поваром Артуриком станцевали лезгинку.
Спустя пару дней такого общения, между нашими героями закономерно начало ощущаться мощное сексуальное напряжение, которому так или иначе суждено было выплеснуться. Что и произошло к концу третьего дня знакомства, когда просто торчать и жимкаться на качелях им обоим поднадоело. В этот день они разошлись пораньше, договорившись, что сегодня, лишь только вечер опустится синий, они непременно встретятся и выдвинутся в лес. Прветриться, как плутовато улыбнувшись, сказала Нинка.
Остаток времени до ужина Анатолий провёл как любой другой нормальный мужчина на его месте. То есть, пролежал у себя на кровати, вспоминая все виденные ранее шедевры эротической кинематографии и примеряя на себя самые смелые сексуальные фантазии, которые, как мы с вами знаем, в наше время широко распространены и совершенно естественны.
Вечером стало ясно, что к этой встрече каждый подготовился по-своему. Подошедшая на свидание Нинка была с новой многоэтажной причёской и уже издали благоухала шампунем и ещё чем-то сладко-цветочным. Кроме этого вместо обычной футболки она была закутана в тонкую и мало что скрывавшую полупрозрачную тюль.
Анатолий же побрился, надел летний костюм и приобрёл в местной аптеке пачку презервативов «Гусарские» с нарисованным на упаковке бравым усачом, которую время от времени он нащупывал в кармане пиджака.
Потихоньку они сошли с брусчатой дорожки, и зашли в лес, где Анатолий, опасаясь бездорожья, предупредительно поддержал свою попутчицу за локоть. Нинка же, по своему расценив его галантность, развернулась и сходу так сильно впилась в его рот своими губами, что он стал всерьёз опасаться за недавно поставленную новую пломбу.
К счастью она быстро остановилась и, взяв его под руку, зашагала уже рядом, прижимаясь к нему время от времени. Анатолий же шёл теперь не спеша и вообще несколько успокоился как обычно бывает с человеком, который понимает, что сейчас ему дадут.
Постепенно, болтая о разной чепухе и, видимо подсознательно оттягивая самый долгожданный и восхитительный миг своего свидания, их возлюбленная пара углубилась в лесной массив не меньше чем на километр. Остановились они, только наткнувшись на подходящее место под большущей сосной с раскидистыми нижними ветками-лапами. Лапы эти естественным образом образовывали небольшой уютный навес, под который они, недолго думая, и забрались.
Внутри Анатолий расстелил на земле свой пиджак, и усадил рядом с собою свою спутницу, окончательно создав этим романтичную обстановку. Как только они устроились рядом, оказавшись так близки, что слов было не нужно, Нинка немедля вновь влепила ему в губы очередное неистовое безе. Слегка опасаясь её такого бурного энтузиазма, Анатолий тоже решил не терять времени и через несколько мгновений борьбы с непослушной кофточкой, начал исследовать руками всё то, что она так ненадёжно скрывала. Постепенно его поглаживания перешли в энергичные массирующие движения, и спустя буквально пару минут Нинка, уже вся горела, как нефтяная вышка...
Тут, кстати, нужно ненадолго прерваться… Просто как человек глубоко порядочный, я сразу хочу предупредить, что сцены, свидетелями которых мы с вами сейчас становимся, являются наиболее деликатной частью жизни любого человека и касаться их своими грязными лапами обычно не принято. Хотя, понятно, что очень хочется. Здесь же нам это сделать придётся, поневоле затронув некоторые щекотливые подробности, без которых в нашем случае не обойтись.
Поэтому продолжаем.
Итак, его руки тем временем добрались до её бедер, заставив Нинку, трепетно отзывавшуюся на все его пассы, шумно задышать и, чуть слышно простонав, покорно откинуться на спину. При этом она умудрилась каким-то неуловимым движением стянуть с себя трусы и повесить их на соседнюю ветку. После чего незаметно протянула руку и, плавно расстегнув Анатолию молнию на брюках, начала в свою очередь наглаживать область его, скажем так, Фаберже.
Ну что ж, час пробил. Вперёд, китобои! Анатолий, тоже разоблачился, вытащил из пиджака запчасти и, разобравшись с ними, приступил к самому древнему и увлекательнейшему занятию на нашей планете. Какое-то время под сосной раздавались лишь их вздохи и ахи. Постепенно это пыхтенье приобрело некоторую ритмичность, на которую покушалась лишь одна некстати запевшая кукушка. И ещё процессу несколько мешали появившиеся к вечеру злющие лесные комары, что кружили над ним как вертолёты, время от времени покусывая его за наиболее незагорелую часть тела (в фантазиях Анатолия комаров, кстати, не было). Тем не менее, дело шло, и вскоре после спонтанного совместного ускорения закономерно наступил ожидаемый и бурный финал.
Возможно, на этом всё бы и кончилось, полежали бы, поболтали, Анатолий задвинул бы, как говорится, в кобуру и они пошли бы себе потихоньку обратно. Но тут, придав их встрече приятное очарование неожиданности, Нинка сама спровоцировала продолжение, взяв инициативу в свои руки. Даже и не в руки, точнее говоря. Чуть отойдя от недавней близости, она вновь припала к его губам долгим и пылким поцелуем, и не успел он ничего сказать, как, Нинкина многоэтажка плавно скользнула вниз, начав столь приятную для любого мужчины процедуру.
В этой ситуации Анатолию ничего не оставалось, только, как вновь отметить про себя любовь Нинки ко всему французскому и закрыть глаза в ожидании "большого взрыва", по накалу, кстати, ничуть не уступавшего тому, в результате которого и образовалась наша вселенная. Сие событие случиться не замедлило, и Анатолий, вновь испытавший соответствующие чувства, на время погрузился в краткое забытье.
Потом они повалялись какое-то время, болтая о разной чепухе, и когда Анатолий уже решил, что пора бы и возвращаться, Нинка вдруг опять протянула руку вниз, вновь начав свои недвусмысленные поглаживания. Подумав о том, что такая страсть явно обусловлена неустроенной личной жизнью, он с удивлением отметил, что её усилия не проходят даром и, по прошествии некоторого времени, опавший было, как клён Анатолий снова вернулся в строй.
Что ж, в атаку, как говорил Наполеон! Недолго думая, Анатолий развернул Нинку к себе спиной, поставив на колени и, нацепив защиту, сходу ринулся в бой. Нинка восторженно взвизгнула, и процесс возобновился с ещё большей экспрессией.
Однако на этот раз быстро завершить дело у Анатолия не получилось. Возможно, сказалось напряжение этой встречи либо уже просто такая частота была, честно сказать, для него немного непривычной. С супругой у них всё это давно происходило довольно размеренно и малоинтересно. А уж такого трэша как сегодня у него давненько не было и сейчас ему приходилось нелегко. Он уже даже начинал потихоньку сдавать, мало-помалу замедляя темп.
Тогда он закрыл глаза, решив представить себе свою любимую блондинку Скарлетт Йоханссон, что, в принципе, и являлось последнее время основой их с женою семейного секса. Но сегодня голливудская дива ему по какой-то причине не помогала. Более того, в голову отчего-то лез усатый гусар с упаковки, что мало способствовало его ускорению его разрядки, а если уж говорить откровенно, то совсем никак ему не способствовало.
Ситуацию спасла Нинка. Добравшись до него снизу своими ловкими пальчиками, она сумела изгнать проклятого усача из его подсознания, настроив его каким-то образом на нужную волну. Наконец, как оно обычно бывает, в голове у него что-то вспыхнуло и, зарычав, словно бабуин в брачный период, Анатолий бурно отстрелялся, обессилено рухнув назад.
Когда же погас, как пишут в женских романах, пламень свершившегося экстаза и наш герой оказался в состоянии воспринимать действительность, то он услышал, что Нинка, как ему показалось, отчего-то негромко плачет. Недоумевая, он потянулся обнять предмет своей страсти, но рядом, почему-то, никого не обнаружил.
Открыв глаза, он выяснил, что его фемина по-прежнему находится в той самой коленно-локтевой позе, которая, как писал в своё время Золя, делает женщину такой грациозной. Правда, в отличие от его героинь Нинка находилась в этой позе вынужденно, чем и объяснялись её всхлипывания. Как оказалось, сюрприз подбросила её больная спина. Должно быть, не выдержав их с Анатолием бешеных экзерсисов, она заклинила и теперь Нинка не могла даже толком пошевелиться.
Анатолий сперва даже и не поверил, попытавшись как-то помочь ей привстать. Увы, ничего кроме новой обильной порции слёз из этой затеи у него не вышло. Тогда, оставив эти попытки, он для начала попробовал трезво оценить обстановку, которая, понятное дело, его не радовала. Зачем они с Нинкой попёрлись предаваться похоти так далеко, сейчас он уже не мог себе объяснить, но теперь они находились не меньше чем в километре от санатория. К тому же, пока он мануалил её грудные мышцы, в лесу уже практически стемнело, и видимость была почти нулевой.
Ситуация выглядела образцовым кошмаром. Нинка, замерев, стояла в позе тихоокеанского краба и тихонько поскуливала, даже не замечая здоровенного комара, расположившегося прямо у неё на лбу.
