Поиск по автору:

СПОРТИВНАЯ ТРАВМА

Рассказ знакомого хирурга:

В три часа ночи подруливает к нашей «травме» шикарный кабриолет.
Парень привез девушку.
У нее кровь из носа и рот открыт.
Спрашиваю:

- Голуба моя, что с тобой случилось?

Но она только мычит, руками разводит и слюни пускает.
Я сразу понял, что это челюстной вывих, а стало быть, собеседник она нулевой, и обратился к ее спутнику:

- Что у вас произошло?
- Упала.
- Как упала? При каких обстоятельствах? С большой высоты?
- В боулинге. Я арендовал на ночь боулинг, ну, вы понимаете: романтика, мы только вдвоем, все дела, хотел красивое предложение сделать, а тут…

Девушка, услышав слово - «предложение», оживилась, замычала и пустила новый водопад слюны.

Парень не глядя погладил ее по голове и продолжил:

- Пришли, только переобулись, она как схватила шар, как разогналась с ним, добежала до дорожки и тут же споткнулась и со всего размаху, ба-бах! Видимо, лицом на шар.

Я выгнал парня в коридор, чтобы не путался под ногами и потихоньку отремонтировал девушке челюсть, слава Богу, зубы не пострадали. Как я и ожидал, с закрытым ртом, она оказалась просто красавицей. Оттер ее от слез и соплей, а пока пристраивал примочку на нос, спросил:

- Красавица, и как это тебя так угораздило? Осторожнее надо быть.
- Да, я в первый раз в жизни играла в боулинг, а мои туфли, как назло, что-то не сработали.
- В смысле «не сработали»?
- Ну, я по телевизору видела, как спортсменки разбегаются, катят шар и потихоньку едут за ним. Там еще специальные помощники швабрами дорожку протирают. Но мы в боулинге были только одни, без протиральщиков. А мои туфли оказались бракованные - вообще не нифига не скользили…

…Услышав мое конское ржание, в кабинет вбежал испуганный жених:

- Что?! Что случилось?!

Отремонтированная девушка бросилась к нему на шею с криком:

- Зая! Ты такой Зая! Я согласна!

Я отсмеялся, пожелал им счастья и добавил:

- Молодой человек, я вам настоятельно рекомендую: держать подальше от своей любимой все холодное и горячее, острое и тупое и даже мокрое и сухое.
- А? Ладно, доктор. А надолго?
- Пока смерть не разлучит вас...

ДЯДЯ ВИТЯ

Витя – коренной бакинец. Всю свою жизнь он прожил в старом городе неподалёку от Девичьей башни. После школы успел поработать в порту, но вот жениться так и не успел. В девятнадцать ушёл на фронт, но очень скоро вернулся. С одной рукой и без обеих ног. Мать умерла, пенсия совсем крохотная, хорошо, что хоть старшая сестра иногда навещала, хлеба подкидывала. Всё что ему оставалось – это сидеть целыми днями у окна и со своего третьего этажа смотреть на улицу, любоваться пейзажем.
Однажды, уже после войны, под окном проходили старые портовые друзья. Слово за слово и с того дня, началась у бедолаги новая жизнь, стал он табачным магнатом, а по-советски - мелким спекулянтом.
Вите приносили коробки разных заморских сигарет и он бойко торговал ими оптом, в розницу и даже поштучно. Кодовый стук в дверь, Витя открывал, и, ползая между ящиками, выдавал покупателю какое-нибудь Marlboro и отсчитывал сдачу.
С утра и до утра шла бойкая торговля. Знакомые, незнакомые, да почти весь Баку покупал у Вити сигареты. И не сказать, что это приносило большой доход, но все же, какое-то движение, да и живые люди вокруг.
Даже некурящий участковый, спасибо ему, глаза закрывал. Видимо, тоже фронтовик.
Однажды заглянул соседский пацан Али, он протянул мелочь, получил свою сигаретку, попрощался, но на выходе остановился, помялся немного и добавил:

- Дядя Витя, я хочу вам сказать одну очень важную вещь. Вы больше не пускайте никого к себе в квартиру, торгуйте только через окно. Просто поверьте мне. Так вы намного больше заработаете.
- С чего это?
- Я не могу вам сказать. Просто послушайте моего совета. Клянусь, что для вас так будет лучше.
- Да, какая разница? Я не пойму. Что в дверь, что в окно. Ты толком можешь объяснить? Ерунду говоришь. Да и очередь внизу соберётся, пока я одной рукой корзиночку на веревочке туда-сюда гонять буду. Что за глупости? Пусть сами поднимаются ко мне, у них вон ноги есть.
- Дядя Витя, давайте так – попробуйте поторговать недельку через окно - не понравится, вернётесь к старому - пусть все и дальше к вам домой ломятся. Что вы теряете? Все очень просто - покупатель придёт под окно, дёрнет за веревочку - у вас колокольчик зазвенит, не прозеваете. Хотите, я вам даже колесо с ручкой помогу к стене приделать, чтобы корзинку удобнее было спускать и поднимать? С ним вы и одной рукой справитесь. Только у меня большая просьба – никогда и никому не выдавайте, что это я вам посоветовал, а то меня убьют. И не спрашивайте «Почему?».
Витя задумался и нехотя, но всё же согласился. Поторговал неделю через окно, было хлопотно и неудобно, но странное коммерческое чудо все же случилось – хоть объёмы продаж вроде и упали, но прибыль при этом почему-то не уменьшилась, а даже как-то возросла. Дело резко пошло в гору, вот и сестре с племянником денежку отсылать начал.
С тех пор до самой своей смерти (где-то в конце семидесятых), дядя Витя каждый раз, когда замечал из окна Али, подзывал и спускал ему в корзинке презент - какую-нибудь иностранную сигаретку.
Эту историю мне и рассказал седой бакинский старичок по имени Али.
А секрет коммерческого успеха его совета был прост и до обидного банален: когда в квартиру к дяде Вите толпами ходили покупатели, то каждый второй из них безбожно обкрадывал беднягу – кто пачку под шумок умыкнёт, а кто и две.
Когда ты с одной рукой, без обеих ног и ростом не выше коробки, то особо за товаром не уследишь…

ТРАМВАЙ

Меня разбудил телефон:

- Здорово, Грубас! Не узнал?
- Пока нет, но, видимо, должен.
- Это Бобик, Бобко, мы с тобой в одном классе учились. Помнишь? Я в Москве проездом, мне Джорж дал твой телефон.
- А, привет, Боб...

(Бобика я не видел с самого выпускного, уже тридцать один год. Особенно неудобно было то, что я давно забыл его имя, хотя, видимо, и он моего не помнил.)

- Грубас, как у тебя со временем? Я до самолета весь день свободен.

Через два часа мы уже сидели в маленьком кафе и заказывали шоколадное мороженое.
К сожалению, лысого потолстевшего Бобика, я узнал гораздо раньше, чем он меня, оказывается, годы и со мной изрядно поработали. Кто бы мог подумать?
Боб оказался могучим германо-итало-французским бизнесменом, да еще и голландским подданным. Женат, трое детей.
На детской теме его и понесло:

- Ну, как? Как их воспитывать? Даешь ему, даешь, все жилы из себя тянешь, а он вдруг заявляет: «Папа, моя «Ауди» уже пятилетняя, все друзья косо смотрят. Сколько еще я буду на ней ездить?»
Ты представляешь? Пацанчику двадцать лет и он воротит нос от пятилетней «Ауди»? Грубас, ну, почему? Почему моя мама с тремя классами образования, да еще и без мужа, сумела меня воспитать, а я своего нет?
Хотя жили мы в такой нищете, что жутко вспомнить. Помню, летом, все каникулы ездил я с мамой на работу, помогал ей там ящики таскать. И не просто ездили на трамвае, а строго чтоб в разных вагонах. Помнишь, были такие, чехословацкие? А если подходил старый, с гармошкой, то мы с мамой в него даже не садились, ждали когда придет с отдельными вагонами.
Залезали и становились: мама в конце первого вагона, а я в начале заднего. Так и смотрели друг на друга через стекло, не отрываясь, как шпионы.
А ехать, между прочим, далеко: от Яновского кладбища и аж до Лычаковского. От Шевченко до Погулянки. А знаешь почему так делали?
- Почему?
- Копейки экономили, вот почему. Туда два раза по три копейки и столько же обратно. А когда, например, к маме в вагон залетали контролеры, то она рукой показывала мне знак компостера. Я быстро клацал два талончика и перебегал на остановке к ней, а она, в это время, делала вид, что копается в своей сумочке и ищет билетики.
Если день был удачный, без контролеров, то мама мне всегда отдавала эти 12 сэкономленных копеек и я был счастлив, не то что этот, «Ауди» у него пятилетняя… И даже разговора нет, чтобы к бабушке в больницу съездить.
Да ну и хрен с ними.
- Боб, а я ведь помню твою матушку, видная женщина. У нее еще, вроде, такие красные сапоги были.
- Точняк, были! Передам от тебя привет и скажу, что ты помнишь ее красные сапоги. Маме будет приятно.
- Как она, жива, здорова?
- Жива, но со здоровьем не особо. На днях был приступ, в больничку забрали. Она рядом со мной давно живет. Я ей квартирку в Амстердаме прикупил, но вот львовскую продавать все не хочет. Село. Ну, да и пусть, раз ей так спокойнее. Надеется, что когда-то еще Львов увидит.
А, кстати, к чему я детство вспомнил? Сейчас приезжал в больницу, мама еще была в реанимации, меня туда не пустили, но зато подвели через стекло на нее посмотреть. Она лежит под капельницей, совсем рядом, несчастная такая. Почувствовала, открыла глаза, повернула голову, меня увидела, заулыбалась, и вдруг, подняла руку и раз, как «покажет компостер», как в детстве в трамвае.
Я заржал на весь коридор, а слезы сами собой…
Врачи смотрят на меня, как на придурка, а я ржу и плачу.
Сука, вот и сейчас…

ХОРОШАЯ ВОДА

Я переживал бесконечный квартирный ремонт и, как Золотая рыбка, был на постоянных посылках у своих рабочих.
В тот раз они послали меня за картонками, чтобы спасти новенький пол от царапин.
Пару коробок я выпросил на базаре у знакомого торговца, несколько листов дали в Макдоналдсе, но этого было явно недостаточно, а ехать по пробкам на строительный рынок за картоном, по цене дубового паркета, ну, совсем не хотелось.
Проезжаю мимо супермаркета, смотрю – у мусорного бака примостилась большая разодранная коробка из-под плазмы. То, что нужно. Припарковался.
Заодно решил освободить автомобильный «барчик» от пустых банок и бутылочек.
Подошел к мусорке, в одной руке горстка пустой посуды, в другой недопитая банка Кока-колы. Стою, залпом допиваю, а ногой переворачиваю коробку, чтобы оценить – не слишком ли она грязная?
И тут, позади себя слышу голос:

- Сынок, не пей всякую гадость, держи покрепче свою банку, я тебе хорошей воды налью.

Поворачиваюсь, вижу – старушка лет восьмидесяти, протягивает маленькую пластиковую бутылочку и начинает аккуратно лить из нее воду в мою баночку.
От неожиданности я даже не дернулся, а стоял как под гипнозом и послушно продолжал держать банку.
И тут до меня дошла вся картина происходящего, я увидел себя со стороны: вечереет, холодрыга, московское небо плюется мокрым снегом, возле «мусорки» стоит мужик, одетый в «убитую», дырявую куртку, из которой торчат клочья синтепона, борода в цементной пыли, на ногах кеды в серой краске, а на голове бейсболка с почти оторванным козырьком. Собирает мужик картонки и «недопитые банки из помойки»
Я сказал: - Все, хватит, хватит, достаточно. Большое спасибо.

И даже сделал глоток.
Старушка ответила: - На здоровье, ступай себе с Богом. Ох, ну и обувка у тебя.

С ней был внук лет десяти и ему одному пришлось удерживать огромную тележку с продуктами, пока бабушка возилась со "всякими бомжами". Мальчик нетерпеливо взвизгнул:
- Ба, оставь уже его, я и так еле держу.

Старушка суетливо впряглась вместе с внуком и они потихоньку поволокли свою тележку в сторону метро.
Через минуту над ухом у старушки неожиданно раздался голос из машины:

- Бабушка, вы меня напоили хорошей водой, спасибо еще раз за это, теперь, давайте, я хотя бы вас до дома довезу…

У бабули сделалось такое испуганное лицо, как будто она нечаянно расколотила яйцо динозавра, а тут и десятиметровая мамаша нарисовалась…

…После долгих уговоров, они все же взобрались ко мне на заднее сидение, вместе с тележкой. Внук заговорил восторженным шепотом:
- Ух, ты! Ба, смотри какая скорость! Мы уже через секунду будем дома и даже без всякого метро! Я раньше никогда не катался на Лексусе, а ты?

И Бабушка отвечала:

- Вот видишь, как в жизни бывает, если ты поможешь тому, кто слабее тебя, то, глядишь, и тебе поможет тот, кто сильнее…

ГИБЛОЕ ДЕЛО

"Не ставь мышеловку, если сам годишься на роль приманки"
(В.Брудзиньский)

Жора – хозяин успешной юридической фирмы, перманентно подыскивает себе толковых, не ленивых, грамотных и инициативных сотрудников, но таковые попадаются раз в пятилетку, поэтому свой отборный и сплочённый коллектив – главное богатство фирмы, Жора холит, лелеет и подкидывает ему всяческие бонусы.
А вот вранья Жора не терпит, даже в мелочах. Опоздал на работу – так и скажи – проспал, шеф похихикает, погрозит пальчиком и за честность простит. Но не дай вам Бог «лепить» про застрявшие лифты, больных тёть и пожары в соседнем подъезде. Жора посочувствует, но потом не пожалеет ни времени ни денег, узнает про лифт, пожар и диагноз тёти, тогда пощады не жди : «Пройдите в кассу и получите расчёт!» Даже руки на прощание не подаст.
Собеседование с соискателями Жора проводит только лично сам:

- Ну что же, резюме выше всяких похвал, опыт работы, для вашего возраста, тоже очень и очень. Послушайте, у меня появилась идея - чтобы нам с вами так просто не сотрясать воздух, я дам вам маленькое пробное гиблое дело. Короче, сегодня я копался в своем старом портмоне и отыскал вот это.

Жора протягивает маленький клочок бумажки с написанным от руки номером «57»

- Я даже не сразу вспомнил что это такое, а это номерок из камеры хранения ночного клуба «Ультрафиолет» на Таганке. Знаете такой?
- Я по клубам, вообще-то, не хожу.
- Похвально. Не знаете? Ну, это и не важно, так вот - года два назад, может два с половиной, но точно не больше трёх и срок исковой давности еще не прошёл. Зашёл я в этот клуб, а с собой у меня случайно была бутылка армянского коньяку, десять лет выдержки, пять звезд, пол-литровая бутылка, это я хорошо помню. На входе охрана приняла мою бутылку на хранение и выдала номерок, все честь по чести. Но, утром, покидая клуб, я естественно обо всем забыл, так и ушёл домой без ничего. Вот, возьмите, отправляйтесь туда и попытайтесь по этой бумажке вызволить мою бутылку. Я, конечно же, понимаю - столько времени прошло и не особо надеюсь на успех, но тут главное - как вы себя проявите, применив весь свой жизненный опыт, юридические знания и умение находить с людьми общий язык. Получится – отлично, нет – тоже не смертельно. Одним словом, желаю успеха, а по результатам этого дела я и буду принимать решение о вашем трудоустройстве.

Спустя два дня в Жорин кабинет входил гордый соискатель и с громким стуком ставил бутылку на стол:

- Вот, Георгий Иванович, ваш коньяк, но это было очень не просто, пришлось на них слегка поднадавить.

Жора радостно обнимал победителя, созывал в свой кабинет всех сотрудников, которые были в офисе, и под восторженные реплики собравшихся, принесённая бутылка тут же выпивалась.

На прощанье Жора крепко жал герою руку и, улыбаясь, говорил:

- Вообще-то хозяин того клуба – мой хороший знакомый, я сегодня с ним переговорю и если всё было так как вы рассказали, то считайте, что вы уже приняты. Всего хорошего.

И так происходит, примерно, раз в две недели, Очередной «гений», думая, что он самый хитрый, приходит с «отвоёванным» коньяком и кучей подробностей о своей героической борьбе.
А для сотрудников - это как весёлая физкультминутка, плюс рюмочка «Армянского» для настроения.
Только однажды потенциальный работник, получив задание, вернулся с пустыми руками. Он вошел в кабинет, поправил очки, достал из кармана конверт и, слегка заикаясь от волнения, сказал:

- Побывал я в данном клубе и вот что мне удалось выяснить – перед вами две фотографии, одну сделал я сам, другую выпросил и скопировал. На моей фотографии отчётливо видны все ячейки камеры хранения, от первой и до сороковой. На втором фото – те же ячейки, но тут, как вы видите, находятся двое сотрудников охраны – Гарипов и Скворцов, так вот – этот самый Скворцов уволился из клуба пять лет назад, стало быть и дату отпечатанную на фото, тоже можно считать вполне достоверной. Это говорит о том, что и пять лет назад и вчера, в камере хранения данного клуба имелось ровно сорок ячеек, а вы мне выдали квитанцию с несуществующим номером «57». Георгий Иванович, извините, но я прихожу к выводу, что вы мне чего-то недоговариваете, либо скрываете. Не понимаю, как я могу на вас работать, когда вы мне не вполне доверяете?

Жора покраснел и сказал:

- Вау! Вау, чёрт меня возьми! Вы приняты, юноша, разрешите пожать вашу руку, и добро пожаловать в наш дружный коллектив…

ЗАНАВЕСКИ

Ночь. Тишина. Кухня.
Открывается дверь холодильника. Оттуда вываливается огромная пузатая Мышь, на шее гирлянда сосисок, в одной лапке кусок сыра, в другой окорок, она тяжело и медленно плетется в сторону норки, а перед норкой стоит маленькая мышеловочка заряженная крохотным, кусочком давно-засохшего сыра. Подходит к мышеловочке, изучающее ее разглядывает, качает головой и со вздохом говорит:
— Ой, ну, чеснэ слово, як диты…

На этот раз, извечные соперники: женское коварство и мужская хитрость, схлестнулись в обычном, ничем непримечательном магазине тканей.
Одним чудесным, летним утром, мой товарищ, а по работе еще и начальник по имени Эльдар, заехал прикупить красивые занавески для центральной, каминной комнаты своего нового загородного дома.
Эльдар совсем замучил хорошенькую продавщицу Наталью, перещупал на всех полках все материальчики, вспоминая цвет и фактуру своих стен, пересмотрел сотни тканей на просвет, наслушался по телефону маминых советов: - "чтобы шторы были не очень прозрачными, но в то же время не совсем уж глухими"
Наталья стоически переносила все (в прямом и переносном смысле, натаскалась рулонов из подсобки и обратно) и вот, не прошло и часа, как из сотен вариантов, веселенькие занавесочки были выбраны, семь раз отмеряны, отрезаны и куплены, но Эльдар не спешил уходить из магазина, он хотел как-то отблагодарить такого толкового и улыбчивого продавца, тем более, что и продавец был красоткой каких поискать.
Немного постоял, помялся, поднакопил наглости, решился наконец, и пригласил девушку в кино, Красавица Наташа не отказалась.
Кавалер придирчиво оглядел себя: шорты, рваные кеды, майка, кепка, ну просто никаких опознавательных признаков миллионера, вот тут-то и началась затяжная мужская хитрость. Дело в том, что Эльдару тогда было под сорок, ни детей ни жены, хотя девушки за ним целыми зомби-табунами всегда бегали, как только видели и слышали его запредельную спортивную машину, оно и понятно, кошелечек на ножках полюбит каждая, вот и решил наш умник, на этот раз быть хитрым, чтобы проверить – сможет ли красавицу Наташу заинтересовать не миллионер Эльдар, а обычный татарин Эльдар, живущий с мамой, скажем, в однушке у самого МКАДа?

В первый вечер сходили в кино, съели мороженое, а на закуску были проводы Наташи до самого дома (на метро и маршрутке, машины-то нет).
На другой день была какая-то художественная выставка, потом парк культуры, кормежка голубей и все в таком-же незамысловато-студенческом духе, и никаких тебе такси, а тем более ресторанов, ведь по тщательно спланированной легенде, Эльдар обычный сисадмин со скромной зарплатой.
Но Наташа держалась и ни на что не претендовала, им и на роликах в Сокольниках было весело вдвоем.
Через месяц Наташа пригласила Эльдара к себе, чтобы познакомить с родителями, через два, он уже одалживал у нее деньги до зарплаты, а через три, хитрый татарин решил прекратить этот балаган, ведь Наташа уже прошла проверку более чем полностью.
Предложение руки и сердца состоялось не где-нибудь, а в самом Макдональдсе.
И когда невеста сказала - "Да!", Эльдар, наконец, признался, что из всего того, что он наговорил Наташе за прошедшие три месяца, правдой было только то, что жить он без нее уже не мог и что действительно проживал с мамой, хотя и в огромном четырехэтажном доме…

(Полторы страницы дикой обиды, бурного скандала и примирения, пышной свадьбы и медового месяца на яхте я позволю себе пропустить)

…И только, два года спустя, когда у мужа было игривое настроение, Наташа, наконец призналась:
- Эльдарчик, ты не обижайся, но, мне так было смешно наблюдать за тобой, когда ты изображал бедного, но гордого сорокалетнего студента. Я все думала – ну, когда же ему надоест ходить пешком, он перестанет валять дурака, станет уже самим собой и признается?
А ты скрипел, пыхтел, но держался, молодец. Как маленький. Если честно, то я раскусила тебя еще в первый день нашего знакомства, в магазине, когда ты ко мне пришел.
- Как это? Как раскусила? Да ну ладно рассказывать. Ничего ты меня не раскусила. Я тогда ехал от пацанов после футбольчика, и был грязный, потный и небритый, как ханурик.
- Да? А тогда что это у вас с мамой за «однушка в хрущевке», в которой высота окон семь с половиной метров? Мы же занавески тебе выбирали, ты что, забыл…?

ШАПКА

Рассказ моего приятеля Марата, который уже лет тридцать, как перебрался из своей татарской деревни в Москву. Далее от его лица:

…Года полтора назад, приехал я на пару деньков к бате в деревню.
В первый же вечер выпендрился и достал свой самый, самый, самый любимый нож.

(А, надо сказать, что Марат заядлый ножеман, у него в коллекции их штук восемьдесят, не меньше. Ну, любит человек, это дело)

…Вначале я долго о нем мечтал, потом, решился и начал копить деньги. Долго копил, накопил, дождался скидок и наконец заказал приятелю, который летел в Штаты. Для кого-то может ничего особенного, нож - как нож, ну, красивый, ну, сталь хорошая, клацает приятно, не более того, а мне душу греет. Признаюсь, что первые дни я даже под подушку его клал, чтобы ночью в темноте достать и «клацнуть» пару раз. Тебе не понять. Да, я маньяк, осознаю и этим не горжусь.
Ну, так вот, нужно было перерезать какую-то бечевочку. Отец засуетился, стал искать ножницы и тут я из широких штанин извлек ЕГО.
Батя протянул руку, попросил посмотреть, надел очки, поскреб пальцем лезвие, сказал «Ух ты, какой красавец» и добавил – «Маратик, сыночек, а может подаришь бате ножичек. А? Я даже никогда не видел таких, а у себя в Москве ты ведь еще купишь»

Вот тут я крепко задумался – это был серьезный выбор, просто не выбор, а удар под дых. С одной стороны – отцу уже семьдесят восемь, мать схоронил, живет тут один, ему скучно.
Ну, какие у него радости в жизни, да и сколько ему осталось…? Если откажу, никогда себе потом не прощу.
С другой стороны, сказать цену ножа я тоже не мог, а то он с ума бы сошел, если бы узнал, что его сын купил себе складной ножичек за сто десять тысяч рубликов. Я ведь целый год на него копил, во многом себе отказывал.
Но, делать было нечего и я, почти не дрожащей рукой, протянул бате нож и соврал, что мне совсем не жалко, еще куплю.

