Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
Нет, я все же определенно посидел на скамейке, где трахались блоггеры. Иначе откуда такая страсть к графомании? Уж простите. ****** ...вот чего я не люблю, это когда после экватора застолья участники расходятся по половым признакам, и в мужской части кто-то,уже красный, начинает возбужденно описывать «случай на работе». Тут я хочу сказать, что подобные истории везде и всегда одинаковы. И заканчиваются обычной, куцей моралью: я мол -молодец, а вокруг — тупые лентяи. И жополизы. И меня не ценят. И все это пересыпается кучей незнакомых фамилий и терминов...
Нет, лучше уж перебраться к слегка захмелевшим дамам и послушать их тихие и понятные, прекрасные и простые истории. И вот — одна из них.
«После института мы с мужем уехали по распределению. Это был маленький полусекретный городок. Тысячи две км от родителей. Чтобы позвонить, нужно было идти на переговорный пункт.... правда, дикость? Поэтому общались открытками. То есть редко. И так получилось, что свекровь так и не узнала о моей начавшейся беременности. Она заболела, и как-то быстро умерла. И жизнь пошла уже без нее. Родилась девочка. Потом пошла в сад. И как-то так получилось, что я подружилась с дочкиной воспитательницей Женей (это, кстати, была отдельная песня. Работ для женщин в городке было мало. Поэтому в воспитатели принимали только с высшим педагогическим. Но это к слову). Однажды я пригласила Женю в гости. Они пришли семьей и мы здорово посидели. А под конец она подвела меня к румынской «стенке», где за стеклом стояли семейные фото, и спросила, показывая на свекровь: «а кто это?». Я объяснила. Женя как-то задумалась, кусая губы, а потом все же решилась. И рассказала, что как-то видела странный и пугающий сон. Как будто она, как обычно, вывела детей на прогулку, когда к забору подошла пожилая женщина. Вежливо попросила показать нашу дочку (а она, мол, родственница). Женя показала. Та посмотрела, поулыбалась (какая хорошенькая!) и даже прослезилась Женя спросила «может, позвать», но женщина даже замахала руками. «Нет, нет! Нельзя! Я только узнать!» И потом как-то исчезла. А теперь воспитательница увидела это же лицо на нашем фото...
К слову о вине для "приличных" людей. Рассказ ныне давно покойного Семеныча. Было это в начале семидесятых. Сестра Семеныча, в юности уехавшая учиться в Москву и оставшаяся там, пригласила его на свадьбу дочери. На свадьбу без подарков не ездят. А что может быть такого в селе за стопервым километром, чего в Москве не видели? Ну не морковку же с картошкой дарить. Покумекал Семеныч и решил дарить самогонку. Гнали ее все. Огород ли вспахать, дрова ли привезти, без бутылки никак. А казенная дорогая. Но такой как у него, ни у кого не было. Настояная на травах и ягодах, крепкая и без запаха. К месту пришлись и пять старинных бутылок, найденых при ремонте сарая. Продукт был разлит, закрыт настоящими пробками и запечатан сургучом. В дороге Семеныч подзадержался и приехал к уже накрытым столам. Увидев которые он решил не позориться. На столах было ВСЕ. Улучив момент он просто выставил свою самогонку на стол и сделал вид, что он тут не причем. Потом его отвлекла сестра и когда стали рассаживаться, его бутылок уже не было. Убрали от стыда, понял он. Погуляли хорошо, весело. С отцом жениха даже немножко задружился на почве рыбалки. На третий день, за отвальным столом, только для своих, хозяин похвастался, что есть у него такое вино, какое не у всякого есть. И выставил на стол его самогонку.
Давно было, лет пятнадцать тому, познакомились с девушкой, совершенно случайно. Не помню, вроде я ей что-то донести помог, разговорились, так приятно поболтали, слово за слово, договорились встретиться, встретились, в кафе посидели, потом такой момент, вроде и расставаться жалко, и надо делать какой-то следующий шаг, и тут она говорит: - А вы на машине? - Да, - говорю, - на машине. А что? - Да меня, - говорит, - на выходные друзья на дачу пригласили, а как туда добраться непонятно. Там такая глухомань, автобус два раза в день, может поедем вместе? Ну, если у вас конечно других планов на выходные нет. - Планов, - говорю, - нет. Но удобно ли? - Ой! - смеётся, - Удобно! Я им про вас рассказывала! И потом, если что, мы же всегда вернуться сможем. Вот этим "мы сможем" она меня конечно окончательно очаровала и подкупила, даже тепло внутри разлилось. - Конечно едем! - говорю.
Выехали в пятницу, ближе к вечеру, я её подобрал как договаривались на Октябрьской, у Дома детской книги. Был конец октября или начало ноября, но снега ещё не было, точно. Ехали где по карте, где-то она дорогу помнила, где-то как повезёт. Пару раз проскакивали нужный поворот и возвращались обратно. Но всё это весело, без нервов, с хорошей девушкой не скучно, на крайний случай можно заблудиться и в поле заночевать. Дорогу помню смутно. Сперва по Калужке, за Сосенками свернули вправо, потом полями, лесом, мимо заброшенного пионерлагеря, потом через деревню какую-то, деревню проехали, она говорит: - Уже недалеко, километров десять осталось.