Конечно, можно было попытаться сходить за санитарками или охранниками. Но в таком случае пришлось бы как-то объяснять им происходящее, которое, впрочем, уже бы не нуждалось в пояснении и весь остаток отпуска слушать сексуально окрашенные шутки персонала.
У него даже мелькнула подлая, но удобная мысль бросить Нинку на милость судьбы и потихоньку слиться с места их такого глупого рандеву, пообещав прислать подмогу. Ну, а вдруг найти её потом в темноте у них не получится? Всякое ведь бывает. Представив себе хнычущую голожопую Нинку, ползущую как Мересьев с ТТ-шкой по ночному лесу, этот вариант Анатолий тоже отмёл.
Что ж, благородные поступки потому и называются благородными, что в них обычно очень мало рациональных зерен.
И Анатолий начал действовать. Первым делом он хлопнул враз замолчавшую Нинку по лбу, убив комара и враз сделав её похожей одновременно и на Зиту и на Гиту. Затем он кое-как напялил на неё трусы, сняв их с ветки над головою, осторожно вытащил Нинку из-под дерева и, взвалив её на спину, побрёл в сторону санатория, стараясь не замечать начавшийся к тому времени мелкий и ехидный аэрозольный дождик.
Надо заметить, что идти в темноте по лесу с таким грузом на спине было само по себе довольно непростым занятием. А уж после испытанных этим вечером Анатолием яростных гормональных бурь тем более. Буквально уже через пять минут пути ему стало казаться, что вес его ноши по самым скромным подсчётам был почти центнер. Нинка постанывала и периодически издавала лёгкие вскрики, жалуясь на комарьё, что, несмотря на моросящий дождик, продолжало её нещадно жалить.
Анатолий же брёл молча, думая о том, что в худобе нынешних анорексичных моделей возможно и нет ничего совсем уж страшного. И если бы ему удалось сунуть под сосною одной из таких худышек, то её транспортировка обходилась бы ему куда как более безболезненно. С Нинкиными же пышными формами положение было совершенно иным.
По дороге он периодически останавливался, осторожно снимал её со спины, ставил на землю и какое-то время отдыхал, пока Нинка, изогнувшись, словно венский стул, безропотно стояла рядом. Уже где-то на полпути он умудрился наткнуться на какую-то яму и, рискуя сломать ногу, повалился на землю. Нинка к счастью не пострадала, отделавшись лёгким испугом, и Анатолий продолжил свой путь, получив лишь несколько ожогов от, так некстати там росшей, жгучей лесной крапивы.
Но, как бы банально это ни звучало, всё на свете когда-либо заканчивается. Их обратная дорога завершилась почти в час ночи, когда он добрел, наконец, до главного корпуса.
Подошедшему дежурному врачу Нинка пролепетала что-то про то, как спину ей видимо продуло на берегу озера. Её погрузили на каталку и повезли ставить уколы, а Анатолий поплёлся к себе в номер. Ноги его дрожали, сердце колотилось, спина также уже практически не разгибалась. В этот момент ему хотелось лишь одного - упасть на свою койку и заснуть как собака Павлова.
Вот такие фортеля бывают, когда люди хотят всего лишь чуточку погреховодничать.
С другой стороны всё, что с нами случается каким-то образом предопределено судьбою, и мы с вами не в силах ничего изменить. Так что всё нормально.
И пускай сейчас оба участника этой истории давно разъехались по домам, и уже живут своими собственными жизнями, но эту свою ночную прогулку они явно никогда не забудут. И вполне даже возможно, что со временем она приобретёт лишь ещё больше очарования, как это оно обычно в таких случаях и бывает.
В прошлом году я снимал квартиру в Москве в районе станции м. Кунцевской на очень выгодных для меня условиях. Из плюсов были низкая стоимость и большая площадь, а из минусов — владельцами были мои дальние родственники, обязательное «отсутствие женщин» и «порядочек». Сами родственники жили за городом и в Москве появлялись довольно редко. Иногда приезжал дядя Миша — довольно старый, немного странный мужчина, которому (как мне кажется) было все пофигу, за исключеньем чистоты в доме. «Порядочек» был его фетишем. Пыль, грязь и заполненное мусорное ведро — недопустимы. Газетка перед входной дверью должна лежать. Кровать он заправлял по теодолиту — чтоб ни градуса наклона и все строго перпендикулярно. Специально была куплена и уложена пвх плитка для пола, чтобы было просто идеально. Плитка эта ведь ни влаги не боится, износостойкая, приятная на ощупь, отлично звукоизолирует. На сегодняшний день, самый лучший вариант напольного покрытия. Приезжал дядя Миша в Москву по делу — сходить на прием и получить лекарства в больнице. Перед приездом всегда сообщал за неделю. Приезжал, ночевал, утром уходил в больницу и уезжал, если успевал сделать дела до 6 вечера. В общем не мешал. Я старался не расстраивать его чувство прекрасного и перед его приездом выкидывал мусорное ведро, в котором обычно было пару бутылок из под минералки и пакет из–под чипсов. Газетку перед входной дверью он стелил сам как только приезжал. Очень она ему нравилась — газетка. Даже слово «газетка» он всегда произносил как–то особенно тщательно. Однажды на работе меня встретил мой коллега — Серега и предложил купить пуфик по типу БигБэга. — Там на сайте скидка, два по цене одного, — сказал он, — хочешь, возьмем пополам? Я на днях говорил ему, что хотел бы купить такой пуфик, но цена кусалась. — О, зашибись, за такие деньги заказывай два, — обрадовался я. — Хочу оранжевый. Серега взял себе зеленый. Вот он! Отличный огроменный пуфик. Мешок. Форма груши. Оранжевый. Огонь! И еще за пол–цены. Притащил домой и сразу же плюхнулся в него, взял ноутбук и вылез в сеть. Через пару минут сидения в мешке я почувствовал запах. Он был похож на запах перегретых микросхем, китайского пластика и солярки одновременно. Сначала подумал, что перегрелся ноут, но что–то мне подсказывало, что ноут был не при чем. Вообще, иногда в квартиру доносились запахи от соседей, но в этот раз запах был слишком уж странный. Пах мой пуфик. Прошло еще минут пять. Запах становился все сильнее, игнорировать его я был не в силах. — Наверное, — подумал я, — так пахнут все пуфики пока новые. Нужно дать ему проветриться. И лег спать. Утро вечера мудренее. Утро было ужасное. Голова раскалывалась, а в комнате стоял запах керосина пополам с пенопластом. — Нужно же было открыть окно! — раздался в моей голове голос Капитана Очевидность. Я отрыл форточку и ушел на работу. Вернулся около 10 вечера. В квартире воняло. Просыпаться еще раз в атмосфере пенопластового газенвагена меня категорически не устраивало и я решил заглянуть внутрь пуфика и посмотреть, чего же это там так воняет? Пуфик состоял из трех частей — внешняя оранжевая оболочка, внутренняя капсула из тонкой ткани и наполнитель — пенопластовые шарики. Воняло всё. Но больше всего вонял пенопласт. Я решил его постирать. Да! Я решил постирать пенопласт! Шарики! Вы знаете, сколько пенопластовых шариков было в моем пуфике? В пуфике была почти целая ванна шариков. Я пересыпал содержимое пуфика в ванну, получилось почти до краев. Ванна пенопласта была прекрасна. Целая ванна маленьких вонючих шариков. Я засунул туда руки по локоть и пошуршал в толще пенопласта. Ощущение очень прикольное — шуршать пенопластом в ванне. Потом вынул руки, они все были в шариках. Держались за счет статического электричества. Стряхнуть шарики было просто, но мне показалось, что если дунуть, то они все свалятся. И я подул. Пенопласт из ванны поднялся на 30 сантиметров вверх и осел на полу ванной комнаты. Шарики на руках предательски остались на месте. Так, пенопласт с пола собран, руки очищены, нужно было придумать, как постирать пенопласт. На полу валялся внутренний тонкий мешок. Первоначальной идеей было стирать пенопласт в этом мешке и перекладывать порциями во внешнюю оболочку, но руками черпать пенопласт из ванны было неудобно и я пошел на кухню за какой–нибудь емкостью. На глаза попался дуршлаг. Удобный, объемом литра два и сетка вместо дырок. — Ага! То что надо! Тут взгляд упал на стиральную машинку. Раз уж я собирался постирать пенопласт, то почему бы не доверить это стиральной машине? Дуршлаком загрузил первую порцию шариков в мешок, мешок запихнул в машинку, засыпал порцию порошка, залил ополаскивателя, крутанул крутилку на «синтетику» (пенопласт ведь синтетика) и нажал «Play». Через 1,5 часа я понял, что переборщил с программой стирки. Два отжима, бесконечные полоскания и еще и ополаскиватель. Накой оно все? Хотелось быстрее, но я дождался. Пенопласт из машинки просто сиял. Ни намека на запах солярки. Пах альпийскими травами. Результат меня вдохновил я решил постирать следующую порцию, но уже в режиме быстрой стирки. Вторая порция загружена, режим быстрой стирки. На часах около полуночи. Звонит телефон. Это мама. Она всегда мне звонит по вечерам. — Привет, как дела? Как прошел день? — Да нормально, работы дофига, замотался. — Ты покушал? — Да, мам. Покушал. Ты каждый раз спрашивашь, покушал ли я и каждый раз я отвечаю одно и то же. Тебе не надоело? — Нет, ты же мой сына. Я хочу знать как у тебя дела. Чем занимаешься? — Пенопласт стираю — …. В трубке повисло молчание. — Чего