С тех пор прошло года полтора и вот, недавно, я наконец выбрался проведать старика, а заодно и со «своим» ножичком повидаться.
Приехал поздно вечером, не успел с дороги даже руки помыть, обнял батю и спрашиваю - «Как там твой американский ножичек поживает?»
Отец мне хитро подмигнул и молча усадил за мамин трельяж, велел зажмуриться и нахлабучил что-то на голову. Открываю глаза - вижу себя в зеркале в какой-то дурацкой пыжиковой шапке.
Вот, говорит, носи, Маратик, на здоровье:
- Нравится? И с размером, вроде, угадал. Выделка отличная, на всю жизнь хватит.
- Нравится (соврал я)
- Ну, вот и хорошо, будешь там у себя в Москве самый модный и голова не замёрзнет. А ведь как удачно все получилось. Представляешь, месяц назад сидел я дома, твоим ножиком клинышек для топора вытачивал, тут заглянул один мужик со старой работы. Слово за слово, увидел нож и загорелся прям - продай, да продай, я поначалу отказывался, все же твой подарок, но этот дурачок и говорит – «Продай, я тебе за него целых четыре тысячи дам» Представляешь, за какой-то ножичек, такие деньги? Ну, я зевать не стал и конечно продал. Потом с пенсии чуть-чуть добавил и на базаре выторговал тебе за семь вот эту шапку. Носи на здоровье и отца вспоминай.

Чайник на кухне свистом позвал к себе батю, а я сидел в нафталиновой шапке и наблюдал в зеркало, как на перегонки, по моим щекам катятся слёзы. А ведь и не скажешь ничего. Зачем добивать старика?
Вернулся из кухни отец и положил передо мной продолговатый бархатный мешочек.
Я открыл… в нем лежал мой нож.
Батя заржал и сказал:

- Что, Маратка, обосрался? Пошутил я, пошутил. Я ведь сразу понял сколько он стоит, не дурак же я совсем. Вот, мешочек сшил, чтобы рукоятку не поцарапать. Забирай обратно, я уже наигрался. А шапку носи, шапка хорошая, теплая.

Обожаю батин незамысловатый татарский юмор…

ОФИЦЕР

За свою долгую жизнь я встречал не так уж и много настоящих офицеров, не по званию, а по сути. В армии их больше, в милиции тоже бывают, но гораздо меньше, но вот чтобы мент, да еще и гаишник, оказался Офицером, с таким мне посчастливилось столкнуться всего лишь раз в жизни, да и то, очень, очень давно, когда еще не существовало дурацкого слова ГИБДД.
Как показывает практика, мы настолько не избалованы, что когда нас останавливает гаишник, проверяет документы и не пытается впиться зубами в наш кошелек, а просто отпускает – такого мы уже считаем прекрасным человеком, но – это не совсем правильно, ведь тогда не хватит хороших слов для тех, кто действительно этого заслуживает.
Итак, вот моя история встречи с настоящим Офицером с большой буквы.
Как-то я мчался один из Москвы в сторону Львова.
На ровном месте меня, пристегнутого и почти не превышающего скорость, остановил гаишник – здоровый, матерый капитанище, я, естественно напрягся, протянул документы, но капитан жестом их остановил и спросил:
- Ты куда едешь?
- В сторону Киева, а…?
- Тогда подкинь меня, тут километров семьдесят, тебе по пути.
Я обрадовался, что ничего не нарушил и естественно согласился.
Он влез, положил на торпедо свою высоченную фуражку, закрывающую половину лобового стекла и сказал:
- Давай, газуй, а то мы уже немного опаздываем. Значит, слушай меня внимательно – на знаки не смотри, сегодня можешь нарушить все что угодно, я с тобой и всегда отмажу. Все, поехали, поехали, поехали.
И мы поехали.
Я действительно нарушал все что можно, но все что нельзя, конечно же, не нарушал, жизнь-то одна, то есть, две (капитана не посчитал)
Иногда, когда на дороге было тесновато, мы выбирались на встречку и мой пассажир, высунувшись в окно, волшебной палкой отодвигал попутные машины.
На стационарных постах ГАИ, мы пролетали под «кирпич» чуть ли не по цветочным клумбам, объезжая бетонные блоки и длинные очереди перед знаком «STOP».
Гаишники делали круглые глаза, но мой капитан демонстрировал им свое огромное лицо и тогда в ответ они улыбались и игриво грозили пальчиком нам в след.
И вот, очередной стационарный пост, я как всегда нарушаю все правила, протискиваюсь по встречке без очереди, как вдруг за огромным плакатом, моему взору открывается жуткая картина: человек сорок гаишников во главе с высоким, худым подполковником, по строгому выражению лица, видимо, директором ближайшей тысячи километров дороги, прибывшим с проверкой.
Подполковник быстро выхватил палку у одного из подчиненных и лично, по всем правилам меня остановил, подошел к окну, представился и попросил документы.
Когда вас останавливает гаишник, вы в любом случае, уже чувствуете едва уловимый запах серы, дискомфорт, повышенный радиационный фон и легкую пульсацию в висках, но в тот момент, когда мою машину обступили сорок инспекторов гаи со строгими и непримиримыми лицами, я почувствовал себя, котлетой в адской микроволновке. Во всяком случае, нагрелся я не слабо. А пассажир мой, как-то весь сдулся и превратился в пустую милицейскую форму лежащую на пассажирском сидении.
Подполковник взял мои документы и не глядя передал ближайшему старлею:
- Оформите все «от» и «до»
- Есть, товарищ подполковник.
Потом он посмотрел на меня испепеляющим взглядом и сказал:
- Да, товарищ водитель, удивили вы меня, видел я разные выкрутасы, но чтобы средь бела дня, да еще и на посту ГАИ – это же ни в какие ворота: Знак «стоп», проезд под «кирпич», несоблюдение разметки, выезд на полосу встречного движения. Все это тянет на лишения прав, даже если по итогу медицинского освидетельствования вы окажетесь трезвым. Или вы думали, что раз у вас в машине находится сотрудник ГАИ, то и правила не для вас?

Я отмалчивался и блеял в ответ что-то невразумительное, представляя, как у меня заберут сейчас права, машину и дальше я пойду пешком с двумя сумками. Конечно же, моя форма капитана и слова не скажет против целого подполковника и ее можно понять. Куда ей?
Эх, не судьба, кто ж знал?
Внезапно, лежащая рядом форма вдруг наполнилась тухлым содержанием и вкрадчивым голосом, заговорила мне в затылок:
- Ну, что же вы, товарищ водитель, так музыку заслушались, что не заметили знаков, дорожной разметки и оказались на встречке? Не порядок, понимаешь...
От этих слов я просто взорвался (видимо слишком перегрелся в микроволновке). Такой подлости от капитана я никак не ожидал. Не можешь помочь, так уж сиди тихо…
И я почти заорал на директора тысячи километров дороги:
- Товарищ подполковник, если честно, то вот этот ваш, с позволения сказать, капитан, когда садился ко мне и просил его подвезти, сказал: - «Сегодня можешь нарушить все что угодно, я с тобой, всегда отмажу, если что…»

Капитан гаркнул из-за моей спины:
- Вы чего, товарищ водитель, на солнце перегрелись?! Как я вам мог такое сказать, если я сам инспектор ГАИ!? Помимо лишения прав, я вас еще и за клевету засужу.
Все сорок человек тоже были очень недовольны моим выступлением, они разом загудели, прибавляя мощности моей микроволновке.
Подполковник удивленно вскинул брови, посмотрел на меня, потом на сердитого капитана, задумался и сказал:
- Товарищ капитан, хоть вы и мой старый боевой товарищ и коллега, но знаете, я почему-то верю словам этого водителя, которого вижу впервые в жизни.
Товарищ водитель, поскольку мой подчиненный разрешил вам отступать от всех правил и обещал в случае чего от всего «отмазать», то так тому и быть, он все-таки офицер милиции и дал слово.
Вот ваши документы, можете ехать, только с этого места, пожалуйста, по правилам.
Счастливого пути.
А вы, товарищ капитан, останетесь здесь. Вылезайте из машины и как и обещали, начинайте "отмазывать" этого водителя, а мы все с удовольствием послушаем…

СТАЛЬНЫЕ ШАРЫ

В самолете разговорился с соседом у окна.
Худенький, кучерявый, зовут Александр, по профессии скрипач. Сошлись мы на Питере, Александр там родился и вырос, а я прожил пять лет.
Вспоминали гнетущие девяностые и Саша рассказал вот такую историю:

Однажды зимой, поздно вечером ехали мы с папой в трамвае, он меня в «музыкалку» возил, мне тогда лет восемь было. Народу немного, человек пять – десять, на весь вагон.
Вдруг на остановке залетает настоящая бандитская бригада, шесть человек, почему-то я и количество запомнил. Злые, видимо что-то у них там случилось, может от ментов убегали. В любом случае, такие в трамваях не ездят. Все разнокалиберные – от двухметровых, до мелких, но по виду настоящие бойцы. Со сломанными носами и ушами.
В общем, по профессии спортсмены, а по должности бандиты.
Одеты так красиво, что глаз не отвесть: спортивные костюмы, фирменные кроссы, про цепи вообще молчу. Да что там цепи? Каждая их лайковая куртка стоила как весь наш трамвай.
Они громко матерились, что-то обсуждали, а пассажиры вжались в кресла, головами не вертели и усилием мысли притягивали трамвай побыстрее к своей остановке.
Тут, один из братвы ненавязчиво закурил.
Какой-то дедок со своего места, не оглядываясь, проворчал, что-то типа: «В трамвае не курят»
Бандит повернулся к перепуганному народу и громко спросил:

- Кто?! Кто сейчас что-то вякнул?!

В ответ унылая тишина.
Браток продолжил:

- Если кто хочет что-то сказать, то учтите – за слова придется ответить. Готовы подраться? Предъявляйте. Нет? Сидите тихо и уткнитесь в окно.
Естественно – публика совсем притихла и вжала голову в плечи, хорошо что хоть деда не выдали, который возмущался.
И вдруг, мой папа, мой тщедушный интеллигентный папа: сто шестьдесят сантиметров ростом и пятьдесят кило весом, инженер технолог кондитерской фабрики, шепчет мне: «Сашок, сиди тут, держи скрипку»
Мой отчаянный, сорокалетний папа, который никогда в жизни не дрался, встал и, о ужас, пошел на заднюю площадку, где ржали и курили бандюки.
Одну руку он крепко сжал в кулак, и я прекрасно видел, как дрожали его пальцы, я и сам чуть не умер от страха за него.
Папа подошел к ним и громко сказал, стараясь скрыть тремол в голосе:

- В трамвае курить нельзя! Потушите пожалуйста сигареты!

Повисла бесконечная пауза, бригада удивленно изучала моего папу, его сжатый кулачок, и наконец один из них ответил:

- Ну, нельзя, так нельзя, ты сказал, мы тебя услышали.
Не каждый день встретишь человека со стальными шарами.

Окурки тут же полетели в форточку.
Я не усидел на месте, прибежал с футляром и встал за папой. Один бандит погладил меня по голове и сказал:
- Скрипач, ты даже себе не представляешь какой у тебя крутой батя, можешь им гордиться.

Трамвай остановился на перекрестке, бригада распахнула двери и десантировалась на улицу.
Мы с папой поехали дальше и я всю дорогу пытался выяснить, что это у него за такие «стальные шары», и для чего они нужны? А папа глупо улыбался и неумело уходил от темы…

КНУТ И ПРЯНИК

"Желание командовать в посторонней для себя области есть тирания"
(С.Довлатов)

В одной небольшой, но преуспевающей рекламной компании, внезапно сменился владелец.
Ну, как внезапно. Паша - старый хозяин, он же создатель фирмы, пришел однажды на работу с двумя большими сумками, хорошенько «проставился», выпил со всеми своими подчиненными, каждого обнял, расцеловал и толкнул прощальную речь:
- Други мои, с кем-то из вас я начинал в далеком 94-м, кто-то влился к нам попозже, но все мы были командой и всех вас я очень люблю, благодарен вам, и простите меня за все.
Как это не тяжело говорить, но примерно через месяц, продам я вас, други мои, продам, сяду на фанэру и улечу отсюдова на ней к едреней фене. Вот такие вот, братцы, дела.
Но вы особо не переживайте, начальники приходят и уходят, надеюсь, что новый владелец будет к вам так же добр и справедлив, каким старался быть я…

Конечно же «други» дружно приуныли, ведь Паша был совсем не поганым шефом, он всегда, наравне со всеми своими работниками, сутками корпел за компьютером, создавая трехмерные изображения бутылочек с детским питанием, у него даже кабинета своего не было и когда к нему на переговоры приезжал незнакомый человек, то из двадцати работников офиса, он угадывал хозяина с двадцатого раза.
Но вот наступило первое утро нового владельца компании.
Мужик лет пятидесяти, лысоватый, коренастый, одет в дорогой костюм и щедро политый из ведра хорошим парфюмом.
На фирму он явился к восьми и с тех пор обильно распространял новый запах по всему этажу и молча, терпеливо ждал прихода своего последнего работника.
Последний явился к часу дня и сразу полез к кофеварке, но новый шеф мягко отстранил его и, наконец, заговорил громким, поставленным голосом:
- Товарищи, с этой минуты я ваш новый: царь, бог и отец, зовут меня Сергей Михалыч.
Пару слов о себе: строг, но беспощаден, в прошлом – полковник Российской Армии, ну, пожалуй, с автобиографией покончим.
Начну с приятного: ваша зарплата останется на том же уровне, что и при Павле, но очень скоро она должна несколько возрасти.
Теперь о неприятном: с этого дня, махновщина кончилась, вы все будете приходить на работу к 10. 00. Три опоздания – увольнение. Вопросы?
- Сергей Михалыч, а если срочная работа, человек сидит всю ночь до утра, чтобы успеть к сроку, потом идет домой: чуть поспать, помыться, переодеться, и как это он успеет к десяти утра на работу?
- …Ну, подобные случаи я буду решать в индивидуальном порядке.
- Так, вся наша работа состоит из «подобных случаев», других-то у нас и не бывает.
- Что-то, товарищи, мы заболтались, давайте уже по рабочим местам.
Новый шеф прошелся по офису, скептически оглядел раскладушки, и полусдутые надувные матрасы, валяющиеся повсюду, и распорядился: - «Навсегда убрать все спальные и лежательные принадлежности с рабочих мест. Увижу – будем прощаться!»

К вечеру, по собственному желанию уволились два человека.

На следующий день шеф застал сладко спящего у компьютера работника и тут же уволил его, даже несмотря на то, что - этот человек не спал уже неделю и на нем держалась половина работы всей фирмы.
Для закрепления успеха, Сергей Михалыч распорядился убрать из офиса все большие и удобные кресла и заменить их на подобие барных стульчиков с маленькими, выродившимися и такими же бесполезными спинками, как хвост у хвостатого мальчика.

Работники начали тихо роптать, но получили ответ: - «Это смотря с чем сравнивать. Была бы моя воля, я раздал бы вам солдатские табуретки, в них вообще спинки не предусмотрены, а солдаты с удовольствием сидят, им только разреши…»

Из оставшихся семнадцати, ушли еще трое.

Через неделю шеф ликвидировал маленький буфет вместе с буфетчицей. И не потому, что такой злой, просто, вместо буфета он решил организовать себе кабинет. У старого шефа, кабинета вообще ведь не было, а это не порядок, да и не солидно…
С тех пор пришлось людям в обед бегать к метро, чтобы быстренько закинуться шаурмой и прочей бутафорской едой.
Но коллектив не дрогнул, устояли все четырнадцать оставшихся, тем более, что шеф слегка поднял зарплату (работы-то каждому прибавилось)

Прошел месяц, за который новый шеф уволил еще одного работника за опоздания и сон на рабочем месте.

Их осталось только тринадцать самых стойких, из двадцати, они скрипели зубами, но держались из последних сил. А что делать? Семьи-то кормить нужно, да и работа любимая, хоть и начальник полный идиот, но ведь в семь часов вечера он уезжает и до утра можно дышать посвободней.

А довольный собой Сергей Михалыч, как-то однажды глянул на потолок, которого не было (вместо потолка торчали какие-то деревянные балки, стальные конструкции и неаккуратненько тянулись жгуты разнокалиберных проводов) и подумал: - «Кнута с них пожалуй уже достаточно, можно и пряником побаловать»
В ту же пятницу, вечером, он объявил: - «Товарищи, сегодня у нас начинается большой, но стремительный ремонт, так что, мы не работаем, аж до вторника. Придете и ничего тут не узнаете, красотища будет как в музее. Старый-то ваш начальник не спешил с ремонтом, денег жалел, а зря. Приятная обстановка и производительность труда улучшает…»

Наступил вторник и фирму уже действительно было не узнать, она сияла и пахла новейшим «евроремонтом» с золотыми дверными ручками и арками в правильных местах.
К 10-ти 00, явились все тринадцать человек, обошли офис, внимательно осмотрели свежевыстроенные стены-перегородки, новую мебель, светлые полы и аккуратные белоснежные потолки. Пригорюнились работники и не раздеваясь, дружно написали заявление об уходе. Все тринадцать человек...

Эту историю мне поведал один из тех самых тринадцати.
Оказывается - старый, страшный потолок (вернее - его отсутствие), оставался последним оплотом, спасением, утешением и смыслом существования работников этой фирмы.
Каждую ночь на балки и металлические фермы, парни крепили свои гамаки, чтобы хоть пару часиков вздремнуть и с относительно свежими мыслями снова броситься в бой с трехмерными зубными пастами и туалетными утятами…

БОРИС БОРИСЫЧ

Рассказ моего брата, который и был очевидцем этой трогательной истории:

Уже за два часа до начала сольного концерта Бориса Гребенщикова, у служебного входа образовался маленький ручеек из людей, которые так или иначе попали в заветные списки аккредитованных счастливчиков.
На проходе стоял огромный стриженый охранник с папкой в руках, он вежливо, но строго спрашивал фамилию, и если не находил ее в своем списке, то тут же, могучей рукой указывал человеку направление обратно на улицу, а любые уговоры пресекал на корню.
Передо мной шли двое: серьезная женщина - директриса Бориса Гребенщикова и, непосредственно, сам Б.Г.
Тут необходима маленькая ремарка: как раз в ту пору Б.Г. решил несколько видоизменить свой имидж и наголо побрился.
Его директриса назвала свою фамилию и стала ждать, пока огромный охранник шарился по списку:
- Че-то, нету вашей фамилии.
- Ищите, ищите, должна быть, я ведь сама этот список составляла.
- Ага, вот нашел. Пожалуйста, проходите.

Далее охранник мельком глянул на Б.Г. и строго спросил:
- Так, а ваша как фамилия?
Гребенщиков удивился, заулыбался, но не успел назвать фамилию, его опередила не менее удивленная директриса и ответила охраннику вопросом на вопрос:
- А, скажите, уважаемый, что сегодня будет за концерт?
- Концерт Гребенщикова, а что?
- А вы-то сами, знаете как выглядит Гребенщиков?
- Ну, так-то знаю.
- А позвольте вас спросить, как же он выглядит?
- Как? В смысле? Ну, обычно выглядит – очки, бородка, длинные волосы. А что?
- Волосы длинные, говорите?
- Ну, да...

Директриса повернулась к улыбающемуся Б.Г., развела руками и грустно сказала:
- Ну, что, довы...лись, Борис, Борисыч…?

ВОЛШЕБНОЕ СЛОВО

Пятидесятилетний Борис – наш постоянный художник декоратор. Да он и выглядит как художник декоратор: высокий, худющий очкарик в цветастом пальто, да еще и с серьгой в ухе. Теперь от его хитрой прически остался один только крысиный хвостик, но раньше, до того как Боря полысел, было на что полюбоваться.
А сегодня в курилке он рассказывал, как встретился со своей будущей женой Ларисой:
- Познакомились мы в театре, я ей свою очередь в буфете уступил. Слово за слово, после спектакля вызвался проводить до дома.
Оказалось что Лариса жила в такой отдаленной заднице, что без взвода автоматчиков соваться туда было опасновато, к тому же, на дворе самое начало 90-х. Зима, ночь.
Нормальные, человеческие прохожие давно уже рассосались по домам.
Наш путь лежал через «трубу» - низкий и мрачный пешеходный переход под железной дорогой, но там, в темноте, под мостом, засела какая-то компания. Сколько человек – неизвестно, только слышен был «гур-гур» и сигаретные огоньки виднелись.
Как только Лариса почуяла компанию, сразу резко остановилась, грустно вздохнула и стала рассказывать, как нам обойти это место: полтора километра до станции, потом через мост и столько же обратно.
А куда деваться? Не соваться же прямо в волчье логово?
А я ей и говорю:

- Ларочка, может быть без меня вы и ходили вокруг - да около, но теперь вы с мужчиной, и я вас никому в обиду не дам, не бойтесь.
- Как так - не бойтесь? Борис, вы ведь даже не знаете – сколько там человек?
- Дайте вашу руку, Лариса, а теперь пойдемте вместе, как раз всех и пересчитаем.

Включил я вальяжную походку Бельмондо, и мы смело нырнули в трубу. Компания под мостом оказалась совсем не маленькая, человек восемь, а может и больше. Они пили вино, курили, я даже сигаретку у них стрельнул. Для понта. Пожелал всем удачи и мы спокойно пошли дальше.
Лариса была поражена, ведь она думала, что я простой «ботан» - очкарик, не более того, а я оказался настоящим Бельмондо…

Я не выдержал и прервал Бориса:

- Молодец, Боря, мужик, уважаю. Я, если честно, не пошел бы. Могли бы так накостылять, тем более что и место подходящее. Как это ты не забоялся?
- Очень правильный вопрос. Я и сам в жизни бы не пошел. Что я, самоубийца, что ли? Просто одно волшебное слово услышал. Зрение у меня не очень, зато слух хороший.
- Какое волшебное слово?
- Пока Лариса объясняла мне схему обхода, я, среди смешков и мата, из под моста, тихо, но отчетливо услышал, случайно сказанное, волшебное слово - «Мейерхольд»…

ПО БОЛЬШОЙ ЛЮБВИ

Недавно мы брали интервью у одного милицейского начальника. Сам он ростом не вышел, метр шестьдесят, примерно и это вместе с высоченной фуражкой. Зато полковник.
Съёмка закончилась, стали сворачиваться, а полковник и говорит:

- Погодите, ребята, у вас же съёмок сегодня больше не будет? Давайте я хоть чаем с пряниками вас угощу. Голодные, небось? У меня и хороший коньячок найдётся. О, я жене позвоню, пусть за мной заедет, чтобы и я с вами спокойно выпил.

Мы не отказались.

Выпили, закусили пряниками, разговор плавно съехал в ностальгическое русло, начальник пустился в воспоминания:

- Родом я из под Белгорода. Гонял там по деревне на батином «Днепре» без коляски, ещё до школы милиции дело было. Это сейчас у меня пузо, а тогда худенький был, килограммов пятьдесят весил, но всё равно, на моте гонял как профи, все бабы были моими. Помню, заезжал на дискотеку, рычал мотором и слёту «клеил» себе красотку, да покрупнее. Признаться, самому-то мне нравились миниатюрные девушки, но я специально выбирал какую помощнее, как говорят - бой бабу. Выпивали мы с ней бутылку вина и ехали в лес на звёзды смотреть. Вот это были времена.

