Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
Рассказчик: Леонид Хлыновский
По убыванию: %, гг., S ; По возрастанию: %, гг., S
Две соседки останавливаются поболтать на улице. Внезапно мимо них с грохотом проносится собака, к хвосту которой привязана кастрюля. - Ну, попадись мне этот мерзавец! - восклицает одна из них. - Это ваша собака? - Нет, но это моя кастрюля.
Недавно в Питере проходил мировой экономический форум. В меню был бок ягнёнка по цене 17000 руб. за порцию и чай за 1200 руб. Напомните, это ведь те самые люди, которые установили нам прожиточный минимум 12702 руб?
Императрица Анна Иоанновна считала дочь Петра I, Елизавету, легкомысленной и распущенной и, тем не менее, опасалась притязаний худородной кузины на престол. За Елизаветой следили. Она при дворе появлялась редко, укрываясь во дворце на окраине столицы с узким кругом приближённых: ближайшей подругой Маврой Шепелёвой, Михаилом Воронцовым, братьями Шуваловыми и возлюбленным - Алексеем Разумовским. Все они были очень молоды, веселы, охочи до всяческих забав и развлечений. А ещё любили театр и ставили пьесы, которые часто сами же и сочиняли. Анне Иоанновне, разумеется, хотелось узнать, чем это занимается цесаревна, и нет ли там какой политики. И случай представился. Ей донесли, что регент придворной капеллы Елизаветы Иван Петров прячет какие-то бумаги. Петрова немедленно арестовали и отправили прямиком в Тайную канцелярию. Нашлись при нём и бумаги, оказавшиеся... пьесой о палестинской царице Диане. Прекрасную и добрую Диану сживала со света злая сварливая свекровь. Авторство принадлежало верной Мавре Шепелёвой, и ни для кого не являлось секретом, кого вывел драматург под именем Диана, а кто - жестокая свекровь. В Тайной канцелярии сразу озаботились, а нет в той пьесе чего предосудительного, например, оскорбления чести Ея императорского величества? В качестве эксперта вызвали архиепископа Феофана Прокоповича, с одной стороны, знатока театрального искусства, а с другой - автора инструкций по ведению пыточного розыска. Прокопович внимательно прочёл пьесу, всё прекрасно понял и благоразумно решил, что никакой крамолы в пьесе нет: добродетель торжествует, а порок наказан. Всё закончилось благополучно и для прекрасной царицы Дианы, и для Петрова, и для Елизаветы. В самом деле, не говорить же архиепископу Феофану, что в злобной и мерзкой свекрови он узнал всемилостивейшую императрицу Анну Иоанновну?!
- Что с тобой, Сёма? Отчего ты такой мрачный? - Я застал свою жену с любовником. - Боже, ты, наверное, их убил? - Нет, но я так хлопнул дверью, что они наверняка поняли, как я возмущён.
Годы застоя, или, как мы их сечас называем, годы застолья. Гиви первый раз в жизни побывал в Москве. Возвращается в Тбилиси, накрывается стол. Гости спрашивают: - Ну что, Гиви, в Мавзолее был? - Э-э-э, как можно?! В Мавзолей этот в очереди стоять невозможно! - Как?! Ты что, так ты был в Москве и Ленина не видел?! - Ну, почему не видел? Подошёл, вызвал человека, дал ему три тысячи - вынесли, показали и унесли.
Поэт и дипломат Фёдор Иванович Тютчев часто бывал очень рассеян. Однажды великая княгиня Елена Павловна, благоволившая Тютчеву, пригласила его на бал в петергофский дворец. С утра Фёдор Иванович побывал у своих друзей, отобедал там и отдохнул. Его лакей тем временем привёз парадный фрак, повесил на стул и уехал. Проснувшись, Тютчев оделся и, не беспокоя хозяев, отправился во дворец. На ярко освещенных аллеях парка поэта несколько раз останавливали знакомые, выражая удивление по поводу его фрака, но Тютчев не обратил на это внимания. Едва сдержала смех при встрече и великая княгиня. Вскоре Тютчев уехал домой. А наутро его друзья сообщили удивительную новость: кто-то накануне обокрал их выездного лакея: - Ливрея висела в передней и вдруг исчезла. И то удивительно, рядом на стуле лежал ваш фрак - его не взяли, а на поношенную ливрею польстились! Фёдор Иванович добродушно рассмеялся, поняв, в каком наряде он щеголял вчера на придворном балу.