стираешь? — Да ничего, стирку, говорю, поставил. — Ааа… ну ладно, ложись пораньше, не затягивай. Спать действительно очень хотелось. До окончания стирки еще 20 минут. Завел будильник, уткнулся в подушку. Подушка воняла пенопластом. Как заснул — не помню. Вторая порция выстиралась похуже чем первая, но тоже ничего. Парфюмом не пахло, но и не воняло. Запихнул третью порцию, завел будильник, лег спать. Просыпаюсь — иду к машинке — открываю люк. Мешок порвался и шарики забили все дырки в которые только могли попасть. Основная часть, правда, осталась в мешке, но то что высыпалось наделало дел. Я переложил содержимое мешка к остальному постиранному и принялся выгребать пенопласт из стиралки. Ясно помню, что в этот момент в голове не было вообще ни одной мысли. Потому что во–первых я только проснулся и мозг отказывался думать и во–вторых — хули тут думать? Выгребать надо. Справившись с аварией, я пошел в ванную и прикинул ситуацию. Три стирки не убавили от ванны пенопласта практически ничего, мешок порван, хочется спать, а оставлять все так нельзя, потому что утром нужно будет принять душ, а ванна занята. Нужна более эффективаня технология. И технология нашлась. Я решил засыпать порошок прямо в ванну и залить весь пенопласт водой. Так мне казалось, что я помою весь пенопласт целиком. Взял пачку Ариэля и рассыпал ее на пенопласт. Перемешал руками и начал поливать все сверху из душа. Почему–то я не учел того факта, что плотность пенопласта сильно ниже плотности воды. То есть он не тонет. Он всплывает. То есть обмакнуть его в воду не получится. Я это понял только тогда, когда гора пенопласта поднялась над поверхностью ванны на 20 см. и грозилась ссыпаться с краев. Вся вода, которую я налил, была внизу, а над ней был слой в полметра пенопласта. Нужно было заставить пенопласт тонуть. Я попробовал топить его руками и промывать в нижнем слое воды, но ариэль был для машинной стирки и жутко щипался. Руки для утопления пенопласта не подходили. На помощь пришла выбивалка для ковров. Ей, как веслом, я греб пенопласт и пытался его перемешать с водой в нижнем слое. Дурацкая затея. Законы физики всегда были сильнее меня. Очень хотелось спать. Я видел на краю ванны и крутил выбивалку в руках. — Нафига вообще нужна выбивалка? Пылесоса что ли не хватает. Дядя Миша, наверное, ей пользуется. С особой тщательностью, наверное, выстукивает каждый квадратный сантиметр ковра. И тут в голову стремительным домкратом вошла Мысль. — Дядя Миша! Он же на той неделе говорил, что приедет в четверг. А сейчас уже как 3 часа как четверг. Электричка у него в 6 утра, доедет до Москвы за 3 часа, значит в 10 он уже будет тут. Это был конец. Только вот этого мне не хватало. Я рисовал в воображении различные картины приезда дяди Миши. Самое страшное, что ни в одном из вариантов развития событий, я не мог толком объяснить, зачем я стираю пенопласт в его ванной комнате. Нужно было что–то срочно предпринять. Главное — замести следы. Для начала нужно было спустить воду. Я дотянулся до пробки и открыл слив. Вода стала уходить, уровень пенопласта в ванне стал снижаться. Было принято решение «действовать в лоб». — зачерпывать дуршлаком шарики и промывать их под душем. Упихивать в мешок пенопласт с ариэлем не хотелось. Объем ванны был около 100 дуршлаков. Я зашил дырку и наполнил мешок пенопластом часа за 3. Подвесил его сушиться над ванной. За окном было светло. Я не заметил как настало утро. По квартире в каждом углу был разбросан пенопласт. Он был на кухне, в ванной (само собой), в туалете, в спальне, в прихожей, на кровати, на мне и даже на столе. Нужно было срочно его собрать. Я взял веник и попробовал смести шарки в совок. Они электризовывались от линолеума и намертво прилипали к венику. Тогда я решил собрать их пылесосом. Старый адский агрегат зеленого цвета и неизвестной модели стоял в углу. Я ни разу им не пользовался. Насадки, которые лежали рядом с ним, к этому пылесосу не подходили и мне пришлось пылесосить без насадок одной трубкой. Я гонялся за каждым шариком персонально. Пылесборник забивался пенопластом за 30 секунд. В 8 утра я закончил уборку. В ванной висел сырой мешок пенопласта. Нужно было собираться на работу. Я умылся, оделся и, уходя, постелил газетку перед дверью. Дядя Миша в тот день так и не приехал.
Несколько лет назад зашел к Гордею. Тот сосредоточенно штудировал какую-то книгу,морща при этом лоб и шевеля губами. Заинтересовавшись,я потянул том к себе. Хм. Самоучитель финского языка. -Эндрю-ты в себе голос предков услыхал? Финно-угр проснулся и требует приникнуть к родным корням? Прочесть Калевалу в подлиннике? Гордей болезненно поморщился. -Да тут...Это...История за историей со мной от языкового невежества...То в Греции народ насмешил,то на фестивале в Красноярске сел в лужу. Вот и решил заполнить пробелы образования. -Давай рассказывай. -Стремно. -Все равно ж растреплешь,былинник речистый. -Твоя правда. В Греции приспичило мне кофия испить. Ну,заказал. Официант подошел постоял-помолчал минуты две и попросил деньги вперед. -Бггг...А я тебе говорил,что переусердствовал ты со сценическим образом цыгана. Надо бы его,образ этот, после концерта снимать и в сундук с нафталином складывать . А ты его,кормильца, в быту таскаешь. Радуйся,что в Греции коневодство не развито. А то прибили б. Профилактически. -Да,твоя правда. Ну вот-сижу жду оплаченного кофе. 10 минут,15...Ни кофе,ни официанта,ни денег. Мне это надоело-подхожу к барной стойке,там такой классический бармен-себя поперек шире , флегматично протирает стаканы полотенцем,перекинутым через шею. Я ему с понятной экспрессией и бросаю в лицо- -Ту кофе!!! Тот поднимает на меня заспанный взглял и тоном психиатра с пациентом ответствует- -Ту кофе, срии кофииис, ван хандрид кофиис,файф тсаузенд кофиис- но проблем. Мол,сбрось пар,эмоциональный ты наш. Готовит кофе,ставит на стойку. Мне ж надо ему как то передать,что за все заплачено? Ну я ,на пределе своих познаний в английском,простираю над чашками длань и внушительно так сообщаю: - Ай бай ит!!!! Бармен,сука,протирает свою руку полотенцем,крепко жмет мою протянутую ладонь, и с чувством на весь бар: -Вest congratulations !!!! Бар лег под столы. -Аууууу!!!! Я б и сам там уссался!!! Красавчик! "Мои наилучшие поздравления!!!! " И как,попил ты кофиечку? -Куда там! Из бара как пробка вылетел под ржач посетителей. -А что на фестивале было? До меня какие-то грязные слухи доходили. Что то крайне похабное. Говорят,вел ты там дал жару. Бабам проходу не давал. Как это ты так выделился на общем фоне? Насколько я помню все эти рок-фестивали по степени раскованности -Содом и Гоморру переплюнут и как ты среди этого сборища свингеров ,пикаперов и задосуев умудрился репутацию подмочить-ума не приложу. -Эхххх. Подставили меня... -Хорошо,что не подложили. Рассказывай. -Ну там финка одна была...такая...(Гордей сделал неопределенно-округлое движение руками)...с "Бахыт-компотом" тусила... -И ты ее решил ? (я взял воображаемый штурвал на себя) -Да нет...мне письмо передать в Финляндию надо было... -Финским подпольщикам? Верным куусиненцам лично в руки? Хорош колокола лить... -Не перебивай. Встретил я ее как то в столовке. Ну мол,мадам,лет ми интродьюс майселф,хуе мое...а та ни-бе,ни мэ -в английском не шарит. -Это она в ТВОЕМ аглийском не шарит. Это вообще уникальный язык: гордей-инглиш-его только один человек понимает-ты сам. Только у тебя ,единственного, язык -это не средство коммуникации а способ самоизоляции от общества. Ты б лучше пантомимой что ли...У тебя мимика выразительная. -Заткнись. Ну вот,я ей парле,мол,франсе...головой мотает. Я в отчаянье к народу повернулся и ору-"Кто тут финский знает?" -Естественно. У нас же полстраны только на финском и базлает. А вторая на родственном угорском. Да еще и учитывая повально охватившую массы полиглотию... Там,небось очередь из переводчиков выстроилась. Наверняка,те кто не шарил , смущенно взамен в суахили согласились тебе помочь-мол ,обращайся, мбвана,если что. -Ты можешь не верить-но за соседним столиком чувак откликнулся. Такой классический ботан-очечки,галстук,ботиночки. Снял очечки,протер,назад одел и говорит-мол,я финский знаю. А что? -О как! -Я сам не поверил поначалу. Ну,говорю,переведите пожалуйста сей уважаемой самке,то есть,суомке мои слова. Он говорит -без проблем,говорите. Ну я грудь надул и начал-говорю,мол,мадам,наша группа "Манго-Манго" давно приметила вас и хочет моим лицом выразить вам свое восхищение. Делаю паузу. Чувак безэмоционально бубнит что то непонятное-финка вскидывает брови и сморит на меня эдак,заинтересованно. Я обнадежился и продолжаю... -Погодь,ты ее что,совратить через переводчика собрался? Секс с синхронистом-это смелая идея. -Отстань. Так вот,говорю,уважаемый,переводите: Мы все,в восторге от вашей северной красоты. В вас видна стать викингов-суровых поедателей трески. У вас такие большие финские руки,такие мясистые финские ноги... Тут толмач опять замяукал на чухонском,причем смотрю: как-то странно он жестикулирует , собака. Как будто затвор передергивает на помповике,потом то ли вазу большую руками изобразил,то ли хрен пойми что. Финка сначала слушала открыв рот,аж голову набок склонила. Как тот очкарик руками начал разводить-глаза выпучила на меня,сглотнула шумно и пятнами пошла. И на метр отпрыгнула. При этом отвечала ,в основном,только изумленными междометиями. Переспросила аж дважды у переводчика. Тот головой кивает и руками предмет показывает сантиметров 40 размером. Финка аж взвизгнула от нахлынувших чувств. Видно,пробрал ее мой спич,затронул я струны в ее промороженной душе. Ну,я только собрался к делу переходить,мол,письмо у меня к финским товарищам-нельзя ли его вечером в номер к вам занесть?