Тут, я не выдержал, прервал такой поэтический рассказ и спросил:

- А почему вы выбирали себе девушку покрупнее, если вам нравились худенькие?

Полковник удивлённо обвёл нас глазами и ответил вопросом на вопрос:

- А ну, Пинкертоны, что, никто из вас так и не понял, почему я на дискотеке подкатывал к девушкам повыше и помощнее?

От нас посыпались разнообразные версии:

- Может, для защиты от местных хулиганов?
- Для правильной развесовки мотоцикла?
- А может потому что крупные и мощные бабы смелее соглашались ехать в лес смотреть на звёзды?

Бывший деревенский мотоциклист махнул на нас рукой, хватанул очередную порцию коньяка и сказал:

- Сразу видно, что вы ниразу не Пинкертоны и даже не мотоциклисты. Ну, прикиньте сами: ночь, лес, внутри тебя полбутылки вина, фара у «Днепра» ни о чем, естественно, дорога в лесу тоже никакая. По любому ведь, пока доедешь, передним колесом во что-нибудь уткнёшься и на бок всяко разно завалишься, а то и не один раз. Если со мной будет маленькая и хрупкая девчушка, то мы вдвоём «мотык» уже никак не поднимем, придётся топать пешком до утра, а вот со здоровой бабищей вполне себе справлялись.

На этих словах в кабинет вошла женщина лет пятидесяти: ростом под метр девяносто и по комплекции - мастер спорта по толканию ядра. Пьяненький полковник расплылся в улыбке и сказал:

- Знакомься, Танечка – это съёмочная группа, приехала меня снимать, а это моя супруга Татьяна. И не вздумайте ржать – это не то, о чём вы подумали – это по большой любви…

ПИТБУЛЬ, КОЗА И КАПУСТА

"Если шпага твоя коротка, удлини ее шагом вперёд"
(французская поговорка)

Вылет откладывался еще на час и мы убивали время загадывая друг другу загадки: старые и новые, детские и взрослые, с подвохом и просто угрюмо-математические.
Оператор Максим сказал:

- А давайте я загадаю вам настоящую загадку, настоящую, в смысле из своей жизни. Моя мама решила ее всего за минуту, а может даже секунд за сорок.
Вас тут, не считая меня, четверо взрослых и умных людей, давайте проверим – за сколько времени вы найдете правильный ответ?
Итак, дано: Начало девяностых. Вся страна делилась на бандитов и потерпевших. Хотя, что вам рассказывать? Вы все старше меня, и так должны помнить.
Худенькая тридцатилетняя женщина, рост: 1 метр 60 см – моя мама и двое маленьких детей: десятилетний я и трехлетняя моя сестра. Пошли прогуляться к речке – бутерброды поесть, в бадминтон поиграть, да куличики из песка полепить. Где-то середина сентября, купаться давно холодно, но на покрывале поваляться еще можно. Речка у нас глубокая, но довольно узкая, в том месте примерно метров десять-пятнадцать ширины было.
Мы с мамой принялись играть в бадминтон, а на той стороне речки пировала компания бандитов на двух «девятках». Кожаные куртки, шашлыки, музычка, девочки, все дела и был у них свирепый пес – типа стафа, или питбуля. Псина, естественно, без поводка и намордника. И как-то этот собак сразу возненавидел наш бадминтон, гавкает, воет, зубами клацает. Только река и спасает.
Бандиты стали орать на маму: «Какого, трам-парарам, собаку дразнишь своим трам-парам бадминтоном трам-пампам отсюда, а то будет вам трам-парарам.
Мы, конечно же, огорчились, но делать нечего, хоть на разных берегах, а с бандитами лучше не связываться. Стали сворачивать покрывало и тут слышим на той стороне - «бултых», оглянулись, а это питбуль не выдержал, прыгнул в воду и плывет в нашем направлении, чтобы всех сожрать.
Бандиты сами испугались последствий, орут ему, но он не реагирует, а в холодную воду за питбулем хозяева тоже не спешат, дураков нет. Стали нам кричать: «Трам-парарам оттуда, пока время есть, может, успеете до леса добежать!»

Вот такая задачка: вы четверо - мои мамы, к вам и вашим детям плывет зубастая торпеда-убийца, секунд через сорок, она уже будет здесь, а до леса метров триста.
Решайте, время пошло.

Кто-то из нас предложил бежать врассыпную, так гарантировано выживут двое из троих, кто-то отправить вперед детей и бежать позади них, чтобы детей уж точно спасти, кто-то, громко зарычать, оскалив зубы и встав на четвереньки.
Я предложил намотать на руку покрывало, чтобы принять на него первый укус, а там видно будет.
Когда идеи иссякли, Максим сделал паузу и сказал:

- Все, вариантов больше нет? Если честно, с тех пор прошло лет двадцать пять, но я до сих пор удивляюсь - и как это моя мама за сорок секунд смогла додуматься до правильного ответа? Видимо, когда твоим детям грозит смертельная опасность, мозги с дежурного освещения резко переключаются на полную иллюминацию и сами собой выдают единственно-правильное решение.
Мы даже с сестрой тогда подумали, что мама от страха с ума сошла. Она взяла бадминтонную ракетку и, как была в джинсах, так и вошла по пояс в воду, прямо навстречу плывущей смерти.
Я орал: «Мама, ты что!? Бежим, Мама!»
Когда питбуль подплыл к маме, она аккуратненько окунула его голову ракеткой. Подержала немного под водой, развернулась и вышла на берег.
Бандюганы на той стороне бегали, кричали, даже по колени в воду зашли, но плыть не решились, то ли холодной воды испугались, то ли маминой ракетки.
Сестрёнка потом еще долго выспрашивала:
- Мама, а ты что, утопила собачку?
- Нет, ну что ты, доча? Просто эта собачка очень любит нырять и даже умеет жить под водой…

НЕ ПОМИНАЙТЕ ЛИХОМ

«Как хорошо быть интеллигентом… Наверное…»
(Н.Богословский)

Однажды в метро меня остановила и спросила дорогу многодетная семья с кучей сумок. Я показал, где и куда нужно перейти и до какой станции ехать.
Они поблагодарили и пошли.
Но, спустя минуту я понял, что ошибся и отправил их в противоположную сторону. Но догонять было поздно, семья уже уехала.
С тех пор прошло лет десять, не меньше, люди эти, наверное, давно позабыли того подлого москвича, который показал им неправильную дорогу, а я вот, все еще помню и мне, почему-то, до сих пор неудобно перед ними. А ведь мог бы вскочить в следующий поезд, поехать за ними, как-нибудь догнать, найти, извиниться…
Не знаю, может быть - это не совсем нормально.
Но, вот вчера я встретил примерно такого же человека, как и я сам, даже, наверное, еще хлеще.

Шагал я по Стромынке в поисках нужной мне улицы и слегка заблудился. Решил спросить дорогу у прохожих.
Смотрю, идет навстречу мужчина лет пятидесяти, обычный такой: строгий костюм, плащ, седая бородка.
Мы поравнялись, и я обратился к нему:

- Добрый день, извините. Вы не подскажете где тут улица Короленко?

Человек остановился, задумался, выдержал маленькую паузу, потом отчего-то удивленно наморщил лоб и… пошел себе дальше, так и не сказав мне ни слова.
Вот, вроде бы ничего тебе человек не должен, а все равно как-то обидно. Шел я так и думал: - ну, что, трудно было ему сказать - не знаю, мол? А то посмотрел на меня как на насекомое и дальше пошел. А ведь я вроде культурно к нему. Странный человек. Очень странный. Прямо до мудаковатости странный…
Через некоторое время я нагнал женщину с коляской, спросил у нее дорогу, получил исчерпывающий ответ и прибавил шагу.
Вдруг, сзади послышались торопливые шаги и голос:

- Молодой человек! Молодой человек! Простите! Я видел, что вам уже показали где улица Короленко! Но все же…

Я оглянулся – это был тот самый странный мужчина с седой бородкой.
Он очень запыхался:

- Я специально догнал вас, чтобы вы не думали обо мне Бог знает чего. Просто, ну, никак не мог говорить, вокруг ни одной урны, а я с ватой во рту от зубного только что вышел, хоть стой, хоть падай, хоть мычи. Вы должны меня понять. А в любой другой ситуации я, разумеется, с удовольствием указал бы вам путь. Нехорошо получилось. Извините и не поминайте лихом…

Вот, вроде бы мелочь, а на душе приятно, нас таких, как минимум двое.
Я шел по улице Короленко и размышлял: - А все-таки хорошо что где-то вокруг обитают порядочные люди, которым, не задумываясь, можно доверить даже ключ от квартиры где деньги лежат.
И таких людей, наверное, не так уж и мало как кажется…

20 МЕТРОВ

Вначале я увидел палку над крышами машин, а потом уж и его разглядел:
Щеки красные, глазенки испуганные, в одной руке клюшка, в другой огромная черная сумка на колесиках.
Самому хоккеисту лет семь – восемь.
Машины на его пути стояли так плотно, что неподъемная сумка между ними не пролезала, хоть плачь.
Я вылез из-за руля, протиснулся к пацану и строго сказал:

- Ты прочему тут переходишь дорогу? Видишь, сколько машин? Еще не каждый тебя заметит, задавить же могут. Всего двадцать метров до пешеходного перехода. Неужели трудно пройти? Зачем так рисковать?

Краснощекий испугался и растерянно ответил:

- Меня всегда мама на хоккей водит, а сегодня не смогла, у нее на работе комиссия.

«Комиссия» меня повеселила, я взял огромную черную сумку, поднял ее над головой и, пачкая штаны о бампера машин, повел хоккеиста на другую сторону.
- Смотри больше так не делай. Нужно перейти дорогу? Прошел вперед двадцать метров до «зебры» и все, переходи себе спокойно.

- Спасибо, я больше так не буду. Сегодня спешу просто, у нас игра.
- Вот и молодец. А тебя как зовут?
- Тимофей.
- Ну, давай, беги, Тимоха, удачи в игре…

…Прошло четыре часа.
Стемнело.
Мороз спал, пошел приятный снежок.
Я как раз разговаривал с радиоприемником, когда перед моим капотом что-то мелькнуло. Это была клюшка Тимофея. На этот раз, как и обещал, он переходил дорогу по «зебре», по всем правилам.
Не удержался я, высунулся в окно, кричу:

- Привет, Тимоха! Как игра?!

Парень удивился, заулыбался и радостно ответил:

- Мы выиграли «3-1»! Я гол забил! А вы что тут делаете? Домой едете?

И тут самообладание покинуло меня, я махнул рукой Тимофею вслед, закрыл окно и громко, с выражением повторил все матерные слова, которые когда-либо слышал. По-моему ничего не забыл.

Человек за четыре часа жизни: друзей повидал, зашнуровал километр шнурков, в хоккей выиграл, даже вот гол забил, а я за это время в своей поганой пробке, проехал от полумертвого деревца, политого сотней водителей и аж до пешеходного перехода.
Целых 20 метров.

ССЫКУН

Я и раньше встречал его, то на дороге, то на тротуаре. И каждый раз я не мог не остановиться, чтобы не полюбоваться этим зрелищем и не только я один, все прохожие смотрели ему вслед и улыбались.
Представьте себе мужика на маленьком электросамокате, он мчится с бешеной скоростью - пятнадцать километров в час, но выглядит при этом, как будто бы пытается побить мировой рекорд на дне высохшего озера. Я бы ещё понял - велосипедный шлем, ну, на худой конец - мотоциклетный, мало ли, человек только учится и боится навернуться. Но тут был другой случай. Помимо мотошлема и перчаток, самокатчик был экипирован как терминатор перед сражением с черной дырой: «черепаха», плечи, нагрудник, локти и колени на шарнирах, под штанами выпирали бронированные трусы, а главное – эти огромные мотоботы, которые еле вписывались на самокатик площадью в полторы ступни. Был бы это дряхлый дедушка с хрупкими костями, понятно, а то ведь нет, по всему видно, что молодой и здоровый, хоть бы самокат себе не такой дохлый купил. Ну, нельзя же так бояться упасть на скорости 15 км/ч.

А сегодня я катался на велике и в конце улицы опять увидел эту фигуру, устремленную в будущее. Призрачный самокатчик мчался на своей любимой скорости. Я поднапрягся, поработал педалями, догнал и поравнялся с ним. Какое-то время мы ехали параллельно, пока я придумывал как бы ненавязчиво вступить с гонщиком в разговор.
Но он начал первым:

- Спросить что-нибудь хотели?

- Коллега, у вас рюкзачок развязался, как бы не выпало чего.

Гонщик остановился, по-деловому поставил самокатик на малюсенькую подножку, снял со спины рюкзак и стал застегивать:

- Спасибо, чуть кошель не потерял.
- Не за что. А, извините, вся эта защита вам уже пригождалась, падения, не дай бог, случались?

Мужик улыбнулся одними глазами (остального лица под шлемом не было видно) и ответил:

- И вы туда же? Давайте, издевайтесь, унижайте меня, я к этому готов. Раньше бесило, а со временем привык и меня это даже стало забавлять. Самое частое, что я слышу от окружающих: «Смотри, смотри, ссыкун поехал!» Я обычный городской сумасшедший, поднимаю людям настроение. Что же в этом плохого?
- Да, в общем-то, действительно ничего. Имеете право.
- Но вас я, так и быть, разочарую и признаюсь, что каждый день, утром и вечером, я проезжаю на самокате полтора километра от дома, до в-о-о-н того здания.
Там у меня литровый спортбайк в подземном гараже…

ОЧЕНЬ ВОЗДУШНЫЙ ШАРИК

«Радоваться в одиночку грустно».
(Себастьен-Рош Николя де Шамфор)

Вообще-то воздушные шарики для того и существуют, чтобы дарить праздник всем окружающим, вот только далеко не каждому шарику суждено по настоящему радовать людей.

Казалось бы: и цвет хорош, и надут туго, и завязан качественно, ну, всего ему вроде хватает, а вот смотришь, и не особо-то и радуешься, а бывает наоборот - и цвет бледноват и неказист на вид, а поди ж ты, радует, да еще как...

Вот сегодня я как раз видел такой удивительный воздушный шарик, он один сумел принести маленький праздник в сердца доброй сотне людей.
А дело было так:
Большой загородный мегамагазин.
Огромная воронкообразная толпа уныло ожидала своей очереди к эскалатору, а справа нагло протискивалась семья: папа, мама и дочка. Семья делала вид, что никакой особой очереди она не видит и просто проходит на несколько метров вперед, тем самым выигрывая минуты четыре у остальных, более совестливых людей.
Наблюдали за этим человек сто, но никто не хотел ругаться с наглой семьей, все-таки Новый Год на дворе, да и повод пустяшый, ладно, пусть идут, раз совести нет. Все там будем.

Папа, толстый и красивый, в черном пиджаке с белым кокетливым шарфом, глянул на переполненную урну у самого эскалатора и громко обратился к жене (он был из тех людей, которые всегда должны что-то делать чтобы быть в центре внимания):
- Галя, дай-ка зажигалку.
- Зачем? Ты что, курить тут собрался?
- Ну, дай, увидишь. Ща будет БЭМС.
И тут не только Галя, но и вся присутствующая публика увидела, что в урне, среди всяких картонок и объедков из Макдональдса, виднеется бок синего надувного шарика.
И кто-то же выбросил такую красоту…
Галя протянула шикарному мужу зажигалку. Мужик чиркнул и поднес к несчастному синему шарику, торчавшему из урны.
Секунда, другая, но огонек оказался такой маленький, что шарик его даже не заметил, а вот мужик обжог палец.
Галя с дочкой уже вступали на эскалатор, но отец семейства с обожженным пальчиком во рту, не таким оказался человеком, чтобы отступить на глазах у всего честного народа. Мужик прибавил на зажигалке газу, быстро чиркнул и поднес огромное пламя к синему шарику.
Раздался громкий БЭМС и... отборный мат упорного мужика.
Тут все увидели что лицо и пиджак бедняги, густо покрылись мелкими каплями мороженого и еще чего-то рыжего, желеобразного, вылетевшего из урны.

Даже Галя с дочкой хихикали, не смогли сдержаться.
Вот, казалось бы – простой синий шарик, а сколько радости людям…

ПОДАРКИ

По дороге от метро, я встретил Антона - соседа с верхнего этажа, домой пошли вместе.
Сосед был одет в новую, красивую куртку камуфляжной раскраски.
Новую, потому что на воротнике даже веревочка от этикетки еще болталась. Я это заметил и показал, Антон поблагодарил, оторвал и спросил:
- Посмотри, больше ничего не висит?
- Да вроде бы нет. Классная, кстати, куртка.
- Ну, вот и хорошо, сам буду носить. А не видно, что она на три размера больше, чем нужно?
- Я бы не сказал, нормально на тебе смотрится. А что, с размером ошибся?
- Да я ее вообще не себе покупал, а старшему брату в подарок, он толще меня и выше. Вчера на день рождения к нему пришел, а он развернул подарок, глянул, сразу глаза кровью налил, слово – за слово, поругались, и он, скотина, с лестницы меня спустил вместе с ней. Да и пошел он, козел, шуток не понимает…
- А шутка-то в чем?
- В том что она камуфляжная...
- Ну, и...

Антон некоторое время шел молча, потом решился и рассказал:

- Тут без предисловия не поймешь. Короче говоря, брательник мой - заядлый охотник, в прошлом году, летом, купил себе классный почти новый джип, чтобы рысачить по лесам, а я в тот момент в Германию ездил по работе и привез в подарок брату, отличную вещь, специально для его новой машины.
Классная штука, собирается в маленькую сумочку, а как развернешь, получается чехол для машины. Материал тонюсенький, но очень крепкий. От дождя и грязи машину спасает. А смысл в том, что чехол этот был НАТОвской камуфляжной расцветки, вот точно такой же (Антон показал на рукав своей куртки).
Брат обрадовался и поехал с сыном на охоту в Брянские леса. Забрались они в какую-то топь и глушь, накрыли машину моим камуфляжным чехлом, чтобы дикие звери не заметили присутствия человека (так брат говорил), взяли ружья и пошли охотиться. Вечером вернулись, а машины нет. Ну, то есть, она стояла где-то под камуфляжем, только где?
Искали три дня и три ночи, так и не нашли, повезло еще, что ружья, деньги и документы у них были с собой. Делать нечего, пришлось возвращаться в Москву. Через неделю брат опять поехал на поиски, опять не нашел. Потом снова ездил, снова не нашел. В ментовку не заявишь, а то ведь менты найдут - себе заберут, а так хоть есть надежда, что никто не заметит и машина достоит. Беда…
И вот только уже поздней осенью, они с сыном в очередной раз поехали и сразу же нашли. Оно и понятно – мокрый снег, вокруг голый лес чернеет, а тут торчит такая веселенькая летняя «клумба».
Колеса поздувались, внутри вонь от гнилых продуктов, ужас, задние сидения потом пришлось выбросить, никакая химчистка не брала…

…Короче, нет у моего брательника чувства юмора…

КПД - 100%

«Через поле, через гай
Ходить хлопчик Помагай…»
(Платон Воронько)

Я ужасно люблю помогать людям. Особенно незнакомым и особенно, когда мне это ничего не стоит. Может быть - это моя врождённая инженерная тяга к высокому КПД, а может быть просто скупая хохлятская натура. Трудно сказать.

Как-то на днях я подошёл к пешеходному переходу, зелёный уже домигивал и я решил подождать следующего, в этот момент на мою сторону тротуара еле успела перейти маленькая старушка с палочкой. Я ещё подумал, что идёт она со скоростью тени от дерева, но смотри, успела таки. Потом присмотрелся и понял, что нифига она не успела – это была просто неудачная попытка перейти на ту сторону.

Через 60 секунд загорелся новый зелёный, толпа пешеходов ринулась в путь, ринулась и старушка, но только в своих планах. Она медленно спустилась со скользкого тротуара на ещё более скользкую зебру и начала её щупать палкой, чтобы заранее изучить коэффициент трения белой полосы.
Я сходу подхватил старушку под локоток (почти понёс) и сказал:

- Сударыня, не извольте беспокоиться, и полностью положитесь на меня.
- Ой, ну что вы, идите один, со мной вы точно не успеете до конца зелёного.
- Если не успеем, значит такая судьба, умрём вместе. Я, как честный человек, не брошу вас, а буду рядом до конца и в горе и в радости, пока переход не разлучит нас.

Конечно же, мы не успели, но убивать нас никто не стал. Убить двоих – это уже серьёзный срок, да и капот под замену. Нам даже почти не гудели.

На другой стороне дороги я церемонно поклонился старушке и сказал:

- Прощайте, сударыня, мне с вами было хорошо. Не поминайте лихом и будьте счастливы с другим.

Надеюсь, настроение у неё хоть немного улучшилось. Как минимум, дорогу, наконец, перешла.

На следующий день, я увидел как старичок из почты тащит за собой тележку с посылкой и каждые три шага останавливается и дышит на окоченевшие кулачки. Это, конечно же, не моё дело, но я не удержался и спросил:

- Как же вы так без перчаток, на таком лютом морозе?

Просто так спросил, из праздного сочувствия, я ведь всё равно помочь ничем бы не смог.
Дед, покряхтел и ответил, что только внизу, в подъезде, понял, что забыл рукавицы, ну, не подниматься же за ними обратно на третий этаж. А на улице оказывается минус восемь. Ух, пальцы совсем не корчатся. Х-х-у-у-у.

Я сочувственно пожал плечами, хотел уже идти дальше, но вдруг вспомнил: А почему это я не могу ничем помочь? Очень даже могу и вынул из кармана строительные перчатки в которых, три дня назад чистил машину от снега, да так и сунул в куртку. Я протянул деду хлопчатобумажный комок, он долго отнекивался, не хотел брать, пока я не объяснил, что цена им три рубля десяток, да и то новым.
Всё-таки взял, тут же надел и спросил - Давайте я вам денег за них дам?
Я торговался как Бог и сторговался на том, что за мои перчатки, он обязуется вспомнить меня добрым словом. На том и порешили.
Дальше дед катил свою посылку уже без остановок, я специально постоял, понаблюдал.

А в пятницу утром я вышел из лифта с кучей пакетов и автомобильной щёткой подмышкой. Меня увидел наш консьерж Павел, высунулся из своего окошка, показал мне запечатанную бутылку коньяка и грустно сказал:

- О, ты мне и нужен! Заходи ко мне сюда, выпьем, есть повод. У моей сестры сегодня день рождения, юбилей. Ровно семьдесят лет, понял. Годы летят, уже семьдесят, даже не верится, понял. Она в Ленинграде живёт. А я, прикинь, так ни разу в жизни в Ленинграде и не был. Все только собирался к ней. Сестра звала, звала, а что толку?
Чтобы туда съездить, деньги нужны, да и силы уже не те, тем более с моей грыжей по вокзалам мотаться. Давай, выпьем по чуть-чуть за её здоровье. Всё же дата серьёзная, понял.

Меня как будто мешком ударили, аж в висках застучало и от неожиданности выпала с грохотом щётка.
Такие везения, когда КПД помощи стремится к ста процентам, могут случаться только с хорошими людьми, типа меня.

Я сказал:

- Стоп, стоп, стоп! Паша, не открывай бутылку, надевай куртку, шапку, бери зарядку от телефона, закрывай свою будку и выходи. Ничего больше не надо, у меня есть бутерброды и термос…

Через восемь часов и семьсот сорок километров, мы уже подъезжали к дому сестры на Васильевском острове.
Я дал Павлу чёткие инструкции, что завтра в 18.00 заберу его от подъезда.

Так случилось, что мне нужно было на день приехать в Питер, потому что как раз в тот день из СИЗО отпускали моего институтского друга, отпускали налегке, бизнес отжали, зато отпускали. Хотя – это уже другая история.