Время было к полуночи, дорога пустая, ни людей ни машин. Действительно глухомань. Подмосковье, знаете, я не раз удивлялся, смотришь, кажется каждый квадратный метр застроен и обжит, а поездишь, иногда в такие дебри попадёшь, не то что прошлый век, мезозой. И вот только мы от деревни отъехали, с километр наверное, или чуть больше, и пошел снег. Да какой снег! Я такого снегопада и не помню, по крайней мере в дороге, за рулем. Снег такой, как будто облака на землю упали. Медленный, крупный, и густой-густой. Такой густой, что фары просто упёрлись как в белую ослепительную стену, и всё. Сперва ехали как крались, потом встали совсем. Всё вокруг моментально покрылось белым, и мало того что ничего не видно, так ещё и совершенно непонятно, где дорога, где обочина, где встречка, где кювет. Чуть довернул, и в поле уехал. Полная дезориентация в пространстве. Снежная невесомость.
Стоим короче. Где встали, там и стоим. Прямо посреди дороги. Не может такой снегопад продолжаться долго. А он всё не кончается и не кончается. И тут попутчица моя прекрасная говорит: - А знаете, давайте я выйду, и пойду вперёд. А вы за мной тихонько поедете. Тут недалеко уже. А то ведь так можно и до утра простоять! Наверное она это в каких нибудь фильмах про войну видела. Я и сам что-то такое смутно припомнил. - Ну, давайте, - говорю, - если хотите. Что ж сидеть, действительно.
Она вышла, и пошла вперёд, сгребая по пути перчаткой снег с крыла машины. И вот только тут я полной мерой оценил, какой плотности этот снегопад. Она буквально один шаг от капота вперёд сделала, я на секунду глаза отвёл, передачу воткнул, и всё. Как дверь за ней закрылась.
Я ещё посидел чуть-чуть, думаю, - сейчас увидит, что я не еду следом, и вернётся. Посидел-посидел - нету. Вышел, - темень, снег, руку протянешь ладони не видно. Следы засыпает мгновенно. Машину заглушил, прислушался. Тишина. Покричал. Даже не помню, как её звали, Марина вроде. Покричал "Ма-ри-на! Ма-ри-на!". Ничего. Подумал - разыграть решила. Пошутить. Стоит поди где нибудь в паре метров и хихикает надо мной. Попробовал пойти вперёд, шел пока видел свет фар, снова покричал, постоял, покурил. Вслушивался в тишину так, что аж в ушах заломило. Вернулся, сел в машину, фары выключил, один черт ничего не видно, только слепит, оставил габариты, включил аварийку, посидел-посидел, и задремал.
Очнулся под утро. Снег кончился. Впереди на асфальте чернели следы от машины, видно как меня кто-то ночью, уже после снегопада, объезжал. Посидел, глаза протёр, чаю попил, на карту посмотрел, правда километров десять до того места, которое она называла. Поехал. Доехал, там черт ногу сломит. Дачи, стройки какие-то, коровники старые. Покружил-покружил, думаю - а что я ищу? Так и поехал обратно.
И всё. Ни фамилии, ни адреса, ни телефона, ни где работает, ни куда делась. Вышла в снегопад. Только запах духов в салоне дня три ещё держался. А может мне мерещилось просто.
Отклонив заявление о незаконной передаче Исаакиевского собора РПЦ, председатель суда показал, что у него тоже есть яйца. Также четко просматривалась рука, которая их держит.
У меня племянница, 5-ти лет от роду, севшую на окно осу пыталась "увеличить" раздвигая пальчики по стеклу. Думала, что как на смартфоне она должна увеличиться. Новое поколение!
Разбираюсь с телефоном, вбиваю в поисковике "управление панелью навигации". Гугл предлагает продолжить "... космического корабля восток-1". Стало как-то страшно за отечественную космонавтику.
- Как хорошо вы получились на ваших свадебных фотографиях! - Еще бы! Один макияж невесты обошелся в 500 баксов. - А твой сколько стоил? - А я просто голову помыл.
Свела меня жизнь с одним мужичком, которого Партия направила учится собирать Жигули на итальянскую фирму Фиат, вместе с другими работягами и инженерами. Учились они хорошо, но через пару недель их пребывания случилась на Фиате забастовка рабочих. Профсоюз с красными флагами перекрыл все входы, никого не пускают на завод, а у наших загранкомандировка, партия валюту тратит... Короче, подошёл тот мужичок к их главному с "матюкальником" и говорит, через переводчика-"молодец, комрад, хорошо борешься с проклятыми буржуинами. Но мы коммунисты, из страны победившего коммунизма! поэтому, ты быстренько пропусти нас и тех, кто должен нас обучать, потом борись дальше!" Чо, тут началось!!!!! Ему до сих пор страшно вспоминать. Как этот их главный, как начал орать в "матюгальник" - "какие вы коммунисты - вы штрейкбрехеры! продались в рабство своему хозяину за десяток лир и готовы ради увеличения доходов своего хозяина предать своих братьев - рабочих!!!" Короче, до конца забастовки, они на завод так и не попали... а он впервые задумался - а не рабы ли мы? А может хозяином раба быть - государство? Какая разница - твой хозяин человек или государство?