-так эта курва как заорет что то непонятное и ноги в руки! Поскакала дороги не разбирая-штук пять стульев на пути опрокинула. -Я на толмача смотрю-мол что это с ней? -Меня,говорит,Леша зовут. А с ней что-я не знаю. Могу только предположить,что ничего подобного она доселе не слыхала и потому пришла в эдакую ажитацию. Впрочем,что от них ждать от чухны. Провинциялы-с. Потом замечаю,что финка эта меня сторониться начала. Чуть меня увидит-и шарахается. И народ на меня реагирует нездорово. Зайдешь куда -расступаются. Шушукаются за спиной,смешки там всякие ,подмигивают похабно... Иду как то -мимо Бахыт-Компот с этой лярвой проходят. Ну я ей музпривет решил передать,эдак пальчиками потеребил в воздухе и йодли пропел. Мол, аляийййййууу, детка,ты меня помнишь? Я тебя не забыл!
Тут эта дура как заорет и ноги...Вадика Степанцова с ног сбила,корова бешеная. Ну Вадим встал,отряхнулся и говорит,пойдем Андрюша,покалякаем за жизнь. Руку мне на плечо положил и так сочувственно-мол,как дела? Я грю-нормально. После развода,говорит,сильно переживаешь? Да нет,отвечаю,наоборот. Уже радоваться начал. -А на личном фронте-не отстает Степанцов-есть свершения? И все тоном психоаналитика,сука,вопрошает. Я говорю,Великий Магистр,что за допрос? Вы меня в Орден ваш ,куртуазных маньеристов принять собрались что ли? И кем? Послушником? Вадик смотрит на меня с жалостию-и так,задушевно вопрошает- мол,ты не запирайся,Андрюшенька,ты облегчи душу-с чего вдруг ты да эдакого дошел? Венлу нашу напугал аж. А она дама крепкая-мы с ней всей группой живем в мире и согласии. Что это за розовые бананы,жалобные всхлипы и прочее? Ты вообще где этой похабщины нахватался? Тут уже я в полную непонятку впал. Вадим,грю,Юрьич-вы чего несете? Поясните сказанное,будьте любезны,а то от ваших слов у меня в голове туман и уши чешутся. -Я что несу?-откликается классик-а ты? Что там Вэнле заливал в столовой? -А что я заливал? -Ну я ,конечно,детали все не упомню-я таких оборотов речи и в немецкой порнухе не слыхал-но общий смысл в том,что вы всем составом группы собираетесь Вэнле развальцевать все природные отверстия своими ненасытными,жилистыми,опутанными набухшими венами, мелко подрагивающими необрезанными розовыми бананами-а она будет кричать "Ай!Ай!" при этом... -Чего? -Что-чего? Девку до сих пор трясет от воспоминаний. Среди ночи вскакивает и орет истошно. -"Ай!Ай!" ? -Нет. Финскими матюгами. Впечатлил ты ее,нечего сказать. Говорит ,во сне к ней приходит злобный карлик с серьгой и огромным хуем -и ... -Не продолжай. Злобный карлик-это я,надо понимать? -Ну не Кржемилик же. И не Вахмурка. А йодли своим ты ее добил. -Бляяяяяяя.... -Что бля? -Вадик,это не я. -А кто? -Это Леша-переводчик,сука потная, мне такой подстрочник придумал. Я-то вполне невинные комплименты вашей финке говорил-а он переводил,гнида казематная. Я еще гляжу-он как то странно вскрикивает,ойкает и айкает ,ну ,думаю,гляди ,какой у этих финнов язык эмоциональный. А еще нордическое племя. Степанцов осел на пол от хохота. Рыдал прям. -Уй....я его понимаю... -И я. Вот и занялся самообразованием. -Похвально. А что переводчик? -А он откупился. Пивом и ведром с раками. Красавец,нечего сказать. Причем вид-ну ботан-ботаном. А такая озорная падла оказался. Аминь.
— Потрясающе! — удивился Малыш. — Но позвольте! Вы ведь летели с положительным тангажем. — Чего? — Карлсон открыл рот от неожиданности и чуть не подавился. — Ну... Вы летели головой вверх, слегка наклонившись вперед. При этом пропеллер должен был тянуть вас вверх и назад. Почему же вы летели вперед, а не назад? А можно посмотреть на твой пропеллер? — Конечно. — Карлсон развернулся. — С ума сойти! Я так и думал, — сказал Малыш, осмотрев пропеллер. — Что, хороший пропеллер? — польщенно спросил Карлсон. — Так я и думал, что это не пропеллер, — сказал Малыш. — Пропеллер не мог бы так работать, потому что твоя спина экранировала бы основной поток воздуха, и вся энергия растрачивалась бы на создание турбулентности. — Эй, ты чего? — Карлсон надулся. — Это лучший в мире пропеллер! — Не сердись! Конечно, это замечательный пропеллер! — поспешно сказал Малыш. — Только это не совсем пропеллер. У него очень интересная система перекоса лопастей. Вектор тяги лежит в плоскости вращения, а точка приложения силы смещена влево. Таким образом, подъемная сила направлена от ног к голове, вдоль спины, а не перпендикулярно, как я вначале подумал. А точка приложения силы смещена влево — потому что она действует на те лопасти, которые в данный момент двигаются вниз... — Ты чего ругаешься? — обиделся Карлсон. — Тоже мне, специалист нашелся. — Ну конечно! — Малыш хлопнул себя по лбу. — Я–то пытался мысленно построить механику твоего полета через укороченное действие, используя лагранжеву механику. Но, похоже, гамильтонов подход здесь будет гораздо нагляднее. Главное, суметь записать гамильтониан, а дальше... — Ты, кажется, собирался рассказывать мне сказку! — снова надулся Карлсон. — Ну вот, ты опять обиделся! — огорченно сказал Малыш. — Просто мне кажется, что такой пропеллер, как у тебя, неизбежно вызовет дополнительный вращающий момент. У тебя же нет хвостового винта, как у вертолета. И тебя будет уводить в сторону по курсу. Я никак не могу понять, как ты компенсируешь этот момент. Он должен разворачивать тебя, и в какой–то момент ты неизбежно свалишься в штопор. — Постой! Я понял! Я все понял! — воскликнул Малыш, бросаясь к окну. Карлсон заложил крутой вираж и повернул обратно. — Ну что ты понял? — спросил Карлсон, бухнувшись на диван. — Что гостей надо развлекать, а не нести всякую чепуху? — Я понял, как ты компенсируешь это вращение! — крикнул Малыш. — Ты в полете все время махаешь рукой. На эту выставленную в сторону руку давит поток воздуха и борется с вращением. Чтобы лететь, ты должен все время махать рукой. Карлсон здорово разозлился. — Опять ты за свое! — мрачно сказал он. — Ничего я никому не должен! Я махаю всем рукой и кричу «Э–ге–гей!», потому что я веселый и приветливый мужчина в самом расцвете сил. Но таким занудам, как ты, я даже махать рукой теперь не буду. — Если моя теория верна... — начал было Малыш, но Карлсон уже вылетел в окно. Малыш увидел, как Карлсон, набирая скорость, рефлекторно дернул правой рукой, но сдержался. Тут его повело в сторону. Он попытался выправиться и снова чуть не махнул правой рукой, но немедленно схватил ее левой и прижал к туловищу. Карлсона повело сильнее, и внезапно развернуло боком к направлению полета. Он сдался и отчаянно замахал рукой, но было поздно. Поток воздуха перевернул его, и, беспорядочно кувыркаясь, Карлсон полетел вниз. — Су–у–к–а–а–а–а–а! — донесся до Малыша последний крик Карлсона, и Малыш увидел, как Карлсон на полной скорости врезался в бетонный столб, прокатился по земле и неподвижно замер, раскинув руки и ноги. Вокруг его головы расплывалось большое кровавое пятно. Малыш вздохнул и вернулся к книжке. Но ему опять не дали спокойно почитать. — Малыш! — раздался голос папы. Малыш обернулся. — Малыш, это ты брал гидродинамику Ландау и Лифшица? — мягко спросил папа, входя в комнату. — Она стояла на полке и закрывала собой пятно на обоях, а теперь ее нету. — Это я, я положил ее на тумбочку, — прошептал Малыш. — Мне было не дотянуться, чтобы поставить ее обратно на полку. — Малыш, Малыш. — Папа ласково потрепал Малыша по голове. — Ну зачем ты берешь такие книжки? Все равно ты до них еще не дорос! И картинок в ней почти нету. — Все равно я ничего не понял, — соврал Малыш. — Конечно, не понял. Ведь для этого надо много учиться, вначале в школе, потом в институте — а ты пока еще только в первом классе. Лучше посмотри, кто к тебе пришел, — сказал папа, пропуская в дверь Кристера и Гуниллу, друзей Малыша. — Кристер! Гунилла! — радостно крикнул Малыш. — Ужасно рад вас видеть! Папа с нежностью посмотрел на Малыша и тихонько вышел. — Малыш! — сказал Кристер, протягивая Малышу какой–то сверток. — Мы поздравляем тебя с днем рождения и хотим подарить тебе эту камеру Вильсона. — Камеру Вильсона? — Глаза Малыша засияли. — Вот здорово! Давно о ней мечтал! А какой у нее коэффициент перенасыщения пара? Малыш искренне обрадовался, но все равно Кристер уловил печальные нотки в его голосе. — Что случилось, Малыш? — спросил он. — Ты чем–то расстроен? Малыш тяжело вздохнул и с тоской закрыл книжку, заложив ее закладкой. — Собаку мне не подарили.