В субботу ночью, мы с консьержем Павлом мчались домой по заснеженной платной дороге «М-11» и каждый час, Павел взахлёб рассказывал одну и ту же историю, только с новыми подробностями:

- ...Прикинь, там на этаже четыре звонка и на них даже цифры стёрты, я наугад, понял, нажимаю, ну, была-не была. Оказалось, с первого раза, прикинь, попал в седьмую квартиру. Люба такая, понял, спрашивает: - кто там?, А сама нарядная, там и гости у неё что-то смеются, прикинь. Открывает дверь, понял. О! Пашка, братик! Ты!? Я говорю; конечно я, а кто же ещё? А ты думала, что я не приеду к тебе в такую дату? Понял? Она в слёзы, прикинь. Заходи скорей, ты для меня самый лучший подарок, туда-сюда, прикинь.

И вот эту историю я прослушал раз шесть, но не перебивал. Счастливого человека перебивать подло.

Только на МКАД-е Павел отрубился и захрапел…

P.S.

Всех с наступающим Новым Годом!
И пусть все Ваши проблемы решаются ещё до знакомства с Вами...

РОДИТЕЛЬСКИЙ ЧАТ

Когда мой друг Лёша, отец троих детей, отдал свою дочку первый раз в первый класс, его самого тут же всунули в свежесозданный родительский чат.
Лёша заварил чайку, вооружился пирожком с капустой, надел очки и углубился в чтение. В чате рулила какая-то активная мамаша, из тех, которые всегда в курсе всего, даже в курсе какой будет номер у автобуса, на котором ребята поедут встречать рассвет через одиннадцать лет.
… Дорогие друзья, на повестке дня три первоочередных вопроса:
Необходимо сдать по 800 рублей на охрану школы.
Уже на следующей неделе, 15-го числа у Тамары Михайловны день рождения. На подарок предлагаю собраться по 1000 рублей. Пока ума не приложу, что ей дарить, что она любит. Надо подумать.
Нам нужно выбрать председателя родительского комитета класса.
У кого, какие по этому поводу соображения и идеи? Прошу высказываться.
Лёша отхлебнул чаёк, вытер руки от жирного пирожка, придвинул к себе клавиатуру и принялся высказываться, как и просили:
Дорогие друзья, по моему скромному мнению, пока преждевременно сдавать по 800 рублей на охрану. Если позволите, я сам свяжусь с департаментом образования, подробно узнаю и доложу вам: как, в каком количестве выделяются деньги на охрану школ, кто персонально за выделенные средства отвечает и как они расходуются?
Считаю, что по 1000 рублей на день рождения скинуться вполне можно. Что любит Тамара Михайловна, я даже не представляю, но, ничего страшного, до 15-го, времени ещё много, успеем разобраться. Самое первоочередное сейчас не это, а то, что люблю я. А я всем сердцем люблю надувные рыбацкие лодки. Первоочередное, потому что у Тамары Михайловны день рождения 15-го, а у меня уже послезавтра 11-го. Да и ещё, как-то нехорошо, что мы забыли включить в наш чат саму Тамару Михайловну, она всё же классный руководитель. И, потом, как она сможет скидываться на подарки на наши дни рождения? Неуважение и дискриминация какая-то получается по отношению к учителю.
Надо ли говорить, что одна половина родителей тут же выдвинула Лёшину кандидатуру на пост председателя родительского комитета, а вторая, дружно за него проголосовала.
За восемь прошедших лет можно по пальцам одной руки пересчитать те случаи, когда родители этого класса собирали деньги хоть на что-нибудь, при этом всё у них было; и экскурсии и охрана и линолеум и всё-всё-всё, даже шторы.
Зато, никто так и не узнал, что же любит классный руководитель, завуч и директор школы. Правда, и Лёша остался без надувной лодки...

ЛЕНИВЫЕ ЛЮДИ
«Пусть будет, как будет, ведь как-нибудь да будет, ведь никогда же не было, чтобы не было никак»
(Я. Гашек)

Вначале я даже не понял – где скандалят, потом сообразил, что это в коридоре.
Странно. Обычно никаких драк у моих соседей по этажу никогда не бывает. Все спокойные, тихие люди. Пришлось переодеваться в соседа и идти разбираться что там случилось. Надел я штаны и появился перед вполне уже разогретой публикой.

Публики оказалось пять человек: управляла скандалом властная женщина в кожаном пальто, ей на вид под пятьдесят, с ней пару здоровых, спортивных мужиков, но они помалкивали. Один рыжий, второй бородатый, дагестанец, или типа того.
И с ними же, лысый мужчина в красивом костюме как у префекта района.
Против них был только один – наш сосед Рома, в шортах и дырявой футболке.

Пара слов о Роме: ему лет тридцать пять, когда-то, лет двадцать назад, их коммуналку расселили и им с папой дали «однушку» в нашем доме. Вначале они тут жили вдвоём, потом папа женился и переехал к жене на другой конец Москвы, а Рома так и живёт. С тех пор Рома тоже женился и у него даже появился свой младенец.
Характер у Ромы загадочный и слабоуловимый, он делает только три вещи в жизни:
1) Выходит из квартиры на общий балкон.
2) Курит там.
3) Возвращается в квартиру.
Даже на работу не ходит, занимается чем-то дистанционным.
Бывает, конечно, что на него наседает жена и тогда Рома развивает бурную деятельность. Однажды он даже затеял генеральный ремонт своей «однушки». Накупил тонны плитки, мешков с цементом и вагон гипсокартона. Так всё это без движения и пролежало на этаже. Месяцев пять. А когда все мы начали роптать, Рома почесал грудь и продал все стройматериалы примерно за двадцать процентов первоначальной стоимости. Продал и довольный собой пошёл курить на общий балкон…

Но вернёмся к скандалу.
Штука в том, что месяц назад, умер Ромин папа, а эта женщина с группой поддержки и была его вдовой.
Вдова посмотрела на меня, решительно вышедшего из квартиры, и с вызовом спросила:

- Вы что-то хотели, молодой человек?

Что должно было означать: "Хрен-ли ты выперся и суёшь нос не в свои дела? Иди домой и не подслушивай."

На что я с добродушной улыбкой ответил:

- Да, хотел. Я бы хотел не прозевать ни одной секунды и тут же позвонить в скорую помощь, когда Рома кому-нибудь из вас перережет сонную артерию. Ну, или вы с ним поступите точно так же. Мало ли.

Тут подал голос Лысый в костюме:

- Уважаемый, никто никому сонных артерий резать пока не собирается, всё происходит в рамках правового поля. Я адвокат.

Женщина махнула на меня, как на пустое место и продолжила свою речь:

- Роман, ты не думай, что мы поговорим и отстанем. Нет. Никто от тебя не отстанет. Варианта развития событий только два, один самый лёгкий для всех - мы продаём эту квартиру и делим деньги согласно долям наследства. И второй вариант, неподъёмный для тебя - ты должен будешь заплатить мне мою часть квартиры. Поясняю, отец твой, когда мы поженились, усыновил моих двоих деток и они по закону для него как родные. Вот и считай, половина вашей «однушки», твоя, а вторая половина, моего покойного мужа - твоего отца и она делится на четыре части, одна часть тебе, две части моим детям и четвёртая мне. Итого, твоих в этой квартире, всего пять восьмых, а моего соответственно – три восьмых. Успеваешь за мыслью? У тебя есть такие деньги, чтобы расплатиться? Думаю, что врядли.
Чего ты лыбишься, Рома? Ситуация для тебя совсем не смешная. Пора бы повзрослеть.

Рома ловко вставил палец в дырку майки и почесал им живот, посмотрел на меня, улыбнулся и сказал:
- Видишь, мне пора бы повзрослеть.

Вдова всё больше распалялась, её сбивало с толку, что Рома как-то вообще не переживал, хотя должен бы:

- Если ты думаешь, что у тебя маленький ребёнок и поэтому тебя никто не тронет, то зря.
Я расскажу тебе, как всё будет, если ты как страус продолжишь держать голову в песке и отмалчиваться. Я продам свою долю за хорошие деньги специальным людям, которые на правах собственников, въедут в твою квартиру, расскажут тебе что к чему и ты через месяц продашь им всю свою долю за три рубля. Понимаешь, о чём я?

Лысый адвокат кивнул, мол, подтверждаю, примерно так всё и будет.
Вдова протянула ладошку и властно вскрикнула:

- Бегом неси сюда квартирные документы!

Даже я дёрнулся и внутренне уже хотел бежать за своими документами на квартиру.

А Рома даже не шелохнулся, он вытащил из пачки сигарету и начал её разминать, давая понять, что хорошо бы уже и закончить это увлекательный разговор, потому, что пора идти на общий балкон.
Из дверей квартиры выглянула взволнованная жена Ромы, но тут же спряталась обратно.
Рома, всё так же разминая сигарету, сказал:

- Ну, раз мы больше никогда не увидимся, я расскажу вам всё с самого начала…
- В смысле мы не увидимся?
- Не перебивайте меня, пожалуйста, и выслушайте. Я ведь вас не перебивал. Так вот, мы с моим покойным папой, всегда были очень ленивые люди. То он мне говорит- Ромчик, надо бы дела сделать, время идёт, а я ему отвечал – неохота, сегодня Спартак играет, давай с понедельника возьмёмся. Потом я говорил – Папа пойдём заниматься делами, мы ведь так и не начинали, как бы чего не вышло, а папа отвечал – что-то я устал, давай сегодня пивка попьём, а со следующей недели всё и узнаем, как и что делать. Но, год за годом время шло, а мы с папой, две ленивые жопы, царство ему небесное, так ничего и не сделали, даже и не начинали. Одним словом, завалили участок.
Короче говоря, мы с папой единственные люди в доме, а может и единственные во всей Москве, которые так и не приватизировали свою квартиру…

Первым пришёл в себя лысый адвокат, он нажал кнопку вызова лифта и на ходу сказал:
- Тамара Пална, ну, раз я тут уже как бы и не нужен, я побегу. Звоните, если что.

У вдовы зашаталась голова, она хотела что-то сказать, но не придумала что.
Вся компания молча двинулась к лифту, а Рома сказал на прощание:
- Не поминайте нас с папой лихом и спасибо за совет, я постараюсь повзрослеть.

Я пошёл к себе, а Рома подмигнул мне и с сигаретой за ухом, отправился на общий балкон…

ДИКИЙ ЗАПАД

"Справедливость без силы и сила без справедливости - обе ужасны"
(Жозеф Жубер)

Эта, мелкая история дворового значения, произошла с моей старинной подругой по имени… но поскольку она отчаянно желала сохранить свое инкогнито, а стало быть и жизнь, назовем ее редким женским именем Андрей.
Парковочные места во дворе у Андрея делились на три категории:
1) Гостевой карман для десяти везунчиков – эти козырные места реально было занять, если только нигде не работаешь, а с заведенным мотором весь день поджидаешь, что кто-нибудь вдруг уедет (хотя дураков нет, кто же покинет такое парковочное место? Уж лучше пешком на дачу уйти)

2) Несколько мест похуже в так называемой – колесоснимательной зоне. Закуток темный и глухой, к нему даже дом боком повернулся, чтобы окна его туда не глядели. В этой зоне частенько происходил неравноценный обмен - машины засыпали на новых колесах, а просыпались на старых кирпичах.

3) И наконец те автомобилисты, которые не вместились в первые две категории, вынуждены были привязывать своих коней, просто вдоль улицы. Колеса там не снимут, но машину эвакуировать – это уж раз плюнуть.

И все было бы еще терпимо, если бы не два, очень не тактичных человека.
В отличие от всех жителей дома, проблему парковки эти двое решали ковбойскими методами. Один прокалывал колеса каждому, кто становился на «его» место, а на вопрос грустного человека с дырявыми колесами:
- Но позвольте, почему Вы считаете это место своим, я ведь его первый занял?
Ковбой отвечал:
- Закрой свою индейскую пасть, это место мое, потому что это единственное место на парковке, которое видно из моего окна. Еще вопросы будут?

Вопросов, ни у кого из краснокожих, не возникало, ведь ковбой этот был то ли бандитом, то ли еще хуже – шерифом.
Короче «его» место всегда было свято и пусто…

Второй ковбой действовал несколько иначе, но не менее решительно. Он подъезжал к парковке первой категории, выбирал себе жертву, просто цеплял ее тросом и выволакивал своим джипом из ряда, как ротный старшина выволакивает из туалета, уснувшего на унитазе молодого солдатика.
С этим ковбоем тоже никто не хотел связываться, по двум веским причинам.
Во первых, у него были дерзкие земляки, а во вторых, этих земляков было, как земляники в сказочном лесу…
Себе дороже.
Таким образом, каждый индеец знал, что если на парковке осталось больше двух свободных мест, то ему повезло, а если только два, то увы - они ковбойские…

Между собой благородные ковбои не бодались, а соблюдали холодный нейтралитет, они опасались и ненавидели друг друга, даже не здоровались.

Вот однажды, моя подруга Андрей, захотела в два часа ночи отвести свою маму в аэропорт, а машина ее, как раз стояла около ковбойского джипа.
Пригляделась Андрей и ахнула – джип немного, но все же наглухо перегородил выезд ее огромной мужской машинки.
Женщины запаниковали - до регистрации на рейс оставалось не так уж и много времени, но о том, чтобы разбудить страшного ковбоя, не могло быть и речи.
Андрей даже заплакала от обиды, оставалось только выходить на проспект и ловить такси.
Выволокли чемоданы на дорогу, видят – едет трактор а в нем кучка сонных гастарбайтеров. Андрей грудью остановила трактор и за смешные деньги подбила парней на подвиг.
Ребята в оранжевых жилетах, как пчелки облепили бампер ковбойского джипа, поднатужились, подняли передок и сантиметров на десять, аккуратно переставили в сторону, даже сигнализация не сработала.
Андрей с мамой были спасены, они благополучно выпорхнули из западни и умчались в сторону Шереметьево, гастарбайтеры тоже продолжили свой жизненный путь на тракторе, но цепная реакция уже была запущена…
Рано утром проснулся ковбой номер один, подошел к своему Мерседесу и увидел, что джип ковбоя номер два, нагло закрыл ему дорогу. Совсем немножко, на полвареника, но все же выехать помешает зеркало (Парни в оранжевых жилетах мал-мала перестарались)
Видимо ковбой номер один давно ждал и готовился к этой войне, он молча открыл багажник, извлек из него биту, с одного удара начисто снес джипу зеркало и уехал.
Вечером того же дня, второй ковбой встретил первого на въезде во двор и вместо «здрасьте», сходу провалил Мерседесу лобовое стекло. А дальше цепная реакция и вовсе вышла из под контроля…
Веселый выдался вечерок: покореженные дорогие машины, выбитые зубы, сломанные руки, крики подоспевшей земляники, полицейские сирены, новая злая земляника со свежими клятвами и угрозами, шерифы, наручники, жуть.

В итоге - обоих ковбоев увезла скорая, а их машины растащили по автосервисам.

Теперь на некоторое время парковочных мест во дворе стало на два больше, мелочь, а индейцам душу греет…

СЕДЬМОЙ СПРАВА

"А если
в партию
сгрудились малые –
сдайся, враг,
замри
и ляг!
Партия –
рука миллионопалая,
сжатая
в один
громящий кулак..."
(В.В.Маяковский)

Рассказ отставного генерала:
- Когда-то, давным-давно, я со своим взводом выполнял важную международную задачу - охранял тюрьму Шпандау, или как говорили мои бойцы - «Шпанду».
И, кстати, при мне, Гесс был жив здоров, накормлен и даже вполне доволен жизнью.
Но, не в этом суть.
«Шпанду» по очереди охраняли: мы, американцы, французы и англичане.
И вот, наступал черед заступать американцам. Приехали высокие, красивые «морские котики», мои, кстати, тоже карликами не были, я их сам лично отбирал строго от 185-ти сантиметров и аж до 195-ти. Огромные кони. А знаешь, почему до 195-ти ?

- М-м-м. Ну, может быть, если выше, то в тюремную дверь не пройдут?
- Какая там дверь? Это же элементарно, Ватсон, потому что во мне самом 196, а командир должен смотреть на подчиненного сверху вниз.
Ну, я отвлекся.
И вот, в очередной раз началась процедура передачи «Шпанды». Выстроились мои бойцы, а напротив американцы.
Пока развод, пока туда-сюда, приходилось выстаивать друг напротив друга часа по полтора.
И вдруг, во время этого стояния, у американцев, случилось маленькое ЧП – один из них, здоровый «морской котик», упал в обморок.
Ну, вроде бы, с кем не бывает, товарищи его подняли, похлопали по щекам и унесли, казалось бы, инцидент исчерпан.
Да только на следующий раз, ЧП повторилось, снова какой-то американец, на ровном месте хлопнулся в обморок.
Но, когда уж, обморок повторился и в третий раз, тут-то меня начали терзать смутные сомнения, и я в лоб спросил у своих бойцов: - «Вы там были – все видели. В чем петрушка? Колитесь, варвары. С чего это американцы регулярно бухаются в обмороки? Признавайтесь, а не то станете сокамерниками Рудольфа Гесса»
Мои бойцы, как-то подозрительно дружно начали отнекиваться и я сразу понял, что они что-то знают.
Дожал я их и они раскололись.
Оказывается, к нам во взвод пришел молоденький солдатик, студент псих-фака, он и подучил остальных этому трюку, а все и рады стараться, балбесы.
Фокус вот в чем - они заранее выбирали себе жертву (например, седьмой справа) становились на развод и все двадцать человек не сводили глаз с этого несчастного «морского котика»
Вроде ерунда, подумаешь – взгляд, но когда с расстояния пары метров, на тебя и только на тебя уставились целых двадцать человек, то - это уже совсем не ерунда.
Казалось бы, рядом с тобой такие же солдаты, как и ты, причем, все эти огромные, хмурые русские, видят тебя впервые в жизни, ты им ничего плохого не сделал, ничего не должен, но, почему-то, смотрят они только на тебя. От непонимания и жути, мозги бедного «седьмого справа», начинают плавиться, закипать и через час все кончается глубоким обмороком.
Я удивился, от души посмеялся вместе со своими бойцами, но впредь строго-настрого запретил им «ронять» солдат нашего вероятного противника, мало ли, международный скандал не входил в мои планы…

МАНИПУЛЯЦИЯ

Спускался я как-то в лифте с соседом Виктором. Виктор малопьющий и многокурящий, обычный мужик, работает таксистом.
И вот, пока мы ехали, он решил, что раз я телевизионный режиссёр, то просто обязан разбираться в телевизорах:

- Слушай, а может съездишь со мной на полчасика, поможешь выбрать новый телик? У мамы в деревне издох, так некстати. Пятнадцать лет проработал. Ещё кинескопный, правда хороший был телик, дорогой. Ну, хотя, матери семьдесят шесть лет, живёт одна, понятно что она двадцать часов в сутки телик смотрит. Что ей ещё делать? Так любой телик сдохнет. А теперь вот телевизора нету и мать начала вспоминать где у неё что болит. Каждый день звонит, жалуется. Короче, поможешь выбрать?

У меня время было, так что через двадцать минут мы уже бродили среди сотен телевизоров, отбиваясь от назойливых мужчин с бейджиками.

В финал вышли два более-менее подходящих варианта, Виктор рассуждал и прикидывал:

- Этот за двенадцать ничего себе, но фирма какая-то неизвестная, а вот этот побольше и чёткость чуть получше, но он уже семнадцать, на пятёрку, сука, дороже. Что будем решать?

Я подошёл к огромному телевизору, величиной почти как гаражные ворота и спросил:

- Витёк, как думаешь, а такой телик у твоей мамы на стене поместился бы?
- А почему нет? Поместился бы, но давай не будем отвлекаться, мы ведь по делу пришли. Так, что берём? За двенадцать или за семнадцать?
- А представляешь, если бы ты маме привёз такой огромный телик.
- Да, было бы круто, он наверно больше, чем экран в кино у нас в клубе. Но, что об этом рассуждать? Ты видишь, он стоит пятьдесят одну, мать его штуку! В любом случае, за двенадцать гораздо круче и чуть больше чем у неё был, так что должна быть довольна. А?

И тут я себе представил маму Виктора, которую я никогда не видел и вряд-ли увижу и вспомнил свою мамочку. И мне очень захотелось удивить и скрасить жизнь незнакомой старушке с поломанным телевизором, но тут нужна была наглая и почти неприкрытая манипуляция Виктором. Нужна была какая-то фраза, короткий слоган, формула. Я её придумал и она замечательно сработала. Виктор завис на некоторое время, кулаком вытер влажные глаза и решительно выдохнул:

- А, ну его нахер — этот ремонт на балконе! Никуда он от меня не убежит сто лет. В машину не войдёт, ничего, на крышу привяжу.

И пошёл оплачивать телевизор за пятьдесят одну, мать его, тысячу.

Через месяц Виктор встретил меня на улице и радостно сказал:

- Мама до сих пор просто в шоке от телевизора, он в зале выглядит ещё больше, чем в магазине, почти весь ковёр на стене закрыл. Я ей сделал интернет и она целыми днями смотрит ролики на ютьюбе, особенно любит прогулки по городам. Часа по четыре гуляет в Париже, Венеции, в Москве, но самое прикольное, что когда она видит там что-то особенно красивое, памятник, или парк с цветочками, то фотографирует на телефон и присылает мне фотки. Еле успеваю их стирать.
Так что спасибо тебе, что заставил купить именно этот телик, он хоть дорогой, но оно того стоило. Я твой должник.
- Э, нет, Витя, я никак тебя не заставлял и даже не уговаривал, ты сам решил.
- Ну, ты ведь мне сказал, что мол, бери самый здоровый за пятьдесят одну, не жлобись для матери, деньги дело наживное и всё в таком духе.
- Ничего я такого не говорил и про деньги тем более. Я дословно помню что я тогда тебе сказал, я сказал: "Положи руку на сердце и честно ответь, не мне, а себе самому, как ты думаешь, у твоей семидесятишестилетней мамы, сколько ещё в жизни будет телевизоров...?"

ФАК

На душе было хорошо, с самого утра шпарило долгожданное зимнее солнце. Я ехал в тёплой маршрутке, слушал в наушниках музыку, ждал весну и любовался мокрым снежным лесом за окном. До Москвы ещё час, можно успеть выспаться. Даже девушки - громкие хохотушки, те что сидели передо мной, не могли помешать, ведь у меня хорошие наушники.

Вот, мы остановились и заскучали на железнодорожном переезде. В соседнем ряду справа оказался чёрный Порше Кайен. Водитель Кайена, молодой, белобрысый парень, разглядывал рекламные надписи на грязном боку нашей маршрутки, аж пока не встретился взглядом с девушками-хохотушками. Парень улыбнулся и очень грациозно, едва заметными движениями рук и с лёгким наклоном головы, сделал реверанс, как самый настоящий мушкетёр короля. Бьюсь об заклад, что этот парень в своё время, очень углублённо изучал сцендвижение.

Девушки захохотали, вроде бы, как-то откомментировали и, не сговариваясь, показали «фак» в ответ.
Мушкетёр сделал очень грустное лицо, даже его нижняя губа трогательно задрожала. Прямо из воздуха он сорвал невидимый цветок, скорее всего розу, вот и палец смешно «уколол», и бросил цветочек красоткам.
Красотки опять заржали и в свою очередь, уже с двух рук показали «факи»

Кавалер в Кайене заулыбался, и в ответ послал воздушный поцелуй. Поцелуй смешно летал по всей машине, аж пока мушкетёр не приоткрыл форточку, чтобы выпустить его на волю. Дамы опять заржали и снова показали «фак».
Мушкетёр весело рассмеялся и, вдруг изобразил пальцами быстро идущего человечка – это означало, что он приглашал девушек к себе в машину.

Девушки опять захихикали, но «факи» показывать не стали, а жестами переспросили, мол - ты правда нас зовёшь или шутишь?

