Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
Рассказчик: Леонид Хлыновский
По убыванию: %, гг., S ; По возрастанию: %, гг., S
Объявление: "Адепт чёрной магии наведёт порчу, импотенцию, энурез, смерть близких родственников, введёт в алкоголизм, а также определит, кто из жильцов постоянно оставляет на первом этаже пакет с мусором".
Был у меня знакомый. Звали его Антон. Все мы знаем детские рифмы на это имя. Ему это сильно надоело, и он стал всем говорить, что его зовут Антонио. Тогда-то все рифмы и приобрели более элегантный вид...
На свадьбе свекровь стала говорить речь и завершила её фразой: "Миша, готовься, теперь всегда и во всём я буду на стороне Юли!". После этих слов встала моя мама и говорит: "Миша, не волнуйся, если Юля будет тебя обижать, мы приедем и поможем... ей!".
НЕУЛОВИМЫЙ ВЗГЛЯД После матча-реванша с Талем (1961г.), в котором Ботвинник уверенно вернул себе звание чемпиона мира, его часто спрашивали, не мешал ли ему играть гипнотический взгляд соперника, действующий на многих гроссмейстеров. - Мне повезло, - ответил Ботвинник в одном из интервью, - благодаря своей близорукости я не видел глаз Таля и не поддался его гипнозу.
Для придания романтической атмосферы спальне жена постирала постельное бельё порошком с запахом лаванды. Очутившись в постели, муж принюхался и спросил: - Чем это пахнет? - Угадай, - игриво сказала жена. - Даже представить себе не могу, - сказал он. - Похоже на запах соломы, которую ты стелешь в клетку хомяку.
Служащий зоопарка стоит у вольера и заглядывает в раскрытую пасть огромного крокодила. - Что с ним? - спрашивает подошедший посетитель. - Пока не знаю. Наш ветеринар не показывается оттуда уже полчаса.
То, что Ленин любил детей, знают все, а вот что Николай I их любил, известно немногим. Император наведывался в учебные заведения и лично проверял, хорошо ли детей кормят и учат. Особенно часто он бывал в Александровском кадетском корпусе для малолетних сирот. Николай Павлович имел обыкновение заходить в актовый зал, где бегала и возилась малышня, и громовым голосом произносил: "Здорово, детки! Ко мне!". В зале наступала тишина, и ребята со всех ног бросались к Николаю, облепляли его высокую фигуру, висли на руках. И частенько отвинчивали на память пуговицы с обшлагов. Император знал об этом и не сердился. Как-то раз, после посещения кадет, Николай вышел к построенному подшефному гренадёрскому полку, не заметив, что на обшлаге отсутствует пуговица. Адъютант, желая выслужиться, довольно громко доложил ему о недосмотре. Императору это не понравилось. - Я одет по форме, - холодно произнёс он. - Это полк одет не по форме. В рядах, как дуновение ветра, прошло лёгкое замешательство, и через несколько секунд весь полк стоял во фрунт... с отвинченной пуговицей на обшлаге.
Утро после бурной студенческой вечеринки. На кухне парень доедает остатки закуски. Открывается дверь. Три заспанные девицы. - Вадик, а что это ты тут ешь в одиночку, почему нас не будишь?! - Спокойно! Вот салатик доем и буду! Всех по очереди буду!
Сергей Прокофьев поступил в Петербургскую консерваторию в 13 лет, в 1904 году. Получилось довольно эффектно: перед ним вступительный экзамен сдавал бородатый солидный мужчина, принёсший на суд комиссии только один романс, и то без аккомпанемента, и тут в зал входит худенький вундеркинд, согнувшийся под тяжестью двух солидных папок... Четыре оперы, симфония, две сонаты и несколько фортепианных пьес. "Вот это мне нравится!" - воскликнул председатель комиссии Николай Андреевич Римский-Корсаков. Однако учить Прокофьева нравилось немногим. С первых дней в консерватории он проявлял не только свою феноменальную одарённость, но и неуступчивость, независимость, дерзость. Класс композиции вёл Анатолий Константинович Лядов. Обычно спокойный и сдержанный, Лядов слушал учебные пьесы Прокофьева с гримасой как от зубной боли. Юный гений не мог удержаться от "новаций", раздражавших мэтра. - Я не понимаю, зачем вы у меня учитесь?! - возмущался Анатолий Константинович. - Поезжайте к Рихарду Штраусу! Поезжайте к Дебюсси!, - говорил Лядов тоном, каким посылают подальше. Казалось, классик Лядов никогда не поймёт новатора Прокофьева, но своим друзьям Анатолий Константинович признавался: - Сергей Прокофьев... Я обязан его научить! И так, только так, чтобы он сформировал свой собственный неповторимый стиль, свою неповторимую технику...