После работы мы с Юрой часто обедали в ресторане первого этажа гостиницы. Цены там были смешные. Мы себе заказывали, к удивлению и негодованию шеф-повара, самые дешёвые блюда: судак на пару, морковь в молоке, овсяную кашу. Дорогими лангетами с картошкой баловали себя пару раз в месяц.
У нас был излюбленный столик у окна, с видом на памятник Верещагину. Из-за стола было интересно наблюдать за гуляющими по бульвару горожанами. Некоторые из них бросали взгляды на бюст земляка-мэтра, изобразителя войны и смерти.
За столиками расслаблялись горновые, сталевары, прокатчики. Зарплаты на ЧМК были, по тем временам, громадные, а купить в городе, кроме водки и редкой колбасы, было почти нечего. Так что значительная часть денег возвращалась в кассу ЧМК через винные магазины. А сразу после выдачи зарплаты, наиболее понтующиеся мужики посещали и ресторан. Особенно много народу бывало в дни подвоза пива.
Как-то, именно в такой день, во время нашего обеда, рядом за столик уселись двое солидных командированных, в галстуках. Через пару минут, с их разрешения, к ним присоседилась ещё пара, явных рабочих, причём, с не самых сладких мест. Одетые в одинаковые брезентовые куртки, прожжённые брызгами металла, они свободно расположились локтями на белой скатерти. Крупные кисти их рук притягивали взгляд сбитыми пальцами с въевшимся в кожу графитом и следами ожогов. Жестами, чмоками, легким свистом ребята здоровались с приятелями в зале, махали бегающим официантам.
Юрий, бывавший в этой гостинице регулярно второй год, толкнул меня коленом. Я наклонился к нему и он прошептал: - Смотри и слушай, я их видел раньше, сейчас будет цирк.
Четверо соседей сделали заказ. Через пару минут шумливой парочке принесли два литровых графина пива и стаканы. Приезжих официант попросил подождать: блюда готовятся.
Двое, с явно «горевшими трубами», выпили по графину почти мгновенно, и оживившись, стали громко обсуждать ситуацию: - Петь, обидно, всего неделю, как зарплата была, денег уже нет, а тут пиво привезли… Петя был крупный мужчина, с явным брюшком и размашистыми манерами. - Да, Андрюша, а в прошлый раз здорово мы успели: весь стол графинами нам уставили два раза.
Андрей не был похож на частого потребителя спиртного: высокий, худощавый, с землистым лицом, как у большинства рабочих ЧМК, с острым, упорным взглядом. - Ну! Ещё тот идиот не верил, что у меня денег хватит на пятнадцать графинов. - Каких пятнадцать? Ты тогда не двадцать ли опустошил за вечер?
Один из голодных командировочных, оглядываясь на дверь кухни, за которой пропал их официант, незатейливо разбавил разговор. Он обратился к приятелю: - Вот слышал я, что в Череповце трепачи живут, но не настолько же? Как это можно за вечер двадцать литров пива выжрать? - Андрюш, слышал? Они видно, и пиво в жизни два раза видели, а питаков серьезных - так вообще не встречали, - Пётр говорил вполголоса, но с расчётом на уши соседей по столу.
Я шепнул Юрию: - А что это затевается? И правда, как можно столько пива?... - Да молчи ты! Люди в горячих цехах поджариваются, там всасывающая система здорово разрабатывается. Так что вникай, и виду не подавай, - Юрий смотрел нарочито то в сторону, то в тарелку.
А в это время Андрей переводил весёлый взгляд с одного соседа по столу на второго. - Ребята, вы, похоже, хотите, что бы мы с вами пивом поделились? Так увы, мы сегодня не при делах, жёны обобрали по самые не балуйся. Второй командированный ёрзнул стулом, откинулся на спинку, поправил галстук. - Да нет, ребятки, мы просто слушаем и хереем с вашей болтовни. - Как это? – Андрей сдвинул брови, - не въезжаю, чем мы вас задели? - Дак сказали же вам: пьют пиво, пьют, видали мы. Но не по семь, не по десять, и уж не по двадцать литров за вечер.
Андрей озабоченно посмотрел на Петра: - Петь, я не пойму, он что не верит что ли? Это мы, выходит, врем? Он перевёл почти злобный взгляд на говорившего соседа: - А если я за свой базар отвечу? Ты поддержишь тему? - А какой поддержки ты хочешь? Нам всё равно делать нечего. - А вот какой, - Андрей повернулся к нему всем телом вместе со стулом, помогая себе в разговоре свободной левой рукой, а правой замысловато переставляя по столу стаканы и графины: - Не за вечер – времени у нас нет, семьи ждут, а за час – я выпиваю на спор ведро пива. Ведро! Андрей со значением поднял указательный палец и направил его поочередно на каждого из незнакомых ему собеседников.
- Если выпью – вы за пиво платите, и ещё столько же даете деньгами, - тычки пальцами подчеркивали каждое его слово. - Если НЕ выпью – я плачу за пиво и деньгами отвечаю, - он посмотрел как бы за подтверждением на Петра. Тот кивнул, убеждающе раскинув руки.
- Так ты же говоришь, что у вас денег нет? - Не ссы, кастрюля, крышку купим, - Андрей несколько нагнетал обстановку тоном. - Ссать от пива буду я. - Будет-будет, - поддакнул Пётр. - Вот-вот! Проиграю – меня тут все знают, из кассы займу и тебе отдам. Спроси официанта.
Командированные наскоро поели, и через несколько минут всё было обговорено: - ведро «конское», двенадцатилитровое, в нём будет десять литров пива, не считая пены; - вынесут ведро с черного хода во двор; - при наливе будет присутствовать один из приезжих; - блевать – значит, нарушить условия; - ссать далеко не отходить, тут же в кустиках, во дворе.
Мы с Юрием к этому времени тоже закончили обедать, и я соблазнился пронаблюдать весь процесс. Из ресторана высыпали посмотреть ещё несколько зрителей. Все столпились во дворе гостиницы, где был маленький сквер. У клумбы стояла скамейка, на которую с хозяйским видом уселись «заказчики» спора-зрелища – командированные. У их ног, на табуретке солидно расположилось зелёное эмалированное ведро с тонкой шапкой жидкой пены. Зрители разместились полукругом, некоторые задымили, предвкушая посмотреть на пиво и мочу.
Нужно было видеть лица «пиджаков», когда Андрей стал зачерпывать кружкой, раз за разом, и уверенно опрокидывать их в себя. Я насчитал восемь, когда он решил прерваться. Прошло едва десять минут. Ерзающие на скамейке мужики всё время посматривали на часы, как бы пытаясь подогнать стрелки, но Андрей был резвее.
Он на ходу стал деловито расстёгивать ширинку, сделав несколько шагов к кустам. Редкий рядок зрителей почти отгораживал ссущего от окон гостиницы. Шорох тугой струи по веточкам и довольные вздохи-кряки Андрея ещё больше расстроили «заказчиков», смотревших в его сторону со скамейки.