Парень подтвердил, приложив руки к своему громадному, бьющемуся сердцу и тогда девушки решительно вскочили со своих мест и закричали водителю, чтобы открыл дверь, им срочно нужно выйти тут.

Дверь открылась, девушки выпорхнули, одновременно с этим, в маршрутке взревел мотор, ведь впереди уже поднялся шлагбаум.

Дамы подошли к Кайену и дёрнули за ручки дверей, но двери почему-то не открылись, Парень сделал грустное лицо, вытер невидимые слезы и в своей манере, показал очень грациозный «фак», потом газанул и с пробуксовкой скрылся где-то за переездом.

Мы тоже уехали и только две покинутые девушки остались на дороге, посреди этого мокрого, снежного леса.

Какие, всё-таки, ненадёжные, эти мушкетёры…

РАЗОРВАННАЯ ЦЕПЬ

"Или не берись, или доводи до конца"
(Овидий)

Так же, как и в далеком детстве, мама написала мне печатными буквами подробный список - сколько, чего и по какой цене покупать.
Даже предупредить не забыла:
- Не потеряйся там, базар очень большой, свернешь не туда и заблудишься. За кошельком хорошенько смотри.
- Мама, мне сорок семь лет.
- Это в Москве тебе сорок семь, а в Стамбуле ты пятилетний.
- Ого, какой список. Мама, ты ж мне и сумку побольше дай и чтобы крепкая была.
- Не нужна тебе сумка, нечего надрываться. Там на базаре полно носильщиков. За пять лир что угодно до дома донесут, тем более и нести не далеко. Очень удобно.
- О, шикарный сервис.
- А ты как думал? Это же Европа, ну в смысле Азия, ну в смысле, ты понял…

Я понял и отправился на базар.
Накупил всего-всего: от клубники до гранат, исчерпал мамин список и стал присматриваться к носильщикам.
Их и вправду было немало, у каждого за спиной большая плетеная корзина, и каждый, напрягая жилы, громко пел свою отчаянную рекламную песню.
И тут, среди них я заметил тщедушного старичка. Такой он был старый кривоногий и худой, что казалось будто бы огромная корзина - его хозяйка, а не наоборот.
Вот я и решил дать деду подзаработать. Он обрадовался, засуетился, аккуратно нагрузил мои пакеты в корзину, причем - картошку и яблоки вниз, черешню наверх, все как положено, а как понял, что я ни бельмеса по-турецки, показал на пальцах пять лир, и как-то с трудом, совсем не лихо, погрузил корзину себе на горб. Я указал на ближайшую мечеть как ориентир моего дома, а тут, откуда не возьмись к деду подбежал маленький мальчик лет семи, с клюкой в руках. Похоже, что мальчик был деду даже не внуком, скорее правнуком.
Пошли. Я впереди, а дед чуть позади. Мой груз скрючил носильщика почти до самой земли. Так он и шел - одной рукой опираясь на плечо мальчика, а другой на свою клюку.
Мне почему-то стало очень стыдно, иду налегке как плантатор, а они… и зачем я пять кило картошки взял? Без нее было бы килограммов восемь, от силы десять и деда бы не так согнуло.
Метров через сто, дед что-то крякнул внуку и опустил корзину на землю.
Не успел я удивиться, как груз уже оказался на плечиках этого семилетнего олененка на тоненьких ножках.
У мальчика получалось еще хуже чем у дедушки. И как такое случилось, что между дедом и мальчиком не хватало целых два звена, два поколения здоровых и крепких мужиков? Куда они исчезли? Не было никаких сомнений, что у этого деда на всем белом свете есть только этот мальчик, а у мальчика - этот совсем дряхлый дед.
Вот только один уже давно не может, а другой еще не в состоянии таскать огромную корзину. Выглядели они и вправду как разорванная цепь.
Я решил прекратить это издевательство над людьми, протянул деньги и сказал:

- Окей, финиш, тыщикулер.

Дед помог мальчику сесть на землю и удивленно начал тыкать пальцем в сторону мечети, мол, какой "окей"? Мы ведь еще полдороги не дошли.
Я махнул рукой и опять сказал - "окей", протягивая деньги.
Дед грустно пожал плечами, аккуратно вынул из корзины пакеты, надменно отодвинул от себя мою руку с деньгами, надел корзину, обнял мальчишку и поплелся обратно в сторону базара.
И тут я понял, что ужасно оскорбил их своей жалостью, ведь они не нищие, а честные работяги с огромным чувством собственного достоинства. И не важно, что дед, может быть, еще Ататюрка помнит и уже давно не в состоянии таскать тяжелые корзины. Принципы дороже денег.
Я быстро догнал горе-носильщиков, опять сказал "окей" и показал на свои пакеты и на мечеть.

Так они уставшие и мокрые и тащились до самого моего дома, то и дело подменяя под корзиной и поддерживая друг друга. Еще и мне улыбаться успевали, не переживай, мол, все под контролем, мы уж как-нибудь дойдем.
Заплатил я им вдвое больше.
Дед хотел было отказаться, но потом все же согласился, ведь чаевые - это прихоть клиента.
Они еще долго потом сидели на ступенях нашего подъезда. Отдыхали. Я даже холодной воды им вынес...

СНЕЖНЫЙ КОМ

Все продавцы вокруг были молоды, подтянуты спортивны и все в адидасовских костюмах, а этот больше походил на веселого американского безработного растамана.
Худой, сутулый сорокалетний бородатый дядька с дредами на голове. Нет, он, конечно, тоже был в адидасовском костюме, но спортивности ему это не добавляло, даже наоборот.
Я оказался там, чтобы купить зимнюю спортивную шапочку и конечно же за советом обратился именно к нему и не прогадал – ушел и с покупкой и с поучительной историей от бородатого (к сожалению, я так и не узнал его имени)
А вот и сама история:

- Вообще-то я тут самый старый работник, и среди продавцов и среди начальства, но все равно вынужден ходить как чучело, во всем адидасовском. Ну, а как же? Корпоративная этика, чтоб ее...
Как-то, лет семь назад, я с этим рискнул пошутить и тут такой снежный ком покатился, мама дорогая.
Короче, однажды поручил мне директор одеть манекена для витрины.
Настроение у меня было игривое, я сгонял в раздевалку и обул этого манекена в свои личные «пумовские» кроссы. Прикинь, чувак в витрине Адидаса, стоит в кроссах фирмы Пума.
Все «зыркали», прикалывались, я уже хотел переобувать его обратно, но одна наша цапля – продавщица, успела заложить меня директору магазина.
Тот не долго думая, вызвал меня и выдает: «Пишите по собственному, вечером получите расчет. Больше вы у нас не работаете»
Спорить с ним было бесполезно, пришлось писать заявление. Загрустил, я, конечно и недолго думая, отправился к соседям в Пуму. Ровно за стеной у нас тут магазин Пума.
Нашел их директора и говорю, так и так, пострадал из-за вашей Пумы. Будьте человеком, возьмите на работу.
Директор долго ржал, проржался и сказал: «Я бы взял тебя, только вакансий нет. Но раз ты из-за нашей Пумы так жестоко пострадал, давай я поговорю с твоим директором, мы старые приятели. Авось и оставит тебя на работе»
Пришел он к моему директору и стал за меня просить, мой уперся, ни в какую - «Уволю и все».
Тогда пумовский и говорит: «Твой балбес поставил в вашу витрину манекен в кроссовках Пума, давай, тогда и я на целый день выставлю у себя манекен в кроссах Адидас. Инцидент будет исчерпан и ты его не выгоняешь. Идет?»
Наш директор был алчным пареньком и выторговал себе не один день, а целую неделю. Ударили по рукам.
И меня на птичьих правах вернули на работу, до первого «чиха».
Пумовский директор магазина оказался человеком креативным и вот что он сделал: он поставил к себе в витрину манекена обутого в адидасовские кроссы, а на грудь ему повесил красивую табличку с крупными буквами:

«Уважаемые покупатели!
Извините, за то что я обут черт знает во что,
ведь кроссовки Пума предназначены только для людей…»

Целыми днями у пумовской витрины крутились покупатели. Улыбались, фотографировались, а потом, видимо слух дошел до их центрального офиса, там заметили, оценили и решили продвинуть директора по службе, может за эту шутку, а скорее всего по совокупности. Неплохой был мужик, вот и за меня впрягся, хотя кто я ему? Короче, забрали его на повышение, ну, и дай Бог.
Наш Адидасовский директор узнал об этом, позавидовал конечно и решил повторить ту же хохму - приказал (мне же и приказал) поставить в нашу витрину манекена в кроссах Пума и тоже табличку на шею приделать. Ну, ни ума, ни фантазии. В тот же день наша Цапля позвонила в центральный офис и «стукнула» уже на директора. Директор быстро вычислил Цаплю и с треском ее уволил, да только наше большое начальство оказалось совсем без юмора, так что директора и самого выкинули на улицу. Пертрубации были страшные. А я, что я? Я человек маленький, незаметный, все и забыли, что все началось с меня. Так и работаю, не высовываюсь.
Но с тех пор никаких шуток с корпоративной этикой, даже сигареты курю только фирмы Адидас, а то заметит кто, такой снежный ком опять покатится, опять головы полетят…

Ну что, вот, эту шапочку возьмете? Отличный выбор, вам идет. Хоть и Адидас, но шапка хорошая, теплая…

КОРОЛЕВСКИЕ ИГРЫ

Я тут сегодня на даче генерально пылесосил под кроватью и наткнулся на своего старого, верного самурая – видеомагнитофон «Панасоник».
Сколько же он служил мне верой и правдой? Наверное лет пятнадцать. Он и сейчас готов к бою, да только давно уже нет у меня для него кассет, а от старика избавиться рука не поднимается. Он честно заработал себе спокойную подкроватную старость. Ладно, пусть отдыхает.
Вспомнился мне день нашего знакомства на ВДНХ.
Дело было в начале 90-х, зимой.
Я голодный но счастливый, после изматывающих скитаний и прицениваний, увидел его в самом дешовом месте, вытащил 400 баксов и сказал:

- Беру, давайте проверять.

Торговцы засуетились, сбегали в соседний ларек за кассетой, воткнули провода, включили – кассета оказалась порнушкой:

- Я дико извиняюсь, но вы видите – все работает, вот стоп кадр, вот перемотка. Запись проверять не будем, кассета чужая. Ну, что, пакуем?
- Пакуйте.

Я жил тогда в городе Железнодорожном у бабы Лиды – веселой матершинницы лет шестидесяти, с вечной беломориной в зубах.
Ввалился я в свою комнату и не раздеваясь распаковал свое добро. Подключил и стал терпеливо ждать положенные два часа, пока агрегат согреется с мороза. Еле дотерпел.
Пихаю кассету, а она не пихается… Что за черт?! Неужели поломался? Ах, вот оно что, торговцы так спешили, что забыли внутри свою порнуху.
Тут в комнату заглянула баба Лида и спросила:

- Сынок, у тебя случайно нет программки, а то я свою куда-то про…..? Очки нашла, а программку про….. Хочу узнать – ждать мне сегодня по России – этих, как они, черти? Или уже не будет?

А надо сказать, что главной страстью бабы Лиды были телесериалы.
Она смотрела их все, и целый дом осыпался штукатуркой, когда она материла телевизионщиков в моем лице:

- Какие же вы все-таки уроды! Ты извини меня, сынок, за прямоту, но вы уроды! Как можно на середине одной серии, пускать на другом канале второй сериал? Что, трудно дать людям досмотреть на первом и только тогда показывать на ТВЦ? Скоты!!! Самые настоящие!

И баба Лида демонстративно хлопала дверью моей комнаты.
Но вернемся в тот, первый день жизни моего видика...

- Нет, баба Лида, нету, я программку не покупаю, смотрю, что придется.
- Ну, ладно, пойду так покараулю.

И тут я решил похулиганить:

- Погоди, баба Лида, садись вот в кресло, давай с тобой новый сериал посмотрим, сейчас будет первая серия. Что-то про любовь, не помню.
Баба Лида с удовольствием плюхнулась в кресло, и чтобы не пропустить ни одного кадра, послала меня на кухню за пепельницей.
Порнуха оказалась с гнусавым русским переводом и неспешным подходом к основному занятию.
Про старинную жизнь, с париками, каретами и пышными платьями. Особенно пошло выглядели кони, хотя, по началу - это были просто кони...
Ну, сериал-сериалом. И название такое нейтральное – Королевские игры.
Жаль не было у меня тогда видеокамеры, а то снял бы кино про то как баба Лида стала взрослой глядя в телик.
Поначалу все шло хорошо, баба Лида даже комментировала:
- О, я очень люблю такие сериалы, когда все красиво и про старину. Смотри – этот, рожа хитрая, видимо, главный злодей, вот увидишь, он еще потом у всех кровушки попьет. А этот здоровый, глянь, глянь, как он на барыню смотрит, так и пожирает ее глазенками. А барыня тоже, фифа, глазки ему строит. Ух… О, ни… себе! Ты это видел, видел!? Бля, тюфу, она бы еще трусы сняла! А е! Ни.. себе! Да что, они там совсем о…ли? Е…, да ну, это какой-то пи….! Них.. себе сереалы пошли! Как это?! Что это!? Прям показывают! Куда смотрит директор киностудии!? Срам!!! Дать бы утюгом по экрану!

Потрясенная баба Лида встала и роняя пепел на ковер, торжественно покинула комнату…

Прошло недели две.
Я завтракал на кухне.
Вошла баба Лида с газетой, закурила, завела разговор о погоде, о ценах на сахар, о том - о сем, а потом, как бы невзначай, аккуратно переменив тему, открыла программу, надвинула очки со лба, зависла с огрызком карандаша над газетой и стараясь не выдать волнения в голосе и дрожи в руках, спросила:

- Сынок, а по какой, ты говоришь, программе Королевские игры идут? А то я что-то щелкаю, щелкаю и никак их не найду…

FINITA LA COMEDIA

Старых детских игрушек собрался огромный мешок и от него пора было как-то избавляться, но не выбрасывать же.
Солдатиков, машинки и пистолеты сын помыл в посудомойке, мягкие игрушки постирал, и мы вынесли все это в подъезд, чтобы детишки разобрали кому что понравится.

И вот, пока мой Юра, на столе у почтовых ящиков, красиво раскладывал своих трансформеров и чебурашек, в подъезд вошел мужик в шляпе. Поздоровался, остановился, посмотрел на плюшевых слоников и бегемотиков, потрепал по голове моего сына и глядя на меня, грустно сказал:

- Это, наверное, уже все? Финита ля комедия?
- Да, пожалуй, что все.
- Жаль. Такой хороший мальчик был.
- Да, мне и самому жаль.
- А вы, кстати, не собираетесь еще одного родить?
- Даже не знаю, вообще хотелось бы… А у вас как дела?
- Не спрашивайте, дети растут как на дрожжах, а новых никто в доме не рожает, беда.

Мы попрощались и вышли с сыном на улицу к радостному весеннему солнышку.
Юра некоторое время молчал, потом внимательно посмотрел на меня и спросил:

- Папа, а почему вы с этим мужиком говорили обо мне как на похоронах?
- В смысле?
- «Это уже все, жаль, такой хороший мальчик был». Что это значит? Я ведь еще не умер.
- Да ну что ты, просто… он имел в виду, что ты уже вырос и… ему немного жаль, что ты уже перестал играть в игрушки.
- Это понятно, но ему-то чего меня жалеть? И зачем ему дети нашего дома? Может он маньяк?

Я как-то хитро выкрутился, перевел все в шутку и ловко сменил тему.
Ну, в самом деле, не рассказывать же сыну, что тот невзрачный мужик в шляпе, каждый Новый Год, с шутками и стишками, вихрем врывался к нам в красной шубе, с белой бородой и с мешком подарков за спиной.
Финита ля комедия, а жаль…

КЛЯТВА

«Клятва умному страшна, а глупому смешна.»

Было это где-то в середине нулевых.
Я только перешёл работать в новую телекомпанию и мой первый день работы как раз пришёлся на вялый корпоратив по случаю дня Советской армии.
Меня никто не знал, я никого не знал, вот, думаю, во время междусобойчика и познакомимся.
За столом собралась телекомпания почти в полном составе: от ассистентов и администраторов, до режиссёров и операторов.
Начались тосты за армию, за мужчин, за женщин, которые ждут мужчин из армии, ну и всё в таком же духе.
А, поскольку я никогда в жизни не пробовал никакого алкоголя, то всё больше налегал на шашлыки и томатный сок, но люди быстро заметили, что новый режиссёр совсем не пьёт и поинтересовались: - За рулём?
Настроение у меня было игривое, тем более в незнакомой компании я не хотел выдавать истинную причину моей трезвости и я решил подурачиться:

- Да, вы знаете, сам в шоке, так иногда хочется вспомнить молодость, выпить, расслабиться, просто не передать словами.
Тем более в такой день, а тем более за знакомство.
Но тут такое дело, когда я служил в армии и вот-вот уже собирался увольняться в первую партию, мы с друзьями-дембелями раздобыли самогону и конечно же после отбоя, в автопарке закатили прощальную пьянку, отмечали скорый дембель.
Короче, под утро, нас поймал наш капитан - командир роты.
Лютый был мужик, но справедливый. Мы, конечно же понимали, что сегодня же, вместо дембеля, все дружно отправимся на местную гауптвахту и своих матерей увидим только после Нового года, месяца через три.
А капитан вдруг и говорит:

- Жаль мне вас, дураков. Ладно, давайте так – если каждый из вас здесь и сейчас даст мне своё мужское слово, что больше никогда в жизни не выпьет ничего спиртного. Вообще никогда, вообще ни капли. Тогда я забываю о вашей пьянке, а вы идёте в казарму спать и на днях спокойно разъезжаетесь по домам. Решайте.
Конечно же мы все дали своё слово. Все, кроме одного.
И вот, прошло уже больше двадцати лет, как я не могу выпить, даже на свадьбе, или в Новый год. Только пробки нюхаю. Ужасно обидно, но пока держу слово. А куда денешься? За язык ведь меня никто не тянул.

Публика очень удивилась и после паузы вразнобой заговорила:

- Какое на хрен слово? Да пошёл он! Подумаешь. Двадцать лет ведь прошло! Я бы только дембельнулся и сразу бы этому капитану прислал фотку, как я бухаю.
- Старик, ты серьёзно? Забей! Тебе ведь самому двадцать лет всего было. Подумаешь, слово дал, мало ли кто кому какие слова давал, тем более по такому серьёзному поводу. Да капитану этому на твои обещания начхать давно. Он и забыл уже сто раз. Полжизни прошло. Я, как юрист говорю – он воспользовался вашей тупиковой ситуацией и заключил кабальную сделку. Тем более на словах. Так что, давай, выпей и забудь.
Я возразил, что – это был наш осознанный выбор, ведь тот, один, который капитану не стал ничего обещать, на следующий же день сел на губу и действительно застрял ещё месяца на два.

Кто-то сказал:
- Нужно отыскать этого капитана, поговорить с ним по душам, может он пойдёт навстречу и позволит забрать твоё слово. Не зверь же. Двадцать лет ведь тоже не мало. Должен согласиться. А?
- А все остальные как? Тоже бухать бросили?
- Да откуда ж мне знать? Каждый ведь говорил за себя лично.
- Да, беда. Обидно в двадцать лет так отрезать себе пути к отступлению. А теперь даже бокальчик дорогого винца не выпить. Но, делать нечего, обещание – есть обещание. Не дай боже так попасть…

С тех пор прошло много лет. Смех – смехом, но в тот день я сразу понял и сто раз в последствии убеждался, что из всего народа в той телекомпании, я мог доверять только тем, кто советовал найти капитана, или скорбел по поводу дорогого вина, а вот на тех, кто советовал плюнуть и забыть о клятвах, я никогда не мог положиться.
И не только я…

ГОРДЫНЯ

Вагон метро.
Людей немного, но сидячие места все были заняты, я сидел в обнимку со своим верным самокатом и мечтал.
На станции вошел поп, обычный такой поп, лет тридцать на вид, никак не больше: с головы до пят черная ряса, борода, большой тяжелый крест.
Следом за ним вошла женщина с грудным ребенком на руках (поп ее не видел)
Я естественно вскочил, сказал: «Садитесь пожалуйста», сделал шаг вперед и через попа потянулся, чтобы дотронуться женщине до локотка и указать на свое свободное место. Но вдруг, поп вальяжно и властно отвел мою руку в сторону и специальным церковным басом громко и назидательно изрек на весь вагон:

- Ну что вы? Не надо этого, я вполне и постоять могу. Ну-ка, сядьте назад!

Люди вокруг захихикали.
Я, не смотря на приступ смеха, все же дотянулся до женщины и усадил ее на свое место.

Через несколько остановок мы с батюшкой встретились глазами и улыбнулись друг другу.
Он подошел поближе и своим специальным церковным басом тихо сказал мне в ухо:

- Простите, нехорошо получилось. Если бы я был в гражданском платье, то даже и не подумал, что вы обращаетесь ко мне, а так. И спасибо вам.
- А мне-то за что?
- За то, что помогли узреть гордыню в себе самом. Да, гордыню, она всему виной.
- Ну ладно, вам, зато мы людям настроение подняли.
- И то верно.

Священник собрался выходить и на прощание протянул мне руку, я протянул в ответ и сказал:

- Раз вы так печетесь о гордыне, то целовать я вам руку, пожалуй, не буду, ограничусь рукопожатием.

В ответ, специальным церковным басом, грянул обычный человеческий смех…

О ЛЮБВИ

Мой Папа стремительно умирал.
Я вырвался на пару дней из Питера и прилетел, чтобы успеть увидеться и попрощаться.
С трудом узнал и то, только по глазам. На больничной койке сидел худой старик, даже не верилось что это мой могучий Папа и ему всего пятьдесят один…
Мы долго разговаривали о жизни, хотя оба понимали, что о смерти.
В те дни Мама жила прямо там, в палате, рядом с Папой, ночевала на трех стульях, а днем ненадолго прибегала домой, чтобы помыться, сварить и обложить подушками кашку и сразу назад.
В палате Мама всегда была бодра, весела и легкомысленна, шутила даже. Беззвучно плакала только за дверью, когда в умывальнике мыла посуду.
С папиной работы послали сотрудницу с апельсинами, ей поручили проведать и узнать - как там Юрий Васильевич и насколько все у него серьезно?
Тетка вошла, поздоровалась и почти не выдала своего испуга, увидев изменившегося отца.
Через полторы минуты, она поднялась со стула, сказала: «Выздоравливайте, Юрий Васильевич», и попятилась к дверям.
Тут в палату вошла веселая Мама с помытой мисочкой в руках и лицо ее моментально нахмурилось. Мама уничтожающе сверкнула глазами на посетительницу и с металлом в голосе заговорила:
- А вы кто еще такая? Чего приперлась? Стоит жене на секунду выйти, как она тут как тут?! Что смотришь? Глаза твои бесстыжие! А ты чего там лежишь, улыбаешься? Я не посмотрю, что ты больной! Я тут кручусь - верчусь, ночи не сплю, а за моей спиной! Что это еще за фифа? Больной, больной, а, смотрю, не теряешься! Ты прекрасно знаешь - со мной шутки плохи.
А ты еще здесь? Давай отсюда, и чтобы духу твоего больше…

Испуганная тетенька, зачем-то извинилась и, не прощаясь, выскочила в коридор.
Папа улыбнулся одними губами и тихо сказал:

- Мамочка, ну ты что творишь? Это же Ольга из моего отдела.
- А мне хоть Ольга, хоть Галя, нечего их приваживать. По стенке ходит, а туда же. Выпей вот лучше кефирчику, а я пойду предупрежу на вахте, чтобы ее больше сюда не пускали. Все.