Почему, если СССР страна победившего социализма то, самое страшное преступление в ней - это борьба наёмных работников за свои права?
Гуляем с ребенком в лесу, наблюдаем за учениками ближайшей школы: у них физкультура на улице - лыжи. Стоят, толкаются в очереди перед спуском с горки, слышим диалог: - Ашот, ты у себя в Ташкенте будешь права качать! - Почему в Ташкенте? - А ты откуда? - Из Армении. - Ну тогда в Тбилисси!
Каюсь, не подгадал к Татьяниному дню. Да ладно, и запоздалая байка всяко лучше нетовой. В университете на экзамены обычно ходил после обеда. Народу у дверей тогда поменьше, экзаменатор притомился, да и учебник полистать времечко еще остается. А тут приперся на зачет с утра. Предмет знал так себе. Думал: не сдам, так сразу. У дверей действительно очередь приблизительно до обеда. И все сплошь девчонки – их и вообще-то было у нас три четверти курса. Ну, нервничают, суетятся, очередь блюдут. Наблюдаю. Заходит одна. Выходит. Вынос! Идет другая. Быстренько вынос. Идет бодро третья. Вынос! Девчата замешкались. Помявшись у двери, пошла четвертая. Вынос! Сбились в стайку, шушукаются. Мимо них внаглую без очереди – была-не была – в дверь. Экзаменатор вообще-то незнакомый. Так, пару раз лекции читал, фамилии даже не знаю. Подаю зачетку, ставлю портфель на соседний стол, с солидной уверенностью достаю листок бумаги, ручку. Поворачиваюсь, а он у меня уже что-то в зачетке пишет. Складывает и вместо экзаменационного билета ее подает. Открываю. Так, зачет, подпись. Экзаменационный лист: зачет, подпись. В шоке: - И все? - Да все. Следующий пусть заходит. Выхожу в растерянности. Девчонки хором: - Ну как, сдал? - Не знаю. Открываю зачетку. Все правильно. Зачет, подпись. Экзаменационный лист – зачет, подпись. Иной раз вспоминаю об этом. Но до сих пор так и не понял: а что это было? Но фамилию его теперь крепко помню.
На телеге едет врач, Над телегой кружит грач… Социолог властью нанят, Чтоб узнал он, кто чем занят; Задаёт вопрос врачу: Что, мол, делаешь? – Лечу! Обращается к грачу, Ну, и тот в ответ: – Лечу! Врач грачу кричит с телеги: − Так, выходит, мы коллеги!
Случилась паника в Америке опять В России вновь технологическое чудо Сумели новое оружие создать Что может спутники сбивать повсюду
Им не понятно, глупым, сих пор Как выглядит таинственный прибор, Признать придется, но всего лишь это Обычная несущая ракета Что спутники свои уничтожает Тогда, когда неправильно взлетает...
Привет-запрет Столб с табличкой «OK Russian», Прислонились? – он ОКРАШЕН! Взгляд наивный глазок узких – Букв маляр не знает русских: Сообщает русский звук вам, Обратясь к английским буквам.
Пить бросил, взялся я за дело, Непыльное себе нашёл. Душа как пташечка запела! Жить на Руси мне – хорошо! Но скоро всё осточертело И хоцца чё-нито ишшо.
Вечереет. На давно уже повидавшем всякие виды «уазике» возвращаемся вдвоем с Шурой – водителем и фотокорреспондентом из дальнего лесопункта. Весь день мотались по делянкам от бригады к бригаде ради сотни строк о трудовых буднях лесозаготовителей в районной газете. Вот еще километра четыре по прямой как по ниточке лежнёвке (кто не в курсе – это выстеленные на поперечинах из бревен, а то и прямо по земле две колеи из бревен же только под колеса, лишь изредка, кое-где и кое-как присыпанные гравием), потом с полста километров по трассе – сносной грунтовке, еще чуток бетонкой и мы дома. А пока Шура нудно пилит на второй. Едва катим, но все равно потряхивает и клонит в сон. - Интересно, - нарушает Шура наше долгое усталое молчание, - а с закрытыми глазами по этой лежневке далеко ли проеду? - А попробуй, - отвечаю равнодушно. Шура вдруг надвигает на глаза шапку… Прямо тут же «уазик» ныряет носом с лежнёвки в сторону. Выходим и очень огорчаемся: машина лежит поперек брюхом на одной деревянной колее, задком упирается в другую, все четыре колеса болтаются высоко в воздухе… Дела-а. Лесовозы уже прошли и туда, и обратно, а больше здесь никто не ездит. Придется обходиться своими силами. Ну, я-то старался сдерживаться и помалкивать. Но Шура матерился, не переставая все три часа, что потребовались, чтобы домкратом и вагами выставить «уазик» на «лежневку». Дальше доехали благополучно.