Петр выставил живот на вернувшегося к ведру Андрея, вопросительно прищурил глаза с видом озабоченного секунданта. Тот сделал успокаивающий жест ладонью и вновь выпил, уже медленнее, но подряд три кружки.
Посмотрел на Петра, рыгнул пару раз громко и протяжно, со вкусом: - Ой, Петя, что-то я сегодня не в форме. - В смысле? - Да похоже, не рассчитал. Я же перед выходом из цеха стаканов пять газировки сглотнул, да здесь мы по литру до спора выпили.
Командированные оживились, довольно переглянулись, но шептались обрывочно и неуверенно. И правда, ведь прошло только двадцать минут.
Один из зрителей спросил: - Андрей, а мне вот говорили, что пару месяцев назад ты тоже проспорил кому-то ведро пива?... Андрей, заметно захмелевший, качнувшись, повернулся к спросившему: - Это кто говорил тебе, Васька, что ли? - Да не помню, слышал в шестнадцатом цеху. - Так в шестнадцатом вообще шумно, там мелют что попало, ты не верь.
Андрей сделал три приседания, вновь расстегнул ширинку. Пётр поводил кружкой в ведре, как бы готовя напиток «спортсмену». Вернувшись от кустов, Андрей принял кружку, поднёс её ко рту, понюхал, отдал Петру обратно, прижав к носу рукав куртки, всосал ноздрями воздух, сделал шаг ближе к скамейке.
- Слышь, ребята, время идёт, а вы ничего не рассказываете, развлеките нас как-нибудь, что ли. Вы из какого города? На лице Петра резко отразилось расстройство, он сплюнул, засунул руки в карманы.
Мужики на скамейке совсем обрадовались. Один засмеялся, второй заметил скромно, нейтральным тоном: - Так мы сами развлечься хотели, посмотреть, как ты пивом блюёшь. А вообще мы из Питера.
Андрей зажал ладонью рот, глянул на Петра. Тот в ужасе вывернул карманы, потянув их в стороны.
- Да, слыхал я, слыхал, что у вас там, в Питере, все улицы облёваны. Его поддержал лёгкий хохот всех, кроме "организаторов". Андрей присел на скамейку, чуть качнувшись и толкнув локтем одного из мужчин. – А вот я блевать пока не готов. Готов драться, вот только с кем – тоже пока не знаю. Ты не посоветуешь? Он взял соседа за галстук, дыхнул ему в лицо.
Я разочаровался. Сначала действительно, было забавно, но теперь события на «сцене» поворачивались к обычной драке.
- Но-но! – командированный вскочил, выдернул из руки вставшего Андрея свой галстук. – Мы так не договаривались! Или ты проиграл, и платишь, или…
Встал и его спутник, вдвинулся между приятелем и Андреем. - Ребята, времени прошло только полчаса. Может, Андрей, ещё пару кружечек выпьешь? Похоже, у них жила надежда, что Андрей сломается: упадет, уснёт, или просто откажется пить.
Пётр подскочил с пивом, чуть льющимся на землю. Андрей, набычившись, переводя взгляд с одного из противников на другого, не глядя ухватил кружку, высосал, протянул пустую Петру. Также, не сходя с места и не меняя позы, не допуская противников к скамейке, он выпил, очень медленно цедя, с перерывами, ещё пять кружек. Качнулся, повернулся, расстегнул ширинку, засеменил к кустам.
Командированные больше не садились, похоже, опасаясь провокаций. Пётр посмотрел на часы. И каждый посмотрел на свои. До конца срока оставалось немного минут. Один из свидетелей не вытерпел, подскочил к табуретке, заглянул в ведро, с сомнением вытянул губы, поцокал языком.
Андрей подошёл к скамейке, буквально рухнул на неё и расхохотался, оглядев «зрительный зал». - Ребята, вы что, серьёзно думаете, что мне ведро пива не выпить? Многие одобрительно хихикнули. «Заказчики», как по команде, сделали по шагу назад, отгородились от Андрея ладонями, замотали головами. Судя по всему, они не согласны были брать на себя напраслину.
Андрей икнул и заорал так, как будто напарник был на другом конце стадиона: - Пётр, заправляй!
Кружка из руки Петра двинулась по назначению. Как и в начале часа, она тут же отправилась обратно. Наконец, Пётр окончательно опрокинул ведро в кружку, подождал, пока в неё стекли остатки влаги и пены. В двадцати пальцах Андрея задрожал прозрачный ребристый полный сосуд, не желая приближаться к его рту.
Пётр, на виду у зрителей-плательщиков умоляюще подпрыгивал, стуча пальцем по стеклу наручных часов. Андрей горестно посмотрел поочередно на каждого из солидарных спорщиков. Он попытался разочарованно развести руками. Однако, в правой здоровенной ладони он крепко держал последнюю порцию, с ненавистью на неё взглядывая.
Командированные повернулись друг к другу с таким видом, будто сейчас махнут руками на концовку спора. Один уже полез во внутренний карман пиджака. Второй прижал его руку, останавливая. В это момент я и другие зрители заорали. Оба спорщика одновременно шатнулись к Андрею, увидев, как на его язык падали последние капли с края пустой кружки.
Юрий не ошибся. Таких «цирковых» номеров я больше не видел. Когда шёл продолжать вечер мимо Верещагина, тот жизненно и уместно, со значением вздернул бровь.
Через много лет, вспоминая, я понял, что стал свидетелем «применения боевого НЛП по предварительному сговору группой лиц». Эх, такие таланты, да использовать бы в переговорах на сумму миллионов двадцать долларов.
Наш стройотряд квартировал на первом этаже школы, в которой шел ремонт, большая часть - в спортивном зале, девчонки – в кабинете домоводства, а наша «ночная бригада», чтобы не мешать остальным, в кабинете труда, где шкафы–стеллажи были выдвинуты на середину для покраски стен, а в углу кучей лежали фанерные автоматы для «Зарницы» и кривые лопаты для чистки снега. Все помещения выходили в общую рекреацию со столом для настольного тенниса. Джон-каскадёр после конкурса политической песни всю дорогу убеждал здоровенного увальня Вовку в пользе рукоблудия, мол, и фантазию развивает, самому такое в голову не придёт, и знакомиться помогает: так подойти страшно, а когда знаешь, что она вытворять умеет, так уже и ничего, и так увлёкся, что не заметил, как налетел на стоящий напротив входа стул с чьими–то висящими на спинке брюками и лежащими на сидении трусами в цветочек. Ругнувшись, Джон вынул из этих штанов ремень, поставил на бок стоящую рядом Славкину раскладушку и связал им переднюю и заднюю ножки, пропустив ремень под брезентовым полотнищем. Этого ему показалось мало, и, навязав на суровой нитке узелков, он уложил её хитрыми петлями между матрасом и простынёй, выведя конец наружу. Затем со скучающим видом уселся за глядящим в окошко Вовкой. За манипуляциями Джона наблюдал стоявший на испачканной мелом классной доске Чебурашка, выжженный на толстой фанере, с огромными ушами и глазами, его полные губы посылали весьма двусмысленный воздушный поцелуй каждому вошедшему.
Славка пришел последним и, увидев, что его стул занят чьей-то одеждой, уселся на свою раскладушку, ремень натянулся, ножки подогнулись, и он оказался жопой на полу. Решив, что это случайность, Славка расправил дужки и снова сел. С тем же результатом. Тогда он решил действовать более осторожно и, восстановив раскладушку, он навис над ней задницей и осторожно присел, да так и остался в позе орла над рухнувшей койкой. Перевернув её он отвязал ремень и выкинул его в открытое окно, что не вызвало у внимательно наблюдавших за этим зрителей никакой реакции, так как ремень был неизвестно чей. Немного посидев, Славка разделся, взял книжку и полез под одеяло. Джон начал понемногу вытягивать веревку с узелками. Сначала Славка как-то беспокойно заворочался, потом начал чесаться. Затем резко встал и, задрав одеяло, стал рассматривать простыню.
- Наверно, ты от Галки мандавошек подцепил, помнишь, ходил к ней, когда у тебя живот болел? –участливо предположил Джон. Галка была отрядная врачиха и её никто не любил. Злые языки поговаривали, что в её градуснике вместо ртути - кусок проволоки, ровно на 36,6, потому, что получить у неё освобождение от работы было нереально. Славка никак не прореагировал на заботливые слова и снова улёгся. Джон опять потянул за нитку. Славка вскочил и начал рукой отряхивать простыню, снова лег, теперь уже лицом к стене. Нитка у Джона кончилась, и когда все было решили, что "Finita la comedia" , фанера с блудливым Чебурашкой свалилась с классной доски прямо бедолаге на башку. Так как этого никто не ожидал, то давно сдерживаемый смех рёвом вырвался наружу, взбешенный Славка схватил Чебурашку и с размаху, плашмя огрел по спине ни в чем не повинного Вовку. Офигевший Вован сграбастал Славку и «полилась бы чья-то кровь» если бы не крик Аркана: «Ребята, а это что такое? Посмотрите-ка…!»