Мама подскочила и решительно вышла из палаты.
Я никогда в жизни не видел сцен ревности в исполнении своих родителей и был, мягко говоря, поражен.
На всякий случай выскочил за Мамой в коридор, мало ли что она там натворит в таком состоянии.
В самом конце длинного коридора, Мама догнала растерянную Ольгу и сказала:

- Ради Бога простите меня, но вы должны понять… Передавайте там всем вашим привет и спасибо.
Оля, у меня к вам большая просьба, только не откажите: если сможете, придите к нему еще хотя бы раз. Пожалуйста. Ладно? Только я вас очень прошу, не оттягивайте. Лучше завтра…

ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ ПОДХОД

На самом деле, сыворотку правды изобрели не злобные секретные химики, а отец и сын Черепановы (хотя почему-то их называют братьями).
Да, да, лучший способ узнать тайну человека – это посадить его в поезд дальнего следования, напоить крепким чаем и слушать, слушать, слушать.
Вот и я как-то ехал в купе с большим начальником - подполковником полиции и тоже услышал трогательный рассказ о том, о чем он даже жене не расскажет, а если расскажет, то прослывет идиотом до конца своих дней.
Но дело было в поезде и у нас был крепкий чай, так что, слушайте его историю:
- Случилось это в самом начале девяностых, я – зеленый лейтенантик, только-только окончивший школу милиции, пришел на работу в РОВД и заступил на первое свое дежурство.
Майор, наш начальник, перед уходом домой сказал пару напутственных слов и предупредил:
- Запомни, ты в отделе дежурный, а значит главный, так что думай своей головой и действуй по обстоятельствам, а если, не приведи Господи, ты позвонишь мне в три часа ночи, чтобы спросить – «Какой печатью опечатывать 4-й кабинет?» Или – «Задержанные опять просятся в туалет, что делать?» То уже утром мы с тобой расстанемся. Вам все ясно, товарищ лейтенант?
- Ясно, товарищ майор, постараюсь.
- Вот и отлично, удачного дежурства, будь здоров.

В час ночи все и началось.
Привезли троих задержанных: двоих ранее судимых (они плевались кровью) и мужика лет сорока, трезвого и прилично одетого.
Мужик оказался ФАПСИ-шником, а ситуация случилась самая незамысловатая: он шел домой, никого не трогал, к нему пристали трое архаровцев. Сначала – "Дай закурить", потом – "Куда идешь? Подбрось на пиво. А че такой дерзкий?" Ну, и понеслось.
В результате: одного увезла «скорая» (жить будет, но до свадьбы не заживет, перелом лодыжки и ребер), двое просто с банально разбитыми мордами, а у ФАПСИ-шника только дыхание с непривычки сбилось. Отбуцкал он их не жалеючи.
А тут проезжал мимо наш патруль, он всех и «принял».
Краешком головы, я конечно понимал, что ФАПСИШ-ник сторона потерпевшая, с него нужно взять показания, да и отпустить домой, тем более, что и агрессоры свою вину полностью признали, сидели в обезьяннике, стонали и громко раскаивались. Но с другой стороны, человек причинил троим гражданам серьезные телесные повреждения, черт его знает, что делать…
Очень мне хотелось позвонить майору, но я сдержался и решил до утра задержать всех троих, а там, придет начальник, пускай сам и разбирается.
Сперва ФАПСИШ-ник долго доказывал, что я мягко говоря не прав, но когда окончательно понял, что я совсем молодой и полностью «деревянный», махнул рукой и попросил телефон.
Я дал.
Вначале он наговорил что-то на автоответчик, потом позвонил жене и сказал что много работы, чтобы не ждала и ложилась спать.
Вот так они у меня и просидели до шести утра: двое с разбитыми мордами - в одной клетке, а ФАПСИ-шник - в другой.
Вдруг, в шесть часов, начали разрываться все наши телефоны и вскоре понаехали «конторские» машины с суровыми людьми, а с ними и наш перепуганный майор.
Майор вставил мне огромный «пистон», отстранил от работы, я уж думал что вообще из милиции попрут, но на следующий день он вызвал меня к себе и, уже более миролюбиво, сказал:
- По-хорошему, нужно бы тебя гнать из органов, раз не можешь отличить преступника от жертвы и почем зря задерживаешь и сажаешь в обезьянник людей, да еще и каких людей. Лейтенант, ну ты же видел, что перед тобой офицер спецслужбы, ты бы хоть шнурки и галстук с него не снимал, позор какой… Но, тебе повезло, он позвонил мне и очень просил тебя не наказывать, а даже поблагодарить за человеческий подход к задержанным, так что, претензий к нам у них нет.
Что же ты такого человеческого ему сделал, а?
Я соврал, что точно не знаю, мол, просто вел себя грамотно и корректно. Майор махнул рукой и отпустил меня.
Хотя я прекрасно знал - почему ФАПСИ-шник замолвил за меня словечко? Видимо, не поганый был мужик.
Дело в том, что он полчаса меня прибалтывал проявить к нему человеческий подход, ведь в его голове находится куча государственных тайн и он в любом случае обязан их охранять.
До сих пор не знаю, что за гипноз тогда со мной случился, но я согласился. В результате ФАПСИ-шник сидел в обезьяннике: без шнурков, без галстука, без брючного ремня, но… со своим табельным пистолетом…

ЛЕСНЫЕ ВОРОТА

«… и последние станут первыми»

Всю ночь меня так мучила совесть, что я даже проснулся.
Открыл глаза и понял – совесть мучила не зря, десять утра, по плану я уже должен подъезжать к работе, а я тупо уставился на дачный деревянный потолок и все еще неправомерно дышу вкуснейшим осенним воздухом.
Через семь минут я уже выруливал из ворот, на ходу придумывая самые неправдоподобные отмазки своего опоздания.
А еще через пять, понял, что никакие отмазки не помогут, ведь на работу я попаду не раньше завтрашнего дня...
Стометровый участок дороги передо мной был залит толстым слоем свежего, горячего асфальта, перегорожен катками и большой группой иностранных туристов в оранжевых жилетах.
Все, конец, другого пути к трассе просто не существует. Ну, как они могли меня так подставить?
Я вышел из машины, палочкой от мороженого зачем-то померил глубину асфальтового слоя, сплюнул накопившийся в горле сизый дым и тут в мою голову пришла спасительная мысль, я даже воскликнул слово – "эврика", только матом.
Сел в машину и медленно поехал сквозь сосновый лес, замысловато виляя между деревьями.
До шумящей трассы оставалось метров сто, не больше, но лес обиделся на мою наглость и резко сделался значительно гуще.
Я хоть и продвигался, но все больше вдоль, как челнок, ни на сантиметр не приближаясь к дороге.
Смотрю – между деревьями стоит шикарный, черный Порш Кайен, а рядом курят: мужчина и женщина.
Подъехал, вышел из машины, спрашиваю:
- Что, не проходите в створ?
Мужик грустно махнул рукой и заговорил неожиданным басом:
- Два сантиметра не хватает, хоть зеркала откручивай. Мы тут с восьми часов по лесу катаемся, эти два дерева тут самые широкие ворота, и то не пролезть. Нет, ну ты скажи, какими же нужно быть козлами, чтобы с утра в будний день перекрыть своим асфальтом выезд для всего дачного поселка…?

Я сложил одно зеркало на своей машинке и сказал:
- Давайте может я попробую, все-таки моя поуже вашей будет.
- Да, ну, без вариантов, не пройдешь, только бочину поцарапаешь, я уж пытался и так – и сяк.
- Ну, а вдруг, спешить-то больше некуда.

Мужик пожал плечами, нехотя вскарабкался в машину и сдал назад.
Я, как и подозревал, спокойно протиснулся в лесные ворота даже с одним торчащим зеркалом.
Как только моя машина миновала невидимую, но принципиальную черту, в мужика вселились черти, он стал бегать кругами и что есть дури пинать лаковыми штиблетами не в чем неповинные сосны, его мягкий бас превратился почти в хрип:
- Сука! Я сейчас пойду, их там завалю всех! Пусть… убирают обратно свой асфальт, или срочно сушат его, я не знаю…

Я разогнул свое зеркало и сказал:
- Если хотите, могу довести вас до метро.
Свирепого мужика очень обидело слово «метро» и он истерично ответил:
- Нет уж спасибо, не надо, всего хорошего, будь здоров.

Но женщина быстро подхватила из Кайена сумочку и сказала:
- Ой, а правда, можно мне до метро?

Мужик оскорбился и пробасил:
- Ты поедешь на метро?
- А куда мне деваться? Я должна быть на работе, ты же знаешь.

Мужик ничего не ответил, только спросил есть ли у меня топор.
Топора не оказалось и мы поехали.
Километров десять моя пассажирка молчала, а потом, вдруг неожиданно рассмеялась и заговорила каким-то дурашливым низким голосом:
- Давай для дачи купим Порш Кайен, как бы не испортилась дорога, все лохи на своих помойках сядут на задницу, а мы одни на Кайене проедем куда угодно…

ПЛАН «Б»

Как-то моя жена, Шура, научила меня простому правилу: - Если у тебя есть отличный план «А» и хоть какой-нибудь запасной план «Б», то план «А», почти наверняка сработает, но если у тебя только план «А», хоть и самый надежный, сотни раз проверенный и больше ничего, то твой план «А», в самый неподходящий момент, неминуемо рухнет как столетняя бабка, наступившая на мячик.
И это работает абсолютно во всем, от составления меню на праздничный ужин, до какой-нибудь большой цели, к которой ты много лет стремишься и даже думать боишься о провале.
И вот, примерно год назад у меня случился странный день, хотя, конечно, день как день, но он меня просто перевернул.
За завтраком я смотрел телевизор и там мне показали, что в каком-то городе, в высотном доме случился пожар и целая семья, чтобы не сгореть заживо, просто выпрыгнула друг за другом с 18-го этажа.
Так совпало, что в тот же день на работе я услышал подобную историю, как чей-то родственник, тоже во время пожара пытался спуститься с балкона по простыням и конечно разбился.
На этом совпадения не закончились, поздно ночью, когда мы давно уже спали, мерзко затренькала сирена домовой пожарной тревоги, все лифты уехали на первый этаж, включилась какая-то дикая вентиляция и еще что-то. Мы почувствовали запах гари из коридора и напряглись очень. Особенно я. Тревога, к счастью оказалась почти ложной, все быстро потушили, просто какой-то мудрец, видимо, выбросил в мусоропровод горящий бычок.
И вот тут я крепко задумался: - а что, если на моем 22-м этаже, или ниже, случится настоящий пожар, нас ведь уже точно ничего не спасет. Таких пожарных подъемников еще не придумали, а до черной лестницы на этаже, можно и не добраться, если она будет отрезана огнем, да и спуститься по ней в темноте, в дыму, сквозь соседские диваны и старые холодильники, труднее, чем смыть в унитаз упирающегося бегемотика. Плюс всеобщая паника и давка. Два, три хороших вздоха и ты уже не с нами. К тому же, не исключено, что придется спускаться мимо самого эпицентра пожара, что тоже не вариант.
Итак, что я имею? Я имею и надеюсь только на план «А».
План «А», подразумевает, что мы до глубокой старости будем спокойно жить без всяких пожаров, а если все-таки вдруг пожар случится, то мы всей семьей соберемся в кучку, просто скажем, как мы друг друга любим и минут через десять умрем от удушья, температуры в тысячу градусов, либо от неумения летать. Ну, так себе план «Б».
Чтобы сработал план «А», мне срочно нужен был план «Б», ну, хоть чуточку получше смерти.
Я три дня почти не спал, уже было отчаялся и решил, что в такой ситуации не может быть никакого плана «Б», но математика говорила обратное, что план «Б» всегда есть и его можно вычислить.
В общем, конечно же я его нашел, мой план «Б», закричал Эврика, тщательно его разработал, приготовился к нему и с тех пор особо не переживаю, сплю как убитый, точно зная, что теперь и план «А» никуда не денется, будет работать.
С тех пор прошел примерно год.
А вчера к нам в гости зашли друзья – семейная пара: Таня и Юра.
Сидели, болтали и что-то Юра стал рассказывать, как он вложился по бизнесу в какой-то там проект, все на кон поставил и что даже думать не хочет, что может что-то не получиться.
Моя Шура стала ему рассказывать про план «Б», но Юра ее перебил, мол - это все хорошо, но там такая ситуация, что никакого плана «Б» и быть не может, тут или пан, или пропал.
Шура заспорила, Юра не унимался, приводил разные гипотетические примеры и вдруг сказал:
- Ну, вот например, не дай бог, постучу по столу, у вас или у нас случится в доме пожар. У нас даже еще хуже, потому что мы на 25-м этаже. Что мы будем делать и какой к черту, тут может быть план «Б», если пожарные нас не потушат?
Так что и у твоей теории, Шура, бывают исключения. Остается только надеяться, что никаких пожаров у нас не будет, еще раз постучу по дереву, что и моя тема тоже взлетит.
Я вышел из ступора и сказал:
- Юра, а кто тебе сказал про пожар?
- В смысле, кто сказал? Про какой пожар? Никто не говорил, я так, гипотетически. Если честно, меня самого эта тема беспокоит. Думаю иногда. Ведь действительно с 25-го этажа никуда не денешься. А ты сам, никогда об этом не задумывался? Хотя, простите, что-то я действительно зря жути нагнал, давайте сменим тему, не будем о грустном.
Я гордо встал из-за стола, достал из-за кресла большую, черную сумку и также гордо водрузил сумку на стол. Юра с удивлением прочитал на сумке надпись белой краской: «ПОЖАР»
- Ну-ка, ну-ка, что там у тебя, небось огнетушитель?
Я приоткрыл сумку и действительно, торжественно достал из нее маленький огнетушитель.
Юра заржал:
- Так, так, не плохо, уже тянет на план «Б». Что там у тебя еще есть? Фонарик?
Я опять сунул руку в сумку, покопался и действительно извлек фонарь.
Юра просто покатился со смеху.
Тогда я жестом пригласил его проследовать за мной на балкон.
На балконе открыл сумку и с некоторым грохотом вывалил содержимое на пол. Юра сразу смеяться перестал, а только сказал:
- Ах-ре-неть!
- Это еще не ахренеть, Юра, подними голову, посмотри какие у меня лютые анкеры в стене. Каждый по две тонны нагрузки держит. В катушке тут 70 метров веревки, специально дальномером до земли мерил, лишняя тоже ни к чему, чтобы не путаться в ней. Вот три пакета с именами, там обвязка на каждого из нас. Все подогнано и проведен тренаж по надеванию. Вначале мы с сыном, на автоматической «спусковухе» спускаем вниз визжащую маму, потом перестегиваем на сына, он вполне спустится и сам, а потом уж и я еду на вот этой рогатой восьмерке.
- Погоди, погоди, дай я себе список накидаю.
На балкон вошли наши жены. Шура Тане показала пальчиком на анкеры над головой.
Таня сказала:
- Ох, какой ужас. Юра, у нас тоже этот ужас на балконе будет?
- Да… погоди, не сбивай, я же пишу. Перчатки, понятно, Галченок – это вот эта хрень, да? А что такое инвар?
- Это рогатая восьмерка и есть, на ней спускается самый последний, а то она веревку крутит. Карабинов возьми штук десять на всех, не меньше, лишних карабинов не бывает, стропы бери такелажные разных размеров, с петлями. Старайся все брать не алюминиевое, а стальное, оно крепче и дешевле, а вес нам не важен, так, еще, смотри чтобы кольца в анкерах были сварные, бур на 20 я тебе дам, пиши дальше…

НЕТ ТЕЛА – НЕТ ДЕЛА

Декан почти до самого утра не мог успокоиться. Он бегал по лагерю и кричал, грозился отчислить всех немедленно, потом схватил несчастные джинсы со свитером и со всего маху, с хрустом, насадил их на кол деревянного забора. И только тогда декан немного пришёл в себя и вспомнил, что он всё-таки декан серьёзного факультета, сел в свой «Жигуль» и уехал обратно в Ленинград. Больше в колхозе мы его не видели.

А дело было вот как: шёл 90-й год, мы – только поступили на первый курс и, как тогда водилось, на месяц поехали в колхоз на картошку.
Естественно: отсутствие родителей, молодость помноженная на свежий воздух, песни под гитару, брали своё и среди нас образовались устойчивые и не очень, влюблённые парочки. Но была одна трудность – негде, ведь лес, ночного, дождливого сентября в Ленинградской области, не особо-то и располагал. Во всём нашем лагере имелось только четыре помещения с дверями и крышей: казарма женская, казарма мужская, баня и столовая. Казармы сразу отметались, всё же мы были только первокурсниками. Столовая на ночь закрывалась замком, величиной с клоунскую гирю, так что оставалась баня, вернее парилка в ней. Кто-то приделал изнутри парилки дверной крючок и стало вполне комфортно и безопасно заниматься там глупостями.
Единственная трудность – это очередь, которая составлялась, чуть ли не на неделю впёрёд, всё же народу двести человек без малого и у всех примерно те же цели и задачи.
И вот одной холодной ночью, случилось страшное, то чего все боялись, но в действительности никак не ожидали - примчался великий и опасный Борис Иваныч - декан нашего факультета.
Он, видимо и сам когда-то был студентом, поэтому сразу смекнул и бросился в баню, чтобы поймать там кого-то на горячем (в переносном смысле) и конечно выгнать аморальную парочку из комсомола, а как следствие и из института.
Естественно, что в это время в парилке кто-то ойкал и двигал предметы, а на лавке в предбаннике валялись мужские и женские вещички.
Декан злорадно заржал, стал дёргать закрытую дверь и объявил тем, кто внутри, что им уже ничего не поможет и ждёт их торжественное отчисление. Пора бы открыть дверь, одеваться, собирать чемоданы и к чёртовой матери выметаться из лагеря.
Через десять минут вышел наконец абсолютно голый парень в очках, но дверь за ним сразу же закрылась на крючок.
Борис Иваныч выяснил фамилию парня, кафедру и ехидно поинтересовался:

- А что же ты там делал среди ночи?
- Мы… это, мылся.
- Правда? А с кем это ты мылся?

При этом декан брезгливо, двумя пальцами поднял с лавки женские джинсы и свитер.

Парень молчал, опустив голову, а за дверью парилки послышались тихие женские всхлипывания.
Вдруг в предбаннике стало очень тесно – это пришли наши девушки в грязных рабочих телогрейках и резиновых сапогах. Одна из них официально и строго сказала:

- Здравствуйте, Борис Иванович, я секретарь комсомольской организации лагеря. Что тут произошло?
Декан начал объяснять, но комсорг его перебила:

- Как это не хочет выходить? Да мы сами её оттуда вытащим! Я тоже считаю, что таким не место в комсомоле и в нашем институте, а ну, отойдите пожалуйста, вы же всё-таки мужчина, дальше мы сами.

Декан послушно отошёл на два шага в сторону и с интересом стал наблюдать, как будут выводить голую, пока ещё комсомолку.
Девушки поскреблись в дверь и дверь неожиданно приоткрылась. Тут же в парилку ринулось человек десять комсомолок, или около того.
Через полминуты из парилки вышли человек десять комсомолок, или около того (ну кто их там считал? Главное, что все в телогрейках и в резиновых сапогах) и комсомольский секретарь растерянно произнесла:

- Странно, Борис Иванович, в парилке никого нет. Может и не было никого? Сами посмотрите.

Вот тут-то декан и слетел с катушек и отомстил «ничейным» джинсам и свитеру…

КАРЛСОН

«Я не боюсь того, кто изучает 10000 различных ударов. Я боюсь того, кто изучает один удар 10000 раз.»
(Брюс Ли)

Я всегда знал и соблюдал простое правило: - «Если можешь, то всегда имей дело с узкой специализацией».
Это касается всего, и вещей и людей.
Если мне будет нужно положить в ванне плитку, я непременно выберу мастера, который всю свою жизнь клал только плитку и ничего кроме плитки, а не того, который с нуля строит дома под ключ, а за отдельную плату еще и переводит с китайского на кабардинский. На свете, конечно, все бывает, но скорей всего я окажусь прав в своем выборе.
То же касается и универсальных вещей.
Любой карандаш и любой молоток наверняка будут лучше и практичнее шикарного универсального инструмента под названием «Карандаш – молоток», ведь эта штуковина либо – слишком легкий молоток, либо – непомерно тяжелый карандаш, третьего не дано.
Недавно был в гостях у старого друга - Димы и в очередной раз убедился в этой нехитрой мудрости.
Мы сидели за столом, ели вкусный тортик, как вдруг за окном показались ноги, а потом и весь человек висящий на веревке.
Дима очистил подоконник, открыл окно и сказал:
- Здравствуйте.
- Здрасьте, а это какой этаж?
- Шестнадцатый.
- Спасибо, значит мне чуть ниже. Извините за наглость, но раз уж вы открыли окно, можно хоть на секунду зарядить мобильник? У меня и зарядка с собой. А то разрядился, собака, а нужно срочно сделать звонок.
Дима принял телефон с зарядкой и пригласил альпиниста в гости, но тот вежливо отказался:
- Не беспокойтесь, я как Карлсон, за воздух подержусь, не буду вам паркет пачкать.
Дима настаивать не стал и мы, чтобы занять паузу, принялись рассматривать веревки, ремешки и железячки, которыми Карлсон держался за жизнь.
Я подумал и сказал:
- По-моему, тут у вас лишний заворот, лучше было бы это, пристегнуть не сюда, а сразу вот к этому. Так ведь будет проще и надежнее…
Дима подумал и тут же подтвердил:
- Вот-вот, с языка снял, зачем так извращаться, напрямую ведь проще, а значит надежнее.
Карлсон внимательно на нас посмотрел и вдруг сказал:- «Можно, я все же влечу к вам в гости?»
Когда альпинист уже стоял на твердом паркете, он переспросил:
- Как вы хотели? Этот карабин отстегнуть отсюда и пристегнуть прямо сюда?
- Ну, да - это же логично. Разве нет?
Карлсон перестегнулся, так, как мы с Димой предложили, потом потянул от себя веревку и… она спокойно выскользнула из под всех лямок и карабинов…
Упс - сказали мы с Димой - какая неприятность, кто бы мог подумать?
Альпинист пристегнулся как было, улыбнулся и ответил:
- Вот вы меня и убили. Ничего, бывает, главное не слушать советов неспециалистов, когда висишь на высоте шестнадцатого этажа. А пока телефон заряжается, я быстренько расскажу вам историю на эту тему:
Недавно мои теща с тестем вернулись из Стамбула. Все у них там было шикарно: квартиру сняли недалеко от моря, хоть купаться не будешь, зато соленым ветром пахнет, даже собачку с собой возили.
Ходили они по стамбульским музеям и базарам, ходили и вот, в один прекрасный день, уже во вторую неделю отдыха, возвращались к себе на квартиру.
Как всегда вышли из трамвая на правильной остановке, подошли к дому и вдруг поняли, что дом не тот. Ну, то есть очень похож, но не тот, их дом был явно подальше от моря, да и вокруг все какое-то не такое.
А собачка их, Жуля, двести граммов живого веса, смотреть не на что, а вся аж изгавкалась, тянет хозяев к этому дому, надрывается, но тесть-то с тещей умные люди, видят, что дом только похож на их и конечно же к нему не идут, а отправляются искать дальше.
Прошли одну улицу, вторую, все не то.
Вернулись к трамвайной остановке и снова принялись танцевать «от печки», опять пришли к тому самому, похожему, но не их дому. За их домом, огромная гостиница была, этажей двадцать, аж море закрывала, а тут ее и близко нет. Что за черт? А Жуля, тем временем, все рвется и рвется туда, прямо с пробуксовкой.
Опять бедняги походили по соседним дворам, не увидели ничего знакомого и, делать нечего, пошли сдаваться в полицию.
Адреса квартиры толком не помнят, телефона тур фирмы тем более (визитки остались в квартире). Пришлось им всю ночь кататься с полицией по улицам и искать их загадочно исчезнувший дом.
Только под утро и нашли.
Оказалось, что зря двое взрослых и умных людей не доверились своей маленькой, глупой собачке, у которой намного лучше обстоит дело с обонянием и полностью отсутствует географический кретинизм…
Дело в том, что громадная, многоэтажная гостиница, которая закрывала горизонт за их двором, была совсем не гостиницей, а здоровенным круизным судном. Оно постояло себе недельку, да и отчалило по своим делам, полностью изменив окружающий ландшафт…
Так что вы не обижайтесь, мужики, но не нужно учить собак находить дорогу домой, а Карлсонов летать…

ПУШКИН

Пушкину было лет шесть и был он прехорошенькой кудрявой девочкой с красивым именем Елизавета.
Рядом с Елизаветой сидела её мама, одной рукой она придерживала чехол с бальным платьем, другой, держала у уха телефон.
Лиза, обмахиваясь веером, откровенно скучала. Электричка только покидала Москву, а мама перманентно трепалась с подругами по телефону. Людей в вагоне было совсем мало и девочка смело взялась за меня:

- Дядя, а почему у вас женская сумочка?

