В далеком детстве у меня получалось рассказывать истории. Лоскуты снов,
пережитого опыта, услышанных разговоров сплетались в паутинки
причудливых сюжетов, которые веселили моих друзей.
Порой, когда воспитательнице детского сада надо было отлучиться, она
водружала меня на свой высокий взрослый стул, рассаживала всю группу
вокруг и уходила, а я начинал рассказывать. Я рассказывал, даже не зная,
чем закончится та или иная история. Но все они волшебным образом текли
от завязки к кульминации и далее к развязке, и все придумывалось словно
само собой.
Однажды воспитательница заболела, и к нам временно пришла другая. Как то
после завтрака она спросила: “А кто знает сказки? ”
- Ей, видимо, тоже понадобилось отлучиться, – подумал я и привычно залез
на высокий воспитательский стул.
- Ну вот и отлично, - проворковала воспитательница. – А как сказка
называется?
Я тогда уже начал понимать, как важно придумать хорошее название для
истории, задумался на секунду и торжественно ответил: “Сказка о богатыре
и пяти принцессах”.
Но название должного эффекта на воспитательницу не произвело - лицо ее
вдруг сморщилось, словно скисло, и она зло прошипела: “Такой сказки
нету, ты все выдумываешь”.
И я с позором был изгнан с высокого стула и навсегда потерял способность
рассказывать истории. Лоскуты снов, пережитого опыта и услышанных
разговоров так и остаются лоскутами – забавными завязками без
продолжений, захватывающими кульминациями, повисшими в воздухе…
Но не так ли и вся наша жизнь – лишь лоскуты воспоминаний, обрывки,
кусочки... Словно фотографии в альбоме. Сработала вспышка – получилась
яркая, живая фотография. Не сработала – одни сплошные тени на
фотобумаге. А иногда и фотоаппарата не захватили, так и вовсе ничего не
осталось...
Впрочем, позвольте закончить пустые умствования и наконец представиться
- Аркадий Иванович Чичиков. Когда дед мой Аристарх Чичиков называл
своего сына Иваном, то очень хотел, чтобы будущего внука, то есть меня,
в свою очередь нарекли Павлом – в честь любимого гоголевского героя. Но
моя матушка воспротивилась этакому «самодурству» - уж если фамилию я
унаследовал от деда по отцовской линии, то имя должен взять от деда
Аркадия по линии материнской. На что слабохарактерный отец мой возражать
не стал и подписал необходимые бумаги.
Позднее я внес в свое имя небольшое, но весьма существенное изменение.
Так получилось, что у меня и моего одноклассника Кольки Брауермана
совпали дни рождения. И вот когда нам исполнилось по шестнадцать лет,
его отец, известный математик Залман Брауерман, решил отпраздновать
совершеннолетие сына с небывалым размахом – вручил Кольке сто рублей,
ключи от квартиры, а сам на неделю укатил в Сочи с женой и
домработницей. Колька предложил отметить событие вместе, на что я с
радостью согласился.
В те времена сто рублей составляли целый капитал, так что Колька накупил
множество разнообразной еды и выпивки, включая красивые заграничные
бутылки водки «Смирнофф» из валютного магазина. Причем водку мы до этого
дня еще и не пробовали, но уж очень хотелось красивой жизни, символом
которой и являлась загадочная заграничная этикетка с двумя буквами «ф».
Мы пригласили знакомых ребят и барышень. Но поскольку трехкомнатная
квартира с накрытым столом, да еще и без родителей, была большой
редкостью, то приглашенные позвали своих друзей, а те в свою очередь -
приятелей, и в результате собралось множество незнакомых нам гостей.
Среди них оказалась и невзрачная девушка. Она была на три года нас
старше, чем казалась нам, несмышленышам, взрослой и опытной женщиной. Ее
взрослость и опытность манили меня, и чем больше я пил водки, тем ближе
к ней оказывался.
В результате вечер для меня закончился на маленьком кожанном диванчике
рядом с праздничным столом. Смутно помню неумелые, попадаюшие не туда
поцелуи, белые пластиковые расстегивающиеся пуговицы, маленькие груди с
темными сосками и жаркий шепот в ухо: «Чего ты хочешь, что для тебя
сделать, Аркаша? » Я называл ее золотой рыбкой. Я бился в истерике
пьяного угара, кричал, махал руками и просил ее сделать мне две буквы
«ф» в конце фамилии, как на бутылке водки.
К стыду своему, я так и не знаю, удалось ли мне в ту ночь потерять
девственность, ибо утром следующего дня я проснулся на том же диванчике
в полнейшем одиночестве, с ужасной головной болью и провалами в памяти.
Но желание мое все же исполнилось – когда через пару недель я пришел в
наше домоуправление за паспортом, то обнаружил в окошке паспортного
стола свою знакомую барышню, которая при виде меня залилась краской и ни
слова не говоря, протянула мне мой паспорт. Я, видно, тоже залился
краской, лицо мое горело. И также ни слова не говоря и не глядя ни на
«золотую рыбку», ни на очередь, я схватил свой документ и выбежал на
улицу.
Придя домой и открыв паспорт, я увидел, что моя фамилия теперь
заканчивается на две буквы «ф» - Чичикофф - как на бутылке водки.
Игорь (
[email protected])