Славка, вырвавшись из могучих объятий Вована, остался на месте, остальные подошли на крик. - Что же это делается?! - театрально заламывал руки Аркаха, - мы там за Луиса Карвалана с Анжелой Девис глотки рвём, после работы в песни протеста поём, а он тут харю давит, да ещё в моей кровати! В самом деле, в Аркановой койке лежал на спине, держа в руках книжку, Колька по кличке Кока, при этом он крепко спал и улыбался. Его не разбудил ни наш хохот, ни Аркашины вопли. Про Коку нужно сказать отдельно, если бы тогда кто читал Толкина, то была бы у Кольки совсем другая кличка: Балин, Бомбур или какой-нибудь Гимли, так как был он очень невысок, коренаст, с высоким лбом, курчавыми волосами и бакенбардами, переходящими в бороду. Он был старше многих в отряде, отслужил в армии (даже получил сержантские лычки) и в институт попал после подготовительного факультета по рабочему направлению. Хотя, по характеру он больше был похож на хоббита: доброжелательный, трудолюбивый, всегда готовый прийти на помощь, по-моему, он был из народов крайнего севера, но могу и ошибиться. Даже дюймовочка–блондинка Таня, за которой он трогательно ухаживал, при всей своей миниатюрности, была на полголовы выше его. Бригада сгрудилась вокруг спящего, все взгляды были устремлены на предательски вздымающуюся над ним простыню.
- Странная штука жисть, одним доской по ебалу, а другим Эммануэль с доставкой на дом показывают – философски произнёс Вован.
- Нужно ребят из спортзала позвать, пусть посмотрят, чем тут наш любимчик занимается, заявил Джон с присущей ему заботой о ближних, и девчонок позвать, пусть тоже посмотрят.
- А чего звать, пошли сами к ним отнесём, и, подхватив раскладушку с Колькой, потащили его к двери. По дороге кто-то вынул у Кольки книжку и вставил ему в руки огарок свечки. У ребят из спортзала заводилой был Костя-Диабет (по названию группы , где он был солистом), сразу принявшим руководство на себя. - Так, аккуратненько ставим на теннисный стол, тащи сюда фикусы, один справа, другой слева, ставь на тумбочку Чебурашкину нерукотворную икону (тут же зажёг перед ней спиртовку из кабинета химии). Вы двое, быстро надели дорожные жилеты, строительные каски, взяли из угла автоматы и встали в изголовье.
Сам он, на минуту исчезнув в туалете, где уборщица хранила свой инвентарь, появился в чёрном халате, подшлемнике с меловым крестом на лбу и с консервной банкой на веревке, в которой дымилась вата. В руке он держал швабру, пробитую вниз по палке, так что получилось что-то вроде епископского жезла. За ним шел Джон-каскадёр с малярной кистью и ведром с водой. Между фикусами натянули веревку и повесили на неё взятые из тумбочки комиссара презервативы. Сия аллегория должна была означать, что усопшего вусмерть заебала работа. Вован по собственной инициативе облачился в плащ–палатку с капюшоном и, подпоясавшись веревкой, стал похож на странствующего монаха. Ему в помощь Колька дал двух бойцов, пожертвовав одному из них свой жезл, а другому дал деревянную лопату для снега, к которой кнопками приколол портрет то ли Дарвина, то ли Линея с траурной каймой, которую сам нарисовал углем, заодно велел использовать лопату как опахало, что бы Вовке было не жарко. Решив, что предварительная подготовка закончена, пошли звать девчонок. Они стайкой выпорхнули из двери и подошли к столу: «Ой, что это тут у вас? – Ой, а кто это? - Ой, а что это с ним? – Ой, а что это у него?»
На все вопросы Колька отвечал неторопливо, по очереди, на поповский протяжный лад, размахивая своим кадилом: -Это у нас панихида по усопшему. – Зовут его раб божий Кока. – Усоп он от непосильной работы, коей нас здесь мучат, а так же от невоздержанной жизни. – Это у него хуй!
Последний ответ дамам явно не понравился и, с возмущенным визгом, они удрали к себе в комнату, однако скоро вышли обратно, закутанные в простыни, и, выстроившись вдоль стенки, стали горестно рыдать: «На кого ж ты нас покинул, касатик, как же мы без тебя будем». Сцена очень походила на «Белое солнце пустыни», когда Абдула решил кончать своих жен, если бы не смешки, которые девчонки издавали глядя на покойника.
Итак, диспозиция была следующая: посреди рекреации на теннисном столе стояла раскладушка с покойным, рядом с ним на тумбочке - фанера с Чебурашкой и спиртовой лампадой, в изголовье - почётный караул автоматчиков, справа - монах в капюшоне с требником в руках (а, точнее, с книжкой стихов Пушкина на комяцком языке) в сопровождении держателя жезла и опахальщика. Слева – Костик с кадилом и Джон с помойным ведром и малярной кистью, которой он щедро кропил всех собравшихся. Под раскладушку кто-то поставил белые кеды усопшего.
- Итак, помер раб Божий Кока, - торжественно провозгласил Костик и далее, слегка изменив ежевечернюю процедуру прощания с прошедшим днем, добавил, - да и хуй-то с ним! - Хуй, хуй, хуй, - следуя непреложному ритуалу, торжественно произнесли бойцы.
Вова открыл книжку и низким басом начал читать отходную : - Дыр, гыр, быр, елчердыр!... Невозможно было понять, о чем были стихи Нашего Всего, то ли про старушку, с которой он так любил выпить, а может и про царя Салтана, но впечатление они производили мощное. В конце молитвы Вован согнулся в поясном поклоне, то же повторил стоящий за ним боец со шваброй, нехило приложившись этой самой шваброй по Вовкиной спине. Вовка резко выпрямился и треснулся репой об лопату с Дарвиным, которой его услужливо обмахивали. Дабы избежать очередного конфликта Костик опять взял инициативу на себя: - Последней мыслью покойного на земле была (тут он замешкался и, не найдя нужного слова, просто показал рукой на торчавший под простыней стояк), э… …при этом он велел всем нам (Колька сделал руками жест, как будто лепит невидимый снежок), а .., во! Плодиться и размножаться! – произнёс он с облегчением. Как бы в подтверждение его слов, в школьный двор, куда выходили открытые окна рекреации, забежали две дворового вида собачки, воровато оглядевшись по сторонам и решив, что тут им никто не помешает, одна влезла на другую и начала хорошенько наяривть. Мужики одобрительно загукали, дамы возмущенно запищали, а воодушевлённый успехом своей проповеди Колька тут же добавил: - Душа покинула бренное тело, но пребывает с нами, показывая нам верный путь! Тут, ко всеобщему изумлению, собачки совершили рокировку: нижняя собачка оказалась сверху и так же бойко стала обхаживать бывшую верхнюю. По рядам мужиков пронесся возмущенный ропот, зато дамы очень обрадовались и тут же заявили, что если это именно то, что завещал нам Колька, то они ничего против не имеют, так как к ним это совершенно не относится, разве что в следующем году они запишутся в другой стройотряд, с нормальными ребятами. Даже Вован из-под капюшона философски заметил, что, похоже, покойный был не так прост, как нам всем казалось. Тут кто-то не выдержал и запустил кединой в нетрадиционных собачек, промазал, и они, от греха подальше, лениво затрусили со двора.
То ли от удушливой вони горелой ваты, то ли от поднявшегося галдежа, но, преждевременно покинувшая тело душа, решила вернуться. Покойный вобрал воздух, сморщил лицо и, громко чихнув, резко сел на раскладушке, как паночка в гробу.
«Чудо, чудо!» - заголосил было Костик, но Кока, не понимая где он находится и что происходит, попытался восстать из домовины. Высунув ногу и не найдя опоры (раскладушка стояла на столе) он как жаба вывалился на пол, тут же вскочил, выхватил у стоявшего рядом бойца швабру, огрел её в очередной скрючившегося от смеха Вовку и помчался в кабинет труда. Оттуда он вышел, поддерживая руками штаны: - Куда, сволочи, ремень дели? - Его Славка в окно выкинул, - услужливо сообщил Джон, забыв сказать, что сам этот ремень вынул, - а кедина твоя, вон, во дворе валяется. - Сейчас вернусь и серьёзно поговорим, - пообещалновоявленный Лазарь, направляясь к выходу, но в этот момент за окном раздались автомобильные гудки, прибыла «вечерняя лошадь» и мы отправились на работу. ( афтырь благодарит коллег из КК за редакторскую работу)
После развода жена Ромы, исповедовавшая принцип "- Хоть конура, но в центре!" прикупила себе однушку на проспекте Мира, а непритязательный Рома на оставшиеся грошики приобрёл первое что попало. Попала Роме квартирка на самой окраине, считай в пригороде. Даже не то чтобы квартирка, а половина дома. Есть такие, знаете, типовые двухквартирные дома советской постройки.
Этот неказистый на первый взгляд объект недвижимости имел с точки зрения Ромы ряд неоспоримых преимуществ. Во-первых, как ни крути, полноценная двушка. Отдельный вход. Клочок земли, огороженный палисадником. Никаких соседей, не считая одинокой полупарализованной старухи за стенкой. Два шага до работы. И самое главное -максимальная удалённость от центра. Что практически исключало для Ромы возможность даже случайной встречи с бывшей супругой или её мамой.