Мама, не отрываясь от телефона, без энтузиазма упрекнула:

- Лиза, не приставай к дяде.

Я возразил:

- Ну что вы, она мне нисколько не мешает, наоборот, за разговорами и дорога веселее.

Мама удовлетворённо кивнула и уже больше не возвращалась из глубин своих телефонных интриг.

Я ответил:

- Это сумочка не женская и не мужская, это сумочка для фотоаппарата.

Потом Лиза рассказала, что они с мамой были в Москве на танцевальном конкурсе и что она заняла там четвёртое место. Девочка задавала железнодорожные вопросы, а я подробно отвечал: Почему рельсы стучат, зачем нужны шпалы и для чего электричка упирается в провода.
Потом она предложила:

- Дядя, а давайте во что-нибудь поиграем.

Я, не долго думая, предложил играть в города, но дело у нас не пошло, ведь Лиза ещё не знала ни одного города кроме Одинцово и Москвы. Тогда я предложил играть в рифмы и быстренько объяснил что такое рифма.
Девочка сразу поняла и со скоростью компьютера стала выдавать очень необычные, но филигранные рифмы на любые, самые сложные слова. Уже тогда я почувствовал что-то не ладное, но не подал виду, а Лиза сказала:

- Просто рифмы – это не интересно, давайте, вы мне будете говорить слово, а я буду придумывать маленький стишок с этим словом.

А не слишком ли самоуверенно, для шестилетней девочки? Подумал я и сразу решил начать с чего потруднее:

- Ну, придумай мне стишок со словом... со словом, скажем – Укупник.
- А что это такое?
- Это такой человек, у него фамилия Укупник.

Лиза закрыла глаза и без всякой паузы, дирижируя себе рукой, с выражением произнесла:

- Ко мне под юбку заглянул Укупник,
но, я не испугалась,
там подъюбник…

Я просто остолбенел и почувствовал себя сеньором Сальери, слушающим Реквием Моцарта.
Ни я, ни кто либо из моих знакомых, кроме, наверное, Димы Быкова, не смог бы вот так сходу выдать что-то подобное, а тут шестилетний Пушкин в электричке.
Мама Пушкина зашевелилась и не отрываясь от телефона бросила:

- Лиза, на следующей выходим, скажи дяде "до свидания", не забудь веер и пойдём.

Девочка встала со скамейки и быстро заговорила:

- Давайте скорее, а то нам выходить, последнее-припоследнее слово, чтобы я сочинила последний стишок.

Я, ещё не до конца очухавшись от подъюбника, выпалил совсем уж немыслимое:

- Павка Корчагин.
- А что это – павкакарчагин?
- Это тоже человек, Павка, ну, Павел – имя, а Корчагин – фамилия. Павка Корчагин.

Пушкин кивнул, закрыл глаза и с выражением выдал:

- В домике том, где жил Павка Корчагин,
было темно,
только палки торчали…

До свидания, дядя.

После того, как Лиза с мамой вышли, я ещё целых полчаса приходил в себя, чуть свою остановку не прозевал, ведь такого уровня рифмы мог выдавать как минимум Высоцкий, да и тот, наверняка не моментально, а после бессонной ночи.
Хоть бы ей поскорее объяснили, что она – Пушкин.
Ай да Лиза, ай да сукин сын…

ПАРАЛЛЕЛЬНАЯ ВСЕЛЕННАЯ

«В конце концов люди больше всего
пугаются непонятного. Я сам когда-то был мистиком-одиночкой и
дошел до такого состояния, что меня можно было испугать простым
финским ножом.»
(О.Бендер)

Небо затянуло тучами, картинка стала скучная и мы, в ожидании солнца, от нечего делать, стали говорить о первобытном страхе перед темнотой и постепенно скатились к теме: а, реально ли вообще умереть от страха, и если – да, то, что это должен быть за страх и какие процессы в организме при этом происходят.
Слово взял наш кинооператор Вася по прозвищу Комар:
Фигня это все, никто еще от страха не умирал.
Я, в своей жизни сколько всякого натерпелся и даже не буду брать «горячие точки», а ничего, живой.
Ну, к примеру, однажды в Крыму на горной тропинке подскользнулся и натурально упал в пропасть.
По пути мог спокойно от страха умереть. Абсолютно уверен был что разобьюсь, даже слышал удаляющиеся визги девчонок. Но повезло, пролетел ровненько между скалами и прямо в воду, хоть об дно неслабо царапнулся и чуть не утонул, но это фигня. Ну, и какой страх может быть еще страшнее? Летишь, тебе тупо жутко и уже ничего от тебя не зависит. Но ведь не умер же.
Другой случай: ехал я однажды по деревне. Скорость хоть небольшая, километров пятьдесят всего, но все равно: темно, дождь, дорога размытая, вдруг - хоп, я даже к тормозу не дернулся, а он уже перед машиной…
Представляете, наглухо срубил ребенка сидевшего на трехколесном велосипеде.
Ну, откуда?! Ночью, с велосипедом, в дождь! Откуда он тут?!
У меня от ужаса чуть голова не лопнула. Но ведь не лопнула же.
Затормозил, вылез, смотрю – скомканный велосипед из под машины торчит, а ребенок далеко впереди на дороге лежит, подбегаю, а - это... большой плюшевый медведь. Оставили уроды медведя на велике посреди дороги и думали, что до утра тут никто не проедет, а скорее всего вообще нихрена не думали.
Из дома вышел мужик и начал по поводу велика возмущаться, а я на радостях уже и не знал, что делать: то ли ему денег на три велика отсыпать, то ли морду проломить, чтобы мозгами тут все забрызгало?
О, как же я забыл? Был у меня самый лютый в жизни ужас, не дай Бог каждому. Я тогда точно почти умер, во всяком случае, вполне бы мог. Неделю потом в себя приходил.
Давненько было, я еще только во ВГИКЕ отучился и снимать начал.
Поехали мы в командировку в Ижевск, ну и выдался у нас свободный денек и черт меня дернул воспользоваться случаем, взять такси и за сто километров съездить в свою родную часть, где я два года Родине отдал.
До сих пор не понял – зачем туда поперся?
На что надеялся? Пять лет уже как отслужил, ни одного знакомого лица, ну казарма, ну столовая…
Приехал, зашел на КПП, долго «убалтывал» дежурного «салабона», тот ни в какую. Хотя, я бы тоже не пустил, какой-то «левый» мужик. Ну, служил когда – то, ну и что?
И тут я вспомнил одно место, за автопарком где забор без «колючки» и дерево удобное.
Рискнул, залез. Ну, не застрелят же меня, в крайнем случае разберутся и отпустят. Да и гражданских по части много ходит, авось никто и внимания не обратит.
Теперешние дерзкие «деды», еще в пятом классе учились, когда я сам здешним «дедом» был. Иду по плацу, а в душу какая-то смутная тоска и тревога лезет. Офицеры тоже совсем другие, а тут еще мокрый снег пошел, совсем противно стало.
Привет вам: туалет, курилка, умывальник и плакаты по строевой подготовке, вы ничуть не изменились, поздравляю и прощайте.
Поворачиваю обратно к автопарку, смотрю – новобранцы у столовой кучкуются, «духи» по-армейски, первый день службы, только с поезда слезли. Довольно жалкое зрелище.
Несчастные такие, лысенькие, в драных, разрисованных куртках. Бодрятся, смеются, а у самих в глазах дикая тоска и страх неизвестности.
Я даже остановился. Посмотрел, себя вспомнил, как когда-то на этом самом месте я такой же лысенький, много лет тому назад…
Вдруг один из «духов» увидев меня, замахал руками и как заорет:
- Э-э-э! Комаровский! Тебя одного, бля, ждем! Сказали же не расходиться! Сейчас в баню пойдем!
И понял я, что как-то попал в параллельную вселенную, из которой обратной дороги уже не будет. Умер почти от страха. Удивляюсь, как только на ногах устоял. Опять два года служить? Как? За что? Почему я?
Мокрый стал моментально, хоть выкручивай. Думал, что сознание потеряю.
А «духи» не унимались: «Комаровский, хрен ли ты встал?! Бегом в строй!»

И вот тут, майор меня сзади дернул за капюшон и заржал: «Что, Комаровский, обосрался небось?»

Это оказался мой старлей, бывший командир взвода, но теперь он стал целым комбатом. Он, скотина, меня давно заметил и «духов» подговорил.
Запомнил же, сука, мою фамилию.
Выпить звал, но никакого настроения не было, я отказался.
А как вернулся в Ижевск, то так нажрался, что аж…

Ну, вот и солнышко, ура, можно снимать…

ЕВРЕЙСКАЯ СХЕМА
"Узок их круг, страшно далеки они от народа"

В Питере, рядом с общагой, где я жил, был модный в районе кабак. К нему по вечерам съезжались местные бандиты на девятках, чтобы с шиком потратить свои миллиарды заработанные с утра.
По большому счёту, нормальному человеку даже проходить было опасновато возле того кабака и его обитателей. Времена стояли суровые, а нравы незатейливые. Начало девяностых. Мало ли, пойдёшь мимо, а с тебя спросят: - «Чё так смотришь? Дерзкий?» Или «А чё в глаза людям не смотришь, за тобой косяк?» Второй, или третий вопрос будет уже звучать примерно так: - «Поехали квартиру переоформлять. Кто в ней кроме тебя прописан?»

Если вы думаете, что я сильно преувеличил, то вам просто повезло не жить в те времена.

В этом самом кабаке через день, по вечерам подрабатывал на фейсконтроле мой товарищ, остроумный еврей по прозвищу Труба (когда-то он учился на отделении духовых инструментов, да потом бросил, а прозвище осталось).
Естественно у Трубы каждый день были тёрки с бандитами. Постоянные посетители его конечно же знали и уважительно здоровались двумя руками, но вот с незнакомцами, почти ежедневно случались проблемы. Кого-то Труба не впускал в кабак, братки быковали, хватали Трубу за грудки, собирались сломать нос, а у Трубы на этот случай была очень отработанная схема. Улучив момент, он говорил спокойным и убедительным голосом:

- Стоп! Парни, вас тут семеро, а я один. Если вы правильные люди и имеете желание разобраться, то я готов с любым из вас выйти прямо сейчас и прямо тут один на один и разрешить наш конфликт. Если не хотите сами, то пожалуйста, можете против меня выставить любого другого своего бойца. Я до утра здесь, так что у вас есть время за ним съездить.

Обычно, в девяти из десяти случаев, ребятишки от столь откровенной схемы несколько остывали, "давали заднюю" и «сливались» А если кто-то, всё-таки принимал вызов (что бывало не часто), то Труба максимально быстро и показательно вырубал оппонента, стараясь ничего ему не сломать. Бил в основном «по ливеру» как он это называл.
В общем, не велика, конечно, заслуга, если ты мастер спорта международного класса по боксу, да ещё и действующий.
Я как-то у него спросил:

- Труба, у тебя, конечно, отличная схема, но и она может дать сбой. А ты не боишься, что вдруг очередные бандюки приведут боксёра, который всё же сможет тебя вырубить? Что тогда?
- Ты таки хочешь потягаться схемами с евреем? Ха! Тех, кто меня сможет вырубить, я тем более не боюсь.
- Почему это?
- А вот почему, однажды так и получилось, как ты говоришь. Закусился я как-то с одними борзыми армянами, они приняли мой вызов и сказали, что сейчас приведут бойца, готовься, мол, к смерти. Под утро с ними действительно приехал огромный Ара, вышел из машины, подошёл ко мне… мы обнялись, он сел обратно в машину и тут же уехал.
Мы с этим Арой в своё время поездили по всему миру по молодёжным чемпионатам.
Всех, кто меня может побить, я знаю с детства, их человек пятнадцать и они мои лучшие друзья.

ОБЕД

«Срочные тела»
(Жарг. Матросы срочной службы)

Неслабый трехбалльный шторм воспринимается как-то даже эпично, когда находишься на палубе и взглядом стараешься не отстать от бессовестно болтающегося горизонта. Но вот в каюте, качка превращает человека в пленника какого-то взбесившего детского аттракциона. Эх, было бы окошко для ориентации, хоть маленькое, но окон нет и быть не может, ведь корабль-то ужасно военный.
Да еще этот мерзкий запах кухни, как нельзя некстати…
А на верху хорошо: ветер, соленые брызги в лицо, улетевшая в Балтийское море кепка… Романтика.
Я, вцепившись в хилые перила, почти криком беседовал с командиром нашего корабля, человеком молодым, но уже по-капитански лысеющим.
Вдали, километрах в пяти, болтался такой же кораблик как и наш, да и боевую задачу он имел схожую: в заданное время прибыть в заданную точку далекого города на Неве.
Командир прокричал, показывая рукой вдаль:
- Это корвет «Дальнозоркий» (хотя может назвал он его и по-другому, я уже не упомню, но не менее браво) там командиром служит мой однокашник, хороший мужик. О, у него офицеры уже обедать пошли, пора бы и нам.
Я не имел ничего против обеда и мы отправились в офицерскую кают компанию.
Продвигаясь по чреву корабля и стараясь не задевать торчащие повсюду специальные железяки для спотыкания и проламывания черепа, я вдруг задумался. Для меня, человека глубоко сухопутного, тут все было в диковинку, по началу я даже думал, что: «Гюйс» «Бак», «Балан» и «Ют» - это все фамилии матросов, а как оказалось, что только Балан было фамилией…
Но, черт возьми, как? Как с такого гигантского расстояния наш командир невооруженным глазом установил, что на «Дальнозорком» начался обед и именно офицерский?

Пришли в офицерскую кают компанию, качка тут почти не ощущалась, а может просто море слегка стихло.
Белые скатерочки, вилочки, ножички, музычка. Чисто вкусно и уютно.
После обеда, я со своей съемочной группой отправился к матросам, чтобы заснять и их нехитрую трапезу.
Ни скатерочек, ни ножичков ни даже музычки, да еще как назло и качка резко усилилась.
Матросы, держа миски в руках, еле успевали ловить уезжающие по столу кружки с несладким компотом.
Вообще, незыблемые корабельные традиции времен крепостного права, с непривычки сразу бросаются в глаза. Одни команды чего стоят: «Товсь!» «Выходи строиться, в рабочих платьях!»
А уж туалеты и столовки (пардон, гальюны и кают компании) – это отдельная тема. "Срочному телу" под страхом смерти нельзя посетить мичманский туалет, а мичману офицерский. Так и вспоминается немецкая табличка пылившаяся на чердаке моего львовского дома: «nur für die deutschen - тільки для німців»

А тут еще эта свирепая качка, как будто сама природа ополчилась против несчастных матросиков…
Но мне все никак не давала покоя загадка с офицерским обедом на далеком «Дальнозорком», я не выдержал и обратился к парням:
- Братцы, вы случайно не в курсе, что делает корабль, когда в нем офицеры идут на обед? Может флажок какой поднимают?
Матросы ловко жонглируя супом в тарелках, зло заржали, выматерились и ответили:
- Когда офицерье идет жрать, корабль меняет курс, разворачивается поперек волн, выбирает нужную скорость, чтобы стабилизаторы качки лучше работали и тогда болтанки как не бывало. А как пожрут, то корабль опять возвращается на прежний курс, да еще и вваливает как подорванный, чтобы нагнать время. Вот тогда и нам, суки, командуют обедать.
Вишь, вишь, как кружки по столу ездиют? Бывает даже через высокий бортик перепрыгивают…

300 ЛЕТ

Далеко-далеко, за три тысячи километров от столицы, в выцветшем на солнце рабочем поселке, жила-была маленькая девочка Валя и была у нее лучшая подруга Люба.

Девочки учились во втором классе и все восемь лет, сколько себя помнили, крепко дружили.
Но, однажды случилась беда - Любиного отца переехал поезд (пьяный уснул на рельсах)
Всем миром схоронили и тут поняли, что Люба-то осталась совсем одна, мама умерла еще при родах, так девочка и жила с отцом в бараке.
К счастью, в детский дом Любу отправить не успели, у нее отыскалась тетя – папина сестра из самого Ленинграда.
И пока Девочка ждала эту свою тетю, она жила в доме у подруги Вали.
Через месяц тетя вырвалась в отпуск и приехала на полтора дня. Собрала племянницу в дальнюю дорогу, переночевала, а утром, поблагодарила Валиных родителей, чиркнула ленинградский адрес, присела с хныкающей Любой на дорожку и, как оказалось, навсегда увезла ее в далекий Ленинград.

Валя, была безутешной. Она рыдала целыми днями. Как там ее Любочка одна, в чужом, каменном Ленинграде? Это же так безумно далеко – целых пять дней на поезде…

У Вали, на всем белом свете оставалась только одна настоящая подруга - Маша, Маша была огромной, нахальной черепахой, величиной с хорошую сковородку. Она постоянно, со знанием дела жевала яблоки и, не мигая, участливо смотрела на девочку, только - это слабо помогало.
Но беда не приходит одна, в одно прекрасное, солнечное утро, Валю добила новая трагедия – Маша пропала, а ведь она даже в открытую калитку никогда носа не совала, не такая она дура, чтобы выползать на улицу, да и Алабай - Шарик, не выпустил бы, завернул бы беглянку назад.

Девочка весь дом перевернула, но черепахи нигде не было, одна только мисочка с водой и осталась.
Целую неделю вся улица слышала, как с утра и до позднего вечера, Валя шарила по придорожным кустам и канавам и все звала: - "Маша! Машулька! Иди ко мне. Где ты! У меня курага. Маша, Маша, домой!"
А Валины родители в это время жутко переругались. Как выяснилось через много лет, это мама увезла Машу на автобусе, аж на другой конец поселка, километров за шесть, да там и выпустила на травку. Во первых, мама всегда недолюбливала эту здоровенную, наглую черепаху и называла ее каменюкой, а в то утро, мама в темноте споткнулась о Машу, упала и чуть голову себе не разбила – из-за этого и психанула, да по-тихому и избавилась от Машки. Потом, конечно, пожалела, да уж было поздно. Даже к той травке ездила, искала, но куда там…
Валя впала в полное отчаяние, ведь кроме того, что пропала ее последняя подруга, с ней исчезла и надежда хоть как-нибудь связаться с Любой.
Вся беда в том, что Валя, как и любая маленькая девочка, безоговорочно верила в добрые сказки – это и сыграло с ней злую шутку: После расставания с Любой, Валя несколько дней носилась с Ленинградским адресом на бумажке и по сто раз на дню, прятала его и перепрятывала, чтобы уж точно не потерять, но вдруг посмотрела на Машку и тут девочке в голову пришла простая и гениальная мысль – а ведь черепахи живут по триста лет.
Вот где стопроцентная гарантия, надежность и стабильность! Не долго думая, Валя послюнявила химический карандаш и на целых три века написала адрес на черепашьем панцире…
Но, какие уж тут три века? Пара дней и ни черепахи тебе, ни адреса, да и бумажка куда-то подевалась за ненадобностью. Эх-хэ-хэх…
Вот и страдала бедная Валя. Ну, да кто же мог знать, как оно бывает не в сказках?

…Промчалось лето, наступила осень, и вот, однажды, ранним утром, Валя выскочила с портфелем из дома и сходу… чуть не наступила на Машку-почтальона.
Маша, как ни в чем не бывало, сидела на крыльце и поджирала яблоки, которые сушились на газетах, а рядом гавкал и улыбался довольный Шарик.

Даже представить себе такое трудно: огромная черепаха, целое лето, кусок весны и чуть-чуть осени, через весь поселок добиралась обратно домой. (видимо черепах называют мудрыми не только за выражение лица) Ведь ей, бедолаге, кроме компаса, нужно было иметь соображения, что идти можно только ночью, обходя собак, мальчишек и грузовики. Валя глазам не верила, она обнимала и целовала жующую яблоки Машу, да и у мамы от сердца отлегло, на радостях она даже стала разрешать складывать Машку на стол.
Но вот беда, за долгое и опасное путешествие, с Машиного панциря, дождями, почти смыло весь Любин адрес. Цифры еще более-менее читались, а вот улица, то ли «8-го Марта», хотя вряд ли, а может «Мира», но тоже непохоже. Непонятно, хоть плачь, да и у Машки не спросишь, она ведь вообще не в курсе дела.
Это надо было видеть, как Валин папа становился на табуретку, поднимал Черепаху к самой лампе, вертел ее и так и сяк, сквозь очки изучал буквы и чертыхался: - «Машка, не балуй, успокойся, и так ни черта не разобрать, а ты еще дергаешься!»
А Маша, как космонавт, безмятежно болтала в воздухе лапами и абсолютно не чувствовала себя флешкой с важнейшей информацией.
А через пару дней, нежданно-негаданно, в школу, на Валино имя пришло письмо: - «Здравствуй Валя, я все ждала от тебя письма, но ты почему-то забыла меня и вот я решила написать в нашу школу, я ведь помню где ты живешь, но самого твоего адреса не знаю…"

P.S.

…Спустя много-много лет и тысячу писем, когда девочка Валя уже выросла, она все-таки приехала в Ленинград, нашла улицу Марата и, наконец, увиделась со своей закадычной подругой детства.
Потом Валя вышла замуж, родила троих детей, одним из которых был я… хотя - это уже совсем другая...
...Позвоню-ка я Маме…

ВОЙСКОВАЯ РАЗВЕДКА

На даче собралась задорная компания, человек сорок всего. Это мой друг - старый КГБэшник, Юрий Тарасович, устраивал у себя ежегодный праздник жизни под девизом - «Слава Богу дров хватило дожить до лета». Женщины в беседке резали салаты и жарили мясо, а мужчины играли в волейбол и настраивали гитару. Ближе к вечеру похолодало и все пошли в дом петь советские песни.
На улице осталась одна молодёжь, в основном это были внуки Тарасыча – здоровые лбы пятнадцати, шестнадцати лет, но были ребята и помельче, дети гостей. Все они целый день с нетерпением дожидались темноты, потому что запланировали большую войну: каждый сам за себя. Из оружия – пейнбольные ружья, а из защиты только маски.
И война началась. Взрослые боялись выйти из дома, они обступили открытые окна и, вглядываясь в полную темноту, старались подбадривать своих и комментировать происходящее. А толку? Всё равно не видно же ни черта, даже звёзды заволокло тучами, да ещё и противный дождик заморосил. Хотя, война и сама себя комментировала: «Тоу-тоу-тоу! Тоу! А, сука! Больно как! …Кого убили? …Сука, меня! …О, Гриша убит. Остались ещё четверо: Орест, Славик и... Тоу-тоу-тоу!»

После каждой войны, над полем боя включался свет и убитые нинзя, постанывая, разглядывали свои раны, отряхивались от краски и только очередной победитель был счастлив и весел.
Каждый раз быстрее всех «убивали» самого мелкого - паренька лет восьми, он уже стал похож на коня в яблоках. Старшие пацаны даже отговаривали его, но жеребёнок в яблоках не выпускал из объятий личного оружия. Из дома вышел Юрий Тарасович, он приобнял мальчика и сказал:

- Что, больно?

Боец расплакался:

- Очень больно. Они все меня в упор убивают, я даже не успеваю стрельнуть.
- А тебя как зовут?
- Павел.
- А, ну, да. Слушай Паша, хорош хныкать. Хочешь, я тебе помогу и ты всех этих здоровых балбесов перестреляешь? Будут знать, как маленьких обижать.
- Как же я их перестреляю?
- Павлик, скажи-ка, а ты разбираешься в часах со стрелками?
- Да, а что?
- Молодец, пойдём со мной, я расскажу что делать.

И грянул новый бой.
И на этот раз всех выследил и перестрелял восьмилетний Павлик. Всех семерых. Побеждённые решили, что чудеса иногда случаются и не придали этому особого значения.
Но в следующем бою все повторилось. Павлик, как-то пристрелялся и вошёл во вкус.
На третий раз уже все армии мира объединились, чтобы отыскать и проучить выскочку, но результат повторился – Павлик опять перебил всех и в основном в спину.

Для великовозрастных балбесов, убить Павлика, стало делом жизни, никто не хотел уступать.
Я уже засобирался уезжать и пошёл искать хозяина дома, чтобы поблагодарить и попрощаться, но нигде не мог его найти. Наконец нашёл, аж на третьем этаже, куда он со своими больными ногами очень редко добирается. Старик стоял у открытого окна и тихо разговаривал по телефону:

- Замри. Сиди, не вставай, даже не шевелись. Сейчас он пройдёт мимо тебя, жди. Отлично. Он на два с половиной часа, медленно целься, подожди, теперь на три часа. Где-то так. Огонь. Молодец, попал. Теперь срочно отходи на одиннадцать часов, там вообще никого нет, только в дерево не воткнись…

Я спросил:

- Юрий Тарасович, а что вы тут делаете?
Тарасыч, не отрывая от уха телефон, повернулся. В другой руке он держал чёрный монокуляр:

- Я начальник штаба фронтовой разведки Павлика. Года три назад на день рождения, мне для охоты подарили, вот, тепловизор, но какой уже из меня охотник? А вот смотри ж ты, пригодилась игрушка. Извини, у меня война… Павлик, если ты меня слышишь, подними руку. Так, остались двое: один засел в кустах на пять часов, и последний на двенадцать, но он ещё далеко…

ЛЕСТЕР СИТИ

Андрей и Наташа были на грани развода. Андрей, даже к маме переехал.
И это после двадцати лет брака и пары щекастых школьников за плечами.
Мы с женой всячески пытались их помирить, особенно жена. Увещевали, пытались пристыдить детьми и даже приглашали к нам, чтобы они как бы «случайно» встретились на нашей кухне, а там, может быть…
Но этот фокус так и не удался, как только Андрей еще в коридоре просек, что скоро придет Наташа, он снова обулся, грустно поблагодарил за попытку, и тут же отбыл.
Как-то заходила Наташа, плакала, рассказывала, что она все еще любит Андрея, но вместе они уже не смогут, просто стали совсем разными людьми. Мы жарили попкорн, смотрели кино, а после всего наш Юра уволок тетю Наташу к себе в комнату, он со всеми гостями так поступает. Затащил и давай мучить своим настольным футболом.
Через недельку к нам заглянул Андрей, он рассказывал примерно то же: «Я все еще люблю ее, но мы отдалились и больше не сможем находиться под одной крышей. Даже пробовать не хочу, хватит. Совсем разные мы. И как я все годы этого не замечал?»
Юра, из засады, сквозь стенку почувствовал паузу во взрослых разговорах, тут же пришел и сказал:

- Дядя Андрей, может ко мне? В футбольчик можно поиграть.

Юре на день рождения подарили набор эмблем всех, всех, всех, английских футбольных клубов, около сотни штук, не меньше. И каждый раз перед матчем, он предлагал сопернику выбрать - кем тот хочет быть? Ливерпулем, Манчестером, или еще кем. Потом выбранная эмблема цеплялась за воротами и начинался официальный матч.
Андрей предупредил, что не футболист и даже не болельщик и в клубах, тем более Английских не силен, но Юра не сдавался и заставил выбрать эмблему просто по виду.
Андрей долго, долго перебирал в руках эмблемки, думая совсем о другом, выбрал и «пошла жара».
Юра как всегда выиграл с разгромным счетом «10–2» и был абсолютно счастлив, даже песню из «Квинов» запел.
Когда Андрей ушел, сынок мой сказал:

- Дядя Андрей вообще не умеет играть, его тетя Наташа и то лучше играла, но что самое интересное, они оба выбрали себе один и тот же клуб - Лестер Сити.

Я тут же позвонил Андрею и заорал на него:

- Какие вы к черту разные, когда из целой сотни нелепых картинок, вы не сговариваясь выбрали одну?! Одну, Карл!

После долгой паузы, Андрей только и смог сказать: «Одну»?

…Через неделю Андрей и Наташа пришли к нам с шоколадным тортиком. Похоже они надежно помирились.
Улучив минутку, Наташа отвела моего Юрку в сторонку и тихо попросила:

- Юрасик, ты не мог бы мне по-тихому подарить ту самую футбольную эмблемку, ну, Лестер Сити?

Юра засмеялся и ответил:

- Я бы с удовольствием, но пять минут назад, дядя Андрей ее уже выпросил, и тоже по-тихому…

СТРАТЕГ – ПОДКАБЛУЧНИК

«Нынешний же пламенный юноша отскочил бы с ужасом, если бы показали ему его же портрет в старости…»
(Н.В.Гоголь)

Пришла, тут, мне в голову милая идея – а не купить ли воздушный пестик, чтобы летом пулять на даче по пластиковым бутылкам?
И сыну должно понравиться.
Дорогой покупать не хотелось, да и вообще новый мне ни к чему. Решил купить простенький, БУ-шный, но работоспособный. Наверняка ведь нашего задора хватит на баночку патрончиков и получасовую войну, не больше.
Начал шарить по сайтам, цены от 700 рублей, за убитые экземпляры из которых даже до собственной головы не дострельнешь, и до 2500 за новый, в смазке.
Вдруг вижу объявление:

«Продаю пневматический пистолет ИЖ 1976 г. в. экспортный вариант.
Состояние идеальное. Все детали родные (!!!) Не ремонтировался.
Цена 65 000 руб. Без торга.
Тел. х ххх ххххххх. Сергей»

Я долго думал, но понял, только одно - моя жизнь уже никогда не станет прежней, такой же ясной и беззаботной, как до того, как я прочитал это странное объявление.
Что это было? За такую рухлядь 65 000 рублей без торга? Это же не серебряный голландский GPS Петра Первого, а всего лишь старый, советский пневматический пистолет. Я бы даже сказал – пестик…
Любопытство пересилило и я позвонил этому загадочному Сергею:
- Э… Сергей? Добрый день, я по объявлению, по поводу пневматического пистолета ИЖ.
Мужской голос в трубке весело рассмеялся:
- Да, это мое объявление. Просто аншлаг, за последний час вы уже второй. Что, хотите приобрести?
- Если честно, то хотелось бы узнать подробности: из него Пушкина застрелили, что ли?
- Ха, нет, не Пушкина, все гораздо проще. Вы женаты?
- Да, а что?
- Тогда вы меня поймете и не осудите. Тут такая фигня, ну, в общем, я давно хотел себе купить пневматическую винтовку «Вальтер», так, для души, по пивным банкам пулять. Только винтовка эта не простая, а очень не простая. Сорок пять тысяч стоит – ружейная сталь, оптика, сошки, все дела. Но если я заикнусь об этом жене, то она мне голову откусит. Скажет: - «Сережа, ты с ума-то не сходи! Забудь! За сорок пять тысяч можно шубу мне купить, или новую стиральную машину!»
Вот поэтому я даже и не заикался.
Ну, вот, накопил я потихоньку заначку - 65 тысяч и вчера разместил это объявление, подожду пару дней, подсуну жене, чтобы увидела, а там и прикрою лавочку. Этот пистолет отец еще в детстве мне подарил, так, что вроде как жена идет мимо него. Теперь вот, кхе – кхе, «продам» свой раритет, куплю винтовку и даже «сдача» для жены останется, чтобы не сильно нервничала.
Что, тяжко живется нам подкаблучникам? А что делать? Люблю я ее… мою хорошую.
А кстати, может пистолет у меня заберете? За тысячу уступлю, да хоть и за пятьсот, все равно, а то жена, если найдет, она же меня из "Вальтера" пристрелит и с дерьмом съест…

…Делать нечего, в выходные поеду, куплю, спасу человека от такой изощренной и позорной смерти, к тому же и пестик вроде ничего - не битый, не крашеный и хозяин один…

ВЕЛОСИПЕДИСТ

«Коня! Коня! Полцарства за коня!»
(У.Шекспир)

Рядовой Гусев пошел в самоволку, наступила его очередь.
Погода была отличная, настроение тоже ничего, почти гражданское, в кармане длинный список заказов и куча денег без сдачи, а за плечами пустой вещмешок.
Гарнизон маленький совсем: десяток пятиэтажек, два магазина и три воинские части.
На новеньком велике мимо проехал Витя - знакомый пацан лет тринадцати, когда-то на Новый Год, Гусев помог ему купить большие взрослые петарды.
Велосипед у Вити противно щелкал и хрустел, а поскольку рядовой Гусев в прошлой жизни был заядлым велосипедистом-перфекционистом, то эти звуки его просто убивали.
Пришлось Гусеву тормознуть пацана и послать домой за инструментами, а потом, сидя на асфальте, минут сорок регулировать переключение передач.
После полной победы над противными щелчками, довольный Витя сгонял за мылом, полотенцем и бутылкой с водой, чтобы мастер хорошенько отмыл руки от мазута.
Короче, рядовой Гусев совсем выбился из графика и в магазин он попал только перед самым закрытием.
Накупил полный мешок: лимонада, сгущенки, сигарет, лезвий, батареек и прочих солдатских драгоценностей из списка, даже бутылку пива прикупил, и тяжело нагруженный, быстрым шагом направился обратно на "базу", чтобы успеть к построению на ужин.
И тут, откуда ни возьмись, за спиной прозвенел противный голос:

- Товарищ солдат! Подойдите ко мне!

Кто бы мог подумать, что в этом Богом забытом городишке случается самый настоящий патруль?
Капитан и два солдата по бокам, все как положено. Были бы хоть свои, а то какие-то танкисты.
В переговоры Гусев решил не вступать, а использовать расстояние до патруля, как фору в беге.
Капитан за спиной дико кричал, обещая затеять беспорядочную стрельбу, но Гусев даже не оборачивался, старался не сбить дыхание.
Проклятый мешок тянул беглеца к земле и солидные пятнадцать метров форы постепенно превратились в жалкие десять. Если сбросить груз, то убежать, конечно, можно, но как потом рассчитываться со всей казармой?
Гусев резко свернул во двор, охотники заметили маневр и не отставали.
На лавочке сидел мальчик Витя и ел мороженое, велик лежал рядом.
Задыхаясь, Гусев прохрипел пару слов, типа: «Выручай брат, потом верну», схватил идеально-отрегулированный велосипед, оседлал его и растворился в вечерних сумерках. Даже нечеловеческий мат капитана быстро угас где-то далеко позади, смешавшись с лаем дворовых собак.
Мокрый от пота вещмешок был успешно доставлен в казарму, а спасительный велик надежно припрятан в каптерке.
На следующий же день, Гусев через товарища, который шел в увольнение, передал Вите – куда и когда подойти за своим великом.
Вечерком, после ужина, рядовой Гусев вместе с велосипедом перелез через забор части, закурил и стал ждать мальчика Витю в заданном месте. Даже подарок ему приготовил - почти новый кожаный ремень, чтобы без обид обошлось.
Вдруг, совсем рядом, за спиной, раздался до боли знакомый противный голос:

- О, кого я вижу?! На ловца и зверь! Что, бегунок, далеко ты от меня убежал?

Это был вчерашний капитан, начальник патруля, собственной персоной, но уже без солдат:

- Я смотрю, ты опять в самоволке.
- Никак нет, товарищ капитан.
- Что, «никак нет»? Ты за территорией своей части, а значит в самоволке - это губа, боец! Еще и с краденным велосипедом, а это уже на дисбат тянет!
- Я не украл, я…
- Молчать! Смирно! Короче так, велосипед я конфисковываю и можешь быть свободен, я сегодня добрый. Только больше мне на глаза не попадайся, в следующий раз точно пристрелю.
- Но, товарищ ка…
- Руки от руля убрал! Вот так. Кру-гом! Через забор, шагом - арш!

Рядовой Гусев сидел верхом на заборе родной части и тосковал. Уж лучше бы он вчера выбросил мешок и убежал. Велик гораздо дороже, придется теперь писать родителям, чтобы деньги выслали. Но, кто же мог знать?
Внизу "дзенькнул" велосипедный звоночек и раздался все тот же противный голос капитана:

- Да, кстати, боец, совсем забыл, тебе Витя привет передавал. Я его отец. Все, свободен…

ИНТУИЦИЯ

«Старикам не стоит думать о смерти: пусть лучше позаботятся о том, как получше разрыхлить грядки на огороде.»
(Мишель де Монтень)

Старый друг, бывший КГБэшник Юрий Тарасович, пришел как-то проведать меня в больнице.
В палате нас валялось шестеро, публика разношерстная: от двадцатилетнего толстяка Гриши, до деда, который все время спал и поэтому никто так и не выяснил - как же его зовут?
Вот из курилки вернулся вечно недовольный Гриша и выдал очередную ценную мысль:

- Бесит уже это старичье по коридорам. Вечно шляются туда-сюда как зомби. Само еле дышит, давно уже умирать пора, так нет же, за жизнь цепляется, по больницам трется, своим видом аппетит людям портит. А вчера вообще старуху с голой грудью повезли… Фу, мерзость…

Гриша продолжил бы еще, но я перебил его и сказал:

- Так ведь тут не частная вечеринка у бассейна, а больница. Ты сам-то особо не обольщайся на свой счет, сейчас ты, между прочим, тоже не в лучшей форме. Хотя, извини, если в лучшей.
Ну, вот смотри: весишь как два меня, еле ходишь от своих геликоптеров в голове, да еще и храпишь как трактор. В древние времена мы впятером давно бы тебя сожрали. А что? Ты хоть больной, но ведь не заразный и вполне сытный…

Юрий Тарасович улыбнулся, заинтересовался нашим разговором, развернулся вместе со стулом к Грише и сказал:

- Вы, молодой человек, напомнили мне одну старую историю. Однажды, лет сорок тому назад, я вот так же навестил друга в больнице и встретился мне там один высокий и вполне здоровый на вид больной, примерно ваших годов и ваших же воззрений. Только тот был более агрессивным. Когда он шел по коридору, то специально какого-нибудь дряхлого старичка плечом задевал, а потом на него же и орал:

- Смотреть нужно куда прешь! Само еле дышит, давно умирать пора, так нет же, за жизнь цепляется, по больницам трется, своим видом аппетит людям портит.

А я еще тогда удивлялся, почему это старички с ним не ругались, а молча извинялись и уступали дорогу? А оказывается, все вокруг уже знали правду…
Потом и меня просветили. Выяснилось, что тот бедолага ненавидел больных стариков, только потому что подсознательно им завидовал черной завистью. Врачи парня жалели, не сообщали, но он интуитивно чувствовал, что жить ему оставалось совсем чуть-чуть. Вот и дико завидовал и ненавидел всех кто старше. Это, кстати, не шутки, а первый признак неизлечимой болезни. Ну, так вот, интуиция парня не подвела, он и месяца не протянул, приказал долго жить, фукнул, как говорят на Украине…

Гриша деланно махнул рукой и нацепил на голову огромные наушники, давая понять, что разговор закончен и больше ему не интересен…

…А вечером в коридоре около лифта, Гриша находился в очень истеричном настроении и до слез доводил свою бедную маму: - Скажи, не скрывай! Я должен знать - что со мной!? Я все это уже слышал! Хватит! Мама, Мама, посмотри мне в глаза. Анализы плохие? Плохие? Да? Что с моими сосудами на затылке? Мама!? О чем ты шепталась с врачом? Да что значит – нормально!? А почему тогда у меня немела нога?! А изжога!?

…На следующий день я наблюдал восхитительную идиллию - Гриша с тревожными глазами сидел с дряхлыми старичками на лавочке и не к месту рассказывал им вялые школьные анекдоты. Старички с удовольствием хихикали и думали, что повстречали веселого компанейского парня, а вот Гриша наверняка пытался понять: его действительно воротит от больничных старичков, или просто показалось…?

ОЧЕРЕДЬ

Наш бухгалтeр Валентина, рассказала про свой первый феерический приезд в Москву:

Год был, примерно 81-й и училась я тогда классе в пятом.
Ехать в Москву я не очень-то рвалась, летом и дома хорошо, но родители соблазнили меня Лениным: «Валюха, даже не думай, езжай с нами, постоим в очереди - Ленина увидим. Ты же пионерка. Кто из вашего класса видел живого Ленина? В том-то и дело, что никто, а ты увидишь.»

Уговорили.
Каких-то двадцать часов плацкарта и мы, пугая утренних московских голубей, гордо вышли из Казанского вокзала.
Я даже подумала, что это Красная площадь.
Папа сказал:

- Валюша, сейчас только семь утра, Ленин еще закрыт, так что, побегаем пока по магазинам, чего-нибудь купим, а в мавзолей всегда успеем. У нас ведь поезд только поздно ночью.

И началась бесконечная беготня: «Лейпциги», «Варны», «Бухаресты», да и просто гастрономы. Мы умудрялись занять сразу все очереди Москвы.
Маму с номерком на руке оставили в каком-то универмаге, а сами с папой на такси поехали на другой конец города, там подходила другая наша очередь за дезодорантами и торшерами, а по дороге, как назло, снова очередь нарисовалась, неизвестно за чем, пока не торговали.
Папа остановил машину, дал мне 18 рублей и четкие инструкции:

- Если там что-то большое и дешевое – много не бери, не донесем, а если, например, кофе в зернах, японские кассеты, или что-то в этом роде – возьми на все дeньги. Ну, сама по ситуации сориентируешься. А я погнал в свою очередь, потом за мамой, а оттуда за тобой. Будь умницей, часика через три мы тебя заберем. Следи за карманом.
- Как три часика? А Ленин?
- Да куда он денется твой Ленин? Успеем.

Через три часа, меня: гордую, счастливую и с электро-вафельницей в обнимку, подобрали родители, но оказалось, что это еще не конец. Мама срочно мчалась достаивать за чулками (если ее еще пустят в очередь) а папа спешил загрузить вокзальную камеру хранения, а потом снова летел куда-то на кулички за польскими джинсами.
По дороге, как назло, мы опять заметили какую-то очередушку, человек тридцать, не больше, грех было не постоять. Тормознули.
Меня опять с авоськой, деньгами и инструкциями выпихнули из машины:

- Потерпи, Валя, через часик, я, или мама тебя заберем. И тогда сразу к Ленину, не переживай.

Прошло целых четыре часа, уже темнело, я - голодная и злая сидела на бордюре и горько плакала, когда ко мне подъехали встревоженные родители:

- Валюша, чего ревешь, а где же..? Не купила? Тебе что, не хватило, или из очереди выпихнули? Что давали-то хоть?
- Мне всего хватило! Это была очередь в СИЗО, передачи сдавать!

…В мавзолей мы так и не успели.

Уж тридцать пять лет прошло, я и сама уже бабушка, но мне до сих пор обидно, что с Лениным меня тогда так «прокинули»…

АШОТ ВАЗГЕНОВИЧ

«Чтобы победить ветряные мельницы, нужно всего лишь остановить ветер»
(Из личных наблюдений)

Однажды, года два назад, я незаметно для себя стал Ашотом Вазгеновичем. Хотя, почему незаметно? Очень даже заметно, зазвонил мой телефон и началось:

- Здравствуйте, Ашот Вазгенович, вас приветствует рос-алямс-тралямс страховая компания, подходит срок переоформления страховочки на автомобиль «Соболь» с госномером…
- Извините, вынужден вас прервать, но, к счастью, я не совсем Ашот Вазгенович.
- Извините.
- Бывает.

…………..но, так продолжалось целый год……..

- Добрый день, Ашот Вазгенович, у вас заканчивается страховочка на автомашину «Газель».
- Послушайте – это уже не смешно! Вы целый год, звоните мне через день и называете Ашотом Вазгеновичем! В сотый раз я вас прошу, девушка, ну занесите вы, наконец, этот номер в наичернейшие списки, чтобы ни вы, ни ваши сообразительные коллеги больше меня не беспокоили! Я устал вас блокировать! Когда же кончатся у вас телефоны?
- Я вас услышала, извините.

………….

- Ашот Вазгенович? Добрый день. Подходит к концу страховочка на автомобиль Фольксваген». Будем переоформлять?
- Девушка, а ничего, что сейчас 8.45 утра, да еще и воскресенье? При том, что я два часа назад вернулся из аэропорта и пытаюсь срочно поспать?
- А вы, Ашот Вазгенович, на меня не кричите. Я, между прочим, о ваших автомобильных страховках пекусь. А если не хотите, чтобы вас беспокоили, выключайте телефон…

Пытался я дозвониться до начальства рос-алямс-тралямс компании, но мне вежливо ответили:

- Приезжайте в наш головной офис по адресу ул. Чертокуличевская д.13, там напишете претензию, мы ее рассмотрим в течение двадцати рабочих дней и дадим ответ. К сожалению, по телефону такие вопросы не решаются. Всего хорошего.

Ехать было лень, да и некогда.
В полицию тоже позвонил. Один раз. Барышня в трубке посочувствовала и тоже посоветовала обратится с заявлением в ближайшее отделение, но призналась, что шансов мало, ведь мне не грубят, не угрожают, а просто ошибаются номером, дело-то житейское. Нет состава преступления.
А сколько раз я намыленный выскакивал из душа в ожидании важных новостей с работы и оказывался Ашотом Вазгеновичем? И не сосчитать.
И вот, однажды, когда я был на съёмках в Венесуэле, зазвонил мой телефон и очередная любезная барышня сказала:

- Ашот Вазгенович?...

Мне очень захотелось разбить «трубу» о горячий асфальт Каракаса, но я сдержался и, неожиданно для самого себя, с легким армянским акцентом, весело ответил:

- Да, здравствуй, дорогая.
- Ашот Вазгенович, подходит срок переоформлять страховочку на ваш автомобиль «Хёндай» гос номер 456…
- Извини, моя хорошая, я совсем замотался и забыл вам сообщить, что неделю назад распродал все свои машины, все, все, все: бычки-мычки, газели-мазели, соболи-моболи. Просто решил уйти на покой, всё, хватит с меня.
- Как это распродали? А… «фольксваген Пассат»?
- Его в первую очередь. Продал всё и улетел обратно к себе в Армению. Удивляюсь, зачем не сделал этого раньше? Столько лет зря потерял в вашей холодной Москве. Знала бы ты - какие я сейчас ем баклажаны с орехами, слюной бы подавилась.
- Подробности меня не интересуют, я вас услышала. Всего хорошего, Ашот Вазгенович. Приятного аппетита.

И случилось чудо: вот уже почти год прошел с того счастливого дня, как я, тьфу-тьфу-тьфу, перестал быть Ашотом Вазгеновичем. Даже немного грустно.
Как там без меня «мои» газели-мазели…?