Безусловно, был у этого жилища и недостаток. Причем существенный. Причем настолько существенный, что прежние хозяева, которые мыкались с продажей этой квартиры не первый год, смотрели на Рому со смесью надежды и недоверия, словно ждали, что Рома, как и остальные покупатели, в последний момент растает как ёжик в тумане. Дело в том, что квартирка эта имела крайне дурную репутацию.
Можно называть это как угодно, чертовщиной, нечистой силой, полтергейстом, но факт остаётся фактом - в доме время от времени происходили странные вещи. Периодически сами собой перемещались предметы, пропадали и так же неожиданно появлялись какие-то вещи, иногда ниоткуда доносились странные и пугающие звуки. Короче, присутствовал полный набор чертовщины, многократно описанный каналом рен-тв и газетой Оракул. И не то чтобы эти странности происходили часто и постоянно, нет. Но оттого что они происходили нечасто, они производили ещё более неожиданное и угнетающее впечатление. В том числе и своей кажущейся бессмысленностью. К примеру приходите вы с работы, а на кухонном столе лежит гаечный ключ на семнадцать. Которого в вашем доме отродясь не водилось.
Что только бывшие владельцы, люди рациональные и не суеверные, не предпринимали для борьбы с этим явлением. Меняли замки, навешивали ставни на окна. Приглашали батюшку с кадилом, с целью освятить жилище. Батюшка жилище конечно освятил, но потом упился в такую зюзю, что за один вечер нанёс хозяевам ущерба больше, чем нечистая сила за все предыдущие годы. Звонили, уподобясь незабвенной Ффрекен Бок, на телевидение, в какую-то передачу о потустороннем, где их откровенно и честно послали, предложив не морочить занятым людям головы всякими глупостями. В конце концов дошли в своём отчаянии до того, что однажды даже установили настоящий волчий капкан, в который сами же чудом и не угодили. Потому что капкан, который они ставили на кухне, к моменту их возвращения вдруг оказался в прихожей, прямо под дверью.
Так что продавцы не без основания опасались, что в последний момент Рома, которому доброжелательные соседи о странностях квартиры безусловно донесли, даст заднюю и соскочит. Но Рома, продукт советской системы воспитания, на все эти слухи только усмехался, и в конце концов стороны ударили по рукам. Тем более что прежние жильцы оставляли новому владельцу в качестве бонуса практически всю обстановку и утварь. Вероятно опасаясь увезти с собой в каком нибудь мебельном ящике пресловутую барабашку. Так Рома над ними незло подшучивал, вселяясь в новое жилище.
Вскоре однако новый жилец вынужден был признать, что слухи о странностях, происходящих в квартире, имеют под собой вполне реальную почву. Первым звоночком была бутылка шампанского. Бутылка шампанского, открытая на новоселье и стоявшая в холодильнике практически нетронутой, которую Рома всё собирался выбросить, да рука не поднималась. А когда поднялась, то Рома с удивлением обнаружил, что содержимое бутылки убыло наполовину. Из-под плотно закрытой пробки, из холодильника, в квартире где кроме него никто не бывал.
А потом началось. Может началось и раньше, просто Рома, первый раз столкнувшись с необъяснимым, стал более внимательно относиться к окружающей обстановке. Все происшествия были того же порядка, что и с шампанским. То есть с одной стороны характеризовалось своей очевидной бессмысленностью и необъяснимостью, а с другой - такой же очевидной безобидностью. Хлебные крошки на столе, паспорт, переместившийся из серванта на телевизор, исчезнувшие непонятно куда купленные накануне лампочки, лужа воды под подоконником от свежеполитых непонятно кем цветов, и всё в таком духе. Будь Рома заранее не осведомлён, возможно он бы и запаниковал, и отправился по скользкому пути предшественников, меняя замки и расставляя капканы. Но убедившись, то происходящие события не представляют угрозы для жизни и здоровья, Рома решил просто махнуть рукой и не портить себе нервы. Единственное, что вызвало у него лёгкую досаду, это пропажа новых бокорезов, которые он накануне спёр на работе, чтобы подшаманить старую электропроводку. Но Рома эту досаду в себе быстро погасил и на следующий день спёр на работе другие. Короче, так или иначе Рома с имеющейся в наличии нечистой силой научился сосуществовать.
А в остальном новое жилище его вполне устраивало. Он познакомился с соседкой, милой старушкой Ольгой Витальевной, которая совсем плохо слышала, была подслеповата, и едва передвигалась по дому, так что Рома взял себе в привычку, идя в магазин покупать ей какие-то продукты первой необходимости. Чему та была безмерно рада. А уж когда он починил ей кран и поменял розетку на кухне, счастья её не было предела. Короче, жизнь как говорится потихоньку налаживалась.
Как-то раз, в понедельник утром, Роме стало резко плохо. Причин тому было две. Первая - юбилей коллеги в пятницу, и вторая - свадьба племянника на выходных. К выпивке Рома относился весьма положительно, и никогда не избегал хорошей компании, но имел в этом деле одну особенность. Его организм идеально переносил однократные возлияния, но был категорически против многодневных. Так что проснувшись с утра в понедельник Рома почувствовал себя плохо, позвонил на работу, взял отгул, и остался лежать на кушетке, стараясь не производить лишних движений. Потому что и без них в голове ударно работала механическая кузница, долбя череп и всё его содержимое изнутри. Ситуацию могла бы спасти пара таблеток аспирина, но как назло аптечкой разжиться Рома ещё не успел. Поэтому он тупо лежал на кушетке, уперев взгляд в старенький ковёр на полу, оставшийся ему от прежних жильцов.
Он так долго смотрел на этот ковёр, что в какой-то момент тот просто поплыл у него перед глазами. Рома тряхнул головой, вызвав порыв энтузиазма молотобойцев, однако ковёр и не думал приходить в порядок. Он, наоборот, пучился всё сильнее и сильнее, потом по нему прошла волна, и внезапно из-под края ковра появилась желтая костлявая рука.
Будь Рома не в таком плачевном состоянии, возможно его хватил бы кондратий. А так он только оцепенел и молча наблюдал, как костлявая рука поскребла по полу, потом ковёр ещё сильнее вздулся, и вслед за рукой из-под него показалась седая взлохмаченная голова.
- Здравствуйте, Ольга Витальевна! - неожиданно даже для самого себя внезапно севшим голосом произнёс Рома.
Голова вздрогнула, на мгновенье замерла, а потом так же внезапно как появилась исчезла под ковром. За ней исчезла рука, а потом и ковёр, поколебавшись, принял своё обычное положение. И наступила тишина.
С минуту Рома лежал, приходя в себя, потом резко вскочил, и забегал по дому, на ходу натягивая брюки. "Вот же старая карга! - матерился он себе под нос. - Вот тебе и барабашка! Вот тебе и домовой! Ай да Ольга Витальевна! Ну погоди у меня!" Наконец он застегнул брюки, и сунув ноги в тапки выскочил за дверь.
Чтобы попасть к соседке ему нужно было миновать две калитки и обежать палисадник. У соседки оказалась не заперто. Рома толкнул дверь и без стука шагнул в дом. Ольга Витальевна как ни в чем ни бывало уютно сидела за столом у окна, и пила чай из блюдца с сахаром вприкуску. Блюдце в руке старушки ароматно парило, а сахар она ловко колола до боли знакомыми Роме бокорезами.
- Ой, Ромочка! - радостно воскликнула Ольга Витальевна застывшему в дверях соседу. - Как хорошо что ты зашел! А то я сегодня так плохо себя чувствую, еле от постели до стола добралась. А у меня хлеб кончился, прям не знаю что и делать. Ты в магазин не собираешься? Если соберёшься, купи и на меня, будь другом. А ты что не на работе, не приболел часом?
Рома стоял и тупо смотрел на бокорезы в руке старушки. Все слова, которые он заготовил, пока бежал, куда-то делись.
- Не пошел на работу. - буркнул он. - Что-то голова раскалывается.
- Это всё погода! - авторитетно заявила Ольга Витальевна. - По телевизору передавали.
Вместо ответа Рома развернулся и пошел на выход.
Он зашел в магазин, купил хлеба старухе, минералки и кой каких продуктов для себя, и всю дорогу думал про то, как очевидна была разгадка. Ведь и про люк, и про общий подвал под домом ему говорили, но он за ненадобностью пропустил это мимо ушей. Ещё он думал про то, что сразу по возвращении возьмёт гвозди, молоток, и намертво забьёт к чертовой матери вход в подвал.
Потом он занёс хлеб соседке, которая всё так же сидела на кухне у окна, и пошел домой. Кузница в голове снова начала свой ударный труд, и надо было бы сходить в аптеку за таблетками, но сил уже не было, хотелось поскорей добраться до кушетки и лечь. Разувшись в прихожей Рома заглянул на кухню, чтобы оставить продукты, и внезапно застыл как вкопанный.
- Твою же мать! - выругался он в сердцах.
На кухне, прямо посредине пустого стола, лежала упаковка аспирина.